1

Уже на следующее утро после того, как «Надежда» с 11 беглецами покинула Рыбачью бухту, в Порт-Джексоне забили тревогу.

Один из двух мертвецки пьяных солдат проснулся на заре и обнаружил труп Бетти у входа в хижину. Долго он пытался разбудить своего товарища, и, когда это наконец удалось, он был вне себя от ужаса по поводу происшедшего и не мог произнести ни слова. Отнюдь не смерть Бетти привела его в такое состояние, а ужасный факт, что его Смуглая Бесс украдена.

Товарищ ищет свой мушкет повсюду в хижине и вокруг нее, но он тоже исчез. Так оба солдата начинают понимать, что готовился побег. Они выходят из хижины и спускаются к берегу. Баркас, который обычно стоит привязанный в маленькой бухте, исчез.

«Куда, к черту, делся Джеффри? — Старший из них, рядовой Хью Джонс, почесывает голову. — Я плохо помню: разве не Джеффри приглашал нас к Бетти?»

Его товарищ не отвечает на вопрос. «Ты застрелил Бетти, — говорит он через мгновение приглушенным голосом. — Ты встал и убил ее».

«Я? Нет, это ты застрелил ее».

Постепенно они приходят к заключению, что это беглецы украли ружье и убили Бетти. Джеффри Милстон, очевидно, поспешно удрал. Возможно, самое правильное будет найти его, прежде чем предпринять что-то иное. Но в то же мгновение раздается звук, который им слишком хорошо известен: утренний подъем. Через полчаса будет построение на смотровой площадке, а у них нет возможности добраться туда к положенному сроку.

«Я хорошо знаю, что делать, — говорит Хью Джонс, — и надеюсь, что ты поступишь так же благоразумно».

«Что ты сделаешь?»

«Я подаюсь в лес. Может, удастся встретить Черного Цезаря. Я много раз помогал ему, когда он сидел в кандалах. Теперь он может соответственно помочь мне».

«Каким образом ты будешь жить среди «индейцев» без ружья, Хью? Пройдет немного дней, и они покончат с тобой».

«А что ты будешь делать, могу я спросить? Если ты объявишься в лагере, ты уверен, что стоит получить, может, пятьдесят ударов, а затем быть повешенным? Лучше пойдем со мной. Двое всегда сильнее одного».

«Без оружия это самоубийство».

Хью решает идти в лес один, и, когда он уже на пути к опушке леса, товарищ нагоняет его.

Впоследствии никто не видел этих солдат. Черный Цезарь время от времени по ночам появляется у друзей в Парраматте, но никогда ничего не рассказывает о том, что к нему примкнули два солдата. Через два года исчезает и Цезарь.

Джеффри Милстон просыпается и слышит, как горнисты призывают к подъему. Ему удается заблаговременно достичь лагеря и принять участие в построении. Когда побег обнаруживают, выясняется, что беглецы захватили баркас, распространяется слух, что два пропавших солдата тоже находятся на его борту, но при осмотре хижины Вильяма и Мэри Брайент находят письмо Джеймса Кокса его бывшей приятельнице Саре Янг. Он сообщает, что находится теперь на пути к свободе и перечисляет имена всех беглецов. Хотя Кокс в письме ссылается, что для Сары его побег будет полной неожиданностью, ее вызывают на допрос. Капитан Дэвид Коллинз обвиняет ее в сообщничестве с беглецами.

«Клянусь честью, ваша милость, я ничего не знала о побеге».

Коллинз делает несколько колких замечаний по поводу выражения «клянусь честью», но не дает дальнейший ход делу.

«Значит, ты тоже не знала про убийство Бетти Сандерсон?»

«Нет, ваша милость».

Губернатор Филлип разгневан так же, как и весь офицерский корпус. Полгода назад убежали пять заключенных, теперь девять взрослых и двое детей вздумали уплыть в океан, чтобы избавиться от суровой жизни в каторжной колонии, более двадцати солдат и каторжников убежали в леса и живут там как бродяги. Из письма Джеймса Кокса становится ясно, что они направляются на Тимор, а оттуда попытаются на попутном судне добраться до Отахейте (Таити).

«На Тимор! — Филлип отрывается от своих бумаг и качает головой. — В таком случае эти люди совершенно ненормальные. И на борту женщина с двумя детьми. Если их путешествие продлится много дней, они либо утонут, либо их убьют аборигены. Впрочем, как они намерены управлять судном?»

Коллинз вытирает пот со лба, потому что, хотя осень на носу, день все же очень жаркий. «У них на борту имеется очень опытный моряк, сэр, говорит он, — его зовут Вильям Мортон или Томас Матон».

«Каким образом, Коллинз, у этого человека оказалось два имени?»

«Это странно, сэр, но в судовых документах времен первой флотилии он указан под двумя именами и осужден в разных местах — Мейдстоне и Лондоне. В обоих случаях он осужден на семь лет».

«А что о нем известно?»

«Мы знаем, что он был мичманом в Вест-Индии».

«Человек наверняка получил семь лет каторжных работ не за то, что побывал в другой части света, Коллинз».

«Нет, ваша милость, но он плавал на нерегулярном судне».

«Коротко и ясно, Коллинз. Вы так и скажите, что этот человек был пиратом».

«Вероятно, его не могли осудить за это, сэр, поэтому он и отделался семью годами».

«Да, да, он, должно быть, опытный пират, если без квадранта, навигационной карты и компаса доберется до Тимора. Может, мы будем иметь удовольствие повесить его в Сиднее?»

«Простите, сэр, но я полагаю, что Мортон взял с собой необходимые приборы».

«Откуда он мог их достать?»

«У капитана Детмера Смита с «Ваксамхейда», сэр».

Губернатор вскакивает со стула. «Проклятый алчный голландец! И нам еще пришлось зафрахтовать его «Ваксамхейд»».

В официальных отчетах о побеге, а также о краже баркаса нет ни слова о смерти Бетти, и можно лишь догадываться о причине этого молчания. Нет также упоминаний о побеге двух солдат в девственные леса. Вероятно, капитан Дэвид Коллинз, руководивший поисками в связи с побегом, полагал, что дезертировавшие солдаты убили Бетти, и он скрыл это предположение, чтобы не запятнать чести морской пехоты Нового Южного Уэльса, к которому сам он принадлежит и который и без того пользуется не лучшей репутацией. Может быть, опасаясь того, что еще больше солдат убежит со службы и предпочтет жизнь бродяг, капитан и его начальство не желают никакой огласки сведений о двух убежавших солдатах.

Ознакомившись с отчетами Коллинза и губернатора, которые отправляют в Англию с первым попутным кораблем, адмиралтейство будет просить всех капитанов судов, плавающих в Тихом и Индийском океанах, разыскать этих 11 беглых каторжников и привезти их в кандалах в Европу, чтобы там посадить в тюрьму до очередной высылки в каторжную колонию. Наказание за побег из Сиднея — смертная казнь через повешение.

 

2

«Они уклонились от справедливой кары и должны быть пойманы. Понимаете меня, господа: их необходимо привезти обратно в Сидней, чтобы осудить и повесить. Если это не удастся осуществить, дисциплину нельзя будет поддержать и колония придет в упадок».

Губернатор Филлип созвал совещание вечером того же дня, когда был обнаружен побег, и выбрал команду, которая должна отыскать баркас из Рыбачьей бухты на собственном катере губернатора. Это судно длиной 12 м и шириной 4 м с гротом и фоком считается быстроходным парусником. Его шкипер Брукмен, прежде служивший на крупных военных кораблях, — опытный мастер судовождения, который участвовал во многих морских научных экспедициях в Тихом океане. Он и его команда получают лейтенанта Брэдли и пятерых морских пехотинцев, и губернатор Филлип приказывает начать поиск дезертиров уже на следующее утро с восходом солнца.

Губернатор неодобрительно смотрит на Брэдли: «Мне кажется, что люди, с которыми вы общаетесь, имеют определенную тенденцию бежать. Пейджет и Брайент, каждый в своей группе, стали зачинщиками дезертирства и завладели двумя лодками колонии для этой цели». Он спрашивает: «Можете вы как-то объяснить это, Брэдли? Или, может, это лишь случайное совпадение?»

«Сэр, это случайность», — уверяет Брэдли.

Губернатор вздыхает: «Да, да, будем надеяться, что это так. Но во всяком случае, теперь вам предоставляется возможность вернуть Вильяма Брайента и его команду. И я прошу вас не возвращаться на этом катере без дезертиров».

Катер «Александрина» выходит из залива Сидней на рассвете, когда на море большие волны, и минует скалы Хедз в тот же день только пополудни из-за того, что встречный ветер нагонял волны. За следующие три дня он тщательно обыскивает все побережье к северу от Порт-Джексона. С полуюта молодой Брэдли осматривает берег в бинокль. На третий день вечером ему кажется, что можно различить след судна, которое вытаскивали на песчаный берег. Он протягивает бинокль Брукмену, но тот, посмотрев вдоль берега, возвращает его лейтенанту и качает головой.

«Это плавник», — говорит он.

Спустя короткое время «Александрина» проходит вдоль места, похожего на устье реки.

«У дезертиров с собой взято мало воды, и здесь они, вероятно, могли бы наполнить фляги. Брукмен, поворачивай руль. Мы заходим в устье реки». Брэдли протягивает ему бинокль, отдавая приказание.

«Мне вовсе неохота туда идти. Я делаю это скрепя сердце, — говорит шкипер, не глядя в бинокль. — Я знаю это место, здесь перед устьем реки находится большая песчаная отмель. Если вы категорически требуете высадиться тут на берег, надо подождать до утра, так как скоро наступит ночь, а я могу провести катер через песчаную отмель только при полном дневном свете».

Брэдли вынужден смириться с этим аргументом. Брукмен предлагает продолжать обследование вдоль берега, так как, по его мнению, баркас беглецов не мог пройти через песчаную отмель. Вероятно, они вовремя обнаружили ее и последовали к северу к большой бухте, расположенной примерно на 30 миль дальше по курсу. «В том или ином месте, но где-то здесь они вышли на сушу, чтобы набрать воды», — полагает он.

Капитан Брукмен, которому впоследствии пришлось сопровождать капитана Флиндерса во время экспедиций вдоль побережья Новой Голландии, не знал, что был совершенно прав в своем предположении. «Берег плоского камня», где «ботаники» встретили аборигенов, находится точно в 30 морских милях к северу от залива Порт-Стивенс, и, пока Брэдли и Брукмен соглашаются с тем, чтобы ночью плыть на «Александрине» в бухту, «Надежда» еще находится на берегу и «люди плоского камня» танцуют вокруг священного камня.

«Александрина» заходит в бухту на следующий день рано утром; еще до этого Брэдли с солдатами высадился на берег и проводил поиски бульшую часть дня. В конце концов он обнаружил остатки лагеря беглецов, а аборигены исчезли.

«Александрина» продолжает вести поиски еще восемь дней, но затем катер губернатора поворачивает обратно в залив Сидней, где сконфуженный Брэдли дает отчет губернатору Филлипу.

«Что думаете вы, Брукмен? — спрашивает Филлип шкипера «Александрины». — Могут дезертиры справиться с плаванием в Голландскую Ост-Индию?»

«У них мало шансов добраться до Тимора, — говорит он, — но не забывайте, ваша милость, что у них на борту очень опытный мореплаватель».

«Вы, вероятно, имеете в виду этого бывшего пирата… как его по имени?»

«Вильям Мортон, сэр», — вмешивается Брэдли.

«И он был определен на сельскохозяйственные работы в Парраматту под вашим надзором, — кисловато произносит Филлип. — Обе эти истории побегов не принесут пользу вашей карьере, Брэдли. Вы убедитесь в этом и поразмыслите теперь, так как вам скоро предстоит отправиться на остров Норфолк».