«Так, значит, вот для чего ему нужна эта белобрысая дрянь! — Кэйра довольно улыбнулась, предвкушающе потирая ладони. — Очень интересно».

Женщина стояла у двери, ведущей в личную библиотеку Оэра, которые, к ее счастью, были неплотно прикрыты, и, притаившись, уже на протяжении десяти минут подслушивала Дакхара и Даару, которые и не подозревали, что появился ненужный свидетель их разговору.

— … но так нельзя! — воскликнула женщина, в голосе которой сквозила злость.

— Я уже сказал тебе свое решение, поэтому хватит, — грубо ответил ей Оэр, заведя назад руки и сцепив их в замок. — Сколько раз тебе можно говорить, что я не изменю своего решения на счет нее.

— Но она могла бы тебе помочь…

— Она и так поможет, — перебил ее Дакхар.

— Я не понимаю, неужели ты не хочешь ничего изменить, неужели тебя так ослепила власть, сын? — горечь сквозила в словах Соэры, а на глаза навернулись слезы. — Но почему ты не хочешь принять слова пророчества? Почему так рвешься уничтожить себя окончательно?

— Уничтожить? — хмыкнул мужчина, глядя на ту, кто так беспокоится за него. — Отнюдь, Соэра. Моя цель как раз-таки выжить, а сила — приятный бонус ко всему. Ирина же будет подле меня до тех пор, пока не наскучит мне.

— Как же сильно ты изменился, мальчик мой, — тихо прошептала Даара, подходя к сыну, и попыталась его обнять, но мужчина отвел ее руки от себя, не позволив этого сделать.

— Хватит строить из себя заботливую мать — поздно уже этим заниматься! Не нужно этих слезливых причитаний, не нужно пытаться повлиять на меня — все равно ничего не получится. — Дакхар нахмурился. — Просто оставь все так, как есть, и не вмешивайся.

— Тебе ее не жаль совсем? — спросила она, высвободив свои руки из его и отходя от сына на пару шагов.

— А почему я должен ее жалеть-то? — усмехнулся Дакхар, сцепив руки на груди. — Она мне никто. И когда я заключал тот договор с Виктэйрионом, то уже тогда знал, что Ирина та, кто мне нужен для достижения цели. Хм, Арэйлия — истинное имя этой девочки. — Мужчина хмыкнул. — Хорошо, что она еще так юна и неопытна. Да, своенравна, дерзка, хороша собой, но в голове у нее пусто. Глупая пустышка, в которой есть сила. Магия, которая протекает во дворце и является ее средоточием, магия самого Темного мира подвластна Ирине. Но они не слились пока воедино. Я не почувствовал всплеска энергии, а это значит, что магия еще проявит себя, соединится с девушкой, и вот тогда… — Мужчина предвкушающе улыбнулся, а глаза полыхнули пламенем.

Даара тяжело вздохнула:

— Все-таки мне кажется, что ты заблуждаешься. Ведь в пророчестве сказано…

— Мне плевать на пророчество! — взъярился Оэр, гневно сжав челюсти. — Из него меня заинтересовала только одна деталь, не более. И я использую эти знания на свое усмотрение. Если понадобится, то я сокрушу все на своем пути, подчиню своей воле тех, кто сопротивляется, заставлю склонить головы непокорных моей воле… А жизнь Ирины — всего лишь плата для достижения моей цели.

— Смотри не ошибись в своем стремлении, — печально вздохнула Даара, направляясь к выходу. — Я не буду мешать тебе, не буду ни о чем предупреждать девушку, я просто отойду в сторону. Но только до поры до времени. Если же я увижу, что твой план начнет терпеть фиаско, если это хоть чем-то будет грозить тебе, то вмешаюсь. Ясно тебе?! Я не желаю, чтобы и ты погиб, не желаю терять еще одного сына. Я — мать! Какой бы я не была, но я все еще остаюсь твоей матерью, сын. Не забывай об этом. — И Даара вышла из обители Оэра, не заметив, что неподалеку притаилась Кэйра, спрятавшись в небольшой темной нише, чтобы ее не заметили.

— Вот так, Ирина, ты всего лишь пешка в игре моего Оэра, — злорадно усмехнулась женщина. — Теперь мне снова нужно вернуть расположение Дакхара, занять прочное положение, которое пошатнулось, как только ты, гадина белобрысая, тут появилась. — И, не долго думая, она покинула свое маленькое укрытие и подошла к двери, ведущую в личную библиотеку Повелителя.

И тут же услышала:

— Заходи, Кэйра, не стоит стоять на пороге.

Решительно толкнув дверь, она вошла.

— Мой Оэр, — начала она, склонив перед ним голову в поклоне.

— Не нужно этих церемоний, лучше дверь прикрой. — Кэйра тут же подчинилась. — А теперь иди сюда. — Дакхар стоял возле большого черного камина и смотрел на огонь, который поедал своим пламенем только что подкинутые в него поленья. — Я так понимаю, что ты слышала мой разговор с Соэрой. — Он не спрашивал, он утверждал. — А это значит, что ты стала свидетельницей тому, о чем не должна была узнать ни одна живая душа. — Он задумчиво потер подбородок, явно обдумывая какое-то решение.

Кэйра, которая успела подойти к Дакхару, вся вдруг сжалась, понимая, что спокойный голос Оэра лишь видимость его настоящих чувств и эмоций, которые он сейчас испытывает. Спокоен снаружи, но свирепствует внутри.

— Что же мне теперь с тобой делать? — Он повернулся в сторону женщины и скользнул взглядом по ее точеной фигурке, облаченной в длинное черное платье до пола: высокий воротник-стоечка, не очень глубокий вырез в области груди, что только придавало шарма ее соблазнительным округлостям; длинные рукава, скрывающие тонкое изящное запястье. — А тебе очень идет этот наряд — в нем ты похожа на приличную женщину. А то мне, признаться, ужасно надоели те полупрозрачные тряпки, которые ты до этого носила. Отвратительная безвкусица, даже воображению негде было разыграться, сейчас же… — Дакхар похотливо улыбнулся, — … твой облик вызывает у меня желание. Но! Ты потеряла уже мое расположение к себе, слышала разговор, который предназначался не для твоих ушей. Что же мне с тобой сделать? Может, свернуть твою тонкую шею? — Кэйра вздрогнула всем телом. — Или снова сделать своей любовницей? Снова дать почувствовать себя желанной, снова плавиться от страсти в моих объятиях? Как же поступить? — Кэйра почувствовала, как против ее воли в ней начало просыпаться желание, наполняясь теплом внизу живота. А Дакхар кивнул, видимо, приняв решение на счет нее. — Что ж, так и поступлю. Сейчас мне пока некогда заниматься с тобой любовью — дел много, но ты иди в мои покои, жди там, только платье не снимай, я сам хочу это сделать. — И больше не произнеся ни звука, запечатлел на ее губах жаркий и страстный поцелуй, от которого у женщины закружилась голова, а дыхание сперло, и не успела она одуматься, как он тут же прекратился. — Все, иди, а то я не сдержусь и возьму тебя прямо тут, — произнес он осипшим голосом, развернув Кэйру в сторону двери и легонько хлопнув по ее стройному заду.

Женщина же, счастливо улыбнувшись и не произнеся ни слова, покинула библиотеку Оэра и направилась в его покои.

— Что ж, удачный у меня сегодня день. Даже не пришлось прикладывать никаких усилий, чтобы вернуть расположение Дакхара, всего-то и нужно было наряд сменить. Что ж, теперь-то я уже не упущу свой шанс, тем более, что Ирина ему нужна только на время. До тех пор, пока нужда в ней отпадет, и вот тогда-то… — Кэйра злорадно усмехнулась, — … я лично ее уничтожу.

— Что ж, осталось всего два дня до его дворца, — тихо произнес мужчина, нахмурив брови, а затем уже более громко скомандовал: — На привал остановимся здесь!

Шесть мужчин, в том числе и их предводитель, как один остановили коней черной масти. Арахсшарские кони: высокие, с длинной шеей, которую увенчивает мощная голова одетая в сбрую и с живыми карими глазами; ветер легко треплет их длинные гривы. Гордые создания, которые несут на себя тяжесть седока.

— Повелитель, — обратился к нему воин в черных латах и таким же черным плащом. В принципе, они все были одеты таким образом, не считая предводителя: черный доспех с мощным нагрудником, перчатки из прочной кожи наргала (ящерицеобразное существо, которое обитает в Империи Арахсшарсцев; его невероятно сложно убить, потому что кожа, точно броня, защищает его, но если это все же удалось сделать, то из нее получаются самые прочные, но тонкие и приятные на ощупь изделия, которые стоят в Темном мире баснословных денег). Плащ черного цвета с длинными тонкими фиолетовыми линиями снизу чуть трепыхался на ветру, создавая тем самым эффект крыльев за спиной. На голову же был накинут капюшон, а на лице маска, тоже черного цвета. Она скрывала его лицо, на котором было множество шрамов, тем самым обезобразив его. — Повелитель, нам осталось всего два дня пути, хотя по идее, мы должны прибыть только через четыре. К чему такая спешка?

Повелитель спрыгнул с коня, разминая затекшие мышцы после длительной езды.

— Хочу нагрянуть без предупреждения и посмотреть на реакцию Оэра. Он ведь не ждет нас так рано, — потянувшись до хруста в позвоночнике, ответил он. — Хангаар, ну не нагнетай, ты же знаешь зачем мы туда едем.

— Рат-Ар, я-то знаю, но мне порой кажется, что ты поступаешь безрассудно, — усмехнулся Хангаар, который являлся не только одним из лучших воинов, но и другом повелителя Рат-Ара.

— Пойми, — начал мужчина, поворачиваясь к другу, — Дакхару нужна власть, безграничная, поэтому он пытается завладеть тем, что ему не принадлежит. И если у него это получится, то может разразиться война, в которой будут гибнуть, как враги, так и союзники. Нельзя этого допустить. Поэтому мы вынуждены прибыть во дворец Оэра для заключения нового мирного договора на взаимовыгодных для нас условиях.

— Это я понимаю. Но ответь: зачем ты его хочешь спровоцировать? К чему ранний приезд? — Хангаар выжидающе смотрел на Рат-Ара, который сцепил руки на груди в замок.

— Ничего подобного, — усмехнулся он, — просто хочу немного потрепать ему нервы. Все-таки, мы равны по силе. Вам он навредить не посмеет, потому как вы сопровождение и интереса для него не представляете, ну а за себя не волнуюсь — не по зубам я ему. Ладно, хватит об этом. — Он небрежным движением руки скинул с себя капюшон, открывая на обозрение длинные черные волосы до поясницы, заплетенные в замысловатую косу. — Жарковато в этой части Империи, совершенно отличается от нашего климата — у нас слегка прохладнее. — Мужчины понимающе переглянулись и улыбнулись друг другу, хоть под маской и не было видно улыбки Рат-Ара, но об этом говорили его глаза — яркие и искрящие весельем. И вообще, чего это вы расселись, а ну живо спешились и раскинули лагерь на ночлег. Совсем распустились, — деланно возмутился он, пряча под маской добродушную улыбку.

Воины хмыкнули, и тут же подчинились. Через двадцать минут уже все было готово, и даже костер разведен, на котором готовился сытный ужин для путников.

— Рат-Ар, все-таки скажи честно, зачем ты хочешь попасть во дворец Оэра Дакхара раньше? — Хангаар присел рядом с другом у костра, пока остальные занимались делами и не обращали на них никакого внимания. — Ты же знаешь меня, мы с тобой являемся друзьями уже очень многие годы, я бы даже сказал века. Так почему же ты не желаешь открыть мне правды? Разве я хоть раз в жизни подводил тебя?

— Дело не в этом, друг мой, — чуть улыбнулся Рат-Ар, глядя на языки пламени костра, пожирающие сухие ветки. — Все намного сложнее, чем кажется, и поверь, я доверяю тебе, как самому себе, и придет время, когда смогу открыть тебе истинную причину столько поспешного приезда во дворец Оэра Дакхара, но не сейчас. Потерпи немного, и обещаю, ты обо всем узнаешь. Надеюсь только, что не будет слишком поздно.

Хангаар тяжело вздохнул и, кивнув, немного расстроено произнес:

— Так и быть, я подожду. Ты ни разу не дал повода в себе усомниться, всегда сдерживал данное обещание, ты тот, за кем я пойду до самого конца, даже если он будет печальным. — Хангаар дружелюбно похлопал Рат-Ара по плечу, тем самым подбадривая его.

— Спасибо, на большее я и не смею надеяться, — принял он поддержку друга, который тут же поднялся и ушел, оставив мужчину наедине со своими мыслями.

Еще два дня пути, всего лишь два, и Рат-Ар будет во дворце Дакхара. Во дворце, в котором затаилась сила, равной которой нет в этом мире. «Ирина — девочка, которая не знает своей силы, девочка, которая способна как разрушать, так и созидать. За которую так волнуется отец. И знает ли она всю правду о своей матери? Знает ли, что ее нет в живых, что Дакхар уничтожил ее? Вряд ли. Но придет время, и она обо всем узнает. И я помогу ей в этом. Помогу справиться с теми трудностями, которые обрушатся на нее. Пусть только продержится эти два дня».

— Так, Ирина, идем в тренировочный зал, нужно проверить мою теорию. — Васир поднялся с пола и двинулся к выходу, но мой вопрос его остановил.

— Какую теорию? — Подозрительно прищурилась я, наблюдая за реакцией мужчины.

Васирхан вздохнул и ответил:

— Теорию, что в том зале твои магические силы восстанавливаются намного быстрее, нежели здесь. Поэтому давай проверим? А вдруг, я окажусь прав. — И он задорно мне подмигнул.

— Ты думаешь? — все еще сомневаясь, спросила я.

— Ирина, мы не узнаем, пока не проверим. Так что идем, как раз за одно и потренируешься. — широко улыбнулся мой фей.

— Ладно, идем, но тогда ты расскажешь мне о том пророчестве, вокруг которого столько толков идет. То Даара, то Тана, то теперь и ты упомянул его вчера, но рассказать не успел — Дакхар не вовремя нагрянул, когда его никто не ждал, — прыснула я, направляясь за другом.

— Да уж, нагрянул, так нагрянул. Вон, весь резерв у тебя пропал, только крохи от него и остались. Ладно, разберемся еще, что к чему. — Мы вышли из комнаты и снова направились по тому же маршруту, что и вчера, поэтому, не отвлекаясь на уже знакомую обстановку вокруг, перешла в наступление:

— Так что там на счет того пророчества? — напомнила я Васиру.

— Ну, я, как уже и говорил, дословно его не помню, но в общих чертах рассказать могу. — Он скосил на меня взгляд, наблюдая за реакцией. Ну а что я… я лишь лихорадочно ждала продолжения, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения. — Кажется, начинается оно так: «Когда закончится многовековая вражда между двух сильнейших кланов — Снежных демонов Темного мира и демонов, которым подвластна стихия Воды; когда любовь сможет преодолеть ненависть, на свет появится дитя, способное впитать в себя любую магию и преобразовать ее в силу, которой не будет равной ни одна другая. Сила, с которой придется считаться всем. Даже магия самого Темного мира покорится ей.

В девочке будет заключен Свет, способный прогнать Тьму, которая поселится в том, кто займет место, не принадлежащее ему по праву, но станет править всем Темным миром. Это станет его даром и проклятьем одновременно. Дар власти и проклятие не испытывать любви. Только злоба, только ненависть, только похоть, только жажда власти — это станет смыслом его жизни.

Но, если он сможет принять тот Свет, что пробудится в девочке, если не уничтожит его своей Тьмой, то он снова познает чувства и эмоции, что были безжалостно поглощены Темным даром Смерти. И в то ж время, если он отвергнет Свет, то его настигнет жестокая кара, которая, в итоге, его уничтожит. Лишь ему суждено выбрать свой путь, ибо для девочки путь уже предрешен.

Свет не может существовать без Тьмы, как и Тьма без Света. Они — сестры, идущие рука об руку. Если не было бы одной, то не было бы и другой». — закончил Васир, вытирая испарину, появившуюся на лбу. А я… мне стало жутко от того, что только что услышала.

«Тьма? Свет? Не понимаю, ничего не понимаю. — Мысли лихорадочно крутились в моей голове, не давая осмыслить все сказанное Васиром. — Неужели я и есть та самая девочка, о которой говорится в пророчестве? Да, наверное так и есть. Ведь мои родители относятся как раз к тем кланам, о которых тут упоминается, а я… Ведь и в самом деле я впитала магию, что протекала в той колонне, — будь она неладна, — магия, которая протекает во дворце, тоже стремится соединиться со мной воедино… Но мне страшно ее принять. Мне страшно, что слова пророчества окажутся правдой, и моя судьба предрешена: либо спасти Дакхара, либо дать ему уничтожить себя. Это ужасно — не иметь выбора. Ужасно подчиняться обстоятельствам. Не хочу. Не хочу! Я не пешка, не марионетка, я — человек!.. Хотя… какой я человек? — горько усмехнулась про себя. — Я, как и многие в этом мире, демон. Демон, для которого не оставили выхода. Подчинится обстоятельствам, или найти иной путь? Тот, где мне не придется подчиняться воле Дакхара, или где я стану свободной, где мне не придется выбирать между жизнью и смертью. Как там говорилось: «…впитать в себя любую магию и преобразовать ее в силу, которой не будет равной»? Что ж, тогда так и поступлю. Та магия Темного мира, что протекает во дворце Дакхара, стремилась соединиться со мной. Хорошо, так и быть, я приму ее в себя, став сильнее. Именно она и должна будет помочь найти выход из сложившейся ситуации. Я не покорюсь обстоятельствам, не приму их, как неизбежность, потому что я сама творец своей судьбы, и только мне решать, как быть дальше. А дальше: «Si vic pacem, para bellum». — «Хочешь мира — готовься к войне».

— Фух, — судорожно выдохнул Васир, глядя на меня с толикой сочувствия, — прости, что вывалил на тебя все вот так, без предисловий, но по-другому было нельзя.

— Понимаю. — Мне показалось, что даже этот обычный кивок дался с трудом. Тяжело, как же тяжело принять все это. — Васир, давай потренируемся? Мне нужно «выпустить пар», а то в душе такая гадость творится, что выть хочется, а так, глядишь, позанимаюсь немного и поостыну.

— Ну, — неуверенно протянул мой друг, — давай. Но ты уверена, что готова для этого?

— Даже и не сомневайся. — Я уверена вошла в зал для тренировок, в которомпознала свою силу, моего внутреннего «солнечного зайчика», ставший столь родным, словно всегда был внутри моей души. Словно он — мое сознание, сосредоточие всей силы. — С чего начнем? — с деланной бодростью спросила мужчину, который смотрел мне вслед, не решаясь войти в тренировочный зал.

— С защиты, я думаю, — как-то неуверенно произнес он, подозрительно прищурив глаза, и все-таки вошел внутрь помещения.

— Ого, а у меня получится? — Удивленно приподняла правую бровь. Защита — то, что мне так необходимо! У-ух, вот ведь Дакхар удивится, если я смогу себя защитить от него, прибегнув к магии. И не просто выплеснуть силу на адреналине, а по-настоящему — осознанно и умело. Горю от нетерпения! Думаю, это будет очень интересно.

— Вот и посмотрим, — усмехнулся Васир, предвкушающе потирая руки. — Я буду бить тебя магией, ты должна будешь ее отразить. Поняла? — И он без предупреждения ударил..

— Не-е… — я не успела договорить, как в меня прилетел сгусток беловато-голубой энергии, который припечатал к полу так, что весь воздух из легких вышибло.

— Нда, с защитой у тебя полный бардак, — сокрушенно вздохнул Васир, покачивая головой. — Так не пойдет, Ирина. И нечего мне тут валяться, вставай давай. А то удумала мне тут бездельем заниматься.

— Так больно же, — просипела, кое-как вытирая навернувшиеся слезы на глаза. Рука ныла там, куда пришелся удар. — Я ведь даже не успела приготовиться…

— Ну и что? — пожал он плечами, пряча улыбку. «У-у, зараза белобрысая, ну я тебе устрою!» — Нужно было блок выставлять, а не глазками своими фиолетовыми хлопать. — «Вот гад, он еще и насмехается надо мной?»

— Убью тебя, — разозлилась я, поднимаясь с пола, придерживая ушибленную руку.

— Ну-ну, попробуй, — подразнил Васир, поманив указательным пальцем к себе.

«Все, сам напросился!» — я злорадненько хихикнула, выставляя перед собой руки, словно собиралась отгородиться, на самом же деле, призывала внутреннюю силу, которая проснулась во мне, стоило только ее позвать. Мой «солнечный зайчик». И таки да, из ладоней вырвалось что-то белое, словно туман, и понеслось на Васира. А он, ухмыляясь, всего лишь взмахнул рукой и… туман рассеялся, словно его и не было. Я даже слегка опешила от этого.

— Слабо, очень слабо, — поучительно произнес он. — Ты можешь сильнее и быстрее. Ну чего ты двигаешься, как улитка?

— Сам ты улитка белобры… А-а-а! — завопила, видя, что на меня несется та бело-голубая ерунда, что не так давно хорошенько приложила об пол. Эх, не успела увернуться и снова полетела на этот злосчастный пол. Ох, больно-то как!

— Как я и сказал, медленная ты. — Снова покачал головой мужчина, насмешливо глядя на меня сверху вниз. — Ну вот кто будет думать за тебя, а? Уворачиваться-то кто будет? Чего ты стоишь на одном месте?

Хмуро взглянула на Васирхана, снова поднимаясь с пола. У-у, издеватель безжалостный!

— А может ты просто скажешь, как мне защищаться? — пробубнила я, потирая ушибленное плечо. Вот ведь, синяки наверняка останутся.

— А может просто хватит дурака валять и начнешь головой своей соображать? Ставь блоки, щиты, обратись к той силе, что внутри тебя.

— Да как это сделать-то? — возмущенно воскликнула, всплеснув руками.

— А как ты до этого в меня магией своей никчемненькой запустила? — снова усмехнулся мужчина, складывая ладони в некий замок для нового удара. — Защищайся!

И не успела сообразить, как новая порция магии полетела мне навстречу, только… не долетела… почти. Я закрыла глаза, готовясь к удару, но его не последовало. Просто почувствовала прилив сил и тепло, которое словно окутало меня. Открыла глаза и… опешила. Вокруг было темно, как ночью! Не поняла. Как такое возможно? Я что, уснула и проснулась только через несколько часов? Уже ночь? Да быть такого не может…

— Ирина, — неуверенно донесся откуда-то голос Васира. — Ты это, крылья-то раскрой.

«Какие еще, к черту, крылья?» — в панике подумала я, прикасаясь руками к черной преграде, которая перекрывала мне весь обзор и не пропускала свет.

Вот не поверите, но я впала в ступор, потому что передо мной были самые настоящие огромные черные кожистые крылья. Крылья! Я повела левым плечом в сторону, крыло сделало тоже самое, тем самым раскрыв обзор передо мной. В глаза тут же ударил дневной свет, слепя меня. Видимо я дернулась, потому что крыло снова заслонило от света. «Так, нужно как-то потихоньку раскрывать эти крылья. И откуда они вообще взялись-то?» — подумала я, снова поведя плечом, но на этот раз уже более осторожно. И, о чудо, крыло точно так же отодвинулось в сторону, открывая тоненькую полоску света, которая рассеяла тьму внутри этого крылатого кокона.

Теперь свет уже не слепил так сильно, просто причинял неудобство, но я быстро привыкла к нему, поэтому через некоторое время решилась полностью раскрыться. Повела обоими плечами, и крылья последовали за этим движением, тут же оказавшись за моей спиной.

Невероятно! Они огромные: доставали до самого пола, и чуть возвышались надо мной; на ощупь же оказались словно шелковыми и такими мягкими, что хотелось снова и снова касаться их. А как они блестели в свете витражных окон! Словно радуга танцевала в них, запутавшись своими лучиками в иссиня-черных жилках, которые точно паутинка распространились по кожистым крыльям.

— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоено спросил Васир, подходя поближе ко мне.

— Я… Я не знаю, кажется, хорошо. А что вообще произошло? Как они у меня оказались? — Мне было невероятно сложно говорить, горло сжал спазм от всего происходящего.

— Когда я сказал «защищайся», ты просто закрыла глаза и сжалась внутренне, готовая к удару, но вместо того, чтобы почувствовать его на себе, у тебя вдруг в выросли крылья за спиной, и накрыли собой, словно пологом. Они-то и приняли весь удар на себя…

— Я ничего не почувствовала… Почти… Вернее не так, я почувствовала прилив сил и тепло, которое распространилось по всему телу. — Все еще не особо понимая что произошло, передернула плечами, и крылья тут же отозвались на это движение, накрывая меня точно плащом. Странные они какие-то, но такие мягкие и теплые, нежные и ласковые, что я чуть заметно улыбнулась и, не удержавшись, погладила их.

— Ага, прилив сил и тепло, — задумчиво проговорил мужчина, почесав подбородок. — Значит, эти крылья впитали в себя магию, преобразовав в энергию, которая наполнила тебя силой. Хм, удобно как. Мне бы такие крылья, — выдал свое заключение Васир, и почему-то довольно улыбнулся.

— Ты чего улыбаешься? — подозрительно прищурившись, поинтересовалась я.

— Да так, крылья у тебя чудесные. — Улыбка стала еще шире. — Боевая трансформация. Здорово и красиво.

— Боевая трансформация? — не поняла я, удивленно нахмурив брови. — Это как?

— А так! Крылья защитили тебя от удара, впитав магию…

— Почему они вообще появились? — воскликнула я, перебив друга на полуслове.

— Потому что они у тебя уже были, только маленькие. Неужели ты не помнишь за своей спиной малюсенькие черные крылышки, которые трепыхали при каждом движении?

— Так это они?! — изумленно открыла рот, слабо веря в происходящее. — А чего это они такие большие?

— Выросли, Ирина. Они просто выросли. — довольно улыбнулся Васирхан, отходяот меня на несколько шагов назад. — Так, мы разобрались с тем, что крылья — твой щит, а теперь давай проверим, как ты будешь с ними управляться. Поэтому, защищайся! — И в меня полетела новая порция магии. Вот ведь… Блин горелый!

— Васир, да ты что творишь?! — закричала я, непроизвольно прикрываясь крыльями, поэтому удар снова пришелся на них.

— Атакую, Ирина, — хмыкнул он, снова посылая залп бело-голубой энергии. — А ты когда будешь атаковать?

— Да я же не умею, черт тебя подери! — Мои крылья снова впитали в себя магию, поэтому по телу пробежала волна энергии, наполняя его силой. Маленькой частичкой, но все же.

— А ты попробуй, вдруг получится, — широко улыбнулся мужчина, готовя новый удар, только на этот раз другой. В руках появился небольшой красновато-оранжевый шар. Неужели огонь? — Ну, попробуешь, или так и будешь стоять тряпичной куклой неспособной сделать хотя бы одно маломальское движение?

— Я…

— Дура! — гневно закончил Васир. — Твои крылья защищают тебя от магии, но это не будет длиться вечно! Я — демон Низшего порядка, значит и магия во мне слабее, чем у тех же демонов Среднего порядка, а уж о Дакхаре и говорить глупо — он разделает тебя под орех и не заметит. Ты не должна стоять на месте, нужно все время двигаться! Понимаешь?! Дви-гать-ся! — по слогам прорычал Васирхан, все еще формируя огненный шар. — Соберись, Ирина!

— Васир, — снова начала было я, но тот не дал мне закончить, так как запустил своим шаром, который несся ко мне на бешеной скорости.

Вот тут-то и сработали инстинкты: отпрыгнула в сторону, помогая себе крыльями, которые фактически приподняли меня в воздух — один взмах, и я уже не стою под ударом, а магический огонь врезался в стену за моей спиной и растворился в ней, словно ничего и не было; еще один взмах крыльев и они оказываются за спиной, а в руках уже формируется красновато-голубой сгусток энергии, который вырвался на свободу и полетел в сторону Васира.

Мужчина играючи увернулся от моей атаки, всего лишь отойдя в сторону — залп пролетел мимо и впечатался в стену. Вот ведь! Ну ничего, попробую еще разок, глядишь и получится его хотя бы чуть-чуть зацепить.

Снова сформировала в руках сгусток энергии, направляя ее в Васира, но вот выпустить не успела, потому как на меня уже несся голубовато-оранжевый вихрь, слегка смахивающий на маленький торнадо — огонь и ветер в едином целом. Сума сойти — завораживающее зрелище.

Зря я любовалась этим вихрем! Очень даже зря! Потому как не успела вовремя увернуться, и меня закрутило в эту воронку с такой силой, словно в центрифугу запихали и врубили тысячу двести оборотов в минуту, изряднотам помяв! Кажется, меня сейчас стошнит.

Все окончилась так же быстро, как и началось — просто этот мини-торнадо «выплюнул» меня, словно побрезговав. Вот ведь, зараза, зардом пережеванная! Хотя это, скорее, подходит именно мне, нежели вихрю Васировскому.

Упав на пол, сильно приложилась об него копчиком, охнув от боли. Нет, ну это надо же, мало мне было «центрифуги», так еще и пол «приветливо» встретил. И где справедливость? А нет ее!

Зло посмотрела на друга, который стоял в сторонке и весело намурлыкивал себе под нос какую-то замысловатую мелодию, не сильно обращая на меня внимания. А нет, я ошиблась, ибо он хитро улыбнулся, после чего… На меня вылил, как думается, целое ведро воды. Ледяной!

— А-а-а-а! — Мой визг огласил весь тренировочный зал. — Васир, чтоб тебя!

А друг, словно ничего и не произошло, продолжил напевать свой веселенький мотив. Доволен он, видите ли. Вон как широко улыбается. — Ну вот, уже лучше, — засмеялся он, подходя поближе и склоняясь надо мной. — Но учиться тебе еще нужно очень многому.

— Так нечестно, ты быстрее меня, — сдавленно просипела, пытаясь подняться. Мокрая, продрогшая после ледяной воды, да еще и тело побаливает. В области груди саднило неимоверно, а из уголка рта показалась капелька крови. — Ты нечестно поступил…

— А ты думаешь, что твои враги будут стоять на месте и ждать, когда ты на них нападешь? Что все будут поступать честно? Думаешь, тебя пощадят только из-за того, что у тебя не имеется боевого опыта? Тогда ты — дура! — строго проговорил Васир, хмуро глядя на меня. — Тебе нужны еще более жесткие тренировки, чем сейчас. Это, по сравнению с настоящим боем, детские шалости. Пойми, чем скорее ты обучишься, тем быстрее поймешь, какая сила сокрыта внутри тебя. Мы ведь еще не знаем, на что ты способна.

— Да, но… — начала я, присаживаясь на полу, зябко поведя плечами.

— Никаких «но», Ирина. Сегодня ты еще слаба, потому что резерв твой мал, хотя и признаю, тут он восстанавливается все же быстрее, чем в комнате или где-то в другой части замка. — Мужчина тяжело вздохнул, взъерошив свои волосы. Бегло оглядев мой жалкий вид своим хмурым взглядом, сложил руки домиком, что-то прошептал, и меня окутало легкое теплое облачко, высушив тем самым волосы и одержу всего за долю секунды. — Посиди тут, подумай, прими решение — хочешь ли ты на самом деле обучаться владеть той силой, что таиться внутри твоего тела, нужно ли тебе это… И подумай еще вот о чем: Дакхар так просто от тебя не отступится, мне кажется, что он хочет завладеть силой, которая всегда была недоступна ему — магией самого Темного мира. В то время, как она сама тянется к тебе.

— Васир…

— Нет, ничего не говори. — Он поднялся и отошел на несколько шагов от меня. — Как я уже и говорил, побудь здесь и разберись чего хочешь. Мешать не буду, обещаю. — И больше не говоря ни слова, покинул тренировочный зал, оставив меня одну.

И словно поняв, что ее больше не будут бояться, что больше не нужно опасаться быть отвергнутой, магия Темного мира хлынула ко мне, соединяясь с телом. Первое, что почувствовала, оказалась невыносимая боль, которая скрутила по рукам и ногам, не позволяя сделать ни вдох, ни выдох; горло сжал спазм, не давая проронить и звука, а ребра сдавило так, что они, казалось, начали трещать; в глазах потемнело, и я перестала ощущать реальность. Потерялась во времени и пространстве, поглощая в себя такую силу, что от нее начала кружится голова, а к горлу подступила тошнота, и в этот же момент я почувствовала во рту металлический привкус — кровь. Мир утратил краски и поблек, и я чувствовала только одно…

Боль, бесконечная и невыносимая, дикая и зверская, сумасшедшая и неистовая, острая и пронизывающая, рвущая и режущая, гнетущая и горькая — невозможно всего описать словами, что я переживала в эти, казалось, нескончаемые минуты. Хотелось выть, но из горла не вырвалось ни звука, хотелось разреветься, но слез не было — только боль.

Но когда она все же отступила, то я почувствовала такое облегчение и легкость во всем теле, что захотелось разреветься от счастья: какое-то особенное, подлинное, безмятежное и ласкающее, опустошающее, но такое сладкое, что хотелось испытывать его снова, снова и снова, словно оно наделено детской наивностью и чистотой. Счастье. Сколь же безграничным оно сейчас казалось.

Я не сразу вернулась в реальность — сложно прийти в себя после опустошающей боли, испытав после нее абсолютную гармонию с телом, поэтому не сразу заметила те изменения, что произошли с телом: волосы стали длиннее и теперь опускались ниже плеч, но цвет остался тот же — абсолютно белый; глаза почти не изменились, если только не считать того, что их цвет стал более насыщеннее; лицо слегка заострилось, придав ему хищное выражение; голову же увенчали небольшие рожки, загнутые назад, и отливали перламутром, блестя в свете витражей, а вот крылья… Некогда кожистые с иссиня-черными жилками, точно паутинки, теперь стали невероятно белоснежными, такими, что слепили глаза своей чистотой, но не это было удивительным… Они словно состояли из множества тончайших и хрупких снежинок, что сплелись между собой в замысловатый узор, соединенные ветром, и трепетали от каждого движения. Казалось, коснись их, и они рассыплются на мельчайшие осколки. Большие снежные крылья с маленькими крапинками воды, что растеклись по ним, точно алмазные ручейки, делая эти крылья идеальной защитой, а так же идеальным оружием.

Великолепные и сильные, они легко удерживали мой вес в воздухе — пара сильных взмахов, и я оказалась под самым потолком тренировочного зала. И теперь казалось, что весь мир лежит у моих ног — сила бурлила во мне, рождая уверенность и защищенность.

Но как же оказались иллюзорны мои ощущения… Как же я заблуждалась.

Дакхар обнаженным лежал на своей кровати, откинувшись на подушки, и, закинув руки за голову, задумчиво смотрел в потолок. На груди поблескивали капельки пота от недавно изнурительного занятия сексом с Кэйрой, которая, совершенно счастливая, закинула свою руку ему на грудь, а ногу — на мускулистое бедро, которое было прикрыто черной шелковой простыней.

Мужчина взглянул на нее: уставшая, раскрасневшаяся от длительных ласк, от бурного секса, от криков и стонов под ним. Он до мельчайших подробностей помнил, как она извивалась в его объятиях, как ногти впивались в его спину, когда он входил в нее мощными и быстрыми толчками; как вонзала свои зубки в его плечи, когда было особенно хорошо; как содрогалась в экстазе, откинувшись на простыни, которые сбились под ними. И как через некоторое время и он присоединился к ней, изливаясь на это безупречное обнаженное тело, блестевшее от пота. Да, Кэйра умела доставить наслаждение, знала что нужно ему, Дакхару, и давала это, ничего не требуя взамен. Ну или почти ничего.

Мужчина усмехнулся про себя: «Тебе нужно мое внимание и покровительство? Да, может и так, но… Я знаю, чего ты жаждешь на самом деле, и поверь, ты никогда этого не получишь». — Он аккуратно убрал с груди ее руку, чтобы не разбудить, и медленно поднялся, тем самым сбросив простынь, которая с тихим шуршанием соскользнула с его бедер и очутилась на полу.

Мощный, красивый, сексуальны, влиятельный и сильный — он знал какое впечатление производит на противоположный пол, знал, что каждая девушка, женщина желает его, что ни одна не устоит перед его обаянием… Вернее, почти каждая.

Дакхар нахмурился и нагнулся, подбирая с пола разбросанную одежду, которая оказалась там в пылу страсти, когда Кэйра срывала с него всю одежду, лишь бы только поскорее ощутить член Оэра в себе..

«Ирина. Непокорная, дерзкая, желанная. — Мужчина застегнул брюки на бедрах, не соизволив надеть рубаху. — Зелье действует исправно, но пока еще рано ее звать сюда. Рано брать то, чего еще нет. Но когда это произойдет, я возьму то, что так желанно на протяжении вот уже трех веков. Сила, которая станет моей, сила, которой не будет равной, сила, перед которой склонят головы даже Арахсшарсцы. Эти наглые, заносчивые демоны, считающие себя самыми сильными в этом мире, думающие, что мирный договор, что они хотят заключить, что-то значит для меня. Наивные глупцы, — зло усмехнулся Оэр, рассуждая про себя, — как только я получу в свои руки власть, о которой никто даже и не мечтал, то сразу же уничтожу вас всех. Всех до единого! Никого не оставлю в живых! Это вы повинны в смерти отца и брата! Это вы вовлекли в войну весь Темный мир. Не прощу. Никогда не прощу, и отомщу при первой же возможности».

Дакхар сжал руки в кулак, пытаясь сдержать тот гнев, обиду и злость, что веками таились в его душе. Он всю жизнь скрывал эти чувства от матери, от всех, кого знал. Никто не должен узнать, что Тьма не полностью завладела им тогда, при обряде Принятия Силы, что не все его сердце стало черным и гнилым, что есть там еще место для надежды. Только вот… Пророчество. Да, злую шутку оно с ним сыграло. Сделать выбор — либо принять тот Свет, что есть в Ирине, но потерять Силу, которая так ему необходима, чтобы осуществить задуманное, либо отвергнуть Его, но обречь себя на погибель. Как быть? Да никак. Он уже все для себя решил. Если суждено погибнуть, то так тому и быть, но он все равно отомстит тем, кто разрушил его жизнь, тем, кто заставил страдать его народ под гнетом войны и смерти. Арахсшарсцы!

Месть. Только она имеет значение, только она поддерживает в нем силы на протяжении трех веков. Месть — смысл его, Дакхара, существования.

Он подошел к зеркалу, что стояло в дальнем углу его покоев, и взглянул с вои глаза. Черные, непроницаемые, сама Тьма затаилась в них и ждет, когда наступит подходящий момент, чтобы выплеснуться наружу. А ведь раньше цвет глаз был иным: ярко-синие, с красноватым ободком вокруг радужки — они словно переплетались меж собой, создавая лиловый оттенок. Тогда, очень давно, Ратхар завидовал этому цвету, хотел, чтобы и у него был такой же оттенок, вместо насыщенно-фиолетового. Дакхар раньше смеялся над братом и подтрунивал по этому поводу, а Ратхар обижался. Сейчас бы Оэр отдал все, лишь бы стереть из памяти те минуты, когда брат был расстроен по его вине, лишь бы снова увидеть его смеющимся… Вернуть бы то время назад, повернуть все вспять, но это, увы, невозможно.

Тоска по брату снова наполнила сердце мужчины, заставив чувствовать то, что было, как он думал, забыто: безвыходная, бездонная, безмолвная и безнадежная. Она снедала его изнутри, заставляя сердце рваться на части. Да, черное и безжалостное сердце болело сейчас, снова оплакивая того, кто был частью его самого.

— Ратхар. Брат мой, — глухо произнес мужчина, склонив голову, лишь бы не видеть в отражении свое искаженное болью и страданием лицо.

И в этот самый момент он почувствовал, как еле заметная дрожь, ведомая только ему одному, прошлась по всему дворцу, заставив мужчину вздрогнуть всем телом. «Магия! — изумленно подумал он, взъерошив волосы на голове, тем самым приведя их в полный беспорядок. — Значит, магия Темного мира все таки приняла Ирину. — Дакхар предвкушающе улыбнулся, сразу же забыв о тех чувствах, что еще пару мгновений назад владели им. — Пора. Время пришло».

Я парила под прозрачным потолком, впитывая в себя весь солнечный свет, что лился через прозрачное хрустальное стекло, отражаясь на моих белоснежных крыльях с алмазными ручейками множеством искр.

Легкость, мощь и сила крыльев, чувство парения в воздухе, безудержная энергия во всем теле, ощущение безграничной власти над каждым живым существом — все это пьянило меня, туманя разум, притупляя чувства самосохранения. Я ведь даже и предположить не могла, что магическая энергия Темного мира может ощущаться так… так волнительно, так всемогуще. Хотелось петь от радости, беспричинно рыдать от того, что я сейчас ощущала, но, словно по закону подлости, эйфория быстро начала проходить, спуская с небес на землю.

Крылья за спиной вдруг ослабли, в глазах потемнело, и я медленно приземлилась на пол, садясь на колени, обняв дрожащие плечи руками. Дыхание сбилось, на лбу появилась испарина, щеки раскраснелись, а на шее бешено пульсировала венозная жилка.

«Почему такой резкий упадок сил?» — закралась запоздалая мысль, заставляя еще больше дрожать мое тело.

— Глупая! — Вдруг услышала я мужской голос. — Зард тебя побери, Ирина! Чем ты думала, когда использовала ТАКУЮ магию?! — орал на меня мужчина. Я постаралась сосредоточить свой взгляд на нем, но перед глазами все расплывалось, и только голос…

— В… Васир? — слабо пролепетала я, стараясь дышать ровнее, чтобы привести зашедшее в безудержном ритме сердце в порядок.

— Конечно, это я. А кого ты еще тут ожидала увидеть? Фею-крестную? — Ох, сколько сейчас в его словах было колкости и иронии, как же он зол и раздражен, что мне захотелось провалиться сквозь пол. — Ты — несмышленый маленький ребенок, который совершенно не думает своей бестолковой головой!

— Я… я не понимаю… — начала было я, но Васирхан гневно воскликнул, перебив меня на полуслове.

— Конечно же не понимаешь! Ты что творишь? Зачем нужно было это делать? — Мужчина склонился ко мне, пытаясь то ли приобнять или просто поддержать, не знаю, но я отстранилась, снова вздрогнув всем телом. — Дура, какая же ты дура. Я поражаюсь твоему скудоумию. Ответь, чем ты думала, когда решила принять магию Темного мира в себя, Ирина? — Мой злобный «фей» нахмурился, плотно сжав губы, ожидая ответа.

— Я… — Васир сжал челюсти с такой силой, что скрипнул зубами, ажелваки заходили на скулах; взгляд стал еще более суровым. — Я подумала, что раз в пророчестве говорится, что я могу впитывать в себя любую магию, преобразовав ее в силу, то это мне не повредит, но сделает только сильнее… Я и не думала…

— Вот именно — ты не думала, — словно выплюнув эти слова, прорычал мой друг. — Ты вообще не думаешь своей бестолковой головой. Когда же ты уже наконец повзрослеешь? Или, может, думаешь, что это все шутки? Что это причудливая игра, которая не причинит тебе вреда? Магия — это сила, с которой нужно считаться, сила, которую нужно уважать и относиться с трепетом. А ты… Ты не понимаешь к чему твои выходки могут привести.

— Васир, прости, я…

— Замолчи! — гневно перебил мужчина, стискивая ладони в кулак. — Не смей извиняться! Я все равно не приму твоих извинений или жалких оправданий на тему того, что ты не знала! Не поверю! Ты хоть можешь себе представить какую энергию выпустила наружу? Даже я, демон Низшего порядка, почувствовал ее, хотя и не должен был! И, наверное, не почувствовал, если бы не находился поблизости. И как ты думаешь, узнал ли Оэр об этом? Не знаешь? А я более чем уверен, что он почувствовал энергетический всплеск, который прошелся по дворцу! Дакхар — часть этой Темной обители, что именуется дворцом, это его мир, Ирина. И теперь мне кажется, что я понимаю чего он добивается.

Я изумленно взирала на Васира, который встал и нервно начал расхаживать по залу туда и обратно, сцепив руки в «замок». Пелена перед глазами начала пропадать, поэтому теперь я видела, как сильно рассержен и взбудоражен мой друг.

— По… понимаешь? — спросила я дрожащим голосом.

Да. — Мужчина передернул плечами, словно пытаясь сбросить груз тех знаний, что внезапно обрушились на него. — Надеюсь, что ошибаюсь. — Он остановился передо мной и присел на корточки, заглядывая в глаза. — Зря ты соединила себя с магией Темного мира, Ира. Я все думал, почему же Дакхар не противился твоему обучению, почему разрешил передвигаться по дворцу, почему у тебя после тренировки, на которой твой магический резерв начал быстро восстанавливаться, вдруг исчез после ужина с Оэром. Теперь же я понимаю чего он добивается…

Я удивленно посмотрела на мужчину, который, казалось, полностью погрузился в себя, не замечая выражения моего лица — он смотрел прямо на меня, но не видел. После недолгой паузы глухо произнес:

— Ему нужна сила Темного мира, которая была ранее для него недоступна и неподвластна все эти столетия, теперь же, когда ты впитала ее в себя, он может это получить.

— Каким образом? — Мой голос осип, а в горле пересохло.

— Выпив ее из тебя. — Заметив мой недоумевающий взгляд, пояснил: — Вспомни ужин с ним, как вы поцеловались…

«Да, и в самом деле, сперва было все хорошо, да и силы во мне были: мы разговаривали, пили странное, но вкусное вино, затем танец, а потом поцелуй… после которого я очнулась в своей комнате с опустошенным магическим резервом… Так значит, Дакхар забрал мои силы через тот злосчастный поцелуй?» — Это догадка повергла меня в абсолютный шок.

— Васир, что… что мне делать? Что, если он придет за мной? Что, если он захочет забрать мою магию? — Мой голос с каждым произнесенным словом начинал дрожать все сильнее и сильнее, пока не превратился в бессвязное бормотание и заикание.

— Я не знаю, — сокрушенно ответил мужчина, покачав головой и пожимая плечами. Дура! Правильно сказал Васир. Я — самая настоящая дура! — Ты ведь даже защититься от него не сможешь, слишком уж слаба и неопытна. Да и я ему не соперник — сметет со своего пути одним движением крыла, и не заметит.

— Мне страшно, — пролепетала я, глотая слезы, хлынувшие из моих глаз.

— Неудивительно. Даже мне страшно. Не подумай, не за себя — за тебя. Впервые за столько лет я боюсь за кого-то, кроме себя самого. Давно забытое чувство тревоги за того, кто стал мне близок и дорог. — Васир старался говорить спокойно, но едва ощутимая дрожь в голосе, выдавала в нем сильнейшее волнение, а руки и спина были сильно напряжены. — Ладно, вставай и идем к тебе в комнату, подумаем, что можно сделать.

Он помог мне подняться, придерживая одной рукой за талию, другой — под локоть.

— Ах, какая идеалистическая картина, — донесся до нас язвительный голос… Дакхара! Он снова стоял в дверном проеме, как и в прошлый раз, весело глядя на меня и Васира, который все еще удерживал за талию. — Я сейчас прямо разрыдаюсь от умиления. — Он оттолкнулся плечом от дверного косяка и сделал пару шагов нам навстречу. — А ты не боишься, раб, что я оторву теберучонки, которые в данный момент находятся не там, где им положено? — Дакхар прищурился, гневно сверля взглядом моего друга. — Скройся отсюда, иначе пожалеешь.

— Нет, — уверенно произнес Васир, еще крепче сжимая меня в своих руках.

— Смелый? — усмехнулся Оэр, принимая обманчиво расслабленное положение, и скрестил руки на груди. — Ну-ну. Не боишься?

— Боюсь, но не отступлюсь. Я не дам навредить Ирине, даже если сильно поплачусь за это. — Васирхан нахмурился.

— Молодец, хвалю за отвагу, но… — Дакхар снова приблизился к нам на несколько шагов. «Нужно как-то выбираться из этой ситуации, — подумала я, стискивая свои ладони в маленькие кулачки. — Но как?» — … но твоя глупость, раб, просто поразительна. — Дакхар не прекращал улыбаться, хотя улыбкой это было назвать сложно, скорее уж хищный оскал. — Неужели ты попытаешься противостоять мне? Мне, Васирхан?

— Пусть глупо, но я все же попытаюсь, — глядя прямо Оэру в глаза, храбро ответил мужчина.

— Ну и дурак, — хмыкнул демон, и… сделал одно-единственное движение руки… После которого Васирхана смело энергетической волной, сильно приложив об стену, где он и остался лежать недвижимый.

Я вскрикнула, в ужасе уставившись на Дакхара, который начал ко мне приближаться, хотелось сорваться с места и бежать куда глаза глядят, но не получилось сделать и шага. Паника затопила мое сознание.

— Ну что, девочка, пообщаемся наедине? — хрипло поинтересовался мужчина, приблизившись ко мне вплотную, осторожно и бережно проведя по моему лицу своей когтистой рукой.

— Я никуда с тобой не пойду, — неуверенно пролепетала я, пытаясь сделать хоть шаг, но увы, попытка оказалась тщетной.

— Ты уверена? — коварно улыбнулся этот демон, в глазах которого полыхнуло пламя. — А если я сделаю так? — Одно резкое движение руки в мою сторону, касание к шее, чуть уловимая боль и… мой мир померк, погружая в темноту. Последнее, что я услышала, были слова Дакхара: — Ну вот и славно, теперь ты станешь моей.

Хочется крушить все на своем пути, уничтожить дворец под основание, оторвать голову тому, кто принес горе в дом правящей семьи, стереть с лица Вселенной всех Арахсшарсцев, всех до единого, чтобы даже малюсенького воспоминания о них не было… Но пока нельзя. Еще не пришло это время. Как бы гнев не клокотал внутри, нужно сдерживать себя, чтобы не натворить бед.

Ратхар находился в небольшом темном помещении, освещенном лишь светом от камина, в котором огонь с радостью облизывал большие поленья, распространяясь приятным теплом по всему помещению.

Возле камина стояло одинокое кресло с высокой спинкой из черного дерева Эрдун, что росло далеко на севере в крайне жестких и суровых погодных условиях, и оттого было столь редким и ценным, потому что идобыть его было крайне сложно и проблематично; а на полу расположился темного цвета ковер без каких-либо узоров.

Мужчина метался по комнате, не находя себе места. Как справиться с обуявшими его эмоциями, при этом не показывая их ни брату, ни матери? Вести себя так, словно ничего страшного не случилось? Показать, что его не так сильно тронуло известие о смерти, как Дакхара? Никому не показывать, как ему на самом деле больно в душе, а сердце разрывается от тоски по отцу?

Да, возможно именно так и следует поступить, ведь теперь он должен будет стать Оэром Темного мира, возложить на свои плечи бразды правления, и принять в себя Тьму. Ибо только приняв Ее в себя, можно стать законным правителем, если, конечно, не погибнешь при этом.

Но как же не хочется проходить этот ритуал Принятия Тьмы! Болезненный и неприятный. Как не хочется чувствовать Ее, как Она своими темными цепкими щупальцами прокрадывается вглубь тебя, отравляя сердце злобой, ненавистью и жестокостью, уничтожая все хорошее и светлое. Как же тяжело сохранить остатки разума и не сойти сума, не отдавать себя всего Ей. Бороться и победить, оставив нетронутой душу, но при этом погибнуть, или же просто смириться и проиграть, став бездушным чудовищем. Ибо только монстр способен править в этом жестоком мире. По крайней мере так гласят законы; этого требует Тьма.

Ратхар ни на минуту не сомневался, что сможет пройти этот крайне неприятный ритуал; не боялся потерять себя, не страшился внутреннего холода, что скует его сердце, сделав бесстрастным ко всему. Ведь нельзя уничтожить душу, в которой пылает огненный смерч. Сильные эмоции — неплохая защита от Нее, хотя они и не дают никакой гарантии. С Тьмой всегда нужно быть настороже. Всегда!

«Эх! — сокрушенно качая головой, думал Ратхар. — Лучше бы осваивать воинское дело, а не вливаться в жизнь, наполненную интригами, заговорами, изворотливостью и лицемерием. И если бы не Арахсшарсцы, то я смог бы заниматься тем, что по душе — воинским искусством. — Мужчина нахмурился. — Арахсшарсцы! Ненавижу!»

Ратхар остановился у камина, всматриваясь в огонь, и рассуждал о смерти отца: «Зачем Арахсшарсцам, этим тварям с Энсеркана, была нужна смерть Оэра? Ведь мы всегда жили с ними в мире, имели даже некие договоренности. Так что же изменилось?

Что сподвигло их на это убийство? Чего они этим хотели добиться? Начать войну? Уничтожить наш мир, или… А может, они как раз таки хотели его не уничтожить, а, наоборот, захватить? Тогда это имело бы смысл, и все встало бы на свои места».

Ратхар задумчиво взъерошил волосы на затылке, которые тут же рассыпались в беспорядке.

«Власть — извечная жажда сильных мира сего. Чем больше власти они имеют, тем сильнее становится их тяга к ней.

У моего отца была власть, но она не принесла ему ничего хорошего — только головную боль и разочарование в нашей расе. А в последствии и смерть.

Я так жить не хочу».

Ратхар, резко крутанувшись на месте, решительным шагом направился прочь из своей комнаты. В глазах отразилось все, о чем он сейчас думал.

Сперва нужно поговорить с братом и предложить ему стать Оэром вместо него, в надежде, что тот согласится, а затем уже заняться той Арахсшарской мразью, что прервала жизнь отца.

Пора мстить!

Находясь между сном и явью, чувствовала, что словно плыву по волнам, ощущая мерное покачивания в чьих-то крепких и теплых руках. Кто и, главное, куда меня несет, зачем? Не знаю, да и знать, если честно, не желаю — так проще, так меньше страха.

Погружаясь в полудрему, краем сознания цеплялась за реальность, но все смазывалось, а мысли то и дело ускользали, словно вода сквозь пальцы.

Никак не могу понять сплю я или нет? Это реальность или…

Снова сон. Снова Ратхар. Да, я помню, он снился мне уже, но каждый раз я забываю об этом. Забываю до тех пор, пока снова не увижу его во сне.

Он так близок в моих туманных грезах, но так недостижимо далек в реальности. Мужчина, что притягивает меня к себе, заставляя сердце биться чаще, а кровь бежать по венам намного быстрее. Мужчина, что погиб несколько веков назад. Нечестно, как же это несправедливо!

Что это? Магия? Если да, то какая? Неужели же это та самая сила, что протекала в колонне? Та сила, что я впитала в себя? Но почему тогда она столь странно себя проявляет, показывая небольшие отрывки и события из прошлого Ратхара? Зачем дает ощутить весь спектр его эмоций? Зачем заставляет переживать все те события вместе с ним, словно мы — одно целое?

Снова вопросы, на которые у меня нет ответов.

Сейчас я испытываю странные чувства, но мои ли они — непонятно: горечь и боль, тоска и безнадежность, ненависть и… предвкушение. Предвкушение отмщения! Ощущение, что все те эмоции, что бурлили в этом странном и невероятном мужчине, передались мне, что они вовсе и не его, а мои собственные. Невероятно… и страшно!

Где же та самая грань, которая разделяет нас, не давая потерять самих себя, не давая слиться воедино? Ведь я — не он, а он — не я! Как отличить, что это именно его эмоции, а не мои собственные?

И я понимаю — никак. Пока эти странные сны посещают меня, пока я нахожусь во власти чужих воспоминаний, пока чувствую все то, что испытывает Ратхар, я не освобожусь. Так как же все это прекратить? Как?!

Не хочу больше видеть все это, не хочу снова испытывать те эмоции, что изводили мужчину, не давая ему покоя до тех пор, пока он не погиб. Не хочу! Это слишком больно, слишком мучительно — сжигать себя ненавистью изнутри, чувствовать каждый день, как боль от утраты родного существа не дает успокоиться израненному сердцу.

И ведь я прекрасно понимаю, что это за чувства — сама пережила их, думая, что моя мама умерла, и всему виной тот, кого я и по сей день ненавижу и призираю. И именно эти эмоции не дают мне смириться со своей участью — они каждый день предают мне сил, чтобы бороться.

Видимо с Ратхаром было тоже самое — он не смирился с потерей отца до тех пор, пока не погиб, пока не решился на отчаянный поступок — месть предводителю Арахсшарсцев.

Возможно, что и моя душа исцелится, когда перестанет биться в груди гнилое сердце Дакхара, когда его жалкая жизнь прервется навечно!

Да, было бы неплохо. Я устала страдать и бояться. Очень устала.

Медленно, но неуклонно погружаясь из полудремы в крепкий сон, почувствовала, как из головы выветриваются все мысли, стирая из памяти увиденное о Ратхаре, а вслед за ним и мои собственные чувства и эмоции.

И почему у меня такое ощущение, что эти воспоминания еще сыграют со мной злую шутку?

— Завтра к вечеру прибудем во дворец Оэра, — резюмировал Хангаар, спешиваясь с коня, и начал растирать затекшие мышцы спины.

— Нет. — Нахмурился Рат-Ар, сидя на своем гнедом жеребце, держа поводья в одной руке. — Нам нужно поспешить.

— Почему? — удивленно спросил своего друга воин, оборачиваясь в нему лицом. Красив и статен: волосы, словно вороново крыло, отливали синевой и доставали до плеч, но были сейчас перевязаны маленьким кожаным ремешком на затылке; высокий лоб, правую бровь рассекал шрам, полученный им в бою, темно-карие глаза, прямой благородный нос, тонкая сверху, но чуть пухлая снизу губы, квадратный подбородок; а когда мужчина улыбался, то на левой щеке появлялась небольшая ямочка, которая предавала ему некий особый шарм, и от которой так млели женщины, стоило им только увидеть ее; мощная мускулистая шея плавно перетекала в широкие плечи, а они, в свою очередь, в мощную грудную клетку, которая стала такой из-за постоянных сражений и тренировок.

— Не могу понять. — Рат-Ар сильнее сжал поводья в руке, чуть наклоняясь вперед, и прижимая другую к шее коня. — Что-то… Не пойму…

— С тобой все в порядке? — обеспокоено спросил друга Хангаар, подходя поближе.

— Не знаю, мне… — вдруг, почти прохрипел он, резким движением руки срывая с себя маску. — Мне… нечем… дышать… — Он хватал ртом воздух, но было такое ощущение, что тот не попадает в его легкие. Рат-Ара начала бить крупная дрожь и он стал заваливаться набок. Благо, Хангаар его вовремя подхватил.

— Рат. Рат! — Мужчина осторожно спустил Рат-Ара с коня и уложил на траву, пытаясь при этом ослабить застежку на темном плаще. — Дыши, друг, дыши. Не смей мне тут концы отдать. Слышишь? Не смей!

Рат-Ар, содрогался всем телом, пытаясь сделать вдох, глаза впали, а лицо резко посерело.

— Черт! — выругался воин, и начал срывать верхнюю одежду с Повелителя Арахсшарсцев, чтобы дать доступ кислороду, но это не помогло. Очень резко Рат-Ар затих, сделав только один глубокий судорожный вдох. Тело безвольно обмякло. — Твою ж… Воды, живо! — скомандовал он остальным воинам, которые только и могли, что наблюдать, понимая, что если не справится Хангаар, то они и подавно не смогут помочь. Его приказ тут же был выполнен и перед мужчиной появилась небольшая фляжка, наполненная водой. — Ты держись, Рат, главное — держись.

Открутив пробку на горлышке, он что-то тихо произнес над фляжкой, от чего вода в ней слегка замерцала голубоватым светом, а затем мужчина маленькой струйкой начал вливать живительную влагу в рот Рат-Ара, но тот даже не шелохнулся. — Да пей же! — воскликнул Хан, придерживая голову друга так, чтобы тот ненароком не захлебнулся. — Ну давай же, Рат. Не вздумай умирать! Даже и не помышляй об этом, иначе, клянусь Бездной, я отправлюсь за тобой в саму Преисподнюю и как следует тебе там накостыляю, — попытался пошутить мужчина, нервно хохотнув. — Ну же, друг, давай, приди в себя.

Но мужчина безмолвствовал. Хангаар закрыл фляжку и отдал тому воину, что принес ее.

— Рат, ты должен жить, слышишь? Ты обязан! — мужчина тихо говорил эти слова, укладывая голову друга себе на колени, и теперь, придерживая ее уже обеими руками, слегка надавил на височную область. — Ты — наш Повелитель, ты объединил нас, дал надежду на будущее, пришел в тот час, когда, казалось, уже все потеряно и ждать помощи неоткуда. Ты стал мне лучшим другом, да что там другом — братом! Поэтому я сделаю все, лишь бы хоть как-то помочь тебе.

Все воины, что сейчас стали свидетелями произнесенных слов, дружно кивнули, подтверждая слова своего командира. Да, Рат-Ар — их предводитель, он тот, кто подарил надежду. Он тот, кто никогда не бросит друга в беде и всегда придет на выручку остальным. Он — настоящий лидер. И каждый воин, что тут находится сейчас, отправится за ним прямиком в самую Бездну, если потребуется.

Хангаар, начал что-то беззвучно нашептывать, прикрыв глаза, а из рук, словно тоненький ручеек, потянулись голубоватые нити, прикасаясь к вискам Рат-Ара.

Жизнь. Он вливал в друга часть своих жизненных сил, лишь бы только не дать ему погибнуть, лишь бы спасти своего названного брата. Прошло, наверное, мину десять, но ничего не происходило — Рат все так же был безмолвен и тих, а глаза закрыты, даже, казалось, дыхание пропало. Хан убрал руки от головы мужчины, сокрушенно опустив голову вниз.

— Неужели… — словно не веря в происходящее, осипшим голосом пробормотал один из воинов, — … он… он покинул нас?

Хангаар покачал головой и неопределенно пожал плечами.

— Не знаю, я уже ничего не понимаю. Ведь он… он не должен был… — но договорить он не смог — горло сжал спазм, не позволяя больше проронить ни звука, а грудь сдавило так, словно ее зажали в раскаленные тиски. Еще немного, и боль заполнит его изнутри, еще чуть-чуть, и он обезумит от горя, еще самую малость, и…

— Хреновый из тебя лекарь, если не смог определить, что твой пациент жив, — тихо прошептал Рат, приоткрывая глаза, и через силу улыбнулся другу.

— Идиот, — беззлобно хмыкнул Хан, приподнимая Рат-Ара. — Ты хоть представляешь, как напугал нас?

— Не думал, что самые свирепые и сильные Арахсшарские воины могут превратиться в столь впечатлительных барышень. — Улыбнулся Рат, поднимаясь с земли. Силы стали стремительно возвращаться к нему. И уже через пару минут, он уверенно держался на ногах.

— А сам-то, — хохотнул Хан, поднимаясь вслед за другом, — вон, в обморок грохнулся, а мне тебя в чувство пришлось приводить.

— Не воины, а самые настоящие бабы! — Пошутил Рат-Ар, чем рассмешил весь свой небольшой отряд, которые, казалось, были напряжены до предела, и теперь это самое напряжение стало спадать. Рат-Ар одним молниеносным движением запрыгнул в седло. — Ладно, хватит зубоскалить, нужно срочно вдвигаться.

Хангаар нахмурился, протягивая другу плащ и рубаху, которые пришлось с него снять и Рат ее принял, снова натягивая на себя.

— К чему такая спешка? — голос Хана приобрел стальные нотки, но, тем не менее, он тоже запрыгнул в седло.

— Кое-что произошло, поэтому будем гнать лошадей во весь опор, чтобы поскорее оказаться во дворце Дакхара, — ответил Рат-Ар, и ударил ногами по бокам жеребца, срываясь с места в галоп. Все воины последовали за ним.

Очнулась я от резкого запаха, ударившего в нос. Кое-как разлепив глаза, сперва попыталась понять где нахожусь, но обстановка была мне совершенно незнакома: мрачные черные стены — первое, что бросилось в глаза; абсолютное отсутствие окон, как и почти во всем дворце, заменяло искусственное освещение — слегка приглушенные огни бледно-голубого цвета под потолком, тоже черным; фактически в самом углу находится огромное зеркало в черной, словно покрытой лаком, оправе, по другую сторону от него большой шкаф с полочками, на которых разместилось огромное количество книг: от внушительных фолиантов, до тоненьких брошюр, — интересно было бы узнать, что в них находится, хотя и сомневаюсь, что у меня получилось бы их прочесть. Да уж, мрачноватая обстановочка. А вот после…

Боковым зрением заметила чуть уловимое движение по левую сторону от меня и повернула голову в этом направлении. Рядом с кроватью стоял Дакхар и держал небольшой прозрачный пузырек с какой-то черной жидкостью, которую, наверное, он мне и подсунул под нос. «Да что ж это у него все черное-то? — мысленно спросила у самой себя. — У него, что, фетиш такой, что ли?»

Мужчина внимательно наблюдал за мной, прищурив свой хищный взгляд; на губах играло подобие улыбки. Почему подобие? Да потому, что это больше смахивало на оскал очень довольного зверя, который наконец-то получил желанную добычу. Мне даже не по себе стало от этой улыбки и я поежилась, и вот только сейчас заметила, что лежу на кровати… Абсолютно голая! Дернулась, чтобы прикрыть наготу, и в ужасе осознала, что руки привязаны тонкими лентами к столбикам у изголовья кровати.

— Не дергайся, а то больно будет запястьям, — спокойно произнес этот… Да у меня даже слов не было, чтобы хоть как-то охарактеризовать этого ублюдка! Он. Меня. Раздел. И. Связал! — Ты же не хочешь испытать боль, да, Ирина? — Дакхар повернулся ко мне спиной и немного прошел в глубь комнаты, чтобы поставить этот злосчастный пузырек с черной жидкостью на столик, который я только сейчас заметила. — Хотя знаешь, больно тебе все-таки сегодня будет, но извини, с этим уж я ничего поделать не смогу. — Мужчина повернулся и вновь направился в мою сторону.

А я… Да мне так страшно было, что я не то что двинутся не могла, у меня не был сил даже, чтобы вымолвить хоть слово, словно меня всю парализовало. Страх, смятение, паника, ужас — все отразилось на моем лице. Хотелось кричать, но горло словно сдавила чья-то невидимая рука; хотелось высвободиться, но предприняв хотя бы попытку, узлы на запястьях затягивались только сильнее, причиняя тем самым боль, хотелось реветь от бессилия, но гордость не позволяла. Этого ужасного мужчину невозможно было чем-либо пронять, чтобы он сжалился. Да! Я готова была его умолять отпустить меня, а если потребуется, то и на коленях перед ним ползать, лишь бы только он ничего со мной не сделал, лишь бы только отпустил, не причинив вреда. Но я знала, что это мне уже не поможет. Дакхар давно шел к своей цели.

Подойдя вплотную к кровати, он начал снимать с себя рубаху, постепенно, не торопясь, расстегивая пуговицу одну за другой, не прекращая при этом наблюдать за мной.

— Я думал, что ты будешь более эмоциональной, — задумчиво протянул он, сняв-таки наконец верхнюю часть одежды. — Странно. Я чувствую твой страх и панику, но ты ведешь себя так, словно ничего не происходит. Почему?

Не проронив ни звука, отвернула голову в другую сторону, лишь бы не видеть этого мерзавца.

— Ирина, — ласково позвал Дакхар, вставая левым коленом на кровать и облокачиваясь руками по обе стороны моего тела, — посмотри на меня. — Я еле заметно покачала головой, отказываясь ему подчиняться. Глаза застила пелена, которая грозила превратиться в слезы, но усилием воли я их все же сдержала. «Он ни за что не увидит моих слез. Пусть он и сделает то, что невозможно уже будет исправить, но этот негодяй не сломит мой дух», — пыталась мысленно себя подбодрить.

Дакхар аккуратно и бережно убрал прядку волос, которая упала мне на лицо, и пропустим между своих пальцев, заставив тем самым меня вздрогнуть.

— Великолепный цвет, — почти промурлыкал он. — Но все же черный мне ближе. — Дакхар медленно, словно с ленцой, провел указательным пальцем вдоль моей левой руки: от связанного запястья, до плеча. Я снова вздрогнула, а тело покрылось гусиной кожей, словно меня обдало холодом. — Не посмотришь на меня?

Я снова отрицательно покачала головой, силясь, чтобы не разреветься.

— Строптивая, — хмыкнул Дакхар, отстраняясь от меня. — Ты сейчас странно реагируешь, даже слишком. И это, признаюсь, меня немного нервирует. — Он прошелся по комнате, невольно притягивая к себе мой взор. — В вине, что ты вчера выпила, находилось связующее зелье, оно должно было начать действовать в тот момент, как только я оказался рядом, ты должна была испытывать непреодолимую тягу ко мне, источать желание. Я не спорю, сперва все так и было вчера, но сегодня… — Дакхар остановился и воззрился на меня, слегка нахмурившись. — … сегодня ты источаешь не те эмоции и чувства, которые я ожидал. И это, Ирина, очень странно. Мне нужно, чтобы ты начала испытывать желание, хотя бы на подсознательном уровне, но мои прикосновения вызывают в тебе лишь отвращение и волну негодования. И мне это очень не нравится.

— Ты сам все сделал для того, чтобы я тебя возненавидела, — тихо ответила я, посмотрев прямо в глаза этого мужчины.

— Да, не спорю, я вел себя грубо, даже слишком, но не в этом суть — ты должна испытывать ко мне эмоции, чтобы я смог провести между нами связку, начертив кровью на твоем теле несколько магических рун, теперь же… — Дакхар снова направился ко мне. — Ну что ж, придется все делать по старинке. — Оказавшись рядом со мной, он склонился к моему уху и выдохнул: — Я заставлю тебя возбудиться.

«Господи, помоги мне!»

Дакхар навалился на меня своим могучим и мускулистым телом, вдавив в кровать так, что я теперь не могла даже на миллиметр сдвинуться. Дернула руками, но тонкие ленты, что связывали их, впились в кожу с такой силой, что я еле сдержала крик боли.

Ловушка. Как же я могла попасть в его так умело расставленные сети? Неужели все это время он просто выжидал, пока я совершу ошибку? Да, теперь я осознала, что оплошала. Не нужно было принимать в себя магию Темного мира, что протекала во дворце этого деспота. Прав был Васирхан, говоря, что я дура. Маленький несмышленый ребенок, который не успел повзрослеть. Не подумала к чему мой поступок может привести. Хотела силы? Ха! Получила! Но толку от нее, если не умею пользоваться? Я ошиблась, и теперь могу поплатиться за свой промах.

Губы Дакхара легко, словно крыло бабочки, касаются моей груди, я чувствую его горячее дыхание, слышу, как учащенно бьется его сердце… Или это мое зашлось в нервном испуганном ритме? Не знаю. Не пойму. Он ласково провел языком по моему розовому соску, а затем чуть прикусил зубами, заставив содрогнуться всем телом. Нет, не от желания, а от отвращения, которое вызывают его смелые ласки. Руки начали медленно спускаться вдоль моего тела, спускаясь все ниже, чтобы прикоснуться к самому сокровенному. Закрыла глаза, чтобы сдержать слезы, а челюсти сжала так, что стало больно.

Оэр целовал, ласкал, сжимал и покусывал мои груди, заставляя соски напрячься. Нет, возбуждения не было, совсем. Скорее, я ощущала холод — мороз прошелся по коже и именно это заставило напрячься мои соски, но не Дакхар. Все, что я сейчас испытывала — это омерзение к тому, кто прикасается к моему телу. В душе же царил холод и мрак. Пустота — она принимала меня в свои объятия, именно она не давала выплеснуть наружу те эмоции, что с каждым мигом возрастали во мне. Возбуждение? Да, но только не от его умелых ласк, а от ненависти и гнева, что начинают переполнять изнутри. Но я молчала, отвернув голову. Я выдержу, смогу все преодолеть. Он не увидит моих слез, не заставит молить о пощаде, не сломит преграду, что разделяет нас.

Мужчина переместил свои руки на мои бедра, просунув их под меня, чтобы слегка приподнять их и сжать ягодицы, при этом не прекращая терзать мои соски. Еще немного и они начнут болеть от того, что он с ними вытворяет: облизывает, кусает, а потом слегка обдувает, чтобы еще сильнее заставить их напрячься, всасывает в себя, лаская языком. Противно. Как же мне противно.

Дакхар переметил свои губы с груди на живот, проводя по нему языком, а затем начал спускаться ниже… Нет, только не туда! Я дернулась, чтобы не позволить ему коснуться губами того места, к которому не касался еще никто, кроме самого Дакхара. Тогда, в моей комнате, когда он попытался взять меня силой. Но в тот раз он прикасался руками, сейчас же… Я снова дернулась, пытаясь ногами оттолкнуть его, но он только сильнее сжал их и пошире развел в разные стороны, удобнее размещаясь там, внизу. И его первая ласка языком отозвалась во мне паникой. К черту эти путы, что врезались в мои запястья, грозя содрать кожу, нужно высвободиться, срочно! Я задергала руками, не обращая внимания на боль и что ленты уже не просто крепко удерживают запястья, а вспарывают кожу, пропитываясь кровью, чтобы потом тоненьким ручейком заструиться по рукам. В глазах отразился ужас, когда Дакхар раздвинул мои нежные складочки лона, вбирая в себя мой клитор. Кажется, я вскрикнула, потому что он оторвался от меня и удосужился-таки взглянуть на свою пленницу.

— Паника, — улыбнулся он. — А возбуждения нет. Но эмоции все же ощущаются, хоть и не те, какие мне хотелось бы почувствовать. Но лучше уж так, чем совсем без эмоциональность. Любые сильные эмоции помогут мне закончить привязку. Мне не нужен твой страх, поверь. Расслабься, девочка, так тебе будет проще. — Я снова дернулась, уже не ощущая боли в запястьях. Дакхар же усмехнулся: — Не стоит себя ранить, твои жалкие попытки не помогут тебе освободиться, потому что эти ленты я сам создал. Их невозможно порвать, разрезать или сжечь, только развязать.

— Ублюдок, — выплюнула я эти слова, с гневом взирая на мужчину.

— Ну что ты, я не такой… Пока что. Ты рождаешь во мне все то темное и порочное, что так долго томились внутри. Я жажду обладать тобой так, как никем ранее. — На последней фразе голос Дакхара стал хриплым от возбуждения. А затем он снова склонился ко мне, продолжая свою ласковую пытку.

Я не должна плакать, не должна. Но паника, ужас, обида, страх неизбежного начали заполнять меня, и из груди невольно вырвался судорожный вздох, который грозился превратиться в рыдания.

Я снова отвернулась, чтобы не видеть его. А демон все продолжал: ласкал, вбирал в себя, лизал и пил мои соки. Казалось, что это никогда не закончится, что он вечно будет издеваться над мои телом. Но в какой-то момент, Оэр отстранился. Повернула голову в надежде увидеть, что он сдался, что раз уж не добился моего возбуждения, то он отступится, но как же я ошиблась! Он отстранился только для того, чтобы снять с себя последнюю деталь одежды, ту, что скрывало его собственное возбуждение.

От страха мои глаза расширились — он был огромен. Нет, не так, он был Огромен! Да, с большой буквы! Тело Дакхара было великолепным, идеальным и совершенным, его плоть, казалось, была возбуждена до предела и постоянно вздрагивала.

— Не…не подходи, — тихо просипела я, пытаясь отодвинуться, но запястья снова обожгло болью.

Мужчина хищно улыбнулся и снова навалилсясверху, разведя мои бедра в стороны и поудобнее устраиваясь на мне. Его член упирался мне в живот — большой, горячий и очень возбужденный.

— Не бойся, все женщины рано или поздно через это проходят, — хрипло прошептал он мне на ухо, обдав горячим дыханием.

Я замотала головой, пытаясь вымолвить хоть слово, но из горла вырывался только сип. Мне было страшно, очень страшно! Казалось, что все мои самые страшные кошмары вот-вот воплотятся в реальность. Непередаваемый ужас затопил меня изнутри, грозясь перерасти в истерику.

— Как только я окажусь в тебе, зелье, что ты выпила, начнет действовать, связав нас воедино. Я ощущаю твои эмоции, а это значит, что оно, пусть и медленно, делает то, что мне нужно. — Дакхар говорил тихо, но голос от возбуждения слегка подрагивал. Одной рукой он раздвинул складочки моего лона, направляя в нее головку члена, но входить не стал. — Твой первый раз будет обычным, я не стану забирать сегодня то, что мне нужно, ведь для этого мне придется изменить ипостась, а ты пока не готова к этому. Поэтому сегодня я буду с тобой, как обычный мужчина, который желает обладать той, что так непокорна и строптива. Ты моя. — Выдохнул он, и одним резким движением бедер заполнил меня собой.

Комнату заполнил мой полный отчаяния и боли крик. Из глаз хлынули слезы.

Дакхар замер, тяжело дыша, сердце бешено билось в груди, норовя из нее выпрыгнуть.

— Потерпи, — хрипло произнес он, казалось, что слова давались ему с трудом. — Скоро не будет так больно, как сейчас. — Он приподнялся, удерживая свой вес на вытянутых руках. У меня из груди срывались горькие рыдания, а из глаз текли слезы, проливаясь на подушку.

Мужчина осторожно отстранился, но только для того, чтобы вновь сделать плавное движение вперед, снова заполняя меня собой.

— Не надо, — кое-как смогла выдавить из себя, судорожно сглатывая слезы. Внизу саднило так, словно меня полоснули ножом, нанеся глубокую телесную рану.

— Ты скоро привыкнешь и не будешь уже испытывать такой боли, просто расслабься, девочка, — тихо произнес Дакхар, снова делая движение внутри меня. — Позволь себе почувствовать наслаждение, не нужно зацикливаться на боли.

— Отпусти меня, прошу, отпусти. — Мне уже было плевать на гордость, лишь бы только он остановился, лишь бы прекратил эту пытку. И я готова была умолять.

— Нет! — грубо ответил он, делая резкое движение бедер, от которого я вновь вскрикнула. — Я не отпущу тебя, ты моя и только моя! — Его голос сорвался на хрип, когда он начал немного ускорять темп.

— Прекрати, умоляю, Дакхар, остановись! Мне больно! — Я рыдала, уже не замечая слез, что не прекращая текли по моему лицу.

Но он остался неумолим. Лишь нахмурился, ускоряя темп, пока движения бедер не превратились в быстрые, мощные толчки, которые, казалось, разрывали меня изнутри. Мужчина уже не обращал внимания на мои тихие всхлипы, на то, что от моих запястий тянутся тоненькие струйки крови, что я просто отвернула голову, лишь бы не видеть лица того, кто насильно овладел мной. Ему было все равно на мои чувства, что мне больно не только физически, но и душевно. А Дакхар все увеличивал темп, вонзаясь в меня с каждым разом все сильнее и сильнее, сжимая грудь порой настолько сильно, что становилось больно, покусывал шею, плечи, но не разу не пытался завладеть моими губами.

Я усилием воли заставила себя прекратить плакать, ведь от слез все равно никакого толку, а оплакивать свою участь и потерянную девственность — глупо. Все равно ведь уже ничего не изменить, не исправить. И лишь иногда я тихонечко постанывала, когда становилось особенно больно там, внизу, от быстрых и сильных толчков, от грубого проникновения его огромной и твердой плоти, которая заполняла меня собой до самого основания.

На лбу мужчины появилась испарина, вены на шее и руках вздулись, спина и грудь напряжены до предела, дыхание стало быстрым и прерывистым, взгляд затуманился, а голос стал низким и хриплым. Движения стали резкими и еще более грубыми. И в какой-то момент я заметила, что Дакхар задрожал всем телом, ускорив темп настолько, что я непроизвольно всхлипнула, а после почувствовала, как его семя изливается внутри меня, а он сам, сделав еще пару особенно сильных толчков, замер, издав протяжный стон-рык. Через мгновение, он скатился с меня, откинувшись на спину и тяжело дыша.

Я молчала, уставившись в потолок. Не хотелось ни о чем думать, ничего не чувствовать, не хотелось ничего. Но это было не так. В душе поселилась не только ненависть или злоба, теперь там ощущался холод и мрак, которые постепенно завладевали моим сердцем, не было страха, ужаса или паники, казалось, что мой разум трезв и спокоен, как никогда прежде. Впервые за все то время, что я нахожусь в этом дворце, мне было абсолютно все равно, я была безразлична ко всему.

Повернула голову в сторону Дакхара, который все еще тяжело дыша, лежал на спине, и тихо, но уверено произнесла только одно слово:

— Развяжи.

Мужчина удивленно воззрился на меня, словно не понимая, о чем его просят, но, все же приподнявшись, сделал это, осторожно, чтобы еще больше не поранить, освободил мои запястья от пут.

Я же, присев на кровати и прижав руки к груди, стараясь не прикасаться к ранам, взглянула на Дакхара, который неотрывно следил за мной. И, видимо что-то заметив, довольно улыбнулся и произнес:

— Ну вот и все, привязка готова. Теперь я смогу получить то, что так жаждал многие века. — Заметив, что я нахмурилась, он пояснил: — Силу, Ирина. Не переживай, привязка действует только на силу, на чувства это никак не влияет. Влюбиться в меня ты сможешь только в том случае, если сама того пожелаешь.

— Ты полагаешь, что это возможно? — холодно поинтересовалась я, пронзая Оэра потемневшим от злости взглядом. — Считаешь, что после всего того, что сотворил со мной, я способна тебя полюбить? Или хотя бы не испытывать ненависти? Неужели ты настолько наивен и глуп?

— Я, — начал было он, но я его перебила.

— Не обольщайся. Да, ты добился своего, взяв меня силой, сделал привязку, через которую намерен отобрать силу, что теперь живет во мне, но ты никогда не добьешься от меня чего-то кроме ненависти и презрения.

Дакхар нахмурился, прищурив глаза и разглядывая меня своими черными, как бездна глазами.

— Ты бы ни за что не решилась мне такого сказать, не начни привязка работать, видимо, я что-то упустил из виду, когда создавал зелье, раз в тебя прокралась часть того, что когда-то завладело и мной. — Поймав мой немного недоуменный взгляд, он пояснил: — В тебе поселилась Тьма, Ирина. И она может завладеть тобой полностью, если ты дашь ей выход, забыв о хорошем. Но в тебе есть Свет, что способен прогнать ее. Ведь в пророчестве…

— Мне плевать на пророчество, — совершенно безэмоционально прервала я его проповедь. Затем же, чуть наклонившись вперед, чтобы заглянуть в его глаза, предупредила: — Мне плевать на Свет, мне плевать на теплые чувства — я жажду крови. Твоей крови, Дакхар. И не успокоюсь, пока кинжал в моей руке не пронзит твое черное и холодное сердце. Клянусь, что убью тебя, как только подвернется такая возможность.

От моей клятвы Оэр вздрогнул, как от удара, слегка отпрянув назад. Теперь он смотрел на меня так, словно впервые увидел. А я… Мне уже было все равно. Тьма, Свет — неважно, уже ничто не имеет значения для меня, кроме мести. Теперь только ради нее одной я и буду жить.

Дакхар поднялся с кровати, взъерошив руками волосы, затем, повернувшись ко мне лицом, произнес:

— Значит, ты решила меня убить. — При этих словах я слегка напряглась, не зная чего ожидать от мужчины. — Ты в самом деле считаешь, что тебе это удастся? — Мужчина усмехнулся, сложив руки на груди. — Ты наивная девочка, если решила, что сможешь.

— Думаешь, что ты всесилен? — почти прошипела я, гневно сверля его взглядом и привставая на колени.

— Я не думаю, я знаю. — Самодовольно улыбнувшись, он направился к невысокому столу, расположившегося в другом конце комнаты. Дакхар открыл верхний ящик стола и достал оттуда кинжал с золоченой ручкой, инкрустированной красивыми разноцветными камнями. Я же неотрывно следила за Оэром, не понимая, что он задумал. — Могу предоставить сию возможность, Арэйлия. — Снова усмехнулся он, кидая этот кинжал рядом со мной на кровати; я даже не обратила внимания на то, как он назвал меня. Странные небольшие ножны, сделанные из непонятного мне материала, которого я никогда прежде не видела: словно чешуя дракона или какой-то рептилии, у которой была жесткая, точно броня, кожа янтарно-медового цвета, только подчеркивали прелесть кинжала. А у меня руки так и чесались, чтобы выхватить его и вонзить прямо в сердце этого чудовища. — Ну что же ты так нерешительна? Бери, я даже сопротивляться не стану. Бей.

Недоверчиво взглянув на Дакхара, я все же решилась — взяла кинжал и высунула его из ножен, открывая на обозрение блестящее острое лезвие, заточенное с обеих сторон. Не долго думая, спрыгнула с кровати и направилась в сторону мужчины, что так самодовольно и с неким подобием улыбки взирал на меня с высоты своего немаленького роста.

Я двинулась не спеша, чуть прищурив глаза и немного пригнувшись, чтобы была возможность отпрыгнуть в сторону, если понадобится; казалось, все движения были инстинктивными, словно я их давно знаю, что яраньше уже так двигалась. Или не я? Не знаю. В крови забурлил азарт. Азарт хищницы, азарт охоты. На моих губах появилась предвкушающая улыбка, что была сродни оскалу, а в глазах полыхал огонь ненависти.

— Зря ты дал мне кинжал, Дакхар. Не предусмотрительно с твоей стороны. — Мой голос стал низким и утробный и походил больше на рычание, нежели на нормальную речь.

— Посмотрим, — хмыкнул мужчина, закрывая глаза.

«Что он задумал? — мысленно вопросила я себя, удерживая острое орудие мести в правой руке. — Неважно. Я жажду его смерти!»

— Что же ты медлишь? — спросил Дакхар, снова открывая глаза.

— Что ты задумал? — все же не удержалась и спросила, остановившись в двух метрах от мужчины, зло и недоверчиво глядя на него.

— Я? Ничего. Просто предоставляю тебе шанс отомстить. — Оэр улыбнулся и развел руками в стороны, словно давая понять, что сопротивления не будет, что он открыт для удара. Ну что ж, он сам дал мне такую возможность.

И больше не думая, я ринулась на него. Быстрые, резкие движения тела, словно оно тренированное и побывало не в одном бою, я знала как двигаться. Но откуда?! А, неважно, потом об этом подумаю. Главное — это вонзить клинок в его гнилое и черное сердце.

Дакхар наблюдал за мной, не делая никаких попыток остановить — все так же стоял, опустив руки, но в глазах… казалось, что они смеялись. Все случилось в какие-то доли секунды — прыжок, замах, удар.

Дакхар слегка пошатнулся, а я замерла, не веря в то, что вижу. Кинжал, которым я нанесла удар, замер всего в нескольких миллиметрах от груди мужчины. Но как такое может быть? Как?! Я не понимала, удивленно переводя взгляд с кинжала на мужчину и обратно. Нет, не может быть, не может!

— Вот видишь, — усмехнулся Оэр, отведя мою руку, в которой находилось орудие, в сторону, — я же говорил, что убить меня ты не сможешь.

— Почему? — изумленно прошептала я, все еще удерживая в руке острый клинок.

— Потому что на мне стоит защита самой Тьмы, девочка. Я стану уязвим только в том случае, если у меня появится наследник, который в будущем займет мое место, или же на моем пути встретится кто-то сильнее, чем я сам. А таких фактически нет. И то, для того, чтобы меня уничтожить, ему придется изрядно попотеть, ведь убить меня можно будет, если только отсечь голову. — Дакхар улыбнулся, показывая свои белые, идеально ровные, если не считать небольших клыков, зубы. — А теперь я тебя накажу. — В его глазах появилась похоть, которая обожгла меня, словно огнем.

— Не смей меня трогать! — прошипела, отстраняясь на пару шагов; в руке возник красный огонь. Красный! Огонь!! Изумленно воззрилась на руку, не понимая, откуда у меня именно этот цвет. Ведь он только у…

— Не понял, — удивленно пробормотал Дакхар, тоже глядя на мою руку. — Ты что сделала? — Мужчина шагнул мне навстречу, глядя на свой огонь в моей руке.

— Разозлилась, — произнесла я, отшвыривая кинжал в сторону, чтобы зажечь сие пламя и в другой руке. — Не могу кинжалом — смогу огнем! — И совершенно не раздумывая, ударила залпом пламени, от которого, к моему глубочайшему сожалению, Дакхар увернулся.

— Как интересно, — ухмыльнулся мужчина, следя за каждым моим шагом, но не предпринимая никаких попыток сразиться со мной. Тело его, казалось, было расслабленно. Но я знала, что это обманка, что он наготове, и может ринуться на меня в любой момент. — А вечер обещает быть еще более насыщенным, нежели был до этого. Мне нравится. Любишь, когда пожестче?

— Заткнись! — взъярилась я, снова запуская в него магическом огнем. Но он снова увернулся, крутанувшись вперед, и оказался прямо передо мной.

— Доигралась, моя дарах харна, — предвкушающевымолвил Оэр мне в губы, стискивая раненные запястья в своих руках.

— Сам ты дерзкая строптивица! — выкрикнула я, пытаясь высвободиться, но силы, увы, были неравны. — Отпусти, урод!

— Нет, не отпущу. Я дал шанс меня «убить», теперь я должен тебя наказать. — Взгляд стал похотливым, блуждающим по моему нагому телу. А меня передернуло от отвращения. — Хочу тебя! — хрипло выдохнул Дакхар, властно завладев моими губами. А я даже пискнуть не успела. Сволочь! Он целовал неистово, грубо и бесстыдно, сминал мои губы своими, проникал языком вглубь, исследуя, смакуя, наслаждаясь мной. А я только и думала, что меня сейчас стошнит. Фу! Мерзко как!

Он прервал свое слюнявое действо, когда воздуха в легких не осталось ни у меня, ни у него. Мои губы горели, словно их обдало горячим паром, а дыхание сбилось, став прерывистым и сиплым, как, впрочем, и у Дакхара.

— Отпусти меня немедленно! — рыкнула на мужчину, снова пытаясь вырвать свои израненные запястья, которые нещадно болели. Заметив, что я морщусь, Оэр взглянул на мои руки и, что-то прошептав, обдал их своим горячим дыханием. Я не могла поверить глазам, но раны, что только что уродливо красовались на моих запястьях, начали исчезать, пока от них не осталось и следа.

— Так-то лучше. — Хитро улыбнувшись, мужчина, легко притянул меня к своему обнаженному и уже очень возбужденному телу. — А теперь пора заняться более приятными вещами. Как считаешь? — И не спрашивая моего мнения, подхватил на руки и понес, сопротивляющеюся и вырывающуюся изо всех сил, к кровати. Ненавижу, как же я его ненавижу!

То, что он вытворял с моим телом на этот раз не описать словами. Если в первый раз я лежала на спине и руки были привязаны лентами к прикроватным столбикам, то на сей раз они оказались свободными, вот только…лежала я на животе, а Дакхар навалился на меня сзади.

Я пыталась сопротивляться, старалась вырваться, брыкаясь, как дикий загнанный зверь, но силы слишком уж неравны. Это было ужасно! Одной рукой Дакхар приподнял мои бедра, второй же прижал мое тело к постели, чтобы я не смела вырываться, а затем… Он вонзился в меня своим членом, проникая глубоко, до самого основания, заставляя вскрикнуть от боли.

Мужчина на мгновение замер, чтобы потом совершить плавное движение бедер, выходя из меня, а затем снова проникая, утробно при этом зарычав.

— Отпусти меня! — Единственное, что я могла, это колотить руками подушку, да кричать, ведь он так и не отпустил меня, все также прижав своей сильной рукою мое тело к кровати.

— Лежи смирно и не дергайся, — посоветовал Оэр, снова проникая в меня до основания. Его голос звучал глухо и хрипло, тело и руки были напряжены. — Какой смысл вырываться и тем самым причинять себе неудобства? Лучше расслабься, девочка, и тогда, поверь мне на слово, ты получишь такое наслаждение, которого еще никогда не испытывала.

— Да пошел ты, мразь! — Я снова попыталась вырваться, хоть как-то отстраниться, но ничего не вышло.

— Сама напросилась, — прорычал Оэр, склонившись ко мне, выдохнул на ухо: — Не хочешь по хорошему, будет по плохому.

Он стал вонзаться в меня с такой силой, что я закричала, а в глазах потемнело. Грудь сдавило от непролитых слез, а в горле встал ком. Но слез моих он больше не дождется. Не бывать этому!

Сейчас я испытывала только ненависть к Дакхару. Жгучую, лютую и безудержную. Я отомщу ему во что бы то не стало. Клянусь всеми Богами, что есть в этом или в любом-другом мире, что отомщу ему. И я не успокоюсь, пока не выполню свое обещание!

Дакхар двигался быстро и резко, а я… Я перестала обращать внимание на его действия, глубоко погрузившись в свои мысли, лелея в них надежду на месть. И уже через какое-то время почувствовала, как мужчина задрожал всем телом, изливаясь в меня, и застонал, навалившись сверху своим телом.

— Слезь с меня, — кое-как произнесла я, придавленная тяжестью его мускулистого тела. Мужчина вышел из меня и скатился на кровать, тяжело и прерывисто дыша.

— Хорошо-то как. — Дакхар улыбнулся, а меня аж передернуло всю. Скотина! Мразь! Как же я тебя ненавижу! Ненавижу!!

Захотелось разреветься, но неимоверным усилием воли подавила это желание, и попыталась отодвинутся от этого морального урода подальше, но он не дал, притянув одной рукой меня к себе, заставляя прижаться спиной к его груди.

— Ну и куда ты собралась? Разве я позволил тебе вставать? Или ты наивно полагаешь, что уже все закончилось?

— А разве нет? Ты же уже получил то, что хотел, так отпусти меня теперь, — зло произнесла я, напрягаясь всем телом.

Дакхар хмыкнул и провел языком по моей шее, заставляя передернуть плечами от отвращения.

— Маленькая моя, я ведь только начал. Ни сегодня, ни в последующие дни ты не покинешь этих покоев. Сейчас ты уже не девственница, поэтому, когда немного отдохнешь и поспишь, я снова возьму тебя, но теперь уже в своем истинном облике — облике демона. Сегодня я закончу то, к чему стремился. — И он снова лизнул мою шею.

А я замерла, боясь сейчас сделать лишнее движение. Неужели он сделает это со мной? Неужели посмеет? Глупая, конечно сделает, конечно посмеет. Ведь ему ничего не помешало взять меня силой, что же теперь его может остановить? Ни-че-го! И это пугало меня.

— Привязка начала действовать сильнее, девочка. Я чувствую твои эмоции. К сожалению, они негативные, но главное — сильные. А для того, чтобы принять твою силу в себя, подойдут любые эмоции, главное, чтобы только не безразличие. Я не хотел твоей ненависти, но и ты не оставила мне выбора. Да и ждать я не привык. А ты, — Дакхар провел указательным пальцем от моего плеча до запястья, — смирись с такой участью. Ведь я никогда тебя не отпущу. Мне тебя всегда будет мало. Тобой невозможно насытиться. А теперь, отдыхай, сегодня предстоит нелегкая ночь для тебя. — Я хотела было возразить, но не успела — мужчина нажал мне куда-то в области шеи и мир резко померк. Ненавижу!

Тихое и, казалось бы, совсем необитаемое место — глушь, в которую никогда не заберется ни один уважающий себя демон. Зачем он здесь? Все просто — нужно переговорить с предводителем Арахсшарсцев, чтобы тот выдал ему убийцу отца.

Но согласится ли он — неизвестно.

Каждая минута, проведенная в этом странном месте нервировала, создавалось ощущение, что за ним непрестанно следят. Возможно, что так оно и есть. Он стоит тут, укутываясь в темный плащ, натянув капюшон пониже на глаза, чтобы не привлекать внимание убогих — тех, кто опустился на самое дно, не справившись со своими проблемами, кто лишился прошлой жизни: привилегий, слепого подчинения, обожания противоположного пола — лишился своего положения в мире.

Таких демонов крайне редко можно встретить, но именно в этом месте их обитает очень и очень немало. Убогие, проклятые, опозорившиеся. Даже тот, кто был демоном Среднего порядка, теперь стоял на ступеньку ниже Низших. Как они могли опустится до такой жизни? Ратхар не желал этого понимать.

Трущоба, заброшенные дома, прохудившиеся от времени крыши, выбитые стекла, покосившиеся двери и ставни — жизнь покинула эту часть империи. Повсюду неимоверный смрад от нечистот, кое-где валяются трупы тех, кому не повезло пережить эту ночь. Видимо, нарвались на кого-то из наемников. А где-то даже уже и полуразвалившиеся останки лежат, обглоданные разным зверьем, питающиеся падалью.

Омерзительно. И зачем было назначать встречу именно тут, неужели не было более приятного места?

Ратхар передернул плечами от отвращения к окружающей его обстановке, но деваться было некуда, нужно идти дальше. Арахсшарец говорил о небольшой забегаловке, которая находилась на окраине этой смердящей деревушки, так что придется пробираться туда, если он хочет узнать необходимые сведения, если желает договориться…

Где-то вдали послышался пьяный смех. Видимо, что-то празднуют? Нужно поторопиться, чтобы не нарваться ни на кого из этих…

— Убогие, — словно выплюнув, тихо произнес мужчина, продолжая двигаться к своей цели, ступая ногами, обутые в высокие сапоги из дорогой кожи по мостовой, по которой текли все нечистоты. Теперь эту обувь уже ничто не спасет — их придется выкинуть или сжечь. Впрочем, как и все то, что было надето на нем — вонь этих трущоб глубоко въелась в его неприметный наряд.

Ночь, на улице никого. Странно, а ведь он всегда думал, что самые жуткие и неприглядные дела можно совершать только ночью. Особенно хорошо продумывать предстоящие грязные делишки: убийство, воровство, запугивание, да мало ли?

Снова грянул смех. Теперь он показался мужчине совсем близко, видимо, он доносился из какого-то соседнего дома, мимо которых он проходил.

В некоторых домах одиноко догорали свечи, ловя лишь тени тех, кто находился в помещении, но скрывая их лица в тени. Да, это идеальное место для тех, кто скрывается от кары Оэра за те или иные преступления.

Оэр…

Ратхар стиснул челюсти, и поплотнее запахнул плащ, ускоряя шаг. Ему уже надоело идти по этому мерзкому пристанищу убогих, скорее бы показалась та забегаловка, о которой говорил Арахсшарец.

Пройдя еще примерно десять полуразрушенных домов, Ратхар, наконец-таки, свернул направо, где, примерно в пятистах шагах от него, из окон какой-то лачуги довольно-таки ярко горел свет, а изнутри лилась негромкая музыка. Мужчина прислушался. Сперва, кроме музыки ничего слышно не было, но вот раздался чей-то грубый пьяный и рассерженный голос, вслед за ним вторил другой. А через мгновение из двери этого заведения вылетел какой-то пьянчуга, которого, как оказалось, просто вышвырнули на улицу. Видимо, за плохое поведение.

Ратхар усмехнулся. Неужели эти убогие соблюдают какие-либо правила? В таком-то месте.

Мужчина, с ног до головы перемазанный грязью и чем-то еще, на вид о-о-очень неприглядным и дурно пахнущим, шатаясь и ругаясь так, что это вызвало зубной скрежет у Ратхара, поплелся в его сторону, но проходя мимо, казалось, даже не заметил стоящего посредине улицы довольно аккуратно одетого мужчину.

— Не дают спокойно выпить и повеселиться, — бормоча себе под нос, произнес этот… ну, мужчиной это нечто назвать было довольно сложно, так что, скорее, помойное ископаемое, шел, не разбирая дороги и шатаясь из стороны в сторону. — Что я, хуже других что ли? Нет. Но этот гад приперся и строит тут свои порядки. Вот кто его сюда звал? Жили себе, никого не трогали… Почти. Ну, подумаешь, парочку пристукнул в подворотне, которые сношались, не обращая на прохожих внимания, ну нельзя же так, в самом-то деле, зашли бы хотя бы куда-нибудь, а то устроили разврат посреди улицы. Ну и так, кого за выпивку, кого за мелкие гроши, но он… Эх. — Он махнул рукой и, мазнув пьяным взглядом по незнакомцу, продолжил свой путь, все еще продолжая что-то бормотать под нос.

Ратхар сморщился от неприятного резкого запаха, ударившего в нос. Омерзительно! Снова передернув плечами, он направился прямиком в ту захудалую лачугу, которая, судя по всему, и была той самой забегаловкой, о которой говорил Арахсшарец.

Тусклый магический свет, распространенный по всему помещению, еле освещал грязные столы и скамьи, расположенные подле них; на полу настелена солома, видимо, чтобы скрыть земляной пол, а может и чего похуже. Мало ли сколько тут было совершенно убийств и сколько крови успел впитать в себя пол. Но да не важно.

Давно немытые окна и старые изорванные занавески, когда-то видавшие лучшие дни, теперь выглядели жалко и непрезентабельно, а стены… Бр-р-р, отвратительно! Покрытые пылью и паутиной провоняли настолько, что ни одно проветривание не поможет. Да и какое может быть проветривание, если на улице смердит намного хуже, чем в помещении? Да еще и кое-где даже какая-то слизь темно-зеленого и темно-коричневого цвета свисала. Фу!

Ратхар снова поморщился от отвращения, но пока не сдвинулся с места, оглядывая помещение и его посетителей.

В дальнем углу, почти в полной темноте, за столом расположились несколько мужчин и парочка женщин на их коленях. Обе, возможно, когда-то были красивыми, ну или хотя бы привлекательными, сейчас же… Изорванная грязная одежда, на которой то и дело виднелись грязные пятна, волосы, превратившиеся в сальные патлы, к которым не то что прикасаться, но даже и смотреть ни них было противно, обнаженная, немного обвисшая грудь открыта на всеобщее обозрение, которую теперь без какого-либо стеснения лапали эти убогие с грязными руками, а дамочки в ответ лишь подхихикивали, да сильнее прижимались оголенными бедрами к мужским чреслам, иногда постанывая. Несложно догадаться чем они там занимаются.

Ратхара передернуло от этого зрелища, и он торопливо отвел взгляд в другую сторону.

Три из шести столов пустовали, но на них до сих пор стояли приборы: грязные тарелки с недоеденной жижей темно-коричневого цвета, — даже предположить страшно, что в них могло находиться, — опрокинутый кувшин, видимо в нем некогда плескалось подобие вина, а может чего и покрепче, несколько стаканов и грязные ложки — стол, кажется, вообще никогда не мыли и не отскребали. Да, отвратное зрелище.

За одним из столов расселась небольшая компания из убогих, некогда бывшихдемонов Среднего порядка, о чем говорит их одежда из дорогой ткани, которая видала лучшие времена, теперь же грязная и изорванная. Компания сидела и выпивала, о чем-то тихо перешептываясь, и совершенно не обращая внимания на нового посетителя этой забегаловки, или, по крайне мере, делали вид, что не замечали.

Ратхар отвел взгляд от этой компании и посмотрел направо, туда, где одиноко за небольшим столом на широкой лавке восседал мужчина, закутанный в темный плащ, его капюшон, как и у Ратхара, был накинут на голову, скрывая того от любопытных посторонних глаз.

Интуиция подсказывала демону, что перед ним Арахсшарец — тот, на встречу с которым он и пришел. Слишком уж он отличается от остальных посетителей этой убогой таверны, если ее можно так назвать. Вон, одни новые и поблескивающие в магическом свете сапоги только чего стоят, да и осанка отличается — слишком ровно и уверенно он сидит.

Недолго думая, Ратхар подошел к этому мужчине и спросил:

— Я смотрю, у вас ту не занято. Можно присесть?

Незнакомец поднял на него взгляд. Да, точно, молодой наследник не ошибся — перед ним Арахсшарец. Возможно, что их повелитель.

— Ну, присаживайся, коль спросил. — Грудной, чуть рычащий голос этого мужчины прокатился по помещению так, словно грянул гром, но на это, казалось, никто особо не обратил внимания — все продолжали заниматься своими делами: кто выпивал, а кто лапал девок грязными руками. Ратхар ненадолго замялся, но все же присел.

— Вы Арахсшарец, — уверенно произнес он, глядя на незнакомца.

— Допустим. А ты, значит, Ратхар, сын Оэра, — скучающим тоном отозвался он, заставив наследника напрячься.

— Да. Я хотел бы…

— Я знаю зачем ты пришел, но, боюсь, что у нас не может возникнуть никаких договоренностей — мы не выдаем своих. — Мужчина откинулся спиной на спинку лавки и внимательно наблюдал за Ратхаром, во взгляде которого тут же полыхнул злой огонь.

— Тогда зачем было назначать встречу, да еще в таком отвратительном месте, раз вы не собирались ничего обговаривать? — В голосе сквозило нетерпение и раздражение.

Арахсшарец промолчал, внимательно оглядывая молодого демона, после чего все же ответил:

— Простое любопытство.

— Любопытство? — не понял Ратхар.

— Да. Хотел увидеть того, кто метит на место нового Оэра. Не более того, — хмыкнул он, поправляя капюшон на голове, чтобы тот не свалился.

— Вот, значит, как. Ты просто решил полюбоваться на меня. — Злая улыбка промелькнула на лице наследника. — Значит, еще до нашей встречи ты уже прекрасно знал, что откажешь в моей просьбе — отдать того, кто убил отца? — Арахсшарец кивнул.. — Тогда остается только одно — война, — решительно произнес Ратхар, поднимаясь со своего месте.

— Не зарывайся, щенок, ты еще слишком мал, чтобы тягаться со мной. Куда тебе вести войны, если ты даже переговоры провести нормально не можешь? Мой поданный правильно сделал, что убил твоего Оэра. Он воспитал никудышного сына, который даже не может отстоять честь отца, честь империи. — Каждое слово демона, как жесткая и хлесткая пощечина для Ратхара. С каждым словом гнев и ненависть начинали охватывать сердце наследника, туманя разум и притупляя чувство самосохранения.

— Ты и твои Арахсшарские твари поплатитесь за все, что сделали! — прорычал Ратхар, разворачиваясь от собеседника, чтобы покинуть это жалкое помещение.

— Я не боюсь тебя, щенок, — хохотнул повелитель Энсеркана, глядя вслед молодому демону.

— Вот и зря, — буркнул он, быстрым шагом преодолев расстояние от стола к двери, после чего тут же вышел наружу, за дверь, чтобы больше никогда не появляться здесь. В пристанище убогих.

Снова сон о том, кого я не вспомню потом. Ратхар, почему ты мне все время снишься, почему каждый раз я забываю о тебе? Почему?

Не знаю, возможно, когда-нибудь, завеса этой тайны приоткроется, и я узнаю истинную причину того, из-за чего же мне снится прошлое этого мужчины. Но не сейчас. Но не сейчас. Еще не пришло время. Чтож, я подожду.

Я проснулась, точно от толчка, открыла глаза, но разглядеть что-либо оказалось сложно — в комнате была кромешная темнота. Но на интуитивном уровне я знала, что в покоях Оэра кто-то находится, только скрыт в тени, словно не решаясь подойти.

— Кто здесь? — тихо спросила в темноту. Послышался сперва легкий шелест, а затем ко мне кто-то двинулся. Инстинктивно подобралась вся на кровати, готовая к сражению, в руках загорелся фиолетовый огонь, немного освещая пространство. «Ну надо же, как легко он появился, — изумленно подумала я, уделяя внимание моей новой способности. — Раньше бы так получалось, глядишь, со мной ничего бы и не произошло». Злость начала клокотать во мне, множась с каждым вдохом.

— Не бойся, девочка, — произнес женский знакомый голос. На свет моего огня вышла Соэра, держа руки перед собой так, чтобы я их видела, словно говоря, что она не желает мне зла. — Я не причиню тебе вреда, обещаю. Наоборот, хочу помочь.

— Почему? — Подозрительно прищурилась, глядя на мать моего врага, совершенно не обращая внимание на то, что предстала перед ней совершенно обнаженной.

— Я не могу смотреть на то, что мой сын вытворяет, еще сильнее погружаясь во Тьму. — Даара печально вздохнула. — Единственный выход, который я вижу в данной ситуации — это помочь сбежать тебе, пока Дакхар занят делами.

— Надеюсь, это надолго. — Я слезла с кровати, поморщившись от боли между бедер, а Соэра протянула мне небольшой сверток, который прятала под полами своего темного плаща, как оказалось, в свертке находилась одежда: удобные женские брюки из прочной, но легкой кожи, просторная рубаха по моему размеру темного фиолетового цвета, короткие сапожки из черной кожи и перчатки без пальцев.

— Думаю, что надолго. — Даара не мешала мне и не отвлекала, пока я одевалась, но внимательно наблюдала за мной, видела, что я испытываю дискомфорт, видела, что при каждом движении морщусь. Во взгляде промелькнул гнев, но она тут же взяла себя в руки, больше ничем не выказав своего раздражения. Но и не акцентируя внимания на моем состоянии. Видимо, понимала как мне тяжело сейчас. Не физически, нет, душевно. — К нему внезапно прибыла делегация Арахсшарсцев. Они заявились раньше на целых три дня, поэтому Дакхар сейчас немного занят. Уж больно ему не по нраву, что они так рано здесь оказались. А я не видела более подходящего момента, чтобы помочь тебе. Не могу больше выносить того, что он сотворил с тобой, дитя.

— Да уж, — зло выдохнула я, натягивая сапоги, а затем встала, зажгла в руке фиолетовый огонь и начала рыскать по полу. — Сотворил.

— Ты прости меня, я ведь не думала, что он скатится до того, что просто изнасилует тебя. Раньше он никогда не отпускался до такой низости. — Даара судорожно вздохнула, силясь не заплакать.

Я старалась не сильно обращать на эту женщину внимания, продолжая рыскать по полу в поисках необходимого мне предмета — кинжал Дакхара. Это единственное оружие, которое мне сейчас может быть доступным, если, конечно, он не забрал его. К счастью мне повезло, кинжал нашелся в самом дальнем углу комнаты, куда я его, собственно, и забросила, когда пыталась прикончить Оэра его же огнем.

— Ну вот, — произнесла, беря оружие в руку, — теперь я готова, можем идти. И кстати, — мимоходом взглянула на женщину, которая, казалось, была морально сейчас раздавлена, — хватит меня жалеть, это все равно мне ничем не поможет. — Да, знаю, что произнесла все это довольно грубо и жестко, но по-другому я не могла. Слишком уж зла сейчас была. На Дакхара, потому что он мерзавец, каких свет не видывал, на Соэру, потому что плохо воспитала сына, списав все на Тьму, что, якобы, поселилась в его сердце. По мне так, какой бы Тьма не была, нельзя вести себя, как последняя сволочь и творить то, что заблагорассудится. То, что сделал со мной Дакхар… Этому нет оправдания. Ни Тьма, ни месть своим врагам — не причина его совершенным поступкам.

Соэра кивнула и прошла вперед меня, открывая двери и выглядывая из комнаты, чтобы убедиться, что никого поблизости нет.

— Идем, — махнула мне рукой, призывая следовать за ней. Тихо, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания, мы прошли по коридорам дворца, стараясь держаться в тени. Сейчас я была рада, что на мне темное одеяние, только вот волосы… Эх, скрыть бы их как-нибудь.

— Даара, — тихо позвала я женщину, что шла впереди меня, — у вас, случайно, не найдется платка или накидки, чтобы можно было прикрыть мои волосы? А то слишком уж они приметны.

Женщина отрицательно покачала головой, но затем, задумавшись, остановилась.

— Могу дать тебе свой плащ, он как раз с капюшоном — это поможет скрыть твои волосы.

— Да, давайте. — Не долго думая, Соэра сняла плащ со своих плеч, чтобы передать его мне. Быстро водрузив его на себя, скрыла голову капюшоном, и мы снова двинулись куда-то вглубь замка. — А куда мы направляемся? — Запоздало озвучила свои мысли.

— В подземелье, там нас уже дожидается Васирхан. Бедный мальчик очень переживает за тебя, — отозвалась Даара, не замедляя шага.

— Васир? — Дыхание перехватило, а сердце сжало в тиски. Я ведь прекрасно помню, как Дакхар припечатал его к стене в тренировочном зале, после чего он уже не встал. — С ним все в порядке? Как он?

— Да, с ним все хорошо, так, несколько сломанных ребер, которые скоро заживут — у демонов очень высокая регенерация. Правда у Низших она будет похуже. Но не будем об этом, нужно торопиться. — Больше Соэра не проронила ни звука, а я, погруженная в свои мысли, следовала за ней.

Серые стены, темные переходы, лестницы, ведущие вглубь дворца, редкие магические огни, что встречались нам по пути, ощущение, что мы идем по склепу — так мрачно и холодно тут было. Да уж, самый настоящий дворец Повелителя Темного мира.

Чем дальше мы проходили, тем реже становилось освещение, пока оно совсем не пропало.

— Еще чуть-чуть, Ирина, и мы прибудем. — В руке Даары замерцал слабый огонек желто-зеленого цвета, что позволило нам продвигаться дальше. «Странно, почему она раньше не воспользовалась своим огнем, чтобы мы не шли в темноте?» И словно прочитав мои мысли, она отозвалась: — Здесь магия фонит, поэтому отследить, что кто-то использовал ее, очень тяжело. Дакхар же, когда заметит это, уже вряд ли успеет тебя остановить.

— Остановить? — Недоверчиво посмотрела на Соэру.

— Мы с Васиром откроем для тебя переход, чтобы ты смогла сбежать. Координаты портала указывать не будем, чтобы мой сын не смог отследить тебя. Не знаю, куда тебя забросит, но это, думаю, все же лучше, чем то, что уготовил для тебя мой сын.

— Плевать, лишь бы оказаться как можно дальше отсюда, — решительно ответила я.

— Васир собрал для тебя немного провианта, а я положила на дно сумки денег, чтобы ты смогла позаботиться о себе.

— Спасибо. Большего и не прошу. — Не знаю почему, но что-то мне не нравилось в поведении Соэры, кажется, она сильно нервничает. Может это игра моего воображения, может я вообще больше никому не смогу верить, но сейчас я должна довериться именно той, кто совершенно не вызывает у меня доверия. Хм, превратности судьбы. Довериться матери моего врага. Глупо? Возможно. Но другого выхода у меня на данный момент нет.

Мы еще немного прошли по темному коридору, пока не оказались у невысокой железной двери с массивной кованной ручкой в виде раскрытой пасти. Но не успели мы войти в нее, как сзади послышались быстрые шаги, с каждой минутой приближающиеся к нам.

«Дакхар? — закралась паническая мысль в голову. — Но как он мог так быстро узнать о моем побеге?»

— Ну надо же, как интересно. Собственная мать предала. — На лице нежданного гостя появилась злорадная ухмылка. — А ты, — кивнул непрошенный гость в мою сторону, — далеко собралась? — Красные глаза сверлили меня, источая лютую злобу.

— Кэйра, — с ненавистью в голосе одновременно произнесли мы с Даарой.

— Да, это я. А вы кого-то другого ожидали увидеть? — В ее голосе звучало столько неприкрытого превосходства и злорадства, что у меня руки зачесались — так хотелось вцепиться в ее шевелюру, но я все же сдержалась. — Так куда это вы собрались? — Она переводила взгляд с Даары на меня, и обратно.

— Не твое дело, — зло огрызнулась я, нахмурив брови. — Лучше не мешай мне.

— А то что? — усмехнулась эта гадюка, скрестив руки на груди.

— Послушай, — подняла руки вверх в примирительном жесте, — я не желаю с тобой ссориться. Тебе же будет лучше, если я исчезну из дворца Дакхара.

— Вот еще. Моему Оэру нужна та сила, что сокрыта в тебе, потом, когда он ее получит, просто выбросит тебя, как ненужную вещь, а я снова буду подле него, займу полагающее мне место.

— Это какое же, постельной грелки? — зло усмехнулась, стараясь сдержать свой гнев. — То-то он все эти несколько часов не выпускал меня из своей постели, все время говорил, что я его, что не отпустит меня никогда, что желает так, как никогда никого не желал. Это, наверное, он так проявляет к тебе свою любовь? — В моем голосе было столько ехидства, что самой от себя тошно сделалось.

— Ты лжешь! — Женщина напряглась всем телом, сверля своими красными и злыми глазами. — Он не мог тебе такое сказать! Он просто хочет заполучить твою силу, не более того!

— Нет, я конечно же с этим не спорю, он хочет заполучить ее, но и меня он тоже хочет. Поэтому, если ты не дура, то просто не станешь мешать мне покинуть эту обитель. Зачем тебе соперница? — Я пыталась достучаться до ее здравого смысла, но, кажется, я переоценила ее мыслительные способности — интеллект этой красноглазой змеи ниже среднего.

— Нет, если я тебя отпущу сейчас, то Оэр разозлится и не захочет никого видеть. А мне это не нужно. У него большие планы, и я хочу быть рядом, когда он притворит их в жизнь.

— Я поражаюсь тому, какая же ты дура, — усмехнулась я. — Думаешь, что ты нужна ему? Да ты не более, чем шлюха, которая доступна всегда и в любом удобном для него месте.

— Ах ты ж дрянь! Это я-то дура? Я шлюха? Да ты на себя посмотри! Вместо того, чтобы убегать, лучше бы подчинилась воле Повелителя! Он всесилен и прекрасен! А ты, побродяжка, которую он подобрал! Да ты ему ноги должна целовать!

— Ага, счаз, разбежалась прям, — хмыкнула, окинув Кэйру презрительным взглядом. — Я себя, в отличии от тебя, не на помойке нашла, чтобы мужику ноги целовать, да воле его подчиняться.

— Женщина создана для того, чтобы подчиняться воле сильнейшего! — И столько в ее голосе пафоса было, что аж до тошноты. Ну правда!

— Кэйра, ты безнадежна, — устало покачав головой, резюмировала я. — А теперь, если тебе дорога твоя длинная шевелюра на голове, то уйди, оставь меня и Даару в покое.

— Нет! — Женщина нахмурилась, обнажив клыки. Батюшки! Да там не просто пара клыков, там, не побоюсь этого слова, их тьма-тьмущая — выстроились в два ряда! И все до жути острые! Кажется, эта стерва что-то задумала. И не успела я ее об этом спросить, как она крикнула: — Тана! Предупреди Оэра о том, что его энергетическая пища сбежала! А я пока задержу эту, эту…

— Что, словарный запас иссяк? — Ну вот зачем я так открыто нарываюсь? Лучше бы дала ей по башке, да продолжила свой путь к свободе! Но нет же, мне нужно ее позлить! Зачем? А не знаю, хочется просто!

— Зато, как я погляжу, у тебя его в достатке, — не осталась она в долгу.

— Конечно. Это же не я скудоумием страдаю. Ты у нас вообще в умственном развитии застряла где-то на уровне пятилетнего ребенка. Ты это, книжки, что ли, почитай, вдруг поможет интеллект развить. А то не дело взрослой бабе, вроде тебя, размышлять, как мартышке безмозглой. — Вот зачем я ее подначиваю, а? Зачем? Не знаю. Ну вот правда, не знаю! Просто внутри все так клокочет от не выплеснутой ярости, что я готова была вот-вот взорваться.

— Это я мартышка? — взвизгнула Кэйра, злобно ощетинившись. — Я?! Я мартышка?!

— Да ты, ты. — Вот ведь заладила.

— Ну все, ты меня достала! — рыкнула она, сверкнув красными глазами.

— А я… э…а… — я подавилась своими же словами.

Дело в том, что эта особа стервозная, начала рычать, а затем произошло то, чего я меньше всего ожидала — она изменила ипостась! В какие-то доли секунды передо мной уже стояла не эффектная темноволосая женщина с великолепной фигурой, а существо, которое я даже не могу классифицировать. Вытянутый череп с длинными загнутыми назад закрученными рогами, полное отсутствие волос на голове, высокий лоб, шесть пар глаз (все красного цвета) в пол-лица, почти отсутствует нос, вместо него две небольшие дырочки, закрытые тоненькой прозрачной пленочкой, через которую она, видимо, дышала; вместо рта пасть, в которой насчитывалось неимоверное количество острых клыков.

Мне сейчас сделается дурно! А ведь это только ее лицо! Бррр, жуть какая!

Шея — длинная и массивная, резко переходила в плечи, которые были покрыты какими-то костяными наростами, а вот дальше… Не было груди, только гибкое змееподобное тело, которое тянулось более двух метров, заканчиваясь шипастым раздвоенным хвостом. А вот ног, или скорее лапок, у нее оказалось неимоверное множество — не менее сорока с обеих сторон (мне это чем-то проволочника напоминает — у него тоже много-много лапок, ну или уховертку — тоже хвост раздвоенный и много лапок). Даже вместо рук подобие раздвоенных щупальцев. Гадость какая! За спиной же расположились крылья, как у летучей мыши, только покрытые какой-то странной прозрачной слизью, медленно стекающая на пол. Фу, какая мерзость!

— Сшшштоооо притиххххлааа? — прошипела ЭТО! Офигеть, ОНО еще и разговаривает?

— Да так, любуюсь. Да ты же просто неотразимая образина, — нервно хохотнула я, пытаясь принять реальность. Или я сплю и мне все это снится? Вот ведь правда, страшна, как не знаю что.

— Готовьссся к ссссмертииии. Я расссплющщщщу тебя по этому помещщщению. Я тебя униччччтожжжууу, я те….

— Хватит шипеть, змея доисторическая. Лучше давай потанцуем. — И я без предупреждения швырнула в нее сгустком фиолетового огня, который появился в моей руке за какие-то доли секунды. Ох, зря я это сделала, ох, зря!

Фиолетовое пламя, что я выпустила в Кэйру, просто прошло сквозь нее, не причинив вреда, и застряло на ее слизистых крыльях, чтобы раствориться в них.

— Что за?… — не веря собственным глазам, выдохнула я.

— Ссссюрпризззсссс, — прошипела это существо по имени Кэйра, и двинулось на меня, извиваясь подобно змее, только намного отвратительнее — перебирая множеством лапок и повиливая раздвоенным хвостом. Кэйра передвигалась стремительно, оставляя позади себя длинный склизкий след.

— Ирина, беги, — послышался сзади голос Даары. О, а я про нее уже даже и забыла. — Тебе с ней не справиться. Она из расы Сархасс — это самые опасные твари, населяющие наш мир, правда, осталось их уже очень и очень мало — мой сын почти всех истребил. Только вот зачем он ее оставил — не пойму. Мерзкое и отвратительное существо! — почти выплюнула женщина.

— Это я мерзссское и отвратитссссельное сссущесссство?! — взвизгнула Кэйра, обнажив клыки. — Ты за это ответитшь-сссс!

— Убери свои зубки и не скалься, чудовище! А то ишь, угрожать тут еще удумала!

— Не вссстрефффай!!! Иначщщщще я убью тебфффя.

— Замучаешься! — усмехнулась, вытаскивая из-за пояса кинжал Дакхара.

— Ирина, не нужно! Лучше беги! — взволнованно воскликнула Соэра, опустив свою руку мне на плечо. — Слизь, что покрывает ее тело, очень ядовита и может, как парализовать тебя, так и убить!

— Мне все равно! Либо я паду смертью храбрых, либо уничтожу этого монстра! — В моих словах было столько решительности, что я сама поверила в них. Хоть и понимала, что шансов противостоять этой твари без магии почти равны нулю. Нет, ну а откуда я могла знать, что она не восприимчива к ней в таком вот облике? Ведь когда она было в нормальном человеческом обличии, то я легко ее приложила магией, а тут… Ладно, что-нибудь придумаю. Наверное.

— Тебе не сссправитьсссся сссо мной! — клыкасто улыбнулась эта гадина, остановившись всего лишь в паре метров от меня и Даары.

— Это мы еще посмотрим! — прорычала я, бросившись на нее, взмахнув кинжалом.

Чего я никак не ожидала, так это того, что она вышибет из меня весь дух, всего лишь взмахнув хвостом и ударив им по мне. Удар был такой силы, что в глаза моментально потемнело, а воздух пропал из легких. Упав около противоположной стены от Кэйры, постаралась встать, но все тело дрожало, а руки почему-то оказались мокрыми. Кое-как разлепила глаза и уставилась на них: множество кровоточащих царапин, покрытых чем-то прозрачным и вязким. «Яд Кэйры!» — пришла ко мне догадка.

Вот же гадство! Кое-как приподнявшись, поняла, что кинжала в руке уже нет, видимо, он вылетел, когда эта тварь ударила по мне. Фу, какая же она все-таки мерзкая! И как только Дакхар мог сделать ее своей любовницей? Омерзительно просто. Хотя чему я удивляюсь — они два сапога пара.

Так, нужно сохранить равновесие и не упасть. Только бы не упасть. Не хочется доставлять удовольствие Кэйре тем, что грохнусь прямо перед ней, не сумев удержаться на ногах. Голова кружилась, а к горлу подкатила тошнота. Ох, как мне плохо-то, и голова гудит, словно по ней катком проехались, а затем несколько раз молотом ударили. Сосредоточила внимание на своей цели — Кэйра.

Внутри все взбунтовалось; как же хочется навалять этой стерве по первое число! И, словно поняв мое желание, тело тут же отозвалось энергией, пусть и небольшой. В руках тут же, точно по заказу, зажглись два темно-фиолетовых шара с черными всполохами — какой странный цвет. Но я не стала зацикливать на этом свое внимание — просто запустила в нее этим огнем. К моему глубочайшему огорчению, Кэйра легко увернулась, зло взирая на меня своими красными глазами, налитыми кровью. Маньячка, не иначе, даже, вон, облизывается плотоядно, высунув свой раздвоенный на кончике язык наружу. Фу-у, мерзость! Меня аж передернуло от отвращения.

— О-о, сссопротивляешшшшься? — прошипела она, виляя раздвоенным хвостом. Вокруг нее расползалась бесцветная слизь, стекающая с крыльев — парализующий яд, который может убить. Нельзя об этом забывать. — Забавно. Ну шшшто жжж, это будет забавно — сссмотреть, как ты умираешшшь от моего яда! И моих ударов. О-о, как же долго я этого жжждала-а-а! — По подземелью прокатился ее шипящий смех, от которого мороз пошел по коже.

Резкое, молниеносное движение в мою сторону, сопровождаемое легким «чавк», издаваемое слизью, и вот меня снова сметает удар хвоста Кэйры.

О-о-о, черт, кажется, у меня что-то хрустнуло! А из губы сочится кровь. Твою ж… Я сова оказалась лежащей на полу, только теперь у другой стены, но это не так важно. Все тело ломило, хотя рук я уже не особо-то и чувствовала.

— Ирина! — только и услышала я голос Даары, резко вскинув взгляд в ее сторону, увидела, как Кэйра замахнулась на нее своим раздвоенным хвостом, чтобы ударить, но, к счастью, а может и к беде, не успела — в подземелье появился тот, кого я меньше всего хотела увидеть — Дакхар.

— Довольно! — произнес он властно и жестко, глядя на Кэйру. — Иди к себе.

— Но как жшшшшееее…. - начала было она.

— Живо! — рыкнул на нее мужчина, грозно сверкая черными с красными всполохами глазами.

— Сссслушшшассссь, мой госссподин, — прошипела она, покорно опустив голову вниз, принимая обратно человеческий облик.

— Уходи отсюда. — Кэйра, кивнув, тут же скрылась из виду. Дакхар сразу же перевел взгляд на мать. — Как ты могла предать меня? — В его голосе было столько боли и обиды, что я вздрогнула, пытаясь сосредоточить свой взгляд на них, но получалось плохо — все расплывалось перед глазами. — Я мог ожидать этого от Кэйры, но ты…

— У меня не было иного выхода, Дакхар. Ты изменился, очень! Раньше ты никогда не вел себя так, не отпускался до насилия. Чем дальше, тем хуже ты становишься. Я уже не говорю о том, что мне пришлось врать бедной девочке на счет ее матери, чтобы успокоить ее. Ведь ты так захотел! Тебе не нужна была ее истерика и слезы, но посмотри чего ты добился! Она ненавидит тебя и грезит о том, как бы воткнуть кинжал в твое сердце! Посмотри, что ты с ней сделал!

— Я ничего не сотворил с ней такого, чего не сделал бы другой — она стала женщиной всего лишь.

— Но то, как ты это сделал просто ужасно! — Даара покачала головой. — Я говорила, что если твои же действия будут вредить тебе, то вмешаюсь. Сейчас я считаю, что ты действуешь во вред себе, еще сильнее сродняясь с той Тьмой, что погрузила в тебя свои цепкие когти, поэтому я решила помочь бедной девочке…

— Довольно! — прервал ее Дакхар, сжимая руки в кулак. — Ты не помогла, а всего лишь предала меня. Мама.

Соэра вздрогнула всем телом, как от удара, но промолчала.

— Тебя ждет наказание. Не хочу, чтобы ты сорвала все мои планы, поэтому я запру тебя в подземелье на один месяц. Из еды будут только вода и хлеб, но три раза в день.

— Дакхар, но я же… — попыталась оправдаться женщина.

— Молчи! Не усугубляй свое положение, Соэра! — Мужчина говорил решительно и довольно властно — настоящий Повелитель Темного мира.

Даара, склонила свою голову и лишь слегка кивнула:

— Подчиняюсь вашей воле, Оэр. — Потом посмотрев на меня сочувственно, прошептала: — Прости меня, дитя.

Я попыталась было возразить, возмутиться тому, что она вот так, без борьбы сдалась, но в глазах резко потемнело, а руки окончательно онемели, потеряв чувствительность и теперь совершенно мне не подчиняясь, дыхание стало затруднительным. Видимо яд Кэйры начал действовать на меня, проникая через царапины на руках, смешиваясь с кровью. Последней мыслью, перед тем, как сознание покинуло меня, было: «Я не хочу умирать, не отомстив Дакхару».