Вэй Цзюньхун молча слушал Мэн Цзиньни, как только что начавший учиться ребенок слушает рассказ странствующего рассказчика, он был полностью сосредоточен, боясь упустить какую-нибудь деталь или слово, касающееся Лун Мин.

Больная собачка Мэн Цзиньни тоже внимательно слушала хозяйку, как будто мамочка впервые рассказывала о своем горьком опыте и истинных чувствах. Ее глаза были полны слез.

— В тот вечер накануне выпуска, когда мы пригласили учителя Фэн Цзуцзюня поужинать с нами и попеть песни, я тоже там была, — продолжала вспоминать Мэн Цзиньни. — На следующий день я проспала до полудня, а когда проснулась, обнаружила, что Лун Мин уже уехала, ничего никому не сказав. Я звонила ей — она не брала трубку, на эсэмэски тоже не отвечала. А через несколько дней телефон и вовсе отключился. Она сама разорвала со мной все контакты. И я не знаю почему. Может, я чем-то обидела ее? Или она просто больше не хотела помогать мне? Она вам не сказала, почему?

— Нет, — ответил Вэй Цзюньхун.

— Действительно, как я могла надеяться, что сестра Лун Мин продолжит помогать мне, она и так сделала для меня столько. — Слезы снова хлынули из глаз Мэн Цзиньни. — Я просто думала, что наша четырехлетняя дружба не закончится вот так. Я хотела навсегда остаться ее младшей сестрой, и чтобы она всегда была моей старшей сестричкой!

— Посмотрите, как хорошо вы сейчас живете. Если Лун Мин узнает, она будет спокойна за вас!

— Где она сейчас? Дайте мне ее номер, я ей сейчас позвоню сейчас же! — Мэн Цзиньни достала телефон и приготовилась тотчас же набрать номер, который назовет Вэй Цзюньхун.

— Ваша история еще не закончена, — заметил Вэй Цзюньхун.

— А вы точно бойфренд Лун Мин? — Мэн Цзиньни настороженно смотрела на него. — Вы что, хотите меня обмануть?

Вэй Цзюньхун достал мобильный и придвинул к Мэн Цзиньни. Он переключал меню телефона и говорил:

— Вот, это телефон Лун Мин.

Мэн Цзиньни действительно увидела в записной книжке имя «Лун Мин», но номер был скрыт. Вэй Цзюньхун открыл фотоальбом и начал листать в поисках фотографии, которые он хотел ей показать.

— Вот, это вы с Лун Мин, такая же фотография, как у вас дома, абсолютно такая же. Такая же? Вот, она у меня тут. А вот фото вашего выпуска, тоже у меня тут, взгляните.

Вслед за этим Вэй Цзюньхун открыл еще одну фотографию. На ней Лун Мин стояла у столика для пинг-понга под открытым небом, в лучах солнца, залитая светом и безмятежная. За ее спиной виднелись дома и деревья кампуса, на переднем плане — поле для разных игр с мячом. Рядом с полем висела или сушилась на солнце мужская одежда — футболка и брюки.

— Вот еще фото Лун Мин, видна ее рабочая обстановка и условия жизни, — говорил Вэй Цзюньхун, показывая Мэн Цзиньни изображение. — Рабочая обстановка так себе, но сейчас улучшается. А вот условия жизни и душевное состояние выглядят неплохо, так ведь? — Он специально указал на сушившиеся на веревке футболку и брюки: — Вот, а это моя одежда.

Мэн Цзиньни посмотрела на Лун Мин и висевшие рядом с ней мужские футболку и брюки на фотографии в мобильнике, потом взглянула на мужчину, который показывал это все и заявлял, что одежда принадлежит ему, и больше не ставила под сомнение его слова. Естественно, она не могла знать, что это фото было сделано в тот день, когда Лун Мин постирала Вэй Цзюньхуну одежду и повесила ее сушиться на школьной спортплощадке, а Вэй под предлогом того, что снимает школьный двор, воспользовался случаем и сфотографировал ее саму.

— В моей истории нет ничего интересного, да и не ловко вам рассказывать. — Хотя Мэн Цзиньни и поверила этому мужчине, но все равно как будто чего-то опасалась. — Но если не расскажу, вы же ведь не скажете мне, где сейчас Лун Мин. Ладно, расскажу в двух словах.

Она помолчала, как будто сокращая долгую и многословную историю:

— После окончания института я вернулась в Даянь, начала преподавать в средней школе в поселковом центре Цибайнун, проработала там полгода, потом меня повысили — перевели в старшую школу, там я тоже проработала полгода, а потом уволилась. Стала индивидуальным предпринимателем, занимаюсь бизнесом и по сей день, вот и вся история.

— Можно спросить, каким бизнесом вы сейчас занимаетесь?

— Камни продаю! — Она указала на камни, расставленные по комнате. — Видите эти камни? Это знаменитая горная порода, поднятая со дна реки Хуншуй. Несколько лет назад отлично продавались. Вот такие маленькие, как у меня дома, год назад стоили порядка нескольких десятков тысяч юаней, может, чуть больше, может, чуть меньше. Сейчас цены упали от нескольких десятков тысяч до десяти тысяч. Поэтому я решила их не продавать, оставила себе, буду на них любоваться, все равно денег хватает.

— Ясно. — Вэй Цзюньхун смотрел на просторную комнату, породистую собачку, прекрасные камни и живущую в роскоши Мэн Цзиньни, кивал головой, словно поверил и признал путь, проделанный однокурсницей Лун Мин всего за три года после окончания института, и ее успехи. — Неплохо! Очень даже хорошо!

— Если вы и сейчас мне не скажете, где Лун Мин, то это уже не будет лезть ни в какие ворота! — произнесла Мэн Цзиньни.

Выслушав эту просьбу-предупреждение, Вэй Цзюньхун положил руки на лоб, как будто разболелась голова и он проверял, не поднялась ли температура. Затем он низко опустил голову, практически положив ее на колени, вид у него при этом был страдальческий:

— Извините, я не могу вам сказать, где Лун Мин. Потому что она не хочет, чтобы вы или кто-то еще знал, где она живет.

— Почему? — Мэн Цзиньни начала гадать. — Она сейчас плохо живет? И не хочет, чтобы кто-то об этом знал? Она же всегда была во всем первая, у нее было столько денег и… Если даже она сейчас живет плохо, осталась без средств к существованию, возможно, обеднела и не хочет, чтобы ей сочувствовали и помогали, я не такая, как другие, мы же с ней названые сестры! И она сама мне когда-то помогала! Если у нее сейчас какие-то трудности, я могу помочь ей! У меня есть такая возможность!

— Нет, — ответил Вэй Цзюньхун. — Ей не нужны деньги и не нужна помощь.

— А зачем же вы приехали ко мне?

— Это мне нужна ваша помощь! — Вэй Цзюньхун поднял голову. — Мне нравится Лун Мин, я люблю ее, но я ее не понимаю. Что у нее было в прошлом, что ей пришлось пережить — для меня это все по-прежнему загадка. Поэтому я и приехал к вам. А до этого я ездил к Фэн Цзуцзюню, вашему учителю. Я приехал к вам тайком от нее. Если я расскажу вам, где она сейчас, то она узнает, что я с вами общался, точно придет в ярость и обязательно окончательно расстанется со мной, разорвет наши отношения! Надеюсь, вы понимаете, о чем я, понимаете меня?

— Вот, оказывается, в чем дело. — Мэн Цзиньни с сочувствием посмотрела на этого мужчину, который всеми правдами и неправдами пытался получить помощь, чтобы завоевать Лун Мин. — Тогда и я вам скажу, что все, что я говорила про Лун Мин, вы не должны передавать ей! Если она узнает, что это я рассказала, то будет меня ненавидеть до глубины души. Нельзя! Вы слышите?

— Слышу.

— Пожалуйста, любите мою сестру Лун Мин, слышите?

— Слышу.

— Если вы посмеете к ней плохо относиться, если обидите мою сестру, то я пожалуюсь вашему дяде! — сказала Мэн Цзиньни и, внезапно испугавшись, будто сболтнула лишнее, поспешно прикрыла рот рукой, но потом продолжила: — Хотя ваш дядя, замначальника уезда Тань Кэгань, не знаком со мной, но я его знаю и могу к нему обратиться с жалобой на вас или же найду вас через него, чтобы рассчитаться и отомстить!

Глядя на пытавшуюся утаить правду Мэн Цзиньни, Вэй Цзюньхун сказал:

— Понял. Хорошо.

Он поднялся.

— Мне пора идти. Спасибо!

Мэн Цзиньни проводила его до двери. Ее симпатичная собачка следовала за ними. Она лизнула штанину Вэй Цзюньхуна, словно не хотела, чтобы он уходил. Он посмотрел, какая она миленькая, взял ее на руки и ласково погладил. Довольная собачка покрутилась у него в объятиях, а потом оттолкнулась четырьмя лапами и прыгнула в руки Мэн Цзиньни, словно малыш, получивший похвалу учителя, бросился в объятия счастливой матери.

Вернувшись домой к тете, Вэй Цзюньхун упал на диван и погрузился в небытие. Тетя что-то ему говорила, и говорила она много, но он почти не обращал на нее внимания и не слышал. Наивная тетя подумала, что он заболел или даже отравился, и срочно позвонила дяде, чтобы тот вернулся домой.

Как только тот вернулся домой, Вэй Цзюньхун пришел в себя. Он сказал смущенной тете:

— Тетушка, ваше лекарство такое действенное! Сразу эффект виден!

— Что ты дала Цзюньхуну? — спросил ее дядя.

— Таблетки Баоцзи, у меня только что болел живот, — ответил за тетю Вэй Цзюньхун.

Тетя была наивной, но не глупой, она понимающе улыбнулась и произнесла:

— Значит, можно садиться за стол!

Дяде, ежедневно занятому кучей важных дел, редко удавалось поесть дома, и еще реже выпадала возможность выпить вина с женой и племянником. Пили они водку «Маотай», которая хранилась в их доме десять лет. Сразу было видно уважение, которое дядя проявлял к жене и племяннику, ну или как минимум оказывал честь родственнику жены.

— Ты встречался с однокурсницей своей девушки, как вы пообщались? — спросил дядя.

— Очень хорошо, — ответил Вэй Цзюньхун.

— Я сначала искал через отдел кадров, они отправили меня в отдел образования, и лишь обратившись в управление промышленности и торговли, я смог найти однокурсницу твоей девушки.

— Спасибо, дядя.

— Как зовут однокурсницу твоей девушки? — Дядя почесал в затылке. — Что-то я подзабыл.

— Мэн Цзиньни.

— Точно, Мэн Цзиньни.

Тут в разговор вмешалась тетушка:

— Что ты все расспрашиваешь про однокурсницу, мы же так и не знаем, как зовут девушку Цзюньхуна.

— Точно! Как ее зовут? — спросил дядя.

— Ее зовут Лун Мин.

— Откуда она родом? — задала вопрос тетя.

Вэй Цзюньхун на мгновение замешкался:

— Из провинции Фуцзянь.

— Когда вы планируете пожениться? — вмешавшись в разговор, тетя словно стала играть в нем ведущую роль.

— Не знаю, еще не решили. У нас только-только все сладилось, — с легкостью сказал Вэй Цзюньхун.

— Тогда какую же радостную весть ты хотел нам сообщить?

— Когда в какую-либо организацию берут человека, его же сначала проверяют, наводят о нем справки, дядя это все прекрасно знает, — отшутился Вэй Цзюньхун. — Тем более, я собираюсь взять жену, надо быть осторожнее, обязательно следует проявить осмотрительность. Вот я и приехал пообщаться с однокурсницей моей девушки, чтобы расспросить ее.

— И то верно, — произнесла тетя. — Ты же полицейский, должен быть вдвойне осторожным.

Дядя смекнул, что Вэй Цзюньхун заговаривает зубы его жене, и пригласил его пропустить по стаканчику.

— Как работается в Цзинлине? Скоро повысят?

— Нет.

— Ты же уже четыре года работаешь, а повышения все нет! Чем вообще занимается ваш начальник управления, начальник уезда, секретарь парткома уезда? У них что, глаз нет? У меня такой замечательный племянник! — возмутилась тетушка. — Если бы знать заранее, что так будет, то не надо было и ехать в Цзинлинь, такое далекое и бедное место. Да и от Вьетнама так близко, кто знает, вдруг война начнется… Если б знать заранее, приехал бы к нам в Даянь. У тебя тут дядя, и даже если он ничего не сказал бы, кто б посмел не повысить тебя!

Дядя уставился на нее:

— Что ты понимаешь? Именно приграничные и бедные районы лучше закаляют человека, испытывают его. У Цзюньхуна великие устремления, он хочет за счет своих способностей получить награду и повышение. А если он получит повышение там, то он и дальше будет двигаться только вперед и вверх — как цветок кунжута. Если бы он работал здесь, в Даяне, то пусть бы он даже получил повышение за свои заслуги, люди все равно говорили бы, что это я ему оказываю поддержку, а для его будущего это было бы неблагоприятно.

Тетя никак не хотела смириться и собиралась возразить, как вмешался Вэй Цзюньхун:

— Тетушка, дядя прав, я считаю точно так же.

Слова племянника показались более авторитетными и заслуживающими доверия, поэтому тетя перестала спорить. Она даже забеспокоилась, не нарушило ли ее присутствие приподнятого настроения мужа и племянника и не испортило ли их оживленную беседу, тактично удалилась и пошла заниматься домашними делами.

Вэй Цзюньхун с дядей продолжили выпивать и вести почтительную беседу.

Внезапно подошла тетушка с мокрой рубашкой в руках. Она протянула ее дяде:

— Почему на твоей одежде волосы? Что это за волосы? Я уже не первый раз замечаю. Как они здесь оказались?

Дядя, который перед ужином помылся, растерянно уставился на только что снятую одежду:

— Откуда я знаю, что это за волосы? Я что, должен помнить, откуда они тут взялись? Я же каждый день бегаю туда-сюда, ужасно занят!

Тетя протянула рубашку племяннику:

— Цзюньхун, посмотри, что это за волосы? Ты же полицейский, наверняка поймешь, что это. Кому они принадлежали?

Вэй Цзюньхун пальцами снял волосок с рубашки, покрутил, внимательно изучил его, понюхал, мысленно анализируя. Время от времени спрашивал дядю, где он сегодня был. Он казался опытным и уверенным, напоминая знаменитого целителя прошлого Бяньцюэ, точно и четко проводящего осмотр больного. Наконец он хладнокровно вынес вердикт:

— Это не человеческий волос.

— А что же это? — спросила тетя.

— Это собачья шерсть.

— Собачья шерсть? Но у нас же нет собаки!

— Дядя только что сказал, что был на санэпидемстанции с проверкой.

— Ну, а в предыдущие разы? Та шерсть была откуда? Он что, ежедневно туда ходит? Он же замначальника уезда, а не начальник санэпидемстанции!

Дядя сказал:

— Кроме санэпидемстанции я, по-твоему, не хожу в другие места? На птичий рынок, например? Там вообще бардак, приходится часто ходить с проверками. Встретив знакомого, гуляющего с собакой, я разве не могу потискать ее, чтобы не прослыть высокомерным? Ну и ну! Был бы волос человеческий, ты могла бы подозревать и орать, но какие у тебя могут быть подозрения по поводу собачьей шерсти? Боишься, что племянник не узнает, что у тебя в пятьдесят лет уже климакс начался?

Тетю чуть удар не хватил, но Вэй Цзюньхун сказал:

— Дядя говорит разумные вещи. Тетушка, это действительно шерсть животного. Собачья шерсть.

И снова слова племянника показались более авторитетными и заслуживающими доверия, и тетя успокоилась. Она с опаской подошла к дяде и сконфуженно сказала:

— Я не права.

И снова ушла заниматься домашними делами.

Дядя посмотрел на племянника, который в ключевой и опасный момент встал на его сторону, и произнес:

— Цзюньхун, ты великий талант, обладаешь великой мудростью и ставишь общие интересы превыше всего, в будущем ты обязательно добьешься успеха!

— Дядя, я всего лишь устал и хочу спокойно выспаться у вас в доме.

У Вэй Цзюньхуна в доме его тети была специально выделенная для него комната. Там он разделся и приготовился спать. Тут он и обнаружил, что и на его собственной одежде была шерсть. Он подумал, что это точно шерсть собаки Мэн Цзиньни, которую он прижимал к груди. Эта тонкая шерсть такая же, как и на одежде дяди. И пахла она точно так же, потому что была она от одной собаки. На самом деле и без этой шерсти Вэй Цзюньхун смог почувствовать, что между его дядей, замначальника уезда, и Мэн Цзиньни, однокурсницей Лун Мин, были непростые отношения. Его обоняние было тоньше, чем у собаки.

Вэй Цзюньхун решил, что не будет думать об этом деле и вмешиваться тоже не станет. У него есть важный человек и важное дело, о которых надо думать, — Лун Мин и ее прошлое. После общения с Фэн Цзуцзюнем и Мэн Цзиньни он был уже практически уверен, что ее место рождения ею придумано. Она не из Фуцзяни. До поступления в институт она заработала большую сумму грязных денег, подделала место рождения и даже сменила имя, чтобы полностью переродиться и начать новую жизнь с чистого листа. А после окончания института поехала в приграничный район, разорвав все связи и контакты с учителями и однокурсниками, чтобы удалиться от мирской суеты, спокойно работать и жить. Этот вывод был очевидным. Проблемой сейчас было установить, кто же она на самом деле. Чем она занималась в те три года, когда работала до поступления? Что это были за деньги?

Уже три дня Вэй Цзюньхун не связывался с Лун Мин. Он взял мобильник, чтобы отправить ей СМС, спросить, как она. Но его палец так и не коснулся клавиатуры на экране телефона. Его рукам было больно, они болели вместе с сердцем.