Исследование прошлого, стиль XIX века. Французские коллекционеры бросают вызов болотам Камбоджи, вывозя захваченные древние скульптуры

 

Содержание главы

Начала.

Писания и ископаемые.

Древность человечества.

Система трех веков.

Позитивизм.

• Однолинейная культурная эволюция.

• Диффузия и диффузионисты.

Исторический партикуляризм.

История культуры.

• Компоненты и фазы.

• Области культуры.

• Традиции и горизонты.

Археология Старого Света.

Американская археология.

• Америки: таксономический метод Среднего Запада.

• Америки: хронологии и временные шкалы.

Экология культуры.

• Полилинейная культурная эволюция.

• «Изучение археологии» Уолтера Тэйлора.

Долгий путь прошли археологи от тех профессоров в пробковых шлемах и охотников за сокровищами, какими их представляли комиксы и кино, хотя и такие персонажи были в истории археологии. Великие археологи XIX века разрушали древние города в безрассудных поисках эффектных находок. Англичанин Остин Генри Лейярд (Austen Henry Layard) (1849) прорыл туннели прямо под ассирийской Ниневией. Генрих Шлиман (1875) нанимал инженеров, работавших на строительстве Суэцкого канала, для консультаций о перемещении грунтов на раскопках Трои. До 1920-х годов археологическое обучение носило крайне формальный характер, в лучшем случае это была работа подмастерьем рядом с опытными копателями. Такие «экскаваторы», как Леонард Вулли (1929), раскапывавший Ур в Ираке, или Альфред Киддер (Alfred Kidder) (1924), занимавшийся тем же в Пекосе, штат Нью-Мексико, за неделю перелопачивали больше почвы, чем их современные коллеги за месяц.

Как и все научные дисциплины, сегодняшняя археология является продуктом собственной истории и того интеллектуального климата, в котором она возникла (Триггер — Trigger, 1989). В этой главе рассматривается развитие археологии от самых начал в философских размышлениях древних греков до появления методов радиоуглеродной датировки и теорий экологии культуры в 1950-х годах. Мы увидим, что археология возникла как нечто чуть более чем охота за сокровищами и как последовательные новшества дали археологам возможность двигаться в новых направлениях — от простого описания к полилинейным схемам культурных эволюций в древности.

 

Начала

Тысячи лет люди задумывались о своем происхождении и далеком прошлом. Еще в VIII веке до н. э. греческий философ Гериод писал о славном героическом прошлом царей и воинов. Он описал пять великих веков истории. Самым первым был Золотой век, когда люди жили в беззаботности. Последним был Век войн, в это время все много трудились и сильно страдали (Дэниэл — Daniel, 1981). Подобные измышления были широко распространены в классических и древних китайских писаниях. Чиновники Нового царства в Древнем Египте восстанавливали и сохраняли памятники Древнего царства, которым было более тысячи лет. Вавилонский царь Набонид в поисках древностей раскапывал храмы своих предшественников и выставлял их в своем дворце.

В эпоху Возрождения состоятельные люди начали путешествовать в Грецию и Италию, изучать и собирать предметы старины и классического искусства. Подобные любители старины действовали наудачу, но ничего научного там не было. Они были заинтересованы лишь в том, чтобы добавить экспонаты к коллекциям, а среда, в которой были найдены эти предметы, и то, что находки могли рассказать о прошлом, их не интересовали. Первые археологические раскопки как таковые имели место в 1783 году. Этого были раскопки города времен Римской империи, Геркуланума, одного из римских поселений, погребенного под вулканическими породами и пеплом в результате извержения вулкана Везувий в 79 году до н. э. (Керэм, 1953). В Помпеях, другом древнеримском городе, разрушенном во время извержения, под слоем пепла сохранились тела людей, в панике бежавших прочь от Везувия (рис. 2.1). Во время этих раскопок, действительно бывших нечто большим, чем просто охота за сокровищами, стало известно о богатстве римской скульптуры и были раскрыты невероятные подробности жизни в Древнем Риме.

Рис. 2.1. Тело нищего, заваленного вулканическим пеплом у нусерийских ворот в Помпеях

Богатые коллекционеры разъезжали по всему Средиземноморью, посещали древние руины Греции и Рима, привозили в свои владения классические скульптуры. О некоторых из этих находок и о людях, их нашедших, хотя бы что-то известно из трудов ученых. Некоторые находки имеют отношение к доисторическим временам. Менее состоятельные любители старины в Европе и Британии оставались дома и размышляли о древнеевропейской истории и о создателях могильных курганов, крепостях, иногда более впечатляющих монументах, таких, например, как Стоунхендж на юге Англии (рис. 2.2). Когда построили эти сооружения? Имели ли эти строители сходство с американскими индейцами, островитянами южных морей и другими народами, не имеющими письменности?

Рис. 2.2. Стоунхендж, на юге Англии, ритуальный центр, относящийся к бронзовому веку, давно вызывает интерес у любителей старины

Единственный путь ответить на эти вопросы — провести раскопки древних памятников. В результате беспорядочных раскопок было найдено много каменных и бронзовых топоров, странных глиняных горшков, золотых украшений и скелетов, захороненных вместе с явно приготовленными для этой цели предметами (рис. 2.3). Такая смесь вызывала недоумение. В некоторых могилах были бронза и золото, в других — только каменные предметы, в третьих — большие урны с кремированными останками. На многие вопросы было невозможно ответить. Какие захоронения самые древние? Кому они принадлежат? Подобные находки связывали с людьми, о которых имелись документальные сведения, или с действиями эльфов, троллей и ведьм. Никто не мог «привести в порядок» тысячи лет доисторических эпох, предшествовавших грекам, римлянам и библейским египтянам (Дэниэл — Daniel, 1981; Триггер — Trigger, 1989).

Рис. 2.3. Раскопки могильного кургана в Британии в XIX веке. В журнале «Джентлменз мэгэзин» в 1840 году было дано такое описание раскопок: «Было осмотрено восемь холмов… В большинстве из них находились более или менее сохранившиеся скелеты, остатки железного оружия, кучи щитов, урн, ожерелий, брошей, браслетов, костей, амулетов, изредка сосуды»

 

Писания и ископаемые

Одна из причин, приводивших в замешательство первых археологов, это то, что они не имели представления о том, как долго существуют люди. В то время не было методов датировки — ни дендрохронологии (определение дат по древесным кольцам), ни современных радиоуглеродных методов (глава 7). Большинство людей, принадлежащих к западным цивилизациям, верили в то, что в первой главе Книги Бытия дается буквальное описание создания человека, в то, что Бог создал мир и его обитателей за шесть дней. История Адама и Евы объясняла как возникновение человечества, так и его расселение на земле. В XVII веке некоторые священнослужители попытались подсчитать, когда же возник мир, используя генеалогии, имеющиеся в Ветхом Завете. Архиепископ из Ирландии Джеймс Асшер (1581–1656) добрался до самой древней даты и она в конце концов появилась на полях первого перевода Библии на английский язык — Библии Короля Иакова (Grayson, 1983). Асшер утверждал, что мир был создан в ночь на 23 октября 4004 года до н. э. Таким образом, история человечества насчитывала приблизительно 6000 лет.

Но новые геологические, антропологические и археологические открытия начали подвергать сомнениям библейские хронологии. Геологические материалы свидетельствовали о постепенных изменениях естественных процессов в течение длительного времени. Кости вымерших животных, таких как предшественники слона и гиппопотам, находили в песках европейских рек, иногда в тех же слоях, что и тщательно вытесанные из камня топоры, явно изготовленные человеком (рис. 2.4). До 1860-х годов узы теологических догм ограничивали период существования несколькими тысячелетиями, и мысль о том, что наше доисторическое прошлое простирается много дальше вглубь веков, оставалась незамеченной.

Рис. 2.4. Каменный топор, обнаруженный в тех же геологических слоях, что и кости вымерших животных. Этот экземпляр был найден Джоном Фрером в Хоксне, Англия

В то самое время, когда любители старины занимались раскопками на европейских погребальных курганах, капитан Джеймс Кук и другие европейские мореплаватели исследовали Америку и тихоокеанские регионы. Они сообщали о живущих там разных народах, очень отличных от европейцев. Некоторые из них, например коренные американцы, еще пользовались каменными инструментами, очень похожими на те, что были найдены в археологических памятниках в Европе. Ученые стали рассматривать доисторические эпохи под другим углом зрения — с точки зрения прогресса человечества во времени, его движения от простого к сложному. Но могли ли все эти изменения случиться всего лишь за 6000 лет?

 

Древность человечества

В XVIII веке пробудился интерес к археологии, геологии и другим естественным наукам. Взрыв объема знаний в науке совпал с промышленной революцией. Геологи находились на передовых позициях, их полевые исследования стимулировались такими грандиозными проектами, как строительство железных дорог и каналов. Уильям Смит (1769–1839) был одним из тех полевых исследователей, которые изучали обнажение пластов почв. Он заметил, что окаменевшие остатки разных видов животных обнаруживались в сравнительно одинаковом положении в разных геологических пластах и фактически слои можно было упорядочить на основании тех окаменелостей, что заключались в них. Примечательно, что это наблюдение он сделал за полвека до того, как Чарльз Дарвин выдвинул свою теорию эволюции, объяснявшую, почему живые существа изменяются во времени.

Исходя из результатов изучения геологических материалов, многие геологи пришли к выводу, что земные породы сформировались в результате естественных длительных процессов. Любой шторм, обрушивавшийся на побережье, любой прилив, наводнение или буря, каждое землетрясение — все это были явления природы, которые постепенно привели Землю к ее современному виду. Научный труд «Теория Земли» (1784) Джеймса Хаттона (James Hutton) стал одним из первых, в котором убедительно утверждалось, что Земля сформировалась исключительно под действием естественных процессов, а не в силу божественных потопов вселенского масштаба, на которые первые ученые возлагали ответственность за судьбу вымерших животных. Впоследствии его работа была усовершенствована Чарльзом Лайелом (Charles Lyell), книга которого «Принципы геологии» (1833) внесла существенный вклад в развитие археологии.

Теории Хаттона и Лайела, известные позднее как униформизм, вызвали фурор, поскольку их аргументы в пользу того, что Земля сформировалась в процессе естественных длительных явлений, а не благодаря божественному вмешательству, противоречили буквальному прочтению библейских хронологий. Если принимать эти теории, то приходилось соглашаться и с предположением, что человек жил на Земле за многие тысячи лет до письменной истории. Спор о древности человечества достиг своей кульминации в 1859 году с появлением двух научных достижений: опубликования теории Чарльза Дарвина об эволюции и естественном отборе и подтверждения одновременности существования человека и вымерших животных.

Чарльз Дарвин пришел к своей теории в результате кругосветной пятилетней научной экспедиции на борту «Бигля» в 1831–1836 годах. В ходе экспедиции он на практике убедился в невообразимом биологическом многообразии мира. Возвратившись в Англию, он погрузился в изучении проблемы, которую он сам называл «вопросом видов». На него повлияла работа Томаса Мальтуса (Thomas Maltus), священника и экономиста XIX века, в которой тот утверждал, что главным принципом природы является то, что большинство живых существ производят намного более многочисленное потомство, чем то, которое может выжить и воспроизводиться. Дарвин пришел к выводу, что некоторые особи в некоей популяции обладают чертами, позволяющими им успешнее воспроизводиться, что, в свою очередь, ведет к изменению характерных черт внутри самой популяции. Эта селективная способность является основой естественного отбора и главным механизмом появления новых видов.

Дарвин понимал, что его теория подразумевает, что накапливаемые в течение длительного времени благоприятные изменения в живом организме дадут в результате появление новых видов и вымирание других. Дарвин был добросовестным ученым и скромным человеком, и он отложил публикацию результатов своих исследований. Теория эволюции, даже более униформизма бросала вызов священной интерпретации возникновения человечества, изложенной в Книги Бытия. Он в течение 20 лет не говорил о своей теории, пока другой натуралист (так в то время называли биологов), Альфред Уоллес (Alfred Wallace), не прислал ему свою статью, в которой он пришел к тем же выводам. В 1859 году Дарвин был вынужден написать, как он говорил, предварительный набросок, статью «О происхождении видов».

Он написал об эволюции и естественном отборе, дав теоретическое обоснование многообразия как живущих, так и вымерших видов. Эволюция посредством естественного отбора не полностью объясняет многие биологические явления, но дает механизм понимания биологических явлений во времени. Теория Дарвина давала основания полагать, что человек произошел от обезьяноподобного предка, что напугало многих людей (рис. 2.5). Но теоретическая база для выводов Дарвина укреплялась, накапливались свидетельства в пользу эволюции, и вскоре она была принята научным сообществом. Теория эволюции лежит в основе многих важных археологических открытий современности (Ван Рипер — Van Riper, 1993).

Рис. 2.5. Карикатура Томаса Нэста, высмеивающая дарвиновское предположение о том, что человек и обезьяна родственны между собой

Обнаружение артефактов человека вместе с остатками вымерших животных вплоть до 1859 года не являло собой нечто новое — о подобных многочисленных находках, сделанных в основном энтузиастами-любителями, часто сообщали в предыдущие годы. Одним из самых настойчивых любителей был французский офицер таможни Жак Буше де Перт (Jacque Bousher de Perthes), собиравший каменные инструменты и кости животных на закрытых гравийных карьерах на реке Сомм у Эббевиля на севере Франции. Он занимался этим с 1837 по 1860 год. Научная верхушка высмеивала де Перта за его утверждения о том, что создатель найденных им рубил жил задолго до библейского потопа. Слухи о находках де Перта докатились до британских любителей древностей — промышленника Джона Эванса (John Evans) и геолога Джозефа Приствича (Joseph Prestwich). Они навестили де Перта, осмотрели его коллекции и места раскопок. Оба ученых убедились в том, что у де Перта имеются разыскиваемые ими доказательства. Вслед за этим последовало признание древности человека. Доказанная древность человечества является интеллектуальной и практической основой всей научной археологии (Грэйсон — Grayson, 1983) (см. раздел «Открытия»).

ОТКРЫТИЯ

РУЧНЫЕ РУБИЛА НА РЕКЕ СОММ, 1859

По любым меркам британский любитель истории Джон Эванс был замечательным человеком. Этот успешный производитель бумаги был воплощением бизнесмена времен королевы Виктории. Он верил в «мир, процветание и производство бумаги» (Джон Эванс — John Evans, 1943). Обладая впечатляющими знаниями в области геологии, разбираясь в монетах и доисторических артефактах, он был также уважаемым членом научного сообщества. Вместе со своим другом-геологом Джозефом Приствичем Эванс являлся видным членом комитета Королевского научного общества, который курировал раскопки пещеры Бриксэм на юго-западе Англии. Там в 1858 году нашли кости животных ледникового периода вместе с древними инструментами из камня. В Королевском обществе было заслушано сообщение о находках французского археолога де Перта, и было решено организовать группу для поездки во Францию. Однако поехали только Эванс и Приствич.

В долине реки Сомм, у города Эббевиль, они осмотрели большую коллекцию инструментов из камня и окаменевших костей животных, найденных де Пертом. Он провел Эванса и Приствича по гравийным карьерам, где те сами находили инструменты и кости. Но только тогда, когда Эванс сам нашел рубило и кость гиппопотама, находившиеся на одном уровне, они поняли, что де Перт прав. Они вернулись в Лондон, убежденные в том, что в гравийных карьерах на реке Сомм найдены доказательства величайшей древности человека. Это открытие сделало интеллектуально возможными новые теории униформизма и эволюции.

С присущей им энергичностью викторианских промышленников они немедленно подготовили доклад для Королевского научного общества, в котором говорили о своей поддержке теории древнего происхождения человека. Все исследования о древних людях в доисторические эпохи обязаны тому дню, который Эванс и Приствич провели во Франции полтора века назад.

Если ручные рубила с реки Сомм и другие подобные находки являются предметами далекой древности, то что за люди изготовили их и пользовались ими? Выглядели ли они так же, как и современный человек, или больше походили на обезьян? Картина появления человека стала еще более сложной после находки 1856 года в долине Неандерталь, близ Дюссельдорфа, Германия. Тогда работники карьера раскопали примитивно выглядевший череп человека. У него был огромный надглазничный валик и покатый лоб. Этот череп совершенно не походил на сглаженный округленный череп современного Homo sapiens. Многие ученые считали, что череп из Неандерталя принадлежал современному патологическому идиоту. Но меньшинство, а среди них и выдающийся английский биолог Томас Хаксли (1836), считали, что это череп примитивного человека, возможно, одного из тех, кто изготавливал инструменты из камня. В конце концов, ученые начали понимать, что как биологически, так и культурно человек развивался в течение очень длительного времени.

 

Система трех веков

Захватывающие социальные и экономические изменения в XIX веке способствовали повышению интереса к прогрессу человечества. Еще в XVI веке некоторые учение писали о доисторических веках камня, бронзы и железа (Daniels, 1962). Два века спустя, в начале XIX века, эти общие концепции были переработаны датским археологом Кристианом Юргенсеном Томсеном (1788–1865), директором Датского национального музея в Копенгагене, в знаменитую «систему трех веков» (Греслунд — Griislund, 1981). Он систематизировал беспорядочную коллекцию артефактов, распределив их по трем группам, представляющим каменный, бронзовый и железный века.

Классификацию Томсена развил другой датчанин, Й. Я. А. Ворсо, доказавший стратиграфическую целостность системы. Изучая археологические находки по всей Европе, Ворсо продемонстрировал обоснованность системы трех веков (Warsaae, 1843). Техническое деление доисторического периода давало археологам контекст, в рамках которого они могли помещать свои находки, основу для разделения доисторического прошлого. Система трех веков в своем модифицированном виде служит и сегодня для изучения доисторических эпох Старого Света (см. рис. 7.4).

Система трех веков скандинавских ученых не была принята в Северной Америке, где почти нет древних металлов и не обнаружены древние археологические памятники. Едва различимые изменения в технологии изготовления инструментов из камня было трудно заметить и, следовательно, было труднее разделить прошлое на периоды. Основы точных стратиграфических и хронологических изучений в американской археологии были заложены Томасом Джефферсоном, гарвардским археологом Фредериком В. Пэтнэмом и Юго-западной лабораторией классической археологии (Уилли и Саблофф — Willey and Sabloff, 1993).

 

Позитивизм

К тому времени, когда Чарльз Дарвин написал «О происхождении видов», система трех веков прочно установилась в Европе. От системы трех веков до доктрин позитивизма оставался один короткий шаг. Уже в 1850 году социолог Герберт Спенсер (1820–1903) провозгласил, что «прогресс — это не случайность, но необходимость. Это факт природы» (Спенсер — Spencer, 1855). Теория эволюции Дарвина многим казалась логическим продолжением доктрин социального прогресса. Новые теории давали археологам викторианской эпохи огромные пространства доисторической эпохи. Самыми древними находками были рубила де Перта из долины реки Сомм. Очевидно, позднее люди стали жить в больших пещерах на юго-западе Франции. В то время северные олени, а не гиппопотамы обитали в Европе. И известные «свайные поселения», заброшенные доисторические селения, обнаруженные ниже уровня воды в швейцарских озерах во время засухи 1853 и 1854 годов, были явно более недавними, чем пещерные памятники во Франции (Бан — Bahn, 1996; Морлот — Morlot, 1861).

Что было бы лучшим теоретическим обрамлением для всех этих находок? Могли ли принципы прогресса человечества гармонировать с археологическими материалами? Развивались ли технологии доисторического человека, материальная культура и общество последовательно от грубых инструментов из долины Сомм к более развитой культуре Ла-Тан в Европе? Развивались ли культуры вместе с биологической эволюцией, позволившей человечеству пройти все этапы от первобытного общества до современной цивилизации?

Однолинейная культурная эволюция

На первую антропологическую теорию оказали влияние некоторые интеллектуальные воззрения. Среди них биологическая эволюция, идеи позитивизма XIX века и идея о культурной эволюции. Самое важное влияние на развитие антропологии оказал контакт западной цивилизации и других народов с совершенно иными общественными институтами. Первые антропологи, общаясь с миссионерами и поселенцами по всему свету, утверждали, что викторианская цивилизация является вершиной развития человека. В соответствии с этой теорией, выдвинутой антропологами сэром Эдвардом Б. Тэйлором (1832–1917) и Льюисом Генри Морганом (1818–1881), все антропологические и археологические данные располагались по стадиям, через которые проходили все человеческие сообщества, и эта теория называлась однолинейной культурной эволюцией. С их точки зрения, любые сообщества могли развиться от простых охотников-собирателей до состояния, при котором имеется письменность, до европейской цивилизации. В XIX веке ученые полагали, что это венец эволюционного прогресса.

Тэйлор исследовал развитие человечества во всех его формах, начиная от рубил реки Сомм во Франции и храмов народа майя в Мексике до викторианской эпохи. Он утверждал (1871), что начала цивилизованных институтов могут быть обнаружены в более простых институтах менее культурных народов. Пользуясь описаниями «незападных» народов и археологическими находками, Тэйлор (1878) выделил трехуровневую последовательность развития человечества, бывшую очень популярной среди ученых XIX века, включая Герберта Спенсера: от примитивной охоты — «дикости» через стадию примитивного земледелия, то есть «варварства», к «цивилизации», к самой сложной стадии человеческого развития.

Американский антрополог Льюис Генри Морган пошел даже дальше, чем Тэйлор. В своей знаменитой книге «Древнее общество» (1877) он выделил семь периодов развития человека. Как и Тэйлор, Морган начал с примитивной дикости и закончил высшим достижением человечества — «состоянием цивилизованности». Он говорил, что его семь степеней проявляются очень рационально и независимо в различных частях мира. Работа Моргана со своим упором на эволюцию оказала сильное влияние на современную археологию Северной Америки. Даже узкие специалисты обратились к удобным рамкам биологической и социальной эволюции для объяснения удивительного многообразия человечества.

Археологические исследования вышли за рамки Европы и проникли в Америку. Невероятное многообразие древнего человечества стало видимым через археологические материалы. Генри Лэйярд и другие открыли великие цивилизации Юго-Западной Азии, были описаны великие религиозные комплексы Центральной Америки (рис. 1.1). Спустя несколько лет после открытия росписей в пещере Альтамира на севере Испании в 1879 году (см. раздел «Открытия») искусство каменного века признали подлинным. Однако во многих частях Северной Америки и Африке не было обнаружено следов древних сложных цивилизаций. Более того, казалось, что американские цивилизации и европейское пещерное искусство давали понять ученым XIX века, что иногда человечество регрессировало. Ученые все в меньшей степени проявляли свою уверенность в том, что у человечества есть общая последовательно прогрессивная универсальная предыстория.

ОТКРЫТИЯ

КАРТИНЫ ПЕЩЕРЫ АЛЬТАМИРА, ИСПАНИЯ, 1875

Испанский землевладелец Марселино де Саутола интересовался археологией, даже посетил выставку древних каменных инструментов в Париже. В 1875 году он решил поискать предметы древности в пещерах Альтамиры в своих собственных владениях на севере Испании. Его пятилетняя дочь Мария просила взять ее с собой, на что он и согласился. Вскоре Мария устала от грязной работы и побрела в одну из боковых пещер. Вдруг он услышал ее крики: «Торо! Торо!» («Быки, быки!»). Взволнованная Мария указывала на ярко раскрашенные фигуры бизонов и атакующего медведя на потолке. Дочь с отцом зачарованно смотрели на свежие росписи, нанесенные среди неровностей каменного потолка таким образом, что, казалось, они находятся в движении (рис. 2.6) (Дэниэл — Daniel, 1981).

Саутола был уверен, что картины были сделаны теми же людьми, что изготовили найденные в пещере каменные инструменты. Но специалисты высмеяли его и обвинили в подделке. Только в 1904 году, когда в пещерах Франции были обнаружены картины, имевшие стилистическое сходство с живописью Альтамиры, уже покойный Саутола был оправдан. Живопись Альтамиры явилась первым свидетельством того, что люди эпохи позднего ледникового периода были и художниками. Споры о значении этих картин продолжаются до сегодняшнего дня.

Рис. 2.6. Цветное изображение бизона в Альтамире, Испания. Стиль Альтамиры — главное художественное достижение людей позднего ледникового периода на территории Западной Европы, время создания картин — приблизительно 12 000 год до н. э.

По мере того, как все больше информации собиралось по всему миру, становилось очевидным, что универсальная схема однолинейной культурной эволюции является совершенно нереальной, как и этноцентристский путь интерпретации мировой истории.

Диффузия и диффузионисты

В XIX веке археология продолжала развиваться. В начале XX века перед учеными, особенно в Северной Америке, по-прежнему вставали трудные вопросы. В чем заключались начала человеческой культуры? Когда и где возникла металлургия? Кем были первые земледельцы? Если человечество не развивается по универсальным законам эволюции, то откуда взялись различия в культурах и их многообразие? Ученые склонялись к мысли о том, что изучение миграций народов, завоеваний одних другими внесет ясность в картину доисторических эпох. Диффузия — это процесс, посредством которого новые идеи или культурные признаки передаются от одного человека к другому, от одной группы к другой, порой на большие расстояния.

Диффузия идей и предметов от одного народа к другому была давно признана в качестве обоснованного объяснения изменения культур в доисторические эпохи, и до сих пор она является одной из самых важных концепций (см. обсуждение в главе 3). Особенно популярна эта теория была среди ученых в конце XIX века, выступавших против однолинейных моделей изменения культур. Они также понимали, что изменения культур можно объяснить и влиянием извне. Многие археологи считали, что диффузия является причиной того, почему культуры Юго-Западной Азии были намного богаче, чем явно бедные культуры Европы того же времени. Более того, они задавали вопрос: как могли подняться блестящие американские цивилизации в Мексике и Перу, если не через миграцию из центров цивилизации Юго-Западной Азии?

К сожалению, некоторые теории заходят слишком далеко, отводя диффузии чрезмерную роль. В начале XX века британский анатом Грэфтон Элиот Смит чересчур увлекся египетскими методами мумификации, поклонением Солнцу и древней монументальной архитектурой. В своей работе «Древние египтяне» (1911) он утверждал, что достижения древнеегипетской цивилизации настолько уникальны, что вся мировая цивилизация и большая часть современной западной культуры распространилась из долины Нила. Именно «народ Солнца» дал и распространил цивилизацию, представители именно этого народа бесстрашно путешествовали в поисках золота и драгоценных камней. Таким образом, утверждал он, поклонение Солнцу и эта древняя цивилизация распространились по всему миру.

Гипердиффузионистские взгляды Смита на историю чересчур упрощают прошлое. Они по крайней мере настолько же неадекватны, как и однолинейная культурная эволюция. Тем не менее гипердиффузионистские теории остаются популярными. В своих крайних проявлениях они достигают невероятных высот абсурдности, как, например, попытка доказать, что африканцы колонизировали Америку до Колумба или что тысячи лет назад викинги высадились в Миннесоте (глава 1).

 

Исторический партикуляризм

Первые профессиональные археологи и антропологи жили в такое время, когда многие незападные культуры стирались с лица Земли под натиском западного индустриализированного общества. Поэтому они считали, что сбор информации об этих исчезающих культурах носит приоритетный характер. Эти данные явились предварительной основой теоретических подходов, используемых в археологии сегодня. Американский антрополог Франц Боэс (1858–1942) вместе со своими учениками способствовал тому, чтобы антропология и, следовательно, археология стали «более научными», применяя более точные метолы при сборе и классификации данных. Они собрали невероятные объемы информации о системах кровного родства коренных американцев, их религиях, жилье, гончарном и ткачестве и еще тысячах культурных деталях. Потом все эти данные тщательно изучались и использовались для составления карт культурных ареалов. Такой теоретический подход к культурной антропологии рассматривается как исторический партикуляризм (Лаймэн и другие — Lyman and others, 1996).

Подобная скрупулезная каталогизация культурных сведений была очень важна. Тем не менее историки-партикуляристы пришли к некоторым неправильным выводам в отношении коренных американцев, которые потом и были опровергнуты в ходе археологических исследований. В частности, этнологи того времени рассматривали факт прибытия европейцев со своими одомашненными лошадями как событие беспрецедентной важности. Что после этого Великие равнины заполонили всадники, охотившиеся на бизонов и которые так знакомы нам по голливудским фильмам. Действительно, Великие равнины были редко населены до того времени. Частично этнологи были правы, потому что с началом использования лошадей население здесь начало быстро расти. Но последующие исследования археологов, например Дугласа Стронга, проводившего раскопки в Сигнал Батт, штат Небраска, показали, что за сотни лет до появления европейцев и лошадей, превративших Великие равнины в карнавал всадников, они были заселены охотниками — собирателями и садоводами (Стронг — Strong, 1935). В этом случае археология стала источником информации, опровергнувшим историческую реконструкцию этнологов.

 

История культуры

Исторический партикуляризм повлиял на то, как исследователи интерпретируют археологические данные. История культуры, описание, хронологическое и пространственное упорядочивание археологических данных, стала единственной задачей археологических исследований с 1950-х годов. Исследователи проводили раскопки на археологических памятниках и устанавливали хронологические последовательности и распределения. Интерпретации состояли в первую очередь из описания питания, технологий, миграций и укладов жизни сообществ прошлого. Обнаружение подобных характеристик остается важным аспектом археологических исследований.

Синтез хронологий памятника за рамками одного памятника или локальной области не только включает в себя повторение тех же описательных процессов на других памятниках, но также постоянно обновляет культурную последовательность первоначальных раскопок. Такой синтез является кумулятивным, так как новые раскопки дают культурные материалы, отсутствовавшие в предыдущих раскопах. Вот здесь начинают играть роль методики серийности и перекрестных датировок (глава 7).

Археологические единицы содействовали приданию синтезу (обобщению) формы жесткой иерархической классификации. Они представляют содержание отдельных памятников и их распределение во времени и пространстве. Археологические единицы, наиболее широко используемые в Америке, были разработаны Гордоном Уилли и Филиппом Филлипсом в 1958 году. Некоторые из них мы опишем здесь. Во всем остальном мире, однако, временные границы культурно-исторического подхода к прошлому оставались наиболее важным средством для обеспечения упорядочения археологических данных, которые, в свою очередь, служили основой для интерпретации с использованием множества теоретических перспектив.

Компоненты и фазы

Компоненты являются единицей, которая занимает самый низкий уровень в этой иерархии. Они состоят из группы определенных артефактов, выделяющих культуру обитателей в определенном месте и времени. Такой памятник, как колониальное поселение Мартинс Хандрид, штат Вирджиния, состоит из одного компонента, свидетельствующего о кратковременном обитании англо-американских поселенцев. Другие памятники могут содержать ряд четких компонентов, каждый из которых представляет отдельную культурную фазу. Памятник Костер в Иллинойсе является прекрасным примером многокомпонентного памятника, его разные слои представляют различные компоненты, разделенные стерильными прослойками, ведущие отсчет от 7500 года до н. э. до менее чем тысячелетнего возраста, включая свидетельства первых палеоиндейских обитателей этого региона, временных сезонных стоянок охотников-собирателей и, наконец, круглогодично обитаемого поселения (Струвер и Холтон — Struever and Holton, 1979).

Определение компонента зависит от стратиграфических описаний, а также от опыта археологов в создании подобного рода описаний. Некоторые пещерные памятники на юго-западе Франции содержат много слоев обитания, разделенных стерильными прослойками, которые возможно аккуратно разделить стратиграфически и сгруппировать на основании общих артефактов, таких как гарпуны из оленьего рога или скребки, являющихся характерными для определенного периода и региона.

Компоненты находятся в одном месте. Для того чтобы воспроизвести региональную хронологию, археолог должен синтезировать их с компонентами из других памятников, предпринимая для этого следующий аналитический шаг — фазы.

Фазы являются культурологическими единицами одного и того же памятника или компонентами разных памятников, из которых все обладают одинаковыми отличительными группами артефактов в хорошо определенных хронологических границах (Уилли и Филипс — Willey and Philips, 1958). Характерная группа артефактов одной фазы может быть найдена на расстоянии сотен километров в пределах одной области, занятой локальной последовательностью. Многие археологи употребляют термин культура в том же смысле, что и фаза, но следует подчеркнуть, что археологические культуры не обязательно приравниваются к этнографически очерченным культурам. Фазы или культуры обычно получают названия по ключевому памятнику, на котором обнаружены артефакты. Например, культура Мадлен, существовавшая 16 000 лет назад, названа по имени пещерной стоянки Ла-Мадлен во Франции, где были найдены гарпуны из оленьего рога и другие артефакты, столь характерные для этой культуры.

Некоторые фазы длятся всего несколько лет, а другие — несколько веков и даже тысячелетий. Стоянка Гейтклифф в Неваде была заселена в течение 8000 лет. Этот памятник состоит из пяти компонентов, каждый из которых характеризуется определенного типа артефактами, связанными с определенными периодами времени (Томас — Thomas, 1983a, 2003). Компоненты из одного памятника можно сравнить с компонентами из другого и на основе этого создать региональную хронологию. Компоненты из Гейтклиффа в сочетании с компонентами из других памятников образуют фазу под названием Йеллоу Блейд. Этот период относится к периоду с 1300 по 1850 год, времени контакта с европейцами. Эта фаза относится не только к Гейтклиффу, но и ко всему региону и является основной единицей областного синтеза. Поначалу фаза может охватывать, как Йеллоу Блейд, пять веков или более. Но по мере того, как продолжаются исследования, хронологии уточняются, классификация артефактов становится более тонкой, и первоначальная фаза может разбиваться на хронологически более точные подфазы.

Области культуры

Области культуры можно рассматривать как археологический эквивалент широких этнографических областей, определение которым дали первые антропологи. В начале ХХ века антрополог Франц Боэс составил каталоги общественного устройства, обычаев, веры и материальной культуры групп коренных американцев, и эти каталоги использовались для определения областей культуры на основании общих черт. Многие такие области совпадают с различными географическими делениями мира. Юго-запад США является одной из таких областей, которая частично определяется своей уникальной историей археологических исследований и частично культурными характеристиками и факторами окружающей среды, существовавшими здесь в течение 2000 лет.

Такие большие области делят на подобласти, в которых различия в культуре проявляются достаточно отчетливо, чтобы различать одну подобласть от другой. Гордон Уилли (1966) поделил американский юго-запад на подобласти, среди которых Анасази, Хохокам и Могольон (см. рис. 3.1). Но сам термин область не обозначает ничего большее, чем просто общая и широко распространенная культурная однородность. В пределах любой большой области народы будут адаптироваться к разным обстоятельствам, изменяясь в разных направлениях и вырабатывая новые способы ведения хозяйства.

Традиции и горизонты

Американские археологи используют две единицы, которые синтезируют археологические данные на больших областях: горизонты и традиции. Термин традиции описывает типы артефактов, группы инструментов, архитектурные стили, практики ведения хозяйства или художественные стили, выделяющие какую-либо область в течение длительного времени. Традиции простираются намного далее, чем заселение отдельного памятника или фаза, и могут длиться тысячелетиями. Хорошим примером традиции может послужить традиция изготовления небольших арктических инструментов на Аляске, возникшая, по крайней мере, в 4000 году до н. э. (Дюмон — Dumond, 1987). Характерные инструменты, созданные охотниками-собирателями, были настолько эффективными, что их продолжали использовать до недавнего времени. Остатки этой традиции можно видеть в технологиях современных эскимосов.

Горизонты представлены отличительными артефактами и культурными следами, которые единовременно существуют в соседних областях. Так, религиозный культ может выйти за пределы границ культуры и распространиться на огромные расстояния. Такие культы часто ассоциируются с характерными религиозными артефактами или стилями искусства, которые можно идентифицировать в фазах на расстоянии сотен километров в хорошо определенных единовременных контекстах. Например, художественный стиль Чавин на побережье Перу ассоциировался с характерными религиозными верованиями и ритуалами, общими для многих перуанских сообществ, как в горах, так и долинах в период между 900 и 1200 годами до н. э. (Моусели — Moseley, 2000). Такая общность веры проявляется в археологических материалах искусства Чавин, стиля, для которого характерны мотивы ягуара. Эти уникальные черты и определяют древний горизонт в перуанской археологии.

История культуры оставалась доминирующим подходом до 1950-х годов (Лаймэн и другие — Lyman and others, 1966). Археологи сделали сбор данных первостепенной задачей в археологии как Нового, так и Старого Света. Но археология и сама выработала нечто отличное по обе стороны Атлантического океана.

 

Археология Старого Света

Европейцы изучали свои доисторические истоки, сконцентрировавшись на создании описательных исторических схем, которые прослеживали европейское общество с появления охотников-собирателей до порога возникновения письменности. Века каменный, бронзовый и железный системы трех веков были далее подразделены на более короткие региональные последовательности. Самыми древними памятниками были места обнаружения каменных ручных рубил в долинах Темзы и Сомма, затем были пещерные жилища ледникового периода на юго-западе Франции, которые показали, что за неандертальцем последовал современный человек с намного более развитой культурой охотников-собирателей. Подобная последовательность истории культуры была сформулирована для всей Европы и юго-запада Азии.

Величайшим синтезатором европейской и азиатской первобытности был воспитанник Оксфорда австралиец по рождению Вир Гордон Чайлд (1892–1957). Одаренный лингвист, он обрел энциклопедические познания о тысячах доисторических находок, хранящихся в музеях от Эдинбурга до Каира. Обладая такими данными, Чайлд приступил к описанию доисторической Европы, используя «культуры вместо государственных деятелей в качестве действующих лиц и миграции вместо сражений» (Чайлд — Childe, 1925:7; 1958). Чайлд классифицировал культуры по их сохранившимся следам — горшкам, орудиям, домашней утвари, украшениям. Известно, что эти предметы являются индикаторными, потому что их всегда находят вместе. Он восстановил культурные последовательности в пределах ограниченных географических территорий и сравнил их с аналогичными последовательностями из соседних районов, сверяя характерные культурные черты, предполагая, что они могли проникать из одного района в другой.

Чайлд пошел дальше, поскольку он был одним из немногих археологов, понимавших, что каталогизация артефактов бесполезна, пока она не проводится в пределах определенной рамки неких связей и отношений. Поэтому он использовал данные с сотен памятников и о десятках культур с тем, чтобы сформулировать всесторонний взгляд на доисторическую эпоху Старого Света, который стал классическим.

Появление земледелия и домашних животных, а также городской жизни, считал он, было великим революционным поворотным моментом в мировой истории. Он описал (1942) две основные стадии — неолитическую и урбанистическую революции. Каждая из так называемых революций привнесла новые жизненно важные изобретения, которые можно было идентифицировать в археологических материалах по характерным артефактам. Мысль о неолитической и урбанистической революциях представляла собой технологическую и эволюционную модель в сочетании с экономической, по которой критерием при сравнении этапов мировой истории является то, как люди обеспечивали свое проживание.

Более поздние доисторические народы юго-запада Азии и Средней Европы явились предшественниками греческой, римской и других цивилизаций. Это не случайное совпадение, что Арнольд Тойнби и другие историки приняли универсальную схему археологов в качестве первой главы в своих великих исторических обобщениях. Чайлд доминировал в археологическом мышлении Европы до 1950-х годов. Но в Америке его влияние было меньшим, поскольку сам он никогда не изучал ее прошлое и не писал о нем (Триггер — Trigger, 1980).

ПАМЯТНИКИ

АЛЬФРЕД КИДДЕР В ПЕКОСЕ, ШТАТ НЬЮ-МЕКСИКО, 1915–1929 ГОДЫ

Археолог Гарвардского университета Альфред Киддер впервые приехал на юго-запад в 1907 году для участия в изучении памятника. Еще студентом он был в Греции и Египте, где посещал стратиграфически сложные раскопки, которые проводил англичанин Флиндерс Петри. Опыт участия в этих раскопках убедил его в огромном значении обычных глиняных черепков, поэтому, когда он начал работать на Пекос Пуэбло в 1915 году, он использовал такие находки с учетом этого опыта. Он работал в Пекосе ежегодно до 1929 года, лишь с перерывом на три года во время Первой мировой войны.

Пекос Пуэбло, где впоследствии находилась испанская церковь, был заселен до прихода испанцев в 1540 году. Киддер использовал характерно раскрашенную керамику того времени, для того чтобы углубиться в далекое прошлое. Могилы, в которых находились подношениях в горшках, предоставляли ему нетронутые единицы датировки, в которых он нуждался для создания гончарной последовательности (цепочки). Только в первом сезоне рабочие Киддера раскрыли более 750 скелетов. В то же самое время он просеивал глубоко залегавшие культурные слои и находил тысячи глиняных черепков. Используя то, что было в могилах, свои находки и керамику из других поселений, Киддер разработал обширную схему для древнего Юго-Запада, начиная от «изготовителей корзин», которые были охотниками-собирателями, не имевшими керамики и не выращивавшими растения, до того времени, когда они стали земледельцами, предшественниками народов до-пуэбло и пуэбло, которые вели оседлый образ жизни.

В конечном счете в Пекосе Киддер идентифицировал, по крайней мере, шесть поселений, находящихся друг над другом, и установил широкий каркас для прошлого Юго-Запада, который существует, хотя и в значительно усовершенствованной форме, и сегодня. Он также установил, по существу, местное развитие культуры Юго-Запада.

 

Американская археология

Американские археологи находились в очень трудном положении. Система трех веков не могла быть использована, и археологам изначально было трудно установить хронологию археологических материалов. Самым логичным было бы сделать это, двигаясь назад во времени от исторически известных памятников коренных американцев в доисторические эпохи. Этот метод стал известен в качестве прямого исторического подхода (Уилли и Саблофф — Willey and Sabloff, 1993). Первые археологи Юго-Запада применили этот метод в своих исследованиях в 1890-х годах. Они прослеживали изменения индейских гончарных стилей в глубине веков. Эта работа достигла своего апогея на раскопках в Пекосе Пуэбло, выполненных археологом Гарвардского университета Альфредом В. Киддером в период между 1915 и 1929 годами (Kidder, 1924) (см. вставку «Памятники»). Во время этих раскопок была установлена последовательность культур, до сих пор использующаяся в усовершенствованном виде. В дальнейшем такие исследователи, как, скажем, Дуглас Стронг, с большим успехом применяли подобные методы в археологии равнин (Стронг — Strong, 1935).

Прямой исторический подход имеет свои ограничения. Он удовлетворительно работает, пока есть связь с находками, имеющими отношение к культуре. Если такая связь теряется, прямой исторический подход использовать нельзя.

Америки: таксономический метод Среднего Запада

Влияние Франца Боэса с 1920-х по 1950-е годы было сильным на тех археологов, которые сконцентрировались на сборе и классификации огромного количества доисторических находок из сотен памятников обеих Америк. Они начали ранжировать эти находки по все более усложняющимся региональным последовательностям доисторических культур, но вскоре зашли в тупик. Среди археологов не было согласия о том, как распорядиться огромным количеством новых сведений, извлекаемых при крупномасштабных геологических изысканиях при строительстве дамб, которые были развернуты во времена Великой депрессии на Востоке и Среднем Западе США с тем, чтобы дать людям хоть какую-то работу. Таким образом, никто не мог сравнить одну область с другой, используя одну и ту же терминологию.

Ученые на Юго-Западе и группа исследователей на Среднем Западе под руководством Уильяма Маккерна предпринимали все возможное для решения этой проблемы, пытаясь найти ясные и формальные описательные термины для археологических находок. Группа Маккерна приготовила определения, которые вскоре стали известны в качестве среднезападного таксономического метода (Лаймэн и другие — Lyman and others, 2003). Сопоставляя последовательности артефактов и сотни памятников доисторических эпох посредством серийных методик (глава 7), пользователи этого метода были в состоянии сравнивать последовательности культур на Среднем Западе и востоке США. Этот метод обеспечивал классификационную рамку, но являлся ограниченным в качестве средства интерпретации прошлого просто потому, что он полагался на артефакты, многие из которых были из музейных коллекций со слабым стратиграфическим контекстом, мало внимания уделяя при этом другим направлениям свидетельств о прошлом.

К 1940 году Джеймс Форд, Джеймс Гриффин и Гордон Уилли стали выходить за границы своих локальных территорий. В их распоряжении была масса неопубликованных археологических данных о сотнях памятников, раскопанных во время Великой депрессии (Уилли и Саблофф — Willey and Sabloff, 1933). Их работы в восточной части США показали, что доисторическая материальная культура стабильно развивалась в течение многих тысяч лет. Они выделили периоды, в рамках которых можно было обнаружить широкий диапазон схожих черт в доисторической культуре, и обозначили их как стадии развития.

Гордон Уилли и Филип Филлипс расширили горизонты своей предыдущей работы в монографии (1958), явившейся вехой в американской археологии. Они приложили свои методики ко всем археологическим материалам обеих Америк. Самое важное это то, что они разработали стадии развития для всего континента. Эти стадии определялись технологиями, экономическими данными, структурами поселений, традициями искусства и социальными факторами, а не хронологией, которая, по их мысли, была менее важным соображением.

Америки: хронологии и временные шкалы

С 1920-х по 1950-е годы ни один вопрос так не волновал американских археологов, как установление возраста памятников и находок. Дойдя до пределов прямых исторических связей, у них уже не было возможностей датировать древние американские культуры. Типологии и схемы классификации, основанные только на стратиграфии, позволяли узнать сравнительный, а не истинный возраст находок, не абсолютные даты. Первый прорыв произошел в начале ХХ века, когда астроном из Университета Аризоны Эндрю Дуглас приступил к изучению годовых колец деревьев на юго-западе США. К 1929 году Дуглас разработал точную хронологию для памятников на юго-западе, которая охватывала период от современности до первых веков до нашей эры. К сожалению, дендрохронология хорошо подходит для тех районов, где выражены сезонные изменения роста и имеются благоприятные условия для сохранности дерева. Этот метод сейчас успешно используется для северных территорий.

В иных местах до 1949 года археологическая хронология устанавливалась главным образом посредством умозаключений и догадок. Именно тогда ученые из Чикагского университета Джеймс Эрнолд и Уиллард Либби описали радиоуглеродный метод датировки археологических материалов (Либби — Libby, 1955). В течение нескольких лет радиоуглеродной датировке были подвергнуты сотни памятников по всему миру. Впервые итоги работы с реальными числами заменила результаты исследований предыдущих лет, основанных на предположениях. Наконец, археологи могли сравнить далеко находящиеся друг от друга памятники и культуры, используя универсальную временную шкалу. Теперь они могли сместить акцент с хронологии и классификации на иные проблемы.

 

Экология культуры

Как до, так и после появления радиоуглеродной датировки в археологии ставили акценты на изучении поселения людей на фоне изменений природных ландшафтов — пионерами в этом направлении стали Сирил Фокс и другие полевые исследователи в Британии (Фокс — Fox, 1932), а также на интерпретациях, построенных на основании тщательно изученных региональных серий. Очевидным был следующий вывод: материальная культура человека и социальная организация развивались от простых форм до бесконечно сложных. С того времени многочисленные отчеты о доисторических эпохах во всем мире и обширные обобщения в отношении больших культурных областей позволили составить общие положения о прогрессе в доисторические эпохи (Брейдвуд и Брейдвуд — Braidwood and Braidwood, 1983; Чайлд — Childe, 1942; Уилли — Willey, 1966,1971).

Полилинейная культурная эволюция

В конце 1930-х годов антрополог Джулиан Стюард задал вопрос: «Есть ли пути идентификации общих черт культуры десятков сообществ, разбросанных по разным культурным регионам?» В отличие от однолинейных эволюционистов, которые настаивали на том, что все сообщества прошли через одинаковые стадии культурного развития, Стюард предположил, что некоторые основные типы культур развиваются подобным образом в сходных условиях. Очень немногие конкретные черты культур будут регулярно появляться снова и снова. Другими словами, полилинейная эволюция культур проходила в разных направлениях и с разной скоростью, а не по одному универсальному пути. Стюард также говорил об окружающей среде как о критической переменной и рассматривал ее как одну из причин изменения культуры. Идя по этому пути, он разработал метод распознавания путей изменения культуры под действием механизма приспособления к окружающей среде.

Назвав свои исследования изменений культур и окружающей среды экологией культуры, Стюард выдвинул три принципа (1955).

1. Схожие адаптации можно найти в разных культурах в сходной окружающей среде.

2. Ни одна культура не адаптировалась бы полностью к своей среде, если бы среда не оставалась неизменной в течение какого-то времени.

3. Изменения культур в любом месте приводят либо к социальному усложнению, либо к развитию совершенно новых форм культуры.

Стюард использовал эти принципы в качестве основы для изучения культур и их изменений. При этом он определял и выделял отличительные характеристики каждой культуры, ряд черт, которые он назвал ядром культуры. Например, он заметил, что африканский народ сэн, австралийские аборигены и индейцы фуэго организованы в патрилинейные (исходящие от отца) коллективы, формирующие культурный тип. Почему? Потому что схожие адаптации к окружающей среде привели к сходным социальным устройствам. Хотя окружающая среда у каждого из народов сильно отличалась, от пустынь и холода до дождливых равнин, практические требования к маленькой группе людей, на своей территории занимающихся охотой и собирательством, в основе были одинаковыми, несмотря на многие различия в деталях. Стюард использовал свою методику ядра культуры для выделения отличительных черт культуры охотников-собирателей, а также других типов культур.

Стюард изучал взаимоотношения между средой и культурой, которые формировали контекст и, следовательно, причины появления характерных черт культуры. Такие черты, как новый тип дома или форма социального устройства, можно было обнаружить в одной местности, потому что имела место диффузия, но это не объясняло, почему же принималась именно эта черта. Стюард приложил экологию культуры для решения таких вопросов, а также к таким проблемам, как, например, почему приспособление человеческих сообществ к разным средам обитания приводило к различным типам поведения. К диффузии и эволюции он добавил новую теорию: изменяющаяся адаптация к естественной среде. Другими словами, изучение изменения культур включает в себя изучение культур людей, а также изменений условий их обитания.

Экология культуры изучает общую картину того, как человечество адаптируется к окружающей среде и как изменяет ее. Человеческие культуры рассматриваются как открытые системы, потому что их институты могут быть связаны с институтами других культур и с окружающей средой. Окружающая среда, как открытая система, предполагает большую степень вариативности между отдельными современными и археологическими культурами. Любое объяснение культуры должно быть в состоянии трактовать изменения, обнаруживаемые в живых культурах, а не только в тех, которые создаются классификаторами археологических культур. Заметим, что многие факторы влияют на культурные системы, поэтому их упорядочивание может происходить только при понимании системы и тех процессов, в результате которых возникают как сходные, так и различные черты. Многие сложные факторы являются внешними по отношению к культуре и находятся вне зоны внимания археолога.

Имеются очевидные трудности при изучении взаимодействия людей и среды, особенно в случаях, когда условия сохранения накладывают ограничения на артефакты и другие данные, доступные для изучения. Прежде всего, различные культуры адаптируются к средам посредством технологий, поэтому модели технологических подсистем позволяют археологам получать сравнительно полную картину культурной системы как таковой. Каждый ее аспект должен реконструироваться отдельно, для чего необходимо использовать каждое свидетельство, имеющее отношение к данной грани системы. Со временем из таких реконструкций будет получена полная картина данной культурной системы.

Полилинейная эволюция признает, что имеется много эволюционных путей, простых и сложных, различия между которыми возникают в результате конкретных адаптационных решений (Стюард — Steward, 1955). Культурные адаптации являются нетривиальными процессами — они тонко настроены на местные условия и характеризуются долговременным кумулятивным эффектом.

«Изучение археологии» Уолтера Тэйлора

Начиная с 1950-х и до 1960-х годов некоторые археологи утверждали, что археологи должны не просто описывать прошлое, но скорее объяснять, почему происходили определенные процессы. В то время, когда появилась работа Стюарда, американская археология уделяла чрезмерное внимание хронологии и артефактам. Такую работу можно было сравнить с классификацией насекомых или коллекционированием почтовых марок. И тогда, в 1948 году, археолог Уолтер Тэйлор опубликовал свою знаменитую работу «Изучение археологии», содержащую разгромную критику по поводу поглощенности американской археологии описаниями и хронологиями.

В этой фундаментальной работе Тэйлор призывал переместить центр тяжести с хронологических последовательностей и распределений на подробное многоуровневое исследование отдельных памятников и их характеристик, таких как культурные слои, ярусы и очаги. При таком подходе сводились воедино все возможные свидетельства о памятнике — технология, художественные стили, экологические факторы, архитектура и информация об общественной жизни, для того чтобы сконцентрироваться на людях, которые здесь жили, и на изменениях в их культуре. Тэйлор попытался привить в археологии иной взгляд на культуру, который признавал бы ее как неотъемлемую часть антропологии. Он полагал, что эти дисциплины должны работать вместе для выработки общей истины о культуре человека (Клюкхон — Kluckhohn, 1940).

Исследования Стюарда и Тэйлора подвели археологию ХХ века к реперной точке великих перемен в теории этой науки. Они раз и навсегда установили тесную связь между археологией и антропологией. В «Изучении археологии» со всей ясностью было показано, что самой важной целью археологии должна стать выработка адекватных объяснений доисторической эпохи человечества, что является задачей более сложной, чем просто раскопки, сбор и описание. Воззрения Стюарда на полилинейную эволюцию культуры и экологию культуры оказали значительное влияние на археологов, и эти понятия стали принципиальным аспектом новой археологии 1960-х годов, о которой будет рассказано в главе 3.

 

Заключение

Археология возникла благодаря любознательности и желанию узнать свое прошлое, которое испытывали многие писатели-классики, такие как, например, Гесиод. Он размышлял об истоках человечества и этапах его развития в древности. После эпохи Возрождения подобное любопытство проявлялось в раскопках Геркуланума и Помпей, когда найденные классические римские скульптуры стали украшать владения состоятельных европейцев. Тогда находили и намного более примитивные предметы — каменные инструменты. В них содержался намек на более древнее, доисторическое, прошлое. Но размышлениям о древности препятствовало буквальное понимание Библии.

По мере накопления знаний о биологическом и культурном многообразии человечества в конце XYIII века люди усиленно размышляли о взаимоотношениях между различными группами, о принципе прогресса человечества от простых сообществ к сложным. Открытия в долине реки Сомм во Франции и находки в других местах показали, что кости вымерших животных и орудия из костей, изготовленные человеком, взаимосвязаны между собой, и это доказывало, что человечество существует намного больше чем 6000 лет, о которых говорила официальная история. Но эти открытия находились вне научного контекста, пока не сформировались униформистская геология, палеонтология и теория эволюции.

За биологической эволюцией последовало понимание социальной эволюции. Многие археологи считали, что доисторические культуры располагаются как ступеньки на пути от простого к сложному. Первые антропологи, среди них Эдвард Тэйлор и Льюис Морган, отстаивали простую форму однолинейной культурной эволюции, в соответствии с которой человечество прогрессировало от простой дикости к сложной цивилизации, обладающей письменностью.

Однолинейная культурная эволюция была слишком простой схемой, чтобы удовлетворительно объяснить доисторическую эпоху. Некоторые ученые обратились к диффузии как средству объяснения, другие же дошли до крайностей, предположив, что многие аспекты цивилизации исходят из Египта или других так называемых колыбелей цивилизации. Такие гипердиффузионистские теории, часто основанные на ограниченном археологическом материале, оказались столь же неудовлетворительными, как и однолинейная модель. Под влиянием Франц Боэса и Гордона Чайлда ученые начали описывать артефакты и памятники намного более точно и стали уделять чрезмерное внимание истории культуры и хронологии.

Американские археологи интенсивно использовали прямой исторический подход при изучении доисторической эпохи. Они исходили из известных исторических культур и двигались назад в прошлое. В 1930-е годы были разработаны и широко использовались стандартные таксономические системы. В конце 1940-х годов появился метод радиоуглеродной датировки, и это событие совпало с усилением интереса к изучению естественной среды и экологии человечества. Антрополог Джулиан Стюард сформулировал принципы экологии культуры при изучении взаимоотношений между культурами человечества и окружающей средой.

Работа Уолтера Тэйлора «Изучение археологии», опубликованная в 1948 году, оказалась поворотным пунктом в критике американской археологии за ее чрезмерное внимание к описанию артефактов и хронологий, вместо того чтобы интерпретировать социальные системы прошлого и объяснять изменения культур. Эта значительная работа и распространение идей полилинейной культурной эволюции помогли заложить основы современной объяснительной археологии.

 

Ключевые термины и понятия

Антиквар

Горизонт

Диффузия

Исторический партикуляризм

История культуры

Компонент

Однолинейная культурная эволюция

Патрилинейный подход

Подобласть

Полилинейная культурная эволюция

Прямой исторический подход

Регион культуры

Система трех веков

Таксономический метод Среднего Запада

Традиция

Униформизм

Фаза

Экология культуры

 

Рекомендуемая литература

PAGAN, BRIAN M. 1985. The Adventure of Archaeology. Washington, DC: National Geographic Society. A lavishly illustrated account of the history of archaeology that is ideal for beginners.

GRAYSON, DONALD. 1983. The Establishment of Human Antiquity. Orlando, FL: Academic Press. A definitive and scholarly study of human antiquity based on contemporary sources. Strongly recommended for the advanced reader.

LEWIN, ROGER. 1998. Principles of Human Evolution: A Core Textbook. Maiden, MA: Blackwell. An authoritative summary of biological and cultural evolution.

LYMAN, R. LEE, MICHAEL O’BRIEN, and ROBERT DUNNELL. 1996. The Rise and Fall of Culture History. New York: Plenum Press. A splendid analysis of culture history in American archaeology. Essential reading for advanced students:

MELTZER, DAYID J., DON D. FOWLER, and JEREMY A. SABLOFF, eds. 1986. American Archaeology Past and Future: A Celebration of the Society for American Archaeology, 1935–1985. Washington, DC: Smithsonian Institution Press. A set of essays that review the development of American archaeology since the 1930s.

TRIGGER, BRUCE G. 1989. A History of Archaeological Interpretation. Cambridge: Cambridge University Press. A brilliant intellectual history of archaeology.

WILLEY, GORDON, and JEREMY SABLOFF. 1993. A History of American Archaeology. 3d ed. New York: W. H. Freeman. A detailed account of New World archaeology, from the Spanish Conquest until recent times.