Алекса чувствовала, что сердце колотится все быстрее и быстрее. Она слышала его удары. В этой ужасающей тишине они звучали как литавры.

— Ты меня слышишь, Алекса? — произнес едва слышный голос.

Пищевод обожгло кислотой. Она закашлялась, почувствовала, что ее вот-вот вырвет. Немного рвоты вылилось на промокшую рубашку, остальное застряло в горле.

Нужно было сесть, чтобы выплюнуть все изо рта, но она и голову-то не могла приподнять выше, чем на несколько дюймов. Не могла двинуться.

— Поосторожнее там, будь добра, — сказал голос. — Мы не сможем открыть твой гроб в случае чего.

— Гроб… — выдохнула она.

— Умирать тебе незачем. Мы не хотим твоей смерти. Мы просто хотим убедить твоего отца пойти нам навстречу.

— Сколько денег вы хотите? — прошептала она.

— С чего ты взяла, что мы хотим денег, Алекса? А если бы и хотели, у твоего отца все равно ничего нет.

— Мой отец… У него до хрена денег, понятно? Он вам все отдаст, только, пожалуйста, пожалуйста, выпустите меня скорее.

— Алекса, вот теперь слушай меня очень, очень внимательно, поскольку от этого зависит твоя жизнь.

— Я слушаю, — прошептала она.

— Хорошо. Теперь вот что, Алекса. Поговорим о том, как ты будешь дышать. Ну что? Слушаешь?

Ее всю затрясло, и она простонала:

— Пожалуйста…

— У тебя в гробу есть воздух, но его немного. Если бы мы просто положили тебя туда и закопали, ты бы и полчаса не протянула. Но мы понимаем, что этого времени слишком мало.

— Закопали?.. — прошептала она.

— Да. Ты в стальном гробу, закопанном на десять футов в землю. Погребена заживо. Но ты, конечно, и сама уже это поняла.

Что-то взорвалось у нее в мозгу: яркие искры света. Она кричала, пока голосовые связки не перенапряглись так, что из горла выходили только тяжелые всхлипы, но в темноте и они казались оглушительно громкими.

Флуоресцентная оранжевая квитанция на штраф за неправильную парковку уже торчала за стеклоочистителем моего «дефендера». Черт бы побрал этого Снайдера. Если бы он не заставил меня столько ждать, счетчик не показал бы лишнее время.

Я достал «блэкберри», хотел позвонить Маркусу, и тут услышал за спиной женский голос:

— Нико?

Так меня уже почти никто не называл, только несколько человек, которых я знал в Вашингтоне давным-давно.

Я почувствовал, что это она, может быть, даже по запаху узнал, еще раньше, чем она тронула меня за плечо. Не оборачиваясь, я сказал:

— Диана?

— А у тебя все тот же «дефендер», вижу, — сказала она. — Ты почти не меняешься, правда?

— Привет, — сказал я и обнял ее. На секунду заколебался, целовать ли ее в губы — давно прошли те времена, — но она сама решила этот вопрос: подставила щеку. — Отлично выглядишь.

Я не лгал. Диана Мэдиган была в узких джинсах, потертых коричневых ковбойских сапогах и изумрудной блузке, подчеркивавшей цвет ее необыкновенных светло-зеленых глаз.

Таких женщин я никогда больше не встречал. Сильная, чуткая, элегантная. И красивая. Упругое гибкое тело и буйная копна кудрявых волос. Медового цвета с рыжеватыми искорками. Нос крупный, но изящный. Единственное, что в ней напоминало о прошедших годах, — тонкие морщинки вокруг глаз.

Мы не виделись лет пять или шесть, с тех пор как ее перевели из вашингтонского отделения ФБР в Сиэтл и она заявила, что ей не нужны отношения на расстоянии. Наши отношения и не были серьезными — не то чтобы просто «постельная дружба», но без давления друг на друга, без ожиданий чего-то большего. Так хотела она, а меня, учитывая то, сколько я работал и сколько времени проводил в разъездах, это вполне устраивало.

И все же, когда Диана позвонила и сказала, что переезжает в Сиэтл, я сначала растерялся, а потом тут же обиделся. Я никогда раньше не встречал таких женщин и был уверен, что больше не встречу, и удивился, что она не чувствует того же ко мне. Я был разочарован в себе — за то, что так плохо в ней разобрался. До тех пор я всегда считал, что разбираться в людях — один из моих природных талантов. Разрыв с Дианой остался в памяти как что-то вроде нераскрытого дела.

Но именно такие дела меня всегда неудержимо привлекали.

— Я выгляжу ужасно, и ты это знаешь, — сказала она. — Я всю ночь рассылала эсэмэски охотникам за малолетками — от имени четырнадцатилетней девочки.

— Значит, работу не сменила?

Диана работала в ФБР, в отделе быстрого реагирования по похищениям несовершеннолетних. Работа была морально изматывающая. Я никогда не понимал, как она это выдерживает. Казалось бы, давно должна перегореть.

На руке у нее не было обручального кольца, и я мог только предполагать, что детей у нее тоже нет. И неизвестно, будут ли теперь, когда она видела, что с ними иногда случается.

— Давай я тебя подвезу, — сказал я.

— А ты откуда знаешь, что я не на машине?

— Потому что ты бы припарковалась в подземном гараже, как все фэбээровцы. А в левой руке у тебя были бы ключи. Не забывай, я тебя знаю все-таки.

Она отвела взгляд. Смутилась? Как бы то ни было, по лицу ничего не поймешь. Как обычно, в плане эмоций — настоящий криптонит.

— У меня квартира в Саут-Энде. Хотела взять такси.

Я распахнул перед ней пассажирскую дверцу.

Сидя в машине, я уловил тончайший аромат ее духов: роза, фиалка и кедр. Нейробиологи утверждают, что ничто не способно вернуть нас в прошлое так быстро и властно, как запахи. Дианины духи вызвали целый рой воспоминаний. По большей части счастливых.

— Давно ты в Бостоне? — спросил я.

— Чуть больше года. Я слышала, что ты вроде бы тоже тут. Тебя Стоддард сюда отправил — открывать филиал или что-нибудь в этом роде?

— Нет. Я тут сам по себе.

— И как, нравится?

— Было бы отлично, если бы начальник не был таким самодуром.

Она грустно рассмеялась.

— Ник Хеллер, фанатично преданный фирме сотрудник.

— Как ты сказала — Пемброк-стрит, да?

— Да. На Коламбус-авеню поверни. Спасибо, что подвез.

— Рад помочь.

— Слушай, мне жаль, что со Снайдером так получилось.

— Откуда ты знаешь, что я с ним встречался?

— Я видела, с каким видом ты оттуда вышел. Непохоже было, что все хорошо прошло.

— А он тебе сказал, о чем шла речь?

— Конечно.

Интересно, может, она специально за мной шла? Может быть, это не случайная встреча. Может быть, она услышала, что я тут, и захотела поздороваться. Может быть, это все, чего она хотела. Я мысленно добавил еще страничку в папку с незавершенным делом: «Мэдиган, Диана».

— Так что у него за пунктик на Маршалле Маркусе?

— Маркус — его личный Моби Дик. Для таких, как он, чем недостижимее цель, тем больше она их притягивает.

Мне-то можешь не рассказывать, подумал я.

— Ну, мне показалось, он гораздо больше заинтересован в том, чтобы прижать Маркуса, чем в том, чтобы найти его дочь.

— Может быть, потому, что он занимается финансовыми преступлениями.

— Ага.

— Я не понимаю, зачем ты встречался с главой отдела финансовых преступлений, если ищешь пропавшую девушку.

— Мне назвали его имя.

— Маршалл Маркус — твой друг? — спросила она.

— Друг семьи. Моя мать у него работала. И девочка мне нравится. Но вы, очевидно, под него копаете. А ты что можешь о нем сказать?

— Немногое. Это секретное расследование.

Я остановился возле ее узкого дома в старинном стиле, с изогнутым фасадом. На двойной парковке «дефендер» поместился без труда.

— Ну, спасибо еще раз, — сказала она.

— Погоди. Я должен попросить тебя об одном одолжении. Как ты думаешь, ты можешь добиться разрешения отследить местоположение Алексиного телефона?

— Это не так легко будет сделать в обход Снайдера. А почему ты думаешь, что с ней что-то случилось?

Я хотел ответить, но она огляделась вокруг и сказала:

— Слушай, если хочешь, зайди на минутку, там все и объяснишь.

Я пожал плечами, стараясь казаться невозмутимым.

— Черт, не пропадать же такому хорошему месту на парковке.

Ее квартира на втором этаже была невелика, но казалась роскошной и богато обставленной. Стены были выкрашены в разные оттенки шоколадного и темно-коричневого. Вся мебель, все детали интерьера были тщательно подобраны.

Она указала мне на большой угловой диван и сварила кофе. Кофе оказался темный, крепкий, идеальный. Сама она, правда, пить не стала — сказала, что ей надо поспать.

Когда женщина приглашает к себе, обычно понятно, чего ожидать. Но не в этом случае. У нас обоих уже другая жизнь. Теперь это уже не «постельная дружба», а просто дружба.

Мои чувства к ней не изменились оттого, что мы стали «просто друзьями». Но мы ведь пришли сюда, чтобы поговорить об Алексе Маркус. Я рассказал ей все, что знал о том, что случилось с Алексой, и о Тейлор Армстронг.

— Не хочется этого говорить, но Снайдер в чем-то прав, — сказала Диана. — Еще ведь и двенадцати часов не прошло, так? Познакомилась с парнем, а теперь отсыпается в какой-нибудь гостинице. Может же такое быть?

— Может, конечно. Но вряд ли. Необычно для девушки ее возраста вот так пропадать. Хоть бы подружкам позвонила.

— За этой девушкой дома слишком следят, и обстановка в семье сложная, вот она и проверяет границы, — сказала Диана. Она уже сидела в пухлом мягком кресле, скинув свои ковбойские сапоги. Из косметики на лице был только блеск для губ. Кожа светилась.

— Не верю, что ты и правда так думаешь, — сказал я. — С твоей-то работой.

Губы у нее чуть-чуть сжались — нужно было очень хорошо ее знать, чтобы это заметить.

— Ты прав, — сказала она. — Извини. Я пыталась изобразить адвоката дьявола. Учитывая то, что этой девушке пришлось пережить — попытку похищения несколько лет назад, — она вряд ли пошла бы домой к незнакомому парню, сколько бы ни выпила.

— Это была не попытка, — сказал я. — Ее похитили. А потом отпустили.

— Вот так просто… схватили, повозили по городу несколько часов, а потом отпустили? Такой риск без всякой цели?

— Очевидно, так.

— И ты в это веришь?

— У меня нет причин не верить. Я много говорил об этом с Алексой.

Она откинулась на спинку кресла.

— А если бы ее отец втайне заплатил выкуп и не стал никому говорить, она бы знала?

Умная она. Я уже и забыл, какая умная.

— Если у него была причина хранить это в тайне, может, и не узнала бы. Но у меня не сложилось такого впечатления.

— Может быть, он тебе чего-то недоговаривает.

— А может, это ты чего-то недоговариваешь.

Она повернулась ко мне.

— Ты знаешь, что я никогда не разглашаю конфиденциальные детали текущих расследований, и теперь не стану.

— Знаю.

— В общем, есть предположение, что Маршалл Маркус отмывает деньги для кое-каких очень нехороших людей.

— Отмывает деньги? Смешно. Он же миллиардер. Работает с вкладами сомнительных клиентов еще, пожалуй.

— Что слышала, то и говорю. И должна тебя предупредить: Гордон Снайдер не из тех, кого ты хотел бы иметь своим врагом. Если он решит, что ты работаешь против него, препятствуешь его расследованию, он тебя в порошок сотрет.

— Считай, что предупредила.

— Хорошо. А теперь — есть у тебя Алексина фотография?

— Конечно, — сказал я, вынимая из нагрудного кармана одну из фотографий, которые дал мне Маркус.

Диана подошла, села рядом на диван, и я почувствовал, что сердце у меня забилось немного быстрее. Я протянул ей фотографию Алексы в хоккейной форме. Волосы у нее были стянуты лентой, щеки розовые, голубые глаза блестели.

— Хорошенькая, — сказала Диана. — И боевая, судя по виду.

— Такая и есть. В последние годы ей нелегко пришлось.

— Трудный возраст. Я его терпеть не могла.

Диана никогда раньше не говорила о своем детстве, упоминала только, что выросла в Скоттсдейле, в Аризоне, что ее отец служил в Службе федеральных маршалов и погиб при исполнении.

Я заметил, что она чуть придвинулась ко мне.

— Знакомая рубашка, — сказала она. — Кажется, это я ее тебе подарила?

— Ты. Я ее так с тех пор и не снимал.

— Старый добрый Нико. Хоть что-то постоянное в наш изменчивый век. — Она улыбнулась своей загадочной улыбкой. — Ну ладно, отправлю запрос в телефонную компанию. Как-нибудь сумею пробить.

— Спасибо.

— Это не ради тебя, знаешь ли. И не ради нас. Это ради девушки. Насколько я понимаю, Алекса Маркус несовершеннолетняя, она, возможно, попала в беду, и это все, что мне нужно знать.

— Это значит, что делом официально займется ФБР?

— Необязательно. Пока, во всяком случае. Но если я смогу чем-то помочь, ты знаешь, где меня искать.

— Спасибо. — Наступило долгое, неловкое молчание. Мы оба не любили расчесывать душевные раны. Но раз уж мы сидим вдвоем в ее квартире — если говорить о главном, то сейчас.

— Так почему же… — начал я и замолчал. «Почему ты мне не сказала, что тебя перевели в Бостон?» — хотел я спросить. Но я не хотел, чтобы это прозвучало как упрек. И сказал вместо этого: — Ты тоже. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, я готов. Тут же появлюсь на пороге.

Она улыбнулась и повернулась ко мне, и не успел я взглянуть в ее зеленые глаза и ощутить ее дыхание на лице, как мои губы уже соприкоснулись с ее губами.

Зазвонил телефон.

Диана отстранилась.

— Погоди, Нико, — сказала она, доставая свой «блэкберри» из чехла на поясе. Поднесла к уху. — Хорошо, — сказала она. — Сейчас буду.

— Что такое?

— Мой хищник, — ответила она. — Снова прислал эсэмэску. Похоже, что-то заподозрил. Хочет перенести нашу встречу на другое время. Меня ждут на работе. Я… мне очень жаль.

— Мне тоже, — сказал я.

Она была уже на ногах, искала карточку-ключ и ключи от квартиры.

— Что такое на нас сейчас нашло? — сказала она, не глядя на меня.

— Что нашло, не знаю, но… давай, я тебя подвезу.

Она вдруг стала очень деловитой. Покачала головой и твердо сказала:

— Моя машина рядом.

У меня было такое чувство, будто я прыгнул из сауны в метровый сугроб.

Я подъехал к подножию Бикон-Хилл и остановился у отеля «Грей-бар» — места, где терялся след Алексы.

Негативная энергия у стойки регистрации ощущалась с такой силой, что мне тут же захотелось навести на надменного портье девятимиллиметровый полуавтоматический пистолет — просто чтобы привлечь его внимание. Он, казалось, так увлекся разговором с женщиной-администратором, что ничего не замечал.

Я откашлялся.

— Не мог бы кто-нибудь из вас позвонить Наджи? Скажите, что к нему Ник Хеллер.

Наджи руководил службой безопасности в этом отеле.

Портье хмуро поднял трубку и что-то тихо проговорил в нее.

— Сейчас подойдет, — сказал он. На голове у него был тщательно сооруженный художественный беспорядок, волосы обильно смазаны гелем. Я встал у стойки и принялся ждать. Он вернулся к своему разговору, но краем глаза заметил меня, обернулся и раздраженно сказал:

— Э-э-э… Возможно, придется подождать.

Я стал прохаживаться по вестибюлю и увидел указатель к «Кутузке». Поднялся на лифте на четвертый этаж, огляделся. На кирпичных стенах висели плоские телеэкраны. Кожаные диваны и банкетки. Пол с подсветкой. Множество камер видеонаблюдения.

Когда я вернулся к стойке регистрации, меня ждал красивый темноволосый парень. Типично арабские черты лица. Он улыбнулся мне:

— Мистер Хеллер?

— Спасибо, что согласились встретиться, Наджи, — сказал я.

— Мистер Маркус — очень хороший друг нашего отеля, — сказал он. — Я к вашим услугам.

Маршалл Маркус был не просто «другом», а одним из первоначальных инвесторов — и притом самым крупным. Он позвонил заранее и предупредил о моем приходе, как я просил.

Наджи достал продолговатый брелок с логотипом БМВ — для бесключевого доступа к четырехлетнему М3, который Маркус предоставил в пользование Алексе. На цепочке болталась парковочная карточка.

— Выходит, она так и не забрала машину?

— Как видите, нет. Я позаботился, чтобы ее никто не трогал — на случай, если вы захотите снять отпечатки.

У этого человека явно имелся кое-какой опыт.

— Возможно, полиция и захочет, — сказал я. — А вы не знаете, в котором часу она подъехала к парковке?

— Конечно, знаю, сэр, — сказал Наджи и показал мне карточку, где стоял штамп: 21.37 — время, когда Алекса передала свой БМВ парковщику.

— Я хотел бы посмотреть запись с камеры наблюдения, — сказал я.

— В гараже? Или на стоянке?

— Везде.

Центр управления охраны «Грейбара» оказался маленькой комнаткой в административной части здания. Он был оснащен примерно двадцатью висевшими на стенах мониторами, которые показывали, что происходит на входе, в вестибюле, на кухне, в коридоре возле туалетов. Плотный коротышка с козлиной бородкой сидел за столом и вел наблюдение.

— Лео, — сказал Наджи, — можешь найти вчерашние записи с третьей и четвертой камер?

Мы с Наджи встали у Лео за спиной, и он открыл несколько окон на экране компьютера.

— Начиная с девяти тридцати, — сказал я.

Лео запустил быструю перемотку. В девять тридцать пять у отеля остановился черный БМВ, и из него вышла Алекса. Парковщик протянул ей карточку, и Алекса встала в длинную очередь перед входом, а парковщик отогнал ее автомобиль.

— Можно приблизить? — спросил я.

Лео двинул мышкой, щелкнул по паре кнопок. Я увидел, как Алекса обнимает другую девушку, уже стоявшую в очереди. Тейлор Армстронг.

— А можно проследить за ними в отеле? — спросил я.

— Конечно. Лео, открой девятую и двенадцатую, — сказал Наджи.

С другого ракурса, от входа в вестибюль, я увидел, как девушки подходят к лифту. Потом двери лифта закрылись, две девушки вошли внутрь. Вдруг Алекса выскочила из лифта. Тейлор осталась.

Алекса страдала клаустрофобией. Не выносила замкнутых пространств, особенно лифтов.

— Так, — сказал я. — Я хочу посмотреть, куда пошла вот эта — та, что не села в лифт.

С другой камеры я увидел, как Алекса поднимается по лестнице. Еще одна показала, как она входит в бар на четвертом этаже, где ее ждет Тейлор. Мы продолжали смотреть. Вот они нашли места.

Довольно долго ничего не происходило. Толпа в баре все росла. Официантка в откровенном наряде приняла у них заказ. Подошел какой-то парень. Рубашка не заправлена в брюки. Светловолосый, румяный. Не похож на латиноамериканца. Алекса улыбнулась, а Тейлор на него даже не взглянула.

Через несколько секунд он отошел. Мне даже жалко мальчишку стало.

Девушки продолжали разговор. Смеялись — как я догадывался, над парнем в незаправленной рубашке.

— Можно перемотать, — сказал я.

Подошел другой парень. На этот раз темноволосый. Средиземноморского типа — не то итальянец, не то испанец. Девушки заулыбались. Такую Тейлор я еще не видел — она больше не хмурилась и не дулась. Веселая, оживленная.

— А с другого ракурса есть запись? — спросил я.

Лео открыл еще одно окно, и я увидел лицо парня в профиль. Лео приблизил изображение. Красивый парень лет тридцати с небольшим.

Он придвинул к ним стул и сел — очевидно, его пригласили. Сделал знак официантке.

— Этот человек — он часто здесь бывает, — сказал Наджи.

Я повернулся к нему.

— Да? А как его зовут?

Он покачал головой:

— Не знаю.

Я снова повернулся к монитору. Парень и две девушки беседовали и смеялись. Подошла официантка, приняла заказ на напитки.

Мужчина сидел рядом с Тейлор, но куда больше интересовался Алексой. То и дело наклонялся к ней.

Интересно, подумал я. Тейлор выглядит по меньшей мере не хуже Алексы. Но у Алексы отец миллиардер. Хотя откуда бы ему это знать — разве что он заранее наметил жертву?

Принесли напитки в больших бокалах для мартини. Через какое-то время обе девушки поднялись. Мужчина остался за столиком один.

— Можно проследить за девушками? — сказал я.

Лео переключился на уже открытое окно, сделал его побольше. Девушки шли вместе, держась друг за друга, обе выглядели уже слегка пьяными. Я увидел, как они вошли в женский туалет.

Тут что-то в другом открытом окне привлекло мое внимание. Запись с той камеры, что наблюдала за одиноко сидевшим парнем. Он что-то делал. Вот он протянул руку и пододвинул к себе Алексин недопитый бокал мартини.

— Это еще что такое? — сказал я. — Увеличьте это окно, пожалуйста.

Лео увеличил, и мы увидели, что делает парень. Он сунул правую руку в карман пиджака, огляделся и незаметно бросил что-то в Алексин бокал. Вытащил соломинку из своего коктейля, помешал. И отодвинул коктейль Алексы на место.

— О господи, — сказал я.

В другом окне на мониторе было видно, как девушки вышли из туалета и вернулись на свои места. Алекса взяла бокал.

Через несколько минут Тейлор поднялась и что-то сказала. Алекса вроде бы огорчилась, а парень нисколько. Тейлор ушла. Алекса осталась.

Она выпила еще, они с парнем смеялись и разговаривали.

У Алексы стали проявляться признаки серьезного опьянения. Она сползла по спинке стула, игриво улыбаясь. Но вид у нее был такой, будто ей плохо.

Мужчина вытащил пачку купюр, бросил несколько бумажек на стол и помог Алексе подняться. Было похоже, что она еле держится на ногах.

— Наличные, — сказал я, скорее, подумал вслух.

Но Наджи понял.

— Он всегда платит наличными.

— Потому-то вы и не знаете, как его зовут?

Он кивнул.

— Точно сказать не могу, но думаю, он торгует наркотиками. — И поспешно прибавил: — Но здесь — никогда.

Плохо дело.

Теперь парень вел Алексу к лифту. Вот он нажал на кнопку. Через минуту лифт открылся, и они вошли. Она боится лифтов, но вряд ли она тогда понимала, где находится.

Камера в вестибюле зафиксировала, как парень вел Алексу к выходу. Она спотыкалась. Люди, входившие в отель, смотрели и улыбались. Должно быть, думали, что подружка этого парня слегка перебрала.

Мужчина протянул парковщику квитанцию. Подъехал старый черный «порше» — классический, но не в лучшем состоянии. Наркоторговец помог Алексе забраться в салон, где она безжизненно вытянулась на заднем сиденье.

У меня похолодело в животе. Машина отъехала от отеля по круговой дорожке.

— Мне нужен другой ракурс, — сказал я.

— Конечно, сэр, — сказал Наджи. — Его лицо?

— Нет, — сказал я. — Его автомобильный номер.

Номер был, наверное, записан на парковочной карточке, но я хотел убедиться со стопроцентной точностью. Камера над парковкой показала номерной знак совершенно отчетливо.

На карточке стояло имя Коста. Он подъехал в 21.08, раньше девушек.

Наджи вырезал несколько кадров Алексы и Тейлора с этим парнем, включая крупные планы его лица с разных ракурсов, и записал на дискету. Я попросил сделать мне пару копий. Затем воспользовался его компьютером и отправил несколько кадров с Костой Дороти по электронной почте.

«Дефендер» стоял на одном из краткосрочных парковочных мест у входа. Я сел в него и позвонил Дороти. Коротко пересказал то, что видел, продиктовал ей номер машины и попросил выяснить имя владельца, адрес и все, что только возможно. Назвал ей имя Коста, предупредил, что оно наверняка фальшивое, и попросил заглянуть в почту. Оказалось, она ее уже проверила. Я сказал, что директор службы безопасности отеля подозревает этого парня в торговле наркотиками.

Я отъехал от отеля по круговой дорожке. Примерно в трех кварталах меня вдруг осенила еще одна мысль, и я вернулся. Разыскал Наджи в холле.

— Извините, — сказал я. — Еще одно. «Порше». На карточке стоит время прибытия: 21.08. Я хотел бы посмотреть запись всех камер наблюдений на стоянке за это время.

Лео в одну минуту нашел нужную мне запись: «порше» останавливается у бордюра, из него выходит Коста.

И тут я увидел нечто неожиданное. С пассажирского сиденья вышел еще кто-то. Женщина. Тейлор Армстронг.