Я не мог представить, что это осмелилась вернуться Астрид. Но, поднимая глаза, обхватил себя руками, словно защищаясь, просто на всякий случай. Это была не Астрид. А маленькая, испуганная девчушка с короткими, торчащими в разные стороны волосами.

Джесс.

– Можно с тобой поговорить? – спросила она. Голос у нее был такой тихий, какой только и можно ожидать от столь застенчивого и замкнутого в себе существа, каким казалась она.

Я встал. Я был выше ее, должно быть, на фут.

– Конечно. – Я старался, чтобы мой голос звучал как у человека спокойного и собранного, что, конечно же, было не так. – Ты не возражаешь, если мы подойдем к костру? Я совершенно закоченел. – И это было правдой; с наступлением темноты стало еще холодней, а моя толстовка практически не грела. Но важнее было то, что мне не хотелось видеть Астрид.

Джесс посмотрела на меня и еле заметно кивнула. Мы подошли ближе к огню, где было гораздо теплее, и отыскали сухой клочок земли, на который можно было сесть.

– Ты в порядке? – спросила Джесс.

Она должна была все видеть, и потому могла знать, что я не в порядке. Но мне не хотелось думать об этом. Интересно, почему она захотела поговорить? Теперь, когда мы сидели близко друг от друга, я мог рассмотреть ее повнимательнее, представить, какими глазами смотрел на нее Хейден. Она не была особенно симпатичной – совсем крошечная, даже слишком. Глаза маленькие и близко посаженные; рот – две тонкие линии вместо губ. Волосы подстрижены коротко, так что видны малюсенькие ушки; мочки едва способны удержать сережки-гвоздики.

– Ничего, переживу, – сказал я, надеясь, что это окажется правдой.

Она, в свою очередь, посмотрела на меня, и по ее глазам я понял – я прямо-таки пялюсь на нее. Но потом она робко улыбнулась, и я многое осознал. Понял, почему Астрид представила их вместе; увидел, что они с Хейденом подходили друг другу – ее миниатюрность позволяла ему чувствовать себя сильным. И они запали друг на друга, не успев встретиться. Я понятия не имел, попросила ли Джесс Астрид показать ей Хейдена, но если да, то совершенно ясно, что она нашла его привлекательным. Я всегда считал психами людей, которые знакомятся онлайн, но теперь подумал, что, возможно, им известно нечто, неизвестное мне. Чувства Хейдена и Джесс основывались на их знании друг о друге, и в этом была какая-то особенная чистота и правда.

– Астрид все время говорит о тебе, – наконец тихо произнесла Джесс. – И он тоже говорил. Хорошо, что у нас есть возможность пообщаться. Я подумала, если я объясню тебе хоть что-то, ты начнешь разбираться в случившемся.

Я понял, почему она не хочет произносить имя Хейдена вслух. И она бесконечно ошибалась, если считала себя способной изменить мое мнение о том, что я только что узнал. Но я не хотел затыкать ей рот и отказываться выслушать ее историю.

– Поначалу я не был уверен, что ты настоящая, – признался я. – Когда Астрид рассказала мне об Афине, я подумал, может, это она сама.

Джесс рассмеялась:

– Ну что ты. У Астрид ушло немало времени на расставание с Райаном, на переживания по этому поводу. Думаю, расставания вообще бы не было, не расскажи ей Хейден о тебе. – Она сглотнула, произнеся «Хейден», и вроде как стала чувствовать себя свободнее.

– Что ты имеешь в виду?

– Она запала на тебя из-за того, что он рассказывал ей еще до вашей встречи. Думаю, она свела нас с Хейденом, надеясь, что когда-нибудь мы будем дружить вчетвером.

У меня перехватило дыхание. Почему Астрид не нашла меня раньше? Не доверилась мне? Вдруг я смог бы остановить ее, и она не сделала бы того, что сделала? Не знаю, правда, перестала бы она в этом случае думать о мести – мысли о ней до сих пор оставались реальной проблемой… Но я собирался разговаривать не об этом.

– Ты можешь рассказать о вечеринке?

– Могу – потому что тебе нужно знать это, – произнесла Джесс. – Астрид говорила, ты винишь в случившемся себя. И, знаю, она считает, что делит вину с тобой. Но это не ваша вина. А моя.

– Быть такого не может, – категорично высказался я.

– Но я же знаю всю ситуацию целиком. А тебе известно лишь то, чему ты был свидетелем на вечеринке.

– Пожалуйста, – попросил я. – Расскажи мне все, что можешь.

– Я боялась, что когда Хейден увидит меня, то передумает и даст задний ход, и мысль об этом была невыносима. Я знала, мне нужно встретиться с ним на людях, чтобы можно было убежать и спрятаться, если что-то пойдет не так. Астрид сказала: идеальное место для этого – вечеринка. Мы с Хейденом сомневались, вечеринки мы не любили. Но Астрид заверила, что все пройдет отлично – дом этой девочки очень большой, и там полно комнат, где мы сможем уединиться и поговорить, и это будет гораздо менее неловко, чем наше пребывание где-либо вдвоем. Если бы встреча вживую меня разочаровала, Астрид увела бы меня оттуда. Мы с ней готовились целый день, и по плану Эрик должен был отвезти нас туда немного раньше, чтобы мы осмотрелись и освоились. Я не очень хорошо переношу толпу.

– Я тоже, – ответил я, слушая, как потрескивает огонь.

– Когда Эрик приехал за нами, мы увидели, что он в полном раздрае. Глаза красные, одет странно – вещи какие-то разношерстные. Он не мог говорить – просто отвез нас на вечеринку и знаками показал, что нам нужно выйти; было ясно: сам он туда не пойдет. Он поднял телефон, словно говоря, что мы должны будем позвонить ему, и он за нами приедет. Но Астрид не вышла из машины.

– Да, он рассказывал мне об этом, – заметил я.

– Однако, держу пари, он не говорил, до какой степени мы перепугались. Ты должен понять: Эрик обычно держит себя в руках. Я никогда не видела его в таком состоянии, и Астрид, думаю, тоже. Она не переставая спрашивала его, не нужно ли ему чего-нибудь, хочет ли он поговорить, а он только отрицательно качал головой, и было совершенно ясно, что он снова готов разрыдаться. Астрид спросила, не могу ли я немного побыть одна, и я ответила, разумеется, а она должна непременно поговорить с ним. Он нуждался в ней больше, чем я. И я заверила, что побуду на вечеринке без нее, пока она не сможет присоединиться ко мне. Она не хотела бросать меня, но было очевидно: другого выхода просто нет.

– Она сказала мне то же самое, но прозвучало это так, будто она подставила тебя.

– Вот поэтому она и винит себя, а это неправильно.

– Расскажи остальное. – Я немного пододвинулся к огню. Мне по-прежнему было холодно, хотя я не мог дать себе отчет, отчего это: от температуры вокруг или от боязни услышать о том, что случилось в действительности.

– Эрик высадил меня, и я решила найти местечко поспокойнее, чтобы спрятаться там, пока не придет Хейден. Астрид показала мне его в школе, и я знала, как он выглядит. Я была так взволнована, что наконец встречусь с ним, старалась придумать, как правильно представиться. И еще я боялась, но как-то по-хорошему.

– Понимаю, – сказал я, и я действительно понимал. – Но вот чего я не понимаю. Почему бы вам просто не встретиться в школе? Я знаю, вы хотели быть на людях, и школа, по-моему, вполне подходящее место для этого.

Она опустила глаза:

– Это неприлично, – ответила она и потянула себя за мочку уха, напомнив мне, как Астрид то и дело тянет за свои наращенные пряди. – Просто… У меня никогда не было свидания, не говоря уж о поцелуях. И я знаю, что внешность моя странная и довольно…

Ничего подобного, хотелось сказать мне, но она говорила правду, и мы оба знали это.

– И я боялась. Боялась, что Астрид ошибается, боялась, что не понравлюсь ему и лучше уж держаться наших отношений онлайн. Мне не хотелось все испортить. Так не могло продолжаться вечно, это я понимала, но если вдруг случится что-то нехорошее, если он взглянет на меня и сразу решит, что я ему не пара, то я бы предпочла немедленно пойти домой, не оставаясь в школе ни минуты.

«Были и другие, лучшие, возможности», – подумал я. Но опять же, откуда мне знать?

– Так почему ты не осталась на вечеринке до нашего появления?

– Потому что Райан и его дружки оказались там раньше.

Само собой.

– Не знаю, в чем его проблема, но Хейдена он действительно ненавидит, – сказала Джесс. – Он обнаружил нашу переписку – Хейден, наверное, случайно оставил компьютер открытым; Райан залез в него и все прочитал.

– И, возможно, он увидел Хейдена счастливым, – с горечью сказал я.

– Возможно, – эхом отозвалась она. – В любом случае он, должно быть, заметил меня, вертящую головой, или же просто похожую на белую ворону чудачку было трудно игнорировать – и то и другое правда, – и подошел поговорить.

– Ты Джесс, верно? – спросил он. Я ответила, что да. Он оглядел меня с ног до головы и начал смеяться. – Я брат Хейдена, – сказал он. – Он просил передать тебе кое-что.

– Я слегка разволновалась. О Райане я знала очень мало; знала, что они с Астрид встречались, но она не любила говорить об их отношениях. И еще – они с Хейденом не ладили, но Хейден помалкивал об этом, и я подумала, может, все изменилось: то, что он стал счастливее, помогло ему помириться с семьей. – Ее рот скривился: – Самонадеянно было с моей стороны считать, будто я могла изменить жизнь человека, с которым никогда не виделась, да?

Джесс вырвала из земли клок сухой травы.

– Ну, очень быстро до меня дошло, что я совсем не разбираюсь в ситуации, – опять же горько сказала она. – Послание, что передал мне Райан, было следующим: Хейден отыскал меня в школе, раз уж он теперь знал мое настоящее имя, и ужаснулся, увидев, с кем вел долгие беседы. Он не придет.

– Он соврал! – закричал я. – Мы уже подходили к дому! – Я чувствовал себя так, будто смотрел ужастик, и вот настал момент, когда зритель знает, что приближается убийца, а жертва находится в неведении. Я видел, что происходит, но был не в силах прекратить это. Мне хотелось иметь кнопку, перематывающую ленту назад, на которую я мог бы нажать.

– Теперь мне, разумеется, все известно, – сказала Джесс. – Но ты должен понять – именно этого я боялась. И, уверена, Райан понял мой страх, прочитав письма. Он знал, как сделать мне больно и тем самым нанести удар Хейдену. Кто может быть таким жестоким?

– Тот, кто разоблачил гея, чтобы иметь возможность по-прежнему делать вид, будто его друг натурал, – ответил я и покачал головой.

– Я не хотела в это верить, – помотала головой Джесс. – Но Райан смеялся, и его друзья смеялись вместе с ним, даже увидев, что я начала плакать. Мне надо было убираться оттуда, и я убралась. И послала Хейдену сообщение.

О нет.

– Что в нем было?

Джесс посмотрела вниз, и даже в темноте я увидел, как из ее глаза капнула на землю слеза. Она залезла в карман и достала телефон. И показала мне.

«НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ, ЧТО ТЫ ТАК ОБОШЕЛСЯ СО МНОЙ, ТЫ САМЫЙ ПОДЛЫЙ ЧЕЛОВЕК ИЗ ВСЕХ, КОГО Я ЗНАЮ. РАДА, ЧТО МЫ НИКОГДА НЕ ВСТРЕЧАЛИСЬ ЛИЧНО. НЕ ВЗДУМАЙ СНОВА ОБЩАТЬСЯ СО МНОЙ».

Ниже я мог видеть цепочку ответов Хейдена. Сообщение за сообщением, вопрос за вопросом, заверение за заверением, что он не имеет ни малейшего понятия, о чем она пишет. И на все это – ни одного ответа.

– Я не видела их – отключила телефон, – сказала Джесс, решив, что я все прочитал. – Разозлилась, психанула и не хотела ничего знать. Вызвала такси и отправилась домой одна. И только на следующий день поговорила с Астрид и поняла, что парни лгали. Но было уже поздно.

Она перевела взгляд на меня.

– Видишь? Это целиком моя вина.

Во мне бушевали самые разные чувства. Мне было ужасно жалко Джесс; я видел, как она горюет, понимал, почему считает себя виноватой, и мог целиком и полностью прочувствовать ее реакцию. Но я также желал, чтобы она не оставляла Хейдена наедине с мыслями тогда, поскольку был совершенно уверен: его доконали именно они, эти самые мысли.

По всей видимости, эсэмэс стала последней каплей.

И тут последняя надежда Хейдена на то, что его жизнь изменится к лучшему, рухнула. На самом-то деле виноват был Райан, больше чем кто-либо еще, даже если Хейден не догадывался об этом. Я был так зол, что ощущал пульсацию крови в венах. Мне хотелось убить его за то, что он отнял у меня лучшего друга. А потом я понял, что, наверное, точно так же чувствовала себя и Астрид.

Но я не хотел походить на нее. Если я сделаю ему больно, лучше мне от этого не станет. Лучше не стало, даже когда я просто обвинил его. Кто я такой, чтобы решать, кто более ответственен в случившемся, чем другие? Я постарался успокоиться, ожидая, когда мой пульс станет спокойнее.

А Джесс все еще сидела рядом, смотрела на меня и ждала, когда я заговорю. Ее глаза начали наполняться слезами, и я понял, что должен сказать какие-то слова, даже если и не знал толком, какие именно помогут ей. Ведь кто бы что мне ни говорил, это не срабатывало.

– Знаешь, если ты уверена, что это твоя вина, а Астрид, что ее, а я, что моя, наверное, мы все не можем утверждать, будто правы на все сто процентов. Вряд ли я когда-нибудь перестану винить себя, но в некотором отношении это легче, чем сваливать вину на кого-то другого. И, возможно, однажды это поможет мне оправдать себя – хоть немного. Потому что раз никто из нас не виноват полностью, то весьма вероятно, что никто из нас не мог предотвратить трагедию, даже если бы заранее знал, что следует делать. И нам, возможно, нужно принять это, а также смириться с тем, что друга не вернуть.

Я не был уверен, что в моих словах есть какой-то смысл, но Джесс кивала в ответ. И я понял, еще не закончив говорить, что это правда, хотя знал также, что никому из нас лучше от нее не станет – и это надолго. Но в моей вине и горе я ощущал некоторое единение с Джесс, даже с Астрид, хотя все еще не мог переварить ее поступков.

Мы встали, с минуту смотрели друг на друга, не зная, что добавить к сказанному. Затем, почти не отдавая себе отчета в своих действиях, Джесс обняла меня. Я ответил на ее объятие и ощутил прикосновение крошечных ключиц к грудной клетке. Мы стояли так довольно долго, и уже должны были почувствовать себя неловко. Но мы этого не чувствовали, и я испытывал облегчение от того, что она и в самом деле все поняла.

Наконец мы выпустили друг друга и вместе вышли из леса, по-прежнему молча, но это молчание было правильным. К моменту нашего возвращения все уже находились на стартовой полосе; Джесс пошла к подруге и что-то прошептала ей, и я увидел, как Астрид наклоняется к ней и кивает. Они были забавной парочкой – Астрид такая высокая, а Джесс совсем крошечная. Типа как мы с Хейденом. Астрид перевела взгляд на меня, и наши взгляды встретились на какое-то время. Я первым отвел глаза.

А потом пошел и отыскал Рейчел и Джимми.

– Гонки вот-вот начнутся, малыш, – сказала сестра. – Потопали.