в которой герои отправляются-таки в Лондон
Примерно в полумиле от уже знакомого нам указателя сэр Мармадьюк остановил лошадь и, соскочив на землю, бросил поводья своему спутнику.
– Луна сегодня взойдет поздно, Джон, – сказал он, глядя на небо, – так что будьте здесь к половине девятого, постарайтесь успеть к этому времени. Вы должны приехать в легком крытом экипаже, запряженном парой хороших лошадей. Вперед пошлите человека, пускай он заказывает лошадей на всех почтовых станциях, так мы будем двигаться гораздо быстрее. Трех перемен, я думаю, будет достаточно и… проклятье!
– Что случилось, сэр?
– Джон, я забыл Горация, вот бедняга!
– Кто такой Гораций, сэр?
– Осел, Джон, я ему поверял свои тайные мысли. Увы, придется нам расстаться. Надеюсь, здесь к нему судьба отнесется благосклоннее, чем на шумных лондонских улицах. Ну, Джон, до вечера, – сэр Мармадьюк крепко пожал руку мистеру Гоббсу.
Тот пришпорил лошадь и скрылся в облаке пыли.
Уже вечерело, и потому сэр Мармадьюк шел очень быстро. Вдруг его остановил чей-то жалобный возглас. Он перешел на другую сторону дороги и вгляделся в густую тень. Там, прислонившись к стволу дерева, скорчилась едва различимая женская фигура. Женщина умоляюще протянула изможденную руку.
– Пожалуйста, подайте хоть что-нибудь бедной… – тут несчастная затряслась в приступе сильнейшего кашля, она обхватила дерево руками, чтобы не упасть на землю, – мне нужно вернуться в Лондон, помогите, прошу вас! – выпалила нищенка, едва переведя дух. – Я потеряла кошелек, где были все мои деньги, а пешком я не дойду. – У нищенки был очень правильный выговор, а рука ее, несмотря на худобу, поражала изяществом.
Сэр Мармадьюк достал из кармана несколько монет и положил их на протянутую дрожащую ладонь.
– Достаточно? – мягко спросил он. – Если нет, я могу дать еще…
В это мшновение нищенка резко отпрянула в сторону, монеты со звоном покатились по пыльной дороге. Сэр Мармадьюк нагнулся, собрал рассыпавшиеся деньги и снова сунул их в одеревеневшую руку. Помешкав, он повернулся и зашагал по дороге, и еще долго ему был слышен надсадный кашель странной нищенки.
Он уже почти добрался до указателя, когда заметил, к своему удивлению, Еву-Энн. Девушка, завидев его, побежала и вскоре оказалась рядом. Она схватила его руку и с нежностью прижала к своей груди. Ощутив, трепет девичьего тела, сэр Мармадьюк вздрогнул, горячая волна окатила его с ног до головы.
– О, Джон! – выдохнула девушка.
– Ева-Энн, дитя мое, что случилось?
– Вон на том холме! – прошептала она. – Там висит объявление, там описание твоей внешности…
– Нет-нет, дитя мое, там лишь описывается мое прежнее одеяние, – рассмеялся он, ласково беря ее руки в свои. – Но почему ты здесь, да еще одна?
– Я начала беспокоиться за тебя! Ты так долго не возвращался. Поэтому мы с Рупертом пошли тебе навстречу, а тебя все нет и нет. Тогда я послала его в город на розыски тебя. Но, Джон, это ужасное объявление! Пятьдесят фунтов за тебя, живого или мертвого!
– Смехотворная сумма! – он ободряюще улыбнулся, глядя в ее испуганные глаза. – Несомненно, ты заметила, что в описании указано, что возраст разыскиваемого – тридцать шесть лет или даже меньше. Меня это вдохновляет.
– Но почему ты так долго, Джон?
– Милое дитя, у меня сегодня было много дел…
– Ой, а где Гораций?
– Гораций, моя милая, сейчас где-нибудь ест, уж можешь быть уверена. Он без пропитания не останется, а наши пути с ним отныне расходятся: он, счастливец, остается здесь, а мы примерно через час должны отправиться в путь.
– В путь, Джон? Что ты имеешь в виду?
– В Лондон, дитя мое, по крайней мере, я направляюсь туда!
– А как же я, Джон?
– На этот вопрос, Ева-Энн, мне очень трудно ответить, ибо я желаю одного, а здравый смысл подсказывает совсем иное.
– Ты сам предостерегал меня от пагубного воздействия Здравого Смысла, поэтому на этот вопрос отвечу я сама. Все очень просто – ты направляешься в Лондон, потому что тебе грозит опасность… Не возражай, я это чувствую! Поскольку тебе грозит опасность, то я должна разделить ее с тобой, это мое право! Так что, если ты направляешься в Лондон, то и я туда, пускай даже придется идти пешком! По-моему, вопрос решен.
– Ева, милое дитя мое, – очень нежно сказал он, – ты весьма упрямая и решительная девушка, но на этот раз я от всей души этому рад.
– А Руперт? Мы возьмем его с собой?
– Мистера Беллами? Конечно. Не беспокойся, дитя мое, он идет с нами.
– Но почему?
– Таков мой каприз.
– А ты уверен, что он подчинится твоему капризу?
– Совершенно уверен.
– Что ты о нем думаешь, Джон?
– Это порядочный и очень красивый юноша.
– И все?
– Ну, он чертовски веселый малый… Словом, он будет тебе прекрасным спутником.
– И это все, что ты можешь о нем сказать?
– Он восхитительно молод!
– Да, он очень молод! Так молод, что я… Послушай! Ты слышишь? Кто-то крадется! – Она испуганно посмотрела туда, где в густой тени что-то двигалось. – Джон, это какая-то женщина! Бедняжка, да она едва стоит на ногах!
Тут несчастная споткнулась и упала сначала на колени, а затем повалилась навзничь. Послышался страдальческий стон. Ева-Энн бросилась к ней, обхватила нищенку своими сильными руками и приподняла.
– Джон, скорей! Мне кажется, она в обмороке.
Сэр Мармадьюк подошел поближе, но женщина уже пришла в себя, привстала, и прошептав, что ей уже лучше, попыталась подняться. Она бы снова упала, если бы Ева не подхватила ее.
– Джон, мы не можем бросить ее, она больна…
– Но, дитя мое…
– Джон, она сестра наша перед лицом Господа! Подойди же и помоги мне поднять ее. Берись за другую руку!
Сэр Мармадьюк стоял в нерешительности, в каком-то странном оцепенении. В этот момент послышались легкие быстрые шаги и беззаботный свист, и вскоре появился собственной персоной Руперт Беллами.
– Эй, Джонни! – воскликнул он радостно, – Так вы уже здесь, старина! А я ищу вас по всему городу, обошел все таверны, гостиницы и пивные, ей-богу, Джон… А это кто еще?
– Несчастная женщина, Руперт, – ответила Ева-Энн, – она до того больна, что не может идти! Прошу тебя, возьми ее на руки.
– А? О Господи! Женщина? Взять ее на руки? Пожалуйста! А что эта женщина говорит?
– Ничего. Она больна и очень слаба. Так что, тебе придется нести ее.
– Конечно, Ева-Энн! Твое слово для меня закон.
С этими словами мистер Беллами подхватил пребывавшую в глубоком обмороке несчастную побирушку и без видимого напряжения двинулся вперед. Девушка шла рядом с ним, а сэр Мармадьюк плелся позади, хмурый и растерянный.
Когда они наконец добрались до места, где стояла палатка, сэр Мармадьюк уселся у потухшего костра. К нему вскоре присоединился мистер Беллами, то и дело бросавший восторженные взгляды в сторону тенистого дерева, подле которого стояла маленькая палатка Евы-Энн.
– Она сущий ангел! – промолвил он. – Ангел милосердия, Джон…
– Что она собирается делать с этой женщиной?
– А? С женщиной? Бог знает! Я же говорю, она…
– Ангел. Разумеется, Руперт. Но эта женщина усложняет дело.
– Джон, старина, – удрученно откликнулся мистер Беллами, опустив глаза, – она слишком хороша для простого человека. Будь я проклят, если это не так! – Тут мистер Беллами вздохнул и покачал головой. – Какое у нее лицо, Джон, какой голос! Божественные, старина! Когда она обращается ко мне на «ты», когда она взглядывает своими чудесными огромными глазами, я чувствую себя самым недостойным субъектом в мире! У нее такие глаза! Вы понимаете меня, старина?
– Я понимаю вас, Руперт. Но меня сейчас гораздо больше интересует, что она собирается делать с этой несчастной?
– Ну, сейчас она оказывает ей помощь, как и полагается ангелу милосердия. А какая у нее фигура, Джон! Уверяю вас, она само совершенство! При взгляде на нее на ум приходят богини и все такое. Греция и Рим, Джон, Афродита, Елена Прекрасная, Калли… Как там ее звали?
– Елена Троянская не была богиней, Руперт.
– Слава Богу, Ева тоже! Но она прекраснее всех, Джон, она лучше, чем…
Тут сэр Мармадьюк потянулся и зевнул. Мистер Беллами взглянул на него глазами, полными жалости и отвращения.
– О, Господи! – воскликнул он. – Я говорю о восхитительном создании, об истинной Венере, я пытаюсь раскрыть вам глаза на ее совершенство, а вы зеваете, словно вытащенная на сушу рыба! Однако, позвольте заметить, что несмотря на сдержанность и скромность, в ней таится сущий огонь, уж если она полюбит, то по-настоящему! Это будет истинная, неподдельная, искренняя любовь, Джон, огонь, а не…
– Кстати, не мешало бы вам подкинуть в него дров, – заметил сэр Мармадьюк, – подбросьте-ка охапку-другую.
Мистер растерянно взглянул на него, вздохнул и покачал головой.
– Чудной вы человек, Гоббс. Совершенно бесчувственный! Возраст, наверное! Хотя временами вы выглядите совсем неплохо.
– Что касается вас, – сказал сэр Мармадьюк, осторожно помешивая угли в разгоревшемся костре, – будучи столь подозрительно юным и притом таким восторженным поклонником красоты, вы вряд ли захотите расстаться со мной и… с Евой-Энн?
– Господи, конечно же, нет! – вскричал мистер Беллами с неподдельным ужасом. – Хотя, конечно, – тут он горестно вздохнул, – поскольку я абсолютно нищ и всецело завишу от вашей щедрости, Джон, вам достаточно лишь намекнуть, и я тут же исчезну…
– Однако, Руперт, надеюсь, вы полны желания сопровождать нас в Лондон?
При этих словах мистер Беллами аж подпрыгнул.
– В Лондон?! – Вскричал он радостно. – В Лондон? Господи, Джон, когда же мы отправляемся?
– Не позже, чем через час.
– Бог ты мой! Но к чему такая спешка?
– Потому что вышло так, что меня преследуют по обвинению в убийстве.
– В убий… – от неожиданности мистер Беллами снова подпрыгнул, рот его изумленно приоткрылся.
– В недавнем убийстве, произошедшем в Хартинге, Руперт.
– А? О Боже! Вас, Джон? Вас? Награда в пятьдесят фунтов, за мертвого или живого – это за вас? Человек, который связал двух джентльменов на постоялом дворе, перехитрил полицейских с Боу-стрит и наделал сегодня столько шума в Годалминге, это все вы?!
– Нужно ли объяснять, что я не совершал этого преступления?
– Нет, нет, дьявол меня побери, нет! Конечно же, это какая-то трагическая ошибка. Я на вашей стороне, старина! Чтобы ни случилось, я всегда буду с вами, пойду и в огонь, и в воду, и все такое! Но, помоги вам Господь, Джон, за вами ведь отрядят погоню!
– Скорее всего! – подтвердил сэр Мармадьюк, доставая часы и поднося к свету, отбрасываемому пламенем костра.
– Ей-богу, они могут найти это место!
– Полагаю, что так, Руперт. Но примерно через полчаса в полумиле от указательного столба нас будет ждать экипаж. Вы знаете это место, там где деревья отбрасываю густую тень?
– Да.
– Вам следует проводить туда Еву-Энн, и лучше отправляться прямо сейчас.
– Да, да. Но как же эта больная женщина?
– Оставьте ее. Отведите Еву к экипажу.
– Можете на меня положиться, старина. А как же вы?
– Я присоединись к вам позже. Если я задержусь, ждите меня не дольше пятнадцати минут, а затем отправляйтесь в Лондон. Кучер – мой друг, вы можете ему полностью доверять. Помните, вы отвечаете за Еву-Энн.
– Я сочту это за честь, Джон. Но если мисс Ева откажется оставить эту женщину, что тогда?
– Тогда забирайте ее с собой. Но Ева-Энн во что бы то ни стало должна оказаться в экипаже. А теперь ступайте, и постарайтесь по возможности избегать оживленных дорог.
Мистер Беллами вскочил на ноги, нахлобучил на голову свою видавшую виды шляпу и, оглянувшись на сэра Мармадьюка, замешкался.
– А вы, Джон? – с некоторой тревогой спросил он. – Почему вы остаетесь?
– У меня есть на то основания, мой дорогой Руперт.
– Что ж, удачи вам, старина! – воскликнул мистер Беллами, порывисто схватил руку джентльмена, крепко пожал ее и поспешил к палатке.
Сэр Мармадьюк поднялся, несколько секунд постоял в свете костра, потом отступил в густую тень. Вскоре из своего укрытия он услышал, как спорят Ева и Руперт. Внезапно они замолчали, и у костра появилась Ева-Энн, оглядываясь вокруг с нескрываемыми беспокойством и отчаянием.
– Джон! – позвала девушка. – Джон, где ты? – Она скрылась в темноте. – Джон, откликнись! Джон, почему ты покидаешь нас? Я никуда не пойду без тебя, Джон!
Тут раздался голос Руперта:
– Мы подождем его в экипаже! Пойдем, Ева-Энн, нам надо спешить, иначе мы не успеем.
Девушка снова появилась в круге света, отбрасываемого пламенем костра. Она потерянно оглянулась и нехотя двинулась в сторону палатки.
Сэр Мармадьюк, прислонившись спиной к стволу дерева, ждал, затаив дыхание. Через некоторое время его чуткое ухо уловило мерную дробь, вскоре переросшую в отчетливый стук копыт. Лошадиный галоп сменился рысью, замедлился до шага. Вот лошади остановились. Повисшая тишина таила в себе угрозу. Сэр Мармадьюк продолжать стоять. Наконец послышался шорох, кто-то осторожно раздвигал ветки. В свете костра возникла высокая фигура сэра Томаса Моубрея, вслед за ним появились еще три человека. Сэр Мармадьюк узнал двух полицейских с Боу-стрит.
– Наши пташки упорхнули! – мрачно констатировал угрюмый Тоби.
– Ну, они не могли уйти далеко, Тоби, – жизнерадостно откликнулся весельчак Боб. – Взгляни, в костер недавно подбрасывали дрова.
– Верно! – Сэр Томас злобно выругался. – Этот чертов мерзавец не мог уйти далеко. Прочешите лес и стреляйте без предупреждения!
Тут сэр Мармадьюк развернулся и побежал, ломая ветки, не разбирая дороги, словно его вдруг охватила паника. Позади раздались яростные ликующие крики. Погоня начлась. Сэр Мармадьюк бежал, стараясь производить как можно больше шума. Но вот он оказался у хорошо знакомого ему дерева. Он подпрыгнул, ухватился за ветку, подтянулся и затаился на дереве в ожидании, пока погоня проследует мимо. После чего легко спрыгнул на землю и пошел назад. Выйдя на открытое место, он помчался что было сил, пока не услышал долгожданных звуков – совсем рядом похрапывали лошади и раздавалось позвякивание удил. Вскоре он разглядел в темноте четырех лошадей, привязанных к дереву. Вскочив на лошадь, он поскакал по дороге, ведя остальных на поводу. Через несколько минут заметил мерцание огоньков и вот уже поехал рядом с повозкой.
– С тобой все в порядке, Джон? – прозвучал милый голос.
– Все хорошо, Ева-Энн.
– Так это всего лишь вы, старина? – весело воскликнул мистер Беллами. – Ей-богу, казалось, что за нами скачет целый кавалерийский отряд! Они нас преследуют?
– Преследовали, – ответил сэр Мармадьюк, взглядывая на восседающего на козлах Джона Гоббса, – но теперь, если они еще не передумали преследовать нас, то это им придется проделать пешком.
– Так вы похитили их лошадей? Превосходно!
– Ты не ранен, Джон? – обеспокоенно спросила Ева-Энн.
– Ни царапины, моя дорогая! Однако, – продолжил он, оглядывая благородных животных, нетерпеливо бьющих копытами землю, – я полагаю, что уже в эту ночь за нами отрядят настоящую погоню. Так что, если вы готовы, мой верный Джон, то вперед!
– Постойте! – крикнул мистер Беллами, выскакивая из уже тронувшейся повозки. – Если вы едете верхом, то, может, выделите и мне одну лошадку?
И наши герои начали свой путь в Лондон.