Бертлисс медленно опустила глаза в пол, пытаясь скрыть свои эмоции. Она ведь знала, что нельзя верить Корвину. Он арвиндражевец, он ее враг, он, в конце концов, брат Юсты, которая, не скрывая своего злорадства, усмехалась лорииэндовке прямо в лицо. А еще он не раз помогал ей, заставил поверить в себя и в свои силы, подарил незабываемые моменты. Но, как оказалось, все в угоду их плану. Господи, какая же она была дура…
Глубокий вдох и медленный выдох.
— Ну что, теперь поверила?
Бертлисс подняла на арвиндражевку взгляд. Главное — не смотреть на Корвина. Не видеть, с каким триумфом он улыбается, убивая ее изнутри.
— Поверила, — негромко проговорила лорииэндовка осипшим голосом. Выпрямила спину, вытянув руки вдоль туловища. Виски пульсировали от напряжения. — Спасибо, что открыли мне глаза.
Юста вскинула брови.
— Правда, спасибо. Лучше уж сейчас, пока я полностью не поверила в ваш обман, — она нервно хохотнула. — Считай, вы даже просчитались. Раскрыли карты слишком рано. А я ведь была близка к тому, чтобы окончательно… — Бертлисс осеклась и перевела колючий взгляд на Корвина. — Или это ты плохо старался? Наверное, мне стоит тебя поблагодарить.
Тот даже не шелохнулся. И как она могла поверить ему? Стало тошно.
— Какая же ты идиотка! — зло выплюнула Юста, раздраженно дернув губами. — Пытаешься показаться крутой? Непробиваемая мышиная шкурка, так, что ли? Но от меня правды не скроешь.
Лорииэндовка безразлично пожала плечами.
— И какова, по-твоему, правда?
— Она в том, что тебя душат нестерпимая обида и боль, а еще в добавок и чувство собственной ничтожности, — арвиндражевка сделала шаг вперед и сощурила глаза. — Ты пытаешься доказать самой себе, что тебя это задело не так сильно, как могло бы, но это не так! Ты просто жалкая в своем желании меня обыграть. Даже не пытайся, крыска. Я тебя насквозь вижу.
Как же она была права.
Бертлисс сдавленно сглотнула и вновь схватилась рукой за подоконник.
— Ну, раз ты видишь меня насквозь, то должна знать, как, черт побери, сильно болят мои ноги! — она наклонилась и стянула сначала одну, а потом и вторую туфлю, с блаженством становясь на пол босыми ступнями. — А-ах-х! Наконец-то…
Девушка взяла обувь в руки, украдкой наблюдая за тем, как пораженно затихли арвиндражевцы, и выпрямилась. Конечно, дело было не только в натертых мозолях. Просто вряд ли она смогла бы дойти до комнаты на каблуках — ноги совсем ослабели, а дрожащие пальцы до боли стиснули кожу туфель. Бертлисс натянуто улыбнулась, пытаясь скрыть, как сильно дрожит ее подбородок.
— Надеюсь, это все открытия на сегодня? Поздно уже, мне бы поспать…
Дэльм сосредоточенно смотрел на Корвина, Корвин, хмурясь, наблюдал за сестрой, а Юста выглядела очень, очень недовольной. Но почти сразу взяла себя в руки и ответила с нехорошей улыбочкой:
— Ладно. Можешь корчиться, сколько влезет. Главное, что внутри у тебя пу-сто-та. Я добилась того, что хотела.
Бертлисс сжала челюсти, наблюдая за тем, как довольно скалится арвиндражевка, и покачала головой. Повезло же стать именно ее врагом…
— В тебе так много злобы, что мне даже жаль тебя. Представить не могу, какая это ноша.
Кинув еще один взгляд на Корвина, она развернулась и пошла вдоль по коридору.
— Себя жалей, крыса!!! — разъяренно крикнула ей вслед Юста.
Но Бертлисс не обратила на это никакого внимания — слезы уже разъедали глаза, горячими ручейками стекая вниз по щекам.
* * *
Корвин медленно поднял тяжелые веки и тут же зажмурился, почувствовав, как от яркого света в виски ударяет резкая боль. Из груди вырвался мученический стон. Дождавшись, когда боль немного утихнет, арвиндражевец осторожно открыл глаза и поднял корпус. Так, проснулся он в своей комнате и даже на кровати — уже хорошо. В одежде — тоже неплохая новость. Но вот то, что парень не помнил практически весь вчерашний вечер, немного напрягало. Поднявшись с кровати, он первым делом отправился в ванную и хорошенько умыл лицо холодной водой. Заглянул в зеркало и убедился, что цел и невредим. Тогда что же произошло?
Отыскав свой телефон, Корвин отправил пару сообщений сестре с просьбой прояснить ситуацию. То, что Юсту он видел последней, было неоспоримым фактом. А потом все словно в тумане. В ожидании ответа он зашел на страницу мышки и, написав ей аналогичный вопрос, удивленно вскинул брови. «Вы не можете отправлять сообщения этому пользователю, поскольку он ограничил круг лиц…».
Какого черта?..
От судорожных раздумий его отвлек писк пришедшего сообщения.
Ю: «А я-то думаю, когда ты очухаешься… Неужели, ничего не помнишь?»
К: «Может, объяснишь?»
Появилось нехорошее, очень нехорошее предчувствие. Корвин попытался вспомнить хоть что-то, но все воспоминания обрывались на моменте, когда он вышел из зал вслед за сестрой. Еще и она, как назло, молчала.
К: «Юста!»
Корвин поднялся на ноги, принявшись ногами мерять комнату.
Ю: «Я вижу. Успокойся. Ты просто немного перебрал»
К: «Я пил?!»
К: «Ничего не понимаю»
Ерунда какая-то… Хотя, как по-другому объяснить головную боль? И то, что из памяти стерлись несколько часов жизни.
Ю: «Ты ведь не прикалываешься?»
Ю: «Ладно, слушай… Вивьер и Зольт позвали нас в кабинет порталоведения и предложили кислый ром. Ты выпил, от силы, один стаканчик, а потом ушел»
Ю: «Это все, что я знаю»
Ю: «Дурья башка»
В памяти начали всплывать забытые фрагменты. Темный коридор, заговорщицкие улыбки приятелей, пузатая бутылка с темно-синим содержимым. Все смазанное, будто готовое вот-вот вновь забыться. А после — ничего.
Корвин нахмурился, растрепал волосы пятерней и зажмурился до белых пятен перед глазами. Ну, хоть что-то…
К: «Думаешь, я пошел к себе?»
Ю: «Скорее всего. Все-таки странно, что ты ничего не помнишь»
Он опять напряг мозги. Темнота. Господи, да не могло быть такого, чтобы ему отшибло память от одного стакана кислого рома. Хорошенько ударить в голову — пожалуйста, но не так. Да и не помнил арвиндражевец, что он пил хотя бы один стакан. Хотя, сейчас он вообще ничего не помнил.
— Проклятье! — Корвин жестко оттянул ворот рубашки, от неосторожности сорвав верхнюю пуговицу. Та закатилась под кофейный столик.
Наверняка его шутники-друзья что-то подмешали в стакан. Легче объяснения и не придумаешь. Повезло еще, что он добрался до собственной спальни, а не вырубился в коридоре или на улице.
Надо будет обязательно припомнить им эту дурацкую шутку. И еще извиниться перед Бертлисс. Теперь стало понятно, как парень оказался у нее в черном списке: сначала станцевал с другой, а потом, вообще, исчез, не сказав ни слова… Некрасиво получилось.
Нет, все-таки, месть может подождать. Сейчас главное — вымолить прощение у мышки, которая, кажется, всерьез на него обиделась. Уж она-то ждать точно не станет.
— Это тебе.
Корвин сел на скамейку, положив перед мышкой украденный из оранжереи цветок зимней фиалки. Неуверенно улыбнулся и почувствовал себя еще более неловко, когда за столом повисло гробовое молчание.
— Прости, вчера я…
Бертлисс медленно перевела на него взгляд. То, какими глазами она на него посмотрела, заставило арвиндражевца запнуться на полуслове. Было такое чувство, будто сначала девушка видела, как он с наслаждением душит котят в своей комнате, а потом, как ни в чем не бывало, отвозит корм в кошачий приют. Проще говоря, мышка смотрела на него как на последнего подонка.
Корвин кашлянул и продолжил чуть тише:
— Я поступил с тобой не очень красиво… мышка?
А она просто поднялась и ушла. Спокойно, без истерик и плевков в лицо. Отреагировав на него как на пустое место, отчего Корвин и почувствовал себя пустым, черт возьми, местом. Следом встали остальные лорииэндовцы, и светловолосая девчонка со злостью бросила:
— Козел, — и ушла с высоко поднятым подбородком.
Корвин озадаченно оглянулся на них, чувствуя на себе взгляды десятков студентов. Разве можно так сильно возненавидеть человека из-за такой мелочи? Или он просто ничего не смыслил в девушках?.. Арвиндражевец медленно поднялся со скамейки и вдруг гаркнул:
— Больше не на что поглазеть?!
Студенты послушно потупили глаза. В смешанных чувствах Корвин дошел до своего стола и, с шумом отодвинув стул, плюхнулся на него. Юста меланхолично пережевывала салат.
— Ты уверена, что все было именно так, как ты мне описала? — проникновенно поинтересовался парень, наклонившись к ней.
— Сколько раз ты должен это еще спросить? — раздраженно выдохнула девушка. — Уверена. И, вообще, с чего это тебя так заботит?
Корвин во все глаза уставился на сестру, чувствуя себя дураком, которого все старательно обводят вокруг пальца. Поджав губы, он проговорил:
— Странный вопрос. Как меня могут не волновать провалы в памяти?
Юста устало закатила глаза и поднялась с места, схватившись за ручки подноса.
— Может, просто обратишься к психиатру, братик?
Но у Корвина была идея получше.
— Что вы мне подмешали, а?!
Зольт недоуменно выпучил глаза, вцепившись пальцами в руки Корвина, крепко прижимающего его к стене.
— Эй, ты чего?! Остынь!
— Какого черта я ничего не помню? — прошипел парень. — Это очередной ваш розыгрыш, да? Отвечай!
— Блин, да я понятия не имею, о чем ты! Корвин, угомонись!
Парень выглядел по-настоящему растерянным. Прорычав что-то нечленораздельное, арвиндражевец нехотя расцепил хватку и сделал шаг назад. От греха подальше.
— Что за муха тебя укусила? — приглаживая мантию на груди, сокрушался Зольт.
— Вот и мне интересно… что за муха такая, — мрачно ответил Корвин. — Значит, это Вивьер.
— Что «это»? — не понял друг.
Арвиндражевец провел ладонью по лицу и спросил:
— Мы ведь пили вчера, так?
— Ну, да…
— И сколько я выпил?
Зольт задумался.
— Полстакана. Кажется.
Еще лучше. Корвин стиснул зубы.
— Как думаешь, можно ли частично потерять память после половины стакана рома? Либо я плохо знаю свой организм, либо друзей.
Парень оскорбленно раздул ноздри.
— С чего ты взял, что это мы? Твоя сестричка больше всех рядом с тобой ошивалась. У нее и спроси.
Арвиндражевец устало вздохнул. Интересно, как долго они будут переводить друг на друга стрелки?
— Я пойду… А то ты что-то сегодня не в духе, — расценив его молчание как нежелание продолжать тему, сказал Зольт и, еще раз кинув странный взгляд в его сторону, поспешно ушел.
Оставалось решить, как разобраться во всем самостоятельно. И в этом ему могло помочь только одно — настоящее чудо.
* * *
В дверь постучались.
Бертлисс была уверена, что никто из ее друзей не мог быть там, по ту сторону стены. Мальчики горбатились на тренировке по самообороне, а Аринда с Норфой решили прогуляться и не трогали ее, зная, что сейчас лорииэндовке необходимо было побыть одной. Поэтому этот неожиданный стук с первых секунд начал ассоциироваться с чем-то подозрительным.
Немного подумав, девушка решила, что притворится, будто в комнате никого нет. Но стук повторился. Еще и еще, пока она все-таки не плюнула на конспирацию.
— Послушай, нам нужно поговорить!
Корвин не дал закрыть дверь, крепко вцепившись в ее угол. Умоляюще посмотрел в глаза.
— Пожалуйста, мышка…
— Уходи, — твердо произнесла она, едва сдерживая непрошенные эмоции. — Я тебя не то, что выслушивать — видеть-то не хочу!
— Я понимаю, что поступил как самый настоящий козел! Но этому есть объяснение!
— Серьезно?
От такого неожиданного в своей абсурдности заявления Бертлисс даже расслабила руку, позволив Корвину открыть дверь шире. Почувствовав его приближение, она с ужасом отшатнулась назад. Если он сделает еще хоть шаг… Но арвиндражевец замер, заметив ее реакцию.
— Я говорю правду, — честными глазами смотря на нее, сердечно произнес он. — Там, на балу… Мне что-то подмешали, клянусь! То есть, когда я танцевал с Адлаей, я был в своем уме. Но, оказывается, я пообещал ей первый танец…
— Что ты несешь?
Корвин удивленно замолчал.
— Какая Адлая, какой танец?! Может, уже прекратишь надо мной издеваться? Или вам все мало?!
Бертлисс со злостью сжала кулаки, еще сильнее злясь от того, какими невинными и ничего не понимающими глазами он на нее смотрел. Горло сдавил тугой спазм. Девушка сдавленно прорычала:
— Я не настолько тупоголовая, чтобы повестись на это во второй раз. Доигрывайте с кем-то другим!
И с силой захлопнула дверь.