в которой происходит чудесное перевоплощение

– Поистине захватывающая история. Просто удивительная! – заключил сэр Невил, поудобнее устраиваясь в кресле. – На вашем месте я бы вечно благодарил беднягу Массона, ибо незадачливый мошенник, вне всяких сомнений, спас вам жизнь. Да, это действительно чудесная история!

– И вы верите мне, сэр?

– Каждому слову, мой племянник, каждому слову! – ответил сэр Невил, снимая кожицу с персика. – Ты избежал серьезной опасности, а все из-за своей излишней откровенности.

– Каким же доверчивым глупцом я показал себя! – сокрушенно вздохнул Дэвид, наблюдая за его ловкими длинными пальцами.

– Это послужит тебе э… уроком. Думаю, впредь ты будешь держать язык за зубами.

– Да, сэр, будьте уверены!

– Друзей я, конечно, не имею в виду. У тебя много друзей в Англии, племянник?

– Никого, сэр.

– Или просто хороших знакомых?

– Только два человека, сэр. Они живут в Лондоне.

– Вот как? Двое знакомых в Лондоне?

– Я им очень многим обязан. Это те, кто приютили меня, когда я был не в себе… кормили, поили, всячески старались помочь.

– Достойные люди! Значит, ты им благодарен?

– Не могу выразить, насколько благодарен, сэр. Уж и не знаю, что бы со мной сталось, если бы не Джаспер Шриг с капралом Диком.

Длинные ловкие пальцы неожиданно замерли. Дэвид поднял голову и наткнулся взглядом на внимательные глаза сэра Невила. Их странный блеск пробудил в молодом человеке смутное беспокойство. Но тяжелые веки тут же погасили эти огоньки, и сэр Невил опять принялся за персик.

– Невероятно! – пробормотал он. – Поразительное совпадение! Я, по случайности, знаком с Джаспером Шригом… Он ведь сыщик с Боу-стрит?

– Да, сэр, о нем я и говорю.

– И ты, естественно, хочешь разыскать его, чтобы поблагодарить?

– Конечно, сэр!

Сэр Невил негромко вздохнул.

– Это похвально!… Да, а почему ты ничего не пьешь, племянник? Это вино из Опорта – почтенный возраст и редкостный букет. Непременно отведай.

– Спасибо, сэр, но после той кошмарной ночи я больше не пью вина и, вероятно, никогда уже не буду пить. Оно вызывает у меня отвращение.

Сэр Невил совсем утонул в своем кресле, дядюшкин заостренный подбородок погрузился в жабо на груди. Снова встретившись с внимательным взглядом полуприкрытых глаз-буравчиков, Дэвид вновь почувствовал то же смутное беспокойство.

– Итак, племянник отказывается составить компанию родному дяде.

– Простите, сэр.

– Что ж, такая воздержанность достойна только подражания, – рассудил сэр Невил. – Пожалуй, я тоже не стану сегодня пить, а вместо этого попиликаю-ка лучше на скрипке! – Сэр Невил с неожиданным проворством вскочил на ноги, заковылял к большому шкафу и вскоре, прихрамывая, вернулся со скрипкой и смычком в руках. – Это очень старый инструмент, племянник! – сказал он, бережно погладив скрипку тонкими пальцами. – Старый и мудрый и выдержанный, как вино. Он видел на своем веку много добра и зла, он может смеяться над глупостью, петь от радости и рыдать от скорби. Прислушайся!

И, прижав скрипку острым подбородком, сэр Невил поднял смычок и коснулся им струн. Скрипка отозвалась и запела чистым нежным голосом. Сэр Невил играл, и в искрометную, полную веселья мелодию, от которой так и подмывало пуститься в пляс, внезапным диссонансом ворвался грозный удар судьбы, который сменился мрачно-торжественным похоронным маршем и полными безнадежного горя и муки рыданиями. Потом скрипка издала горестный стон, заплакала жалобно и наконец, печально вздохнув, умолкла.

Сэр Невил с сожалением опустил смычок.

– Вот так-то, мой племянник, такова мудрость старой скрипки, познавшей тщетную суету, которую люди зовут Жизнью.

– О, сэр… – начал было Дэвид и запнулся, не находя слов. – Вы… вы настоящий маэстро!

– Ну уж и настоящий!

Бросив на него быстрый взгляд, словно желая убедиться в искренности восхищения, сэр Невил улыбнулся.

– Прошу вас, сэр, продолжайте!

Сэр Невил засмеялся.

– Ей-Богу, ты мне льстишь. Но, если ты действительно любишь музыку, я тебе сыграю еще, или лучше миссис Белинда споет для нас обоих.

И он взял со стола серебряный колокольчик. Почти в ту же секунду бесшумно вошел лакей и поклонился, ожидая приказаний.

– Попросите, пожалуйста, миссис Белинду прийти в органную.

Слуга молча удалился, а сэр Невил встал и повел гостя в тускло освещенный зал. Вскоре послышались быстрые легкие шаги, шелест платья, и перед обоими Лорингами предстала миссис Белинда.

– Что ты хочешь, Невил? – тихим, нежным голосом спросила она. – Мне что-нибудь сыграть?

– Моцарта, моя милая! Божественного Моцарта, который выразил своей музыкой больше, чем можно сказать словами.

Миссис Белинда, показавшаяся еще тоньше и девически-стройнее, чем в прошлый раз, когда ее видел Дэвид, послушно села к огромному инструменту, маленькие пальчики забегали по клавиатуре, и внезапно сверху хлынул стремительный водопад, все вокруг затопили мощные голоса труб и, поднявшись каскадом до немыслимых высот восторга, затихли. Остался только плеск струй, тихое журчание, сопровождаемое страстным и нежным плачем скрипки.

Целый час играли они сочинения покойного маэстро, и все по памяти, без всяких нот. Наконец сэр Невил остановился и перевел дух.

– Достаточно, Белинда! А теперь спой нам что-нибудь.

– Хорошо, Невил, я спою вам… песню, которую ты написал когда-то… когда мы оба были молоды.

– Нет, нет! Спой что-нибудь более достойное твоего голоса.

– Но, Невил, твоя песня – это лучшее из всего, что я пою. Вот, послушайте.

Снова заиграл орган, и под его чарующие звуки вдруг зазвучал удивительно глубокий голос. Дэвид поразился контрасту между голосом, которым Белинда говорила, и тем, которым сейчас пела:

– Ну и ну! – воскликнул сэр Невил, едва замер последний аккорд. – Надо же, как я был сентиментален в молодости! Ей-Богу, настоящий мечтатель. Увы, все в прошлом!.. Но время не властно над твоим чудным голосом, Белинда. Благодарю тебя. Ты, как всегда, утешила меня. Может статься, я сегодня даже засну… Доброй ночи!

Дэвид, в свою очередь пробормотав слова благодарности, коснулся губами маленьких крепких пальчиков миссис Белинды и проводил ее взглядом. Белинда исчезла быстро и тихо, словно тень, и Дэвид еще долго терялся в догадках, почему она показалась ему такой несчастной. Потом понял: из-за седины.

– Да, – вздохнул сэр Невил, – пожалуй, я смогу уснуть. Впрочем, как знать! Бессонница стала для меня настоящим проклятьем, сэр. Ложиться в это время в постель – только зря мучиться, и я часто брожу по дому, как неприкаянный. Так что, если вдруг услышишь спозаранку мою колченогую походку, знай: это мое проклятье… Теперь я понимаю, что спать, не видя снов, – это самый настоящий дар небес… Все забывается, стихает боль, душевная и телесная, восстанавливаются силы… А вот и Джордан, он посветит тебе и проводит до постели. Доброй ночи, сэр. Желаю крепкого сна!