Зал суда, крепость Адептус Арбитрес Селена Секундус, Галата

Варрон Фракс начал двигаться к двери за высокой женщиной в сером, когда драка перешла в перестрелку. Он отбежал в сторону и закрывал руками уши, пока Арбитрес не прикончили всех стражников в белых вуалях, которые по неизвестной причине атаковали своих хозяев. Потом он услышал сзади лязг и обернулся: женщина-арбитр с зелеными глазами перемахнула через край кафедры, на миг зависла, держась одной рукой, потом соскользнула по почти отвесной поверхности, приземлилась на пол и перекатилась. На секунду она исчезла из виду за трибуной, на которой стоял Варрон, и потом очутилась рядом с ним. В ее взгляде не было враждебности, но и особой жалости тоже. Все еще глядя на него, она сделала другим Арбитрес жест двигаться к дверям зала, но как только они начали идти, снаружи раздался хор криков, за которым последовал шквал выстрелов и странный низкий рев.

– Встаньте, – сказала Кальпурния. Он так и сделал. Она была ниже ростом, чем он, меньше, чем он думал. Три шрама, идущие вверх от ее левого глаза, вытянулись, когда она нахмурилась.

– Вы решили не наследовать хартию, – сказала она. – Почему?

– Я уже говорил, – отрешенно ответил Варрон. – Я видел, что творят люди, я знаю, что они думают. Эта вселенная порой бывает ужасна, арбитр Кальпурния. Зачем мне делать ее еще хуже для себя и своей семьи, втягивая себя в середину этого… этого…

Взмах руки в сторону постели и трупов вокруг завершил его мысль.

Кальпурния наклонила голову, как будто обдумывая следующий вопрос, но сделала его утверждением.

– Женщина-навигатор не была союзником.

– Нет.

– Она использовала вас.

– Да.

– Как вы остановили ее? Как смогли ей противостоять?

– Я договорился со своим главным помощником, прежде чем мы сюда прибыли. Он ушел обратно на дромон. Его люди работают над тем, чтобы защитить моих жену и сына на корабле, – голос Варрона снова начал постепенно оживляться. – Мне надо вернуться к ним. «Ганн-Люктис» следовал за нами, но медленнее, они там. Мне надо добраться до них. Никакой хартии. Мы вернемся на Гунарво, у нас там дом. Подальше от этого.

– Я думаю, вы не сможете избавиться от всего этого, – сказала Кальпурния. – Только не будучи единственным неоспоримым наследником. Вы не сможете никуда спрятаться от хартии, даже если официально отречетесь от нее. Слишком много на свете людей, которым захочется, чтобы вы поменяли свое решение.

– Тогда что мне делать? – голос Варрона был тихим и безнадежным.

Кальпурния миг глядела на него, потом встала и пошла назад к помосту. Над хартией стоял Симова, облизывал губы и пытался собраться с духом, чтобы протянуть к ней руки. Кальпурния достала пистолет и отшвырнула священника в сторону, ударив рукоятью в висок, после чего без суеты подняла книгу и вернулась к Варрону.

Ее руки лишь самую малость задрожали, когда она открыла хартию на последней странице. Варрон смотрел на отметки, не понимая их по-настоящему. Кальпурния долгий миг не отводила от них взгляда, а потом заговорила неровным голосом:

– Давным-давно, Варрон Фракс, Бог-Император ходил по галактике и выбирал людей, чтобы заложить фундамент своего Империума. Он пришел на Гидрафур, где были огромные флоты, готовые ринуться в неведомое ради Него, и он посмотрел на повелителей звездолетов, и кого же он выбрал, Варрон? Он выбрал род Фраксов, чтобы они несли Его слово и Его хартию. Не буду лгать, что знаю, какова была ваша жизнь и каковы ваши мысли, сэр, но я знаю, что такое наследие семьи и что такое традиции. Не бросайте это бремя в пыль. К добру или к худу, Варрон, она ваша, и будет его. Наследие принадлежит ему, и вам, и вашему отцу, и Императору. Не отвергайте его, – она взглянула на его лицо. – Варрон, вы не хотите, чтобы хотя бы часть вашего наследия попала в руки подобных людей. Как и я. Я знаю о подобных умах столько же, сколько и вы. Так возьмите же хартию. Властью, данной мне, я объявляю вас наследником. Возьмите хартию и храните ее в безопасности от интриганов, воров и убийц. Возьмите ее.

Еще одно долгое мгновение Варрон пристально глядел на нее. Наконец, он протянул руку и сомкнул пальцы на простой тканевой обложке хартии. Помедлив секунду, он сжал ее твердой хваткой и забрал книгу из рук Кальпурнии.

– Нам нужна для этого какая-то церемония? – спросил он.

– Я думаю, мы уже ее провели, – ответила Кальпурния. – Теперь вы – вольный торговец Варрон Фракс.

Она поднялась.

– Я должна эскортировать вас к кораблю, а затем проводить из Гидрафура. Давайте организуем флотилию и заберем ваших жену и ребенка. Разгерметизируйте двери, пожалуйста, мы идем в ангар. Сестра Кроведд, ваши телохранители все еще с незаряженными болтерами? Можете дать им разрешение на перезарядку. А вы, Арбитрес, все за мной, – она набрала код на воксе. – Куланн, перешли сообщение, что все корабли эскорта «Ганн-Люктиса» должны перейти в состояние повышенной готовности. Пусть «Барон Микаль» тоже стоит наготове, мы собираемся… что? Повтори, – она снова сделала паузу, нахмурилась и выругалась. – Хорошо. Пусть с «Микаля» пригонят катер, и побыстрее. Мы выдвигаемся. Варрон, идем. Сейчас.

Двери начали открываться. Кальпурния подошла к сестре Кроведд и отсалютовала ей.

– Давайте свернем весь этот спор, сестра. Здесь нет никаких оснований для разбирательства, которое хотел устроить Симова. Хартия передана наследнику. Такова воля Императора, записанная в Его законе. Вы поможете ее исполнить?

Сестра-пронатус опустила голову и пробормотала что-то, что Варрон не расслышал. Однако Кальпурния поняла ее и жестом попросила его открыть книгу. Воинствующие сестры подошли и встали за спиной Кроведд, чтобы посмотреть на отметки: букву, каплю крови. Одна-единственная слезинка выскользнула из глаза Кроведд и стекла вниз по щеке.

– Этого достаточно, – тихо произнесла она, и они пошли к выходу.

Торжественность настроения была нарушена всего миг спустя. Там стоял усатый мужчина в униформе распорядителя флотилии, который пристально глядел на них, держа в руках гудящий автостаббер.

Тразелли так и не нажал на спуск. Снаряд из свежезаряженного болтера одной из сестер врезался в его солнечное сплетение, поднял в воздух и отшвырнул через ступени, а затем взорвался внутри тела в полуметре над полом коридора.

– Пойдем, – сказала Шира Кальпурния.

Дромон Экклезиархии «Дротик Омикрона», космос у Галаты

Когда люк «Дротика Омикрона» захлопнулся перед носом у старой фурии, размахивающей пистолетом, и корабль вырвался на свободу из причальной ячейки, Домаса Дорел обнаружила своего второго охранника, который лежал мертвым перед дверями кабины, рядом с нишей, в которой находились приборы управления связными устройствами дромона. Его шлем был сбит набекрень, на щеке виднелся один-единственный аккуратный лазерный ожог, выжженное отверстие, уходящее вглубь черепа. Она не сомневалась, кого в этом винить. Это сделал Рика, этот безнадежный неудачник с металлизированной головой, по приказу своего никчемного и вероломного хозяина-недомерка.

В галерее его не было, как и в центральном пассажирском проходе. Маленькое судно, тем временем, повернуло и, набирая скорость, начало уходить вверх от базы. Она ничего не слышала, кроме мягких звуков корабельных систем, и, когда она тихо обошла передние отсеки и вернулась к кабине, Рику по-прежнему было не видно и не слышно. Домасе ощутимо не хватало игольника в руке, но она была не совсем беззащитна: она убрала капюшон с высокого лба и ослабила повязку, которая прикрывала ее варп-око.

– Рика? – крикнула она, ступая по галерее, которая шла вдоль левого борта корабля. – Все кончено, Рика. Вы проиграли. Выходи. Хватит. Теперь остались только ты и я.

Ответа не было. Она подумала, не укрылся ли он в кабине или инженариуме, но нет, она ведь приказала экипажу запереться внутри.

– Скоро мы вернемся на наш корабль, Рика, там ждет Черрик. Ты же знаешь, что потерпел неудачу, не правда ли? Что бы ты ни планировал, я могу это остановить. Сдавайся, Рика, все кончено.

Нет ответа. Домаса повела плечами, избавляясь от напряжения, посмотрела вперед и назад и снова начала осторожно красться по залитым мягким светом коридорам.

Причальный уровень, крепость Адептус Арбитрес Селена Секундус, Галата

Занти едва уцелела при старте дромона, успев отбежать назад, когда завыли сирены и нарушилась герметичность. Она увидела силуэт уродки-навигаторши, вырисовавшийся в верхнем окне кабины, а потом гравитационные пластины снизили мощность, и нос «Дротика» начал выходить из причальной ячейки – дромон был слишком большой, чтобы поместиться в ангар. От понижения гравитации и нарастающего воздушного потока Занти на миг ощутила всепоглощающий ужас, но успела выскочить через главный вход и схватиться за поручень безопасности, прежде чем шлюз с грохотом закрылся.

Занти не стала утруждаться тем, чтобы добраться до окна и посмотреть, как корабль улетает. Она опиралась на поручень и хрипло глотала воздух до тех пор, пока пульс не замедлился, а голова прояснилась.

Она не знала, сколькие еще выжили, поэтому не думала об этом: в ее голове остались только самые простые, животные мысли. Выжить и выбраться из крепости. Выжить и попасть на «Обещание Каллиака». Выжить и дойти до флотилии. После этого оставалось еще слишком много неясностей. Она разберется с ними, когда придет время. И разберется как следует. К этому времени там будут споры, и сомнения, и незнание, что делать, и это даст Занти все возможности, какие ей только понадобятся.

Она слишком сосредоточилась на преследовании Кьорга, чтобы запомнить свой путь по коридорам, петляющим между главным залом и причалом, но теперь она собралась с мыслями и без проблем сориентировалась. Она поторопилась обратно, чтобы найти шлюпку с «Обешания», сжимая в руке маленький дробомет, и через несколько поворотов оказалась достаточно близко к судну, чтобы воксировать ему свое имя и курс, которым двигался «Дротик Омикрона», и приказать передать его дальше, артиллерийским офицерам на «Обещании» и «Бассаане». Она свирепо ухмыльнулась, продолжая бежать к шлюпке. Посмотрим, далеко ли уйдет этот слабак-наследничек, когда его помощница-навигатор будет убита, а дромон уничтожен.

Дромон Экклезиархии «Дротик Омикрона», на пути к «Ганн-Люктису»

Игра в кошки-мышки не могла продолжаться вечно, но она достаточно затянулась, чтобы Домасу поразила глупость образа, возникшего у нее в голове: сквозь космос мчится дромон, горстка членов экипажа сидит за запечатанными взрывостойкими дверьми в обоих его концах, а по длинным центральным коридорам бродят двое врагов, описывая круг за кругом. Она нашла сапоги Рики в одной из нижних галерей – тот, видимо, скинул их, чтобы перемещаться тише – и время от времени находила отпечаток ноги, влажный от пота, но так и не смогла приблизиться к нему. Приходилось прикладывать усилия, чтобы сохранять остроту разума, чтобы выкинуть праздные мысли, вроде этой картинки, как они нарезают круги друг за другом, или набирающего силу желания просто начать топать по коридорам и галереям, выкрикивая его имя. Это был верный способ угодить в засаду, но она была слишком взвинчена, чтобы просто ждать в засаде самой.

И вот тогда она услышала его в алькове, где находились устройства связи. На миг ее сердце застыло, а затем она облизнула губы и пошла на звук, разматывая бандану на лбу. Больше не скрытый тканью, ее варп-глаз поблескивал в слабом освещении, глядя в благословенно спокойный космос. Домаса снова облизнулась, когда звуки стали громче – это были голос Рики и стрекот ленты сообщений. Она едва не затаила дух, когда приблизилась к двери, а потом едва не засмеялась, когда оказалась в проеме.

Этот идиот, видимо, вознамерился умереть. Он стоял спиной к двери, в руке свисал пистолет, дурацкие серебристые оборки на голове вибрировали, обмениваясь информацией с панелью связи.

– Сэр, вы должны сменить курс ближе к формации! Они обходят Галату, из того, что я могу сказать, следует, что они будут в радиусе поражения. Нет, не настолько хорошо, мы не можем уворачиваться от них достаточно долго, чтобы добраться до «Ганн-Люктиса»! Вы меня вообще слушаете?

– Рика.

Он резко повернулся с расширенными глазами.

– Домаса, пожалуйста, мне нужна помощь. Мы должны сотрудничать.

– Неужели? Ничего подобного. Спроси своего хозяина о сотрудничестве, Рика. Ты знаешь, что он натворил? Не смей отвечать, гнусное ты насекомое. Ты знаешь, что теперь со мной будет? Ответ: ничего, что может быть хуже того, что я собираюсь сделать с тобой.

– СМОТРИ! – закричал Рика ей в лицо, и невольно она все же бросила взгляд на ленты сообщений в его руке. Большая часть ей ни о чем не говорила, но она смогла распознать коды авторизации флотилии Фракса и Имперского Флота.

– Они сейчас будут в нас стрелять! – завопил Рика. – Они идут сюда из-за Галаты, вся их чертова прорва! Они думают, что на этом корабле Варрон или хартия. Они вооружены и попытаются нас уничтожить! Тут есть эскадрилья Флота, она нас прикрывает, нам нужно до них добраться! Ты хотя бы слушаешь меня, тупая ты баба?

Пока они смотрели друг на друга, панель снова защелкала, и из покрытого гравировкой бронзового выводного устройства полезла еще одна лента кремово-белой бумаги. Одновременно из панели послышался трескучий голос:

– …«Коваш Венатор». Приказываю немедленно отключить свои орудия и сменить направление на передаваемое нашими астропатами. Я повторяю флотилии Фракса, говорит боевой корабль Имперского Линейного флота Пацификус «Коваш Венатор». Приказываю немедленно отключить свои орудия и сменить направление на передаваемое нами.

Домаса наклонилась, вытянула длинный извивающийся палец и надавила на переключатель внутреннего вокса.

– Сохраняй курс, пилот. Просто чуток петляй в стороны.

Они почувствовали, как пол начал слабо колыхаться, когда команда повиновалась приказу.

– Если ты можешь проложить курс, который быстро доставит нас на «Ганн-Люктис» сквозь заслон Флота, тогда сделай это. Если не можешь, не делай. Мы не будем терять время.

– Корабли флотилии Фракса, – раздался еще один трескучий голос, – говорит боевой корабль Линейного флота Пацификус «Голос серафима». Отключите орудия сейчас же!

– Ты слышал, Рика, – сказала Домаса, поворачиваясь к нему лицом. – За ними идет Флот. Мы в центре Гидрафура, тупой ты мужлан, ты что, думал, им это сойдет с рук?

– Мы повернем и двинемся к эскадре Флота, – дрожащим голосом сказал Рика. Он вспомнил про пистолет в своей руке и нацелился ей в грудь. – Я тебе скажу, что случилось на «Ганн-Люктисе», мы обо всем позаботились. Мы все продумали еще до того, как добрались до Гидрафура. Так что ты можешь, ты можешь просто…

– А это вы продумали? – спросила Домаса и посмотрела на него.

Рике вдруг показалось, что на него нахлынул холодный ветер, пронизанный ледяным дождем и туманом. В ушах раздался громоподобный белый шум, металлические гребни на голове как будто обожгло. Аугметические рецепторы, встроенные в уши, внезапно заработали, улавливая статику, которая звучала как пронзительно воющие голоса, и варп-око этой женщины все росло и росло в его глазах, пока не заполнило все поле зрения непроглядной тьмой…

Ее взгляду понадобилось полторы секунды, чтобы выжечь все синапсы в мозгу Рики. Он упал на пол, дергаясь в конвульсиях. Она прижала его запястье ногой к полу, чтобы пистолет не вскинулся и не выстрелил в нее, и подождала, пока не закончатся последние содрогания.

Переговоры между кораблями умолкли или же переключились на частоту, которую «Дротик» не мог уловить, и теперь в алькове стояла тишина. Домаса фыркнула и вышла в коридор. Внешнюю стену самой высокой галереи усеивали иллюминаторы, и она направилась туда, чтобы посмотреть, что оттуда видно.

Как раз, когда она выходила с лестницы, все эти иллюминаторы залило ослепительным желто-белым светом – вокруг дромона начали разрываться плазменные снаряды из пушки «Бассаана». Корабль сотрясся и дернулся от близкого взрыва, столь мощного, что Домасу отшвырнуло вдаль по коридору.

Корабельная шлюпка с «Обещания Каллиака», космос вблизи Галаты

Занти достигла шлюпки с «Обещания Каллиака» одновременно с Кальпурнией, Варроном, Одамо и полудюжиной арбитраторов, и внезапно в ее голове возник план, как будто она составила его десять лет тому назад. Она заставила себя кивать, улыбаться и приседать, слушая эту их зуднячью болтовню про «власть, данную Адептус», и позволила им думать, что они захватили управление транспортом и ведут его на «Барон Микаль». Она разыграла ужас, вызванный бойней в зале суда. Похоже, что Гайт и Халпандер погибли первыми. У Бехайи и Тразелли, возможно, был бы шанс, если бы они вели себя не так глупо. А Д'Лесте… Д'Лесте полностью заслужил то, что с ним произошло.

Она пресмыкалась, расшаркивалась и соглашалась, что да, конечно, они должны лететь на «Микаль», а потом, при помощи своей печати флотилии, прошла в кабину шлюпки и сказала экипажу: «Летим к «Обещанию». Причалите хоть где-то, кроме «Обещания», и я вас выпотрошу». Занти знала, что они подчинятся, и знала, что как только они снова окажутся на борту «Обещания Каллиака», все изменится. Она знала, что когда наследник будет на корабле, она сможет доставить его в святилище хартии, и тогда кто будет на самом деле знать, что он скажет? Она доставит наружу его слова, его приказы, чтобы Арбитрес покинули корабль, чтобы флотилия собралась и покинула систему. Если он будет жив, чтобы передать эти приказы, то все будет хорошо, а если не будет – тоже хорошо. А потом надо будет выбрать новую команду распорядителей флотилии, и у нее как раз были люди на примете…

– Отмените приказ, пожалуйста.

Занти не привыкла витать в фантазиях, не говоря уж о том, чтоб внезапно выходить из такого состояния, и ей понадобилась секунда, чтобы осознать, что перед ней стоит эта женщина-арбитратор с зелеными глазами и шрамами на лбу, и одна ее рука лежит на рукояти пистолета. За ней, в арке, ведущей к главному отсеку шлюпки, стоял Варрон, прижав к груди хартию и глядя вперед широко раскрытыми глазами. Усилием воли Занти оторвала взгляд от маленькой книжки и посмотрела другой женщине в глаза.

– Я не давала никаких приказов, моя досточтимая леди-арбитр, – сказала она, склоняясь даже ниже, чем обычно позволяла ее сутулость. – Я лишь удостоверилась, что у экипажа хватает опыта и умения, чтобы пристыковаться к незнакомому судну, такому, как ваш прославленный боевой корабль, на который вы столь мудро нас направили…

– Вы отдали экипажу приказ отвезти нас на «Обещание Каллиака». Отмените его, и, может быть, я все-таки буду рассматривать ваше дело в суде, когда все это закончится, вместо того, чтобы казнить вас на месте.

Занти пристально посмотрела на нее. Она могла относительно легко расправиться с этой женщиной, а потом нужно было бы только не допустить, чтобы Варрон поднял тревогу на протяжении десятиминутного перелета к «Обещанию». Когда они окажутся там, у нее будет все необходимое, чтобы позаботиться об остальных. Эти мысли примерно за секунду промелькнули в ее голове, а потом она шагнула вперед.

Варрон увидел, как женщина с мрачным лицом как-то странно и напряженно схватила полы своего длинного плаща и начала двигать их вверх и вперед, а потом вздрогнул, услышав выстрел из пистолета. Выпучив глаза от изумления, Занти согнулась пополам, неловко попятилась и врезалась спиной в красное пятно, которое появилось на дверях кабины позади нее. Когда она рухнула на колени, Кальпурния шагнула вперед и выстрелила еще раз, в затылок. Голова взорвалась, металлические аугметические гнезда вылетели из креплений и раскатились по полу.

Варрон пораженно уставился на это зрелище. Кальпурния шагнула в сторону и толкнула ногой полу плаща, смяв ее. Ткань зашевелилась и снова выпрямилась.

– Запоминающая проволока с грузиками, – сказала она. – Популярное оружие среди аристократов Хазима. Если уметь с ним обращаться, можно сделать выбоину на стальной пластине, – она вздохнула. – Зря она так. На борту «Обещания» куда больше наших, чем она, скорее всего, думала.

Она снова повернулась к Варрону.

– Передайте экипажу приказ, что наш пункт назначения – «Барон Микаль». Это ведь, в конце концов, теперь ваш корабль.

Космос вблизи Галаты, Круговорот Аурукон, внутренняя часть системы Гидрафур

Флотилия обогнула круглый бок Галаты и устремилась вперед, уходя от кораблей Флота и Арбитрес, которые преследовали их, словно тени. «Бассаан» и «Стрела Магритты», самые мощные корабли с наиболее агрессивными экипажами, были первыми, кто ринулся в погоню за «Дротиком Омикрона».

Медленным кораблям, «Звуку Аурукона» и «Рассвету Прозерпины», пришлось хуже всех, когда они отстали. Флот не забыл, как вела себя флотилия по прибытии, и когда «Бассаан» набрал энергию и разрядил ее в «Дротик», это была последняя капля. «Голос серафима», гранд-крейсер типа «Яростный», чьи орудийные батареи могли бы посоперничать с вооружением иных линкоров, атаковал первым. Он использовал едва ли половину своей огневой мощи, но этого хватило, чтобы сразу вывести из строя «Рассвет Прозерпины». Ухоженный контейнеровоз, который девятнадцать лет служил домом Халпандеру, пьяно накренившись, поплыл прочь от Галаты, и дыры в его обшивке истекали горящим воздухом. Легкие крейсеры, входившие в эскадрилью «Голоса», так же метко пронзили инженариум «Звука Аурукона» скоординированным лэнс-залпом, отчего плазма вырвалась из двигательного отсека, пронеслась сквозь переборки и испепелила три четверти экипажа.

«Гига-VII», корабль, похожий на толстый самородок, в котором находились тайные покои магоса Диобанна, окутался слоями пустотных щитов – даже распорядители флотилии не знали, что они у него есть – и разогнал двигатели, пытаясь пройти сквозь формацию флотилии и миновать корабли Флота. Но наличие щитов сделало его мишенью для одного из немногих кораблей, который мог и угнаться за ним, и нанести ему урон. «Коваш Венатор», тонкий как копье крейсер типа «Длинный змей», снабженный мощными двигателями, помчался на перехват «Гиги» и целый час шел бок о бок с ней, осыпая щиты плазмой и макроснарядами. Наконец, когда обшивка «Гиги» смялась, а двигатели были повреждены, и еще одна флотская эскадрилья двинулась навстречу ей, уйдя с обычного маршрута патрулирования, корабль смирился со своей судьбой, включил ретродвигатели, сбросил скорость и приготовился к абордажу.

«Стрела Магритты» тоже попыталась сбежать, а за ней последовал маленький, размером с эскортный, корабль «Кортика», дом и владение Занти. «Кортика», не приспособленная к скорости, попыталась пройти на бреющем полете над поверхностью Галаты, чтобы спрятаться за изгибом луны. Ее капитан осознал, что Галата так же хорошо укреплена, как и любое другое небесное тело Гидрафура, когда огромная батарея плазменных пусковых шахт, расположенных на поверхности, с презрительной легкостью снесла щиты с его корабля, а три гигантских лэнсовых турели завершили дело. «Кортика» разлетелась на части в буре статики и помех, которая с воем пронеслась по всем незащищенным системам в радиусе двадцати километров.

На другой стороне планеты в искусственных рифтовых долинах разошлись заслонки тоннелей с торпедами, и шесть громадных шипов из адамантия помчались по космосу следом за улетающей «Стрелой Магритты». Две торпеды взорвались, пролетая сквозь ее жаркую реактивную струю, еще одна дезинтегрировалась под огнем оборонительных орудий корабля, но последние три вонзились в его корпус, как смертоносные шприцы, и взорвались в глубине пробитых палуб. Темный тлеющий остов, который когда-то был «Стрелой Магритты», кувыркаясь, пролетел по космосу еще семьдесят тысяч километров, пока четыре эскортных корабля «Огненный шторм» не подлетели вплотную к нему и методично разбомбили останки судна так, что остались лишь фрагменты не крупнее той кафедры, за которой стояла в суде Кальпурния.

Последним остался «Бассаан», который, по крайней мере, добился небольшой победы, разнеся на части «Дротик Омикрона» вторым и третьим залпами, прежде чем ответный огонь «Барона Микаля» и «Голоса серафима» пробил его щиты с обеих сторон, обездвижил и привел в практически нефункциональное состояние.

На борту «Обещания Каллиака», висящего над Селена Секундус и отрезанного от остальной флотилии, произошла краткая и безуспешная борьба, когда треть экипажа попыталась пробиться сквозь ряды зудней и вывести корабль к своим. Арбитрес подавили ее без пощады, все мятежные члены команды были казнены на месте, и этого, вкупе с новостями о том, что происходит с остальными кораблями флотилии, хватило, чтобы ни у кого больше не возникало идей о сопротивлении.

Конечно, оставалась еще и уборка: сбор обломков, аресты, ликвидация повреждений вокруг Галаты, спасение капсулы с «Дротика Омикрона», где находилась тяжело раненная и почти лишившаяся сознания навигаторша, которую поспешно забрали и вывезли из системы агенты дома Дорел. Так, по общему мнению, закончился мятеж Фраксов, и таким его окончание вошло в большую часть имперских архивов. Однако для Ширы Кальпурнии он завершился не на этом.

Санкционированный лайнер «Ганн-Люктис», внешняя часть системы Гидрафур

ешняя часть системы Гидрафур

Хартия лежала на столе без присмотра. Варрон Фракс стоял на коленях на полу, держа в руках Ксану точно так же, как та держала в руках Дрейдера. Кровь из их смертельных ран смешалась и стеклась в лужу под телами, руки и грудь Варрона стали скользкими от нее, пока он пытался прижать их обоих к себе. Слезы стекали по его лицу и смешивались с их кровью.

Шира Кальпурния стояла в нескольких шагах позади него, почтительно заложив руки за спину и опустив голову. По пути сюда они видели признаки борьбы – люди, верные Варрону, пытались отвоевать корабль у агентов Домасы и делегации губернатора Гунарво; только это ей и удалось собрать из имеющихся сведений. По большей части им это удалось, поэтому «Ганн-Люктис» подпустил «Барон Микаль» к себе, и челнок с Кальпурнией и Варроном пристыковался к нему без какого-либо сопротивления.

Они победили почти везде, но не здесь.

«Черрик». Так было написано на опознавательных жетонах человека, лежавшего на полу в середине комнаты с огнестрельной раной в животе. Это имя не встречалось ни в одном досье Кальпурнии. Возле трупа валялся хеллган, но, когда он пришел сюда, чтобы убить семью Варрона, он воспользовался ножом. Кальпурния не строила предположений, почему так вышло, но, видимо, именно это дало Ксане Фракс возможность вытащить оружие и выстрелить. Она решила, что никогда не узнает, что именно здесь произошло.

Варрон все рыдал и рыдал, ровным, монотонным, непрекращающимся тихим плачем человека, чей дух окончательно сломлен. Он наклонился над их телами, спрятав лицо в окровавленных волосах своей жены.

Вокс Кальпурнии загудел, и, когда она вышла в коридор и приняла сигнал, то услышала голос Одамо с «Барона Микаля». Она отвернулась, чтобы матросы «Ганн-Люктиса», ждущие снаружи в коридоре, не видели выражение ее лица, и сохранялась приватность разговора.

– Мэм, вы просили осмотреть корабль.

– Да, что с ним?

Как только она спросила, по палубе прошла характерная дрожь, а свет на мгновение потускнел.

– Мы засекли повышение энергии в двигателях, мэм. Они готовятся к старту. Еще есть сигнатура, спецы по ауспикам говорят, что она соответствует включению варп-катушек. Мы думаем, что они собираются сделать прыжок прямо отсюда.

Невозможно. Так она сразу подумала. Она видела отчеты о состоянии, в котором корабль прибыл в Гидрафурскую систему. Теперь ему еще и не хватало экипажа, а навигатор – остался ли у них хоть один навигатор после той поездки?

Она резко повернулась к матросам, которые отшатнулись под ее взглядом.

– Немедленно отменить маневр. Сейчас же. Известите мостик. Этому кораблю нельзя входить в варп.

– Приказ отдал господин Фракс, – решительно сказал стоявший посередине офицер, высокий мужчина с гривой седых волос. – Он отдал его, когда поднялся сюда. Он сказал, что мы должны войти в варп и отправиться на Гунарво, вне зависимости от последствий.

– Это безумие! – воскликнула Кальпурния. – Уж вам-то должно быть понятно, что это верная смерть. Внутри системы? С такими повреждениями? Как он мог отдать такой приказ?

– Он отдал его, когда вошел в каюту, – повторил офицер. – Я думаю, он уже знал, что случилось.

Другие двое кивнули в знак согласия.

– Тогда вы понимаете, что он не в здравом уме. Отмените приказ. Сейчас.

– Варрон Фракс для нас больше, чем просто новый господин, мэм, – сказал седовласый офицер, приподняв подбородок. – Он рисковал собой в бою с варп-демоном. Он принес нам удачу, когда мы ехали сюда. И теперь он владелец хартии, подписанной Императором. Мы сражались за него. Мы доверяем ему.

Матросы закивали. Кальпурния мгновение пристально смотрела на них, потом прошла обратно в двери и приблизилась к вольному торговцу, который по-прежнему стоял на коленях.

– Варрон? Варрон, послушай. Я знаю, что ты чувствуешь. Я знаю, что ты чувствуешь с тех самых пор, как сделал то, что сделал, в зале суда.

Он как будто не замечал, что она села рядом, не чувствовал ее руку на своем плече. Его лица не было видно. Висел густой запах крови. Плач продолжался.

– Варрон, ты не имеешь права вести на ужасную гибель весь этот корабль и всех, кто на нем есть. Они отчего-то не верят, что это случится, но так и будет. У тебя есть долг перед живыми, Варрон. Послушай меня!

Потом корабль снова загудел энергией, гудение становилось все выше по мере того, как варп-двигатели с трудом набирали силу. Вокс Кальпурнии жужжал и пищал, сквозь помехи от заряжающихся двигателей она слышала голос Одамо, неистово выкрикивающий ее имя.

За это решение ей предстояло еще долго себя ненавидеть, но она ничего больше не могла сделать. Она поднялась.

– Тогда, Варрон, пусть Император идет с тобой, где бы ты ни оказался.

И она побежала.

Варрон Фракс не слышал, как варп-двигатели разгоняются до максимальной мощности, и когда одна из катушек начала мерцать от перегрузки, отчего корабль задрожал по всей длине, он только обнимал свою убитую семью все сильнее и сильнее, боясь разжать объятья. Он плакал, не обращая внимания, что сработала тревога сближения, когда «Барон Микаль» подошел невероятно плотно к «Ганн-Люктису», чтобы перехватить спасительную капсулу, до которой успела добраться Кальпурния, а потом на максимальной скорости помчался прочь из опасной зоны. Он плакал, не слыша, как основные варп-двигатели, ослабевшие от ужасного напряжения в буре, перегрузились и вырубились. Он плакал, не видя, как в космосе открывается разрыв – не четкий и ровный, как отверстие от пули, но огромная, рваная, ширящаяся рана в реальности – и корабль засасывает в нее, словно рептилию в смоляную яму.

Он целовал холодную щеку своей жены, когда члены экипажа начали кричать, когда поле Геллера рассыпалось, и обшивка начала идти волнами и разделяться; он гладил волосы своего сына, когда стены каюты начали медленно раскачиваться, словно шторы на ветру. Он не видел, как бесцветное ничто заполняет коридоры и помещения «Ганн-Люктиса», как корчатся его люди, когда пальцы эфира, ведомые любопытством или злобой, хватают их плоть и разумы и утаскивают их сквозь дыры распадающегося корпуса. Он слышал шепот на краю сознания, который становился все громче и громче, пока не превратился в громыхание, переполняющее мозг, и почувствовал, как комната крутится и тает вокруг него, и его собственная плоть нитями и облаками отделяется от тела, но не сопротивлялся, продолжая обнимать жену и ребенка. Может быть, они и не достигнут Гунарво, но, может быть, он понял это, еще когда увидел лица экипажа, сойдя с челнока вместе с Кальпурнией. Может быть, он всегда знал, что они никогда не вернутся на Гунарво, и поэтому ему оставалось только сидеть здесь и прижимать к себе жену и сына, пока все это не потеряло значение.

«Барон Микаль» мчался прочь от богомерзкой гибели «Ганн-Люктиса», разогнав все двигатели на полную мощность. Только через час его капитан почувствовал, что можно сбросить скорость и начать тормозить корабль. Никто не питал никаких иллюзий по поводу того, чтобы искать выживших.

Шира Кальпурния пошла на мостик и стояла там в безмолвии, когда они пролетали то место, где был разлом. Когда они миновали его, и Галата начала заполнять собой передние иллюминаторы, она ушла и спустилась в корабельную часовню. Она не стала молиться, просто села на скамью перед золотой аквилой. Она молча сидела там, склонив голову, сидела очень, очень долго.