– Нет! – решительно возразил Гектор и для пущей убедительности скрестил руки на тощей груди. – Ты этого не сделаешь!

Продолжая мило улыбаться, Натали заявила:

– Напротив, сделаю. Сразу же после обеда я перееду к Чейзам в Ларкспер.

Как же это, оказывается, здорово – открыто бросать им вызов! Отыскав Гектора с Мейбл в гостиной, где они пили чай, она вошла в комнату и коротко сообщила им, что уезжает из этого дома, поскольку приняла предложение лорда Чейза стать гувернанткой его дочери. Они слушали ее раскрыв рты, даже забыв про чай. Ни один из них не проронил ни слова, пока она не закончила свою речь и, встав со стула, не направилась к двери. Она и не подозревала даже, что имеет над ними такую власть. Слова Гектора застали ее у двери, когда она уже взялась за ручку.

– Если я тебе понадоблюсь, Гектор, я у себя в комнате. – Улыбка ее стала еще шире. – Я иду собирать вещи.

– Подожди минутку! – Гектор встал. На лице его появилось угрожающее выражение. – Я все еще глава семьи, и ты меня выслушаешь.

Теребя бахрому шали, Мейбл обиженно проговорила:

– Пускай идет, Гектор. Нам-то какое дело, если она желает выставить себя на посмешище?

– Мне есть до этого дело! – Ноздри Гектора раздулись от гнева – Эта ее выходка отразится на мне. Да и на тебе тоже, если хочешь знать. Соседи станут говорить, что мы ее выживали из дома.

– Обо мне этого говорить не станут, ведь я познакомилась с ней всего несколько недель назад.

– Именно поэтому тебе это и поставят в вину, – отрезал Гектор. – Скажут, что в Кросби-Холле все было прекрасно, пока ты не приехала. Впрочем, так оно и есть.

Натали едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.

– Уверяю тебя, Гектор, Мейбл мне тоже неприятна, и я буду счастлива всем рассказать об этом, если ты не против.

– Спасибо, – ехидно отозвался Гектор. – Но в этом нет необходимости. Ты никуда не уедешь и никакой гувернанткой работать не будешь. Это мое последнее слово.

Этого Натали никак не ожидала. Ярость охватила ее. Крепко держась за ручку двери, она повернулась к нему и насмешливо процедила, стараясь скрыть свои чувства:

– Ты мне угрожаешь? Что тебе не нравится, позволь мне узнать? Мой дорогой Гектор, я не твоя собственность, и ты не волен распоряжаться моей судьбой. Я уже совершеннолетняя и могу поступать так, как мне хочется. Ты мне не указ!

Лицо Гектора приобрело свекольный оттенок.

– Нет, не можешь! – прошипел он. – Я глава семьи!

– И что с того? Чем ты можешь мне помешать? Лишишь меня денег на мелкие расходы? Или вычеркнешь мое имя из своего завещания? Сомневаюсь, что оно вообще в нем есть! Или отнимешь ту ничтожную сумму, которую оставил мне папа?

– Ты думаешь, я не смогу этого сделать? Ошибаешься, еще как смогу!

– Ради Бога, – издевательски протянула Натали. – Мне на это наплевать. Я за год заработаю больше, чем получила по наследству. Я давно мечтала вырваться из-под твоей власти, и теперь, что бы ты ни сделал и ни сказал, меня не остановить!

Сладостное чувство победы захлестнуло ее. Неужели так чувствуют себя солдаты, выиграв битву? В таком случае неудивительно, что мужчины то и дело затевают войны: нет ничего восхитительнее этого чувства. Глаза Мейбл сделались круглыми от изумления, в них заплясали злые искорки. Гектор с ненавистью смотрел на Натали. Как приятно, что она наконец-то сумела довести их до белого каления, подумала она.

Она дернула ручку двери, и вновь решительный голос Гектора ее остановил:

– Ты забыла про Дерека.

Натали почувствовала легкое беспокойство, но тут же подавила его. Дерек поймет. Он всегда ее понимал. И всегда поддерживал ее, как бы тяжело ей ни приходилось. Гордо вскинув голову, она презрительно бросила:

– И что? Дерек не будет мне мешать, если ты об этом думаешь. Он никогда не встанет на твою сторону и не будет действовать против меня. И потом, пока до него дойдет твое письмо, я уже буду наслаждаться новой жизнью.

На лице Гектора появилось самодовольное выражение, которое вовсе не понравилось Натали – ей было гораздо приятнее видеть братца разгневанным. На губах его заиграла мерзкая ухмылка.

– Ты меня не поняла, дорогая сестренка. Я хочу сказать, что имею право распоряжаться не только твоими финансами. Ты вправе отказаться от денег, которые я тебе даю, а вот Дерек не может себе такого позволить.

Натали искоса взглянула на него, не понимая, что он хочет этим сказать.

– Что ты имеешь в виду? Какое отношение имеют ко всему этому финансы Дерека?

– Если ты мне не подчинишься, я прекращу выплачивать деньги на его содержание.

Натали потрясенно уставилась на Гектора. Подобная наглость лишила ее дара речи. Если бы он ее сейчас ударил, она была бы менее поражена. Нет, не может такого быть! Он наверняка блефует.

Глубоко вздохнув, чтобы дать себе время успокоиться, Натали сказала:

– Ты что, шутишь? Дерек ведь тебе ничего не сделал. Он понятия не имеет о моих планах. Почему ты хочешь так жестоко с ним поступить?

Улыбка Гектора стала еще отвратительнее:

– Потому что только так можно заставить тебя мне подчиниться.

Только сейчас до Натали дошло, насколько жестокий и мерзкий человек ее сводный брат, и ей стало тошно.

– Ах ты подлец! – выкрикнула она голосом, дрожащим от гнева. – Ты не посмеешь этого сделать!

Скрестив руки на груди, Гектор ухмыльнулся:

– Это еще почему?

– Ты просто чудовище! Ты не опустишься до такой низости!

Ухмылка исчезла с его лица, глаза сощурились.

– Ты так думаешь? – вкрадчиво спросил он. – Если ты уйдешь из дома, я перестану выплачивать деньги Дереку! И не до тех пор, пока ты не вернешься, а навсегда.

Да, не долго же она праздновала победу, с грустью подумала Натали и изо всех сил сжала кулаки, чтобы руки не дрожали. Она ни секунды не сомневалась, что Гектор это сделает. Он обожал закулисные интриги и гордился тем, что умеет интриговать. Он и мальчишкой всегда был хитрым, вечно стравливал членов семьи друг с другом к собственной выгоде.

– Дерек подаст на тебя в суд, если ты это сделаешь, – с вызовом заявила она, но даже ей самой эта угроза показалась неубедительной. – И выиграет дело.

– Очень может быть, что в суде лорда-канцлера и выиграет… когда-нибудь. Но сколько лет ему для этого потребуется, как ты думаешь? – Делая вид, что обдумывает ответ на этот вопрос, Гектор задумчиво потер подбородок.

– Да как ты можешь быть таким бесчеловечным! – возмутилась Натали. – Ты же знаешь, на какие гроши ему приходится жить, лорд Стоуксдаун платит ему очень мало. Каким же гнусным человеком нужно быть, чтобы заставлять собственного брата расплачиваться за поступки сестры! Неужели тебе все равно, что скажут о тебе люди?

Ухватившись руками за подлокотники кресла, Гектор подался вперед. Лицо его исказилось от ярости.

– Очевидно, не больше, чем тебе! – прошипел он. – О том же самом я мог бы спросить тебя: неужели тебе не все равно, что будут говорить о тебе люди, если ты, незамужняя девица, уйдешь из моего дома и станешь жить где-то в другом месте?

В этот момент Мейбл, сидевшая на софе, подала голос, решив, похоже, что слишком долго молчала:

– Натали, так не поступают. Незамужние девушки не уходят из отчего дома. По крайней мере порядочные девушки.

– Чепуха! – отрезала Натали. – Вы говорите так, словно я собираюсь сбежать из дома и отправиться кочевать по стране с каким-то бродячим цирком. Нет ничего неприличного в том, чтобы стать гувернанткой.

– Нет, есть, – самодовольно заявила Мейбл. – Ты ведь не какая-то служанка или горничная, а аристократка. А девицам знатного происхождения не пристало жить в одном доме с неженатым мужчиной, разве что он настолько стар, что впал в маразм, да и в этом случае ей все равно станут перемывать косточки. И даже если бы это считалось приличным – а это не считается! – твой поступок весьма странный. Ни одна женщина не становится гувернанткой по доброй воле. Гектор прав: разговоров не оберешься.

– Никаких разговоров не будет, – возразил Гектор, – потому что никакой гувернанткой Натали не станет. Не выводи меня из себя, сестренка, иначе Дереку не поздоровится.

Натали почувствовала, что ее загнали в угол. Она беспомощно уставилась на Гектора. Как же ей его убедить? Нет, она не сумеет этого сделать, не сможет привести ни одного разумного довода. Умолять его она тоже не станет. И то и другое бесполезно: она слишком хорошо знает Гектора, чтобы добиться его согласия.

И внезапно ей в голову пришла одна идея, настолько великолепная, что у Натали захватило дух.

– А какую сумму ты выплачиваешь Дереку? – равнодушно спросила она.

Гектор открыл рот, явно собираясь ответить, но вдруг передумал.

– А что? – подозрительно спросил он.

– Ответь мне. Ты же знаешь, я и сама могу посмотреть завещание отца.

– У тебя нет копии завещания. И потом, точная сумма в нем не указана. Отец предоставил мне самому решать, сколько денег выделять Дереку, потому-то ему и придется обращаться в суд лорда-канцлера, если я приму решение ничего ему не давать.

– Значит, ты мне не скажешь?

– Да, дорогая сестренка, не скажу. – Лицо Гектора вновь приняло самодовольное выражение. – Почему бы тебе не написать Дереку и не спросить его?

– Отлично, я так и сделаю, – решительно заявила Натали.

Губы Гектора растянулись в противной ухмылке.

– Ты думаешь, что сможешь давать ему деньги из своего жалованья?

– Перестань ухмыляться, Гектор. Я знаю, ты считаешь, будто я не сделаю этого, но ты заблуждаешься. – В памяти Натали всплыли слова лорда Малкома: «Я готов щедро оплачивать ваши услуги». Она была уверена, что Гектор давал Дереку ничтожную сумму, ведь он скряга, каких поискать, трясется над каждым пенсом, а она привыкла вообще обходиться без денег. Что она станет делать со своим щедрым жалованьем? Естественно, отдаст его Дереку. Он присовокупит его к той сумме, которую выплачивает ему лорд Стоуксдаун, и скоро они избавятся от «опеки» Гектора.

Так почему же он по-прежнему гнусно ухмыляется? В этот момент внимание ее привлекла Мейбл – мерзкая особа захихикала.

– Что тебя так рассмешило? – спросила Натали.

– Ты, – злобно заявила Мейбл. – Представила себе, как ты будешь пыжиться, чтобы заплатить Дереку жалованье.

– Ну и что в этом смешного? Гектор наверняка дает ему ничтожную сумму, особенно после того, как Дерек стал работать у лорда Стоуксдауна.

– Дело не в сумме, глупая ты девица!

– Замолчи, Мейбл! – приказал Гектор. – Пускай сама узнает. – Он снова усмехнулся. – Думаю, это случится уже тогда, когда она решит написать письмо.

Натали перевела взгляд с Гектора на Мейбл. Наверное, им известно что-то такое, чего не знает она, но Натали была слишком рассержена, чтобы придавать этому значение.

– Не знаю, о чем вы говорите, – заявила она дрожащим от отвращения голосом. – Впрочем, мне это неинтересно. Жду не дождусь, когда избавлюсь от вас обоих. Я иду наверх собираться.

И она выскочила из комнаты, захлопнув за собой дверь. И в тот же момент до нее дошло, почему Гектор с Мейбл так ехидно ухмылялись. Она не сможет давать Дереку денег, и не потому, что у нее их не будет, а потому, что Дерек их у нее не возьмет. Он скорее умрет от голода, чем позволит себе сесть на шею сестре.

Как и сказал Гектор, она попыталась обдумать письмо, которое напишет Дереку, и потерпела сокрушительную неудачу. Если Дерек заподозрит, что она решила ему помогать деньгами, она ни за что не сможет убедить его сообщить ей сумму, которую Гектор дает ему раз в квартал. Одно дело брать деньги, причитающиеся ему по праву, и совсем другое – принимать их от сестры, да еще если она зарабатывает их тяжелым трудом.

О Господи, что же делать? Она должна что-то придумать, найти какой-то выход. Нельзя позволить Гектору праздновать победу.

Пытаясь сдержать злые слезы, Натали устремилась к лестнице. В этот момент она заметила высокую худую пожилую женщину, которая пристально смотрела на Натали поверх очков. Натали тяжело вздохнула. Нет никакой нужды объяснять няне, что произошло, она наверняка и так все слышала. Няня всегда все знала. В детстве Натали с братьями были твердо убеждены в том, что ни одна их тайна от нее не укроется, и даже не стремились понять почему, и только теперь догадались, что няня просто подслушивала под дверью, хотя ни один из них не осмелился бы обвинить ее в этом.

– Ну? – с вызовом бросила Натали и, выпрямив спину, смахнула слезы со щек.

– Гм… – хмыкнула няня, обладавшая способностью выглядеть одновременно суровой и доброй. – Это ж надо! Какой-то мальчишка довел тебя до слез! Ты же прекрасно знаешь своего братца, Натали. Он будет прыгать от радости, если увидит тебя расстроенной. Разве можно доставлять ему подобное удовольствие?

– Долго ему радоваться не придется, – сказала Натали и, обогнув няню, начала подниматься по лестнице. – Я приняла предложение стать гувернанткой в Ларкспере.

За спиной послышались шаги, слишком тяжелые для такой худой женщины, – няня поднималась следом.

– Я знаю, – сказала она.

Натали был прекрасно знаком этот тон. На первой же лестничной площадке она обернулась и, пользуясь тем, что стоит выше няни, с вызовом бросила:

– Надеюсь, ты не собираешься встать в этом вопросе на сторону Гектора?

Няня спокойно взглянула на свою бывшую воспитанницу. Она ничуть не испугалась ее грозного тона. Выражение ее лица было точно таким, каким Натали его помнила с детства, когда украдкой таскала из банки джем, а няня заставала ее на месте преступления.

– Я буду заботиться о тебе, – сурово проговорила она, – как делала это всегда. Пока я жива, Натали Уиттакер, я не стану стоять в стороне, равнодушно наблюдая за тем, как ты подвергаешь себя опасности. Даже не проси!

– «Опасности»… Какая чушь! – Нахмурившись, Натали вошла в спальню и открыла дверцу шкафа для белья. Ее никто не остановит! Даже няня, с мнением которой она обычно считалась.

– Существует опасность разного рода, и тебе об этом хорошо известно. – Няня встала в дверях, подбоченившись. – Самая малая из них – это твоя репутация. Подумать только, ты собралась жить в грехе! Или почти в грехе, что одно и то же. Что бы сказала твоя дорогая матушка!

– Понятия не имею, да и ты, между прочим, тоже. – Вытащив из шкафа несколько платьев, Натали швырнула их на кровать. – У меня есть саквояж? Не хватало еще мне просить его у Мейбл!

– Натали, детка, – заговорила няня неожиданно мягким тоном, каким никогда ни с кем не разговаривала, – ты такая смелая, девочка моя. Не думай, что я этого не вижу. Тебе столько приходится терпеть от этих двоих, ведь они обращаются с тобой просто по-свински. Я не виню тебя за то, что ты хочешь от них сбежать. Но ты не должна совершать поступков, о которых наверняка потом пожалеешь.

Натали перестала собирать вещи и, рухнув на низенький табурет, стоявший возле туалетного столика, закрыла лицо руками.

– Это было так отвратительно, – устало пробормотала она, – ты и половины не знаешь.

– У меня есть глаза, – проворчала няня, на сей раз своим обычным тоном, – и уши тоже. Ну же, открой лицо, успокойся и расскажи мне, что произошло сегодня утром.

И Натали ей все рассказала. К тому времени, когда она закончила свой рассказ, няня сидела в кресле у окна с непроницаемым видом. Такое выражение на лице всегда появлялось у нее, когда она напряженно размышляла.

– Ну, что скажешь? – неуверенно спросила Натали. Мнение няни и в самом деле было для нее важным. – Я не могу разочаровать малышку Сару. Кроме того, лорд Малком уже уволил миссис Торп. Это было бы просто бессовестно их сейчас бросить.

Няня по-прежнему молчала.

– Я же дала им слово, – с отчаянием добавила Натали.

Няня взглянула на нее с таким выражением, что она прикусила язык.

– Ты хочешь, чтобы я сказала, что ты поступила правильно? Этого я сказать не могу, как не могу сказать и обратного. Время покажет.

Натали с облегчением вздохнула:

– Что ж, по крайней мере ты согласна с тем, что я должна уехать?

– Гм… Я согласна с тем, что ты не можешь их бросить, после того как обнадежила. – И, решительно кивнув, добавила: – Я поеду к ним.

– Что?! – Натали изумленно воззрилась на нее. Встав с кресла, няня расправила юбки:

– Я сама отправлюсь в Ларкспер и позабочусь о малышке Саре.

– Это будет замечательно! – обрадовалась Натали. – Моя дорогая нянюшка! – Бросившись к ней, Натали порывисто ее обняла. – Если ты туда поедешь, никто не станет сплетничать обо мне. И потом, мне так не хотелось оставлять тебя в Кросби-Холле! Да и тебе самой вряд ли захочется здесь оставаться.

Няня стояла, не шелохнувшись, расправив свои худые плечи.

– А ты останешься здесь, Натали. Можешь даже со мной не спорить. Ты останешься в Кросби-Холле, а я поеду в Ларкспер.

Натали замерла от ужаса.

– Нет, ты этого не сделаешь! Ты не бросишь меня здесь! Нянюшка, дорогая, ты мой единственный друг, ведь всех наших слуг, которых я знала с детства, Мейбл уволила! Оставила только тебя! Без тебя в Кросби-Холле мне будет совсем невыносимо!

– Нужно было думать об этом раньше, до того как ты дала обещание, которое не можешь выполнить, – проворчала няня. Когда она сердилась, она не стеснялась в выражениях. – Это ж надо сообразить – согласиться переехать в соседнее имение, хозяин которого холостяк! Уму непостижимо! И потом, ты не должна забывать о Дереке. Что, если Гектор и в самом деле откажется давать ему деньги? Нет, детка, ты этого не сделаешь!

Но Натали не собиралась сдаваться без боя. Она долго спорила с няней, умоляла ее, но все было напрасно. Впрочем, в глубине души Натали понимала, что няня права и придуманный ею план не лишен здравого смысла. Ведь она и сама знала о том, что молодой девушке неприлично жить в доме холостяка, и няня не преминула ей об этом напомнить.

Дело кончилось тем, что Натали уткнулась лицом в юбки нянюшки и разрыдалась горько, как обиженный ребенок. Вдоволь поплакав, она решительно выпрямилась, вытерла слезы и мрачно произнесла:

– Ты, как всегда, права.

Няня ласково погладила ее по плечу.

– Я так и знала, что ты со мной согласишься. Не извиняйся за то, что плакала, детка, тебе в последнее время многое пришлось пережить.

Натали мрачно хмыкнула:

– Вся беда в том, что, пытаясь сбежать из этого дома, я сделала только хуже. Жизнь моя станет еще безрадостнее. Мало того, что мне придется остаться с Гектором и Мейбл, еще и тебя не будет рядом.

– Все не так страшно, детка. Я ведь уеду недалеко. При желании ты даже сможешь помахать мне из окна рукой.

Натали хмыкнула, потом вздохнула:

– Слабое утешение. И потом, что скажет лорд Малком?

– Полагаю, это мы скоро узнаем. – Погладив Натали по плечу, няня встала. – Что ж, пойду собирать вещи. – Она взглянула сверху вниз на Натали, и глаза ее за стеклами очков блеснули. – Может, сказать кухарке, чтобы приготовила – нам с тобой что-нибудь поесть?

– Скажи, – охотно согласилась Натали. – Я ужасно хочу есть, но мне даже подумать страшно о том, чтобы сесть за стол с Гектором и Мейбл. Только не сегодня.

После того как няня ушла, Натали устало поднялась и начала запихивать свои вещи в шкаф. На сердце у нее было тяжело. Подумать только, она лишилась единственного друга по собственной глупости! С другой стороны, наверное, она должна радоваться, что нянюшка с такой охотой пришла ей на помощь, решив уехать в Ларкспер, чтобы взять на себя заботу о девочке, которую никогда и в глаза не видела. И все ради того, чтобы спасти доброе имя своей воспитанницы.

Но что скажет лорд Малком?