— Я готов! — раздался из-за спины Пальмовой Коры голос Петрушки. Он отодвинул своего старшего друга и вышел на середину круга. — Я готов, — еще раз повторил он и поправил на голове колпак.

— Постой, Петрушка, — схватил мальчика за плечо Пальмовая Кора. — Посмотри, какой Равнодушный большой и сильный. Я пойду вместо тебя.

— Не надо! Я сам, — отказался Петрушка и одним прыжком встал перед Равнодушным. — Я ничего не боюсь! Меня в клетку бросали — тигр не тронул, со скалы бросали — не разбился. И боя кулачного не испугаюсь.

— Мальчишка! Хвастун, — в сердцах сказал Равнодушный. — Да я тебя одним ударом прихлопну!

Он с силой размахнулся и хотел ударить Петрушку прямо в лицо, но Петрушка легко, как мяч, отскочил в сторону, Равнодушный потерял равновесие, едва удержался на ногах.

— Вот ловкач, молодец! — одобрительно сказал Пальмовая Кора.

— Браво, Петрушка! — поддержало его несколько голосов.

А Равнодушный, обозленный неудачей, сделал несколько шагов по направлению к Петрушке и опять занес руку для удара. Мальчик опять отскочил. Теперь уже Равнодушный не стал тратить время на подготовку. Он размахивал кулаками, стараясь нанести удар Петрушке. Тот отпрыгивал, увертывался, приседал, да еще и улыбался, а иногда выкрикивал задорно:

— Здесь я, здесь! Бей!

Равнодушный устремлялся к нему и снова попадал кулаками в пустоту. Руки его мелькали то над головой, то по сторонам, как крылья ветряной мельницы. Но Петрушка, быстрый и проворный, казался неуязвимым.

Равнодушный запыхался. Лицо его раскраснелось, по лбу и щекам текли ручейки пота.

Люди подходили все ближе и ближе. Всем хотелось получше рассмотреть, как увертывается мальчик от Равнодушного, а кое-кто хотел подсказать правителю, как лучше справиться с Петрушкой. И, наконец, круг стал таким маленьким, что Петрушке трудно стало увертываться от ударов.

— Отойдите, отойдите, — шли по кругу Читай-Листай и Лови-Хватай. — Им бороться не мешайте. Места мало.

Толпа не слушалась. Она надвигалась на Петрушку и Равнодушного. Тогда Читай-Листай и Лови-Хватай стали отталкивать людей руками, брали их за плечи и осаживали назад. Круг стал расширяться. Равнодушный сразу заметил, что бороться ему будет труднее.

— Идите прочь! Пусть люди смотрят, как я честно борюсь с Петрушкой и как нечестно он все время увертывается от ударов.

— Это несправедливо! Он нечестно борется, — раздался пронзительный голос Лоточницы. Она была очень жадна, и воспоминание о взятых Петрушкой фруктах постоянно жгло ее душу.

— Да, да, нечестно. Не верьте Петрушке, — вторила ей Кошатница. Она беспокоилась о своих кошках, оставленных без обеда, а конца поединка не было видно.

— Бей его, Равнодушный, бей! — подзуживал хозяин балагана.

— Правильно, Петрушка! Держись, так и продолжай, — советовал мальчику Бамбуковый Корень. — Не сдавайся!

А Равнодушный надрывался до хрипоты:

— Это нечестно! Он продолжает увертываться! Он боится моих ударов!

— Я боюсь? — возмутился Петрушка. — Я никого не боюсь!

Он смело шагнул вплотную к Равнодушному и ударил его в грудь. Вернее, хотел ударить в грудь, но так как Равнодушный был намного выше Петрушки, то удар как раз пришелся но amp;apos;ноге. Равнодушный крякнул, размахнулся, и его кулак опустился на плечо мальчика. Толпа ахнула, глухо зашумела и сделала невольно шаг вперед. Петрушка пошатнулся, но устоял на ногах, и снова его кулак ткнул в щеку Равнодушного, который в это время нагнулся, чтобы посильнее ударить.

Большой, коренастый Равнодушный стоял на месте и, пользуясь тем, что Петрушка не отходит от него, наносил удары один за другим. И будь Петрушка человеком, он давным-давно бы лежал на земле и не мог пошевелить и пальцем. Но наш Петрушка принимал удары, отлетал, падал, вставал и снова бросался в атаку.

Люди причитали, охали, то и дело требовали, чтобы прекратили бой, чтобы прекратили это избиение, обзывали Равнодушного «людоедом», стыдили, что он взялся бороться с таким маленьким мальчиком.

Пальмовая Кора не выдержал. Он вышел на круг и сказал:

— Хватит, Равнодушный, давай со мной…

Его предложения никто не услышал.

Равнодушный окончательно устал, руки его плохо слушались, и от ударов Петрушки он теперь даже не отмахивался.

— Стоит Петрушка и стоит, ничего ему не делается, — скрежетал зубами Равнодушный. — Если сейчас не свалю ударом, я больше не смогу ни руку поднять, ни ногой двинуть.

Он собрал последние остатки сил, размахнулся, чтобы стукнуть посильнее, но поскользнулся и с размаху упал на спину. Петрушка стремительно подскочил к нему, сел на живот и весело закричал:

— Что, сдаешься? Наша взяла!

Равнодушный хватал ртом воздух, грудь его высоко вздымалась, а руки сами сжимались в кулаки от злости и бессилия.

— Петрушка! — раздалось в толпе. — Качай его!

Люди нахлынули на него. Самым первым возле мальчика оказался Читай-Листай.

— Молодец, Петрушка! Я тоже рад, что ты победил, — сказал он, правой рукой обнимая мальчика, а левую запуская в карман штанов Петрушки.

— Я тоже рад, — ответил Петрушка, в возбуждении от боя еще не соображая как следует, кто же его обнимает и поздравляет.

— Поздравляю! Поздравляю! — опять повторил Читай-Листай, обнял Петрушку левой рукой, а правую запустил ему в другой карман, потому что в первом кармане ключа не обнаружил.

— Молодец, Петрушка! — еще раз повторил Читай-Листай, поцеловал от радости, что нашел ключ, Петрушку в лоб и незаметно выбрался из толпы.

Толпа возбужденно шумела. Петрушку подхватили десятки рук, и он взлетел в воздух. Те же самые руки ловили его и вновь подбрасывали.

— Ура, наши победили! — не смолкали голоса.

Петрушка счастливо улыбался, а про себя думал:

«Это еще что… Вот я сейчас возьму волшебную книгу и такое напишу, что никому во сне не снилось. Все будут довольны и счастливы». И, едва коснулись ноги земли, он сунул руку в карман — ключа там не было. Он лихорадочно обшарил карманы.

— Ключа нет! — закричал Петрушка и рванулся ко дворцу Равнодушного… Когда, запыхавшись от быстрого бега, он влетел в комнату, то первое, что ему бросилось в глаза, был раскрытый сундук. Кожаной книги в нем не оказалось.