Спидо набрался. Он так набрался, что у него волосы взмокли. Двенадцать часов. Дня. Своего рода инстинкт — и только Богу известно, какой — движет им, указывая, что делать. Это не так уж трудно. Задача состоит в том, чтобы переходить из одного места в другое, от одного бара к другому, если сказать по-простому. В одном баре, это из которого он идет, ему не дают воспользоваться телефоном. В другом, это куда он идет, дают. Вот и все дела. Один называется Паб Футбольных Фанатов, в просторечии Фаня, или еще ПФ. Другой, под названием Сан-Паулу, уже так давно известен под названием ‘сопля’, что владелец как-то уж давненько раскошелился на мерцающую красную, дугой изгибающуюся вывеску Сопля замысловатыми неоновыми буквами в каждом из окон, выходящих на улицу. Сувенирные карточки, на которых изображены эти окна со скромно светящейся внизу надписью Сопля и с Сан-Паулу на стене выше окон расходятся совсем неплохо. Неоновая вывеска на окне справа уже такая древняя, что каждый раз, включившись, она начинает дребезжать. БЗЗЗЗ… БЗЗЗЗ… БЗЗЗЗ, и т. д. Клиентуре накакать на это дребезжание, а вот Спидо оно нравится. Его постоянное место как раз справа у окна. Наблюдая за жизнью города (правда, в этой части города — или этой части мира — жизнь какая-то вялотекущая, но тем не менее это тоже жизнь), под дребезжание БЗЗЗ… и красное мерцание, ощущаешь, как летит время, считает он. У Спидо в запасе навалом таких кичевых сентенций.

А вот как раз сейчас он ни о чем не думает. Инстинкт препроводил его в Сан-Паулу, к стойке, где Пиккинес протирает пепельницы. Дальше нужно как-то исхитриться выговорить «Пиво, Пиккинес, пожалуйста, запиши на счет ЕБУНТ, ну, ты знаешь», и при этом заговорщицки подмигнуть одним глазом. Но уже на словах «запиши на счет» все выходит боком. Спидо начинает подмаргивать слишком рано, делает это замедленно и некрасиво обоими глазами сразу, и это требует такой концентрации внимания, что он забывает о синтаксисе, да что там, он вообще забывает, чего хотел. Но и Пиккинес тоже не вчера родился и предлагает пол-литра пива за счет ЕБУНТ. Спидо смотрит на него, и веки делят зрачок и радужную оболочку глаз горизонтально пополам. Глаза у него блестят, вокруг глазниц проступил пот, хотя на улице холод собачий. Волосы розеточкой прилипли ко лбу. Подбородок у него тоже мокрый. Шея вся в красных пятнах.

— Иды садысь, Спыдо, я ко тибэ сам пыва принэсу, говорит Пиккинес.

С тыльной стороны к барной стойке все еще приклеен желтый листочек бумаги с номером телефона. Рядом с номером написано: При конфликте между распорядителями алкогольной продукции (Спидо): выставить за дверь и/или утратить лицензию на продажу спиртных напитков: звонить по телефону: 22 10 18 59. Этим номером ни разу не воспользовались. Спидо усаживается справа возле БЗЗЗЗСопли, рядом с Хольгером, старым алкашом, который не собирается менять своих привычек. И вот именно рядом с Хольгером, хотя места с другой стороны столика не заняты. В Сан-Паулу обстановка типично пьянчужная: видавшие виды столы расставлены перпендикулярно стенам, по обе стороны от стола — скамья с высокой спинкой, прилегающей к высокой спинке другой скамьи перед следующим столом и т. д. Закутки. И места с одной или с другой стороны стола. Спидо и Хольгер сидят с одной стороны стола. С другой никто не сидит. Пиккинес приносит то, что Хольгер обычно именует золотым слитком, и ставит напиток перед покрывшимся потом Спидо, который судорожно заглатывает сразу побольше. Хольгер вяло пытается завязать подобие беседы, но мысли Спидо заняты следующим ходом: телефон. Ему приходится снова взгромоздиться на ноги и шатающейся походкой по пивной тропе возвратиться к барной стойке (от каждого закутка к стойке по паркету проширканы дорожки).

— ЧИИ… ФОО…

— Что?

— ЧИИ… ЛЬ… ФОО… ОН …Н, Спидо пытается объясниться знаками, прижимая кулак левой руки к уху, а указательным пальцем рисуя круги в воздухе. Пиккинес сразу догадывается и ставит перед ним телефонный аппарат.

— Но в справачнае нэ званить, Спидо! строго говорит Пиккинес.

— Ниееееа… кхааанешн ннни бббуду…

Хоть и не с первого раза, Спидо удается ухватить трубку и поднести ее к уху. Так он и стоит, покачиваясь. Спидо покачивается. Он думает. Номер Каско ему доводилось набирать чаще, чем трахаться, но сейчас он никак не всплывает в памяти. Спидо напрягается изо всех сил, пытаясь в голове отыскать этот номер. Глаза у него закатываются. У него и вообще-то проблемы с запоминанием номеров, цифр, ему необходимо представить, как число выглядит. Но таким пропитым и затуманенным внутренним взором он ничегошеньки не видит. Номер не вспоминается. Он пытается думать о том, что такие штуки, телефонные номера и адреса, что такие штуки — это последнее, что удерживается в памяти инстинктивно. Спидо чувствует, что номер сидит у него в голове. Там он, там. Только упакованный. Кто его знает, во что. В какую-то смесь из крови и алкоголя, которая под давлением пульсирует по километрам артерий его тела. Спидо — это та еще Кровавая Мэри. Упакованный номер телефона Каско провалился в подсознание, где, в частности, и отстойному папаше Спидо отведен большой зал. Он говорит бля, и это уж наверняка последнее слово, которое пропадет из его словаря при том усердии, с каким он пытается утопить весь алфавит в алкоголе. В двух метрах от него один немец (Спидо знает, что он из Берлина) с длинными волосами, крашенными в черный цвет, и такими тесными брюками, что больно смотреть, заказывает пиво. «Пиффо», говорит он. Нет никакого сомнения в том, что данный немец выкурил в своей жизни немало сигарет. Спидо вновь возвращается мыслями к номеру. Пытается выудить его из памяти. А тот ускользает. Спидо выковыривает его, а тот сигает назад. Ничего не выходит. Надо придумать что-нибудь другое. Иное решение.

Спидо исподтишка оглядывается на Пиккинеса, стоящего у другого конца стойки, но делает это неуклюже и в замедленном темпе. Немец сидит за два табурета от Спидо и угрозы не представляет. Спидо смотрит на телефон и опять на Пиккинеса. На немца, на телефон. И на Пиккинеса, и снова на телефон. Тогда он набирает номер справочного, и после пятого гудка (Спидо считает) женский голос отвечает:

— Справочное, номер 180…

— Ннноммерр этта… Каашо Фо…оооше …терраа..? чуть слышно шепчет Каско, прикрыв рот ладошкой.

— Имя повторите, пожалуйста, просит оператор.

— Ка-шчо-Фооошч…ршт… ее…рррш ооох, пытается Спидо произнести по буквам, но от напряжения завершает все стоном.

— Извините, но я не понимаю, что вы говорите, со значением покашливает оператор.

— Ка-а…шкОО… Форс…Фошшэ…э…эЕРР-Ээээааммм-угу.

— Каско? говорит девушка. Хотите, чтобы я поискала номер по имени?

— Ннууу…

В наступившей тишине Спидо слышно, как она нажимает на клавиши. Он поднимает взгляд на Пиккинеса, который все еще тусуется у другого конца стойки.

— Есть один только Каско. Вам нужен номер Каско Фостера?

— Дада, он …да… угу…

— Вам только этот номер был нужен? спрашивает девушка.

— Да… уггу… спассибб…

Автоматический голос зачитывает номер, и Спидо почти сразу понимает, что сел в лужу. Он начинает лихорадочно шарить за покрытой пластиком стойкой в поисках чего-нибудь, чем можно было бы писать, пальцами нашаривает белую с зеленым шариковую ручку, но понимает, что Пиккинес его видит, резко отдергивает руку и пытается сделать вид, что ничего и не произошло. Номер Спидо зачитали, и он его не помнит. Он снова говорит бля и уже собирается повесить трубку, как слышит:

— Для вызова оператора наберите 1. Для повтора номера наберите 2.

Спидо пялится на аппарат и говорит бля в третий раз. Аппарат дисковый. Последним судорожным усилием он тычет пальцем в 2 и поворачивает диск до упора. Ничего. Слышно только, как все быстрее с глухим пощелкиванием раскручивается диск. Спидо изворачивается и пальцем, чтобы Пиккинес не заметил, прижимает рычажок на аппарате, тут же снова набирает 180, тихонечко проворачивая диск, и придерживает его, чтобы не шумел, пока диск встает на место. Про себя он возмущается, вот хреново допотопное дерьмо. Пока в телефоне гудки, он еще раз бросает взгляд за стойку и украдкой тянется за шариковой ручкой. История повторяется:

— Справочное, номер 180…

— Дааа, ннноммер этааа… эээ… Како …сшш …коОФосеэа…

— Простите, как?

— Кассшш…коо… Фоссе…

— Каш — как вы сказали?

— Касшсшоо… Фо…Фос…Фосшчее…рр.

И так далее, и тому подобное. Спидо сжимает ручку в руке. Кончики пальцев побелели, спина сгорблена. Его худые пивные ноги подогнулись в коленях и уходят наверх под кожаную куртку, не останавливаясь у задницы, по той простой причине, что задницы-то никакой и нет. На этот раз ему удается записать номер. Он, щурясь, пытается его разглядеть, снова нажимает рычажок пальцем, беззвучно, косится на Пиккинеса, снова на номер. Спидо готов поклясться, что никогда раньше этого номера не видел. Он набирает его, и после первого же гудка Каско снимает трубку. По телефону голос у Каско очень приятный. Спидо старается взять себя в руки.

— Каско слушает.

— Ппривет К…КаАКаскоо… ЙеэттаШшпиидо…

— Приветик, Спидо, как дела, я слышу, ты на работе..?

— Мммнда… Шлушай, Кашш…сс..?

— Ну?

— У ммме… мми… мня… сааще… шаа …шащщеннье от… отттш Ши… Сии..

— От Симпеля? И что?

— Эттт… этта… ббб… бббу…ит …буит ит… ррра… ааа…бо…бобо …бобошее…с… С! …С!..Cc — сссс… сссоф…сссоВЕ…Ща…ЩАНИЕ!

— Когда будет-то?

— ССси…

— Сегодня??

— Ннммугу…

— Но я же вчера весь вечер болтался с Симпелем, и он мне ничего не сказал. Ты уверен, что сегодня, а, Спидо? Ты когда с Симпелем разговаривал?

— Вввосссь…

— Сегодня утром?

— Ннммугу…

— В час дня? Так ведь это уже сейчас …а скажи тогда, где? Где совещание-то будет?

— у ПпаапыАХсс…

— Черт… ну… вот уж черт бы подрал… ну ладно. А ты-то сам где, Спидо?

— ФФССсопле…

— А, ну тогда с тобой все хокей. За три четверти часа уложишься?

— Ннммугу…

— Ну и отлично. Тогда до скорого, Спидо. Спасибо за звонок.

(Щелк)

Спидо неверными шагами бредет назад к Хольгеру, и ему кажется, что в его стакане пива меньше, чем было, когда он уходил звонить. Взглянув на стакан Хольгера, он видит, что тот пуст. «БббблляЯ», говорит Спидо, и пытается донести до Хольгера мысль, что ему приходится придерживаться определенных бюджетных рамок, пусть ему и записывают пиво на счет проекта. Но среди того немногого, что знает Хольгер, числится факт, что Спидо никогда ни на кого не поднимет руки. И потому заплетающуюся речь Спидо, которая должна выражать протест или угрозу, он воспринимает с безмятежным спокойствием.