Единым порывом весь отрад пустился в галоп. Вольф пригнулся к шее жеребца, погоняя его, хотя тот и не нуждался в поощрении. Несясь во весь опор, Вольф не терял из поля зрения белую кобылу Злого Ножа, которая стремительно неслась к своему отряду. За ним, постепенно настигая, мчалась орда полуконей. Их было около пятидесяти, а может быть, больше.

Кикаха подскакал к Вольфу на своем жеребце, золотистом красавце с серебристой гривой и роскошным хвостом.

— Когда они догонят нас, — а они догонят, — оставайся рядом со мной. Я разделю отряд по двое, классический маневр, испытанный и верный. Таким образом, каждый сможет охранять бок другого.

Он придержал жеребца, отдавая приказ остальным. Вольф направил своего коня за Лапами Россомахи и Спит Стоя. Позади Белоносый Медведь и Большое Одеяло пытались держаться на равном расстоянии от него. Остальной отряд рассыпался в полном беспорядке, который пытались преодолеть Кикаха и Паучьи Ноги.

Вскоре все сорок организовались в ровную колонну. Кикаха подскочил к Вольфу и крикнул, перекрывая стук копыт и свист ветра:

— Они глупы, как дикобразы! Они хотели развернуться и атаковать кентавров! Но я им растолковал что к чему.

Слева скакали, стремясь присоединиться к ним, еще двое разведчиков: Пьяный Медведь и Слишком Много Жен. Кикаха жестом велел им пристроиться в хвосте отряда.

Вместо этого парочка продолжала свои подход под девяносто градусов и проскакала дальше мимо арьергарда колонны.

— Эти дураки собираются спасти Злого Ножа!

Двое разведчиков и Злой Нож сближались. Злой Нож был в четырехстах ярдах от хроваков. А полукони — лишь в нескольких сотнях ярдов сзади. С каждой секундой они уменьшали разрыв, летя со скоростью ветра. Вскоре они приблизились настолько, что Вольф смог подробно рассмотреть их.

Это действительно были кентавры, правда, имеющие некоторые отличия от тех, которых обычно рисовали художники на Земле. И неудивительно. Господь, создавая их в своих биолабораториях, вынужден был сделать определенные уступки реальности. Главное отличие определялось повышенной потребностью в кислороде. Большая часть кентавра должна была дышать— факт, игнорируемый традиционными земными изображениями. Воздухом требовалось снабжать не только верхний человеческий торс, но и нижнее тело. Относительно небольшие легкие верхней части не могли удовлетворить потребности в кислороде. Более того, желудок человеческого туловища оставил бы без всякого питания большое тело под ним. Или, если бы к большим конским пищеварительным органам присоединили небольшой желудок для передачи пищи, все равно встала бы проблема диеты. Человеческие зубы быстро сотрутся под действием охапок травы.

Поэтому гибридные существа, столь быстро и угрожающе мчавшиеся к людям, не во всем совпадали с мифологическими созданиями, послужившими им прообразом.

Рты и шеи этих гибридных существ были пропорционально большими, чтобы пропустить значительное количество кислорода. На месте человеческих легких находился похожий на меха орган, гнавший воздух через горлоподобное отверстие, а оттуда — в большие легкие конского тела. Эти легкие были значительно больше лошадиных, потому что вертикальная часть увеличивала потребность в кислороде. Пространство для больших легких было создано удалением более крупных травоядных пищеварительных органов и заменой их меньшим плотоядным желудком. Кентавры питались мясом, включая тела своих индейских жертв.

Конская часть туловища кентавров примерно достигала размеров земного индейского конька. Шкуры были гнедые, белые и пегие. Конский волос покрывал все, кроме лица. Последнее было почти вдвое больше, чем у человека нормальных размеров, широким и скуластым. Черты лица были, в увеличенном масштабе, такими же, как у индейцев прерий Земли, лицами Римского Носа, Сидящего Быка и Бешеного Коня. Боевая раскраска расцвечивала их черты, а на головах красовались шляпы с перьями и шлемы из буйволиных шкур с выступающими рогами.

Оружие их было таким же, как у хроваков, за исключением одного предмета. Это было «бола»: два круглых камня, закрепленных на обоих концах сыромятного ремня.

Пока Вольф гадал, что ему делать, если «бола» направят в него, он увидел их в деле. Злой Нож, Пьяный Медведь и Слишком Много Жен встретились и скакали рядом друг с другом примерно в двадцати ярдах впереди своих преследователей. Пьяный Медведь обернулся и пустил стрелу. Она вонзилась в набухший, похожий на меха орган под человеческой грудью полуконя. Кентавр рухнул, перевернулся пару раз и затих, не двигаясь. Верхний торс был согнут под таким углом, который мог быть только результатом сломанного позвоночника. И это несмотря на тот факт, что универсальное соединение кости и хряща при сращивании человеческого и конского тел делало верхний торс очень гибким.

Пьяный Медведь закричал и взмахнул луком. Он совершил свое первое убийство, и теперь его подвиг будут много лет воспевать в Доме Совета хроваков.

«Если останется кто-то, чтобы рассказать о нем», — мрачно подумал Вольф.

Было выпущено множество «бола», раскрученных так, что камни стали едва видимыми. Вращаясь, словно сорвавшиеся со своих осей пропеллеры, «бола» прочертили воздух. Камень на конце одной из них ударил в шею Пьяного Медведя и сбросил его с коня, оборвав посередине его победную песнь. Другое «бола» обернулось вокруг задней ноги его коня, с грохотом опрокинув его на землю.

Вольф одновременно с несколькими из хроваков выпустил стрелу. Он не мог сказать, попала ли она в цель, ибо трудно было хорошо прицелиться и выстрелить, сидя на мчавшемся коне. Но четыре стрелы угодили в цель и четверо полуконей пали. Вольф сразу же вытащил из колчана за спиной другую стрелу, заметив, что Слишком Много Жен и его конь лежат на земле. Из спины лежащего торчала стрела.

Теперь кентавры обогнали Злого Ножа. Вместо того чтобы заколоть его копьями, они разделились и обошли его с двух сторон.

— Нет! — закричал Вольф. — Не давай им этого сделать!

Злой Нож, однако, недаром носил свое имя. Кентавры не убили его сразу, пытаясь взять живым, и поплатились за это. Он швырнул свой длинный тишкетмоакский нож в лошадиное тело ближайшего к нему полуконя. Кентавр закувыркался колесом. Злой Нож выхватил из ножен другой тесак, и даже когда один из кентавров вогнал в его коня копье, он смело бросился на врага.

Вольф мельком увидел Злого Ножа сквозь массу тел. Он приземлился на спину кентавру, который чуть не рухнул от его массы, но сумел оправиться и понес его дальше. Злой Нож вонзил тесак в спину человеческого торса. Мелькнули копыта, хвост кентавра взметнулся в воздух над толпой, а за ним последовал круп и задние ноги. Вольф подумал, что Злому Ножу конец. Но нет, вот он каким-то чудом оказался на ногах, а затем вдруг верхом на лошадином туловище другого полуконя. На этот раз Злой Нож держал лезвие клинка у горла врага. Он явно угрожал перерезать ему яремную вену, если полуконь не унесет его прочь от других.

Но пика, воткнутая сзади, пронзила храброго разведчика. Однако рухнул он не раньше, чем выполнил свою угрозу и перерезал шею кентавра, на котором скакал.

— Я видел это! — крикнул Кикаха. — Каков муж, этот Злой Нож! После того, что он сделал, даже дикие полукони не посмеют расчленить его тело! Они чтут врагов, давших им жестокий бой, хотя они, конечно, съедят его.

Теперь кентавры находились совсем близко от цепочки хроваков. Они разделились на две части и увеличили скорость, чтобы обойти их с обеих сторон.

Кикаха крикнул Вольфу, что полукони не сразу бросятся в массовую атаку, сначала они постараются немного поразвлечься с врагами, а также дать своим неиспытанным молодым воинам шанс показать свое искусство и смелость.

Полуконь в черно-белых яблоках, единственный имевший ястребиное перо в повязке вокруг головы, отделился от основной группы слева. Вертя «бола» в правой руке, держа оперенное копье в левой, он поскакал под углом к Кикахе. Камни на концах сыромятного ремня завертелись, став неразличимыми, а затем рванулись из его руки. Этот удар был направлен вниз, к ногам вражеского коня.

Кикаха нагнулся и ловко ударил по «бола» наконечником копья. Удар был настолько своеобразным и своевременным, что встретил ремень посредине. Кикаха поднял копье, а «бола» все вертелось и вертелось, пока не обмоталось вокруг древка. Добрую часть энергии поглотило длинное древко. Однако Кикаха едва не потерял копье, поскольку оно выскользнуло из его руки, увлекаемое инерцией «бола». Но он удержал его и потряс копьем с «бола» на верхнем конце. Копье также пронеслось по правую сторону от Кикахи, чуть не ударив Вольфа, которому пришлось пригнуться.

Незадачливый полуконь в ярости погрозил кулаком и хотел было атаковать Кикаху с голыми руками. Со стороны двух колонн кентавров поднялся рев недовольства и крики возмущения. Вождь вылетел, перехватил юнца, сказал ему несколько слов и отправил его с позором обратно к основной группе. Вождь был рослым чалым в шляпе с пышными перьями и множеством черных шевронов, пересеченных полосой, нарисованных на его конских ребрах.

— Атакующий Лев! — крикнул по-английски Кикаха. — Он думает, что я заслужил его внимание.

Он прокричал что то на языке кентавров, а затем разразился издевательским смехом, когда темная кожа вождя стала еще темнее. Атакующий Лев крикнул в ответ и рванулся вперед, чтобы помериться силами с оскорбителем.

Пика в его правой руке была нацелена на Кикаху. Два древка отскочили друг от друга. Кикаха немедленно отделил свой маленький щит из шкуры мамонта от левой руки. Он блокировал своей пикой новый удар пики кентавра, а затем метнул щит, словно диск. Тот, вращаясь, проплыл между ними и ударил Атакующего Льва по правой передней ноге.

Кентавр согнулся, упал на колени и поехал по траве. Попытавшись подняться, он обнаружил, что нога сломана. Из его группы вырвался крик, дюжина полуконей в шляпах устремилась с копьями наперевес к Атакующему Льву. Тот держался храбро и ждал смерти, сложив руки на груди, как и подобало некогда великому, но теперь побежденному и искалеченному полуконю.

— Передай по цепи приказ замедлить бег! — бросил Кикаха. — Наши лошади не могут долго выдерживать такую скорость. Может быть, мы сумеем поберечь их и выиграть немного времени, если полукони захотят обстрелять еще каких нибудь своих неиспытанных. Если же не захотят, ну, какая тогда разница?

— Пока было весело, — проговорил Вольф. — Если мы и не сумеем доскакать до цели, то сможем, по крайней мере, сказать, что не скучали.

Кикаха подскакал достаточно близко, чтобы хлопнуть Вольфа по плечу.

— Ты мне по душе! Я счастлив, что познакомился с тобой. Ого! Вот скачет еще один необстреляный! Но он, кажется, выбрал Лапы Россомахи!

Лапы Россомахи, один из тестей Кикахи, находился во главе колонны хроваков как раз перед Вольфом.

Он выкрикнул оскорбление полуконю, атаковавшему его, раскручивая «бола», а затем бросил копье. Кентавр, видя летящее в него оружие, выпустил «бола» раньше, чем собирался. Копье пронзило ему плечо, «бола» же все равно пошло верно и поразило Лапы Россомахи.

Он упал с коня и потерял сознание.

Кони Кикахи и Вольфа перепрыгнули через его тело. Кикаха нагнулся вправо и проткнул индейца своей пикой.

— Они не порадуются, пытая тебя, Лапы Россомахи! — воскликнул он. — И ты заставил их поплатиться жизнью за свою жизнь!

Затем последовал ряд индивидуальных схваток. Вновь и вновь молодые необстреляные кентавры выскакивали из основной группы, бросая вызов человеку.

Иногда побеждал индеец, иногда — кентавр. В результате кошмарных тридцати минут от сорока хроваков осталось двадцать восемь. Когда пришла очередь Вольфа, ему достался рослый воин, вооруженный дубиной, усаженной стальными шипами. У него имелся также маленький круглый щит, которым он воспользовался как диском, повторяя трюк Кикахи. Это не сработало, так как Вольф сумел отбить щит острием пики. Однако его защита в эту минуту ослабла, и кентавр воспользовался своим преимуществом. Он подскакал так близко, что Вольф не смог даже отклониться немного назад, чтобы воспользоваться пикой.

Дубина кентавра высоко поднялась, солнце сверкнуло на острых концах ее шипов. Широкое скуластое лицо осветила победоносная усмешка. У Вольфа не было возможности уклониться от удара, а если бы он попытался схватить дубину, то это грозило разбитой и искалеченной рукой. И он сделал единственное, что могло его спасти от гибели, не ожидая этого от себя. Наверное, его вдохновил подвиг Злого Ножа. Он бросился с коня, пролетел над дубиной и обхватил полуконя за шею. Его враг пронзительно закричал от страха, затем они рухнули наземь, сильно ударившись. Но Вольф мгновенно вскочил на ноги, надеясь, что Кикаха держит его коня за узду, чтобы он мог снова оказаться верхом. Кикаха действительно держал коня, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы подвести его к Вольфу. В самом деле и хроваки, и полукони остановились.

— Закон войны! — крикнул Кикаха. — Кто первый схватит дубину, тот и победит!

Вольф и кентавр, тоже поднявшийся теперь на ноги, рванулись к дубине, валявшейся примерно в тридцати футах позади них. Скорость четвероногого была слишком велика для двуногого. Кентавр добрался до дубины, опередив его на десять футов. Не снижая скорости, он нагнулся и подхватил дубину. Затем он затормозил и развернулся, да так стремительно, что вынужден был встать на дыбы.

Вольф, однако, не остановился. Он приблизился, а затем прыгнул на полуконя. Копыто метнулось в его сторону, но он врезался в верхнюю часть туловища, увлекая его немного назад вместе с собой, и оба они снова упали.

Несмотря на падение, Вольф обхватил правой рукой мощную шею кентавра и повис на нем, в то время как кентавр упорно пытался подняться на ноги. Полуконь снова потерял свою дубину и теперь пытался одолеть человека чистой силой. Он снова усмехался, поскольку превосходил Вольфа в весе по меньшей мере на семьсот фунтов. Его торс, грудь и руки были намного массивнее, чем у Вольфа.

Вольф напряг мышцы ног, сопротивляясь напиравшему весу кентавра, и не отодвигался. Захват вокруг огромной шеи сжимался, перекрывая полуконю воздух. Тогда он попытался выхватить нож, но Вольф схватил другой рукой его запястье и выкрутил его. Кентавр завизжал от боли и выронил нож.

Со стороны следивших полуконей прозвучал рев удивления. Они никогда раньше не видели такой силы у обычного человека.

Вольф напрягся, рванул и бросил противника на колени. Его левый кулак погрузился во вздымавшиеся меха под ребрами.

Полуконь издал шумное «Уф». Вольф отпустил захват: сделал шаг назад и использовал правый кулак против челюсти полубесчувственного кентавра. Голова откинулась назад, и кентавр рухнул, как подкошенный Прежде чем он пришел в сознание, череп его был раздроблен его же дубиной.

Вольф снова вскочил на коня, и три колонны поскакали дальше легким галопом. Некоторое время полукони не предпринимали никаких действий против своих врагов. Их вожди, казалось, что-то обсуждали.

Что бы они ни намеревались сделать, свой шанс они потеряли минуту спустя. Кавалькада перевалила через небольшой бугор и понеслась в широкую ложбину, достаточно глубокую, чтобы скрыть залегшую там львиную стаю.

Очевидно, двадцать с чем-то представителей вида «Фелис Атрокс» полакомились предыдущей ночью протоверблюдом и были еще слишком сонливы, чтобы обратить какое-то внимание на грохот приближавшихся копыт. Но теперь, когда вторгшиеся внезапно оказались среди них, гигантские кошки одним прыжком вступили в действие. Их ярость еще больше увеличивало желание защитить находившихся среди них детенышей.

Вольфу и Кикахе повезло. Хотя со всех сторон прыгали огромные львы, ни один не бросился на них. Но Вольф оказался достаточно близко к одному самцу, чтобы разглядеть все внушающие ужас подробности. Лев был величиной почти с коня, и хотя у него отсутствовала грива африканского собрата, это отнюдь не уменьшало мощи и свирепости.

Он прыгнул мимо Вольфа и опустился на ближайшего кентавра, который с воплем упал. Челюсти сомкнулись на горле полуконя, и он умер. Вместо того, чтобы заняться трупом, что он обычно делал на охоте, самец прыгнул на другого кентавра, и тот рухнул столь же легко.

Все превратилось в огромный клубок из рычавших кошек и пронзительно ржавших лошадей, кричавших людей и полуконей. Положение сложилось отчаянное — каждый за себя, к черту битву и все остальное.

Вольфу, Кикахе и тем хровакам, которые оказались достаточно счастливыми, чтобы не подвергнуться нападению, понадобилось только тридцать секунд, чтобы выбраться из этого кошмара. Им не потребовалось понукать лошадей, но возникли сложности с тем, чтобы не дать коням загнать себя до смерти.

Позади них, но теперь в отдалении, из ложбины тонким ручейком выбрались кентавры, избежавшие львиных когтей и зубов. Не продолжая преследования хроваков, они отбежали на безопасное расстояние от львов, а затем остановились, подсчитывая свои потери. На самом деле потеряли они не более дюжины воинов, но потрясение было сильнейшим.

— Нам повезло! — крикнул Кикаха. — Однако, если мы не сможем добраться до леса прежде, чем они догонят нас, то нам конец! Больше они не собираются продолжать индивидуальные схватки. А пойдут в массовую атаку.

Лес, к которому они стремились, по-прежнему выглядел таким же далеким, как и раньше. Вольфу не верилось, что его коню, хоть он и был великолепным зверем, удастся доскакать до него. Его шкура стала темной от пота, он тяжело дышал и все же мчался вперед, машина из прекрасно закаленной плоти и духа, которая будет бежать, пока у нее не разорвется сердце.

Теперь кентавры пустились в полный галоп и постепенно настигали их. Через несколько минут они оказались на расстоянии полета стрелы. Несколько стрел, выпущенных в преследуемых, вонзилось в траву. Далее кентавры воздерживались от стрельбы из луков, поняв, что при такой скорости и неровности бега сложно точно прицелиться.

— Не снижайте скорость! — крикнул Кикаха. — Да послужит нам Дух Акджау Димиса!

Вольф не понял его, пока не посмотрел, куда указывал палец Кикахи. Перед ними, скрытые высокой травой, притаились тысячи земляных холмиков, у каждого из которых сидели существа, похожие на ‘‘полосатых собачек» прерий.

В следующую минуту хроваки проскакали в колонию, а полукони — следом за ними. И тут поднялись крики и вопли; лошади и кентавры с грохотом падали, угодив копытами в норы. Рухнувшие животные и полукони лягались и пронзительно кричали от боли в сломанных ногах. Кентавры, следовавшие непосредственно за первой волной атакующих, вставали на дыбы, чтобы остановиться, а скакавшие следом врезались в них. На минуту на границе поля «собачек» прерии образовалась куча перепутанных и лягающихся четвероногих тел. Кентавры, достаточно удачливые, чтобы оказаться далеко позади, остановились и с болью смотрели на своих застрявших товарищей. Затем они осторожно потрусили вперед, внимательно вглядываясь, куда ставить копыта. Своим сородичам, у которых были сломаны руки или ноги, они милосердно перерезали глотки.

Хроваки, понимавшие, что происходит у них за спиной, не останавливались. Они гнали дальше, не снижая скорости. Теперь у них осталось десять лошадей и двенадцать человек. Жужжит Как Пчела и Высокая Трава вдвоем скакали с теми, у кого сохранились лошади.

Кикаха, поглядев на них, покачал головой. Вольф знал, о чем он думает, Следовало бы приказать оставшимся без лошадей слезть и бежать за отрядом на своих двоих, иначе не только они, но и подобравшие их друзья неизбежно будут настигнуты. Но вместо этого Кикаха сказал:

— К черту все! Я их не брошу! — Коротко поговорив со скакавшими в тандеме, он снова нагнал Вольфа. — Пропадать, так всем вместе, — сказал он. — Но ты не обязан оставаться с нами, Боб. Ты не должен хранить нам верность. Для тебя нет никакой причины приносить себя в жертву ради нас и терять Хрисеиду и рог.

— Я останусь, — твердо сказал Вольф. Кикаха усмехнулся и хлопнул его по плечу.

— Я надеялся, что мы сможем добраться до леса, но боюсь, что мы не успеем. Почти, но не совсем. К тому времени, когда мы доберемся до того большого холма, нас снова догонят, А жаль!.. До леса-то всего полмили...

Колония «собачек» прерий столь же внезапно осталась позади, как раньше выросла перед ними. Хроваки погнали своих животных галопом. Минутой спустя кентавры безопасно миновали поле и тоже помчались на полной скорости, преследуемые поскакали вверх по холму и остановились на вершине, строясь в круг,

Вольф посмотрел вниз по склону холма и через равнину на небольшую речку. Вдоль нее рос лес, но его волнение было вызвано не этим. У края реки, частично загороженные деревьями, стояли белые типи.

Кикаха долго смотрел, прежде чем сказать:

— Ценкавы.., Смертельные враги «медвежьего народа», но, впрочем, кто им не враг?

— Они выходят, — произнес Вольф. — Их, должно быть, предупредили часовые.

Он доказал на беспорядочную группу всадников, выезжавших из леса. Солнце отсвечивало от белых лошадей, белый щитов и белых перьев, искрилось на наконечниках пик.

Один из хроваков, увидев их, начал высокотонную воющую песню. Кикаха зло прикрикнул на него, и Вольф понял что индейцу велели заткнуться. Сейчас было не время для песен смерти, они еще обманут и полуконей, и ценкавов.

— Я собирался дать здесь последний бой, -— проговорил Кикаха, — но теперь — нет. Мы поскачем к ценкавам, а затем оторвемся от них в лесу вдоль реки. Как мы отделаемся, зависит от того, решат ли оба наших противника драться или нет. Если один откажется, то другой нас уделает. Если же нет... Ходу!

Пронзительно вопя, они ударили пятками по ребрам лошадей и поскакали вниз с холма на лагерь ценкавов.

Вольф оглянулся через плечо и увидел, что полукони мчатся по склону холма следом за ними.

— Не думал я, что они клюнут на это! — крикнул Кикаха. — Много женщин будет выть сегодня в вигвамах, но не только среди «медвежьего народа».

Теперь хроваки были достаточно близко, чтобы различить узоры на щитах ценкавов. Это были черные свастики, воспринятые Вольфом без удивления. Крючковатый крест был на Земле древним и широко распространенным символом. Он был известен троянцам, критянам, римлянам, кельтам, норвежцам, индийским буддистам и китайцам и по всей доколумбовской Северной Америке. Вольф также не удивился, обнаружив, что надвигающиеся индейцы были рыжими.

По-прежнему беспорядочной массой, но сбившись потесней, ценкавы взяли копья наперевес и издали боевой клич, подражая клекоту ястреба.

Кикаха во главе колонны поднял руку, задержал ее на миг, а затем резко рубанул ею воздух. Его конь развернулся влево и поскакал прочь с последовавшей за ним цепочкой «медвежьего народа»— голова и тело змей. Его расчет был точен. Когда полукони и ценкавы, с треском врезавшись друг в друга, перемешались в смертельнрй схватке, хроваки улизнули.

Добравшись до леса, они замедлили ход, пробираясь между деревьями, а потом переправились через речку. Даже теперь Кикахе пришлось поспорить с несколькими воинами, которые хотели шмыгнуть обратно через речку и сделать набег на лагерь ценкавов, пока их воины были заняты боем с полуконями.

— По-моему, это имеет смысл, — высказался Вольф, — если мы задержимся там ровно настолько, чтобы захватить несколько лошадей. Жужжит Как Пчела и Высокая Трава не могут передвигаться парами.

Кикаха пожал плечами и махнул рукой.

Набег занял пять минут. Хроваки вновь переправились через речку и, выскочив из леса, с дикими криками рассеялись среди типи. Женщины и дети завизжали и пытались прятаться в лесу и вигвамах. Некоторые хроваки хотели захватить не только коней, но и другую добычу, но Кикаха пригрозил, что убьет первого, кого поймает на краже чего-нибудь, кроме луков и стрел. Впрочем, сам нагнулся с коня и подарил хорошенькой боевитой женщине долгий поцелуй.

— Скажи мужчинам, что я хотел бы взять тебя в постель и сделать своей женой! — бросил он ей. — Но нас ждут дела поважнее!

Смеясь, он отпустил женщину, убежавшую в вигвам. Кикаха задержался еще, чтобы помочиться в большой котел посреди лагеря — смертельное оскорбление для племени, — а затем приказал отряду поскорее убираться.