Ранним вечером Уна наконец оказалась дома, измученная долгой дорогой и исполненная благодарности к своему скромному жилищу — небольшой гостиной с широким окном и крошечной спальне.

Бросив вещи, она сразу отправилась в примыкавшую к спальне ванную комнату. После душа, накинув короткий халатик, она налила себе стакан охлажденного сухого вина и устроилась с ним в гостиной на диване. Рядом стоял высокий стеллаж, заставленный книгами, на нижней полке лежали последние выпуски журналов мод. Забравшись с ногами на диван, она позвонила дежурной телефонистке, и та добросовестно продиктовала ей все послания, накопившиеся за время ее отсутствия.

— Позвони, когда вернешься! — Это от ее ближайшей подруги Стефани. — Представляешь, Пол собирается вернуться к жене, и это после того, как он совсем доконал меня.

Уна улыбнулась. Видно, Стефани совсем допекло, если она, не сдержавшись, передала свои жалобы через телефонистку.

Следующее послание было от старой школьной подруги:

— Приеду на неделе, надеюсь, вместе пообедаем. Позвоню в четверг.

Уна прослушала все шесть посланий от друзей, которые просто хотели с ней встретиться. Все как обычно, ничего огорчительного, ничего волнующего. Ее жизнь была хорошо налажена. Все шло размеренно.

Друзей она выбирала тщательно, особенно мужчин, любовных связей избегала. Игра без риска, возможно, лишала ее возможности взять главный приз в жизни, но зато она была защищена от мучительных поражений и разочарований. Пребывая в равновесии, она была уверена, что сделала правильный выбор.

Но теперь в ее жизнь снова ворвался Корделл, угрожая разрушить это тщательно создававшееся равновесие. Он пугал ее, даже мысль о нем вызывала странную дрожь. Залпом допив вино, Уна вскочила. Надо позвонить Стефани и узнать, как развиваются ее отношения с рыжеволосым другом. Кончится это как обычно тем, что обе начнут хохотать, потому что Стефани как никто другой умела обнаружить в любой ситуации комические стороны. Усмехнувшись, Уна набрала номер телефона Стефани. Какое счастье, что на свете есть друзья.

Когда в понедельник утром Уна приехала на работу, то обнаружила в приемной своего партнера и менеджера по сбыту. Билли Грин нервно расхаживал по комнате, лицо его было озабоченным.

— Нам нужно нанять еще четырех швей, — выпалил он, как только увидел Уну. — Я только что из Парижа и…

— Похоже, поездка была успешной? — Уна лукаво приподняла бровь, заметив, как сияют его глаза. Из них двоих вышла отличная команда. Билли устраивал суматоху по малейшему поводу, а Уна методически успокаивала его, анализируя возникшую ситуацию. Вдвоем они обязательно находили решение, которое устраивало обе стороны. — Нравится наша продукция?

— Но где мы, черт возьми, найдем еще четырех швей? — Он с укором смотрел на Уну, будто это затруднение — целиком ее вина. Впрочем, так оно и было: популярность ее моделей росла. — Ты думаешь, это легко?

— А тебе кто-нибудь обещал легкую жизнь? — Усмехнувшись, Уна повела его к себе в кабинет, бросив через плечо секретарю: — Керри, дорогая, Билли требуется изрядная доза кофеина. Можешь организовать кружку кофе?

— Конечно. И для вас тоже?

— Ты ангел, Керри! — Уна придержала дверь, приглашая Билли войти. — Присаживайся, — сказала она, — давай обсудим детали.

Лихорадочный рабочий темп держался всю неделю. Следом за одной проблемой возникала другая. Тем не менее им удавалось справляться. Обычно к полудню пятницы она заканчивала и отправлялась домой, но в ту пятницу поймала себя на желании найти повод задержаться в кабинете.

Около половины шестого Керри просунула в дверь голову.

— Я, пожалуй, пойду.

Уна стояла возле манекена, поправляя складки пурпурного шелка. Она растерянно оглянулась.

— В чем дело, Керри?

Керри хихикнула.

— У вас работа вместо мужа, не так ли? Ну а меня ждет муж, и, если я по быстрому не уберусь отсюда, он найдет себе какую-нибудь шлюху и пойдет с нею в кино. А вы?.. Какие у вас планы на выходные? Или вы собираетесь проводить их здесь, в обществе манекенов?

Уна постаралась улыбнуться.

— Я собираюсь на озеро.

Глаза у Керри стали мечтательными.

— Озеро… Вы счастливая! Песок, солнце, прохладная вода, пикники, прогулки…

После ее ухода Уна хмуро постояла возле манекена, потом нетерпеливо сорвала с него кусок шелка и швырнула в груду лоскутов на ближайшем столе. Схватив со стола сумочку, она на ходу бросила обнаженному манекену:

— Увидимся в понедельник.

К озеру она подъезжала в сумерках, но, съехав с шоссе, сразу увидела Корделла. Он шел со стороны пляжа, его светлая рубашка мелькнула в свете фар. Сердце Уны забилось часто-часто, будто торопилось неведомо куда. Вцепившись в руль и притормозив, Уна свернула к дому и чуть не уперлась в Корделла, который, заступив ей дорогу, сделал знак остановиться.

Резко затормозив, она остановила машину. Корделл облокотился на крышу машины и нагнулся к открытому окну. В слабом свете приборной доски их глаза встретились. Интересно, подумала Уна, помнит ли он об искре страсти, проскочившей между ними во время последней встречи? Но в голосе его она не услышала и намека на это.

— Марси легла, — сообщил он. — Все утро возилась на кухне, перетрудилась и решила рано лечь. Я вышел предупредить тебя, чтобы, входя в дом, ты не разбудила ее.

— С ней все в порядке? Не заболела?..

— Нет, просто устала. Утром будет в отличной форме.

Он стоял так близко, что Уна ощущала накопленный за день жар, исходивший от его тела. Знакомый мужской запах. Близость Корделла вызывала в ней панику. Сняв ногу с тормозной педали, она поторопилась сказать:

— Ладно, спасибо, что предупредил. Мне будет спокойней, когда я сама…

— Подожди минутку! Ты ела?

— Да, перекусила по дороге. А теперь извини, я устала, неделя была тяжелой, мне хочется вытянуть ноги и…

— И выпить стаканчик на ночь. — С озера донесся одинокий крик гагары. — Мне надо кое-что у тебя спросить.

— Так спрашивай.

— О Господи, ты что, не можешь просто зайти ко мне выпить, не делая из этого большого события?

— В чем дело, Корделл? Совсем не соображаешь? Неужели ты настолько сексуально озабочен, что не можешь никого найти, кроме такой старушки, как я? Извини, это не для меня. Ха! Давай, я посижу с Энтони, а ты, если хочешь, поезжай в бар — это дальше по шоссе. Там ты без проблем подберешь себе готовую к услугам женщину.

— Я хоть слово сказал о сексе? — Голос Корделла был спокойным. — Я просто предложил тебе выпить перед сном. Пожалуй, из нас двоих хуже соображаешь ты, Уна.

Уна закрыла глаза.

— Извини, — буркнула она. — Забудь, что я сказала. Я действительно отупела, но зайду, раз это так важно. — Она потянулась выключить зажигание, но Корделл остановил ее:

— Не выключай. Ты тоже извини меня. Конечно, ты устала. Я не задержу тебя. А сказать я хотел вот что. В середине недели мне предстоят собеседования с несколькими гувернантками. Энтони я возьму с собой и, как только выберу две наиболее подходящие кандидатуры, в тот же день устрою их встречу с ним. Я хотел узнать, не сможешь ли ты освободиться в среду, чтобы присмотреть за ним, пока я буду занят?

Меньше всего Уна ожидала этого. Она откинулась на спинку сиденья, испытывая легкое потрясение. Значит, Корделл окончательно решил вернуться сюда. Иначе зачем ему нанимать гувернантку здесь? Как же ей теперь распорядиться их с бабушкой усадьбой? Черт возьми! Меньше всего сейчас ее тревожило это. Как ей распорядиться своей жизнью? Как она справится с тем, что Корделл будет жить в городе, где каждую минуту она рискует встретить его?

— Уна! Ты сможешь помочь мне?

Сделав усилие, Уна взяла себя в руки.

— Значит, ты решил вернуться сюда?

— Да.

— И выполнить свой план? — Холодный тон ее выражал неодобрение. — Раз ты нанимаешь гувернантку, то подыщешь и любовницу.

Корделл отступил на шаг, и луна ярко осветила его лицо. В его глазах были непонятное ей страдание и отчаянная усталость.

— Полагаешь, есть другой выход? — тихо спросил он, будто размышления над этой проблемой окончательно истощили его силы.

— Я полагаю, что Энтони нуждается в настоящей матери и в настоящей семье. А то, что ты задумал, — Уна тряхнула головой, — так бездушно, банально, бессердечно! Это не лучшие условия для воспитания ребенка.

— Значит, как я понял, раз ты против моего намерения нанять гувернантку, то бесполезно просить тебя присмотреть за Энтони.

— Ты понял неправильно. Я выкрою время и с удовольствием побуду с ним. Когда вас ждать?

Ей хотелось плакать, но не из-за гувернантки. Ее расстроило намерение Корделла обзавестись любовницей.

— Мы приедем во вторник вечером, остановимся в гостинице. Первая встреча назначена на девять утра.

— Тогда приведешь ко мне Энтони около восьми. Я дам тебе свой адрес перед отъездом.

— Спасибо тебе. — Он сделал еще шаг. — Тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Сняв ногу с тормоза, Уна завела машину на стоянку у дома. Она тихо вошла через боковой вход и уже закрывала за собой дверь, когда услышала крик и замерла на месте. Крик донесся из дома Корделла, и кричал ребенок. Крик повторился. Уна похолодела. Жалобный крик ребенка во время ночного кошмара. Проснувшийся вдруг материнский инстинкт побуждал ее бежать на крик, утешать.

Но у нее не было такого права. Сделать это мог только Корделл. Придется ему справляться в одиночку. Но завтра она непременно выберет время для Энтони, которому нужна материнская ласка, а не чужая гувернантка и не женщина, нанятая Корделлом исключительно для удовлетворения его сексуальных потребностей. Энтони нуждается в нежной поддержке любящих людей. Они с бабушкой помогут ему.

— Ба, Энтони кричал ночью.

— Бедный малыш, мне так его жаль! — Марселла сидела в постели, держа в руках кружку с крепким сладким чаем, которую принесла Уна.

Уна выглянула в окно. Восемь утра, а над озером уже повисло жаркое марево. Она увидела играющих у воды детей Торпов, Саймона на плоту и Эмили, занятую приготовлением завтрака.

В соседнем доме Корделл, наверное, готовит завтрак для Энтони. Интересно, справился ли он прошлой ночью? Может, ей надо было послушаться инстинкта и постучать к ним? Она тяжело вздохнула. Иногда так трудно разобраться, как поступить правильно.

— Послушать твой вздох, так все заботы мира лежат сегодня на твоих плечах, — сказала бабушка. — Устала на работе?

Уна обернулась.

— Да, ба, было много суеты, но вздохнула я не поэтому. Просто подумала, что, наверно, мне нужно было предложить свою помощь ночью, когда я услышала крики Энтони. Думаю, у Корделла возникли трудности, когда пришлось вплотную заняться сыном. Он и со своим горем еще не справился. Ведь прошло всего полгода после кончины Дейзи.

— Ну, Корделл взрослый человек, а вот мальчик… Боюсь, я мало общалась с ним на этой неделе. Неважно себя чувствовала. Корделлу и остальным я сказала, что слишком много возилась на кухне. А на самом деле все эти дни меня мучил желудок, но сейчас, слава Богу, отпустило. Сегодня я чувствую себя на все сто, ну, может, на девяносто восемь процентов, — поправилась она с полуулыбкой. — Если мы с тобой будем уделять ребенку больше внимания, я уверена, это пойдет ему на пользу. Нет необходимости посвящать Корделла в наше намерение. Не стоит давать ему почувствовать, что он не справляется.

Мысль о комплексующем Корделле заслуживала осмеяния, но пока что он, пожалуй, и вправду оказался не на высоте. А бабушка, озабоченно подумала Уна, все еще неважно выглядит.

Стало быть, заниматься Энтони придется ей самой, по крайней мере, сегодня. Но как это сделать, чтобы не заметил Корделл? Будут трудности. И все же она попытается…

— Знаешь, Корделл сказал мне, что собирается продать свое дело в Англии и начать здесь заново. Замечательно, правда? Он такой добрый. Говорил, что если тебе не нужна наша усадьба, я все равно должна сохранить ее за собой по меньшей мере еще на несколько лет. Он предложил брать меня с собой всякий раз, когда будет приезжать с Энтони. Словно Бог услышал мои молитвы!

— Неужели! — Уна заставила себя улыбнуться. — Тогда… Может, еще немного тостов?

— Нет, дорогая, но я еще немножко полежу, чтобы набраться сил к вечеру. Ты не забыла, что сегодня нам предстоит вечеринка-сюрприз?

— Нет, не забыла.

— Ну и хорошо. — Марселла поставила кружку на столик возле кровати и откинулась на подушки. — Что ты собираешься делать?

— Приберу на кухне, постираю, выкупаюсь, а после поищу Энтони и попробую его немного расшевелить.

В белом закрытом купальнике, с красным полотенцем на плече Уна вышла из дома и тут же увидела Саймона, выглядывавшего из-за ствола березы у дорожки. Он сделал ей знак подойти.

— Уна, — шепотом сказал он, — я не видел вечером твою бабушку и поэтому не смог переложить продукты в ваш холодильник. Ждал тебя, но не дождался. Ты очень поздно приехала?

— Не очень, но Корделл предупредил меня, что бабушке нездоровится и она заснула. Поэтому я постаралась не шуметь и не включать свет.

— Как Марси сегодня?

— Вроде бы неплохо. Она с нетерпением ждет вечеринки.

— Замечательно. Слушай, продукты здесь. — Уна заметила большой пласмассовый ящик у дерева. — Мне бы проскользнуть в вашу кухню, пока Эмили не увидела.

— Пошли.

Им понадобилось несколько минут, чтобы переложить продукты в большой холодильник Марселлы, а ящик закинуть на шкаф, чтобы Эмили не увидела, как муж возвращает его на место.

— Отличная мысль! Из тебя, Уна, вышел бы великий преступник, не оставляющий улик!

Они посмеялись и вернулись к березе, у которой встретились. Саймон уже свернул с дорожки, собираясь уйти, когда Уна задержала его.

— Слушай, — зашептала она, — а вдруг бабушка не сможет увести Эмили перед ужином, как договорились. Как же нам удастся приготовить все для сюрприза?

— Об этом я не подумал. — Саймон растерянно смотрел на Уну, упираясь рукой в ствол дерева.

— А, не беспокойся… Придумаем, как избавиться от всех, даже если понадобится пустить в ход невинную ложь.

— То-то изумится Эмили, когда узнает, какие тайные интриги…

— Плелись под ее прелестным носиком! Здорово! — От избытка чувств Уна дотронулась до его руки и улыбнулась. — И все это во имя любви!

Звук шагов по дорожке подсказал им, что они не одни. Резко обернувшись, Уна почувствовала, как екнуло у нее сердце. Угрюмое выражение лица Корделла не предвещало ничего хорошего.

— Так-так-так, — протянул он обманчиво спокойным голосом. — Что мы здесь делаем?

О Господи! Как ужасны эти совпадения! Саймон и Уна не успели ничего ответить ему, как от дома Торпов послышался голос Эмили:

— Саймон Торп, где ты? Если ты сию же минуту не появишься, твоя яичница с беконом остынет!

Страшной угрозе вторил взрыв детского смеха.

— Доброе утро, Корделл. — Саймон вопросительно посмотрел на Уну, и она чуть заметно кивнула, давая понять, чтобы он за нее не беспокоился. — Хотелось бы постоять с вами, ветерок сегодня приятный, но тороплюсь.

Он ушел, оставив Уну лицом к лицу с Корделлом.

— Доброе утро, — беззаботно приветствовала она его, отметив про себя, что холодный голубой цвет его футболки, спускавшейся на плавки, соответствует холоду его глаз, казавшихся прозрачными. Она поняла, что он раздражен, и поторопилась уйти. — Извини, я шла окунуться.

Она быстро направилась к пляжу, но тут же поняла, что так легко от него не отделается. Через несколько шагов он догнал ее и пошел рядом.

— Как чувствует себя Марси? — спросил он.

— Намного лучше. Набирается сил перед вечером. Мы хотели сегодня поужинать в ресторане, — спокойно соврала она, вовремя вспомнив просьбу Саймона не посвящать никого в вечерние планы.

Дальше они шли молча, и с каждым шагом напряжение возрастало. Уна готовилась к тому, что за этим последует. Уже у воды она, обвив себя полотенцем, посмотрела на него.

— Ты, очевидно, шел за мной с определенной целью. Так говори, в чем дело.

— Ты отлично знаешь, в чем дело, — с угрозой начал он. — Сколько раз тебя надо предупреждать, чтобы ты держалась подальше от Торпа? Может, хватит того, что ты уже натворила? Ты, видно, не усвоила тот урок восьмилетней давности, когда вела себя не лучше обычной шлюхи!

Уна чуть не согнулась пополам от боли. Слова Корделла подействовали на нее, как удар в солнечное сплетение. Справившись с приступом тошноты, она с вызовом посмотрела на него.

— Кто назначил тебя моим сторожем? — бросила она. — Как я себя веду, не твое дело!

— Нет, мое! Эмили мой старый друг, и я не позволю тебе…

— У тебя нет права командовать мной, Корделл Паркер! Лучше займись собственным сыном вместо того, чтобы шпионить за мной! Энтони так нуждается в тебе, ты, глупец! А меня оставь в покое.

По его внезапной бледности она поняла, что ударила по больному месту. Не обращая внимания на мгновенное угрызение совести, она отвернулась так резко, что взметнулись пепельные волосы, бросила полотенце на песок и поспешила вдоль кромки воды к причалу. На полпути она с разбега нырнула в озеро и задохнулась, погрузившись в холодную воду. Как слеп Корделл, с горечью думала она, сильными взмахами плывя к плоту. К тому же глуп, но он никогда не узнает, как больно ранил ее.

Почему же, почему она продолжает безнадежно любить его?