Вновь Эвалд трясся весь день в карете. Он скупил почти все цветы на рыночной площади и отвез их на могилу Эмилии, затем погоревал в кабачке, неподалеку от кладбища. Как раз тут ему в голову пришла фантастическая идея! Он влез в карету, (не без помощи кучера), и приказал ехать к дому Карморана. Хозяин кабачка уверил его, что тот еще жив.
«Только бы он согласился! — думал Эвалд. — Только бы согласился!»
Дом Карморана стоял на том же самом месте и такой же крепкий, что и сорок лет назад. Эвалд постучал в дубовые ворота и, на свое удивление, как и тогда, услышал хриплый лай собак. Ворота отворились, к нему бодро шагнул владелец гостиницы. Он не изменился, даже чуть помолодел. А на его плечах был тот же медвежий тулуп.
— Вы… не узнаете меня? — спросил его Эвалд. — Я — тот поэт, который… Помните?..
Карморан не дал ему продолжить:
— Входи! — хрипло рявкнул он. И Эвалд уже пожалел, что приехал сюда.
Несмотря на жаркий день — в гостиной так же, как и в тот осенний вечер, жарко пылал камин, словно время не коснулось этого дома.
— Что тебя привело на этот раз? — спросил Карморан.
— Я хотел бы, — ответил бывший Поэт, — забрать свою Музу. Ведь янтарная карета теперь у вас… Но если вы потребуете за нее денег, — я согласен их заплатить. — И поспешно добавил: — Золотом, ваша светлость! Теперь я человек богатый.
Карморан схватил горящее полено и повертев им перед лицом отшатнувшегося Эвалда, ответил:
— То, что произошло с моей племянницей и ее сыном — вина моя. Поэтому наказывать тебя не буду…
Бывший Поэт перевел дух. А Карморан продолжил:
— Янтарную карету после смерти Эмилии я разбил и выбросил в море. Что же касается Музы… — Тут он усмехнулся, снова бросив полено в камин, ударил в ладони, и в комнату, опираясь на клюку, с трудом перебирая полусогнутыми ногами, вошла дряхлая старуха. — Забирай ее!
— Кто это?! — испуганно вскрикнул Эвалд.
— Не узнал? — расхохотался Карморан. — Твоя Муза!
— Нет! — в ужасе закричал Поэт.
— Да! Это она. Я не смог покорить ее. Она была предана только тебе, хотя и предана тобой! Она оставалась молодой, пока жила духом творчества. Забирай же ее и проваливай навсегда!
И разверзлась земля, и поглотила Эвалда и его Музу. До сих пор под землей где-то бродит его душа. До сих пор зовет свою Эмилию. Ищет и не находит. И никогда не найдет.
…А ЦЫПЛЕНОК С КОТЕНКОМ НАИГРАЛИСЬ СЕБЕ И ВНОВЬ ПРЕВРАТИЛИСЬ В БЕЛЫЕ ОБЛАЧКА. ПЛЫВУТ, ОТДЫХАЮТ.
— КИС-КИС-КИС! ЦЫП-ЦЫП-ЦЫП! — ПОЗВАЛ ИХ С ЗЕМЛИ ДРУГОЙ МАЛЬЧИК.
ЦЫПЛЕНОК ОТРЯХНУЛСЯ, РАСПРАВИЛ ГРУДКУ И КРЫЛЫШКИ И ЗАПЕЛ ПЕСНЮ, А КОТЕНОК ЗАМУРЛЫКАЛ И СНОВА СТАЛ ОСТОРОЖНО НА МЯГКИХ ЛАПАХ КРАСТЬСЯ К ЦЫПЛЕНКУ.
— ЭЙ! — КРИКНУЛ ПТЕНЦУ МАЛЬЧИК. — БЕРЕГИСЬ!
ТОТ ЗАВЕРТЕЛ ГОЛОВОЙ И УВИДЕЛ ОПАСНОСТЬ. ОН ХОТЕЛ БЫЛО БЕЖАТЬ, НО ТУТ ПОДУЛ ВЕТЕР И ПРЕВРАТИЛ ОДНОГО В ВОЛЧОНКА, А ДРУГОГО — В ЖАВОРОНКА…