Экран на переборке показывал, что два часовых у двери по-прежнему стояли на страже. Рамстан отдал приказ. Камера сжалась, чтобы компенсировать расширение переборок позади матросов. Вздутия раскрылись посередине и вытянулись по краям, словно жаждущий рот. А потом эти деформации переборок быстро спеленали людей, оставив свободными только головы. Морпехи не могли поделать ничего — им оставалось только кричать.

Из-за вздутия переборок диафрагма не смогла полностью раскрыться, но Рамстан все-таки пролез в нее. Он освободил одного за другим часовых, забрал их олсоны, положив один в карман куртки, потом велел морпехам войти в камеру и отдал приказ «Аль-Бурагу». Палуба вспучилась и окутала бедолаг, запечатав им рты. Хотя никто не услышал бы их криков здесь, Рамстан не хотел отвлекаться.

С олсоном в одной руке он вышел с гауптвахты, прошел по коридору к лифту и спустился на две палубы ниже к ангару, который втянул толтийский челнок. По его приказу корабль открыл проход, достаточный для него. Искривленные переборки расступались перед ним, как воды Чермного моря перед Моисеем. Персонал ангара был окутан красноватым веществом палубы и переборок. Их торчащие головы напомнили Рамстану сцены из «Ада» Данте. Игнорируя их крики о помощи, он шел вперед, и переборки расступались перед ним, пока он не достиг того, что осталось от челнока. «Аль-Бураг» смял челнок, превратив его в ловушку для Бранвен Дэвис и тенолт.

В живых осталась одна Бранвен. Остальные, не имея возможности освободиться и, несомненно, подчиняясь приказам, полученным еще на «Попакапью», покончили жизнь самоубийством. Возможно, они могли сделать это при помощи кодового слова, высвобождавшего яд из крошечной капсулы, вживленной в тело.

Рамстан срезал лучом олсона часть колпака машины, прижавшую Бранвен, положил оружие в карман и помог женщине подняться на ноги. Она была очень бледна, ее одежда была покрыта рвотной массой. Рука ее тряслась, когда она указала в носовую часть челнока.

— Я думаю, там бомба, — выговорила она. Дэвис качнулась к Рамстану, и он поддержал ее.

От вони его самого чуть не затошнило.

— Коммодор не смог освободить руки и нажать на кнопку, — пояснила женщина. — Он кричал остальным, чтобы кто-нибудь высвободился и сорвал красную пломбу.

— Пломбу? — переспросил Рамстан. — Вы уверены?

— Да. Я думаю, что, оторвав пломбу, они привели бы в действие бомбу.

— Я скажу экипажу, чтобы они были поосторожнее с ней, — отозвался Рамстан. Он повлек Бранвен прочь из ангара, едва ли не неся ее. Головы взывали к нему, задавали вопросы, просили освободить их. Он не обращал на них внимания. Когда они шли по коридору, Рамстан сказал:

— Толтийский капитан признал, что он заставил вас похитить глайфу и оставить вместо нее фальшивку. Как он мог это сделать? Я хочу сказать… на «Аль-Бураге» вы были в безопасности. Вы могли сказать нам… — Он остановился. Очевидно, у нее были веские причины молчать. — Лихорадка? — догадался он. — Она была вызвана чем-то, что сделали с вами тенолт?

— Да, — хрипло ответила Дэвис. — Лихорадка была временной реакцией на имплантированную мне искусственную белково-взрывчатую смесь. Они взяли… они взяли… — Она запнулась, потом продолжила: — Они взяли часть стенки влагалища и заменили ее смесью. Ее невозможно отличить от природной плоти, если не взять кусочек на пробу и не проверить в лаборатории. Взрыв может быть произведен с помощью определенной частоты волн. Они сказали, что если я не буду сотрудничать с ними, то они взорвут меня.

— Но вы могли сказать нам. Хирурги удалили бы эту часть.

— Каким образом? Стальные или пластиковые инструменты могли вызвать взрыв. Мне сказали, что взрывчатое вещество окружено полем, которое активирует его при прямом контакте любого твердого вещества с искусственной плотью. Равно как лазерные лучи. Я не знала…

— … Правду ли они вам сказали?

— Да, но я не могла… не смела… допустить…

— В течение долгого времени мы находились очень далеко от толтийского корабля. Они не могли дать команду на взрыв, и я уверен, что доктор Ху придумала бы что-нибудь. По крайней мере вы могли бы рассказать нам, в чем дело. Быть может, мы и не смогли бы удалить этот кусочек, но мы не действовали бы по незнанию… вслепую…

— Надо же, кто упрекает меня в трусости и предательстве!

— Вы были испуганы и хранили молчание, — сказал Рамстан. — Я не питаю любви к тенолт. Но я и не могу особо обвинять их. Я похитил их бога, и они поверили, что без своего бога они ничто. Ничто! Кстати, откуда они знали, что это сделал я? Почему не Бенагур или Нуоли?

— Они полагали, что только у вас хватает власти, чтобы удерживать офицеров и экипаж от вопросов. Но я считаю, что они на самом деле не знали, кто взял глайфу. Однако их догадки были верны. Вы украли ее!

Они вошли в его каюту. Дэвис подошла к переборке, где на уровне глаз были нарисованы три горизонтальные волнистые линии. Женщина указала на свой открытый рот, и часть переборки вытянулась, превратившись в загнутую книзу трубку, а другая часть сформировала отделившуюся от стены чашку. Женщина подождала, пока чашка не наполнится водой почти до края, потом дала сигнал прекратить подачу воды, осушила чашку и прижала ее к переборке. Чашка, казалось, растворилась, став снова частью обшивки. Но трубка осталась — на тот случай, если капитан тоже захочет напиться. Это работал контур личной привязанности. Иначе корабль автоматически убрал бы трубку.

Рамстан тоже выпил воды. Бранвен шагнула к нему. Ее зеленые глаза, напоминающие ему воды Персидского залива, словно бы расширились, затягивая его, вытесняя из его мыслей все, что было важно в настоящий момент.

— Можете ли вы обвинять меня? — воскликнула она. — Что я должна была делать? С точки зрения этики…

— И что же с точки зрения этики?

— Кто прав, а кто — нет? Именно это я имею в виду! Не были ли тенолт в своем праве? Разве вы не преступник, не неправая сторона? Что я должна была делать? Я поверила, наполовину поверила, в любом случае они были правы!

— Сейчас не время для этих разговоров, — ответил Рамстан. — Вообще не время для разговоров. Я здесь, а не на мостике, и…

— Я не знаю, какое влияние оказывает на вас глайфа. Но вы предали…

— Замолчите! — закричал он.

Бранвен вздрогнула, и это почему-то напомнило ему дрожь палубы, когда «Аль-Бураг» был взволнован или встревожен за него.

— Почему я должна молчать? — возразила она. — Что вы можете сделать со мной? Или для меня? Вы ничто. Я знаю, что вы больше не капитан, что вы опозорены, что вы были арестованы. Бенагур сказал это толтийскому капитану, а он сказал мне. Только…

Она помахала рукой в знак того, что не понимает происходящего. Даже находясь в шоке, она должна была осознавать, что ситуация не походит на ту, что ей описывали. Иначе как бы Рамстан смог покинуть камеру, спасти ее и привести в свою каюту?

— Сядьте и сидите, — прорычал Рамстан.

— Я сяду, — ответила Дэвис — Но не поручусь, что останусь надолго.

На переборке замерцали сорок девять экранов, каждый из них показывал ключевой пункт корабля. Несколько человек из экипажа до сих пор пытались, не используя лазеров или другого оружия, освободить Индру из ловушки складского помещения. Конечно же, это им не удалось. На других экранах видны были лица, выражавшие различные чувства или не выражавшие ничего — и это передавало эмоции лучше, чем любая гримаса. На других были отражены различные степени тревоги, страха, паники или тупого непонимания, скрывающего догадку, которую люди не хотели впустить в сознание.

Рамстан сосредоточил мысли на Бенагуре. Люди будут делать то, что прикажет им Бенагур. Если он, Рамстан, не вернет себе лидерство.

Он расхаживал туда-сюда, зная, что очень скоро ему придется действовать. Бранвен со странной улыбкой сказала:

— Я натура очень страстная, но я не занималась сексом с тех пор, как была впервые похищена тенолт. Трение чего бы то ни было в моем влагалище могло привести к взрыву. Вот почему я отказала вам, когда…

Рамстан развернулся и жестко произнес:

— Сейчас не время говорить о таких тривиальных вещах!

— Тривиальных! Я никогда больше не смогу лечь в постель с мужчиной! Эту часть невозможно удалить!

— Существуют другие формы сексуальных сношений.

— Спонтанный секс означает самовозгорание, — возразила она и хихикнула.

— Во имя Аллаха! — прорычал Рамстан по-арабски. Затем перешел на терранский: — Я должен выставить вас вон? Помолчите! Дайте мне подумать!

— Я прошла через многое, — промолвила она. — Но я не постарела. По крайней мере я так думаю.

Рамстан и Индра могли быть не единственными, кто знал о контуре личной привязанности. Кто-нибудь из биоинженеров вскоре должен подумать о нем, если уже не подумал, и сообщить Бенагуру. Инженеры удалят этот контур из нервной системы. Сколько времени это займет? Они не могут кромсать и рвать; грубые хирургические действия повредили бы мозг «Аль-Бурага».

Экран запульсировал оранжевым, и затем на нем во вспышке света появилась глайфа. Она была в сейфе.

Рамстан вынул ее и положил на стол, выросший из палубы. Глаза Бранвен расширились, она вскочила с кресла и прижалась к стене, стараясь держаться как можно дальше от глайфы.

— Говори! — закричал Рамстан. — Ты мне нужна!

Молчание.

— Будь ты проклята!

Он ударил кулаком по столу. «Аль-Бураг» вздрогнул.

Рамстан выкрикнул приказ кораблю. Немедленно на всех экранах корабля, кроме тех, что показывали внешнее положение корабля, и тех, что были в каюте Рамстана, появилось его изображение. Он видел, как вздрогнул Бенагур, когда большая часть экранов на мостике показала лицо и плечи узника. Лицо Бенагура побледнело, словно от морозного ветра, когда он осознал, что комната за спиной Рамстана — не камера гауптвахты, а капитанская каюта. Рамстан медленно отступил в сторону, так, что все смогли увидеть глайфу. Он почти слышал, как кровь отливает от лица Бенагура.

— Да, я полностью контролирую корабль, — сказал Рамстан. — И вы, все вы, выслушаете меня, независимо от того, хотите вы слушать или нет. Я не знаю, поверите ли вы моим словам. Я надеюсь, что поверите. Если же этого не случится, если вы усомнитесь в моих доказательствах, то этим вы поставите Землю в еще более опасное положение, чем то, в котором она находится сейчас. Вы подвергнете опасности Вселенную, все вселенные… Вы обречете их на гибель!

— Он безумен! — закричал Бенагур. — Не слушайте его! Тенно, пошлите морских пехотинцев к каюте заключенного, пусть они стреляют сквозь диафрагму! Если Рамстан окажет сопротивление, убейте его!

— Они не смогут даже приблизиться ко мне, — возразил Рамстан. — Корабль схватит их. А если они начнут стрелять, они могут повредить корабль. Вы не можете рисковать этим, Бенагур. Именно сейчас, когда тенолт могут появиться в любой момент.

— Тенно, вы получили приказ! Рамстан заорал:

— Тенно, попробуйте только послушаться его! Любой, кто сделает хоть одно угрожающее движение, будет немедленно спеленут, как младенец! А если вы, Бенагур, не прекратите болтать и не станете слушать, то будете валяться на палубе, замотанный, как мумия фараона!

Бенагур глубоко вздохнул и закрыл глаза. Открыв их, он спокойно произнес:

— Хорошо, предатель. Мы выслушаем, потому что должны это сделать.

— Не надо оскорблений, даже если они оправданны, — сказал Рамстан. — Сначала, однако, вам стоит узнать о случившемся с лейтенантом Бранвен Дэвис, служившей на «Пегасе». Тот резкий рывок корабля вбок был произведен по моему приказу, дабы захватить челнок тенолт и спасти Дэвис.

Рамстан рассказал, как тенолт заставили Дэвис похитить глайфу. И объяснил, что может случиться, если «Попакапью» подойдет достаточно близко, чтобы передать сигнал, который вызовет взрыв смеси взрывчатки с плотью.

— Она и сама не знает, какова мощность запланированного взрыва. Он может разнести на кусочки ее и тех, кто окажется рядом. Или может уничтожить корабль и всех в нем, конечно же. Такова одна из причин, по которой нам придется играть с «Попакапью» в прятки или уничтожить его до того, как они смогут послать сигнал. — Рамстан сделал паузу, потом продолжил: — Я надеюсь, никто не будет столь труслив, чтобы требовать удаления Дэвис с корабля при первом же удобном случае.

Тенно произнес:

— Но… но нам следует поместить ее в каюту, защищенную от внешних излучений.

Рамстан угрюмо усмехнулся:

— Это очевидный выход. Я предлагал Дэвис то же самое, хотя и предполагал, что существуют причины, из-за которых она не могла признаться во всем, а потом спрятаться в экранированное убежище. Потому что… или по крайней мере так сказали ей тенолт, хотя это может и не быть правдой… Вживленная часть содержит не только взрывчатое вещество. Это также бомба замедленного действия с биологическим запалом; органические часы сработают в определенное время и активируют взрывчатку. Ей не сказали, когда сработает взрыватель. Все, что она знает, — это то, что тенолт дали ей некоторое время. Если к тому времени она не доставит им глайфу, они взорвут ее. Однако эти биологические часы могут быть навсегда остановлены сигналом другой частоты, переданным тенолт. Они должны были это сделать, как только глайфа окажется в их руках. То есть, как я полагаю, на их корабле.

Бенагур открыл было рот, потом закрыл. Нуоли промолвила:

— В любом случае она погибнет!

— Возможно, — ответил Рамстан. — Мы не знаем, солгали ли тенолт относительно этого. Но мы не можем рисковать.

— Несчастная Бранвен, — тихо вздохнула Нуоли.

— Она не оказалась бы в таком ужасном положении, если бы вы не похитили глайфу! — снова взялся за свое Бенагур. — И никто из нас не оказался бы!

— Верно, — холодно сказал Рамстан. Он отдал приказ, и палуба под Бенагуром разверзлась и плотно спеленала его. На виду осталась только его голова выше уровня рта. Лицо покраснело, глаза выпучились и наполнились слезами. — Тенно, я могу позволить одному человеку войти сюда, — продолжил Рамстан. — Но только если он будет без оружия. Он проводит лейтенанта Дэвис в челнок. Техническая служба тем временем должна будет экранировать челнок. Тот из них, на котором есть алараф-двигатель. Когда установка защиты будет завершена, то есть челнок будет полностью экранирован от радиосигналов, лейтенант Дэвис будет помещена в него. Челнок будет запрограммирован сопровождать «Аль-Бураг» на расстоянии в два километра. Нет, пожалуй, в три. Я не знаю, насколько мощным может быть взрыв. Программа будет автоматически направлять челнок так, чтобы он следовал за кораблем на этой дистанции. Когда мы уйдем в другой колокол, челнок пойдет туда же. Лейтенант Дэвис получит все необходимое на четыре недели по корабельному времени. Это понятно?

Слова Рамстана записывались, и если Тенно не понял их значения, то он мог проиграть запись заново. Но Тенно ответил:

— Так точно, сэр. Понятно.

Рамстан почувствовал облегчение. Еще один кризис миновал. До этого момента он не знал, будет ли Тенно повиноваться ему, поскольку будет думать, что Бенагур, согласно правилам, все еще остается главным. Но доверять Тенно было нельзя. Возможно, он повиновался бывшему капитану потому, что другого выхода в данный момент не оставалось. Но сейчас он подчинился, и это все, что требовалось Рамстану.

Дэвис спросила:

— Вы на самом деле сделаете это со мной? Рамстан обернулся:

— Послушайте, Бранвен. Мне такое не нравится. Но это абсолютно необходимо. Меня бы оправдали, даже если бы я приказал выкинуть вас в космос. Вы представляете реальную опасность, и существуют события… вещи… о которых вы не знаете. В их свете ваше положение представляется очень незначительным… сравнительно неважным. Я превысил свои полномочия… Я не должен был делать для вас даже этого…

— Они говорили правду! — закричала она. — Они говорили правду!

Рамстан не спросил ее, что она имела в виду. Он предположил, что она ссылалась на слова других женщин о нем. Однако она была не права, в этой ситуации не было ничего общего с его отношениями с женщинами из экипажа. Если бы она не была так испугана, она поняла бы, что он должен это сделать, чтобы обезопасить корабль и экипаж. И для более важных целей. Куда более важных.

Он сказал Дэвис, что она должна покинуть его каюту и идти навстречу сопровождающему.

— Я не могу ждать, пока он придет сюда. Возможно, осталось мало времени. Но то, что я скажу, вы услышите и на корабле, и в челноке. И тогда вы поймете все.

«Или, быть может, запутаетесь еще больше», — подумал он.

Проходя мимо него к двери, Бранвен отвернула лицо от света.

Рамстан сказал:

— В конце концов, я спас вам жизнь, и я делаю все, чтобы уберечь вас. Для вас лучше поскучать в одиночестве — неважно, сколько оно продлится, — чем быть разнесенной на кусочки. А я прежде всего обязан позаботиться о безопасности корабля.

— Сейчас вы обязаны, — произнесла она. — А как насчет потом?

Рамстан не ответил ей. Он сообщил вахтенному, что приказ молчать, пока он говорит, не касается его в том случае, если детекторы засекут что-либо, могущее представлять опасность.