Ада попрощалась с коллегами, вызвала такси и уже через десять минут стояла перед дверью своей квартиры. Пока она искала в сумке ключи, слышала, что в какой-то семье во всю идет праздник. Громкий смех, грохот, крики раздавались, кажется, со всех сторон, но будто издалека, приглушенно.

Ада подошла к соседней двери – тишина. Поднялась на этаж выше – тоже. Спустилась к себе – опять шум. Наверное, телевизор у кого-то работает, – решала она и вставила ключ в замочную скважину. Открыть дверь не успела: она распахнулась сама, и на лестничную площадку вывалился пьяный Михаил. Он спиной надвигался на Аду, и она вынуждена была отскочить, но бугай ее даже и не заметил.

– Иди уже, горе луковое! – услышала она голос Ксюры. – Скоро Ада придет.

– О, а может, тройничок сотворим?

– Ага! Разбежались! Адка не такая.

– С хорошим мужиком все такие.

– А ты хороший мужик? Иди уже!

– А что, плохой, что ли?

Мишка нырнул назад в квартиру, но Ксюра его снова вытолкала. Ада стояла в стороне и наблюдала за перепалкой, ничего не понимая. Парочка любовников, а в этом она и не сомневалась теперь, ее не замечала. Действительно, из-за огромной спины Мишки трудно было что-то разглядеть. То, что между подругой и хозяином квартиры существуют отнюдь не деловые отношения, неприятно удивило Аду.

Мишка полез целоваться к Ксюре, та его оттолкнула и увидела Аду.

– Ой, а ты чего так рано?

– Где? Кто? – взревел пьяный гость и повернулся. – О, подружка пришла. Иди ко мне, милаха!

Мишка, как истинный медведь, косолапо переваливаясь, развернулся и пошел с вытянутыми руками на Аду. Ксюша забежала вперед, уперлась в его грудь кулаками.

– Мишка, отстань! Иди домой! Тебя Машка уже потеряла.

– А чо? Я ничо? Моя Маха привыкла ждать да ночи. Она у меня, ух, какая! – он снова повернулся к Аде, – хочешь тройничок сбацаем с моей Махой. Ой, ик, Ксюха, я тебя забыл. Бабы, как я вас люблю!

– Вот привязался!

– Молодой человек, вы чего хулиганите? Я сейчас в полицию позвоню, – выглянул сосед, но, увидев, с кем ему придется иметь дело, сразу скрылся.

– Миш, уходи уже!

Но от мужика непросто было избавиться. Он снова повернулся к Аде и деловито поинтересовался:

– Ты когда деньги за квартиру отдашь?

– Я уже отдавала, – растерялась от напора здоровяка Ада.

– Так, это было за тот месяц, а надо за этот.

Мишка загибал пальцы и качался.

– Иди отсюда! Мы сами разберемся, – вытолкала его на лестницу Ксюра, потом схватила Аду за руку и втащила ее в квартиру.

Дверь захлопнулась. Подруги еще немного помолчали, прислушиваясь к звукам, доносившимся из подъезда. Наконец они услышали, как где-то далеко хлопнула входная дверь, и выдохнули.

– Проходи. Чего встала?

Ксюра нырнула в кухню и вскоре раздались звуки булькающей воды и звяканье посуды. Ада пожала плечами и ушла к себе. В комнате переоделась, но увиденное на площадке не отпускало. «Странно, почему Мишка требует деньги с меня? Сейчас Ксюра должна платить за квартиру. Я лечу в Крым».

– Ада, иди чай пить, – услышала она голос подруги и выглянула.

– Хорошо, только умоюсь.

Быстро приведя себя в порядок, Ада пришла в кухню. Ксюра суетилась у плиты, наливая чай. На столе уже стояла вазочка с печеньем и конфетами. Но ароматный напиток не успел еще перебить запах алкоголя. Ада скосила глаза: в мусорном ведре торчало горлышко бутылки из-под водки.

– Ну, рассказывай, как прошел вечер? – бодро начала Ксюша, но старательно отводила глаза. – Почему вернулась так рано?

– Ксюша, погоди о корпоративе. Поясни мне, пожалуйста, что я сейчас увидела. Вы с Михаилом встречаетесь? И какой тройничок он нам предлагал сделать? Выпить на троих? Или… я уже запуталась, на четверых?

– Не слушай ты его! Чушь мелет по пьяне! Он другой тройничок предлагал, – Ксюша быстро подняла веки и снова опустила. – Ладно, проехали. Мы не встречаемся, он вообще женат. Просто иногда заходит в гости. А что? – Ксюра посмотрела на Аду с вызовом. – Для здоровья полезно, и время даст дополнительное, чтобы деньги найти. У нас с ним бартер.

– Погоди. Ты же сказала, что много зарабатываешь, а к Новому году у вас в Газпроме еще и хорошие премии дают.

– Ну, да, сказала. Но деньги как-то быстро разошлись, а зарплату задержали. Да, ты не волнуйся, лети в свой Крым. У меня все схвачено. Не первый раз.

Но Ада волновалась. Она уже пожалела, что согласилась ехать к неизвестному Игорю на дачу. Ну, почему она такая слабовольная? Почему легко поддается на уговоры? Она уже два дня назад могла улететь в Симферополь. Не столкнулась бы с неприятностями на работе, не увидела пьяного Михаила и не узнала бы о тайнах Ксении.

Ада вздохнула и полезла в интернет смотреть, можно ли сдать, или обменять, или купить билеты на другое число. Увы, ни то, ни другое, ни третье сделать уже было нельзя.

Утро тридцать первого декабря прошло в активных сборах. Девушки сходили в магазин, на деньги Ады купили вкусняшек, чтобы побаловать себя на праздник. И хоть Ксюха и убеждала подругу, что Игорь, как истинный джентльмен, накроет стол без их помощи, Ада считала, что ехать с пустыми руками некрасиво.

С пяти часов вечера они, красивые и нарядные, сели ждать кавалера.

– Адка, ты не представляешь, какой это замечательный мужик! – заливалась соловьем Ксюра. – Я, когда прихожу в его отдел, все время любуюсь.

– А почему ты сама не хочешь с ним встречаться?

– Я бы с удовольствием, да только такие девушки, как я, ему не нравятся.

– Но если он до сих пор не женат, может быть, никто не в его вкусе? Ты об этом не задумывалась?

– Нет, – махнула рукой Ксюра и украдкой посмотрела на часы.

Ада перехватила ее нервный взгляд, сердце опять сжалось. Не нравилось ей поведение подруги и этого таинственного Игоря. Ей даже казалось, что никакого идеального мужчины не существует. Но тогда вообще было непонятно, зачем Ксюра притащила ее в Москву, зачем постоянно лжет и изворачивается?

Когда раздался рингтон телефона, подруги обе вскочили, но это звонил Серафим. Ада удивленно подняла брови и ушла к себе в комнату.

– Что-то случилось? – тихо спросила она.

– Нет. Я просто хотел вас поздравить с Новым голом и пожелать счастья и здоровья. Ада Николаевна, вы где будете второго числа?

– Я полечу в Симферополь.

– А-а-а, – разочарованно протянул историк.

– Вы что-то хотели?

– Даже не знаю. Я подумал, что вам будет скучно и хотел пригласить вас с подругой на каток на Красную площадь. Вы, наверное, никогда так не встречали новогодние праздники.

– Спасибо, но в другой раз обязательно сходим.

Ада вышла из комнаты и застала Ксюру, грустно смотревшую в окно.

– Игорь еще не едет?

– Не знаю, что опять случилось, – ответила она уставшим голосом и посмотрела на Аду глазами больного щенка. – Уже должен был быть здесь.

– Не расстраивайся. Ты говорила, что он обязательный человек.

Ада обняла подругу, но уже и сама сомневалась в своих словах. Обязательный человек не будет несколько раз обманывать ждущих его женщин. Он бы давно появился с извинениями в любой другой день. Что же получается? Ксюша ей морочит голову? Но зачем? Ада тут же представила, как та одна встречает Новый год в московской съемной квартире, и слезы навернулись на глаза. Даже если Ксюха солгала, и никакого Игоря на свете не существует, Аде все равно стало ее жалко.

Они ждали добросовестно до восьми часов вечера, потом Ада ушла к себе в комнату и вернулась в домашней одежде.

– Ада, ты чего? Он сейчас приедет.

– Дорогая Ксюша, а давай мы с тобой приготовим на скорую руку угощение и встретим Новый год дома! За город ехать уже поздно. Если твой Игорь все же появится, оставим его у нас, и дело с концом. Но на всякий случай позвони ему.

Ксюша несколько раз набирала какой-то номер, но никто не отвечал.

– Вот и славно. А хочешь, мы в гости позовем Серафима? – возникла вдруг шальная идея и сорвалась с языка. Ада даже не успела ее перехватить.

– Правда? А он придет?

– Я позвоню. У него одна мама, и наверняка он, как сыч, сидит дома.

– А мама как же? Одна останется?

Но Ада уже не слушала. Он набрала номер Серафима, и он откликнулся сразу, будто сидел у телефона и ждал звонка.

– Сима, хочешь приехать к нам в гости?

– Да. Какой адрес?

Ада удивленно продиктовала адрес и отключилась.

– Ну, что? – Ксюша смотрела на нее огромными глазами, а в них светилась надежда.

– У нас будут гости!

Если бы Ада знала, чем закончится этот Новый год, она бы никогда не осталась в квартире, но, увы, мы не можем предугадать наше будущее.

***

Серафим приехал через час.

Подруги к тому времени уже сделали легкие салаты из купленных днем продуктов и приготовили курицу для запекания. На кухонном столе, который они планировали сервировать для праздника, так как не хотели это делать в своих спальнях, одиноко ждала мужскую руку бутылка шампанского. Настроение было паршивое, даже разговаривать не хотелось. Немного скрашивал испорченный праздник включенный телевизор, с экрана которого неслись веселые звуки музыки и новогодних шуток.

Но больше всего Аду смущало поведение Ксюши. Подружка все время нервничала, поглядывала то на телефон, то на дверь, то в окно. Складывалось впечатление, что она мечтала уехать на новогоднюю ночь из Москвы, но почему? Какие неприятности гнали ее вон из праздничного города?

– Ты кого-то ждешь? – спросила Ада, пытаясь осторожно начать разговор и выведать причину взволнованного состояния Ксении.

– Не знаю. Просто…

– Игорь уже не приедет. Или ты все же надеешься?

– Ты права. Он, сволочь! Больше я с этим человеком не хочу иметь никаких дел.

Они опять замолчали. В воздухе повисло напряжение. Звонок в дверь обе встретили с облегчением. Серафим зашел с мороза с красными щеками и запотевшими очками. Он переминался в коридоре, не зная, куда положить снятую куртку и как разуться под пристальным взглядом двух женщин. Ада опомнилась первая.

– Давай куртку мне, – предложила она. – И очки. Ты в них ничего не видишь. Ой! Ничего, что я на «ты»?

– Д-д-а, все в порядке. Я и сам хотел э-т-т-о предложить.

Серафим снял очки и посмотрел на подруг растерянным голубым взглядом. «А у него глаза красивые», – опять отметила про себя Ада. Историк пришел в гости без привычного делового костюма. Он надел джинсы и светлый пуловер. Когда он проходил мимо Ады в комнату, она с удивлением отметила, что и рост у него не такой уж и маленький. Она привыкла его видеть ссутулившимся, припадавшим на одну ногу, и почему-то решила, что он низкорослый. На самом деле он на полголовы был выше метра семидесяти Ксении, а значит, выше и самой Ады.

Ада прислушалась к себе: она не знала, как реагировать на это открытие. Человек, который на работе вызывал глухое раздражение, вдруг оказался коробочкой с сюрпризами, которые обнаруживались один за другим.

Серафим и собеседником был приятным. Какой бы темы они ни коснулись, на все у него был разумный и обстоятельный ответ. Ксения заметно оживилась, и Ада стала успокаиваться.

– А ты как огурцы готовишь? – спрашивала она у Серафима.

– Я люблю остренькие корнишоны, поэтому специально выращиваю на даче перец чили и добавляю его в банки.

– О, интересно попробовать.

– Если бы я знал, что тебе нравится острая пища, обязательно бы прихватил.

– В следующий раз принесешь, лады?

– Конечно.

– А книги читаешь?

– Я без них не могу жить.

– Наверное, только исторические.

– Да, но последнее время увлекся сетевой литературой и читаю больше романы об альтернативном развитии истории.

– Интересно?

– Не то слово.

– А эти книги бесплатные. Просто так в сети выкладываются?

– Разные авторы есть. Но читать хорошие книги отменное развлечение, а за него не жалко и заплатить. Мне все равно деньги тратить некуда.

– А почему ты развелся и больше не женился?

– Как-то не сложилось, – уклончиво ответил Серафим и перевел разговор на другую тему.

Ада слушала их легкий треп и не вмешивалась. С удивлением она отметила, что ее интересы очень похожи на увлечения Серафима. Она тоже любила исторические романы. Правда, если в них присутствовала любовная линия. Без нее – никуда!

А брак, на то он и брак! Хорошее дело браком не назовут. У нее тоже в браке с Алексеем не сложилось. Кто виноват, кто прав? Она ли была неподходящей парой для мужа, или это он не являлся ее половинкой, не было смысла теперь разбираться. Надо смотреть вперед. Она молода, полна сил, красива. Вся жизнь впереди. Ада внушала себе эти азбучные истины, но как-то невесело. Первый раз она отмечала праздник вне семьи, должна на крыльях свободы порхать, как мотылек, а настроение безрадостное.

Ада встряхнулась и взяла в руки телефон. Только поговорив с мамой и поздравив Артема, она почувствовала себя лучше.

Друзья решили сесть за стол в одиннадцать, и новогодняя ночь уже не казалась Аде испорченной. Она подошла к окну. На улице народ начал праздновать. Взрывались петарды, группами собиралась молодежь: она точно не будет сидеть за столом и поедать салат оливье. У магазина напротив кучка парней в черных куртках устроила разборки на четверых. Один махал руками, что-то доказывая, другой хлопал его по плечу, а третий, Ада пригляделась, издалека был очень похож на Михаила, хозяина их квартиры.

Что-то тревожное закопошилось в душе. Что он тут делает? Он говорил, что женат, а значит, должен сейчас сидеть дома за столом.

– Кого ты там высматриваешь? – к Аде подошла Ксения и тоже уставилась в украшенное легкой изморозью окно.

– Смотри, это не Михаил разве?

– Нет, не он, – успокоила ее Ксюша, но сказала она это поспешно, почему-то не глядя в глаза. – Он живет в соседнем микрорайоне.

Ада покачала головой, но осадок тревоги остался. Она не понимала реакцию подруги на Михаила. Что это: страх пред его медвежьими замашками? Но они платят исправно, день в день. Можно не бояться.

Серафим с хлопком открыл шампанское, и Ада вернулась в грешный мир. Он разлил его по бокалам и протянул девушкам. Вот –вот ударят куранты.

– Стойте! – закричала Ксюра. – Надо желание загадать.

Она сорвалась с места, принесла листочки и карандаши и сунула каждому. Ада, не верившая в такие гадания, покрутила с сомнением бумажку, но все же написала: «Хочу, чтобы у мамы и сына все было хорошо». Она сложила ее и приготовилась сжечь, чтобы пепел выпить с шампанским, а потом, в последнюю секунду перед началом боя курантов, вдруг снова развернула и добавила: «Хочу выйти в этом году замуж за хорошего человека».

– Адка, давай быстрее. Сейчас опоздаешь, – закричала Ксюра и вырвала из ее рук квадратик бумажки.

Ада и Серафим, как завороженные, смотрели, как Ксюша подносит спички к их листочкам, как они тают от огня и падают хлопьями пепла в бокалы с шампанским. С последним ударом, они опрокинули в рот пенящийся напиток и проглотили свои желания.

– Ну, теперь точно, сбудутся, – удовлетворенно засмеялся Серафим и сел. – Девушки, вы есть не хотите?

Точно, Ада вдруг почувствовала, что голодна. Грех для желудка и всего организма в целом есть тогда, когда положено ложиться спать, но новогодняя ночь особенная: праздник не только души, но и тела.

Они ели салаты, закусывали ароматной курочкой, запеченной целиком в духовке, пили шампанское. Серафим, как Дед Мороз, вытащил из безразмерного кармана куртки еще одну бутылку, и праздник начал приносить удовольствие. Ксюша включила музыку, Ада сразу напряглась: танец с Серафимом на школьном корпоративе она еще не забыла, как и помнила прекрасно ощущение его эрекции. Но он пригласил Ксению, и Ада вздохнула облегченно.

Она сидела на кухонном диване, потягивала из бокала, который ей сунула в руку Ксюша, чтобы она не скучала, шампанское и наблюдала, как медленно кружатся в просторной прихожей Серафим и подруга. Вот Ксения положила голову ему на плечо, по лицу историка пробежала тень, и он слегка отодвинулся. Поворачиваясь, он каждый раз встречался с Адой глазами, и что-то вдруг изменилось в воздухе: он задрожал, завибрировал, очертания прихожей смазались, будто воронка смерча начала свое движение, постепенно меняя пространство и засасывая Аду. Она видела только эти пронзительные синие глаза без очков и ей казалось, что она тонет в их бездонной синеве.

– Ада, можно тебя пригласить на танец? – как сквозь густой кисель, услышала она вопрос Серафима и встала.

Она покачнулась, махнула рукой, чтобы куда-нибудь поставить пустой бокал и, как сомнамбула, безропотно пошла на этот голос. Потом вложила свою руку в его ладонь и закружилась в танце. Напряжение пропало. Появилась легкость, воздушность в движениях. Ей казалось, что она не скользит по линолеуму, а плывет по воздуху.

Ада откинула назад голову и счастливо засмеялась. Она не думала уже об испорченном празднике, о Ксюре, о Михаиле. Внутри нее разгорался огонь желания, такой же сильный и страстный, какой она пережила в стриптиз-клубе, когда лежала на столе рядом с танцором в маске. Дыхание участилось, хриплый стон стал вырываться из пересохшего горла.

Она остановилась. Теперь пространство вращалось вокруг них, и не было в нем ни кухни, ни подруги, только глаза Серафима. Ада смотрела в них, не отрываясь, а когда он несмело прикоснулся к ее губам, она с восхищенным всхлипом впилась в его рот.