Глава 11

Кракандар оказался совсем не таким, каким его представляла себе Адрина. У нее почему-то сложилось впечатление, что родной город Дамиана окажется заброшенным деревенским поселением с минимумом удобств и необученной прислугой, состоящим из кучи кишащих крысами и крытых соломой хижин. Ну, допустим, это было преувеличением, но все же она оказалась совершенно не готова увидеть большой, обнесенный стеной город, который показался через шесть недель после того, как они с Дамианом и Тарджой пересекли границу.

Кракандар населяло не менее двенадцати тысяч жителей. Город был спланирован в виде серии концентрических кругов и казался полностью неприступным. Кругов было три, и все три ощетинивались защитными сооружениями — чем ближе к краю, тем гуще. Во внутреннем круге стояли дворец и правительственные строения — в том числе огромное хранилище, которое каждую осень наполняли запасами на случай осады. Когда собирали урожай, то прошлогодние накопления раздавали бедным, рассказывал ей Дамиан, и заново наполняли склад. В среднем круге стояло большинство жилищ, а во внешнем располагались торговые и ремесленные ряды.

Со стоящего на холме дворца открывался вид на весь город, с геометрической правильностью расположившийся на склонах холма. Город был выстроен основательно, из местного темно-красного гранита, добываемого неподалеку и составляющего основу кракандарского экспорта.

Все это Дамиан рассказывал ей, пока они подъезжали к городу. Ее поразила гордость, звучащая в его голосе. Он действительно любил свой дом, и когда они подъехали к массивной подъемной решетке, защищавшей главные ворота, стало понятно, что и жители Кракандара тоже любят своего военлорда.

Альмодавар послал известие об их прибытии, и по вполне естественным причинам Адрина уже предвкушала окончание их путешествия. Больше месяца в седле, на походном пайке плюс то мясо, которое удавалось добыть по пути, хотя принцесса и была в отличной форме, но жаждала вновь насладиться благами цивилизации. «А то я даже нагуляла тут лишний вес», — подумала она с отчаянием. Когда Кракандар показался на горизонте, Адрина уже не могла думать ни о чем другом, кроме горячей ванны, чистых волос и каком-нибудь другом запахе, кроме ароматов кожи и лошадей.

Прослышав, что возвращается военлорд, жители Кракандара высыпали на улицы, чтобы взглянуть на своего любимца. Сначала их было немного, но новость распространялась молниеносно, и толпа на улицах все росла и росла. Люди бросали работу и выбегали наружу, чтобы поглядеть на него, размахивали руками и окликали Дамиана, отвечавшего на их приветствия дружелюбной улыбкой. Адрина ехала перед ним, вместе с Р'шейл, неожиданно для себя пораженная его популярностью. А дитя демона — сейчас это была просто красивая девушка, хотя в случае необходимости и одевавшая холодную маску беспощадности и жестокости, — широко раскрытыми глазами разглядывала город.

— Да, обыватели его ценят, — кисло признала Адрина.

Р'шейл рассмеялась.

— Ты решила сопротивляться до последнего?

— Это я сопротивляюсь? Не сваливай на меня ответственность за свою затею.

— Я же знаю, что он обожает тебя.

Адрина хмуро посмотрела Дамиану в спину. Он размахивал руками, приветствуя какого-то знакомого в толпе.

— Дамиан любит сам себя, Р'шейл, — взорвалась она. — И еще своего коня. Наверное, он огорчится, если что-нибудь случится с Альмодаваром, но на этом все и заканчивается. Он заинтересован в тебе, потому что ты дитя демона и дружба с тобой поможет ему взойти на трон. Я же ему нужна только из-за политики.

Р'шейл насмешливо вздернула бровь.

— Так вот, значит, чем вы так шумно занимались у тебя в шатре. Политическими переговорами?

Адрина насупилась, пытаясь подобрать достойный ответ, но не выдержала и улыбнулась.

— Хорошо, я признаю, что заходила в… переговорах… довольно далеко, но ведь больше развлекаться было нечем…

— Я уверена, что ты могла бы найти себе развлечение побезопаснее, если бы хотела, ваше высочество. По правде говоря, ты ни чем не лучше Дамиана. Мне хочется протянуть руку и сделать что-нибудь харшинское, чтобы вы оба пришли в чувство.

— Что же ты медлишь? — громко спросила она, в очередной раз удивившись, почему дитя демона не использует свою власть для того, чтобы подчинить их своей воле.

— Только между нами — я просто не знаю, как это сделать.

— Но ты же дитя демона! Разве это не делает тебя всемогущей?

— Всемогущей, может, и делает, но я не слишком много знаю о своем могуществе. Брэк говорит, что мне еще надо набраться опыта.

— Ты позволишь дать тебе совет, Р'шейл?

— Конечно, если ты считаешь, что он может мне пригодиться.

— Тогда послушай. Когда ты переворачиваешь чью-то жизнь вверх тормашками, убиваешь супруга, приказываешь выйти замуж за вражеского принца и рисковать жизнью, объявляя всему миру об этом скандальном браке, лучше не говори ему, что ты не знаешь сама, что делаешь. Знаешь, это слегка выбивает из колеи.

Р'шейл улыбнулась, но ничего не ответила. Они уже проехали ворота второго круга.

Через средний круг пробирались еще дольше. Толпа выросла настолько, что из дворца выслали отряд стражи, расчищающий Дамиану дорогу. Дворцовая стража поразила Адрину. В отличие от рейдеров, которыми командовал Дамиан на границе, стражники носили темно-красные кожаные нагрудники с большим тисненым соколом.

— Капитан! — позвала она, оборачиваясь через плечо к Альмодавару. — Почему на дворцовых стражах знак сокола? Разве у Дамиана не волк на эмблеме?

— Все так, ваше высочество. Сокол — это эмблема Эласапина. Это люди лорда Хоксворда.

Р'шейл громко рассмеялась, услышав его.

— Ушам своим не верю! Зигарнальд и вправду сделал, как я ему сказала!

— Ты сказала богу войны, что ему делать?

Р'шейл кивнула, крайне довольная собой.

— Я не была уверена, что он послушается. Я его попросила вернуть брата Дамиана, прежде чем твой отец попытается захватить Хитрию.

— Его брат? Великие боги, ты хочешь сказать, что он не один сын в семье?

— Это его сводный брат. Не беспокойся, Адрина. Даже если Дамиан умрет, я не стану заставлять тебя выходить за него замуж.

— Ловлю тебя на слове, — парировала Адрина.

Пока они пробирались к стене внутреннего круга, Адрина озиралась вокруг, пораженная богатством города и его обитателей. Даже бродяги, расположившиеся на улицах внешнего круга, казались вполне здоровыми, несмотря на лохмотья и демонстративную нищету. Здесь, в зажиточном районе, матери приподнимали детей к Дамиану для благословения, на балконах домов упитанные слуги обмахивали опахалами своих господ, вышедших посмотреть на проезжающих, а многочисленные молодые девицы, знатные дамы, обывательницы и девушки, похожие на курт'ес, выкрикивали дерзкие предложения, которые Дамиан встречал громким смехом. Одна женщина, стоящая на балконе элегантного дома из красного кирпича, обнажила груди и прокричала, обращаясь к Дамиану, такое, что Адрина даже покраснела. К ее досаде, Дамиан немедленно откликнулся, пообещав обязательно принять ее предложение в другой раз.

— У этого человека нет морали, — пробурчала она.

— И это говоришь ты, — с улыбкой отметила Р'шейл.

— Я бы ни за что ни стала устраивать такого спектакля.

— Еще бы. Ты ведь предпочитаешь вести переговоры.

Адрина была настолько раздражена, что даже не удостоила собеседницу ответом. Они уже проезжали через массивные, обитые железом ворота внутреннего города.

За спиной стих шум толпы, только копыта цокали по булыжной мостовой. Дорога привела их к большой площади, окруженной с трех сторон массивными зданиями. Слева и справа от нее стояли выдержанные в одном изящном стиле трехэтажные правительственные строения, а впереди площадь переходила в широкие ступени дворца, где стояли в несколько рядов люди, отмеченные серебряным ромбом — знаком Лиги чародеев.

Дамиан сдержал своего коня и окинул взором и ряды стоящих на ступенях, и выстроившихся на стенах воинов, среди которых были как отмеченные соколиной эмблемой Эласапина, так и украшенные волком Кракандара.

— Р'шейл.

Она подъехала к нему.

— Что-то не так?

— Точно не знаю. Ты готова показать себя в качестве дитя демона? Мне кажется, это может сейчас понадобиться.

— Нет, но пусть это тебя не останавливает.

Он улыбнулся и повернулся к Адрине.

— А ты? Готова ли ты предстать перед Верховным Аррионом?

— Перед Верховным Аррионом?

— Ее охрана не пришла бы сюда сама по себе, без ее личного присутствия, — пояснил Дамиан. — Раз уж собираемся предстать перед ней, можем сделать приличную мину.

Адрина уже открыла было рот, чтобы отпустить очередной сарказм, но неожиданно передумала. Дамиан отдал должное ее сообразительности. Может быть, и его сестра, одна из самых могущественных женщин в Хитрии, тоже оценила эту секунду молчания. Во всяком случае, это было бы неплохо.

— Я готова.

Она подала коня вперед, подъехав к Дамиану по левую руку. Р'шейл рефлекторно выпрямилась в седле и приблизилась к нему справа. Казалось, что девушка, еще так недавно разинув рот глазевшая на Кракандар, исчезла, а на ее месте властно утвердилась дитя демона. Адрину восхитило это превращение.

При их приближении на ступенях дворца появились три фигуры. Адрина знала женщину, стоящую слева. Они встречались с ней раньше, во время ее единственного визита в Хитрию. Вся в черном, со сверкающей в солнечных лучах ромбовидной эмблемой, — это была Калан, Верховный Аррион Лиги чародеев, сводная сестра Дамиана. Стоящий слева мужчина был так похож на Калан, что Адрина признала бы в нем Нарвелла Хоксворда, военлорда Эласапина, даже если бы не было на нем золоченого нагрудника со знаком пикирующего сокола.

А вот женщина, стоящая посередине, была ей не знакома. Будучи меньше всех ростом, она держала себя так, словно весь мир лежал у ее ног, готовый подчиниться любой команде. В ее волосах поблескивала седина, но кожа была чиста и упруга. Адрина позавидовала ее манере держать себя, гадая, кто же это. Женщина внимательно разглядывала Дамиана и его спутниц.

Дамиан спешился и, не дожидаясь никого, побежал наверх, перепрыгивая через ступеньки. Он склонился к старшей из женщин и сжал ее в объятиях.

— Мама!

Адрина замешкалась и искоса взглянула на Р'шейл, но дитя демона, видимо, даже и не слыхала об устрашающей репутации Марлы, принцессы Хитрии.

— Отпусти меня, Дамиан! От тебя несет, как от лошади!

Дамиан захохотал и повернулся к Калан, тут же отступившей на шаг назад.

— Не прикасайся ко мне! Мать права, я и отсюда отлично чувствую, как ты пахнешь!

— Хорошенькая встреча! Вы не видели меня многие месяцы, но замечаете теперь только то, как я пахну!

— Не беспокойся, брат. Не пройдет и дня, как тебя пропитают благовониями, и тогда придет черед твоих людей сетовать на твой аромат.

Дамиан сердечно обнял брата, а затем, отстранившись, оглядел его.

— Рад видеть тебя, Нарвелл. Не знаю, как ты здесь оказался, но смотреть на тебя отрадно. Я чуть было с лошади не упал, когда увидел твоих людей, расчищающих мне дорогу сквозь толпу. Ты что, разжадничался, пока меня не было, и захватил мои владения?

— Что он здесь делает, мы успеем обсудить позже, — властно отрезала принцесса Марла и обратила пронзительный взгляд на Адрину и Р'шейл. — Сейчас ты мог бы представить мне своих спутниц.

Дамиан не стал с ней спорить. Он повернулся и кивком головы подозвал Р'шейл.

— Принцесса Марла, леди Калан, лорд Хоксворд, позвольте представить вам ее королевское высочество, принцессу Р'шейл ти Ортин.

Адрина не могла бы уверенно сказать, кого больше поразил произнесенный Дамианом полный титул — саму Р'шейл или тех, кто стоял на ступенях.

— Ты сказал — ти Ортин? Я слыхала только об одном семействе ти Ортин.

— Значит, ты можешь оценить всю значительность визита нашей гостьи, — со значением ответил Дамиан, бросая взгляд на людей, выстроившихся на ступенях и прислушивающихся к каждому произнесенному слову.

Марла прищурилась. Она мгновенно оценила ситуацию.

— Конечно же. Простите меня. Я рада приветствовать здесь ваше высочество.

— Благодарю, — ответила Р'шейл. Она казалась недовольной, и Адрина понимала, что Дамиану не миновать головомойки в ближайшее же время. Р'шейл не слишком нравилось быть дитя демона, и еще меньше она любила слышать напоминания о том, что ее отцом является король харшини. Несколько месяцев, проведенных среди харшини, не смогли вырвать с корнем предрассудков, всю жизнь вдалбливавшихся в нее сестрами Клинка.

— А это, — объявил Дамиан, простирая руку к Адрине, — это моя жена.

— Твоя жена! — выдохнула Калан. Не было сомнений в том, что она узнала Адрину.

Та взяла протянутую руку и встала рядом с мужем.

— Адрина, я рад познакомить тебя с моей матерью. Принцесса Марла. Мой брат, Нарвелл. И мне кажется, что ты уже знакома с моей сестрой Калан.

— Адрина? — повторила Марла, холодно оглядывая Адрину. — Это фардоннское имя, и я слышала только об одной Адрине из Фардоннии. Пожалуйста, успокой меня и скажи мне, что это не она?

— Может быть, мы обсудим этот вопрос наедине? — поспешно предложил Дамиан, не дожидаясь, пока мать зайдет слишком далеко. Адрину все-таки поразила ее реакция. Пусть она и не ожидала слишком теплого приема, но принцесса Марла, казалось, была просто в ужасе. Адрина благоразумно помалкивала, предоставив Дамиану самому разбираться со своей матерью.

— Я тоже думаю, что так будет лучше, — согласился Нарвелл. Он взмахнул рукой, и всадники вскочили на коней. Альмодавар отпустил своих людей. Тамилан с двумя кариенскими мальчиками выглядели немного потерянными, но Альмодавар быстро взял их под свою опеку и куда-то увел.

Марла вела гостей по дворцу, бесшумно ступая по полированному каменному полу. Наконец они подошли к резным деревянным дверям в дальнем конце главного зала. Она распахнула их и прошествовала внутрь. Как только Нарвелл закрыл двери за вошедшими, принцесса резко развернулась.

— Итак, ты Адрина из Фардоннии? — обвиняюще спросила она без каких-либо предисловий.

— Да, ваше высочество, я…

— Мне казалось, что ты была замужем за Кратином из Кариена?

— Была, но…

— Во имя всех богов, как ты оказалась замужем за моим сыном?

— Мать!

— Ты рехнулся, Дамиан! — бросила Марла, поворачиваясь к сыну. — Чем бы она ни задурила тебе голову, чтобы выйти замуж, этот брак надо немедленно расторгнуть. Я не позволю рисковать всем, что мы с таким трудом достигли, только потому, что тебя охмурила какая-то фардоннская шлюха!

— Если бы ты позволила мне все объяснить…

— Объяснить? Ты думаешь, что можешь дать какие-то объяснения, которые меня успокоят? И кстати, ты можешь заодно подумать, что ты собираешься сказать своему дядюшке и военлордам! Лернена же удар хватит, когда он узнает. И мне даже подумать страшно, что скажут военлорды!

— Мама…

— Всю свою жизнь я только и делала, что старалась укрепить твой трон. Плохо было уже то, что ты оставил свою землю и отправился в Медалон. Узнав о твоем дурацком и незаконном соглашении с защитниками, военлорды просто озверели. А теперь, после того как я месяцы потратила, пытаясь склонить их на твою сторону, ты все это порушил ради бабы. И к тому же чужестранки! — Она внезапно развернулась к Адрине. — И не просто чужестранки! Тебе потребовалось взять в жены самую известную развратницу на всем континенте.

Адрина посмотрела на Дамиана, ища поддержки. Он сидел на краю инкрустированного золотом столика, выслушивая гневные тирады матери с едва скрываемой насмешкой. Ей показалось обидным, что вместо того, чтобы встать на ее защиту, он просто веселился, наблюдая за ситуацией.

— Вы уже закончили? — негромко спросила Р'шейл из дальнего конца комнаты. Едва войдя в кабинет, она принялась изучать книги на полках, закрывающих стены, но теперь обернулась и властно смотрела на собравшихся.

Марла растерянно взглянула на нее. Она была не готова к открытому вызову.

— А кто вы такая, чтобы указывать мне, что мне делать?

— Я Р'шейл ти Ортин.

— Это вы так говорите! — фыркнула принцесса. — Но вы не харшини! По какому праву вы пользуетесь именем королевского семейства харшини?

— Лорандранек был моим отцом.

— Но это просто смешно! — проговорила Калан. — Вы же человек. Если Лорандранек был вашим отцом, то, значит, вы… — Ее голос смолк, когда она осознала, что собирается сказать.

— Ну? — подтолкнула ее Р'шейл.

— Но это невозможно!

— Уж ты-то должна бы знать, что это как раз возможно, — обронил Дамиан.

— О чем вы говорите, Дамиан? — спросил Нарвелл.

— Скажи ему, Калан.

Калан взглянула на своего брата и пожала плечами.

— Если эта девушка действительно та, кем она себя называет, то она должна быть… дитя демона.

Нарвелл был поражен этим сообщением, но Марлу было не так-то просто убедить.

— Эта девчонка? Дитя демона? Дамиан, они там на севере накормили тебя чем-то, что лишило тебя рассудка. Ты же не веришь в эту чушь, не правда ли?

— Р'шейл действительно дитя демона, мама. Ее поручил моим заботам сам Зигарнальд.

Калан ошеломленно уставилась на брата.

— Ты разговаривал с богом войны?

— Как с тобой.

— Он и со мной говорил, — подтвердил Нарвелл. — Поэтому-то я и вернулся.

— Неслыханно.

— Вокруг меня постоянно случаются неслыханные вещи, — отметила Р'шейл. — Итак, если спектакль закончен, можно попробовать начать сначала. Принцесса Марла, я думаю, вам стоит извиниться перед невесткой. На самом деле она вовсе не так плоха.

С вами, Верховный Аррион, мне обязательно нужно поговорить. Дамиан, не мог бы ты выделить комнаты для нас? По крайней мере, в одном твоя мать полностью права — мы все воняем, как кони. Может быть, когда мы отмоемся и придем в себя, нам удастся все спокойно обсудить, как и подобает разумным людям.

Принцесса Марла смотрела на Р'шейл с неприкрытым ужасом, но оттого ли, что она столкнулась лицом к лицу с живой легендой, или ее просто поразила властная повадка Р'шейл, Адрина не могла решить.

 

Глава 12

Дамиан постучался в дверь комнаты, смежной с его собственной и отведенной главным дворецким Адрине, и открыл ее, не дожидаясь ответа, слегка удивившись тому, что дверь была незаперта.

Когда-то это были комнаты его матери — в те редкие случаи, что она жила в Кракандаре. Он был тогда еще ребенком. Комнаты были обставлены с непогрешимым вкусом: светлые и просторные ковры, доставленные из Кариена, фардоннский хрусталь, безукоризненно отполированные гранитные полы. Беленая мебель безупречно занимала свое место; ни одна ваза или лампа не оскорбляла взгляда.

Он прошел через гостиную на звук голосов и оказался в гардеробной. Адрина стояла перед большим напольным зеркалом, придирчиво изучая свое отражение. Она была в длинном платье без рукавов, мягко спадавшем на пол водопадом изумрудного шелка. В соседней комнате суетилась ее рабыня, готовя госпоже ванну. Заметив в зеркале супруга, Адрина резко повернулась к нему.

— Дамиан!

— Извини, дорогая, если испугал.

— Ты что, стучаться не умеешь?

— Я стучал.

— Ой… — Она поправила свои одеяния и внимательно осмотрела его. — Ты какой-то непривычный… Поняла. Я никогда не видела тебя таким чистым. Ты кажешься даже цивилизованным.

Дамиан не особенно задумывался над тем, во что он одет. Белая шелковая рубашка, брюки и начищенные ботинки едва ли заслуживали такого внимания. Но комплименты, даже двусмысленные, Адрина отпускала редко, поэтому он решил не придираться.

— У тебя есть все, что нужно?

— Да, спасибо. Твоя сестра прислала мне одежду. Не знаю, кто носил ее раньше, но сидит — как будто на меня шили.

— Отлично. Если тебе что-нибудь понадобится, просто скажи Орлеону, моему главному дворецкому. Он проследит, чтобы у тебя было все, что нужно.

— Спасибо.

— Завтра я пришлю тебе белошвейку. Тебе нужно будет сшить новый гардероб.

Повисло неловкое молчание. Дамиан гадал, как бы подступиться к тому, ради чего он пришел сюда. Адрина была женщина капризная и непредсказуемая, и он понятия не имел, как она отреагирует сейчас на его слова.

— Я хочу извиниться за свою мать. Ей не следовало так разговаривать с тобой.

— Мы оба знали, что это будет непросто, Дамиан. Другой реакции я и не ожидала. — Она внезапно улыбнулась, сверкнув глазами. — Я утешаюсь, представляя себе, как отреагирует мой отец, когда узнает про нас. Мне думается, твоя мать рядом с ним показалась бы вполне рассудительной.

— Возможно, — согласился он, ободренный тем, что все идет так хорошо. — Но я хотел попросить тебя о любезности.

— Любезности?

— Сегодня мы застали Марлу врасплох. Она бывает очень резка в выражениях. Было бы… спокойнее…

— Если бы я прикусила язык и позволила ей оскорблять меня? — закончила за него Адрина.

— Что-то в этом роде.

Он опасался, что она взорвется в ответ, но, к его изумлению, Адрина согласно кивнула.

— Не беспокойся, я буду умницей.

— Ты согласна?

— А чему ты так удивляешься? Я собираюсь выжить в этой нелепой ситуации, Дамиан, и для этого мне необходимо заручиться поддержкой твоей матери. Ты еще удивишься, увидев, насколько очаровательной я могу быть, если потребуется.

На этот счет особых сомнений у Дамиана не было. Он знал, что, если ей что-нибудь нужно, она может просто преобразиться.

— Очень хорошо. Если ты сможешь покорить Марлу, вся Хитрия будет у твоих ног.

— Приятная перспектива, — согласилась она. — А до той поры?

— До той поры тебе стоит держаться во дворце очень осторожно. Я попрошу Альмодавара назначить тебе надежных телохранителей. Пообещай, что ты не будешь пытаться выйти из дворца без них.

Адрина помрачнела, но кивнула.

— Согласна.

— Я уже обратился к Гильдии убийц, — добавил он. — Я хочу заручиться их лояльностью раньше, чем кто-нибудь другой додумается сделать то же самое. Они очень надежные партнеры.

— Ты хочешь сказать, что они не продаются дважды.

— В конце концов это одно и то же.

Адрина вздохнула, словно только сейчас осознав, что жизнь на какое-то время станет непростым занятием. Дамиану было трудно поспеть за ее настроением.

— Ну если у тебя есть все, что надо, то увидимся за обедом. Я распоряжусь, чтобы Орлеон прислал кого-нибудь показать тебе дорогу.

— Дамиан, — окликнула она, когда он уже развернулся, чтобы выйти. — Почему твоя мать и Верховный Аррион оказались здесь, в Кракандаре? Я знаю, Р'шейл просила Зигарнальда вернуть Нарвелла, но откуда появились эти двое?

— Понятия не имею, — признался он, слегка удивленный ее вопросом, в очередной раз обещая себе не недооценивать жену.

— Наверное, это скоро выяснится. Я, конечно, не эксперт по вопросам хитрианской политики, но я знаю, что Верховный Аррион ничего не делает просто так, и полагаю, что и твоя мать за всю жизнь не сделала ни одного необдуманного поступка.

Тут она попала прямо в точку, демонстрируя правильное понимание характера его ближних. Дамиан подумал, что было бы здорово если бы он мог доверять ей. Из нее могла выйти первоклассная Высочайшая Принцесса — если только сначала она не попытается бить его.

— Чем объясняется их присутствие, мы узнаем довольно скоро, как только Марла придет в себя после твоего появления.

— Ну, если она хочет поскандалить, пускай выясняет отношения с дитя демона, — сказала Адрина, беря в руки серебряный гребень.

Повернувшись к нему спиной, она занялась своими длинными темными волосами.

О нем она, видимо, уже забыла.

Дамиан вышел от жены, обдумывая сказанное Адриной о его матери и сестре. Она была права: Марла не делала ничего, предварительно хорошенько не подумав. И относительно Калан Адрина тоже подметила верно. Верховный Аррион не станет покидать Гринхарбор без достаточных оснований. Он до сих пор не избавился от тревожного чувства, охватившего его, когда он увидел выстроившихся на ступенях дворца солдат Лиги чародеев.

— Господин?

Дамиан взглянул на Орлеона, как всегда бесшумно приблизившегося к хозяину. Этот старик был такой же неотъемлемой частью кракандарского дворца, как и камни его стен. Дамиану казалось, что он не старится. Орлеон был все таким же: седой сторожевой пес с орлиными глазами, каким Дамиан знал его еще ребенком.

— Да, Орлеон?

— У вас посетитель, господин.

Дамиан догадался, кто ждет его, заметив едва различимый упрек в голосе слуги.

— Где он?

— В Утренней комнате, господин. Я полагаю, вам стоит пройти туда прямо сейчас, пока столовое серебро еще цело.

Дамиан усмехнулся в ответ на слова Орлеона и ускорил шаги. Утренняя комната располагалась на первом этаже, и он спускался по лестнице, перешагивая ступени, чтобы поскорее увидеть посетителя. Когда Дамиан отворил дверь, ожидавший его гость критически рассматривал в свете окна маленькую статуэтку.

— Она не стоит твоего внимания, — заверил его Дамиан, затворив за собой дверь. — За канделябр вы получите больше.

Светловолосый посетитель аккуратно водрузил статуэтку на место, прежде чем повернуться к Дамиану.

— Возможно. Но на этом вырезан герб Кракеншильдов. Слишком легко догадаться, откуда он родом.

— Разве это когда-нибудь беспокоило тебя?

Гость улыбнулся и, подойдя к Дамиану, заключил его в сокрушительные медвежьи объятья, затем, слегка отстранившись, посмотрел на него. Он был на пару лет старше Дамиана, но куда более тонко сложен, а изящное платье из драгоценного шелка носил с непринужденностью аристократа. В голубых глазах светились тонкий ум и живое лукавство — этому выражению лица Дамиан издавна завидовал, как ребенок. Гость, казалось, был полностью доволен жизнью. «Наверное, дела идут хорошо», — подумал Дамиан и почувствовал легкое недовольство при этой мысли.

— С возвращением домой, Дамиан. Рад тебя видеть.

— Я тоже рад тебя видеть, Старрос. Как дела?

— Теперь, когда ты здесь, они пойдут еще лучше.

Дамиан покачал головой.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать мне приятное, дружище, но мысль о том, что мое возвращение на руку преступному миру Кракандара, почему-то не слишком меня радует.

Он взял графин и наполнил две чаши вина, одну из которых с улыбкой вручил Старросу. Вор нахмурился, принимая чашу.

— Ты знаешь, что я имею в виду, Дамиан. Все эти военные из Эласапина и люди из Лиги чародеев, от которых теперь не продохнуть на улицах, сильно мешают моим людям.

— А может быть, я предложу им остаться здесь.

— Может быть, ты предложишь им уйти, — поправил его Старрос.

Дамиан с любопытством взглянул на него.

— Наверное, тебе стоит ввести меня в курс событий.

Они уселись в тяжелые кресла, стоящие по сторонам от очага. Огонь едва теплился — угли тлели, почти не давая языков пламени, но тепло волнами расходилось по комнате, прогоняя зябкую прохладу — Дамиан прихватил с собой графин, уверенный, что он еще пригодится прежде, чем Старрос закончит.

— Войска Лиги пришли около месяца назад. Калан с помпой появилась здесь и сразу объявила, что город теперь под защитой Лиги, ее мать прибыла на пару дней раньше, а Нарвелл со своими прихвостнями прибыл на этой неделе.

— Но почему Калан взяла город под защиту Лиги? Так делают, только если военлорд умирает, не оставив наследника.

— Боюсь, что об этом тебе стоит спросить Калан. Я пытался добиться у нее приема, но она не удостаивает меня беседой с тех пор, как стала Верховным Аррионом.

Дамиан нахмурился, недоумевая, что же могло произойти. С момента приезда у него еще не было случая поговорить с Калан наедине, а сама она не появлялась. Еще более странным казался ее отказ увидеться со Старросом. Глава Гильдии воров был — если верить слухам — побочным сыном Альмодавара. Он рос вместе с ними во дворце и был одним из ближайших друзей. Пусть она не хотела афишировать свою дружбу со Старросом открыто, раньше она никогда не избегала частных встреч с ним.

— А что еще произошло за время моего отсутствия?

— Не слишком много. Все шло просто отлично, пока здесь не появилась твоя мать. Но ведь всегда, когда она появлялась, дела шли кувырком.

Дамиан улыбнулся старым воспоминаниям.

— Ты имеешь в виду тот случай, когда она нагрянула из Эласапина и обнаружила, что мы удрали в лес на рыбалку?

— Это когда я уделал тебя в этом болоте? — засмеялся Старрос. — Помню. О боги, ну и зрелище мы, должно быть, собой представляли. Все в грязи и крови, только глаза блестят.

— Ты не уделал меня тогда, — поправил Дамиан. — Я просто позволил тебе победить.

— Ты ревел тогда, как младенец!

— Неправда!

— Так все и было! И я тебе не дам забыть этот случай. Ведь это был единственный раз, когда я побил тебя в честной схватке, Дамиан Вулфблэйд. — Старрос допил вино и протянул Дамиану опустевшую чашу. Тот покачал головой и улыбнулся. Теперь уже не было толку спорить. Он потянулся за графином и наполнил чаши, не поднимаясь из кресла. Старрос с удовольствием отпил вина. — Я слышал, ты нашел невесту.

— Так и есть.

— Из Фардоннии?

— Так и есть.

— Что ж, ты всегда любил жить опасно. Она хороша собой?

— Весьма.

— Настолько, что стоило жениться?

Дамиан ухмыльнулся.

— Я еще не решил.

Старрос негромко присвистнул.

— А как насчет слухов о том, что ты привез в Хитрию дитя демона? Это правда?

Дамиан оторвался от чаши и взглянул на Старроса.

— Где ты это услышал?

— У меня свои источники, — самодовольно улыбнулся вор.

— Я серьезно, Старрос. Каким образом ты узнал об этом так скоро?

— Скоро? Проклятье, да у нас уже несколько недель только об этом и судачат! — Он поглядел на Дамиана и сбросил улыбку.

— Кто тебе рассказал?

— Кажется, тебе это и вправду интересно? Мне никто не рассказывал, по крайней мере все было не так, как ты думаешь. Где-то шесть или семь недель назад в городе появился старик. Поначалу он никого не тревожил, просто шатался по улицам и убеждал местных курт'ес, что их бессмертные души окажутся в серьезной опасности, если они не сменят нынешнего образа жизни. Просто торчал на перекрестках и вел речи, к которым никто не прислушивался. Ты таких знаешь. В хорошие годы у нас появлялся каждый месяц новый пророк, так что на них никто не обращает внимания.

— Но… — произнес Дамиан, чувствующий, что этим история отнюдь не исчерпывается.

— Ты помнишь Леопарда Лимика? — спросил Старрос.

— Такой высокий малый? С изувеченными руками?

Старрос кивнул.

— Он их обжег еще ребенком.

— Это его я как-то высек за драку с женой?

— Его самого. Тот еще тип.

— Я помню его, — произнес Дамиан. — Ну и что у него вышло с этим стариком?

— Я как раз к этому подхожу. Я послал Лимика на дело… ну, кажется, где-то недели три назад. Какой-то купец с Крутой улицы завел себе дурную привычку разбрасывать по дому драгоценности жены. Мы же не могли оставить безнаказанной такую беспечность.

— Ну конечно, — угрюмо согласился Дамиан.

— Так или иначе, у Лимика рука набита на таких делах, так что я послал его дать нашему другу купцу урок. Он выполнил работу и возвращался в Гильдию — и тут налетел на этого старика.

— И что случилось?

— Лимик возвратился назад, вернул украденное купцу — тот не успел еще даже сообразить, что его ограбили, — и с этого дня он ходит за этим стариком как привязанный, объясняя каждому, кому охота его слушать, что отрекся от Дэйсендарана и стал теперь последователем другого бога.

— Какого другого бога?

— Этого он не говорит. Но он стал очень часто употреблять слово «грех».

Дамиан нахмурился.

— Похоже, тут не обошлось без Хафисты.

— Даже Лимик, со всем своим религиозным пылом новообращенного, не настолько туп, чтобы произносить это имя вслух на улицах Кракандара, — заметил Старрос. — Но с этого дня старик сменил тактику. Он начал говорить о тебе. Он говорит, что ты связался с безбожниками — я понимаю так, что он имеет в виду медалонцев, — и что ты якшаешься с дитя демона. А потом тут объявляется Калан со всеми своими войсками и берет город под защиту Лиги.

— А где теперь этот старик?

— Исчез, — пожал плечами Старрос. — Как только я услышал, что ты возвращаешься домой, послал своих людей, чтобы найти его. А он как сквозь землю провалился. Исчез, словно его и не было вовсе.

— А Лимик?

— На следующий день после того, как старик исчез, Лимик обнес три дома и таверну. Клянется, что ничего не помнит. Грозится зарезать меня, если я еще раз посмею даже предположить, будто бы он не способен на преступление вообще, не говоря уже о том, чтобы отречься от Дэйсендарана.

Дамиан задумчиво уставился в свою чашу с вином.

— Ну и что ты по этому поводу думаешь?

— Да ничего не думаю, Дамиан. Странные старики и загадочные религиозные переживания — не по моей части. Собственно говоря, это как раз по ведомству Верховного Арриона.

Дамиан кивнул, не на шутку озабоченный.

— Я расскажу об этом Калан.

— Тебе стоит рассказать об этом еще и дитя демона.

— Почему?

— Потому что, помимо перевоспитания воров и проституток, этот старик пытался найти кого-нибудь, кто согласился бы убить ее.

 

Глава 13

— Дамиан!

Появление Р'шейл вывело Дамиана из задумчивости, в которой он пребывал после разговора со Старросом. Она бежала к нему через весь зал и едва не поскользнулась на гладком каменном полу, пытаясь остановиться перед ним.

— Что-то не так?

— Да нет. Но мне нужно видеть Калан, а Орлеон говорит, что она в Солнечной. А я понятия не имею, где эта Солнечная и как ее найти в этой заячьей норе, которую вы называете дворцом, вот я и подумала, что хоть ты покажешь мне дорогу.

— Конечно, — сказал он, предлагая ей руку. Она легко оперлась на нее и зашагала рядом с ним. Ее волосы еще не высохли после ванной, но одета она была в свои обычные харшинские кожаные одежды, которые ей так нравились. По крайней мере, он полагал, что они из кожи. Они никогда не пачкались в отличие от обычной одежды.

— Ты уже поговорил с Адриной?

— Да. Она была подозрительно сговорчива, я даже слегка встревожился.

Р'шейл рассмеялась.

— Радуйся, пока это так, Дамиан.

— Ты знаешь, обидно, что эти отвратительные манеры скрывают ясный ум. Но я все еще не доверяю ей.

— Поверишь. Она любит тебя, я знаю.

— Адрина? Не говори глупостей. Она любит играть с опасностью. И власть. И себя.

— То же самое она говорила мне о тебе.

Дамиан покачал головой.

— Не выдумывай попусту, Р'шейл. Ты хотела, чтобы мы поженились, — мы сделали это, но не думай, что сможешь облегчить свою совесть, сочинив себе роман про близость душ между нами — на самом деле ее нет.

Она задумчиво поглядела на него и покачала головой.

— Как тебе угодно.

Оставшийся путь по длинным пустым залам дворца они проделали в молчании, оба убежденные в том, что не прав его собеседник.

Калан встретила их у входа в Солнечную.

— Дитя демона. Дамиан.

— Меня зовут Р'шейл.

— Мне не подобает обращаться к вам так запросто, божественная.

Р'шейл вздохнула.

— Ну что ж.

Эту комнату пристроила ко дворцу бабка Дамиана по отцовской линии. Крыша комнаты была из стеклянных плиток, дальняя стена тоже из стекла, откуда открывался вид на дворцовые заброшенные сады. Изгибы мебели, искусно выкованной из железа, смягчали яркие тканые подушки. Дамиану не нравилась эта комната. В детстве они старались не заходить в нее. Сюда слишком легко было заглянуть любому придворному — и обнаружить, какую новую шалость затевают дети.

— Я хотела бы спросить о нескольких вещах, — объявила Р'шейл.

— Тогда я оставлю вас вдвоем, — сказал Дамиан. Ему очень хотелось поскорее покинуть Верховного Арриона и дитя демона, и пусть разбираются сами.

— Я думаю, тебе лучше остаться, Дамиан, — возразила Калан. — Похоже, то, о чем мы будем говорить, касается и тебя.

— Я не думаю…

— Останься, Дамиан, — приказала Р'шейл. — Я не собираюсь спрашивать у Верховного Арриона ничего такого, о чем бы ты не знал.

— Прежде чем я отвечу на вопросы, божественная, может быть, вы расскажете мне, ради какой нелепой харшинской интриги потребовалось, чтобы мой брат предавал свою страну, беря в жены фардоннскую развратницу.

— Если уж мы собираемся объясниться, ты можешь прямо сейчас ответить мне, что ты делаешь здесь с оккупационными войсками, — взорвался Дамиан. По не ясным ему причинам манера Калан называть Адрину не иначе как «фардоннская развратница» начала его раздражать.

— Успокойся, Дамиан, — посоветовала Р'шейл и повернулась К Верховному Арриону. — Не стоит думать об Адрине слишком плохо, Калан. У нее ясная голова на плечах, и к тому же ваш брат любит ее.

— Этого я пока что-то не заметила.

— Значит, вы не так наблюдательны, как мне казалось, — пожала плечами Р'шейл. — Давайте присядем. Наш разговор грозит затянуться, так что стоит устроиться поудобнее.

— Если вы собираетесь убедить меня одобрить этот брак, то мы и до ночи не управимся, — заметила Калан, опускаясь в шезлонг возле очага. В тени, отбрасываемой набежавшими на солнце облаками, было трудно разобрать выражение ее лица.

— Было время, когда хитрианцы не сомневались в харшини.

— Это время давно прошло, дитя демона. Харшини бросили нас, и мы научились обходиться своими силами. Ничего личного, уверяю Вас, — мы были рады присутствию харшини в Гринхарборе в последнее время, — но почему теперь мы должны опять подчиняться вам?

— Потому что без харшини вся Хитрия так и останется сборищем грызущихся между собой военлордов, каждый из которых стремится убить остальных, чтобы захватить побольше земель, — ответил Дамиан. — Хитрия заслуживает лучшего.

— Очень благородно с твоей стороны, Дамиан. Ты хочешь воззвать к моему патриотизму в ущерб моим политическим интересам, не так ли? — Калан улыбалась, как будто ее смешила сама эта идея.

— Нет, именно о ваших интересам в политике мы и будем сейчас говорить.

Калан удивленно обернулась к Р'шейл.

— Что вы имеете в виду?

— Я собираюсь уничтожить Хафисту, Калан. Я надеюсь, что вы научите меня, как это можно сделать.

— Вы думаете, что Лига чародеев посвящена в такие секреты?

— Не у харшини же мне об этом спрашивать.

Калан едва заметно улыбнулась.

— Думаю, что нет, но все же не слишком обнадеживайтесь, божественная. Может быть, в архивах найдется что-нибудь, чего я не знаю, но даже в древние времена за богами не наблюдалось любви к составлению инструкций по их же умерщвлению, и тем более они не оставляли таких документов там, где их могли бы найти смертные. И даже владей мы знанием такого рода, сейчас, когда Хитрия на грани гражданской войны, у меня не нашлось бы ни времени, ни желания помогать вам в подобных начинаниях.

— На грани гражданской войны? — усмехнулся Дамиан. — Не преувеличиваешь ли ты самую малость, Калан?

— Ты не знаешь и половины того, что происходит, — помрачнела она. — Ты хотел узнать, что я здесь делаю? Что ж, я скажу. Я оказалась здесь, потому что военлорд провинции Дреджиан пытался объявить тебя умершим и передать твою провинцию в дар своему младшему брату. Кракандар сейчас под защитой Лиги чародеев. Я захватила твой город, потому что иначе у тебя вообще не было бы города.

— Кирус пытался сместить меня? Но это же просто смешно.

— Еще хуже. Он публично объявил тебя предателем.

— Ну и пусть! Кто ему поверит?

— Большинство. Ты оставил Кракандар без защиты в то время, когда даже до последнего уличного бродяги дошли слухи о том, что Фардонния собирается захватить нас. Ты заключил союз с Медалоном, ни с кем даже не посоветовавшись. Ты послал Нарвелла в Заставу помогать защитникам. Добро бы еще ты послал его защищать наши границы — так нет. Ты послал его в Медалон. А теперь ты как ни в чем не бывало возвращаешься домой, прихватив с собой дочь нашего злейшего врага, и называешь ее своей женой. Странны не обвинения, которые Кирус выдвинул против тебя. Странно, что никто не сделал этого раньше.

— Мне нужно в Гринхарбор, — сказал он, обдумывая детали тех экзотических мероприятий, которые собирался организовать специально для военлорда провинции Дреджиан. — Нужно поставить этого зарвавшегося выскочку на место. А что делал все это время Лернен?

— Волновался, — сообщила ему Калан. — Он был не слишком хорош в последнее время, и Кирус пользовался его благосклонностью. Он знает, что любит Лернен и — это еще важнее — чего он боится. Ты даже не представляешь, сколько пакостей он наделал в твое отсутствие.

Р'шейл с тревогой посмотрела на него. Он даже не осознавал, насколько угрожающе выглядит, пока не увидел своего отражения в ее глазах.

— Только не делай ничего второпях, Дамиан.

— То, что я собираюсь сделать с Кирусом, я буду делать очень, очень медленно, Р'шейл.

— У нас нет времени на эту войну, Дамиан.

Он холодно усмехнулся.

— Не беспокойся. Это будет маленькая скверная война — но зато быстрая.

— Как давно это случилось? — спросила Р'шейл у Калан, бросив на Дамиана сердитый взгляд.

— Около месяца назад. Я здесь с праздника Джондалупа. Мать примчалась, как только поняла, что Кракандар под угрозой. Нарвелл появился семь дней назад.

— Но ведь, когда он появился, ты могла бы оставить Кракандар и вернуться в Гринхарбор, правда?

— Нет. Нам придется возвращаться в Гринхарбор, чтобы Дамиан мог подать петицию в собрание военлордов о возвращении ему провинции.

— Просить свою землю у военлордов! — гневно взорвался Дамиан. — Будь я проклят!

Р'шейл философски пожала плечами.

— Значит, мы едем в Гринхарбор.

— Р'шейл…

— Дамиан, нам нужно поскорее привести в порядок твои дела. Медалон под властью Кариена, и я ничего не могу с этим поделать, пока не выясню, как разделаться с Хафистой. Если для этого нужно разбираться с твоими дурацкими военлордами, значит, нужно заняться ими.

— Что за спешка? — подозрительно осведомилась Калан. — Хафиста уже столетия властвует над севером. Несколько месяцев туда или сюда погоды не сделают.

— Дело не только во Всевышнем. Я пообещал помочь защитникам отвоевать Медалон. Больше тысячи защитников сейчас идут сюда, — объяснил ей Дамиан.

— Ты привел защитников на хитрианскую землю? Дамиан, как ты мог? — вскричала она в ужасе.

— Они придут как друзья, — заверила ее Р'шейл.

— Что касается военлордов, то они такого слова не знают. Если эти защитники хоть ногой ступят на нашу землю, прежде чем будет принято соответствующее решение, я уже ничем не смогу помочь тебе, Дамиан. Ты потеряешь Кракандар, трон Высочайшего Принца, а может быть, и жизнь. — Верховный Аррион развернулась к Р'шейл. — полагаю, и это ваша идея?

— Частично, — подтвердила Р'шейл.

— И как это согласуется с вашим великим планом уничтожения Хафисты?

— Если мы не выгоним кариенцев из Медалона, Калан, на очереди окажется Хитрия. Едва ли позже я смогу уничтожить его, если он делается с каждым днем все сильнее. Нам понадобятся и защитники, и каждый человек, которого сможет выставить Хитрия. Только так мы сможем восстановить власть богов для людей, которые сейчас поклоняются Хафисте.

— Вы имеете в виду, что хотите ослабить Хафисту, восстановив в Кариене веру в первичных богов?

— А вы что ждали? Что я буду гоняться за Хафистой, забрасывать его огненными шарами и испепелять молниями? Раз у вас в архивах не припрятано хорошенького свитка с подробной инструкцией, как это делается? Единственное, чем я могу угрожать Всевышнему, — это заставить его поклонников сменить веру. А я не могу этого сделать, пока он шествует по континенту, захватывая все, что попадется ему под руку. Нужно помочь защитникам. Нужно освободить Медалон.

— А как вы собираетесь восстанавливать в правах первичных богов?

— Вот тут-то на сцене и появляетесь вы.

Калан глядела на нее, широко раскрыв глаза.

— Не совсем понимаю…

— Из всех известных мне структур Лига чародеев больше всего похожа на религиозную организацию, — слегка нетерпеливо объяснила Р'шейл. — Кариенцы организованы. Именно благодаря этому Хафиста удерживает контроль над ними. Я не могу просто разрушить его церковь. Мне придется придумать что-нибудь взамен.

— С тех пор как ушли харшини, наша власть чувствительно ослабла.

— Я знаю. Но Брэк рассказывал мне, что когда-то Лига чародеев посылала эмиссаров во все концы континента. Он говорил, что они могли свободно перемещаться по местам военных действий.

Калан кивнула.

— Их защищали черная одежда, ромбический амулет да еще почтение, которое люди питали к нашему содружеству.

— Эти дни давно миновали, — напомнил Дамиан. — Сейчас любого, носящего ромбический амулет, в Фардоннии сразу же схватят как хитрианского шпиона. В Медалоне они подлежат высылке. В Кариене их сжигают, посадив предварительно на кол.

— Я могу сделать так, что все будет иначе. Мы можем сделать это. Но мне понадобится помощь, Калан. Мне нужен доступ к вашим архивам. Мне нужна Хитрия — объединенная и живущая в мире с Фардоннией, и еще мне нужна помощь хитрианцев, чтобы прогнать кариенцев. А еще мне нужна Лига. Только тогда я смогу встретиться лицом к лицу с Всевышним.

Калан кивнула, вникнув в суть проблемы.

— Допустим, мы смогли бы удержать провинцию Дамиана и выделить войска в помощь Медалону — как в этом случае вы намереваетесь обращать кариенцев?

— Я не хочу раньше времени раскрывать свои карты.

Калан подозрительно сощурилась.

— И все же вы требуете моей помощи?

— Я прошу вас о ней, Калан. Если бы речь шла о требованиях, я бы попросила какого-нибудь из богов явиться и предъявить божественный эдикт.

— Давайте посмотрим, правильно ли я поняла вас. Вы хотите, чтобы я вернулась в Гринхарбор и объявила, что Лига одобряет женитьбу хитрианского наследника на дочери Габлета. Потом — чтобы я чем-нибудь страшным пригрозила военлордам, противостоящим этому союзу, чтобы прибрать их к рукам. И пока вы будете рыться в моих архивах, выискивая там то, чего, может быть, и вообще нет, я должна вернуть Кракандар Дамиану и убедить их всех, что тысяча или больше защитников переходят нашу границу просто с дружеским визитом, так?

— Это было бы неплохо, — согласилась Р'шейл.

— Ну а вы? Поставив полмира на грань войны, что сделаете вы?

— Вручу вам и вашей Лиге такую власть, какой у вас не было многие века, — ответила ей Р'шейл.

Калан просидела минуту в глубокой задумчивости.

— Это заманчивое и серьезное предложение, дитя демона.

— И едва ли кто-нибудь другой сделает его вам.

Калан поглядела на свои руки, прежде чем встретиться взглядом с Р'шейл.

— Вы можете, конечно, свободно пользоваться нашими архивами. В конце концов, они в такой же мере принадлежат харшини, как и нам. Что до всего остального… Я не могу ответить прямо сейчас. Мне нужно подумать. То, о чем вы просите, беспрецедентно. И еще мне нужно поговорить с моей матерью. — Она взглянула на Дамиана. — Ты ведь уже в курсе этого плана, я полагаю?

Он кивнул.

— Как и Адрина.

— Хорошо. По крайней мере, становится понятной эта нелепая свадьба.

Калан поднялась на ноги и отряхнула свое длинное черное платье от воображаемых пылинок. Волосы волной упали ей на лицо, и когда она встряхнула головой, то показалась на мгновение более молодой и неискушенной, чем была на самом деле.

— Я отвечу вам, как только приду к определенному решению. Дамиан. Дитя демона. — Она церемонно поклонилась и вышла из Солнечной.

Дамиан покачал головой, глядя на Р'шейл. Она встретила его взгляд и удивленно вздернула брови.

— Что такое?

— Я просто подумал, как ловко ты манипулируешь людьми, Р'шейл.

— Похоже, ты это не одобряешь.

— Я не говорил, что я не одобряю. Мне просто никак не привыкнуть к тому, что я не знаю, что ты сделаешь в следующий момент.

— Может быть, это и к лучшему, — предположила она со слабой улыбкой.

Дамиан сомневался в этом, но решил сейчас не настаивать на своем.

— Р'шейл, ты часто видишься с Дэйсендараном?

— Я не видела его с тех пор, как мы ушли с кариенской границы.

— Ты можешь поговорить с ним?

— Полагаю, что да.

— Ты не могла бы спросить, не обращался ли кто-нибудь к его последователям?

— Если ты хочешь. А в чем дело?

— Я не уверен. Просто я услышал кое-что, немного меня встревожившее.

— Я спрошу его, если ты считаешь, что это важно.

— В том-то и дело, — признался он. — Я и сам не понимаю, насколько это важно.

 

Глава 14

Р'шейл хотелось бы посмотреть на Кракандар, но статус дитя демона не позволял ей бродить одной. В самом начале она питала наивную надежду, что ей удастся сохранять инкогнито до прибытия в Гринхарбор. У нее было смутное представление о будущем: нужно было предстать перед советом военлордов, сказать, что им делать — потому что она, дитя демона, так велит, потом найти в архивах Лиги секретный способ расправиться с Хафистой и вернуться в Медалон во главе хитрианской армии. Теперь стало ясно, что шансов на такое развитие событий немного. Ей раньше не приходило в голову, как много для этих язычников значила легенда о дитя демона и что планы Дамиана сильно зависели от того, как люди отнесутся к ней. На деле новости распространялись как огонь, и у ворот внутреннего города уже собралась огромная толпа народа, горящего желанием посмотреть на нее.

Р'шейл, хотя и росла как дочь члена Кворума, никогда прежде не становилась предметом общественного внимания и только теперь осознала, насколько это неудобно. Ее статус послушницы, а потом трудницы в Сестринской общине давал ей возможность вести нормальную, упорядоченную жизнь, пока стечение обстоятельств и ее собственное недовольство происходящим не развернули, объединившись, жизнь в новое русло. Но она совершенно не привыкла быть общественной фигурой — и уж в любом случае, фигурой такого масштаба.

На помощь ей пришла Адрина. Рожденная и воспитанная на виду у всех, она, казалось, всегда знала, что нужно делать. Может быть, ей хотелось помочь Р'шейл еще и потому, что это отвлекало ее от мыслей о свекрови.

Р'шейл размышляла и о Дамиане. Теперь, познакомившись с его матерью и сестрой, она понимала, чем его покорила Адрина. Он вырос, окруженный умными, властными женщинами, и, конечно же, пришел в восторг, увидев Адрину. Он, естественно, был туповат, чтобы понять это, а Адрина — слишком упряма, чтобы признаться себе самой в том, как она относится к Дамиану. При взгляде на них Р'шейл просто плакать была готова от разочарования. Но они, по крайней мере, делали то, что от них требовалось, а если оба были настолько несообразительны, что не могли решить, как относятся друг к другу, это была их проблема, а не ее.

Стук в дверь отвлек ее от мрачных мыслей. Она крикнула: «Войдите!» и обнаружила, что посетительницей является сама принцесса Марла. Р'шейл вскочила с кресла, увидев, как та входит.

— Вы удобно устроились? — спросила Марла, оглядывая комнату, чтобы убедиться, все ли в порядке.

— Все прекрасно, спасибо, ваше высочество.

— Нам нужно поговорить, дитя демона. У меня накопилось много вопросов к вам.

Р'шейл кивнула, ничуть не удивленная. После разговора с Калан она ждала этого визита.

— Конечно же. Не хотите ли присесть? Я могу распорядиться насчет чего-нибудь освежающего. Майкл!

Из соседней комнаты выскочил мальчик.

— Да, госпожа?

— Подай нам какого-нибудь вина, Майкл.

Майкл неловко поклонился и выбежал из комнаты. Р'шейл обнаружила, что принцесса смотрит на нее подозрительно.

— Я не стану пить вина, милейшая, — заявила принцесса. — Сейчас мне особенно важно мыслить здраво.

— Тогда, может быть, воды?

— Уже лучше.

Р'шейл наливала воду из серебряного кувшина в чашу, а Марла уселась поближе к огню.

Зима в Кракандаре была мягче, чем в Медалоне, и огонь в очаге поддерживали слабый — просто чтобы не пришлось растапливать заново, когда все-таки понадобится тепло. Р'шейл вручила чашу Марле, а сама уселась в кресло напротив.

— Итак, о чем вы хотите спросить меня?

— Вы очень прямолинейны.

— Меня учили говорить то, что думаю.

— В Сестринской общине, Дамиан мне все рассказал.

— Да, все так и есть.

Марла казалась не слишком удовлетворенной тем, что ее сведения подтвердились.

— Так это правда, что вы дочь Джойхинии Тенраган?

— Она вырастила меня. Моя мать умерла во время родов.

— Не понимаю, как харшини позволили своим смертным врагам растить ребенка Лорандранека.

— До недавнего времени харшини и не знали о моем существовании. А когда узнали, то послали Брэка, чтобы он разыскал меня. Я понимаю, что вас беспокоит, ваше высочество, но представьте себе, что чувствовала я. Меня вырастили в презрении к харшини. Сильнее всего правда ударила именно по мне.

— Но теперь вы, кажется, вполне освоились с ней.

— Пришлось. Обстоятельства все решили за меня.

Марла отпила глоток воды, внимательно разглядывая Р'шейл через край чаши.

— И вот, разобравшись со своим происхождением, вы решили, что должны вмешаться в частные дела всех стран континента.

— Полумерами тут не обойдешься, — с легкой улыбкой ответила Р'шейл. — Я должна уничтожить Хафисту. И без посторонней помощи мне не обойтись.

— А эта женитьба? Как вы уговорили Дамиана согласиться на нее? Это вы его околдовали? Или эта фардоннка?

— Может быть, Дамиан и очарован Адриной, ваше высочество, но к магии эти чары отношения не имеют.

— В том, что он очарован, нет никаких сомнений, — отрезала Марла. — Он глух к доводам разума, когда речь заходит о ней. Я никогда не видела, чтобы он так увлекался какой-нибудь женщиной. Он заявляет, что когда-нибудь она станет Высочайшей Принцессой Хитрии.

— Так оно и будет.

— Военлорды никогда не примут фардоннку.

— Примут, со временем.

— Похоже, что именно времени-то у нас и нет, — ответила Марла. — Мой брат умирает, дитя демона. Неизвестно, сколько еще он сможет сопротивляться съедающему его недугу. Нельзя позволять себе удовольствий, за которые приходится так дорого платить. У нас нет ни лет, ни даже месяцев на то, чтобы военлорды привыкали к мысли о фардоннской Высочайшей Принцессе. Мы можем рассчитывать разве что на недели, а этого просто недостаточно.

— Значит, вам придется пустить в ход свой талант убеждать окружающих.

Марла рассерженно фыркнула.

— Для начала убедите меня.

— Этого и не требуется. Дело сделано.

— Сделано — можно и переделать.

— Я сделаю так, что эту свадьбу поддержат харшини. Если понадобится, то явятся даже боги. Здесь вам меня не переиграть, ваше высочество. Если дело дойдет до вмешательства богов, то перевес будет на моей стороне.

Принцесса продолжала упорствовать.

— Даже если бы я согласилась на такой абсурдный союз, все равно нельзя доверять фардоннке, особенно габлетовской крови.

— Вы не верите, что Адрина стремится к миру?

— Я думаю, что эта дамочка стремится забраться на трон своего отца, и это единственная причина, по которой она вышла замуж за моего сына. Вы хоть отдаете себе отчет, какую власть передаете ей в руки?

— Я уверена — Адрина понимает, что ее сын может стать королем.

— Я говорю не об этом! — нетерпеливо воскликнула Марла. — Ни при чем здесь ребенок, которого она может выносить. У Габлета нет законного наследника. Согласно древнему соглашению, это делает Дамиана его наследником. Мой сын так или иначе получил бы фардоннский трон, но тут вмешиваетесь вы, и не сегодня-завтра эта маленькая жадная развратница станет королевой. Как вы полагаете, долго ли проживет мой сын после этого?

Р'шейл откинулась в кресле, ошеломленная этой новостью.

— Этого я не знала.

— Ну конечно же, не знала. Но можете держать пари — Адрина в курсе. Иначе, с какой стати она без единого возражения вышла бы за Дамиана?

— Вы не хотите допустить, что она просто любит его?

— Не смешите меня! Она даже не знает, что это слово значит.

— По-моему, вы не правы, ваше высочество. Я не думаю, чтобы Адрина знала что-нибудь о том, что Дамиан может унаследовать трон ее отца.

— Значит, вы так же слепы, как мой сын.

Р'шейл припомнила все свои разговоры с Адриной. Ничто из того, что она делала или говорила, не выдавало ее знакомства с законом, согласно которому Дамиан наследовал трон Фардоннии. Даже Калан, казалось, не слышала о нем. Но тут вставал довольно интересный вопрос.

— А сам Дамиан знает об этом законе?

— Теперь знает! Вся трагедия в том, что он не узнал об этом вовремя.

— А почему вы не сказали ему об этом раньше?

— Да я и сама совсем недавно о нем услышала. Мой младший пасынок состоит в Гильдии убийц. Один из габлетовских прислужников обратился к Гильдии с просьбой убить моих сыновей, Дамиана и Нарвелла. Они отказались от этой работы, но решили разобраться, что стоит за маниакальным стремлением Габлета свести со света линию Вулфблэйдов.

— Тогда я не вижу, в чем проблема. Дамиан по-прежнему является наследником трона и Хитрии, и Фардоннии. Теперь, когда с ним Адрина, его претензии на трон Фардоннии станут только более основательными, ведь так?

— Конечно, так, и это-то меня и пугает. Теперь Адрину не остановить. В союзе с Дамианом она обязательно унаследует отцовский трон. А как только это произойдет, ей достаточно устранить моего сына, чтобы править и Фардоннией, и Хитрией. А если ребенок, которого она носит теперь, — от Кратина, то она сможет заявить претензии заодно и на кариенский трон!

— Ребенок? Какой еще ребенок?

Марла безнадежно покачала головой.

— Разве вы не в курсе? Боги, да это же у нее на лбу написано. Адрина носит ребенка, Р'шейл. Как только вы не видите! Мне вот очень интересно узнать, от кого он.

Р'шейл понятия не имела. Она гадала, знает ли Адрина — или только предполагает. Почему бы и не быть ребенку? Она с Дамианом уже несколько месяцев. Так что ребенок мог быть только от него, если бы она была беременной, когда выезжала из Кариена, ее положение уже давно стало бы очевидным.

— Если то, что вы говорите, верно, то ребенок от Дамиана. За это я могу ручаться.

— Ха! Кто может ручаться за женщину типа этой? Если ей очень хотелось, отцом может быть хоть Альмодавар. Я молюсь только, чтобы Дамиан не узнал о ее положении прежде, чем я вызнаю всю правду о его происхождении.

— Так вы еще ничего ему не сказали?

— Чтобы он и вовсе потерял последние крохи здравого смысла, отнятые у него этой женщиной? Вот еще. И я была бы очень благодарна если и вы ничего ему не скажете. По крайней мере до тех пор, пока не найду доказательств, которые покажут ему, как глупо он себя ведет.

— Я не буду ничего говорить ему о состоянии Адрины, — согласилась Р'шейл, желая проявить сговорчивость, — но только потому, что считаю, что это напрасный труд. Единственное, что вы сможете доказать, — это отцовство Дамиана.

— Моего сына? Чтобы ему родила ребенка эта фардоннская потаскуха? Никогда!

Слепая предубежденность Марлы во всем, что касалось Адрины, начала тяготить Р'шейл.

— Ваше высочество, я всерьез убеждена, что вам стоит пересмотреть свое отношение к Адрине. Она — жена вашего сына, и если вы не ошибаетесь относительно ее состояния, то она носит сейчас вашего внука. Не кажется ли вам, что жизнь станет легче, если вы попытаетесь поладить с ней?

— Я ей не верю, — упрямо ответила Марла.

— Но вы ни разу с ней даже не поговорили.

— И не вижу, с какой стати я бы стала это делать.

— Станете, потому что я говорю, что вы это сделаете.

— Я не позволю командовать собой девчонке, которая думает, что может, как хочет, вертеть миром…

Голос Марлы оборвался, натолкнувшись на силу Р'шейл. Она не делала ничего особенного, просто позволила силе наполнить себя настолько, что ее глаза потемнели, сделавшись почти совсем черными. Она не мигая смотрела на Марлу, и черные глаза ее были подобны сверкающему ониксу, а молчание тяжелой дланью опустилось на окружающий мир. Что толку быть дитя демона, если ты не можешь иногда настоять на своем, особенно когда не помогают слова.

Марла упала на колени.

— Простите меня, божественная. Я не хотела перечить.

— Так делайте же то, что я велю, — приказала Р'шейл, вложив в эти слова ровно столько силы, чтобы наполнить голос непреодолимой властностью. Это не было принуждением, но этого было достаточно чтобы принцесса испугалась. — Вы будете обращаться с Адриной так, как приличествует ее положение невестки, и вы будете во всем поддерживать этот брак. В противном случае ответите перед богами.

— Как прикажете, божественная.

— Тогда покиньте меня, — драматично заключила Р'шейл, — пока я в настроении простить вас. И не смейте больше говорить со мной на эту тему.

Марла неуклюже поднялась на ноги и моментально исчезла из комнаты. Р'шейл позволила силе покинуть ее и рассмеялась. Да уж, стоило хотя бы поглядеть на лицо Марлы. Теперь оставалось надеяться, что она напугала принцессу достаточно и что та будет держаться в рамках приличия.

— Мне не почудилось — это Марла сейчас убегала отсюда?

Р'шейл подняла глаза и увидела проскользнувшую в комнату Адрину. Она внимательно оглядела принцессу, но если живот у Адрины и вырос слегка, то разглядеть это под ее длинным свободным одеянием было невозможно.

— Не показалось. Боюсь, я злоупотребила тем, что Брэк назвал бы «безвкусным и показным проявлением силы с целью утвердить свою точку зрения».

Адрина нахмурилась.

— Ну, хорошо бы хоть это помогло. Эта женщина очень не любит меня.

— Надеюсь, теперь она станет хотя бы посговорчивее. Как ты себя чувствуешь?

— Отлично, — ответила Адрина озадаченно. — А почему ты об этом спрашиваешь?

— Ты беременна, Адрина?

Принцесса побледнела и опустилась в кресло, так поспешно освобожденное свекровью.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду тебя, и я спрашиваю, беременна ты или нет? Это достаточно простой вопрос.

— Я не уверена.

— Как можно быть не уверенной в этом?

— Ну хорошо. У меня есть подозрения, но, поскольку я не хочу быть беременной, я не сделала ничего, чтобы проверить эти подозрения.

Р'шейл улыбнулась.

— Ты надеешься, что все пройдет само собой, если не думать об этом?

Адрина помолчала мгновение и пожала плечами.

— Я понимаю, что это глупо.

— Марла считает, что это так.

— Замечательно! Больше ничего и не нужно.

— А Дамиан в курсе?

— Нет, конечно! Он же мужчина. Они никогда не замечают таких вещей. Да это пока и не слишком заметно.

— Ты не думаешь, что стоит порадовать его, пока это не сделал кто-нибудь другой?

— И дать ему основание считать, что у него есть какие-то права на меня? Не лучшая идея!

— Адрина, это ведь и его ребенок. А ты его жена.

— Это к делу не относится.

— Как раз в этом-то и дело.

— Р'шейл, неужели ты не понимаешь, что произойдет, когда я скажу ему? Первым делом он окружит меня таким количеством телохранителей, что я за их спинами света белого не увижу. Затем он запрет меня куда-нибудь «для моей же безопасности», чтобы ничего не случилось с ребенком. А потом станет расхаживать с важным видом, как петух, доказавший свою мужскую силу.

Р'шейл рассмеялась.

— А что же ты собираешься делать, Адрина? Разгуливать, как будто ничего не происходит, тем временем как твой живот вырастает до размера зрелой дыни?

— Не знаю, что я собираюсь делать, я… — Она остановилась на полуслове, прерванная появлением Майкла.

— Что случилось, Майкл? — спросила Р'шейл, встревоженная выражением лица мальчика.

— Высочайший Принц желает видеть вас в большом зале, госпожа. И вас тоже, ваше высочество.

— Высочайший Принц? — удивленно повторила Адрина. — Разве принц Лернен здесь?

— Нет, ваше высочество, принц Вулфблэйд. Он просит вас явиться к нему. Только что из Гринхарбора поступила весть. Высочайший Принц Лернен умер.

— Да здравствует Высочайший Принц Дамиан, — тихо пробормотала Р'шейл.

 

Глава 15

— Нам надо уходить отсюда, а дороги все еще перекрыты, — говорил Тарджа, склонившись над картой, которую Денджон разложил на столике в холодном темном погребе под таверной.

— Уходить? Но мы же только пришли, — брюзгливо возразил Линст, поднимая фонарь повыше над столом, чтобы осветить сразу всю карту. В набитом людьми подвале было душно, и фонарь чадил. Тарджа поморщился — дым ел глаза — и хмуро взглянул на говорящего.

— Смотри на вещи шире, Линст. Нас здесь почти две тысячи, если считать и твоих людей, и тех, кто присоединился к нам в Тестре, да еще тех, кого я привел с границы. Мы стали слишком большой мишенью. Наверное, стоит переправить часть людей через границу, а остальных разбить на небольшие группы — не больше двадцати человек в отряде. Каждый отряд должен действовать самостоятельно, имея единственной целью попасть в Хитрию. Местом сбора можно назначить Кракандар. Дамиану будет даже удобнее, что мы не форсируем его границу всем скопом, как армия вторжения. А еще нужно как-нибудь помешать кариенцам переправиться через реку.

— Разбить людей на отряды? А как ты собираешься поддерживать дисциплину? — спросил Денджон.

— Никак не собираюсь. Придется положиться на их выучку.

— А как быть с провиантом?

— Сейчас поделим то, что у нас есть, а потом придется обходиться своими силами. Ты даже не представляешь, как сильно могут помочь сочувствующие обыватели.

— Во время восстания вы так и перебивались? — осведомился Линст. Тарджа решил не обращать внимания на упрек в его голосе.

— Да. Поэтому они и не смогли разбить нас. Каждый отряд был самостоятелен. Мы не знали, где располагаются другие отряды, что они собираются делать и кто в них сейчас входит. Что-то вроде тысячеголовой гидры. Одну голову отрубят, но другие продолжают жить. Те, кого взяли в плен, не могут предать никого, кроме членов своего маленького отряда.

— Ни один защитник не станет предавать своих товарищей, — заявил Линст.

— Кто угодно может сломаться под пытками. Смысл в том, чтобы каждый знал поменьше, тогда остальные будут в безопасности.

— А я утверждаю, что мы должны сразиться с ними в открытую. Все эти маневры, отход в Хитрию — все это пахнет бесчестьем.

— Сразиться с ними в открытую? С нашим жалким войском в две тысячи человек? Неужели схватка в пять тысяч шансов к одному за то, что мы проиграем, кажется тебе такой большой честью?

— Я с гордостью приму смерть в честном бою.

— Ну что же. А я не хочу умирать, — рассмеялся Денджон, пытаясь разрядить обстановку. — Я предпочту выжить, с твоего позволения.

Тарджа улыбнулся одними губами и обратился к Линсту:

— Тебе надо решиться, Линст. Дальше тянуть нельзя. Или ты с нами, или ты против нас.

— А кто эти мы? Или ты имеешь в виду себя, Тарджа? Разве не в этом все дело? Ты же теперь стал язычником, не так ли? А теперь хочешь, чтобы мы сражались, спасая проклятых харшини от кариенцев.

Тарджа распрямился и повернулся к Линсту.

— Кто здесь говорил о харшини?

— Кто говорил? Например, твоя чертова сестра — или кто она такая теперь! Не держи меня за идиота! Сколько времени ты про них знал? Как давно ты укрываешь их?

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

— Так просвети меня, капитан. Расскажи, как ты оказался в компании двух харшини, одного из которых мы всегда считали твоей сестрой. Расскажи, как ты выжил после раны, которая свела бы в могилу любого другого? Объясни, ради чего мы рискуем своей головой. Ради спасения Медалона? Или потому, что ты знаешь, что кариенцы на этот раз не оставят харшини в живых?

Тарджа подавил в себе желание немедленно придушить Линста. Тот был не единственным защитником, считавшим точно так же. Он просто выразил вслух то, что чувствовали многие солдаты, особенно сейчас, когда под их знамена собралось немало повстанцев-язычников. Тарджа проглотил готовый вырваться резкий ответ и сделал глубокий вдох. С этой проблемой надо было разобраться всерьез, и чем скорее, тем лучше.

— Что лично я думаю о харшини, Линст, это к делу не относится. Так же как и их отношения с кариенцами. Своей задачей сейчас я вижу перейти границу и подготовиться там к контратаке. Здесь нет ни одного харшини — и не предвидится, по-моему. А вот кариенская армия, идущая на Цитадель, есть, равно как есть и Верховная сестра, отдающая им этот приказ. Что делать с харшини, мы решим, когда освободимся от кариенцев. А до тех пор я не намерен тратить время, обсуждая с тобой этот вопрос.

Прежде чем Линст успел ответить, в дверь погреба вошла Мэнда, ее сопровождал человек, одетый в грубое крестьянское платье. Спутник покосился на защитников с плохо скрываемым подозрением и сразу обратился к Тардже.

— Рад снова видеть вас, капитан, — сказал он, демонстрируя полный гнилых зубов рот.

— Я тебя тоже, Сет. Какие новости? — Сет стал повстанцем задолго до того, как Тарджа присоединился к ним. Тарджа имел случай убедиться на деле, что это был надежный и уравновешенный человек, не склонный к лишним фантазиям.

— Кариенцы двинулись от границы на юг около двух недель назад. Они движутся прямо на Цитадель, судя по всему.

— А что слышно про Цитадель? Есть новости оттуда?

— А то. Выпустили целую кучу новых законов. Неплохих, конечно, но странных, так сказать.

— В каком смысле странных? — уточнил Денджон.

Сет покосился на офицера, но ничего не ответил.

— Ты можешь ему верить, Сет, — подбодрил повстанца Тарджа. Сет все же помедлил немного, прежде чем начать говорить.

— У них есть кариенский советник при Верховной сестре. Сквайр Мэтен его зовут. Так вот говорят, что это он эти законы пишет, а Верховная сестра стала навроде куклы при нем.

— Так и есть, — пробормотал Тарджа, вспоминая рассказы Брэка о чарах, накладываемых кариенскими жрецами, чья воля владела теперь телом Джойхинии. — И что же за законы он выпускает?

— Он объявил о перевоспитании курт'ес, и теперь считается преступлением, если какой-нибудь мужчина или женщина, имеющие детей, тратят свои заработки в «домах разврата», как он их называет.

— Поставил вне закона курт'ес? — недоуменно повторил Денджон. — Но Сестринская община узаконила их уже два столетия назад.

— Он их не то чтобы совсем запретил. Но Верховная сестра считает теперь, что нынче дети часто голодают, потому что их родители тратят деньги на плотские радости, а не на еду для своих чад. Так что Закон прошел, считай, без сучка без задоринки.

— Но зачем издавать такой закон? — недоумевал Линст.

— Это первый шаг к запрещению проституции вообще, — объяснил Тарджа. — У кариенцев она считается преступлением, за которое побивают камнями. Насильно наших людей не заставишь принять церковь Хафисты, но если они издадут новые законы, которые выглядят достаточно резонно, то не успеешь оглянуться, как в каждом селении Медалона будет построено по храму.

— Вы правы, капитан. Все их законы сначала кажутся хорошими, но на деле они ведут к поклонению Всевышнему.

— Да, этим-то они и плохи, — согласился Тарджа. — Есть еще новости?

Сет мрачно кивнул.

— Они собираются повесить сестру Мэгину.

— Когда? — спросил Тарджа.

— Я полагаю, в следующий выходной.

— Значит, мы можем еще успеть освободить ее! — воскликнул Денджон.

— Не будь идиотом, — отозвался Линст. — Они же только этого и ждут. Даже если ты успеешь добраться до Цитадели вовремя, что само по себе маловероятно, то Гарет Уорнер так закупорит город, что ты даже столового ножа между створок главных ворот не просунешь, не говоря уже об отряде вооруженных людей.

— Тарджа, а ты как считаешь? Мэгина была твоим другом и к тому же единственной порядочной Верховной сестрой за все это столетие.

Тарджа помедлил с ответом.

— Линст прав, Денджон. Мы попадем там прямо в ловушку.

— И ты позволишь им повесить ее?

— У нас две тысячи человек, за которых мы отвечаем, и движущаяся через Медалон армия кариенцев. Мэгина знала, чем рискует, возвращаясь в Цитадель, и она первая посоветовала бы нам не терять голову. Извини, Денджон. Никто, наверное, не жаждет ее спасения больше меня, но мы просто не можем идти на такой риск.

Денджон покачал головой, но не смог ничего возразить против здравых доводов Тарджи.

— Тогда мы должны хотя бы отомстить за ее смерть.

— И отомстим, — пообещал Тарджа. — И будем жить местью вплоть до того дня, когда кариенцы покинут Медалон.

Тарджа опустил взгляд на карту и потер глаза так, что показалось, будто в них попала, по крайней мере, пригоршня песка. Денджон и Линст вышли, а он остался один в задымленном подвале, вновь и вновь обдумывая принятые решения, искал в них огрехи и не мог найти. Это было бессмысленно, но это было лучше, чем пытаться уснуть.

— Тарджа?

Он поднял глаза и увидел Мэнду, держащую в руках поднос. Она почти не изменилась за те годы, что он не видел ее. Мэнда по-прежнему была так же прекрасна, так же внимательна и так же обезоруживающе набожна в своей вере в то, что боги позаботятся обо всем. Светлые волосы она заплетала в толстую косу, поверх домотканых шаровар было одето неброское платье. Мэнда дожидалась их здесь, в Чалой долине, и когда она добровольно взяла на себя заботы о хозяйстве господ офицеров — никто не стал возражать. Мэнда относилась к женщинам, которые совершенно ненавязчиво делают себя незаменимыми. Денджон, например, был совершенно очарован ею.

— Ты не обедал, так вот я тебе принесла поесть.

— Благодарю. Просто поставь на стол. Я поем позже.

Она опустила поднос, но уходить, видимо, не собиралась. Тарджа посмотрел на нее.

— Что еще?

— Я подумала, вдруг ты хочешь поговорить.

— Как-нибудь в другой раз, Мэнда. Я занят.

— Ты постоянно занят. Не ешь. И не спишь. В чем дело?

Он безрадостно рассмеялся.

— В чем дело? Да ты посмотри, что творится вокруг!

— Тебя не это тревожит, Тарджа. Если бы дело было только в твоих людях, ты не лишился бы сна. Это из-за Мэгины.

Он успел забыть, что она тоже присутствовала при его разговоре с Сетом.

— Частично из-за нее.

— А из-за чего еще?

— Я не хочу говорить об этом, Мэнда.

— Рано или поздно тебе придется с этим разобраться, Тарджа. Ты же таешь на глазах. — Она немного помедлила, затем проговорила негромко: — Р'шейл?

Он внимательно посмотрел на нее.

— Почему ты так решила?

— Потому что ты сам ни разу не упомянул о ней.

— Что же в этом странного? Если бы ты посмотрела, то увидела бы, что у меня и без того хватает забот. А кроме того, тебе-то что? Ты вроде бы никогда ее особо не жаловала. — Он не хотел быть грубым, но она попала в больное место и на вежливость его уже не хватило.

— Сейчас не важно, как я к ней отношусь, Тарджа. Она дитя демона.

— Мне все говорят об этом.

Мэнда обошла стол кругом и встала перед ним, положив руку ему на плечо.

— Ты не хочешь поговорить об этом?

— Нет, — резко ответил он, стряхивая ее руку.

— Рано или поздно придется, Тарджа. — Видно было, что его резкость причиняет ей боль. — Ты не сможешь держать эту боль в себе. Ты уже на грани истощения. Много ли пользы будет от тебя людям, если ты не сможешь мыслить здраво?

Он подавил раздражение и попытался быть вежливым. В конце концов, Мэнда была не виновата в том, что ему плохо.

— Послушай, Мэнда, я признателен тебе за заботу, но тут и вправду не о чем говорить. Спасибо тебе за еду, я обещаю, что поем сегодня.

Он улыбнулся ей, надеясь, что его улыбка не кажется ей такой же фальшивой, как ему самому, и вернулся к карте. Тарджа внимательнейшим образом разглядывал рисунок и гадал, уберется она теперь или нет.

— Гэри сказал мне, что вы с Р'шейл были любовниками, — сообщила она после нескольких минут молчания.

Тарджа ударил ладонями по столу с такой силой, что стоявший на нем поднос жалобно зазвенел. Мэнда испуганно отшатнулась от него.

— Гэри незачем лгать, Тарджа.

— Проклятие, Мэнда, это же вовсе не ваше дело!

— Так тебя тревожит именно это?

Он сделал глубокий медленный вдох, прежде чем повернуться к ней.

— Ты не поймешь.

— А ты объясни.

Тарджа изучающе посмотрел на нее, потом пожал плечами. Все равно выставить ее отсюда было бы непросто.

— Много ли он рассказал тебе?

— Достаточно.

— Тогда каких еще объяснений тебе нужно?

— Тарджа, если ты действительно ее любишь…

— Да ведь в этом-то все и дело. Я помню, как я любил Р'шейл — будто во всем мире не было ни одной другой женщины. Но эти воспоминания… они как будто не мои. Я не чувствую этого теперь, мне даже не представить себе, что я мог чувствовать такое, но я отлично все помню — все, что было.

— Ты помнишь, когда впервые понял, что любишь ее?

— С точностью до мгновения, — ответил он без колебаний. — Это случилось на винограднике под Тестрой. Только что мне хотелось задушить ее, а вот я уже ее целую.

— А ты помнишь, когда это ощущение прекратилось?

— Я просто очнулся в фургоне, полный воспоминаний, которые сначала считал пригрезившимися мне во время болезни.

— Все это очень похоже на гисы, — задумчиво проговорила она.

— На что?

— На гисы. Иначе говоря, чары.

— Опять магия? Очень интересно! — разозлился он.

— Ты знаешь, я не знаток в этих вопросах, но это кажется единственным логичным объяснением.

— Мэнда, пожалуйста, не употребляй слова «магия» и «логика» одновременно, по крайней мере при мне.

— Но они вовсе не исключают друг друга, Тарджа.

— Извини, Мэнда, но я не разделяю твоей веры во всемогущество богов. Если ты хочешь подбодрить меня, лучше подыщи какое-нибудь другое объяснение.

— Мне кажется, ты повидал уже достаточно, чтобы поверить в их могущество, Тарджа. Твоя способность не обращать внимания на то, что ты видишь своими глазами, так же нелепа, как и твое предубеждение против моей веры в богов.

У Тарджи зародилось мрачное предчувствие, что теологическая дискуссия с Мэндой добром кончиться не может.

— Даже если допустить, что такие вещи возможны, нам-то что за дело? И даже если на меня наслали эти… как ты их там называть… гисы, разве они позволили бы им развеяться?

Перед тем как ответить, Мэнда ненадолго задумалась.

— Тарджа, ты знаешь, как Р'шейл вылечила тебя?

— При помощи своей харшинской магии.

— Верно. Той самой магии, в которую ты не веришь. Но ты, наверное, не представляешь себе, как это было. Ты был одержим демонами. На время болезни они приняли форму твоей крови — вместо той, которую ты потерял во время болезни.

— Демоны? О основательницы! С чего ты взяла?

— Мне сказала Р'шейл. Она и сама не знала, как это на тебя подействует. И я думаю, что это могло разрушить гисы.

Он покачал головой и вернулся к карте. Это было слишком неправдоподобно, чтобы оказаться правдой.

— Я слышала о таком, — настаивала Мэнда. — Боги иногда насылают на человека гисы, чтобы он делал то, чего они от него хотят. Сплав демонов мог разрушить чары — поэтому ты и очнулся, уверенный, что не мог никогда чувствовать ничего подобного по отношению к Р'шейл. И поэтому же ты никогда даже не задумывался, с чего ты влюбился в нее, пока гисы действовали.

— Но с какой стати богам или людям привораживать меня к Р'шейл?

Мэнда пожала плечами.

— Кто может сказать, что хотят боги? Но вспомни сам, что случилось потом. Стал бы ты освобождать ее в Гримфилде? Спасать от кариенцев? Сделал ли бы ты хоть половину того, что сделал, если бы не жаждал превыше всего сберечь ее? Может быть, боги таким образом защищали Р'шейл.

— Меня уже тошнит от твоих богов, Мэнда.

Мэнда улыбнулась.

— Для атеиста ты послужил им просто великолепно.

— Я даже и не собирался им служить.

— Никто не может избежать своего предназначения, Тарджа, и, хочешь ты или нет, ты связан с дитя демона. — Она успокаивающе улыбнулась. — Постарайся не тревожиться из-за этого. Если это были гисы, то ты был не властен в своих чувствах к ней. Ты не виноват ни в том, что чувствовал тогда, ни в том, что эти чувства исчезли теперь. — Она положила ему руку на плечо. — Пусть все идет так, как должно, Тарджа. И поспи наконец.

— Попозже, — пообещал он, опять склоняясь над картой. Мэнда немного помедлила, ожидая, не захочет ли он доверить ей что-нибудь еще, но Тарджа и так чувствовал, что сказал намного больше, чем собирался. Через некоторое время он услышал, как за выходящей Мэндой тихо закрылась дверь подвала.

Когда она вышла, Тарджа какое-то время тихонько ругался, проклиная всех языческих богов, которых смог припомнить.

 

Глава 16

В Кракандаре после получения известия о смерти Высочайшего Принца Лернена воцарилась суматоха. На улицах преобладал черный цвет, гонги в храмах гудели почти без перерыва, оплакивая смерть Высочайшего Принца. По ночам город был залит светом фонарей и свечей, которые горожане выставляли за двери своих жилищ, чтобы указать душе Лернена дорогу в иной мир, если она в своих странствиях забредет на их улицу. После того как в Нищем квартале сгорело три дома, Дамиан объявил, что траур окончен. Он понимал, что подчиненные хотят соблюсти традицию, но не хотел, чтобы город сгорел дотла из-за человека, о котором мало кто искренне сожалел.

Приехал с новостями Рохан Бербоу, военлорд Искомдара. Его провинция граничила на юге с территорией Дамиана, и, хотя он не был в особой дружбе с соседом, у него хватило политического чутья на то, чтобы доехать до Кракандара и навестить Дамиана в резиденции, прежде чем решать, на чьей он стороне. А что выбирать ему так или иначе придется, Дамиану было очевидно. Вместе с известием о смерти Лернена с запозданием на целый месяц пришли сведения о том, что Кирус Иглспайк, военлорд провинции Дреджиан, претендует на корону Высочайшего Принца. Видимо, его амбиции выросли, и просто отстранить Дамиана от власти над Кракандаром ему было уже недостаточно. Марла была потрясена этими новостями, а вот Нарвелл почти не удивился. Кирус был хоть и не близким, но родственником и в прошлом неоднократно высказывался в том смысле, что случись что с Дамианом и Нарвеллом, то он, Кирус, окажется следующим претендентом на трон. Кажется, на этот раз он не собирался шутить. Дамиан казался менее озабоченным, чем можно было бы ожидать. Он постоянно имел в виду, что помимо сомнительных претензий Кируса на мантию Высочайшего Принца, есть еще дитя демона и что она на его, Дамиана, стороне.

А насколько полезным другом может она быть, стало очевидным после ее первой же встречи с Роханом Бербоу. Рослый, замкнутый, на несколько лет старше Дамиана, тот правил своей провинцией жестко, но благополучно, а всех прочих военлордов держал в страхе, украшая обочины своих дорог распятыми телами вражеских рейдеров, которые имели глупость сунуться на его территорию.

Р'шейл вошла в большой зал вместе с Адриной. На фоне придворных, толпящихся в зале, обсуждая обстоятельства смерти Высочайшего Принца, она в своих кожаных одеждах выглядела слегка неуместно. Впрочем, Р'шейл это, видимо, не волновало. Предоставив Адрине плавно перемещаться по залу с приличествующим ее положению достоинством, она двинулась напрямик к Дамиану.

— Это правда? — спросила она, прерывая его разговор с Роханом.

Дамиан кивнул.

— Дней десять назад почтовая птица принесла Рохану послание.

Р'шейл обернулась к военлорду.

— Почему вы так долго скрывали эту новость?

— Простите меня, девушка, но кто вы такая?

— Прошу прощения, Рохан, я совсем отвык от хороших манер, — тревожно проговорил Дамиан. Краем глаза глядя на приближающуюся Адрину, он опасался, что она может сказать что-нибудь неловкое или, хуже того, и вовсе испортит их отношения. — Рохан Бербоу, военлорд Искомдара, позвольте мне представить вам ее королевское высочество, Р'шейл ти Ортин, дитя демона.

— Дитя демона? Это что, такая шутка, да?

— Это не такая шутка, — взорвалась Р'шейл. — Что происходит, Дамиан?

Прежде чем он успел ответить, к ним подплыла Адрина. К его изумлению, она торжественно присела перед ним.

— Приношу свои соболезнования по поводу утраты родственника, ваше высочество, и поздравляю с повышением.

Дамиан изумленно уставился на нее. В ее тоне не было ни капли сарказма, ни толики иронии. Она поднялась и серьезно поглядела ему в глаза.

— Что это за восхитительное создание? — спросил Рохан, пораженный ее царственными манерами.

— А это, лорд Бербоу, моя жена, принцесса Адрина.

Адрина скромно улыбнулась военлорду и протянула ему руку.

Он галантно склонился к ее руке и поцеловал, при этом внимательно изучая Адрину.

— Мне кажется, вы не из Хитрии, ваше высочество.

— Вы крайне наблюдательны, милорд. Я родом из Фардоннии.

Рохан, нахмурившись, поглядел на Дамиана.

— Ты взял себе невесту-фардоннку?

— Я… — начал Дамиан, но тут его прервала Р'шейл.

— Он взял себе ту невесту, которую ему выбрала я, лорд Бербоу. Если у вас есть возражения, вы можете обсудить их с богами — я с удовольствием организую вам встречу с ними. Хотите поговорить с кем-нибудь конкретно или сгодится любой?

Рохан пристально посмотрел на нее, и было видно — до него только сейчас дошло, что перед ним действительно дитя демона. Ее решительная, непринужденная манера держаться, игнорируя титулы и происхождение собеседника, сразу давала понять, что она была отнюдь не простой смертной. А то обстоятельство, что, воспитанная сестрами Клинка, она была похожа больше на своих учителей, чем на живое воплощение языческой легенды, казалось Дамиану просто очаровательно пикантным.

Рохан упал на одно колено перед Р'шейл.

— Божественная.

Р'шейл закатила глаза, но, к счастью, Рохан склонил голову и не видел этого. Когда же она заговорила, догадаться о ее чувствах по голосу было невозможно.

— Встаньте, лорд Бербоу. Мне не нужно ваше поклонение.

— Но, может быть, нам понадобится твой меч, — заметил Дамиан, когда военлорд поднялся на ноги.

— А что случилось? — спросила Адрина.

— Мой кузен, Кирус Иглспайк, претендует на трон.

— Значит, нужно поспешить в Гринхарбор и перехватить его, Ваше высочество.

Рохан угрюмо усмехнулся в ответ на ее слова.

— Я вижу, у этой фардоннской девчонки острые зубки.

Дамиан поежился, видя, как Адрина смерила военлорда потемневшим взглядом.

— Я не девчонка, милорд, а принцесса Фардоннии королевской крови. Ваша преданность Высочайшему Принцу не дает вам права оскорблять меня.

— Прошу прощения, ваше высочество, — пробормотал Рохан, ошеломленный ее отповедью. — Я не хотел оскорбить вас.

— Тогда на этот раз я прощаю вас, милорд. Моему супругу нужны такие верные хитрианцы, как вы. Поэтому я не буду настаивать на том, чтобы вас предали смерти за такую малость. По крайней мере, в первый раз.

Дамиан затаил дыхание, предчувствуя, что Рохан сейчас взорвется. Она что, совсем не понимает, что творит? Дамиан знал, что может рассчитывать на Нарвелла и, может быть, еще на Теджи Лайнскло из Восточной провинции, граничащей с Фардоннией, но Рохан был свободен в выборе. Грозить ему казнью за оскорбление жены сюзерена — не лучший способ завоевать его расположение. Однако ожидаемого взрыва не произошло. Скорее, Рохан казался смущенным.

— Покорно благодарю за снисходительность, ваше высочество, — с поклоном ответил он. — А теперь, с вашего позволения, я должен засвидетельствовать свое почтение принцессе Марле и принести ей мои соболезнования.

Они расступились, чтобы пропустить его. Как только он отошел, Дамиан повернулся к жене.

— Во имя всех богов, что ты делаешь? — прошипел он. Адрина не обратила внимания на его ярость.

— Укрепляю твой трон.

— Угрожая его друзьям?

— Рохан просто варвар, — пожала она плечами. — Он понимает только открытые угрозы. Говорить с ним вежливо бессмысленно.

— Как долго ты думала, чтобы прийти к такой мудрости?

— Не здесь, Дамиан, — остановила его Р'шейл, оглядывая зал. — Кроме того, мне кажется, Адрина права. Рохан уважает силу. Она сделала все, как надо.

Дамиан понял, что у него возникла проблема. Адрина бывала ужасна и сама по себе. Р'шейл, по настроению, могла быть еще хуже. Но вместе они были просто непереносимы.

Готовясь к путешествию в Гринхарбор, принцесса Марла подняла на ноги весь дворец. Калан уехала из Кракандара на следующий день после появления Рохана, спеша вернуться в столицу и взять ситуацию в свои руки. Никакой Высочайший Принц не мог быть коронован без ее санкции.

То, что Кирус Иглспайк попытался овладеть троном, пользуясь ее отсутствием, привело Калан в ярость. Он был, конечно, племянником покойному, но разве это повод? Калан считала его безопасным дураком с большими амбициями.

Дамиан не разделял ее спокойствия. Едва ли Кирус стал бы претендовать на трон, если бы не рассчитывал удержаться на нем, — а это значило, что, вероятно, военлорды Пентамора и Гринхарбора поддерживают его. Нарвелл и Рохан были здесь, в Кракандаре, значит, оставалась только Теджи Лайнскло, а она могла даже еще и не слышать о смерти Высочайшего Принца. Дамиан отправил ей несколько писем с птицами и двух гонцов для надежности, надеясь, что, несмотря на ее постоянные стычки с фардоннскими мародерами в Восточных горах, она не теряет связи с миром. Она была нужна ему в Гринхарборе.

Дамиан был уверен в ней почти так же, как в Нарвелле. Он принял ее сторону, когда ее супруг умер, оставив Теджи с четырьмя маленькими сыновьями и провинцией, которой нужно было править, в то время как старшему наследнику было только пять лет. Она стала военлордом Восточной провинции, потому что, несмотря на протесты прочих военлордов, Дамиан уговорил Лернена даровать ей этот титул вместо того, чтобы передать его какому-нибудь наглому молодому жеребцу, которому будет наплевать на ту роль, которую эта провинция играет в общей стратегии обороны страны. Это было десять лет назад, и это было в первый раз, когда он бросил вызов собранию военлордов. Жаль, что пришлось так рано раскрыть свои карты, показав военлордам истинное лицо их наследника трона. Ему с детских лет приходилось увертываться от убийц, но с этих пор по-настоящему в безопасности он стал чувствовать себя только в Кракандаре. И еще, как ни странно, в Медалоне.

— Дамиан?

Он отвернулся от окна и увидел входящую в кабинет Адрину. В последнее время она пребывала в странном настроении, но и придраться к ней он не мог. Дамиан с изумлением обнаружил, что Рохан полностью очарован ею. Адрина, как выяснилось, лучше разбиралась в людях, чем он думал. Насколько было бы проще, если бы он мог еще и доверять ей.

— Адрина.

— Твоя мать, кажется, решила собрать в багаж весь дворец.

— Вы с ней больше не ссоритесь?

— Нет. Мы просто избегаем друг друга. Самый простой выход.

— Тебе что-нибудь нужно?

Она подошла к нему и посмотрела в окно на пожухший зимой сад.

— Нам нужно поговорить.

— Тогда не запирай двери сегодня ночью.

С тех пор как они прибыли в Кракандар, она запирала двери каждую ночь, никак не объясняя своего внезапного пристрастия к одинокому ночному времяпрепровождению. Он с досадой обнаружил, что его это задевает.

— Я не буду разговаривать с тобой в постели, Дамиан. Я хочу видеть твое лицо, и при дневном свете.

— Звучит серьезно.

— Так и есть, и в кои-то веки мне нужно, чтобы ты был серьезным.

Он покивал, стараясь выглядеть как можно более солидно.

— Очень хорошо. А о чем мы будем говорить?

— Я хочу знать, как давно ты знаешь, что если мой отец не оставит законного наследника мужского пола, то его трон достанется тебе.

— А, — сказал он стесненно, — ты говорила с Р'шейл.

— Как давно, Дамиан?

— Я мог бы спросить тебя о том же самом.

— Но я спросила первой.

— Честно? Я узнал об этом в первый день нашего пребывания в Кракандаре. Мне сказала Марла.

— Так ты не знал этого раньше?

— Клянусь, что не имел ни малейшего представления.

Она внимательно вглядывалась в его лицо, пытаясь угадать, не лжет ли он.

— Мне кажется, тебе можно верить.

— Вы слишком добры, ваше высочество.

Адрина нахмурилась.

— Не надо, Дамиан.

— Извини. Это все, что ты хотела? Мне еще нужно поговорить с Альмодаваром и Нарвеллом. Я, конечно, не сомневаюсь в Брэке, но все-таки не уверен, что твой отец не нападет грядущей весной, и к тому же мне нужно приготовиться к прибытию защитников, если они, конечно, дойдут досюда. Наш союз едва ли укрепится, если мои люди начнут осыпать их стрелами, когда они пересекут нашу границу…

— Нет, это еще не все. Я должна кое-что тебе сказать.

— Дай я угадаю. Ты пришла просить о разводе? — пошутил он.

Она грозно блеснула глазами.

— О боги, почему я согласилась тогда на этот брак? Ты просто ребенок, Дамиан Вулфблэйд, хотя и выглядишь взрослым мужчиной. Ты ни к чему не можешь относиться серьезно! Ума не приложу, как ты собираешься править Хитрией!

Ее горячность застала его врасплох. Она не часто разговаривала с ним так. Теперь было бы глупо отказываться от разговора с ней.

— Извини меня, Адрина. Это я не нарочно. Ты выполняешь свою часть договора, и не думай, что я не ценю этого. Ты одним взглядом покорила Рохана, а Нарвелл, по-моему, готов броситься на свой меч, если ты ему это прикажешь. Даже Калан была вынуждена признать, что, встретив тебя, прочие военлорды тоже могут пересмотреть свои позиции.

— Что же ты не говоришь ничего о своей матери?

Он пожал плечами.

— Похоже, что скрепя сердце она с тобой смирится — но не больше.

— Я стерпела бы это, если бы чувствовала, что ты веришь мне.

Ее слова поставили его в тупик.

— Доверять тебе?

— Ты с подозрением встречаешь каждое мое слово. И так с первого дня нашего знакомства.

— Некоторые основания у меня есть, — заметил он. — Ты лгала мне тогда. Я подозреваю, что лжешь и теперь. Давно ли ты знаешь о законе, делающем меня наследником габлетовской короны?

— А ты как думаешь?

— Я допускаю, что ты могла многие годы готовиться к тому, что произошло. Ты могла заставить Кратина взять тебя на границу. Ты предала его, бежала в Медалон и сообщила свое настоящее имя первому же защитнику, уверенная, что я приду за тобой. Все, что тебе требовалось, — это освободиться от Кратина, выйти за меня замуж, подождать, пока твой отец умрет, а я займу его трон — а потом убить меня. И вот ты правишь и Хитрией, и Фардоннией.

— Какая чушь! Я не убивала Кратина.

— Нет, это сделало дитя демона. Та самая Р'шейл, что решила поженить нас.

— И ты считаешь, что она тоже входит в этот запутанный план, который должен сделать меня владычицей мира? Ты не в своем уме!

Она гневно отвернулась и двинулась к двери, но Дамиан поймал ее за руку и развернул назад. Он не мог скрыть улыбки.

— Ты бываешь иногда так доверчива, Адрина.

Она рассерженно отбросила его руку.

— Проклятие, Дамиан! Неужели ты не можешь прекратить дурачиться? Ты хоть замечаешь, что творится вокруг тебя? Тебе нужно ехать в Гринхарбор отбирать корону у узурпатора. Скорее всего, тебя будут преследовать убийцы, тебе не сегодня-завтра грозит гражданская война, а ты, знай, разыгрываешь тупые ребяческие игры!

— Я вижу, что творится вокруг меня, Адрина, — заверил он ее, делаясь серьезным. — А убийцы охотятся за мной чуть ли не со дня моего рождения. Мне позволили спать одному, без вооруженного телохранителя, когда мне исполнилось двенадцать, и то только потому, что Альмодавар признал, что я стал достаточно опытен и могу сам справиться со взрослым убийцей. И я могу жить под угрозой покушения, и боги видят, что и с войной я могу неплохо справиться, но я хочу сказать тебе кое-что интересное. Я хочу доверять тебе. Я хочу знать, что ты на самом деле хочешь. Я хочу получить основания тебе верить.

— Но ты же не даешь мне шанса помочь тебе в этом, Дамиан, — вздохнула она.

Он все еще держал ее за руку, и она не стала сопротивляться, когда он прижал ее к себе. Она казалась такой искренней, такой чистой, такой бесхитростной, что он почти поверил ей; ему так хотелось верить ей. Если он заблуждался, то это может стоить ему жизни — но в этот момент, когда она была так близка к нему, что он чувствовал ее дыхание, срывающееся с нежных губ, ему казалось, что игра стоит свеч.

— Сэр, лорд Хоксворд спрашивает вас, когда вы… Ой, прошу прощения, ваше высочество! — В дверях стоял Альмодавар, явно не ожидавший застать их в такой позе.

Адрина печально отодвинулась от Дамиана и повернулась к капитану.

— Все в порядке, Альмодавар. Я как раз собиралась уйти. Мы поговорим потом, Дамиан. Когда у тебя будет больше времени.

— Адрина?

Она остановилась в дверях.

— Да?

— О чем ты хотела сказать мне?

— Не важно. Может быть, в другой раз.

— Давай поговорим попозже?

Она кивнула.

— Если хочешь.

Она ушла, и Дамиан снова сосредоточился на организации обороны Кракандара, но он не мог отделаться от ощущения, что Адрина ушла, не сказав ему о чем-то очень важном.

 

Глава 17

Вернувшись к себе после вечерней трапезы, Брэк обнаружил у себя в комнате Териану. Он питал слабость к пряным деликатесам, которыми славилась Фардонния, и засиделся за столом, наслаждаясь приятной пресыщенностью, наступающей после доброго обеда, приправленного хорошим вином. Сначала он даже укорил себя за проявленную беспечность, но ведь даже если она и обыскала комнату, ничего интересного там все равно не было.

Он не стал выяснять, как она проникла через запертую дверь. Убийц сызмальства учат этому. Кроме того, он ждал ее. Она обещала провести его во дворец, выдав за приезжего господина из южной Фардоннии, подыскивающего при дворе знатную невесту. Брэка удивил подобный способ маскировки, но Териана заверила его, что при том количестве дочерей, которых Габлету надо пристроить, он рад любому, кто избавит его хоть от одной, особенно если это не опасный, то есть лишенный реальной власти, господин, живущий далеко-далеко от Талабара.

— Ну, как дела? — спросил он, закрыв дверь. Она сидела у окна, глядя в сад. Густой аромат красного жасмина, каждый вечер поднимающийся над садом, переполнял комнату. Быстро темнело. Она не ответила на его вопрос.

— Лернен Вулфблэйд умер. — Она с интересом посмотрела на него. — Это меняет твои планы?

— Не знаю. А как это произошло? — Он зажег лампу на столе и пододвинул к окну оставшийся стул.

— Умер то ли от оспы, то ли от люэса, если верить слухам. Но это как раз неудивительно — все давно этого ждали. А вот что действительно интересно, так это то, что произошло где-то месяц назад.

— А ты только сейчас об этом услышала? Разве это секрет? Да Лига чародеев, наверное, звонила во все колокола в каждом храме Хитрии, как только услышала эту новость.

— Верховный Аррион сейчас не в Гринхарборе. Она в Кракандаре. Там были сильные беспорядки в связи с союзом Дамиана Вулфблэйда и Медалона. Она отправилась на север вслед за принцессой Марлой, чтобы навести там порядок.

— Так Марлы тоже не было в столице, когда это произошло? Это хуже.

— Может быть, Дамиану Вулфблэйду и хуже, зато на руку Кирусу Иглспайку. Он объявил Высочайшим Принцем себя.

— Без санкции Верховного Арриона? И долго ли он рассчитывает удержаться на троне?

— Он перетянул на свою сторону военлордов Гринхарбора и Пентамора. Можно не сомневаться, что Нарвелл Хоксворд поддержит Дамиана, но под вопросом остаются еще Рохан Бербоу и Теджи Лайнскло.

Брэк задумчиво кивнул. Видимо, он слишком долго не обращал внимания на политику южных стран. А было время, когда он был в курсе событий и без помощи Гильдии убийц.

— Как случилось, что известия дошли до тебя с большим опозданием? Я-то думал, что ты узнаешь такие вещи буквально в тот же день, когда они произошли.

— Обычно так и происходит, — согласилась она. — Но на этот раз кто-то очень постарался сделать так, чтобы новости не разлетались.

— Кирус Иглспайк?

— Или его дружки. Совсем не похоже на авантюру. Все это было хорошо продумано. Я бы предположила, что все было спланировано заранее.

— Возможно. Король Яснофф уже знает о смерти Кратина?

— Не думаю. Не исключено, что об этом не знают даже в Ярнарроу. Путешествие через Кариен зимой — дело нелегкое.

— Можно послать весточку с птицей.

— Даже почтовые голуби пасуют перед такой непогодой, Брэк.

— А твои люди в Кракандаре? Что слышно от них?

— Почему ты думаешь, что у меня есть шпионы в Кракандаре? — невинно улыбнулась она.

— Если их там нет, то это единственное место на юге, свободное от них.

— Для постороннего человека ты слишком много знаешь о нас, господин.

— А ты, кажется, просто не хочешь отвечать на вопрос.

Териана пожала плечами.

— Да нет. Просто, честно говоря, рассказывать особо нечего. Дамиан Вулфблэйд появился в Кракандаре, пробыл там чуть больше недели, узнал, что его дядя умер, и через несколько дней отбыл в Гринхарбор, разумеется, вместе с Адриной и с этим твоим дитя демона. О ней в городе разговоров даже больше, чем о невесте Дамиана. На фоне появления дитя демона и смерти Высочайшего Принца ее появление не кажется чем-то выдающимся. О ней говорят, но не больше, чем обо всем прочем. Да, еще об одном я забыла упомянуть. Дамиан Вулфблэйд связался с Гильдией в Хитрии.

— И кого он заказал им?

— Никого. Он послал письмо, в котором утверждает, что, сколько бы нам ни предложили за смерть его самого или Адрины, он предлагает нам вдвое больше за отказ.

— Он всегда казался мне крепким орешком. Так можешь ты устроить мне встречу с Габлетом? Теперь откладывать ее и вовсе не стоит.

— Если он уже закончил оплакивание.

— Габлет оплакивает Лернена Вулфблэйда? — недоверчиво спросил Брэк.

Ворон рассмеялась.

— Так объявлено. Скорее всего, просто закрылся у себя в комнатах и устроил там пирушку. Но он же король, и ему положено делать то, что от него ожидают.

Брэк замолчал, обдумывая, как смерть Высочайшего Принца Хитрии может повлиять на планы Р'шейл. По сути, это была пустая трата времени — ведь он не знал, как выглядят теперь ее планы.

— Можно я тебе кое-что посоветую, прежде чем ты отправишься на аудиенцию к нашему уважаемому монарху, Брэк?

— Конечно.

— Габлет по-своему очень набожный человек, но харшини он терпеть не может. Его вовсе не обрадует известие о том, что они все еще живы, и тем более он не имеет ни малейшего желания принимать харшини у себя во дворце. Он полагает, что прекрасно обходится и без них.

— Гленанаран и прочие подолгу бывали в Гринхарборе. Теперь уже не секрет, что харшини по-прежнему живы.

— Верно, но это пока не больше чем слухи. Да, люди слышали об этом, и кое-кто даже верит, но просто потому, что им хочется верить, — фактических доказательств пока ни у кого нет. Тебе не стоит рассчитывать на теплый прием, если Габлет поймет, кто ты такой. Твое появление он воспримет как знак начала перемен. Когда ты сообщишь ему последние новости о его дочери, он решит, что харшини уже вмешиваются в дела Фардоннии. Будь очень осторожен.

— Я могу позаботиться о себе.

— Не сомневаюсь, — ответила она. — Но лучше все же знать, что тебя ждет.

— Я высоко ценю твою заботу, госпожа.

Териана взглянула на него и улыбнулась.

— Ты не шутишь, Брэк?

Было что-то в голосе и в изгибе ее тела, из-за чего в голове Брэка зазвенел тревожный набат. Она мягко уронила руку на его бедро, а потом, отбросив двусмысленную игру, посмотрела ему в глаза, и зов, исходящий из глубины ее глаз, не казался ему тише оттого, что она молчала.

— Ты действительно ценишь меня, Брэк? — тихо спросила она. Брэк сочувственно улыбнулся ей и, деликатно сняв ее руку со своего бедра, переложил на подлокотник стула.

— Да, я действительно ценю твою помощь, Териана, — ответил он.

— Вижу, — ответила Ворон, задумчиво кивнув. — У тебя кто-то есть, правда?

— Что ты имеешь в виду?

Она тихонько рассмеялась.

— Ты знаешь, как я попала в Гильдию убийц, Брэк? Я была курт'есой, и чертовски неплохой к тому же. Меня взяли в Гильдию для работ особого рода. Остальное, как говорится, дело прошлое. Но пусть я и сменила профессию, это не значит, что я растеряла искусство, с которого начинала свою карьеру. Кто-то есть. Я ясно вижу это по твоему лицу. Кто же это? Какая-нибудь немыслимо совершенная харшини из Убежища? Или удачливая крестьянская девчонка из Медалона?

Ее предположение застигло Брэка врасплох. У него не было любовницы после Л'рин из Гримфилда, с которой он общался, пока Р'шейл держали там в заключении. А затем он был настолько поглощен заботами о безопасности Р'шейл, что у него просто не было времени подумать о себе и своих удовольствиях.

— Нет у меня никого, Териана.

— Может быть, ты сам этого не осознаешь, — пожала она плечами.

Брэк рассмеялся от одной этой мысли.

— Ты полагаешь, что, прожив несколько сотен лет, я могу не заметить, что влюбился?

— Мне кажется, прожив несколько столетий, ты так привык жить без любви, что даже уже не знаешь, на что это похоже, когда она вдруг обрушивается на тебя.

— Ты так думаешь?

— Да, именно так, — хихикнула она. — Но не тревожься об этом. Я уверена, что тут все устроится само собой. А что касается меня. Ну, я люблю попробовать что-нибудь новенькое. Иногда получается, иногда нет — раз на раз не приходится.

— Новенькое?

— Извини. Я ведь тебя не обидела?

— Нет. Просто я не привык, чтобы меня пробовали.

Улыбка Терианы погасла.

— Тебе стоило бы попробовать как-нибудь поработать курт'есом, Брэк. Тогда бы ты лучше понимал это слово. — Она отвела взгляд, внезапно почувствовав себя неуютно. Поспешно встала и отодвинула свой стул — деревянные ножки жалобно скрипнули по полированному паркету. — Мне пора идти. Я и так слишком долго пренебрегаю другими своими делами. Одежду, в которой ты предстанешь перед королем, я принесу тебе утром.

Брэк не стал подниматься, решив, что так ей будет удобнее. Териана направилась к двери и, уже взявшись рукой за засов, обернулась к нему.

— Я хотела сказать тебе еще одну вещь, — произнесла она, снова глядя ему прямо в глаза. К ней вернулись привычные профессиональные манеры. — Я получила послание от Старроса, главы Гильдии воров в Кракандаре. Он говорит, что у них объявился старик, настраивавший жителей против дитя демона. Не знаю, важно ли это, но я подумала, что тебе стоит это знать.

— Но с чего Старросу писать тебе о каком-то старике из Кракандара?

— Он думал, что это мог быть кто-нибудь из наших людей. Он же не мог исключить вероятности того, что кто-то так хочет убрать дитя демона, что готов раскошелиться на оплату наших услуг. Да это было и не письмо, а, скорее, деловой протест. Старроса сильно задела мысль, что я могу послать кого-нибудь в его город, не посоветовавшись сначала с ним.

— Он сообщил еще что-нибудь?

— Нет. Только то, что старик проповедовал на перекрестках, смущая умы и раздражая окружающих. Старрос решил, что он собирается организовать какой-нибудь мятеж и убить дитя демона в образовавшемся хаосе.

— По-моему, это несколько не в вашем стиле.

— Несомненно. Толпой слишком сложно управлять. Особенно если ее завести. Кем бы этот старик ни был, он точно не из наших.

— Тогда, кажется, волноваться не о чем.

— Согласна, но я подумала, будет лучше, если это скажешь ты. Увидимся позже, хорошо? — Она отвернулась и открыла дверь.

— Териана? Просто из любопытства, скажи — если кто-нибудь будет подряжать тебя на убийство дитя демона, ты согласишься?

Она снова закрыла дверь и лукаво улыбнулась ему.

— Это зависит от того, сколько мне за это предложат.

— А во сколько ты оценишь жизнь дитя демона, моя леди Ворон?

— А сколько готов заплатить ты? — уточнила она.

Он мрачно рассмеялся.

— Сколько понадобится.

— Готов ли ты отдать за нее свою жизнь?

— Я уже это сделал.

Она задумчиво склонила голову.

— Вот и ответ на мой вопрос, Брэк. Вот этот кто-то. Это дитя демона.

 

Глава 18

Тарджа очень хорошо представлял, как нанесет первый удар по новым хозяевам Медалона, — у него был ясный план, хотя и опасный. К тому же он понимал, что его замысел вызовет возражения у многих, поэтому он хранил молчание до того дня, когда они были готовы уйти из Чалой долины, оберегая свой план от посторонних, как на ледяном ветру берегут тепло, плотнее запахивая полы плаща.

Они остановились в маленькой деревеньке, поджидая, пока к ним присоединятся все отряды защитников и повстанцев. В Тестре все прошло неплохо, и хотя Антвон и не решился дезертировать, он отпустил с Тарджой всех защитников, кто хотел сражаться с наступающими кариенцами. В результате переходить границу Хитрии вместе с Тарджой собиралось уже около двух тысяч человек. Этого было слишком мало, чтобы противостоять кариенцам, но это было уже кое-что.

— Мы должны быть готовы выступить с рассветом, — сказал вечером Денджон, подойдя к уткнувшемуся в карту Тардже. По сути, это была пустая трата времени. Он так часто глядел на карту в эти дни, что она вся успела отпечататься в его мозгу.

— Теперь, как только этот проклятый дождь стихнет, мы готовы выступить в сторону Хитрии.

— Угу. Мои скауты докладывают, что все дороги в округе пригодны для плавания на судах мелкой осадки. Все затоплено и разбито — похоже, нам придется просто идти пешком.

— А кариенцы с каждым днем все ближе к Цитадели.

— Попробуй посмотреть на жизнь под другим углом, — пожал плечами Денджон. — Стеклянная река так поднялась, что они не сразу сумеют переправиться через нее.

— Я предпочел бы, чтобы они и вовсе этого не смогли сделать, — заявил Тарджа.

Глаза Денджона сузились.

— Это подозрительно похоже на дельную мысль.

— А это она и есть. Где все остальные?

— Линст грузит фургоны с провиантом. Дорак пытается привести в порядок твоих друзей-повстанцев. А то они не слишком привычны к субординации.

— Это потому, что они не любят все, что исходит от защитников, — объяснила Мэнда, закрывая за собой дверь в погреб. — Особенно приказы.

Тарджа удовлетворенно кивнул, поняв, что какое-то время их не будут беспокоить. Он ткнул в карту пальцем и посмотрел на Денджона и Мэнду.

— Мы должны остановить кариенцев на переправе через Стеклянную реку.

— Это ты уже говорил, — отметил Денджон, скрестив руки на груди.

— У них есть три варианта переправы, — продолжал Тарджа. — они могут построить плоты и переплыть реку на них, но это слишком опасно и к тому же займет много времени. Они могут реквизировать все торговые суда и речные лодки, которые найдут, и еще они могут использовать паромы под Тестрой и Котсайдом.

— Речных лодок осталось совсем немного, — сказала Мэнда. — Их большей частью сплавили на юг, к заливу. Люди боятся за свои лодки.

— Тогда остаются только паромы, — согласился Денджон. — И как ты собираешься помешать кариенцам воспользоваться ими? У нас не хватит людей сразиться с ними в открытую.

— Нам придется затопить их.

Мэнда вздрогнула.

— Затопить паромы? Но это же значит разъединить Медалон на части.

— Я понимаю, — спокойно ответил Тарджа.

— Пожалуй, это остановит кариенцев, — протянул Денджон.

Тарджа кивнул.

— Если паромов не будет, самое худшее, на что они будут способны, — это повернуть на юго-запад и атаковать Тестру. Но сердце Медалона — Цитадель, и, пока они не захватили ее, они не победили.

— Это будет не так-то просто, Тарджа, — предостерег его Денджон. — Даже если тебя не попытаются остановить кариенцы, это сделают местные жители. Ведь, уничтожая паромы, ты лишишь их средств к существованию.

— Именно поэтому я возьму с собой всего несколько человек. Мы вернемся в Ванахайм, перейдем реку возле Тестры и направимся к Котсайду. Если повезет, мы выйдем к переправе до того, как там объявятся кариенцы.

— А с паромом под Тестрой разберетесь на обратном пути? — уточнила Мэнда.

Тарджа кивнул и вопросительно поглядел на Денджона.

— Дорога займет у вас несколько недель, — покачал головой капитан. — Кариенцы окажутся в Котсайде задолго до вас.

— Армия такого размера, как кариенская, тащит за собой целый ворох обозов, — напомнил ему Тарджа. — Они могут делать только по несколько лиг в день — чтобы двигаться быстрее, им пришлось бы разбиться на маленькие автономные отряды. Но вряд ли они на это решатся. Наверное, они двигаются все вместе, считая, что внушительные размеры их войска сами по себе устрашат медалонцев.

— Непростительный оптимизм с их стороны, — заметила Мэнда со слабой улыбкой. — Ведь подавляющее большинство медалонцев живут к югу от Стеклянной реки.

— Времени у тебя в обрез, — хмурился Денджон.

— Я отберу людей в свой отряд. Самых надежных, выросших далеко от реки, чтобы они и их семьи не были связаны с речным промыслом. Мы же разорим купцов и всех, чья жизнь зависит от реки, и я не хочу, чтобы в решающий момент у кого-нибудь из моих людей возникли сомнения.

— А как быть с хитрианцами? Что я им скажу?

— Разберешься как-нибудь, — пожал плечами Тарджа. — Когда доберетесь до Хитрии, вы с Дамианом можете начать планировать захват Медалона. Пока мы не выясним, сколько людей он нам выделит, строить планы — пустая трата времени. Я присоединюсь к вам, как только смогу. А вы тем временем можете посылать людей, которые обманом, угрозами или прямым насилием будут убеждать жителей не оставлять лодок на западном берегу. Я хочу, чтобы все лодки на реке — даже те, что сейчас пришвартованы на этой стороне, были совершенно недоступны кариенцам.

— Через какое-то время кариенцы все равно найдут способ перебраться через реку. У них есть инженеры и судостроители, а на той стороне хватает корабельного леса, чтобы построить плоты, на которых они смогут переправить свою армию.

— Я рассчитываю на весну. К тому времени, как кариенцы построят плоты, Стеклянная река совсем выйдет из берегов за счет паводка со Скалистых гор, и, пока река не вернется в берега, переправа будет слишком опасной.

— Я пойду с тобой, — внезапно заявила Мэнда.

— Не будь идиоткой, — отрезал Тарджа не раздумывая.

— Но я же была когда-то послушницей, — объяснила она. — Я знаю, как ведут себя сестры Клинка. Если меня переодеть сестрой, я могу реквизировать паром, а когда мы окажемся на борту, ты сможешь вывести его на середину реки, поджечь и, дождавшись, пока паром хорошенько разгорится, вплавь добраться до берега.

— Это, пожалуй, может сработать, — задумчиво вымолвил Денджон.

— Слишком опасно.

Мэнда тихонько рассмеялась.

— Опасно? Тарджа, я сражалась в рядах повстанцев задолго до того, как ты вступил в эту игру, и я все та же. С чего бы то, что приемлемо для тебя, стало слишком опасно для меня?

Тарджа не нашелся что ей ответить. Он должен был признаться, что его смелость порождалась скорее стремлением убежать от собственных мыслей, чем природной гордостью. Возвратиться назад и встретиться с кариенцами значило просто не продвигаться на юг, то есть еще немного оттянуть неизбежную встречу с Р'шейл. Он боялся признаться себе, как много это значило для него.

— Она говорит дело, Тарджа. Ты вызовешь меньше подозрений, если будешь двигаться в компании сестры.

— Значит, решено. Я иду с тобой, — объявила Мэнда.

— Неужели тебе настолько надоела твоя жизнь? — нахмурился он.

— Я не собираюсь расставаться с жизнью, Тарджа, и даже не подозревала, что ты просто задумал совершить такое изящное самоубийство. — Она вызывающе посмотрела на него, ожидая его реакции на это обвинение.

Тарджа первым отвел глаза.

— Нет, я не собираюсь совершить самоубийство. Можешь идти, если хочешь. Но нам придется ехать быстро, и дорога будет нелегкой.

— Если бы я искала, где полегче, Тарджа, я бы осталась в Сестринской общине.

Позже вечером Тарджа сидел в таверне над ужином, размышляя, почему Мэнде вздумалось обвинить его в намерении совершить самоубийство. Он вовсе не хотел умирать. Но в то же время перспектива близкой смерти не слишком его тревожила. Поразмыслив, он понял, что, думая о смерти, чувствует только легкую апатию. Он не стремился к смерти. Он не стремился даже к жизни. Ему было просто все равно.

— Ты позволишь присоединиться к тебе?

Тарджа посмотрел на старика — тот оглядывался вокруг себя, стоя посреди комнаты. Таверна была набита до отказа, и единственное оставшееся свободным место было как раз за столом напротив Тарджи. «Уж не избегают ли меня», — мелькнуло в голове у Тарджи.

— Как тебе угодно, — пожал он плечами.

Новый сосед пристроил на стол залитую пеной пивную кружку и улыбнулся Тардже. Длинноволосый, седой — в нем чудилось что-то знакомое.

— Ты плохо выглядишь, сынок.

— Так и времена плохие.

— А тебе и еще тяжелее, чем прочим, как я погляжу.

Тарджа пожал плечами, но отвечать не стал. У него не было желания вступать в беседу с этим стариком, кем бы тот ни был.

— Я слышал, ты покидаешь Медалон, чтобы встретить дитя демона?

Тарджа внимательно посмотрел на него.

— Где ты слышал об этом?

— Слухи об этом ходят повсюду, — ответил старик. — Нет ни одного защитника, кто не сплетничал бы с товарищами об этом.

«А вот это правда», — подумал он. Слишком многие из них видели, как Р'шейл демонстрировала свою силу. Все это уже давно не секрет.

— Так что, — продолжал старик, отхлебнув из кружки эля, — едва ли можно обвинить тебя за то, что ты так тревожишься.

— С чего ты взял, что я тревожусь?

— Это написано у тебя на лбу, капитан.

— Спасибо за заботу, но за меня ты можешь не волноваться. У нас все под контролем.

— Я в этом не сомневаюсь, — спокойно ответствовал старик. — Но пока дитя демона живо, ни в чем нельзя быть уверенным.

Тарджа подозрительно оглядел старика. Он был не настолько поглощен своими проблемами, чтобы не обратить внимания на то, что представляло угрозу для Р'шейл.

— Что это значит?

— Ничего особенного, — пожал тот плечами. — Мне просто кажется, что кариенцы были бы куда сговорчивей, если бы над ними не висела угроза, исходящая от дитя демона. Она ведь собирается уничтожить их бога? Как бы ты себя чувствовал, если бы знал, что кто-то собирается разрушить все, что тебе дорого? Не нужно переходить на их сторону, чтобы понять, что ими движет. Мне просто кажется странным, что защитники идут на такие неприятности, лишь бы сберечь того, кто в первую очередь является причиной их бед.

— Не Р'шейл начала войну.

— Так ли это? Разве не само ее существование побудило кариенцев действовать? Ты убил их посланца, потому что он пытался забрать Р'шейл в Кариен, разве не так? Почему же ты защищал ее? Если Медалон так много для тебя значит, почему тебе было не предоставить ее своей судьбе? Она — твой главный козырь, а ты не хочешь пойти с него. Или ты так дорожишь ею, что ради ее безопасности готов рискнуть целым народом?

— Старик, ты сам не понимаешь, о чем говоришь, — усмехнулся Тарджа, невольно признавая в то же время, что слова собеседника кажутся ему пугающе верными. «Неужели все действительно так просто? Неужели они могут покончить с этим конфликтом, просто отдав кариенцам Р'шейл? Отступят ли враги, если договориться с ними об этом?» Тарджа покачал головой, изумленный, что оказался способен подумать о том, чтобы предать ее.

Старик внимательно следил за Тарджой, как будто понимал, что мучает его. Затем он улыбнулся и сделал еще один глоток из своей кружки.

— Прости меня, капитан. Я временами болтаю то, что думаю. Я просто старик, и многие вещи видятся мне иначе, чем вам, молодым. Что я могу понимать? Я хочу пожелать тебе удачи.

— Удача тут ни при чем, — пробурчал Тарджа, отодвигая от себя тарелку. Ему почему-то расхотелось есть.

— Я надеюсь, что дитя демона оценит жертву, которую ты принес ей, капитан.

Старик допил свой эль и поднялся на ноги. Тарджа следил за тем, как тот пробирается к выходу через толпу, пораженный тем, как легко прорастают в его смятенном рассудке семена сомнения и предательства, посеянные этим стариком.

 

Глава 19

Рабы выстроились вдоль стен главного зала Летнего дворца взмахивая ротанговыми веерами, даром что температура воздуха в это время года была вполне приемлемой. Огромное помещение было заполнено придворными и просителями, желающими получить у короля аудиенцию. На фоне высаженных в горшки пальм особенно уместно смотрелись многочисленные льстецы и интриганы, которыми полон любой дворец, где бы он ни находился и кто бы ни был у власти. Габлет каждое утро открывал двери дворца для посетителей и считал обязательным появиться здесь ненадолго, хотя никогда особенно не вслушивался в речи просителей.

Брэк пробирался через толпу изнеженных, усыпанных драгоценностями посетителей, облачившись в безвкусные штаны из желтого шелка и вышитый камзол, которыми его снабдила Териана. Она утверждала, невозмутимо осматривая его в новом наряде, что он придает Брэку аромат «сельского аристократизма». Наверное, она имела в виду, что он выглядит как провинциальный лорд, за которого ему надо было сойти. Лично он полагал, что смотрится круглым идиотом.

Наконец он увидел человека, которого искал, и стал пробиваться к нему через толпу придворных. Габлет еще не появился, и его камергер, Лектер Турон, невозмутимо собирал взятки, которые должны были приблизить дающих к началу очереди. Брэк не собирался тратить деньги, чтобы повидаться с Габлетом. У него была валюта получше.

— Господин камергер?

Евнух окинул Брэка опытным взглядом, оценил по достоинству «сельский аристократизм» и сразу же отнес его к малозначительным посетителям.

— Чем могу служить, господин? — спросил он нетерпеливо.

— Я хочу видеть короля.

— Как и все в этом зале, — вздохнул евнух.

— Мне говорили, вы можете мне посодействовать.

— О, нынче это так непросто. Наш король очень занятой человек.

— Я в долгу не останусь.

Глаза Лектера жадно сузились.

— Такие услуги обходятся недешево, господин.

— Значит, Ворон ошиблась, утверждая, что вы можете помочь мне?

Лектер побледнел, его лысина моментально покрылась потом.

— Ворон?

— Разве я забыл сказать, что это она рекомендовала мне вас? Мне показалось, Ворон весьма о вас наслышана, камергер Турон. Даже не знаю, почему.

Камергера, казалось, вовсе не обрадовало сообщение о том, что глава Гильдии убийц в курсе его скромного существования.

Я сделаю все, что смогу, господин, но, возможно, вы слышали король сейчас скорбит по своему кузену, Высочайшему Принцу Хитрии.

— Не сомневаюсь, что он в печали, — насмешливо согласился Брэк. — Но мне хватит и одной минуты его драгоценного времени.

— Могу ли я осведомиться, с какого рода делом вы идете к королю?

— У меня есть новости, которые я хотел бы сообщить ему лично.

— Подождите здесь, господин. Посмотрим, что я могу сделать для вас.

Вскоре Турон вернулся и поманил Брэка. Тот последовал за евнухом, сопровождаемый любопытными и завистливыми взглядами, по направлению к резным дверям в дальнем конце зала. Его проводник постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа.

— Ваше величество! Позвольте представить вам лорда… как, вы сказали, вас зовут?

— Брэкандаран.

— Лорд Брэкандаран! Из… — Лектер вопросительно посмотрел на Брэка.

— Я прибыл из Убежища, — подсказал тот.

Вплоть до этого момента король сидел за позолоченным письменным столом, уткнувшись в лежащий перед ним пергаментный свиток, не обращая особого внимания на посетителя. Но при упоминании об Убежище он резко поднял голову и уставился на Брэка светлыми, как у птицы, глазами.

— Откуда, ты сказал?

— Из Убежища.

— Из какого?

— Оно всего одно, ваше высочество.

— Лектер! Покинь нас!

Тон Габлета не оставлял места для возражений. Камергер поспешил выполнить приказ. Когда дверь за ним захлопнулась, Брэк прошелся по комнате, с любопытством оглядываясь по сторонам. Балконная дверь была открыта, и он слышал доносящиеся снизу из пышного сада детские голоса. Королевский кабинет не слишком изменился с той поры, когда он разговаривал здесь с прадедом Габлета.

— Ты выглядишь как человек, — заявил Габлет, как только они остались одни. Чего в его голосе не было, так это дружелюбия, но по крайней мере он не пытался сделать вид, что не понимает, с кем имеет дело.

— Я только наполовину харшини. Временами это даже удобно. Я…

— Ты сказал, тебя зовут Брэкандаран? Не Брэкандаран-полукровка, я полагаю? Тот, наверное, давно уже умер.

— Как вы можете видеть, я еще жив.

— Что ты хочешь? Если ты хочешь, чтобы я приютил у себя во дворце кого-нибудь из твоих проклятых колдунов, то зря тратишь время. Я не стану держать у себя харшини, постоянно шпионящего за мной для этого дегенерата из Хитрии.

— Этот дегенерат из Хитрии умер, — заметил Брэк. — Меня убеждали, что вы скорбите по нему.

— Ха! Скорее, я спляшу на его могиле. Так ты здесь из-за этого? Теперь, когда Лернен умер, вы решили искать защиты у меня? Вам стоило бы прийти ко мне раньше. То, что король харшини послал своих людей ко дворцу Лернена, даже не обратившись ко мне, было тяжелым оскорблением для Фардоннии.

— Вы только что сказали, что не желаете видеть харшини при своем дворце.

— А это не важно. Вы все равно должны были спросить моего изволения. Я ревностно служу богам. Хотя бы эту малость я заслужил.

Брэк знал, что с людьми такого склада бесполезно спорить.

— Ваше величество, решение о возвращении харшини в Лигу чародеев принимал не я. Но я могу отметить, что если бы, взойдя на трон, вы не бросили в тюрьму всех членов Лиги чародеев, оказавшихся у вас во власти, мой король мог бы рассмотреть вопрос о нашем представительстве в Фардоннии. А так вам придется давать много дополнительных объяснений.

Габлет мрачно ухватил себя за бороду.

— Это были харшинские шпионы.

— А прочие, которых вы убили уже после коронации? В чем была их вина?

— Ты же сам понимаешь, что творится в Фардоннии, когда к власти приходит новый король. Что сейчас вспоминать о былом?

— Меня не интересуют ваши варварские замашки, Габлет. Но важно то, что подобное поведение не практиковалось, когда при фардоннском дворце еще были харшини.

— Просто эти твои харшини чертовски щепетильны. Короче, тебе что-нибудь нужно или ты пришел просто для того, чтобы попрепираться со мной о делах тридцатилетней давности?

Глаза Брэка потемнели, взмахом руки он заставил кресло, стоящее в дальнем углу комнаты, приблизиться к себе, отвратительно скрежеща о полированный паркет. Когда кресло подъехало вплотную, он уселся поудобнее и улыбнулся королю Фардоннии.

— Благодарю вас, ваше величество. Я присяду.

Габлет широко раскрыл глаза. Ему еще не случалось сталкиваться с силой харшини. Его повседневный опыт общения с богами сводился к пожертвованиям на храмы и мольбам о законном сыне.

— Что ты хочешь?

— Нам с вами нужно поговорить о вашем наследнике.

— Своего наследника я назову, когда буду готов к этому, — объявил Габлет. — И никакая черноглазая тварь из Убежища не будет диктовать мне, кого я должен назначить.

— Я даже, и не мечтаю об этом, ваше величество. Но некоторые обстоятельства, о которых вы еще не в курсе, могут сильно повлиять на ваш выбор.

— Какие еще обстоятельства? — прищурился Габлет. — А! Понял! Ты раскопал этот дурацкий закон о передаче моей короны Вулфблэйдам, так, что ли? Можешь возвращаться к себе в Убежище и передать Лорандранеку или кому-то еще, кто послал тебя ко мне, что скорее талабарская гавань покроется льдом в середине лета, чем я позволю Вулфблэйдам ногой ступить на фардоннскую землю, не говоря уже о том, чтобы сесть на мой трон.

— Лорандранек не посылал меня, ваше величество. Он умер уже двадцать лет назад. Теперь короля харшини зовут Коранделлен.

— А по мне, так хоть бы и проклятая Верховная сестра из Медалона!

— Меня послало сюда дитя демона.

— Дитя демона? Ты пьян, что ли? Дитя демона — просто сказка, которой детей пугают. У Лорандранека никогда не было детей-полукровок.

— Может быть, если бы вы не поторопились разогнать фардоннскую Лигу чародеев, то знали бы, что один ребенок все-таки был.

— Тогда кто это? Где он?

— Ее зовут Р'шейл.

— Девчонка? — Габлет от души рассмеялся. — И зачем богам даровать такую власть женщине?

— Может быть, они не страдают вашими предрассудками.

— А может, они просто не так сильны, как пытаются всех убедить, — фыркнул король.

— Не советую вам говорить этого там, где вас сможет услышать Желанна, — остерегающе сказал Брэк. — Может быть, богиня плодородия потому и не посылает вам сына, что прослышала, как вы относитесь к женщинам.

— Не трогай мою веру, — засопел король. — Я преданный поклонник богини.

— Оно и заметно, — насмешливо согласился Брэк.

— Итак, это дитя демона… эта девчонка… послала тебя указать мне, кто будет моим наследником? — Габлет презрительно хохотнул. — Не знаю даже, что смешнее — что она считает себя вправе указывать мне или то, что ты решил, будто я тебя послушаюсь.

— Лучше вам послушать меня, Габлет, — решительно объявил Брэк. — Не будет у вас законного сына. И наследником вашим будет, строго в соответствии с законом, — Дамиан Вулфблэйд.

— Только через мой труп!

— Так оно и будет, — ответил Брэк.

— Да я скорее отдам свою корону тому самодовольному кариенскому идиоту, за которого вышла Адрина, чем назову этого хитрианского варвара своим наследником.

— Это может оказаться затруднительным, — пробормотал Брэк, но Габлет не слушал его.

— И ты совсем ничего не понимаешь, если думаешь, что народ Фардоннии примет хитрианского короля.

— Зато он примет фардоннскую королеву.

— А! Никак, ты хочешь выдать за него одну из моих дочерей?

— В этом уже нет необходимости, — ответил Брэк, усмехнувшись. — об этом мелком обстоятельстве уже позаботилось дитя демона.

Габлет настороженно посмотрел на него.

— Что ты имеешь в виду?

— А вот как раз то обстоятельство, о котором я вам и говорил, — объяснил Брэк и принялся нарочито неторопливо отряхивать свои желтые шелковые штаны от пыли.

— Что за обстоятельство? — потребовал ответа Габлет.

— Кратин умер, ваше величество. А ваша дочь снова вышла замуж.

— Вышла замуж? За кого?

— Может быть, попробуете угадать? — предложил Брэк. Ему очень нравилось смотреть на такого растерянного Габлета.

— Нет! — вскричал король, вскакивая на ноги. Его лицо теперь сравнялось в цвете с малиновым шелком, которым были обтянуты стены в его покоях. — Этого я терпеть не стану! Я отрекаюсь от нее! Проклятие, я захвачу Хитрию и верну свою дочь!

— Ваша семья теперь породнилась с семьей Вулфблэйдов. Вы будете свято хранить мир между вашими домами, а то, о чем вы сейчас говорили, — об этом и думать забудьте. А поскольку Вулфблэйды сейчас — правящая династия в Хитрии, то и война между вашими странами невозможна. Ни о каком захвате не может быть и речи.

— Это просто непереносимо!

Брэк невозмутимо улыбнулся.

— Я надеюсь, вы как-нибудь с этим справитесь.

— Убирайся! Убирайся из моего дворца! Вообще убирайся из моей страны! Со своими харшинскими интригами и с вашим дитя демона выметайтесь к черту из Фардоннии!

Брэк успел уже набрать достаточно силы, чтобы его глаза снова потемнели, поднялся на ноги и угрожающе навис над королем.

— Вам придется подчиниться закону. Вы назовете Дамиана Вулфблэйда своим наследником и благословите замужество Адрины.

— Никогда!

— Тогда готовьтесь к худшему, ваше величество, — предостерег короля Брэк. — Горе вам — вы посмели ослушаться дитя демона.

 

Глава 20

Не было сомнений в том, что Гринхарбор находился в руках Кируса Иглспайка и его приспешников. Улицы хоть и не опустели, но не чувствовалось привычной торговой суеты, царящей обычно в одном из самых крупных портовых городов юга. Не было видно ни солдат Лиги чародеев, ни дворцовой охраны. Стражники на воротах сверкающего белоснежного города не пытались остановить Дамиана и его дружину, но все они носили нагрудники с эмблемой взлетающего орла.

Р'шейл с интересом оглядывала город. Она ехала рядом с Дамианом во главе колонны, состоящей из трех сотен кракандарских рейдеров. За ними двигалось три сотни эласапинцев Нарвелла Хоксворда, а замыкал колонну Рохан Бербоу со своим окружением. Всего около тысячи человек приехало, чтобы разобраться с наследованием трона Высочайшего Принца. Позади колонны в карете ехали принцессы Марла и Адрина. Ехать верхом она отказалась, не указывая причины. Дамиан был уверен, что единственной причиной было желание доставить ему побольше хлопот. Р'шейл причину знала, но считала, что не ее дело сообщать об этом Дамиану. Кроме того, она обещала Марле ничего не говорить ему об этом. Вне всякого сомнения, за время совместной поездки Адрина была подвергнута свекровью самому критическому рассмотрению. Р'шейл с улыбкой гадала, кто же одержит победу в этом бескровном, но таком значительном поединке.

— Странно это все, — пробормотал Дамиан.

— А кто обычно охраняет город? — спросила Р'шейл, оглядываясь через плечо на настороженных стражников, не отпускавших рукоятей своих мечей все время, пока они проезжали через городские ворота.

— Лига.

Чем дальше они углублялись в город, тем более пустынными становились улицы. Весть о появлении военлорда Кракандара, Эласапина и Искомдара, обгоняя их, бежала по улицам, как огонь по разлитому ламповому маслу, и жители Гринхарбора благоразумно укрывались в домах, чтобы не попасть под горячую руку, когда начнется драка — дело обещало быть горячим.

— Дамиан, может быть, я и не гениальный тактик, но разве это разумно: открыто ехать по Гринхарбору, когда известно, что твой кузен претендует на трон?

Он пожал плечами.

— Гринхарбор — нейтральная территория.

— Девять сотен рейдеров — не такое уж большое войско.

— В этот город не позволено приходить с большим числом бойцов. Три сотни на каждого военлорда, и не больше. Это закон.

— Закон не помешал твоему кузену претендовать на трон. Почему ты считаешь, что закон остановит его, если он захочет собрать в городе большой отряд?

— Я не могу позволить себе войти с войском в Гринхарбор, открыто нарушив закон. Это только сыграет Кирусу на руку. Кроме того, ты не допустишь, чтобы со мной что-нибудь случилось.

— Ты полагаешь, что моя сила спасет тебя? Адрина была права, когда говорила, что ты любишь жить опасно.

— Она так говорила?

— Да.

— А что еще она говорила?

Р'шейл закатила глаза.

— Почему бы тебе не спросить у нее самой?

— Я спрашиваю у тебя.

— Ты просто глупый осел, Дамиан Вулфблэйд.

Он не ответил ей; просто не успел. Она внезапно остановилась, ее тело напряглось, почувствовав прикосновение магии — словно по коже побежали миллионы крохотных муравьев, одетых в деревянные башмачки.

— Что-то случилось? — спросил Дамиан, встревожено глядя на нее.

— Кто-то использует силу. Много силы. — Она застыла, пытаясь определить, откуда исходит это ощущение. Наконец, она приподнялась в стременах, вглядываясь в даль за рядом белых домов с плоскими крышами, и указала пальцем на гавань.

— Это где-то там.

— В гавани?

— Нет. Не думаю. Но где-то рядом.

— Тогда, наверное, это Лига чародеев. Может быть, кто-нибудь из них…

— Нет! — решительно отмахнулась она. — Это совсем не похоже на их заклинания. Я чувствую харшини.

Дамиан пожал плечами.

— Значит, это один из тех харшини, кто вернулся в Лигу прошлой зимой. Я не думаю, что нам стоит беспокоиться из-за этого. Если магия, которую ты чувствуешь, и исходит от харшини, то они наверняка на нашей стороне.

Она вернулась в седло и посмотрела на него.

— Почему ты так думаешь?

— Ты дитя демона. Ты едешь со мной.

— Ты не понял, Дамиан. То, что я чувствую, — это вовсе не один харшини. Там их несколько, и они пытаются призвать каждую каплю силы, до которой могут дотянуться.

— Если им это удастся, дело будет плохо.

— О создатели! Дамиан, ты специально прикидываешься тупицей.

Он глуповато ухмыльнулся.

— Прости, пожалуйста, но тебе придется объяснить мне, в чем дело.

— Я думаю, что кто-то напал на харшини. Другого объяснения у меня нет.

Дамиан осадил своего жеребца и приказал колонне остановиться. Ухмылка на его лице сменилась выражением ужаса.

— Кто-то напал на харшини? Это невозможно. Это Хитрия, а не Медалон или Кариен. Мы чтим… Р'шейл!

Она не слушала его. Пришпорив коня, она проскакала до конца уходящей вверх мощеной улицы, туда, где с вершины холма открывался вид на весь город. То, что она увидела, ошеломило ее.

Перед ней расстилался Гринхарбор, море беленых зданий, сияющих под сапфировым небом.

Город располагался на берегах бухты серповидной формы. Слева высоким лесом поднимались мачты, обозначавшие район портовых причалов. Справа возвышался величественный белый дворец с позолоченными куполами на башнях, сверкающими так, что на них больно было смотреть. А над дворцом переливался блистающий ореол ослепительного света, покрывающий храмы и дворцы, принадлежащее, как решила Р'шейл, Лиге чародеев. Сквозь пульсирующий ореол можно было различить даже контуры зданий, что показывало, что силы его создателей на исходе.

Сохранилась легенда о том, что два столетия назад харшини, защищавшие Цитадель от сестер Клинка, сотворили нечто подобное. Но если несколько сотен харшини оказались не в состоянии надолго удержать защитный ореол, хранивший Цитадель, то было ясно, что силы нескольких харшини, собравшихся в Гринхарборе, иссякнут очень быстро. Счет времени шел на минуты.

— Во имя всех богов, что это? — ахнул Дамиан, подоспевший к ней.

— Харшини пытаются защититься, — объяснила она. — Смотри.

Дамиан посмотрел туда, куда указывал ее палец. Улицы вокруг сияющего ореола были заполонены солдатами. Хотя они находились слишком далеко, чтобы различить их гербы, Р'шейл не сомневалась в том, чьи это войска. Они толпились на улицах, ведущих к зданиям Лиги, просто поджидая, пока иссякнет сила защищающихся харшини. Она глянула через плечо на людей, приведенных в город Дамианом, Нарвеллом и Роханом. Их было втрое меньше, чем солдат на улицах. К Дамиану уже подъезжали два оставшихся сзади военлорда.

Р'шейл предоставила Дамиану разбираться с ними и снова переключила свое внимание на светлый ореол. Он заметно слабел.

— Что здесь происходит? — услышала она голос Рохана Бербоу у себя за спиной. Она не стала слушать, что ему ответит Дамиан. Пришпорив коня, Р'шейл галопом поскакала к гавани. Какую бы возню ни устраивали политики вокруг освободившегося трона Высочайшего Принца, у хитрианцев не было права нападать на миролюбивых харшини.

Р'шейл не знала, что собирается делать. Она видела только, что ореол слабеет, а находящиеся внутри харшини находятся в опасности. Через этот непреодолимый барьер она не могла попасть к харшини, а когда он исчезнет, солдаты, заполонившие улицы вокруг Лиги, сомнут всех, кто находятся внутри. Она мрачно усмехнулась, подумав о том, как все в жизни может измениться за такое малое время. Ведь всего пару лет назад, услышав об атаке на харшини, она стала бы аплодировать нападающим на ее заклятых врагов. А теперь она скачет им на помощь, наплевав на опасность, которой подвергает при этом себя.

Последняя мысль слегка отрезвила ее, и она пустила коня шагом. «Что я делаю? Я же не могу просто подъехать к воротам Лиги и приказать солдатам разойтись».

Р'шейл огляделась и обнаружила, что едет по району, застроенному правительственными зданиями. По крайней мере, она так решила. На них лежала бюрократическая аура, очень хорошо знакомая Р'шейл. Большинство домов было в несколько этажей, с высокими подъездами, украшенными мраморными колоннами с каннелюрами. Дома окружали большую круглую площадь, в центре которой бил фонтан в форме изящного водяного дракона, извергающего потоки воды из глотки. Р'шейл с любопытством посмотрела на скульптуру. Она слышала об удивительных тварях, населяющих теплые воды Дреджианского океана, но ничего похожего на зверя из фонтана она не видела. У нее был высокий спинной плавник, широко посаженные глаза и длинный красивый хвост, заканчивающийся плоским остроконечным расширением.

Однако времени восхищаться мастерством строителей фонтана у нее почти не было; ее внимание привлек приближающийся стук копыт. На дальнем краю площади появились конные рейдеры во главе с высоким мужчиной средних лет. Он носил аккуратно подстриженную светлую бороду, его кожаные доспехи блестели позолотой. Взлетающий орел — знак династии — был набран из драгоценных камней, отсвечивающих разноцветным сиянием.

Она слышала за спиной голоса людей Дамиана. Р'шейл оказалась одна на своем коне посреди площади, по краям которой солдаты выстраивались в боевой порядок. Над площадью воцарилась неестественная тишина, только плеск фонтана да скрип кожаных доспехов нарушали ее.

— Кузен! — громко воскликнул Кирус Иглспайк, шагнув вперед. — Я и не чаял опять увидеть тебя живым!

— Оно и заметно, разрази меня гром, — отозвался Дамиан, выезжая навстречу в сопровождении Нарвелла и Рохана.

Р'шейл, нахмурившись, наблюдала, как они съезжаются. У нее не было времени на эту сцену. Ореол света вдалеке таял.

— Рад видеть, что слухи о твоей смерти оказались преувеличенными, кузен, — лицемерно продолжал Кирус, приближаясь к фонтану.

Дамиан, Нарвелл и Рохан остановились с другой стороны фонтана.

— Сильно преувеличенными, кузен. Теперь я понимаю, зачем тебе понадобилось так много воинов.

— Мы приготовились к беспорядкам, которые могла бы вызвать смерть нашего дяди.

— Это мне Лернен приходился дядей, а не тебе, Кирус. Твое родство с родом Вулфблэйдов такое далекое, что его не сразу и разглядишь.

— Не такое уж и далекое, как кажется тебе, кузен. Когда Калан признает законными мои права…

— Верховный Аррион? Признает твои права? — резко переспросил Рохан Бербоу. Видно было, что сама мысль об этом казалась ему оскорбительной.

— Для этого ты и нападаешь на харшини? — требовательно спросила Р'шейл.

Кирус, казалось, только теперь заметил Р'шейл. Он покровительственно улыбнулся ей.

— Кто это, Дамиан? Медалонская штучка, которую ты подобрал за северной границей? Или это твоя новая жена, о которой мы столько наслышаны?

Глаза Р'шейл почернели от гнева даже раньше, чем их наполнила, сила. Кирус высокомерно смотрел мимо, но внезапно натолкнулся на ее потемневший взгляд.

— Великая Мать — вскричал он.

Его мерин встал на дыбы, почувствовав близость силы харшини. Даже скакуны Дамиана, Рохана и Нарвелла стали нервно потряхивать головами, хотя они-то уже привыкли к ней, как к своей. Только ее конь не обращал ни на что внимания — он уже давно приучился относиться к магии как к неизбежной части своей ноши. До Р'шейл наконец дошло, почему вокруг зданий Лиги толпились преимущественно пехотинцы. Хитрианских скакунов было бы не удержать в повиновении при атаке здания, полного набравших силу харшини.

— Кирус, отзови своих людей. Сейчас же.

Дамиан говорил уверенно и спокойно, как будто не сомневался в покорности военлорда.

— Кто ты? — вопросил Кирус, обращаясь к Р'шейл.

— Если ты сейчас же не отзовешь войска, то я буду последним, что ты видел в своей жизни, — сообщила Р'шейл пораженному военлорду. Сила переполняла ее, стремясь вырваться наружу. Скакун Кируса нервничал сильнее, и его наезднику приходилось прикладывать все силы, чтобы сохранить невозмутимый вид и в то же время удержаться в седле.

Претендент на трон гневно повернулся к Дамиану.

— Что это за шутки?

— Это не шутка, господин, это дитя демона. Я советую тебе делать, как она велит. Терпение не входит в число ее добродетелей.

Если Кирус уже прослышал, что Дамиан женился, то он должен был слышать и о сопровождающем его дитя демона. Поколебавшись несколько мучительных мгновений, военлорд раздраженно взмахнул рукой. Один из всадников, выстроившихся по краю площади, выехал вперед и подъехал к своему господину.

— Передай лорду Фоксталону и лорду Фальконланцу, чтобы отвели войска назад, — сквозь стиснутые зубы процедил Кирус.

— Сэр?

— Ты все понял?!

Ошеломленно оглянувшись, капитан кивнул и развернул коня. Кирус обернулся к Р'шейл с оскорбленным и в то же время испуганным видом.

— Довольна?

— Пока да, — кивнула Р'шейл, продолжая удерживать силу в себе. Ореол быстро угасал, по мере того как иссякали силы харшини, удерживающих его. Сейчас она особенно остро чувствовала, как тают силы осажденных. Еще несколько минут, и они не смогут удерживать защиту. Она прикусила нижнюю губу, пытаясь сообразить, не может ли она передать свою силу им. Брэк и наставники в Убежище никогда не учили ее ничему подобному. Вероятно, им не приходило в голову, что ей может понадобиться передавать свою силу другому харшини. Или, может быть, она и не может войти в такой сильный резонанс с другим харшини, если только он не из семейства ти Ортин, подобно ей… А возможно, это слишком опасно… Она потрясла головой, стараясь избавиться от бесполезных мыслей и сосредоточиться на том, что происходит вокруг. Пределы ее возможностей в обращении с силой придется исследовать в другой раз. В данный момент достаточно и того, что Кирус подчинился ей.

— Разве у вас не устраивают что-нибудь вроде выборов Высочайшего Принца?

— Собрание могло бы уже начаться, если бы не вмешательство харшини, которые просто не пустили нас во дворец Лиги чародеев.

— Собрание недействительно, если на нем не присутствуют все восемь военлордов, — бросил Дамиан.

— На практике, кузен, мне достаточно большинства.

— Которого у тебя тоже нет, — заметил Нарвелл.

— Набралось бы, если считать с Теджи Лайнскло. — Кирус мрачно посмотрел на Рохана. — Я вижу, ты уже решил, чью сторону держать, лорд Бербоу. Когда я стану Высочайшим Принцем, тебе это припомнится.

— Пустая угроза, лорд Иглспайк. Тебе не собрать столько голосов.

Кирус презрительно улыбнулся.

— Тут тебя ждет большой сюрприз, милорд.

Военлорды казались львами, уставившимися друг на друга перед смертельной схваткой. Р'шейл нетерпеливо повела плечом.

— О создатели! С меня хватит! Дамиан, скоро ли можно собрать это собрание?

Дамиан не ответил ей. Он смотрел на Кируса с таким озлоблением, что Р'шейл испугалась, не собирается ли он вызвать кузена на поединок прямо здесь, на площади. Увидеть, как он собьет с Кируса спесь, было бы заманчиво, но она твердо знала, что этот вопрос следует решить законно. А Дамиан сможет отыграться на Кирусе и потом, когда станет Высочайшим Принцем.

— Дамиан!

— Что?

— Я спрашиваю, скоро ли можно собрать это собрание?

— Как только появится леди Лайнскло.

— Отлично. Пошли кого-нибудь за ней. А до тех пор — я хочу, чтобы рейдеры убрались с улиц. А к охране города вернется Лига. Я полагаю, что на какое-то время вы можете удержать своих людей в рамках приличий?

Кирус уже открыл рот, но тут же закрыл его, столкнувшись со взглядом темных глаз.

— Хорошо, вплоть до собрания объявляем перемирие, — неохотно согласился он. — Но я не думаю, чтобы это что-нибудь изменило!

— Дамиан?

— Перемирие, — проговорил он так же неохотно, как Кирус.

— Хорошо, значит, решено. Теперь разберись с этими солдатами!

— Мы еще встретимся, дитя демона! — Кирус резко натянул поводья, срывая злость на лошади, и поскакал к своим воинам. За его спиной ореол света на мгновение вспыхнул переливающимися огнями, словно рассыпав по небу среди бела дня миллионы звезд, и погас — силы осажденных в замке харшини иссякли.

— Договорились, — пробормотал Нарвелл.

— Мы рассчитаемся с ним, брат, — свирепо пообещал Дамиан.

— Да, — согласился Рохан.

Р'шейл недовольно оглядела их.

— Все вы стоите друг друга, — бросила она и, развернув коня, продолжила путь к зданиям Лиги чародеев — и, ей хотелось верить, к ответам на свои вопросы.

 

Глава 21

Север встречал отряд Тарджи колючим холодом, но они не сбавляли скорости, останавливаясь, только чтобы дать передохнуть измученным коням. Возвращаясь по тому же пути, что и несколько недель назад, маленький отряд держался берегов Стеклянной реки, не заботясь о том, где остановится на ночь. Все шло нормально до того момента, когда под Котсайдом их застиг свирепый шторм, от которого им пришлось укрыться в заброшенном эллинге, неприютно нависшем над быстро струящейся рекой.

Внутри Тарджу ждал весьма неприятный сюрприз. Эллинг был занят фардоннцами — стражей Адрины, перешедшей границу вместе с Тарджой. Дамиан снабдил их продовольствием и картами и приказал им еще несколько недель назад идти в Фардоннию. Что они делали здесь, на севере, когда им полагалось уже давно находиться дома, было непонятно. Добиться от них внятного рассказа было непросто, поскольку ни один из фардоннцев не говорил на медалонском, а в его собственной группе никто не знал фардоннского настолько, чтобы вести связную беседу. Пришлось разговаривать на кариенском — единственном языке, который худо-бедно знали обе стороны.

Второй копейщик группы, Филип, молодой человек, под руководством которого стража сдалась Дамиану на северной границе, поведал следующую историю. Они вняли совету Дамиана и направились к Котсайду, чтобы воспользоваться местным паромом, но обнаружили, что город переполнен беженцами. Они ни с кем не смогли договориться, у них начались неприятности, поскольку люди принимали их за кариенцев. В конце концов им удалось объяснить, что они фардоннцы, а не кариенцы, но это ничего не изменило. Горожане накинулись на них. Им пришлось с боем уходить из города. Выбираясь из Котсайда, они потеряли троих. Теперь Филип со своими людьми отсиживался здесь, в эллинге, дожидаясь, пока раненые встанут на ноги; после этого они собирались идти дальше на юг и попытаться перебраться через реку возле Тестры.

Тарджа разрешил своим людям зажечь костер из сухого топлива, которое удалось разыскать, решив, что при этой погоде никто не заметит их маленького огонька. У костра они, наконец, согрелись. Даже фардоннцы слегка приободрились. Все расселись вокруг огня, его люди обменивались впечатлениями от похода и гадали, что на уме у их командира, фардоннцы тихонько переговаривались между собой.

Тарджа стоял у небольшого окна и смотрел на проносящуюся мимо темную воду, не обращая внимания на бьющие по лицу капли дождя. Сквозь шум бури, бушующей снаружи, до него доносились голоса сидящих у костра. Он понимал, что необходимо быстро решить, как быть с фардоннцами. Кроме того, настало наконец время сообщить своему отряду, что именно им предстоит сделать.

До сих пор Мэнда оставалась единственным человеком в их отряде, посвященным в его планы. Оказалось, что она действительно знала, как держать себя, чтобы создать впечатление беззаботно-надменной сестры Клинка. Ее переодели голубой сестрой, и она без всяких затруднений реквизировала паром у Ванахайма. Тарджа надеялся, что и в Котсайде она сможет проделать то же самое.

До встречи с отрядом фардоннцев он собирался поджечь паром и спасаться с него вплавь. Но если дождь и дальше будет лить как сейчас, поджечь ничего не удастся. Да и добираться до берега вплавь было бы теперь небезопасно.

— Тарджа? — К нему подошла Мэнда, закутавшаяся для тепла в плащ одного из защитников. От нее пахло мокрой шерстью, светлые волосы свалялись, но глаза горели неугомонным огнем.

— Тебе бы погреться да обсохнуть у костра, — попенял он ей.

— Я в порядке. Я осмотрела фардоннских раненых. Тот, который в углу, раненный в живот, навряд ли переживет эту ночь. А остальные смогут уже завтра идти с нами.

— То есть ты думаешь, что нам стоит взять их с собой?

— Так у них будет больше шансов добраться до дома.

Он покачал головой и ничего не ответил, подумав, что то же самое она могла бы сказать о бездомных кошках.

— Что-то не так?

— Нет. Я просто раздумываю о завтрашнем дне. У нас будут трудности, если погода не переменится.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Ты можешь остановить этот дождь?

— Я могу воззвать к Брэну, богу бури, но я не уверена, что он послушается меня. Тебе лучше обращаться к дитя демона, если хочешь говорить прямо с богами.

— А правда, хорошо, что дитя демона нет с нами?

— Разве она так уж плоха?

Он пристально посмотрел на нее, затем пожал плечами.

— Да нет, не так уж и плоха, я думаю.

Мэнда ласково положила свою руку в перчатке на его плечо.

— Ты слишком суров к себе, Тарджа. Иди к костру и погрейся. Просто глядя на дождь, ты его не остановишь.

Она так старалась ободрить его. У него не хватало духа оттолкнуть ее. Мэнда не могла спокойно смотреть, как мучается любое создание, не важно, человек или животное. Он вспомнил Р'шейл: ее раздражительность и стремление манипулировать окружающими, чтобы настоять на своем. Невозможно было даже сравнивать этих двух женщин, а это усугубляло подозрения, что преследующие его воспоминания не могут быть настоящими. Старик из таверны лишь озвучил его мысли. Они стараются только ради Р'шейл. Он попытался убедить себя, что она стоит того.

— Какая жалость, что я не могу остановить дождь взглядом, — ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал небрежно. Он посмотрел через плечо на людей у костра. — Однако пора наконец рассказать людям о том, что им предстоит.

Мэнда взяла его за руку, и они пошли к огню. Сидящие слегка раздвинулись, освобождая место. Фардоннцы собрались в углу эллинга, почувствовав, что сейчас они не нужны. Тарджа присел и обвел взглядом сидящих у огня, довольный тем, что подобрал правильных людей. В его отряде почти не было защитников. Они остались с Денджоном и Линстом. Он выбирал себе повстанцев, тех, кто уже сражался с ним раньше; тех, кто знает по опыту, как разбить превосходящего числом противника, не вступая с ним в открытую схватку.

— Мы должны поджечь котсайдский паром, — ответил он на их вопросительные взгляды. — Если в течение месяца мы не вернемся в Тестру, командующий гарнизоном Тестры разрушит паром там. Если у нас здесь все получится, мы разрушим его сами и останемся на том берегу, сделав свое дело.

— Ты думаешь, что так кариенцы не доберутся до Цитадели? — спросил Гэри.

— Нет. Но на какое-то время это их задержит.

Повстанцы встревоженно переглянулись. Ульран, маленький, черноглазый мужичок из Заставы, владеющий ножом как бог, быстро оглядел собравшихся и только после этого заговорил.

— Этак мы навредим себе еще больше, чем кариенцы, Тарджа. От этих паромов зависит торговля и жизнь очень многих людей.

— Много ли им удастся наторговать после того, как кариенцы перейдут через реку? — ответил вопросом Торлин.

Тех же лет, что и Гэри, брат Мэнды, он был из тех повстанцев, взятых в плен под Тестрой, что пошли за Тарджой к северной границе. Стройный и сообразительный — из него вышел бы неплохой защитник.

— Торлин прав, — согласился Рилан, один из немногих защитников в отряде — крепкий и очень надежный. — Кариенцы опустошают все по дороге на юг. Медалон они оберут дочиста. Когда они пройдут, не останется ничего, чем можно было бы торговать.

Ульран неохотно кивнул головой.

— Пожалуй. Просто жалко рушить действительно хороший паром.

— Ну, если ты такой благородный, Ульран, можешь вернуться и построить им новый после войны, — с усмешкой предложил Харбен. Вот он как раз немного тревожил Тарджу. Страсть к разрушению, владевшая Харбеном, основывалась исключительно на его нежелании принять хоть что-нибудь всерьез. Он немного напоминал Тардже Дамиана Вулфблэйда.

— Боюсь, мы все успеем состариться, так и не дождавшись этого дня, — огрызнулся Ульран и повернулся к Тардже. — Хорошо, мы поджигаем паром. А как?

Словно в ответ на его вопрос, ночь озарилась зигзагом молнии. Гулко ударил гром. Дождь припустил еще сильнее, громко барабаня по ветхой кровле эллинга. Тарджа выглянул наружу и снова посмотрел на свой отряд.

— Я надеялся, что хоть у кого-то из вас будут идеи на этот счет.

Раненый фардоннец, о котором так заботилась Мэнда, умер незадолго до рассвета. Дождь не прекратился с наступлением дня, но ждать дальше было нельзя. Они поспешно похоронили умершего солдата в раскисшей земле, собрались и поехали вперед. После длительных переговоров с Филипом на кариенском было решено, что стражи подождут на южной окраине города, пока отряд Тарджи будет топить паром. Фардоннцы обеспечат прикрытие, если за отрядом будет погоня, и, когда с паромом будет покончено, они вместе отправятся назад в Тестру. Люди Тарджи побрились и переоделись в форму защитников, а Мэнда восседала на своей кобыле в голубом одеянии Сестринской общины. Все они окоченели от холода и промокли до нитки к тому моменту, как расстались с фардоннцами и повернули на север к городу.

Обычно тихий городок, сейчас Котсайд был переполнен беженцами, спасающимися от наступающих кариенцев. Последний раз Тарджа был здесь около двух лет назад, сопровождая лорда Пайтера и его свиту. «С этой роковой поездки и начались все его нынешние беды», — мрачно думал он. Город тогда готовился к параду в честь Дня основательниц. На улицах, в прошлый раз украшенных голубыми флагами, теперь толпился потерянный народ, мечтающий попасть на паром, чтобы оказаться в относительной безопасности на другом берегу реки.

— Тарджа, что станется со всеми этими людьми? — спросила Мэнда, когда они, спешившись, повели своих лошадей через плотную стену человеческих тел. — Им всем придется очень туго, когда мы… ну, ты понимаешь.

— Ничем не могу помочь им, — ответил он. — Лучше несколько бедолаг на этом берегу, чем кариенцы в Цитадели.

— Их тут не несколько, Тарджа. Их, наверно, несколько тысяч.

Тарджа кивнул, но он не испытывал сочувствия к их положению.

Это было просто сборище маркитантов, двигающихся вслед за защитниками и наживающихся на войне. Он не собирался сочувствовать им потому, что все повернулось не так, как они рассчитывали.

— Им не поможешь, Мэнда. — Она неохотно кивнула, и тут к ним подбежала девочка лет восьми или девяти, с огромными глазами, полными скорби, и с надеждой вцепилась в ее голубые рукава. Она прижимала к груди перепачканного, замызганного щенка оба, дрожа, смотрели на Мэнду.

— Ты пришла спасти нас, сестра?

Мэнда опустила голову.

— Прости меня, дитя. Я…

Тарджа ухватил ее за руку и оттащил в сторону, пока она не наговорила лишнего или не взяла под свою опеку щенка, что было бы самым естественным делом для Мэнды.

— Считается, что ты у нас тут сестра Клинка.

— Это еще не значит, что у меня не должно быть сердца.

— Нет. Но это значит, что ты не должна терять голову, — напомнил он ей. — У нас есть дело, Мэнда. Ты уже успела усыновить кучу потерявшихся фардоннцев. Сирот и бродячих собак будешь спасать в другой раз.

— Но… — возмущенно начала она.

— Это приказ, — жестко отчеканил он, прокладывая дорогу сквозь толпу. — Делай, как я говорю. Не поднимай голову и не смотри в глаза ни одному человеку и никому другому тоже.

— Ты бессердечный изверг, Тарджа, — шипела она, двигаясь за ним по коридору, который он прокладывал по толчее. — Как ты только можешь стоять и смотреть…

— Мэнда! — предостерег сестру сзади Гэри, освобождая Тарджу от необходимости выговаривать ей. Он оглянулся, чтобы убедиться, что его люди не отстали от них. Молодая женщина оскорбленно посмотрела на него, но ничего не сказала. Они пробивались по забитым народом улицам к маленькой городской площади, превратившейся в лагерь беженцев. На ней выросли сотни шатров, растянутых на колышках, вбитых прямо между булыжников мостовой.

— Безумие, — пробормотал он сам себе, подходя к площади. Моросящий дождь снова превратился в ливень, а ветер продувал даже плащ защитника. Он обернулся и подозвал к себе Гэри. Молодой повстанец передал поводья своего коня товарищу и пробрался к Тардже.

— Что-то не так?

— Не знаю. Вы стойте здесь. Мы с Мэндой спустимся к реке и посмотрим, что там происходит. Нам не провести лошадей через это.

Гэри согласно кивнул и принял поводья их коней. Тарджа взял Мэнду за руку и повел ее через царящий вокруг хаос, переступая через растяжки шатров, маленьких ребятишек, ныряя под развешенное белье, огибая кухонные костры, злобно шипящие и чадящие под дождем, собравшимся, видимо, потушить их. Набережная была недалеко, но чем ближе они подходили, тем плотнее становилась толпа, и, наконец, они уперлись в плотную стену тел, проникнуть через которую, как ни толкайся, было невозможно.

Большой рост помог Тардже приподняться над толпой и заглянуть вперед, за ряды стоящих перед ним. Увиденное не слишком обрадовало его. Паром находился на середине реки, до предела набитый пассажирами, и, неторопливо преодолевая течение, двигался к противоположному берегу реки.

— Ну что там? — спросила Мэнда, которой ничего не было видно за стеной стоящих тел.

— Паром идет к тому берегу. Пройдут часы, пока он вернется, и даже тогда мы едва ли сможем подобраться к нему.

— Что же мы будем делать?

— Приступим к выполнению моего запасного плана.

— А в чем он заключается?

— Скажу, как только сам придумаю, — ответил он, насупившись.

Под вечер паром вернулся в Котсайд. Тарджа со все возрастающим нетерпением смотрел, как баржа трудолюбиво преодолевает просторы разлившейся от дождей реки под небом цвета тусклого серебра. Толпа беспокойно шевелилась, подбираясь все ближе к берегу, и каждый беженец стремился оказаться в первых рядах. Подобраться к пристани можно было, только прорубая путь в толпе мечом, да и это могло бы не дать результата.

Скорее утомленный, чем раздосадованный, Тарджа выбрался из толпы и присоединился к товарищам, поджидающим его под крышей местной таверны. Они поняли все по выражению его лица еще до того, как он подошел к ним.

— Так как же мы доберемся до парома? — спросил Гэри.

— Никак. Придется придумать что-нибудь еще.

— Была бы у нас баллиста, мы могли бы выстрелить по парому горючей смолой, — высказался Рилан.

— Баллиста? — повторил Харбен. — Подумать только, ведь у меня одна завалялась было в кармане, но я не взял ее с собой, просто не подумал, что она может понадобиться!

Тарджа хмуро одернул его:

— Если не можешь ничего предложить, Харбен, то сиди тихо.

У Харбена хватило ума прикинуться сокрушенным. Тарджа собрал своих людей в таверне и стал перебирать с ними различные варианты подобраться поближе к пристани и к парому. В конце концов именно Харбен нашел решение и принялся действовать раньше, чем Тарджа успел остановить его. Юноша бросился в самую гущу толпы и закричал во весь голос:

— Идут! Они идут! Кариенцы уже здесь! Бегите! Спасайтесь! Кариенцы! Кариенцы пришли!

Вскоре кричала уже вся толпа. Почти моментально был достигнут впечатляющий результат. Те, кто был в задних рядах, побежали к площади. Стоящие поближе к пристани попрыгали в ледяную воду. Все кричали, толкались и рвались на свободу.

— Останови его, Тарджа! — выдохнула Мэнда. — Они же задавят друг друга до смерти!

Но панику было уже не остановить. Отчаянные крики Харбена переполошили людей, и вскоре инстинкты полностью подавили здравый смысл. Страх заглушил все прочие чувства. Толпа озверела. Масса бегущих отшвырнула Тарджу к стенке таверны и понеслась на площадь, валя на землю шатры, затаптывая костры и все, что попадалось им на пути. Отчаянные крики разносились уже по всему городу.

— Кариенцы идут! Кариенцы идут!

— Кариенцы! — словно заразившись истерикой толпы, закричала вдруг Мэнда. Кто-то заехал локтем Тардже по ребрам, и, зарычав от боли, он повернулся к Мэнде, чтобы выбранить ее за дурацкие вопли. Но она и не взглянула на него, уставившись на дорогу, ведущую к площади. — Вот они, Тарджа!

Тарджа посмотрел, куда она указывала пальцем, и увидел выезжающую с площади колонну вооруженных рыцарей, рассекающих перепуганную толпу. Кариенские флаги мокрыми тряпками висели над колонной. Трудно сказать, намеревались ли рыцари затаптывать оказавшуюся на их пути толпу, или просто не смогли остановить тяжелых боевых коней, но крики Харбена о надвигающейся беде оказались пророческими, и даже с избытком.

— За мной! — крикнул он, толкнув Мэнду за угол таверны. Заваленная мусором узкая тропинка на задах таверны была полна удирающих беженцев. Тарджа устремился вперед, расчищая своим телом дорогу отряду.

— Я был прав! — ликующе выкрикнул Харбен, перепрыгивая через гору мусора и забегая вперед. — Кариенцы пришли!

— Беги к лошадям! — закричал Тарджа. Харбен махнул на ходу рукой, давая знать, что услышал командира, и побежал дальше. Тарджа оглянулся на ходу, чтобы проверить, все ли бегут за ним. Позади него спотыкалась о подол длинного платья Мэнда. Едва проскочив мимо гостиницы, он затащил Мэнду в узкий проход между домами.

— Снимайте куртки, — приказал он своим людям, устремившимся за ним следом. Он сорвал свою приметную красную куртку и засунул ее в бочку, в которую падала с крыши дождевая вода. Ледяной воздух обжигал, но это было лучше, чем попасться в форме солдата медалонской армии.

— Нам не провести их, — пророчил Гэри, заталкивая свою куртку в ту же бочку.

— Мы и пытаться не будем. Но теперь нам просто необходимо затопить этот паром. — Прочие согласно кивнули. Теперь, когда кариенцы почти буквально наступали на пятки, все разногласия были забыты. — Мэнда и Гэри, бегите и помогите Харбену разобраться с лошадьми. Борус, вы с Торлином отправляйтесь к северу от города и выясните, действительно ли здесь уже вся кариенская армада, или это просто разведывательный отряд. Павал, возвращайся назад и предупреди фардоннцев, что мы, наверное, скоро будем убегать, а за нами будет гнаться чуть не пол-армии этих проклятых кариенцев.

Названные бойцы кивнули и отправились выполнять полученные указания. Мэнда собралась было возражать, но Гэри, не обращая на это внимания, взял ее за руку и исчез, направляясь за Харбеном.

— А нам что делать? — спросил Рилан.

— Мы возвратимся к парому. Кариенцы или не кариенцы, ему все равно придется причалить. Если у нас и есть шанс, то надо действовать прямо сейчас, пока кариенцы еще не контролируют весь город. Нужно поджечь этот паром и убираться из Котсайда, пока они не подоспели в полном составе, а не то эта война затянется очень надолго.

Они вернулись назад на площадь и направились к пристани, пробираясь на этот раз против течения толпы, изрядно поредевшей, впрочем, с момента появления кариенских рыцарей. На площади валялись остатки расплющенных тентов, сидели обезумевшие женщины и стонущие раненые, раздавленные бегущей толпой. Еще там было с дюжину рыцарей, понимающих в происходящем не больше, чем беженцы.

Испуганные паромщики медлили швартоваться, но и удерживать судно посреди текущей реки было непросто. Паром перемещался вдоль натянутого между берегами каната толщиной в человеческую ногу, и приходилось крепко держаться за него, чтобы баржу не сносило. Тарджа прикинул: паром был слишком далеко, чтобы прыгнуть на него прямо с берега. Над рекой прокатился отголосок грома. Небо нависало так низко, что, казалось, до него можно дотронуться. Кариенцы беспорядочно толпились на площади и пока даже не замечали парома, не говоря уже о том, чтобы оценить его стратегическую важность.

— На таком течении они долго паром не удержат, — заметил Кирил.

— К тому же в любой момент может снова припустить дождь, — добавил Тарджа. — Хотя бы он нас прикроет.

— Угу, — согласился Кирил, вторя грому, опять сотрясающему землю. Вспыхнувшая молния на мгновение ярко осветила происходящее. — Эти латники заржавеют, если не спрячутся под крышу.

Тарджа присмотрелся к нему, пытаясь понять, не шутит ли он, но тот был серьезен.

— Если мы не можем уничтожить паром, можно хотя бы отпустить его по течению.

Канат, вдоль которого ходил паром, на этом берегу реки был привязан к массивному пилону, глубоко вкопанному в землю в десяти шагах от пристани. Перерубить его было и опасно, и непросто. Канат был мокрый, а у них были только мечи, которые, как их ни точи, предназначены совсем для другой работы. Даже если попытаться без лишнего шума перерезать канат, все равно паромщики не стали бы молча смотреть, как кто-то пытается уничтожить источник их средств существования. Кто бы ни захватил страну, а кормила их река. Обдумав все это, Тарджа обратился к своему отряду.

— Лавин, бери Биля и Сеффина, и завяжите драку с паромщиками. Отвлеките их внимание, чтобы им стало не до нас. Кирил, вы оставайтесь здесь и смотрите за рыцарями. Если они не обратят на нас внимания, не лезьте им на глаза. Если же они начнут приближаться к парому, отвлеките их. Если придется, можете оскорблять их по матери. Но во что бы то ни стало удержите их подальше от нас.

— И помните, — с ухмылкой вставил Ульран, — что, если вы действительно хотите оскорбить кариенца, упомяните его бога, и его мать, и, по крайней мере, одну собаку. Тарджа покачал головой, услышав шутку бойца, но все же позволил себе улыбнуться в ответ. — Ульран, ты пойдешь со мной.

Тот улыбнулся и вытащил из-за голенища сапога острый зазубренный кинжал длиной чуть ли не с предплечье.

— Ты полагаешь, эта штука пригодится?

Тарджа успокоенно кивнул, не успев даже удивиться тому, что у Ульрана так своевременно обнаружился хороший клинок. Его собственный меч после всего пережитого был туп, как хлебный нож.

— Пошли! — приказал он. Люди разбежались по назначенным позициям, а Тарджа в сопровождении Ульрана спустился по склону к пристани. Три воина, посланные задирать паромщиков, были уже впереди и уже что-то агрессивно кричали ничего не подозревающим речникам. Их слова заглушил очередной раскат грома. Подойдя к канату, Тарджа вытащил меч и повернулся спиной к Ульрану, готовый защитить его, пока тот разбирается с массивной веревкой.

Ударила еще одна молния, и вниз посыпал дождь со снегом, который моментально промочил Тарджу и почти лишил его обзора. Он посмотрел через плечо на Ульрана, сосредоточенно пилившего канат, встряхивая головой, чтобы очистить глаза от налипающего снега. Одна, потом еще одна прядь распались, тяжелый паром то натягивал веревку, как струну, то слегка отпускал, качаясь на высокой волне. Сквозь шум дождя Тарджа слышал сердитые возгласы, но были ли это голоса паромщиков или кариенских рыцарей, он не мог сказать точно. Он видел только на несколько шагов перед собой. Ему оставалось стоять с мечом наготове и надеяться, что, если на них нападут, он вовремя успеет это заметить.

Ульран бешено вгрызался в канат, а время, казалось, вовсе перестало идти вперед. Тарджа еще раз оглянулся на него. Канат был перерезан уже наполовину, но это заняло куда больше времени, чем хотелось бы.

— Скорее, Ульран!

— Ты думаешь, у тебя бы вышло быстрее? — огрызнулся повстанец, перекрикивая ливень. Он неистово пилил мокрые волокна, мускулы так и ходили под облипающей тело мокрой курткой, а губы совсем посинели от холода и напряжения. Разошлась еще одна нить.

Крики начали приближаться, и Тарджа обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть надвигающегося кариенского рыцаря. Кирил лежал на краю площади в луже крови. За стеной дождя он не видел своих остальных людей, но явственно различал силуэт массивного кариенского боевого коня с высящимся над ним всадником, который, видимо, наконец сообразил, что происходит, и ехал теперь прямо на них.

— Уходи! — закричал Тарджа.

Ульран скользнул в сторону и растворился за стеной дождя. Тарджа схватил меч, как топор, и обрушился на натянутый канат всей силой, которая у него оставалась. Кариенец уже высился перед ним, звон копыт перекрывал рев дождя. Он замахнулся еще раз, и удар отозвался болью в руках до самых плеч. Кариенец был уже в двух шагах, а канат все еще держался. Тарджа замахнулся в последний раз, и тут канат наконец подался под весом прыгающего на волнах парома. Дождь заглушил испуганные крики паромщиков, раздавшиеся, когда бурное течение подхватило баржу и понесло по реке.

Убежать Тарджа не успел — кариенец был уже над ним. У него не хватило времени занять защитное положение или поднять меч. Увидев падающее сверху сияние кариенского клинка, нацеленного прямо ему в голову, он понял, что уже не успеет остановить его.

Боль ослепила его.

А потом его охватили темнота и покой.

 

Глава 22

Некоторое разногласие вызвал вопрос, имеет ли Дамиан право располагаться во дворце Высочайшего Принца; его противники опасались, что, допустив это, они косвенно признают его право на престол. Конец этим спорам положила Марла, заявив, что дворец принадлежит семейству Вулфблэйдов и, следовательно, она имеет полное право находиться в нем и приглашать туда всех, кого захочет.

Это было вчера. Кируса Иглспайка Вулфблэйды выселили, едва въехав во дворец. Адрину разместили в тех же самых апартаментах, в которых она жила три года назад, когда приезжала в Гринхарбор на день рождения Лернена, и с этого момента она почти никого не видела.

Она нетерпеливо прошлась по роскошным покоям, отворила высокие застекленные двери, ведущие на балкон, с которого открывался обзорный вид на гавань. В комнату ворвался легкий ветерок, вздымая занавеси, закрывающие окна от мух. Воздух был влажный, еще хуже, чем в Талабаре.

Адрина терпеть не могла неведения. Она слышала про какую-то стычку с Кирусом Иглспайком и про то, что Р'шейл ее каким-то образом урегулировала, но что именно там творилось, представляла смутно.

В комнату проскользнула Тамилан с подносом, на котором красовался запотевший серебряный кувшин. Поставив поднос на резной столик возле двери, она повернулась к госпоже.

— Вам следует отдыхать, ваше высочество. Вы выглядите утомленной, а ведь теперь вам нужно заботиться не только о себе.

— Мне неспокойно, — заявила Адрина, сдерживая зевоту. — Какие новости?

— Боюсь, что новостей немного. В городе вроде спокойно. Р'шейл отправилась в Лигу чародеев на встречу с Верховным Аррионом и харшини.

— А где Дамиан?

— С лордом Бербоу и лордом Хоксвордом. Я думаю, что и принцесса Марла тоже с ними.

— А мне не полагается присутствовать на их совете, так, что ли? Где они?

— Ниже этажом, в тронном зале.

— Я думаю, мне стоит к ним присоединиться, — произнесла Адрина. Расправив плечи, она подошла к дверям и, распахнув их, наткнулась на двух тяжеловооруженных рейдеров, украшенных волчьей гривой, как у Дамиана. — Прочь с дороги!

— Прошу прощения, ваше высочество, — проговорил старший из стражей. — Лорд Вулфблэйд сказал, что вам не следует покидать этой комнаты.

— Не мелите чушь! Я его жена, а не заключенная! Отойдите!

— Лорд Вулфблэйд дал нам очень четкие указания, ваше высочество.

— Если быть точным, я приказал им в случае необходимости связать тебя. — Повернувшись на голос, Адрина увидела, что к ней, позванивая каблуками по мозаичному каменному полу, идет Дамиан. Он был небрит и носил все ту же одежду, которая была на нем вчера. Он, вероятно, всю ночь не ложился и выглядел страшно усталым. Ей даже стало жалко его, но менять гнев на милость она не спешила.

— Как ты смеешь обращаться со мной, словно с заключенной!

— Это все для твоей безопасности, Адрина. Я хочу, чтобы ты не ходила по дворцу, пока у меня нет твердой уверенности, что тут полностью безопасно.

— А я думаю, ты просто не хочешь, чтобы я знала, что происходит вокруг.

Стражники отступили, пропуская Дамиана в комнату, и вежливо закрыли двери, когда он вошел. Тамилан присела в реверансе, и он рассеянно кивнул ей.

— Чем могу служить, господин?

— Что-нибудь поесть, Тами, — устало ответил Дамиан. — И что-нибудь холодного попить. Пришли это наверх, сюда.

Тамилан повторно сделала реверанс и выскочила из комнаты раньше, чем Адрина успела остановить ее.

— Я вижу, ты уже на короткой ноге с моими слугами.

— По-моему, Тамилан наконец поверила, что я не людоед, вот и все.

— Меня ты в этом еще не убедил.

Он устало улыбнулся.

— У тебя все в порядке?

— А что может со мной случиться здесь, когда я заперта, как птица в клетке? Конечно, я могу умереть от скуки, но тебе не стоит беспокоиться об этом. — Дамиан упал в шезлонг около открытой двери на балкон, и она снова принялась расхаживать по комнате.

— Извини, я совсем не хотел создавать у тебя впечатления, что ты в тюрьме.

— Ах какая же я недогадливая… Я заперта в этой комнате. У дверей стоит стража. Мне не позволено выходить. Как глупо с моей стороны было решить, что я здесь в заключении.

— Мой дядя умер уже почти два месяца назад, Адрина. Все эти два месяца Кирус Иглспайк распоряжался дворцом. Мы уже обнаружили три комнаты, в которых оборудованы смертельные ловушки.

Она внимательно посмотрела на него.

— Но ты же вроде договорился с Гильдией убийц.

— Да. Поэтому мы и сумели обнаружить эти комнаты. Гильдия не помогала Кирусу, но он нашел несколько умелых ребят прямо здесь. Дворец очень большой. И пройдет еще несколько дней, прежде чем мы сможем уверенно сказать, что нашли все поганые сюрпризы, которые Кирус нам тут оставил.

Адрина почувствовала, что уже сожалеет о своей вспышке. Может быть, он действительно заботился о ее благе. С другой стороны, он мог использовать все это просто как предлог, чтобы не выпускать ее наружу.

— Ты не позвал меня на ваш совет, — проговорила она, сознавая, что эти слова звучат как детская жалоба.

— Так захотела Марла, а не я.

— Но ты же военлорд и Высочайший Принц. Тебе не кажется, что пора перестать во всем слушаться свою мать?

— Если бы я слушался свою мать, Адрина, то ты действительно оказалась бы в заключении.

В том, что сейчас он говорит чистую правду, она не сомневалась.

— Но что происходит, Дамиан? Я имею право знать.

Он кивнул.

— Несомненно. О чем ты уже слышала?

— О том, что у тебя было столкновение с твоим кузеном и что Р'шейл что-то с ним сделала.

— Скорее, пригрозила что-нибудь с ним сделать. Калан раньше нас вернулась в Гринхарбор, и Кирус пытался заставить ее признать законными его претензии на трон и организовать собрание, хотя присутствовало всего трое военлордов. Калан, естественно, отказалась и он попытался захватить дворец чародеев. Он не подумал о харшини. Они построили что-то вроде защитного купола, под который он не смог проникнуть. Он осаждал их уже несколько дней, и Р'шейл говорит, что мы прибыли как раз вовремя.

— А что делает дитя демона сейчас?

— Точно не знаю. Как только мы заняли дворец, она отправилась в Лигу чародеев. С тех пор я ее не видел.

— С ней ничего не случилось?

Дамиан пожал плечами.

— Кто знает? Мы все у нее в руках, как куклы на ниточках, танцуем танец, который видит до конца только она.

— По крайней мере, мы-то хоть сами согласились танцевать, — помрачнела Адрина. — А что происходит сейчас?

— Ждем Теджи Лайнскло. Пока она не появится, мы не можем созывать собрание.

— Но она уже в пути?

— Должна быть.

— Ты говоришь как-то неуверенно. Разве она не на твоей стороне?

— Пару дней назад я бы сказал это уверенно, но тогда я не знал, что, пока был в Медалоне, Кирус Иглспайк выдал свою дочь Бэйлу замуж за старшего сына Теджи.

— Значит, решающий голос принадлежит человеку, связанному с твоим противником узами родства. Не слишком приятное положение.

— Крайне неприятное, — согласился Дамиан.

— Что ты собираешься делать, чтобы удержать ее на своей стороне?

— Пока еще не придумал. Есть предложения?

Этот вопрос застал Адрину врасплох. Было лестно, что Дамиан всерьез интересуется ее мнением. Да и вообще меньше всего она была готова к тому, что Дамиан сам придет и расскажет о происходящем, да еще и спросит совета.

— Тебе стоит выяснить, какое качество Теджи Лайнскло выше всего ценит в вожде, и убедить ее, что именно ты, а не твой кузен обладаешь им в полной мере, — посоветовала она. — Или так, или предложить ей что-нибудь, в чем она нуждается. Что-нибудь такое, чего никто другой ей дать не может.

Он кисловато рассмеялся.

— Проще простого! Достаточно рассказать ей секрет взрывчатого порошка, которым пользуются ваши проклятые фардоннские бандиты, с которыми она воюет в Восточных горах. Если бы я сделал это, ее дом присягнул бы на верность моему на вечные времена.

— Мой отец охраняет этот секрет лучше, чем сокровищницу.

— Я знаю. Мы перепробовали все мыслимые способы, так и этак пытаясь добыть его.

Адрина помедлила, прежде чем снова открыть рот, понимая, что сейчас она готова сделать решительный шаг туда, откуда ходу назад уже не будет. Но она устала, и телом, и душой. Рано или поздно ей пришлось бы сдаваться, а сил продолжать сопротивление уже не было, они все уходили на другое.

— Ты не попробовал спросить меня.

Дамиан ошеломленно посмотрел на нее.

— Что?

— Я говорю, что ты не попробовал спросить меня.

— Я слышал, что ты сказала, Адрина, — проговорил он, поднимаясь на ноги. Он стоял слишком близко. Было бы легче, если бы он оставался сидеть. Ей трудно было смотреть снизу вверх. — Ты хочешь сказать, что знаешь секрет взрывчатки?

Она не могла бы сказать, был ли он разгневан или просто изумлен.

— Именно об этом я тебе и говорю.

— Тогда почему ты не говорила мне об этом раньше?

Она отступила на шаг.

— Ты не спрашивал.

Он отвернулся от нее и двинулся к открытым дверям, напряженно подняв плечи. Помолчав, он повернулся к ней.

— Но почему ты говоришь об этом сейчас? С чего такая перемена.

— Ты же всегда подозревал, что у меня есть скрытые мотивы, правда?

— Потому что у тебя правда есть скрытые мотивы, Адрина.

Она была слишком горда, чтобы опровергать это обвинение.

— Наши судьбы связаны, Дамиан, нравится нам это или нет. Я не могу без конца сражаться с тобой.

— А раньше это у тебя неплохо получалось.

Дверь отворилась, и, раньше чем Адрина успела достойно ответить, вошла возвратившаяся Тамилан. Служанка не заметила напряжения в комнате. Она поспешно присела и обратилась к Дамиану.

— Господин, принцесса Марла требует, чтобы вы немедленно явились к ней. У нее новости от леди Лайнскло.

Дамиан кивнул и посмотрел на Адрину.

— Мы договорим позже.

Разозленный и раздосадованный, он шагнул за дверь, прежде чем она успела хоть что-нибудь ответить.

Тамилан притворила дверь за Дамианом и прислонилась к ней, подозрительно глядя на Адрину.

— Вы сказали ему?

— Нет.

— Адрина…

— Я собираюсь это сделать, Тами, да все как-то приходится не ко времени.

— Вы не сможете долго держать это в тайне.

— Я знаю, — вздохнула она.

Тамилан подошла к ней и, нежно взяв за руки, подвела к шезлонгу.

— Ну, сейчас нет смысла волноваться из-за этого. Почему бы вам не прилечь? Вам нужно отдохнуть, а он ведь сказал, что вернется. Тогда и скажете.

Адрина кивнула, почувствовав, что не держится на ногах от усталости.

— Он опять рассердился на меня.

— Он быстро отходит.

— Я сказала ему про порох.

— Стоило ли это делать?

— Я думала… проклятье! Не знаю, о чем я думала. Он так разозлил меня!

— Не сильнее, чем вы его, — пожав плечами, заметила Тамилан. — А сейчас перестаньте волноваться и прилягте.

Адрина устало вздохнула.

— Что бы я без тебя делала, Тами?

— Просто не знаю, ваше высочество.

Адрина улыбнулась и прилегла на диван. Она все скажет Дамиану, когда он вернется, — и про порох, и про ребенка.

— Тами, Марла не сказала, что за новости? Ну, про леди Лайнскло?

— Нет, но она казалась скорее возбужденной, чем встревоженной, так что я подумала, что новости хорошие.

Адрина на мгновение прикрыла глаза и сразу же открыла, внимательно глядя на Тамилан.

— Если я засну, ты разбудишь меня, когда он придет, правда?

— Конечно.

— По-моему, ты переменилась к нему. Раньше ты считала его варваром.

— И сейчас считаю, — ответила рабыня. — Но я решила, что в одном дитя демона права. Мне кажется, он от души заботится о вас, Адрина. И это заставило меня переменить свое мнение о нем.

Адрина снова закрыла глаза. Духота вокруг и волнения последних недель накатились на нее волной утомления.

— Как ты думаешь, он обрадуется, когда узнает, что у него будет ребенок?

— Пусть только пикнет, — жестко ответила Тамилан.

— Из тебя выйдет прекрасная няня, Тами.

— Отдыхайте, ваше высочество.

Адрина не ответила. К тому времени, как Тамилан осторожно закрыла за собой дверь, она позволила себе расслабиться и провалилась в сон.

 

Глава 23

Когда Адрина проснулась, было темно. Поняв, что Дамиан так и не вернулся, она испытала сильное разочарование. «А что еще стоило ждать? — сварливо подумала она. — Больно ему нужно проводить время в твоем обществе». Тамилан еще не зажгла свечей, и комната была полна пляшущих теней. Лунный свет, отражаясь от спокойных вод гавани, рисовал качающиеся узоры на потолке. Она полежала, пытаясь сообразить, что именно разбудило ее, а потом снова услышала шум в коридоре около ее комнаты.

Встревоженная, она вскочила на ноги и, подбежав к двери, прижала ухо к теплому дереву. Шум сделался громче, превратившись в крики и лязганье металла о металл. Она ошеломленно отшатнулась от двери. Похоже, там шла битва. Может быть, на дворец напали?

Дверь распахнулась, и ее на мгновение ослепил свет, заливающий коридор. Она закричала, увидев, что комната наполнилась вооруженными людьми. Адрину схватили за руки, и бронированная ладонь зажала ей рот, заглушив крики. Она отчаянно сопротивлялась, но, вспомнив про ребенка, быстро расслабилась. Слишком сильное напряжение могло повредить ему.

— Ты уверен, что это она? — спросил один из бандитов.

— Точно.

— Тогда убираемся отсюда. Только убедитесь, что никто не остался в живых, — добавил говорящий, кивнув в сторону коридора.

Рейдер с мечом наголо выскользнул за дверь. Адрина съежилась от ужаса, услышав раздавшийся через мгновение высокий женский крик. Она повернула голову и увидела на каменном полу у дверей знакомое голубое платье и лужу крови, растекающейся вокруг. «Тамилан!»

— Тащите ее на балкон, — скомандовал главарь. — Лодка уже ждет.

Адрина пыталась бороться, ее сердце чуть не выскочило из груди, но ее протащили по комнате — она все смотрела на Тами, надеюсь разглядеть в этом неподвижном теле хоть малейший признак того, что та еще жива. Боец, посланный прикончить стражу, вернулся в комнату и закрыл за собой дверь. Адрина зарыдала прямо в железную руку, все еще зажимающую ее рот.

«Тамилан!»

Они вытащили ее на балкон. Рейдер навешивал на перила веревку, спускающуюся вниз, к темным водам гавани. На его кожаном нагруднике красовался взлетающий орел. Отдававший приказы рейдер проверил надежность крепления веревки и повернулся к Адрине.

— Простите за это, ваше высочество.

Державший внезапно снял руку с ее рта, но, прежде чем она успела издать хоть какой-то звук, ударил ее бронированным кулаком в челюсть. Боль ослепила, но она еще пыталась удержаться на ногах.

Следующий удар оказался более успешным. Она потеряла сознание раньше, чем ощутила его.

Адрина почувствовала, что связана по рукам и ногам, и поняла, что лежит в луже ледяной воды на дне маленькой лодчонки. Вокруг шумело море, ей было дурно от качки, но она сразу же приняла решение удержаться от рвоты. Усилием воли она смирила рвущееся наружу содержимое желудка и приподняла голову, выплюнув изо рта кровь. В темноте Адрина разглядела только босые ноги налегающих на весла гребцов и сапоги на ногах похитивших ее рейдеров.

Один из похитителей глянул вниз и заметил, что она пришла в себя. Он наклонился к ней и усадил на дно лодки, рассматривая ее в свете луны.

— Ну что, очнулись?

— У тебя несомненный дар констатировать очевидное, мой мальчик.

— Я не ваш мальчик, мисси, — ответил рейдер. — Я из людей лорда Иглспайка.

— Нетрудно догадаться, — отметила она, глядя на его нагрудник, украшенный взлетающим орлом — эмблемой провинции Дреджиан. — Куда ты меня везешь?

— Куда-нибудь в безопасное место.

— Весьма неопределенный ответ, если учесть обстоятельства. Развяжи меня!

— Я не могу этого сделать, ваше высочество.

— А почему? Ты боишься, что я убегу? Несмотря на эту толпу огромных поганых матросов вокруг? Я польщена.

— Лорд Иглспайк сказал…

— А! Лорд Иглспайк! Приказывал он тебе обращаться со мной как с галерным рабом, над которым ты решил поиздеваться от скуки? Немедленно развяжи меня!

Ее тон подействовал на него, и он уже наклонился к сдерживающим ее веревкам, но другой боец, неприязненно поглядев на Адрину, остановил его.

— Оставь ее, Аврид, — приказал он. — Не позволяй провести себя.

Аврид сконфуженно отдернул руки. Адрина бросила на рейдера взгляд, в который вложила все царственное презрение, которое смогла собрать в таком неудобном положении.

— Я обещаю, что лично прослежу за тем, чтобы вы все умерли медленной и мучительной смертью. Я сама прослежу за палачами. Люблю смотреть, как мои враги корчатся в долгой жестокой агонии. Вы знаете, что я родом из Фардоннии. Мы умеем заставить человека помучиться подольше.

— Замолчите! — приказал рейдер, заметив, как изменилось выражение лиц тех, кто слышал ее.

Адрина холодно усмехнулась.

— Что же, возможно, мне не придется потрудиться самой. Как только обо всем узнает дитя демона, вы сможете по пальцам рук пересчитать оставшиеся дни. Я уже говорила, что дитя демона — мой друг.

— Я велел вам замолчать! — В голосе рейдера прорезалась паника. — Ни слова больше!

— Неужели я тебя напугала? — жизнерадостно спросила она. Вместо ответа рейдер ударил ее по лицу.

Почти перед рассветом они добрались до цели — маленького каменного причала посреди бурной бухточки, расположенной у подножия массивной белой башни, которая, казалось, вырастала прямо из скалы. Два дреджианских рейдера вытащили ее из лодки и потащили по скользкому причалу к узкой лестнице, поднимающейся к квадрату золотистого света наверху. Дрожа от холода, в мокрой одежде, она отстранила поддерживающих ее людей и поднялась по ступенькам без посторонней помощи, хотя это и стоило ей немалых усилий. Она промерзла и закоченела, у нее все болело, и даже там, где, как она полагала, и болеть-то нечему. Голова кружилась, ее тошнило, а лицо отвратительно распухло.

На верху лестницы в небольшом зале ее ждало множество рейдеров, окружающих человека в позолоченной броне. Он внимательно посмотрел на Адрину и обратился к рейдеру, ударившему ее в лодке:

— Лорд Иглспайк не приказывал увечить ее, осел!

— Ничего страшного с ней не случилось, — защищался тот. — Ничего не сломано. Зато она хоть примолкла.

Молодой лорд с извиняющимся видом повернулся к Адрине.

— Прошу прощения, ваше высочество. Мы не хотели причинять вам вред.

— Тебе не кажется, что это потрясающе скудные извинения?

— Мы доставили вас сюда… из соображений политических, — стесненно проговорил молодой человек.

— Вы это так называете? Там, откуда я родом, не принято начинать политические переговоры с преступных действий.

— Если бы вы оставались там, откуда вы родом, а Дамиан Вулфблэйд прислушивался бы к нашим предостережениям, нам не пришлось бы прибегать к крайним мерам, ваше высочество, — пожал он плечами. — Я Серрин Иглспайк, брат лорда Кируса.

— Браво! — ответила Адрина равнодушно.

— Лорд Иглспайк прибудет позже. Возможно, он захочет поговорить с вами, а может, он предпочтет подождать, пока Вулфблэйд рассмотрит наши требования. А пока что можете считать… что вы у нас в гостях.

Он сделал шаг в сторону, и Адрину провели через зал в длинный узкий коридор. В стены были вделаны ржавые железные решетки, за которыми открывались сырые неприютные камеры. Большей частью они были пусты, а обитатели немногих населенных ячеек не проявили к проходящим никакого интереса.

Дойдя примерно до середины коридора, сопровождавшие ее остановились и открыли одну из камер на левой стороне. Ее без церемоний втолкнули в дверь и заперли за ней решетку.

Серрин шел за стражами, а сейчас стоял снаружи от решетки, наблюдая, как она осматривает маленькое высокое окно, покрытый пятнами соли пол и заплесневелый соломенный тюфяк, служащий постелью. Стражи развязали веревки на запястьях, и, осматриваясь, она рассеянно поглаживала ссадины на коже.

— Не совсем то, к чему вы привыкли, я думаю?

— Если хочешь подумать о чем-нибудь пикантном, — холодно предложила она, — можешь вообразить, что я сделаю, когда выберусь отсюда. Ты хоть представляешь себе, как долго фардоннцы помнят обиды? Знаешь ли ты, как основательно и долго мы готовимся к отмщению? Может быть, ты слышал что-нибудь о древнем фардоннском обычае мортедью?

Серрин широко улыбался в ответ.

— Вы же не думаете, что я испугаюсь женских угроз?

— А чего тогда ты боишься, милорд? У тебя война на носу, хоть это ты понимаешь?

— Понимаю? Да мы только на это и рассчитываем! Мы надеемся, что Дамиан Вулфблэйд соберет тысячу человек, которых привел в Гринхарбор, и придет атаковать наши границы, как только узнает, что вы пропали.

— Тогда почему ты не готовишься к встрече с ним?

— Потому что к этой встрече мы уже готовы, ваше высочество. Его здесь ждут десять тысяч человек. Он попадется в нашу ловушку прямо как лиса, бегущая на свежий запах цыплячьей крови. Если есть на этом свете что-то, в чем можно быть уверенным, так это реакция Дамиана Вулфблэйда на угрозу тем, кого он любит. Тут уж он бросается в драку, не думая.

Адрина разразилась смехом, не обращая внимания на боль в разбитых губах.

— И на этом вы построили свои хитрые планы? Боюсь, в этих рассуждениях есть досадная прореха.

— Какая еще прореха?

— Вы считаете, что Дамиан любит меня.

— А что, разве нет? — сконфуженно спросил Серрин.

— Мне жаль тебя разочаровывать, Серрин, — проговорила она, сдерживая горестный смех, — но вы ничуть не огорчили Дамиана, вы просто сыграли ему на руку. Он не слишком расстроится, если вы пришлете ему меня, разрезанную на куски. Вы похитили как раз то, от чего он так хотел избавиться!

Серрин недоверчиво уставился на нее.

— Это просто слова.

Адрина уже не могла остановить истерического хохота. Ей трудно было поверить, что они так глупо похитили ее, даже не разузнав, что им это даст.

— Несчастные обманутые глупцы! — рыдала она. — Любит меня? Боги, да он же меня ни во что ни ставит!

Серрин отвернулся от нее и зашагал прочь, злобно чеканя шаг по каменному полу. Захлебываясь смехом, Адрина упала на пол камеры и уткнулась лицом в колени. Веселье потихоньку покидало ее, сменяясь слезами, которые лились все сильнее по мере того, как она осознавала, в какую скверную историю влипла.

Дамиан не станет рисковать ради нее гражданской войной. Это точно. Даже если бы он сам и хотел этого, его удержит Марла или, хуже того, даже благословит его на эту войну, но не раньше, чем будет уверена, что ее поганую невестку уже уморили в плену. Ее могла бы попробовать освободить Р'шейл, но среди прочих ее дел спасение Адрины могло оказаться одним из последних в списке, а дитя демона могла быть не менее безжалостной, чем Марла.

Самым неприятным было то, что именно сейчас ей нужно было быть в теплом и сухом месте, желательно под заботой Дамиана, подальше отсюда.

И Тамилан — милая, добрая Тамилан, — она умерла за нее.

Она с новой силой заплакала, вспомнив рабыню, слишком поздно осознав, что Тами была ее единственным настоящим другом. Одиночество, навалившееся на нее, оказалось ужаснее, чем теснота камеры, омерзительнее, чем разбитое и горящее лицо, хуже даже, чем горькое понимание того, что она, наконец, влюбилась в Дамиана Вулфблэйда и, видимо, уже не сможет сказать ему об этом.

Дамиан не придет за ней. В этом она была уверена.

Он даже не знает, что она носит его ребенка.

 

Глава 24

Р'шейл стояла перед огромным Всевидящим Кристаллом в Храме богов — кристаллической глыбой высотой в человеческий рост, водруженной на мраморный пьедестал. Свечи в массивных серебряных подсвечниках освещали алтарь, их пламя отражалось от камня, отбрасывая дождь дробящихся бликов. Она рассматривала кристалл, пытаясь разобраться, что к чему.

— Меня тревожит, что дитя демона так мало знает о харшини.

Р'шейл обернулась. Под сводами гулкого храма к ней шагала Калан. Та уже распорядилась проследить, чтобы никто не отвлекал Р'шейл своим присутствием — может быть, она считала, что дитя демона нужно уединение для общения с богами.

Р'шейл не стала протестовать против решения Верховного Аррион. Было даже удобно, что Лига чародеев смотрит на нее, как на харшини. Не стоило без повода напоминать им, что она просто медалонская полукровка, воспитанная в презрении к богам и всему, что с ними связано.

— Тревожит тебя? Я так просто перепугана насмерть.

Калан нахмурилась.

— Я предпочла бы считать это шуткой.

— Я тоже.

Верховный Аррион поднялась по ступенькам к алтарю и постояла, внимательно разглядывая кристалл.

— Ты посылала за мной?

— Мне нужно связаться с Убежищем.

— И ты хочешь узнать, как пользоваться кристаллом?

Р'шейл кивнула.

— Гленанаран и все остальные все еще не оправились. И я не знаю, чем могу помочь.

— Мы многим им обязаны, — согласилась Калан.

— Так в чем же шутка с этой штукой?

Калан растерянно покачала головой.

— Этой штукой? Божественная, у тебя плохая манера богохульствовать не переставая. Я надеюсь только на снисходительность богов.

— Я договорилась с ними, что они не станут лезть не в свое дело.

Калан выразительно вздохнула, но ничего не сказала. Шагнув к кристаллу, она положила на него руку, словно он питал ее силой, и обратилась к Р'шейл.

— В старые времена, прежде чем Сестринская община покорила Медалон, мы общались с харшини в основном с помощью Всевидящего Кристалла. В те дни множество харшини странствовали по Хитрии и Фардоннии. Медалон был домом, но их учителя жили повсюду, включая даже Кариен, пока Всевышний не пришел к власти. Тогда существовало пять Всевидящих Кристаллов.

— Пять? И что с ними сталось? Где они теперь?

— Кристалл из Ярнарроу был увезен на остров Сларн, когда к власти в Кариене пришел Хафиста. Сестринская община как-то избавилась от кристалла в Цитадели. Талабарский кристалл тоже исчез, но никто не знает куда.

— А пятый кристалл стоит в Убежище.

Калан кивнула.

— Наш кристалл молчал почти двести лет, с тех пор как нас покинули харшини. Потом, где-то года три назад, появился Коранделлен, разыскивавший лорда Брэкандарана.

— Он послал его присмотреть за мной.

— А теперь здесь появляешься ты и хочешь при помощи кристалла говорить с Коранделленом. Так странно все складывается.

Р'шейл не знала, должна ли она отвечать. После прибытия в Гринхарбор Калан пребывала в странном настроении. Может быть, дело было в нападении на Лигу.

— Ты знаешь, как пользоваться кристаллом?

Калан кивнула.

— Теоретически, да. Но я никогда не пробовала. Многие знания потеряны с уходом харшини. У нас есть тексты с описаниями различных процедур, но без учителей-харшини, которые могли бы указать на важные, но не очевидные нюансы, многое просто не удается воспроизвести. Использовать кристалл так, как это дано тебе, я не могу. А тебе достаточно просто положить на него руки, вызвать свою силу и подумать о том, с кем ты хочешь общаться.

— И это все?

— Мне так говорили.

— Но точно ты не знаешь?

— Я не харшини, божественная. Мне не доступны силы, которыми ты управляешь.

«Может быть, „управлять“ звучит излишне оптимистично», — подумала Р'шейл, но демонстрировать свою неуверенность не стала. Пускай Верховный Аррион считает ее всемогущей. Она шагнула к кристаллу.

— Жрецы Хафисты пользовались посохами. На них были какие-то кристаллы. Они похожи на этот Всевидящий Кристалл?

Калан озадаченно нахмурилась.

— Точно не знаю. Всевышний использовал их, чтобы общаться со своими жрецами, так что, я думаю, они должны действовать примерно так же. Но вблизи я их никогда не видела. — Она слегка улыбнулась. — Сама понимаешь, Лига не слишком часто общается с приспешниками Всевышнего.

— Их посохи черные, — проговорила Р'шейл, сосредоточенно припоминая виденное когда-то, — и металлические. Ручка посоха сделана из золота, в форме пятиконечной звезды, пересекаемой серебряной молнией. На каждом луче по кристаллу, и еще большая гемма из того же камня в центре звезды.

— Ты рассказываешь так, словно сама это видела.

— Имела сомнительное удовольствие общаться с владельцами, — призналась Р'шейл.

— Это наводит на интересную мысль, — задумчиво проговорила Калан.

— Что ты имеешь в виду?

— Да я подумала, а может, те кристаллы, которые ты видела, — просто куски пропавших кристаллов? Не знаю, кто бы мог это сделать, но думаю, что это в принципе возможно.

— А если это так, и я могу их использовать?

Верховный Аррион пожала плечами, но и спорить не стала, спросив только:

— Для чего?

— Понятия не имею. Простое любопытство.

— Даже если эти камни — действительно осколки Всевидящего Кристалла, ты ничего не сможешь сделать с этим посохом, пока не сумеешь справиться с болью, которую он причиняет.

— Да, это действительно проблема, — согласилась Р'шейл, отогнав от себя неприятные воспоминания о Хафисте и о той боли, которую вызывали его посохи. Однако она справилась тогда с ожерельем, а оно, пожалуй, похуже посоха. Может быть, если бы понадобилось, она и повторила бы это. Но не без труда — и уж явно без особого желания.

— Я полагаю, ты могла бы обойтись и без посохов, просто используя другой Всевидящий Кристалл, — задумчиво проговорила Калан.

— А зачем мне другой Всевидящий Кристалл?

— Но ведь Всевидящие Кристаллы — это просто каналы связи, божественная. Они сосредоточивают силу богов и позволяют использовать ее для определенных целей. Размер кристалла определяет его силу. По слухам, кристалл в Цитадели был в три раза больше этого.

— Вот оно что… Значит, даже если на посохах установлены осколки Всевидящего Кристалла, они слишком малы, чтобы что-нибудь сделать с их помощью?

— Я только говорю, что их вряд ли можно использовать так же, как этот. Ты не можешь говорить с их помощью со жрецами. Они могут передавать… даже не знаю, как сказать… возможно, какие-то чувства, неопределенные впечатления в лучшем случае. И это при условии, что у тебя есть доступ к кристаллу, при помощи которого можно обращаться к этим обломкам кристаллов на посохах.

— Как насчет этого Всевидящего Кристалла? Или того, что стоит в Убежище?

Она покачала головой.

— Этот кристалл годится только для общения с Убежищем — харшини позаботились об этом перед уходом, а кристалл в Убежище ты не можешь использовать, потому что тогда Коранделлену пришлось бы возвратить Убежище в поток нашего времени. Если это действительно осколки пропавших кристаллов, тогда, наверное, управлять этими самоцветами можно кристаллом, увезенным на Сларн.

Р'шейл нахмурилась.

— Не думаю, что стоит рисковать Проклятием Малика только для того, чтобы удовлетворить любопытство. — Ей случилось как-то встретить человека, заболевшего проказой, идущего из Цитадели в Поселение на Сларне. Он до сих пор снился ей в кошмарах.

— Эта болезнь еще не самая большая проблема, — отметила Калан. — Даже добраться туда непросто. Ты не сможешь прибегнуть к помощи демонов. Жрецы могут почувствовать их присутствие с другого края Фардоннского залива.

— Жаль, что потерян Всевидящий Кристалл Цитадели, — вздохнула Р'шейл, глядя на глыбу кристалла, стоящего перед ней. — Ты думаешь, сестры уничтожили его?

— Никто из людей не владеет той силой, которая была бы способна на это, божественная. Он потерян, конечно, но я не думаю, что уничтожен.

— Тогда, может быть, он и сейчас в Цитадели? Просто куда-нибудь спрятан.

Верховный Аррион, кажется, не разделяла ее оптимизма.

— Не исключено, но я и представить себе не могу, как можно спрятать такую большую вещь, как Всевидящий Кристалл.

— Может быть, остались документы в библиотеке Цитадели? Сестры-основательницы документировали все подряд. Остались даже записи о том, сколько мешков зерна было конфисковано при взятии Цитадели.

— Это стоило бы проверить, и я полагаю, что если он все еще там, то искать его значительно безопаснее, чем добираться до того, что стоит на Сларне. Но Цитадель теперь под контролем кариенцев. Как ты попадешь туда? И кроме того, поможет ли это тебе уничтожить Хафисту? Разве у тебя есть лишнее время, чтобы тратить его на такие второстепенные вопросы?

— Наверное, нет. — Она опять вздохнула, глядя на кристалл. Просто ей показалось, что в голову наконец пришла хорошая мысль.

Библиотекари перерывали для Р'шейл архивы Лиги в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы ей помочь, но пока ничего не нашли, и Дикориан, главный библиотекарь Лиги, не слишком обнадеживал ее. Он знал архивы как свои пять пальцев и не слышал, чтобы хоть в одном из манускриптов говорилось о том, как уничтожить бога. «Может быть, через некоторое время, при более внимательном изучении документов…» Она нетерпеливо тряхнула головой, напоминая себе, зачем пришла сюда. Действительно, терять время было нельзя.

— Я хочу попробовать помочь Гленанарану и его друзьям прямо сейчас. Ты проследишь, чтобы мне не мешали?

Калан кивнула.

— Конечно.

Верховный Аррион сошла с алтаря и пустилась в долгий путь к выходу из храма, шагая по украшенному пышными мозаиками полу. Во всех домах Гринхарбора, куда заходила Р'шейл, были полы с подобными мозаиками, от запутанных узоров которых у нее кружилась голова.

Она дождалась, пока Калан исчезнет в тени храма, прежде чем повернуться к кристаллу. Оставив досужие мысли о Всевидящих Кристаллах и об осколках кристаллов, Р'шейл отмела дурные предчувствия и шагнула к камню. Она положила на него ладони и, открыв себя для силы, почувствовала, как темнеют глаза, почувствовала знакомую возбуждающую сладость волны, прокатывающейся сквозь каждую клеточку ее тела, и попыталась представить Коранделлена.

— Дитя демона.

Р'шейл испуганно встрепенулась. Казалось, прошли часы с того мгновения, как она возложила руки на кристалл. Сила переполняла ее. Она открыла сияющие чернотой глаза. В молочной дымке кристалла появилось изображение Коранделлена. Он казался изможденным.

— Коранделлен!

— Почему ты так удивлена, дитя демона? Ведь ты сама позвала меня.

— Я… Я помню… Я просто не была уверена в том, что это подействует.

— Ты не должна сомневаться в своих силах, Р'шейл. Ты даже не представляешь, сколь многое подвластно тебе.

— Я рада, что ты так считаешь.

Король снисходительно улыбнулся.

— Чем я могу помочь тебе, дитя?

— Гленанаран, Фаранделан и Джоранара без сознания. На Лигу напали, и они поставили защитный ореол. Он рухнул буквально перед моим появлением, и мы не можем привести их в чувство. Они совсем не выглядят больными — просто не просыпаются.

Его лицо омрачилось.

— Наверное, они были неосторожны и использовали слишком много силы. Боги всегда наказывают за это.

— Боги? Ты хочешь сказать, что они наказаны? — Она решительно подавила волну гнева. Сейчас, когда ее сознание связано с Коранделленом, она может причинить ему вред своей несдержанностью. — Что же мне делать?

— Боюсь, что тебе придется обращаться прямо к Шелтарану.

— К богу врачевания? Но я его не знаю.

— Зато он знает тебя, дитя демона. Я уверен, что он прислушается к твоим просьбам.

Изображение вздрогнуло, и Р'шейл поняла, что Коранделлен, должно быть, очень слаб. Коранделлен не хуже ее владел силой и, уж конечно, был куда более искусен. Усилие, необходимое для связи через кристалл, было ничтожным. Оно не должно бы было так утомлять его.

— С тобой все в порядке?

— Я просто устал.

— Разве ты можешь устать? Ты же король харшини.

— Меня ободряет твоя вера в это, Р'шейл. — Лгать Коранделлен не умел, но то, что он уклонился от прямого ответа, насторожило ее еще больше.

— Что с тобой?

Он вздохнул — делиться своими тяготами было не в его характере.

— Не так-то просто удерживать Убежище вне времени, а эта работа лежит на мне.

— Так отпусти его время, пускай идет. Никто же не знает, где расположено Убежище.

— Жрецы Хафисты без труда отыщут нас, стоит нам только вернуться в этот мир. Я не могу рисковать.

— Но, если ты ослабнешь и не сможешь нести эту ношу, они все равно найдут вас.

— Я надеюсь только на тебя — что ты отведешь от нас угрозу, исходящую от кариенцев, и я могу лишь верить, что ты справишься с этим раньше, чем мои силы иссякнут.

Коранделлен вовсе не пытался давить на нее — не в его обычаях было вести себя настолько по-человечески, но Р'шейл все равно почувствовала себя неловко. Она же не хотела быть дитя демона. Она вовсе не хотела чувствовать себя ответственной за жизнь всех харшини сразу.

Король улыбнулся.

— Боюсь, что я сделал ношу твоего предназначения еще тяжелее. Не беспокойся, Р'шейл. Все выйдет так, как решат боги.

«Обычная история», — непочтительно подумала она.

— Я могу сделать что-нибудь?

— Если ты идешь по пути, ведущему к уничтожению Всевышнего, значит, ты делаешь все, что можешь, дорогая.

— Что ж, я постараюсь идти по нему чуть быстрее, — бледно улыбнувшись, пошутила она.

Коранделлен устало кивнул.

— Я верю, ты победишь.

По его лицу было видно, как тяжело ему поддерживать контакт с ней. Она убрала руки с камня, и изображение мгновенно померкло, молочная белизна сменилась обычной прозрачностью Всевидящего Кристалла. Р'шейл опустилась на пол, прислонясь спиной к мраморному основанию камня, и уткнулась лбом в колени. Сила неохотно покинула ее.

«Значит, я должна обратиться к Шелтарану», — сказала она себе. Нужно позаботиться о пострадавших харшини. «Потом… если Дикориан не сможет помочь мне… может быть, ответы на мои вопросы можно найти в Цитадели. Но я опять теряю время».

Ей раньше не приходило в голову, что харшини может угрожать опасность. Она даже не ощущала, что бежит наперегонки со временем. Она знала, что когда-нибудь в отдаленном будущем ей придется наконец схватиться с Хафистой, но до сих пор она считала, что в этой игре время работает на нее. Может быть, ей удастся выбраться отсюда после этих чертовых выборов. Дамиан силен, а Адрина и еще сильнее. «Может быть, вдвоем они и без меня разберутся, как упрочить свой трон?»

Она поднялась на ноги и оглядела храм. «Где источник святости? — лениво спросила себя. — В богах — или в людях, поклоняющихся им?»

— Шелтаран! — Ее голос эхом отразился от сводов храма, но никакого божественного отклика не последовало.

— Шелтаран! — Может быть, чтобы его вызвать, нужно провести особый ритуал? Зигарнальд приходил просто по ее зову, и Гимлори тоже. Дэйсендаран и Кальяна приходили сами, когда хотели. А других богов она ни разу не пыталась призывать.

— Эй! Шелтаран! Ты мне нужен!

— Никогда меня еще не призывали так… красноречиво, дитя Демона.

Она резко обернулась на голос, раздавшийся прямо у нее за спиной, и обнаружила бога, стоящего, прислонившись к кристаллу, со скрещенными на груди руками. «Они часто так делают, — подумала она. — Ты долго зовешь их, а они объявляются тогда, когда ты совсем к этому не готов».

— Шелтаран?

Он невозмутимо улыбнулся. Он был похож на повзрослевшего Дэйса, только без шутовской одежды и развязной усмешки. На нем была длинная белая хламида, похожая на те, какие носили целители в Хитрии, и он был молод — а она-то ожидала увидеть кого-нибудь постарше. Дурацкая идея, если хорошенько подумать, — откуда взяться возрасту у бессмертных. Если они и являются в обличье стариков, то только потому, что сами этого хотят.

— Зачем ты зовешь меня? Ты вроде неплохо выглядишь.

— Тут есть харшини, которым ты нужен.

— Ах да. Переусердствовавшие харшини.

— Ты знаешь о них?

— Естественно. Я же бог врачевания. Мне ведомы все болезни и немощи.

— Тогда почему ты ничего не сделаешь с ними? — требовательно вопросила она.

— Способность к самоисцелению присуща всякой живой твари, хотя рано или поздно смерть берет от жизни свое, Р'шейл. Все идет так, как должно, Р'шейл. Я не вмешиваюсь без достаточных оснований.

— Ну вот, теперь у тебя есть достаточное основание. Мне нужно, чтобы они поправились.

— Тебе это нужно? Я должен нарушить естественный ход вещей ради твоей прихоти, дитя демона?

Р'шейл немного подумала и решила, что времени на споры у нее нет. Она кивнула.

— Это серьезная прихоть.

— С тех пор как появилась ты, мне докучали чаще, чем за последнюю тысячу лет, — нахмурившись, сообщил ей бог.

— Тогда еще один раз уже ничего не изменит, правда?

Шелтаран вздохнул.

— Хорошо, дитя демона. Я сделаю, как ты просишь. Но знай: за все полагается расплата. Существует природное равновесие. И каждый раз, когда ты взываешь к нам, чтобы мы нарушили его, день расплаты становится ближе.

В его голосе была неясная угроза, смутившая Р'шейл.

— Я этого не знала.

— Конечно, не знала. Но ты же дитя демона. Ты тоже сила природы в своем праве.

Шелтаран исчез без предупреждения, прежде чем Р'шейл успела ответить ему. Ее озадачило его внезапное исчезновение, но как раз с этим все объяснилось быстро — через пару мгновений двери храма распахнулись и под его сводами раздался звук сапог, шагающих по каменным плитам. Она повернулась к ворвавшемуся в храм человеку и дождалась, пока он достигнет освещенного пространства. Это был Альмодавар, капитан армии Дамиана и начальник его рейдеров.

— Госпожа! Лорд Вулфблэйд требует вашего немедленного возвращения во дворец!

— Ах, он требует? — переспросила она с раздражением, спускаясь с алтаря. — И в чем дело на этот раз?

— Дворец подвергся нападению. Они захватили Адрину.

Р'шейл тихонько выругалась. Чтобы догнать Альмодавара, ей пришлось бежать за ним.

 

Глава 25

Р'шейл была потрясена переменами, происшедшими во дворце. Белые мраморные ступени залиты кровью, был заляпан и каменный пол главного зала. Хрусталь в окнах, ведущих на балконы, с которых открывался вид на гавань, осыпался на пол и превратился в сверкающий ковер осколков, захрустевших под ногами, когда они с Альмодаваром пробежали мимо. Около дверей лежало несколько тел, небрежно укрытых покрывалами.

«Сколько же погибло? — испуганно подумала она. — И как?» Альмодавар вел ее из главного зала по небольшому коридору, заканчивающемуся дверью с золоченой эмблемой семьи Вулфблэйдов. Кто-то воткнул кинжал прямо в глаз волка, и теперь он торчал из дерева, как безмолвная угроза. Альмодавар, не глядя на нож, отворил дверь и отступил назад, пропуская Р'шейл. Рейдеры, сопровождавшие их на пути из дворца Лиги, остались стоять на страже снаружи.

— Что произошло?

Дамиан с облегчением обернулся на ее голос, но жесткие складки вокруг глаз и высоко поднятые плечи выдавали сильное душевное напряжение. Остальные мужчины, собравшиеся в комнате, — Р'шейл узнала в них лейтенантов Дамиана и Нарвелла — казались сосредоточенными и слегка возбужденными ожиданием дальнейших событий.

Из женщин присутствовала только Марла, нетерпеливо мерявшая комнату шагами, в то время как ее сыновья обсуждали планы мщения По большому овальному столу были разбросаны карты, прижатые по углам чем попало.

— Мы получили сообщение, что Теджи Лайнскло появилась и хочет встретиться с нами, прежде чем въезжать в город, — рассказал ей Дамиан. — Как выяснилось, это была уловка противника. Они атаковали дворец, пока нас не было. Мы до сих пор подсчитываем убитых.

— А Адрина?

— Мы полагаем, ее увезли на лодке, — сообщил Нарвелл. — К балкону в ее комнатах привязана веревка.

— Может быть, она просто воспользовалась переполохом и сбежала, — ядовито предположила Марла. — Я никогда не доверяла этой женщине.

Дамиан взглянул на мать.

— У меня нет времени пререкаться с тобой, Марла. Запомни: Адрина не сбежала.

Р'шейл мысленно поаплодировала Дамиану. В кои-то веки ее королевское величество поставили на место. Чтобы не встретиться взглядом с Марлой, она принялась осматривать комнату, наскоро переоборудованную Дамианом в командный пункт. Должно быть, это была тайная комната Лернена. Стены помещения были разрисованы очень натуралистичными картинками разнообразных сексуальных поз, некоторые из которых, по мнению Р'шейл, было просто физически невозможно принять. Странно было видеть военный совет, протекающий среди этих картин.

— Куда они могут увезти ее?

— Скорее всего — в крепость Дреджиан, расположенную неподалеку на побережье, — ответил Дамиан, указывая точку на лежащей перед ним карте. — На легкой лодке можно доплыть за несколько часов.

— Они спрячут ее там очень быстро, и мы не успеем отбить ее по дороге, — добавил Нарвелл.

— Что вы собираетесь делать?

— Вернуть ее, — прозаично отозвался Дамиан. Р'шейл немного озадачивало его невозмутимое спокойствие. Дамиану, насколько она его знала, полагалось бы сейчас неистовствовать, как раненому быку. Она не привыкла видеть его настолько уравновешенным. Не дожидаясь ответной реакции Р'шейл, он обратился к Нарвеллу: — Ты уже получил ответ от Рохана?

— Нет.

— Проклятье! Мне понадобятся его войска.

— Ты собираешься напасть на Кируса?

Дамиан нетерпеливо обернулся к ней.

— Ну конечно, я собираюсь немедленно атаковать его!

— Ты идиот.

Все в комнате застыли, глядя на вскочившего Дамиана. Его глаза горели бешеным огнем, он источал ярость. Вот это был Дамиан, которого она хорошо знала. Гнев, горе, мучительное беспокойство за Адрину готовы были выплеснуться на поверхность. Р'шейл поняла, что ей остались считанные секунды на объяснения, прежде чем Дамиан полностью потеряет контроль над собой.

— Ну как ты не понимаешь? Они же для этого и захватили Адрину. Они хотят, чтобы ты напал на них. Или, если быть точными, они хотят вывести из города твои войска — а заодно и войска Нарвелла и Рохана.

Плечи Дамиана слегка опустились. Р'шейл с облегчением перевела дух. Несмотря на охватившую его жажду крови, он еще не потерял рассудок.

— Может быть, это и не так.

— Может быть, но, по-моему, они обстоятельно обо всем позаботились. Я имею в виду веревку, которую привязали к балкону на самом видном месте. Они бы еще указатель оставили — мы уплыли туда. Это же ловушка, Дамиан. Кирус хочет выманить тебя из города. Хуже того, он хочет, чтобы ты оказался на его территории.

— Значит, он скоро получит то, что хочет, — прорычал Дамиан.

Р'шейл утомленно вздохнула, обдумывая, как убедить его в том, что было ей самой так понятно.

— Даже если ты соберешь всех своих людей в Гринхарборе, а заодно и людей Нарвелла и Рохана, у тебя не наберется и тысячи. Как ты думаешь, сколько бойцов Кируса будут ждать тебя?

— Это не важно.

— Еще как важно! — фыркнула она. — Я не хочу задевать твое драгоценное мужское достоинство, Дамиан, но даже тебя можно победить в неравной схватке. И наплевать, каким силачом ты себя считаешь.

— Если ты не хочешь помочь мне, Р'шейл, — прочь с дороги.

— Я помогу тебе освободить Адрину, Дамиан. Но помогать тебе организовывать такое масштабное самоубийство я не собираюсь.

— О чем ты говоришь?

— Если ты нападешь на крепость Дреджиан, ты тем самым вторгнешься в провинцию Кируса, и будет уже не важно, что причиной тому является его же провокация. Кирус тебя победит и повесит твою голову у себя на стене, и, как ни обидно, насколько я понимаю, закон будет на его стороне. Я думаю, Адрина еще увидит своими глазами, как твоя голова скатится с плахи, прежде чем присоединится к тебе.

Дамиан упал на стул, переваривая сказанное Р'шейл. Марла с изумлением глядела на Р'шейл.

— У вас хватка настоящего политика, дитя демона.

— У меня были очень хорошие учителя, ваше высочество.

— Вот она, выучка Сестринской общины, — мрачно отметил Дамиан. — Тебе видится предательство там, где другие стали бы думать только о чести. Ну, дитя демона, и что же ты мне предлагаешь? Оставить Адрину на милость моих врагов?

— Нет, конечно! Мы отправимся за ней и освободим ее. Только не надо вести за собой целую армию.

Дамиан пристально посмотрел на нее и наконец согласно кивнул.

— Я снаряжу судно. По суше до провинции Дреджиан три дня пути, и только боги знают, что он может сотворить с ней за это время.

— Значит, мы и не будем добираться туда по суше, да и по воде тоже, если уж на то пошло. Но не бойся за Адрину. Кирусу совсем не нужно причинять ей вред — ведь мертвая она ничего не стоит. — Она обратилась к Марле: — Ваше величество, вы сможете сделать так, чтобы все думали, что Дамиан по-прежнему во дворце?

— А зачем?

— У Кируса, несомненно, шпионы повсюду. Они будут ждать, когда же он отправится в поход. Нарвелл, я думаю, тебе и Рохану стоит продолжать собирать войска, только не слишком спешите. Пока Кирус будет уверен, что Дамиан все еще в Гринхарборе, он не станет особенно беречься.

— Сколько человек мы возьмем? — спросил Дамиан.

— Двух. Тебя и меня.

— Ты не сможешь взять крепость Дреджиан голыми руками, — запротестовал Нарвелл, придя в ужас от ее слов.

— А я и не собираюсь. Мы без лишнего шума освободим Адрину, а Кирус Иглспайк даже ничего не успеет заметить. А потом мы станем поджидать, пока объявится Теджи Лайнскло, и созовем собрание, как и собирались.

— А когда Кирус попробует пойти со своего главного козыря, он обнаружит, что тот исчез, — добавила Марла с нескрываемым восторгом. — Дамиан, тебе следовало жениться на этой.

Дамиан хмуро взглянул на мать, но отвечать ей не стал. Вместо этого он обратился к Р'шейл:

— Как мы сможем выбраться из дворца незамеченными?

— Предоставь это мне.

— Мне всегда становится неуютно, когда ты так говоришь.

Она пожала плечами.

— Когда мы отправляемся? — Дамиан свирепо усмехнулся, явно воспрянув духом при мысли о предстоящем походе. — Прямо сейчас для этого вполне подходящее время, если ты не занята ничем другим. — Он вскочил на ноги, нацепив на лицо ту самую идиотскую улыбку, которая всегда появлялась у него перед битвой. «Это была просто мужская манера», — вынуждена была признать Р'шейл. Тарджа поступал так же. — Нарвелл, пока меня нет, остаешься за главного. И не позволяй матери издеваться над тобой.

Марла, возможно, хотела что-то возразить, но Дамиан и Р'шейл не стали дожидаться, пока она соберется это сделать.

 

Глава 26

— Можем мы выбраться отсюда на крышу? — спросила Р'шейл, когда они вышли из комнаты. Дамиан закрыл за собой дверь и увидел торчащий из нее кинжал. Он выхватил клинок и яростно швырнул об пол.

— Зачем тебе крыша?

— Нам нужно незаметно ускользнуть из дворца, Дамиан, а вызвав дракона в центре дворцового сада, трудно рассчитывать, что его никто не заметит.

— Дракона? Ты собираешься вызвать дракона?

— Если Дранимир согласится.

— Насчет крыши над этой частью дворца не знаю, а вот над комнатами гостей в западном крыле есть висячий сад. Он подойдет?

— Наверное.

Она поспешила за Дамианом. Еще не закончили вынос тел стражников, погибших при защите дворца. Поднимаясь по широкой мраморной лестнице, ведущей в гостевые апартаменты, они столкнулись с двумя рейдерами, спускавшими на носилках вниз очередную жертву. Тело было покрыто дерюгой, но и под ней были отлично видны голубое платье и голубые туфельки, пропитанные кровью.

— Дамиан!

Взглянув на носилки, тот приказал рейдерам остановиться. Слегка помешкав, он приподнял дерюгу. Р'шейл не сумела удержать отчаянного возгласа при виде лежащего на носилках тела.

— Боги, — пробормотал Дамиан. — Тамилан не заслужила такой смерти.

— Тами была лучшим другом Адрины.

— Она была просто рабыней, Р'шейл, — уточнил Дамиан, аккуратно опуская дерюгу и жестом отпуская солдат.

— И все же она была лучшим другом Адрины.

Дамиан угрюмо кивнул.

— Пойдем. Теперь у нас есть еще один повод разобраться с лордом Иглспайком.

На следующей лестничной площадке Р'шейл увидела сидящего на ступеньках зареванного Майкла. Не обращая внимания на нетерпеливое сопение Дамиана, она нагнулась к нему.

— Майкл? Ты не ранен?

Он покачал головой.

— Прости меня, госпожа…

— Простить? За что? Ты ни в чем не виноват.

— Мы услышали их… Я и Тамилан… Мы несли принцессе обед. Мы увидели в зале людей, и Тамилан бросилась на них. Мне она сказала спрятаться. Я так и сделал.

— Тебе нечего стыдиться, Майкл.

— Но Тамилан умерла, а я только и сделал, что прятался! — взвыл он. — А теперь все они умерли… А я не знаю, где Джеймс.

Р'шейл беспомощно взглянула на Дамиана. Она понятия не имела, что можно сказать мальчику.

Дамиана съедало нетерпение, но он присел возле мальчика.

— Майкл! Посмотри на меня!

Подчиняясь командному голосу Дамиана, Майкл вытер глаза и посмотрел на военлорда.

— Все мои люди умеют исполнять приказы, даже если они им и не нравятся. И выполнив даже самый неприятный приказ, они не льют слезы рекой.

— Да, сэр, — устало повторил Майкл.

— Что до твоего брата, он жив-здоров. Он был с бойцами, которых я взял, отправляясь на встречу с леди Лайнскло.

Услышав это, Майкл заметно просветлел.

— Он был с вами?

— Да, со мной. Теперь соберись с силами, парень, и бегом к капитану Альмодавару. Передай ему, что я велел найти тебе какое-нибудь дело. Нам сейчас дорог каждый человек, так что нечего тебе видеть здесь и голосить, как маленькому.

— Да, сэр. — Майкл расправил плечи и нерешительно улыбнулся Дамиану. — Вы освободите принцессу, господин?

— Да, если меня не будут отвлекать на каждом шагу, — ответил он, выразительно взглянув на Р'шейл.

Та улыбнулась Майклу, потом, повинуясь порыву, вызвала маленького демона, готового всей душой вникнуть в проблемы Майкла. Мальчик уставился на создание, внезапно появившееся перед ним.

— Этот демон будет с тобой, Майкл, пока мы не вернемся. Только ты не говори никому, что мы ушли.

Майкл поглазел на демона и повернулся к Р'шейл. Демон горестно прижался к мальчику, сочувствуя его горю.

— Как его зовут?

— Ее пока никак не зовут. Может быть, ты придумаешь ей имя?

Он покивал и растер последние слезы.

— Проваливай, пацан, — приказал Дамиан. Его терпение было явно на исходе.

Майкл исчез, не сказав больше ни слова, маленький серый демон скатился по лестнице за ним следом. Р'шейл проводила их взглядом и улыбнулась Дамиану.

— Ты здорово управился с ним.

— А ты дала ему демона в няньки.

Она пожала плечами.

— Будет у мальчика компания.

Он посмотрел на нее и покачал головой.

— Пошли. Но кого бы мы ни встретили на следующей площадке, останавливаться я не буду.

Висячий сад, куда они выбрались, утопал в зелени. Направо и налево убегали укромные тропинки, а фонтаны наполняли ночную темноту негромким журчанием. Дамиан уверенно вывел Р'шейл на мощеную площадку посреди сада и взглянул на усыпанное звездами небо.

— Еще несколько недель, и пойдут дожди.

— Жалко, что они не идут прямо сейчас. Мы могли бы укрыться за облаками.

— А ты не можешь сделать нас невидимыми?

— Я даже не уверена, что смогу удержаться верхом на драконе, Дамиан.

— Но ты говорила…

— Помню я, что говорила. Вот бы Брэка сюда.

Дамиан пристально посмотрел на нее.

— Кажется, ты и вправду постоянно немного мошенничаешь.

— Я самая большая мошенница в этом мире. Я понятия не имею, что я делаю, и самое смутное представление имею о том, что мне полагается делать. Остается только надежда, что если притворяться достаточно долго, то в конце концов и сам разберешься, что к чему. — Она подумала, потом серьезно продолжила: — Я скоро уйду, Дамиан. Ты утвердишься на троне и без меня. К тому же у тебя есть Адрина. А она получше меня разбирается в политике.

— У тебя это тоже неплохо получается.

— Скажи за это спасибо Джойхинии.

Дамиан не нашел что ответить и снова взглянул на небо.

— Призывай же своих демонов, Р'шейл. Я уверен, что боги видят нас.

Она хмуро поразмыслила о том, радует ли ее эта мысль, и вдруг вспомнила еще об одном деле, которое уже нельзя было откладывать.

— Дамиан, есть кое-что, что тебе стоит знать. Это касается Адрины.

— И что это такое?

— Она беременна.

— Я знаю.

— Знаешь? Кто тебе сказал? Марла?

Он самоуверенно усмехнулся.

— Я не слепой и вовсе не идиот, Р'шейл. А еще я умею считать.

— Почему же ты ничего не говорил?

— Было очень забавно смотреть, как Адрина все собирается с духом сказать мне.

— Ты иногда бываешь просто чудовищем, Дамиан Вулфблэйд. Ты не заслуживаешь ее.

Он вздохнул, сделавшись неожиданно серьезным.

— Да нет, я думаю, что мы вполне подходим друг к другу.

— Так ты признаешь, что она не безразлична тебе?

— Когда я узнал, что она похищена, я думал, что умру на месте, Р'шейл, — неохотно признался он. — У меня так еще ни с кем не было.

— Даже с твоим конем?

— С конем?

— Это Адрина однажды так сказала. Что ты всерьез беспокоишься только о своем коне.

Дамиан поразмыслил над услышанным и улыбнулся.

— Да нет, кажется, о ней я беспокоюсь побольше.

— Ну так не забудь сказать ей это, когда мы вернемся. А то я уже сыта по горло вами обоими. Жизнь станет заметно проще, если вы перестанете цапаться.

Дранимир откликнулся на ее призыв почти сразу, но не слишком воодушевился, когда она изложила ему свою просьбу.

— Езда на драконе — это искусство, которому сразу не научишься, Р'шейл, — густым басом объяснял он. — Ты думаешь, это так просто — вспрыгнуть ему на спину и полететь?

— Но нам нужно попасть в крепость Дреджиан. Этой ночью. Туда добираться три дня по суше, а на море они издалека нас заметят.

— Немного опоздать все же лучше, чем вообще не доехать.

— Пожалуйста, Дранимир.

Маленький демон окинул взглядом Дамиана и нахмурился.

— Сдается мне, ты хочешь, чтобы мы взяли и его?

— Да.

— Когда в следующий раз окажешься в Убежище, ваше высочество, мы с тобой подробно обсудим природу отношений между демонами и харшини. Особо коснемся злоупотреблений сплавом демонов.

— Обещаю, что внимательно все выслушаю. Но сейчас мне нужен дракон.

— Побольше дисциплины тебе нужно, — надменно поправил ее демон. — Но, на твое счастье, я сегодня в духе, а под рукой несколько моих братьев, которым не вредно потренироваться.

— Спасибо тебе, — с облегчением промолвила она, наклоняясь, чтобы поцеловать его в серый морщинистый лоб. — Я этого не забуду.

— Я тоже, — зловеще пообещал демон.

Они отступили, глядя, как новые демоны стали появляться, собираясь вокруг Дранимира. Р'шейл быстро потеряла им счет. Демоны, связанные с родом ти Ортин, были старшими среди братства — а именно от них зависели размеры и сила дракона, в которого они сейчас обращались. Она зачарованно смотрела, как почти неуловимо для глаза демоны начали сливаться в единую форму.

Дракон все рос и рос, пока его крылья не закрыли от нее звезды.

— Забирайся, ваше высочество, и постарайся не свалиться.

Опираясь на ногу дракона, как на ступеньку, Р'шейл полезла наверх, поражаясь про себя, насколько теплыми кажутся металлические чешуи, покрывающие тело дракона. Дамиан взобрался на гребень и уселся сзади, обхватив ее руками за талию. Р'шейл поискала, за что бы ухватиться, но ничего не нашла.

— Держись бедрами, — посоветовал Дранимир. — Езда на драконе в конечном счете — это просто вопрос равновесия.

— Равновесия, — с сомнением повторила она, всерьез усомнившись, что лететь освобождать Адрину на драконе было действительно хорошей идеей. Она взглянула через плечо на Дамиана. — Ты готов?

— Думаю, что да.

Должно быть, Дранимир их слышал. Взметнувшиеся крылья подняли порыв горячего воздуха, и дракон устремился наверх, в темноту.

 

Глава 27

Крепость Дреджиан вырастала из глубоко вдавшегося в океан мыса, как меч, вкопанный рукоятью в белые меловые скалы. Высокое узкое строение больше походило на башню, чем на крепость, белые когда-то стены выщербились и пожелтели от едких морских брызг. В отличие от Кракандара в провинции Дреджиан столица располагалась в отдалении от крепости, на берегу небольшого залива, в восьми лигах на восток.

Когда Дранимир приземлился около леса, окружавшего кольцо земли, в центре которого стоял замок, уже занималась заря.

Р'шейл едва слезла с дракона, с трудом передвигая затекшими ногами. Дамиану, судя по его виду, тоже пришлось несладко. Несколько минут они сосредоточенно разминали мышцы ног, стараясь поскорее вернуть себе способность перемещаться по земле. Дранимира, судя по всему, забавляли их страдания.

— Как я уже говорил, ваше высочество, езда на драконах — искусство, на освоение которого уходят годы.

— Но я же не упала. Признай хотя бы это.

Дракон опустил к ней голову на длинной шее и посмотрел на нее глазами-тарелками.

— Да. С этим ты справилась. Теперь ты захочешь, чтобы я вас тут дождался?

— Меня. Когда мы добудем Адрину, Дамиан, вероятно, захочет возвратиться в Гринхарбор более традиционным путем.

— Я буду ждать твоего зова, ваше высочество.

Обрадованный мыслью о том, что возвращаться по воздуху ему не придется, Дамиан двинулся за Р'шейл, уже спускающейся вниз по склону к полосе пустой земли.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь освободить твою жену.

— Но что ты собираешься делать сейчас? Подойти к подъемному мосту и постучаться?

— Почти что так.

— Р'шейл!

Остановившись, она обернулась к нему.

— Что?

— Ты этого не сделаешь!

— Почему бы и нет? — улыбнулась она в ответ на его испуг. — перестань думать мечом вместо мозгов, Дамиан. Мы не можем взять штурмом это место, так что придется сделать так, чтобы нас впустили. А уж когда мы окажемся внутри, я как-нибудь справлюсь с любым сопротивлением.

— Но ты даже не вооружена.

— Опять ты мыслишь мечом. — Она зашагала вперед, с удовольствием чувствуя, что ноги втягиваются в ходьбу. Дамиан, ковыляя, догнал ее.

— Но что же ты собираешься делать? — требовательно спросил он, переходя на шаг.

— Два человека, идущих по полю, — еще не угроза для крепости. Даже если тебя и узнают, они будут так удивлены, увидев тебя одного, что ничего не станут предпринимать. Самое худшее — пошлют за Кирусом.

— И как ты думаешь, что он тогда сделает?

— Какая разница. Как только мы окажемся внутри, это будет уже не важно.

— Ты собираешься использовать магию? — недоверчиво осведомился он.

— Конечно.

— Но ты же не знаешь, что делаешь. Ты в этом призналась, когда мы покидали Гринхарбор. Ты можешь ненароком повредить Адрине.

— Кое-чему в Убежище меня все же научили, Дамиан.

— Не слишком многому, как я посмотрю.

— Верь мне.

— Ненавижу людей, которые так говорят.

Она улыбнулась ему.

— Перестань беспокоиться насчет меня и подумай лучше, как ты будешь извиняться перед Адриной.

— Извиняться? За что это я должен извиняться?

— Потому что она этого заслужила. Кроме того, попросить прощения — лучший способ заставить женщину выслушать тебя.

— С каких это пор ты стала таким знатоком в сердечных делах? Ты же ребенок. К тому же уже испорченный.

— Я дитя демона. Я могу все.

— Я надеюсь, сама ты никогда не поверишь в это, Р'шейл.

Ее улыбка погасла.

— Я тоже.

Когда они добрались до ворот, в крепости как раз просыпались. С пронзительным визгом ворота распахнулись, и им пришлось поспешно отступить в сторону, чтобы пропустить отряд тяжеловооруженных рейдеров, с грохотом прошагавших мимо них. Они были слишком сосредоточены на себе, чтобы обратить внимание на пару стоящих в тени крепостной стены людей. Дамиан следил за ними, наморщив лоб.

— Они готовятся к битве.

— А я тебе что говорила? Кирус, наверное, уже выстроил на границе своих рейдеров в пять рядов, поджидая, пока ты пойдешь на него войной.

— Ненавижу людей, которые говорят «я тебе говорил», так же сильно, как и тех, что говорят «верь мне».

Она усмехнулась.

— Пойдем. Нам нужно войти, пока они не успели закрыть ворота.

Входя в полумрак короткого тоннеля, ведущего к обитым железом воротам, Р'шейл осторожно открыла себя для потока силы. Она видела однажды, как Брэк выделывал такую шутку, и надеялась вспомнить, как это делается. На ходу она неуверенно сплетала узор из чар, но, к ее изумлению, стоящие на страже воины не обратили на них ни малейшего внимания, и они беспрепятственно прошли в небольшой двор, окружающий высокую белую башню. Дамиан изумленно покосился на нее, поняв, что их никто не окликает, и понимающе кивнул, увидев ее потемневшие глаза.

— Вот мы прошли, — прошептал он. — И что дальше?

— Не нужно шептать, Дамиан. Они не могут видеть или слышать нас.

— Ты уверена?

— Вполне.

Дамиан недоверчиво огляделся и указал на башню.

— Я полагаю, она там.

— Недюжинный дедуктивный вывод, лорд Вулфблэйд. Где же еще ей быть? — Р'шейл не стала отвлекаться на взгляд, которым он наградил ее, и нахмурилась. — Хочешь пари — ее держат на самом верху, и нам придется подняться по миллиону ступенек, чтобы добраться до нее.

Они прошли через центральный зал в основании башни, где валялись еще не убранные остатки вечерней трапезы. Около очагов с подстилок поднимались рабы, потягиваясь после сна и отчаянно зевая. Несколько самых проворных прислужников были уже на ногах и суетились, поднимая перевернутые табуреты и унося тарелки, измазанные застывшим жиром и остатками гарнира.

— Кажется, вчера тут была вечеринка, — отметила Р'шейл.

— Должно быть, Кирус угощал свои войска, прежде чем отправить их.

Она осмотрелась вокруг: низкий сводчатый потолок и грубый каменный пол.

— Это место, должно быть, страшно старое?

— Одно из самых древних строений в Хитрии, — согласился он. — Я думаю, даже старше, чем Гринхарбор.

— Тогда тут наверняка есть темницы.

— Безусловно.

— Вот их мы и проверим в первую очередь.

— Кирус не осмелился бы бросить Адрину в темницу.

— Нет, это ты не осмелился бы. А Кирусу наплевать на Адрину. Кроме того, я всю ночь цеплялась коленями за дракона. У меня все ноги прямо гудят. Мне не хочется карабкаться до самого верха, только чтобы убедиться, что ее там нет, и понять, что она была прямо у нас под ногами. Нет, сначала темницы.

Дамиан согласно кивнул — наверное, он устал не меньше ее. Он направился к двери, открывающейся за вторым по счету очагом. Р'шейл пошла за ним, перешагивая через спящих. Она глядела по сторонам, не в силах поверить, что чары, которыми она второпях окружила их, действительно работают.

Двигаясь по узкому коридору, ведущему вдоль башенной стены, они вышли к окованной железными полосами двери. Дамиан медленно приоткрыл ее, морщась от громкого скрипа дверных петель.

— Может быть, они не слышат нас, — прошептал Дамиан, — но это-то они должны услышать.

— Идем. Если они и подойдут на звук, то решат, что двери были просто плохо заперты.

Дамиан явно не разделял ее уверенности, но продолжил двигаться вперед, спускаясь по влажным сбитым ступеням, ведущим куда-то во тьму. Р'шейл придерживалась рукой за стену, находя дорогу преимущественно на ощупь. Пальцы скользили по замшелому камню, вдали слышался шум волн, ударяющих об основание крепости.

Она наткнулась на Дамиана, застывшего при виде луча желтого света, исходящего от нижних ступеней лестницы. Она молча кивнула, соглашаясь со стремлением Дамиана двигаться украдкой, хотя под защитой чар в этом не было необходимости. Они осторожно спустились и вступили в новый узкий проход, идущий вдоль зарешеченных камер, скудно освещенных трескучими факелами. В противоположном конце прохода на корточках сидели несколько стражников, поглощенных какой-то игрой. Воздух был на удивление чистый, насыщенный ароматом океана, а звук волн, разбивающихся о скалы, слышался совсем близко. Подул ветерок, и Р'шейл догадалась, что где-то внизу должен быть проход, ведущий к морю. Если Адрину привезли сюда на лодке, то, вероятно, сюда ее и доставили. Скорее всего, она заперта где-то здесь.

— Ты осматриваешь камеры слева, — приказал Дамиан, — а я направо.

Р'шейл кивнула и двинулась вперед. Первая камера была пустой. В следующей оказался спящий человек в одежде, в клочья изодранной бичом. В третьей тоже кто-то спал, но под лохмотьями было не понятно, мужчина это или женщина.

— Адрина!

Крик Дамиана заставил ее подпрыгнуть и испуганно взглянуть на стражей. Ей пришлось напомнить себе, что они не могут услышать его. Она подбежала к нему. Адрина сидела на полу четвертой справа камеры, поджав колени к подбородку, раскачиваясь взад-вперед на холодном сыром полу, и по ее лицу безмолвно текли слезы. На челюсти красовался изрядный синяк, а губы были разбиты и распухли. Шелковые одежды Адрины были измараны и изорваны, волосы спутались в комок. Однако ее раны были явно неглубокими, а оплакивала она, скорее всего, Тамилан. Адрина не склонна была слишком уж жалеть себя. Но такого горестного выражения лица Р'шейл еще не приходилось видеть.

— Адрина! — снова выкрикнул Дамиан, отчаянно тряся прутья решетки.

— Она не может слышать тебя, Дамиан.

— Где ключи?

— Я думаю, должны быть у стражей.

— Сейчас я их добуду, — заявил он, выхватывая меч.

— Нет, ты стой здесь. Лучше их добуду я.

Она приблизилась к стражам в тот момент, когда они делали ставки на расклад, образующийся при броске двух грубо вырезанных пластин. Их было трое, и всем им недоставало блеска, присущего солдатам боевых отрядов. У сидящего возле стены стражника на поясе висела связка ключей. Она нахмурилась. Может быть, они и не может видеть ее, но, наверное, они обратят внимание на то, как связка ключей сама отцепится от пояса и полетит вверх по коридору.

Р'шейл не хотела убивать стражников. Поднялся бы переполох, и Кирус сообразил бы, что произошло. Возможно, лорд провинции Дреджиан не стал бы вспоминать об Адрине, пока не дождался бы атаки Дамиана. При удачном стечении обстоятельств исчезновение Адрины могло оставаться незамеченным весь день или даже дольше, если стражи не слишком внимательно относятся к своим подопечным. Но, так или иначе, сейчас придется развеять защитные чары. Как ни велика ее сила, а делать два дела сразу она не могла.

— Р'шейл! Скорей!

Не обращая внимания на нетерпеливые вопли Дамиана, она шагнула в тень. Бережно отпустив чары, делающие их невидимыми, она сосредоточилась на играющих солдатах, насылая на них сон. Они рухнули на пол так быстро, что она даже испугалась, не убила ли их. Она не знала точно, как долго они пробудут без сознания, поэтому поспешно отцепила ключи от пояса сопящего стражника. Подбежав к Дамиану, она стала перебирать ключи в связке, подыскивая подходящий.

Адрина подняла взор на раздавшийся лязг. Теперь, когда чары спали, она могла видеть их, но прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, кто стоит у дверей ее темницы.

— Дамиан?

— Адрина! — тревожно выкрикнул он и нетерпеливо обернулся к Р'шейл. — Поспеши!

— Я спешу.

На четвертом ключе замок с лязгом открылся. Дамиан грубо оттолкнул ее и ворвался в камеру. Адрина, всхлипывая, упала в его объятия. Он подхватил ее и поднял на руки, осыпая поцелуями ее лоб, шею, глаза и прочие места, до которых мог дотянуться. Когда он поцеловал ее в рот, она вскрикнула и оттолкнула его.

— Создатели! Дамиан, у нее же разбиты губы! — Р'шейл яростно глянула на него, и он наконец отпустил Адрину. Она быстро оглядела повреждения и решила, что с их лечением пока можно подождать. Придется Дамиану быть посдержаннее. — Еще что-нибудь болит?

Адрина покачала головой, вытирая глаза.

— А как ребенок?

Распахнув глаза, Адрина в ужасе уставилась на Дамиана.

— Не бойся, он все знает. Ребенок в порядке?

Принцесса молча кивнула.

— Отлично, теперь давайте выбираться отсюда.

Р'шейл шагнула из камеры в коридор и нетерпеливо остановилась, заметив, что за ней никто не идет. Вместо этого обретшие друг круга супруги стояли посреди темницы и самозабвенно обнимались, насколько это позволяло состояние дамы.

— Некогда! — предостерегающе воскликнула Р'шейл, заметив, что один из стражников начал ворочаться.

Дамиан неохотно отпустил Адрину. Р'шейл раздраженно чертыхнулась и направилась к лестнице. Звук раздавшихся впереди шагов заставил ее поменять направление. Подталкивая Дамиана и Адрину перед собой, она пробежала мимо спящих стражников. Из коридора, открывающегося в дальнем конце караульного зала, дул холодный океанский ветерок. Р'шейл подтолкнула туда спутников.

— Идите туда! Я сейчас догоню вас.

Их не потребовалось уговаривать. Р'шейл поспешно вернулась к пустой камере Адрины и закрыла дверь, потом, улыбаясь, прицепила ключи обратно к поясу стражника. «Пуская сами разбираются, что к чему». Шаги на лестнице приближались, да и стражник опять беспокойно заерзал во сне. Оглядевшись, она убедилась, что они не оставили лишних следов своего пребывания, и скользнула в темноту коридора. Адрина и Дамиан беспокойно ждали ее. Как она и предполагала, лестница оканчивалась у небольшой пристани, вырезанной прямо в скальной породе в основании крепости. К сожалению, лодок у пристани не было.

— Что теперь? — спросил Дамиан, прижимая к себе Адрину.

— Нам нужна лодка.

— Недюжинный дедуктивный вывод, дитя демона.

Она высокомерно пропустила колкость мимо ушей, внимательно осматривая неспокойное море. Даже будь у них лодка, она не хотела бы рисковать, плавая вдоль этих острых скал.

— Как зовут бога морей?

— Каэларн, — ответил Дамиан. — А что?

— Мне кажется, нам понадобится его помощь.

— Ты собираешься призывать бога, даже не зная его имени…

— Есть другие идеи? — Они не отвечали, и она развернулась лицом к бушующему морю. — Каэларн!

Море под их ногами вскипело. Нахлынувшие волны накрыли их облаком холодных брызг. Из неприютной глубины выросла фигура, только отдаленно напоминающая человеческую, словно сделанная прямо из морской воды. Окруженная бурунами, она стала расти, пока не нависла над ними. Р'шейл пришлось задрать шею, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Итак, я понадобился дитя демона, — пророкотал Каэларн. Более неприятного голоса Р'шейл еще не слышала. Казалось, кто-то говорит прямо в бочку с водой. Она сильно надеялась, что, кроме них, его никто не слышит.

— Нам нужно выбраться из этого места. Нужна лодка.

— Лодка? У тебя есть демоны, чтобы слить их в лодку, дитя демона.

Р'шейл нервно оглянулась через плечо, прислушиваясь к крикам, доносящимся из караулки. Спящих стражников уже обнаружили. Скоро они обнаружат исчезновение Адрины.

— Соединение занимает слишком много времени.

— Я полагаю, ты хочешь помочь этим человечкам? — спросил он, указывая водяной рукой на Дамиана и Адрину.

— Да.

— Это нужно для того, чтобы победить Хафисту, или это просто твой каприз?

— Скорее первое, чем второе.

— Тогда я помогу тебе, дитя демона. Но наколдовать лодку я не могу. Может быть, тебе подойдет вот это.

С громогласным плеском Каэларн опустился обратно в море. Вода забурлила и скрутилась в воронку на том месте, где он только что был. Р'шейл разочарованно огляделась. Каэларн исчез, а море никуда не делось, волны продолжали яростно вгрызаться в скалу под крепостью.

— Да, он сильно нам помог, — раздраженно проговорила она.

— Р'шейл! Смотри! — с восторгом закричала Адрина.

Из глубины вод показались три создания, окрашенные красным по серому; их высокие спинные плавники уверенно разрезали поверхность воды. Подобно зверю в фонтане Гринхарбора, они были украшены длинными изящными хвостами, оканчивающимися широким плавником. Широко посаженные глаза смотрели прямо на людей. Звери подплыли к причалу.

Р'шейл выросла в сухопутном Медалоне. Ничего подобного она ни разу в жизни не видела.

— Что это такое?

— Водяные драконы!

— Они опасны?

Дамиан рассмеялся над ее испугом.

— Нет. Их у нас называют «друзьями рыбаков». На них можно ездить.

— Ездить на них?

Водяные драконы приблизились, а крики в караульном зале становились тем временем громче. Не мешкая больше, Дамиан и Адрина скользнули в воду и вскарабкались на спины драконов, ухватившись за плавники.

— Я не умею плавать, Дамиан.

— Ничего! Летать на драконе ты тоже сначала не умела.

Еще раз обернувшись в сторону караулки, Р'шейл сказала себе, что теперь не время привередничать. Она бросилась в воду, отплевываясь от холодной морской воды, сразу набравшейся ей в рот. Она успела испугаться, но тут теплое упругое тело дракона подхватило ее и приподняло над вспененной водой. Она уцепилась за оказавшийся перед ней плавник, и ее зверь устремился вдогонку за товарищами, несущими Адрину и Дамиана.

Р'шейл испуганно вцепилась в него, глядя на исчезающую вдали крепость, и решила никогда больше не просить богов о помощи.

 

Глава 28

Перед закатом водяные драконы по настоянию Р'шейл высадили их на маленький пляж недалеко от Гринхарбора. С одной стороны, она хотела дать Адрине время оправиться от пережитого, с другой — ей хотелось поскорее выбраться из воды на сушу, где она чувствовала себя увереннее. Дамиан развел небольшой костерок, у которого они высушили одежды, и ушел на поиски пресной воды.

Р'шейл вылечила своим прикосновением разбитые губы Адрины и проследила за тем, как исчезает синяк на подбородке, и только после этого возложила руки на живот Адрины. Там чувствовалось присутствие жизни, сильной и непоседливой.

— Ты не чувствуешь, это мальчик или девочка? — с надеждой спросила Адрина.

— Я дитя демона, Адрина, а не предсказатель.

— С моим везением, глядишь, будет девочка.

Позволив силе уйти, Р'шейл с любопытством посмотрела на подругу.

— И что же в этом плохого?

— Родилась бы ты в Фардоннии, знала бы.

— Твой ребенок будет наследником в Хитрии, Адрина. А там не разделяют вашего предубеждения против женщин.

— Может, и так, но меня всегда бесило, что я никогда не окажусь достойной отцовского трона просто потому, что меня угораздило родиться девочкой.

— Поэтому тебя и тревожит, что этот трон достанется Дамиану?

Та несмело улыбнулась.

— Да нет. Просто из принципа обидно.

— Он уже был готов начать войну ради тебя, Адрина. Не исключено, что еще и начнет.

Адрина безнадежно вздохнула.

— Знаешь, мне как-то не верится, что он сам решил прийти за мной. А сам бы он, наверное, обрушился на границы Кируса, объятый мщением, и попал бы прямо в лапы врагов. Полагаю, за то, что этого не случилось, нужно благодарить тебя.

Р'шейл промолчала, не пытаясь подтвердить или опровергнуть подозрения Адрины.

— Это ты сказала ему про ребенка? Тогда понятно, почему он все же пришел.

— Он и сам знал, Адрина. Кроме того, мне кажется, для него это не играло роли. Дамиан все равно пришел бы за тобой, что бы ни случилось.

Принцесса покачала головой, словно не в силах поверить в это. Р'шейл захотелось прибить ее.

— Тут ручей недалеко, — объявил Дамиан, шагая к ним по песчаному пляжу. — Только вот воды принести не в чем.

— Возьми голову Адрины. Она как раз совсем пустая! — взорвалась Р'шейл.

— Что? — уставился на нее Дамиан.

Адрина поднялась на ноги, отряхивая песок с помятой одежды.

— Р'шейл говорит так, потому что сердита на меня. Боюсь, что и на тебя тоже.

— Я-то что сделал? — спросил Дамиан, ничего не понимая.

Р'шейл хотелось разреветься.

— Ничего! — сердито бросила она. — Совсем ничего. В этом все и дело.

— Знаешь, если я чем-нибудь рассердил тебя, не срывай зло на Адрине.

— Я не нуждаюсь в твоем заступничестве, Дамиан Вулфблэйд, — вмешалась Адрина. — Спасибо, но я могу и сама позаботиться о себе.

— А почему бы мне и не сорвать зло на ней? — спросила Р'шейл, делая вид, что не замечает принцессы. — Тебе-то до нее нет дела.

— О чем ты говоришь? Проклятье, ты же знаешь, что мне совсем не безразлично, что с ней! Да что с тобой?

— С каких это пор ты стал беспокоиться обо мне? — требовательно вопросила Адрина.

— А разве ты когда-нибудь беспокоилась обо мне? — откликнулся Дамиан, моментально забыв о Р'шейл.

— Как ты можешь так говорить? — рассерженно кричала Адрина. — Я делала все, о чем ты просил, и даже больше того!

— Да что ты вообще делала, только рисовалась своим королевским происхождением!

— А ты-то хоть что-нибудь сделал для меня? Ты меня запер! Ты обвинял меня в том, что я пыталась убить твоего дядю. Ты обращался со мной как с рабыней, просто со зла. И постоянно подчеркивал свое превосходство!

Р'шейл знала, что Адрина вспыльчива, но с того утра, когда Кратин пытался убить ее, она с этим не сталкивалась. Улыбнувшись, она отступила от ссорящейся пары и присела на прохладный белый песок, чтобы с удобством посмотреть на это представление. Они уже совсем забыли о ее существовании.

— Это я-то подчеркивал свое превосходство? — задохнулся от негодования Дамиан. — Ах ты дрянь неблагодарная! Да ты же оказалась на границе, одетая как курт'еса, да и вела себя соответственно! Забыла, так спроси у Тарджи, если мне не веришь. Ты же липла к нему как банный лист, стоило ему нечаянно пройти мимо тебя.

Этого Р'шейл не знала, но ревности не почувствовала, только улыбнулась, представив себе эту картину. «Бедный Тарджа. Представляю себе, как он отбивался от решившей соблазнить его Адрины».

— Он, по крайней мере, обращался со мной как с принцессой! А ты и сейчас видишь во мне курт'есу! Ты меня не купил, чтобы держать на привязи!

— Уж за тебя, Адрина, я заплатил достаточно дорого, — с чувством ответил Дамиан.

— Тебе так кажется? Сколько оскорблений я наслушалась от твоей гадкой матушки! Развлекала твоих дурацких военлордов. Потом меня похищают, избивают и бросают в темницу. Из-за твоего проклятого трона убили мою рабыню. Я всей своей жизнью для тебя пожертвовала, неблагодарный ублюдок!

— Нахваталась культурных манер, посидев пару раз за приличным столом, и думаешь, что это оправдывает то, что из-за тебя мне грозит гражданская война?

— Не мое дело твоя поганая войнушка! Просто чудо, что тебя до сих пор еще не убили!

— Что же, глядишь, тебе опять повезет, Адрина, и меня и вправду убьют. Ищи тогда другого дурака, который женится на тебе и подарит тебе свою корону.

Звук пощечины, которую Адрина отвесила Дамиану, недвусмысленно прокатился над пляжем. Перебранка оборвалась, и Дамиан удивленно воззрился на жену. Казалось, даже Адрина была поражена своим поступком.

Какое-то время они молча пялились друг на друга.

— Извини, — проговорила наконец принцесса, принимая величественную позу. — Мне не следовало так поступать.

Помешкав, Дамиан пожал плечами, потирая отпечаток ладони, проступающий на его загорелом лице.

— Не надо. Это я должен извиняться, Адрина. Мне не следовало говорить того, что я сказал.

— А мне не следовало бить тебя, — настаивала она.

— Все могло быть и хуже, — ответил он с еле заметной усмешкой. — У тебя в руках могло оказаться что-нибудь острое.

Несколько мгновений Адрина гневно блестела глазами, потом сделала глубокий вдох, загоняя гнев вовнутрь.

— Тебе повезло, — согласилась она. Потом, примирительно улыбнувшись, добавила: — Да я и не спешу снова оказаться во вдовах.

— Точно?

— Точно.

Ничего не говоря больше, они прильнули друг к другу. Р'шейл, терпеливо наблюдавшая за ними, округлила глаза.

— О, ради Основательниц!

Они ошеломленно повернулись к ней.

— Мы не утомили тебя? — спросила Адрина, немного выбитая из колеи мыслью о том, что у них оказался свидетель. — Пусть это все останется между нами.

— Вообще-то вас могли слышать в Гринхарборе. Но не обращайте на меня внимания. По-моему, вам вполне хватает друг друга.

— Р'шейл, ты не хотела бы… куда-нибудь сходить погулять? — просительно предложил Дамиан.

— А вы уже закончили орать друг на друга? На такой громкости вас одинаково хорошо слышно что здесь, что в пяти милях отсюда.

Адрина вопросительно взглянула на Дамиана, а потом обернулась к Р'шейл.

— Я думаю, мы уже накричались. Ты не возражаешь, Р'шейл? Нам нужно кое с чем разобраться.

— Можно сказать и так, — согласилась она.

— Почему бы нам не сходить поискать тот ручей? — предложил Дамиан. — Я бы придумал, чем зачерпывать воду.

— Идите вперед, — предложила им Р'шейл. — Я подойду попозже.

Дамиан предложил Адрине руку, и она охотно оперлась на нее. Не оборачиваясь, они без лишних слов исчезли.

— Не правда ли, прекрасная пара?

Услышав прямо у себя за спиной новый голос, Р'шейл подпрыгнула от неожиданности и, обернувшись, обнаружила сидящую на песке Кальяну.

— Терпеть не могу, когда ты так неожиданно появляешься! Неужели трудно предупреждать?

— И как ты это себе представляешь? Чтобы я возникала под звуки фанфар? — Богиня любви была в своем любимом обличье маленькой девочки. Легкий ветерок шевелил ее светлые волосы, а она с мечтательной улыбкой смотрела вслед Дамиану и Адрине, уходящим все дальше вдоль побережья.

— Это твоя работа? — подозрительно спросила Р'шейл.

— Я, конечно, обожаю лезть в чужие дела, дитя демона, но Дамиан Вулфблэйд принадлежит Зигарнальду. А он косо смотрит на богов, сбивающих с толку его последователей. Так что тут моей заслуги нет, они все сделали сами.

Ее слова напомнили Р'шейл, что она уже давно собиралась спросить кое-что у богини.

— Кали, ты не видела Дэйса?

— Нет. Он чего-то хандрит в последнее время.

— Почему?

— Не знаю. А почему ты о нем спрашиваешь? Я надеюсь, ты не собираешься записаться в его паству?

Р'шейл рассмеялась от одного предположения о том, что ей может прийти в голову поклоняться какому-нибудь из этих созданий, которых харшини называют богами.

— Не в этом дело. Просто Дамиан недавно вспоминал о нем. Ему хотелось узнать, не переманивает ли кто-нибудь его поклонников.

— С Дэйсендараном обычно все происходит строго наоборот, — хихикнула Кальяна. — Я могу спросить его, если хочешь.

— Это важно?

— Даже не знаю. А кому могло бы захотеться переманить его людей?

— Кому угодно из нас, — ответила богиня. — Это же такая игра. Особенно для богов вроде Дэйсендарана и Зигарнальда.

— Что ты имеешь в виду?

Кальяна казалась удивленной этим вопросом.

— Жизнь ведь не может продолжаться без любви, вот почему мне и позволяют немножко больше, чем другим. Но можно быть человеком и не быть ни вором, ни воином. Вот богам вроде Дэйса или Зиги и приходится крутиться, чтобы не остаться ни с кем.

— А что случится, если в богов перестанут верить?

— Не знаю. Подозреваю, что мы просто станем незаметны. Первичных богов убить нельзя. Чтобы убить меня, пришлось бы прекратить любовь. Пока останется хоть одна лиса, пытающаяся стащить яйцо из гнезда, или хоть одна пара баранов, дерущихся из-за овцы, Дэйсендаран и Зигарнальд будут живы. Но случайным богам без людей никак. Им нужен кто-нибудь помнящий о них, или они перестанут существовать.

— То есть, чтобы победить Хафисту, мне всего-то нужно заставить миллион кариенцев забыть о нем?

— В общем, да, — согласилась Кальяна. — А как ты собираешься это сделать?

— Понятия не имею, — пожав плечами, призналась дитя демона.

 

Глава 29

Едва Дамиан с Адриной скрылись из виду, Кальяна потеряла интерес к происходящему и без предупреждения исчезла. Р'шейл вздохнула и поднялась с земли. Покинув песчаный берег, она углубилась в лес и пошла вперед, положившись на свое чутье. Ночь была светлая, но то, что она искала, можно было найти и без помощи лунного света. После недолгих поисков она разыскала полянку, на которой отдыхали демоны Дранимира, все еще в форме дракона. При ее приближении он открыл глаза и насмешливо прищурился.

— Ты говорила, что позовешь меня.

— Все пошло не так. Пришлось обратиться к Каэларну.

Дракон покачал тяжелой головой.

— Это уже становится опасной привычкой, ваше высочество.

— Не беспокойся, после того как меня протащили по морю на спине водяного дракона, я еще дважды подумаю, прежде чем еще раз обратиться к богам за помощью, — заверила его она.

— Но прошло нормально?

— Вполне. А теперь мне опять нужна твоя помощь.

— Я живу, чтобы помогать тебе, ваше высочество.

Р'шейл покосилась на дракона, уверенная в том, что он издевается над ней.

— Ты можешь отнести весточку? К Калан?

— Это Верховный Аррион? Прямо ей не могу. Но мы обратимся к Гленанарану, а он уж передаст твое послание ей.

— Расскажите ей, где сейчас Дамиан с Адриной. Попросите ее прислать экипаж. Лучше закрытый, чтобы они могли незамеченными вернуться в город.

— А ты?

— Похоже, здесь, в Хитрии, мне не найти ответов на мои вопросы, так что я хочу вернуться в Медалон, а для этого мне необходимо, чтобы Дамиан прочно сидел на троне. Так что я собираюсь найти эту неуловимую Теджи Лайнскло.

Дракон на минуту прикрыл огромные глаза веками, потом снова открыл их.

— Пока мы говорили, твое послание дошло до адресата, ваше высочество. Если ты соблаговолишь взобраться на меня, мы можем тронуться в путь прямо сейчас.

— Как тебе удалось передать мое послание?

— Не все демоны ти Ортин сплавлены сейчас в дракона. Я послал в Гринхарбор Полянимира. Или ты хотела, чтобы я передал твои слова лично?

— Нет, просто… я думала…

— Что ты думала?

— Ничего… Наверное, я просто еще не до конца разобралась с этим слиянием демонов. Как ты думаешь, у Брэка вышло что-нибудь с Габлетом в Фардоннии?

— Демоны ничего не знают об этом.

— Проклятье, — порывисто выругалась она. — Это мне за то, что поверила, будто все идет по плану.

— Так у тебя есть план? — поинтересовался дракон. Он определенно издевался.

— Вообще-то есть. Но сначала мне нужно, чтобы Дамиана признали Высочайшим Принцем. Когда мы разберемся с военлордом Восточной провинции, наверное, нужно будет отправиться в Фардоннию. Так или иначе, я чувствую, что мне понадобится помощь Брэка, когда я направлюсь в Цитадель.

— Значит, так мы и поступим.

— А как быть с Дамианом и Адриной?

— Нет нужды оставаться с ними теперь, важнее обеспечить им ту помощь, в которой они нуждаются, ваше высочество.

Она кивнула, признавая его правоту, но все равно чувствовала себя неловко, бросая их одних.

— Ты можешь послать демона проверить, все ли у них в порядке?

— Здесь им ничто не угрожает. Но стоит удостовериться, не убили ли они еще друг друга.

— Это очень любезно с твоей стороны, Дранимир.

Ее тон не очень понравился демону.

— Вообще-то я могу и не беспокоить братьев по таким пустякам, дитя демона.

— Извини.

— Не за что. Теперь, если только твой план не требует обязательной ночевки в этом переполненном насекомыми болоте, садись на меня, и полетели на поиски твоего пропавшего военлорда.

Полная дурных предчувствий, Р'шейл взобралась на дракона и уселась между крыльев. Когда Дранимир уже поднялся в небо, она подумала, что стоило бы предупредить Дамиана и Адрину, что она покидает их. «Впрочем, — решила Р'шейл, — это теперь несущественно. К ним уже спешат на помощь, а пока демон Дранимира присмотрит за ними».

Может быть, они и не заметят ее исчезновения.

На рассвете она нашла Теджи Лайнскло. Со спины дракона Р'шейл увидела дым от гаснущих костров. Ее отряд ночевал в поле в тридцати лигах от Гринхарбора. Заметив лагерь, Дранимир спикировал вниз настолько поспешно, что Р'шейл чуть не слетела с его спины.

Дракон приземлился посреди лагеря, небрежно расшвыряв по сторонам напуганных рейдеров и догорающие костры. Из шатра выбралась Теджи Лайнскло, сжимая в руках огромный меч, который Р'шейл, наверное, и поднять бы не смогла. Высокая и мускулистая, с копной светлых волос, военлорд Восточной провинции оказалась очень привлекательной женщиной. Следом за ней появился мальчик лет пятнадцати от роду, ведя за руку совсем маленькую девочку.

— Кто ты такая? — воинственно спросила Теджи.

— Я Р'шейл ти Ортин. Дитя демона.

Теджи внимательно рассматривала ее. Не отрывая взгляда, взмахом руки она остановила подбежавших воинов.

— Дитя демона? Но это же сказка, которой пугают детей.

— На взрослого эта сказка тоже может подействовать, — отметила Р'шейл, рассматривая собравшихся воинов, с нескрываемым ужасом поглядывающих на дракона.

Теджи воткнула меч в землю перед собой и еще немного поглазела на Р'шейл, после чего переключила внимание на дракона.

— Видимо, стоит поверить тебе, раз уж ты летаешь на спине такого чудовища.

— Я думала, это поможет избежать лишних объяснений.

— Вот тут ты крепко ошибаешься, дитя демона. После такого эффектного появления в моем лагере от объяснений ты не отделаешься.

— Я обращаюсь к тебе от лица Дамиана Вулфблэйда. Дело в том, что Кирус Иглспайк претендует на трон Высочайшего Принца.

— Это для меня не новость. Он за последнее время прислал мне кучу писем об этом. — Внезапно военлорд улыбнулась и засунула меч в ножны. — У меня набралось столько его голубей, что возник соблазн сварить их. Заходи, поговорим.

Она направилась к своему шатру, около входа стояли мальчик с девочкой, глядя на дракона широко раскрытыми глазами. «Дранимиру нравится производить впечатление», — решила Р'шейл, хотя она не была уверена, не примерещилась ли ей самодовольная усмешка на его морде.

— Божественная, это мой сын Валориан и его жена Бэйла. Р'шейл подумала, что этим двоим еще рановато даже ночевать без старших, а не то что жениться. Она с тревогой вгляделась в лицо Бэйлы, но не нашла особого сходства с ее отцом, Кирусом Иглспайком. Молодые поспешно поклонились ей, когда она проходила мимо них.

— Ты позволишь предложить тебе что-нибудь согревающее, божественная? — спросила военлорд, жестом приглашая Р'шейл присесть. Та с благодарностью опустилась на разбросанные шелковые подушки; ноги еще ныли после езды на драконе.

— Благодарю. И тебе не обязательно называть меня божественной, госпожа. Меня зовут Р'шейл.

— Очень хорошо, Р'шейл. Можешь звать меня Теджи. Бэйла!

Сквозь вышитые занавеси тента просунулась голоса ее невестки.

— Да, госпожа?

— Быстренько приведи себя в порядок и приготовь нам что-нибудь позавтракать. — Когда Бэйла исчезла, Теджи со вздохом повернулась к Р'шейл. — Если есть на свете вещь, которой я не переношу, то это жеманные бабы. А девчонка просто не может без этого.

— Тогда зачем ты позволила сыну жениться на ней?

— Потому что от такого приданого, какое было у нее, даже я не могла отказаться. Задним числом я теперь понимаю, что Кируса Иглспайка больше заботили его планы на трон, а не судьба дочери.

— Он надеется, что ты поддержишь его.

— Значит, он меня сильно недооценивает. Меня так дешево не купишь. Дамиану Вулфблэйду я обязана своей провинцией. Он избавил меня от необходимости выходить замуж за человека, которого я не люблю. Это значит для меня больше, чем огромное приданое к бесцветной невестке.

Р'шейл улыбнулась. Может быть, все и вправду пойдет по ее плану.

— Я не умею хитрить, Р'шейл. Мои взгляды ни для кого не секрет.

— Тогда ты должна знать, что произошло в последние несколько дней. Кирус воспользовался твоим именем, чтобы выманить Дамиана из Гринхарбора, и похитил его жену.

— Фардоннку?

— Принцессу Адрину.

— Не слишком предусмотрительный поступок с его стороны — взять в жены фардоннку, — проговорила военлорд, нахмурившись. — Я даже начала колебаться, как мне быть. Честно говоря, я сильно засомневалась, стоит ли поддерживать Дамиана. Фардоннцы убили моего супруга, и я не могу и сосчитать, сколько человек я потеряла с тех пор, воюя с ними.

— Его женитьба на Адрине принесет всем мир.

— Мир хорош, когда сопровождается приличными репарациями, — возразила Теджи. — А как обстоят дела сейчас? Собирается Дамиан напасть на Кируса?

— Нет. Мы вернули ему жену… другим способом. Наверное, сейчас они уже в Гринхарборе.

— А что думают лорды Фоксталон, Бербоу и Фальконланц? В том, что Нарвелл Хоксворд поддержит своего сводного брата, я не сомневаюсь.

— Рохан Бербоу на стороне Дамиана. А Фоксталон и Фальконланц поддерживают Кируса.

— Значит, с моим голосом Дамиан получит большинство. Фоксталон переметнется на нашу сторону, как только сообразит, что остался в меньшинстве, но Иглспайк и Фальконланц так просто не сдадутся. У них есть одно преимущество. Их провинции — это почти весь юг. Теоретически у нас будет большинство голосов. Но практически нам потребуются месяцы, чтобы собрать армию, которую можно было бы противопоставить им. Ведь наши войска разбросаны по всей Хитрии.

— Кирус уже готов к войне.

— Держу пари, что и Фальконланц тоже. Как город, Гринхарбор, может быть, и является нейтральной территорией, но он расположен в провинции Гринхарбор — а она вся, целиком и полностью, принадлежит Конину Фальконланцу.

— Значит, Гринхарбор может попасть в осаду?

— Можешь не сомневаться.

Р'шейл попыталась представить себе, как трудно будет собрать воедино армии Кракандара, Восточной провинции, Эласапина, Искомдара и Пентамора, если допустить, что Теджи правильно оценивает лорда Фоксталона. Она вынуждена была признать, что Теджи права. Это займет слишком много времени.

«Проклятье! У меня нет времени на это!» — Р'шейл боролась с желанием махнуть рукой и признать, что это путешествие в Хитрию было пустой тратой времени. Она ни на шаг не приблизилась к решению вопроса о том, как победить Хафисту, и была теперь уверена только в одном: если и в Убежище не знают, что делать с ее проблемой, а Лига чародеев Гринхарбора не может помочь ей, то остается только Цитадель. Она была когда-то средоточием власти харшини, и только там ей оставалось теперь искать ответ. Р'шейл была уверена, что сестры Клинка сохранили каждую книгу, каждый свиток, каждый клочок пергамента, найденные в захваченной ими Цитадели. Они могли ни во что не ставить харшини и делать все, чтобы от них не осталось и следа, но они были слишком методичны, слишком прагматичны и благоразумны, чтобы уничтожать единственный источник знания о том, как победить своих противников. А тут Дамиан, на которого не сегодня-завтра нападут противники, и готовая ко вторжению Фардонния…

Р'шейл пожалела, что вообще влезла в эту историю. А еще она крепко пожалела о том, что в ее голову пришла дурная мысль поженить Дамиана и Адрину, чтобы примирить правящие семейства Хитрии и Фардоннии. Но тогда это казалось такой красивой идеей… Если быть честной, то надо признать, что вся эта комбинация в некоторой степени была направлена на то, чтобы досадить богу войны. Внезапное объединение двух народов, вот уже два столетия воюющих друг с другом, было серьезным вызовом самолюбию Зигарнальда. Наверное, она слишком положилась на свои силы. Но какими бы ни были причины, двигавшие ею тогда, теперь это уже не играло роли. Ее стремление к миру на деле подготовило новую войну.

И Брэк предупреждал ее, что так и будет. Надо было сразу послушать его. А теперь следует что-то придумать, и желательно побыстрее, пока не началась заваруха.

— А что, если мы найдем другого союзника? Такого, что может оказаться в Гринхарборе в считанные недели с армией, превосходящей армию наших врагов? — осведомилась Р'шейл.

— Кого ты имеешь в виду?

— Фардоннию.

Теджи пренебрежительно засмеялась.

— Ты думаешь, что Габлет пошлет войска в Хитрию, не имея в виду захватить ее?

— Пошлет, если это ему повелит дитя демона.

— Хочется верить, что твои возможности уравновешивают твою самонадеянность, дорогая. И в любом случае Фардонния еще дальше от Гринхарбора, чем наши войска.

— Но они могут отплыть из Талабара и оказаться в Гринхарборе быстрее, чем вы соберете свои армии на суше.

Военлорд кивнула, но идея ей решительно не нравилась.

— Итак, ты собираешься отправиться на своем драконе в Талабар и убедить Габлета послать войска освобождать нас.

— Если потребуется.

— Я поверю в это, когда сама увижу.

Их разговор прервала Бэйла, вошедшая в шатер с подносом, на котором было сервировано жареное мясо с хлебом. Только почувствовав запах пищи, Р'шейл поняла, насколько она голодна. Она не ела с тех пор, как отправилась разговаривать с Коранделленом, а это было уже два дня назад. Бэйла поставила поднос на маленький столик перед ними и попятилась к выходу, отвесив по пути не меньше полудюжины поклонов. Теджи с раздражением посмотрела ей вслед.

— Только боги знают, как сделать эту девчонку немного посмелее.

— Она еще очень молода.

— И это благословенно. Валориан покорен ее беспомощностью, но это не будет длиться вечно. Новизна пройдет, и оба они будут несчастны.

— Если ты уважаешь сильных женщин, Теджи, то вы быстро сдружитесь с принцессой Адриной.

— Мне? Дружить с фардоннкой? Я думаю, это еще менее вероятно, чем Габлет, который помогает нам, не рассчитывая захватить наши земли.

— Каких только чудес не случается, Теджи.

У Военлорд отрезала себе кусок мяса и улыбнулась Р'шейл.

— Моя дорогая, если я замечу, что подружилась с фардоннской принцессой, к тому же габлетовской крови, чудом это будет назвать мало.

 

Глава 30

Покинув лагерь Теджи, Р'шейл полетела на север, в Фардонию. Она решила что теперь, когда поддержка военлорда обеспечена, а Дамиан с Адриной наконец-то согласились действовать заодно, можно предоставить им самим завершить начатое. Теджи была убеждена, что Кирус Иглспайк и Конин Фальконланц не начнут военных действий до собрания, рассчитывая на то, что она поддержит их и обеспечит Кирусу большинство голосов, необходимое для законного получения трона Высочайшего Принца.

Теджи пообещала, что будет тянуть резину, сколько сможет, поэтому Р'шейл полагала, что у нее есть еще пара недель до того, как Гринхарбор окажется в осаде. За эти две недели ей нужно было попасть в Фардоннию и убедить короля Габлета снарядить войска и послать их морем — освобождать дочь и ее супруга, причем Габлет должен выступить в роли союзника, не претендуя на завоевание Хитрии.

«Заниматься этим тогда, когда мне нужно быть в Цитадели», — стиснув зубы, подумала она.

Надо было спешить — и не только из-за напряженной ситуации в Хитрии. Время было дорого на всех фронтах. Коранделлен терял силы, а сама она беспокоилась о Тардже. С тех пор как они направились в Хитрию, от него не было ни весточки, и к тому же она совершенно не представляла себе, как обстоят дела в Медалоне.

Дранимир чувствовал, что она спешит, и не стал возражать, услышав, куда им предстоит лететь. Он предложил известить Брэка о их предстоящем прибытии, и Р'шейл с радостью согласилась. Она с удивлением обнаружила, насколько ей недостает Брэка, по крайней мере его советов, к тому же она надеялась, что он что-нибудь знает о Тардже. Может быть, он в курсе даже медалонских дел. И Р'шейл была уверена, что ей обязательно понадобится его помощь, когда она соберется в Цитадель.

Путешествие на север заняло четыре дня, и к тому моменту, как в отдалении появились розовые стены Талабара, Р'шейл решила, что уже постигла мастерство езды на драконах. Взбираясь на огромного зверюгу, она тосковала по коням, но больше уже не цеплялась за его спину, рискуя каждую секунду упасть с огромной высоты на землю. Как объяснял ей Дранимир, все дело было в равновесии. Кроме того, поездив верхом на водяном драконе по бурным волнам Дреджианского океана, Р'шейл пришла к выводу, что воздушные драконы являются куда более удобным транспортом. По крайней мере, с ними можно разговаривать. И они не норовят с туповатой улыбкой окунуть тебя в холодную воду, просто чтобы поразвлечься в пути.

Дранимир начал снижаться, не долетев нескольких лиг до гавани, и, спланировав к поляне посреди сплошного леса, приземлился к востоку от города. Именно здесь Брэк назначил им встречу, и при мысли о предстоящем свидании с ним ее сердце забилось чуть быстрее. Причина этому была простой и слегка обидной. Брэк был единственным среди харшини и демонов, богов и людей, кому она доверяла полностью. «Включая, — с огорчением осознала она, — и Тарджу и Дамиана».

Причина недоверия к Дамиану была очевидной. У него была дурная привычка сначала делать, а потом сожалеть о сделанном. Случись ему подвести ее — это было бы не предательство, а недомыслие, но легче бы от этого не стало. С Тарджой все было несколько сложнее. Его любовь к ней была ему навязана. Она могла исчезнуть так же внезапно, как возникла, а гнев от того, что им грубо манипулировали, легко мог обратить эту любовь в ненависть. Она хотела бы знать, где он теперь и в безопасности ли он. Еще ей страшно хотелось знать, что он о ней думает.

Когда они приземлились, Брэк уже поджидал их на полянке. Сырые джунгли гудели от голосов насекомых и других невидимых под покровом леса созданий, которые скакали с ветки на ветку, раскачивая деревья вокруг них. Кто бы они ни были, драконов они, видимо, не боялись, равно как и харшини.

Р'шейл соскользнула со спины дракона и неуклюже рухнула на землю. Брэк улыбнулся и подошел к ней, помогая ей подняться.

— Не все так просто, как кажется?

— Кажется, я уже набила руку в езде на драконах. Но вот заново учиться ходить после этого… — Она с улыбкой взглянула на него и неуверенно поднялась на ноги. — Я так рада видеть тебя, Брэк. Как ты думаешь, мы можем на минутку спокойно присесть?

— Я думаю, это будет невредно, — согласился он, помогая ей пробраться через поляну к поваленному стволу, наполовину уже поглощенному окружающими его джунглями. Она с облегчением присела, в то время как Брэк повернулся к дракону и почтительно поклонился ему.

— Лорд Дранимир.

— Лорд Брэкандаран.

— Благодарю тебя за то, что ты целой и невредимой доставил дитя демона.

— Удача и капелька природной ловкости — единственная причина того, что она до сих пор жива, господин. Моей заслуги тут нет.

Брэк улыбнулся.

— И все же я благодарен тебе, господин.

— Долго ли вы будете обсуждать свои планы? Мы уже несколько дней в слиянии, и я хочу дать братии возможность передохнуть.

— Пускай слияние распадется. Мы призовем тебя позже, когда потребуется помощь.

Дракон склонил огромную голову поближе к Брэку.

— Может быть, тебе стоит воспользоваться возможностью и продемонстрировать дитя демона, каких манер стоит придерживаться общаясь с братией, лорд Брэкандаран. Она отчаянно нуждается в обучении.

Едва он закончил говорить, как слияние начало растворяться, и дракон распался на копошащуюся массу маленьких серых демонов, которые сразу же исчезали в пространстве. Не прошло и мгновения, как Брэк и Р'шейл остались на поляне одни.

— Чем ты ухитрилась так вывести из себя Дранимира?

— Кто знает? Он же сам сказал, что мне остро недостает знания демонического этикета. — Она с трудом разогнула ноги и взглянула на собеседника. — У тебя-то неплохо получается с ним общаться.

— У меня было несколько сотен лет практики.

— Ты действительно такой старый?

— Разве по мне не видно?

— На вид тебе никак не дашь больше тридцати пяти.

— В моем семействе медленно стареют, — улыбнулся он и, присев возле нее, заговорил серьезно. — Что ты делаешь здесь, Р'шейл? Я-то думал, что ты наводишь страх на Хитрию.

— Я это уже сделала.

Брэк рассмеялся.

— Ничего смешного в этом нет, Брэк! Все шло нормально, пока не умер Высочайший Принц Лернен. Тогда кузен Дамиана стал претендовать на трон, и, когда мы добрались до Гринхарбора, Гленанарана и прочих я нашла полумертвыми — они совсем истощили себя, пытаясь защитить Лигу чародеев. А после этого похитили Адрину — а она, кстати, беременна, — и мне пришлось идти освобождать ее и еще отговаривать Дамиана от безумной идеи напасть на кузена, чтобы отомстить ему. Если тебе этого мало, то можешь прибавить то, что Коранделлен еле держится на ногах от истощения, потому что слишком долго держит своей силой Убежище вне времени. — Она перевела дух и выжидательно взглянула на него.

— Да, дел у тебя хватило. Когда ты говорила с Коранделленом?

— Несколько дней назад. Я видела его во Всевидящем Кристалле.

— Н-да, пришлось побегать, не так ли?

— Не говори со мной покровительственным тоном, Брэк.

— Я не хотел. Но меня интересуют новости относительно Убежища.

— Понимаю. И ничего не могу с этим поделать, пока не разберусь с Хитрией и Фардоннией.

— А почему? Так ли все это важно? Почему бы не предоставить им возможность самим есть друг друга, а тем временем не заняться Хафистой? Или разобраться с бардаком в Медалоне?

— Но я занимаюсь Хафистой! По крайней мере, мне так казалось. Поэтому я отправилась первым делом в Хитрию. Затем я направляюсь в Медалон. Тардже может понадобиться моя помощь, и…

— Тарджа в плену, Р'шейл.

У нее перехватило дыхание от волнения.

— Когда? Как?

— Это случилось около месяца назад. Он утопил паром в Котсайде, но сам не успел убежать. Кариенцам пришлось ждать, пока окончится половодье, но они не теряли времени даром и сейчас со дня на день готовы перейти Стеклянную реку. Тарджу возьмут в Цитадель для расправы.

— Странно, что они до сих пор не убили его, — бесцветным голосом заметила она.

— Он для них слишком важная фигура. Публично повесить Тарджу в Цитадели — для кариенцев знак того, что они окончательно и бесповоротно утвердили свою власть над Медалоном. Его смерть должна поразить сопротивление в самое сердце.

— Это поразит в сердце не только сопротивление, — тихо проговорила она и закрыла лицо руками. Ей хотелось бы, чтобы мир ненадолго перестал существовать и дал ей перевести дыхание.

— Прости, Р'шейл.

— Сколько бы я дала за то, чтобы ты мне этого не говорил. — И тут она с удивлением спросила: — Но откуда тебе все это известно?

— У меня появился новый друг. Она держит меня в курсе того, что происходит в мире.

— Она?

— Глава Гильдии убийц нынче женщина.

— Ты удобно устроился, Брэк.

— Мне казалось, кое-кто тут просил не говорить с ним покровительственным тоном. Кроме того, ты до сих пор не ответила на мой вопрос. Что ты делаешь в Фардоннии?

— Пытаюсь предотвратить неприятности, которые сама же и приготовила. Если после созыва собрания Кирус не наберет большинство голосов, а так, скорее всего, и будет, то Гринхарбор через считанные часы окажется в осаде. Войск Дамиана не хватит надолго, даже если к нему присоединятся дружественные ему военлорды. Их армии разбросаны по всей Хитрии.

— Надеюсь, ты не собираешься просить помощи у Габлета. Он не слишком доброжелателен. Мне он, например, приказал убираться из Фардоннии.

— Ты не пытался образумить его?

— Когда общаешься с Габлетом, о разуме речи быть не может. Особенно если речь заходит о харшини. Или о такой деликатной материи, как вопрос о его наследнике. Кстати о наследниках — ты в курсе, что если у него не появится законного сына, то фардоннский трон достанется Дамиану?

Она кивнула.

— Мне сказала принцесса Марла.

— А как Адрина отнеслась к этой новости?

— Можешь сам представить.

Брэк нахмурился.

— И ты все-таки оставила их в Хитрии?

— Ты знаешь, из затеи с их браком только это и вышло правильно. Дамиан с Адриной наконец поняли то, что всем остальным было ясно давным-давно. Видимо, людям бывает нужно потерять то, что имеют, чтобы оценить, насколько они этим потерянным дорожат.

Он улыбнулся.

— Ты стала говорить как харшини, Р'шейл.

Она подняла брови, но спорить не стала.

— Итак, что ты собираешься делать с Габлетом?

— Пожалуй, если не удастся его уговорить, придется действовать силой.

— Что-то мне не нравится, как ты об этом говоришь.

— Брэк, мне нужно, чтобы армия Габлета отправилась в путь по морю в течение этой недели. И мне нужно, чтобы они шли помогать Дамиану, а не завоевывать Хитрию под благовидным предлогом. Если Габлет не хочет образумиться, я напугаю его, но так или иначе остановлю гражданскую войну в Хитрии раньше, чем она начнется.

— Зачем?

Она замешкалась с ответом.

— Ну, Р'шейл? Твое молчание меня пугает. Хотел бы я знать, что за сложные планы ты лелеешь?

Она беспокойно заерзала под его внимательным взглядом.

— Я не хочу, чтобы Зигарнальд — или любой другой бог — наживался на моих ошибках.

Брэк немного помолчал.

— Зигарнальд ведь хочет, чтобы ты уничтожила Хафисту, Р'шейл. Тебе не кажется, что ты слегка перебарщиваешь?

— Ты помнишь, Зигарнальд хотел, чтобы я «прошла закалку»? — недобро проговорила она. — Что же, пусть пеняет на себя, если забыл, что палка имеет два конца.

Качая головой, Брэк поднялся и протянул ей руку.

— Когда-нибудь, когда у нас будет достаточно времени, я расскажу тебе, как вежливо обходиться с демонами — и как существовать в этой жизни одному.

Р'шейл и Брэк и не старались скрываться, направляясь в Талабар. Брэк ехал на своем зеленом с металлическим блеском драконе, сотворенном по его просьбе леди Эларнимир с братией, Р'шейл же красовалась, восседая впереди на золотом драконе Дранимира. Они произвели сильное впечатление, проехав по городу, два существа из легенд с наездниками-харшини на спинах, появившихся из-за солнца и направившихся, вырастая на лету, прямо к площади перед Летним дворцом. Когда они наконец приземлились прямо в толпу перепуганных дворцовых стражников, город гудел, как встревоженный улей.

Р'шейл слезла с Дранимира, с удовольствием отметив, что недолгая поездка не лишила ее способности передвигаться на ногах.

— Надеюсь, что Габлет дома. Было бы очень глупо устраивать такое эффектное впечатление в его отсутствие.

— Он дома, — заверил ее Брэк, показывая на флаги, гордо реющие над главным входом во дворец. К ним уже спешил пузатый лысый человек в ярких шелковых одеждах. Его лицо выражало что-то среднее между глубоким изумлением и оскорбленной невинностью.

— Что все это значит? — завизжал он, с пыхтением пытаясь загородить им дорогу. — Во дворец нельзя в таком виде! Кто вы такие? Что вы хотите?

— Кто это, Брэк? — осведомилась Р'шейл. Они оба были открыты для силы и сияли чернотой нездешних глаз. И хотя площадь была забита стражей, драконы предотвращали возможные конфликты просто фактом своего присутствия здесь.

— Лектер Турон, ваше высочество, камергер короля Габлета, — выспренно отозвался Брэк.

«Когда требуется, Брэк бывает неплохим актером», — подумала Р'шейл. Стараясь не улыбаться, она обратила взгляд черных глаз на евнуха.

— Проводи меня к королю!

— Короля нельзя тревожить!

— Пойдемте, лорд Брэкандаран, — драматично объявила она. — Нам ни к чему эта мелюзга. Мы сами найдем короля.

Оттолкнув Лектера Турона, она прошествовала по площади рука об руку с Брэком. Лектер визжал во весь голос им вслед:

— Закройте ворота! Заприте! Быстрей! Защищайте короля!

Стражи повиновались. Захлопнувшись, двери загудели, а засов лязгнул, входя в паз.

— Не правда ли, он похож на лягушку?

— Точь-в-точь, — согласился Брэк. — А что ты собираешься делать с этими дверьми?

— Какими дверьми?

Не замедляя шага, она прошла там, где только что были сорвавшиеся с петель двери. Все остальные бросились врассыпную.

— Впечатляет.

— На самом-то деле я не знала, сработает ли это, — призналась она, понизив голос, чтобы слышал только Брэк. — Пойдем поищем короля?

— Развлекаешься?

— А ты разве нет?

Он позволил улыбке скользнуть по губам и, прежде чем ответить, оглядел то, что было парадным входом в Летний дворец Габлета.

— Мне противно это признавать, но ты права, мне это нравится.

— Хорошо. Люблю, когда людям нравится их работа.

Он двинулся за ней к лестнице, перешагивая через обломки дверей. Ошеломленная стража даже не пыталась остановить их, когда они прошли внутрь. Р'шейл огляделась, пытаясь угадать, где может скрываться Габлет — если он вообще скрывается. Может быть, наоборот, он жаждет схватиться с ней. Все-таки он был отцом Адрины, а та никогда ни от кого не пряталась.

Придворные, рабы и стражи расступались, освобождая им дорогу. Дойдя до тронного зала, Р'шейл подавила искушение сорвать двери с петель и здесь. Она ограничилась тем, что эффектно их распахнула. Длинный зал был полон перепуганных людей, трепещущих дорогими шелками при виде двух черноглазых и явно разгневанных харшини, вышагивающих по направлению к трону.

Они остановились, не доходя нескольких шагов до возвышения, на котором сидел Габлет, вцепившись в резные ручки своего трона побелевшими от ужаса пальцами. На его лице красовалось тщательно подготовленное презрение — страха почти не было видно.

— Кто вы такие?

— Я дитя демона.

— Кем бы вы ни были, леди, вы заплатите за ущерб, нанесенный дворцу. — Он обратил хмурый царственный взгляд на Брэка. — Мне казалось, я велел тебе покинуть Фардоннию?

— Я ответствен перед властью более высокой, чем ваша, ваше величество.

— А я нет! — вздорно возразил король. Он напомнил Р'шейл Адрину, какой она бывала в минуты сильного возмущения.

— Ты ответишь перед богами, Габлет, — предостерегающе проговорила Р'шейл, искренне надеясь, что ей не придется к ним обращаться. У нее не было особой уверенности в том, что на этот раз они поддержат ее.

— Боги не предадут меня!

— Может быть и так, ваше величество, но они сделают то, о чем попрошу их я.

Габлет взглянул на нее, прикидывая, насколько благоразумно будет оскорблять того, кто привык общаться с богами без посредников. Он заметно приутих и обратился к капитану стражи:

— Очистить зал.

— Сэр?

— Очистить зал! Все вон отсюда! Мигом!

Капитан поспешил исполнить приказ. В считанные минуты они остались одни, и двери захлопнулись, укрыв их от взоров перепуганных придворных, удирающих подальше от тронного зала.

— Что вы хотите? — спросил Габлет, увидев, что они остались одни.

— Я хочу, чтобы ты отправился в Хитрию, ваше величество.

— В Хитрию? Вот этот ваш друг всего несколько недель назад остерегал меня держаться от нее подальше, а теперь вы хотите, чтобы я захватил ее?!

— Тебе не нужно захватывать Хитрию, Габлет. Тебе предстоит предотвратить осаду Гринхарбора.

— Какую еще осаду?

— Твоя дочь теперь — Высочайшая Принцесса Хитрии, а ее столица сейчас в осаде, по крайней мере явно будет к тому моменту, когда твои войска подойдут к ней.

— Адрина? Эта маленькая изменница? С какой стати я буду помогать ей? Она предала меня, выйдя замуж за моего злейшего врага!

— Она вышла замуж за наследника твоего трона.

— Я скорее умру, чем позволю Дамиану унаследовать свою корону!

— Неплохая мысль.

Габлет холодно посмотрел на нее.

— Что я получу за это?

— Выйдешь из этой комнаты живым, для начала, — предостерегла его Р'шейл таким голосом, что даже Брэк испуганно покосился на нее.

— Ты не можешь убить меня, — фыркнул он. — Ты же харшини.

— Я дитя демона, Габлет. Я харшини только наполовину, и, поверь мне, мою человеческую половинку ничто не останавливает, когда мне нужно убрать человека, имеющего глупость встать на моем пути.

Габлет задумчиво запустил пальцы в бороду.

— Посылая свой флот освобождать Адрину, я должен что-нибудь получить взамен.

— Сейчас не время торговаться, ваше величество.

— Вы так думаете? Попробуйте, заставьте мои суда тронуться с места без моего приказа.

Р'шейл неохотно признала, что в его словах есть здравый смысл.

— Что ты хочешь?

— Я хочу сына. Законного сына.

— Этого я не могу тебе даровать.

— А, так у твоих возможностей есть пределы? Очень хорошо, в таком случае пускай Адрина со своим проклятым варваром гибнут в Гринхарборе — убивай меня хоть прямо сейчас. Это ничего не изменит. Если я умру, Вулфблэйд унаследует мой трон, вот только не сможет им завладеть, не правда ли? — Габлет злобно ощерился, ожидая ее решительных действий.

Р'шейл обдумала его слова. Если она согласится на его требования — предположим, что Желанна согласится помочь ей, — тогда она потеряет возможность объединить Фардоннию и Хитрию после смерти Габлета. С другой стороны, по-настоящему она хотела только одного — поскорее попасть в Цитадель.

Не так уж и важно, кто правит Фардоннией, лишь бы он не воевал с Дамианом. Тот не сможет выделить войск в помощь Тардже для освобождения Медалона от кариенцев, если будет втянут в войну — не важно, со своим кузеном или с тестем. Время поджимало, и препираться с Габлетом ей не хотелось.

— Отлично. Я поговорю с Желанной. Большего я тебе обещать не могу. Но попробуй только отказаться от своих слов, ваше величество, и я лично позабочусь, чтобы твой сын зачах и умер во чреве его матери.

Габлет кивнул. Ее угроза, казалось, не произвела на него никакого впечатления. Все, о чем он мечтал, — произвести законного наследника, и мечта готова была сбыться. Он просиял счастливой улыбкой.

— А ты нравишься мне, дитя демона. Я сегодня же отдам необходимые распоряжения, и к концу недели мы отплывем в Гринхарбор. Командующим я назначу Гаффена. Он всегда хорошо относился к Адрине.

— Гаффен?

— Второй по старшинству из моих незаконнорожденных сыновей. У него и у Тристана вечно были проблемы с Адриной. Кстати говоря, как там Тристан? Не могу себе представить, чтобы он спокойно смотрел, как Адрина удирает с хитрианским военлордом.

Прежде чем отвечать королю, Р'шейл посоветовалась взглядом с Брэком.

— Тристан мертв, ваше величество, как и большинство из охранников, которых ты послал на север с Адриной. Они были убиты в сражении с медалонцами.

Король побелел. Когда он наконец заговорил, ничего, кроме льда, в его голосе не осталось.

— С какой стати они полезли сражаться с медалонцами?

— Я полагаю, так приказал принц Кратин. Адрина покинула Кариен после их смерти.

Габлет долго молчал. Его гнев, казалось, можно было ощупать руками.

— Разобравшись с беспорядком в Хитрии, вы займетесь кариенцами, верно?

— Конечно, их нужно вымести из Медалона.

— В таком случае вы нашли себе союзника, дитя демона. Ни один из моих детей, прямых или побочных, умерших такой смертью, не останется неотмщенным.

 

Глава 31

Собрание военлордов, созванное для избрания Высочайшего Принца Хитрии, состоялось, наконец, через четыре дня после возвращения Дамиана и Адрины в Гринхарбор. Появилась Теджи Лайнскло и рассказала, что повстречалась в пути с дитя демона и что, когда они расстались, Р'шейл направлялась в Фардоннию, собираясь говорить с королем Габлетом.

Эти новости не слишком ободрили Дамиана. Плохо было уже то, что она исчезла не попрощавшись, но то, что после этого она направилась в Фардоннию, было еще хуже. Он не хуже прочих понимал, что должно произойти, если он победит на выборах. Но звать на помощь Габлета, который последние тридцать лет только и думал о том, как бы захватить его страну, пытавшегося нанять убийц, чтобы погубить его, — это не казалось Дамиану особенно мудрой мыслью.

— Ты смотришься очень…

— Как? — огрызнулся он на вошедшую в его спальню Адрину. — Глупо?

— Я собиралась сказать «лихо», но «глупо» тоже подойдет, если тебе так больше нравится.

Он и вправду чувствовал себя идиотом. Одной из причин, заставлявших его проводить как можно меньше времени во дворце, была та, что он ненавидел надевать все эти пышные одеяния. Он был весь в белом, традиционный цвет Высочайшего Принца, от высоких сапог из телячьей кожи до пышно расшитой куртки и короткого плаща, тяжелого и неудобного и совершенно неуместного во влажном климате Гринхарбора. Золотой венец на лбу казался пудовой гирей, а украшенные самоцветами ножны церемониального меча весили больше, чем сам клинок. В битве от него было бы не больше проку, чем от вязальной иглы. Адрина настояла на том, что, отправляясь на собрание, надо одеться, как подобает Высочайшему Принцу, неожиданно оказавшись заодно с принцессой Марлой.

Она улыбнулась и, подойдя, поправила венец — стало немного легче. Потом она расправила его светлые волосы.

— Ты смотришься вылитым Высочайшим Принцем.

— Смотреться принцем еще не значит победить на выборах.

— Ты так полагаешь?

— О боги, как же я ненавижу всю эту помпу и церемонии!

— Попробуй привыкнуть к ним, любимый.

Нежные слова были Дамиану в диковинку.

— Любимый?

— Ну не называть же мне тебя злобным варварским ублюдком, правда?

Он невольно усмехнулся.

— Да, пожалуй, не стоит.

Адрина опустилась на низкое сиденье подле него и поджала ноги, наблюдая, как он одевается. После их возвращения из крепости Дреджиан и последующей ссоры на берегу она изменилась настолько, что ему казалось, что перед ним совсем другой человек. Или, может быть, теперь она повернулась к нему стороной, которой он раньше никогда не замечал. Его тревожила эта перемена — не потому, что она ему не нравилась, а потому, что он опасался, что это ненадолго. Эта новая Адрина была той идеальной супругой, о которой он всегда мечтал. Она была умной, очаровательной и готова была любой ценой поддерживать его трон. В какой степени это определялось заботой о нем и в какой — желанием разделаться с Кирусом Иглспайком, Дамиан боялся даже подумать.

— Дамиан, объясни мне, пожалуйста, одну вещь. Почему тебя надо избирать Высочайшим Принцем? Разве это не наследный титул?

— Вообще-то да, но часто бывает так, что претендентов больше одного. В моем семействе часто случаются двойни, а старший по рождению не обязательно будет лучшим для этой работы.

— Двойни? О боги, почему ты не предупредил, что у меня может быть двойня?

Он улыбнулся, глядя на ее встревоженное лицо.

— Калан и Нарвелл, например, двойняшки. Даже у Лернена был близнец, только его брат умер еще в младенчестве.

— Но разве Лернен не объявил тебя своим наследником? Ведь в этом случае можно было бы обойтись и без выборов.

— Как правило, собрание действительно не больше чем формальность, — согласился он. — Оно дает военлордам почувствовать, что они тоже участвуют в делах. Но сейчас у нас два претендента.

— Как Кирус может считать себя претендентом, если именно тебя Лернен назвал наследником? Я понимаю, почему он выскочил, полагая, что ты пропал в Медалоне, но теперь, когда ты вернулся, ему стоило бы вежливо откланяться.

— Кирус никогда ничего не делает вежливо, а уж того, что неправ, и вовсе никогда не признает. Нет, он будет драться до последнего. Он зашел слишком далеко, чтобы теперь отступать.

— Как бы я хотела пойти с тобой. У меня есть что сказать лорду Иглспайку.

— Именно поэтому я и рад, что ты не пойдешь со мной.

Она улыбнулась. Прежняя Адрина, наверное, кинула бы в него чем-нибудь тяжелым.

— Будь только поосторожнее, разговаривая с ним сам, Дамиан.

— Я не выйду из себя, как бы он ни старался.

— Я не боюсь, что он разозлит тебя. Главное, не дай ему победить.

Он подошел к ней и осторожно поднял ее на ноги. Она не сопротивлялась. Он привлек ее к себе и поцеловал, поражаясь, насколько приятно делать это, не опасаясь, что она всадит ему нож между лопаток. Она уронила голову ему на грудь и застыла так.

— Возвращайся целым и невредимым, — попросила она, глядя на него. В ее изумрудных глазах стояли слезы.

— Я постараюсь, ваше высочество. — Он еще раз поцеловал ее и, обняв за плечи, прошел с ней в центральную комнату его апартаментов. Точнее говоря, их апартаментов — после возвращения в Гринхарбор Адрина перебралась к нему. Альмодавар уже поджидал их, одетый, как на битву. Увидев его, Адрина нахмурилась.

— Альмодавар! Ты до сих пор не готов?

— Он не пойдет со мной, — объяснил Дамиан. — Я оставляю его защищать дворец.

— Но тебе же нужна почетная стража!

— И она у меня есть. Но Кирус, если выборы пройдут не так, как он надеется, может перейти к действиям прямо во дворце Лиги чародеев. Я не намерен повторять своих ошибок. Альмодавар остается здесь, чтобы обеспечить твою безопасность.

— Тебе он нужен больше, чем мне, — настаивала она.

— Этот вопрос, Адрина, мы обсуждать не будем. — Он поцеловал ее в лоб и легонько оттолкнул. — Мы еще увидимся позже. Когда все закончится.

Она кивнула, но ничего не ответила. Альмодавар открыл ему дверь, и он, не оборачиваясь, шагнул за порог.

— Дамиан!

Он остановился и обернулся к ней.

— Да?

Она приготовилась сказать что-то, даже раскрыла рот, потом, видимо, передумала и беспомощно пожала плечами.

— Будь осторожен.

Он подождал продолжения, но, видимо, она уже раздумала говорить. С шутовской покорностью он поклонился ей.

— Всегда к услугам вашего высочества.

Она хмуро посмотрела на него и обратилась к капитану:

— Уведи его отсюда, Альмодавар. Похоже, этот венец совсем отдавил ему мозги.

Даже Альмодавар не смог удержаться от улыбки, которая, как назло, придавала ему особенно свирепый вид.

— Сюда, господин.

Выходя, Дамиан встретил ее взгляд. Она улыбнулась ему. В этой улыбке не было ни подвоха, ни фальши. И внезапно ему показалось, что совсем не важно, что еще может произойти в этот день.

Зал собрания во дворце чародеев предназначался для избрания Высочайшего Принца или конфирмации военлордов. Это была девятиугольная комната без окон, не слишком большая, но роскошно обставленная. На семи стенных панелях красовались мозаики, выложенные из золота, серебра и полудрагоценных камней, изображающие гербы военлордов Хитрии. В центре восьмой панели были входные двери, но закрытые, они складывались в ромбический символ Лиги чародеев. А на стене, противоположной дверям, на листе из чистого золота красовалась оскаленная волчья голова — эмблема семейства Вулфблэйдов. Свисающая с потолка массивная люстра, которую каждый раз приходилось по целому часу разжигать двум специальным прислужникам, была единственным источником света.

В центре комнаты стоял девятиугольный стол, окруженный девятью резными стульями. В точности как и стены комнаты, столешница была разделена на десять частей, окрашенных в цвета семи провинций, королевского дома и Лиги. Впервые Дамиан попал сюда в день десятилетия — Марла показал ему комнату, чтобы он почувствовал значимость своего рождения.

Дамиан занял место — не под гербом Вулфблэйдов, а под знаком провинции Кракандар — вздыбленным кракеном его покойного отца, Ларана Кракеншилда. Дамиан не помнил отца, но все равно временами печалился о нем. Судя по рассказам, Ларан был сильным и жестоким мужчиной. С таким человеком можно было бы вступить в союз. Он подумал, что ему придется теперь подыскивать себе замену в Кракандаре. Если он получит титул Высочайшего Принца, то провинции понадобится новый военлорд.

Прочие военлорды тоже заняли свои места, щеголяя роскошными одеяниями. По сравнению, скажем, с украшенным драгоценными камнями панцирем Торена Фоксталона наряд Дамиана казался просто скромным. Кирус, одетый в белое, избегал встречаться с ним глазами, равно как и Конин Фоксталон. Входя, Рохан кивнул ему. Теджи улыбнулась, увидев его, а Нарвелл даже не взглянул в его сторону, внимательно всматриваясь в лица прочих военлордов. У Дамиана потеплело на сердце при виде младшего сводного брата. Было непривычно, что Нарвелл беспокоится о нем, а не наоборот.

Калан появилась последней. На ней была простая черная куртка, украшенная только ромбической эмблемой ее Лиги. Она вошла, и двери за ней закрылись сами собой. Не говоря ни единого слова, военлорды расселись по своим местам. Верховный Аррион положила руки на стол и прикрыла глаза.

— Мы собрались, чтобы избрать нового Высочайшего Принца. Да даруют нас боги мудростью.

— Да даруют нас боги мудростью, — эхом повторили за ней военлорды, кто с большим, кто с меньшим энтузиазмом. Калан открыла глаза и села, вглядываясь в лица собравшихся.

— Согласно воле покойного Высочайшего Принца, Дамиан Вулфблэйд является его законным наследником, он же является им и по праву рождения. Есть другие кандидаты?

Эта фраза была обязательной данью традиции, но сейчас взгляды всех присутствующих обратились на Кируса. Он медленно кивнул и поднялся на ноги.

— Лорд Иглспайк?

— Я предлагаю свою кандидатуру, госпожа.

— На каком основании?

— По праву рождения.

— Твоя прапрабабка была урожденной Вулфблэйд, лорд Иглспайк. По праву рождения у лорда Вулфблэйда больше оснований претендовать на трон.

— Я упомянул о своем рождении, просто чтобы подкрепить свои требования, госпожа. На самом деле я предлагаю свою кандидатуру, потому что считаю, что лорд Вулфблэйд замыслил измену.

Ответом на его слова было тревожное молчание.

— Это серьезное обвинение, господин.

— Не менее серьезное, чем действия лорда Вулфблэйда.

— Можешь ли ты обосновать свое обвинение? — требовательно вопросил Нарвелл, поднимаясь на ноги. — Если нет, то лучше тебе сесть, прежде чем я…

— Заткнись, Нарвелл, — взорвалась Калан, превратившись на секунду из Верховного Арриона, говорящей с военлордом, в сестру, защищающую брата.

— Калан! — попытался возразить он. Сестра была старше брата всего на двенадцать минут, но в споре с ним побеждала всегда она.

— Сядь, Хоксворд, — произнес Рохан. — Кирус выроет себе могилу и без твоей помощи.

Нарвелл неохотно уселся, а Кирус обернулся к Рохану.

— Ты угрожаешь мне, господин?

— Нет, Иглспайк, это еще не угроза. Ты сам поймешь, когда я это сделаю.

— Когда меня прервали, я говорил о том, — продолжал Кирус, пристально глядя на Нарвелла, — что Дамиан Вулфблэйд замыслил измену. Поэтому его нельзя допускать до трона, независимо от того, какой была воля покойного Высочайшего Принца.

— Не потрудишься ли ты уточнить свои слова, господин?

— Он противозаконно вступил в союз с чужестранными силами, а потом женился на фардоннке.

— По крайней мере, женился, — заметила Теджи, хихикнув. — Старого бедняги Лернена и на это не хватало.

Кирус не поддержал ее тона.

— Это серьезное дело, госпожа. И лучше бы тебе отнестись к нему соответственно.

— Я пытаюсь воспринимать все серьезно, Кирус, и буду, если только ты не успокоишь меня, сказав, что просто шутишь. — Она повернулась к Дамиану. — Что ты скажешь, лорд Вулфблэйд? Правду ли говорит Кирус? Правда ли, что ты вступил за нашими спинами в союз с чужестранными силами? О том, что ты женился на фардоннке, уже все, я думаю, наслышаны.

— Кирус говорит чистую правду, — невозмутимо ответил Дамиан.

Кирус уставился на него, не в силах скрыть изумления.

— Ты признаешься в своих преступлениях?

— Я не знаю, что ты называешь преступлениями, кузен, но я действительно заключил соглашение с Медалоном, и я думаю, вы все уже видели мою жену. — Остатки гордости заставили Кируса при этих словах Дамиана отвести глаза в сторону. Дамиан спросил себя, догадался ли тот, как Адрине удалось ускользнуть. — Но у меня есть смягчающие обстоятельства.

— Какие еще смягчающие обстоятельства? — фыркнул Конин Фальконланц. — Чем можно оправдать подобные поступки?

— Меня попросили помочь Медалону. И мне приказали жениться на Адрине.

— Кто?

— Что касается первого, то лорд Брэкандаран, харшини, попросил меня о помощи. А что касается второго, то речь идет о дитя демона. Она была вверена моему попечению самим Зигарнальдом, так что отказаться я не мог. Кирус недоверчиво засмеялся.

— И ты думаешь, мы поверим, будто бы бог войны явился тебе и просил тебя помогать дитя демона?

— Да.

— Неслыханно! Чем ты это докажешь?

— Спроси Гленанарана, если тебе недостаточно моего слова. Уж слову харшини-то ты поверишь? Он был с нами, когда мы оказались в Медалоне, и я уверен, что он без труда вызовет тебе бога войны, так что ты сможешь сам спросить у него, что хочешь.

Только Калан и Нарвелл знали, что он разговаривал с Зигарнальдом. Все военлорды, за исключением Кируса, благоговейно застыли, услышав об этом. Лорд Иглспайк обвел взглядом сидящих за столом и покачал головой.

— Значит, это мне одному эти басни кажутся пустым вымыслом?

— Нет, просто ты один здесь кровно заинтересован в том, что бы мы им не поверили, — уточнила Теджи. — Я верю Дамиану, и, когда до этого дойдет, скажу, что предпочитаю Высочайшего Принца, который разговаривает с богами, тому, кто, прикрываясь моим именем, обманывает своих товарищей.

Видно было, что Кирусу неуютно. Он не ожидал, что Теджи уже прослышала о его уловке, к тому же он рассчитывал, что у него в заложниках будет Адрина.

— Что же, лорд Иглспайк? — спросила Калан. — Звать ли мне харшини, который может засвидетельствовать правоту слов Вулфблэйда?

Кирус покачал головой.

— В этом нет необходимости, госпожа. Лорд Вулфблэйд — человек чести.

— Честный предатель? Ты мне льстишь, господин.

Военлорд пропустил эти слова мимо ушей, но остался стоять.

— Остается все же вопрос о его женитьбе на фардоннке. Может быть, он и взял ее в жены по настоянию дитя демона, но это не делает ситуацию более приемлемой для нас.

— А что тебе так не нравится, Кирус? — насмешливо уточнила Теджи. — То, что она фардоннка, или то, что ты не можешь удержать ее в своей темнице и пары часов?

Кирус сдержал порыв гнева.

— Что бы я ни делал, госпожа, сделано мною для блага Хитрии.

— Значит, у нас одна цель, господин, — вступил в разговор Дамиан. — Я тоже всем сердцем болею за благо Хитрии.

— Если бы ты заботился о Хитрии, ты не стал бы навязывать нам эту женщину! Эту змею! Когда она в прошлый раз была в Гринхарборе, ты утверждал, что она пыталась убить Лернена!

— Я ошибался.

— Ошибался тогда? Или теперь ты начал думать яйцами? — Он оглядел собравшихся с многозначительной ухмылкой. — Я слышал, она опытная курт'еса.

Дамиану пришлось приложить все силы, чтобы сдержать порыв перепрыгнуть через стол и схватить лорда Иглспайка за горло.

— Изволь говорить с почтением о своей Высочайшей Принцессе, — выговорил он, оставаясь внешне спокойным.

— Она не моя Высочайшая Принцесса и никогда не будет ею!

— Станет ли Адрина Высочайшей Принцессой, нам еще предстоит решить, — напомнила им Калан, слегка повышая голос. — Лорд Иглспайк, есть ли у тебя конкретные претензии к принцессе, или тебе просто неприятна ее национальность?

— Я не вижу ни одной серьезной причины признавать эту заграничную шлюху, — вставил слово Конин Фальконланц.

Дамиан вцепился в края своего сиденья, так что костяшки пальцев занемели, но не выдал ничем своего гнева.

— Одну причину? Пожалуйста. Порох.

Это привлекло их внимание.

— Порох? — выдохнула Теджи. — О боги, да если бы ты избавил Габлета от забот обо всех дочерях сразу, он бы и тогда не поделился с тобой своим секретом.

— Не сомневаюсь в этом, да и Адрина тоже. Когда Габлет подписывал с Кариеном соглашение, которое предусматривало, что он раскроет им секрет пороха, оговаривалось, что соглашение скрепляется знаком Адрины и Кратина. Она понимала, что у Кратина мало шансов выполнить условия договора. Поэтому, понятно, она опасалась, что разгневанные кариенцы захотят сорвать на ком-нибудь зло — и первым человеком, который подвернется им под руку, окажется она. Так что она настояла на том, чтобы до отъезда из Фардоннии ей тоже открыли этот секрет.

— И она передала его кариенцам? — быстро спросил Торен Фоксталон, до этого ни разу не раскрывший рта на этом собрании. Дамиану казалось, что он просто дремлет, но поднятая тема, видимо, пробудила его от спячки.

— Нет. Она поделилась им только со мной.

— За что тебе-то такая честь? — пренебрежительно хохотнул Кирус.

Дамиан томно растянул губы.

— Да просто я тоже кое-что смыслю в курт'есах, господин.

Теджи захлопала в ладоши и восхищенно рассмеялась.

— Получай, Кирус! Я думаю, пора заканчивать эту бессмысленную болтовню. Мы все уже решили, кто за кого будет голосовать, и не думаю, чтобы дальнейшие разговоры могли повлиять на наше решение. Они даже моего мнения не изменили. Вели приступать к голосованию, Калан!

Кирус обвел взглядом сидящих за столом, прикидывая свои шансы. Теджи он потерял — это было очевидно, да и Фоксталон был заметно воодушевлен перспективой заполучить секрет изготовления пороха. Нарвелл с самого начала был против него, а что до Рохана, то было ясно, чью сторону он примет. Он поднял руки и тяжело опустился на свое место.

— Ну так начинайте свое проклятое голосование. Это же просто фарс!

— Я приступаю к сбору голосов, господа, — согласно кивнула Калан, нахмуренными бровями выражая неодобрение Кирусу.

— Лорд Бербоу, кому отдает свой голос Искомдар?

— Вулфблэйду.

— Леди Лайнскло? Кому отдает свой голос Восточная провинция?

— Вулфблэйду.

— Лорд Фальконланц? Кому отдает свой голос Гринхарбор?

— Иглспайку.

— Лорд Хоксворд? Кому отдает свой голос Эласапин?

— Вулфблэйду.

— Лорд Фоксталон? Кому отдает свой голос Пентамор?

Торен поерзал на своем стуле, обреченно глядя в стол перед собой.

— Вулфблэйду.

Дамиан облегченно перевел дыхание. Пять из семи военлордов на его стороне — два дня назад он не смел и надеяться на такое.

— Лорд Иглспайк? Кому отдает свой голос Дреджиан?

— Иглспайку, — разъяренно ответил тот. — Ради всего святого, кому же еще!

— Лорд Вулфблэйд? Кому отдает свой голос Кракандар?

— Вулфблэйду. — Больше ничего не стоило говорить.

— Итак, я провозглашаю Дамиана Вулфблэйда Высочайшим Принцем Хитрии. Да здравствует Высочайший Принц Дамиан!

Кирус с грохотом отодвинул свое сиденье и поднялся на ноги.

— Сегодня плохой день для Хитрии, господа. Вы вручили нашу страну человеку, которого держит в руках фардоннская шлюха. И вы еще пожалеете об этом решении. Пойдем, Конин, помянем с тобой нашу бывшую национальную независимость.

Лорд Фальконланц встал и молча проследовал за Кирусом. Двери отворились, когда они приблизились к ним, и захлопнулись за ними, едва они переступили порог комнаты. Казалось, ушедшие военлорды унесли с собой все напряжение, скопившееся в комнате.

— Кто хочет поспорить, что эти поминки Кирус начнет с объявления гражданской войны? — спросил Рохан у собравшихся.

— Что-то не тянет на спор, Рохан, — отозвалась Теджи.

— Калан, как Высочайший Принц, я хочу взять на себя командование войсками Лиги чародеев.

Верховный Аррион не колебалась ни секунды.

— Они твои, Дамиан, вместе со всем прочим, что тебе может потребоваться.

Рохан рассмеялся.

— Да, есть резон делать дела в рамках семьи. Как вы полагаете, много ли времени у нас осталось?

— Я думаю, что до восхода, — ответил Дамиан. — Я бы на их месте подождал, пока мы откроем ворота поутру.

— Значит, мы не станем открывать городских ворот, — угрюмо отозвался Нарвелл.

— А как насчет гавани? — осведомилась Теджи. — Кирус с Конином вполне в силах блокировать ее.

— Я предупредил все рыболовецкие суда сегодня утром, прежде чем идти сюда. Те, кто хотел увести свои суда из гавани, уже это сделали. Что касается остального, то, если дитя демона можно верить, помощь должна быть уже в пути. Нам не придется ждать ее больше пары недель.

— Помощь? Какая помощь? — подозрительно спросил Фоксталон.

— Фардоннцы.

— Как фардоннцы? Им доверять нельзя!

— Я и не доверяю им, — отозвался Дамиан. — Но я доверяю дитя демона.

— Хочется верить, что твое доверие обосновано, Вулфблэйд, — угрюмо сказал Рохан. — Мы очень многое доверили этой девчонке.

Дамиан улыбнулся.

— У этой девчонки в руках сила, которая может уничтожить бога, Рохан.

— Ее сил может хватить и на то, чтобы уничтожить всех нас, — зловеще напомнила ему Калан.

 

Глава 32

Поначалу осада не слишком беспокоила жителей Гринхарбора. Если уж на то пошло, то в этом была своя новизна, что-то отличающееся от повседневной рутины. У городских стен целыми днями стояли толпы желающих взобраться на крепостную стену и полюбоваться армиями Гринхарбора и Дреджиана, собравшимися внизу. Несколько предприимчивых молодцов даже стали торговать правом подняться наверх, договорившись предварительно с охраной, и делали неплохую коммерцию, пока об этом не прослышал Дамиан и не упрятал коммерсантов за решетку.

Но на второй неделе начались перебои снабжения, и новинка моментально вышла из моды. Пресной воды было вдоволь, но Гринхарбор был слишком большим городом, чтобы наличных запасов пищи надолго катило на всех. В городе обитало около пятидесяти тысяч человек, кормившихся благодаря морю и многочисленным пригородным фермерским хозяйствам. Закрыв гавань, город лишился каждодневного улова с моря, а закрыв ворота перед носом армий лорда Иглспайка и лорда Фальконланца, он потерял возможность ввозить продукты посуху. Дамиану докладывали, что цены на хлеб выросли уже в сотню раз.

Но и во дворце с едой было туго, потому что большую часть дворцовых запасов Дамиан публично роздал уже на седьмой день осады, чтобы голодные жители не ломились во дворец, надеясь ограбить сытные кладовые с провиантом Высочайшего Принца и его семьи.

Кирус и Конин придерживались обычной осадной тактики. Они даже не пытались напасть на город. Им это и не было нужно. Не внешняя угроза должна была погубить город, но внутренние беспорядки. Дамиан назначал отряды для защиты стен города, но большая часть его войск была занята поддержанием порядка на улицах. Осада затягивалась, и ему становилось все труднее сдерживать оппортунистов и мятежников. Он начал сажать их в тюрьму. Этим утром он приказал казнить троих горожан за продажу укрытого зерна по вздутым ценам. Он не жалел их. Когда их головы упали в корзину перед плахой, его единственной мыслью было — «тремя едоками меньше».

В городе было пятнадцать сотен рейдеров, по три дозволенных законом сотни на каждого военлорда. Стражи Лиги чародеев, при всех их достоинствах, не имели реального опыта боя. Он поставил рейдеров на стены, а стражей Лиги использовал для гражданских действий. Они отлично подходили для этого. Они знали город, а горожане знали их. В сумме у него было две с половиной тысячи человек — и ни малейшего представления о том, придет ли помощь, и если да, то скоро ли. А в лагере осаждающих было не меньше десяти тысяч человек.

В дверь постучали, и он досадливо поднял голову. Изящный резной стол перед ним был завален бумагами. Глядя на Лернена, никак нельзя было сказать, что он завален таким количеством работы. Становилось любопытно, как дяде удавалось выкроить время для своих многочисленных извращений. Дамиану, с тех пор как он стал Высочайшим Принцем, едва хватало времени наскоро поесть и поспать.

— Что надо? — грозно вопросил он.

Дверь приоткрылась, и в нее просунулась голова Адрины.

— У тебя есть минутка, Дамиан?

— Нет, — горестно ответил он.

Она открыла дверь и вошла, ведя за собой харшини Гленанарана. Дамиан, нахмурившись, встал.

— Что на этот раз, Адрина? Обыватели напали на Лигу чародеев?

Гленанаран улыбнулся. Впрочем, это еще ничего не значило. Харшини привыкли реагировать улыбкой на все, что говорили окружающие. Рослый и стройный, с длинными светлыми волосами, прихваченными простым кожаным ремешком, он казался еще более высоким за счет длинного белого плаща. Темные глаза вошедшего излучали надежду — человеку не под силу было изобразить такой взгляд.

— Нет, ваше высочество. Но мне печально глядеть, как ты изнуряешь себя работой.

— Управлять осажденным городом оказалось куда труднее, чем я ожидал, божественный. Естественно, что я изнурен.

— Не слушай его, Гленанаран. Дамиан обожает жалеть себя. — Адрина подмигнула ему. Она казалась подозрительно веселой.

— Что ты затеяла, Адрина?

— У нас идея.

— Собственно, это идея Высочайшей Принцессы, ваше высочество. Я — просто исполнитель ее замысла.

— Как и все мы, — пробормотал Дамиан и сел. — Хорошо. Расскажи мне о своей великой идее, Адрина. Хуже уже не будет.

— Прикажи всем рыболовным судам приготовиться к выходу в море.

— Если ты еще не заметила, Адрина, гавань закрыта.

— Я знаю. Лодки не могут выйти из закрытой гавани, но рыба-то может пройти.

— О чем ты говоришь?

— О рыбе, Дамиан. Знаешь, эти маленькие серебристые штучки, которых люди едят?

Он невольно улыбнулся.

— Высочайшая Принцесса имеет в виду, что мы может призвать рыбу в гавань и что рыбаки могут ловить ее сетями, не выходя из гавани, — пояснил Гленанаран.

Дамиан откинулся назад в своем кресле и изумленно уставился на Адрину.

— Это просто самая блестящая идея!

— Мне тоже так кажется.

— А вы можете это сделать, божественный? Разве это не противоречит вашему запрету на убийство? Ведь эти рыбы попадут прямиком в кастрюли жителей Гринхарбора.

— Мы не одобряем насилия, ваше высочество, но подчиняемся законам природы. Смерть является неотъемлемой частью жизни. Все создания на свете служат пищей другим тварям. Даже люди, возвращаясь в землю, питают земных тварей, которыми в свою очередь кормятся другие животные. Не могу сказать, что эта мысль делает меня счастливым, но я не могу равнодушно смотреть, как голодают люди Гринхарбора.

— Я сейчас же прикажу людям выйти в море. И пошлю отряд присмотреть за гаванью, чтобы не было беспорядков с дележом улова. Я так благодарен тебе, Гленанаран. Для нас это вопрос жизни и смерти.

Харшини торжественно поклонился.

— Я понимаю это, ваше высочество. А теперь, с вашего позволения, я возвращусь в Лигу — мне нужно поговорить с Фаранделаном и Джоранарой. Для этого дела мне понадобится их помощь.

— Конечно, — согласился Дамиан. — И еще раз спасибо тебе.

Как только он вышел, Адрина обошла столик и, сдвинув в сторону одну из груд пергамента, уселась на ее место. Она выглядела страшно самодовольно.

— Как тебе моя первая акция на посту Высочайшей Принцессы?

— Неплохо.

— Неплохо! Это была просто гениальная находка!

— Да. Но ты и сама это знаешь. Я не собираюсь раздувать твое самомнение — ты и так готова лопнуть от гордости.

Адрина рассмеялась. Она казалась такой счастливой — несмотря на смерть Тамилан и прочие беды, свалившиеся на нее потом. «Она наконец-то нашла себя», — понял Дамиан. У нее были власть и уважение окружающих, и она могла теперь использовать свой интеллект на что-нибудь более дельное, чем пустые интриги. Габлет просто дурак, что не разглядел своей дочери. А может быть, наоборот, он все видел и поэтому и сослал ее в Кариен, где, как он полагал, она была безопасна для него.

Она посмеялась и наконец стала серьезной.

— Это только временная мера, Дамиан. Мы не можем без конца просить харшини пригонять рыбу к нам в гавань.

— Я понимаю. Но нам нужно продержаться — с каждым днем помощь все ближе.

— Ты еще веришь, что Р'шейл сможет уговорить моего отца прислать нам помощь?

— Если кто на это способен, то только она. Вопрос только в том, сколько времени ей понадобится. Она понимает, насколько это важно для нас.

— Собственно, я не понимаю, почему она не могла остаться здесь и выпустить в нужный момент несколько огненных шаров, как она делала это в лагере защитников в Медалоне. Это быстро поубавило бы пыл у Кируса.

— Она хочет мира, Адрина, — напомнил он. — Кроме того, хотя шаровые молнии могут запугать Кируса, еще вернее они просто спалят мой город.

— Ты надеешься, что битва на улицах Гринхарбора не причинит городу никакого вреда?

— Нет. Но я могу хоть как-то контролировать ход битвы. Р'шейл же своей магией управлять еще не умеет.

— Как ты думаешь, она когда-нибудь будет готова ко встрече с Хафистой? — спросила принцесса.

— Я надеюсь на это.

— Если она проиграет, — задумчиво сказала Адрина, — остаток наших жизней пройдет среди войн. Я жила среди кариенцев, Дамиан. Я знаю, что они хотят. Хафиста не успокоится, пока весь мир не встанет на колени перед ним.

Харшини призвали рыбу в гавань, и проблема пропитания на ближайшие дни была разрешена, но на ее место стала новая, и не менее острая, чем угроза голода. Хуже всего было то, что Дамиан не знал, как бороться с новым врагом. Это был мусор.

В обычное время целая армия рабов собирала городские отходы и вывозила их в пустой заброшенный карьер в нескольких лигах от города. Но теперь фургоны с мусором стояли переполненными и девать их было некуда. Дамиан отказался от мысли вывалить их в гавань и приказал весь мусор сжигать. Все было бы ничего, будь мусор сухим, но во влажном воздухе Гринхарбора ничего не хотело сохнуть. Хлам горел слишком медленно. Горы мусора начали вырастать на улицах, а на десятый день с начала осады Калан сообщила, что в бедных кварталах города появились первые больные.

Он объявил карантин в зараженных районах, и это слегка замедлило распространение болезни, но не остановило ее. Харшини, которых человеческие хвори не брали, дни и ночи ухаживали за больными, но их было только трое и им было не справиться с напастью. Чародеи из Гильдии работали вместе с ними, падая от изнеможения, и скоро болезнь перекинулась и на них. Он всего два раза видел Калан после начала эпидемии, и выглядела она измученной до предела.

У него была яростная ссора с Адриной, решившей тоже отправиться в госпиталь, мотивируя это тем, что позиция Высочайшего Принца только укрепится, если все увидят, что его жена помогает больным. Становилось уже заметно, что она беременна, и даже если бы его не ужасала сама мысль о том, что она может подхватить какую-нибудь заразу, он не собирался позволить ей подвергать опасности их ребенка. Она очень неохотно отказалась от своего намерения, и то только после того, как он напомнил ей о младенце. С этого дня ее настроение оставляло желать лучшего. Словно пойманный леопард, Адрина слонялась по дворцу, неприкаянная и тяготящаяся своей бесполезностью. Он не удивлялся — у самого на душе кошки скребли.

На пятнадцатый день осады Кирус снарядил посланца с белым флагом. Посланца пропустили через малые ворота — им оказался Серрин Иглспайк, младший брат военлорда Дреджиана. Он прошел во дворец, провожаемый взглядами жителей, уставших от осады и надеющихся, что появление молодого лорда знаменует окончание их испытаний.

— Мой брат обещает вам снисхождение, господа, — сообщил Серрин, стоя перед Дамианом, Нарвеллом, Роханом, Теджи, Адриной и принцессой Марлой в главном зале. Он вручил Дамиану свиток, помеченный гербом Иглспайков, — официальные условия капитуляции, предлагаемые Кирусом. Дамиан не потрудился даже распечатать его.

— В обмен на что? — осведомился Рохан.

— Лорд Вулфблэйд должен сдать город, отречься от трона и удалиться в изгнание в любую страну по его выбору. Вы, господа, — добавил он, обращаясь к остальным военлордам, — можете возвращаться в свои провинции в случае, если немедленно присягнете в верности лорду Иглспайку.

— Кирус, должно быть, думает, что мы тут сильно скучаем, — заявила Теджи. — Верно, он послал Серрина развлечь нас.

— Мы не шутим, госпожа.

— Надеюсь, что это так, — рассмеялась Теджи. — Отошли его обратно к старшему брату, Дамиан. И лучше бы по частям.

— Заманчивая идея, леди Лайнскло, но он явился сюда под белым флагом, — напомнил ей Дамиан. — Если тебе так хочется порушить его на куски, подожди просто, пока он не выйдет за стены города.

Серрин недоверчиво глядел на них.

— Вы это серьезно? Вы осаждены, вы голодаете — и вы еще и шутите! Не можете же вы надеяться продержаться долго.

— Не твоя забота, на что мы тут надеемся, — ответил Дамиан молодому человеку.

— Это ваш ответ на наши условия?

— Вот тебе твой ответ. — Дамиан порвал на куски нераспечатанный документ и швырнул в Серрина обрывки. — Возвращайся и скажи своему братцу и его дружкам, что мы не разговариваем с изменниками. Чем терять время, выдумывая условия моей капитуляции, лучше бы привел в порядок свои дела. Я слышал, это самое разумное, когда знаешь, что твоя смерть уже близка.

— Ты пожалеешь об этом, Вулфблэйд, — предостерег Серрин.

— Жалеть придется Кирусу, — предрек Дамиан.

На следующий день началась бомбардировка города.

Стены Гринхарбора были скорее украшением, чем реальными защитными сооружениями, и до сих пор противника удерживала от нападения только готовность Кируса выждать время. Но теперь, когда военные машины были пущены в ход, рано или поздно стены будут проломлены и армии Гринхарбора и Дреджиана ворвутся в город.

Но Кирус не сразу приступил к стенам. Булыжники и горящая смола разбрасывались по городу, убивая тех, кого угораздило оказаться на их пути. Сначала Дамиан решил, что это просто пристрелка, но через два дня осознал, что речь идет о преднамеренной попытке деморализации и без того отчаявшихся горожан. Бомбардировка продолжалась непрерывно, днем и ночью, и в городе нарастал погребальный звон.

У них были свои катапульты на стенах, но не такие мощные, как у Кируса, и тот удерживал свои войска вне досягаемости городских орудий. К исходу второго дня под непрекращающимся огнем была предпринята атака на городские ворота — но не Кирусом, а толпой взбунтовавшихся жителей, решивших любой ценой выбраться из города, превратившегося в ловушку. Пришлось бросить силы рейдеров против своих же людей. В столкновении погибло не меньше дюжины: кого затоптали, кого убили рейдеры, защищавшие ворота от напора толпы. Дамиан ввел комендантский час и назначил наказание каждому, кто будет появляться на улицах без определенной цели.

Поздней ночью он наконец добрался до своих покоев, надеясь урвать хоть пару часов сна перед рассветом, когда город опять разбудит его взрывом отчаянных криков. Когда Дамиан вошел, Адрина уже спала, и он постоял среди залитой лунным светом комнаты, любуясь ею через прозрачные занавеси, которые защищали постель от насекомых. Он давно не видел ее и сейчас с удивлением почувствовал, насколько успел соскучиться по ней. Беременность ей шла. Казалось, что расцветающая внутри жизнь осветила Адрину своим покоем. Она всегда была красива, но теперь просто ошеломляла. Усмехнувшись, он вспомнил постоянный парад невест, который устраивала ему Марла все эти годы, и порадовался, что дождался той, за которую действительно стоило сражаться.

Он не издал ни звука, но какой-то инстинкт подсказал Адрине, что она не одна. Ее глаза раскрылись, и тревога ушла из них только тогда, когда она осознала, кто стоит в дверях.

— Я не хотел будить тебя.

— Да я по-настоящему и не спала, — ответила она, лениво потягиваясь. — Который час?

— Поздно. Очень поздно.

— Тогда тебе стоит немного поспать. Следующим утром опять будет осада.

— Я знал, что ты всегда найдешь, чем подбодрить меня.

Она откинула занавески, чтобы лучше видеть его.

— Ты выглядишь устало.

— В самом деле? Мне казалось, что я просто выжат как лимон.

— Сегодня было так плохо?

Он устало кивнул и присел на край ее постели. Краешком сознания он обдумывал, стоит ли снимать сапоги, если через несколько часов наступит рассвет и их снова придется натягивать. Другая часть сознания старалась не вспоминать о раздавленных телах, оставшихся после схватки у ворот.

— Я начинаю задумываться, не стоило ли принять предложение Кируса.

— Сдаться? Дамиан, даже не думай об этом.

— Я мог бы сберечь немало жизней.

— Зато потерял бы наши.

— Кирус обещал пощаду.

— А ты ему и поверил?

В ее глазах светился непримиримый огонь, и Дамиан устало улыбнулся в ответ.

— Нет, я не верю ему. И не бойся, я еще не сдался.

— Если и сдашься, Кируса ты можешь не бояться, — объявила она. — Я сама тебя зарежу!

Он поверил. Зевнув, он лег подле нее, полностью одетый. Она подвинулась, освобождая ему место. Едва его голова коснулась подушки, он понял, насколько был утомлен. Дамиан с облегчением закрыл глаза.

— Дамиан, когда ложишься в постель, не мешает снять хотя бы сапоги.

— У меня нет времени спать, — пробормотал он. — Я просто хотел дать глазам отдохнуть.

Она скользнула в его объятия и положила голову ему на грудь. Он чувствовал свежий аромат ее волос и ощущал бедрами легкую округлость ее живота.

Следом за этим было утро — и Альмодавар, вломившийся в спальню с сообщением о том, что Кирус штурмует стены города.

 

Глава 33

Трещины появились после первых же ударов. Стены, сложенные из хрупкого мелового камня, не были предназначены для отражения военных действий. Узнав про нападение, Дамиан поехал сам осмотреть стены. Он не был строителем, но даже ему было ясно, что долго они не продержатся.

— Поднимай стражу Лиги, — приказал он Альмодавару. — Будут помогать отрядам на стенах.

— Они же следят за порядком в городе!

— Порядок сейчас не самая главная наша проблема, — ответил Дамиан, удерживая коня, в ужасе заплясавшего, когда очередной булыжник с треском врезался в стену прямо перед ними. Трещина, которую они перед этим рассматривали, угрожающе расширилась. Еще несколько прямых попаданий, и в нее сможет пройти человек.

Он развернул коня и поскакал назад к дворцу, потрясенный разрушениями, которые произвела бомбардировка. Всюду, куда ни брось взгляд, были сгоревшие дома; некоторые обрушились под тяжестью булыжников, упавших на них с неба. Он избегал встречаться глазами с людьми. Слишком тяжело было видеть накопившийся в них страх и горе. Он проклинал себя за глупость, за то, что не атаковал первым, — можно же было попытаться вырваться из города и навязать Кирусу битву на открытой местности, где у него по крайней мере была свобода маневра.

Не следовало так полагаться на Р'шейл.

Опять загремело, и его лошадь снова взвилась на дыбы, но этот звук не был похож на стук камня, ударяющегося о стену. Грохот разнесся снова, и он ошеломленно посмотрел на Альмодавара.

— Это не под стенами.

— Вроде бы где-то в районе гавани.

Новый раскат грома пронесся над ними, но Дамиан уже пришпоривал лошадь. Раскаты следовали все чаще, напоминая удары грома. Когда он подъехал к дворцу, в воздухе запахло дымом. Странным дымом. Этот запах был ему незнаком. Соскочив с коня, он побежал по лестнице наверх, на смотровой балкон, и ошеломленно остановился, вцепившись в балюстраду.

Не в силах вымолвить ни слова, он смотрел на то, как полыхали три судна, загораживающие вход в гавань. Сзади виднелось не меньше дюжины военных кораблей. Фардоннских кораблей. С бортов ближайшего корабля полыхнуло огнем, снова раздался тяжелый грохот, и еще один из кораблей заграждения пал жертвой фардоннских пушек. Флагман военной флотилии направился в образовавшуюся брешь и вошел в гавань, поблескивая ритмично опускающимися и поднимающимися веслами.

— Фардоннцы, — безо всякой нужды объявил Альмодавар.

— Основательно работают, — согласился Дамиан, обретя наконец голос. От неожиданного облегчения у него подкашивались колени. — Где Адрина?

— Я здесь, Дамиан, — ответила она, выходя на балкон. Гордо улыбаясь, она указала на головное судно. — Это «Покоритель волн».

— Флагман твоего отца?

— Р'шейл превзошла самое себя.

— Значит, там сам Габлет? — спросил Альмодавар.

— Надеюсь, что нет, — пробормотала Адрина, делая шаг назад. — У нас есть подзорная труба?

Альмодавар порылся в мешке, висящем на поясе, и вручил ей то, что она просила. Она приставила трубу к глазу и направила ее на судно. Вглядевшись, Адрина облегченно рассмеялась и опустила трубу.

— Ну что? — нетерпеливо спросил ее Дамиан. — Твой отец там?

— Нет. Гораздо лучше. Он послал моего сводного брата, Гаффена.

Дамиан не стал говорить ей, какое облегчение испытал, поняв, что ему не придется встречаться лично с ее отцом. Они смотрели, как корабль движется по гавани, направляясь к пристани перед дворцом. Когда судно приблизилось к пристани, гребцы дружно затабанили, и судно, развернувшись, вошло в док. При приближении к причалу весла втянулись внутрь, и судно пришвартовалось.

— Пора. Пойдем поприветствуем наших новых союзников. У нас есть еще час до того, как Кирус доломает городские стены.

— Гаффен будет просто счастлив. Он бы страшно разочаровался, если, проделав весь путь, не нашел бы с кем подраться.

Пока они добрались до пристаней, судно уже причалило и длинный трап спускался с борта фардоннского корабля. Первым на берег сошел высокий белокурый мужчина, решительно взбежавший на пристань и заключивший Адрину в крепкие медвежьи объятья. Он поднял ее в воздух, и она протестующе завизжала. Он бережно опустил ее на землю и подержал в руках, внимательно разглядывая.

— Толстеешь, — были его первые слова.

— Я жду ребенка, Гаффен. Мне позволительно немного растолстеть.

Эта новость, казалось, встревожила Гаффена. Он повернулся к Дамиану и оглядел его с головы до ног.

— Вы, я догадываюсь, Вулфблэйд. А где же битва?

— Вы верно догадались. А битва вот-вот начнется, милорд. Пока мы разговариваем, они ломают стены города.

— Тогда что же мы тут торчим? — Фардоннец развернулся на пятках и взбежал обратно на судно, выкрикивая своему войску приказ высаживаться на берег.

Дамиан пораженно посмотрел на Адрину.

Она улыбнулась.

— Не беспокойся. Ты ему понравился.

— Откуда ты знаешь?

— Он не попытался убить тебя. Для Гаффена это очень хорошее начало.

Прежде чем он успел ответить, к ним подбежал посыльный, окликая их на ходу. Подбежав, он поспешно поклонился и только после этого доложил:

— Леди Лайнскло просила передать вам, что они прорвались, ваше высочество.

— Где?

— На северной стене. Около Ткацкого квартала.

— Передай, что я прошу ее продержаться. Я скоро прибуду с подкреплением.

Гонец взглянул на высаживающихся из «Покорителя волн» фардоннцев и четко отсалютовал, расплываясь в улыбке от уха до уха. Обратно он побежал, издавая восторженные вопли.

— Кажется, появление твоего брата осчастливило сегодня, по крайней мере, одного человека, — пробормотал Дамиан, глядя в спину удаляющемуся юноше. Потом он повернулся к Адрине. — Я хочу, чтобы ты вернулась во дворец и осталась там.

— Да, дорогой.

— И вот что, Адрина. Не высовывай носа из дворца, пока все не кончится. С войсками твоего брата мы быстро обратим Кируса в бегство, но я не намерен потом бегать, разыскивая тебя и гадая, что еще могло с тобой приключиться.

— Не миндальничайте, парень! — заявил Гаффен, остановившись возле них. — Скажите ей, чтобы не дергалась, или дайте ей по голове, чтобы очухалась только завтра. С Адриной иначе нельзя.

— Заткнись, Гаффен!

Он ухмыльнулся сестре и повернулся к Дамиану.

— Пошли, Вулфблэйд! Сейчас мы разобьем ваших врагов.

Адрина, бегом во дворец, пока я не перекинул тебя через плечо и не отнес туда сам, как бы ты ни визжала по дороге.

Адрина наградила братца выразительным взглядом, но, к удивлению Дамиана, повернулась и, не говоря ни слова, надменно зашагала к дворцу. Гаффен заметил удивление Дамиана и рассмеялся.

— Я вижу, нам с вами нужно потолковать об Адрине, когда закончим с делами, ваше высочество.

— Если бы я стал так с ней обращаться, она бы меня убила.

— Возможно, — с улыбкой согласился Гаффен. — Позовите кого-нибудь, кто поможет разгрузить мои остальные корабли. У меня ощущение, что сегодня нам понадобятся все люди, что у меня есть.

— А много их? — поинтересовался Дамиан.

— Три тысячи. Как думаете, этого хватит?

Он надеялся, что их будет хотя бы вдвое больше. У Кируса было десять тысяч за стенами, и даже вместе с войском Гаффена у него был численный перевес, хотя уже и не такой сильный, как раньше.

— Должно хватить, — ответил Дамиан, стараясь не выглядеть разочарованным.

Они без труда заделали пролом в стене возле Ткацкого квартала, но тут со всех концов города начали поступать сообщения о новых проломах. Поздним утром Кирус прорвался в город, и Дамиан перестал латать пробоины. Он снял свои войска со стен, и битва за Гринхарбор началась.

Они сражались за город, за каждую его улицу, когда нужно отступая и отбрасывая захватчиков назад, когда появлялась такая возможность, но постепенно, улица за улицей, их оттесняли назад, к гавани. Фардоннские войска еще не в полном составе сошли на берег — просто не хватало причалов, чтобы быстро разгрузить суда.

Гаффен понукал своих командиров, чтобы пошевеливались, но реально ускорить процесс не мог. Им нужно было просто продержаться подольше, бросая свежих людей Гаффена в драку туда, где становилось особенно туго. Но они сходили с судов нерегулярно, а некоторые фардоннские командиры лезли в бой, не дожидаясь приказа, вступая в битву там, где это было не нужно, в то время как люди Кируса наседали в других местах, и вот там-то помощь была просто необходима. Еще один отряд, не разобравшись, вступил в схватку с людьми Рохана Бербоу приняв их за врагов.

К полудню Дамиан решился эвакуировать дворец. Кирус продвинулся по городу так глубоко, что он готов уже был решить, будто битва проиграна. Войска Гаффена наконец-то в полном составе сошли на берег, но их было слишком мало и было уже поздно. Будь они у него, когда Кирус только шел на штурм стен, все могло бы повернуться иначе. А теперь они просто затыкали собой все новые бреши. Ему было не собрать людей, чтобы сразиться с Кирусом.

Устало потирая виски, он взглянул на стоящего в другом конце комнаты брата Адрины, лицо которого выражало уязвленную гордость. Гаффен явно не привык проигрывать.

— Может быть, если мы развернем мои суда бортами к городу, мы сможем ударить по ним из пушек, — воодушевленно предлагал он.

Дамиан качал головой.

— Моим людям достанется не меньше, чем захватчикам.

— Тогда давайте подожжем город.

Дамиан неохотно кивал. Он так надеялся избежать этого, хотя и сам уже несколько дней назад приказал Альмодавару незаметно расставить по всему городу бочонки со смолой. Скорее всего, они могли бы остановить Кируса, подпалив город, но после этого от Гринхарбора осталось бы совсем немного.

— Я думал, что решусь на это только в крайнем случае.

— Увы, — печально согласился Гаффен. — Но этот крайний случай все ближе и ближе.

День шел, и битва длилась. Каждое следующее донесение было хуже предыдущего. Солнце коснулось горизонта, и тут желудок Дамиана так решительно заурчал, что стало ясно — этот день почти прошел. Он был слишком занят, направляя сражение, чтобы поесть. Дамиан терпеть не мог такую войну. По натуре он был воином, а не стратегом. Чем посылать других в бой за себя, он предпочел бы сам быть в гуще схватки. А тут бы больше подошел Тарджа. Дамиан позволил себе на минуту вспомнить друга и задумался, что же с ним сейчас. Ждет ли он в Кракандаре помощи, которой не суждено прийти? Или сглупил и дал кариенцам убить себя?

Дамиан был уверен, что не узнает ответа на эти вопросы. Кирус находился почти на пороге дворца. Прошло чуть больше трех часов с тех пор, как ему пришлось согласиться с Гаффеном в том, что у них нет иного пути остановить врага, как поджечь город.

— Гаффен, я хочу, чтобы ты взял Адрину и всех, кого сможешь найти во дворце, и увез их отсюда.

Фардоннец внимательно посмотрел на него и понимающе кивнул.

— А как насчет вас, ваше высочество?

— Я никому не могу поручить это. Если Гринхарбору суждено сгореть, я подожгу его своими руками.

Немного помедлив, Гаффен подозвал одного из своих капитанов и начал отдавать приказы по эвакуации дворца. Распорядившись, он поднял со стола свой меч, служивший до этого грузом, расправлявшим карту города.

— Ну что же, пошли!

— Куда это вы собрались?

— Вы же не думаете, что я удеру вместе с женщинами и детьми?

— Это больше не ваша война, Гаффен. Да я и не буду делать ничего особенно героического. Просто собираюсь поджечь город.

— Ну и что. Должен же кто-то прикрыть вас с тыла. Кроме того, вы женаты на моей сестре. Значит, мы родственники.

Дамиан посмотрел на выразительное лицо Гаффена и решил не спорить. Говоря по чести, он не имел ничего против того, чтобы этот крупный фардоннец прикрыл его с тыла. При взгляде на Гаффена можно было поверить, что он способен остановить лавину, встав на ее пути.

— Ну так пошли, — ответил Дамиан, отметая прочь все мысли о том, чем обернется то, что они собираются сделать. Исполнясь угрюмой решимости, он вышел с командного поста и приказал подать лошадей. Неясно, насколько далеко удастся пробраться, но чем дальше от гавани он запалит огонь, тем больше людей получат шанс скрыться под его прикрытием.

Выезжая из дворца, они с Гаффеном отчетливо слышали шум битвы. Примыкающие к гавани улицы были уже забиты людьми, спасающимися от надвигающихся полчищ. Пробравшись через толпу, заполнившую несколько кварталов, они оказались на улице, которую беженцы благоразумно освободили от своего присутствия. Но битва еще не докатилась досюда, и эта часть города казалась неестественно мирной, оазис спокойствия в центре бушующего самума. Тогда-то они и услышали трубы.

— Что бы это было? — с любопытством спросил Гаффен, прислушиваясь к непривычным звукам.

— Не знаю.

Вечерний ветерок снова донес пение труб. Дамиан в замешательстве вслушивался в их голоса и внезапно понял, почему они кажутся ему такими знакомыми. Он уже слышал их на северных равнинах Медалона и никогда, даже в самых смелых грезах, не мыслил услыхать их в Гринхарборе.

— Будь я проклят!

Он соскочил с коня и побежал к зданию, что стояло повыше остальных. Им оказалась изящная четырехэтажная резиденция какого-то зажиточного купца. Гаффен последовал за ним. Не обращая внимания на вопли купца и его семейства, укрывшихся внутри, Дамиан ворвался в дом и кинулся к лестнице наверх. Перепрыгивая через ступеньки, они с Гаффеном вырвались на крышу. Подбежав к северной стороне дома, Дамиан увидел опустошенный город.

До них снова донеслись голоса труб, на этот раз более явственно. Пыхтящий Гаффен ошеломленно уставился на открывшийся вид.

— Что это?

Не говоря ни слова, Дамиан указал на север, на ровную колонну одетых в красные куртки людей, направляющихся к городу. Он был слишком восхищен и ошеломлен, чтобы говорить.

Их там было как минимум две тысячи.

Две тысячи полных сил, дисциплинированных и тренированных медалонских защитников.

 

Глава 34

После того как защитники вступили в схватку, битва за Гринхарбор стала крайне ожесточенной, но зато и продолжалась недолго. Армия Кируса обратилась в бегство сразу после захода солнца. Конин Фальконланц и Серрин Иглспайк погибли в бою, но Кирус остался жив и увел остатки своего потрепанного войска в тылы провинции Дреджиан, заняв там последнюю линию обороны.

Дамиан послал вдогонку за ним Нарвелла и Гаффена с фардоннскими войсками. Не потому даже, что Нарвеллу было не обойтись без такой мощной поддержки, — ему хотелось поскорее развести сводного брата Адрины и Теджи Лайнскло, которая скорее готова была погибнуть в бою, чем принять помощь от своих заклятых врагов — фардоннцев. Она не скрывала, что не доверяет новым союзникам, и Дамиан почел за благо держать Теджи и Гаффена по возможности подальше друг от друга, пока боевой пыл слегка не уляжется. Пробравшись незамеченными в крепость, как когда-то Дамиан, Адрина и Р'шейл, Нарвелл с Гаффеном взяли крепость Дреджиан почти без потерь со своей стороны.

Удачно получилось, что Кирус предпочел напороться на свой меч, лишь бы не видеть дел рук своих.

Дамиана это, кстати, вполне устраивало. После любой гражданской войны всегда особенно противно решать вопрос, что делать с зачинщиками. Если бы ему пришлось казнить Кируса, это оставило бы в сердцах граждан неприятный осадок, который мог бы в дальнейшем привести к плохим последствиям. А оставлять его в живых значило бы постоянно ожидать от него новых неприятностей. Так вышло лучше всего. Вдова Кируса и его трехлетний сын были взяты в плен и доставлены в Гринхарбор, но по отношению к ним Дамиан намеревался проявить великодушие. Едва ли они были повинны в том, что амбиции Кируса увлекли его слишком далеко, и в любом случае он вряд ли смог бы заставить себя отдать приказ о казни ребенка, независимо от того, насколько обоснованным было бы такое решение.

Сразу же встали и другие вопросы, требующие безотлагательного разрешения. Провинциям Дреджиан, Гринхарбор и Кракандар теперь требовались новые военлорды, и у всех, от Теджи Лайнскло до дворцового садовника, было свое мнение о том, кто должен занять эти должности. Кандидатов из знати хватало, но ведь нередко бывало, что военлорда назначали из низших классов. Талант все еще ценился в Хитрии больше, чем родословная, и Дамиан внимательно рассматривал всех возможных претендентов. Он был сыт по горло благородными придурками, одолеваемыми манией величия. Спокойнее спишь, когда на местах сидят молодые парни, занятые делами своих провинций, а не глядящие вожделенно на твой трон.

И еще оставалась проблема защитников. С ними не было Тарджи, что сильно встревожило Дамиана. Денджон рассказал ему о планах Тарджи, но то, что тот не вернулся назад, отправившись затопить паромы на Стеклянной реке, было дурным знаком. Дамиан чувствовал, что теперь он в неоплатном долгу перед защитниками. Узнав об исчезновении Тарджи, перед лицом надвигающегося кошмара административных перестановок, который ему предстоял, он испытывал сильный соблазн собрать свои войска и отправиться прямиком в Медалон, оставив Адрину саму разбираться со всеми этими дрязгами. Он усмехнулся, поймав себя на этой мысли. Доверять Адрине было для него еще внове. Не стоило искушать судьбу, предоставляя ей такую власть.

Прошло пять дней с окончания битвы, и обнаружилось, что его надежда на то, что все образуется, была чрезмерно оптимистичной. Несмотря на все принятые меры, эпидемия не утихала. В городе оказались тысячи бездомных и не меньше раненых, и к тому же приходилось кормить пять тысяч фардоннцев и медалонцев.

Кирус основательно опустошил съестные припасы в сельской местности вокруг города. В ожидании того, что провиант подвезут из удаленных районов, люди Дамиана обшаривали предместья в поисках зерна. Рыболовецкий флот снова вышел в море, и это немного отодвинуло кризис, но лично его уже тошнило от рыбы, каждый день появляющейся на столе, и он был уверен, что, когда все закончится, никогда больше не возьмет ее в рот.

Внезапно дверь в его кабинет с треском распахнулась и ударилась о стену. В комнату ворвалась Адрина. Огни свеч затрепетали под ее гневным взглядом. Ее просто трясло от ярости.

— Ты знаешь, что она сделала?

— Скажи мне сначала, кто эта она, и тогда мне будет легче ответить тебе, — ровно отозвался он. Вспышка гнева Адрины дала ему повод отвлечься от дел.

— Р'шейл!

— Послала твоего брата и три тысячи солдат вытащить нас из петли? — предположил он.

Адрина застучала ногами по полу. Он с трудом удерживался от улыбки.

— Нельзя быть такой тупицей, Дамиан! Она пообещала Габлету сына!

— Я в курсе. Мне сказал Гаффен.

— Ты знал? Почему ты не рассказал мне?

— У меня было слишком много других дел.

— Ну и что ты собираешься с этим делать?

— Да ничего.

— Ты не можешь ничего не делать! Она же взяла и лишила тебя трона Фардоннии!

— Поскольку я никогда особенно и не стремился им обладать, то стоит ли выходить из себя, когда я его потерял?

— Как можно не стремиться к нему? — спросила она, неподдельно изумившись такому отсутствию честолюбия.

— Не всем так же хочется носить корону, как тебе, Адрина, — ответил он. — И ты ведь злилась на меня за то, что я могу унаследовать этот трон. Теперь ты взбесилась из-за того, что он мне не достанется. Выбирай что-нибудь одно.

Помешкав, она упала на стул с другой стороны стола.

— Я не в настроении рассуждать, Дамиан. Ругайся со мной.

— Буду, — пообещал он, — когда случится подходящий момент. Но сегодня, право, дело того не стоит. Я по горло сыт властью над Хитрией, королевство твоего батюшки мне сейчас совсем ни к чему. И Фардонния потому и разделилась с Хитрией, что ими невозможно править как единой страной.

— Мы бы справились, — пробурчала она.

— Мы? Ах вот в чем дело. Если я не стану королем Фардоннии, ты не станешь королевой. Извини, но придется тебе удовлетвориться ролью Высочайшей Принцессы Хитрии.

Она улыбнулась, словно поняв, насколько по-ребячески вела себя.

— Ты даже представить себе не можешь, как здорово было бы вернуться в Фардоннию королевой. Мой отец продал меня кариенцам, как кусок мяса — в его глазах я им и была. Просто потому что я родилась девчонкой. И не важно, насколько я умна, образованна и ловка в политике.

— Лично мне кажется, что как раз твоя ловкость в политике во всем и виновата, — отозвался он. — Ты слишком умна для принцессы без видов на трон. Будь я на месте твоего батюшки, сплавил бы тебя в монастырь, едва тебе исполнилось бы пять лет.

— По-моему, у него были такие мысли, — кивнула она. — Но дело не только в том, что я теряю шанс отомстить своему отцу, Дамиан. Ты знаешь, что будет, когда этот ребенок родится?

Он пожал плечами.

— Ничего, кроме большого пира, в голову не приходит.

— Когда у моего отца появится наследник, он устранит всех, кто может помешать ему взойти на трон.

— Но ведь других претендентов на трон нет.

— У меня тринадцать побочных братьев, Дамиан. Габлет давно уже собирался узаконить одного из них, если так и не дождется законного наследника, для которого каждый из них является потенциальной угрозой.

Дамиан в ужасе уставился на нее.

— Ты же не хочешь сказать, что он убьет своих же детей?

— Убьет и не станет мучиться бессонницей. Может быть, тебе это непросто понять — Габлет любит всех своих бастардов, но они знают не хуже его самого, какая судьба их ждет, когда он обзаведется наследником.

— Ты права. Этого мне не понять.

— Такова традиция. Когда родился Габлет, его отец предал смерти семнадцать его побочных братьев и трех незамужних родных сестер Габлета. Когда мой отец взошел на трон, все беременные наложницы и курт'есы в гареме были казнены. Его сестра покончила жизнь самоубийством в знак любви к нему. Ее почитают, как святую.

— И ты меня называешь варваром?

Она пожала плечами.

— Так уж ведется в Фардоннии.

— Я рад, что мне не придется сидеть на троне, пропитанном кровью невинных жертв.

— Разве ты не видишь, как это смешно? Ты не допустил бы такой резни. Это-то меня и злит больше всего. Мы могли бы положить конец этому страшному обычаю. — Она поднялась на ноги и печально улыбнулась ему. — Извини, что отяготила тебя еще и этим. Я знаю, у тебя полно дел. Гаффен еще не вернулся?

Дамиан кивнул.

— Они с Нарвеллом возвратились еще утром.

— Тогда я пойду поищу его, а тебя оставлю в покое. Мне пришлось несколько раз осадить его, чтобы не вел себя как свинья по отношению ко мне, так что постараюсь загладить это в то время, что нам еще осталось.

Адрина направилась к двери. Дамиан ошеломленно смотрел ей вслед. Дело было даже не в жестокой судьбе, ожидающей ее братьев. Его поразила ее готовность принять эту долю.

— Адрина, постой!

Она обернулась и вопросительно взглянула на него.

— Если ты не можешь быть королевой, можешь ли ты стать регентом?

— Стать регентом Фардоннии? Каким образом?

— Сколько лет твоему отцу? Шестьдесят? Шестьдесят пять? — спрашивал он, восхищенный идеей, только что пришедшей ему в голову.

— Он проживет еще лет десять, если нам повезет, а то и меньше.

— Когда он умрет, его сын будет еще слишком мал, чтобы занять трон.

— Он никогда не назначит меня регентом.

— Назначит, если мы сделаем ему предложение, от которого нельзя отказаться.

— Например? — недоверчиво спросила она.

— Я, как Вулфблэйд, могу отречься от претензий на его трон. Мы можем навсегда избавить Фардоннию от угрозы хитрианского короля.

Она задумчиво кивнула.

— А в ответ потребовать назначить меня регентом? Это может и пройти. А как же твои планы объединения Фардоннии и Хитрии?

— Это уже будет твоим делом. Этот ребенок ведь будет твоим братом, совсем как Гаффен. Если ты наладишь с ним хоть наполовину такие же хорошие отношения, как с прочими своими сводными братьями, войны между вами быть не должно. В конце концов, он будет всего на несколько месяцев младше нашего ребенка. Если мы позаботимся об этом, они вырастут лучшими друзьями.

— А ты сделаешь это? Ты откажешься от трона ради меня? — Она ожидала, что он станет объяснять свои действия холодным расчетом, но он не поправил ее.

— Да. Я откажусь от трона ради тебя, Адрина.

Всхлипнув, она кинулась ему на шею и уткнулась в грудь. Он чувствовал легкое прикосновение ее живота.

— О боги, ты же не плачешь?

Адрина шмыгнула носом и подняла на него блестящие глаза.

— Нет.

Он аккуратно стер слезы с ее щек.

— Знал бы, что это доведет тебя до слез, никогда не стал бы предлагать.

— Никто никогда не любил меня настолько, чтобы отречься ради меня от трона, Дамиан.

— Может быть, дело было не в недостатке любви, а просто такой возможности не выпадало? — с улыбкой предположил он.

— Неужели ты не можешь быть серьезным? Даже теперь, когда я стараюсь быть нежной с тобой?

— Прости. Это не самая лучшая моя черта.

Она поцеловала его и со вздохом снова прильнула к нему.

— Не хотела я этого признавать, но, кажется, я действительно неравнодушна к тебе, Дамиан Вулфблэйд.

— Вовек бы не догадался, — с улыбкой заверил ее Дамиан.