Теплые сентябрьские дни звались в народе «ladys summer» и были полны солнца, лазури и багрянца. Во дворе замка собралось множество карет, экипажей и кэбов. Разнаряженные лошади всех мастей хрустели овсом, а кучера играли в кости и пили ячменное пиво.

Господа после сытного обеда разбрелись по парку. Дамы, собравшись в ротонде и позабыв на время о приличиях, смеялись чуть громче обычного: они спорили о декоративных мушках на лице, которые так быстро вошли в моду. Этот всеобщий дамский смех даже вызвал недоуменные взгляды чопорных джентльменов, обсуждавших с сэром Ричардом Ост-Индийскую компанию, которую уже много лет вела Англия. А дети помчались в замок — когда ещё представится возможность попасть внутрь?!

Ковчеги дивной старины! Вас, на холмах, в лесах, долинах — люблю я в отсветах луны и в летний день, от солнца длинный. Ах, как мечтал я с детских лет раскрыть ваш вековой секрет! Там скрип заржавленных дверей, пустые дворики и залы, где шкуры пыльные зверей пробиты пулей иль кинжалом. Подвалов стертые ступени, мышей летучих чердаки, таинственные сундуки, хранят хозяев прошлых тени. Все, что пришло мне на язык, я почерпнул из старых книг.

Тем временем в белоснежной беседке восточной части парка девицы из Пансиона святой Аглаиды, разодетые в кружевные чепчики и фартучки, пели хоралы, как бы приоткрывая гостям двери в Рай. В западной части камерный оркестр наигрывал веселую танцевальную музыку: гавоты, менуэты и ригодоны. Слуги предлагали кремовые пирожные и прохладный крюшон. На сцене Летнего театра, увитого виноградом, уже начался балет.

Снова на аллеях зазвучали звонкие голоса детей. Теперь их уже увлекли только-только вошедшие в моду бадминтон и футбол и они носились, вызывая недовольство своих родителей:

— Бетси, милая! Ты разорвешь ажурные кружева!..

— Протрите платком лоб, Чарльз! Наверно, вы мало проболели!..

— Ах, Томми, ты вновь испачкал костюм!..

К матери Тома обратилась жена шерифа:

— А где ваш супруг, дорогая графиня? Неужели ещё не вернулся?

Миссис Гулль грустно улыбнулась в ответ:

— Сама не знаю, что и думать, миссис Гордон. Его корабль должен был прибыть в середине августа… Я уже послала запрос в Управление Британского Флота.

— Будем надеяться, мистер Артур не сделает из вас Пенелопу, — пошутила в ответ жена шерифа. — Приезжайте с Томми к нам в следующее воскресенье. Я сама испеку яблочный пудинг, который так любят наши дети.

Миссис Гордон огляделась и увидела в группе спорящих сэра Ричарда.

— Вероятно, наш хозяин забыл про обещанье! — довольно громко заметила она вслух и, взяв под руку графиню Гулль, с решительным видом направилась к ретивым «политикам». — Милорд! — обратилась она к сэру Ричарду. — Где же ваш сюрприз?.. Ну-ка, предъявите нам, что вы до сих пор скрывали от наших глаз?

Лорд Бигбенский кивком головы и еле заметной улыбкой поблагодарил миссис Гордон за вызволение его из плена жаркого спора.

Извинившись перед мужчинами, он вышел на середину лужайки.

— Леди и джентельмены! Пришло время показать вам последнее приобретение моего Зверинца. Я не буду расписывать его заранее: хочу, чтобы вы своими глазами убедились в том, что это — уникальнейший экземпляр!

О «сюрпризе» говорилось в Именном Приглашении. Все сгорали от любопытства. Но благородное воспитание собравшихся не позволяло раньше времени открыто проявлять интерес.

— Прошу за мной! — важно пригласил лорд гостей и возглавил процессию из детей и взрослых. На его лицо явилась таинственная улыбка, которую он за весь путь ни разу не обронил.

Зверинец размещался в южной — самой удаленной от замка стороне. Смеркалось. Слуги зажгли газовые фонари. Их огни делали парк более таинственным. На дорожках то и дело возникали колеблющиеся длинные тени. Гости возбужденно, словно на скачках, делали предположения: что это за животное, откуда, каков в нем рост, вес, пол, длина. Кое-кто даже успел заключить пари! Словом, нетерпение нарастало с каждым мгновеньем, с каждым шагом. Поэтому последние ярды все проделали почти бегом.

Уже подходя к Зверинцу, лорд почуял что-то неладное. Он услышал щелканье бичей, протяжный вой и возбужденный звериный ропот, доносившийся из клеток. Но то, что он увидел, заставило его — члена Правления Британского Клуба Защиты животных — содрогнуться! Улыбка вмиг слетела с потемневшего лица. Он оглянулся на гостей и к своему ужасу понял, что десятки ошеломленных глаз уже увидели обещанный «сюрприз»: они застали жестокое, постыдное истязание зверя.

Двое сторожей, от ярости ничего не видя вокруг, хлестали Оборотня плеткой со свинцовыми пулями и кололи его пиками… Он лежал на полу, загораживая руками окровавленную морду, и уже не надеялся на спасение, в то время, как два негодяя вдобавок злобно пинали его под ребра носками тяжелых сапог.

Потрясенные гости не могли проронить ни слова: они остолбенели и только смотрели на сэра Ричарда, а тот — на них. Особенно поразило всех сходство лежащего с человеком.

Молчание взорвал возмущенный мальчишеский крик:

— Не бейте его! Он — живой!

Никто ещё толком не успел ничего понять, как в клетку Оборотня влетел Том и выхватил из могучих рук изумленных сторожей плеть и пику. Негодование придало ему силы и мальчик с легкостью сломал деревянную палку о свое колено!

Лоб сэра Ричарда покрылся холодной испариной. Лорд, как и все, был потрясен, подавлен случившимся. Как?! В то время, как сам он печется о защите животных, в его замке, в его зверинце происходит подобное зверство?!

— Во-он!!! — закричал он что есть силы тонким дрожащим от волнения голосом. — Немедленный рассчет!

Угрюмые малые только теперь опомнились и со страхом в глазах покинули клетку. Их тут же схватили полисмены, которые несли специальную службу по охране праздника.

Том присел на грязный пол, положил голову Оборотня себе на колени и гладил его, приговаривая:

— Не бойся, волк! Я никому не дам тебя в обиду…

Тот приоткрыл опухшие веки. Мутная слеза скатилась по его окровавленной морде. Он только еле слышно прошептал:

— Спасибо, юный джентельмен!.. Клянусь плавником акулы: из вас бы вышел славный моряк! — И тут же потерял сознание.

Все сразу пришло в движенье, в клетку ворвалась мать Тома, за ней сэр Ричард. Она схватила сына в испуге.

— Ты не ранен?!

Томми ободряюще кивнул ей:

— Все в порядке, мама.

— О, Боже! — прошептала она прерывающимся голосом. — Как можно было так собой рисковать?!.. Ведь ты у нас один!..

А лорд Бигбенский вывел за руки мать и сына из клетки со словами:

— Какой благородный поступок! Томас, ты поступил отважно!.. Совсем ещё ребенок, а такой храбрец! Весь в отца! — искренне добавил он, обращаясь к миссис Гулль.

Гости медленно двинулись к выходу в гробовом молчании…

— Постойте, господа! — растерянно забормотал лорд. — Еще не конец Бала!.. Еще будет фейерверк! Мороженое! Фрукты!.. — Но его уже не слушали.

Крепко держа детей за руки, с непроницаемыми лицами гости рассаживались в кареты.

— А вы куда же?! — бросился лорд к миссис Гулль. — Постойте! Не уезжайте! — Он заговорил нарочито громко, чтобы услышали все: — Пусть юный граф возьмет себе в подарок любого зверя!

— Ах, что вы, сэр Ричард! — строго запротестовала мать мальчика. Нет-нет!..

— Это решено! — торжественным тоном объявил лорд. — Одно лишь слово юного графа, и я раздарю весь Зверинец!

— Бери льва, — посоветовал Тому сын барона.

— Никаких львов! — предупредила Графиня. — Мы едем, лорд! Спасибо за праздник!..

— Но, как же так?! — продолжал настаивать сэр Ричард. — Ну, хоть мартышку!

— Я хочу волка! — вдруг сказал Том…

Наступила пауза.

— Прекрасно… — не очень сильно обрадовался лорд.

— Что ты, Томми! — одернула его мать. — Он пошутил, ваша светлость! Простите его каприз!.. — И подтолкнула сына к ступеньке экипажа. — Сию же минуту садись в карету!..

— Нет-нет! — переборов досаду, громогласно объявил хозяин замка. Слово лорда!

Он тут же приказал слугам поставить клетку на колеса и прицепить её к карете графини. Что и было сделано.

Так бесславно окончился Осенний Бал…

Гости разъехались. Погасли огни. Перед сном лорд укрылся в кабинете и, потягивая горячий грог из стакана, бормотал:

— Жаль, конечно! Но что поделать?! Общественное мнение куда дороже всего Зверинца!