– Вана! – воскликнул Дейв. – Моя покойная бабушка сказала, что мы сбились с пути и никогда не найдем пещеру, где спрятаны наши яйца душ.

Вана восприняла его слова со всей серьезностью – в ее племени духи мертвых тоже нередко делились с живыми своей мудростью. Правда, обычно по ночам людям являлись покойные деды, а не бабки.

– Никогда?

– Никогда. Но потом она сказала, что Шемибоб поможет нам сделать новые яйца.

– Ну, не знаю... – протянула она. – Не хочу, конечно, сказать, что это был лживый демон в обличьи твоей бабушки... Но я бы все же хотела посоветоваться с прадедом. Он иногда является мне, поскольку мой дед еще жив.

– А как ты узнаешь, что под видом твоего прадеда не явится демон? – уязвленно заявил Дейв.

– Что за ерунда? Это же твой демон, он не может явиться в обличьи моего предка. Кроме того, мы с прадедом давно уговорились обмениваться тайным знаком, который неизвестен демонам.

– Здорово придумано! – сказал Дейв. – Но что, если в тот первый раз, когда вы с прадедом условились о тайном знаке, вместо него явился демон? И теперь он всякий раз приходит под видом прадеда, потому что знает твой секрет. А если тебе явится сам прадед, он не будет знать тайного знака и ты примешь его за демона. Вот так-то!

Чтобы оторвать Вану от его горла, пришлось звать на помощь Слуша. Великан обхватил визжащую и пинающуюся девушку руками и поднял в воздух. Дейв, растирая шею, поднялся на ноги.

– Она не в своем уме! – прохрипел он. – Я просто логически рассуждал!

– Согласно моим наблюдениям, – проговорил арчкерри, – люди в своем общении используют логику только в тех случаях, когда преследуют личные интересы или стремятся унизить собеседника. Рискну предположить, что в вашей беседе имел место один из этих двух случаев.

– Ничего подобного! – воскликнул Дейв. – Мы просто разговаривали. Что на нее такое нашло?

– Вы оба испытываете смешанные чувства друг к другу, – сказал арчкерри. – Для полноценного анализа у меня недостаточно информации о человеческом поведении. Вернее сказать, у меня недостаточно информации конкретно о вас двоих, поскольку поведение разных человеческих особей может кардинально различаться. Я могу попытаться сформулировать, что именно вам следует изменить в своих отношениях, но вы не станете меня слушать. То есть, вы будете слушать, но услышите совсем не то, что я пытаюсь сказать. Впрочем, нет. Переформулирую...

– Я просто хотел честно и открыто поговорить, – сказал Дейв. – Я не пытался ее унизить.

– «Не пытался» и «не осознавал» – это два разных понятия. Как я давно заметил, люди практически не имеют представления о том, какие импульсы движут их поступками. Это крайне неразумная и энергозатратная форма поведения. Интересно, что эта людская черта остается неизменной уже...

Дейв отвернулся и зашагал прочь. Когда он отошел на безопасное расстояние, Слуш опустил Вану на землю. Она тут же исчезла в джунглях и долго не появлялась. Весь следующий день они не разговаривали, а потом долгое время обращались друг к другу только по делу.

Дейв вел себя вежливо, но сдержанно; Вана также была холодна. Юноша не мог даже предположить, чем он провинился. Скорее уж он должен на нее обижаться!

После долгих размышлений он пришел к выводу, что девушку могла задеть его прямота. Вероятно, на ее месте он тоже был бы уязвлен. Но ведь все его рассуждения основывались на строгой логике! Когда имеешь дело с демонами, нельзя терять бдительность!

Устав от бесконечных рассуждений, он пожал плечами. – Если Вана так хочет, пускай отправляется в свое бессмысленное путешествие. Одна. Наверняка она захочет взять с собой Эджип – но я этого не позволю. Это моя кошка. Я ее просто одолжил Ване на время.

Наутро Вана отправилась на охоту и взяла с собой Эджип. Вскоре они вернулись с молодым кабанчиком и полным мешочком муравьиных яиц. Передав добычу рабам, она подошла к Дейву.

– Перед тем, как уснуть, я взывала к прадеду, – проговорила она, – но он не явился. На охоте я о многом задумалась. Я села под деревом пух и вдыхала аромат его плодов, который, как ты знаешь, высвобождает истинные мысли. Ты не знал? В нашем племени это известно каждому. Так вот, теперь я понимаю, почему прадед не явился ко мне. Он просто не видит в этом нужды. Значит, я могу решить эту проблему без его помощи. Я долго думала над словами твоей бабушки и увидела их мудрость. Я... я пойду с тобой.

Неожиданно для самого себя Дейв обнял ее и прижал к себе, а затем поспешно отступил на шаг.

Девушка пристально посмотрела ему в глаза. – Вижу, ты рад! Не хотел со мной расставаться?

– Мы уже долго путешествуем вместе и успели привыкнуть друг к другу... хоть ты и ворчишь иногда, и обижаешься... но я к тебе привык...

– Как к своей кошке? Или собаке?

Дейв развел руками. – Ты же сама знаешь...

– Нет, не знаю!

Она отвернулась, расправила плечи и зашагала прочь, скрывая слезы.

Дейв ощутил комок в горле. Кажется, он снова ее обидел. С другой стороны, нельзя забывать, что он имеет дело с женщиной без души. Но странное дело – когда ее обнимаешь, не чувствуется никакого отличия от обычной женщины. Да он и сам давно лишился своей души. О какой логике может идти речь в такой ситуации?

Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, он отправился на поиски Слуша и застал его в компании йотля. Они что-то обсуждали, склонившись над Изумрудом предвидения

– Мы с Ваной решили отправиться с вами, – прервал их беседу Дейв.

Йотль расхохотался своим лающим смехом. Слуш весело загудел.

– Хузисст учится пользоваться Изумрудом, – пояснил он. – Пока что ему удается получать ответы только на самые простые вопросы, но он учится. Минуту назад он как раз спросил у камня, что решите вы с Ваной, и камень сообщил, что вы пойдете с нами. И тут появляешься ты!

В глубине Изумруда колыхались причудливые разноцветные письмена, незнакомые Дейву. Забавная игрушка, подумал юноша. Но она не помогла ведьме и не поможет нам.

– По словам Фирш, в Блестящем Доме Бессчетных Комнат растут тысячи тысяч таких изумрудов, – сказал йотль, – а также тысячи других камней, каждый со своими способностями. Мне бы хоть по одному камню каждого вида! Я стал бы самым могущественным колдуном в мире.

– Чтобы вырубить эти камни, нужен инструмент из металла Древних, – сказал арчкерри. – У Фирш был такой, но ее подгонял страх перед Шемибоб, поэтому она решилась добыть только один изумруд.

– Это очень интересно, – сказал Дейв. – Но я думал… я думал, вы обрадуетесь, когда узнаете, что мы решили идти с вами.

– Чего ты ожидал? – усмехнулся Хузисст. –Мы что, должны запрыгать от радости?

– Я ощущаю радость, – сказал арчкерри. – Я испытываю чувство удовлетворения от общения с тобой. Кроме того, я нахожу твое поведение в стрессовых ситуациях крайне решительным и уместно агрессивным.

– «Испытываю чувство удовлетворения»? – передразнил Дейв. – Я был уверен, что все арчкерри – столпы чистого разума, свободные от всяких чувств.

– Что за нелепость? Любое существо, наделенное нервной системой, испытывает чувства и эмоции. Примитивным организмам доступны только элементарные эмоции, такие как страх и агрессия. Но по ходу эволюции чувства становятся все разнообразнее, все сложнее, все тоньше…

Насколько я могу судить, разум без эмоций вовсе не способен существовать. Разум – это не только чистая логика. Кроме того, существуют различные категории логики, как и разные виды эмоций. Многие чувства арчкерри недоступны людям; кроме того, мы более эффективно пользуемся своим разумом. Но если ваш род не погибнет вместе с этой вселенной, то у вас появится шанс подняться до нашего уровня и избавиться наконец от своей тяги к разрушению и саморазрушению.

Человеческий род длится на Земле уже невообразимо долго, но за все эти эпохи люди почти не изменились, поскольку не испытывают нужды приспосабливаться к новым условиям. Вы, как тараканы, муравьи и крысы, легко адаптируетесь к любой среде.

Но, построив свою великую цивилизацию, люди так и не победили болезни тела и разума. Вы завоевали множество народов, но на их место пришли новые, а вы так и не избавились от жадности, зависти, нелогичности и эмоциональной несдержанности.

И вот уже близится конец света, а вы опять регрессировали до полудикого состояния, и у вас уже нет времени возродить свое величие, и долгая, долгая история человечества подходит к своему закату. Есть ли в этом какой-либо высший смысл? Вряд ли. Вселенная – это всего лишь сложно устроенная машина для выполнения неумолимых законов физики.

С другой стороны, нельзя сбрасывать со счетов гипотезу, что вселенная все же имеет конечный смысл своего существования, интеллектуальный или же чувственный. Вопрос в том, каков этот смысл?

Но если все происходящее во вселенной имеет чувственную первопричину, и именно в ней, а не в продлении своей жизни, заключен смысл существования всех сапиенсов, то люди в своем развитии стоят выше нас. Это ужасная, отталкивающая гипотеза, но я не имею права ее игнорировать.

Я твердо знаю – нет, я убежден! – что на любой вопрос всегда существует свой ответ. Если это не так, то мироздание состоит из набора нерешаемых уравнений, что противно моему научному складу ума. С другой стороны, возможно, вся вселенная является одним огромным нерешаемым уравнением. Не исключено, что именно это отсутствие однозначного решения и позволяет существовать пространству и времени!

Понимаю ли я, о чем говорю? Не уверен. У меня от таких рассуждений болит голова, но мне приятно ощущать эту боль.

Йотль давно потерял интерес к беседе и отправился по своим делам. Дейв слушал как завороженный, хотя и не понимал ни слова. Наконец Слуш выговорился, и они перешли к обсуждению насущных вопросов, а именно, как им добраться до владений Шемибоб.

Дейв объявил общее собрание, на которое позвал даже рабов, хотя им и не позволялось высказывать свое мнение вслух. В итоге было решено двигаться вдоль берега. Путь напрямик через джунгли был намного короче, но тяжелее и опаснее; кроме того, в джунглях легко было сбиться с дороги.

– Если мы будем двигаться параллельно береговой линии, – сказал Слуш, – то со временем обогнем материк и достигнем точки, где Драгоценная Пустыня выходит к океану. А оттуда слепая ведьма выведет нас к Дому Шемибоб.

– Невозможно! – пронзительно вскричала Фирш. – Я никогда не была в этой части Пустыни. Я не найду дороги! Более того, я даже не уверена, что узнаю те места, через которые лежал мой путь к свободе, ведь я много ночей бежала в ужасе, не разбирая пути. И еще вы забываете, что Пустыня растет не только вширь, но и вверх. За эти годы вся местность, которую я когда-то знала, изменилась до неузнаваемости.

– Интересно, почему камни так активно разрастаются, – пробормотал себе под нос Слуш.

Восстановив запасы сил, путники собрались и двинулись дальше. К этому времени Темный Зверь вновь поднялся над горизонтом, закрыв полнеба.

Десять ночей прошли без происшествий, а на одиннадцатый переход они наткнулись на деревню, стоящую на самом берегу, и обошли ее стороной. На двадцатый день Дейв обнаружил впереди Дом Древних, лежащий на боку. Основание Дома скрывалось в джунглях, а верхняя часть перегораживала пляж. Прячась за деревьями, Дейв подкрался к самому Дому и рассмотрел его обитателей.

– Это не люди, – сказал он. – Они еще более странные на вид, чем Хузисст.

– Я не странный! – прорычал йотль. –Лучше на себя посмотри.

– Это цимманбул, – сказал Слуш, выслушав рассказ Дейва. – Я несколько раз сталкивался с ними. Одни их племена были миролюбивые, а другие исключительно кровожадные. Нам следует обойти их земли стороной. Не стоит испытывать судьбу.

Вскоре они натолкнулись на очередную деревню цимманбул. За бревенчатым палисадом виднелись круглые бамбуковые хижины с заостренными крышами, крытыми травой. Обитатели этого поселения, как и первых двух, были увлечены рыбной ловлей, и путники легко миновали его незамеченными.

На подходах к четвертой деревне они едва не столкнулись с группой охотников цимманбул, тащивших из леса тушу оленя. Путники немедленно укрылись в кустах и стали ждать, пока те пройдут мимо.

Все цимманбул были очень высокого роста, не менее чем на голову выше Дейва. Их гладкая кожа была темно-серого, почти угольного оттенка; вдоль боков до самых коленей тянулись белые полосы. Формой тела они походили на людей, если не считать перепонки между вытянутыми пальцами. Головы их были необычно крупные, а выразительные черты лица одновременно напоминали собачьи и рыбьи. Выпуклый лоб говорил о развитом интеллекте. Невероятно широкий рот тянулся буквально от уха до уха. Небольшие уши, похожие на людские, нелепо смотрелись на огромной безволосой голове.

На макушке у каждого цимманбул торчал гребневидный нарост, похожий на пару уродливых губ, беспрерывно шевелящихся, словно шепчущих что-то. При виде их у Дейва по спине побежали мурашки. Слуш пояснил, что это отверстия, через которые цимманбул дышат.

Охотники переговаривались коротким резким попискиванием. Когда они разевали пасть, во рту виднелся белый, как рыбье брюхо, язык и острые иглы зубов.

– Когда-то у них была развитая цивилизация в глубинах океана, – отметил Слуш. – Их города стояли на морском дне или плавали по волнам. В ту эпоху они жили в мире с людьми, но после катастрофы вернулись к дикому образу жизни.

Темный Зверь неутомимо полз по небосводу; путники же были вынуждены то и дело останавливаться на отдых. Время от времени им приходилось прятаться или убегать от воинственно настроенных людей, йотлей, цимманбул, жуков или муравьев. Однажды, переправляясь через реку, они натолкнулись на огромную вереницу ядовитых змей, упорно ползущих к своей неведомой цели.

Время от времени земля под их ногами начинала дрожать и ходить ходуном, а иногда прямо перед ними разверзались трещины.

Дорогу им перегораживали стволы гигантских деревьев, выкорчеванных бурей; их хлестали яростные ливни; один раз молния ударила в землю совсем рядом с Хузисстом, после чего тот целый день ходил оглушенный и ничего не соображал. Впрочем, Дейв уверял, что йотль совсем не изменился.

Однажды поднялся ледяной ветер, какого Дейв никогда раньше не встречал; ему вспомнились рассказы стариков о холодном урагане, обрушившемся на племя еще до его рождения. Затем с неба посыпались тяжелые куски льда, которые без сомнения поубивали бы путников, не успей они укрыться в летающей машине.

Зачастую отвесные утесы подступали к самой воде, и тогда им приходилось карабраться по скалам.

В этих тяготах дети Фирш и двое уцелевших рабов закалились и окрепли, хотя Джейди по-прежнему хныкал и сетовал на судьбу. Со временем Дейву надоело это непрекращающееся брюзжание, и он пригрозил сыновьям ведьмы, что если те не замолкнут, он заставит их тащить куб. Тогда они перешли на свой язык, на котором Дейв не понимал ни слова.

Спустя долгое время Слуш заявил, что по его оценке они преодолели уже четыре тысячи миль вдоль побережья, но до границы владений Шемибоб осталось еще три тысячи миль. Новость оставила всех равнодушными, поскольку никто не понимал, много это или мало.

Тем временем Дейв, устав от одиночества, начал добиваться близости с Тишдом. Рабыня всякий раз отказывала ему, отчего он постоянно был раздражен и чувствовал себя униженным.

– Мы с тобой можем делить еду и кров, – сказала однажды она, – но в кусты я с тобой не пойду. Дело не в тебе; ты симпатичный, хоть и дикарь. Но я… я просто не могу. С человеком без яйца души? Нет, не могу.

Дейву в этот момент хотелось ее ударить, но он сдержал себя.

– Что за нелепость? Ты же спала с сыновьями Фирш, а у них тоже нет яиц души!

– Я была у них в рабстве, мне приходилось подчиняться их желаниям. То, что они со мной проделывали, было отвратительно… как правило. Но теперь я свободная женщина, а вы все можете пососать шикрок!

Дейв в гневе удалился. Этой ночью осознание своей неполноценности мучало его с особой силой.

Очевидно, Тишдом вскоре проболталась Ване об этой беседе. На следующий день та первая заговорила с Дейвом. В ее глазах вместо ожидаемого презрения читалось сочувствие.

– Теперь ты понимаешь, что я испытала после того разговора? Я сама так же ужасно себя чувствовала, когда Шлип мне отказал. Подумать только! Раб! Отказал мне!

– Я рад, что не родился человеком, – сказал Слуш, когда до него дошла эта новость. – Впрочем, родись я человеком, это был бы уже не я. Моя уникальная личность столь же обусловлена особенностями тела, сколь и свойствами разума. Сущность, которую вы называете «душой», неразрывно связана с плотью и кровью… но в данном случае вернее будет сказать, с листьями и соком.

Путешествие продолжалось. Темный Зверь вновь и вновь пересекал сияющее небо, так неспешно, словно впереди у него была вечность. Слуш учил всех желающих своему языку.

Но однажды утром, когда путники шагали по лесной тропе, случилось то, чего все они так долго опасались.

Ничто не насторожило их; ни люди, ни звери не заметили ловушки. Просто сверху рухнула огромная сетка, покрытая листьями. Тщетные попытки освободиться быстро прекратились – пленных, скаля зубы, обступили охотники цимманбул.