Она подлетела к юноше и зажала его окровавленный кулак в своих ладонях.

– Быстро в класс! – приказала Ада, и ученики ей подчинились, не спрашивая, откуда на них налетела незнакомая тетка.

– Никита, прости меня! – причитала девушка и бежала с другой стороны, захлебываясь слезами.

Ее крики и дорожка красных капель привлекли внимание: вокруг стали собираться дети. Ада чувствовала, что еще немного и сама грохнется в обморок, так как совершенно не переносила вида крови. Она старалась дышать часто и не смотреть на руку, которую сейчас сжимала.

– Салфетки есть?

– Д-д-д-а.

– Неси!

Они были уже в классе. Ада лихорадочно обернулась и встретилась взглядом с толстыми стеклами на глазах Серафима Серафимовича, стоявшего у стола. – Где у вас медпункт?

– Тихо. Без истерики, детей напугаете, – прошептал ей на ухо историк, в два шага оказавшийся рядом. – Андрей, – мгновенно он повернулся к пареньку, заглядывавшему через плечо, – возьми в кабинете физики аптечку. Света, бегом в медпункт, приведи сюда фельдшера. Валя, набери в кулере воду в чашку. Нет, погодите… Девочки, возьмите в лаборантской чайник с кипяченой водой и принесите мне. Она должна быть холодной. Аня и Вика, вон там, за шкафом, веник и совок, пойдите и уберите стекло в коридоре. Не дай бог еще кто-нибудь порежется.

Все распоряжения он отдавал спокойным голосом, внешне совершенно не поддаваясь панике. Дети мгновенно побежали выполнять просьбы учителя. Он взял за локти Аду и Никиту, которые стояли растерянно в центре класса, и потащил их к раковине, прикрепленной к стене в аудитории. Подбежала рыженькая девушка с пачкой бумажных салфеток в дрожащих руках, но он ее отодвинул в сторону. Серафим протянул кулак юноши, который стоял с белым, как его недавно чистая рубашка, лицом, над раковиной и осторожно разжал пальцы Ады. Он стал поливать из чайника рану, чтобы остановить кровотечение.

– Бумажные салфетки быстро пропитаются кровью и разойдутся на мелкие кусочки. Могут некоторые из них остаться в ране, поэтому мы подождем профессиональную помощь, – пояснил он Аде и детям.

Первым прибежал Андрей с пластиковой коробочкой в руках.

– Откройте аптечку и достаньте стерильный бинт, – приказал учитель.

Ада сполоснула руки и выполнила его распоряжение. Она разорвала пластиковый пакет и двумя пальцами протянула историку бинт. Он взял его и целиком приложил к ране.

– А бинтовать не будете? – пискнула Ада неожиданно севшим голосом.

– В травмпункте его осмотрят и решат, что дальше делать. Может быть, придется зашивать, – прибежала запыхавшаяся фельдшер. – Спасибо, Серафим Серафимович, за оказанную первую помощь. Я уже вызвала скорую. Кто поедет с парнем?

– Я, – высунулась вперед рыженькая.

– Ты? Тебе самой впору валерьянку глотать, – покачала головой женщина.

– Я поеду, – вызвалась Ада, пока не представляя, где находится этот травмпункт и как потом в окровавленной одежде она будет добираться домой через весь огромный город.

– А вы кто? Его мама?

– Нет. Я новый классный руководитель десятого «м» класса.

– Хорошее начало, – усмехнулась фельдшер, а дети, стоявшие молча вокруг, переглянулись. – С почином вас.

– Ну, я надеюсь, что у вас тут не каждый день так волнительно, – пошутила Ада, оглядывая детей.

Настороженные лица стали потихоньку разглаживаться.

– У нас нормально.

– Мы сами не понимаем, что произошло.

– Оля, что ты сделала Никите? – этот вопрос обращался уже к рыженькой девушке.

– Мы сами разберемся, – подал голос Никита, которому фельдшер бинтовала руку. – И скорую не надо. Так заживет, – буркнул он, поморщившись.

– Молчи уже! Г-г-ерой десятого класса в кавычках! – прикрикнул на него Серафим. – И как мне, по-твоему, теперь дальше уроки вести? – он развел руки в стороны, предлагая всем полюбоваться на него.

Ада посмотрела на учителя: он выглядел нисколько не лучше, чем она. Рана оказалась обширной. Кулак юноши от сильного удара провалился в стекло, острые осколки которого разрезали кожу в нескольких местах. Кровотечение долго не останавливалось, поэтому вымазаны в крови оказались не только раковина, пол, Никита, но и учителя, помогавшие ему.

– Ладно, я сама отвезу парня в травмпункт и дождусь его родителей, – решила фельдшер.

– Не надо родителей, – буркнул недовольный Никита.

– Прости, но это не тебе решать. Сумел натворить дел, умей и ответ держать.

– Можно я с вами? – робко спросила Оля. Она уже стояла рядом с юношей и держала его за здоровую руку.

– А он, – фельдшер кивнула на Никиту, – опять номер какой-нибудь не выкинет?

– Нет, – ответил тот, покраснев.

Вспышка гнева прошла, и мальчишка сейчас походил на нашкодившего щенка.

Скорая приехала через пятнадцать минут, раненого посадили в машину и увезли. Кровь быстро убрали, прозвенел звонок на урок, и дети разбежались по аудиториям. Ада тоже вышла в коридор и растерянно остановилась, не зная, что дальше делать. Только сейчас она сообразила, что где-то оставила свой телефон, но не могла вспомнить, где. Она так и стояла под дверью класса, не решаясь войти и осмотреться, как створка неожиданно открылась и чуть не ударила Аду по лбу.

– Ой! Простите. Я не думал, что вы здесь стоите, – извинился историк. – Пойдемте, я вас провожу к туалету. Вам нужно привести себя в порядок.

– Я где-то оставила свой телефон, но не могу вспомнить, – смущенно сказала Ада.

– А там, на диванчике, не ваш сотовый лежит?

– Где?

Ада оглянулась и сразу увидела телефон. «Вот растяпа! Я же разговаривала перед происшествием с Ксюрой!» – подумала она и тут же с уважением покачала головой: несмотря на суету и суматоху никому из детей не пришло в голову прикарманить бесхозную вещь.

– Вы идете?

Ада посмотрела на Серафима. Теперь он уже не казался ей убогим и уродливым. Его спокойные действия во время оказания помощи говорили о сильном характере и умении принимать решительные меры в критической ситуации. «Неужели работа в московской школе так закаляет?» – удивилась она.

– Да, иду.

Когда она вышла из туалета, Серафим по-прежнему стоял в коридоре. «Он, преследует меня, что ли?» – недовольно подумала Ада. Назойливое внимание учителя ей уже стало надоедать, и она опять поменяла о нем мнение. Только что Серафим казался ей героем, и вот она уже снова на грешной земле наблюдает, как он протирает свои очечки и, подслеповато шурясь, смотрит на ее ноги.

– Вы, кажется, опаздывали на урок, – попыталась отвязаться от этого банного листа Ада.

– Д-д-а, да. Уже иду.

Серафим захромал к лестнице, Ада молча смотрела ему вслед. «Ну, и уродец! Ни кожи, ни рожи! Еще хромает и заикается! Даже если у него ума палата, остальные недостатки перевешивают. Наверняка такой еще и не женат». Учитель, будто прочитал ее мысли и повернул обратно. Ада заметалась, не зная, куда скрыться. Ну, не в туалете же снова прятаться!

– П-п-ростите, у вас…

– Что у меня? – раздраженно спросила она.

– У вас колготки на колене порваны.

– Ох!! – теперь краснеть пришлось уже Аде. Она посмотрела вниз и бросилась в туалет.

Колготки были безнадежно порваны не только на колене: вниз от небольшой по размерам дырочки веером во все стороны расходились длинные стрелки. Когда, в какой момент она их порвала, Ада не помнила.

«И что теперь делать?» – девушка сняла колготки и швырнула их в мусорное ведро. Она осталась босиком и теперь перебирала ступнями по холодному кафельному полу и не решалась сунуть ноги в ботинки и выйти из туалета. Она-то, дура, переживала, как пойдет по Москве в окровавленной блузке, а теперь придется еще и в ботинках на голую ногу вышагивать.

Все же собравшись с духом, Ада выглянула в коридор – никого. Она облегченно вздохнула, но не успела сделать и двух шагов в сторону лестницы, как из-за угла снова показался Серафим.

«Господи, он меня преследует, что ли?» – застонала она и дернулась к дверям туалета.

– П-п-погодите! Возьмите! – в руках у историка была пачка с новенькими колготками.

Волна благодарности, смешанная со смущением, захлестнула Аду. Быстрый взгляд на упаковку – второй размер. И как угадал?

– Спасибо большое. Сколько я вам должна?

– Н-н-исколько. Просто… Как вы по улице пойдете. На дворе конец октября.

Ада уже в третий раз бросилась в туалет. Она сегодня там просто прописалась! Девушка быстро стала переодеваться, поглядывая на дверь: вот-вот должен был прозвучать звонок, и сюда ринутся ученицы. В этой роскошной школе непонятно, по какой причине, туалетные кабинки не закрывались на задвижки.

Как только она выскочила из туалета, раздался звонок. Ада бегом спустилась по лестнице, запахнув поплотнее пиджачок, чтобы скрыть пятна крови, и пошла к вахте, больше похожей на ресепшн отеля, за ключом от гардеробной комнаты для гостей, где она оставила свое пальто.

– Вы молодец! – похвалила ее вахтерша, полная и высокая женщина, одетая в юбку, строгую блузку и жилетку с фирменным знаком школы на груди. – С первого дня попали в переплет, но не растерялись.

– А как вы узнали? – глупо спросила Ада.

– Ну, врачи скорой мимо меня не пройдут, – засмеялась женщина. – Все, кому надо, уже знают.

– Кто это у нас сегодня подвиг совершил?

Ада повернулась и обомлела: по коридору в синем спортивном костюме, как модель по подиуму, шел невероятный красавец под два метраростом и широко улыбался.

Красавчик спортсмен медленно приближался, а сердце Ады замирало. Все в нем, от загоревшей гладкой кожи, больших серых глаз, до волнистых волос, откинутых со лба, было идеально и будто создано для подиума.

«Дура, о чем ты думаешь! Сколько можно наступать на одни и те же грабли?» – уговаривала она себя, но стояла, как вкопанная. О том, что шла раздевалке, она начисто забыла.

– Дамы, – приблизился парень со счастливой улыбкой, – какой сегодня прекрасный день, чтобы совершить подвиг!

Его бархатный баритон с кошачьими нотками мягко плыл по холлу, завораживая сознание женщин и парализуя волю. Казалось, будто каждое слово пропитано мёдом, но эта сладость была прекрасной.

– Алексей Михайлович, вы о чем? – подняла брови вахтерша. Ее лицо перестало быть бесстрастным.

«Опять Алексей? О нет! За что мне такая мука? – простонала про себя Ада, а рот, предатель, вдруг ожил и разъехался в стороны в идиотской улыбке до ушей.

– Я о спасении Никиты Фомина.

– А откуда вы узнали?

Ада посмотрела на вахтершу и поразилась, заметив, что поведение женщины изменилось. Ее руки перебирали на столе бумажки, полные щёки слегка порозовели, а в глазах полыхало пламя. «Она что, кокетничает? – удивилась Ада, разглядывая большое тело вахтерши, едва помещавшееся на стуле. – Чудеса, да и только!»

– Слухами земля полнится, – улыбнулся красавчик и засиял белоснежными зубами-звёздами. – А вы, прекрасная леди, откуда?

Он повернулся к застывшей Аде и подмигнул. Она растерялась, икнула и дернулась к раздевалке. Бежать! Немедленно! С красавчиками она больше не связывается! Потом одумалась: примет еще за идиотку.

– Я… – она растерянно опустила руки – полы пиджака разошлись, открыв зрителям пятна крови.

– О-о-о-о! Вы на поле боя побывали?

– Нет. Я… Что вы… – Ада окончательно смутилась и разозлилась на свою слабость: осталось только взяться пальчиками за края юбки, растянуть их в стороны и ножкой пошаркать от усердия. Ежу было понятно, что парень просто подшучивает, заметив ее смущение, но она ничего не могла с собой поделать.

– Это новая учительница русского языка и литературы, – спасла ее вахтерша. – Она нашего Никиту и спасла.

– Не я. Я только в класс его привела, – смутилась Ада, хотя побывать в роли спасительницы было приятно. – Мне помогал Серафим Серафимович.

– Ништяк! Сима у нас – герой! – неожиданно сменил высококультурную речь на сленг спортсмен.

Ада опять растерялась, услышав из уст учителя такое слово. Ну, что за непредсказуемый человек!

– Ты, девонька, чего застыла? Быстро одевайся и домой шагай, иначе блузку уже не отстираешь. Тебе такси вызвать?

– Да. Точно, вызовите, пожалуйста, – очнулась наконец Ада и продиктовала адрес. Уже поворачиваясь, несмело подняла глаза и столкнулась с ясным взглядом Алексея. Она снова икнула и заторопилась в раздевалку.

Через десять минут она была уже дома и отвечала на вопросы Ксении, которая сгорала от любопытства. Рассказ о смелом Серафиме она пропустила мимо ушей: невысокий очкарик не привлёк ее внимание, а вот спортсмен ее заинтересовал.

– Подружка, надеюсь, ты не запала на эту звезду школьного масштаба? Представляешь, сколько у него баб?

– Нет, конечно! Я же не дура! – ответила Ада и отвела взгляд: ей было стыдно признаться, что красивый учитель физкультуры у неё до сих пор перед глазами.

Пока она ехала в такси, даже немного помечтала, как здорово было бы появиться с таким мужчиной в родном городе и прогуляться на глазах у бывшего мужа. Пусть не думает, что она никому, кроме него, не нужна!

– Он женат? – допрашивала Ксюра.

– Откуда мне знать? Я с ним почти не разговаривала. Он своей красотой настолько ослеплял, что я даже глаза поднять не смела.

– А, без разницы! Я на это воскресенье договорилась с менеджером моего отдела. Адка, ты идёшь на свидание! Понятно?

Ада обреченно вздохнула и пошла к себе в комнату. Ночь прошла без приключений, и утром она, надев строгий костюм и белую блузку, в приподнятом настроении вышагивала на новую работу. Вахтерша не дала ей ключ от раздевалки.

– Идите сразу к себе. У вас в кабинете есть лаборантская комната.

Ада поднялась на третий этаж и зашла в уже знакомый класс. Никаких признаков вчерашнего происшествия она не заметила. Дети несмело здоровались с ней, пока она под их пристальными взглядами шла через все помещение к двери в углу. Открыв ее, она увидела клетушку максимум два на два метра без окон, в которой стояли два стола у разных стен и два шкафа для методической литературы. На маленькой тумбочке в углу она увидела электрический чайник и чашки. «Да, не лаборантская, а одно название. Больше похожа на кладовку, чем на нормальную комнату». Сбоку она увидела вешалку и пристроила на ней своё пальто.

Звонок донёсся едва слышно, и через секунду в дверь просунулась взлохмаченная голова, приглашая Аду на урок. Первая пара у неё была в своём классе. Она вздохнула, так как немного волновалась: все-таки знакомство с детьми прошло при странных обстоятельствах. Она шла по проходу между партами и чувствовала, как тридцать пар глаз прожигают ее спину. Наконец это мучительное движение закончилось, она собралась с духом и повернулась к ученикам.

Класс стоял, молча разглядывая ее. Не шелестели тетради, не скрипели стулья, не жужжала осенняя муха. Она просто вяло ползла по стеклу, Ада увидела ее боковым зрением и с трудом подавила желание избавиться от назойливого соседства.

– Здравствуйте, ребята. Меня зовут Ада Николаевна, я буду преподавать у вас русский язык и литературу, а также займу место классного руководителя.

Нестройный хор голосов ответил на приветствие, но дети продолжали стоять. Ада уже открыла рот, чтобы предложить им сесть, но тут, откуда-то из глубины класса, показался Никита, виновник вчерашнего происшествия. Он шёл по проходу, оберегая раненую правую руку, а левую прятал за спиной. Когда он приблизился, Ада увидела цветы и растерялась: она, не слишком приученная к вниманию со стороны детей, всегда не знала, как правильно себя вести в такой ситуации.

– Ада Николаевна, простите меня за то, что вы вчера стали свидетелем неприятного происшествия. И спасибо вам большое за помощь.

Никита, как фокусник, вытащил из-за спины алые розы, перевязанные такого же цвета лентой. Ада стояла, потрясённая таким приемом, и смотрела в карие глаза юноши, в золотистые искорки, вспыхивавшие в глубине.

– Спасибо, Никита, но, думаю, в критической ситуации я все же растерялась, а благодарить вы должны Серафима Серафимовича.

– Это само собой, – загалдели ученики, которые наконец расслабились.

Откуда-то вдруг на учительском столе материализовалась ваза с водой, и Ада протянула руки за цветами. Весь урок они дразнили ее нос приятным ароматом. Она нет-нет, да бросала довольный взгляд в сторону роз. Ей очень понравилось, как ее приняли дети. Перед большой переменой к ней подошла та рыженькая девушка, которая была рядом с Никитой. Ада уже знала, что ее зовут Аней, поэтому повернулась к ней и ждала вопроса.

– Ада Николаевна, наш класс сегодня дежурит в столовой.

– Зачем дежурить? Вы же взрослые, – не поняла она.

– Вот потому мы и дежурим. Младшие и средние классы получают обед в очереди у раздачи, а для старших сделан ресторан в малом зале. Дежурные работают в роли официантов: накрывают столы скатертями, ставят приборы, собирают у детей электронные карточки, по которым у нас выдаются обеды, и приносят тарелки.

– А что за карточки? – все ещё не понимала Ада.

– Вы, наверное, не знаете. У нас электронный заказ питания, а каждый ученик или сотрудник школы имеют идентификационную карточку, которая привязана к сайту, столовой и входу. Вам нужно подняться в мансарду в кабинет к айтишникам и заказать ее.

– Понятно. А в чем заключается моя задача?

– Пока вы знакомитесь с условиями школы, вы просто наблюдаете. А ещё, предупредите, пожалуйста, Серафима Серафимовича, чтобы он отпустил пять человек за десять минут до конца урока.

– А сами вы не можете?

– Можем, но лучше будет, если скажете вы. Вдруг нам не поверят!

Ада вышла из кабинета и отправилась на поиски историка. Поплутала по коридорам и переходам и наконец добралась до учительской. В ней по-прежнему сидело полтора учителя, сосредоточенно уткнув нос в тетрадки. Так же, как и вчера, спиной к входу у окна стоял Серафим с кружкой в руках. Приятно пахло кофе. У Ады появилось ощущение дежавю.

– Серафим Серафимович…

– Да, – историк повернулся к ней лицом.

Очки он держал в руке. Его взгляд, как у всех близоруких людей, немного рассеянный, блуждал по учительской, выискивая источник голоса. Наконец они встретились глазами, и Ада поразилась, какого пронзительно голубого цвета они были.

Она быстро передала информацию и исчезла.