Аверин. Школа новой жизни

Игорь Викторович Аверин. Человек, который сыграл решающую роль в моем увлечении спортом с собаками. Расскажу, что подвигло меня на столь радикальный шаг, во многом изменивший мою жизнь.

И. В. Аверин

Весной 2008 года вышла в свет книга «Собаки специального назначения», в которой мы, офицеры и прапорщики, через призму жизненного опыта рассказали о своем видении собаки, методах ее подготовки и использовании в качестве вспомогательного средства при решении специфических военных задач. Собака в моем тогдашнем представлении — это оружие наряду с автоматом и пистолетом.

Книга вызвала бурный отклик и расколола кинологическую общественность на два лагеря: согласных и противников. Ладно, многие из вас и так знают, как складывалась ситуация. А тем, кто не знает, посоветую обратиться к популярным спецфорумам в Интернете. Честно говоря, был удивлен потокам ненависти и откровенной клеветы, которые, словно сель на мирный горный аул, обрушились на автора. Но меня это волновало мало, и я бы только усмехнулся в ответ на все нападки, если бы не некоторые высказывания людей, занимающих на тот момент высокое положение в спорте. С их стороны прозвучало недвусмысленное: «А кто есть мистер Фатин? Как дрессировщик — никто, как помощник тоже!»

Не знаю, как на тот момент расположились звезды, но если и есть на нашем небосклоне созвездие Спортивных Псов, то именно оно сияло надо мной в момент, когда я принял решение следующий, 2009-й, год посвятить изучению спортивных собак.

И через некоторое время произошел следующий эпизод. Одна из моих последовательниц в дискуссии на «собачьем» форуме задела Игоря Аверина. Он незадолго до того вернулся из Италии, где был в составе сборной России, довольно неплохо выступившей на Кубке мира по мондиорингу. Игорь узнал у общего знакомого телефонный номер и позвонил вашему покорному слуге.

Через несколько минут — после того, как мы, хотя и в специфических выражениях, но высказали свое мнение по щекотливому вопросу, — беседа приняла конструктивное русло. Результатом общения стало то, что через пару недель я перезвонил Игорю и напросился на учебу — в школу «Мондиоринг-Дон Бреме», возглавляемую Авериным.

Для начала мы решили встретиться и познакомиться. Была середина декабря, я приехал на площадку — в «Марьинский парк», дрессировочный центр школы. Стою жду. Проходит двадцать минут, тридцать, сорок… Игорь отрабатывает собак. Понимаю, что Аверин специально выдерживает меня: почти все на площадке знали, что приедет Фатин. Спокойно жду, про себя улыбаясь и сохраняя невозмутимое выражение лица…

В конце концов общение состоялось, общий язык мы нашли, но условия Игоря были очень жесткие. «Оставь все, что знаешь, за забором. Здесь ты ученик. Много тут вас перебывало, «великих и знаменитых»!.. Если такие условия устраивают — приходи!» — сказал он мне в тот день.

Прикупив венгерский тренировочный костюм весом 18 кг, я прибыл на занятия. Первоначально предполагал, что месяца будет вполне достаточно, чтобы более-менее овладеть премудростями работы помощника. Но действительность оказалась далеко не такой романтической, какой представлялась изначально.

Начались трудовые будни. По четвергам и воскресеньям я учился у Игоря и Ольги Авериных, а по субботам оттачивал мастерство в «Плющево» у инструктора Сергея Сотникова. В таком режиме текли недели за неделями, месяц проходил за месяцем, но чем больше я тренировался и учился, тем глубже понимал, что как помощнику мне еще расти и расти. Многие вещи были в диковинку, с чем-то я встретился вообще впервые. Признаюсь, было нелегко, но помогал двадцатилетний опыт занятий единоборствами, хорошая физподготовка и, конечно, огромное желание впитывать новые навыки и знания.

Д. Фатин и К. Белов

Игорь, сам будучи фанатом мондиоринга и французского ринга, заражал нас своей преданностью делу, своим упорством. Учил работе через «не могу», через боль, через травмы. В любую погоду, по 8–10 часов в день. Говорят, что в царской армии не было команды «Вперед!», а была команда «За мной!». Командиры личным примером вели в бой своих подчиненных. Ровно таким образом Аверин показывал нам, как можно чего-то добиться в нелегком и часто неблагодарном труде помощника.

Ольга Аверина и Хром

Отбегав на тренировке по снегу 7–8 часов, насквозь мокрый, я возвращался домой счастливым. Осознание того, что судьба подарила мне возможность учиться у прекрасных дрессировщиков и с великолепными собаками, переполняло меня изнутри. Вспоминая сейчас те светлые мгновения беззаботной радости и восторга (внимание, пошла лирика), драйва и куража, которые не покидали меня на протяжении всего периода занятий, я отдаю должное терпению и учительской мудрости всех, работавших со мной в то время: дрессировщиков, помощников, владельцев собак. Нет таких слов, которые могли бы выразить мою признательность всем этим людям, которые оставили неизгладимый след в моей жизни. Низкий поклон им! И собакам тоже!

И. Довжик и К. Белов

Д. Фатин и А. Пирожков, защита проводника

Расскажу вам очень интересный случай. Сейчас не только в Москве, но и в регионах достаточно хороших помощников, работающих быстро, технично, зрелищно, зряче, грамотно, в качественных костюмах от лучших мировых производителей. И уже с трудом верится, что всего несколько лет назад наивысшим мастерством помощника считалось простое набегание на собаку. И вот, на одно из соревнований по русскому рингу, где работал наш Костя Белов (помощник по защите школы «Дон Бреме»), прибыл уважаемый фигурант тех времен, назовем его Сергеем. В грязном костюме, неопрятный, он с демонстративной ленцой возлежал на лавочке в ожидании начала соревнований. Отработав и получив свой приз за лучшую работу, сей помощник торжественно удалился в окружении восторженных поклонников. Какой-то особенной работы, поразившей мое воображение зрелищностью, техникой или скоростью, не было и в помине. Но к тому времени я находился в костюме всего пару месяцев и списал недоумение на свою неопытность. «Наверно, я еще мала — я ничего не поняла».

Через несколько дней Игорю Аверину позвонил вышеназванный фигурант и предложил назвать данные помощника с нашей площадки для аттестации в Российской кинологической федерации (РКФ). Назвали Олега Щербачева. На тот момент нас было трое, Костя уже имел аттестацию РКФ, я еще только начинал, а Олег уже год работал в костюме. Помню, как вдохновленный звонком Игорь ходил по площадке и говорил: «Вот Серега молодец, позвонил, помнит! Теперь Олег будет с аттестацией!» С момента того звонка прошло уже три года… У Олега квалификация Международной кинологической федерации (FCI) — одна из пяти на всю Россию, под судейством знаменитого французского преподавателя Доминика Питона. А вот Сергея и след простыл, бог ему судья. Теперь о нем даже как-то не вспоминают. Чтобы быть лучшим, мало почивать на былых заслугах, надо идти вперед.

Труд помощника — это, кроме всего прочего, огромная физическая нагрузка. Слабым нетренированным людям делать на этом поприще нечего. Для меня одной из основных составляющих в работе помощника, помимо высокой техники, является великолепная физическая форма. Работа с собаками рваная, дыхание держать очень тяжело, ноги, в частности колени, испытывают невероятные перегрузы, позвоночник скручивается в «узлы». Жизненно необходимо прекрасно владеть своим телом, чтобы во время неизбежных падений не травмировать собаку и не травмироваться самому. Вся пустая болтовня о ненадобности специальных физических упражнений для помощников идет от лукавого.

Первым испытанием нашей связки на прочность стал Чемпионат мира среди бельгийских овчарок в 2009 году в Чехии. Вообще, нашу команду можно сравнить с «конюшней» «Формулы-1». Мы все, включая Игоря Аверина, — обслуга, работающая на пилота Ольгу Аверину и болид по имени Хром. Ольга — человек железной воли и дисциплины, боец до мозга костей, она не отступает никогда. И в Чехии она добилась феноменального показателя — 196 баллов из 200. Прошу учесть, это на Чемпионате мира!

Когда Оля и Хром выдали такой потрясающий результат, Игорь, сидя на берегу чешской речушки, произнес прекрасную фразу: «Значит, все было не зря!» Не зря мы тренировались, не зря бились, не зря ломались, не зря жили ради победы… И пусть тогда, показав второй результат, мы заняли пятое место, это было выступление чемпионов, что понимали и наши друзья, и наши недруги. Россия ворвалась в мировую элиту. Там же, в Чехии, было принято решение в первом уровне больше не выступать, а переходить на второй, готовиться к нему, чтобы и на следующий год не посрамить честь державы.

Радио и телевидение молчали, хотя это было несомненное достижение. Наверное, журналисты уверены, что зрителю гораздо интереснее следить за тем, как кто-то украл у соседа банку огурцов, или наблюдать за очередным задержанием путан на Ленинградке.

В конце августа — начале сентября произошло еще одно знаменательное событие для нашей школы. Международную квалификацию в мондиоринге получили трое наших помощников, включая меня. Это было сильно: из четырех лицензированных — трое наших! Казалось бы, вот оно! С помощью Игоря я достиг всего, чего хотел. А ведь даже и не мечтал о таком раскладе, когда холодным зимним днем пришел в «Марьинский парк». Мы стали лучшими. И самое главное — построили систему: систему подготовки собак, подготовки помощников.

А позже был семинар по французскому рингу с известным помощником (человеком атаки) из Франции Джимми Ванховым, работа в Школе МВД в Уфе, потом операция и поездка во Францию, где я учился и работал у Херве Мавуанги, Марка Виллайна, Жана Мишеля де Рубе. Первым и единственным в России за всю более чем столетнюю историю существования норматива получил лицензию соревновательного помощника (человека атаки) французского ринга с правом работать на соревнованиях. И далее целая вереница обучающих семинаров: Самара, Красноярск, Кемерово, Могилев, Саратов, Орел, Находка, Калининград. В этих и других городах я уже сам учил и аттестовывал помощников.

Эти события моей жизни были результатом той системы, того обучения, тех мыслей, чувств, знаний, что вложили в меня мои великие учителя. У Игоря Викторовича новые талантливые ученики, меня заменил на площадке Иван Довжик, идущий тем же путем, который до него прошли я и мои предшественники. Уверен, все у него будет хорошо, ведь он работает с лучшими!

Пишу эти строки и знаю, что все у нас еще впереди, что мы обязательно потрясем мир! И пусть каждый ученик «Дон Бреме» помнит: пока мы едины, мы непобедимы!

 

Психологическое давление на собаку: правда и вымысел

Психологическое давление. Звучное словосочетание.

Начну повествование с маленькой истории.

Нет, она будет посвящена не собачкам — она из жизни человеческой.

Моя первая супруга — дипломированный психолог. Закончила с отличием университет, училась старательно и увлеченно. Книги, в названиях которых присутствовали слова, начинающиеся на «пси», можно было встретить в нашей квартире на каждом шагу. Ежегодно жена посещала огромное количество профильных семинаров, всевозможных психологических тренингов, проводимых «звездами» и «звездочками» (так и тянет сказать «звездюками» и «звездюльками») психологии. Практиковала и сама. Короче, я со своими собаками и собачьей, соответственно, психологией тихо и скромно курил в сторонке.

Однажды вечером моя благоверная вернулась домой необыкновенно одухотворенной, буквально светящейся от счастья. Источником ее внезапной радости был очередной светоч из Москвы, который проводил семинар о методах целенаправленного воздействия на личность. Жена щебетала без умолку, рассказывая мне о гениальном профессоре и о том, как он ловко манипулирует аудиторией. Восторженные тирады густо сдабривались специфическими терминами и восклицаниями.

Настроение в тот вечер у меня было не ахти по причине чувствительного удара в висок, который я по глупости пропустил от какого-то неумелого боксерчика в тренировочном бою. Вдоволь насытившись хвалебными речами своей второй половины, я с трудом оторвался от телевизора и предложил:

— А хочешь, я завтра приду в вашу аудиторию и, ни слова не говоря, дам с ноги в башку профессору? А потом, если он все-таки очухается, он станет делать все, что я ему скажу. Спорим?

Оптимистичное щебетание супруги прервалось на полуслове, и в доме повисла недоуменная тишина.

— А чего? — окрыленный таким началом, продолжал я. — Нормальная тема. Вы же там учитесь целенаправленному воздействию на личность, которое включает в себя такие методы, как убеждение, внушение, нейролингвистическое программирование… пытку, секс-мероприятия, гипноз, — я уже стал вспоминать выдержки из курса психологии Высшей школы КГБ СССР. — Так что хороший боковой с ноги вполне вписывается в тему вашего семинара. Передай профессору, что завтра ему предстоит встреча с коллегой и обмен опытом в сфере последних достижений психологической науки.

Увы, я оказался непонятым, и мое «удачное» предложение пролетело мимо кассы.

Но это так, дела давно минувших дней, всплывшие в памяти как подходящая затравка к нашему разговору.

Элемент давления «накрытие»

Собака уходит от конфликта

Объемный куб, как элемент давления до хватки

Итак, психологическое давление на собаку. Кто это придумал, когда, для чего, из каких соображений? Попробуем провести маленькое исследование.

Многие наши соотечественники до сих пор предполагают, что на Западе живут какие-то другие люди: честные, умные, добрые, никогда не ошибающиеся, готовые бескорыстно помогать всем и каждому. Боюсь разочаровать своих сограждан, но это совсем не так. Человек везде одинаков. Более того, я бы взял на себя смелость утверждать, что россияне в общей массе гораздо честнее, чище и порядочнее «разных прочих шведов». Говорю это с полной ответственностью. Я — патриот. Люблю Россию, хотя так же, как все, ругаю правительство, негодую после очередных терактов, бешусь от нашего бардака. Но все равно мы лучше. Это не отвлечение от темы, это такая маленькая преамбула.

Огромные состояния в сегодняшнем мире зарабатываются не только на углеводородах, высоких технологиях, золоте и бриллиантах. Десятки миллиардов долларов ежегодно приносят… собаки. Кому? Естественно, тем, кто владеет рычагами управления кинологической сферой. Именно в их сторону текут денежные потоки. И если французы за каждым событием призывают искать женщину, то я склонен в рассматриваемой области во главу угла ставить лозунг: «В любом решении ищите экономику, читай — деньги». Вот кто-то во весь голос кричит: «IPO!» — и направляет сотни тысяч людей на занятия этой или другой близлежащей дисциплиной, рекламируя и пропагандируя свой товар.

Значит, рядом деньги. Большие деньги. Очень большие деньги. Кинологические короли, производящие оборудование, снаряжение, питание, витамины и тому подобные товары постоянного спроса, заинтересованы только в одном: чтобы именно их продукт был на слуху у людей, объединенных общей религией — собаками и их спортивной подготовкой. В рингах то же самое. Эта тенденция общая для всех. Никого не идеализирую. Чтобы всегда быть на гребне волны, нужны новые веяния: не важно, кто ты был, — важно, кто ты есть. На смену одним авторитетам приходят другие. Вечная гонка. Постоянно бежать вперед, чтобы хотя бы оставаться на месте. Чтобы более дерзкие, наглые, хитрые и ловкие не отобрали с таким трудом отвоеванный кусок. Серьезные мировые компании по производству тех же кормов, спонсируют любое сколько-нибудь заметное мероприятие: главное — быть на слуху, рекламу должно увидеть как можно большее количество людей.

Собака смущена баражем до хватки

В бизнесе, как в британской политике, нет постоянных друзей или постоянных врагов, есть только постоянные интересы. И мы с вами, дорогие друзья, находимся в самой гуще этих интересов. Мы неистово спорим друг с другом, ломаем копья в словесных баталиях, пытаемся своими недалекими умишками постичь авторитетные мнения. Но кто эти мнения генерирует? Увлеченные фанаты-бессребреники? О нет! Громче всех звучат голоса тех, кто зарабатывает на нас деньги. Пусть небольшие, пусть пока тонкой струйкой, но льющиеся на мельницу кинологических королей. А для нас с вами придумано все это словоблудие.

Вспомните Маркса, который развлекался вечерами, разбивая фонари возле любимой пивнушки, а потом с визгом улепетывал от полиции. Чем закончились его «критерии оценки», «мотивации» и прочее? «Эк загнул!», — воскликнет кто-то. Но я продолжу: да, народишко мельчает, но дело-то живет. «Дедушка умер, а дело живет, лучше бы было наоборот».

Рецепт такой популярности известен давно и работает надежно, как портянка. Налепи кучу малу псевдонаучной, прошу прощения, хрени, пропихни ее в массы и получишь миллионную армию нищих, умирающих с твоим именем на устах. И пусть никто не понял, о чем вообще вещал бородатый карлик, но ведь чем непонятнее, тем умнее. Иначе и быть не может. Я читал «Капитал» еще в курсантские годы — бред. Даже в те времена это было ясно каждому, а уж сейчас тем более. Хотя справедливости ради стоит отметить некоторый всплеск интереса к трудам основоположника марксизма на фоне кризиса. Но я склонен считать, что это не более чем коммерческая уловка, призванная способствовать распродажам скопившихся еще с социалистических времен тиражей.

Угрожающая поза

Человеку свойственно заниматься самокопанием и искать потаенный смысл даже там, где его нет. Пусть простят меня фанаты Виктора Цоя, но, бесстрастно вдумавшись в тексты песен, в коих его поколение находило какой-то протест, приходишь к выводу, что затуманенный мозг поэта явно не создал шедевров, достойных пера Сенеки или Вольтера.

Так же и с теми, кто придумал и продолжает придумывать разнообразные шарады для простаков — любителей собак. Читая их работы, люди ломают голову в попытках вникнуть в процессы, якобы происходящие внутри сознания собаки и показывающие ее сущность. В свою очередь, авторы этой белиберды искренне верят в то, о чем вещают, и в то, что все происходит именно так, а не иначе. Они живут по принципу «хотелось бы, чтобы так было».

Знаете, мне это очень напоминает язву. Не в смысле женщину с дурным характером, а в смысле болезнь: язву желудка и двенадцатиперстной кишки, например. В 2005 году два врача из Австралии получили Нобелевскую премию по физиологии и медицине за то, что еще в начале 1980-х доказали, что язва вызывается особой желудочной бактерией и лечится антибиотиками. Но сколько до этого было написано научных трудов, получено ученых степеней, удалено желудков, угроблено жизней! И что, кто-то после этого научного открытия отказался от своих степеней и признал, что был адептом лжеистины? Нет, конечно. Все они просто сидят тихо, не отсвечивают. На худой конец, припертые к стене, отвечают, что, мол, теория, удостоенная Нобелевки, всего лишь одна из версий.

С современным IPO происходит ровно то же самое: всевозможные взаимоисключающие критерии оценки, копание не в том месте, где собака зарыта, попытки найти то, чего нет, привели к губительным для Великой Собаки — немецкой овчарки — последствиям. Что бы сейчас ни говорили, ни писали, как бы ни делали хорошую мину при плохой игре, но факт остается фактом: немцы бросили свою породу и стали покупать у французов и бельгийцев малинуа. И тем самым признали свою неспособность правильно развивать норматив шутцхунд, который смог бы выявить необходимые задатки для последующего культивирования немецких овчарок. У немцев для насаждения своей породы были уникальные возможности: они в период с 1939 по 1944 годы почти безраздельно правили большей частью цивилизованного мира. Немецкие овчарки были распространены повсюду. И даже это не спасло породу от деградации.

Я никогда не утверждал, что IPO — плохой спорт, что он менее зрелищен, чем любой другой, но я всегда выступаю против поисков какого-то потаенного сакрального смысла. Против шаманов и мракобесов с бубнами (с рукавами), запевающих свою заунывную песню о способностях сверхвидения чего-то такого, что простому человеку непонятно и недоступно.

Скажите мне, можно ли определить характер бойца, его агрессию только по тому, как он орет в атаке «ура»? Если да, то получается, что у спецназовцев и разведчиков, работающих по своей специфике тихо, вообще характера нет. Так почему считается, что по облайке можно судить о внутренних качествах собаки? А по хватке?

Что же из себя представляет раздел «С» (защита) в сегодняшнем нормативе IPO, ставшем основным допуском к разведению? Я отвечу: это абсолютно предсказуемый, слепленный по устойчивому стереотипу норматив. Истина в первой инстанции. Шаблонный и сотни раз отработанный вариант. Выхолощенный до безобразия, не дающий собаке вообще никакой возможности раскрыться.

И вот здесь мракобесы — нет, не мы с вами, а те, кто ищет черную кошку в пустой темной комнате — изгаляются на бумаге и вслух. Кто-нибудь слышал рассусоливания о мотивациях и фрустрациях, психологических давлениях и т. п., написанные по поводу французского ринга, бельгийского ринга, campagne, мондиоринга, KNPV? В них сотни тысяч собак… Все эти нормативы — ровесники шутцхунда, но в них хотя бы нет болтовни, зато есть адекватность оценки. Как, например, в бельгийском ринге, где за хватку ставят дополнительные баллы в соревнованиях, но при этом по хватке или облайке не судят о собаке в целом, о ее качествах. Ни один серьезный помощник никогда не станет рассуждать о чем-то потустороннем типа психологического давления. Он скажет: с тем-то и тем-то есть проблема — надо работать. Или менять собаку. Все. Кроме того, в этих видах спорта и нормативах с собаками не ломают голову, пытаясь систематизировать «то — не знаю что».

Подумайте сами: если мы возьмем, скажем, Федора Емельяненко, чемпиона мира по боям без правил, то он по всем внешним признакам будет уступать какому-нибудь чернокожему, который выглядит как супергерой из комиксов и по всем критериям должен выиграть у Феди еще на стадии интервью перед боем. Федины противники громко и грозно рычат, бьют себя в грудь, рвут цепи, но молчаливый русский выходит и выносит их в одну калитку.

Это очевидно. Но никто не задумывается. Логика спит беспробудным сном.

Необходимо признать, что путь современного IPO как норматива для разведения завершен. И регалии типа IPO-3 у предков собак скорей недостаток, чем достоинство.

Скажите, какой воин предпочтительней в бою? Тот, который пробежит на «отлично» три километра, но потом должен будет отдохнуть сутки, чтобы отлично отстреляться, а потом снова отдохнуть сутки и классно зарубиться в рукопашке? Или тот, который, пробежав средне, отстреляется тут же трясущимися руками тоже средне и после этого вполне сносно отспаррингуется?

Конечно, второй. Можете мне поверить.

Все армейские и спецназовские нормативы основаны на комплексной нагрузке, и только те, кто служит в спортротах, работают по раздельной программе.

Даже селекция человека атаки (ЧА) во французском ринге — это комплексный отбор: теория, физическая подготовка, практика. Все сразу, все подряд — только так можно выявить необходимые задатки и оценить подготовку кандидатов.

Обратите внимание: в испытаниях на краповый берет сложность не в том, чтобы пробежать десятку по «пересеченке», отстреляться, сдать акробатику, спуститься с третьего этажа, закинув гранату и дав очередь в оконный проем, отстоять в спарринге три раунда. Каждый из кандидатов сдавал эти нормативы — и по раздельности, и в комплексе — десятки, а то и сотни раз. Сложность в том, что последних на промежуточных пунктах всегда отсеивают. В этих испытаниях нет временного интервала или баллов, то есть, переводя на понятный нам «собачий» язык, не оцениваются хватка и облайка. Там важны выносливость и непредсказуемость — именно это позволяет выявить самого лучшего и подготовленного. Когда силы отказывают, в битву вступает воля, характер, и у кого она крепче, тот и получает заветный берет. Смысл: вымотать человека физически, чтобы увидеть внутреннюю силу.

Правда, очень похоже на ринги? Послушка, физуха, кусачка, да еще какая кусачка!

Посчитаем, сколько собаке в третьем уровне французского ринга надо пробежать и какое выдержать давление за семь упражнений подряд.

Итак, фронтальная атака. 50 метров туда, промах (а то и два), 3–5 секунд загруза до хватки — с падениями, с разворотами, непроигранностью ситуации в работе с помощником, затем 15 секунд загруза после хватки и еще 50 метров возврата. Итого в среднем 20 секунд загруза и 115 метров бега.

Фронтальная атака прерванная. 50 метров туда, провокация с давлением до хватки, проход мимо метров пять, разворот и назад. Итого давление до хватки — 3 секунды, 110 метров бега.

Фронтальная атака с пистолетом. 50 метров туда, промах (а то и два), 3–5 секунд загруза до хватки — с выстрелами, падениями, разворотами, непроигранностью ситуации в работе с помощником, затем 15 секунд загруза после хватки — с выстрелом, отпуск и охрана ЧА, 10 секунд, побег, еще 2–3 секунды на хватке, охрана 5 секунд, побег, снова 2–3 секунды на хватке, окарауливание, 30–40 секунд. Это напряжение, собака ждет в состоянии натянутой струны. Итого загруз — около 60 секунд, бег — около 60 метров.

Догон. 40 метров в среднем (может, больше, если с уклоном помощника), давление 15 секунд, возврат. Итого загруз — 15 секунд, бег — около 90 метров.

Защита проводника. Атака, давление 15 секунд, окарауливание, подзыв. Итого 20 секунд загруза, так как собака находится в большом напряжении при приближении помощника уже метра на три.

Охрана вещи. Давление в комплексе около трех минут из отведенных пяти. Итого 3 минуты загруза.

Поиск, облайка, конвой. Бег метров 100; вообще, по напряжению весь конвой считается уже кусачкой, поэтому давление комплексное — минуты три. Итого 3 минуты загруза.

Подсчитываем «дебет-кредит». В целом за семь упражнений собака пробегает около 500 метров и держит давление порядка 8 минут. Из них активное — 5 минут.

И это, учтите, после послушания и прыжков.

Всего же на выступление отводится до 45 минут. Значит, показателем качества собаки должно служить умение справляться с комплексной нагрузкой, а не мифическое психологическое давление.

Некоторые умники притащили IPO-шные элементы в ведомства, помощники начали работать не в костюме, а в рукаве и искренне считают, что, «включив умняка» и ударившись в «рассуждалки», можно чего-то достичь.

Собака в IPO выполняет по отдельности след, послушку, кусачку. То есть: «Сегодня я возьму след, а слушаться буду завтра. И не приставайте ко мне. Смотрите расписание. Кусаться? Приходите послезавтра, не раньше».

Как насчет подумать? IPO — спорт. Функции норматива для разведения умерли, так и не разродившись сверхсобаками. История движется по спирали: сверхлюдей немцы уже пытались вывести, закончилось все сотнями миллионов погибших и Красным знаменем над рейхстагом. Новый виток — и миллионы обманутых «вкладчиков» по всему миру, доверчивых простаков, которые слушали бесконечный треп и разглагольствования о высшей цели немецкого норматива… Сами же немцы тем временем водрузили над собой французский и бельгийский флаги, скупая малинуа.

Если бы норматив IPO работал в направлении отбора и улучшения, то французы и бельгийцы выстраивались бы в очередь за немецкой овчаркой. Однако очереди стоят за малинуа, и в этих очередях стоят немцы.

Сборная Германии великолепно выступает на всепородных чемпионатах мира по IPO. Только вот незадача: выступает почему-то с малинуа, а не с немецкой овчаркой, которую больше ста лет отбирали своими шутцхундами.

Написал это предложение и открыл почту в «мейле». Пишет мой знакомый дрессировщик и помощник IPO из Германии, предлагает на продажу в Россию щенков… малинуа. Дас ист фантастиш! Все, господа, круг замкнулся.

 

Какая собака — «думающая»?

Хозяин гордо и самонадеянно, с долей легкого пренебрежения завел своего рослого холеного пса на площадку. Окинул собравшихся покровительственным взглядом и прямиком направился к дрессировщику. Тот стоял в отдалении и о чем-то разговаривал с крепко сбитым парнем в дрессировочном костюме. Поздоровавшись за руку с обоими, подошедший напомнил, что это именно он позавчера звонил и договаривался о встрече для тестирования своей собаки.

— Что бы Вы хотели видеть? — поинтересовался дрессировщик.

— Я бы хотел фронтальную атаку!

Сказано — сделано. Помощник встал на исходную позицию, несколькими резкими характерными движениями обозначился и не спеша побежал на линию приема в сорока метрах от проводника с собакой. Дрессировщик дал отмашку, и собака стремительно рванула навстречу помощнику. Тот, в свою очередь, двинулся на собаку, размахивая перед собой руками и бамбуковой трещоткой, изображая ветряную мельницу. Руки-лопасти создавали перед телом своеобразный щит, через который собаке предстояло пробиться.

Преодолев половину дистанции, пес начал притормаживать и обходить человека в костюме, совершающего непонятные действия. Когда расстояние сократилось до пяти-семи метров, пес остановился и в нерешительности замер. Хозяин побежал подбадривать смутившуюся собаку, но его любимец предпочел избежать силового контакта с помощником. Взяв собаку на поводок, проводник произнес фразу: «Он просто думающий пес и не видит в вашем помощнике врага. Тряпка костюма ему не интересна!» На том и расстались, недовольные друг другом.

Хорошая собака атакует сразу, без раздумий

Стремительная атака

«Думающая собака». Что это такое? Есть в кинологии своя определенная этика, впрочем, как и везде. Люди относятся к своим собакам так же, как к детям, в своем воображении наделяя и тех, и других какими-то сверхспособностями. И если немного пожонглировать формулировками, то вместо конкретного «испугалась» появляется кокетливое «смутилась», вместо «трус патологический» — «не хватает характера», вместо жесткого «трусливое поведение» — формальное «определенная степень неуверенности» и тому подобное.

«Думающая собака» из этой же серии. Термин-то вроде красивый… Но любой честный дрессировщик скажет вам, что действительно скрывается за этой фразой.

Если собака на фронтальной атаке подбегает и кружится вокруг помощника, не решаясь атаковать, то это она якобы думает, с какой стороны лучше укусить и есть ли угроза. Выходит, что собака отважная, бескомпромиссная, жесткая, стремительная, самоотверженная, сразу идущая в атаку, — дура, а вот трусливая и никчемная — «думающая». Умный — трус, герой — дурак. Идет такая «думающая собака» на помощника и мыслит: «Дяденька, а может, не надо? А может, в другой раз? А может, пока дойду, все само собой рассосется?» Жизнь показывает, что не рассосется, и дяденька не передумает, и фронтальная атака в догон не перерастет. А значит, подумав, надо сваливать.

Такие случаи не являются непроигранными ситуациями, это простое отсутствие у собаки необходимых задатков, которые требуются в защитной работе и службе.

Проскочила мимо, не решаясь атаковать

А может, рассосется само?

Что она там себе думает и думает ли вообще — дело зоопсихологов и сценаристов популярных фильмов, но ни в коей мере не серьезных специалистов. А уж если об этих «задумчивых» собаках говорят заводчики, дабы оправдать свой плембрак, когда целые породы «задумались», тут уж не до смеха.

Можете представить себе телохранителя, который будет раздумывать, защищать ему охраняемое лицо или залечь где-нибудь и не отсвечивать? Нет? Но почему здравый смысл в очередной раз отказывает нам, когда речь заходит о собаках? Не было еще такого случая в моей жизни, чтобы хозяева не пытались оправдать своего питомца. Да я сам порой при таких раскладах ищу оправдание. Другое дело, что я не нахожу его ни в чем, кроме как в порочности данной особи. И вот тогда действительно становится больно и тоскливо. Понимаешь, что все труды, сотни часов работы потрачены зря, что если червоточина есть, то, хоть убейся, она все равно выползет, и чем опытнее будет тестирующий твою собаку специалист, тем быстрее он выявит в ней изъян.

Можно наплести кучу доводов, но в глубине души ты знаешь, что собака, несмотря на все твои старания, оказалась трусливой. Здесь, как в той поговорке: «нельзя быть немножко беременной». Не может у собачки немного не хватать смелости. Смелость либо есть, либо ее нет.

Знаю, о чем пишу. Сам прошел этот путь. Страдал, болел, не спал ночами, анализировал каждый случай осечки у своих собак. Некоторые из таких казусов можно списать на непроигранность, некоторые — на ошибки в подготовке, но все же основная причина неудач — это отсутствие у собаки должного характера. Написал это и улыбнулся, ведь сам прячусь за красивыми словами. Такова уж наша человеческая сущность.

 

«Золотые» собаки России

В каком-то голливудском боевике один из полицейских, ведущих расследование убийства, произнес фразу: «Так научиться стрелять можно только за счет государства». В этом кратком и, на первый взгляд, «проходном» высказывании заложен глубочайший смысл. Когда у тебя есть все возможности достичь высот в своем ремесле за счет казенных денег, а ты этим не воспользовался, значит, либо твое желание добиться успеха недостаточно сильно, либо ты полный болван.

Заявляю с некоторым прискорбием, но так уж сложилось, что люди, призванные по роду службы заниматься дрессировкой и тренировкой собак, подходят к своему профессиональному занятию крайне безответственно.

Я часто приезжаю к своим знакомым в различные кинологические структуры. И везде наблюдается одна и та же картина всеобщего безразличия и безделья. Все заняты чем угодно, только не своей служебно-боевой деятельностью. Часто рабочие дни один за другим тратятся абсолютно впустую в ожидании скорейшего наступления пятницы. О том, что мы обворовываем сами себя, мало кто задумывается.

Почему так происходит? Что творится с людьми? Думаю, что однозначного ответа на эти вопросы нет. Понимаю: тысячи якобы оправдательных аргументов готовы сорваться с языков оппонентов. Предвижу многие из этих доводов. Первым в дело, конечно, пойдет железный таран любого спора — деньги. Согласен: часто зарплата нищенская, но что-то мне подсказывает, что и за большие деньги результат был бы тем же.

Позволю себе привести еще одну цитату, на сей раз прекрасного поэта Владимира Высоцкого, который сказал: «Профессионализм — это не получение денег за свою работу, это ее прекрасное выполнение». Выходит, не в деньгах дело. Тогда в чем?

В очередной раз возьму на себя смелость утверждать, что дело упирается в того или иного человека, от которого и зависит успех или провал любого предприятия. Настаиваю на значимости конкретно взятой личности в истории. Мне кажется парадоксальной простая логика оппонентов, утверждающих: «Если мы этого не делали, значит, этого в принципе не может быть». Дешево и сердито.

Да и я тоже хорош: сижу вот, критикую государевых слуг, отчетливо понимая, что толку-то от этого… Но дальше спокойно наблюдать, как в оборот пускают огромные средства, а на выходе получаем высосанную из пальца отчетность, абсолютную «импотенцию» всего аппарата и сочиненные фантастические легенды о подвигах и славе, — больше нет сил. Я бросаю вызов не отдельным конкретным кинологам, пашущим со своими собаками от зари до зари, но критикую саму систему подхода к вопросу боевой подготовки со стороны командования.

Решение самых сложных задач, как известно, начинается с ответа на простейшие, очевидные вопросы. Спрашивал ли кто-нибудь из вас: а сколько же стоит на выходе ведомственная собака? Вопрос проще некуда. Но попробуем найти на него ответ.

Итак, дано: собака для пограничных войск.

Требуется: определить, во сколько она обходится.

В небольшом городке находится альма-матер пограничных собак, можно сказать, законодатель моды в кинологии войск. Тут и своих собачек разводят, для чего имеются собственные племенные кобели, и закупают у питомников с помощью специально обученных на то людей. Все официально, документы в полном порядке, злоупотреблений никаких.

Господа скептики, молчать! Молчать насчет откатов и знакомств, некондиции и плембрака, «подлохмаченных» и тому подобного. Прошу свои комментарии оставить при себе. Этого просто не может быть. Не верю!

Штат немаленький. Раньше служили срочники, сейчас все по-взрослому — контрактники. Конкретные цифры рассекречивать не буду, а то обвинят в разглашении гостайны и завернут «ласты» за спину. Но все как положено, будьте уверены: начальник — целый полковник, секретность, суровые лица нарядов. Враг не пройдет! Чекист, будь бдителен! Боец, помни: тебя ждут дома! Пограничник — профессия героическая! И так далее… Дело канувших в лету политотделов живет и побеждает.

Готовят здесь собачек по различным профилям. Выпускают около сотни, может, чуть меньше или больше. Добавляют ли крови жестких, агрессивных собак из лучших питомников мира? Скорее нет, чем да.

Насколько же эффективно тратят народные деньги, осваивая бюджет?

Средняя зарплата вожатого на 2010 год — около 15 тысяч рублей (500 долларов) в месяц. Офицерский состав, как и предписано, имеет положенные оклады и звания, выслугу, отпускные с оплатой дороги членам семьи хоть на Мальдивы, хоть на Канары, различные компенсации, машины, ГСМ, обмундирование, питание и многое прочее, о чем мы порой даже не догадываемся.

По идее, на одного вожатого приходится как минимум одна собака раз в год (или в полгода). Попробуем посчитать, во сколько обходится все это удовольствие. Даже если прикидывать очень грубо, получается порядка 40–45 тысяч рублей (1500 долларов) в месяц. Столько денег вкладывается с учетом функционирования всей системы части на подготовку и содержание одной тренируемой собаки. Это приблизительно — на самом деле гораздо больше, но, чтобы совсем не шокировать читателей, оставим за основу эти данные.

Подсчет в таких случаях прост. Логика прямолинейна донельзя. Главная задача данной военной части — подготовка собак. Так? Так. Все затраты производства должны сопоставляться с продуктом изготовления, то есть в данном случае с собачками. Верно? Верно. И с точки зрения экономики нет никакой разницы, готовит ли вожатый собаку или кондитер печет пирожки. В стоимость каждого пирожка сметчик закладывает все расходы на изготовление, включая зарплату, а соответствующие структуры предприятия следят за тем, чтобы производство было рентабельным.

Может кто-нибудь в бизнесе позволить себе выпускать убыточную продукцию? Может. Но недолго, иначе разорится. «Папа, а ты можешь спрыгнуть с девятиэтажного дома?» — «Могу, сынок, но только один раз».

Значит, осваивая бюджет, Центр подготовки собак пограничных войск закладывает все расходы в продукт своего изготовления, а именно — в служебных собак для нужд войск. А куда еще? Больше некуда.

Теперь сухие цифры и не менее сухие арифметические подсчеты. 45 тысяч рублей умножаем на 12 месяцев. Получаем 540 тысяч рублей (18 000 долларов). Именно столько необходимо потратить в год на подготовку собаки. Выходит, что собака, которая себя еще нигде не показала, еще нигде не несла службу, у которой вообще могут отсутствовать необходимые задатки, уже стоит более полумиллиона рублей.

Это теоретически. А если провести по выпуску нормальное тестирование, максимально приближенное к реальному несению службы, то на выходе получим не одну собаку на одного проводника, а в лучшем случае одну на пять проводников. Остальное — брак. А это значит, что более или менее средняя собачка стоит еще в пять раз дороже. Итого: 540 тысяч умножаем на 5 и получаем 2 миллиона 700 тысяч рублей. Много это или мало?

Для примера, собака самого высокого, третьего, уровня французского ринга, которая имеет послушку, физподготовку, великолепную кусачку, в возрасте трех-четырех лет стоит порядка 5–7 тысяч евро. По сегодняшнему курсу — около 200 тысяч рублей. Повторюсь, это собака, прошедшая все официальные отборы, имеющая все необходимые задатки, тренированная с возраста двух месяцев на протяжении всей ее жизни. Кроме того, французский ринг — это не только спорт, это допуск к разведению.

Мне возразят, мол, речь идет о спортивной подготовке, а для несения службы нужна специальная военная (полицейская) собака. Все верно. Но математику не обманешь: вложения таких деньжищ обязаны приводить к тому, что собаки должны быть в 13,5 раз лучше. Пропорционально затратам. Так ли это?

Ведомственные соревнования, вернее их результаты, показывают, что лучшие ведомственные собаки даже отдаленно не могут конкурировать со спортивными.

Это данность, это реалии. Как бы ни пыжились соответствующие начальники, а в подчиненных им подразделениях собачки никудышные. Какие бы легенды ни сочиняли, фильмы ни показывали, результат отрицательный. Показуха и очковтирательство на всех уровнях. Пограничных псов Алых на службе нет и в помине. Отдельные экземпляры работают не вследствие, а вопреки. Но не хотят «компетентно-импотентные» товарищи это видеть. Спокойнее и удобнее оставить все, как есть, продолжая выпускать поистине «золотых» собак России.

 

Кинологический туризм

Герои этой главы — абсолютно разные люди. Люди разного достатка, разного социального положения, разного житейского опыта и взглядов на жизнь. Объединила их одна… не то чтобы беда… хотя как знать.

… Она трясущимися руками взяла щенка. С любовью и умилением смотрела на него, улыбаясь. Вот он, долгожданный щенок мали. И не просто щенок, а что ни на есть самых рабочих кровей. Как долго она ждала его! Как мечтала, чтобы этот маленький шустрый комочек, кусачий «крокодильчик» поселился в ее доме! Она всю жизнь занималась собаками, их через ее руки прошли десятки. Всегда ценила в собаках то, чего ей так недоставало в окружающих мужчинах: преданность, отвагу, стремление идти до конца и погибнуть за своего хозяина. В данном случае — за хозяйку. Поэтому легко по жизни расставалась с собаками (и с мужчинами), проявлявшими хотя бы малейшую слабость в критических ситуациях.

Щеночек этот стоил очень больших денег и был приобретен по рекомендации специалиста, работавшего до этого во Франции с аналогичным пометом. И дубль-помет обещал сохранить все оправдывающие высокий ценник задатки предыдущих щенков. Разумеется, в комплекте с малинуа было приобретено большое количество снаряжения, нужного и не очень.

В России нет французского ринга, поэтому решено было заниматься мондиорингом, благо помощники, обученные и аттестованные по этой программе, в ее распоряжении были.

Все шло как нельзя лучше. Щенок рос бодрым и любознательным. Хозяйка слепо следовала всем советам по его приучению к всевозможным покрытиям, предметам и тому подобному. Она очень хотела выступать с этой собакой. Очень. Рассылала видео с успехами любимца, получала рекомендации, безукоризненно старалась соблюдать все указания, и вскоре малыш начал достаточно серьезно прогрессировать…

Теперь я немного прерву эту историю с оптимистичным началом и начну другую.

Так и хочется написать по-сказочному «давным-давно», но напишу правдивее — «совсем недавно». Итак, совсем недавно в одном сибирском городе произошло знаменательное событие. Простой местный паренек поехал на учебу к светилам ринговой дрессировки во Францию (кредит, взятый, чтобы «увидеть Париж и умереть» в долговой зависимости, конечно, не вписывается в радужное повествование, но отрицать его наличие было бы нечестно).

Закономерно ожидалось, что все СМИ Франции в тот же день запестрят заголовками типа «Сибирские медведи на улицах Парижа» или «Французский прорыв в кинологии России», и сотни, а может, и тысячи наших соотечественников отправятся по проторенной доверчивым русским дороге… Однако столь грандиозное событие вылилось лишь в несколько десятков рекламных постов на сайте организаторов тура и пару-тройку невнятных роликов. Толпы последователей у отважного сибиряка не случилось. Да и подумайте сами: кто из людей, всю жизнь проработавших с собаками за нищенскую зарплату или получающих мизерные пенсии, согласится выложить стоимость приличного подержанного автомобиля за сомнительное удовольствие поездить несколько дней по кинологическим клубам Франции? Пусть даже в качестве шоу ты при желании сможешь поработать с собаками под бурные восклицания великих французских дрессировщиков и их помощников.

Но наш-то герой уже там, в Париже. Обратной дороги нет. Нас ждут великие дела. Что там еще? Ах да, на войне как на войне.

И снова вынужден прервать свои словесные изыски для того, чтобы начать еще одну историю.

Некий столичный дрессировщик решил приобрести подрощенных щенков из рабочих питомников Франции, а заодно и набраться бесценного опыта у западных коллег, чья практика имеет столетнюю историю норматива. И не важно, что он занимался мондиорингом, все равно это перекликалось в дрессировке. В поездку взял своих помощников и собаку. Или собак и помощника. Не суть важно.

Программа была довольно насыщенной, но посещению специализированных клубов отводилась львиная доля времени. Герой наш был человеком самодостаточным, на всякие фишечки и штучки не падким. Этот бизнес был ему хорошо и давно знаком, поэтому дрессировщик смотрел внимательно, впитывая в себя необходимый материал. Великие мастера и помощники французских клубов работали с его собакой. Каждый из Великих имел свое представление о правильности или неправильности того или иного элемента, и, соответственно, собака получала разнообразный опыт.

Вот так замечательно начинались все три истории. Они бы и закончились не менее замечательно, если бы по законам драматургии, да и тем более самой жизни, не появился тот, кто всегда из-за кулис нагло бросает или стеснительно добавляет свою ложку дегтя в меловую бочку наших надежд и чаяний. И прекрасный свежий гречишный мед нашей судьбы вдруг начинает горчить. Вот и я рад бы в своем повествовании все гладко причесать да сладко рассказать, но, увы и ах, истории наши жизненные, персонажи в них реальные, а значит…

Главное действующее лицо всех трех так безоблачно начинавшихся историй, по моему мнению, не дрессировщик, не отчаянный сибирский парень, не загадочная она, а… туроператоры. Да-да, специализированные туроператоры.

Люди в большинстве своем довольно самоуверенны и часто думают, что знают все обо всем. Мы работаем, тренируемся, занимаемся разнообразными делами — словом, живем повседневной жизнью, которая сравнительно редко требует включения логики. Интернет исписан миллионами постов. Кто из нас включил голову и подумал, что в этой мутной воде кто-то ловит рыбку и зарабатывает огромные деньжищи? Что в подавляющем большинстве за наивными и, казалось бы, неангажированными комментариями стоит хорошо отлаженный бизнес? Если объявления размещают, значит, это кому-нибудь нужно.

Все мы так или иначе пользовались услугами туроператоров. Они демонстрируют нам красивые картинки, фильмы, журналы, с гордостью ссылаются на благодарственные письма своих клиентов, и складывается полная иллюзия, что все именно так, как изображено в рекламных буклетах. Но ведь еще Рокфеллер говорил, что нельзя экономить на рекламе. И, поверьте, они не экономят. «Любой каприз за ваши кровные, мы отработаем их от и до». Ключевые слова — «ваши кровные».

Я уже писал, что за всем стоят деньги, экономика рулит. Есть, конечно, в нашем деле фанаты, но и они далеко не уедут на своем фанатизме без хорошей финансовой подпитки. Говорю это прямо и откровенно. Я не исключение. У меня есть бизнес, который позволяет ездить и учиться, тратить деньги на свое хобби — кинологию. Имею ли я с нее прибыль? Нет, одни убытки. Но кто-то занимается дайвингом, кто-то прыгает с парашютом, карабкается в горы, охотится, ловит рыбу. А мне интересно заниматься защитным разделом с собаками.

Чтобы утолить свою страсть к чему бы то ни было, мы готовы платить. А если есть спрос, то кто-то отвечает на него предложением. В нашем случае — специализированные туроператоры. Есть порядочные фирмы, есть рвачи и хапуги, кидалы и мошенники, всякого добра хватает в этой индустрии, как, впрочем, и в любой другой. Но всю эту пеструю компанию объединяет одно: они стоят по другую сторону хобби. То, что для нас увлечение, смысл жизни, страсть, для них — жесткий расчетливый бизнес. Мы те, за счет кого они сладко спят и сытно едят. Мы для них не партнеры, не соратники, не единомышленники. Мы для них клиенты.

А клиент, как известно, должен созреть. И вся индустрия туроператоров направлена на одно: снять с тех, кто уже созрел, как можно больше денег. А тех, кто пока не созрел, довести до кондиции. Их не интересуют морально-этические аспекты деятельности. Им плевать на сержантика-сверхсрочника, поддавшегося на сладкоголосые обещания райских кущ и великого блага и занявшего деньги, чтобы оказаться ТАМ. Им совершенно все равно, что ближайшие лет пять их клиент будет вынужден всю свою нищенскую зарплату вносить в счет погашения долга за услуги оператора, что у его маленьких детей, бегающих в перешитом отцовском камуфляже, не будет простого детского счастья, а у жены — лишней, простите, пары трусов.

Деньги не пахнут. Можно ли осуждать за это людей, оказывающих соответствующие услуги? Не знаю. Они получают деньги за то, что встречают, размещают, возят, переводят, организуют обещанные встречи.

Все честно? Наверное, да. И без «наверное» — трижды «да». Перед законом они абсолютно чисты. А вот перед совестью… Исключительно мое мнение.

А что же наши герои? Чем закончились их истории? Я и сам бы обрадовался счастливому сказочному концу, но, как вы, наверное, догадались, жизнь оказалась… В общем, оказалась такой, какой по сути и является: под сорванными яркими фантиками обнаруживается ее серая сермяжная правда.

… Владелица замечательного малыша мали, общаясь по скайпу с заводчиком, решила для себя, что его советы гораздо ценнее советов практиков, прошедших необходимый курс обучения. Она посчитала, что где-то там, за морем-океаном, есть волшебники, которые за несколько дней сделают из ее любимца звезду мирового мондио или, на худой конец, французского ринга. Для этого необходимо всего-навсего на пять-семь дней съездить во Францию, заплатить несколько тысяч евро туроператору, и быстрый результат гарантирован. Она свято верила в то, что ей обещали.

Наконец, она оказалась там, мечты начали сбываться, Великие учителя занялись ее щенком, который к этому времени уже достаточно подрос, но, мягко говоря, не совсем соответствовал тому, что она хотела видеть. Буквально через несколько занятий она начала понимать, что, оказывается, во Франции нет Гарри Поттера с волшебной палочкой, а есть, как и везде в этом мире, каждодневный труд и пахота. А успех зависит от множества разных составляющих. Но самое главное — это время. Чтобы все получилось, необходимо здесь жить. Но ведь она приехала всего на несколько дней, и времени не хватило даже на то, чтобы обучить молодую собаку самому элементарному. Туроператор предоставил ей услуги ровно настолько, насколько получил плату. Последствия его не интересовали.

Через неделю она вернулась домой, еще через неделю собака благополучно забыла все, чему ее научили во Франции. Не осталось ничего, кроме приятных воспоминаний о далеком кинологическом клубе с первоклассными дрессировщиками и помощниками. И неприятных — о потраченных впустую деньгах.

Вины туроператора здесь снова не было. Разве обязан он рассказывать о том, что собаку невозможно подготовить к работе за несколько дней, о том, что для достижения серьезных результатов работать необходимо каждый день? И даже это не дает гарантий, что выйдет чемпион… Туроператора интересовали деньги. Он их получил и отработал. И ему было абсолютно наплевать, что женщина, отдавшая всю свою жизнь ведомственным собакам, побывавшая в горячих точках, чтобы заработать немного денег на старость, отдала ему последнее, веря, что ее не обманут. И не обманули. Но результаты нулевые.

… Спустя несколько месяцев после возвращения столичного дрессировщика из Франции его подопечные выступали на крупных соревнованиях в России. Надежды на чудо-методики, расхваленные туроператорскими клубами, не оправдались. Собаки выступали плохо, по окончании соревнований некоторых из них пришлось выставить на продажу.

Слабым утешением стало то, что дрессировщик, вернувшись со своей командой в Россию, кроме нескольких постов с дежурными словами благодарности типа «всем спасибо и привет», не оказал ожидаемой поддержки возникшей было пиар-акции.

Но карманы тех, кто устраивал собачьи туры, наполнились звонкой монетой. И снова программа была отработана от и до. И снова выполнены все обязательства. Как у драгдилера, торгующего героином: ведь он продает героин хорошего качества, никого на иглу не подсаживал, а то, что наркоманы несут из дома последнее, не его проблема. Товар-то поставляется отменный, эксклюзив.

… Сержантик-сибиряк вернулся в родную обитель. Дома его ждали жена и двое маленьких детишек. Чудо-методик он не увидел. Да и кто его, по большому счету, мог чему-то научить? Для этого надо жить там, тренироваться и работать с утра до вечера, стать одним из них. А туризм и работу путать не стоит.

Несколько раз приходил он на площадку в родном городе, а потом тихонько исчез из поля зрения окружающих. Похоже, наступило отрезвление, и надо было переварить наваждение, которое с ним приключилось за границей. А заодно решить, где брать деньги на погашение кредита.

Опять кинологический турист не получил ожидаемого, но энная сумма перекочевала в карман уже знакомого нам туроператора. Предъявить ему нечего, оплаченная программа отработана. Ничего личного, только бизнес.

Выводы делать, собственно говоря, вам самим. Если тебя обманули один раз, то виноват тот, кто обманул, а если второй раз — виноват ты сам.

 

Алогичность

Есть много подводных камней в спорте с собаками, но, к сожалению, мы не всегда включаем голову, чтобы их разглядеть. А, если подумать, полное отсутствие логики в кинологии встречается нередко и нередко делает работу с собаками либо бесполезной, либо вредной.

Одни из нарушителей здравого смысла в кинологии, как, впрочем, и везде, — представительницы прекрасного пола, другие — те, кто пытается нажиться на собаках и их владельцах. Поговорим и о тех, и о других.

Женщины и мужчины мыслят по-разному. Это аксиома.

Мужчины обсуждают и осуждают действия женщин только в популярных фильмах. Нет, они, конечно, могут поделиться своими эротическими фантазиями да при случае обреченно констатировать, что «все бабы дуры». Но женщины — совсем другое дело. У них даже логика своя, женская. То есть существует нормальная человеческая логика, а есть еще особенная, отдельная женская логика.

Будет мужчина-проводник обсуждать действия женщины-собачницы? Нет. Может покрутить пальцем у виска, не более. А женщина? Будет!

На чемпионате мира женщина-спортсмен (хороший спортсмен и специалист, нет вопросов) наблюдает за работой фигуранта. Хорошего фигуранта, специалиста. Почему она считает, что понимает его работу, разбирается во всех ее тонкостях?

Если я езжу на машине в качестве пассажира на переднем сидении и никогда не был за рулем, могу ли я рассуждать о правильности или неправильности действий водителя, даже если видел несколько ДТП? Я же НИКОГДА САМ не водил машину.

Но женщина-проводник свободно критикует работу фигуранта, высказывает свои мысли, делится своими соображениями по поводу того, куда он принял собаку, а куда должен был принять, куда побежал и как. Она что, работала с собакой в рукаве? Специально этому училась? Имеет богатый опыт? Знает все физиологические особенности пород собак, их манеру работы, скорости, тактику, движения? Знает, какие бутсы эффективны на траве, а какие — на грунте, какой стек лучше, какой хуже? Есть сотни нюансов, понятных только таким же практикующим помощникам, обладающим не менее солидным опытом.

Может ли фигурант, работающий с ризеншнауцерами, так же ловко сработать с малинуа? Без тренировок — нет. Это две большие разницы. Даже хват у всех разный: ризен очень больно режет на хватке в костюме, мали же берет жестко, спокойно. Кавказцы и азиаты бьют сильно, но бросают хватку, ротвейлер берет тяжело. У всех собак свои особенности. Это подтвердит любой мало-мальски грамотный специалист. Но только тот, кто сам работал.

Помощник действует исходя из особенностей каждой породы. Определяет единственно правильную технику приема из возможных вариантов. Как только собака пошла к помощнику, он уже видит, как она будет входить. При качественной подготовке даже для проверки поведения на шоу-выставках мы показываем собаке различные «дурки» в рукаве, чтобы она была готова к любым неожиданностям, я уже не говорю о подготовке спортивных собак. Это краеугольные вопросы тренировки собаки. И не надо стенаний о супердрессах и авторитетных западных именах. Не смешите.

Любому человеку свойственно ошибаться. Даже тому, кто достиг определенных высот. Такому труднее вдвойне. Посудите сами: на него начинает давить мания величия, собственный авторитет пеленой застилает глаза, постоянно отвлекают пробивающиеся за спиной крылья. Чешутся, заразы.

И все же хороший грамотный спортсмен, никогда не работавший помощником, не знающий тонкостей и специфики деятельности, начинает высказывать свои мысли по поводу тактики и техники работы помощника. Логично это или нет?

Мне это напоминает одну очень интересную историю.

Как-то один помощник пришел на площадку и показал некий сложный элемент, который до этого там никогда не делали. Через несколько месяцев помощник встретил дрессировщика, бывшего в тот день на площадке, и спросил его, как продвигается освоение показанного им элемента. В ответ услышал, что элемент этот делают, но… по-другому, не так, как он показал. Тогда помощник поинтересовался: а что, мол, до него когда-нибудь этот прием уже делали? Нет, не делали, но решили сразу пойти другим путем.

Та-а-а-а-к. Значит, к примеру, учат меня стрелять. Показывают, как это делать, но я, выслушав наставления профессионалов, не совмещаю мушку с прорезью на прицельной планке, не ввожу коррекции на ветер, настильность траектории и тому подобное, я стреляю так, как сам придумал. Будет положительный результат? Если только для вероятного противника. Ведь я не знаю, как это делать, а советами и подсказками, данными мне, не пользуюсь.

Но находятся любители рассуждать о незнакомых вещах (в общем-то, как женщины, так и мужчины), с которыми не сталкивались на необходимом уровне, а лишь видели со стороны. Вот и получается неправильная дрессировка и, как следствие, травмированные собаки. Но это еще «цветочки»…

Против всякой логики, но уже с умыслом действуют и те, кто изображает из себя гуру кинологии и зарабатывает немалые деньги на якобы супердрессировке собак по «уникальным сверхметодикам».

Начну с небольшого вступления, чтобы те, кто меня уважает и ценит, правильно поняли то, о чем дальше пойдет речь. Заранее приношу извинения за употребленные местами лексику.

Поездка во Францию с тренировками и работой в кинологических клубах (не путать с кинологическим туризмом) послужила для меня своеобразным подзатыльником от Бога. Многие вещи, которые до этого были где-то на уровне подсознания, встали на свои места. Это как паззлы: вроде все здесь, передо мной, но какие-то элементы никак не желали укладываться в общую картину. Мне больше не хотелось ни с кем спорить, никому ничего доказывать, даже писать. Но прошло время, эмоции улеглись, жизнь снова потекла своим чередом. Постепенно вернулся я и к дискуссиям.

Если бы меня попросили одним словом описать процессы, которые творятся в современной кинологии России, то этим словом, скорей всего, было бы слово АЛОГИЧНОСТЬ.

Андрей Сидельников очень правильно писал: «Уметь дрессировать собак и зарабатывать этим деньги — разные вещи. Можно быть хорошим дрессировщиком, чувствовать и видеть все тонкости психологии животного, четко представлять себе, как и что нужно сделать для достижения результата, когда этот результат наступит и каким он будет, но при этом можно не уметь зарабатывать деньги. В то же время есть дрессировщики, которые не хватают звезд с неба, владеют парой стандартных методик, которые годятся для работы только с простыми, «стандартными» собаками, но при этом такие дрессировщики устанавливают немаленькие цены на свои услуги, их график забит до отказа, и, что самое интересное, у них нет недовольных клиентов. Первые дрессировщики умеют делать работу. Вторые дрессировщики умеют свою работу продать».

Давайте разбираться вместе.

Итак, персоналии.

Кто правит бал и задает тон? Тот, у кого лучше результаты? У кого выше качество подготовки собак? Нет.

Кто тогда? А тот, у кого длиннее язык, кто умеет натирать уши клиенту, кто гонит понты и лихо рассуждает обо всем на свете, кто окучивает «богатеньких буратин», изображая, что он знаком с реальной работой. Вся эта «нечисть», у которой нет НИ ОДНОЙ собаки НИГДЕ: ни в спорте, ни в жизни. Подчеркиваю — НИГДЕ. Именно они сидят и каждый божий день выдают рецепты по подготовке собак.

Разве кто-нибудь из нас отведет своего ребенка к репетитору, после уроков которого ни один абитуриент не сдал ЕГЭ? Конечно, нет. Но привести собаку к подобному репетитору-дрессировщику — пожалуйста. Как «здрасьте» сказать. Более того, ни у кого в голове не возникает самый первый и закономерный в этой ситуации вопрос: «А не могли бы вы, уважаемый мастер, показать результаты своего труда?»

У меня есть установленное раз и навсегда правило: я НИКОГДА публично не обсуждаю чужих собак. Многие этим пользуются, но если бы вы знали, как хочется порой напомнить им о тестировании конкретно их собак. Напомнить, как, например, собаки московского спецназа МВД, подготовленные некомпетентными гражданами в звании прапорщика из УФСИН, при виде голой руки дрессировщика в панике прячутся за ноги проводников. Напомнить слова определенных ведомственных кинологов о том, что у них нет нормальных собак. Слова эти произносились мне лично в глаза, когда вопрос вставал ребром.

Кто-то из читателей узнал себя? Можете послать в мой адрес несколько непечатных слов. Но так, чтобы я не знал об этом. Дома, тихонько, про себя. Иначе ответ будет, как говорится, асимметричным. И хватит, наконец, трепаться, делайте хоть что-нибудь, покажите хоть одну достойную тренировку с собаками, хоть какие-то свои методики! Покажите свою РАБОТУ. Но пока мы видим только АЛОГИЧНОСТЬ.

Семинары. Хор-р-р-рошая тема. Очень модная сейчас. Приглашаем из-за границы всех подряд. Любой приехавший автоматически записывается в авторитеты и ну народу байки травить. А наши слушают эту бесконечную «звездную» шарманку и всему напетому верят. И… платят деньги.

За примерами далеко не пойду. Расскажу случай из своей жизни. Приехал во Францию, сижу с Мавуангой и его женой в пиццерии, спрашиваю, были ли они в Италии. «Да, — отвечают, — были, приглашал Мог». «О, — говорю, — Мог?!» Они спрашивают, мол, ты откуда его знаешь. «Ну как, — отвечаю, — ведь и он к нам приезжает, и наш народ к нему едет тренироваться. Между прочим, за очень несмешные деньги». Вот здесь и «пробило на ха-ха» семью моего чернокожего друга. Смеялись до слез. Я сижу и не понимаю, в чем дело. А ларчик просто открывался: этот Мог вообще НИКТО в среде серьезных специалистов. Все его воспринимают как эдакого полумошенника от кинологии. Собак у него нет, сам он как дрессировщик — посредственность. Но, чего не отнять, соловьем заливается знатно.

Спрашиваю о Пите. Ответ: «О да, это хороший судья, но как дрессировщик — никакой». Как же так?! Он же у нас проводит семинары по дрессировке!

Прописные истины, произносимые такими вот псевдозвездами, приводят нашу публику в экстатическое безумие. Очнитесь! Долго еще будем позволять относиться к себе как к стране непуганых идиотов?

Приезжает приглашенный специалист проводить семинар. Провел пять дней, уехал. Через три месяца его снова зовут. Он что, что-то новое за это время узнал? Или, может, слушатели уже все забыли? Если специалист соглашается приехать снова, значит, он плохо отработал в первый раз, недодал людям информацию, а потому немедля стоит гнать его в три шеи. Если семинаристы за три месяца все забывают, то, простите, зачем им вообще занятия? Мне возразят: люди хотят, чтобы специалист еще раз с их собаками отработал. Да, люди хотят, но в чем смысл такого рода семинаров? Специалистам понятно, что за пять-семь дней собака лучше не станет. Разумеется, пути решения проблемы опытный дрессировщик может показать за несколько минут, а вот потом наступает черед кропотливой работы в течение многих месяцев, а то и лет. Но в нашем случае совсем другое: все старания, труды, затраченные время и деньги — ради одной только фразы: «При подготовке к таким-то соревнованиям собаки работали с тем-то».

Да, работали. И что? Этот кто-то, он что — мессия? Бог? А может, просто человек, который рубит «капусту»?

Я сам неоднократно бывал на семинарах, где подобные деятели пару раз принимали собачку на рукав, сбрасывали. Счастливый владелец носился по кругу с собакой, держащей рукав в пасти, и считал, что деньги он платит не зря, что с ним работает не очередной западный разводила, а самый что ни на есть «супердресс», которому наши ваньки уж точно не чета, и пусть отправляются за своими лаптями, пока щи не остыли.

Поверьте, други мои, я учился у лучших. Не на показушных семинарах, а 24 часа в сутки, находясь в гуще событий. Работал как они. Ел, спал, жил как они. Я знаю, о чем пишу. Они смеются над нашей доверчивостью во все свои тридцать два зарубежных зуба. Мы для них — наивные дети, которых не грех и обмануть, жители банановой республики размером в одну шестую часть суши.

Теперь обратимся к нашим семинаристам. По весям и долам необъятной Российской империи разъезжают графья Калиостро кондового отечественного разлива. Вот едет некий господин на Урал. Уже раз пятый за последние годы. Устраивает там лагерь (пятый раз), проводит семинар (пятый раз), народ платит деньги… правильно, мои сообразительные, — пятый раз. Народ тренируется неделю или две, пьет, болтает. И так из года в год.

А теперь, внимание, вопрос: кто-то после такого рода семинара улучшил свой результат хоть на балл? Чья-то собака вдруг волшебным образом заработала? Были показаны некие чудодейственные методики? Вот, даже три вопроса получилось. Три вопроса — три ответа. Нет. Нет. Нет. Все как обычно, прошел такой семинар или не прошел — результат тот же. Прямо анекдот: «Меня вчера в парке изнасиловали, сегодня шла — снова изнасиловали, завтра опять в парк пойду». АЛОГИЧНОСТЬ.

Ну, тратит народ свои кровные деньги, мне-то что? Верно, мне ничего. Вот только не стоит возносить такого рода «осеменение» народного доверия. Хороший семинар тот, после которого у людей вырисовывается ясный и четкий путь, по коему им и необходимо идти. Хороший семинар тот, после которого дрессировщики или помощники вооружаются новыми методиками и могут их применить. Хороший семинар тот, после которого появляется возможность поднять на новый уровень качество подготовки. Кто-то против? По-моему, все только «за».

И снова процитирую Сидельникова.

«Покупатель платит всего за две вещи:

1. Решение своих проблем.

2. Удовольствие.

Что бы вы ни продавали: пирожки, автомобили, уроки английского или услуги инструктора, — покупателя на самом деле интересуют эти две вещи. Об этом нужно помнить всегда. Когда вы даете объявление в газету, когда вы думаете над дизайном своей визитки, когда вы отвечаете на телефонный звонок и когда вы проводите занятие. Покупателя больше ничего не интересует не потому, что он плохой и корыстный. Просто это его свойство и его право: думать о себе, о своих проблемах и о своем удовольствии. Таков он есть.

Представим себе, что вы один из лучших в стране специалистов по дрессировке минно-розыскных собак. Ваша деятельность в соответствующих структурах была благородной, почетной и полезной для общества. Теперь вы работаете на себя. Если вы расскажете клиенту о своей специализации, о том, какие сложные и важные задачи выполняли, он будет удивлен и восхищен. Возможно, он сделает вам комплимент. Возможно, он расскажет о том, какой замечательный инструктор ему повстречался, всем своим друзьям и знакомым. Но платить за это он не будет! Потому что ему непонятно, каким образом ваши успехи в дрессировке минно-розыскных собак касаются лично его. А вот если вы скажете клиенту, что в вашей практике был похожий случай проблемного поведения собаки (например, собака убегала от хозяина так же, как убегает от вашего потенциального клиента) и вы долго мучились, но решили эту проблему, то эта информация вызовет живейший интерес. Потому что речь идет о конкретной проблеме покупателя: его собака убегает. И он готов будет вам платить гораздо охотнее, чем лучшему в стране саперу-кинологу.

Вторая вещь, за которую готов платить покупатель, — это удовольствие. Человек стремится к получению удовольствия тем больше, чем меньше у него проблем. Но если решение проблем можно совместить с удовольствием, то клиент будет платить гораздо охотнее. Дрессировка должна приносить владельцу собаки удовольствие. Ему должен нравиться результат как каждого занятия, так и курса обучения в целом, ему должны нравиться условия, в которых проходят занятия, и ему должно быть приятно общаться с вами. Никаких негативных эмоций во время дрессировки собаки клиент испытывать не должен, вам нужно за этим внимательно следить. Все нужно сделать для удобства людей, которые вам платят. Заставьте клиента долго ждать, поставьте его в лужу из растаявшего снега, продемонстрируйте неуважение к нему или дайте возможность это сделать другому клиенту — и это занятие станет последним. Даже если есть прогресс в обучении, клиент уйдет от вас сразу, как только минимально решит проблему, с которой он обратился, если он не испытывает удовольствие от занятий. А если клиент испытывает дискомфорт, то даже серьезные проблемы у собаки не заставят его иметь с вами дело.

Не нужно врать человеку и хвалить собаку, если ваша оценка не соответствует действительности. Клиент всегда почувствует, что вы врете, и делу это вранье не поможет. Но с критикой будьте осторожны. Ни о каком удовольствии от общения с вами не будет идти и речи, если вы говорите клиенту неприятные вещи. Вам платят не за критику, а за решение проблем и удовольствие от процесса и от результата дрессировки.

Если вы рассчитываете регулярно получать от людей деньги, вам нужно четко представлять себе, какой товар вы продаете. Ваш товар — это услуги дрессировки. И продаете вы его на рынке дрессировочных услуг. Независимо от того, регулирует эту деятельность государство или нет, есть у вас диплом, сертификаты или лицензии или нет, независимо от признания вас профессиональным инструктором общественными организациями, государственными органами и конкурентами-коллегами, вы продаете услуги дрессировки, и вы продаете их на рынке этих услуг.

Абсолютному большинству клиентов все равно, признаны ли вы кинологическими федерациями, союзами, зарегистрированы ли вы в налоговой инспекции и пенсионном фонде, и даже не так важно, есть ли у вас диплом. Клиент покупает ваш товар, ориентируясь на рынке дрессировочных услуг, и его интересует, по большому счету, только, решите ли вы его проблемы и какое удовольствие он получит от процесса дрессировки собаки».

Так рассуждает Андрей Сидельников.

Часто встречаешь фразу: «он один из лучших (лучший из) дрессировщиков (помощников) в России (в мире)». Кто и как это определил?

Сделаю несколько предположений. Он лучший оттого, что именно он к нам приехал? Оттого, что у него собака (собаки) стали лучшими в мире? А может, он лично подготовил помощников, которые выступают на чемпионатах мира? Он сам там выступал? Проводились такие специальные соревнования среди дрессировщиков или помощников в России и он с огромным преимуществом победил всех? Нет? С чего тогда такие хвалебные характеристики? АЛОГИЧНОСТЬ.

Если мне во Франции говорили, что я лучший русский ЧА (человек атаки) французского ринга, правда ли это? Нет, ведь сравнивать меня не с кем. Среди русских я пока единственный. Выходит, когда мы говорим, что некто лучший или один из лучших, то должны четко представлять, о чем идет речь. Полчаса с любимой в постели и полчаса на раскаленной сковородке — это разное время. К чему это я? К тому, что все относительно. И надо установить точки отсчета.

На мировом уровне в России по большей части выступают с собаками не своими, не своей сборки, а с уже подготовленными и приобретенными животными третьего уровня. Хорошо это или плохо? Не мне судить, но не вижу здесь крамолы, это общемировая практика. Встает вопрос: так с какого перепуга некоторые бездари обсуждают меня? Типа: «Помощник по защите Фатин, конечно, неплох, но вот собак-то у него мало». Ответ мой чрезмерно любопытствующим будет таков: А у моих оппонентов много ли своих собак? Их нет и не было! Те, которых пытались довести до третьего уровня, рассыпались на стадии сборки. Имея приличные финансовые возможности и связи, нет проблем купить собак третьего уровня на Западе, а потом ходить и пыхтеть: «Какие у меня классные собаки!»

Каждый суслик мнит себя агрономом, а червяк — архитектором. Для тех, кто более утончен в литературных пристрастиях, — Шота Руставели: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны».

О дрессировке и спорте пишут и рассуждают многие люди, включая импортных словоблудов, которые до недавнего времени… торговали снаряжением. Но, видимо, от своих же бесконечных словесных недержаний они выросли сами над собой. Тактика отработана, главный принцип: что вижу, то и пою. Увидели два притопа, три прихлопа и мнят себя экспертами. Ничем не подкрепленные амбиции бьют через край. Народ читает, слушает и думает: «Ух, какие знающие, ах, как могут!» И ролики с чемпионатов мира размещают и комментируют, и что-то мудреное бухтят, и работу помощников оценивают, и советы раздают. Не иначе как глубоко в темах. А копни да вытащи на свет божий, так подобно червячкам из навозной кучи извиваются, мол, я не я и хата не моя, и вы меня неправильно поняли. Вот уж воистину: кто знает, тот молчит, а кто не знает — говорит. АЛОГИЧНОСТЬ.

Нормативы. Дождался я, когда наиграются в IPO в силовых ведомствах. Сейчас играют в KNPV. Но нашим-то не надо ничего, мы пойдем по пути плагиата, бездумного, дикого. Просто передерем, не задумываясь о том, что в действительности стоит за тем или иным упражнением.

Сейчас «догона», к примеру, в полицейском нормативе нет. Помощник, как в KNPV, обозначается и убегает, а в нашей интерпретации — уходит от собаки.

Вопрос: почему в KNPV помощник перед входом собаки переходит на шаг? Ответ: чтобы не травмировать себя и собаку.

Попробуйте побежать от некоторых собак с мощным входом и прыжком. К собственному ускорению приплюсуйте еще и удар собаки — в итоге помощник летит кувырком. Он и в спокойном шаге нередко устоять не может, а здесь бег. Значит, надо обезопаситься от травм. По этой же причине собаку ставят в левую часть тела, чтобы после фронтальной атаки собака на противоходе могла уйти под мышку помощнику, это помогает избежать травм обоих.

А у нас зачем сейчас помощник уходит от собаки? Что, в МВД РФ собаки как в KNPV? Хорошо хоть дошли до того, что в костюмах работать надо, а то недавно рукав IPO-шный был. На одном из семинаров я задал вопрос одному из отцов нового отечественного норматива МВД, почему помощник уходит от собаки и какой в этом смысл? Ответ поразил своей глубиной: чтобы смешаться с толпой! А где толпа? Этот вопрос поставил в тупик моего визави. Как в анекдоте. Товарищ лейтенант, танки! Взвод, в кусты? А где кусты? А где, товарищ полковник, танки? АЛОГИЧНОСТЬ.

 

Жесточайшая мотивация, или что значит «сорвать собаку»

Эту главу меня заставили написать два весьма интересных жизненных случая.

Вот первый.

На один из семинаров девушка привела переростка-«немчика». Начали с ним работать на 15-метровом резиновом поводке. Типичный агрессивно-трусливый экземпляр. Злобно скалится, пятится назад при фронтальном подходе, моментально отскакивает от помощника, стоит тому пошевелиться. Захлебывается хриплым лаем. В общем-то, все с ним было понятно, и мы начали работать.

Спокойно, не смущая кобеля, давали ему укусить и тихонько, чтобы не бросил хватку, раскачивали его на ноге или руке, затягивая в добычу. Лечить таких собак необходимо успокоением в хватке. И действительно, через некоторое время он стал входить спокойнее, перестал истерить, швыряться из стороны в сторону.

Добыть помощника

В конце занятия я объяснил проводнику в звании старшего лейтенанта полиции, что именно так — на привязи, на резине, спокойно, без фанатизма — необходимо заниматься с этим псом постоянно. Держать на привязи необходимо не менее полугода, никаких дальних пусков на задержание. На что она мне возразила, мол, это он так нервно работает только с ней рядом, а вот на фронтальной атаке с расстояния 50 метров у собаки нет никаких проблем.

— Хотите попробовать? — предложил я и добавил, что собака до меня не добежит.

— Легко! — был ответ проводника.

— Только не кричите на нее, — попросила она напоследок, когда я потрусил на исходную.

Собаку пустили, я шагом молча двинулся ей навстречу и за пятнадцать метров до нее начал размахивать перед собой руками. Собака остановилась, проводник подбежала к ней, пытаясь вдохновить на подвиг, но пес был неумолим: развернулся и пошел в другую сторону. Я извинился перед девушкой, напомнив, что она сама хотела проведения этого эксперимента.

«Ну, и что здесь такого? Ну, проводник глупый и самонадеянный, эка невидаль!» — произнесут пытливые читатели. Все бы ничего, да только девушка та в разговорах начала твердить, что собаку ее Фатин почти сорвал.

Случай второй.

Ехали вечером из леса, путь наш лежал через небольшой городок поселкового типа. На кольце, где мирно дремали маршрутки, ожидая припозднившихся пассажиров, шарилась стая бездомных собак. Все были рослые, здоровые, и почти половина — с подбитыми задними лапами, причем некоторые просто хромали, а пара-тройка вообще бегала на трех ногах. И как только мы поравнялись с этой шоблой, тут же с лаем вся ватага бросилась за машиной, причем некоторые реально хотели ухватить зубами колесо. Глядя с восторгом на эту картину, местная ребятня кинула нам вслед несколько яблок и с веселым улюлюканьем побежала за собаками.

А теперь представьте, какую необходимо иметь мотивацию собаке, чтобы, получив удар автомобилем на скорости, при которой собака становится инвалидом, она все же продолжала гоняться за машинами?!

И почему никому в голову не взбредет сказать после того, как собака попала под машину, что это водитель «сорвал собаку»? Он, может, и хотел бы сорвать, да не получается что-то.

Атака через препятствие

Желание кусаться

Мне доводилось работать с экземплярами, которые, получив сильное отрицательное подкрепление от помощника, естественно неумышленное, продолжали так же безумно атаковать. При этом ни дрессировщик, ни проводник не ныли и не стенали про какую-то якобы «сорванность» собаки.

Помню, меня поразил один эпизод. Работая во Франции с молодым кобельком в возрасте около года, принимал его с уклоном на фронтальной атаке. Он соскользнул с костюма, пролетел несколько метров, приземлился, развернулся и пришел в костюм нормально. Отработав, по команде проводника собака сделала отпуск и быстро вернулась к ноге. Хотел было продолжить тренировку, но комиссар ринга подошел ко мне, что-то поискал на земле и поднял кусок расколотого клыка. Попросил, чтобы проводник осмотрел зубы собаки, — тот подтвердил, что это у нее сломался клык. Вы думаете, тренировка была прекращена и проводник с негодованием и ненавистью покинул площадку, обвиняя меня в том, что я искалечил его животное? Как бы не так! Занятия продолжились, как будто ничего не произошло. Значит, дело, оказывается, не в срыве собак? Не в отрицательном подкреплении?

Вот, к примеру, работает пес с помощником. Кобелю три года, помощник неопытный — тренируем не собаку, а его. Делаем догон на резине, и помощник со всего маху плюхается на собаку, потом приподнимается. Пес выскакивает из-под него и, виляя хвостом, бежит, прихрамывая, к проводнику… Рассмотрим ситуацию с профессиональной точки зрения. Что мы видим? Картина весьма неприглядная. Собака бросила хватку, получив не самое сильное отрицательное подкрепление. Более того, она не продолжила атаку, выбравшись из-под помощника, а побежала к проводнику. Ей не хватило характера, мотивации.

Можно сидеть и рассуждать до бесконечности об этом эпизоде, искать кучу доводов в оправдание собаке, но мы-то с вами понимаем, что я прав.

Если ты хочешь чего-то достичь и дойти до истины, научись в первую очередь не лгать самому себе. Самый трудный поединок — это поединок с самим собой. Нам всем всегда хочется хотя бы перед собой быть в полном шоколаде. Вот когда научишься самому себе говорить правду, тогда дела сдвинутся с мертвой точки. Да, это больно и обидно, но это жизнь. Если собака подвела, не смогла воплотить ваши чаяния и надежды, значит такова истина. По крайней мере на сегодняшний день.

Теперь о мотивации. Еще в первой книге я писал, что если все время только играть с собакой, то при возникновении серьезной ситуации она провалится. Падение на собаку — ситуация не столь серьезная, но даже тут собака не справилась. С ней все время играли, хотя и вводили определенные элементы жесткости. Так хотел проводник. Мы ставили ей технику на игре и добыче, проигрывали с ней разнообразные ситуации, но плетью обуха не перешибешь. Если изначально нет жесткости в характере, то и результат не тот, который хотелось бы видеть.

Много, очень много идет разговоров о мотивации, о характере у собаки. Звучит это все красиво, гладенько так выглядит на бумаге, но в реальности настолько затуманено, что порой аж выть хочется от бессилия, от тщетных попыток вытянуть из собаки хоть какое-то подобие настоящей работы.

Вина здесь не только заводчиков, дрессировщиков, но и, увы, самой природы. Кто способен справиться с жесткой, агрессивной, смелой, самоотверженной собакой? Единицы. Значит, это товар штучный, значит, не для каждого. Если спрос такой маленький, тогда что взять с тех, кто вынужден работать с ширпотребом?

Мы разговорились как-то с одним заводчиком, который обожает сильных собак с характером. Обсуждали слабые и сильные стороны таких животных, и он мне рассказал историю, как к нему попал кобель 2,5 лет от роду, с которым он воевал три месяца, но так и не смог его обломать, отдал куда-то в ведомства, и там пса в конце концов пристрелили, когда он покусал очередного проводника. Это мне поведал здоровенный сорокалетний мужик, всю жизнь занимающийся собаками. Положа руку на сердце, я даже не представляю такую собаку. Жаль, что она не досталась мне. А может, не жаль? Может, и я бы не справился с ней и был бы посрамлен? Теперь уже не узнаешь.

Война с помощником

Пробиться и победить

В своей жизни ни разу не встречал собаку, которую захотел бы приобрести. НИГДЕ. Ни на чемпионатах мира, ни в спецподразделениях, ни в армии, ни в полиции. Для спорта — да, видел суперсобак, для практических целей — никогда.

Более того, если такую собаку приобретет обыкновенный человек для дома, для семьи, то она может стать миной замедленного действия. На мой взгляд, это равнозначно приобретению РПО-А «Шмель», уничтожающего при разрыве все живое на площади 50–80 квадратных метров. Для самообороны необходим перцовый баллончик, а мы все мечтаем о гранатометах.

На таких суперсобак нет реального спроса. Есть пустая болтовня, а вот спроса нет. На сегодняшний момент лишь несколько человек в России, спортсменов, именитых дрессировщиков, приобрели себе агрессивных доминантных собак для различных видов спорта. Кроме Авериных, имеющих «фашиста» Хрома, НИ ОДИН человек не справился с такой собакой и не получил от нее того результата, который планировал изначально. А ведь речь идет о самых известных персонах в мондиоринге, русском ринге, IPO. Теперь мы говорим о таких собаках для армии и полиции, где уровень подготовки проводников, инструкторов, мягко говоря, слабый. Кто с ней будет работать, кто ее будет дрессировать и тренировать? Значит, получается, что вроде как такие собачки нужны, а на практике работать с ними некому.

Только спрос рождает предложение. Есть спрос на дешевые малолитражные слабосильные автомобили — их выпускают, есть спрос на мощные внедорожники — они тоже в продаже, есть спрос на сверхскоростные «Бугатти» и «Мазератти» — пожалуйста. И именно маленькие, дешевые, экономные, для всех членов семьи автомобили выпускаются сотнями миллионов.

Убежден, бесконечные споры о сверхсобаках — всего лишь пустые разговоры, досуговое времяпрепровождение. Еще в первой книге я писал, что раздел послушания в спорте и повседневная дисциплина — это совершенно разные вещи. Огромная проблема даже у суперпрофессионалов кроется в том, что они не хотят этого понимать и видеть.

Приступают к работе со щенком с его раннего детства, не воспитывая повиновение и дисциплину, а сразу нарабатывая необходимые элементы из спортивной программы. Оттого, что нет безукоризненной каждодневной дисциплины, и все проблемы в дальнейшем. Так чего мы хотим?

Вся дрессировка состоит как раз в том, чтобы при разнообразных провокациях собака не смела ошибаться. Возьмите хождение рядом: не тот балет, который вам показывают на стадионе, а многочасовое, на десятки километров. Что мы делаем, когда замедляем шаг, внезапно меняем направление или останавливаемся? Мы провоцируем собаку на ошибку, которую тут же корректируем рывком поводка или разрядом тока от электрошокового ошейника. Мы ее провоцируем! Запомните это. Мы не играем по правилам собаки, не подстраиваемся под нее, а заставляем ее подстраиваться под нас, следить за малейшими нашими действиями. Собака для человека, а не человек для собаки.

Прямолинейная работа, когда все делается без провокаций и ошибок, приводит к тому, что собака становится неуправляемой в моменты возникновения любых шероховатостей. Если же собака агрессивная и доминантная, то справиться с ней впоследствии уже вообще нереально. С такими собаками каждая встреча превращается в борьбу, каждый выход с ними — это не шлифовка, а дрессировка. Таких собак никто в действительности ни содержать, ни воспитывать, ни дрессировать не хочет.

Это и есть простой ответ к сложной задаче.

 

Об авторских нормативах

Долго я не трогал тему всевозможных нормативов и всего того антуража, который окружает это, в общем-то, безобидное понятие.

Для беззастенчивого вымогательства денег из простого обывателя наши великие и необычайно продвинутые дрессировщики рыщут в поисках очередной фишки, чтобы привлечь внимание к своим эксклюзивным нормативам. Как в рекламном слогане: «Наш товар лучше, чем у других!» А на вопрос: «Чем же лучше?» — следует глубокомысленный ответ: «Чем у других!» Было бы смешно, когда бы не было так грустно.

Допускаю, что дрессировщики в угоду моде пытаются, не мудрствуя лукаво, идти по пути западных аналогов типа IPO или мондиоринга. Просто и честно. Спорт высоких достижений. Нормальная модная тема. Вопросов нет.

Но есть и другой подход. Взять и немного украсть там, немного здесь, немного переварить это все в своем воспаленном и амбициозном мозгу и громко заявить: «Я сделал нечто воистину гениальное! Теперь для дальнейшего разведения и определения генетических задатков достаточно пройти эти нормативы, и вы получите на свет собаку, о которой мечтали». Прямо философский камень нашли! Но проходят годы, десятилетия. Сотни собак сдали норматив, а потомство от них почему-то рождается со всем букетом проблем, присущих собакам, подготовленным и по другим нормативам.

Постепенно создатель очередного «гениального» творения становится криптозоологом. Наша современная отечественная кинология тоже не лишена своих утопистов. Но речь сейчас не о них и их адептах, прячущих за набором умных фраз собственную беспомощность и непонимание сути проблемы.

Для наглядности и доходчивости обратимся к обыкновенной общеобразовательной школе. В каждой школе, которая занимается по определенной программе, есть учителя. Уровень преподавания различен. Задатки у учеников тоже разные. Но один учитель и в сельской школе сможет выявить и развить их у талантливого ученика, а другой в самой престижной столичной гимназии — нет. Идем далее. Закончили детки школы, гимназии, лицеи. Каким образом определить, где есть истинные знания и талант, а где тупая зубрежка? Какая программа лучше, а какая хуже? Экзамены? Но, простите, все вопросы в билетах известны, и проблема только в заучивании правильных ответов. Одному для этого необходим месяц, другому — год. В конце концов каждый ученик экзамен сдаст. Пусть не на «отлично», а на «удовлетворительно», но сдаст. При такой системе мы не сможем определить на выходе, кто талантлив, кто усидчив, а у кого слабый преподаватель. Кто дает базовое обучение лучше, а кто хуже. Мы лишь определим, насколько хорошо тот или иной ученик выучил экзаменационный билет, да и то лишь отчасти. Соответственно, нет никакого смысла использовать такую систему для выявления необходимых задатков учеников.

Как же быть? И вот здесь на помощь приходят хитрые психологи, которые разрабатывают ТЕСТЫ, неизвестные ученикам заранее. Неизвестные по очень простой причине: если будет знать заранее, то смысла в их проведении нет.

Аналогия с собаками полная.

Например, израильтяне при покупке уже взрослых собак не проверяют у них наличие всевозможных степеней и сданных нормативов, ведь эти регалии не будут востребованы в будущей службе, а проводят ряд тестов и с их помощью определяют наличие либо отсутствие необходимых задатков. Вот описание лишь небольшой части: пуск на фигуранта в узком коридоре с кафельным полом, на котором слой воды в несколько сантиметров; атака в темном подвале, без проводника; обстрел собаки из огнестрельного оружия. Видите, ни о каких шутцхундах и тому подобном речи не идет. Необходимые природные задатки можно выявить, только предложив собаке не проигранную заранее ситуацию, а для этого вовсе не обязательно морочить людям головы разнообразными самодельными нормативами.

Теперь вернемся к нашим гениальным изобретателям нормативов. Что мы видим? На первых ступенях (стадиях, этапах, степенях и т. д.) — экзамены, на вторых — экзамены, а на третьих — ТЕСТЫ. Тесты и экзамены совершенно разные вещи, и смешивать все в одном «флаконе» по меньшей мере абсурдно.

«В чем лукавство?» — спросите вы. А все просто, как и любая разводка на деньги. Вам предлагается вступить в некий элитарный клуб, где его идейный вдохновитель расписывает вам, как здесь у них все круто и красиво, зрелищно и потешно, а главное, гарантирует высоченный результат. Вы вносите свои деньги, занимаетесь год, два, три, проходите первую ступень мастерства, затем вторую. Конечно, за большие деньги, ведь с вами же занимается великий и мудрейший. И все эти этапы большого пути преодолеваются, чтобы получить допуск на третью стадию, которая представляет из себя… И вот, прошу внимания, именно здесь вся суть разводки. Высшая ступень мастерства представляет из себя ОБЫКНОВЕННЫЙ НАБОР СМОДЕЛИРОВАННЫХ СИТУАЦИЙ с элементами стрессовых раздражителей. То есть, спустя годы и понеся большие финансовые затраты, вы пришли к тому, что великий собачий гуру предлагает вам то, что простой дрессировщик, обычный ремесленник — без заморочек, по вашей просьбе и желанию, без всяких умностей и систем на своей площадке и за ее пределами — элементарно сделает после простой базовой кусачки. Сделает, даже не подозревая, что он рушит великую систему кинологического отъема денег. Вот как в жизни получается.

Люди не любят чувствовать себя обманутыми, они с пеной у рта будут защищать путь, по которому прошли, в который верили, поддавшись увещеваниям очередного нормативщика. И трезво, с холодной головой взглянуть со стороны на всю эту абракадабру никто не хочет.

В последнее время наметилась очень интересная тенденция в прикладных соревнованиях силовых подразделений, увы, не кинологических. Содержание упражнений доводится до участников непосредственно перед стартом. Это сделано неспроста. Каждый боец умеет хорошо бегать, прыгать, стрелять, драться. Но он не обязан для допуска к прохождению тестов пройти ряд спортивных состязаний, получить там какой-то разряд, а лишь после этого принять участие в «скачках» (так именуют сами бойцы свои соревнования). Хороший спортсмен — это не то же, что хороший воин.

В предыдущей книге «Собаки специального назначения» командир кинологов украинской «Альфы» Спартак Викторович Логвиненко описывает программу, по которой готовятся его сотрудники в учебном центре. В ней прорабатывается огромное количество ситуаций и элементов, необходимых штурмовым собакам для будущей службы. Обратите внимание: вы не найдете там букета тех упражнений, которыми пичкают в нормативах, также там не будет стадий и ступеней мастерства и допусков к последующим тестам. Там описана подготовка собак для реальных боевых действий. Причем Логвиненко не утверждает, что все собаки, которые прошли его программу, являются генетически безукоризненными, а программка-то не в пример сложнее многогодичных степеней криптозоологов. Просто он со своими собаками несет боевую службу, а не разводит народ на деньги, и знает, что есть только один путь для постановки реальной работы собаки, оттачиваемый сотнями лет: ДИСЦИПЛИНА, БАЗОВАЯ КУСАЧКА, МОДЕЛИРОВАНИЕ И ПРОИГРЫВАНИЕ как можно большего количества ситуаций.

 

«Прикладуха» как вид мошенничества

Как только я слышу слова о прикладном применении или прикладной дрессировке собак, мне, как и Лермонтову, становится «и скучно и грустно». Отчего скучал и грустил Михаил Юрьевич, мы знаем примерно с четвертого класса средней школы, а вот отчего грустно мне?

Ответ прост. Не переносит моя тонко организованная, ранимая душа даже малейших признаков фальши и лицемерия. Так уж сложилось. Считаю, что если дрессировщик не в состоянии качественно подготовить собаку, хорошо и надежно вложить в нее базу, то не надо вместо этого заявлять себя неким элитарщиком. Типа у вас всех приземленный плебейский спорт, а вот у меня на площадке (уже смешно) сплошной, не прекращающийся в любую погоду эксклюзив. Только у меня вы получите настоящую реальную боевую собаку, которая без колебаний, страха и упрека сработает в любой ситуации. Посулы и обещания облекаются в пеструю обертку с суровым и вызывающим немедленное доверие названием — «прикладуха». Действительно, есть в этом слове что-то неподдельно грозное, мужественное, пропахшее многомесячным рабочим потом. Мрачные мужчины и их верные псы делают свое настоящее дело. А все остальные — так, погулять вышли.

Теперь просто и спокойно разберем, а существует ли она, эта пресловутая прикладуха?

В прошлом году автор этих строк был приглашен в одно серьезное спецподразделение для тестирования штурмовых (атакующих) собак. На полигоне была смоделирована ситуация встречного боя. Офицер спецназа и собака, прошедшая курс обучения по соответствующей программе, сражались с «террористом», роль которого играл ваш покорный слуга. На расстоянии семидесяти метров, ведя огонь на параллельных директрисах, выполняли упражнение. Нужно было пустить собаку на стрелка под прикрытием огня проводника. Работали боевыми патронами. Когда собака начала движение в мою сторону, дал короткую, на 3–5 патронов, очередь метрах в двух перед ней. По мере приближения собаки стрелял еще несколько раз и, когда до нее оставалось метра три, сделал длинную очередь на 8–10 патронов, отсекая собаку от себя. Закрываясь, выставил перед собой автомат.

Собака, столкнувшись с незнакомой, не отработанной с ней ситуацией, остановилась в нерешительности. Я, чтобы не срывать собаку, сделал движение назад и подставился под укус. Уже по ее входу в костюм понял, что БАЗЫ у животного нет вообще: собаку не учили кусаться, а сразу начали тренировать ситуативно. Ничего удивительного, этим грешит подавляющее большинство ведомственных подразделений. О своих выводах сказал проводнику, более того, предложил пустить собаку на себя без защиты, что и было сделано. Собака сделала укус в подставленную голую руку и тут же отпустила, смутившись.

Знаю, что именно в этом подразделении широко используется скрытая защита, но все же отсутствие хорошей БАЗЫ сродни отсутствию фундамента у дома: при первом же сильном воздействии конструкция, будь то строение или тренировочные методики, рассыпается, что и произошло в нашем случае. Добавлю только, что командир в описываемом подразделении толковый и выводы сделал правильные.

Но так происходит далеко не везде. Многие так называемые «прикладники» начинают бить себя в грудь и с пеной у рта доказывать, что спортивная (гражданская) дрессировка — фигня, без сомнений, а они, мол, готовят настоящих собак-убийц. Поверьте, я бывал во многих элитных специальных кинологических подразделениях мира. На поверку в лучшем случае оказывалось, что если и встречается нормального качества собака, то она работает не благодаря грамотным тренировкам, а вопреки. При этом все огрехи подготовки вылезают после первого же пуска.

Промежуточный вывод: никогда не верьте дрессировщикам, которые позиционируют себя как прикладники, подводя под это «болтологическую» основу и нескрываемо намекая на «суперрабочесть» своих собак. Рекламный трюк, не более того.

Однако прикладуха — очень заразное явление, и, как грибы после дождя, то тут, то там выскакивают на свет божий все новые и новые прикладники.

Спрос рождает предложение.

Есть для такого рода дрессировщиков великолепное название — «тряпочные дразнилы». Лучше и не скажешь.

Приехал как-то ко мне на занятия из соседнего города знакомый. Занимались с его агрессивно-трусливой «немочкой», вытягивая ее на проверку поведения. Разговорились. Не с собакой, а с товарищем. Он начал цитировать мне изречения некоего автора из Украины, который позиционирует себя как прикладник-реальщик.

Надо отметить, что на одном из семинаров мне уже ставили в пример постулаты данного писателя. Что могу сказать? Так, декларация о намерениях. Когда я попросил этого чудо-дресса опубликовать хотя бы несекретные методики, кроме невнятных рассказов о том, как он видит реальную подготовку собак и чем она отличается от спортивной, увы, так ничего конкретного и не прозвучало. Каша из каких-то ослоумностей, которые не выдерживают никакой критики.

Так вот, выслушав подобострастно цитирующего данного автора приятеля, разумеется, задал ему закономерный вопрос: видел ли он ролики работы данного писателя-дрессировщика или, может, знает, чем тот прославился на поприще кинологии, кроме небольшого эссе на тему «Трям-трям-трям, в бой ведет нас дед Абрям»? Ответ, как и ожидалось, прозвучал отрицательный.

Тогда возник у меня второй, на мой взгляд, не менее правомерный вопрос: о чем, собственно, разговаривать и к чему сотрясать воздух, если диагноз предельно ясен — очередной пустомеля написал брошюру?

Я, конечно, прекрасно понимаю такого рода людей. Сам могу долго и цветисто рассказывать о способах и приемах завоевания своего читателя и многократного увеличения числа приверженцев. Фишка в другом: никто не может проверить, насколько действительно велико мастерство дрессировщика и как на самом деле хороши подготовленные им собаки.

Представьте ситуацию.

Ходит такой прикладник по коттеджам и работает с собаками обнадеженных красивыми словами хозяев домовладений. За деньги, как мы все понимаем, работает. За совсем не смешные деньги. Окучивает грамотно, с чувством, с толком, даже кое-где с расстановкой. Лупит собаку кнутом, подставляет ей рукав или куртку костюма. Она рычит, кидается, хватает, треплет. Движуха, одним словом. Довольному хозяину кажется, что работа идет и его собака готова к реальной атаке на человека. Он уже и табличку предупреждающую нарисовал: «Осторожно, злая собака у меня теперь. Бойся, злоумышленник, обходи мой дом стороной, а не то…»

Извините, но я сегодня в роли сокрушителя надежд и срывателя розовых очков. Все не так. Это лохотрон.

Кто полезет проверять результаты труда прикладника? Никто. Представится ли собаке возможность продемонстрировать якобы приобретенные навыки? Маловероятно. Наш чудо-дресс об этом знает. Беспроигрышный вариант. Игра в одни ворота. Если сработает собака в экстремальной ситуации, значит, молодец дрессировщик. Не сработает — ну, надо было больше заниматься.

Можете вы представить себе, что пошли заниматься рукопашным боем в секцию, где, кроме тренера, спарринг-партнеров нет? То есть ни ваше мастерство, ни ваши умения проверить нельзя. Некому. Как в таком случае определить уровень профессионального мастерства самого тренера? А никак. Только поверить ему на слово.

Приблизительно такое происходит с реальщиками и прикладниками. Ведь если собака, как говорится, идет в спорт, то там ее навыки и подготовка проверяются очень легко. Чем лучше работает дрессировщик, тем «собраннее» будет собака, и наоборот. Вешать лапшу на уши ни собакам, ни людям не получится.

Что из всего вышесказанного следует? Простой и для кого-то нелицеприятный вывод: прикладники и прочая «реальная» братия — обыкновенные мошенники от кинологии. Воры на доверии у честных собаколюбивых граждан. Аферисты, прячущие свою некомпетентность, безграмотность, непрофессионализм за ничего не значащими пустыми терминами. Надо бы в специализированных изданиях публиковать портреты этих деятелей с описанием, чтобы люди не обжигались.

 

«Собака должна побеждать»

О, как же часто мы слышим эту фразу! Ее повторяют с маниакальным упорством как молитву, она закрепилась в умах людей. И я тоже, признаюсь, ее произношу всегда и везде, на всех своих занятиях. Вот только смыслы, вкладываемые в это выражение разными людьми, часто оказываются диаметрально противоположными.

Немного отвлечемся и рассмотрим несколько жизненных ситуаций, с которыми каждый из вас сталкивается сплошь и рядом.

Жесткий вход и помощник на земле

Приходилось ли вам в детстве отбирать у кого-то игрушку? Ну, не скромничайте, за истечением срока давности этого проступка можете смело признаться. Так или иначе через эту процедуру проходили все: или у кого-то отбирали, или кто-то отбирал. Кто-то из потерпевших отдавал игрушку безропотно, кто-то дрался с наглецом. В упорной борьбе не всегда побеждало добро.

Как в анекдоте. «Два мальчика кидали с крыши дома тухлые яйца в прохожих. Злой мальчик попал один раз, а добрый три раза, потому что добро всегда побеждает».

Будем считать, что все мои читатели подвергались нападению и, давая отпор, отвоевывали свою игрушку назад, то есть побеждали. Если нет, то побеждал мальчиш-плохиш. В любом случае победу одерживал сильнейший. По характеру ли, силе, смекалке, наглости — не важно, но это был сильнейший.

В условиях дикой природы долго ли протянет особь, которая не сможет оказать достойное сопротивление хищнику? Не имеет значения, что помогло победить — сила ног, характер, чутье, опыт или что-то еще, — важно, что побеждает тот, кто смог противопоставить жертве или хищнику нечто, что привело к успеху. Была борьба, а потом — победа.

Обратим свой взор к армии. Если во время войны народ не сопротивлялся, то его государство было просто захвачено; если шли напряженные бои, то одна из противостоящих сторон побеждала. Можно сказать, что Советский Союз захватил Германию? Нет, это была тяжелая, изнурительная война, и мы победили. И день 9 мая называется Днем Победы. А можно ли сказать, что СССР победил прибалтийские государства? Нет, никто не сопротивлялся, просто их захватили.

Война на хватке

Заграждение из предметов не препятствие для хорошей собаки

Теперь вернемся к нашим четвероногим друзьям. Можно ли назвать победой укус рукава, вложенного в пасть подбежавшей собачке? Или укус услужливо подставленного костюма?

Производится пуск собаки. Она бежит на помощника, стоящего на месте либо бегущего на собаку или от нее, в данном случае не столь важно. Собаке не нужно преодолевать никакого сопротивления, не надо пробиваться, надо только отвисеться на костюме. Нет никакой борьбы до хватки. Это победа или все-таки простой захват несопротивляющегося противника (партнера)? Конечно, захват, какая уж здесь борьба, ее и в помине не было.

К чему все сказанное? А вот, знаете ли, бывало, смотрю на каком-нибудь семинаре на собачку, которая изначально никуда не хочет бежать кусаться, и вижу, что ей ничего не надо, ей страшно. Подползает такая собака с горем пополам к помощнику, а он и так подставляется, и этак. А на мой вопрос, зачем помощник поддается собаке, следует какой ответ? Правильно… «Собака должна побеждать!»

Никак иначе. Только побеждать. И снова я завожу старую шарманку с песней о том, что победить можно только в борьбе, а если горе-дрессировщик не научил эту собаку бороться за свою добычу, то нечего на помощника пенять. Дружите с мозгами.

Кстати, не путайте «поддавки» с термином «доработать собаку». В случае «доработки» надо чуть поддаться собаке исключительно в педагогических целях: чтобы она не погасла, пробиваясь через преграду. При этом собака работает, стремится, борется, воюет и в результате побеждает.

Для чего мы на тренировках даже с академическими нормативами создаем собаке разнообразные ситуации и даем вначале ошибиться, а уж потом победить? Никто не задумывался о том, что, используя определенные методики, мы включаем собаку именно в процесс победы?

В этой книге описано много разнообразных упражнений и методик. Обратите внимание: ни в одной вы не встретите поддавки, ни в одной.

Собака всегда получит свой приз, только преодолев сопротивление. Все взаимосвязано, ненужных деталей нет. Сможет ли ваша собака долго бороться и пробиваться, если она физически слаба? Или нетехнична? Или нетренирована? Сможет ли такая собака победить? Не сыграть с вами в поддавки, а реально бороться и победить? Конечно, нет. Так отчего же идут бесконечные разговоры об одном-двух пусках на тренировках?

Сможет боксер отработать 12 раундов, если он на тренировке работает один-два? Сможет спринтер быстро пробежать 100 метров, если он будет делать один-два подхода на своей дистанции? Сможет собака работать должным образом, если она с тренировки идет менее уставшей, чем на тренировку?

Почитайте откровения великих спортсменов. Каждая тренировка у них проводилась через «не могу», на пределе возможностей. Эти атлеты стали чуточку быстрее, сильнее, выносливее, а тот, кто уходил с тренировки бодренько, работал не напрягаясь, так ничего и не достиг.

При этом, конечно, мы не забываем, что есть такое понятие, как восстановление. Оно должно быть эффективным и своевременным. Собака должна уходить с тренировки, когда у нее еще есть желание работать, но сил для этого уже почти не осталось. Только тогда вы сможете получить настоящего спортсмена. Или воина, кому как нравится.

Мне надоело читать стенания на тему «Ах, наши собаки не были готовы к такой динамичной и агрессивной работе помощников!». Конечно! Как собаки будут готовы, если их никто не готовил? А смешней всего выглядит ситуация, когда, даже видя воочию, как собаки «разваливаются» на ходу, все равно продолжают работать с ними прежними методами. При этом еще и возмущаются, мол, им другие тренировки не подходят. Вместо того чтобы спрашивать, в чем причина, народец ищет проблему в следствии. Ну, нас этим не удивишь, вон сколько умников из МВД РФ сетуют на слишком быстрых и жестких помощников. В жизни, поди, все под собак подставляются.

Бегают горе-дрессы и инструкторы по кругу, гонят брак, а на закономерные вопросы об отсутствии выхлопа пеняют на заводчиков: вот дайте нам материал, мы уж сделаем. Свежо предание…

 

Собаки специального назначения в литературе и жизни

Подавляющее большинство западных и отечественных авторов склонно идеализировать ведомственных собак. Рассказы о каких-то сверхумных и подготовленных псах, применяемых в невероятно засекреченных подразделениях, периодически мелькают в современных изданиях. Чаще всего подобные истории не имеют под собой никакого фактического подтверждения, а являются лишь плодами больного воображения журналистов. Такие «услуги» в вопросе подготовки четвероногих воинов скорей вредят, нежели помогают. Начитавшись и наслушавшись чьих-то бредней, люди начинают мучить и уродовать братьев своих меньших. Логика ведь проста: если где-то существуют подготовленные собаки, так и мы не «Шиком» бриты.

Среди офицеров Альфы. Д. Фатин второй слева

Есть и другая крайность — полное неприятие мохнатых бойцов. Что интересно, люди, отдавшие всю сознательную жизнь воспитанию и обучению служебных собак, сами не верят в эффективность их применения. Доводы в защиту такой нигилистической позиции приводятся весьма сомнительные: «Если мы этого не знаем или не делали, значит, этого не может быть». Согласитесь, этот «железобетонный» аргумент не выдерживает никакой критики.

Еще одним распространенным заблуждением является то, что все грехи приписываются заводчикам. Всевозможные эксперты обрушиваются на них с критикой и клеймят позором. Вопрос между тем не так однозначен. Проблемы, часто большие, в стане людей, призванных давать нам собак с хорошими задатками, конечно, есть, но огульно обвинять их было бы неправильно.

Хочу чуть подробнее остановиться в этой главе на вопросах литературы по дрессировке. Во время переговоров с генеральным директором крупнейшего издательства, ежегодно выпускающего в свет миллионы экземпляров книг по интересующей нас теме, я был несказанно удивлен некоторым его рассуждениям. На мое замечание, что методики публикуемых авторов в подавляющем большинстве не стоят даже ломаного гроша, он довольно глубокомысленно возразил: «Но ведь они признаны!» На вопрос, кем признаны, мой собеседник ответить так и не смог.

Литература по дрессировке находится в параллельной плоскости с самой дрессировкой. Они друг с другом, по определению, не пересекутся никогда. Для руководителя издательского дома авторитетами являются чиновники от кинологических союзов и федераций, которые с помощью «литературных негров» строчат свои бредовые наставления. Для меня же — простые дрессировщики, каждый день, в любую погоду выходящие со своими маленькими учениками на площадки по всей России.

Самое интересное, что когда пишущая братия повествует о послушании, то это еще куда ни шло. Но когда бестолковые, абсолютно далекие от специфики применения собак чиновники публикуют учебные пособия по спецподготовке, тут уж душа моя наполняется негодованием. Причем где-нибудь во вступительной части обязательно упоминается какой-нибудь подполковник или майор из заштатного отделения ЗЦКС, который «поделился с автором своими рассуждениями».

Первое, что любой молодой офицер, попадая в часть, слышит от своих сослуживцев: «Забудь то, чему тебя учили в военном училище!» К сожалению, так было и так есть. Это касается всех военных без исключения, будь то танкист, десантник, моряк или кинолог. Преподаватели в вузах весьма отдаленно представляют себе обстановку, царящую в войсках. Моя жизненная позиция в данном вопросе такова: автор может писать от своего имени только о том, что испробовал сам, или о тех событиях, участником которых он непосредственно являлся. Если авторы будут придерживаться этого правила, то в прикладной литературе пустых произведений не будет.

Предвижение в боевом порядке

Отработка действий в боевом порядке

Когда читаешь тексты некоторых авторов, с упоением расписывающих фантастические подвиги четвероногих воинов, то предаешься унынию от их некомпетентности и верхоглядства. Не должны люди, считающие себя глубокими специалистами в области дрессировки, скатываться в мифологию и популизм. Мне, например, доводилось читать про собак, которые десантируются с вертолетов в море и в аквалангах плывут к берегу под водой, а затем вместе с боевыми пловцами выполняют задачу по уничтожению замаскированного вражеского штаба. С тем же успехом можно было написать о сухопутных боевых дельфинах!..

Очень интересно знакомиться с материалами о случаях оперативно-боевого применения собак спецслужбами. Люди ясно и четко представляют то, о чем они пишут. Никакого бреда, все логично: отрабатывали прием во время учебной специальной подготовки на базах и полигонах, в боевой ситуации собаки его выполнили, враг повержен, все спасены. Вот это подход. Вот это тренировки.

Работа на параллельных директрисах

Приучение собаки к спокойной реакции в работе с группой СпН

Попытаюсь объяснить, на чем в действительности основываются «героические подвиги» наших четвероногих братьев. Подробно об этом я уже писал в книге «Собаки специального назначения», когда вел речь о моделировании и проигрывании с собакой наибольшего количества сценариев, по которым могут развиваться события, так называемая ситуативная дрессировка.

Чтобы вы наглядно представили то, о чем я говорю, приведу пример. Во время Великой Отечественной войны полковые разведчики, прежде чем идти в тыл немецких войск за «языком», проводили целый комплекс мероприятий. В том числе и тренировки по 12–14 часов в сутки не менее 7–10 дней на местности, почти полностью соответствовавшей тому участку, где им предстояло осуществить операцию. Так было в реальности, но вы хоть в одном фильме видели нечто подобное? Прошу обратить внимание: это были подготовленные, обученные, закаленные бойцы, но каждый раз сотни вариантов развития событий в предстоящей операции моделировались и проигрывались. Мы это знаем из свидетельств участников тех далеких событий, они дожили до победы и вернулись к своим семьям, а те, кто поступал иначе, погибли уже на первых заданиях, соответственно, не поведав нам, как не надо делать. Истина жизни порой бывает очень жестока.

Возможности применения собаки в боевой ситуации достаточно ограничены. Она не может сказать себе «НАДО» и выполнить вашу команду в заранее не проигранных обстоятельствах. Исходя из знаний зоопсихологии и выстраивается вся дрессировка, включая специальный раздел. Сначала нарабатываются необходимые навыки, а уж затем они привязываются к специфике будущей службы. Только в случае, если тот или иной элемент выполнялся сотни раз на разнообразных тренировках, есть уверенность в его успешном использовании в реальной ситуации. Подход к животному, как к солдату, который обязан выполнить приказ, изначально не имеет смысла. Командиры, в подчинении которых находятся соответствующие структуры, должны это знать и помнить. Собака — величайший помощник человека, но для ее уверенной работы необходимы постоянные занятия.

В середине девяностых годов, увлекаясь восточными единоборствами, мы с приятелем объездили большую часть бывшего СССР. Узнав из надежных источников о каком-нибудь мастере, в курсантские короткие отпуска неслись сломя голову к великому учителю. С радостью и юношеским трепетом заходили в очередной подвал, переоборудованный под спортивный зал и… Никто нас не ждал! Это повторялось раз за разом с пугающей закономерностью. Никто ничего не показывал, не рассказывал, не объяснял!

Схема нашего приема была практически одинаковой, будь то в Риге, на сборах, проводимых Тадеушем Касьяновым, в Смоленске, в зале Михаила Фролова, или спустя годы в Праге, в секции бразильского джиу-джитсу. Нам предлагался только спарринг с самыми сильными учениками. Самое интересное, что не было ни одного случая, чтобы мы оказались битыми. Постоянный практический опыт с разнообразными противниками, армейская рукопашная подготовка, включавшая в себя и самбо, и бокс, и каратэ, и штангу, — все это приносило хороший результат. Затем, уже в войсках, будучи инструктором рукопашного боя, я многое смог дать своим ученикам из взвода повышенной боеспособности (ВПБС). В реальных поединках и происходит истинное обучение и моментально расставляются приоритеты.

Я затронул тему собак специального назначения, так как считаю, что кое-что понимаю в подготовке именно атакующих собак. Так вот работа собаки против человека тоже своеобразный вид единоборства. Когда мой четвероногий воспитанник дает сбой в атаке, у меня возникает чувство стыда и злости, как будто это я сам где-то сплоховал и смалодушничал.

Когда собака в специальном подразделении во время разведывательно-поисковых рейдов находит схрон с оружием, это прекрасно, честь и хвала ее проводнику или дрессировщику! Когда МРСочка делает сидку на мине, это тоже великолепно. «Наркушница», нашедшая пакетик с дурью и этим, возможно, спасшая чьего-то ребенка, достойна только восхищения. Но почему вы забываете о том, что мохнатый «штурмовик», пущенный в помещение, где засели бандиты, способен сберечь жизни многих бойцов вашего подразделения?

Имеется определенный цинизм в том, что я сейчас скажу: «Нет большего праздника, чем ЧП в соседнем подразделении». Мою фразу с легкостью подтвердит любой командир любого ведомства. Хороший воин обладает здоровой долей хладнокровия и цинизма, иначе ему место не на войне, а в библиотеке. По большому счету, положа руку на сердце, командиру наплевать, если собака не найдет схрон с оружием или пакетик с «наркотой»; но если погибнет его подчиненный, то это уже беда. Не надо мне в ответ говорить о долге и совести. В пограничных войсках КГБ СССР политико-воспитательная работа была поставлена на должном уровне. Чем это закончилось, вы все видите и ощущаете на себе и по сей день. Вот только не катит «толстовщина» и всеобщая теоретическая забота о ближнем в бою. Безотносительное общее благо и хорошие дела, как правило, не приносят пользы. Поспрашивайте за рюмкой чая у ребят из соответствующих подразделений, о ком они заботятся в секунды огневого столкновения с противником. Точно уж не о светлом будущем нашей прекрасной Родины! Закон войны прост.

Скажите, какие еще вам нужны примеры и доказательства, чтобы понять всю серьезность вопроса о необходимости подготовки собак для силового задержания?

Процесс обучения и тренировки хорошего четвероногого воина требует от проводника и дрессировщика много сил и средств. Характер собаки играет одну из ключевых ролей. Из трусливой особи хороший специалист подготовит МРСку, ПСку, НСку, но это, по определению, невозможно сделать для атакующей собаки.

Если такая собака в момент атаки лает, скалится, рычит, всячески показывает свою злобность, но при этом избегает открытого силового контакта, это явный признак трусости. Трусливая собака с плохо сбалансированной «нервухой» не может быть атакующей! И прикрывать собственную некомпетентность и безынициативность рассуждениями и пустыми словами — не лучший выход из положения.

 

Что такое «классика»?

Жаркий летний день. Несколько десятков девушек и юношей толпятся в ожидании своей очереди на экзамен. Нет, они не поступают в институт и потому не листают нервно тетради с конспектами и не прячут шпаргалки по карманам, а с надеждой смотрят на своих четвероногих воспитанников, мысленно обращаясь к их мохнатому богу, чтобы тот придал их собакам сил и уверенности на предстоящей кусачке.

Экзамен принимает высокий видный полковник, какой-то там начальник какого-то отделения, с регалиями и бравадой во взгляде. Курсантам, в общем-то, все равно, кто он и откуда, главное, что именно он выставляет оценки, и в данный момент на нем «свет сошелся клином». Помощники «полкана» — «двое из ларца», неодинаковых с лица, преподаватели школы, которые на протяжении полугода вдалбливали знания в головы этих учеников.

Индийский «классик»

Пройдет несколько дней, и, получив свои долгожданные дипломы, разношерстная (в прямом и переносном смысле) братия разлетится по просторам необъятной России. Кто-то, вернувшись, напишет рапорт на увольнение и, сдав должность, с содроганием будет вспоминать свою бестолковую службу или учебу. А кто-то выбьется в начальники и сам когда-нибудь приедет в альма-матер для приема экзаменов. Но для начала надо пройти сегодняшнее испытание.

Экзамен начинается. Строгий проверяющий по списку вызывает учеников. Тридцатипятиградусная жара изматывает и зверей, и людей. Собаки не справляются, не могут догнать помощников, а те, в свою очередь, выделывают кренделя, убегая и отбрасывая собак и не давая им кусаться. Полковник раздражен и недоволен. Но сейчас обкатывается норматив, который сочинял он сам с группой таких же уважаемых «специалистов».

Полковник не скупится: «двойки» сыплются как из рога изобилия. В эти мгновения ему и в голову не может прийти, что он ставит «неуд» самому себе. Его бесит абсолютно всё, но больше всего «эти идиоты помощники», которые своими увертками и убеганием не дают собакам укусить. «Не иначе насмотрелись всей этой фатинской лабуды, притащенной в нашу тихую гавань ведомственной кинологии из дурацких западных рингов», — ворчит про себя полковник.

Но все когда-либо заканчивается, и показательная порка всему курсу тоже, наконец, прекращена. Довольный, видимо, собой начальник какого-то там отделения в каком-то там городе направляется к остальным членам комиссии, с которыми вместе прибыл на эту проверку. Еще издалека он пятой точкой чувствует что-то неладное: председатель комиссии и его свита уж больно пристально наблюдают за его приближением.

И как только полковник завершает усердный доклад об «успехах» студентов, старший начальник неожиданно разражается в его адрес несусветной бранью. Достается всем, а в особенности тем, мягко говоря, «идиотам», которые составляли «этот дурацкий норматив». Выводы сделаны…

Но у автора норматива свое мнение на этот счет.

— Неет! Идиоты тут как раз помощники, — рассуждает он, уже сидя в уединении и плюясь теплой водкой. — Это их вина: не могли нормально принять собак!

Еще одна рюмка залпом — и к какому-то там начальнику какого-то там отделения приходит озарение:

— Ну конечно! Для моего норматива мне нужны «классики»!

Помнится, я совершенно случайно в разговоре с одним мною уважаемым специалистом услышал словосочетание «помощники-классики». Попробовал уточнить: кто такие, где тренируются, ареал обитания, фамилии, явки, адреса. Знаю помощников IPO — высший класс работы в рукаве, помощников французского ринга — высший класс работы в костюме. Это эталонная работа, которая никем из специалистов в мире не оспаривается. Думал, имея лицензии помощника в мондиоринге и французском ринге, что знаю о помощниках почти все. Ан нет! Существуют, оказывается, еще какие-то «классики». Судя по термину, там, где они водятся, должен присутствовать и некий вид спорта или норматив, доселе неизвестный и имеющий название «классический». Поскольку разговор у нас шел о работе в костюме, обсуждался ведомственный раздел, то, может, это «классический ринг»? Я ломанулся к компьютеру, набрал в поисковике «классический ринг» — и… ничего; «классическая работа помощник»… и тоже ничего. Что ж за «неведома зверушка»?

Озадаченный столь интригующим названием, стал потихоньку выспрашивать. Вдруг все об этом уже давно знают, а я, дурачок провинциальный, ни о чем таком даже не слышал.

Друзья-товарищи, знакомые и просто приобщившиеся, профессионалы и лузеры смотрели на меня после моих вопросов о классическом ринге и классических помощниках, как на, мягко говоря, не совсем здорового человека. Кто-то задумчиво крутил у виска, кто-то посматривал на мобильник, имея плохо скрываемое желание набрать номер психиатрической бригады и предполагая, что Фатин заработался, а может, и того хуже: стукнулся (стукнули) головой (по голове) где-нибудь на семинаре.

В опасных расспросах, грозивших мне долгим лечением в «Ганнушкино» или на «Канатчиковой даче», прошло несколько месяцев. Я уж было потерял всякую надежду познать классическую работу помощника в классическом ринге, и тут, как всегда и бывает, вмешалось провидение.

В 2010 году в Смоленске на выставке Российского союза владельцев немецкой овчарки я встретил своего старинного друга и наставника Сергея Николаевича Бондарева. Обсудив насущные вопросы и дела сердечные, обмолвился мимоходом о классиках. И, о чудо, Бондарев воскликнул: «Я знаю, кто это!» В сей благословенный миг затрезвонили небесные колокола, на меня спустилась благодать неземная, и, открыв рот, я с упоением внимал.

— Классики, — начал Сергей Николаевич, — это такие помощники, на которых в свое время мы надевали старую армейскую дресску. Под нее для усиления поддевали телогрейку, а то и две. Давали в руки прут (им они лупцевали собаку), и потом эти помощники бежали от собаки, растопырив руки в стороны. Мы пускали собаку, и она на догоне прыгала на капюшон. Лобовой атаки тогда не было и в помине.

— На капюшон? — недоверчиво переспросил я.

— Да, на капюшон. Под него надевали еще шапку-ушанку с завязанными клапанами. Помощник падал. Это нравилось генералам, очень нравилось. Они всегда были довольны нашей работой.

— А где тренировались классики? — пытался я узнать секреты мастерства.

— Нигде, это были залетчики со всего конвойного полка.

— А руки-то зачем растопыривали? — не унимался я, боясь пропустить основное в технике классиков.

— Руки? — переспросил собеседник, и, ненадолго задумавшись, пожал плечами и предположил: — Может, улететь хотели?…

Мне сразу вспомнились стихи:

Вот так я и узнал, кто эти загадочные существа «классики», которых в советские времена и в МВД, и в КГБ, и в армии было пруд пруди. Это залетчики (достаточно сильно провинившиеся военнослужащие срочной службы), на которых надевали дресскостюм, шапку-ушанку, выдавали прут и приказывали: «Беги, Форест, беги!»

Но они хотели улететь, как в песне:

Не лети от собаки — умрешь уставшим.

 

Что такое «видеть» собаку?

В речевом обороте человека большое количество слов. Люди с их помощью пытаются, а иногда даже умудряются доносить свои мысли и взгляды до других людей. Один из постулатов НЛП гласит: если мы говорим одними и теми же словами, это не означает, что думаем мы об одном и том же. Не будем затрагивать всю сленговую составляющую «умностей» кинологического мира, а просто разберем еще один термин.

«Видеть» собаку. Что вкладывается в смысл данной фразы? Чтобы не отклоняться от логики повествования, будем докапываться до истины вместе.

Для примера возьмем невымышленного персонажа по имени… пусть будет В. Ну не А. же его, в самом деле, называть! Пришел В. в один из ринговых клубов столицы, привел своего… Кого? Сейчас модно брать малинуа, поэтому пусть будет мали. Нам с вами все равно, а любителям породы, глядишь, и бальзам на душу. Ходил-ходил наш В. со своим слабоватеньким «бельгийцем» на занятия, да потом обленился и просто отдал его на дрессировку с передержкой. Надоело гонять в другой конец Москвы, да и процесс дрессировки увлекал его довольно слабо, поэтому все эти девайсы, приемы, подходы, методики ему были весьма не по душе. А дрессировщик оказался хороший, и он медленно, но верно вынимал из кобелечка даже немного больше, чем в того заложила сама природа.

Под давлением выявляется сущность собаки

Спустя какое-то время малинуа начал показывать сносную работу. Аппетит приходит во время еды, и наш герой решил пройти с ним первый уровень мондиоринга. Простимулировал как следует дрессировщика, и собаку начали готовить к сдаче норматива, которая успешно состоялась. Видимо, решив для себя, что в ринговом спорте он всего уже достиг, В. направил свои стопы в другую дисциплину: ему стал «интересен» IPO. Схема работы с собакой осталась прежней, а именно: покупка собаки, передача ее на передержку с дрессировкой, подготовка к сдаче, сдача.

В ход идет бато

И пришел он на семинар, где очередной кино-гуру вливал в уши благодарным слушателям сакральные знания о «величии» теории стоматолога Райзера с приличествующей в таких случаях обязательной программой в виде приема собачки внатяг на рукав, сброса рукава и пробежки по кругу проводника с собакой. И тут наш кинолог… (Да, а что здесь удивительного? Пожалуй, кинолог. Как ни крути, собаки-то у него есть — и в мондиоринге, и в IPO)… Наш кинолог вдруг прозрел! Чудо свершилось! Он «увидел» и понял собаку. Конечно, понял по-своему, то есть заниматься самостоятельно он не стал. А зачем? Он и так теперь все знает. Он же два дня на семинаре у импортного шамана побывал. И открылся у него доселе дремавший третий глаз. И стало ему доступно сверхвидение собаки. И понял он, какие процессы происходят в этой самой собаке и как она из одной фазы переходит в другую. Лишь не совсем уловил для себя, а размер она при этом не изменяет? А то для наглядности очень бы хотелось. Хорошо, ну если не размер, то хотя бы цвет — ну, пожалуйста!

И увидел В., как у собаки агрессия сменяется разочарованием, а затем радость и счастье плавно перетекают в депрессию, а любовный порыв сменяет маниакальная стадия! Что, нет такого у Райзера? Есть, читайте внимательно. И откроется вам, как одно из психологических течений, зародившееся в прошлом веке, а именно бихевиоризм, немецкий зуботехник трансформировал и распространил на собак.

Вскоре на очереди Фрейд. А чего?

— Вот ты суслика видишь?

— Нет…

— И я не вижу, а он есть!

У помощника всего 15 секунд, чтобы проверить собаку на прочность

Затянул в борьбе на хватке

Теперь давайте поговорим серьезно.

Что же такое «видение» собаки, ее понимание? Существуют нормативы, в которых работа помощника не шаблонна и не стереотипна. Хотя говорить о полной свободе выбора не приходится. Конечно, в той или иной степени условности присутствуют везде — где-то их больше, как в академических нормативах типа IPO, французского ринга, где-то меньше, как в мондиоринге, бельгийском ринге. Но все же это спорт, и уйти от каких-то рамок нельзя.

Из всех вышеназванных нормативов самым стереотипным является IPO, не буду углубляться в вечную дискуссию: IPO или ринги. Везде есть свои плюсы и минусы. Собака первична. Здесь речь пойдет о другом.

Селекцию помощников придумали не зря. Именно на таких соревнованиях оценивают работу тех, кто будет впоследствии помогать судьям и вскрывать недостатки собаки, показывая ее качество, ее внутреннюю составляющую. Значит, такой помощник должен досконально знать правила, иметь великолепную физическую подготовку и в совершенстве владеть всем арсеналом технических приемов.

Приведу пример для наглядности.

На Чемпионате мира среди бельгийских овчарок — 2009 один из помощников разыгрывал с Хромом фронтальную атаку: дрался с собакой, грузил ее, но собака по свистку отпустила помощника сразу и не потеряла баллы. Тогда на догоне помощник изобразил жертву: отдался на растерзание собаки, вел себя пассивно, затянул Хрома, и тот, увлекшись, потерял две секунды на отпуске. Вот это — «видение» собаки.

Соревновательный помощник действует против собаки всегда.

Я являюсь селекционированным, то есть прошедшим отбор соревновательным помощником мондиоринга и французского ринга. Знаю, какие приемы могут быть использованы против собаки, а значит, могу показать такую работу собаке и с помощью разнообразных методик убрать выявленные изъяны в ее подготовке. В этом отношении мне гораздо легче, чем тем, кто занимается с собаками, но не знает, что же будет вытворять с ней сильный и жесткий противник.

Если помощник не способен увидеть у собаки, работающей против него, пороки в подготовке или в качестве самой особи, то он не сможет пройти отбор. «Чучело», которое не выполняет установку судьи, никому не нужно. Хороший помощник «читает» вашу собаку еще до того, как она к нему подбежала.

Пример. Идет собака стремительно, у нее хорошая скорость… Так как я сам на тренировках неоднократно разгонял откровенных слабачков, пулей влетающих в помощника, то моя задача собаку притормозить, чтобы она начала со мной воевать с открытыми глазами, а не зажмурившись в прыжке. В такой ситуации можно сделать следующее: двинуться навстречу собаке, размахивая перед собой трещоткой. При этом я смотрю на реакцию собаки, и, если вижу, что она начинает притормаживать и ставить ушки, выказывая тем самым признаки сомнения, я буду продолжать такое воздействие. Если же мое поведение на собаку не произвело впечатления, то я пропускаю собаку, чтобы погасить ее скорость.

Далее следует несколько вариантов.

Если я занимаюсь с собакой, то движения мои будут от нее. Прикрываясь «барражем», даю собаке возможность разогнаться и попытаться пройти мою защиту на скорости.

Если я с собакой воюю, то иду на нее, заходя ей за хвост, не давая времени и расстояния для разгона. Я нависаю над ней, давлю ее, отжимаю от себя палкой, смещаюсь вбок, делаю все, чтобы не дать себя укусить. Если она пытается прихватить меня, то резким движением сбрасываю ее. Это война, здесь нет поддавков.

Предположим, собака пробилась. Тогда я сразу же начинаю ее загруз: наношу удары, накрываю собаку, лезу руками в пах, под лапы, под челюсть. При этом все время чувствую, как она ведет себя в хватке: у собаки начинает трястись челюсть, она рычит, скулит, вздрагивает, убирает лапы, ложится на бок — я ищу у нее «ахиллесову пяту». У меня есть 15 секунд, чтобы сбросить ее с хватки. Все происходит очень быстро. Гораздо быстрее, чем вы прочитали эти строки. Нащупав искомую ниточку, я начну «разматывать» собаку и буду давить до тех пор, пока не отберу у нее баллы. Но здесь важно оставаться джентльменом по отношению к ней. Если не удалось выявить порок, значит, надо себе в этом признаться. Я за честную игру в рамках правил. Это прежде всего спорт, и в чести честная игра. Грязные приемчики знакомы любому мало-мальски работающему помощнику, с их помощью обокрасть животное на баллы не составляет труда. Суть в том, чтобы, не нанося ущерба здоровью собаки, не выходя за границы правил, отработать так, чтобы выполнить свою миссию.

Собаку собирали годами, она прошла тысячи атак, с ней работали разные помощники, ее готовили к нашему с ней противостоянию, а у меня есть только несколько секунд, чтобы прочитать ее и найти, где же у нее «кнопка». Вдумайтесь в соотношение временных величин: годы тренировок и секунды на поиск «самого слабого звена».

Нет идеальных собак, у каждой есть своя слабина. Мне важно в этой ситуации, как отобрать у нее баллы: отогнать, не давать кусаться, делая уклоны, заставить бросить хватку или затянуть ее, чтобы она, забыв обо всех командах, билась со мной не на жизнь, а на смерть либо просто убивала мою безвольную «тушку». Мне важно показать судье СЛАБОЕ место собаки. Именно от того, как я исполню свою партию, будет зависеть истинное представление о животном.

Если же идет тренировочный процесс, то у меня в запасе десятки методик и приемов, чтобы подобрать ключик к собаке и научить ее легко преодолевать предложенные мною заграждения, держать давление и выходить победительницей из поединков. И чем богаче и разнообразнее у меня техника, тем больше шансов у такой собаки побеждать в предстоящих схватках. Собака растет от боя, но собаку к этому бою надо готовить, с ней необходимо заниматься. Жесткая работа с неподготовленной собакой со стороны выглядит как избиение ребенка.

Мне встречаются на практике горе-дрессировщики и помощники, которые, надев костюм, почем зря уродуют своих собак. Они думают, что работают в стиле французского ринга или мондиоринга, — жалкое зрелище. Наверное, эти люди тоже уверены, что «видят» собак. Умение читать собаку и видеть ее — это быстрота и точность, с которой помощник или дрессировщик определяет слабые стороны того или иного животного, и обладание необходимым арсеналом технических приемов и методик, чтобы эти слабые стороны собаки исправить. Другой трактовки данный термин не имеет.

 

Несколько слов о лицемерии

Более чем уверен, что именно эта глава вызовет наибольшее неприятие у отдельных читателей. Но из песни слов не выкинешь.

Начну с разглашения секрета Полишинеля: все бьют собак. Ну, или почти все. Для сокрытия этого действа придуманы слова-зонтики типа «жесткая коррекция».

Лицемерие сплошь и рядом, все об этом знают, все этим пользуются, и все делают вид, что ничего из ряда вон выходящего не происходит. Как и все остальные свои утверждения, готов проиллюстрировать и это. Расскажу несколько случаев из своей практики. Может быть, для кого-то они станут поучительными.

Работая на Западе в одном из клубов, я был свидетелем следующей картины. Собака после команды на отпуск зависла на хватке, рядом стоящий проводник пристегнул поводок, раскрутил собаку вокруг себя и со всего маху ударил ею о бетонный парапет, затем подвел животное снова ко мне, и мы продолжили выполнение упражнения. Через несколько дней уже в другом клубе, когда собака, перепрыгивая через препятствие, сбила несколько раз подряд планку, дрессировщик буквально забил ее ногами на глазах у десятка спортсменов. И в первом, и во втором случае все сделали вид, что ничего не происходит. Лишь когда совершенно посторонние, мимо проходящие люди начали останавливаться и глазеть на избиение, дрессировщик его прекратил. Спустя несколько месяцев уже совсем в другом городе, но тоже на Западе, я видел, как именитый мэтр дрессуры молотил бамбуковой палкой по морде привязанную на коротком поводке собаку до тех пор, пока она не завалилась на спину, сдаваясь. На семинаре другой мэтр с мировым именем рассказывал, как он подвешивал особо жестких собак на дерево и те висели там до тех пор, пока не испражнялись. После чего он их снимал, и они уже хорошо его слушались.

На Чемпионате мира бельгийской овчарки — 2009 в Чехии мы с Игорем Авериным сидели на берегу реки в тридцати метрах от стадионов, где шли различные соревнования. Мимо нас с завидной периодичностью проходили проводники со своими собаками. Направлялись они в кусты, буйно растущие вдоль реки. Не успевали ветви кустарников скрыть исчезающие в зелени силуэты, как оттуда раздавались характерные звуки, очень напоминающие удары по собаке и сопровождающиеся взвизгиваниями. После чего проводник выходил с собакой, которая, как заправский вышколенный солдат, шла рядом, преданно заглядывая в глаза.

На тех же чемпионатах мира собака не должна ходить в удавке, парфорсе или электронике, за это положена немедленная дисквалификация, но… там же десятки павильонов и ларьков предлагают весь ассортимент инквизиторских «прибамбасов». Одних ЭШО (электрошоковых ошейников) десятки моделей на любой вкус и размер: хочешь — на основание хвоста, хочешь — на пах или на шею. Строгачи с заостренными звеньями и с закругленными, всевозможные удавки, даже из кевлара. Только деньги плати. Переиначивая название известной книги, «ярмарка лицемерия» во всей красе.

Летом 2009 года один телемагнат попросил меня помочь ему найти собаку для охраны загородного дома. Я обратился к своему приятелю за границей, и он привез в Москву «немку»-трехлетку рабочего разведения с IPO-3. Хорошая жесткая сука, которую он держал для себя, но, увы, она была пустой и не давала щенков. Игорь Аверин взялся ее поставить на костюм и переключить на новых хозяев. Когда начались занятия, обнаружилось, что собака, кроме левого рукава, не идет никуда. Бились с ней два месяца каждый день, пока не слепили что-то удобоваримое. Впоследствии узнали, что до этого, на тренировках в Германии, если она промахивалась и кусала за незащищенное место, ее били нещадно, не только током от ЭШО, но и палкой.

Дрессировщикам и помощникам не очень нравится, когда собака делает хватку вместо рукава в плоть. У любительниц такого рода работы отбивают эту охоту самыми жесткими и радикальными методами. Да, вы правы, Америку в этих рассказах я никому не открываю. Все это и без меня известно каждому…

Человек — существо разумное. И хотя многие примеры из жизни опровергают это утверждение, я надеюсь, что с основной частью населения планеты дело обстоит именно так. Человек понимает (должен понимать), что существуют законы, что нельзя их нарушать. А за нарушение последует наказание. Но, несмотря на это понимание, криминал есть, и никакой самый жесткий закон людей не останавливает. Более того, человек — единственное существо, которое обладает навыком моделирования. Вся наша наука, культура, творческая активность основаны на том, что мы строим модели. Мы можем представлять различные ситуации и исследовать мотивы поведения других существ. Но горе, как известно, бывает от ума, так что, если посадить на вершину скалы человека и собаку, зверь будет вести себя гораздо умнее. Собака может, конечно, инстинктивно напугаться при виде пропасти, но, не замечая прямой угрозы, просто постарается отбежать подальше. Человек же моментально мысленно смоделирует ситуацию: представит, как он летит, сорвавшись вниз, услышит страшный хруст, с которым будут ломаться его кости, почувствует горе родных и близких и, как следствие, испугается гораздо сильнее собаки. Человеку присущ так называемый «инстинкт скаутинга», то есть особенность все проверять на собственной шкуре. Получается, что даже разумный человек, обладающий недюжинным интеллектом, совершает ошибки, порой фатальные.

А теперь скажите мне, пожалуйста, каким образом объяснить собаке на догоне, что, когда помощник убегает от нее и вынужден смотреть перед собой, идти ей надо только в рукав, а не в ногу? Абсурд — ведь нога-то ближе, и зачем высоко прыгать, если можно ухватить прямо перед собой?

Умники скажут, мол, на то ты и дрессировщик, чтобы самому думать, как себя обезопасить. За мою безопасность не волнуйтесь, о ней я позабочусь, а вот как мне подготовить собаку, чтобы на испытаниях и соревнованиях она не дурканула и не стала хватать за причинные места слишком ретивого помощника, который не так позиционировал руку, а может, и не позиционировал вообще, выполняя указания судьи.

Если случилось, что собака на самом раннем этапе пошла не туда, ее стоит откорректировать. Да так, чтобы на всю жизнь отбить охоту кусать куда-либо, кроме как в рукав, если идет разговор о таком нормативе. Что нормальный дрессировщик и делает — собака должна получить сильное отрицательное подкрепление, чтобы запомнить неправильное место укуса в атаке. Чем? Скажем, нетравмоопасным ударом стека по морде. Чтобы неповадно было. Ой, как негуманно! Конечно, гуманнее, чтобы она рвала дрессировщика, помощника и на соревнованиях кусала, как и куда ей захочется.

Если удар — это негуманный способ коррекции, то что же тогда гуманно? Электрошоковый ошейник? Хорошо, поговорим об ЭШО.

Как-то Барт Беллан, гениальный дрессировщик и в прошлом хороший спортсмен, ныне распространитель ЭШО разнообразных типов, показывал новейшие разработки в этой области. Он демонстрировал на руке Игоря Аверина десятки режимов работы новейших образцов. Они и вибрируют, и пищат, и чего только не делают: от легкого пощипывания до ощутимых ударов током. Без сомнений, Барт — гений. Он с такой же легкостью может показать дрессировку с использованием мячиков или кроссовок, носков или дорожных конусов. Все зависит от того, что ему необходимо прорекламировать. Насмотревшись на его чудеса дрессуры, люди покупают ЭШО, пристегивают их к своим собакам и начинают жать на пульт. И это, скажу я вам, на порядок страшнее любых ударов и другого прямого физического воздействия. После неумелого обращения человека с электроникой собака восстановлению не подлежит. И не производители виноваты, а потребители.

Как-то российский шоумен и автогонщик Николай Фоменко сказал, что автомобиль — страшное оружие, и вне автодрома надо ездить на нем очень осторожно, ведь автомобилем вооружены настоящие сумасшедшие. Подобным образом и вполне гуманный приборчик с десятками функций и возможностей в руках, мягко говоря, идиотов превращается в оружие массового поражения. И назвать добрым словом владельца или дрессировщика, цепляющего на собаку сразу три ЭШО (под хвост, на пах, на шею) и, как на пианино, давящего на клавиши, подгоняя собаку на быстрый отпуск, а потом на быстрый возврат, — язык не повернется.

Но спорт — это «быстрее, выше, сильнее». Кто не знает, знайте: спорт — это не здоровье, это не физкультура, это жестокая работа, никого не щадящая. Лишь так можно победить и чего-то достичь, а иначе ты в вечных аутсайдерах. Не готов пахать? Тогда не иди в спорт, лежи на диване вместе с собакой и смотри телевизор, попивая пивко. Собаке тоже можешь немного налить, чего уж там…

Но я отвлекся. Значит, ЭШО — это негуманный способ коррекции.

Что остается? Парфорс? Строгий ошейник?

Строгие ошейники используются очень давно. Такие ошейники надевали рабам. Этот вид наказания во все времена считался очень болезненным, от рывка надсмотрщика звенья ошейника впивались в плоть так, что темнело в глазах. Не верите? Наденьте такой ошейник на себя, попросите дернуть и почувствуете, как это отзывается на живом теле.

Вся парфорсная дрессировка основана на одном принципе: вызвать боль и стресс, чтобы собака старалась их избежать и выполняла то, что от нее требуется. И хотя все это облекается в симпатичную обертку, на самом деле радужного здесь мало. Вследствие рывков звенья ошейника впиваются в шею собаке, ей больно, у нее наступает стресс. Собака выполняет прием не потому, что хочет, а потому, что за непослушание последует болевое воздействие. Вы когда-нибудь видели шею собаки, которую хотя бы неделю тренировали с использованием парфорса, даже с закругленными концами? Вся кожа в дырках, кровь запекается, и на ощупь вы чувствуете десятки ранок и шишек. Такое воздействие очень сильно физически травмирует собаку.

Одна сумасбродная девица мужланской внешности, дымящая, как ругающийся матом паровоз, попросила меня показать на ее замученной восточнице, которая должна была превратиться в штурмовую собаку, элементы парфорсной дрессировки. Собака через несколько минут впала в запредельное торможение от рывков строгачом. Но этого хозяйке показалось мало, и еще минут пятнадцать она изгалялась над бедным животным. Типичный пример, когда в руки совершенно случайного человека в дрессировке попадает парфорс.

Значит, парфорс — это негуманный способ коррекции.

Удавка?

Удавку, так же как и парфорс, используют очень давно. Конечно, начали с людей. Вы будете удивлены, но довольно быстро было замечено, что, если человека придушить, его воинственный напор и задор сходит на нет всего за несколько десятков секунд и, придя в себя после обморока, даже самые буйные становятся покорными. Чтобы человек отключился, достаточно душить его буквально 20 секунд. А если прием работает на человеке, то что мешает производителям соответствующих девайсов перекинуться на собак? Сейчас удавки любых типов и цветов, вплоть до гламурных нежно-розовых, в распоряжении владельцев и дрессировщиков всего мира. Рывок удавкой малоэффективен, это же не парфорс. Собак душат, чтобы они пришли в чувство и прекратили непослушание. При этом у собак мы имеем такой же букет негативных последствий воздействия удавкой, как у людей: удушье, струбцина (это такая полоса на шее от удавки), боль в гортани, проблемы с дыханием и так далее. Один очень знаменитый кинолог из Франции даже учил меня правильно душить собаку. Это, оказывается, тоже целое искусство. Не стоит хвататься за сердце, я лишь процитирую селебрити от кинологии:

— Дмитрий, душить собаку надо следующим образом: взявшись за конец удавки, тянуть необходимо вверх к ушам. Если вам надо собаку привести в чувство, то вы ее зажимаете со спины ногами, берете удавку и, удерживая, тянете вверх. Собака будет пытаться избавиться от удавки, но вы тяните и держите ее тело ногами. Она начнет биться в конвульсиях, может испражниться, но отпустите ее лишь тогда, когда она перестанет активно трепыхаться. Это где-то секунд через 30–35. Собака будет приходить медленно в себя, сразу начните с ней ласково разговаривать и хвалить ее.

Вот такая хладнокровная техника удушения с последующим позитивом.

Значит, удавка — это негуманный способ коррекции.

Всем любителям потрепаться насчет гуманности в спорте или в армии еще раз предлагаю надеть себе на шею подогнанный по размеру парфорс и попросить кого-нибудь как следует рвануть. Желательно, чтобы это был кто-то из кинологов, тех, у кого рывок поставлен. А ставят они рывок очень хорошо. На первых порах привязывают к поводку бревнышко, и курсант рывком это бревнышко должен к себе притянуть. Пятидесятикилограммовые собаки после хорошего рывка летят по воздуху несколько метров. Запомнили ощущения?

Это еще не все. Наденьте на себя ЭШО. Как? А вот так: на шею, на пах и к анусу приставьте электроды. И пусть вам последовательно хотя бы на средней мощности пошлют разряды в шею, потом в пах, и — чтоб бежали быстрее — в анус. Запомнили ощущения?

Понравилось? Продолжаем. Переходим к удавке. Пусть кто-нибудь ее рывочком затянет на вас секунд на тридцать, зайдя со спины. А когда вы отключитесь и испражнитесь (в этом не сомневайтесь), приведет вас в чувство нашатырем. Чуть не забыл: после этого с вами ласково и нежно поговорят. Но ответить вы не сможете. Да что там ответить, вы даже слюну сглотнуть не сможете: гортань вся распухнет.

И в окончании экзекуции финальным аккордом попросите дать вам по лицу расщепленной на восемь частей бамбуковой палкой. Сверху вниз, скользящим ударом.

Надеюсь, вы поняли, что же такое жесткая коррекция, и больше никогда в жизни не станете говорить всякие глупости и прятаться за словами. Высокие достижения — это мечта многих, и вы выбираете трудный путь, идя к своей мечте.

 

Собака растет от боя

В первой книге я неоднократно уже писал, что мои тексты — это лишь размышления и предложения. Это мои собственные наблюдения, а не аксиомы. Мои книги не являются руководством к действию, а служат некой направляющей силой, побуждающей вас взглянуть на вопросы дрессировки несколько по-иному, предлагающей вам стать мыслящими исследователями, а не бездумными наблюдателями.

У нас в России система тренировки собаки коренным образом отличается от той, которая принята у тех же французов. Какая из этих систем лучше, а какая хуже? Давайте рассуждать вместе.

Каким образом у нас работают кусачку? Собаку привязывают к дереву (столбу), делают три подхода по три-пять укусов с перерывом 15–20 минут и отпускают. Пусков может быть один или два. Эта методика основывается на том, что собака может погаснуть, поэтому на пике возбуждения следует занятия прекратить. Своя логика в таких рассуждениях есть. Но… Задаю вопрос: какую цель мы преследуем при тренировке собаки? Ответ: мы тренируем собаку, чтобы она стала сильнее, чтобы могла держать большее давление и до хватки, и после, чтобы она могла дольше бороться и побеждать. Да, все правильно.

А когда мы тренируемся, чтобы достойно пробежать три километра, то сможем ли мы преодолеть эту дистанцию, если на тренировках будем бегать три раза по пятьсот метров с паузами и отдыхом? Вряд ли. То-то! А сможем ли мы отжаться от пола сто раз, если в процессе тренировок будем делать только пять подходов по двадцать повторений? Тоже вряд ли. А сможем мы провести 12-раундовый поединок по боксу, если будем на тренировках работать три раунда? Не сможем.

Думаю, вы поняли, к чему я веду. Собака не станет сильнее, если она будет тренироваться вышеуказанным методом. Тогда что делать? Ответ лежит на поверхности: вырабатывать собаку за один подход полностью, чтобы желание у нее оставалось, а вот сил уже не было. Здесь многое зависит от дрессировщика, он должен очень хорошо чувствовать, когда собака еще может работать, а когда ей уже достаточно. Более того, в работе с собакой давление и до хватки, и после от тренировки к тренировке должно постепенно увеличиваться.

Собака растет от боя. Помнить это важно. Порой дрессировщики боятся нагружать собаку, предполагая, что она может слететь с хватки. Доля истины в этом есть, но если из занятия в занятие делать одно и то же, то сильнее собака не станет. Этот момент принципиальный. Даже слабая собака станет гораздо сильнее, если ее постоянно закалять и тренировать. Психика тренируется подобно мышцам. Вспомните, как ваша собака боялась подняться по лестнице или прыгнуть с бума, но если вы повторяли с ней это упражнение сотни раз, то она вообще не воспринимает такого рода раздражители. Нечто подобное происходит и во время работы на кусачке. Прессинг увеличивается, собака преодолевает его гораздо спокойнее и вскоре вообще перестает на него обращать внимание. Это истина. Вся тренировка построена на адаптации мышц и психики к сверхнагрузкам, на доведении навыков до автоматизма. Это возможно лишь в случае постоянного роста нагрузки. Процесс нельзя искусственно ускорять, но и тормозить его тоже не стоит. Нужна золотая середина. Где же она?

Вот это и должен определить дрессировщик. Именно он варит кашу под названием «базовая кусачка». Но очень важно не перегнуть палку. На всех своих семинарах, показывая, как быстро собака может прогрессировать, если к ней правильно подобрать методику, я предупреждаю и отговариваю от соблазна идти такими же темпами дальше. На семинарах определяется всего лишь путь, и по нему необходимо идти медленно и вдумчиво. Это как фундамент у строения: ошибешься при закладке, и исправлять построенное будет несоизмеримо сложнее и затратнее.

Но, постепенно увеличивая нагрузку, вырабатывая полностью за один подход собаку, мы делаем ее крепче, сильнее, выносливее. Именно так и никак иначе. Дрессировщик должен ясно и четко представлять себе, что он делает с собакой. И если прогресс остановился, необходимо поменять методику, а может, и вернуться назад.

Ленты как элемент давления

Война и борьба на хватке

Золотое правило гласит: «Чем больше собака стоит на привязи на тренировках, тем сильнее она становится». Я подпишусь под каждым словом. Не спешите собаку тестировать и проверять. Вы даже не заметите, в какой момент может произойти срыв и надлом. И тогда все, что пройдено и вложено до этого, может в одночасье разрушиться, собранная с таким трудом и затратами собака посыплется на пустяке. Глупы те хозяева, которые уверены в своих собаках на сто процентов. Человек все равно умнее собаки и найдет способ ее обмануть.

Вспоминается случай с великолепной собакой третьего уровня французского ринга по кличке V6 («Вэсикс»), которую приобрел один человек. Он был уверен в своей собаке, которая была прекрасно (на тот момент, не сейчас) подготовлена. И вот на семинаре по мондиорингу Филипп Могез легко убежал на конвое от собаки, использовав для побега стул. Проводник, не зная нормативов ни французского ринга, ни мондиоринга, решил, что собака, которую он приобрел уже готовой, легко сможет справиться с Могезом. В принципе, так оно и случилось бы, ведь Филипп довольно возрастной помощник… Но (в отличие от амбициозного и необразованного проводника) он знал, что французский ринг — академический норматив, не то, что мондиоринг. Во время побегов в ФР не используются предметы, а соответственно, собаку можно легко «обокрасть» именно на конвое. На месте проводника собаки я бы предложил хитрому Могезу попытаться «обокрасть» собаку в рамках правил ринга. Увы, через край бьют амбиции у людей, а не у собак.

Мое правило гласит: никогда не опускать собаку, ведь она ни в чем не виновата. Это человек ее создал такой, какая она есть, трусливой или смелой, пассивной или агрессивной. Собака — это продукт воздействия человека. Природа здесь ни при чем. Но людишки, пытающиеся через собак воплотить свои комплексы в жизнь и доказать свою крутизну, имеют очень опущенный вид, когда собаки вдруг отказываются от борьбы. Кто виноват? Да уж, конечно, не собаки.

Почти на каждом моем семинаре, независимо от места проведения, появляется некий экземпляр, который с демонстративным видом, обозначающим, что мы все здесь полная лажа, собирается показать нам, как собаки должны работать. Результат традиционно плачевен. Собаки «разваливаются» так, что потом собирать их заново необходимо месяцами. Это происходит по многим причинам, включая и отсутствие у собак хорошей базы, фундаментальной подготовки.

Попробуйте просто ради эксперимента посмотреть, как собаки отработают, если вместо трех подходов по пять укусов сделать один подход пятнадцать раз. Бьюсь об заклад, что выдохнутся и будут еле живы.

Занимаясь по предложенной мной методике, вы вскоре увидите, что на пятнадцати пусках собака даже не запыхается. Все правильно: она становится более тренированной. Здесь вопрос вот еще в чем: дрессировщики сами не готовы работать в таком режиме, им гораздо легче действовать по старинке, с отдыхом между подходами. Судить их не стану. Это тяжелый труд, и мы не всегда делаем то, что необходимо, ограничиваясь тем, что возможно.

Я не призываю всем завтра бросить свои методики и ломануться к новому методу, нет. Просто, комбинируя подходы или готовя собаку к какому-либо мероприятию, можно использовать и мои наработки и советы. Тем более они испробованы на практике.

 

Еще раз о работе в ударном наморднике

Уважаемые читатели, расскажу я вам еще одну интересную историю. Несколько лет назад мне довелось присутствовать на занятиях элитного спецподразделения службы безопасности. Офицеры боевых управлений работали против собак. Если спецназовцы были в дресскостюмах, то пуски собак проводились без намордников, если офицеры были в спортивной одежде, то собаки работали в намордниках. Так как занятие имело целью обучение работе против собак, то, соответственно, никто с животными в поддавки не играл. Собак били и ломали. Противостояние. Кто кого. Совсем не игра, а самая что ни на есть жизнь.

Так вот, если при работе на собаке не было намордника, то борьба была более-менее равная, но как только на собаке появлялся намордник, все заканчивалось двумя-тремя ударами. Животное отступало, шансов у него не было никаких.

Мне приходится в этой главе повторяться. В первой книге я предостерегал от наивной веры в то, что работа собаки в ударном наморднике есть серьезный боевой элемент. Откуда это пришло именно к нам? Из западных роликов. Бездумное копирование и, конечно, коммерция, куда же без нее…

Собака атакует на погашенной скорости, противник наносит ей удар на противоходе

В бельгийском ринге есть несколько элементов с ударным намордником, в частности охрана вещи, но помощник, не защищенный костюмом, весьма просто и эффективно гасит вход собаки ладонями. Никаких травм, проверяется бдительность собаки.

Но… бизнес есть бизнес. Деньги рулят. Намордники производят, а значит, их надо продавать. Россия — еще не освоенный в этом плане рынок. Да, очень тяжелый на раскачку, но все же очень привлекательный. И здесь бывшие эмигранты из СССР, рекламируя западную продукцию, быстренько пытаются заполнить пустующую нишу. Цены запредельные — толку никакого. Но спрос есть, следовательно, будет и предложение. И не важно, что, вопреки рыночным правилам, спрос формируют те же люди, которые немного погодя сами предложат вам товар.

Я сам раздарил этих намордников уже десяток и знаю, что все они валяются и пылятся у людей дома после пары-тройки занятий. Бесполезная вещица, никому не нужная. Протестировать собаку можно и в обыкновенном наморднике, а платить сотню евро барыге-фарцовщику за сомнительное удовольствие как-то не очень хочется.

В полиции некоторых государств действительно предусмотрены ограничения в применении собак, в том числе связанные с использованием намордников. Поэтому за рубежом в подобных тренажах и экипировке есть некоторая необходимость. Согласно действующему закону «О полиции», в России собака применяется со снятым намордником. Вопросы есть?

 

Будни человека атаки

В конце марта 2010 года я прибыл на вокзал Парижа, где меня встретил высокий здоровый черный мужчина с походкой и повадками дикой кошки. Он подошел ко мне и, протянув руку, спросил: «Дмитрий?» В ответ я, протянув свою, поинтересовался: «Херве?» Так состоялась моя первая встреча с легендой французского ринга, величайшим человеком атаки, дрессировщиком, тренером Херве Мавуангой. Самый известный чернокожий помощник французского ринга, мировая знаменитость, чью работу я изучал часами, просматривая многочисленные ролики в Интернете, теперь стоял рядом и улыбался.

Тренировки начинались в девять часов утра и заканчивались в полседьмого вечера. Пять дней в неделю.

В первое утро, пока какие-то собаки на площадке делали послушку и прыжки, Херве, взяв на поводок недомерка по кличке Жоки, внешне больше напоминавшего питбуля, чем малинуа, пригласил меня пройти на небольшую огороженную часть площадки, где размещались разнообразные снаряды для аджилити. Отойдя от меня метров на десять, Херве пустил Жоки… Уже лежа на земле, я понял, что собака пришла в костюм. Такой скорости и силы удара на входе мне до сих пор видеть и ощущать не приходилось. Последующие пять-семь пусков имели столь же плачевный для меня результат. Собака преодолевала метры до меня с огромной скоростью, вбивалась живым снарядом, снося меня с ног. Через какое-то время падать я перестал, приловчившись к технике и скорости своего четвероногого учителя. Мы еще сотни раз работали с Жоки, но именно в те первые мгновения пребывания на площадке я понял смысл фразы: «Помощника учит собака».

Он действительно меня учил, этот маленький, крепко сбитый, скоростной, жесткий, великолепный, бескомпромиссный пес. Он, наказывая за малейшую неточность, учил меня читать собаку на фронтальной атаке, учил правильно ставить ноги, чтобы не остаться инвалидом, как великий Жакопит. Он день за днем отдавал мне свои навыки, делая меня сильнее, быстрее, находчивее, внимательнее, грамотнее и выносливее. Этот пес в два с половиной года имел третий уровень и был продан к моему приезду на остров Мартиника за пять тысяч евро. Великолепный учитель и бесстрашный воин. По большей части именно ему я обязан своими достижениями и навыками.

Дмитрий Фатин и Херве Мавуанга

Следующим моим преподавателем стал хороший техничный пес Абас. В отличие от Жоки он был более вдумчив. Возраст около пяти лет, участвовал во многих соревнованиях и изведал на своем веку не один десяток хороших помощников. Он не несся сломя голову на фронтальной атаке, а спокойно приближался, внимательно глядя на манипуляции ЧА. Как только человек делал обманное движение и ускорялся в обратную сторону, пес тут же превращался в живой снаряд, моментально нагоняя его. Более того, Абас был поставлен на все тело, и заранее угадать, куда пес сделает хватку, было практически невозможно. Именно он пришел мне в лицо на второй день наших занятий.

А дело было так. После первого пуска Абас пришел в правую ногу чуть выше колена. Я попросил повторить пуск, решив, что приторможу его трещоткой и сделаю манжет левой рукой, одновременно выдернув из-под него правую. Встал в низкую стойку, выставил перед собой трещотку, и… когда оставалось метра два, он, не ставя уши и не притормаживая, выпрыгнул в лицо. Шансов увернуться в таком положении не было никаких. Ударив в верхнюю губу, он не сделал хватку, а прошел у меня, к тому моменту сбитому с ног ударом, над головой. После чего схватил сзади за плечо в области подмышки. Это был первый пес, от которого я не успел убрать лицо. И, казалось бы, где? Во французском ринге, где бытует мнение, что собаки все честные и работают только в костюм.

Херве во время занятий

Французы не привыкли работать на износ, поэтому рассечения губы было бы вполне достаточно французскому помощнику, чтобы минимум на месяц прекратить занятия. Но мы сделаны из другого теста, поэтому, заклеив рану простым скотчем, я продолжил тренировку. Смешно, но эти мои действия настолько поразили воображение французов, что, куда бы мы потом ни приезжали, все смотрели на меня как на диковинку: ну надо же, пропустил собаку в лицо и еще работает. Чудны они, в самом деле! Но Херве Мавуанга родом из Конго, и французские охи и вздохи его не трогали.

С Мавуангой у Триумфальной арки в Париже

Потом понеслась круговерть: просто выходил на исходную, выслушивал задачу и работал. Мавуанга говорил, хорошо или плохо был выполнен элемент, и работа продолжалась.

Больше всего сил отнимали тренировки всухую, без собак. С них начиналось каждое занятие. Долго и нудно, причем в дресскостюме. Дыхания не хватало, ведь во время работы с собакой повторяешь элемент от силы два-три раза, а здесь — сотни раз без отдыха и перерыва. А хитрец Мавуанга, видя, что я работаю из последних сил, предлагал сделать паузу, но было видно, что испытывает на прочность. То водички принесет, то сока, а сам смотрит на реакцию. Хотелось сказать ему, что эти трюки я и сам неоднократно проделывал в армии, проверяя на прочность молодняк, но я лишь посмеивался про себя и продолжал тренировку.

Вернусь назад. В первый день Херве пригласил двенадцать собак третьего уровня. Наваляв меня с Жоки, он предоставил полную свободу действий. Это был живой конвейер, где одна за другой шли собаки и одно за другим шли мои падения. Столько раз в жизни от собак я не падал никогда. И падал лишь потому, что старался смягчить вход. Как в мондио. Но здесь была другая техника и другие задачи. Кстати, напропускал и напроваливал собак немало. Техника работы другая, им неизвестная, вот и пролетали они, обманутые, мимо одна за другой. Но собаки учились гораздо быстрее меня, а следовательно, падения мои продолжались.

Итак, проверив меня на прочность, Херве приступил к нормальным тренировкам. Теперь он стоял возле меня и внимательно следил за всеми действиями, подсказывая по ходу тренировки, на что обратить внимание, что сделано не так. Его манера тренинга была мне близка: он не говорил, что вот это опасное движение, а вот здесь можно покалечиться. Здоровье помощника никого не интересует. Примешь несколько десятков раз неправильно и больно для себя — и либо не встанешь в очередной раз, либо начнешь думать и работать, как надо. Отсюда и работа всухую, и отработка движений, их чистоты и скорости. Это правильно, на этом основаны многие единоборства. Сам Мавуанга занимался долго тайским боксом, поэтому мы хорошо понимали друг друга.

Через три дня что-то начало получаться. Но кое-что упорно не шло. Если я злился и раз за разом не мог повторить элемент, тренер в приказном порядке делал паузу, чтобы дать мне успокоиться и собраться с мыслями. В такие моменты я садился на траву, закрывал глаза и думал о чем-нибудь постороннем, например, о красивых русских девчонках, коих так не хватало в дождливой нерадостной парижской весне 2010 года. Десяти минут таких раздумий было достаточно.

Двигаясь гораздо быстрее Херве, я все равно не успевал. Никак не мог рассчитать момент выбега из-под собаки. Не видел собаку и не понимал, когда этот момент наступит. И вот, наконец, наступил миг, когда я пропустил на фронтальной атаке Атоса — собаку Херве, с которой он выступает. Очень скоростной пес, чем-то напоминающий Жоки, только более опытный и работающий по всему телу.

Я стоял до последнего мгновения на фронтальной атаке, потом начал смещаться немного влево. Сделал два небольших шага и увидел взгляд Атоса. Все происходило как в замедленной съемке. Атос не поверил, что я смещаюсь влево, и шел по линии, ожидая моего движения назад. Я же в последний момент просто сделал небольшой шажок по ходу своего движения, и он прошел мимо. Я сам не осознал, что произошло. Это было неожиданно для меня. Впервые на четвертый день тренировок я провалил собаку, видя ее глаза, и сделал это осознанно, не силой ног, а именно неуловимым движением.

Мы продолжили занятия, и на лобовой с пистолетом я снова проделал этот трюк. Здесь уже не выдержали нервы у Мавуанги, и он попросил повторить мою хитрость. Херве не мог поверить, что его сверхопытный Атос, участник финала Кубка Франции, два раза пролетел мимо. Последующие два пуска снова были для меня удачными. Херве развел руками и произнес: «Дмитрий, вери-вери гуд джоб (очень-очень хорошая работа)!» Потом мне не раз говорили хорошие слова разные тренеры и ЧА, но именно в это мгновение я был на седьмом небе от счастья. Произошедшее не было случайностью: я видел собаку и мог ее обмануть. Это был момент триумфа, победы над самим собой, над болью, над усталостью, над внутренним раздражением. Раздражением от сотен неудачных повторений, от собственной неуклюжести и неповоротливости, когда не хватало миллиметров, чтобы уйти от собаки.

Когда я ехал во Францию, надеялся, что мне покажут какую-то особую технику и я смогу дурачить всех собак как ЧА французского ринга. Но все оказалось проще и тривиальнее. Пришло понимание, что пахота, работа, техника ничего не стоят без физухи, воли, желания, стремления и… собак. Да каких собак! Не собаки, а сплошной восторг!

Так день за днем, шаг за шагом постепенно наращивая объем задач, мы продвигались к намеченной цели — аттестации. Я ждал этого дня и одновременно его отодвигал, понимая, что вот еще бы пару-тройку дней на тренинг, хоть немного, ведь еще не все получается, но, увы… День настал.

С утра меня забрали из гостиницы, и мы поехали в клуб, где нас должна была ожидать комиссия во главе с Марком Виллайном, ответственным секретарем по подготовке и аттестации ЧА во Франции. Великолепное поле клуба, подстриженная травка, все выкрашено, идеальная площадка для работы. Проводником был постоянный комиссар рингов и судья Дени. В течение двух часов продолжалась работа на трех собаках разного уровня. Не буду утомлять малоинтересными подробностями сдачи, в общем, я был аттестован и в торжественной обстановке получил из рук Марка Виллайна свидетельство, которое дает мне право работать на любых площадках Франции и даже иметь свою практику.

В этот же вечер уехал снова на занятия в Париж. Мавуанга встретил меня на вокзале, прочитал свидетельство и расцвел в улыбке. К тому моменту прошло почти десять дней тренировок, и начался обычный в таких случаях регресс. Вначале кажется, что все получается, ты поймал технику, и теперь любая собака будет провалена. Но усталость накапливалась, реакция была уже не та, движения замедлялись, должной концентрации не было, а значит, участились травмы и неудачи в работе.

Теперь расскажу, как мы ездили на селекционы ЧА. Клубы, где проводятся отборочные, разнятся и по материальной базе, и по внешнему виду, и по размерам, но объединяет их всех французский ринг. Мы с командой Мавуанги (человек пятнадцать: пятеро участников и болельщики) приехали на соревнования. Со всеми собаками-участниками я работал на тренировках. Было очень интересно посмотреть, как сработают люди атаки, имеющие третий уровень, под этих же собак.

Вот уж было чему удивляться. ЧА вышли в костюмах, которые настолько плотно прилегали к телу, что больше напоминали костюм аквалангиста, чем дресскостюм. Собаки просто не могли зацепиться во время входа по касательной. Два раза собака вырывала клок из костюма, не имея возможности сделать хватку. Ни о каких трех сантиметрах в ширину и семи в глубину, которые заявлены в правилах, речи не шло. Работа была жесткая, порой жестокая, но судью это устраивало.

В этот день лил дождь и все тусили в летней кафешке, попивая чаек-кофеек и поедая французские булки с сыром и колбасками. Здесь же вместе со всеми весело болтали и смеялись великие помощники ФР: Херве Жакопит, Мишель Биер, Оливье Омнез и, конечно, Херве Мавуанга. Был там и Джимми Ванхов. Мы разговорились с Жакопитом, который стоял на костылях, на его левом колене висела металлопластиковая конструкция. Ему 37 лет, он самый старый из собравшихся. Когда он узнал, что мне 41, был несказанно удивлен. Биеру 35, Оливье Омнезу столько же. Среди них Мавуанга самый молодой, ему 33, и самый успешный, поэтому его особо не любят. Да и по характеру он взрывной и задиристый. Для него нет проблем кому-то из обидчиков позвонить и предложить тут же встретиться. С ним не связываются: многих первоклассных собак он «обокрал» и выставил на посмешище.

На следующий день мы поехали на селекцион в Лилль. Там помощники работали почти как в мондио — так требовал судья. Наглядный пример того, как приверженцы различных направлений — жесткого и мягкого — сосуществуют. При этом на заработанные баллы разница подходов не влияла. Был удивлен, ожидая, что при такой работе собаки не вылезут за пределы 380, ан нет. Смешно было, когда Мавуанга мне сказал: «Смотри на работу ЧА», но после первой же собаки, закрывая мне глаза ладонями, говорил, что он очень ошибся и лучше на это дерьмо не смотреть, чтобы не портить технику. Все смеялись. А стоявшие неподалеку ЧА ежились, но молчали, предпочитая Мавуанге не грубить.

Итак, мифы, которые были развеяны, и выводы, которые были сделаны о французском ринге:

— собаки — идут и по живому телу;

— помощники — не профессионалы, для большинства ФР — хобби, за исключением нескольких самых известных;

— нет какой-то невероятной техники, есть опыт, хорошая физуха и собаки;

— собаки в ФР не все супержесткие, они разные, но все хорошо собраны;

— между собой на всю Францию соревнуются от силы полтора десятка дрессировщиков, которые и готовят собак на финал;

— так же, как и у нас, все друг друга ненавидят;

— есть свои кланы независимо от места проживания;

— мондиоринг воспринимают как нечто несерьезное и потешное;

— в дресскостюмах кроссы не бегают и тем более в них не спят;

— есть система стажировки у аттестованного ЧА в клубе;

— везде подход к тренировкам различный: кто-то занимается просто для души, кто-то зарабатывает деньги, кто-то работает на спорт высоких достижений;

— получить квалификацию крайне сложно: все открыто; за деньги, по блату или общей толпой сертификат ЧА, инструктора, тренера, судьи не получишь;

— собаке не купить уровень — его необходимо заработать;

— трещотки (бато) заранее никто не делает, а покупают целые связки бамбука определенного размера и качества и на тренировке по мере необходимости строгают.

В общем, то, что для нас невероятное шоу из «Youtube», там — простая рутина. С вечно мокрыми костюмами, потными велосипедками, непросыхающими бутсами, сумасшедшими собаками, едой всухомятку. Тяжелый неблагодарный труд ремесленника. Все как у нас.

 

Собаки армии Франции

В среду вечером, после того как мокрые грязные костюмы и пластиковые ящики со снаряжением были перенесены в микроавтобус Мавуанги, мой чернокожий учитель произнес: «Завтра едем работать с собаками французской армии».

Здесь по законам жанра следовало бы написать, что сердце мое радостно забилось, но именно в тот момент мне было абсолютно «по барабану», куда мы поедем и с какими собаками придется работать. Если бы он сказал, что завтра поедем дрессировать кайманов или варанов, я отреагировал бы точно так же, то есть никак. Только по привычке буркнул «окей» в ответ и, с несказанной радостью забравшись на заднее сидение, захлопнул боковую дверцу. И, прислонившись к стеклу, тут же задремал. Очнулся от резкой остановки автомобиля. Наш коллега Макс Сердан выскочил в булочную за длиннющими французскими батонами, а я, подняв голову, медленно возвращался к реалиям.

— Завтра едем в армию? — переспросил я, не будучи до конца уверенным в том, что слова моих спутников мне не приснились.

— Да, ты будешь работать с их собаками, — подтвердил Херве.

Однако на следующее утро сначала мы поехали в клуб. Отработали там до обеда. Собак было немного, пять-семь, и после недолгих сборов мы отправились в сторону Парижа. Через полтора часа подъехали к КПП воинской части. Мавуанга выскочил из машины и скрылся в помещении проходной, откуда вышел через несколько минут, держа в руках пропуск. Мы подъехали к посту, боец с автоматической винтовкой на плече проверил наш пропуск, с интересом заглянул в автобус и, повернувшись к тонированной будке, сделал разрешающий знак рукой. Мы въехали на территорию базы.

Впервые в жизни я оказался внутри воинской части НАТО. Хотя французы во времена СССР не проявляли к нам агрессии, мы рассматривали их, наряду с армиями США, ФРГ, Великобритании, как вероятного противника. Что греха таить, из автора этих строк уже не вытрясти пропагандистскую шелуху советских времен. В общем, меня поймет любой кадровый офицер, окончивший военное училище до 1991 года. Во время поездки я вертел головой на 360 градусов, чувствуя себя персонажем фильма «Диверсант» и впитывая ни с чем не сравнимую атмосферу пункта постоянной дислокации того самого вероятного противника.

Армия. Будь она хоть армией Великой Банановой Республики, но все же это армия. Аккуратные газончики, малоэтажные здания, идеальная чистота, камуфлированная раскраска заборов и некоторых строений, ровные ряды однообразных машин, высокие подтянутые военнослужащие в идеально подогнанной форме, в высоченных берцах и голубых беретах. Проехав насквозь довольно большую территорию, мы подкатили к высокому забору, из-за которого доносился хриплый лай собак. Судя по всему, их там было несколько десятков.

Около гаражей болталась без дела пара-тройка мулатов, да высокая девушка очень приятной наружности в зеленой майке и широченных камуфлированных штанах мыла миски для собак.

Херве выпрыгнул из автобуса, за руку поздоровался с каждым из присутствующих, искренне улыбавшихся в ответ на его веселые подначки, и галантно стал помогать девушке, изображая из себя посудомойку. Девушка засмущалась. Было видно, что внимание со стороны такой звезды, как Мавуанга, очень льстит ее самолюбию.

Мы вышли из машины и тоже поздоровались с бойцами. Макс Сердан представлялся по имени и фамилии. Меня представляли как человека атаки из России (к тому времени я уже два дня как имел аттестацию) и для придания некоторой статусности добавляли, что «Дмитрий тоже военный — офицер российской армии в звании капитана». Это они поняли довольно быстро, к тому же во французских войсках капитан — большой чин, поэтому дистанция была определена сразу. «Месье Капитан» — так меня и называли. Мавуанговские посудомоечные процедуры были прерваны появлением командира подразделения, некогда знаменитого человека атаки французского ринга, принимавшего участие в Кубке Франции 2000 года. Среднего роста поджарый темнокожий офицер, мой ровесник, смотрелся очень боевито. Мы поздоровались и прошли в расположение, где он провел для меня маленькую экскурсию по кабинетам и помещениям подразделения. Обстановка спартанская, везде кафель и пластик, в кабинете командира стол, кресло, несколько телефонов. Рядом стол поменьше — заместителя. Компьютеры, Интернета нет. На стенах фотографии с соревнований по французскому рингу, где командир работает в качестве человека атаки. В углу застекленная витрина с призами и кубками. Из изысков, пожалуй, только кофейный автомат в коридоре.

Херве начал хохмить и рассказывать, что командир был хороший ЧА, но с появлением Мавуанги ему ничего не оставалось, как уйти от позора в армию, ведь всем было понятно, что по сравнению с великим Мавуангой командир никак не котируется. Тот, в свою очередь поддержав шутливый рассказ, объяснил мне, что, когда он занимался с собаками и выступал на Кубке Франции, Мавуанга еще только приехал с родителями из Конго, и маленького мальчика Херве привели на соревнования, чтобы он увидел, как работают великие, после чего этот мальчонка и решил ему подражать.

Я рассматривал фотографии на стене и на одной из них среди зрителей увидел маленького чернокожего мальчика лет пяти. Подозвав своих спутников, показал на него и сказал, что маленький Херве Мавуанга ухитрился даже попасть в кадр. Все захохотали, а Мавуанга начал абсолютно серьезно доказывать мне, что на фото изображен совсем не он.

Через несколько минут, достав из сейфа девятимиллиметровые револьверы «Арминиус» и холостые патроны, мы направились к двум полям, каждое из которых было размером с футбольное. Одно поле было обнесено сетчатым забором, закрытым на замок, второе было свободно. Мне объяснили, что закрытое — это боевое поле, а открытое — это спортивное. Хотя разница была только в окраске снарядов: на боевом поле они были защитной расцветки, на спортивном — красно-бело-синие.

Мы подошли к небольшому домику с крылечком и лавочкой, в нем была раздевалка для помощников. Зайдя внутрь, я был поражен разнообразием снаряжения. Там было, кажется, все, начиная от ударных намордников и заканчивая дрессировочными костюмами престижных марок. Такое богатство выбора могло украсить любой самый знаменитый клуб. А уж тем более было приятно видеть подобное в армии. Причем я понимал, что это не показуха для заезжих гостей, а реально используемые в работе вещи.

Переодевшись в свой костюм, я вышел работать на боевое поле, где мне объяснили упражнения, которые используются в армии. Они несколько отличались от классического ФР, но единое начало все же просматривалось.

Обыск проходил как в шутцхунде, разница была только в том, что когда собака находила помощника, то молча ложилась перед ним (между ног) секунд на пять-десять и лишь после этого начинала облайку. После подхода проводника помощник совершал попытку побега с выстрелом, затем с приходом собаки останавливался, звучала команда на отпуск, спустя несколько секунд помощник снова пытался с выстрелом убежать и после укуса замирал. Таких попыток было три, все с выстрелом. Девятимиллиметровый револьвер дает громкий выстрел, поэтому работают все в наушниках. После третьей попытки проводник требовал поднять руки вверх и повернуться спиной, подходил, забирал оружие, командовал собаке «рядом!» и, отойдя на пять шагов, давал помощнику команду идти вперед, сам шел с собакой позади на расстоянии пяти-семи шагов.

Фронтальная атака, как и догон, начиналась выходом помощника из укрытия на расстоянии тридцати метров. Далее он бежал на исходную, собаку пускали, помощник разворачивался и работал как в третьем уровне ринга. Проводник давал команду на отпуск, собака переходила в фазу охраны, после чего проводник подходил к помощнику на пять метров, командовал поднять руки и повернуться спиной, обыскивал его, забирал бато и, отойдя на пять шагов, начинал конвой, собака была с ним рядом. Помощник осуществлял нападение из конвоя на проводника.

Фронтальная с пистолетом. Выход из укрытия, в остальном все так же, как и в лобовой. Нападение шло по знаку командира.

Я работал с восемью собаками, из них две были молодыми, возрастом чуть больше года, остальные — уже взрослые. Все собаки были породы мали, хотя в подразделении есть пять рабочих «немцев». Всего на данном объекте тридцать собак. Хочу отметить у всех армейских собачек болезнь хватать за кисти. Причем просто прихватывать, а не стараться сожрать. Ради интереса два раза отдал кисть на растерзание. И что? Прихватила и бросила… Особенность собак армии в том, что они более расхлябаны, дисциплина у них, по сравнению со спортивными, посредственная. Похоже, в армии не особо заморачиваются на отпуске.

Подразделение специализируется только на подготовке атакующих собак. Для минно-розыскной службы используются собаки полиции.

После того как я отработал с армейскими собаками, Мавуанга начал тренировать своих собак, которых мы привезли с собой, но уже на военных помощниках. Бойцы работали на высоченном уровне, легко одурачивая животных. Правда, на догоне падали, что вызывало бурный восторг у Херве, который постоянно подсмеивался над ними, типа «мало каши ели». Всего на занятиях присутствовало около десятка человек, из них три девушки: на удивление, очень привлекательные мулатки.

Отрабатывали программу ФР полностью. Уровень подготовки военных помощников, конечно, впечатлил. И ничего в этом удивительного нет: командир заслуженный, Мавуанга — частый гость, хорошая школа, хорошие собаки, к тому же обеспечение на должном уровне.

После тренировки мы разговорились о боевой подготовке, и я спросил, часто ли они выезжают на стрельбище с собаками, есть ли слаживание с боевыми подразделениями и тому подобное.

Картина как у нас: стрельбы редкие, слаживания нет. Причину видят в том, что не воюют, в отличие от Иностранного легиона, где, по их словам, подготовка серьезная. К сожалению, не было возможности проверить правдивость рассказов. Режим секретности не позволил мне сделать снимки, а тем более видео на память. Вообще, атмосфера на тренировке царила дружелюбная и конструктивная, от меня ничего не утаивали, легко делились своими наработками и методиками. По всему было видно, что мы здесь желанные гости.

 

Отбор помощников ринга: взгляд изнутри

После успешной аттестации ЧА Марк Виллайн пригласил меня на селекцион помощников ринга для работы на соревнованиях во Франции. Такие мероприятия проводятся раз в год, осенью. Но в тот момент была середина апреля, поэтому думать о том, что будет через полгода, не хотелось. Любезно поблагодарив Марка за приглашение, я отложил на потом решение этого вопроса.

Кросс

Слалом

Прыжки

Суплесс

Прошло несколько месяцев. К августу все семинары и поездки остались позади, и я заскучал. Ближайших целей не было. Требовала продолжения работы книга, для чего были необходимы уединение и сосредоточенность. В общем, перспективы не соответствовали моему боевому настрою, который никак не хотел улетучиваться после семинаров.

И тут… Во всех историях обязательно должно быть свое «и тут». В один из теплых летних вечеров в моей квартире раздался звонок от одного знакомого из Франции. После обмена новостями, коих было предостаточно у нас обоих, я посетовал на вынужденное безделье и поделился желанием вновь почувствовать вкус приключений и свершений, коими была так наполнена моя жизнь до недавнего времени. Вот здесь и напомнил мой собеседник о приглашении Марка на соревнования помощников. Что ж, приключение обещало быть весьма интересным и непростым, а главное, позволяло мне снова реализовать себя в достойном и любимом деле.

Договорившись о том, что мой знакомый узнает у Марка все необходимые подробности, я приступил к тренировкам. Если с теорией и физподготовкой было все более-менее понятно, то отработка техники требовала наличия собак соответствующего уровня, что весьма проблематично в России. Но выход и здесь был найден, и, подобрав несколько неплохих собачек с разной манерой работы, я приступил к занятиям.

Через несколько дней позвонил знакомый и обрадовал меня сообщением, что вопрос решается, и, так как у меня уже есть аттестация, я после определенных формальностей смогу быть допущен к селекциону. Окрыленный этой новостью, я с еще большим рвением продолжил тренировки. Но, как это часто бывает, в самый неподходящий момент вмешался Его величество случай.

Это произошло неожиданно, в совершенно, казалось бы, безобидной ситуации. Во время занятий в Смоленске я, принимая собаку на резине, делал боковой уклон, и пес меня зацепил на противоходе в плечо. Так как он был на длинной привязи, а я попытался в движении смягчить вход, то получился очень сильный удар на изгибе по позвоночнику. Серьезная травма. Обиднее всего было то, что времени на восстановление оставалось не так уж и много — чуть больше месяца. Планируемое мероприятие должно было состояться в первой половине октября.

В начале месяца, чуть придя в форму, по просьбе белорусских коллег поехал на семинар в Могилев. Отказать белорусам я не мог. И снова незалеченная травма дала о себе знать, не позволив до конца отработать всех собак.

Защита Бруве

Фронтальная атака с пистолетом

Защита проводника

Фронтальная атака

На мое счастье, селекцион, по решению организаторов, был перенесен на 27 ноября, и, немного подлечившись, я уехал во Францию готовиться к предстоящим соревнованиям.

Под руководством Марка Виллайна занимался по шесть-восемь часов в день. И в дождь, и в снег, в любое время суток. На севере Франции погода изменчива, поэтому необходимо быть готовым к работе в любых условиях. Марк вбивал мою технику в рамки строгих правил: то, что можно делать с собаками на конкурсе, на селекционе помощников запрещено. На отборе не требовалась разносторонняя и порой хулиганская техника моего чернокожего учителя Херве Мавуанги, здесь надо было соответствовать регламенту и строгим правилам для помощников ринга. Мне необходимо было знать все ситуации, которые могут сложиться во время соревнований, и пути выхода из них. Важно было не продемонстрировать свою удаль и прыть, а раскрыть мастерство собаки. Предстояло проявить себя истинным помощником судьи, его ногами, руками, глазами. Параллельно шли тренировки по физподготовке и занятия по теории. Мы медленно, но верно приближались к 27 ноября…

Перед селекционом Марк дал мне один день на отдых: выспаться, погулять по Лиллю, насладиться красотами этого великолепного города.

К девяти часам утра мы были на месте. Поле клуба было просто великолепное: ровное, без единого бугорка. Рядом стояло довольно большое здание, в котором находились раздевалки, туалет, конференц-зал. В жюри под председательством легендарного судьи Мишеля Биера входило три человека.

Сначала сдавали теорию. На двадцать вопросов необходимо было ответить за 15 минут. Справился за три минуты, но допустил одну ошибку. Общий балл за теорию: 19 из 20.

Перешли к физическим испытаниям.

Первым испытанием был забег на две 500-метровки. Нам разрешили размяться, пробежаться, после чего пригласили на старт. Я много тренировался на этой дистанции, знал тактику ее прохождения. Важно было первые пятьсот метров идти ровным темпом, без ускорений, чтобы успеть восстановиться за отпущенные правилами три минуты перед вторым забегом. Молодые и резвые претенденты рванули прямо со старта, я шел своим темпом, чуть быстрее, чем на тренировке, чтобы был небольшой временной запас. Прибежал последним, но с вполне удовлетворяющим меня временем 1,32 минуты.

В течение трех минут восстановился и на втором участке дистанции дал волю удали, оставив многих молодых кандидатов далеко позади. В итоге 1,22 минуты на второй 500-метровке. Общее время: 2,54 минуты, что на 11 секунд лучше установленных регламентом 3,05, за которые дают максимальные 20 баллов.

Вторым испытанием был слалом на 320 метров (160 метров в одну сторону и столько же обратно). На мой взгляд, самое каверзное упражнение. Приходится постоянно рвать и притормаживать, на каждых десяти метрах дистанции нужно разворачиваться на 360 градусов и снова резко стартовать. Ноги от постоянного напряжения забиваются, дыхание срывается. Эта рваная, как на ринге, работа действительно выявляет выносливость спортсмена. Таких шикарных результатов, как на циклической пятисотке, здесь не дал никто, и мои 1,41 минуты и 14 баллов смотрелись весьма и весьма внушительно.

Следующим испытанием был бег на 120 метров с прыжками через 22 перекладины в костюме. 31 секунда принесла мне 19 баллов из 20. Лучший результат.

Такая же дистанция с нырками под двенадцатью перекладинами. Результат тот же — лучший.

По итогам физподготовки — 18 баллов из 20. «Бьян физик!» — сказал Мишель Биер, глядя на мои результаты.

Третьим этапом была проверка техники. По условиям работал с двумя собаками первого и третьего уровня подряд, всего 11 упражнений. Старался удерживать себя в рамках и не сорваться.

Первое упражнение — защита хозяина с собакой Бруве. Особенность этого упражнения такова, что в нем во время нападения на проводника (касание рукой в движении) производится выстрел вверх, а после того, как собака сделала хватку, производится второй выстрел. Так как это Бруве, нельзя сильно нагружать собаку. Кроме нескольких угрожающих поз и одного накрытия, помощник не может оказывать давления. В этом упражнении помимо всего прочего, оценивалось умение помощника дифференцировать нагрузку на собаку, исходя из ее уровня.

Далее шла фронтальная атака с пистолетом с собакой первого уровня. Входящий уклон запрещен, но давление чуть больше, чем в Бруве. Отработал спокойно, смягчив вход разворотом тела. Собака была «верхняя», поэтому пришла в грудь. Пес работал спокойно, без нервов, отвиселся, не обращая внимания на мои пассы и движения. На догоне первого уровня он мне выпрыгнул в середину спины, и подгружать его там было весьма трудно.

Атака с пистолетом

Конвой

Следующее испытание — фронтальная атака Бруве. Сделал за десять метров до собаки угрожающее движение с шагом, поставил барраж (блокировку) и за два метра от собаки открыл его. Пес был немного смущен, но сработал и в целом не испортил картину. Те же угрожающие позы, пять ударов и движения, имитирующие загруз.

Пока баллы были весьма приличные, выше среднего.

Но вот мы перешли к собаке третьего уровня, и все игры закончились.

Против меня работал Багдад, пес Оливье Росселя, неоднократный участник Кубка Франции.

Фронтальная атака с пистолетом. Пес бежал, внимательно наблюдая за моими действиями. Выстрелив два раза в воздух с дистанции 10–12 метров, я сделал несколько шагов навстречу, выставив руки перед собой, пытаясь его смутить, затем сделал небольшой выпад левой ногой и за два метра от него сместился с отведением ноги вправо. Багдад прыгнул, но не погнался за уходящей левой, а пришел в опорную правую. Чтобы удержаться на ногах, пришлось присесть в момент смягчения удара собаки. Видя, что пса сильно занесло вокруг оси и его челюсти могут оказаться вывернутыми, я резко встал, поменяв направление движения, и вернул собаку на четыре лапы, после чего выстрелил третий раз и начал загруз. Дудка судьи (трамбет), команда на отпуск. Я замер — пес отпустил и перешел в фазу охраны. Смотрю на судью, он делает мне знак на побег. Движение — пес тут же делает хватку; продолжаю бег, ведь здесь с собакой не работают, а проверяют ее бдительность. Снова трамбет, команда на отпуск. Замер — пес отпустил, прижался к ноге, пасет каждое мое движение. Смотрю на судью. Сигнал на побег, рывок, делаю шаг — пес тут же в хватке. Ох, и опытен этот чертяка! Бегу и волочу его на ноге. Трамбет. Бегу. Сигнал на отпуск. Замер — пес снова в фазе охраны. М-да, не убежал. Ну что ж, зато все сделал по правилам. Балл неплохой, по-прежнему иду хорошо.

Далее следовала защита проводника. Исходная, трамбет, начали движение. Приблизился к проводнику на три метра, «Бонжур, месье!», рукопожатие по моей инициативе, бла-бла-бла, смотрю на судью. Он делает знак заканчивать разговор. Прощаюсь, иду на собаку, пытаясь увести ее за собой. Пес перешел на другую сторону. Ладно, иду пять шагов прямо, посматривая на собаку. Проводник уходит не озираясь, пес идет с ним хвостом вперед, смотрит в мою сторону. Прохожу пять шагов, разворачиваюсь, иду к паре проводник-собака. Меняю направления движения, смотрю, как реагирует пес. Немного смещаюсь левее проводника по ходу движения. Ага, пес остался на месте. Для верности немного тесню его, позиционирую ногу, хлопок рукой по плечу проводника, отскок — но снова опорная нога, не погнался он за другой, которую я тщательно показывал. Ладно, давление. Завожу руками в пах, зашагиваю, кручу его, чувствую: вгрызается, воюет. Хорошо. Затягиваю в борьбу. Трамбет. Проводник дает команду, я замер, пес в хватке. Все-таки переиграл его немного, отобрал 4 балла. Ой, какие четыре балла?! Это меня здесь судят, а не собаку. Тьфу! Совсем забыл. Проводник отзывает пса. Стою, жду сигнала судьи на окончание упражнения. Судьи заболтались, выставили оценки и забыли про меня. А может, провоцируют? Ладно, нет проблем. Подожду, подышу пока. Наконец, сигнал для меня. Разогнулся, бегу к судье. Доложил, что собака была в хватке две секунды, — получаю утвердительный кивок.

Иду на фронтальную атаку. На исходной смотрю на судью, он дает сигнал на обозначение. Обозначаюсь агрессивно, разворачиваюсь, стараюсь бежать на мысках, чтобы показать, что полон сил и энергии. Бегу, слышу гудок на пуск, разворачиваюсь. Пес бежит. Делаю три шага навстречу с угрозой: два широких, и на третьем в последний миг пес чудом достает на клыках. Разворачиваю его на полном ходу и тут же в обратную сторону, начинаю загруз, наношу удары трещоткой, делаю накрытия. Трамбет. Пес отпускает и несется назад, стою замерев. Сигнал на окончание упражнения, бегу к судье. Говорит, что была хорошая угроза, но не было барража и уклона. М-да, все верно. Балл невысокий, хотя не ниже 17. Ладно, не о баллах надо думать.

Награждение

С Оливье Росселем

Поиск, облайка и конвой. Прибежал, лает, стою спокойно, без провокаций, жду судью. Пес лежит у ноги, тесно прижавшись. Убежать без отпихивания будет сложно, но здесь лучше не убежать, чем накосячить. Жду команду на побег. Судья дает знак, рывок с выстрелом вверх, пес пришел сразу. Я не украл у него ни метра. Продолжаю тащить его на ноге. Трамбет. Проводник дает команду собаке, я замер, стою. Подходит проводник, забирает пистолет, стою, жду сигнала судьи на движение. Маршрут определен заранее. Судья кивает головой. Иду, слежу за собакой, она идет задним конвоем, головой подпирает мне между ног, затираю пса. Могу убежать, оставив ему руку, но здесь необходимо сделать три разных побега, показав свою технику. Позиционирую ему ногу и резко делаю рывок, два метра — и пес в хватке. Ладно, хоть это. Снова тащу его за собой. Трамбет, команда. Замер — отпустил. Снова смотрю на судью, тот кивает. Иду дальше. Еще две попытки побега. Теперь хочу убежать спиной вперед, кручу его туда-сюда, смотрю на него, перевел перед собой, немного потеснил и тут же бегу спиной вперед от него, он делает стремительный разворот — и снова злосчастных два метра. Негусто. Все повторяется вновь, но теперь делаю свой излюбленный трюк: во время движения прислоняю собаку к руке, немного убираю тело и, выдернув руку, убегаю — пять метров. Вот это уже хлеб, вот это дело. Тащу. Трамбет. Команда, отпуск, сигнал.

Иду. Команда на остановку, проводник забирает собаку. Мое любимое упражнение закончено.

М. Виллайн и Д. Фатин

Переходим к догону. Не люблю догоны, особенно когда травмированы ноги. Обозначился, бегу. Сигнал на пуск, собака пошла. Ускоряюсь, перед входом немного притормаживаю, чтобы смягчить вход, загруз, команда, сигнал, бегу к судье. Говорит, что слабая скорость на убегании, а так нормально. Ладно, хоть такая скорость, нога начинает давать о себе знать.

Охрана вещи. Три попытки. Не люблю это упражнение. Питон говорил, что из сотни помощников лишь пара-тройка его делает хорошо. Очевидно, я не один из них. Средний балл. Жаль. Но я знал, что так и будет.

Прерванная атака. Приближается пес — угроза, барраж, позиционирую ногу, свисток — прошел мимо. Стою, замер. Балл хороший. Все. Дают сигнал на окончание выступления.

Еще не совсем понял, что все закончилось и я сдал. Прошел селекцион, а значит, стал первым русским за всю историю французского ринга, кто имеет право работать на соревнованиях во Франции.

Что-то получилось очень хорошо, что-то могло быть и лучше. Самое главное, не сделал грубых ошибок. Задачу себе поставил четко: отработать ровно, без фанатизма. В конечном итоге так и случилось. Это позволило мне занять второе место по итогам конкурса, уступив лидеру всего девять сотых балла. Группа была вся очень сильная, французы работали на загляденье, кто-то сумел справиться с предстартовым волнением, а кто-то нет, но селекцион прошли все.

На награждении нам вручили оценочные листы, подписанные жюри, и рабочие книжки помощников французского ринга. Марк Виллайн заполнил специальные формуляры и отправил в Федерацию для выдачи четырехгодичной лицензии каждому homme d'attaque, который прошел селекцион. Через пару месяцев я получил свою лицензию по почте.

 

Кросстренинг, или микс французского ринга и мондиоринга

В качестве преамбулы.

— Папа, у нас сегодня в школе был урок по работе СМИ. Вот ты, например, знаешь, что такое «неинформированность» и «безучастие»?

— Я не знаю, мне по фигу!

Как-то ко мне пришли ведомственный кинолог и его супруга, они служат вместе. Разговорились, посмотрели видеоролики различной работы собак в защите. Я показывал гостям собак IPO, разнообразных рингов, после чего спросил, а что, собственно говоря, они хотят. Ответ был прост и лаконичен: «Мы хотим научиться тому, что вы нам сможете преподать». Начало показалось мне весьма обнадеживающим.

На следующий день, прихватив с собой костюм и несколько трещоток, приехал к ним в подразделение. Работать предстояло с семилетним доберманом, который был единственным кусачим среди трех десятков собак. Немного поупражнялись с ним на привязи, показывая разнообразные места укусов, после чего проводник изъявил желание попробовать своего питомца во фронтальной атаке.

Работали на дистанции сорок метров. Подпустив добера на пару метров, я сделал небольшое движение ему навстречу, но в последний момент сместился в правую сторону, уходя по касательной. Он пролетел мимо, щелкнув зубами в пяти сантиметрах от моего левого бока. Я развернулся лицом к собаке и провел блокировку трещоткой. Пес прыгнул, я сделал короткое круговое движение вокруг своей оси и пропустил его мимо себя. Снова сделал блокировку, откинул собаку трещоткой, продолжая все время движение по кругу, заходя собаке за хвост. Не позволял псу набирать скорость для атаки, несколько раз во время его прыжков убирал его корпус, спихивая в воздухе левой рукой. Через 12–15 секунд такой работы лапы собаки стали подкашиваться, она начала уставать, но продолжала свои безуспешные попытки произвести хватку. Через 20–25 секунд пес начал гаснуть, атаки становились все менее экспрессивными. Отдал ему руку, чтобы подкрепить старания. Продержавшись несколько секунд на хватке, пес отпустил и отошел в сторону. Он очень сильно устал, был заметно потерян и смущен такой работой помощника. Как и его проводник.

Входящий уклон

Атака после промаха

Бараж трещоткой

Жесткий вход

С этой собакой работали много. Она ставилась на рукав, но были помощники, которые работали с ней в костюме. До сей поры никогда ничего подобного с этим добером не случалось, а его использовали на всех «показухах». Мне пес понравился: он, столкнувшись с неведомой доселе работой помощника, когда тот не подставляется, а соперничает с ним, не ушел от конфликта, боролся, но его умения не хватило, чтобы одолеть человека в противостоянии. Эту собаку можно было сравнить с деревенским детиной, который размахивает своими огромными кулачищами, промахивается, устает, вновь кидается в атаку, при этом не наносит своему противнику абсолютно никакого вреда, в конце концов силы его иссякают, и он падает навзничь. Прошу заметить, не от встречного удара, а от собственного бессилия и отсутствия даже элементарного понятия об искусстве рукопашного боя.

Ни для кого не будет новостью, если скажу, что французский ринг перекликается с мондиорингом. Посудите сами: костюмы для работы одни и те же; ЧА выступают там и там, имея двойное лицензирование; собаки с ФР и campagne не редкость на чемпионатах мира по мондиорингу; поиск, облайка, конвой, охрана вещи, защита проводника в MP и ФР идентичны. Соответственно, было бы разумно предположить, что взаимопроникновение неизбежно. В первую очередь в методиках постановки и работе помощников.

Находясь в рамках правил, помощники мондиоринга работают на грани фола, не выходя за эти самые рамки. К примеру, помощник мондиоринга в третьем эшелоне, оставаясь на линии атаки, имеет право сделать два шага навстречу собаке. Что он и делает, немного смещаясь вправо или влево, одновременно закрываясь блокировкой трещотки, и… получается классический уклон французского ринга. С двух шагов вроде бы и не ушел с линии атаки, но и собака прошла мимо. Но если во французском ринге после первого промаха собака не штрафуется, то в мондиоринге собака получает штрафные баллы за каждую секунду вне хватки.

Помощник остался в рамках правил, а собака недополучила свои баллы. Кто виноват? Команда, которая готовила данную пару «проводник-собака» к соревнованиям. На тренировках собака не обучалась такой работе помощника, соответственно, ей технического мастерства не хватает.

Работа человека атаки французского ринга — эталонная для рингов. Можно спорить до хрипоты, но если ты освоил эту работу, то без проблем сможешь делать ее в более легких (для помощника) видах, будь то бельгийский ринг, мондио или KNPV. Это не значит, что парни там «бьют баклуши» и не умеют работать, это говорит лишь о том, что освоить другой норматив гораздо легче, когда у тебя за плечами практика человека атаки французского ринга. Именно поэтому те, кто хочет освоить работу ЧА на самом высоком уровне, едут учиться во Францию.

Раз помощники стараются так или иначе спекулировать на миксовой работе, то при подготовке собак необходимо вводить такую работу в расписание тренировок. Причем для создания у собаки запаса прочности на тренировках необходимо проводить работу более сложного уровня, чем тот, который ожидается на соревнованиях.

Методики, которые описаны в книге, тоже миксовые: они взяты как из ФР, так и из MP. Все переплелось настолько, что разделить, кто есть кто и где чье, уже не представляется возможным. К примеру, в мондиоринг-клубе Джунота (Франция) работает Оливье Россель, который преподает французский ринг. Но там же проходят соревнования по мондиорингу, вплоть до отбора помощников. И сам черт не разберет, кто с кем и за кого. Помощники и собаки там и там имеют уровни, а значит, общие базы настолько сплелись меж собой, что отделить чистые методики практически нереально.

Глупы те спорщики, которые берутся рассуждать, где давление на собаку больше: во французском ринге или мондиоринге. Ответ мой, как лицензированного соревновательного человека атаки французского ринга и мондиоринга, однозначен: практически одинаковое. Удары, наносимые собаке во французском ринге, могут лишь взволновать ее, но уж никак не предназначены для проверки болевого порога у собаки. А значит, отсутствие ударов в мондиоринге нельзя отнести к слабости давления. Все остальные элементы при давлении на хватке идентичны. Так же и до хватки: всевозможные уклоны, репусы, скупы, манжеты из французского ринга легко уравновешиваются препятствиями и предметами в мондиоринге. Блокировка трещоткой технически одинаково исполняется в обоих нормативах. Соответственно, хватает сложностей и там, и там. Хотя человек атаки ФР смотрит на помощников MP через призму эдакой легкой небрежности, это идет, скорей, от большей раскованности на ринге и большего арсенала уклонов до хватки, но уж никак не от давления на собак на хватке. При этом, отвечая на вопрос, пошли бы они работать на чемпионат мира по мондиорингу, все ЧА дают однозначно положительный ответ. А значит, вся эта бравада больше напускная, чем действительно идейная.

Если говорить о силовиках, то здесь, естественно, больше подходит именно микс. Вопрос в другом: дают ли собаки возможность миксовать? Ведь они уходят даже от простой трещотки. А если мы начнем работать с предметами да с препятствиями? Но это вопрос дрессировки. Помощник силового ведомства однозначно должен знать любой стиль и уметь в нем работать, быть способным выполнить любой прием, который ему определяет дрессировщик. Одна из основных задач — научиться двигаться в костюме. Не ходить, как чучело, не бегать, как пингвин, а именно качественно, быстро, скоординированно, грамотно, технично двигаться и работать.

Применение методик обучения помощников французского ринга и позволяет получать хорошие результаты. Но помощник мондиоринга тоже имеет свои, присущие только ему навыки. Например, атака с предметами. Это тоже искусство, здесь нужно свое особое умение. А значит, при обучении собак этому элементу нам необходим и соответствующий помощник.

Что есть армейский рукопашный бой? Да тот же микс из единоборств. Никто не заморачивается, что те или иные элементы и приемы взяты из академических видов. Так и у силовиков голова вообще не должна болеть о том, откуда что пришло. Работать необходимо в любом стиле и в любой манере. А это станет возможным лишь тогда, когда будет освоена соответствующая школа. Есть, конечно, свои нюансы. Те, кто приходит из мондиоринга во французский ринг, на подсознательном уровне стараются все же собаку принять. Вытравить это крайне сложно, на своей шкуре испытал. Поэтому помощников на семинарах учу сразу элементам французского ринга, то есть уходу от собаки. А уж прием собаки у ребят получается сам собой. В дальнейшем желание принять собаку или подставиться под нее проходит. Иными словами, нет гарантии, что хороший соревновательный помощник будет таким же хорошим помощником в тренировках. Везде своя специфика: в первом случае человек атаки конкурирует с собакой, во втором — ее обучает.

Повторная атака

Классный спарринг-партнер редко выходит на ринг и становится чемпионом. И здесь есть реальная сложность, но заключается она уже в другом. Не в миксовании стилей и нормативов, а в попытке увязать за довольно короткий промежуток времени методики по постановке собак с методиками по подготовке самих помощников. На помощь приходят сами дрессировщики, которые наблюдают за обоюдной подготовкой собак и людей и «отделяют зерна от плевел», проводя четкую грань: где начинается подготовка собак, а где тренировка самих помощников. Показывая тот или иной элемент, который собака схватывает на лету, я всегда предупреждаю, что так быстро шагать нельзя. Я лишь показываю путь, по которому надо идти долго и нудно, шаг за шагом. Собаки очень быстро учатся, быстрее людей, но это не должно ни у кого вызывать иллюзию их подготовленности. Каждый самый незначительный элемент отрабатывается месяцами, а то и годами, чтобы собранное с таким трудом и муками потом не развалилось.

Провал собаки

Все эти красивые и эффектные уклоны, блокировки и репусы, манжеты, скупы — это понты помощников. Да, они, конечно, должны все это уметь, но суть не в этом. Соль занятий в том, чтобы потом все это показать и закрепить сотнями, тысячами повторений у собаки, чтобы она была знакома с такой работой человека, хорошо ее знала и умела ей противостоять.

На всех семинарах и тренировках помощников культивируется именно микс помощника и дрессировщика. Так это происходит во французском ринге у того же Мавуанги, или Росселя, или де Рубе, или Виллайна, или Омнеза. Хороший дрессировщик должен быть по крайней мере неплохим тренировочным помощником.

 

Какой костюм выбрать?

Что же такое дресскостюм? Какие особенности присущи изделиям того или иного производителя? Начну с классификации.

Костюмы бывают трех видов.

Тренировочные (постановочные). Вес от 13 кг. Предназначены для ежедневных занятий, для базовой постановки на кусачку. Достаточно тяжелы, хорошо защищают от укусов. Основной недостаток — избыточный вес, но габаритами и тяжестью приходится платить за безопасность. Естественно, совершать какие-то головокружительные трюки, уходы, провалы, выбеги, манжеты, репусы в них сложно даже для физически подготовленного человека, все же функционал у этих костюмов несколько иной.

Полутренировочные. Вес 10–13 кг. Промежуточный вариант, в котором относительная безопасность соединена с возможностью достаточно быстро и раскованно двигаться. На мой сугубо личный взгляд, это наиболее подходящий и оптимальный вариант для большинства.

Соревновательные. Вес 6–8 кг. Костюмы исключительно для выступлений — легкие, практически не защищают от укусов, но позволяют быстро двигаться, совершать любые маневры, что очень важно на соревнованиях.

В мире много фирм, которые занимаются индивидуальным пошивом профессиональных дрессировочных костюмов.

На первом месте стоит «Деманет» (Испания). Мягкий материал, лучший крой, хорошо затягивающаяся ткань, очень удачная модель штанов с рустом, скользкая подкладка. Из недостатков: ткань быстро выцветает, от постоянного применения садится, махрится, маркая. «Деманет» — это гламур костюмов, своеобразный «Роллс-ройс» среди своих собратьев.

Костюм «Деманет»

Далее фирма «Фредди» (Франция). Хороший крой, возможность заказать любой «прибамбас» на свое усмотрение, штаны хорошо закрывают ноги, просторен и легок в движении. Вариант для тех, кто не в состоянии иметь много костюмов. Ткань более жесткая, следовательно, более прочная, но и изнашивающая зубы собаке. Такая надежная рабочая «снаряга».

«Бенде» (Венгрия). Достаточно бестолковый костюм с огромными рукавами, тяжелый (18 кг), очень быстро «разбивается». Кроме хорошей «физухи», ничего не дает, но мне понравился пошив штанов: они прямые, без манжет. После стирок не садится.

«Евро Джой» (Бельгия). Вариация на тему «Бенде», только в более качественном исполнении. Тяжел для работы и хорошего движения, хотя неплохо защищает от укусов.

«Филипп Клемма» (Франция). Костюм в костюме. Внутренняя куртка из кевлара, внешняя тонкая, при этом тяжелая. Наряд в целом сковывает движения, весьма слабо защищая от травм. Положительный момент — крой на груди, который позволяет собаке хорошо входить в область плеча, получая подобие руста в пасти. Ткань жесткая, быстро начинает махриться и лезть нитками.

«Клови» (Россия). Материал хороший, покупается во Франции, служит довольно долго, крой приличный. Возможность заказать по индивидуальным меркам.

«Жан-Мишель» (Франция). Ткань как у «Фредди», жестковат, полицейский вариант.

Костюм «Жан-Мишель»

Я перечислил только костюмы, с которыми непосредственно знаком. Работал в тренировочных, полутренировочных и соревновательных. В последних все входы собаки отражаются у помощника на теле, но это терпимо и не смертельно. Костюмы пробиваются, а тому, кто ищет стопроцентной защиты, лучше сменить профессию.

При заказе костюма необходимо учитывать:

— уровень профессионализма помощника;

— его физическую подготовку;

— какие мышцы у человека преобладают: длинные (стайер) или короткие (спринтер);

— с какими собаками придется работать: их подготовка, скорость, жесткость, напористость, характер и т. д.;

— объем кошелька приобретателя;

— как часто будет использоваться костюм;

— цели приобретения костюма (тренировка, соревнования);

— условия его эксплуатации;

— болевой порог помощника;

— особенности работы и так далее…

Несколько полезных советов.

Для увеличения скольжения между подкладкой костюма и поверхностью тела (а это необходимо, чтобы собака соскальзывала на хватке) используется эластичный велосипедный костюм на несколько размеров меньше нужного. Он хорошо облегает тело, дает возможность убрать из наружного костюма руку или ногу, на которую пришла собака, и тем самым оставить челюсти собаки на ткани, а не на плоти помощника.

Если заказываете костюм, то размеры по объему руки, груди следует брать минимум на 5 см больше, по объему бедра — на все 10 см. Так вам будет легче бегать и не будет «прожоров». Штаны, чтобы закрывали ахиллово сухожилие и часть стопы, в длину берите на 3–5 см больше: от носки подсядут… На куртке нужен ремешок внутри, чтобы сушить, вешать и носить было удобнее…

Теперь о прикладухе и тому подобном. Если костюм используется в процессе обучения, то БАЗА все равно спортивная, остальное от лукавого. Учитывая весьма невысокий генетический уровень собак в ведомствах, отсутствие передовых методик, вполне подойдут тренировочные костюмы «Фредди», хотя и белорусские им не уступают.

Отчего-то господа прикладники забывают о такой мелочи, как вырабатываемый у животного устойчивый стереотип по поводу костюма. Как убрать этот стереотип в последующем, при привязке собаки к реальным условиям? Ответ прост: сначала надеваем соревновательный костюм «Деманет», который весит в пределах 6–7 кг, почти ни от чего не защищает, но позволяет быстро и качественно двигаться, а поверх него надеваем масккостюм или любую одежду чуть большего размера. Иллюзия живца, даже при входе собаки, полная. Это больно, порой очень, но ведь реальщики «настолько суровы, что носят чугунные трусы».

 

Помощниками не рождаются

В армии и ведомствах очень давно и прочно прижилась идея, что помощником, равно как и кинологом, может быть любой из солдат, которых по каким-то причинам не взяли в другие подразделения. Давайте внимательно и спокойно рассмотрим, так ли это на самом деле.

Упражнение на прыгучесть

Начнем с того, что работа с собакой — это тяжелый физический труд. Помощник во время работы испытывает нагрузки, сопоставимые с теми, которые боец получает на борцовском ковре. Удержать десятки килограммов живого веса способен не всякий. Поэтому когда мы говорим о подготовке помощника, то во главу угла ставим его физическую кондицию: насколько он вынослив, силен, скоординирован, резок, быстр и так далее. На мой взгляд, было бы ошибочным считать, что техника работы на площадке может появиться от бестолкового скаканья, именуемого тренировкой собак. Правильные, четкие, красивые движения сами по себе не придут. Никого не удивляет, когда борец или боксер, пловец или лыжник сотни тысяч раз повторяет «всухую» движения на тренировках. Сколько раз боксер за поединок, пусть тренировочный, проводит, скажем, боковых ударов и попадает по противнику? Поверьте, немного. Но перед зеркалом или на груше он оттачивает свое мастерство до автоматизма. Когда есть мышечная память, не надо задумываться, так ли идет рука, правильно ли довернут корпус, как стоят ноги. Все тело превращается в великолепно отлаженную машину, действия которой опережают мысль.

«Конечно, ты прав, — скажут многие из вас, — так и происходит в любом спорте, это вполне логично». Тогда почему этот подход игнорируется при работе с собаками? Отчего помощники не видят для себя необходимым и жизненно важным оттачивать свое мастерство тысячами повторений, отчего считают, что это как-то само собой приложится? Вынужден разочаровать: НЕ ПРИЛОЖИТСЯ! Само собой ничего не возникнет. Чем быстрее это поймут некоторые ассистенты, тем быстрее будет достигнут ими положительный результат.

Если мы говорим о работе помощника в костюме, то здесь необходимо четко и ясно усвоить принцип «не навреди». Не навреди в первую очередь собаке, а уж затем себе. Кто бы ни смеялся, ни иронизировал на этот счет, но такова правда жизни: здоровье помощника никого не волнует. Он может падать, ломаться, получать разнообразные травмы, укусы, ушибы и тому подобное. Главное, чтобы это ни в коей мере не повредило собаке. Постулат в чем-то сродни основному правилу работы телохранителя: «Сам погибай, но клиента (читай — собаку) выручай». Если не готов к такому раскладу, то тебе не место на дрессплощадке.

Многие берутся за рукав, и лишь единицы достигают мастерства работы в нем. Но мастеров работы в костюме еще меньше. В отличие от рукава костюм тяжел, собаки приходят в разные места, костюмы пробиваются укусами и имеют небольшой срок эксплуатации, они дороги в покупке. Для примера, рукав «Евро Джой» (Бельгия) стоит 120 евро, а костюм «Деманет» (Испания) — около 1000 евро. Короче, при работе в костюме больше минусов, чем плюсов.

Когда я покупал свой первый костюм венгерской фирмы «Бенде», в котором и ходить-то было тяжело, не то что бегать, продавец предупредил, что работать в костюме надо уметь, это целое искусство. Мне и в голову не могло тогда прийти, что это не просто искусство, это образ жизни, это особый вид мышления, целая философия.

Если сформулировать основную мысль этого вида работы, то она такова: «Помощник должен двигаться в костюме так, как будто на нем ничего нет». Многие, надев костюм, идут работать с собакой, чувствуя свою защищенность, безнаказанность, свое превосходство. Этого в корне нельзя допускать. Всегда, при любых раскладах помощнику необходимо уважать собаку. Если собака проявляет смущение, то помощник ни в коей мере не станет ее унижать и преследовать. Это низко и подло. Когда вижу таких ухарей, то всегда предлагаю им повторить их бесстрашные маневры без костюма. Необходимо помнить, что собака ни в чем не виновата, ее таковой сделали люди. Только человек виноват, что собака такая, какой является.

«Единственная проблема собаки в том, что она верит людям», — сказал кто-то из мудрых. Дрессированная собака — плод большого и тяжелого труда, это сотни часов изнурительных тренировок, работа заводчиков, своего рода шедевр. Помощник ни в коем случае не имеет права сломать или испортить его.

Работа ЧА — это заученные и отточенные до автоматизма движения. Собака очень быстро двигается, времени на раздумья доли секунды, поэтому вам и необходимо «всухую», без собаки, нарабатывать у зеркала движения. Другого пути нет.

И еще раз повторю: работа помощника — это спорт, движения должны быть отточены до автоматизма, как у хорошего профессионального спортсмена. Тысячекратно повторенное на протяжении двадцати занятий движение дает результат. Почему двадцати? Так уж устроена наша физиология — доказано многочисленными опытами и взято на вооружение всеми тренерами. Особенность обучения такова, что мы целое упражнение делим на части. Прерванное движение запоминается лучше — это еще одна особенность нашего организма. Отрабатывая упражнение по элементам, многократными повторениями, мы добиваемся того, чтобы мышцы работали автоматически.

Итак, на первое место ставим физическую подготовку.

Теперь разберем, какие упражнения необходимы. Снова обратимся к логике. Нужны ли помощнику длительные кроссы по 10 километров? Скорей нет, чем да. Работа его взрывная: рывок с места на несколько метров, резкая смена направлений и скорости движения. При этом необходимо учитывать приход собаки в корпус или ногу, то есть сам процесс напоминает скорей регби, чем, предположим, марафон. Что из этого следует? А то, что именно рывку на короткие дистанции, где работают короткие мышцы, мы должны уделять наибольшее внимание на тренировках. Рывку не на сто метров, а на десять-двадцать. Здесь очень хороши челночный бег (можно с буксировкой отягощений) и различные выпрыгивания из глубокого приседа. Нам подходит тренировка спринтеров, а не стайеров. Учтите кроме всего прочего, что работать придется в костюме весом 10–15 килограммов, и картина станет более понятной.

Необходимо учитывать тот факт, что работа ЧА, выражаясь сленговым термином, «рваная». Резкие рывки, наклоны, развороты, уходы и так далее очень напоминают движения спортсмена-единоборца. На развитие групп мышц, задействованных во время такой работы, и должны быть направлены специальные упражнения. Перечислю некоторые из таких упражнений, которые делаются «всухую».

Буксировка покрышки. Как и для собаки (да-да, порой мы абсолютно ничем не отличаемся), используется покрышка, в которую для веса накладываются кирпичи, куски цепи. Чтобы широкий капроновый жгут не перетерся, подходит, в частности, буксировочный трос длиной 5–7 метров. Его можно приобрести в любом магазине автозапчастей. Прикрепляем оба конца капронового жгута к тросу, получившуюся петлю перебрасываем наискосок через грудь.

С места делается рывок на 50 метров, потом легкий бег 100 метров, ускорение 50 метров и снова легкий бег. И так три подхода по пять рывков. Все беговые упражнения делаются в дресскостюме.

«Дровосек». Это упражнение взято из тренировок боксеров. По покрышке от автомобиля наносятся удары кувалдой весом 12–16 кг по 30 раз слева направо и справа налево. Три подхода.

Выпрыгивание из низкого приседа. Три серии по пятнадцать раз.

Челночный бег. Рывковое ускорение на 15 метров, по свистку разворот назад, рывок до точки старта, снова разворот назад, рывок до 20 метров, возврат, рывок до 25 метров, возврат… И так до 50 метров. Один подход.

Прыжки через препятствия: сначала на одной ноге, потом на двух.

Рывок гири 24 кг вверх перед собой на вытянутых руках. Три подхода по 15 раз.

Это приблизительный план тренировки, в который можно включать разнообразные кувырки вперед, назад, в стороны и другие подобные упражнения.

Переход от работы «в сухую» к практике

Опытный помощник обучает начинающего

Бег с отягощением в дресс-костюмах

Когда я провожу обучение и тренировки с помощниками, то первым делом учу их правильно падать. Падать не так, как это принято в спорте: сгруппировавшись, чтобы не получить травму. Помощник должен упасть так, чтобы челюстям собаки, ее телу, лапам ничего не угрожало. Работая с собакой, мы не можем перекатиться, перевернуться, сгруппироваться. Мы всегда помним о собаке, думаем не о себе, а о ней.

Подскажу очень хороший элемент для тренировок. Один из помощников убегает в костюме, а второй его догоняет и прыгает с ударом ноги в спину или под колено убегающего. Так бьет собака на скорости. После удара помощник либо удерживается на ногах, либо падает плашмя, но ни в коем случае не в сторону собаки, а в противоположную от нее. Упал и замер. Не катится, как веретено, а спокойно лежит.

Есть много подготовительных упражнений для помощников, которые они должны освоить, прежде чем смогут нормально и безопасно работать с собакой.

Для занятий будут необходимы следующие предметы:

— покрышки от легкового автомобиля;

— капроновые шнуры длиной 2, 3 и 5 метров;

— широкий ремень;

— канистры пластиковые с песком;

— пустые пластиковые бутылки;

— бамбуковые палки диаметром 2–3 см, длиной 65–80 см;

— два больших дорожных конуса или пластиковых стула;

— два бревна диаметром 25–30 см, длиной около метра;

— капроновая труба диаметром 2–3 см, длиной 2,5–3 метра;

— дресскостюм;

— бутсы по размеру.

Мое сугубо личное убеждение: если помощник не умеет работать со стеком или бато, то он лишен половины того арсенала приемов, которые ему помогут в работе. Поэтому любое упражнение начинайте с тренировки обеих рук, то есть работы с бато. Для начала удобнее взять бамбуковые палки длиной 65–80 сантиметров. Здесь каждый сам под себя подгоняет размер, обычно он равен длине вытянутой руки — от подмышки до кончиков пальцев. На конец палки наматываете изоленту на ширину кисти, поверх обычной изоленты накручиваете несколько полосок матерчатой, чтобы палка не выскользнула из рук, если кисть мокрая. Чтобы четко определять верхнюю границу рукоятки, я туда наматываю резинку, которой банковские работники и счастливчики обычно перевязывают пачки денежных купюр. Это очень удобно, так как большой палец руки всегда чувствует верхнюю границу. Все эти премудрости вам помогут правильно работать с бато, контролируя, чтобы конец рукоятки был на одном уровне с низом кисти. Иное положение считается в ринговом спорте грубейшим нарушением и влечет за собой серьезные санкции.

Далее бато расщепляется ножом до рукоятки на шесть и более частей, если мы собираемся во время тренировок наносить собаке удары, и на четыре части, если палка не будет касаться собаки. Чем больше расщеплено бато, тем оно мягче. С помощью ножа скругляем ребра расщепленных полосок, чтобы ими не поранить собаку. Вот, в принципе, и все. Бато готово и подогнано под ваши размеры.

Молодой помощник работает с собакой

Д. Ванхов и Д. Фатин, работа «в сухую»

Приступаем к тренировке. Для начала сделайте движение кистью, как будто что-то стряхиваете с руки, таким образом, чтобы кисть шла вдоль тела. Попробуйте запомнить это движение, затем возьмите в руки палку и повторите упражнение с таким расчетом, чтобы взмах бато тоже шел вдоль тела. Чтобы лучше контролировать руку, станьте напротив стены и совершайте движения вдоль нее, не касаясь палкой. Вначале это будет несколько сложно, но потом вы втянетесь и начнет получаться. Движения делают левой и правой рукой, по пятьсот повторений каждой за одну тренировку.

Я это делал каждое утро, ходя по квартире, смотря телевизор. После нескольких недель тренировок это движение стало для меня таким же привычным, как движения вилкой или ложкой во время еды. Вам необходимо добиться автоматизма, ваши руки должны ходить сами по себе, чтобы вы о них во время работы с собакой не думали. На очень больших скоростях думать некогда, надо действовать.

После того как вы освоили этот элемент, следующим упражнением будет работа трещоткой на вытянутой руке. Помните всегда, что если вы начнете останавливаться или пытаться сделать откидывание или заслон трещоткой не на вытянутой руке, то все ваши попытки будут обречены на неудачу, поскольку собака пройдет и не заметит ваших намерений ее остановить. Помните: ДИСТАНЦИЯ, только дистанция на вытянутой руке дает вам шанс выполнить задуманный прием.

Подайте корпус вперед, согните ноги в коленях, выставьте перед собой две руки и начните работать трещоткой (бато) так, как вы это делали в предыдущем упражнении. Держать дистанцию тоже необходимо учиться. Когда вы освоите этот элемент в статике, можно переходить к динамике. А именно: наденьте костюм, бутсы, возьмите бато, выйдите на ровный участок местности. Пусть второй помощник начнет катить на вас покрышку от колеса. Вы, держа руки перед собой и отходя назад, работаете трещоткой, имитируя заслон собаке с уходом. Ваша задача — не дать колесу коснуться вашей палки или, того пуще, костюма. На начальных этапах тренировки ваш партнер старается катить на вас колесо медленно, а затем все время ускоряет темп, доводя его до самого быстрого, на который он способен. Через три-пять занятий вы будете довольно сносно двигаться, не давая колесу вас коснуться. Тренировать необходимо обе руки, ведь собака может прийти в любую.

Следующим этапом станет обучение правильному нанесению ударов по собаке. Сильных ударов расщепленным бамбуком вы не нанесете, но все равно необходимо правильно работать при загрузе.

Вкопайте одну из покрышек наполовину в землю, оставшаяся часть будет имитировать собаку. Станьте лицом с боковой стороны вкопанной покрышки и нанесите несильный удар по самой верхней точке, соответствующей в данном упражнении спине собаки. Затем поверните кисть с бато на 180 градусов и обратной стороной нанесите еще один удар. Вот так, вращая кистью то в одну, то в другую сторону, наносите удары. Делайте упражнение вначале медленно, следя за техникой его выполнения, затем ускоряя ритм. Поменяйте руку. Общее количество ударов за тренировку — по 500 раз каждой рукой.

Теперь мы можем перейти к уклонам и уходам от собак.

Техника движений разнообразна, но с определенной натяжкой можно выделить несколько основных.

Классика жанра — так называемый «пивот», элемент, который в арсенале любого уважающего себя помощника должен присутствовать и быть отточенным до автоматизма, тем более что он не требует больших затрат энергии. Как же правильно его выполнять?

Помощник становится на линию, ноги на ширине плеч, в правой руке бато. Делаем небольшой шаг в правую сторону, показывая всем своим видом, что именно туда мы будем двигаться. Левая нога на месте. Правой рукой делаем небольшой взмах бато, затем правой ногой делаем широкое зашагивание приставным шагом перед левой ногой в левую сторону, то есть в противоположную от того направления, в котором мы делали до этого выпад. Далее левой ногой делаем приставной шаг, зашагивание позади правой ноги. Затем снова совершаем движение правой ногой, но на этот раз мы ее просто выдергиваем назад, ставя за левую ногу, но с разворотом корпуса на 90 градусов в правую сторону, как бы вслед за ногой. То есть получается, мы показали собаке, что будем убегать от нее в правую сторону, — это первое обманное движение.

Затем мы убираем ногу, в которую животное уже нацелилось, а для этого совершаем приставной шаг в левую сторону. Собака начинает менять траекторию движения вслед за уходящей правой ногой, то есть в левую сторону. Мы продолжаем смещение, давая себе расстояние для маневра и уходя влево, делая приставной шаг левой ногой. В момент, когда собака почти пришла в правую ногу, мы выдергиваем эту ногу назад с разворотом корпуса в сторону проходящей мимо собаки.

Это движение необходимо тренировать сотни раз «всухую», без собак. На каждую сторону: как влево, так и вправо. Можно считать, что прием у вас получится, если вы его повторите 1000 раз, делая в день не менее 50 попыток в каждую сторону.

Еще один уклон производится с отсечкой, то есть в момент ухода вы производите отсекающее движение трещоткой сверху вниз, чтобы в мгновение, когда собака готова вас схватить, трещотка столкнула ее с линии атаки. Выглядит этот элемент очень впечатляюще. Исполняется он по аналогии с «пивотом», только вместо выдергивания ноги и разворота корпуса вы продолжаете двигаться приставным шагом с зашагиванием, а собственно провал собаки осуществляется вышеописанным движением трещотки.

Напомню, каждый элемент, который здесь будет описан, необходимо отрабатывать тысячами повторений «всухую».

Следующий прием называется «выбег». Он достаточно тяжел физически, но большой техники здесь не надо. При наличии хорошей физической формы у помощника выполнение этого приема не составит труда. Делается он таким образом. Помощник на линии, ноги на ширине плеч. Выполняет обманное движение правой ногой и резкий рывок по диагонали под углом приблизительно 45 градусов в сторону, откуда идет собака. В момент, когда собака промахнулась, помощник разворачивается в ее сторону и тут же устремляется на нее, заходя ей постоянно за хвост, чтобы она не набрала скорость для повторной атаки. Уклоны на короткой дистанции неэффективны, так как собака не успевает набрать большую скорость и легко сможет маневрировать. При близком контакте хорошо применять манжеты, репусы, заслоны трещоткой. Но к этим приемам обратимся позже.

Боковые выбеги, когда придет время тренироваться с собакой, хорошо делать, выставив по диагонали на расстоянии 5–7 метров стул или конус. Препятствие нужно, чтобы собака не смогла прийти наперерез, а обязательно обегала его со стороны помощника. Это позволит неопытному еще ассистенту сделать правильный и качественный выбег, провалив собаку. Отрабатывается этот прием в обе стороны.

Следующий элемент делается так. Помощник становится на линии перпендикулярно траектории собаки. Когда собака приблизится на расстояние 10–15 метров, помощник начинает движение короткими шагами вперед по линии, внимательно глядя на собаку. По мере приближения будет видно по траектории собаки, поверила она вам или нет. Если да, то она постарается пойти вам наперерез. В этом случае вы за 2–3 метра до собаки делаете резкое движение и несколько быстрых шагов назад — она не успевает изменить свое положение и проходит мимо впереди вас.

Если же собака вам не поверила и идет по-прежнему, не меняя траектории, то вы за несколько метров до нее делаете резкий рывок вперед. Таким образом, собака проходит позади вас. Чем быстрее собака, тем раньше делается рывок, чем медленнее, тем ближе ее необходимо подпустить. Это самый сложный элемент, его не очень любят использовать, хотя он очень зрелищен. Дело в том, что собака в случае неудачного ухода помощника приходит ему в ногу сбоку, и велика возможность перелома ноги.

Когда Марк Виллайн (ответственный секретарь по обучению и аттестации помощников ФР) увидел этот элемент в моем исполнении, он сказал, что раньше его очень любил, но после одного неудачного приема пролежал в больнице восемь месяцев. Так что тут уж решать вам. Хотя прием не требует больших энергозатрат, но когда, например, я тренировался во Франции, то было просто нереально сделать 100–150 выбегов подряд. Поэтому именно этот элемент я отрабатывал больше всего.

Теперь еще один элемент. Помощник на точке приема собаки. Смещается еще перед пуском на расстоянии пяти метров вдоль линии, перпендикулярной линии атаки. Становится боком. После пуска внимательно смотрит на собаку и, как только собака сменила траекторию движения, на расстоянии 7–10 метров до нее делает резкий рывок вперед. Собака не успевает изменить угол атаки и по инерции проходит мимо, за спиной у помощника.

Этот же прием можно исполнять несколько иначе. Сразу после пуска помощник резко смещается по диагонали на пять метров вперед, заставляя собаку идти уже не по прямой, а именно в этот угол, где он ее ждет. Затем по мере ее приближения делает обманное движение в противоположную сторону, собака начинает сомневаться и снова меняет линию атаки, помощник в последний момент опять смещается в другую сторону. То есть если выбег пошел в правую сторону, делаем потом несколько боковых шагов в левую и в последний момент снова смещаемся в правую. Мы как бы «разматываем» собаку в углу, заставляя сомневаться.

Вот еще один интересный элемент. Помощник стоит до последнего и в момент, когда до собаки остается несколько метров, резко взмахивает перед ней трещоткой на вытянутой руке и под прикрытием трещотки смещается немного в противоположную от руки сторону.

Наступает черед высшей математики, а именно — отработка заслонов, манжетов и репусов. Так как собаки могут атаковать как вверх, так и вниз, мы будем тренировать все эти элементы.

Итак, репус внизу. Иногда этот элемент путают с манжетом.

Что такое «репус»? Это движение рукой для бокового сталкивания собаки (кистью руки) в переднее плечо с целью изменить угол атаки и заставить ее промахнуться. Он делается одновременно с выдергиванием (резким уводом назад) атакуемой ноги и разворотом в сторону ухода собаки.

Само упражнение делается по разделениям, то есть полный элемент делим на несколько частей и поочередно отрабатываем куски движения. Прерванное действие запоминается всегда лучше. Например, отрабатываем репус левой рукой с одновременным уводом правой ноги. Становимся в правостороннюю боковую стойку. Делаем первый элемент: резко уводим правую ногу за левую. Сто повторов. Вторая часть: наклон корпуса и одновременно отводящее движение левой рукой. Сто повторов. Третья часть: разворот на 180 градусов через правое плечо, как бы вслед пробежавшей собаке. Сто повторов. Теперь первую и вторую часть вместе — сто повторов. Первую, вторую и третью часть вместе — еще сто повторов.

Движение выучено, теперь у вас наработана мышечная память. Потренировавшись так несколько недель, вы будете делать репус на правую сторону на автоматизме.

Заучив движения без отягощений, переходим к этапу, отдаленно имитирующему работу с собакой.

Берем поводок длиной 2 метра, привязываем на его конец двухлитровую пластиковую бутылку с песком. На ногу прикрепляем кожаный или брезентовый ошейник, к нему пристегиваем поводок с бутылкой, сверху закрепляем скотчем. Место крепления — середина голени. Вышеописанное движение «репус» повторяем с этой своеобразной экипировкой. Но в момент выдергивания ноги с привязанной бутылкой мы ее рывком разгоняем, а кистью руки стараемся столкнуть бутылку с траектории движения. К примеру, крепим оснастку на правую ногу — рывок идет правой ногой, движение левой кистью. Так в движении тренируем данный элемент. Тренировка такого рода довольно эффективна.

Порекомендую хорошее упражнение на координацию. Кладем на ширине плеч два бревна параллельно друг другу. На края бревен становится помощник, тренер (другой помощник) берет в руки пластиковую трубу, на которую надета пластиковая бутылка для смягчения удара, у тренируемого в руках трещотка. Его задача — при тычке убрать одну ногу за другую, поставив ее на второе бревно. Упражнение вырабатывает правильную постановку ноги, скорость, резкость.

Еще раз обращу внимание на то, что элементы, которые вы будете проделывать с собаками, должны быть предварительно отработаны без них сотни и тысячи раз. С собаками у вас не будет времени думать, за вас будет работать ваше тренированное тело.

«А где научиться-то этим приемам?» — спросите вы. И будете правы. Я, например, скачивал из интернета ролики с работой великих помощников, ставил на замедление, раскладывал по элементам и копировал перед зеркалом. К сожалению, в России, за исключением школы помощников Игоря Аверина «Дон Бреме», нигде подобного обучения не проводится. Значит, есть два пути: либо ехать учиться в Москву к Аверину, либо заниматься самообразованием.

В этой книге я покажу и опишу некоторые элементы работы человека атаки. Но все течет, все меняется: сейчас видно, что те или иные движения, широко распространенные ранее, уже не используются, им на смену приходят другие. Приемы, считавшиеся зрелищными и эффектными двадцать лет назад, сейчас вызывают гомерический хохот.

Судите сами. Совсем недавно кто-то взахлеб восторгался, глядя на работу некоторых фигурантов в русском или большом рингах. Бестолковое набегание на собак, поза а-ля мушкетер с неизменным приемом собаки в левый бицепс, выкидывание руки в немом приветствии покойному Гитлеру, так чтобы на фронтальной атаке в последний момент дать собаке подмышку. Все эти сомнительные приемчики насаждались как нечто потрясающе зрелищное. И самое интересное — этой абракадабре пытались придать потаенный смысл.

Это было бы смешно, если бы… правильно: не было грустно. До сих пор сомнительные подходы живут и процветают. До сих пор в строю несгибаемые адепты столбового фигурантства. Ну да бог с ними. Грязные вонючие дресскостюмы, раздолбанные незашнурованные бутсы, общая неопрятность — и это тоже, к сожалению, есть и никуда не ушло. Хотя можно купить классный костюм, обзавестись великолепными бутсами, поддеть суперскользящие велосипедки, но если ты не умеешь, не хочешь, не можешь двигаться и работать, то никогда не станешь первоклассным специалистом.

Как-то один товарищ мне заявил, что, мол, он бегает в дресскостюме десять лет и не понимает, как за девять месяцев можно было сдать международную квалификацию помощника по защите мондиоринга, а за четырнадцать месяцев еще и квалификацию человека атаки во французском ринге. Ответ я озвучил выше. И дело здесь не столько во мне, сколько в системе подготовки: если делать все время одно и то же, то и результат будет одним и тем же.

Наконец, рассмотрим несколько вариантов прихода собаки в хватку и способов работы помощника на хватке.

Собака работает в ноги.

Для наработки необходимого навыка нам потребуется автомобильная покрышка, расположенная на деревянной подставке или вкопанная на треть в землю. Помощник становится таким образом, чтобы одна нога касалась покрышки, и наносит сдвоенный скользящий удар. Затем делает шаг свободной ногой внутрь конструкции. Покрышка имитирует собаку, касание ноги — хватку. Делая зашагивание внутрь, мы изображаем шаг ногой в область паха. Большое количество собак ставят на отпуске воздействием на паховую область, будь то рывок за пах, ЭШО и так далее. Это одна из «ахиллесовых пяток» даже у очень сильных собак. Не любят собаки этого движения, стараются уйти от него, порой бросают хватку. Значит, такое движение обязательно должно входить в арсенал помощника.

Следующий элемент — боковое накрытие. Помощник наклоняется из положения зашагивания к земле таким образом, чтобы покрышка осталась под ним между его ногами и верхней частью тела. Очень действенный элемент, но помощники им пользуются нечасто, поскольку при исполнении во время наклона сбивается дыхание, и многие предпочитают оказывать давление, оставаясь наверху. Очень зря: собаки не любят, когда их накрывают. Далее из накрытия обе руки просовываем в дальнюю часть покрышки, имитируя движение рук в пах собаке. Трещотку необходимо развернуть так, чтобы она оставалась снаружи. Мы не имеем права трогать собаку трещоткой в паху, хотя во время тренировок делайте все без сомнения: собаке необходим запас прочности.

Следующее движение — подведение рук под переднюю часть покрышки, к которой прислонена наша нога. Этот элемент имитирует подвод рук под передние ноги собаки. Многие собаки при исполнении такого элемента нервничают и бросают хватку, порой даже ложатся на бок, убирая лапы. После этого мы подводим руки спереди к покрышке, имитируя подведение к нижней челюсти собаки. Не надо объяснять, что и это очень неприятно для животного. Затем резко поднимаемся и открываемся полностью, тоже весьма неожиданно для собаки: после всей борьбы вдруг полное открытие.

На тренировках помощники проделывают эти элементы «всухую» сотни и тысячи раз, чтобы затем абсолютно рефлекторно работать с собаками.

Собака работает вверх.

Здесь я использую либо покрышку, либо десятилитровую канистру, наполненную песком. Помощник привязывает к канистре шнур длиной один метр, затем прикрепляет его к ошейнику, застегнутому на плече. Берет в другую руку трещотку (вот для чего мы учились работать одинаково обеими руками), опускает на землю канистру, делает небольшое рывковое движение назад с одновременным ударом по канистре. Резко разворачивается вокруг своей оси на 180 градусов, снова наносит удар, опускает канистру на землю, наносит несколько ударов, делает накрытие, имитирует подведение рук под переднюю часть собаки. Зачем мы делаем рывок назад с ударом? Так мы изображаем сам вход собаки. Как только животное приходит в хватку, мы тут же наносим удар, не давая собаке закрепиться.

Не стоит забывать, что это ринг, и здесь задача помощника — обеспечить МИНИМАЛЬНУЮ хватку, в идеале на резцах. Если у собаки недостаточно характера, то она постарается бросить хватку или перехватить, чего, в принципе, помощник и добивается. Я обращаю особое внимание помощников, что загруз собаки начинается сразу, как только ее зубы сомкнулись на костюме. Начинается резко, жестко, сильно, технично. Это на тренировке мы всегда даем комфорт на хватке — на соревнованиях никаких поддавков, сразу война, сразу загруз, ведь раскачиваться нет времени, на все про все 15 секунд.

На одном из семинаров меня спросили, почему на загрузе помощник в мондиоринге может сделать всего два шага, а в IPO делают дорожку из 5–10 шагов. Это неправильная трактовка правил и работы помощника. Два шага навстречу собаке делается в момент ее входа. Эти два или во французском ринге три шага разрешены для безопасной работы помощника и собаки. Все дело в том, что, в отличие от IPO, или бельгийского ринга, или KNPV, в мондиоринге и французском ринге помощник заранее не знает, куда придется хватка собаки — в ноги, пах, живот, руки, плечи, грудь. Подумайте сами, что будет, если помощник побежит на собаку, не представляя, куда она произведет хватку? Будет катастрофа, погубленные жизни и здоровье собак и людей. Все правила пишутся, исходя из логики и особенностей норматива. А вот в момент, когда собака уже находится в хватке, помощник абсолютно не регламентирован в своих шагах, он может хоть на другой конец площадки бежать на собаку, в противоходе нанося ей удары, подводя руки, накрывая. Я специально обращаю внимание на то, чтобы помощники на загрузе использовали как можно больше пространства. Пляски на одном месте мне не нравятся, хотя находятся они абсолютно в пределах правил. Но это уже индивидуальная особенность того или иного помощника.

И раз уж мы заговорили о движениях на загрузе, то нам не обойти вниманием несколько упражнений с привязанной к ноге покрышкой. Когда помощники делают этот элемент в первый раз, им кажется, что он один из самых трудных, но когда они выходят под собак и пытаются повторить прием на них, то понимают, как заблуждались. Заблуждались, сравнивая неподвижную покрышку и комок из мышц в виде собаки.

Итак, берем автомобильную покрышку, прикрепляем к ней шнур, затем привязываем его к ноге чуть ниже колена. Длина шнура должна не превышать одного метра. Затем помощник из положения «ноги на ширине плеч» делает резкий рывок ногой назад. Как только покрышка достигла неподвижной ноги, по ней тут же наносится двойной удар трещоткой.

Обычно помощники тренируются на квадрате 25 на 25 метров. В общей сложности за занятие необходимо сделать по 100 рывков каждой ногой. Если во время работы с собакой помощнику не хватает сил выдернуть ногу, то тренировки переходят в более жесткую фазу, к ноге на шнуре привязывается гиря весом от 16 до 32 килограммов. Только на первый взгляд кажется, что это невыполнимая задача. Ничего подобного! На семинаре в Находке Евгений Казанцев работал с двухпудовкой, при этом имея собственный вес 70 килограммов. Зато потом собак крутил на ноге, как котят, даже не запыхавшись. Смотрится жалко, когда помощник не может пропихнуть собаку, которая пришла в ногу, а крутится вокруг, или собака его болтает, как тряпку. Парни, прошедшие подготовку на моих занятиях, не имеют таких проблем.

Красивые отточенные движения приходят не сразу, но к этому необходимо стремиться. Достигается подобное многочасовыми тренировками. Петушиная манера некоторых помощников (с вечно развязанными бутсами, падающих под каждой собакой, не умеющих не то что бегать, а и ходить в костюме) выглядит жалко и убого. Веры такому инструктору нет.

Мне очень нравится работа помощника из Центра кинологической службы Орловского УМВД Михаила Ознобишина: лучших задатков я ни у кого в нашей стране не видел. Прирожденный помощник, талант. Хороших ребят много, но Миша именно талант. Если бы у меня были такие задатки, то Жакопиты с Мавуангами нервно курили бы в кустах от зависти. А коли у нас таких задатков нет, будем увеличивать количество повторений, пока оно не перейдет в качество.

 

Отработка правильного нанесения удара по собаке

В большинстве нормативов удары по собаке все-таки наносятся, поэтому на тренировках нам необходимо научиться делать это правильно.

На первоначальном этапе для отработки элемента мы будем использовать обыкновенную автомобильную покрышку. Делаем из двух досок крест, к середине прикручиваем саморезом покрышку, поставленную на ребро. Можно вкопать покрышку на треть в землю. Помощник в костюме становится напротив покрышки, прижимаясь вплотную одной ногой, и одноименной рукой наносит скользящий удар внешней стороной бамбуковой палки, стараясь попасть по центру покрышки, затем наносит удар внутренней стороной палки с таким расчетом, чтобы рука ушла после соприкосновения в исходное положение. Обеими руками необходимо нанести примерно по 500 ударов. Затем поменять положение ног. Сначала удары получаются сдвоенные, важно попадать точно в середину покрышки, которая имитирует спину собаки, а не по бокам. Чтобы не натереть мозоли, лучше использовать обыкновенные матерчатые перчатки. По мере наработки этого навыка можно переходить к более сложному элементу, а именно нанесению подряд 4–8 ударов сразу. Хороший помощник способен сделать около 50 ударов по собаке за 15 секунд, отведенных на ее загруз.

Отработка удара по покрышке

Обе руки в этом элементе должны работать одинаково хорошо, так как случается, что собака приходит как раз в руку с палкой и необходимо, быстро переложив орудие, начать загруз с нанесением ударов. Правильным исполнением этого элемента будет и вариант, при котором помощник работает одноименными рукой и ногой. То есть, если собака пришла (произвела хватку) в левую ногу, а помощник правша, он незамедлительно должен переложить трещотку в левую руку и начать атаку на животное. Это потому, что ближняя к собаке рука оказывает на нее больший эффект устрашения, нежели рука дальняя, ведь во втором случае собака видит лишь часть замаха, соответственно, давление получается несколько смазанным.

Умение помощника одинаково хорошо владеть обеими руками показывает его класс и уровень подготовки. Скорость и частота ударов тоже играют немаловажную роль: собака, способная нормально выдержать несколько одиночных ударов, старается бросить хватку, когда на нее обрушивается целый шквал ударов быстрых, резких, громких, выразительных, с нависанием и демонстративным замахом.

Необходимо помнить, что в арсенале помощника должны быть только удары вскользь палкой из бамбука (бато), разделенной на шесть и более частей, наносимые в область спины и холки, но ни в коем случае не по бокам и голове. Слепое хлестанье, переходящее в избиение, приносит животному только вред и не может дать представление о качестве подготовки самой собаки. Задача помощника — взволновать собаку ударами, а не сделать ей больно.

Правильное нанесение удара в область холки

Существует много техник нанесения ударов. Это могут быть короткие шлепки. А могут быть тройные удары: первый — прямой, второй — с выворачиванием кисти на 180 градусов внешней ее стороной, третий — с таким же поворотом, но внутренней стороной кисти и другие варианты. Но главное условие остается неизменным: удар наносится именно по спине. Я учу помощников наиболее быстрому и эффективному сдвоенному нанесению ударов, которые по желанию и опыту помощника могут переходить в быстрые шести- и восьмиударные связки. Кто-то из помощников уделяет очень большое внимание именно ударной технике, почти не используя другие приемы давления в хватке, это абсолютно индивидуальная особенность самого помощника. Считаю, что помощник обязан использовать весь арсенал уловок и хитростей, должен в совершенстве владеть разнообразной тактикой давления. Приоритетов в пользу того или иного движения быть не должно. Обычно ежедневного нанесения 500 ударов в течение 20 дней бывает вполне достаточно, чтобы руки запомнили движение и в дальнейшем не возникало проблем с ударными элементами.

 

Постановка на кусачку

В этой главе мы рассмотрим с вами основные моменты и методики постановки собак на кусачку. Я специально опускаю раскусывания на тряпочке и валике, ибо писалось об этом уже не раз и большинство дрессировщиков и так знают эти нехитрые приемы. Хочу остановиться на некоторых нюансах, позволяющих сделать процесс обучения быстрее и динамичнее.

Есть определенная проблема при «раскусывании» неуверенных в себе собак. Такие экземпляры стараются спрятаться за ноги хозяев либо вообще убежать. Для решения этой проблемы я использую несколько способов.

На собаку надевают шлейку, к шлейке карабином прицепляется шнур, другим концом прикрепленный к шине (не путать с покрышкой) от легкового автомобиля, которая прочно закреплена у основания столба. Собаке на плотно надетый ошейник, в некоторых случаях парфорс, пристегивают поводок длиной 3–5 метров, который берет в руки помощник (дрессировщик). Собаку притягивают несильными рывками за поводок, чтобы шнур вытянулся во всю длину, и помощник не дает ей убежать или спрятаться за ноги проводника. Получается, что рывки в сторону помощника смягчаются резиной и вместе с тем у собаки нет возможности избежать контакта с ним.

Постановка правильного укуса в ногу

Трехмесячный щенок работает кусачку

Приучение щенка не убирать лапы

Если мы имеем дело со взрослой сильной собакой, то можно привлечь второго помощника, задача которого — удерживать собаку в активном положении, не давая избегать конфликта.

Можно немного подергивать поводком, слегка «стрессуя» собаку, но как только она произвела укус подставленного рукава или ноги, воздействие прекращается. Мы даем понять собаке, что разрешение конфликта не в попытке ухода, а в атаке и укусе. Получая стрессовое воздействие до укуса, после хватки собака получает разрядку.

Другой способ — так называемый «угол».

Но угол углу рознь, дрессировщику необходимо очень четко и дифференцированно подходить к этому приему. И собака собаке рознь. А сдуру, как известно, и причинное место можно сломать.

В работе со щенками и молодыми собаками угол используется только для ограничения маневра и пресечения попытки избежать контакта с помощником (дрессировщиком).

Короткий метровый поводок прикрепляется к столбу, который является вершиной угла. Лучше использовать конструкцию с прямым углом, это может быть и забор, и дверь, открытая на 90 градусов к стене, — словом, любая конструкция, подходящая для нашей цели ограничить маневр собаке.

Проводник становится таким образом, чтобы собака не могла спрятаться за его ноги, то есть плотно прижав их к забору, поводок проходит у него между ног и прикреплен к шлейке, надетой на собаку. Все попытки животного избежать контакта с помощником при таком положении не увенчаются успехом. Помощник наносит легкие удары кнутом или прутиком по лапам или просто щелкает им из-под рукава (ноги), чтобы собака видела источник раздражения не в кнуте, а именно в предмете, который можно укусить и тем самым прекратить неприятное, а порой и достаточно сильное стрессовое воздействие. Так помощник побуждает собаку произвести укус, после которого воздействие прекращается.

Действуя вышеописанными способами, мы наталкиваем собаку на путь решения задачи: не ждать, когда помощник начнет «стрессование», а самой сработать на опережение.

Повторюсь: все зависит от самой собаки. Бывает, задача состоит в том, чтобы быстро вывести ее на кусачку, тогда при наличии необходимых условий действия дрессировщика жесткие и агрессивные, по принципу «Не забиваешь ты — забивают тебя». Но это, скорей, исключение, хотя на практике применяются методы комбинированные: и ласка, и жесткость.

Оглаживание собаки после укуса

Отбегание помощника придает собаке уверенности

Что бы ни говорили и ни писали некоторые умники и умницы, собака — абсолютно эгоистичное существо, и если у нее нет необходимой мотивации (желания) кусаться, то, только задействуя инстинкт самосохранения, мы сможем ее заставить укусить.

Вывести собаку из угла после укуса больших проблем не составляет. Мой друг и соратник Андрей Катриченко (старший преподаватель Уфимской школы кинологов МВД РФ) достиг феноменальных успехов в дрессировке «мертвяков», которые по определению кусаться не желают. Да и немудрено: каждые полгода к нему приходят курсанты со всей России с собаками, далекими от совершенства, иначе их бы и не посылали на учебу. И вот приходится проявлять чудеса изобретательности Андрею и его коллегам, чтобы зловещие «мертвецы» стали приличными атакующими собаками.

Когда собака кусается, имеет хорошие инстинкты, твердый характер, заниматься с ней — одно удовольствие. С талантливыми учениками всегда интереснее работать, чем с бездарями. Но, как в школах учителя не могут выбирать себе учеников (не беру элитные гимназии и лицеи), так и мы не можем отказать проводникам и владельцам в помощи.

Хотя слабая собака — это золотая жила для дрессировщика. Зачастую Бог «награждает» такими собаками людей весьма не бедных, которые приобрели за бешеные деньги какое-нибудь несуразное существо, но, по словам заводчика (посредника), родители у этого экземпляра просто бомбовые, соответственно, и детки будут таковыми. Тем более что тех родителей никто, никогда, нигде не проверял. И вот, в полной уверенности, что уж кого-кого, а его элементарно развести на деньги и надуть не могут, ведь он сам привык всех и вся вводить в заблуждение, такой владелец начинает мариновать дрессировщика, рассказывая, какую «суперскую» собаку он приобрел и как ее надо тренировать. Дрессировщики, народ умудренный, неплохие психологи, в сотый раз слушая всю эту ахинею, по виду клиента и стоимости его тачки уже определяют, сладко потягиваясь, что им принесет такой простак в ближайшие… ну, скажем, несколько лет.

И получается, как в том анекдоте…

«Приходит к отцу, старому врачу, сын и говорит:

— Отец, я за два месяца вылечил нашего постоянного клиента, а ты его лечил 15 лет!

— Дурак ты, сынок, пока я его лечил, мы себе дом купили, машину, тебя за границей выучили…»

Полный хват в бицепс

Мне встречались случаи, когда с собакой играли ухваточкой полтора-два года, и хозяин был счастлив, думая, что так и должно быть.

Правильный укус выше колена

Есть, конечно, и другая крайность: когда владелец начинает гнать… Собаке не дали еще должную базу, а он уже требует пускать ее на фронтальные атаки чуть ли не на сто метров.

Любые перегибы в ту или иную сторону вредны для дела. Но все зависит от самого дрессировщика: есть принципиальные, есть и такие, которые работают от клиента, лишь бы деньги платили. Не мне их осуждать, я не ремесленник, могу позволить себе работать бесплатно, в свое удовольствие.

И чтобы как-то логично закончить данную главу, хочу еще раз напомнить всем, что возможность подбирать себе только сильных собак есть у единиц; даже если человек достигает в спорте наивысших результатов, ему необходимо еще на что-то жить. В нашей стране стремления отказываться от клиентов в пользу спорта или более сильных собак ни у кого нет. Такое я видел у Херве Мавуанги, когда он отказывал некоторым клиентам, протестировав их собак. Там расклад иной: Мавуанга работает в спорте высоких достижений, в частности во французском ринге, и он не может себе позволить собрать слабую собаку, чтобы ее на соревнованиях развалили. А что развалят, так это к бабке не ходи, там ребятки очень на это дело замотивированы.

Думаю, те же Игорь и Ольга Аверины с удовольствием занимались бы только мондиорингом с хорошими сильными собаками, но вынуждены работать, как и тысячи их коллег по всей стране, для того чтобы выжить.

 

Польза резины

Мы очень часто слышим, что, мол, у той собаки хороший вход, а у той входа нет вовсе. Что же это такое? Вход у собаки — это сила, с которой она сжимает челюсти в момент захвата пастью материала или плоти. Глубоко убежден, что вход у собаки — это природный дар.

Что же, отказаться от его наработки, и все отпустить на волю провидения? Конечно, нет.

Для наработки входа мы используем старый добрый закон: «Каждое действие рождает равное по силе противодействие». Именно для этого мы используем резину. Попросту — камеру от «Жигулей»: стоит недорого, служит почти вечно.

Камеру прикрепляют к столбу или дереву, привязывают к ней шнур длиной 15 метров. Я использую альпинистский, он прочный и не тянется, а также альпинистские дюралевые карабины с фиксатором и капроновую шлейку, что позволяет мне быть уверенным в безопасности и собаки, и помощника. Такую конструкцию лучше применять с молодыми, начинающими собаками.

На более продвинутых этапах берется плетеный шнур из резины для эспандеров. Его можно сделать самому: приобрести метров десять резины и сплести в два или четыре слоя косицу (как в детстве, когда плели разнообразные фигурки из систем для переливания крови или проволокой оплетали стрежни от ручек). Получается косица длиной несколько метров, которая растягивается плавно. На оба ее конца крепим альпинистские карабины и используем эту конструкцию для дальних пусков на 35–50 метров. Резина растягивается не так жестко, как на камере, что позволяет достаточно хорошо выполнять те или иные дрессировочные задачи.

Резина, если ею правильно пользоваться, оказывается неоценимым подспорьем в наших тренировках. Есть элементы, которые можно наработать только с ней. Методики мы подробно рассмотрим в главе «Скорость побеждает трусость», здесь же мы просто логически порассуждаем.

В чем же уникальность использования резины в отработке необходимых навыков?

Во-первых, это возможность давать собаке всегда однообразное воздействие, что нереально, если смягчение производит проводник (особенно неопытный).

Во-вторых, резина позволяет быстро и качественно наработать вход: промахнулась — отлетела, не сжала сильно челюсти — добыча (жертва) ускользнула; и при этом собака не травмируется.

В-третьих, резина дает возможность помощнику работать с собакой самому, без помощи проводника, что просто жизненно необходимо в условиях конфликта собаки с проводником.

В-четвертых, позволяет обучать собаку работе даже на резцах: при скоростной работе помощника, в условиях реального противостояния собаки и человека принцип «Как ухватилась, так и держи» более чем актуален.

В-пятых, постепенное растяжение резины заставляет собаку преодолевать сопротивление перед входом и завоевывать свою добычу (жертву).

В-шестых, позволяет помощнику безопасно для собаки нарабатывать скоростной вход.

В-седьмых, заставляет собаку бороться с добычей и за добычу.

В-восьмых, не дает собаке переключаться: как только она разжала челюсти, резина тут же отбросила ее назад.

Этот список можно продолжать: использование резины в тренировках — практически беспроигрышный вариант.

Растягивание собаки перед сбросом «ноги»

Помощник держит собаку в натяг

Переход от «ноги» к дресс-штанам

При работе с резиной необходимо учитывать, что помощник обязан работать и принимать собаку всегда на линии, до которой максимально может дотянуться животное. Перед началом тренировки помощник дает собаке укусить костюм, рукав (в зависимости от того, в чем он работает), вытягивает собаку на всю длину поводка и резины и отмечает для себя линию приема собаки (я использую дорожный конус, он хорошо заметен). Нет никакого смысла в работе с резиной, если прием собаки осуществляется на ослабленном поводке, когда нет сопротивления растяжением. В начале, когда собака не готова работать с давлением со стороны резины, она после нескольких подходов устает, но это не страшно, на следующем занятии она станет более выносливой и вскоре приспособится к таким тренировкам.

Рекомендую держать собаку на резине постоянно, свободные пуски в тренировочном процессе на начальных этапах приносят больше вреда, чем пользы. Все элементы отрабатываем на поводке с резиной 15 метров, по мере подготовленности собаки доводим пуски до 50 метров, опять же на поводке и резине.

 

Набивание пятен укуса

Место (пятно) укуса собаке необходимо показывать, чтобы у нее не было сомнений, куда кусать и как это делать. Процесс набивания пятен укуса весьма прозаичен и монотонен.

Правильный поворот головы носом наружу

Неуверенную собаку оглаживаем, создавая комфорт на хватке

Отвоевала добычу

Когда собака научилась кусать рукав или ногу, следующим этапом будет показ разнообразных мест укуса на теле человека. Для этого собаку на шлейке ставят на поводок длиной 15 метров, прикрепленный к резине (рекомендую использовать камеру от автомобиля), вытягивают ее на максимальную длину, для чего помощник подставляет левую или правую ногу. Проводник, удерживая собаку рукой за ошейник, чтобы она не ушла в другое место на костюме, насаживает собаку на ногу, чтобы она произвела укус подставленного ей места на ноге. После чего проводник отходит на несколько шагов назад, чтобы не мешать работе помощника с собакой. Так выполняется этот элемент, если помощник не умеет подставлять необходимое место на ноге (под коленкой).

Если же помощник достаточно подготовлен, то он самостоятельно показывает собаке необходимое пятно на своей ноге для укуса. В этом случае проводник собаку не придерживает, а помощник подходит и делает несколько коротких боковых движений ногой (как по футбольному мячу), внимательно наблюдая за собакой. Когда собака довернет голову, чтобы взять ногу, носом наружу и постарается укусить, помощник подставляет собаке место для укуса.

После того как собака произвела хватку, помощник вытягивает собаку максимально на резине и, подержав две-три секунды, делает небольшое движение на нее, чтобы ослабить натяжение поводка. Если собака не старается дохватить вглубь, то помощник через несколько секунд снова вытягивает ее на максимальную длину поводка. Это делается для того, чтобы собака научилась держать хватку независимо от того, сделала она полнохват или зацепилась на клыках, в полпасти. При ослаблении натяжения мы предлагаем ей сделать хват полной пастью, чтобы легче было держать и бороться. Одни собаки сразу понимают, что им необходим дохват вглубь, другие комфортно себя чувствуют и держа в полпасти. Большой роли в дальнейшем процессе это не играет. Аналогично упражнение повторяют и с другой ногой.

Приучение собаки к нависанию помощника

Проводник подбадривает собаку

Затем помощник убирает руку за спину и, наклонившись к собаке, которую держит за ошейник проводник, подставляет область подмышки левого (правого) плеча. Как только собака произвела хват, помощник вытягивает ее на полную длину поводка, поднявшись во весь рост. После чего делает небольшое движение на собаку и, наклонившись, ставит ее на ноги. Как только собака сделала дохват, помощник снова поднимается во весь рост и вытягивает собаку на себя. При этом в начале тренировок необходимо отворачивать от собаки лицо, так как давление лицом может ее смутить и она бросит хватку. Для чего мы ставим собаку на четыре лапы, когда ослабляем натяжение? Это необходимо, чтобы собака, почувствовав опору, могла дохватить. А наверху у нее очень неустойчивое положение: либо на двух лапах, либо вообще висячее. В дальнейшем, когда собака поймет, что от нее надо и как ей комфортно, она сама изберет для себя тактику действий в тех или иных ситуациях.

Теперь приступаем к набиванию мест укуса сзади. Помощник становится спиной к проводнику с собакой и приподнимает, отводя немного в сторону, ногу, позиционируя ее для укуса, проводник насаживает на ногу собаку. Дальше действия помощника идентичны вышеописанным. При насаживании со спины наверх помощник должен знать, что если он будет сильно наклоняться вперед, то костюм натянется, что создаст дискомфорт собаке на хватке, поэтому ему необходимо при натяжении немного отклонять тело назад, чтобы ткань костюма была ослаблена.

Работа по набиванию пятен монотонна, но необходима. Следует помнить, что укусы идут по кругу, и, чтобы в дальнейшем избежать проблем, необходимо показывать собаке любые места для укуса. Она не должна гоняться за руками, ногами или корпусом, для нее не должно существовать приоритетных мест в атаке. Если вы начнете изначально ставить пятна так, как описано в этой главе, то у вас в дальнейшем никогда не возникнет проблем и собака будет идти в ближайшую точку.

Необходимо помнить, что некоторые собаки больше любят идти вверх либо в ноги, это связано со многими причинами. Есть мнение, что чем собака сильнее, тем скорее она пойдет вниз, ведь при давлении внизу мы можем подключить больший арсенал приемов, нежели когда собака вверху. Но мне встречались собаки, которые нервничали как раз наверху, при этом внизу были само спокойствие. Поэтому однозначно на этот вопрос ответить не могу. Главное, чтобы вы для себя поняли, что ваша собака должна одинаково четко работать в любую часть тела, без приоритетов. Пусть она в атаке или догоне идет вверх, но, промахнувшись, атакует вниз. Это не принципиально. И вот еще одно наблюдение: опустить «верховую» собаку вниз гораздо сложнее, чем «нижнюю» (работающую в ноги) поднять наверх.

 

Прием собаки на фронтальной атаке

Ни один норматив сейчас не обходится без фронтальной атаки. Она призвана определить наличие у собаки необходимых качеств.

Давайте рассмотрим на примере двух нормативов, почему атака делается так, а не иначе, и каков ее смысл.

Фронтальная атака в мондиоринге. Рассмотрим третий, самый сложный уровень.

Помощник смягчает вход

Разворачивает собаку вокруг себя

Помощник располагается на расстоянии 50 метров от собаки, находясь за препятствием, безопасным для нее. Задача препятствия — притормозить собаку на входе, чтобы проверить ее характер при атаке помощника с трещоткой в руках. Помощнику разрешено делать два шага на собаку с целью ее смутить (испугать).

Фронтальная атака во французском ринге.

Помощник на расстоянии 50 метров на входе проваливает собаку, делая входящий уклон, чтобы погасить скорость, затем начинает противостоять собаке с помощью разнообразных приемов и трещотки.

Задача в обоих случаях — притормозить собаку. Золотое правило: скорость побеждает трусость. Разогнанные собаки не успевают испугаться — такова логика дрессировщика. Так вот чтобы лишить собаку этого преимущества, придуманы определенные противодействия. Отсюда и препятствия, и уклоны на входе.

Помощник делает входящий уклон

Принимает собаку на погашенной скорости

Теперь хочу немного остановиться на вариантах приема собаки.

Даже провал и препятствие не могут очень сильно замедлить хорошую собаку, а значит, если неправильно ее принять, возникнут травмы. Суть смягчения входа собаки одна: амортизация удара с помощью телодвижений. Мы можем провернуть собаку вокруг нашей оси или же сопроводить по ходу атаки, гася инерцию удара, — других вариантов нет.

Рассмотрим оба.

Итак, гашение с помощью проноса (прокрутки). Помощник, принимая собаку, не старается ей сопротивляться, а дает собаке двигаться по инерции на входе, направляя ее вокруг своей оси. Не важно, куда в таком случае приходит собака, тяжесть тела в самый последний момент переносится на противоположную от входа сторону, что позволяет разгрузить ту часть, куда приходится удар собаки. Проворачивая корпус по ходу ее движения, помощник смещает центр тяжести на свободную сторону. Обычно разворота на 180 градусов вполне достаточно, чтобы собака погасилась почти полностью.

Главное — очень четко чувствовать момент переноса веса тела: если собака придет в ту часть, на которую вы опираетесь, то последствия могут быть самыми печальными.

При смягчении входа без прокрутки мы делаем небольшое движение вслед за собакой, не стараясь ее прокрутить: если это рука, то просто отводим немного плечо назад; если нога, то сопровождаем по ходу движения; если корпус, то смягчаем вход, прогнув тело немного назад. При этом мы не стоим на месте, а движемся по ходу движения собаки. Бывает, приходится сделать несколько шагов, чтобы окончательно погасить удар.

Если условия выполнения упражнения требуют движения на собаку, то в момент контакта помощник смещает корпус и переносит центр тяжести на другую сторону, противоположную входу собаки. Собака не должна биться о помощника, как о столб. Так она не только получает отрицательное подкрепление, но и может заработать травму. Хотя в жизни такого понятия, как правильный прием собаки, нет, и может возникнуть всякое.

Мы же рассматриваем работу помощника, который готовит собаку, является для нее учителем. В следующих главах есть советы и специальные упражнения для отработки правильного приема собаки. Здесь же изложены чисто теоретические основы этого элемента.

 

Хватка

Какое же это неоднозначное понятие! Давайте вместе попытаемся в нем разобраться. Предлагаю для ясности ввести несколько терминов, которые в дальнейшем нам помогут лучше понимать друг друга.

Плотность хватки — сила, с которой собака сжимает челюсти.

Глубина хватки — насколько полно собака забирает в пасть материал руста (рукав), ткани (дресскостюм), плоти.

Жесткость входа — сила и скорость первого хвата.

Вокруг этих трех основных понятий мы и будем строить нашу дискуссию.

Итак, с терминами более-менее определились, теперь рассмотрим нюансы.

В любом случае, идет ли собака в спорт или в реалку, БАЗА одинакова. Не обессудьте, буду повторять это на протяжении всей книги. Значит, рассматривая кусачку, постараемся исходить из того, что мы говорим о подготовке собаки к противостоянию с человеком, и не важно, где оно произойдет — в ринге или на поле боя.

Жесткая хватка

Атака с падением

На мой взгляд, первоочередной задачей следует считать наработку у собаки первого жесткого хвата, входа. Для чего это необходимо? Может статься так, что второй возможности для хватки собака не получит, значит, как у снайпера: «Один выстрел — один труп». Именно этому вопросу следует придавать особое значение.

Плотность хватки. Вам, наверное, приходилось слышать, как дрессировщик, позанимавшись со щенком, говорит: «Да, хваточка тяжеленькая!» Именно о силе сжатия челюстей идет речь. Кто-то утверждает, что это породная особенность, я бы сказал, что, скорей, природная. Есть собаки, которые независимо от породы имеют посредственный вход, но потом во время борьбы сжимают челюсти с такой силой, что у помощников от боли темнеет в глазах.

Глубина хватки. Вот на эту тему бесконечные словесные баталии приверженцев различных систем будут идти вечно. Где-то, как в IPO или бельгийском ринге, глубина хватки оценивается, где-то, как во французском ринге или мондиоринге, ей вообще не придают значения. Давайте остановимся на этом вопросе чуть подробнее.

Скажите, а может собака схватить сразу полной пастью (полнохватом) при условии, что человек двигается, уворачивается, закрывается, защищается? Однозначно, нет! Значит, приучать ее следует к тому, с чем ей придется столкнуться. То есть собаке необходимо сработать при любых раскладах. Все условности придумал человек, критерии оценки порой весьма расплывчаты. Мне ближе все же такие, где условностей меньше, то есть собака должна решить задачу, а вот каким образом — это уж вопрос второй.

Поджевывает, дохватывает, перехватывает и так далее — все это всего лишь тактика, которой пользуется та или иная особь. Главное, что собака не уходит от борьбы, проходит прессинг до и после хватки. Все остальное настолько иллюзорно, настолько притянуто за уши, что не выдерживает никакой серьезной критики.

Вообще, все гораздо проще. В каждой дисциплине есть правила, написаны они людьми. Для оценки собак почти одинакового уровня подготовки необходимо учитывать нюансы. Так вот именно для возможности выявить победителя и вводятся разнообразные критерии.

Представьте, если бы в IPO в разделе «С» (защита) оценивалось просто, произвела собака укус или не произвела. Выступает 200 собак, все откусались, всем максимальное количество баллов. Как выявить победителя? Вот для этого и вводятся критерии оценки, в которые входят многие показатели, включая и хватку.

Но если в голове у дрессировщиков каша, они начинают хвататься за все на свете и при этом не понимают, для чего вообще необходим собаке тот или иной прием.

В России считанные единицы спортсменов, которые профессионально занимаются кинологическими видами спорта, и тысячи тех, кто думает, что занимается. Любой спорт высоких достижений — это работа через «не могу», в любую погоду, в любое время суток. При этом необходимо понимать, что человек и собака — это команда, а животное не знает слова НАДО. Вот у спортсменов нет мешанины в голове, каждый из них четко и ясно представляет необходимость (либо отсутствие таковой) наработки полной хватки.

Так как в этой книге все же речь идет о ринговой дрессировке, то для нас полнохваты отойдут на второй план. Нам важнее наработать у собаки жесткий вход, научить ее работать даже на резцах, при первой же возможности углублять хватку, держать давление, работать самостоятельно, а не от помощника. Словом, дать собаке тот необходимый минимум, который и подразумевает БАЗА.

 

Скорость побеждает трусость

Один из самых распространенных вопросов, который мне приходится слышать на семинарах, — «Как разогнать собаку?». Мой встречный вопрос «Зачем ее разгонять?» обычно повергает спрашивающих в ступор.

Давайте разбираться в хитросплетениях понятия. Хороша ли собака, которая после пуска несется, ничего не разбирая на своем пути? Я считаю, что нет. Так же, как и собака, которая медленно и неуверенно идет в атаку.

Уверенная в себе собака давления не боится

У меня было свое мнение по поводу так называемого разгона собаки, но очень хотелось узнать, что же думает Джимми Ванхов (один из лучших молодых ЧА французского ринга). Мы сидели в гостях у моего брата, листали видеоролики на «Youtube», и Джимми показал мне работу легендарного кобеля французского ринга (участника четырех Кубков Франции, причем всегда в первой пятерке). Тактика работы пса Юстона следующая. После пуска он набегает на помощника со средней скоростью, внимательно наблюдая за его действиями. Если помощник неподвижен, то Юстон так же спокойно приходит в него. Если же помощник совершает обманные действия, то пес буквально взрывается в ускорении на последних 5–7 метрах, и уйти от него практически невозможно. Ровно через полгода — в мае 2010-го, а затем и в ноябре — я на тренировках во Франции уже сам работал с Юстоном и ощутил на своей шкуре, что значит «очень техничный пес».

Итак, можно ли разогнать собаку? Зачем ее разгоняют? Какие для этого используют методики?

Начнем с первого вопроса. Да, собаку разогнать можно. Конечно, в пределах разумного. Если у собаки недостаточно желания, то мы вряд ли совершим чудо, но если мотивация присутствует на должном уровне, тут уж сам бог велел.

Собак обычно разгоняют по нескольким причинам. Кому-то нравится внешний эффект, когда собака идет живым снарядом с красивым прыжком. Кто-то таким образом пытается убрать определенную степень неуверенности у собаки, небезосновательно считая, что скорость побеждает трусость. Кто-то учит собаку ускоряться прямо перед входом, чтобы от нее было очень трудно уклониться. В общем, каждый ищет свой потаенный смысл, и я не берусь судить о причинах, подвигающих дрессировщиков разгонять своих собак. Если такие задачи поставлены, значит, нам надо их решать.

Первый промах, скорость погашена

Кто бы что ни говорил, особенно виртуальные знатоки, сидящие за компьютерами, методик разгона не так уж и много, и глупые советы, которыми пичкают простых обывателей «бывалые» жители всемирной паутины, ни к чему хорошему не приведут.

Сразу обращу ваше внимание, что пуски собак с буксировкой покрышки или специального утяжеления с песком ничего общего с разгоном собаки не имеют. А как раз наоборот служат для того, чтобы сильно разогнанную от природы собаку притормозить и заставить на погашенной скорости внимательно следить за помощником, а не пробегать мимо.

Когда с буксировкой тренируют спортсменов, то используют данный вид тренинга для наработки скоростно-силовой выносливости, но уж никак не для разгона. Соответственно, если мы применяем пуски с отягощением, то для работы с собакой на погашенной скорости, заставляя ее тем самым преодолевать давление и стресс до хватки: чтобы собака шла через усилие, чтобы у нее не было возможности за счет рывка избавиться от стрессового воздействия. Здесь как раз собака работает на характере, она не может закрыть глаза и прыжком решить для себя опасную ситуацию. Это один из аспектов применения утяжеления в работе с собакой. Хорошо использовать утяжеления и при обучении собаки преодолевать барраж (блокировку). Разгоняем же мы собаку совсем другими методами и для других целей.

Собака в помощнике

Повторная атака

Самый распространенный прием — работа с собакой на резине. Помощник отмечает для себя линию приема (максимальное расстояние, куда собака может дотянуться, чтобы произвести хватку). Проводник отводит собаку на 10 метров (собака на шлейке и на пристегнутом шнуре, прикрепленном к резине). Помощник входит в зону укуса на пару метров, проводник по команде делает пуск. За 2 метра от собаки помощник делает резкий рывок назад с таким расчетом, чтобы собака смогла ухватить его, лишь ускорившись. Ничего страшного, если собака не успела ухватить помощника, значит, он оказался более проворным. Для нормальной собаки это будет стимулом делать рывок резче и сильнее, чтобы настигнуть жертву. Этот элемент делают как лицом к собаке, так и спиной. Самое важное — помощнику делать сильный выбег прямо из-под собаки, чтобы заставлять ее выпрыгивать и ускоряться на входе.

От грамотных действий помощника зависит очень многое. Если он будет еле-еле двигаться, то у собаки не возникнет необходимости стремительно атаковать, она помощника и так догонит. Дистанцию пусков постепенно увеличивают, также увеличивают и дистанцию в зоне укуса для помощника. Со временем ему надо будет делать рывок от собаки уже на 5–7 метров. Соответственно, и собака должна будет раньше делать ускорение перед входом.

Еще один метод разгона собаки. Собаку пускают на шнуре 35–50 метров и мягкой резине, которая может растянуться до 10 метров. Помощник делает ускорение перед входом собаки, но, в отличие от первого метода, не стремится принять собаку на линии, потому что резина мягкая и как таковой линии укуса нет. Если собака ускоряется, чтобы преодолеть постепенно нарастающее воздействие резины, то она достает убегающего помощника, так как может растянуть мягкую резину достаточно далеко. Если нет, то резина замедляет бег собаки и помощник уходит от укуса. Собака довольно быстро начинает понимать, что сильный разгон позволяет достать помощника, а медленный бег — нет. Впоследствии резину убирают, но устойчивый стереотип остается, и собака после свободного пуска идет на помощника стремительно.

Еще один метод. Проводник надевает на собаку шлейку, прикрепляет к ней 3–5-метровый поводок. Помощник обозначается перед собакой и начинает медленно убегать. Собаке дают команду, и проводник, держа ее «в натяг», бежит за помощником, чтобы собака преодолевала сопротивление до хватки. За пару метров от помощника проводник пускает собаку, а помощник делает резкое ускорение. Собака, освободившись от натяжения и давления, делает резкий рывок перед входом в помощника.

Вот три основных метода разгона собаки. Все остальные так или иначе перекликаются с ними.

 

Приучение собаки к борьбе на хватке

В спорте собаке отводится 10–15 секунд на атаках и по 5–7 секунд на конвое для того, чтобы она показала свои качества в борьбе на хватке. Этот элемент вводят во многие нормативы.

Помощник дал минимальную хватку

Элементы давления на хватке

По идее, любое давление должно проверять смелость собаки, ее характер. Уже на самых ранних стадиях обучения, когда мы только «раскусываем» щенка или совсем молодую собаку, присутствует небольшое, но все же давление. Работая на резине, когда собака стремится преодолеть сопротивление и схватить, пусть и в процессе игры, тряпочку или валик, мы создаем ей определенные трудности.

Смысл таких игр прост: получишь добычу, лишь пройдя через трудности. Ведь когда мы подставляем щенку валик, а потом выдергиваем его из-под самого носа, раззадоривая, заставляя быть быстрее, сильнее, стремительнее, чтобы щенок не мог просто схватить игрушку, а постарался ее завоевать, мы тем самым учим его преодолевать давление до хватки.

Нанаесение удара

Собака, изначально включенная в определенную работу, в которой при любых раскладах добыча не дается без боя, по мере взросления и тренированности понимает, что от нее нужно, и принимает наши правила игры. И не столь важно, что подобная работа лишь имитация реального противостояния человека и собаки.

Закрыл глаза собаке

Даже «раскусывая» собаку через кнут, через агрессию, мы создаем ей условия для преодоления давления до хватки, включая инстинкт самосохранения. Хочешь, чтобы не злили и не щелкали кнутом по лапам? Тогда схвати валик, или рукав, или ногу. Только преодолев дискомфорт до хватки, ты получишь кайф после хватки. То есть независимо от того, как мы это делаем, каким образом добиваемся укуса, суть методик остается одинаковой. Это очень важно понять и поставить во главу угла всего процесса. Никакого вкладывания в пасть собаке, никаких поддавков. Хочешь укусить — пробейся!

Собака в замке

Хорошо, а если собака гаснет, не хочет атаковать и преодолевать давление? Если она старается уйти от конфликта? Если, попробовав несколько раз и убедившись в тщетности своих попыток, не принимает наши правила? Да, такое случается сплошь и рядом. В этом случае необходимо создать условия, при которых собака не сможет уйти от конфликта. Если она работает, ей хватает желания, мотивации, тогда нет проблем. Конфликта тоже нет, есть игра. Если собаке неинтересна эта игра, то мы создаем конфликт, который разрешится в пользу собаки, только если она укусит. Укусит через давление.

В некоторых главах книги описываются приемы, с помощью которых мы и добиваемся от собаки в такой ситуации необходимого результата. Вот еще один из методов.

Демонстративный замах

В землю на глубину не менее одного метра вкапывается Г-образная труба. Лучше использовать квадратные трубы. При этом верхняя часть отстоит от опоры на полтора метра. На вершине Г-образной трубы просверливается отверстие, чтобы за него можно было зацепить карабин.

Вся конструкция напоминает телескопическую удочку. Через каждые 5 сантиметров по длине трубы делаются отверстия для сквозных штырей. Наименьшая высота вертикальной перекладины над землей — порядка 40 сантиметров, наивысшая — 70 сантиметров. Если делать совсем примитивную конструкцию, то в качестве штыря используется затупленный гвоздь-сотка, можно также вварить гайку и использовать болт для крепления.

На собаку надет плотно облегающий ошейник, поводок прикреплен карабином к горизонтальной перекладине. Проводник становится в нескольких метрах перед собакой, чтобы она его видела. Помощник с кнутом и рукавом (валиком, «ногой») возбуждает собаку, щелкает по земле кнутом, из-под рукава наносит ей несильные удары по лапам. При этом, если собака проявляет активно-оборонительную реакцию и пытается атаковать, проводник ее поощряет. Помощник в этом случае делает движение от собаки, чтобы придать ей уверенность.

Если собака отворачивается от помощника, он наносит ей несколько несильных ударов сзади, заставляя развернуться в свою сторону. Постепенно сокращая дистанцию, держа собаку в агрессивном состоянии, помощник дает ей укусить рукав. И тут же его сбрасывает, тем самым показывая, что упражнение выполнено, собака молодец, и давление прекращено. Труба, как вы сами догадались, не дает собаке уйти от конфликта, ограничивает ее маневр. При этом мы имеем возможность атаковать животное при любом его положении. Такой вариант гораздо эффективнее простого угла и не требует больших затрат.

Теперь, когда мы добились того, что собака, преодолев наше давление, пришла в хватку, следующим этапом станет приучение к давлению после хватки. По сути, эти элементы взаимосвязаны, мы развиваем инстинкт борьбы. В хватке мы начинаем собаку «растаскивать» (растягивать) на резине. То натянем и подержим несколько секунд, то отпустим, сделав движение на собаку. Так, постепенно увеличивая количество секунд в хватке, мы приучаем молодую собаку бороться с нашим сопротивлением и сопротивлением резины.

Когда помощник будет отдавать рукав или ногу собаке, в момент натяжения он может нанести удар стеком или бато. В дальнейшем у собаки складывается устойчивый стереотип, что если наносится удар, то вскоре она сможет победить, оторвав (завоевав) свою добычу. Помощник изначально всегда выходит с бато, стеком или плеткой. Это приучает собаку с «младых когтей» к тому, что у того, кто с ней будет играть, конкурировать, драться, в руках могут оказаться эти предметы.

Не все собаки нормально относятся ктрещотке (бато). Многих эта вещь смущает, поэтому не следует, насмотревшись видео с участием Мавуанги, лупить щенков почем зря. Необходимо учитывать генетический материал, с которым вам приходится работать. Но и не особо мягчите, иначе застрянете надолго. Работайте от собаки: позволяет она жесткость — делайте. Каждая тренировка — это прогресс, медленный, осторожный, но прогресс. В противном случае есть возможность «прозаседаться».

Итак, мы постепенно, шаг за шагом приходим к тому, что собака проходит давление до хватки, которое выражается не только в сопротивлении резины, но и в определенных действиях помощника, пытающегося загородиться трещоткой, испугать собаку кнутом или закрыться пластиковым стулом, обмануть собаку манжетом или провалить на входе.

Придя в хватку, помощник работает таким образом, чтобы показать собаке элементы давления после входа. Он наносит удары бато или стеком, хватает собаку за передние и задние лапы, рукой накрывает ей глаза и верхнюю челюсть, трогает нижнюю челюсть, берет за хвост или холку, руками трогает пах, накрывает ее своим телом или раскрывается весь. То есть использует весь арсенал приемов, которыми владеет, но не жестко и не агрессивно. Проводник периодически хвалит собаку, застывает, дает собаке поработать самой, а не от помощника.

Со временем можно вводить выстрелы и взрывы, работу с предметами и так далее. Главное, что мы приучили собаку к борьбе, объяснили ей, как достигается победа.

 

Когда собака формалит

Любой дрессировщик так или иначе сталкивался с проблемой, когда в процессе тренировки хорошая, казалось бы, достаточно жесткая собака начинает опережать команду проводника на отпуск (формалить) либо только обозначать укус (мягчить) вместо хорошей жесткой хватки.

Если это спорт, то здесь нет проблем: собака пришла в костюм помощника, он работает в динамике 10–15 секунд, следует сигнал судьи проводнику и команда на отпуск с замиранием помощника. При подготовке собаки к спортивным состязаниям, при работе на моментальный отпуск, когда за любую задержку собака теряет баллы, у нее нарабатывают устойчивый стереотип: как только помощник прекратил движение (сопротивление), его нужно отпускать.

В спорте высоких достижений, как известно, не стоит «думать о секундах свысока». Цена одной секунды может быть непомерно значимой. Так, небезызвестный нам пес Хром упустил титул чемпиона мира по мондиорингу первого уровня, зависнув на отпуске. Так что все, о чем мы здесь говорим, совсем не мелочь. Да и не бывает мелочей, когда выходишь на соревнования такого уровня.

В этой главе нас интересует работа собаки не от помощника, а от команды проводника.

На примере одной из своих собак расскажу о том, как возникла проблема, и о методах ее «лечения». Однажды мне на дрессировку привезли хорошего рабочего «немца», с прекрасными задатками, но абсолютно неуправляемого. Возраст этого песика на момент нашего знакомства был около двух лет. Он знал рукав, был неплох для спорта, но владельцы хотели получить собаку для охраны детей и коттеджа. Показав ему на пяти-шести занятиях места укусов наверху (на куртке), я пошел дальше. Пес был талантлив, что в наше время большая редкость, и работать с ним было огромным удовольствием. Над отпуском не бились вообще, снимая его механикой. В общем, он нам давал идти вперед. Я не мог нарадоваться на своего четвероногого ученика, наивно полагая, что прогресс будет вечным. Пес был очень сильным, с хорошим прыжком и сбивал помощников, как кегли в боулинге. Но… он был классическим «верховым» образчиком. Естественно, это был реальный минус собаке. Вернув его на резину, я начал набивать пятна укусов на ногах.

Подержав его так пару недель, мы решили немного привести пса к нормальному бою и сделать отпуск. На парфорс он реагировал слабо, это стало ясно на послушке. Тогда же мы стали работать с электронным ошейником на подзыве. То есть он знал, что подзыв должен быть безукоризненным. Во время кусачки решили и на отпуске сработать с электроникой. Нужного результата добились быстро: отпускал мгновенно и несся назад к проводнику, занимая место у его ноги. Одним словом, все были довольны. По-прежнему держа его на резине, я стал работать с ним на статике, почти вообще не оказывая сопротивления и не вступая в борьбу. И пес начал самостоятельно, без команды, бросать хватку и бежать к проводнику.

Знаю, что сейчас читающие это знатоки и прочие, считающие себя продвинутыми, начнут умные рассуждения. Не трудитесь — все было сделано с этой собакой правильно, мало того, опробовано на десятках ее предшественников. Читайте дальше и извлекайте рациональное зерно, а умничать будете дома на диване, глядя программу «Что? Где? Когда?».

Итак, пес заформалил. С такой собакой это было неприятно и как-то неправильно. Сначала я подумал, что произошла какая-то несуразная случайность, но подобное поведение повторялось почти на каждом занятии и стало закономерностью. Тогда я попробовал стандартный в таких ситуациях ход. Взял кнут и, как только пес бросал хватку на пассивной работе помощника, тут же наносил ему несколько ударов, выставив вперед ногу. Он разворачивался и, хотя удары наносились снизу, без замаха, кидался в сторону руки с плеткой, стараясь поймать зубами шнур. При этом ногу приходилось позиционировать, заставляя его атаковать. После повторной такой атаки, несмотря на то, что помощник оставался неподвижным, пес хватки не бросал и спокойно, углубившись (добив хватку), работал сам по себе, не обращая внимания на действия помощника.

После прихода собаки помощник наносил ей удары кнутом, щелкал им по земле, работал трещоткой, просто стоял пассивно, грузил собаку, поднимая ее за хвост и пах — словом, совершал разнообразные действия, не создавая стереотипа.

Но от проблемы в том аспекте, который был нужен мне, мы все равно не избавились. Я решил попробовать «жесткий угол». Собака была хорошая, сильная, поэтому сломать или сорвать ее не боялся. Угол сделали классический, на парфорсе, метровом поводке; работал в дрессштанах. Как и следовало ожидать, при жестком прессинге с ударами и давлением пес от конфликта не уходил и, пробившись сквозь удары, делал сильный хват в область бедра.

Вот здесь начиналось самое интересное: после 10–15 секунд борьбы он отпускал хватку и немного, буквально на 10 сантиметров, но отступал, ожидая атаки. При этом не то чтобы он «проседал», нет, но я чувствовал в нем неуверенность. Помощник взрывался очень мощной атакой на собаку, и пес снова приходил в ногу, был уже более спокоен и больше хватку не бросал.

Положительного результата я снова не получил. На то было несколько причин.

Во-первых, у пса был очень высокий болевой порог. Собака спокойно принимала сильные удары плетью как до хватки, так и на хватке. Предотвратить их она не очень желала, поскольку сильного неудобства от ударов не испытывала.

Во-вторых, собака во время повторных атак стремилась не сработать в подставленную ногу, а схватить кнут, видя в нем источник раздражения. Да, можно говорить, что здесь я противоречу сам себе, ибо только что писал о почти индифферентном отношении к ударам. Но констатирую факт: я так же, как и вы, уважаемый читатель, был озадачен, видя определенные неувязки в поведении собаки.

В-третьих, при сильном первоначальном давлении с ударами собака тут же производила хватку, но не демонстрировала такой же атаки на повторе. Одно и то же давление, одни и те же удары, но результат диаметрально противоположный. Довольно странное поведение.

Выходило, что фактически собака прекрасно прошла угол, отработав почти идеально, но я-то видел и понимал, что нужного нам результата, а именно отсутствия «формалки», мы так и не добились. Тогда пошли по другому пути.

Поставили собаку на резину, на шлейку, к кожаному ошейнику пристегнули метровый поводок, надели ЭШО. Вытянув пса на резине полностью, принимал его в костюм. Одной рукой брал короткий поводок, в другой был кнут с трещоткой, наносил средней силы удары по собаке кнутом, плеткой, щелкал по полу, потом откидывал плетку и трещотку, переходил в статику, провоцируя собаку бросить хватку, что и происходило.

Вот только не дал ей уйти даже на сантиметр (у меня в руках был поводок) и тут же атаковал ударами ног. Невозможность вернуться к проводнику, уйти от конфликта, инстинкт самосохранения, отсутствие знакомой плетки — все это вкупе дало нужный нам результат. Поначалу элементы смущения присутствовали, но шансов уйти, избежать борьбы не было. Или забиваешь ты — или забивают тебя. Собака тут же контратаковала. Но для закрепления успеха этого было мало.

После продолжительной борьбы в течение 30–40 секунд, когда помощник в основном находился в статике и собака мертво была в хватке, проводник давал команду на отпуск без подзыва (после пуска он прятался от собаки). Пес отпускал, я не давал ему уйти метровым поводком, и он садился, внимательно наблюдая за действиями помощника. После небольшой паузы я подкреплял собаку движением ноги, причем заставляя прийти в статичную, а не динамичную конечность (подробнее об этом — в главе «Атака в опорную ногу»).

В дальнейшем пуски стали более длинными, на мягкой резине, контрольный поводок в моей руке ушел в прошлое. Собака прекрасно работала, не формаля, не уходя от конфликта, не бросая хватку.

Теперь попробуем сделать выводы из описанного в этой главе.

В чем была задача, что происходило с собакой, почему она вела себя так?

Думаю, ключевых моментов здесь несколько.

Собака не привыкла работать сама. Всегда, при любых раскладах, с ней был человек, только возле проводника ей было комфортно. Хотя работал пес и на расстоянии 100 метров без всяких условностей, четко, не сомневаясь, но, столкнувшись с проблемой (либо, как в нашем случае, погаснув и потеряв интерес к несопротивляющемуся помощнику), он бежал назад к папочке (мамочке). Это для него была игра. Когда же он терял запал и игра ему надоедала или не нравилась, он не считал для себя нужным ее продолжать. Так как при постановке базы его затянули в добычу, игру, пусть и с ударами и давлением, он не видел в помощнике врага, спокойно разворачивался к нему спиной и покидал поле брани. Для спорта очень даже хорошо, но ведь мы его готовили к другой службе.

Как выяснилось потом, этого пса злобили кнутами. Те люди не были профессионалами и просто делали этот элемент так, как это им приходило в голову. Собака очень быстро научилась ловить шнуры и прутья зубами, тем самым прекращая на себя воздействие и разряжаясь в пожирании ручек от кнутов и прутьев.

Так как я работал с этим псом и послушку (частично), то стал для него другом, поэтому, когда шел прессинг, он не видел во мне врага, не старался пробиться (при повторной атаке), а тушевался, не понимая, что же я такое делаю, ведь он отработал, ему надоело. Он развернулся и собрался к папочке, но его почему-то лупцуют и не дают спокойно удалиться.

Вот лишь те моменты, которые лежат на поверхности.

Мы сделали свою работу, получили нужный результат, но для этого пришлось подумать и использовать разные методы, каждый из которых хорош сам по себе, но в данном конкретном случае срабатывал не так, как обычно происходило.

Я было уже закончил главу, но тема вновь всплыла в разговоре с Игорем Авериным. Он рассказал довольно интересную историю. Несколько лет назад ему привезли трех щенков немецких овчарок из Чехии. Хорошие рабочие линии. Отдали на передержку с дрессировкой, каждый день он с ними занимался. И вроде бы на пустом месте столкнулся с такой же проблемой неожиданного отпуска. Как ни пробовал ее лечить, проблема до конца не уходила: у собак начинала дрожать нижняя челюсть, и они бросали хватку. Так бы и осталась эта загадка неразгаданной, если бы через какое-то время, по случаю, не обратились к ветеринару. Он-то и направил собак на рентген, который вскрыл патологию в их челюстях…

 

Атака в опорную ногу

Весьма важным элементом при подготовке собаки является обучение ее не гоняться за уходящей (динамичной) ногой, приходить в опорную. Для успешной отработки данного элемента есть несколько методик, которые мы сейчас и рассмотрим.

Вначале отрабатываем упражнение на привязи и резине.

Итак, ставим собаку в шлейке на 15-метровый поводок и в качестве амортизатора — камеру от автомобиля, даем ей с коротенького расстояния укусить, а затем максимально вытягиваем поводок. Это необходимо, чтобы четко знать наибольшее расстояние, на котором собака на поводке еще может дотянуться до помощника. Отмечаем это расстояние линией и ставим на нее левую (правую) ногу, другую ногу выставляем вперед (в сторону собаки) на один шаг с таким расчетом, чтобы спровоцировать собаку произвести укус в ближнюю для нее конечность. Обозначаем ей ближнюю ногу, замыкаем ее именно туда, похлопываем бато (трещоткой), стеком. Проводник отводит собаку на исходную точку (это обычно место крепления поводка) и по сигналу помощника собаку пускает. Когда она приблизится на дистанцию около метра-двух (все зависит от скорости собаки), помощник делает ближней к ней ногой резкий шаг назад таким образом, чтобы нога на линии осталась неподвижной.

Важно не дать возможность собаке схватить ногу, которую помощник уводит шагом назад, действия помощника должны быть очень быстрыми. Если собака продолжает преследование уходящей ноги, то она, добежав (допрыгнув) до линии, откидывается резиной назад и, промахнувшись, остается без добычи. Как только произошел промах, помощник тут же должен сделать несколько шагов назад, чтобы не дать собаке в повторной атаке с короткой дистанции произвести укус. Обычно со второй-третьей попытки она понимает, в чем смысл, и работает в опорную ногу. Как только собака пришла в нужную конечность, положение ног в следующем пуске меняется. Это нарабатывают сотни раз на десятках тренировок, прежде чем перейти к следующему этапу.

На втором этапе мы используем длинный шнур на мягкой резине, дистанция увеличивается до 40–50 метров. Учтите, что на длинной мягкой резине граница так четко не может быть определена, ибо все зависит от скорости и рывка собаки. Резина очень эластична и создает постепенное сопротивление, в отличие от короткой (камерной) резины.

Определив приблизительно границу, на линии ставят в удалении 3–4 метров друг от друга два пластиковых стула (два больших дорожных конуса, бочки и т. п.) Тем самым мы создаем собаке коридор. Помощник становится таким образом, чтобы его правая нога находилась за стулом, а левая была видна собаке. Он привлекает внимание собаки (обозначается), дает сигнал на пуск. Когда собака приблизится на дистанцию 3–4 метра, помощник резко начинает смещаться в правую сторону, делая шаг левой ногой за правую с одновременным разворотом корпуса в левую сторону. Движение помощника получается по дуге за стул. Резина не даст собаке возможность гнаться за уходящей ногой, и она вынуждена будет схватить правую ногу, стоящую за стулом.

Позиционирование левой ноги

Увод ноги назад

Укус в правую опорную ногу

Точно так же делаем с другим стулом, только теперь прячем сначала левую ногу. Соответственно, уход с зашагиванием и разворот осуществляем уже в правую сторону. Отрабатываем этот элемент сотни раз.

Следующий этап. Мы выставляем стулья на той же линии, на том же удалении (3–4 метра). Исходное положение помощника то же, в момент приближения собаки на 5–7 метров он начинает боковым приставным шагом с зашагиванием перед собой смещаться к дальнему стулу по прямой линии фронтально к собаке.

К примеру, начинаем смещение в правую сторону. Зашагивая перед собой левой ногой, мы все время показываем ее собаке, идет позиционирование. В момент, когда собака готова прийти в левую ногу, помощник убирает ее назад с разворотом корпуса в левую сторону вовнутрь. Остается опорная правая, и собака атакует ее.

Так же делаем в обратную сторону: смещаемся влево, начав зашагивание перед собой правой ногой, и выдергиваем правую ногу, заставляя собаку приходить в левую.

Собака очень быстро поймет и начнет идти наперерез, приходя в опорную ногу при смещении в ту или иную сторону. То есть будет работать на опережение.

Следующим этапом станет пуск собаки на длинной резине, но без стульев, при этом помощник позиционирует правую ногу, когда до собаки остается 5–7 метров. Помощник начинает смещаться немного назад и влево, выставляя вперед левую ногу, а правую пряча в шаге за ней, — собака придет в переднюю опорную левую ногу. Так же повторяют и в обратную сторону, убирая левую ногу, смещаясь назад и вправо. Здесь мы сознательно позиционируем собаке ту или иную ногу, чтобы атака проводилась в ближнюю конечность.

В последующих тренировках собаку пускают без привязи, используя разнообразные препятствия для притормаживания животного перед входом. Этим мы приучаем собаку работать рационально и вдумчиво.

Такая работа собаки очень неожиданна и неприятна для помощников, ведь большинство из них во время тренировки не делают этот элемент, поскольку гораздо удобнее принимать собаку в ногу, которую позиционируешь. Но дело в том, что собаку необходимо учить именно такой технике работы, в которой с ней могут работать другие, иначе ее легко могут обмануть. А если еще и не обучали работать на промахах да на погашенной скорости, с разворотов, то шансов, что собака отработает, столкнувшись с такой техникой помощника, будет мало.

 

Атака с пистолетом

В некоторых нормативах есть атаки с пистолетом. Рассмотрим, как их тренируют и как исполняют.

На первоначальном этапе, когда мы начинаем обучение, необходимо наработать у собаки спокойное отношение к выстрелу. Для этого помощник на каждой тренировке обязательно производит выстрелы, независимо от того, какое упражнение работается.

Это спорт, здесь у нас нет цели получить штурмовую собаку для подавления огневой точки противника. Соответственно, занятия построены несколько иначе.

Уже с самых первых занятий со щенком 2–2,5 месяцев мы начинаем стрелять: сначала издалека, один-два раза, затем все ближе, и по мере тренированности работаем с пистолетом постоянно. В идеале это выглядит так. Собака на шлейке, на 15-метровом шнуре, на резине, помощник с дистанции 5–7 метров начинает к ней спокойно приближаться, по ходу производя 2–3 выстрела вверх или вниз в противоположную от собаки сторону. Зайдя в зону укуса, дает сделать хватку, начинает работать трещоткой, нанося несильные скользящие удары по собаке и одновременно производя еще 2–3 выстрела. По мере необходимости можно во время выстрелов разговаривать с собакой, успокаивая ее и оглаживая.

Следующий этап — небольшие пуски собаки с дистанции 5–7 метров. Помощник стреляет перед пуском в момент обозначения перед собакой. По команде помощника следует пуск, фигурант принимает собаку, оглаживает ее и через несколько секунд производит пару выстрелов. Для смягчения первоначального воздействия выстрелы можно делать за спиной. Дистанция для атаки увеличивается, помощник стреляет, пока собака движется к нему. После приема снова производит несколько выстрелов.

Лучше работать с двумя пистолетами, чтобы ассистент перезаряжал их. Сейчас в России производят сигнальный револьвер на базе «Нагана», рекомендую использовать его. Не стоит экономить на выстрелах, жевело стоит недорого, поэтому при серьезной подготовке стрелять просто обязательно. При использовании отечественного револьвера необходимо следить, чтобы нагар на рассекателе, расположенном со стороны барабана, не закрывал каналы ствола: если такое произойдет, то звук выстрела будет глухой, и при большом наросте порохового нагара возможны задержки при стрельбе, так как барабан не будет прокручиваться, утыкаясь в нагар. Счищают его обыкновенным ножом или шилом.

Во время работы собаки с помощником ассистент тоже может производить выстрелы, если это требуется для тренировки. Но обычно я делаю так: во время работы помощник отстреливает один револьвер, откидывает его в сторону, а второй револьвер ему со спины подает ассистент и забирает отброшенный, помощник в борьбе с собакой продолжает производить выстрелы. Таким образом, за одну атаку в течение 20–30 секунд фигурант делает 14 выстрелов.

По мере тренированности собаки мы ставим ее на 50-метровый шнур и пуски осуществляем на максимальную дистанцию. Проводник с собакой на исходной линии. Шнур сложен по длине вдвое. Для этого его необходимо максимально вытянуть, а затем вернуться на исходную, чтобы он сложился на поле; не надо собирать шнур по ходу движения, от этого он только запутается.

Помощник выходит на линию обозначения в 15 метрах от собаки, производит несколько выстрелов, бежит на линию приема в 50 метрах.

По команде проводник пускает собаку. По мере приближения собаки помощник стреляет еще несколько раз, за 10–15 метров от собаки он делает демонстративные обманные движения, чтобы собака начала внимательно следить за ним. Задача помощника — не обмануть собаку на входе, а показать ей, что ее могут обмануть; мы учим собаку. Когда собака пришла в костюм, помощник производит еще несколько выстрелов, затем начинает давление на собаку, при этом вооруженная рука не должна быть использована. Во время тренировок он может откинуть револьвер в сторону после того, как в нем закончились заряды. По аналогичной схеме тренируют атаку вдогонку (догон). Во время тренировок я рекомендую использовать трещотку и револьвер одновременно — так собака приучается к двойному раздражителю.

 

Догон

Для собаки догон является поощрением, для нее это самый простой элемент, но при этом один из самых травмоопасных, и в нем тоже есть свои нюансы.

Приход на догоне в левую подмышку

Во время тренировки собаки, работая над постановкой пятен укуса, мы показываем ей в том числе и спину, и ноги. Это необходимо, чтобы в дальнейшем собака не зацикливалась на определенном пятне укуса.

В идеале у собаки точка укуса «плавающая», то есть вне зависимости от того, куда приходит собака, она делает хват, а не гоняется за каким-то определенным местом.

Догон в своей практике использую для разрыва дистанции, на которой собака работала при ее начальном обучении. Собака, даже вполне уверенная, легче проходит дистанцию именно на догоне. Я довольно быстро стараюсь дать собаке именно то расстояние, на котором она впоследствии и будет работать. Если это 50 метров, значит, так тому и быть, и, чтобы не возникало никаких проблем, быстрее и проще всего использовать догон. Собака, хорошо работающая в догоне на 50 метров, без всяких сомнений впоследствии идет на этой же дистанции и на фронтальной атаке.

Все же есть ряд нюансов, на которых необходимо остановиться.

В начале на короткой дистанции метров 10–15 пуск собаке лучше делать немного сбоку, чтобы собака бежала по касательной к помощнику, видя его сбоку, а не под него. Если пуски делать по прямой, то собака бывает смущена, когда помощник бежит, размахивая руками. Все это происходит в костюме, и собака обегает фигуранта, не решаясь укусить. Если же пуск делать немного по касательной, то таких сбоев не случится.

В догоне помощник всегда немного ускоряется перед входом собаки, чтобы наработать у нее устойчивый стереотип ускоряться на входе, ведь жертва в любом случае будет бежать быстрее, пытаясь избежать укуса.

Помощник, убегая от собаки, не видит момент ее прихода в костюм, не видит место укуса, поэтому велика опасность его падения. Оно происходит по одной причине: помощники не умеют качественно и технично выполнять само упражнение. Для них есть один очень мудрый и хитрый совет, который позволит всегда устоять на ногах под собакой. Необходимо смотреть на собаку боковым зрением и, как бы сильно вы ни ускорялись перед хватом, в момент укуса-удара собаки нужно немного притормаживать, чтобы ноги могли смягчить вход. Если следовать этому правилу, то падения будут редки и безболезненны.

Для начала введем небольшую классификацию догонов.

Если кто-то думает, что все они одинаковы, то это не так. В зависимости от цели и вида спорта мы можем выделить несколько видов.

Первый догон — так называемый «стандартный». Делается он с пистолетом или с бато. Используется во многих нормативах, к примеру, в мондиоринге, в полицейских нормативах различных стран.

Хватка в ногу

Прыжок в руку

Помощник на исходной, на расстоянии 10 метров от собаки, производит определенные действия (обозначается), чтобы привлечь ее внимание и дать понять, что именно на него будет осуществляться атака.

Каждый помощник сам придумывает, что это будут за движения: кто-то изображает загадочный танец, кто-то делает несколько выпадов, как в фехтовании, в сторону собаки, кто-то постукивает себя по ноге — словом, арсенал разнообразен, лишь бы цель была достигнута.

Потом помощник по команде судьи разворачивается и бежит от собаки — строго по прямой, равномерно. Я рекомендую, убегая, смотреть на собаку, дабы в случае необходимости можно было сориентироваться. Есть помощники, которые очень уверены в себе и убегают не глядя. Хорошо это или плохо? Не знаю, думаю, что никогда нельзя расслабляться с собакой, но каждый сам решает для себя.

В момент прихода собаки необходимо предпринять следующее: не стараться сразу остановиться, а сделать еще несколько шагов, чтобы погасить скорость свою и собаки. Нагрузка на позвоночник очень сильная, и, только гася постепенно инерцию, мы можем сберечь свое здоровье. Начинающие помощники, молодые, здоровые, физически сильные, амбициозные, пока хватает здоровья, мало заботятся о безопасности своей работы, но с возрастом приходится думать о последствиях.

Когда мы хорошо наработали прямой догон, необходимо переходить к догону с уклоном. Для этого мы ставим два пластиковых стула, два больших дорожных конуса или две пластиковые бочки на расстоянии 2 метров друг от друга: нам необходим коридор, в который вбежит собака. Помощник обозначается, медленно бежит, приблизившись на пару метров к коридору, дает проводнику команду на пуск, бежит на месте, смотрит на приближение собаки. Затем, за 5–7 метров от собаки, делает небольшое ускорение, позиционирует левую ногу, демонстративно ее отставив в сторону, и за метр от собаки левую ногу резко убирает вправо — собака должна прийти в правую ногу, которая остается опорной. Если же собака промахнулась, то на следующем пуске нога убирается от нее, например, не за метр, а за два, чтобы у животного было время сориентироваться и прийти в опорную конечность. Аналогичный прием используют с убиранием правой ноги и приходом собаки в левую. Собака не должна гоняться за какой-либо конечностью, она приходит в ту, которая ближе и статична в этот миг.

Укус в прыжке

Выстрел — начало давления

После промаха собаки помощник разворачивается и бежит в противоположную от нее сторону, это делается по нескольким причинам. Во-первых, собака после промаха может бежать, кувыркаться в падении перед помощником, и он может на нее наступить или даже упасть, травмируя себя и собаку. Если же помощник продолжает бег в ее сторону, то происходит игра в поддавки: он сам прибегает в хватку, что тоже не есть хорошо. Для проявления в собаке воли к укусу необходимо не играть с ней: промахнулась — будь добра развернуться и продолжить атаку, промахнулась снова — атакуй опять.

Следующий догон можно назвать «диагональным». По мере тренированности собаки коридор убирают и делают либо выбег под углом 45 градусов в сторону от собаки перед ее входом, либо после убирания ноги — резкий разворот и пробежку в другую сторону. Используется такой догон при работе с очень скоростными собаками. Дело в том, что при убегании по прямой и таком приеме животного велика возможность получить травму и упасть. Конечно, в том нет проблем, лишь бы собака была цела, но мы все же немного заботимся и о самом помощнике, иначе зачем эта книга?

Правильной работе с быстрыми собаками необходимо учиться. Если вы, читая эти строки, думаете, что вам доводилось иметь дело с быстрыми собаками, то спешу вас разочаровать: вы их даже не видели. Ни в коей мере не хочу никого обидеть, я и сам до работы во Франции не знал, что такое скоростные собаки. Серьезная проблема при работе с ними — прыжок с 2–3 метров в ноги. Если на догоне ничего не предпринять с такой собакой, то даже очень опытных помощников она выносит на раз.

Теперь, собственно, о самой технике приема на диагональном догоне.

Исходное положение, как в предыдущем упражнении. Начали убегать, пуск собаки, смотрите на ее приближение через левое или правое плечо, как удобнее; в момент, когда до собаки остается 5–7 метров, начинаете резко менять направление под углом 45 градусов к линии, по которой вы бежали, при этом немного ускоряетесь. Получается, что собака приходит к вам по касательной, тем самым не гася свою инерцию в вас. При таком приеме вы не рискуете сломать себе или собаке спину или шею. После приема можете развернуться вокруг своей оси, если собака закрутилась на входе, либо делаете еще несколько шагов, плавно гася скорость. Если все же чувствуете, что падаете, то старайтесь упасть лицом вперед плашмя, чтобы собака спокойно осталась в хвате у вас на спине или на ноге. Бывает на догоне, что собака выбивает ногу, — ничего страшного, в этом случае пусть ваша нога продолжит движение за собакой, а тело разверните в воздухе и упадите на грудь. То есть ноги пошли под тело, но вы падаете не на спину, а на грудь, — в этом случае собака оказывается сверху и ее челюстям и здоровью ничего не угрожает.

Если собака приходит в руку, делает прыжок и захватывает предплечье, при этом ее тело выносится как бы вам под ноги, необходимо напрячь руку и пронести ее по ходу вашего движения, не дав телу собаки подсечь ваши ноги. Это требует определенного навыка.

Демонстративная атака ногой

Следующий догон назовем «догоном с разворотом». Цели его уже несколько иные: он используется в качестве обманного маневра, заставляет собаку промахнуться и проверяет ее желание к борьбе.

Делается он по аналогии с предыдущими. Отличие: в момент, когда собака уже готова к прыжку, разворачиваемся на 180 градусов и начинаем бег в обратную сторону, то есть на проводника. Задача — заставить собаку промахнуться, за счет промаха гасим ее скорость.

Правда, некоторые товарищи ввели в норматив ведомственников не догон, а доход: когда помощник не бежит от собаки, а идет. Очевидная глупость: если преступник не убегает, а уходит, то проводник может его тоже шагом чуть быстрее догнать. Поэтому во всех странах, где нормативы для собак силовых ведомств пишут грамотные профессионалы, а не командир отделения кинологов полиции подмосковной деревни, присутствует именно догон на дистанции от 35–100 метров, а не доход.

Так что есть еще один вид отечественного догона — так называемый «доход». В связи с тем что его начали использовать в определенных российских нормативах, технику его следует тоже рассмотреть.

В классическом виде он выполняется так. Помощник позиционирует себя перед собакой, потом бежит от нее легкой трусцой, на дистанции 30–40 метров делается пуск; когда собака преодолеет две трети расстояния до помощника, тот переходит на шаг, спрятав руки перед собой. В момент прихода собаки помощник делает несколько шагов, гася ее инерцию.

Вообще, изначально такое действо преследовало определенную цель. Речь шла о голландском нормативе KNPV, где собаки очень скоростные, с дальним и сильным прыжком, мощным входом, поставленные на левую подмышку (при фронтальной атаке). Если еще и бежать от такой собаки, то сила удара будет неимоверной, и помощник реально имеет шанс поломать что-нибудь себе или собаке. А так после ее входа он может безопасно упасть, смягчив падение несколькими шагами либо доворотом корпуса вокруг своей оси.

Вот, в принципе, и все основные виды догонов, которые применяются в современных рингах и нормативах.

Где-то догон делается с трещоткой (бато), где-то с пистолетом. В одних нормативах с собакой после входа ведется борьба, в других помощники остаются пассивными. Где-то после падения помощника давление на собаку возобновляется, где-то считается, что собака победила, и помощник давление не начинает. Везде свои особенности, но принцип один: тот, который я описал.

 

Охрана вещи

Один из самых сложных элементов. Он присутствует в том или ином виде во многих нормативах.

Не так давно стоял вопрос о введении охраны предмета без привязи в ЗКС, но надо отдать должное ответственным за норматив товарищам: они разумно отвергли после определенных размышлений охрану, которая есть, предположим, в мондиоринге или французском ринге, в бельгийском ринге. Дело в том, что в России на момент написания данной книги единицы собак местной сборки, которые имели бы третий (самый сложный) уровень подготовки и аттестации. Значит, никто доселе этот элемент в надлежащем виде не делал. Не принимаю во внимание самоучек, не имеющих ни теоретической, ни практической подготовки. Если в России нет таких специалистов или они находятся в состоянии размышлений и предположений на данную тему, значит, вводить элемент нельзя.

Когда я собирался ехать во Францию на учебу и стажировку, думал больше внимания уделить именно постановке собак на конвой и охрану предмета, то есть тем элементам, которые используются в высших уровнях сложности.

Каждый из вас слышал, что при работе с собакой по охране вещи стараются создать связь между предметом и собакой. В чем же смысл связи с предметом?

Ответ подкупает своей простотой: мы даем собаке понять, что кусаться можно только с предмета, находясь с ним в контакте, в той самой пресловутой связи. Как только собаку пытаются снять с вещи, оттащить от нее, животное бросает хватку и снова переходит в фазу охраны.

Вот уж, прочитав столь простое объяснение, начнут умничать некоторые индивиды. Не утруждайтесь со мной спорить. Ведь я знаю, как нарабатывается данный элемент, а вы — нет. Вернее, пока не знаете. Прочитав эту главу, прозреете и вы, но чуть позже. Посему выдохните и внимательно следите за моим повествованием.

Как я уже писал ранее, в рингах Запада наработка элементов начинается с самого раннего возраста собаки. Но это вовсе не означает, что надо сложить руки и не работать со взрослыми особями. Что же нам понадобится для тренировки?

Десятилитровая пластиковая канистра с песком, корзина из плетеных прутьев, штырь с кольцом, поводок длиной 50–70 сантиметров, строгий ошейник, простой ошейник, два поводка длиной 2 и 5 метров, шлейка.

Собаку подводят и кладут таким образом, чтобы канистра была под животом, успокаивают, оглаживают, давая команду на охрану вещи (на свое усмотрение: кто-то говорит «вещь», кто-то «лапы», кто-то «предмет» — значения не имеет, главное, понятно самому проводнику и собаке). Это необходимо для создания определенного комфорта.

Можно делать по-другому. Кладут небольшую покрышку от автомобиля, внутрь нее сумку и заводят собаку на предмет; далее так же, как и с канистрой. При тренировке этого элемента бывает, что с собакой работают в основном «наверху», то есть помощник всегда старается атаковать руками сверху, поэтому собака отслеживает действия помощника, если он подходит, и абсолютно расслаблена, если он пытается вытянуть предмет ногой: не видя привычных действий, собака спокойна. Нам необходимо наработать стереотип не на движение помощника, а именно на его приближение, иначе говоря, наработать зону атаки, с которой собака будет кусать любого приблизившегося.

Попытка предотвращена укусом

Помощник провоцирует собаку на атаку

Охрана предмета не должна сопровождаться нервами и чрезмерным возбуждением.

Длинный пятиметровый поводок прикрепляют к нормальному ошейнику, а короткий двухметровый — к парфорсу. Помощник берет длинный поводок в руки и начинает спокойно идти к собаке. Если она отвлекается и не концентрируется на помощнике, он легкими рывочками поводка привлекает ее внимание к себе, в руке может быть бато, им можно слегка постукивать себя. Если собака проявляет агрессивность, пытается атаковать раньше времени, то проводник рывками за парфорс возвращает ее на исходное положение и там оглаживает и успокаивает.

Упражнение возобновляется.

Когда помощник приблизится на 30–50 сантиметров к собаке, следует команда «фас!», и помощник резким движением позиционирует под укус руку или ногу. В процессе обучения, как только собака начнет атаковать сама, резкие движения уже не делаются.

После того как собака произвела укус, помощник замирает на несколько секунд, а потом пытается уйти. Если собака остается в хватке, то проводник резкими рывками возвращает ее на предмет одновременно с командой, к примеру, «вещь!».

Собака довольно быстро начинает понимать, что кусаться можно, только если помощник приблизится на очень короткую дистанцию. И если он пытается собаку оттащить, она должна вернуться на место, где расположен предмет.

Это первоначальный этап, мы здесь только закладываем необходимый минимум.

На следующем этапе мы берем корзину, ставим ее на землю, в середину дна втыкаем металлический штырь с кольцом длиной 50 сантиметров по самую шляпку. К приваренному кольцу прикрепляем короткий поводок длиной 50–70 сантиметров и пристегиваем на шлейку собаку. Проводник дает команду «вещь!». Собака ставит лапы в корзину. Проводник отходит от собаки и прячется в укрытие, наблюдая за ее действиями, чтобы при необходимости внести коррекцию голосом.

Помощник берет два поводка в руки: один от парфорса, другой от обыкновенного ошейника. Собака не может уйти с предмета раньше времени, короткий поводок ей этого не позволяет. С предварительного этапа она уже понимает порядок своих действий, проводника рядом нет, она один на один с помощником.

Помощник ходит на расстоянии 5 метров от собаки по кругу, постепенно приближаясь. Если собака несконцентрирована или отвлекается, он рывочками за поводок, пристегнутый к ошейнику, поддергивает ее на себя, заставляя следить за своими действиями.

Приблизившись в зону укуса собаки, помощник делает демонстративное движение, подставляясь под укус. Замирает на несколько секунд и одновременно с попыткой ухода рывочками за поводок от парфорса заставляет собаку бросить хватку. Это не должен быть один сильный рывок, это несколько рывочков в быстром темпе для создания собаке дискомфорта на хватке. Когда собака отпустит, помощник, не провоцируя ее, уходит, повернувшись спиной: не надо в этот момент смотреть в глаза собаке, бросая ей вызов и провоцируя на повторную атаку.

Проводник выходит из укрытия и хвалит собаку. Упражнение повторяют.

Когда мы добьемся от собаки необходимой чистоты выполнения, можно немного усложнить задачу. В момент, когда собака укусила, помощник отстегивает поводок от шлейки и начинает оттаскивать собаку от корзины, одновременно «стрессуя» ее парфорсом. Как только она отпустила, помощник разворачивается и уходит.

Следующим этапом будет работа помощника на других предметах. Если мы говорим о мондиоринге, то там может быть все что угодно, начиная от вазы для цветов и заканчивая пластиковым стулом. Тренировки проходят по аналогии с вышеописанными.

Главное на первоначальных этапах — объяснить собаке, что силовой контакт с укусом возможен только с минимальной дистанции и при попытке уйти за помощником от предмета для нее наступает стресс.

Почему что, дистанция для укуса 30–50 сантиметров? Потому что когда собака будет в свободном состоянии, она эту дистанцию удвоит, проверено на опыте.

Вещь в руках помощника

Далеко не убежал

На продвинутых этапах собаке показывают разнообразную технику и манеру атаки на предмет: атакуют руками, ногами, пытаются смутить собаку водой из бутылки, закрыться тканью и так далее. Словом, проигрывают ситуации.

Еще вот какой полезный момент: при тренировке охраны предмета — после того как собака укусила, вы сделали движение на уход, а она отпустила — продолжите атаку на предмет, не отходя. Мы таким образом приучаем собаку всегда держать под контролем помощника возле предмета, нарабатываем устойчивый стереотип на любое количество атак вблизи и кусание с короткой дистанции. Пробуйте уворачиваться при атаке, подходить к предмету спиной, спокойным шагом, бегом и так далее.

Бывает, что собаки не понимают, что нужно делать, когда помощник завладел предметом. Этому тоже необходимо учить. Проводник придерживает собаку, не давая укусить, помощник хватает предмет, пытается с ним убежать, проводник пускает собаку в догон. Помощник ставит предмет на землю, замирает, потом уходит (по мере тренированности собаки помощник уже не бежит, а уходит спокойным шагом). Можно использовать и небольшую хитрость, к примеру, если это канистра, то ее можно пристегнуть к ошейнику на 50-сантиметровый поводок. И когда помощник хватает канистру, собираясь бежать, собака ощущает рывок и атакует помощника, он ставит предмет на землю — натяга нет, собака отпускает, помощник уходит. Есть много методик: собаку привлекают камушками в канистре, чтобы она возвращалась назад, бросив помощника после укуса; пытаются оттащить на поводке предмет, если собака завязла в борьбе; поощряют собаку лакомством, когда она ставит лапы на предмет. Словом, у кого что лучше получается. Я описал способ, который хорошо получается у меня и моих помощников.

 

Техника в тренировке по защите

В этой главе, уважаемый читатель, я расскажу подробно об элементах, которые относятся к продвинутой технике как собаки, так и помощника.

Базовые постановочные приемы собаки осваивают довольно быстро — в спорте высоких достижений стараются к 2,5–3 годам вывести собаку на третий, самый сложный, уровень и выступать. К 6 годам собака выходит на пик формы, потом начинает потихоньку сдавать и гаснуть, век собаки в спорте недолог. Если мы начинаем заниматься со щенком с 1,5–2 месяцев, то к году выходим на первый уровень. Как только собака хорошо освоила базу, начинаем показывать ей сложную технику. К таким элементам, несомненно, относится обучение собаки приходить в опорную конечность (методики описаны в главе «Атака в опорную ногу»).

Касание проводника — сигнал к атаке для собаки

Нападение на проводника предотвращено укусом

У определенного количества собак возникают проблемы при прохождении блокировки (барража). Для наработки уверенности мы используем коридор: сначала из двух пластиковых стульев (дорожных конусов и т. п.), затем из четырех, шести, восьми и так далее. Ограничители выстраиваются в ряд на расстоянии 2 метров друг от друга, чтобы собака, атакуя помощника, вбегала в образованный ими узкий коридор. По мере тренированности коридор все время сужается и в конечном итоге доходит до 1 метра в ширину и 3–4 метров в длину. Помощник в момент приема собаки может сделать уклон или диагональный уход назад, позиционируя левую или правую сторону.

Зачастую, чтобы погасить скорость собаки, используется уклон, поэтому необходимо научить ее работать после промаха, для чего есть простое, но весьма эффективное упражнение.

Выставляются в ряд несколько стульев, помощник обозначается собаке, проводник на расстоянии 3–5 метров разворачивает собаку, зажав ее между ног, на 180 градусов и по команде помощника делает пуск. Собака, развернувшись, атакует, помощник за метр до собаки, резко уходит за стулья, заставляя собаку промахнуться и погасить скорость, делает блокировку и пытается снова повернуть за ряд стульев. Таким образом мы учим собаку атаковать с разворота и продолжать атаку с погашенной скоростью.

Для этих же целей используют препятствия из ряда покрышек, поставленных на ребро. Собаку так же разворачивают, после того как помощник обозначился, и пускают перед препятствием за 3 метра. В момент, когда собака перепрыгивает через покрышки, помощник делает на нее два шага, чтобы во время ее приземления отжать ее трещоткой, придавив резким движением к земле в области холки. Или делает в момент прыжка собаки уклон двумя шагами в сторону, при этом блокируясь.

Работа на погашенной скорости в условиях, когда у собаки нет дистанции для разгона, заставляет ее всегда быть внимательной и сконцентрированной на любых обманных движениях помощника. Собака работает на характере, старается переиграть помощника, впоследствии она, уже прыгая через препятствие, внимательно следит за помощником и, приземляясь, разворачивается в сторону его уклона.

На отборочных к Кубку мира по мондиорингу — 2011 помощник из «Дон Бреме» Константин Белов во втором и третьем уровне делал на собаку положенных два шага в момент ее приземления, при этом держал бато не в правой руке, а в левой, — все собаки были не готовы к такой работе и проскакивали мимо, причем было хорошо видно, что их смущали именно действия помощника, необычность атаки и стойки. Это еще раз доказывает мою правоту в вопросе о том, что с собакой надо работать без поддавков и на погашенной скорости.

 

Принудительная кусачка

Зачастую владельцы собак просто жаждут от дрессировщика чуда. Приводят абсолютно индифферентных собак, которые словно делают всем одолжение, открывая утром глаза. Такие животные, которые подлежат выбраковке еще в трехдневном возрасте, сейчас заполонили большинство дрессплощадок страны. И от этих собак ждут результатов!

Помощник побуждает собаку к атаке

Поводком собаку резко притягивают

Укус

Поводок ослабляется, помощник работает с собакой

Можно по этому поводу разговаривать до бесконечности, но от разговоров и причитаний племенного брака меньше не станет. Значит, если не можешь изменить обстоятельства, измени свое отношение к ним. У большинства собачников-обывателей сложилось отрицательное отношение к стресс-кусачке и всем сопутствующим  ей элементам. Хотя именно этот метод часто бывает успешным, если другие оказались неэффективными, — примерно в 90 % случаев.

В чем же состоит это чудо невиданное — стресс-кусачка, — о котором столько говорят и пишут, о котором показывают кошмарные видео, пугая домохозяек? Почему навешивают ярлыки садистов применяющим этот метод дрессировщикам, включая и автора этих строк?

Применяем наш с вами излюбленный испытанный прием — включаем логику. И сразу метод стресс-кусачки не кажется таким уж страшным и противоречащим законам природы. Каждому известна расхожая фраза: «Даже крыса, загнанная в угол, бросается на противника». В нашем случае в роли крысы выступает собака. Чем объяснить абсолютно спокойное отношение людей к принудительной апортировке, но при этом резко негативное — к принудительной кусачке? Ведь это почти одно и то же. В обоих случаях мы вводим собаку в стресс, который тут же прекращается, как только собака берет в пасть предмет, будь то апорт или рукав. Это, по сути, грани одного и того же приема, как, впрочем, и вся парфорсная дрессировка, смысл которой — получение комфорта или наименьшего стресса только при условии выполнения упражнения.

Немного отступлю от основной темы главы и коснусь парфорсной дрессировки, методики которой были показаны в моей прошлой книге. Дело в том, что этим методикам уже более ста лет, впервые их начали применять в Германии в конце XIX века, но пропагандировать в России их начал Юрген Ритци, который лет пять назад показывал на своих семинарах давно известные приемы. Однако когда я их описал со ссылкой на Ритци в своей первой книге, недалекого склада ума люди обвинили меня в плагиате, хотя везде черным по белому было написано, что их демонстрировал Ритци. Либо не умеют читать, либо не понимают смысла прочитанного. Но дело даже не в этом. Очевидно, что придумать сейчас что-то новое практически нереально. Все, что мы делаем, так или иначе уже кто-то когда-то применял или применяет. У каждого хорошего дрессировщика целый арсенал приемов, которыми он пользуется, и выяснить первооткрывателя той или иной методики, за редким исключением, невозможно. Это так, отступление.

Каковы же приемы стресс-кусачки? Более жесткий вариант описан в первой книге. Здесь мы рассмотрим варианты помягче, но при грамотном исполнении они ничуть не менее эффективны.

Проводник помогает неуверенной собаке атаковать

Помощник дразнит собаку

На собаку надеваются два ошейника: нормальный и парфорс (строгий). Собака пристегивается за обычный ошейник, который плотно облегает ее шею, к короткому, около метра, поводку без резины, прикрепленному к дереву или столбу. Надо учесть, что обыкновенный ошейник располагается ниже, чем парфорс, это важно. К парфорсу пристегивается поводок длиной 3 метра, парфорс тоже надет плотно, чтобы собака не могла из него выскользнуть.

Поводок с парфорсом дрессировщик либо один из его помощников берет в руки. Другой помощник с мягким рукавом (я использую «ногу», которая надевается как рукав) и с кнутом в руке начинает движение к собаке, периодически щелкая плеткой. Собаку притягивают на всю длину поводка, прикрепленного к дереву, и не дают ей уйти, спрятаться, избежать конфликта. Проводник при этом находится со стороны наступающего помощника, чтобы собака его видела.

Помощник (дрессировщик) с поводком от парфорса начинает собаку подергивать, вводя в стресс, второй помощник, с рукавом, приблизившись к собаке, наносит ей несильные удары кнутом из-под рукава. Если собака пытается спрятаться, отвернуться или уйти от атаки, ей этого не дает сделать помощник, удерживая за поводок от парфорса. Атакуя собаку, подергивая ее за парфорс, вводя таким образом в стресс, второй помощник выставляет впереди себя рукав, почти вкладывая его в пасть собаке. Как только собака захватила или даже слегка прихватила рукав, воздействие прекращают. Второй помощник отбегает назад, показывая собаке, что она победила и агрессия прекращена. Проводник (если нет конфликта с собакой) ее хвалит и подбадривает, оглаживает, всячески показывая, что собака сделала все правильно.

Помощник поводком в левой руке удерживает собаку в хватке

После нескольких попыток собака уже старается предвосхитить атаку на себя: в ответ на стресс сама атакует, захватывая рукав. В этом случае постепенно увеличивают длину поводка, снимают парфорс. Чтобы у собаки не складывался устойчивый стереотип на одно место, где ее постоянно подвергали стрессу, кусачку следует проводить в разных местах площадки и на незнакомой территории. Но это со временем. В будущем даже трусливая собака начнет атаковать. Конечно, из такого «смельчака» мы хорошего спортсмена не сделаем, но на бытовом уровне будем иметь очень даже сносный результат. В последующем все элементы, описанные в этой книге, можно делать с такими собаками. Нашей задачей было заставить собаку укусить. Задача выполнена. Как мы это сделали — вопрос второй.

Можно построить прием немного по-другому, но смысл его останется тем же. Если нет возможности привлечь помощника для удержания за поводок от парфорса, я практикую другой метод.

К двум близко расположенным деревьям прикрепляются поводки таким образом, чтобы можно было на них поставить собаку в натяг за два ошейника либо за шлейку. Получается, что собака стоит перпендикулярно линии, которую составляют натянутые поводки, она не может пятиться назад и вынуждена атаковать, чтобы избежать стрессового воздействия на себя. Метод позволяет дрессировщику работать одному, без второго помощника. Все остальное исполняется, как и в первом случае. Важно закрепить поводки и ошейник (шлейку) таким образом, чтобы собака не имела возможности вывернуться и избежать конфликта. Она должна понять, что атака и укус — ЕДИНСТВЕННЫЙ способ избежать боли и стресса.

Еще раз подчеркну: приступайте к стресс-кусачке, только когда все методы уже исчерпаны и не увенчались успехом. И помните: все хорошо в меру. В данном случае мы не испытываем собаку на прочность, не пытаемся выяснить, выдержит она или нет, а ставим ее в условия, где есть только один выход — атаковать. Не убежать, не спрятаться, не завалиться, а атаковать. Это надо ясно и четко представлять. А в остальном — та же принудительная апортировка, не более того.

 

Работа с предметами

В этой главе поговорим о работе помощника с предметами, а также о тренировке собаки, когда с усложнением задачи ей приходится преодолевать разнообразные предметы и препятствия.

Суть в том, что работа с предметами не является чем-то очень сложным. Да, есть в отечественной кинологии некоторые дрессировщики, которые во главу угла при обучении собаки ставят именно этот элемент и считают, что это высшая математика в дрессировке. Так ли это на самом деле?

Чтобы укусить надо пройти через куб

Как уже отмечалось неоднократно, любой новый элемент мы начинаем на привязи. Классика жанра: жесткая резина, 15-метровый поводок, собака на шлейке. Помощник берет в руки связку пластиковых пятилитровых бутылок, наступает на собаку. Собака вытянута на всю длину поводка. Слегка погромыхивая связкой, помощник входит в зону укуса и дает собаке себя схватить, не важно, вверху или внизу. Работает спокойно, оглаживая собаку, другой рукой (с предметами) постукивает несильно себя по противоположной от животного стороне костюма, внимательно глядя на собаку, чтобы ее на начальном этапе не перегрузить и она не бросила хватку. При первых же признаках беспокойства и нервов на хвате помощник прекращает всяческое воздействие на собаку. Если же она, наоборот, не реагирует на раздражители, то интенсивность давления увеличивается, можно нанести несколько несильных ударов по собаке связкой, замахнуться и так далее.

По мере тренированности собаку можно отжимать предметами на хвате, то есть пытаться отпихнуть от себя двумя руками. Здесь важно не торопиться и спокойно и медленно работать.

Связки бутылок — элемент усложнения укуса

Теперь можно перейти к коротеньким пускам (микропускам) с близкого, в 5–7 метров, расстояния. Помощник заводит собаку, проводник ее оттаскивает, помощник закрывается предметами сверху или снизу — в зависимости от излюбленного стиля атаки собаки — и по команде делается пуск. Помощник в последний момент, за 50–70 сантиметров от собаки, раскрывает свою защиту и дает животному прийти в костюм. После этого начинает борьбу и загруз.

По мере подготовки собаки помощник перед ней не раскрывается, а заставляет ее пройти сквозь предметы и произвести хватку.

Расстояние для пусков постепенно увеличивается. На заключительных этапах пуск при фронтальной атаке с предметами доводят до 40 метров. При этом помощник уже не играет в поддавки, а всячески старается не дать собаке произвести укус.

По такой же методике собак учат работать на различных предметах или препятствиях.

Пластиковый стул в руках помощника — серьезное испытание для собаки

На начальном этапе помощник, приняв собаку, заводит ее, к примеру, на завалы из пластиковой мебели, держа в натяг, чтобы собака не бросила хватку, работает с ней. Постепенно увеличивается время работы на предметах, а также неудобство. Для тренировок рекомендую использовать пластиковую мебель, канистры, бочки, покрышки, чтобы не травмировать собаку жесткими материалами.

В процессе обучения можете кидать предметы и греметь ими, вытаскивать их из-под собаки, но при этом смотрите внимательно на ее реакцию, чтобы не было нервов и смущения. Собака, в отличие от человека, учится довольно быстро, поэтому ничего страшного, если она будет от занятия к занятию получать несколько больший объем воздействия и неудобства для своего положения.

Я рекомендую работать с собакой и в воде; здесь, конечно, есть большие затруднения, но делать это надо, чтобы ее не смущала такая перспектива в будущем.

В некоторых странах есть нормативы, очень приближенные к условиям возможной работы собаки, к примеру, campagne во Франции, да и бельгийский ринг — просто классика в этом жанре. Со временем и тренированностью ваша собака будет преодолевать такого рода воздействия как нечто само собой разумеющееся, и ничего в этом удивительного нет, а уж какого-то невероятного характера для этого и вовсе не надо.

Есть еще небольшие хитрости для подготовки собаки при работе помощника с предметами. Мы можем обучить собаку входить именно в ту часть тела, которая у помощника не закрыта: в верх или низ соответственно. Я для этих целей использую пластиковый квадратный стол.

Собака ставится на шлейку и жесткую резину, вытягивается полностью на всю длину поводка, помощник подходит к ней, прижав стол к себе, и выставляет из-под него ноги, давая собаке себя укусить, после этого стол убирается в сторону и помощник спокойно работает с животным в обычном режиме. Так тренируем собаку до тех пор, пока она не начнет приходить в незакрытые ноги без их позиционирования.

Следующим этапом будет закрывание ног, при этом тело нависает над сплошной защитой из столешницы, собака приходит либо в руки, либо в подмышечную область. Так же убирается после прихода стол, и помощник спокойно дорабатывает собаку. Закрепляем следующими подходами.

В конечном итоге нам надо ясно и четко дать собаке понять, что ее атака должна приходиться в незащищенную часть тела.

На небольших, коротеньких пусках вначале можно подсказывать собаке, позиционируя перед атакой ту часть, куда ей необходимо прийти, и не давать кусаться, если она старается найти закрытые, к примеру, руки или ноги. Раздумий быть у нее не должно: что открыто, туда и атака.

Со временем убирают стол и берут в руки ленты, связки бутылок, стулья, ведра и так далее; главное, чтобы собака для себя усвоила то, чего вы от нее добивались.

Если вы внимательно прочитали мои рекомендации, изучили фотографии и будете следовать им, то сами поймете, что ничего сложного или нереального в работе с предметами нет.

 

Детальная привязка к месту несения службы

После освоения базовой кусачки на площадке и постановки собаки на человека наступает черед адаптировать полученные собакой навыки непосредственно к той обстановке, в которой придется работать и служить самому животному. Считаю, что этому вопросу не уделяют достаточного внимания. Видимо, в очередной раз вступает в силу очеловечивание способностей собаки. Проводники предполагают, что она сама сможет в случае необходимости вспомнить ранее полученные навыки и применить их в той или иной обстановке. Думаю, что такой подход не соответствует действительному положению вещей. Животное теряется в тот момент, когда сталкивается с неопределенностью и нестандартностью ситуации. Не устаю повторять: обязательным элементом в подготовке собаки является моделирование и проигрывание с ней максимального количества возможных ситуаций.

Теперь приступим к подробному описанию необходимых действий. Рассмотрим использование атакующей собаки в системе безопасности охраняемого лица. Эта глава всего лишь призвана дать вам направление и примерное описание тех ситуаций, которые вам самим необходимо моделировать и проигрывать по долгу несения службы, где бы вы ее ни проходили: в полиции, армии или спецназе.

Определив место кинолога с собакой в системе безопасности охраняемого лица и территорию, на которой будет проходить служба, вместе с консультантом приступают к моделированию возможных вариантов нападения на клиента.

Приведем примеры.

Элитное многоэтажное жилье в последнее время строится в форме замкнутой фигуры с несколькими въездами-выездами. Не все объекты оборудованы подземными гаражами. Соответственно, возникает реальная необходимость контроля и сопровождения охраняемого лица в момент посадки в транспортное средство и высадки из него. Практика показывает, что именно в эти мгновения персона наиболее уязвима. Как правило, нападения осуществляются около места жительства (работы). Существование какой-либо системы в действиях потенциальной жертвы существенно облегчает ее (жертвы) ликвидацию. Звучит цинично, но вопрос заключается только в сумме, которую выделяет заказчик преступления на оперативные расходы, оборудование, вооружение, технику, а также непосредственно гонорар за осуществленную акцию. Если подходить к вопросу безопасности серьезно, то надо изначально предполагать самый худший вариант развития событий, а именно неограниченный кредит у киллеров. Это позволит более собранно подходить к потенциальной угрозе.

Предположим, объект покушения проживает в престижной элитной высотке. Время отъезда на работу — одиннадцать часов утра. В этот период уже светло как зимой, так и летом. Пробки, вызванные утренней суматохой, немного рассасываются, и можно достаточно спокойно доехать до офиса. Машина для персоны бронированная, охрана состоит из четырех человек и двух водителей на подстраховке. Телохранители прошли стандартный курс обучения, наполненный стрельбой, хлопками взрывпакетов, рукопашным боем, закрыванием собственными телами клиента и быстрым выхватыванием из кобуры пистолета «ИЖ». Кажется, я ничего не упустил. Идем дальше. Так как в систему охраны вводится кинолог со специальной собакой, то нам необходимо проработать возможные варианты нападений и их отражения с использованием четвероногого бодигарда.

ВАРИАНТ № 1

Ввиду наличия четырех телохранителей и проводника с собакой близкий контакте использованием пистолетов не представляется приоритетным. Хотя совсем исключать его тоже нельзя. С него и начнем.

Подъехал наряд с охраной. Машина поставлена напротив подъезда. Двое пошли за клиентом домой. Еще двое внизу внимательно «пасут» свои сектора. Водители не заглушают двигатели. Проводник с собакой на небольшом удалении от подъезда наблюдает за происходящим со стороны. Команда на выход. Проследить, каким образом реагирует смена перед выходом клиента, киллеру не составляет большого труда. Все стандартно: практически все сразу становятся более собранными, каждый сосредотачивается, водители в готовности стартовать, двери машины открываются. Словом, посмотрев несколько раз за этим «представлением», очень легко заметить закономерности в поведении охраны. В этот момент из соседнего подъезда с мусорным ведром выходит помощник-стрелок № 1, он одет в скрытую защиту от собаки. Со стороны выезда автомобилей появляется помощник-стрелок № 2, у него через плечо накинута сумка, он также одет в скрытую защиту. Лучше использовать для отработки соревновательный костюм «Деманет», если собака работает по всему телу, либо скрытую защиту, если собака поставлена только в руки.

Проводник при появлении стрелка № 1 дает подготовительную команду «чужой!» и жестом ориентирует собаку на помощника. Убедившись, что собака готова к пуску, внимательно наблюдает за действиями «нападающего № 1». Тем временем из подъезда выходит в сопровождении двух охранников объект. Когда он проходит половину расстояния до машины, оба помощника выхватывают пистолеты, останавливаются (либо движутся) и начинают стрельбу в сторону охраны и клиента. Проводник производит пуск. Собака атакует, помощник-стрелок № 1 прекращает стрельбу и после непродолжительной борьбы ложится на землю. Кинолог и охрана выхватывают пистолеты и ведут стрельбу в сторону помощника-стрелка № 2. Одновременно осуществляется посадка охраняемого лица под прикрытием огня и тел охранников в бронированный автомобиль, который задним ходом покидает двор.

Аналогично проигрывается ситуация, когда пуск собаки осуществляется на помощника-стрелка № 2. В этом случае автомобиль выезжает из двора обычным порядком. При проведении тренировок помощникам необходимо использовать не только короткоствольное (пистолеты), но и длинноствольное (автоматы, ружья) огнестрельное оружие. Нападения осуществляются из различных точек: сзади, спереди, сбоку, из подъездов, из построек детской площадки. Я описываю отработку упражнения в идеальных условиях и не стану здесь разбирать чисто организационные вопросы типа согласования с соседями и т. п. Моя задача — показать схему действия проводника и собаки, а уж где это будет отрабатываться, со стрельбой или нет — решать начальнику охраны.

ВАРИАНТ № 2

Бронированный автомобиль, как и все остальное, не является стопроцентной защитой. Использование одноразовых гранатометов типа «Аглень», «Таволга» и огнеметов типа РПО-А «Шмель» ставит нападающих и обороняющихся в неравные условия. Но для того, чтобы сделать выстрел, даже самому опытному стрелку необходимо время на прицеливание. Задачу нападающих усложняет и тот факт, что, например, по тактико-техническим параметрам тому же «Шмелю» необходимо как минимум 25 метров, чтобы вылетающий снаряд встал на боевой взвод, а на практике гранатометчики для верности стараются не стрелять из него по цели, находящейся ближе 50 метров. Одним словом, время, для того чтобы среагировать, будет.

Имитация нападения происходит по следующей схеме. До выхода объекта в сопровождении охраны из подъезда — все, как в предыдущем упражнении. Далее проводник смещается с собакой в сторону выезда из двора. Когда машины на малой скорости тронутся с места и приблизятся к точке предполагаемой засады на 15–20 метров, из укрытия появляется прятавшийся там помощник-гранатометчик № 1, в руках у которого пластиковая труба, по внешнему виду напоминающая гранатомет. Проводник, увидев начало движения ассистента № 1, ориентирует на него собаку и, когда тот положит трубу на плечо, производит пуск. Собака делает хватку, помощник бросает трубу, после непродолжительной борьбы сдается и ложится на землю. Машины ускоряются и проезжают мимо. Проводник подбегает к собаке и дает команду на отпуск. На протяжении занятий места для стрельбы из гранатомета варьируются. Атака производится сбоку от автомобиля, впереди него, вслед ему.

ВАРИАНТ № 3

Сценарий такой: после выхода объекта в сопровождении охраны из дома въезжает легковая автомашина, из нее выскакивают двое помощников-стрелков и начинают стрельбу из автоматов в сторону охраняемого лица. В момент, когда машина останавливается в 15–20 метрах, проводник ориентирует собаку на нее и, когда помощники-стрелки выскакивают из автомобиля, производит пуск. Собака атакует начавшего стрелять ближайшего помощника. Укус, борьба, победа. Охрана в это время открывает ответный огонь и под его прикрытием эвакуирует клиента на автомобиле, задним ходом покидающем двор.

Еще раз повторюсь, это шаблон, по которому необходимо работать с собакой, тренировать ее, чтобы при любых раскладах она знала порядок своих действий.

 

Почему так, а не иначе?

Меня неоднократно упрекали в том, что невозможно взять мою книгу и по ней воспитать собаку от щенка до взрослой защитной особи. И такое утверждение справедливо. Даже отпираться не стану. Все правильно. Но, помимо того, что в книге я по мере возможности даю пути решения того или иного проблемного вопроса, так еще и стараюсь, чтобы каждая глава являлась завершенным рассказом.

Не стану перечислять современных авторов от кинологии, практические руководства которых заполонили полки магазинов всего пространства бывшего СССР. Задам всего несколько вопросов, все они начинаются с одного слова — «где». Где работа столь продуктивно пишущей братии? Где их собаки? Где хоть какое-то видео?

На моих страницах всевозможных порталов интернета выложено несколько сотен видеороликов с моей работой. Пожалуйста! Любой прием, описанный в книге, можно увидеть. Кстати, надо бы подумать о видеоприложении к печатной версии.

Просто не могу понять: как это, не будучи специалистом в той или иной области, с упоением строчить сотни страниц, описывая то, от чего так далек? Но самое смешное (или грустное — как посмотреть), что читатели, высказывающие мне слова благодарности за книгу, во главу угла ставят не методики, которые, казалось бы, должны вызывать интерес в первую очередь (ведь доселе они были мало кому известны), а честность и прямоту.

То есть что же получается? Все знают правду, все не согласны с действительным положением дел в специализированной кинологической литературе, но сотни тонн белиберды разметаются с прилавков. Кто и зачем покупает сочинения авторов, ничего на поприще дрессировки не достигших? С большой натяжкой принимаю ответ, что для того, чтобы отличить хорошее и качественное, нужно ознакомиться с плохим и негодным. А может, поберечь время и деньги и перед покупкой очередного «шедевра» поинтересоваться личностью автора и его успехами на описываемом поле? Хотя отрицательный результат тоже результат, и дело каждого решать, что ему интереснее. Не исключаю, что вышеупомянутую литературу читают не как специальную и прикладную, а как юмористическую. А может, просто рыбу в нее заворачивают. Как знать…

Мысок бутса всегда смотрит на собаку

Теперь от рассуждений общих перейдем к частностям.

Любой прием, который мы делаем в работе с собакой, должен выполняться именно так, как он описан, и никак иначе. Когда тот или иной виртуальный специалист описывает методику, которую никогда сам не применял, то о знании нюансов и речи быть не может. И только у самых отъявленных циников хватает совести советовать читателям то, что и для них самих является загадкой.

Не верите? Тогда снова будем разбираться в мелочах вместе.

В одной из глав я описывал, как набиваются пятна укусов. Подробно и, надеюсь, доходчиво. Однако везде есть свои «но». Здесь как в том анекдоте. Помните? «Эскадрон замер на краю обрыва, если бы не одно "но"».

Описание, подобное тому, что я предложил в соответствующей главе, мог бы, наверное, составить любой собачий «писарь». Действительно, внимательно посмотрев прием, можно достаточно точно описать порядок его выполнения. Все бы так и было гладенько, не возникни в каждом хоть немного нужном элементе определенное количество подводных камней.

Каких? В том-то и разница. Я, к примеру, осведомлен об этих подводных камнях. Подозревают ли о них другие авторы? Не уверен.

Вот несколько примеров, иллюстрирующих то, чего не могут априори знать бумагомаратели и трепачи.

Когда мы насаживаем собаку на ногу, то подставляем ей место на 10 сантиметров ниже колена. Не бедро, а голень. Делается это потому, что без привязи, в самостоятельной работе, собака автоматически уходит вверх на 15–20 сантиметров, как раз во внутреннюю часть бедра, куда нам в конечном итоге и надо ее принять. Думаете, это ерунда? Я вас уверяю, именно из такой «ерунды» и состоит вся дрессировка.

Вот вам еще одна «мелочь».

При постановке собаки на область подмышки стараются куртку от костюма надевать задом наперед. Молодой собаке удобнее захватывать образующийся руст, а помощник страхуется от попадания собачьих клыков в шов. Все довольны.

Хотите еще? Извольте.

При работе с собакой мысы бутсов помощника всегда, во избежание травм ахилла и голеностопа, смотрят на собаку.

При работе на резине, на хвате, если шлейка неправильно подогнана, собаке начнет давить на трахею, и она может отключиться либо нервничать и бросать хватку без видимой причины.

Когда работаете с собакой охрану вещи, то зона укуса 35–50 сантиметров, потому что в свободном состоянии собака уйдет в атаку с метра или полутора. Если будем работать в метре, то атака будет с двух, а это баллы. Более того, мы нарабатываем зону укуса, а не работаем на касание, поскольку рука человека движется в разы быстрее челюстей собаки, и выхватить резким движением вещь не составит труда, если собака подпустит близко.

О подобных нюансах и мелочах можно писать целые главы. Разумеется, если знаешь о них. И приведенные здесь навскидку несколько дельных советов и деталей — лишь ничтожная часть сотен, а может, и тысяч особенностей и тонкостей, каждая из которых возникла в процессе работы и проверена на сотнях собак.

Но просто знать неуловимые подробности выполняемых приемов мало. Только постоянной методичной отработкой возможно подтвердить или опровергнуть их эффективность. Я вот знал про ахилл и «мыски на собаку», но расслабился однажды, и результаты налицо. Вернее, на ногу. Несколько месяцев в гипсе — такова цена «мелочи» и «ерунды».

Повторю еще раз, ибо это очень важно. Пока самостоятельно сотни раз не сделаешь прием, то ни по каким книгам и пособиям не узнаешь, в чем его суть, фишка, рациональное зерно.

Порой достаточно одного взгляда, чтобы понять всю несостоятельность того или иного дрессировщика. Он может говорить правильные вещи, цитировать авторитетные источники, ссылаться на трудно проверяемые случаи из практики, но при этом абсолютно не знать, как и где применить им самим же описываемые методы и подходы.

Меня лично жизнь наказывала несколько раз, как только я ввязывался в рассуждения о проблеме, которая, мягко говоря, была от меня далека, или я от нее был далек. В общем, ничего хорошего не выходило.

Классика: нельзя объять необъятное. И тот, кто пытается выглядеть великим специалистом во всех отраслях, как правило, не разбирается досконально ни в одной дисциплине. Кто везде, тот нигде.