Сэм подскочил, будто его ткнули раскаленным прутом.

— Этик? Незнакомец?

— Да. Он сказал, что вы называете его Таинственный Незнакомец!

— Значит, вы все-таки предали Хаскинга!

— Эту маленькую речь я произнес для общественности, — сказал Файбрас. — Да, я на самом деле предал Хаскинга, если вам так больше нравится. Но я считаю себя агентом более высокой власти. У меня нет намерений ломать себе голову мыслями относительно абсолютно белых или абсолютно черных государств на берегах Реки, если я могу выяснить, как и почему мы, то есть все человечество, очутились здесь. Я хочу получить ответы на свои вопросы, как некогда сказал Карамазов. Вся эта черно-белая кутерьма на этой планете — пустяк, я подчеркиваю: именно на этой планете! Это было важно только на Земле, но не здесь. Хаскинг, должно быть, чувствовал, что я мыслю именно так, хотя и скрываю это.

Сэм никак не мог оправиться от потрясения. Тем временем на равнине шло ожесточенное сражение, причем жителям Соул-сити становилось все хуже и хуже. Хотя их и было больше, но за полчаса они были отброшены назад. Сэм решил, что пришло время действовать, и все они бросились к загону, где содержали пленных граждан Пароландо. Лотар высадил ворота двумя ракетами, и еще не успел дым рассеяться, как пятнадцать оставшихся на свободе приверженцев Сэма устремились внутрь загона. Сирано и Джонстон всю работу по уничтожению охраны взяли на себя. Де Бержерак, как молнией, поражал врагов своей шпагой, а Джонстон, метнув томагавки, уложил четверых и еще троих, метнув ножи. Твердыми, как сталь, ногами он ломал конечности и ребра.

Пленников отвели на склад оружия, где еще оставались мечи и луки со стрелами.

Сэм послал гонцов на север и на юг, чтобы те установили контакт с беженцами из Пароландо. Затем он повел остальных за холмы, поближе к плотине, где они должны были разбить лагерь, ожидая исхода битвы. Сэм не имел ни малейшего представления о том, что делать дальше. Он сказал Сирано, что дальше придется играть на слух, без нот, и подавил желание заметить, что играть придется даже несмотря на то, что слуха нет ни у одного из них.

Впоследствии Клеменс благодарил небо, что он не расположился на самой плотине, а сидел на бугре над ней, чуть левее. Отсюда были лучше видны и холмы, и равнина, где все еще взрывались ракеты, хотя и не так часто, как вначале. По другую сторону плотины звезды безмятежно глядели в зеркальную гладь водохранилища, как будто вокруг все было тихо и мирно.

Вдруг Джонстон вскочил и крикнул:

— Смотрите туда! Вон туда! На вершину дамбы!

На плотину из воды вылезли три темные фигуры. Они побежали к холму. Сэм тут же распорядился всем спрятаться за стволы железных деревьев. Как только трое неизвестных поравнялись с деревом, за которым прятались Джо Миллер и Джонстон, они были тут же схвачены. Один из них попытался ранить Джо, и гигант так сдавил его горло, что кровь хлынула из лопнувших вен и артерий пленника. Двое других во время пленения потеряли сознание. Когда они пришли в себя, им уже не надо было рассказывать Сэму, что они совершили. И он догадался, что сделали они это по приказу короля Джона.

Земля затряслась у них под ногами, и листья железного дерева загремели, как тарелки в буфете. Белая стена плотины, укутанная черным дымом, медленно оседала. От грохота заложило уши. Во все стороны разлетались огромные бетонные глыбы, подобно птицам над фабричной трубой. Они падали и падали, ударяясь о землю, перелетая через водохранилище, поверхность которого уже не была гладкой и спокойной. Казалось, она вся подалась вперед, чтобы хлынуть в долину. Рев, с которым вода ринулась в каньон, выкопанный когда-то жителями Пароландо, снова оглушил наблюдателей. Сотни тысяч тонн воды хлынули в каньон, смывая земляные насыпи, вырывая из них куски дерна. Стремительный отток воды привел к оседанию берегов вокруг водохранилища, и наблюдатели вынуждены были забраться повыше. Через несколько мгновений давшее им приют тысячефутовое железное дерево с корнями, уходившими в скальный грунт на глубину не менее 200 футов, было практически вырвано из земли и опрокинуто. Зрелище рвущихся корней и ломающихся веток, свист падающих деревьев и лиан, обвивших их, ужаснуло людей. Они думали, что находятся достаточно далеко, но несмотря на то, что гигантское дерево падало в противоположную сторону, угрозу могли представлять и выворачиваемые из земли корни.

Дерево с треском свалилось в сторону водохранилища, обрушив нависший грунт, и упало в воду. Его корни оторвались от берега, и оно устремилось в водный поток. Водоворот подхватил огромное дерево, как щепку, и поток воды пронес его по ущелью около полумили, пока оно не застряло между стенами каньона.

Когда вода достигла равнины, это был водяной вал высотой почти в 300 футов. Впереди него несся гигантский клубок из деревьев, бамбука, хижин, обломков и людей. Он мигом пронесся по полутора милям равнинной части, расширился и на несколько мгновений был остановлен циклопической стеной, возведенной Сэмом для защиты цехов и Судна, но не устоявшей перед двумя нападениями.

Все, что оказалось на пути потока, было подхвачено и вынесено в Реку. Цеха рушились, как карточные домики. Огромное Судно было поднято, словно игрушечная лодочка, брошенная в гигантский прибой. Его вынесло в Реку и швыряло из стороны в сторону, а затем он исчез во тьме и хаосе. Сэм бросился на землю и вцепился в траву. Его Судно погибло!!! Погибло все — цеха, рудники, вездеходы, аэропланы, кузнечные и оружейные мастерские и команда. Но, что хуже всего, погибло Судно. Его Мечта была разбита, как хрупкий сияющий алмаз!

Трава была холодной и влажной. Казалось, что его лицо и пальцы впились в плоть земли и уже никогда не оторвутся от нее. Однако огромная рука Джо подняла его и усадила, будто он был манекеном. Чудовищное волосатое тело гиганта прижалось к нему, согревая. И нелепое лицо Джо с низкими бровями и абсурдно длинным носом прижалось к его лицу.

— Вше погибли! — сказал Джо. — Боже! Ничего не ошталошь! Шэм!

Пятнадцать минут стихия бушевала на равнине Пароландо, после чего Река приняла свой первоначальный вид. Хотя вниз по течению неслись вещественные доказательства катастрофы.

С лица земли исчезли огромные здания и судно вместе с кранами и строительными лесами. Исчезли гигантские стены почти на протяжении мили. Там, где еще недавно были рудники и подвалы цехов, плескались маленькие озерца. Потоки воды размыли часть равнины в тех местах, где велись разработки. Однако вся эта гигантская масса воды так и не смогла соскрести траву с поверхности земли — настолько она была жесткой и столь глубоки и переплетены между собой были корни. Но каменные и земляные укрепления вдоль берега были смыты, будто сделанные из песка.

Небо стало бледнеть, постепенно гасли ослепительные звезды. Гигантский флот захватчиков исчез, унесенный куда-то вниз по течению или погребенный на дне Реки, разбитый в щепки. Повсюду были видны разбросанные бревна и щепки, в которые рассыпались многие из судов. Обе армии на суше и матросы на судах погибли под ударом водяного вала — утонули или были раздавлены.

Однако Пароландо простиралось вдоль берега Реки на 10 миль, а вода, запасенная в водохранилище, бушевала только в двухмильной полосе. Ущерб был нанесен лишь центральной части Пароландо, где было сметено все в полосе шириной в полмили. То же, что находилось по краям этой зоны, утонуло, а здания обвалились и покосились.

С рассветом приплыла тысяча человек с севера, из Земли Черского. Во главе их был… король Джон.

Сэм построил своих людей в боевые порядки с Джо Миллером в центре, однако король Джон, прихрамывая, бросился навстречу, вытянув вперед руки в знак мира. Сэм вышел вперед, чтобы переговорить с ним. Даже после того, как Джон объяснил свои действия, Сэм не переставал опасаться, что его убьют. Однако позже он понял, что Джон нуждался в нем и Файбрасе, да и в остальных тоже, так как хотел, чтобы Судно было снова построено. Кроме того, ему доставляло извращенное удовольствие оставлять Сэма в живых, держа его в постоянном страхе перед ударом наемного убийцы.

Как выяснилось, не все нужно было начинать сначала. Почти неповрежденное судно было найдено возле холма на противоположном берегу Реки, в двух милях ниже по течению. Оно было мягко опущено на грунт убывающей водой. Работы по возвращению корабля были не из легких, но на это требовалось гораздо меньше времени, чем на постройку нового.

Джон вновь и вновь пытался втолковать Клеменсу, что же он совершил на самом деле. Но хитрость и извращенное мошенничество, возведенное в четвертую степень, были столь запутаны, что Сэму никак не удавалось охватить всю картину в целом. Джон заключил договор, чтобы предать Сэма, прекрасно понимая, что Хаскинг предаст его самого при первом же удобном случае!

Джон был бы разочарован, если бы Хаскинг не попытался ударить его в спину. Он потерял бы всякую веру в человеческую природу.

Джон заключил договор с Иеясу, чтобы тот помог ему напасть на Хаскинга после его вторжения в Пароландо. Иеясу понравился этот замысел, поскольку захват Пароландо значительно ослабил бы силы Хаскинга. В самый последний момент Джон заключил договор с Публием Крассом, Тай Фангом и Черским, чтобы они помогли ему побороть Иеясу, силы которого будут подорваны водами, хлынувшими из взорванной плотины.

Джон выслал трех людей, чтобы уничтожить плотину, когда наибольшее количество нападающих и защищающихся будет сосредоточено между рядами защитных стен. Но прежде чем что-либо произошло, Джон сбежал на лодке под прикрытием тумана.

— Значит, вас не было во дворце, когда его обстреливали из пушки? — спросил Клеменс.

— Нет, — хитро улыбнулся Джон. — Я был уже к тому времени в нескольких милях к северу, плывя навстречу Иеясу. Вы никогда не были обо мне высокого мнения, Сэм. Но теперь вам следовало бы упасть предо мной на колени и, в знак благодарности, поцеловать мою руку. Без меня вы бы все начисто потеряли.

— Если бы вы сказали мне, что следует ожидать нападения Хаскинга, то я вне всякого сомнения все бы сохранил, — зло выкрикнул Сэм. — По крайней мере, Хаскинг угодил бы в засаду.

Взошедшее солнце весело играло в рыжих волосах и серо-голубых глазах Джона.

— Конечно же! Но разве была бы решена проблема Иеясу?! Теперь же и ее не стало. Не осталось почти ничего, что мешало править необходимой нам территорией, включая бокситы и платину Соул-сити и иридий и вольфрам Селинайо. Я полагаю, что у вас нет возражений против покорения этих двух государств.

Все, что произошло позже, можно было назвать удачей. Хаскинг был взят в плен, Гвиневру нашли живой и невредимой. Их во время сражения загнали на холмы к западу, откуда Хаскинг готовился нанести ответный удар. Когда поток затопил эту местность, Гвиневре удалось бежать, хотя она едва не захлебнулась. Хаскинга швырнуло о ствол дерева. У него были перебиты обе ноги и рука и произошло внутреннее кровоизлияние.

Сэм и Джон поспешили туда, где под железным деревом лежал Хаскинг. Гвиневра всплакнула, увидев их, и обняла Сэма и Лотара. Казалось, Сэма она обнимала гораздо дольше, чем немца, что в общем-то не было неожиданностью, поскольку последние несколько месяцев она и Лотар почти непрерывно ссорились.

Джону не терпелось как можно быстрее с помощью изощренных пыток прикончить Хаскинга. Сэм яростно возражал против этого. Он понимал, что Джон мог бы добиться своего, если бы более решительно настоял на своем, поскольку число его людей впятеро превышало число сторонников Сэма. Но Клеменс потерял всякую осторожность, и Джон уступил. Ему еще нужны были и Сэм, и его приверженцы.

— У вас была Мечта, белый Сэм, — произнес Хаскинг слабым голосом. — Она была и у меня. О земле, где братья и сестры могли бы наслаждаться жизнью и открывать свои души друг перед другом. Где мы все были бы черными. Вам не понять, что это такое. Никаких белых дьяволов, никаких белых! Только черные братья по духу. Это было бы настолько близко к раю, насколько это возможно на этой адской планете. Нельзя сказать, что у нас не было бы проблем. Такое невозможно среди людей. Но это были бы совершенно не те проблемы, которые бывают у белых. Это были бы наши проблемы! Но теперь эта мечта никогда не сбудется.

— Вы могли бы осуществить свою мечту, — произнес Сэм, — если бы подождали. После того, как судно было бы построено, мы оставили бы железо любому, кто захотел. И тогда…

Лицо Хаскинга исказилось. Его черная кожа покрылась испариной и тело скорчилось от боли.

— Приятель! Ты, должно быть, рехнулся! Ты на самом деле думаешь, что я поверил этой твоей истории о плавании в поисках Великого Грааля? Я знал, что ты собираешься воспользоваться этим громадным судном, чтобы покорить нас, черных, и снова надеть на нас кандалы! Старый белый южанин вроде тебя…

Он закрыл глаза.

— Но вы неправы! Чудовищно неправы! — закричал Сэм. — Если бы вы лучше знали меня, если бы вы удосужились понять меня вместо того, чтобы отождествлять…

Хаскинг приоткрыл глаза и прошептал:

— Вы лжете ниггеру, даже когда он находится на смертном ложе? Послушайте, этот нацист Геринг, вот кто по-настоящему потряс меня! Я не приказывал мучить его, я приказал просто убить его, но эти фанатики-арабы, вы знаете их. И все же слова этого немца дошли до меня. «Привет тебе и прощай, духовный брат» или что-то вроде этого. И еще. «Я прощаю тебя, ибо ты не ведаешь, что творишь». Это ли не парадокс? Призыв к любви из уст гнусного нациста? Вы понимаете, он изменился! И возможно, он прав. Возможно, последователи Церкви Второго Шанса правы. Кто знает? Несомненно, кажется глупым воскресить нас из мертвых, вернуть нам молодость только для того, чтобы мы могли снова измываться и лягать друг друга. Глупо, не так ли?

Он долго смотрел на Сэма, а потом попросил:

— Застрелите меня, пожалуйста. Избавьте меня от мучений. Я на самом деле страдаю.

Лотар стал рядом с Клеменсом:

— После того, что вы сделали с Гвиневрой, я согласен быть палачом.

Он направил дуло кремневого пистолета в голову негра. Хаскинг мучительно улыбнулся и прошептал:

— Насилие из принципа? На Земле я поклялся никогда не совершать насилие, но эта женщина пробудила во мне дьявола. А кроме того, что здесь такого? Вспомните обо всех черных рабынях, которых вы, белые, насиловали???

Как только Сэм отошел, прогремел выстрел. Его передернуло, но он продолжил свой путь. Это было самое доброе, что Лотар мог сделать для Хаскинга. Завтра он снова будет шагать по берегу Реки, где-то далеко отсюда. Возможно, Сэм еще встретится с ним, хотя этого ему не очень-то и хотелось.

Удовлетворенный, Лотар догнал его. От него пахло порохом.

— Мне надо было бы продлить мучения Хаскинга. От старых привычек тяжело избавляться. Я хотел убить его, и я это сделал. Этот черный дьявол только улыбнулся мне.

— Помолчите, — сказал Клеменс. — Мне и без того тошно. У меня вот-вот возникнет желание все бросить и стать миссионером. Единственные люди, чьи страдания сейчас имеют какой-то смысл — это сторонники Церкви Второго Шанса.

— Это пройдет, — сказал Лотар и оказался прав. Но для этого понадобилось целых три года.

Земля снова стала похожа на изрытое взрывами поле сражения; она провоняла копотью и стала черной от дыма. Но великое Судно все же было построено. Оставалось только испытать его. Был сделан даже последний штрих — огромные черные буквы на белом корпусе. По обоим бортам в десяти футах от ватерлинии шла надпись: «НЕНАЕМНЫЙ».

— Что это значит, Сэм? — спрашивали его многие.

— Именно то, что написано, — смеялся Клеменс. — В отличие от большинства напечатанных или произнесенных слов. Ни один человек не сможет нанять это судно. Это свободный корабль, и члены его команды — свободные люди, а не чья-то собственность.

— А что означает надпись на стапеле «Вывешивать объявления запрещается!»?

— Мне приснилось, — отвечал Сэм, — что кто-то пытался вывесить здесь объявление, а я сказал ему, что стапель построен не для коммерческих целей. «Вы думаете, что я рекламный агент?» — спросил я их.

В этом сне было еще кое-что, о чем он рассказал только Джо.

— Человек, который расклеивал объявления, сообщавшие о прибытии величайшего Судна, тоже был я един в двух лицах, — говорил Сэм.

— Я ничего не понимаю, Шэм, — произнес Джо.

Сэм не стал ничего объяснять.