Лейф отключил куб и быстрым шагом двинулся по коридору, почти не обращая внимания на восхищенные взгляды медсестер, очарованных мягкой улыбкой широкоплечего светловолосого врача. Лейф говорил и смеялся, не испытывая страха, он не пытался склонить их к мерзкому многоложеству, и в его присутствии персонал позволял себе расслабиться и ощутить себя людьми.

Лейф остановил идущий наверх лифт.

— Вы слышали, что госпожа Даннто ранена? — спросила ехавшая в лифте медсестра, когда Лейф вошел.

— Предполагается, что это большой секрет, — сухо ответил Лейф. — Я как раз направляюсь туда. Не возражаете, если я отправлю лифт вниз?

— А есть смысл возражать? — Сара подняла брови. Лейф нажал кнопку скоростного спуска.

— Сейчас — нет. Что еще слышала?

— Доктор Траусти говорит, что госпожа Даннто уже скончалась.

Лейф мысленно выругался и выдавил улыбку.

— Госпожа Даннто не может умереть, пока я не сообщу об этом официально, Сара. И хотя мне известно, что подвергать сомнению диагноз коллеги неэтично, но доктор Траусти тоже человек и мог ошибиться. Кроме того, он весьма занят, ему некогда читать специальную литературу. А то он знал бы, что новые методы преуспели в раздувании последней искры жизни у пациентов, признанных уже мертвыми.

Лейф, конечно, лгал. Но Сара была не только очаровательна, но и очень болтлива. Не успеет он войти в 113 палату, как весь госпиталь будет гудеть слухами о том, как замечательный доктор Баркер новейшими методами воскресил госпожу Даннто. А к тому времени как слухи обойдут госпиталь Суровой Благости кругом, они будут уже изображать Аллу Даннто выбегающей из палаты, торопясь на теннисный матч, через минуту после начала лечения.

Выскочив из лифта, Лейф промчался по коридору. Дверь сто тринадцатой оказалась закрыта; Лейф постучался. Невдалеке толпились медсестры и санитары. Лейф окинул их ледяным взглядом, и те поспешно разошлись.

Дверь открыл Траусти.

— Коллега, тут что-то очень странное, — пробормотал он, откидывая длинную черную челку с высокого лба.

Лейф прошел в палату, бросил короткий взгляд на прикрытое простыней тело на каталке.

— Странное? — переспросил он, вложив в свой тон точно рассчитанную порцию угрозы, точно он винил во всем необычном именно Траусти.

Молодой врач, видимо, уловил это — сжимавшие фотопленку руки затряслись.

— Простите, доктор Баркер, — проблеял он. — Я имею в виду нечто совершенно необычное. Мне так кажется. То есть... не кажется. Я позволю вам сделать собственные выводы.

Лейф поднял бровь:

— Позвольте?

Траусти уже трясло.

— Я... я хочу сказать... я хотел только обратить ваше внимание на... на озадачившее меня явление.

— А, понимаю, — ответил Лейф голосом, подразумевавшим, что он ничего не понял и понимать не собирается. — Так в чем дело?

Про себя Лейф веселился от души — Траусти нещадно гонял подчиненных ему медсестер и интернов. Поэтому Лейф любил выводить Траусти из равновесия. Подозревая, что младший врач доносит на него уззитам, Лейф надеялся поставить Траусти в такое положение, чтобы без опаски донести на него самого, избавившись таким образом от опасности, а заодно и облегчить жизнь беднягам, вынужденным сносить бесконечные придирки его подчиненного.

— Я говорю о рентгеновских снимках госпожи Даннто, — продолжал Траусти. — Причиной ее смерти послужил, очевидно, перелом позвоночника...

— Официально о ее смерти буду сообщать я, — перебил его Лейф. — От вас мне нужны только сведения об этой вашей... аномалии.

— Шиб, шиб, доктор Баркер. — Траусти сглотнул. — Но я обязан доложить вам результаты обследования. Вы, конечно, можете поступать с ними, как знаете. Основываясь на этих снимках, я поставил следующий диагноз: переломы позвоночника, костей таза, левого предплечья и бедра, а также двух ребер, разрыв капсулы печени и проникающая рана эпигастрия. Когда вы посмотрите пленки, вы сможете проверить мой диагноз. — Врач махнул рукой в сторону прикрепленных к просмотровой доске снимков. — Но вот эти фотографии, — Траусти потряс лентой, которую держал в руках, — на них видно нечто... простите, я могу ошибаться, нечто довольно... необычное. Это снимки малого таза.

Лейф вырвал пленку из дрожащих пальцев Траусти. Одного взгляда на просвет ему хватило, чтобы понять, о чем говорил врач. За задним сводом влагалища, в том месте, где оно соединяется с шейкой матки, виднелось некое вытянутое изогнутое тело.

— Опухоль, наверное, — бросил Лейф, засовывая пленку в карман. — Что бы это ни было, оно подождет, пока жизнь госпожи Даннто не окажется вне опасности.

Он понятия не имел, доброкачественная это опухоль, раковая или вообще не опухоль. Но любопытство Траусти следовало унять любой ценой.

Молодой врач трясущейся рукой подал второй снимок.

— Это фронтальный срез передней части головы. Лейф поднес снимок к свету... и чуть не уронил. Рентгеновскими эти снимки назывались по традиции. На самом деле изображение давали отраженные от внутренних органов ультразвуковые волны — проникающие на заданную глубину. Траусти обратил внимание на один из серии вертикальных срезов, разделенных миллиметровыми слоями ткани. Картина была предельно ясной. От лобной кости внутрь через dura mater шли два нервных ствола, теряющихся в ткани лобных долей мозга.

Ничего подобного Лейф раньше не видел. Потому что никаких нервов тут быть не должно.

Стараясь ничем не выдать внутреннего потрясения, Лейф отправил в карман и второй снимок.

— Я уже видел один такой случай, — соврал он. — Тоже женщина. Вскрытие показало, что эти нервные стволы — результат мутации. Но, поскольку госпожа Даннто еще жива, мы вряд ли сможем ее вскрыть, не так ли? — Лейф замолк на секунду, прищурился, потом резко спросил: — Медицинскую карту госпожи Даннто вы видели?

Траусти несколько раз сглотнул.

— Н-нет. Я не думал, что стоит запрашивать ее карту, раз она несомненно мертва. То есть я думал...

— Так запросите историю немедленно в Монреале! — вскричал Лейф. — Вы виновны в многоложестве, заключающемся в халатности и самоуправстве! Как я могу лечить больного, не зная его анамнеза?!

Казалось, Траусти сейчас задохнется.

— Так вы думаете?.. — выдавил он.

— Я думаю, — безжалостно произнес Лейф, — что мы, врачи-ламедоносцы, знаем несколько больше о медицине, чем вы, обычные. Есть методы, доступные только членам иерархии; низшим классам в них отказано, ибо они их недостойны. Кто-нибудь, кроме вас и госпожи Палссон, видел эти снимки?

Траусти помотал головой, и черные кудри упали ему на глаза.

— Вот и молчите оба, — посоветовал Лейф. — Архиуриэлиту может очень не понравиться, что его жена не совсем нормальна. Я совершенно уверен, что ему это совсем не понравится. Так что излишне разговорчивые легко могут по его приказу отправиться к Ч.

Траусти, и без того бледный, как рыбье брюхо, ухитрился побелеть совершенно.

— Я передам госпоже Палссон.

— И немедленно, — уточнил Лейф. — Госпожой Даннто отныне занимаюсь я. Вы отстранены от лечения этой пациентки.

— Но она же мертва! — в отчаянии воскликнул Траусти.

— Может быть. Закройте дверь. С той стороны.

Лейф сдернул простыню с обнаженного тела искалеченной Аллы Даннто. Он запустил палец в рану под ложечкой, и тот прошел до самого позвоночника, не встречая сопротивления. Одно это ранение оказалось бы смертельным.

Аллу видели и Траусти, и Палссон. Что они теперь подумают? И — а это важнее — что станут делать, когда узнают, что госпожа Даннто, получившая в аварии несколько переломов, ужасную рану на животе и психологический шок, от всего этого благополучно оправилась?

Будь проклят Корпус Холодной Войны и его система ячеек, при которой не знаешь, в чем заключается общий план, и тупо выполняешь лишь собственные задания! Он, Лейф Баркер, полковник КХВ Пограничья, создатель плана, способного отправить союз Гайяак в бездну забвения, понятия не имеет, как развивается начатая им кампания!

Такой ценой приходилось платить за возможность работать в тылу врага. Позволив бюрократам запихнуть себя за конторку в Марсее, Лейф видел бы эту войну целиком — он направлял бы ее. Но, поскольку он в юношеской запальчивости требовал отправить его в самое опасное место — в Париж, — его требование исполнили. Было это двенадцать лет назад, когда Лейф только-только получил диплом хирурга и лейтенантские нашивки. А теперь безмозглые толстозадые генералы отдают ему приказы!

Мысли кружились в голове Лейфа так же беспорядочно, как блуждали его руки по некогда теплому и живому телу. Траусти, конечно, прав. Что-то странное изображено на снимках, и оно вполне может иметь отношение к проекту «Моль и ржа». А может и не иметь. Как бы там ни было, он должен выяснить, что за инородные тела содержал организм Аллы Даннто.

В дверь постучали. Дважды. Пауза. И еще трижды.

Ава.

Лейф приоткрыл дверь, и в комнату вошла невысокая брюнетка в белом сестринском платье до щиколоток. Длинная коса была стянута в узел на затылке. Глаза у Авы были огромные, нежные и такие черные, что, казалось, попади в них пылинка — ее затянет в эти смоляные озера.

— В чем дело, Лейф? — спросила Ава чуть хрипловато. Лейф объяснил.

— И что ты намереваешься сделать с трупом? — осведомилась его супруга.

— Хочу выяснить, что там КХВ проворачивает за нашими спинами, — ответил Лейф. — Если это КХВ.

— Ты меня не понял, — поправилась Ава. — Стоит ли ее сейчас анатомировать? Ты же сам сказал, приказано избавиться от тела как можно быстрее и не задавая вопросов.

Лейф пожал плечами:

— Как хирург, я отдал бы свой копчик, только бы выяснить, что это за органы.

— Если гайки тебя раскроют, копчиком не отделаешься. И если генерал Ицкович узнает, что ты не выполняешь приказы, — тоже.

Лейф от души расхохотался:

— Дятел ты мой маленький, я и так знаю, что ты ему настучишь. И это моя жена!

— Заткнись, — потребовала Ава. — Мы теряем время.

— Ты права.

Лейф снова накрыл труп, но женские округлости Аллы Даннто выпирали даже из-под простыни. Лейфу пришлось перевернуть тело на бок и накрыть еще одной простыней, смяв ее так, чтобы по возможности скрыть форму лежащего под ней тела.

— Проблема в том, как доставить ее в морг, чтобы никто не узнал, чей это труп, — заметил он. — На этом этаже есть новопреставившиеся?

Ава кивнула.

— Кубом не пользуйся, — предупредил Лейф. — Лучше подойди к посту и посмотри в журнале сама. Если ты начнешь спрашивать, кто тут недавно помер, только дурак не насторожится.

Ава кивнула и вышла. Лейф вытащил из кармана щипцы со встроенной отверткой, отвинтил куб от стены и ловким движением отсоединил провод. Теперь устройство не работало. А то мало ли кому придет в голову заглянуть в палату и выяснить, что там происходит.