Арчкерри, тяжело ступая, подошел ближе.

– Без сомнения, этот человек пытался предостеречь меня, – сказал он. – Врата постоянно находятся в движении, чутко реагируя на любые изменения плотности материи во вселенной. С каждой минутой они все более отдалялись от обрыва, и вот наконец бревно соскользнуло вниз. Именно в тот момент, когда я находился на нем.

– Уф! – прожужжал он. – Намерения волосатого человека трудно предсказать. Возможно, он собирался пройти по бревну, а может быть, просто хотел в последний раз взглянуть на этот мир. Как бы то ни было, его появление спасло меня от падения со значительной высоты. Не думаю, что мне удалось бы выжить.

– Но откуда взялась вся эта вода? – спросил Дейв.

– На этот счет у меня имеется отдельная теория, основанная на движении естественного спутника Земли и его влиянии на водные массы в морях и океанах. Чуть позже я с удовольствием поделюсь ей с вами, но сейчас меня интересует этот человек, а вернее, его одежда. Подобные одеяния люди носили лишь однажды, на самой заре истории, невообразимое – я имею в виду, невообразимое для вас – число ночей назад. Я видел все это в своем кристалле.

– Почему этот человек так одевается? И зачем отращивает на лице волосы? Привычка носить эти так называемые «бороды» исчезла четыреста ночей, взятые тысячу тысяч раз, назад. Следовательно, разумно предположить, что этот человек не является нашим современником. Но кто же он в таком случае? Крайне непростая и захватывающая проблема!

– Все очень просто, – заявил Дейв. – Это был демон, принявший облик Древнего.

Слуш издал презрительное жужжание.

– А мне смешно слушать твои рассуждения, как будто бы Древние могли дожить до наших дней, – сказал в ответ Дейв.

В течение пяти ночей из врат продолжала волнами выплескиваться вода; затем поток иссяк. Тогда Слуш привязал к концу веревки увесистый камень и зашвырнул его во врата, а свободный конец обмотал вокруг ближайшего дерева. Прошло еще две ночи, веревка натянулась и камень выпал из врат.

– Врата безусловно перемещаются, – отметил арчкерри. – Удаляются от обрыва и под небольшим углом поднимаются вверх.

К этому времени он уже успел спуститься к подножию обрыва, над которым висели врата, и попробовать воду на вкус.

– Соленая. Судя по всему, океанская. В древние времена вода в земных океанах тоже была соленой и непригодной для питья. Вероятно, эти врата ведут на молодую планету. Хочу отметить, что если мы в своих странствиях найдем другие врата, то совершенно не обязательно, что они будут вести в тот же мир. Вполне возможно, что каждые врата открывают проход в отдельную вселенную.

После долгих размышлений Слуш наконец пришел к выводу, что волосатый незнакомец родом не с Земли. Ему представлялось крайне маловероятным, что бородач прибыл на остров специально для того, чтобы покинуть этот мир. Откуда тот мог знать, что врата открылись именно здесь? Кроме того, тщательно осмотрев весь остров, арчкерри не обнаружил ни лодки, ни плота, на котором мог бы приплыть незнакомец. Следовательно, тот наверняка прибыл на остров через врата.

– Но ведь он срубил дерево в нашем мире, – возразил Дейв. – Почему он не сделал этого в своем?

– Полагаю, он впервые прошел через врата, когда те еще располагались над самым плато. Когда же он решил вернуться в свой мир, то обнаружил, что врата сместились и висят над обрывом. Тогда ему пришлось срубить дерево, чтобы перебраться по стволу.

Затем арчкерри пришел к мысли, что врата, о которых упоминала Фирш, за прошедшие годы тоже могли переместиться или вовсе исчезнуть, и не на шутку взволновался. Чтобы успокоиться, он спустился к берегу и еще раз внимательно осмотрел скелет живого корабля. Некоторое время он раздумывал о том, чтобы поднять каркас, спустить на воду, поставить паруса и отплыть обратно на большую землю. Но такой подвиг был им явно не по силам, поэтому в итоге заманчивую мысль пришлось отбросить.

Тем временем Дейв заставил рабов и ведьмино семейство взяться за строительство лодок. Через сравнительно короткое время они выдолбили четыре каноэ, поставили мачты и подняли паруса. Но вскоре случилось землетрясение, после которого на остров накатила огромная волна и смыла все лодки, а людям пришлось искать убежище на горных склонах. Скелет корабля также унесло в море, где он вскоре затонул. Утес, над которым висели врата, обвалился и осыпался вниз. Многие деревья вывернуло из земли с корнем.

Врата все это время продолжали двигаться по дуге, медленно разворачиваясь.

Однажды Слуш, задыхаясь и сопя, ворвался в лагерь. – Я только что взглянул на врата с обратной стороны, – взволнованно прогудел он. – Они абсолютно невидимы! Их можно заметить, только когда они повернуты к тебе лицом.

– И что? –пожала плечами Вана.

– И то, что мы в своих странствиях могли пройти мимо множества подобных врат, не заметив их, потому что они были повернуты не той стороной. Более того, такая ситуация может повториться в любой момент, и мы не можем с этим ничего поделать. Я крайне обескуражен.

Вежливо дослушав его, Дейв с Ваной отправились строить свою лодку. Вопросы поиска врат их нисколько не интересовали; заставить их пройти через сияющий портал можно было бы только под угрозой смерти. На этот раз они твердо собирались построить для себя одно каноэ и уплыть на нем с острова, а остальные пускай выбираются отсюда как хотят.

В свободное от сна, еды, охоты и работы время они выходили на выступающий в море мыс, наблюдали, как живые корабли ходят зигзагом против ветра, и старались запомнить их маневры.

Однажды к ним присоединился Слуш.

– Белые слизни, которые копошатся на палубе – это на самом деле личинки кораблей, – сказал он. – Со временем они превращаются в крошечные лодочки, покидают мать и отправляются в самостоятельное плавание. По мере созревания они растут в размерах; самцы начинают сражаться между собой, а победителю приходится догонять убегающих самок, тем самым демонстрируя свою быстроту и маневренность. После спаривания самка откладывает яйца, из которых вылупляются крошечные слизни, и цикл воспроизводства начинается заново.

– Но как они ухитряются спариваться? – изумленно спросила Вана.

– У меня имеются три теории, отвечающие на твой вопрос.

Постепенно Слуш перевел разговор на таракормы, которых он называл «кораблями неба» и сравнивал с океанскими живыми кораблями, несмотря на то, что между хищным водоплавающим зверем и колонией вирусов не было ничего общего. Впрочем, арчкерри считал, что таракормы стоят на эволюционной лестнице выше своих морских братьев.

– Последние эпохи земной истории характерны невиданным разнообразием созданий живой природы – или, если угодно, Творца. Полагаю, появление такого множества различных видов можно объяснить естественным стремлением живой природы пережить конец света. Даже в животных, никогда за всю историю не обладавших заметным интеллектом, сейчас пробуждается искра разума. Взять, например, нашего йотля: его предки не так давно бегали на четвереньках, и невозможно было поверить, что у этого вида вскоре возникнут противопоставленные пальцы, увеличится объем мозга и разовьется прямохождение. Невероятно, но факт. К сожалению, хоть у йотлей и возникло сознание и разум, в историческом масштабе это произошло слишком поздно, чтобы с помощью этого разума выдумать способ избегнуть конца света.

Впрочем, людская история несоизмеримо древнее, а толку от этого все равно нет. Хотя допускаю, что здесь я могу и ошибаться.

Рассмотрим теперь цимманбул, которые произошли от разумных морских животных. Интеллектом они не уступали первобытным людям, но рыбоподобная анатомия до недавнего времени сковывала их, не позволяя освоить работу с инструментами.

Теперь обратите внимание на арчкерри. Мы произошли от растений, хотя и не самостоятельно, а с помощью человека. В свое время люди помогли многим видам, включая арчкерри и цимманбул, обрести разум. Как бы то ни было, мы – единственные растения, сделавшие шаг к разуму, последняя надежда растительного царства перед лицом грядущей катастрофы.

Мир полон разумных животных, многих из которых мы еще можем встретить в своих странствиях. Но других разумных растений, кроме нас, не существует, и, насколько мне известно, разумных минералов не возникло вовсе. Впрочем, я не претендую на всезнание, хотя многие и приписывают мне эту черту.

И вот мы переходим к таракормам, вершине эволюции среди вирусов, которые нельзя отнести ни к живой, ни к мертвой природе. Насколько мы можем судить, они лишены как разума, так и сознания, и тем не менее, с высокой вероятностью им удастся выжить при катаклизме, в котором погибнет все сущее. Простите, я перефразирую – неживая материя нашей вселенной, разумеется, не погибнет, а лишь изменит свою форму и сольется в один громадный огненный шар.

Но ничто не мешает таракормам перейти от воздухоплавания к межпланетным путешествиям и тем самым спастись! Не исключено, что эволюция уже создала первые образцы космических таракормов, которые сейчас покидают нашу планету и отправляются в межзвездные просторы, ловя раскинутыми парусами свет умирающей вселенной, уходя все дальше и дальше в абсолютную пустоту… впрочем, я не уверен, что такая абстракция, как «абсолютная пустота», может реально существовать.

А когда наступит время большого взрыва и рождения новой вселенной, мощнейшая вспышка света отбросит эти таракормы еще дальше от разлетающихся осколков огненного шара. Пройдет время, эти раскаленные осколки удалятся друг от друга на огромное расстояние и начнут превращаться в звезды и планеты. Тогда таракормы приблизятся к ним, отыщут миры, где имеется воздух и вода, рассыплются в прах и облаком отдельных вирусов осядут на землю.

Так бесчисленное число таракормов засеет бесчисленное число планет семенами жизни. Я уверен, на каждой обитаемой планете во вселенной сейчас зарождаются свои таракормы. Те из них, кому удастся вернуться из черных глубин космоса, как я уже сказал, распадутся на отдельные вирусы и дадут начало новой жизни на новых планетах, микроскопическим одноклеточным, из которых со временем возникнут растения и животные. Когда-то Древние считали, что жизнь самозародилась в первичном бульоне первобытных морей – но это неверно! Первые клетки произошли от вирусов и им подобных мельчайших существ, не живых и не мертвых.

Возможно, этот процесс повторяется с тех самых пор, как в огненной вспышке вылупилась из яйца самая первая вселенная. Миры рождаются, разбегаются, вновь сталкиваются, гибнут в огне, взрыв порождает новые миры, которые снова разбегаются, сталкиваются и гибнут, и этот цикл длится вечно. Но искра жизни всякий раз продолжает тлеть, кочуя из вселенной во вселенную на борту полуживых, полумертвых таракормов.

Нельзя также забывать и про непредсказуемые врата между мирами, порожденные растущей плотностью материи в сжимающихся вселенных, – добавил кентавр. – Возможно, через них живые существа также переселяются в новые миры…

Дейв с Ваной не поверили ни одному слову арчкерри, но были потрясены мощью его фантазии.

– Хорошо, – сказал Дейв, – но как все это касается лично меня? Люди не живут так долго, как таракормы, а на врата я даже взглянуть боюсь. Что если они вовсе не ведут в молодую вселенную? Кроме того, меня не привлекает жизнь в неведомом мире, без яйца моей души, без родного племени, без друзей и близких, в вечном одиночестве. Нет! Нам с тобой больше не по пути. Я вернусь домой, проживу свою жизнь, как подобает мужчине, и достойно встречу смерть, когда придет мой срок.

– После всего, что ты увидел? – спросил Слуш и, не дожидаясь ответа, потопал прочь.

– Конечно, ты прав, – сказала Вана. – Но что, если ты вернешься в свои земли и попадешь в плен к женщине другого племени? Тогда тебе придется провести остаток жизни среди чужаков. Ты сам говорил, что в ваших краях такое случается.

– Да, но наши девять племен не совсем чужие друг другу, – возразил он. – Мы время от времени встречаемся на Торговой поляне. Кроме того, племя моей жены со временем станет моим. А с родными я смогу видеться в сезон торговли. Нет, это не такая уж и плохая жизнь! Намного лучше, чем вовсе без роду и племени, как сейчас.

Закончив трудиться над своим каноэ, Дейв с Ваной немедленно спустили его на воду, чтобы выяснить, как оно ведет себя на волнах. Они много раз переворачивались, но наконец освоили искусство управления парусом. Их товарищи к этому времени соорудили большую лодку и тоже начали ходить на ней вдоль берега. Если к ним приближались живые корабли, они немедленно отступали на мелководье, где те не могли их преследовать. Лишь однажды за мореплавателями погнался юный кораблик с высокой осадкой; тогда им пришлось вытащить обе лодки на берег и долго ждать, пока хищнику не надоело их караулить и он не ушел обратно в море.

После очередного нападения живых кораблей Вана воскликнула:

– Не знаю, как мы собираемся пересечь это море незамеченными! Нам для этого понадобится огромное везение, а откуда его взять? Мы уже потратили весь запас, данный богами при рождении.

Дейв был склонен с ней согласиться, но ему нисколько не хотелось провести остаток своей жизни на этом островке. Впрочем, рабы и сыновья ведьмы всерьез обсуждали между собой этот вариант. Они наравне со всеми участвовали в постройке лодок, но теперь, когда работы закончились и настало время отправляться в плавание, они были готовы взбунтоваться. Фирш осыпала их проклятиями и угрожала страшными мучениями. Кийт и Джейди отмалчивались, зато рабы не стеснялись в выражениях, давая ей понять, что она больше не всемогущая ведьма, а простая языкастая старуха. Один из рабов, по имени Шлип, даже набрался храбрости и сказал ей, что свернет ей шею, если та не оставит их в покое. Фирш налилась кровью, словно ее хватил удар, тяжело задышала, ноги ее подогнулись, и она уселась на землю.

Йотль с живым интересом наблюдал за ссорой. Он тоже считал морское путешествие исключительно опасным, но оставаться на острове не собирался. Он усиленно размышлял, какие еще пути спасения им доступны. Пока все его раздумья ни к чему не привели, но йотль никуда не спешил.

Слуш наблюдал за поведением птиц и мелкой крылатой живности. Вскоре после стычки Фирш с рабами он вернулся из своего похода в дальнюю часть острова.

– В последние дни я много наблюдал за птицами. Некоторые из них живут здесь постоянно, а другие попадают сюда с большой земли, проводят здесь немного времени и летят дальше. Очевидно, за горизонтом лежит суша – ведь птицы не стали бы отправляться на верную смерть в бескрайнем океане. Следовательно, это не океан, а всего лишь большое озеро.

Арчкерри помолчал и добавил:

– Хотя не исключено, что они просто мигрируют на соседний остров.

– Можешь делать что хочешь, – сказал ему Дейв. – Желаю тебе удачи. Ты был хорошим товарищем, хотя и раздражал меня временами.

– И тебе того же самого, – сказал Слуш. – Временами я даже думал о тебе как об арчкерри. Жаль, что тебе никогда не достичь нашей ясности мышления…

При мысли о скором расставании Дейва охватила внезапная паника. В последнее время он привык духовно опираться на арчкерри, как на свое яйцо души. Нельзя сказать, чтобы тот полностью заменял юноше утраченное яйцо, вовсе нет! Но в присутствии кентавра Дейв всегда чувствовал себя увереннее, а своей полубезумной мудростью арчкерри напоминал его старенькую бабушку. Временами ему даже хотелось, чтобы Слуш его обнял.

Ночи проходили одна за другой, но никто так и не решался первым сказать «Пора отправляться». Слишком много живых кораблей и гигантских рыб кружили вокруг острова.

Однажды днем Дейв по своему обыкновению стоял на мысу и наблюдал за морем, когда к нему подошел Слуш со словами:

– Сегодня я обнаружил интересный феномен – взрослые корабли никогда не нападают на молодь.

Дейв с улыбкой взглянул на него.

– Отличная идея! Выберем молодой кораблик поменьше, поймаем, доплывем на нем до большой земли.

Слуш издал жужжание, означающее бранный возглас. – Почему я сам до этого не додумался? Возможно, потому что эта идея слишком рискованна и глупа? Впрочем, в отдельных ситуациях решительность важнее осторожности. Мне надо это тщательно обдумать…

Спустя долгое время его глаза открылись.

– Но как ты предлагаешь управлять живым кораблем?

– Есть у меня пара мыслей. Значит, слушай…