1

– В данной ситуации я сделала все что могла. Лейтенант, вызовите капитана! – Дориен Джунелл вынуждена была повторить приказ дважды, чтобы перекричать настойчивый сигнал тревоги.

Лейтенант Ревел Тесла, выпускник Военной школы с Вуайреда-1, отсалютовал первому офицеру и, выйдя из ходовой рубки, зашагал по коридору. Движения его из-за слабой гравитации были неуклюжими, но у корабельного начальства имелась веская причина отказаться от поддержания привычной для экипажа силы тяжести. Заключалась она в том, что на борту «Хергест Риджа» находилось посольство арколианцев.

Войдя в пневмолифт, Тесла захлопнул дверь и, переместившись на сотню метров, оказался в кормовом ярусе звездолета.

Ему не надо было смотреть на указатели, чтобы не заблудиться в разветвленных корабельных коридорах. Он уже привык выполнять различные поручения в этой части судна и хорошо изучил ее. Ему нравилось, что здесь можно ходить без гермошлема, воздуха вдоволь, помещения просторные, и только однотонные стены мешают вообразить себя идущим по обычной улице.

Сигнал тревоги все еще звучал в его мозгу, когда он подошел к двери с табличкой «Комната отдыха» и открыл ее. Войдя в зал, Тесла ощутил некоторую неловкость: форма вахтенного не отличалась изяществом, и он чувствовал себя в ней неуютно среди людей, наряженных в одеяния из драгоценных переливчатых шелков, изготовляемых только на Менре-4 и отделанных редкими мехами, поставляемые фирмой «Нимрев».

Осмотревшись по сторонам, Тесла вскоре обнаружил искомое: стоящий в углу зала круглый стол с остатками роскошного пиршества и сидящими вокруг него людьми, потягивающими коньяк из хрустальных рюмок. Одетый в форму офицера Объединенной Империи Землян пожилой господин рассказывал им, судя по всему, что-то забавное – слушавшие его посмеивались и на устах их то и дело расцветали улыбки.

– Извините, – произнес Тесла, приблизившись к столу и дождавшись паузы в рассказе. – Мне необходимо поговорить с капитаном О'Хирн.

Женщина в голубом мундире корабельного офицера поднялась и протянула ему руку:

– Мегги, – она вежливо поклонилась сидящим за столом. – Простите, но – служба превыше всего.

Сотрапезники капитана поднялись, на все лады выражая сожаления по поводу ее ухода. Ответив им какой-то шуткой, женщина последовала за Теслой.

– В чем дело, лейтенант? – спросила она, разглаживая складки костюма. – Из-за чего мне пришлось покинуть очаровательного адмирала Студебейкера?

– Первый офицер Джунелл просит вас придти в ходовую рубку, – отозвался Тесла. – У нас возникла проблема. Система Внешней Связи и Слежения докладывает о скоплении частиц, образующих некое подобие облака.

Капитан опустила руки и на груди у нее блеснула хорошо знакомая Тесле эмблема флота ОИЗ.

– Вы сверили полученные данные со схемами движения астероидов?

– Да, мэм, – ответил Тесла. – Вероятность того, что обнаруженная аномалия связана с ними – ничтожна. От одной десятой до одной сотой процента. Спектральный анализ показал, что в обнаруженном облаке содержатся металлы, от которых исходит радиоактивное излучение. Появление их здесь можно объяснить лишь…

– Минутку, – перебила его Маргарет О'Хирн. – Вы получили данные о металлах, подвергшихся обработке?

– Да, причем содержание их весьма велико, – подтвердил Тесла. – Проведенное нами послойное сканирование облака…

– Почему вы не сообщили мне об этом сразу? – спросила Маргарет, двигаясь по коридору вслед за Теслой. – Давно вы получили эти сведения?

– Первый след обработанных металлов был обнаружен минут двадцать назад, – сообщил Тесла. – Сначала мы сочли это ошибкой, но проверка подтвердила полученные данные. Тогда мы попытались установить размеры и точное местоположение облака.

– И каков был результат?

– Из-за него-то мы и пригласили вас в рубку. Обнаруженное облако находится прямо по курсу.

О'Хирн вошла в пневмолифт и, подождав Теслу, нажала на кнопку. Через несколько мгновений они очутились в носовом ярусе корабля, где располагалась ходовая рубка.

– Это ваш первый полет, не так ли? – спросила она, стремительно двигаясь по узкому коридору.

– Да, мэм.

– Вы работали прежде с Системой Внешней Связи и Слежения подобного типа?

– В академии мне довелось…

– Я имею в виду не знакомство с учебными моделями, а практические навыки работы с локационными системами.

– До сегодняшнего дня у меня не было возможности приобрести подобные навыки, – смущенно признался Тесла.

– Я спрашиваю вас об этом потому, что работа с используемой у нас СВСС имеет свою специфику, – пояснила Маргарет. – Микрочастицы, которые способны зафиксировать наши приборы, могут быть столь незначительными, что мы в праве пренебречь ими. Кроме того, «Хергест Ридж», как вам известно, не занимается научными исследованиями…

– Простите, мэм, – извиняющимся тоном прервал ее Тесла, – но мы обнаружили не только частицы. Система определила, что размеры некоторых составляющих облако тел достигают десяти метров.

– Десяти метров? – О'Хирн выглядела обеспокоенной. – Вы уверены, что в отчетах нет данных о прохождении астероидов по этому маршруту?

– Уверен, мэм.

Они подошли к ходовой рубке. Тесла распахнул дверь, пропуская вперед О'Хирн. Войдя в помещение, она поморщилась от пронзительных трелей и жестом велела первому офицеру выключить аварийную сигнализацию.

– Миссис Джунелл, доложите обстановку.

Первый офицер оторвала взгляд от обзорного экрана.

– СВСС предупреждает о наличии радиоактивных кусков металла на нашем пути. Спектрограмма идентифицирует титан, платину, молибден…

О'Хирн приблизилась к информационному экрану, чтобы прочитать результаты дешифровки данных.

– А это что? – она указала на колонку цифр, помеченных цветными полосками.

– Пластмассы, – пояснила Джунелл. – А это какой-то органический материал.

– Лейтенант, проверьте, пожалуйста, не поступало ли сообщений об исчезновении звездолетов, следовавших по этой трассе, – попросила О'Хирн.

– Таких сообщений нет, мэм, – тотчас ответил ожидавший этого вопроса Тесла.

– Очень хорошо. И какие вы делаете из этого выводы, лейтенант?

– Затрудняюсь сказать, мэм. Вместо того чтобы делать выводы самому, я отправился за вами.

– Мы сойдем с трассы, мэм? – спросила Джунелл.

О'Хирн отрицательно покачала головой:

– У нас нет причины менять график, если мы можем оставить это облако за бортом.

– Как насчет спасателей, мэм? – предложил Тесла.

– Миссис Джунелл, что вы скажите?

– Если исходить из этих данных, оснований недостаточно, чтобы оправдать остановку, капитан.

– И из-за этого мне пришлось пропустить рассказ Студебейкера о том, как он в одиночку вынуждал арколианцев заключить Соглашение! – сокрушенно промолвила О'Хирн.

Джунелл рассмеялась.

– Не беспокойтесь, лейтенант, вы все сделали правильно, – успокоила О'Хирн приунывшего Теслу. – Если уж аварийная сигнализация включилась, мое место в ходовой рубке.

– Совершенно верно, капитан, – подтвердила Джунелл. – Тем более что у нас имеется дополнительная информация.

– Но лейтенант сказал мне…

– Послав его за вами, я настроила локационную систему на расширенный поиск. Судя по всему, имеет место скрещение звездных трасс, и это облако пришло к нам с пересекающегося маршрута.

– Ага, это уже больше похоже на правду, – проговорила О'Хирн, отходя от панели управления. – Рядом с какой трассой мы находимся?

Тесла сверился с картой звездных маршрутов.

– Ближайший соединяет Аванпост «Гирлянду» и Джубило-3.

– Каковы координаты предполагаемого пересечения?

Первый офицер указала на возникшие на экране цифры и пояснила:

– Трассы перекрещиваются под углом сорок – сорок пять градусов. Мы пройдем в двенадцати минутах от центра пересечения.

– Очень хорошо. Джунелл, я вижу, от СВСС поступила новая информация.

– Да, мэм. Она подтверждает наше предположение. Частички облака явно пришли с маршрута «Гирлянда» – Джубило.

– Какие-нибудь корабли исчезли на этой трассе?

Тесла нажал кнопку, и на информационном экране появились сведения о движении кораблей по находящейся неподалеку трассе.

– Три корабля, мэм. Пропали в течение двадцати одного стандартного дня.

– Три? – изумленно переспросила О'Хирн.

– «Роко Мари» – дредноут, базирующийся на Козен-3; «Первопроходец» – небольшое частное судно, и маленький торговый корабль под названием «Ангельская Удача».

– «Ангельская Удача»… – задумчиво повторила О'Хирн.

– На борту этих кораблей было восемьсот девять человек.

– Какие данные получены от «Вазака»?

– Он не обнаружил ничего, кроме большого количества металлических обломков различных размеров, – отозвалась Джунелл, – Однако величина их не соответствует размерам даже самого маленького корабля.

– Это еще ни о чем не говорит. Вы ведь просканировали лишь ближайшую часть облака.

– Сойдем с трассы, для получения более подробной информации? – предложил Тесла.

– Нам стоит поискать следы людей, пропавших на маршруте «Гирлянда» – Джубило, – поддержала его Джунелл.

– Сообщите спасательной команде, пусть будет наготове, – распорядилась О'Хирн. – Выведите корабль из субсветового коридора в зону оптической видимости и рассчитайте курс до центра трассы «Гирлянда» – Джубило. Лейтенант Тесла, я бы хотела, чтобы вы сообщили о наших планах пассажирам, а затем послали сводку на АФА для кораблей, находящихся поблизости.

Тесла защелкал клавишами на панели управления, готовясь передать сообщение об изменении графика полета по интеркому.

– Прошу прощения, капитан, но не кажется ли вам, что прежде чем приступить к маневру, нам стоит уведомить о нем наших гостей? – спросила Джунелл.

О'Хирн поощрительно улыбнулась своему первому офицеру:

– Не надо извинений. Их, безусловно, стоит уведомить, и я сделаю это лично. Пожалуй, с этого-то мы и начнем. Лейтенант, сообщение, которое вы собираетесь передать по общей связи, может подождать. Разумнее будет, если мы прежде предупредим об изменении графика движения наших гостей.

– Вы говорите о ксеносах? – спросил Тесла.

– Я говорю об арколианцах, – мягко поправила его О'Хирн. – Вы видели их, лейтенант?

Тесла покраснел и бросил беспомощный взгляд по сторонам:

– Нет, мэм, но я…

– Очень хорошо. Вы можете проводить меня в отведенный им отсек.

– Право же, мэм…– Тесла прочистил горло, подыскивая доводы, которые помогли бы ему избежать нежелательного визита, но, поймав взгляд О'Хирн, понял, что возражать бесполезно. – Слушаюсь, мэм.

Он покорно двинулся к выходу из рубки и предупредительно распахнул дверь перед капитаном корабля.

– Миссис Джунелл, лейтенант Тесла позвонит вам сразу же, как только мы переговорим с Арколианской делегацией. После этого вы можете дать всеобщее оповещение по интеркому.

– Да, мэм, – ответила Джунелл, возвращаясь к панели управления.

Выйдя из ходовой рубки, О'Хирн последовала за Теслой к пневмолифту. Подождала, пока тот не доставит их на нужный ярус, и лишь когда они отошли уже достаточно далеко от лифтовой шахты, спросила:

– Вы боитесь?

– Да, мэм, – честно признался Тесла.

– Мне нравится ваша искренность, лейтенант. Сказать по правде, я и сама их до сих пор слегка побаиваюсь.

– Вы? Не может быть!

– Я с детства привыкла слышать об ужасных вещах, совершаемых омерзительными ксеносами, и, естественно, у меня не могло не сложиться предвзятого к ним отношения. Хотя теперь-то я понимаю – многие выдвинутые против них обвинения были просто пропагандистскими штучками. Ну, например, о том, что они ели собственную молодь и все такое.

– Но они, и правда, это делали, – тихо сказал Тесла и тут же поправился. – Вынуждены были делать. Это было неоднократно доказано.

– Да, – согласилась О'Хирн. – Однако то, что проделывали с ними мы, тоже было ужасным. Война – мерзкая штука, и я рада, что она наконец-то закончилась.

Тесла хрустнул сплетенными пальцами, и звук прозвучал удивительно громко в пустом коридоре.

– Расслабьтесь, лейтенант.

– Я слышал, что по нашим меркам они выглядят ужасно.

– Ну, это с какой стороны посмотреть и как отнестись к увиденному. К тому же нам предстоит встреча с Е-формами. Они были специально выведены для общения с людьми, – утешила Теслу О'Хирн.

Тот молча склонил голову.

Они остановились перед закрытыми дверьми, охраняемыми двумя парнями в мундирах службы безопасности корабля.

– В ближайшее время звездолет будет выведен в зону оптической видимости. Необходимо произвести поиски на месте исчезновения и, вероятно, гибели трех кораблей, – сообщила О'Хирн охранникам. – Мы с лейтенантом намерены предупредить об этом арколианцев.

Один из караульных кивнул, и дверь открылась. О'Хирн с Теслой вошли в холл, на противоположной стене которого имелась еще одна дверь со светящейся надписью «ДИПЛОМАТИЧЕСКОЕ ПОСОЛЬСТВО».

– Хотите еще что-нибудь спросить, лейтенант, перед тем как войти?

Тесла сглотнул.

– Они действительно пахнут, мэм?

– И весьма сильно. Однако можешь не бояться, что тебе из-за этого поплохеет.

– О, если я чего и боюсь, то вовсе не запаха, – поспешно заверил Тесла капитана корабля.

– Издаваемые ими запахи очень изменчивы, – пояснила О'Хирн. – А зависят от испытываемых ими чувств. Как правило, запахи сильные, но не противные. Не акцентируй на них внимание, просто сохраняй спокойствие, веди себя разумно, и все будет хорошо. И помни, что ты тоже должен пахнуть приятно.

– Я постараюсь, мэм, – через силу улыбнулся Тесла.

О'Хирн нажала расположенную рядом с дверью кнопку и подождала.

Из-за двери донесся низкий звук непонятного происхождения.

– Капитан О'Хирн здесь, чтобы поговорить с делегацией, – произнесла в переговорное устройство спутница Теслы.

– Крр-ааак! – на этот раз донесшийся звук напомнил лейтенанту кваканье разошедшихся после дождя лягушек, которых он видел и слышал в программах о природе.

– Да, вот еще что. Они продолжают работать над своей речью. Имей это в виду, разговаривая с ними.

О'Хирн положила руку на плечо Теслы, и тот почувствовал себя несколько более уверенно. Ему стало спокойнее, и он уже собрался спросить, поймет ли вообще хоть что-нибудь из сказанного арколианцами, но тут дверь распахнулась, и его ноздри заполнил аромат свежих роз.

– Таким способом они приглашают нас войти, – шепнула О'Хирн.

Лейтенант кивнул и последовал за капитаном в комнату. Цветочный запах стал сильнее, его горло стиснуло, он закусил губу, но мгновением позже позабыл об этом, увидел компанию, являвшуюся источником столь мощного аромата.

Арколианцев было пятеро, и каждый из них был похож на бесплотный огненный дух. На раскаленные угли, сиявшие во мраке. Одетые в струящиеся алые мантии, они образовали полукруг, причем, самый высокий из них едва достигал метра в высоту. Головы в форме футбольного мяча качались вверх и вниз на коротких широких телах так, словно они одобрительно кивали вошедшим.

Внезапно Тесла ощутил на себе их взгляды. Чувство было странным, и сначала он не понял, чем же взирают на него арколианцы. Очень уж странно выглядел единственный украшавший их головы удлиненный орган зрения с двумя прорезями для зрачков. Но нет, это, конечно, были глаза. И чем-то они живо напомнили лейтенанту те портреты, с которых глаза смотрят, кажется, прямо на зрителя, в какой бы части комнаты тот не стоял.

– Приветствуем вас, – сказала О'Хирн.

Арколианцы подошли ближе, усиленно кивая головами, и на свободных нижних частях лиц их внезапно появились узкие щели, из которых донесся звук:

– Кррр-рррррррррк!

– И я рада придти сюда, – О'Хирн улыбнулась. – Это лейтенант Ревел Тесла. Он новичок на «Хергест Ридже» и впервые в космосе.

Предводитель арколианцев закивал быстрее. У Теслы перехватило дыхание. Это действительно выглядело… дружелюбно. Он собрался с силами, чтобы улыбнуться в ответ, и запах внезапно изменился. Что это? Детская присыпка?

– Посол старается, чтобы вы чувствовали себя уютно, – пояснила О'Хирн.

– Спасибо, – нервно ответил Тесла.

В этот момент на нижней части лица арколианца вновь появилась ротовая щель, и Тесла увидел мерцание в ее глубине, белую кость наверху и толстую черную мышцу внизу.

– Кррр, – звук этот, судя по колебаниям, возникал где-то в массивной задней части головы и, – ррраааа, – вылетал через нечто, отдаленно напоминавшее человеческий рот, заканчиваясь трескучим, – ккккк!

– К тому же вы первый увиденный им арколианец! – рассмеялась О'Хирн.

Голова перестала качаться, и полукваканье-полукарканье раздалось снова. Тесла пристально смотрел на ротовую щель инопланетянина и в один чудесный момент неожиданно понял, что тот произнес:

– Действительно. Это и мой первый год в космосе тоже.

Тесла рассмеялся. Запах изменился снова: теперь отчетливо пахнуло холодным пивом и жареным мясом. Он мгновенно почувствовал облегчение.

– А меня-то пугали, будто потребуется восемнадцать месяцев, чтобы научиться вас хоть немного понимать! – произнес Тесла.

Арколианец вновь принялся отвешивать поклоны.

– Действительно, – прокаркал он. – Очень, очень хорошо.

Тесла покосился на капитана, испытывая удовольствие от того, что ему удалось развлечь инопланетянина.

– Мне следует представить вас остальным, – сказала О'Хирн. – Все они – члены дипломатического посольства, которое мы должны доставить на Консул-5 как полномочных представителей Арколианского Содружества. Вы говорите с Мистербобом.

– Мистером Бобом? – переспросил Тесла.

– Нет, Мистербобом. Я объясню это позже, – пообещала О'Хирн.

Мистербоб протянул руку, и Тесла, не раздумывая, шагнул вперед, чтобы пожать ее. При соприкосновении с инопланетянином его рука покрылась гусиной кожей. Жесткая и холодная конечность арколианца сильно сжала его ладонь и, рассмотрев ее получше, он не мог скрыть изумления. Она состояла словно из двух кистей, на каждой из которых было по четыре пальца, сраставшихся в том месте, где у людей находилось запястье.

– Я… – Тесла сделал усилие, чтобы голос его не дрогнул. – Я очень рад познакомиться с вами. В самом деле.

Он сжал руку посла чуть сильнее, Мистербоб стиснул его ладонь с двух сторон и усердно покачал. Тесла усилил собственную хватку и улыбнулся.

– Рррррррр, – задребезжал арколианец.

– Посол смеется, – объяснила О'Хирн.

– Посол Мистербоб, – сказал Тесла и тоже рассмеялся.

– Мистербоб для вас, – произнес арколианец.

– Мистербоб, – повторил Тесла, и арколианец одобрительно закивал круглой головой.

– Рядом с Мистербобом его помощник – Редбатлер, – продолжила представлять О'Хирн членов дипломатического посольства.

– Ред Батлер? Красный Дворецкий? – пробормотал Тесла, чувствуя, что здесь кроется какой-то смысл, но от вопросов воздержался. Повернулся к указанному арколианцу и пожал протянутую ему руку. Пожатие снова заставило его покрыться гусиной кожей, но он не придал этому значения и вежливо произнес: – Очень приятно.

Рот Редбатлера не открылся, и трудно было понять, откуда до людей донеслось низкое, басовитое гудение:

– Ннннннннн…

– До сих пор Редбатлер не встречался с носителями чужеродного разума, – объяснил Мистербоб.

– Это он о нас? – шепотом спросил Тесла у капитана. – Почему они носят такие странные имена?

– Но это вовсе не имена, – тихо пояснила она. – Это нечто вроде кличек, придуманных специально для удобства общения с нами.

– Действительно, – подтвердил услышавший сказанное Мистербоб, и Тесла не стал уточнять, для чьего именно удобства – землян или арколианцев – были придуманы столь странные клички.

О'Хирн протянула руку третьему инопланетянину.

– Знакомьтесь – Лэсалейн.

– Знаток всего чужеродного? – пробормотал Тесла и громко произнес: – Очень рад.

– Знатоков, а также исследователей всего чужеродного или инопланетного мы называем ксенологами, – вставила О'Хирн.

– Надеюсь, вам понравится у нас.

– Вы такие очаровательные создания, – ответил Лэсалейн.

Капитан О'Хирн остановилась перед четвертым арколианцем, и выражение ее лица свидетельствовало о том, что она с трудом сдерживается, дабы не сказать нечто, вертящееся у нее на языке.

– А это, прошу любить и жаловать, – медленно произнесла она, – Киллерджо.

Тесла едва удержался, чтобы не хихикнуть. Джо Убийца! Это они что же, всерьез, или у них такое удивительное чувство юмора? Улыбнувшись, он пожал руку инопланетянина. И вновь им овладело желание расхохотаться.

Верхняя часть груди арколианца заколыхалась под одеждой, словно тот тоже едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. Остальные арколианцы начали вздрагивать вслед за ним.

– Вас это забавляет? – спросил Киллерджо.

Они знают, что рассмешили меня, подумал Тесла. Интересно, случайно это у них вышло или они специально взяли себе имена, способные развеселить землян?

– Да, – улыбнулся он. – Меня это очень забавляет.

– Ррррр, – прорычал арколианец. – Очень хорошо, прекрасно.

– Киллерджо помощник посла, которого зовут… Лейтенант Тесла, позвольте представить вам Либренда.

Рот Теслы открылся:

– Ли…

– …Клеймо позора, – закончила О'Хирн.

– Вы удивлены, – прокаркал Либренд, он же Ли Клеймо Позора. – Но вам нравится?

Лейтенант покраснел. Похоже, арколианцы каким-то образом улавливают его эмоции.

– Я очень удивлен, посол.

Арколианец поднял руку.

– Да, я – Ли Клеймо Позора, – сказал он. – К вашим услугам. Мы берем имена, подобные вашим, чтобы вы чувствовали себя уютно среди нас.

Запах детской присыпки вернулся.

– Очень приятно, Либренд, – произнес Тесла, подавляя улыбку. – Я уверен, что мы многому научимся друг у друга.

– Конечно. – Либренд закивал точно так же, как Мистербоб. Арколианцы казались довольными. В помещении запахло свежими опилками.

– Причина, по которой мы с лейтенантом Теслой побеспокоили вас, состоит в том, что нам придется изменить график движения звездолета, – перешла к делу О'Хирн.

– Ннннннннннн, – прогудел Редбатлер.

– Вы получили скверные сведения? – поинтересовался Мистербоб. – У нас опять возникли проблемы?

– Нет-нет, большинство возражавших против Соглашения фракций вынуждены были признать его необходимость, – поспешила успокоить арколианца О'Хирн. – Мы намерены изменить график движения потому, что обнаружили обломки погибшего корабля. Наш курс пересекается с другой звездной трассой, и мы хотим выяснить, что случилось с летевшим по ней кораблем. Это не займет много времени, поскольку несчастье случилось неподалеку от скрещения трасс.

– Скрещение, – изрек Лэсалейн, – это маленький, подобный паразиту братец.

– Э-э-э… Нет, то, о чем ты говоришь, мы называем насекомым, – вежливо поправила его О'Хирн. – А я говорю о перекрестке – месте пересечения двух дорог.

– И вы желаете очистить этот перекресток от мусора, – сказал Киллерджо.

– Кроме того, мы бы хотели понять, что здесь случилось, – промолвила О'Хирн. – И помочь тем, кому, быть может, посчастливилось уцелеть.

– Потому что вы цените жизнь других, – произнес Лэсалейн.

– Да.

– Действительно. Очень интересное поведение, – прорычал Мистербоб. – Это меня интригует. Поведение землян я должен изучать больше.

– Если кто-то нуждается в помощи или обнаруженные объекты того заслуживают, мы выйдем в зону оптической видимости на один стандартный день, чтобы… – О'Хирн умолкла, стараясь поточнее подобрать слова.

– Собрать урожай, – закончил за нее Либренд.

– Верно, – с улыбкой согласилась О'Хирн. Груди арколианцев затрепетали.

– Вы чувствуете удовольствие, – констатировал Киллерджо.

– Да, – подтвердила О'Хирн. – Мне приятно общаться с вами. Меня радует, что мы начинаем понимать друг друга.

– Действительно, – прорычал Мистербоб. Либренд и Лэсалейн согласно закивали.

– Я сочла необходимым известить вас об изменении наших планов. Однако если задержка эта вызовет какие-то проблемы и вам необходимо попасть на Консул-5 как можно скорее…

– Нет, – сказал Либренд. – Мы здесь гости. Вы не должны нас баловать.

Руки Киллерджо затряслись.

– Либренд прав. Мы не желаем…– арколианец покрутил головой, явно испытывая затруднение.

– Помоги ему, Лэсалейн.

– Мы не желаем мешать вашему решению, – пришел на помощь товарищу Лэсалейн.

Капитан О'Хирн вежливо кивнула.

– И мы желаем изучить ваше поведение, – добавил Мистербоб.

– Вы, как всегда, можете свободно наполнять своими ароматами мой корабль, – заверила его О'Хирн. – Прошу вас позволить некоторым моим коллегам аккомпанировать вам.

– Несомненно, несомненно! – арколианцы усиленно закачали головами, наполнив помещение скрежетом и запахами, ошеломившими О'Хирн и Теслу.

– А теперь, с вашего позволения, я вернусь к своим обязанностям, – сказала О'Хирн, делая шаг назад.

– Действительно, – похожий на карлу, наряженного в королевское одеяние, Мистербоб приблизился к ней шаркающей походкой и обнял правой рукой. – Ваш долг делать все хорошо для нас.

Тесла ощутил, как по спине его побежали мурашки, и тотчас же по комнате разлился уже знакомый ему аромат роз.

– И ваш тоже, лейтенант.

Тесла коротко, по-уставному склонил голову и произнес:

– Благодарю вас всех за проявленное ко мне внимание.

– Ннннннннннн, – прогудел Редбатлер.

Лейтенант распахнул перед капитаном корабля дверь, и они покинули отведенное арколианцам помещение. Как только они прошли охрану, О'Хирн взглянула на часы и пробормотала:

– Обед уже заканчивается.

– Мне очень жаль, мэм, – ответил Тесла.

– Чепуха. Все получилось как нельзя лучше. Сообщите Джунелл, что арколианцы предупреждены, и можете быть свободны.

– Да, мэм. Благодарю вас. – Тесла поклонился и зашагал по коридору. Потом остановился и, подождав О'Хирн, промолвил: – Позвольте вам сказать, мэм…

– Да, лейтенант?

– Спасибо за то, что взяли меня с собой. Мне это было полезно, и я подозреваю, что вы об этом догадывались.

Она утвердительно кивнула:

– Пожалуйста, лейтенант. Надеюсь, вам запомнится этот день.

– Да, мэм. – Тесла отдал честь и поспешил к пневмолифту.

«Ну что же, все сделано правильно, – со вздохом подумала Маргарет О'Хирн. – Хочется верить, что добрый посев принесет хороший урожай».

 

2

– Вы меня слышите? – спросил командир группы спасателей – Питер Чиба.

– Слышу, хотя и не ясно, – раздался в шлемофонах голос Джунелл.

– Понял. Попробую сменить настройку. Чертовы помехи! Пошлите предупреждение, если начнете терять наш сигнал.

– Разумеется.

– Зак, ты готов? – обратился Чиба к напарнику.

Зак кивнул.

– Тогда давай взглянем поближе на эту кучу мусора.

Он взялся за рычаги управления, и катер спасателей оторвался от корпуса «Хергест Риджа».

– Система сканирования включена, – доложил Зак.

– «Ридж», это «Джемминг Дженни», – сказал Чиба в микрофон. – Мы отчалили и пытаемся прощупать облако с помощью «Вазака».

– Действуйте, – отозвалась Джунелл, внимательно следившая за маневрами катера. – Имейте в виду, что, по данным СВСС, тут слишком жарко, чтобы кого-либо спасать. К центру облака уровень радиации повышается.

– Ну, нас-то это не остановит! – насмешливо буркнул Зак и, подняв глаза от информационного экрана, сообщил: – Пошли данные с «Вазака».

«Джемминг Дженни» внезапно содрогнулась, и в чреве ее что-то громко лязгнуло.

– Это-то еще что за дьявольщина!? – сердито выругался Чиба.

Зак ткнул пальцем в обзорный экран, на котором был виден исчезающий за кормой катера металлический прямоугольник.

– Похоже на дверь между отсеками.

– Следи за показаниями «Вазака», растяпа! Ты не на пикнике, а старушке «Дженни» вовсе ни к чему лишние затрещины!

– Извини.

– Миссис Джунелл? – спросил Чиба в микрофон. – Вы сказали, что линкор пропал где-то здесь?

– Дредноут.

– Тогда от него осталась одна большая дыра. Дырка от бублика. Мы только что столкнулись с дверью от внутреннего помещения корабля.

– Вы можете ее захватить?

Чиба покосился на стучавшего по клавиатуре Зака.

– Если она хочет заполучить нечто светящееся в темноте, то почему бы и нет?

– Избавь нас от этого, Господи! – запротестовал Чиба. – Я не коллекционирую рентгены.

Он включил прерванную с лайнером связь, и до них донесся монотонный голос Джунелл:

– Повторите. Повторите, я вас не слышу…

– У нас скверная связь с корабельной СВСС. А «Вазак» не дает полной картины, – пояснил Чиба. – С чем это мы опять столкнулись?

– Какая-то органика, – неуверенно отозвался Зак, считывая показания «Вазака».

– Магнитное поле «Хергест Риджа» искажает показания сканера, – доложил Чиба в микрофон. – Создаваемые им помехи не позволяют нам пользоваться локационной системой катера.

– СВСС сообщает, что наибольшее скопление обломков находится за кормой звездолета. Взгляните для начала на них, – предложила Джунелл. – Сейчас еще раз попытаюсь связать вас с СВСС.

– Самый подходящий момент для маневра, – заметил Зак.

– Хорошо, начинаю.

Чиба склонился над панелью управления и положил затянутые в толстые перчатки гермокостюма ладони на рычаги. Двигатель катера затрещал, взревел, и Зак, морщась, пробормотал:

– Теперь я знаю, почему ты называешь эту посудину «Ворчливой Дженни».

– Нет, не знаешь, – ответил Чиба. – Я назвал ее так в честь своей прежней подружки.

– Не надо песен. – Зак поймал, наконец, сигнал от корабельной СВСС и включил автоматическую подстройку связи. Спасательный катер тряхнуло, Чиба рванул на себя рычаг, и маленькое суденышко завибрировало, протестуя против резкой смены курса.

– Учись, как надобно усмирять строптивиц. Они только такое обращение и понимают, – удовлетворенно проворчал Чиба.

– Господи, ну и вид! – присвистнул от изумления Зак. – Ты только взгляни на это!

Бросив взгляд в иллюминатор, Чиба увидел кусок корпуса «Хергест Риджа», похожего на край планеты, над которым зависло мерцающее облако, состоящее из бесчисленных обломков погибшего звездолета. Они были всевозможных размеров – от крохотного болтика до броневой плиты наружной обшивки, – и роились над испускавшим сияние «Хергест Риджем» подобно стае мотыльков, привлеченных светом ночника.

– Никогда в жизни не видел ничего подобного! – пробормотал Зак. – Не представляю, как СВСС удается выудить из всего этого хоть какую-то информацию.

– Зачем тебе знать, как она это делает? – проворчал Питер Чиба. – Твое дело с толком использовать полученные данные. Что у нас есть от «Вазака»?.. О, черт, мне тут не развернуться!

– Что случилось? – встревоженно спросила первый офицер.

«Дженни» вздрогнула раз, другой, третий. Потом ее затрясло как в лихорадке, и установившаяся было связь с корабельной СВСС прервалась.

Чиба шипел и ругался, изо всех сил стараясь вывести катер из скопления обломков.

– Не слышу вас! Что случилось?! – вновь прозвучал в шлемофонах встревоженный голос Джунелл.

– Мы собираем тумаки и затрещины! – огрызнулся Чиба, с трудом удерживая рычаги управления в нужном положении. Катер вздрагивал, рыскал из стороны в сторону, но мало-помалу выдирался из тучи разновеликих кусков и кусочков рваного и оплавленного металла и пластика. – Никогда прежде не видел такого скопления лома в одном месте! Теперь я верю, что здесь взорвался дредноут. От бублика осталась не только дырка, но и куча крошек.

– Что-нибудь ценное нашли?

– Ничего, – ответил Зак. – Но вся эта пакость такая радиоактивная, что желающим поживиться тут чем-нибудь надобно позаботиться о специальном оборудовании. – Оторвав взгляд от информационного экрана, на который поступали сведения с «Вазака», он повернулся в сторону Чиба.

– Проблемы? – догадался тот.

Зак кивком подтвердил его предположение:

– Мало того, что крупные обломки помяли наши локаторы. Весь мелкий радиоактивный мусор норовит налипнуть на внешние датчики «Вазака», и если мы задержимся здесь, «Дженни» рискует ослепнуть и оглохнуть.

Чиба выругался и с остервенением заработал рычагами управления. «Хергест Ридж» сдвинулся в сторону, а затем и вовсе уполз за край иллюминатора, оставшись только на обзорном экране.

– «Ридж», мы просим разрешения уйти из облака. При таком уровне радиации в живых не могло остаться ни одного человека. Нам здесь нечего делать. Мы угробим катер и из спасателей превратимся в терпящих бедствие.

– Выйдите за границу облака и ждите, – распорядилась Джунелл.

Оба спасателя уставились на экран, наблюдая за плывущими в пространстве кусками металла и пластмассы, притягиваемыми искусственной гравитацией роскошного лайнера. Если бы не магнитное поле, они облепили бы его подобно мошкаре, окончательно нарушив и без того неважную связь.

– Мерзкая помойка! – с чувством промолвил Зак.

– Кто-то здесь явно побаловался с ядерным оружием, – задумчиво ответил Чиба и, поколебавшись, отвел катер еще дальше от «Хергест Риджа», чтобы оказаться за пределами зловещего облака.

– Так значительно лучше, – сказал Зак, возвращаясь к информационному экрану, на который поступали данные с «Вазака», продолжавшего послойное сканирование скопления обломков.

Чиба заерзал, усаживаясь поудобнее в пилотском кресле. В маленькой кабине катера трудно было расположиться с комфортом, и когда ему приходилось ждать решений начальства, он начинал испытывать приступы клаустрофобии. «Будь я проклят, если еще хоть раз позволю заманить себя в эту мышеловку!» – неизменно клялся он, нетерпеливо барабаня пальцами по ручке кресла, и все же вновь и вновь возвращался в нее.

– Чиба? – прозвучал в шлемофоне голос Джунелл.

– Слушаю, «Ридж»! – старший спасатель выпрямился в своем кресле.

– Я получила добро на очистку трассы от обломков, но прежде чем вы вернетесь на борт «Риджа», нужно сделать две вещи. Первое: желательно, чтобы вы подтвердили принадлежность этих обломков дредноуту «Роко Мари» с Козен-3.

Чиба взглянул на напарника и издевательски ухмыльнулся:

– На это потребуется много времени.

– Не, не потребуется, – отозвался Зак. – Просто позвони своим родичам из Юэ-Шень.

– Заткнись! – свирепо оборвал его Чиба, – Если я – ори, это еще не значит…

– Ну, ладно-ладно, извини, я пошутил.

– Второе, – продолжала Джунелл, – СВСС только что обнаружила неподалеку от «Риджа» крупный объект. Размеры его совпадают с размерами пропавшего в этой зоне торгового корабля. Отыщите этот объект и доложите о результатах осмотра. Координаты получите, когда закончите с идентификацией обломков.

Старший спасатель откинулся на спинку кресла и включил микрофон.

– Разумеется, миссис Джунелл. Мы постараемся идентифицировать эти обломки. – Он пощелкал клавишами, переключаясь на другой диапазон, кашлянул, прочищая горло, и спросил: – Крис, ты меня слышишь?

– Да, Питер, – ответил ему очень приятный женский голос.

– Не могла бы ты уточнить для нас через центральный компьютер некоторые координаты. Я хотел бы знать, какие объекты обнаружены в непосредственной близости от перекрестка, их скорость и направление движения.

– Что пожелаешь, любовь моя.

– Джунелл снимет с тебя живого кожу, если узнает про Крис, – рассмеялся Зак.

– Она не узнает. Я связываюсь с Крис по специальному каналу. – Чиба развернул катер и повел его по краю скопления останков кораблекрушения. – А если Джунелл так хочется разгребать эту свалку и искать визитные карточки экипажа дредноута, пусть займется этим сама. В конце концов, мы спасатели, а не мусорщики.

– Как бы нам не устроили нагоняй за самоуправство, – с сомнением промолвил Зак.

– Если мы случайно наткнемся на большой, заслуживающий внимания объект, кто осудит нас за то, что мы занялись им, вместо того, чтобы копаться в радиоактивных обломках? – буркнул Чиба и, не слушая слабых протестов Зака, принялся просматривать появившуюся на информационном экране схему, полученную от Крис.

Стараясь не прислушиваться к воркотне товарища, втолковывавшему Крис, чего он от нее хочет, Зак углубился в изучение проплывавших под дном катера обломков дредноута. Всего того, что осталось от мощного звездолета и шести сотен летевших на нем людей, каждый из которых имел свои мечты, свои надежды, свой личный номер, койку и кое-какие личные вещи…

– Питер, дорогой, – неожиданно внятно произнесла Крис, – я получила координаты точки, подходящей для перехвата объекта.

– Ну, наконец-то! Ага, вижу, понял, – бодро возвестил Чиба. Изучил возникшие на координатной сетке экрана цифры и опустил руки на клавиши пульта управления. – Спасибо, дорогая. Сообщи нам, если возникнут какие-нибудь изменения в перемещении объекта.

– Конечно, милый.

– Вы сюсюкаете, словно любовники, противно слушать! – буркнул Зак.

– Нет, просто как старые приятели, – невозмутимо ответствовал Чиба. – А если не нравится, так и не слушай.

Зак хмыкнул и продолжал рассматривать проплывавшие под катером обломки, время от времени выводя их увеличенное изображение на обзорный экран. Кроме мелких бесформенных кусков металла и пластика ему иногда попадались деформированные переборки между отсеками, искореженные трапы, поручни, решетчатые панели пола, обрывки тросов, связки цветных проводов, перекрученные трубы и листы корабельной обшивки.

– Смотри-ка, – внезапно сказал он, разворачивая один из наружных прожекторов так, чтобы тот осветил оказавшуюся в поле видимости секцию разрушенного корабля. Срез броневых плит обшивки был оплавлен и вспучен, что указывало на взрыв, явившийся, скорее всего, причиной катастрофы. – Похоже, они сражались с кем-то.

– С коммерческим кораблем? – насмешливо поинтересовался Чиба.

– В отчете сообщается, что на этом маршруте исчезло еще два судна, – напомнил Зак.

– Даю увеличение. Ага! – радостно вскричал Зак, тыча пальцем на экран. – Гляди на маркировку секции! Не искали да нашли!

Над шлюзовым отсеком секции сохранилась табличка с надписью: «Роко Мари 262112А»

Зак передал изображение с обзорного экрана на «Хергест Ридж», в то время как Чиба продолжал изучать обломок изувеченной секции.

– Нам крупно повезло. Теперь мы можем убраться отсюда, не нарушая никаких приказов.

– Надеюсь, они не заставят нас прихватить с собой эту секцию в качестве доказательства? – пробормотал Зак.

– В качестве доказательства она им не нужна. Но вполне возможно, этот кусок секции понадобится им для выяснения причин катастрофы, – предположил Чиба и нетерпеливо проговорил в микрофон, – Миссис Джунелл, слышите меня?

– Слушаю вас, Питер.

– Вы получили изображение? Полагаю, с первым заданием мы справились успешно. Должны ли мы отбуксировать этот радиоактивный хлам на «Хергест Ридж» или займемся осмотром крупного объекта?

– Полученных данных хватит для идентификации обломков, – сказала Джунелл. – Спасибо. Посылаю координаты объекта.

– Ну, наконец-то! Вот спасибочки! – состроил насмешливую рожу Зак.

– Координаты получены. Благодарю, миссис Джунелл.

– «Вазак» нащупал объект, – сообщил Зак. – Возьми пеленг и жми на полную.

– Ну, Бог миловал от возни с секцией! – с облегчением пробормотал Чиба. – Скоро будем на месте.

Катер начал набирать скорость, и перегрузка вдавила спасателей в кресла. Они стремительно удалялись от «Хергест Риджа», идя навстречу с неопознанным объектом.

– Питер? – послышался в шлемофонах голос Крис.

– Слушаю тебя, дорогая.

– Это действительно корабль. Тот самый, исчезнувший. Центральный компьютер докладывает, что агрессивность среды минимальная.

– Звучит обнадеживающе. Он не отвечает на запросы? – уточнил Чиба. – Даже если команда погибла, он должен посылать автоматический сигнал бедствия.

– Должен, но мы не улавливаем никаких сигналов.

– Чудны дела твои, Господи! – проворчал Зак. – Ого, ты слышишь?

Из внешних динамиков донесся тихий ритмичный стук, похожий на звук биения сердца.

– Зак, это помехи или найденыш начал подавать признаки жизни?

– Сейчас разберемся. Внимание, есть визуальный контакт!

Звук стал нарастать и вскоре превратился в непрерывную трескотню и жужжание. Зак выключил внешние динамики и, поймав светящуюся точку в перекрестье умножителя, вывел изображение искомого объекта на обзорный экран. Он увеличивал его до тех пор, пока точка не превратилась в изображение звездолета, находящегося в весьма бедственном состоянии: корпус испещрен вмятинами, броня покрыта окалиной и местами оплавлена, сеть внешних антенн спутана и изорвана.

– Да, это и впрямь коммерческое судно. Тебе не кажется, что оно смахивает на «Раух Трейд»? – спросил Зак, вглядываясь в изображение на экране.

– Зачумленный корабль? – изумленно покосился на напарника Чиба.

Зак кивнул.

– Нет, – решительно возразил Чиба. – Я не верю байкам о кораблях-призраках. А истории о зачумленных звездолетах из той же серии страшилок.

Манипулируя рычагами управления, он начал подводить спасательный катер к обнаруженному кораблю. Причем чем яснее делалось изображение на экране, тем виднее становилось, как сильно он изувечен.

– Никаких красивых сказок. Обычная старая торговая калоша, – проворчал он. – Непонятно только, кто ее так уделал. Словно и впрямь в сражении побывала. Однако досталось ей не в пример меньше, чем дредноуту.

Лучи прожекторов уперлись в корпус торгового судна, скользнули по вмятинам и рваным краям обшивки, вокруг незамеченных ранее спасателями пробоин. Чиба повел катер так, чтобы тот оказался на встречном курсе с торговцем и разошелся с ним лишь в самый последний момент.

– Я определил номер РЭГа, – сообщил Зак. – Ты был прав, никаких неожиданностей. Это «Ангельская Удача».

– Крис, попытайся еще раз связаться с ним по АФА. Зак, попробуй войти с ним в контакт через «Вазак».

– Пробовал уже, – ответил Зак. – Корабль молчит. Кроме того, он находится здесь уже несколько недель.

– Да, за это время уцелевшие наладили бы хоть SOS-маяк. – сказал Чиба. – Ладно, последний запрос, и мы покончим с формальностями.

– Вызываю «Ангельскую Удачу», регистрационный номер три-семь-четыре-девять-один, – донесся из динамиков голос Крис. – Говорит «Хергест Ридж», лайнер А-класса. Прошу ответить на любой частоте Всеобщей связи. Если у вас повреждена аппаратура, активируйте сигнал тревоги.

Ответа не последовало. Чиба повел катер над корпусом корабля, из развороченных недр которого выглядывали кое-где обрывки проводов и изоляционного покрытия плит обшивки.

– Ну что там «Вазак»? Есть какие-нибудь данные?

– Уровень остаточной радиации в норме. Однако корабль прошел через ад и явно участвовал в схватке. «Вазак» подтверждает, что это следы плазменных ударов.

– И все? Не густо, – разочарованно протянул Чиба. – По-моему, это видно и невооруженным глазом. Крис, с кем он мог драться? Ведь не с дредноутом же, в самом-то деле?

– У меня нет на этот счет никаких данных, – ответила Крис.

– Ясно, – сказал Питер Чиба, направляя катер к корме «Ангельской Удачи». – Хочется верить, что ситуация прояснится, когда мы закончим облет судна. Хотя мне почему-то сдается…

– Господи, ну и дела! – ахнул Зак. – Отключи Крис, это надо показать первому офицеру!

– Пожалуй, ты прав. Миссис Джунелл? Здесь «Дженни». У нас есть для вас нечто интересное.

– Слушаю внимательно, – отозвалась Дориен Джунелл.

Чиба передал на обзорный экран ходовой рубки звездолета изображение кормовой части коммерческого корабля. На том месте, где должен был находиться двигательный отсек «Ангельской Удачи», зияла пустота, и лишь обнаженные фермы корабельного каркаса и крепежные замки подтверждали, что некогда он действительно здесь располагался. Катер подошел ближе, и прожекторы высветили край накопителя энергии.

– Лихо! – растерянно пробормотал Зак, шаря лучами прожекторов в черном чреве торгового звездолета. – С каждой минутой становится все непонятнее и загадочнее.

– Изложите свои соображения, – потребовала Джунелл.

– Если вы спрашиваете мое мнение, – сказал Чиба в микрофон, – то мне пока нечего особенно говорить. Мы обнаружили судно, команда которого, судя по всему, погибла во время боя. Того самого, во время которого оно лишилось двигательного отсека.

– Хорошо. Можете ли вы сообщить еще что-нибудь?

– Судно не отвечает на запросы и, стало быть, является нашим законным призом, – добавил Зак. – Что еще можно сказать, пока мы не проникли внутрь? Ведь мы не знаем даже, с каким грузом оно шло.

– Ладно, я свяжусь с капитаном, а вы пока подумайте, стоит ли нам возиться с этой колымагой.

Чиба нажал на кнопку, прерывающую связь с «Хергест Риджем», и взглянул на напарника.

– Как, по-твоему, можно ли получить хоть что-то за этот металлолом?

– «Что-то», безусловно, можно, – ответил Зак после недолгого размышления. – Хотя это «что-то» было бы существенно больше, если бы на корабле сохранился двигатель. Но коль скоро мы все равно вышли из субпространства, почему бы нам не прихватить эту «Удачу»?

Ожидая решения капитана, Чиба принялся рассчитывать, во что обошлось «Хергест Риджу» остановка на маршруте, и сколько может стоить изувеченный торговый корабль, в то время как Зак тщетно пытался добиться от «Вазака» новых сведений об «Ангельской Удаче». Закончив расчеты, старший спасатель только-только собрался познакомить товарища с ошеломляющими результатами, когда его вызвала первый офицер:

– Питер? Возьмите этот корабль на буксир, парни.

– Есть, взять на буксир! – бодро ответил Чиба. – Капитан надеется, что мы найдем на борту «Удачи» разгадку этой ужасной трагедии.

– Гибель трех кораблей на трассе – это вам не хухры-мухры! – важно подтвердил Зак. – Мы выйдем на связь перед началом буксировки.

Чиба развернул катер и снова повел над поверхностью торгового корабля, на этот раз по направлению к его носу. Затем замедлил скорость катера, уравняв ее со скоростью плывущего в пространстве звездолета. «Дженни» пошла вниз, зависла над корпусом «Ангельской Удачи», и Чиба сообщил:

– Даю положительный заряд на контактную поверхность.

Зак активировал магнитный захват и предупредил:

– Приступаю к зачистке брони.

Струя газа ударила из-под днища катера, очищая броню торгового судна от окалины.

– Готово. Опускайся и включай захват.

Катер выпустил контактные амортизаторы и начал снижаться. Коснулся зачищенного корпуса «Ангельской Удачи» и вздрогнул в момент включения магнитного захвата.

– Ну, вот и все. Мы на нем, – Чиба отстегнул ремень безопасности и, поднявшись из кресла, направился в задний отсек катера. – Сейчас зафиксирую опорные узлы, и можно будет начинать буксировку.

Он уже миновал кресло Зака, когда «Дженни» дернулась, и пол ушел у него из под ног. Старший спасатель повалился на Зака, а тот ткнулся лицом в панель управления локационной системы.

– Черт подери!..

– Что это было?..

Дождавшись, когда Чиба встанет на ноги, Зак уставился на приборы и присвистнул.

– Мы рассоединились, – задумчиво произнес он. Пощелкал клавишами и сообщил: – Корпус «Удачи» имеет отрицательный заряд.

– Этого не может быть!

– Посмотри сам, если не веришь! – огрызнулся Зак. – Гадом буду, он сменил корпусную полярность! Поэтому-то нас и откинуло. Взгляни на магнитный захват, он все еще включен.

– Что за ерунда! Он что же – хаотически меняет полярность корпуса? Кому и зачем это нужно? Первый раз слышу о том, чтобы мертвый корабль…

– Он не мертвый. Полярность корпуса не могла измениться сама по себе, – покачал головой Зак. – Это произошло после того, как мы его оседлали.

– Ты хочешь сказать, что «Удача» умышленно стряхнула нас с себя? Значит, кто-то на ее борту остался в живых? – изумленно произнес Чиба и, вернувшись в кресло, застегнул ремень безопасности. – Забавно. Но это значит, что у них есть достаточно мощный источник энергии, и они могли ответить на наши запросы?

– Ясно как день, – ответил Зак. – Хозяин этого корыта не желает быть обнаруженным.

– Не могу поверить в то, что мы столкнулись с психами, которым нравится дрейфовать в глубоком космосе на разваливающемся звездолете. Тут наверняка что-то не так.

– Хочешь не хочешь, придется нанести им визит.

– Согласен. Но прежде я свяжусь с Крис, а потом с Джунелл. Ситуация такая, что они обе должны быть поставлены в известность, – мрачно сказал Чиба, нависая над пультом. – Едва ли, впрочем, они придумают что-нибудь новенькое, так что можешь готовить аварийный якорь.

Зак кивнул и взял на себя управление катером, предоставив товарищу переговоры с начальством. Пока Чиба, обрисовав обстановку, просил Крис послать новый запрос «Ангельской Удаче», он уровнял скорости двух кораблей и начал спуск.

– Питер, я готов.

– Начинай принудительную стыковку. Быть может, это пробудит у них желание ответить на призывы Крис.

Зак снял предохранитель с клавиши активации аварийного якоря и утопил ее в панель управления. В брюхе катера открылся люк, и из него выдвинулась телескопическая труба с прямоугольной насадкой, снабженной четырьмя бурами. Коснувшись корпуса торгового судна, они в считанные мгновения вгрызлись в обшивку, намертво соединив его с катером спасателей.

– Так или иначе, но мы все же оседлали эту «Удачу», – удовлетворенно проворчал Зак.

Серводвигатель с гудением подтянул «Дженни» к торговому судну, и в этот момент Чиба, прервав разговор с Крис, поинтересовался:

– Они не пробовали сменить полярность корпуса?

– Только что, причем дважды, – сказал Зак, выбираясь из кресла. – Однако теперь, я думаю, они уже сообразили, что мы их прочно заарканили. Хватит болтать, пора отправляться в гости.

Он прошел в задний отсек катера и раскрыв шкаф, вытащил из него рюкзак с табельным оборудованием. Пошарил на полках и, отыскав аккумулятор, засунул его в рюкзак.

– Эти шутники все еще не отзываются? – спросил Чиба, включая микрофон. – В таком случае наш долг нанести им визит вежливости. А чего еще ждать? Зак тут и так уже от нетерпения копытом землю роет. Да, будь другом, сообщи о наших свершениях первому офицеру. Скажи, что мы не смогли выйти с ней на связь из-за помех и…

– Сам перед этой сукой отчитывайся! – неожиданно взвилась Крис.

– Брось ты, сейчас не до того, – остановил ее Чиба. – Ну, мы пошли.

– И охота тебе наживать неприятности? Доложил бы ей сам, время терпит, – Зак неодобрительно покачал головой. Вскинул рюкзак на плечи и вынул из оружейного гнезда бластер.

– Ого! – ухмыльнулся Чиба. – И что ты собираешься с ним делать?

Зак пожал плечами, но, сообразив, что из-за гермокостюма движение это не будет замечено, нехотя пояснил:

– По-моему, хозяева «Удачи» не жаждут видеть гостей. Более того, они…

– Верни бластер на место, – решительно сказал Чиба. – Крис втюхивает им на всех частотах, что мы пришли помочь терпящим бедствие и, увидев тебя с оружием, они могут понять нас неправильно.

– С его помощью мы взломаем двери, если автоматика не работает или они ее отключили.

– Надеюсь, до этого дело не дойдет. В конце концов, у нас имеется достаточно инструментов. Пошли.

Зак поставил оружие на место и последовал за Чибой к люку. Тот открылся без звука. Они вышли из «Дженни» и, прикрепив к поясам страховочные фалы, двинулись к иллюминатору корабля.

– Ты заметил, что обитатели «Удачи» включили генератор гравитации? – спросил Зак. – Когда я прощупывал корабль «Вазаком», ее и в помине не было, а тут нате вам, словно заботу о нас проявляют!

– Для чего им создавать себе неудобства, раз уж мы все равно их обнаружили? Но наличие исправного гравигенератора свидетельствует о том, что дела их не так плохи, – заметил Чиба. – Ослабь фал, не напрягайся. – Он сделал десяток осторожных шагов и ступил на толстое стекло иллюминатора корабля. – Поглядим, что там у них делается.

Медленно вытравливая фал, Зак двинулся за напарником, стараясь ступать след в след, пока не добрался до иллюминатора. Опустившись на колени, он направил луч ручного фонаря в глубину корабля. На первый взгляд помещение казалось пустынным и заброшенным. Приборные панели были сняты, часть экранов расколота, пол усыпан обломками пластика, обрывками проводов, разобранной аппаратурой и разбросанными в беспорядке инструментами.

– Люди успели побывать здесь после катастрофы, – поделился своими соображениями Зак. – Пытались хоть что-то починить, но, кажется, безуспешно.

– Похоже на то, – согласился Чиба.

– Удивительно, что, находясь в бедственном положении, они все же не рады нашему появлению.

Чиба всмотрелся в лицо напарника сквозь прозрачное забрало гермошлема и хмуро пробормотал: – Зак, я преклоняюсь перед твоими способностями давать верную оценку ситуации. Ты, как всегда, улавливаешь самую суть проблемы.

Повернувшись, он съехал вниз по стеклянной поверхности, подтянул спасательный фал и начал пробираться к входному люку. Добравшись до него, осмотрел броневую плиту, подсвечивая себе фонариком, и вскоре отыскал крышку, под которой находился кнопочный пульт открывания замка. Вытравил фал и, воспользовавшись универсальным ключом, снял крышку. Теперь оставалось только набрать код и…

– Долго еще ты будешь копаться? – обратился он к напарнику, но тот не удостоил его ответом. Чиба посмотрел в сторону «Дженни» и обнаружил, что Зак все еще находится возле иллюминатора, критически разглядывая путь, который ему предстоит преодолеть. – О чем задумался? Пробирайся ко мне.

Зак сделал маленький шажок, и страховочный фал, связывавший его с «Дженни» натянулся.

– У меня заклинило фал.

– Вижу. Это бывает. Обрежь его и иди ко мне.

– Может быть, ты отрежешь мне кусок своего? Не люблю я эти акробатические упражнения…

– Слушай, хватит придуриваться! Тут пройти-то всего ничего. Оторви свою задницу и двигай сюда! – раздраженно прикрикнул на приятеля Чиба.

Предоставив Заку самостоятельно справляться с возникшей проблемой, он еще раз осмотрел кнопочный пульт и после недолгих размышлений набрал регистрационный код «Ангельской Удачи»: 37491. Замок не открылся, но это не обескуражило старшего спасателя. Этого, собственно, и следовало ожидать. Во-первых, владелец торгового судна мог перепрограммировать замок, заменив стандартную комбинацию цифр специальным шифром, что не одобрялось, но законом не преследовалось. Во-вторых, замок мог быть обесточен. Умышленно или в ходе имевшего место боя.

Чиба вытянул из поясного кармашка тоненький тросик и прицепил к скобе на крышке люка, после чего отстегнул фал, связывавший его с «Дженни». Попробовал один, достаточно распространенный код, другой. Тщетно.

– Черт бы меня побрал!

– Что-нибудь не так? – спросил Зак, пыхтя и покачивая растопыренными руками, дабы сохранить равновесие. – Я уже тут, и если ты ругаешься из-за этой маленькой задержки, то спешу тебя уверить…

– Нет! – огрызнулся Чиба. – Я ругаюсь потому, что дверь не желает открываться!

– Злодейка! Как она смеет? – Похлопав себя по многочисленным карманам, Зак вытащил портативный тестер и подсоединил к кнопочной панели. Стрелки на шкале не дрогнули. – Замок обесточен. Можешь давить на кнопки, пока не надоест.

– Ты уверен, что тестер не заело точно так же, как фал?

– Проверь сам, если сомневаешься. А я пока займусь замком.

Вынув из рюкзака набор ключей и, выбрав подходящий, Зак встал на колени и принялся выкручивать болты, удерживавшие пластину, предохранявшую замок от внешних воздействий.

– Теперь, Питер, я понимаю, для чего ты поторапливал меня. Ты, как всегда, поручаешь мне самую трудную и ответственную часть дела. – Он бросил вынутые болты за спину и, благодаря тому, что гравигенератор «Ангельской Удачи» работал вполсилы, они бесследно канули в усеянном звездами мраке. – Принимай работу.

– Что ж, ты доказал, что не даром ешь свой паек, – снисходительно промолвил Чиба.

– Надеюсь, содержимое этой калоши стоит наших усилий.

– Ну, мы в любом случае получим премиальные.

Повернувшись на каблуке, Зак швырнул отвинченную пластину в космос, словно метательный диск.

– Как бы эти ребята ни противились, мы все же спасем их.

Он вынул из рюкзака ломик с крючком на конце и протянул товарищу:

– Хочешь поразмяться?

– О нет, ты справишься с этим гораздо лучше!

– Я тоже так думаю, – обреченно вздохнул Зак и, вставив конец ломика в открывшуюся щель, надавил на язычок замка. Равномерными движениями он стал раскачивать его, но запор не поддавался.

– Похоже, люк перекосило и заклинило. Придется резать, – проворчал Чиба, наблюдая за действиями товарища.

Зак, не отвечая, продолжал орудовать ломиком. Пыхтя и покряхтывая, он трудился столь усердно, что от учащенного дыхания его запотело прозрачное забрало гермошлема.

Но вот люк, наконец, поддался, из образовавшейся щели поднялось облачко пыли. Зак приналег, щель стала расширяться. Еще усилие – ив нее уже мог пролезть человек. Зак протиснулся в шлюзовую камеру, за ним последовал Чиба, отвязав предварительно страховочный тросик от скобы люка. Оказавшись в шлюзе, он первым делом взглянул на контрольную панель и с разочарованием сообщил:

– Переходник тоже обесточен.

– Везет как утопленникам. Если уж непруха пошла, то это надолго.

Чиба пробурчал что-то неразборчивое и принялся задраивать наружный люк.

Зак между тем достал набор ключей и занялся замком внутреннего люка. С ним дело пошло легче, и к ломику прибегать не пришлось. Сняв предохранитель, Зак повернул рычаг, запор щелкнул, и люк с шипением и свистом приоткрылся.

– Герметизация не нарушена, – сказал Зак и, убрав ключи, взглянул на экспресс-анализатор. – Внутри корабля можно находиться без шлемов.

– Ладно, пошли внутрь! – Чиба потянул крышку люка, но та не желала открываться до конца. Видимо что-то все же было повреждено в запирающем устройстве. Старший спасатель выругался и, взяв у Зака ломик, вставил его в образовавшуюся щель. – Нарочно они его, что ли, заклинили? Или нам нынче как-то особенно не везет?

– Если бы они решили перекрыть вход, то просто заварили бы люк, – пробормотал Зак и, уставившись в напряженную спину товарища, добавил: – Напрасно ты не разрешил мне взять бластер.

– Подвинься, – прохрипел Чиба. Крышка люка поддалась, открывая проход в темный холл. – Вроде бы достаточно.

Он посветил перед собой укрепленным на шлеме фонарем и шагнул в тесный предшлюзовой холл.

– Никого.

Зак последовал за ним, ворча по поводу глупых формальностей, из-за которых им приходится потеть и работать ломом, вместо того, чтобы без хлопот расчистить себе путь бластером. Осматривая холл, Чиба заметил, что лучше пользоваться ломом, дабы не разгерметизировать отсек, – оно, может, и не столь эффектно, но затраченные усилия окупают себя с лихвой.

– Мы же спасатели, а не громилы какие-нибудь. Ты проверил, здесь и правда можно дышать?

– Анализы показывают, что можно, – отозвался Зак, не торопясь, однако, снимать шлем.

– Ну, слава Богу! А то у меня нос чешется, прямо-таки сил нет терпеть! – пожаловался Чиба.

Щелкнул застежкой и стянул с головы шлем. Вытер с лица пот и принялся ожесточенно чесать нос.

– Ну, как, полегчало? – донесся до него из шлемофона голос Зака.

– Блаженство! Вот только воняет тут, как в солдатском нужнике, – сообщил Чиба, втягивая носом воздух и морщась. Пахло, в самом деле, отвратительно: потом, горелой пластмассой, нечистотами.

Раздался щелчок – Зак освободился от своего шлема и, изменившись в лице, простонал:

– Ужас какой! Меня сейчас вырвет…

– Зак, прекрати ныть! Неполадки в системе вентиляции – естественное явление, если вспомнить, в каком состоянии находятся шлюзовые замки, – прервал его причитания Чиба. – Пойдем-ка лучше вперед и получим ответы на все накопившиеся у нас вопросы.

Старший спасатель распахнул дверь и двинулся в глубь корабля. Зак последовал за ним, чутко прислушиваясь к гулкому эху, сопровождавшему каждый их шаг по пустому коридору.

– Это старый корабль. Таких уже давно не производят, и я плохо знаком с их планировкой, – проговорил Чиба, останавливаясь на пересечении двух коридоров. Помедлил и махнул рукой в открывшийся по правую руку проход: – По-моему, нам туда.

– Что значит «туда»? У тебя есть план, или ты решил довериться интуиции?

– Никакой интуиции, к черту предчувствия! Нам надо отыскать энергоотсек, поблизости от него мы наверняка обнаружим обитателей этой сомнительной «Удачи», – проворчал Чиба. – Если у тебя есть другие предложения, готов их обсудить.

Зак отрицательно потряс головой и, демонстративно закатывая глаза и стараясь не дышать носом, трагическим голосом произнес:

– Теперь мне уже все равно. Веди меня куда хочешь.

Они двинулись дальше, освещая путь перед собой фонарями, и вскоре оказались в пустом и просторном зале. Чиба объяснил, что это одно из складских помещений, опоясывающих центральную часть звездолета по всей длине. Чрезвычайная вместимость подобного типа судов представлялась их создателям большим преимуществом, однако практика показала, что заполнять такого размера трюмы достаточно трудно и, по прошествии времени, корабли этой серии сняли с производства. Факт этот ничуть не умалял несомненные достоинства этих звездолетов, снискавших себе добрую славу во всех уголках обитаемого космоса.

Путешествие по «Ангельской Удаче» не принесло спасателям ничего нового. Выйдя в центральный коридор, они прошли мимо дверей с табличками: «Запасное оборудование», «Аккумуляторная», «Проход к шлюзовой камере», «Служба эксплуатации». Все они были заперты и, судя по слою пыли на полу, их даже не пытались открыть, чтобы заняться ремонтом и устранить повреждения.

– Редкостное запустение. Возникает чувство, что в живых здесь не осталось ни одного человека, – нарушил затянувшееся молчание Зак. – Порой мне начинает казаться, что изменение полярности корпуса нам просто привиделось.

– Не пори чепухи! – остановил его Чиба.

– Зачем мы идем на корму? Почему бы нам прежде не осмотреть каюты? По-моему, мы попусту тратим здесь время.

– Про энергоотсек, без которого здешним шутникам не обойтись, я тебе уже говорил. Допускаю, что помимо стандартного они могут использовать и какой-нибудь иной источник питания, который установлен где угодно. Зато здесь мы сможем выяснить, что за груз они везли, – сказал Чиба. – В кораблях подобного типа в первую очередь заполнялись кормовые трюмы. И, сдается мне, есть какая-то связь между этим грузом и нежеланием обитателей «Удачи» видеть нас на борту своего судна. В любом случае неплохо знать, что они перевозили, ведь если мы не обнаружим живых, «Хергест Ридж» получит приз за доставку спасенных товаров, а мы с тобой тоже в доле.

– Мне начинает нравиться ход твоих мыслей, – ухмыльнулся Зак.

В этот момент лучи их фонарей уперлись в широкие двери, и Чиба удовлетворенно произнес:

– Это и есть последний грузовой отсек. Тот самый, в который нам следует заглянуть прежде всего.

– И ты думаешь, мы сумеем выломать эти двери? Они открываются только автоматически!

– Тебе бы только ломать! Но нам нет нужды крушить эти ворота. Где-то здесь должен находиться проход или дверь поменьше… – Чиба направил луч фонаря на стену, и спасатели действительно увидели дверь, располагавшуюся в дюжине метров слева от ворот. Дверь была приоткрыта, и вид этой единственной приоткрытой из всех встреченных ими дверей, очень не понравился Заку.

– Хотел бы я знать, чем они нагрузили свое корыто…

– Жалеешь, что оставил бластер в «Дженни»? – усмехнулся Чиба.

– Как бы нам обоим не пришлось пожалеть об этом, – ответствовал Зак, явно не одобрявший легкомыслия напарника.

– Ну, ты как хочешь, а я пошел, – Чиба распахнул дверь и переступил порог грузового отсека. – Вот это да!

– Что там? – Зак выглянул из-за спины товарища и замер с раскрытым от изумления ртом.

Посреди громадного зала стоял изящный новенький звездолет – роскошная космическая яхта. Ажурные конструкции крепежа не помешали спасателям рассмотреть сверкающее суденышко, из иллюминатора которого струился ровный, уютный свет.

– Ничего себе груз! – пробормотал Чиба, делая несколько шагов по направлению к звездолету.

– «Реконне Шери», – прочитал Зак на корпусе корабля. – Регистрационный номер девятьсот семьдесят два – двенадцать – восемьдесят девять…

Спасатели подошли к звездолету и услышали негромкое гудение, а, приложив руки к его корпусу, ощутили слабую вибрацию.

– Теперь мы, по крайней мере, знаем, где они берут энергию, чтобы менять заряд корпуса «Ангельской Удачи», – сказал Зак. Вместе они обогнули крепежные конструкции и убедились, что предположение это соответствует действительности.

– А вот и энергокабель, – Зак указал на выходящий из-под днища космояхты кабель, змеящийся по полу грузового отсека и исчезавший в стенном проеме. – Энергия идет к накопителю торгового судна, и только благодаря ей жизнь еще теплится в нем. Но неужели это единственный груз, находящийся на борту «Удачи»?

Он окинул недоумевающим взглядом помещение трюма и уставился на Чибу, словно ожидая от него объяснений.

– Похоже на то, – пробормотал старший спасатель, удивленный не меньше товарища. – Стало быть, обитатели разбитого корыта перебрались на яхту, где, надобно думать, не испытывают недостатка в комфорте. У них есть пищевой синтезатор, отличная система регенерации воздуха, связи и слежения.

– Но какого черта они здесь сидят?

– В самом деле. Почему бы им не отправиться на этой яхте в путь? Что их удерживает здесь? Отшельничество нынче не в моде…

– Чем попусту ломать голову, давай зададим все эти вопросы им, – предложил Зак.

Они снова подошли к прекрасному кораблю, и Чиба постучал согнутыми пальцами по крепежной конструкции. Ответа не последовало.

– Кажется, они не желают иметь с нами никаких дел, – задумчиво пробормотал он.

– Придется. Позволь-ка теперь мне постучаться, – Зак выбрал из разбросанных на полу инструментов внушительных размеров гаечный ключ.

– Не повреди корабль, – ухмыльнулся Чиба. Не обращая внимания на насмешки товарища, Зак стукнул по корпусу яхты ключом раз, другой, третий. Послышалось металлическое клацанье, спасатель проворно отскочил от космояхты, прислушиваясь к усилившемуся в ее чреве гудению. Неожиданно люк в носовой части корабля распахнулся, подобно клюву огромной птицы. Блеснувшие в нем зубы превратились в ступени раскладной лестницы, которая выдвинулась из люка и уперлась в пол грузового отсека. Вслед затем из люка появилась женщина, выглядевшая измученной из-за темных кругов под глазами и растрепанной гривы волос. Спускаясь по трапу, она, похоже, не заметила присутствия посторонних. Спасатели изумленно переглянулись.

– Приветствуем вас, – сказал Зак негромко, чтобы не напугать незнакомку.

– Ой! – вскрикнула она и попятилась.

– Мы не причиним вам вреда, – успокаивающе промолвил Чиба, делая несколько шагов к трапу. – Мы спасатели. Разве вы не приняли наши позывные?

– Нет, – женщина натянуто улыбнулась. – А вы, стало быть, напали на наш след. – Она выхватила из-за пазухи пистолет и направила на спасателей. – Руки вверх!

Чиба остановился, не доходя двух шагов до трапа, и поднял руки.

– Не двигаться! – приказал кто-то грозным голосом справа от Чибы.

В отсеке вспыхнул свет, послышался скрежет и треск. Между спасателями и дверью, в которую они вошли, возникли два вооруженных бородача с налитыми кровью глазами. Оглянувшись по сторонам, спасатели обнаружили среди опорных конструкций еще двух незнакомцев: у того, что помоложе, правая рука была в заживляющей повязке, второй оказался настоящим верзилой.

Последовав примеру товарища, Зак тоже поднял руки, чуть слышно процедив:

– С бластером я чувствовал бы себя уверенней.

– Что вы здесь делаете? Как вы нас обнаружили? – резко спросил тот самый мужчина, что приказал им не двигаться.

– На какой вопрос вы хотите получить ответ сначала? – вежливо спросил Питер Чиба.

– Не умничай! – рявкнул мужчина, поднимая пистолет.

– Избави меня Бог от подобной глупости. Мы прибыли из… – начал Чиба.

– Мы знаем откуда!

– Мы спасатели…

– Да пропадите вы пропадом! – рявкнул верзила, наводя пистолет на Чибу.

– Как вы узнали, что мы здесь? – продолжал настаивать первый незнакомец.

– Узнали? Но мы до сих пор ничего о вас не знаем! – сказал Чиба. – Наш корабль наткнулся на «Ангельскую Удачу» случайно, и нас отправили… – он взмахнул руками, жестами поясняя свою речь, но это явно не понравилось нервным бородачам. – Чтобы мы установили… выяснили…

– Разведали, что здесь и кто здесь, – пришел на помощь товарищу Зак.

– Вот как? И что же вы делали на этом маршруте? – недоверчиво спросил другой, похожий на дикаря незнакомец с темными злыми глазами.

– Мы летели на Консул Пять…

– Решили проведать родственничков? – злобно ухмыльнулся мужчина, направляя оружие на Чибу. – Позвольте, я объясню вам кое-что. Мне плевать, на каком корабле вы прилетели, но мы прикончили «Роко Мари», и такая же участь ждет вашу посудину.

– По-моему, это банда сумасшедших, – пробормотал Зак, не меняя выражения лица.

– Заткнись! – грубо оборвал его Чиба.

– Нет, мне это определенно не нравится.

– Не смешно, – прошипел Чиба.

– Ребята, вы, кажется, серьезно влипли, – проговорил верзила, юношеский голос которого ничуть не соответствовал внешности. – Как это ни печально, но нам придется вас убить.

– Питер, я понял, они нас с кем-то спутали…

– Давай прикончим их прямо сейчас, а, Герцог? – верзила шагнул вперед, в полной уверенности, что возражений не последует.

Стоящий рядом с ним парень с заживляющей повязкой на руке отрицательно мотнул головой:

– Погоди, успеется.

– Я тоже думаю, что торопиться с этим не следует, – проворчал Чиба и опустил руки.

– Эй, ты! А ну подними руки, пока я не превратил тебя в решето! – завопил нервный, похожий на дикаря.

– Пошел в задницу. Если руки чешутся, так стреляй, а мне из себя ученую макаку изображать надоело, – решительно сказал Чиба.

– Это можно организовать…

– Вам, парни, только на Эбицуки работать! – продолжал Чиба. – Те тоже сначала стреляют, а потом думают.

– Что скажешь, Мэй? – поинтересовался дикарь, вопросительно взглянув на товарища.

Мэй опустил оружие.

– А ты сам, часом, не из Юэ-Шень?

– Если бы я был с ними связан, то не взял бы это чучело себе в напарники, – буркнул Чиба и ткнул пальцем в сторону Зака.

– Он говорит в точности, как мой брат, – улыбнулся дикарь.

– У меня нет братьев-недоносков! – огрызнулся Чиба.

– Он нам хамит! – заметил Герцог.

– Дай ему выговориться, – сказала женщина.

– Я вижу, вы нарываетесь на неприятности и, уверяю вас, самый простой способ получить их выше крыши – это прикончить нас немедленно. Не отказывайтесь от столь замечательной возможности испортить себе жизнь, раз уж вы прибываете с ней не в ладах, – мрачно ухмыльнулся Чиба.

– Не слушайте его! – обеспокоенно проговорил Зак. – Мой товарищ иногда любит пошутить, но его не следует принимать всерьез.

– Я всегда знал, что меня прикончит какой-нибудь вонючий придурок, когда я буду спасать его дрянную шкуру. И произойдет это на какой-нибудь вонючей развалюхе вроде этой «Удачи», – продолжал изощряться Чиба.

– Слушай-ка, ты!.. Это вполне приличный корабль! – обиделся Мэй.

– Кусок дерьма с дерьмовой командой на борту!

– Питер, угомонись! – Зак толкнул приятеля локтем в бок. – Извините ребята, мой напарник устал и слегка съехал с катушек.

– Ну, если вы собираетесь стрелять, то не тяните волынку. Или спрячьте свои поганые пушки и поговорим о деле, – нарушил затянувшееся молчание Чиба.

– Спасатели…– задумчиво пробормотал Герцог. – И откуда же вы тут взялись?

Чиба не удостоил его ответом, и Зак поспешно сообщил:

– С лайнера «Хергест Ридж», приписанного к флоту Объединенной Империи Землян.

– Как громко звучит! – презрительно фыркнул дикарь. – Прямо все – с большой буквы. А на деле выходит, что флот ОИЗ сует свой нос в каждую дыру.

– Спасатели с «Хергест Риджа», говоришь? – Мэй поставил оружие на предохранитель.

Чиба промолчал, а Зак радостно кивнул и подтвердил:

– Пассажирский лайнер, регистрационный номер два-семь-семь-один.

– Мне надоела эта болтовня! – раздраженно заметил дикарь.

– Сделай милость, помолчи, – Мэй поднял палец, требуя внимания. – Как вас зовут и кем вы посланы?

– Я – лейтенант Зак Парсонс. Нас послала сюда первый офицер – Дориен Джунелл. А это…

– Довольно, – остановил его Мэй. – Кто старший на лайнере?

– Капитан Маргарет О'Хирн! – кашлянув для солидности, провозгласил Зак.

Мэй задумался.

– А как вы нас нашли? – спросил Герцог.

– Мы уже говорили. Корабельная СВСС обнаружила незарегистрированное скопление частиц. Определила их как радиоактивные, состоящие из обработанных металлов. К тому же стало известно, что на этой трассе исчезло три корабля, и мы были отправлены на разведку.

– А другие корабли вы нашли? – спросил дикарь.

– Мы выяснили, что составляющие облако обломки – все, что осталось от дредноута «Роко Мари». Что вы сделали с этим кораблем?

– Не знаю, как вы, а я верю этому парню, – сказал Мэй, пропустив вопрос Зака мимо ушей. – Думаю, он не врет, и они действительно наткнулись на нас случайно.

Дикарь запротестовал было, но умолк под пристальным взглядом Мэя.

– Тебе что, так понравилось на моем корабле? Я лично сыт этим дрейфом по горло. К тому же раз нас обнаружили, то все равно не оставят в покое. Придется довериться этим парням.

– Я согласна с Мэем, – сказала женщина. Дикарь устремил на нее тяжелый, немигающий взгляд.

– Извини, Вонн, – пробормотала она, – но ты не представляешь, как я стосковалась по горячему душу.

Лицо Герцога смягчилось, и он взглянул на спасателей с пробудившимся интересом:

– А что, парни, у вас там, небось, не только горячий душ, но и горячая еда имеется?

– Тонны, – заверил его Зак.

– Мэй прав, ничего хорошего мы здесь не высидим, – Герцог опустил оружие и хлопнул стоящего подле него верзилу по плечу. – Ты с нами, Винтерс?

– Меня мутит от здешней вони! – проворчал верзила и швырнул пистолет на пол. – Я с вами.

– Делать нечего, – вздохнул Вонн.

Мэй бросил оружие и, подойдя к Питеру Чиба, протянул ему руку в знак примирения.

– Извини, если что не так. Мы тут, видишь ли, слегка одичали. Добро пожаловать на борт «Ангельской Удачи».

 

3

Двумя часами позже Чиба с Заком вернулись в «Джемминг Дженни», запустили двигатели и, взяв «Ангельскую Удачу» на буксир, устремились к «Хергест Риджу». Доложив о результатах разведки первому офицеру, они удостоились разговора с вызванным в ходовую рубку капитаном лайнера. Переговорив со спасателями, О'Хирн поблагодарила их за проделанную работу. Джунелл почла за лучшее не заострять внимание на том, что они беседовали через ее голову с оператором центрального корабельного компьютера, и даже сам адмирал Студебейкер произнес прочувствованную речь, посвященную блестяще проведенной спасательной операции. Слышавшие ее, даже арколианцы, были растроганы.

Команда «Ангельской Удачи» собралась в рубке поврежденного корабля, чтобы решить, каким образом она переправится на «Хергест Ридж». Просмотрев данные уцелевшей аппаратуры, Джеймс Мэй разворчался, заявив, что спасатели испортили корабельный переходник, но Вонн убедил его, что это не так. Спасатели проникли на «Удачу» через шлюз, а переходник был поврежден еще раньше, и ему давно было известно, что эвакуироваться с его помощью им не удастся.

Наступило молчание, во время которого все собравшиеся в рубке с интересом смотрели в иллюминатор на приближающийся с каждым мгновением звездолет.

– Здоровый, – уважительно сказал Винтерс.

– Больше чем раздолбанная нами посудина Юэ-Шень, – задумчиво сообщил Вонн.

Скрестив руки на груди, Герцог оглядел друзей, таких же усталых и грязных, как он сам. Голова у него болела все сильнее и сильнее: кровь в висках стучала так, будто хотела выплеснуться наружу. Ему было больно даже думать, а не то, что говорить, и все же до перехода на «Хергест Ридж» им следовало кое-что обсудить.

– Мэй, тебе не кажется, что сейчас самое время потолковать о наших проблемах?

Мэй с неудовольствием оторвал взгляд от окна:

– У нас будет еще много времени для разговоров.

– Но только не о фиалах, – сказал Герцог, пересекая рубку, и плюхнулся в кресло второго пилота.

Вытянул ноги и обратился к остальным: – Что мы собираемся сказать о них нашим дорогим спасателям?

– Ничего, – ответил Вонн. – Если мы обмолвимся о них хоть словом, эти парни потребуют свою долю прибыли.

– Я вовсе не уверен в этом, – мягко проговорил Мэй.

– Трудно предсказать, как они поступят. Но даже если не наложат на них лапу, неизбежно возникнет множество вопросов. Дело получит огласку, а нам это совершенно ни к чему. Нет, по-моему, им лучше ничего не знать о нашем грузе.

– Ли обещал, что вытащит нас из любой заварухи, – напомнил Винтерс.

– Ли мертв, – ответил Вонн.

– Это единственное, что могло удовлетворить Юэ-Шень, – Мэй наклонился к иллюминатору и скопировал позу Герцога с вдохновенно простертой к слушателям рукой.

– Помните, что он сказал о них? Когда им кажется, что их предали, они становятся беспощадными.

– Значит, Ли – настоящий самоубийца, – сказала Роз. – Он пошел против своих…

– Ли рассчитывал, что сумеет добиться своего, – пожал плечами Мэй. – Многие, не задумываясь, поставили бы на кон жизнь в надежде сорвать столь изрядный куш.

– Они вмонтировали следящее устройство ему в череп, – громко произнес Вонн. – И туда же поместили бомбу. Прошу не забывать, с кем мы имеем дело!

– Но они уверены, что мы мертвы, – торжественно сказал Винтерс.

– И нам не следует разубеждать их в этом.

– Итак, мы пришли к тому, что нам надо держать язык за зубами и не болтать о том, что у нас есть фиалы сущностей.

Собравшиеся в ходовой рубке одобрительно загудели.

– Желательно также, чтобы имена наши не стали достоянием общественности.

– Капитану лайнера придется сделать начальству доклад о спасении «Ангельской Удачи» по всей форме, – предупредил Мэй. – Единственный способ избежать огласки и сохранить наши имена в тайне – это вломиться в штаб флота ОИЗ и, угрожая оружием, потребовать уничтожения этого файла.

– Нет-нет, это нам не поможет! – горячо запротестовал Вонн. – Вспомните о пресловутой свободе печати, гласности и праве граждан на информацию. Обычные спасательные операции не привлекают внимания общественности, но если во время одной из них удалось спасти чью-то жизнь, о ней начинают трубить все средства массовой информации. Это же их деньги! Их хлеб и млеко, и они будут доить эту корову до полного истощения.

– Я поговорю с капитаном «Хергест Риджа», – пообещал Мэй. – Возможно, она прислушается к моим словам и засекретит информацию о случившемся до тех пор, пока мы не получим вознаграждение за фиалы сущностей.

– Бред! Чего ради она пойдет на это? – отмахнулся Вонн.

– Не каркай! – сердито оборвал его Мэй. – Быть может, у тебя есть другое предложение? И ты знаешь способ, как заставить молчать капитана лайнера? Разумеется, я не могу гарантировать, что мне удастся ее убедить, но попробовать стоит. А уж если из этого ничего не выйдет… Ну что же, тогда и будем ломать головы. Верно я говорю?

– Ты шеф – тебе виднее, – согласился Вонн без особого энтузиазма.

– Мы будем молчать, пока Мэй не поговорит с капитаном, – подвел итог Герцог.

– Никому ни полслова о фиалах, – подтвердил Вонн, одарив Винтерса тяжелым взглядом. – Понял?

Винтерс кивнул.

– А что по поводу нашей истории? – спросила Роз.

Мужчины вопросительно уставились на нее.

– Даже если Мэю удастся договориться с капитаном лайнера, остальные, безусловно, захотят знать, как мы оказались около «Роко Мари». И что послужило причиной ее гибели, – пояснила она. – Два пострадавших на трассе корабля – а может и три, если принять во внимание судно ребят Эбицуки – это вам не шутка, и байки о случайном совпадении никого не убедят.

Мэй некоторое время изучал лица товарищей и, наконец, промолвил:

– Вопрос действительно не простой, и надобно позаботиться о том, чтобы рассказ наш прозвучал правдоподобно. – В глубокой задумчивости он вперил взгляд в летящий им навстречу лайнер, казавшийся издали сверкающей детской игрушкой. – Давайте-ка, напряжемся и сочиним что-нибудь удобоваримое, благо – время для этого у нас еще есть. Предлагаю рабочую версию: мы случайно оказались поблизости от двух сражающихся кораблей, и нам досталось несколько плазменных ударов…

У них оставалось четыре часа, чтобы измыслить непротиворечивую версию случившегося. «Джемминг Дженни» продолжал вести «Ангельскую Удачу» к лайнеру, и когда расстояние между звездолетами сократилось до тысячи метров, от «Хергест Риджа» отделились еще два катера и устремились в сторону торгового судна. Крис с помощью центрального компьютера руководила всеми тремя катерами, а Дориен Джунелл контролировала маневры «Ангельской Удачи», зависшей над причалом «Хергест Риджа». В последний момент катера отошли от борта торгового звездолета, причал изменил полярность и, превратившись в громадный электромагнит, притянул к себе «Ангельскую Удачу».

Бригада швартовщиков вышла в вакуум, разворачивая сборно-разборный эвакуационный трап. Соединив наружные люки звездолетов, бригадир связался с Мэем, который вместе с товарищами ожидал команды у дверей шлюзовой камеры.

– Они готовы нас принять, – обратился Мэй к своим спутникам. – Все будет очень просто. Они уменьшат гравитационное поле в конце переходника, и мы плавно опустимся в их распростертые объятия. Сейчас я выключу наш гравигенератор и открою шлюз, после чего нас втянет в «Хергест Ридж». Материал переходника достаточно эластичный, так что можно не бояться членовредительства, синяков и ссадин и двигаться по нему хоть вниз головой. Спешки нет, но чем скорее мы переберемся на лайнер, тем лучше. Вопросы есть?

Вопросов не было, и Мэй указал рукой в сторону шлюза:

– Тогда вперед, а я догоню вас чуть позже. Винтерс первым прошел в шлюзовую камеру, за ним последовали Роз и Герцог. Вонн подождал, пока за ними закрылась дверь, и обнял Мэя за плечи:

– Куда ты спрятал фиалы?

– Можешь не беспокоиться, они в надежном месте. Их не найдут, – заверил его Мэй.

– И что же это за место?

Мэй покачал головой:

– Лучше, чтобы о нем никто, кроме меня, не знал. Давай, ты не будешь спрашивать.

– А если с тобой что-нибудь случится? Мне нужно будет снять их с «Ангельской Удачи» вовремя.

– Почему ты думаешь, что со мной должно что-то произойти?

Вонн покосился на дверь шлюза:

– Все может быть. Но хоть Герцогу-то ты сказал?..

– Я никому ничего не сказал. Даже Герцог не знает, куда я их спрятал. И Винтерс тоже.

– Об этом-то я говорю! Хоть кому-то из нас ты мог бы довериться, Мэй.

– Нет, так будет лучше. Эти ребята могут перевернуть «Удачу» вверх дном, и все равно ничего не обнаружат. Поверь, я поместил их в очень надежное место.

– Боюсь, что на звездолете в принципе не может быть очень надежных мест, – проворчал Вонн и шагнул к двери шлюза.

Мэй связался с гравигенератором и, уменьшив искусственное тяготение, присоединился к товарищам в тот самый момент, когда Герцог собирался открыть наружный люк.

Винтерс, с сомнением поглядывая на бездействующую аппаратуру, нервно поинтересовался:

– Ты ведь не собираешься нас прикончить, Герцог?

– Неужели ты думаешь, я для этого спасал вас от парней из Юэ-Шень? – усмехнулся тот.

– Надо было надеть гермошлемы и не пороть горячку, – хмуро промолвил Винтерс.

– Не трусь, это будет даже забавно, – Герцог распахнул наружный люк, и перед ними открылся призрачный голубой тоннель. Прохладный свежий воздух ворвался в шлюз, и собравшиеся в нем люди невольно начали щуриться и улыбаться.

– Господи, как хорошо! – пробормотал Винтерс.

– Ну, я пошла! – Роз приблизилась к люку, нырнула в него вперед ногами и радостно взвизгнула.

– Поглядим, так ли это забавно, – промолвил Вонн, делая шаг к люку.

Герцог махнул рукой, подзывая Мэя, но тот попятился и произнес:

– Капитан покидает корабль последним.

– Давай, Винтерс, такому большому мальчишке, как ты, это придется по вкусу.

Винтерс улыбнулся и занес ногу над люком.

– Держись за верхний край, тебе будет удобнее, – подсказал Герцог.

Винтерс уцепился за верхний край люка, опустил в него другую ногу и заворчал от удовольствия, которое доставил ему свежий поток воздуха.

– А теперь отталкивайся.

– Представьте себе, мне страшно!

– Давай-давай, обещаю, тебе это понравится, – подбодрил его Герцог.

Пальцы, цеплявшиеся за край люка, разжались, и Винтерс скользнул в глубь переходника.

Герцог повернулся к Мэю и помахал ему заключенной в заживляющую повязку рукой:

– Встретимся на «Ридже».

Схватившись за срез люка, он прижал колени к груди и опустил ноги в тоннель. Разжал пальцы и нырнул в люк. Ноги его ударились об изгибающуюся стену переходника, и он заскользил вниз. Схватился, чтобы замедлить падение, за одно из толстых колец, образовывавших некое подобие ребер, но тут лее рассмеялся над этим непроизвольным движением и, отпустив руки, позволил прохладному потоку воздуха увлечь себя вперед.

Переходник сделал поворот, и полет замедлился, хотя ветер все еще свистел в ушах и развевал волосы. Внезапно до Герцога донеслось чье-то хныканье, а вслед затем он увидел Винтерса, отчаянно сучившего тщетно ищущими опору ногами и судорожно цеплявшегося за кольцо каркаса переходника.

– В чем дело? – окликнул товарища Герцог, делая отчаянное усилие, чтобы замедлить чудесный полет.

– Я не хочу падать! – простонал Винтерс, отчаянно вращая глазами.

Уцепившись за кольцо каркаса, Герцог напряг зрение и увидел, что аварийный трап тянется еще метров на тридцать и заканчивается шлюзовой камерой. В ней собрались встречающие, вглядывавшиеся, запрокинув головы, в глубину эластичного тоннеля.

– Ты не можешь упасть при таком слабом тяготении, – терпеливо объяснил Герцог товарищу. – У тебя нет причин для беспокойства.

– Но они стоят на потолке!

– Нет, это пол. Если бы они могли тебя видеть, то им показалось бы, что ты висишь вниз головой. Здесь все относительно, – он посмотрел в расширенные глаза Винтерса и мягко сказал: – Не будь ребенком, поверь мне, они не дадут нам упасть.

– Ты уверен в этом? – недоверчиво спросил Винтерс, опасливо вглядываясь в глубину тоннеля.

Герцог приложил руку к сердцу и поклялся, что аварийный трап – самое надежное приспособление из всех, изготовленных когда-либо человечеством.

– Ну ладно, – проворчал Винтерс, готовясь отпустить спасительное кольцо.

Герцог остановил его и посоветовал спускаться вперед ногами, а не головой, чтобы опуститься на пол шлюза, как должно.

Винтерс перевернулся и нетвердым голосом вопросил:

– А что теперь?

– Теперь – вперед! – Герцог подтолкнул Винтерса, и тот с громкими причитаниями устремился в глубь переходника. Наконец из противоположного конца тоннеля донесся жалобный вопль, возвестивший о том, что Винтерс добрался-таки до шлюзовой камеры.

– Что тут у вас стряслось? – раздался за плечом Герцога голос нагнавшего его Мэя.

– Пустяки, все в порядке, – ответил Герцог и, отпустив кольцо, понесся в направлении «Хергест Риджа». Он летел в праздничном голубом сиянии, пока не ощутил, что стены тоннеля исчезли. Мощный воздушный поток закрутил его, словно перышко и опустил на пол.

В глазах у него потемнело, но прежде чем он успел испугаться, чьи-то заботливые руки уже подхватили его и помогли встать на подкашивающихся ногах.

– Спасибо, – пробормотал Герцог, поддерживавшим его с двух сторон мужчинам в гермокостюмах.

– Красивое приземление, – сказал один из спасателей.

– Эффектное, – подтвердил другой.

Вслед затем оба они уставились на потолок, где в отверстии люка возникли ноги Мэя. Ухватившись за срез, он замедлил полет и плавно опустился на пол под действием гравитационного поля «Хергест Риджа».

– Ловко! – порадовался за товарища Герцог. – Очень ловко!

Один из находившихся в шлюзовой камере спасателей выступил вперед и обратился к прибывшим с «Ангельской Удачи» со следующими словами:

– С благополучным прибытием, парни. У вас будет время, чтобы почистить перышки и ознакомиться с корабельными порядками, а сейчас с вами хочет говорить капитан лайнера.

Он прошел в просторный предшлюзовой холл, и остальные: спасатели и спасенные – последовали за ним. Не прошло и минуты, как дверь распахнулась, и появившийся на пороге офицер возвестил:

– Внимание, капитан лайнера, Маргарет О'Хирн!

Одетая в форму офицера ОИЗ Маргарет О'Хирн вошла в предшлюзовой холл в сопровождении лейтенанта Теслы. Выстроившиеся в шеренгу спасатели замерли по стойке «смирно», и пятеро спасенных с «Ангельской Удачи» невольно последовали их примеру.

О'Хирн прошла вдоль шеренги и остановилась около Мэя, стоящего последним в строю. Несколько мгновений она пристально всматривалась ему в лицо, а потом промолвила:

– От имени флота Объединенной Империи Землян я приветствую вас на борту «Хергест Риджа». Я – капитан лайнера – Маргарет О'Хирн, а это – лейтенант Ревел Тесла. Мы рады быть полезными вам и постараемся сделать ваше пребывание здесь настолько приятным, насколько это возможно. Каждый из вас будет снабжен всем необходимым, я уже распорядилась, чтобы вам предоставили пять кают…

– Нам нужно только четыре, – сказал Вонн и, улыбнувшись, взял Роз за руку.

Оставив эту реплику без ответа, О'Хирн продолжала:

– Вам будут отведены отдельные каюты, согласно соответствующему параграфу Межгалактического Транспортного Устава. Мы не намерены ограничивать ваше перемещение по кораблю, и вы будете пользоваться всеми правами пассажиров. Надеюсь, вы получите удовольствие от путешествия на «Хергест Ридже», во всяком случае, экипаж лайнера сделает все возможное, чтобы оно вам понравилось.

Она вновь двинулась вдоль мимо спасенных с торгового судна. Тесла следовал за ней с фотоаппаратом в руках. Дойдя до Роз, он остановился и попросил:

– Улыбнитесь, пожалуйста.

– Лейтенант изготовит для вас нагрудные значки – бэджи, которыми вы будете пользоваться во время перелета до Консула Пять. Они понадобятся вам, чтобы заказывать еду и для доступа к персональным компьютерам. Предъявив их, вы получите три смены белья и положенное количество напитков, которые можете приобрести в корабельных магазинах или барах. Мы же со своей стороны просим вас следовать правилам, установленным на нашем корабле для пассажиров.

О'Хирн умолкла и добавила, обращаясь непосредственно к Вонну:

– Буклет с перечислением услуг, которые мы предлагаем пассажирам, и правил, которые им не следует нарушать, вы найдете в отведенных вам каютах.

Спасенные с торгового корабля утвердительно закивали.

– Улыбнитесь, пожалуйста, – попросил Тесла, останавливаясь напротив Вонна, мерящего лейтенанта сердитыми взглядами.

– Кто из вас старший? – поинтересовалась между тем О'Хирн.

– Джеймс Мэй к вашим услугам, мэм, – сказал Мэй, делая шаг вперед, и учтиво поклонился.

– Отлично, – проговорила О'Хирн, возвращая ему вежливый поклон. – Нам надо выяснить, что произошло с вашим кораблем. Обговорить кое-какие детали и составить необходимые документы. Если вы полагаете, что в процессе спасательной операции вашему кораблю был причинен какой-либо ущерб, флот ОИЗ готов возместить его.

– Мы благодарим вас за проявленную о нас заботу, – галантно ответил Мэй.

– Думаю, однако, что мы займемся этим позже. Сейчас вы, наверное, хотите принять душ и как можно скорее добраться до кроватей. Лейтенант Стэнс проводит вас в пассажирский отсек и проследит, чтобы вы получили одежду и предметы первой необходимости.

– Улыбнитесь, – попросил Тесла Винтерса.

– Мистер Мэй, когда вы будете готовы встретиться со мной, позвоните в административный отсек и назовите себя.

Мэй шуточно отсалютовал капитану лайнера, вскинув два пальца к виску.

– Наслаждайтесь отдыхом, – пожелала О'Хирн и вышла из предшлюзовой.

Сфотографировав Герцога и Мэя, Тесла последовал за ней, и дежурный офицер скомандовал:

– Вольно!

Все расслабились.

– Я лейтенант Стэнс, – представился дежурный офицер. – Следуйте за мной, пожалуйста.

– С удовольствием, – произнесла Роз.

– Потрясающе! – пробормотал Вонн, когда они двинулись к двери. – Неужели ты будешь обсуждать наши проблемы с этой женщиной?

– Почему бы и нет? Разве она не показалась тебе достаточно рассудительной? – удивился Мэй.

– Рассудительной – да. Но при наших обстоятельствах одной рассудительности может оказаться мало, – настаивал Вонн.

– На мой взгляд, капитаны флота ОИЗ обладают всеми мыслимыми достоинствами, и то, что она женщина, лично меня ничуть не смущает.

– Я имел в виду вовсе не это! Но ты же понял, какая она? Она из старой гвардии. Из тех, кто не идет ни на какие компромиссы!

– Ей и не придется этого делать, – сказал Мэй. – Услышав полный доклад, она признает, что самое разумное – поддержать нас.

– Ради этого ей придется поступиться кое-какими правилами и нарушить кое-какие инструкции. Думаешь, она пойдет на это? Ты уже имел дело с подобными людьми?

– Я знаком с ней по Торговой академии.

– Вот оно что! – рассмеялся Вонн. – Ну и как она? Всегда была сухой, фригидной сукой или раньше имела хоть каплю женственности?

Ухватив Вонна за ворот, Мэй как следует тряхнул его и, притиснув к стене, процедил сквозь зубы:

– Думай, прежде чем разевать пасть! И упаси тебя Бог говорить о ней в подобном тоне!

Рот Вонна приоткрылся то ли от ужаса, то ли от удивления:

– Прости, я не знал. Она что-то значила для тебя?

– Она моя бывшая жена, – коротко ответил Джеймс Мэй, явно не желая развивать эту тему.

 

4

– Не пора ли нам заняться чем-нибудь интересненьким?

Освеженная душем, сияющая и донельзя довольная жизнью, Роз накинула на плечи полотенце и потянулась к стопке чистой одежды.

Вонн одарил ее кривой улыбкой. Он уже вымылся, побрился и надел выданную ему синюю форму ОИЗ флота.

– Что ты думаешь по поводу моего предложения?

– Меня оно не вдохновляет, – отрезала Роз. – Я иду спать.

– Так ведь и я о том же! – Вонн дернул за край укрывавшего ее полотенца.

Она отшатнулась и твердо заявила:

– Одна. И не смотри на меня, как кот на сливки.

Лицо Вонна окаменело.

– Я вся извелась из-за тесноты, в которой нам пришлось жить последние три недели. Я так соскучилась по простору… – пробормотала Роз и чуть погодя добавила: – Я почти не знала тебя до того, как мы покинули «Гирлянду»…

– Зато теперь ты знаешь меня достаточно хорошо.

Роз взяла выданную ей одежду и отступила в душевую кабину.

– Вонн, я не хочу тебя обижать, но мне нужен перерыв. Когда мы попали на «Ангельскую Удачу», я была вне себя. Я была потрясена и только теперь начинаю оживать. Как подумаю, что все неприятности остались в прошлом…

– Они вовсе не остались в прошлом, – возразил Вонн.

Роз вышла из душевой. Она одевалась наспех, не вытершись, как следует, и одежда облепила ее тело, обрисовав грудь и дерзко выпиравшие ягоды сосков.

Глядя на них, Вонн прерывисто вздохнул и мысленно выругался.

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, – продолжала Роз. – Они думают, что мы мертвы, и не станут нас разыскивать.

– Не понимаю, что изменилось с тех пор, как мы покинули «Ангельскую Удачу»?

– Многое, Вонн, многое… Я была сама не своя, когда прибежала на «Удачу». И, кроме того, этот проклятый страх смерти! Я… – она замолкла, озираясь вокруг, словно надеялась отыскать в обстановке каюты что-то, способное подсказать ей нужные слова. – Я очень нуждалась в тебе. Мне была необходима твоя сила…

– Значит, ты просто использовала меня?

– Что за глупое слово: «использовала»? Ты же не вещь, – она улыбнулась и покачала головой. – Пойми, мне просто нужно немного побыть одной, вот и все. Я должна разобраться в своих чувствах. Теперь, когда нам ничего не угрожает, когда все так изменилось, изменятся, скорее всего, и наши отношения…

– Почему они должны меняться? Ты разлюбила меня? Вот так, сразу?

– Нет, я еще люблю тебя, – Роз подошла к нему и поцеловала в щеку. Но поцелуй был так холоден и мимолетен, что Вонн почувствовал себя отвергнутым и оскорбленным в лучших чувствах.

– Спокойного сна. Я позвоню тебе, когда проснусь, обещаю, – прощебетала Роз, скрываясь в своей спальне.

Вонн мрачно уставился на захлопнувшуюся перед его носом дверь, невольно прислушиваясь к легкому потрескиванию снимаемой с тела одежды.

Затем он улыбнулся, подумав, что, может быть, Роз его разыгрывает, и дверь вот-вот откроется. Это было бы замечательно.

После пяти минут ожидания Вонн понял, что дверь не откроется.

– Черт побери! – прошептал он, до боли закусив губу.

Скрестил на груди руки, нащупал бэдж и, отцепив его от лишенной нашивок формы, рассеянно поднес к глазам. На одной стороне его была полоска с кодом и объемной фотографией, сделанной лейтенантом Теслой. С другой стороны была цветная надпись, уведомлявшая, что он является гостем флота ОИЗ до прибытия на Консул-5. Ниже имелась памятка: «Питание/не огр.; Личное/не огр.; Одежда/ три смены; Напитки/огр».

Вонн мрачно уставился на последнюю надпись. Ну вот, ему не удастся даже по-настоящему расслабиться. Впрочем, от двух или трех рюмок на душе все же сделается легче.

Со вздохом он вышел в холл и остановился, оглядываясь, у кого бы спросить дорогу к ближайшему бару. Какое все же свинство, что они ограничили его в выпивке! Хорошо бы ему посчастливилось найти на борту этого лайнера родственную душу, имеющую доступ к здешним полкам со спиртными напитками… А пока… Пока ему надо пропустить хотя бы пару рюмок. Провести, так сказать, местную анестезию, раз уж о полной приходится только мечтать…

 

5

На следующее утро, Джеймс Теодор Мэй пришел в административный отсек и заявил о том, что готов к разговору с О'Хирн. Ему указали нужную дверь и, подойдя к ней, он надавил на кнопку звонка.

Дверь открылась, и Мэй вошел в уютную комнату, залитую мягким, приглушенным светом. Кабинет капитана лайнера ничуть не походил на унылые служебные помещения и коридоры «Хергест Риджа», традиционно окрашенные в синий цвет, повсеместно используемый на звездолетах ОИЗ флота.

Услышав звук закрываемой двери, сидящая за столом женщина вскинула коротко остриженную голову, а затем и сама поднялась навстречу вошедшему.

– Рада тебя видеть, Джеймс.

Он медленно приблизился к столу, не зная, как вести себя с капитаном лайнера. О'Хирн же приветливо улыбнулась ему, обошла стол и обняла бывшего супруга. Смущенный и растерянный Мэй закрыл глаза и, положив руки ей на талию, крепко прижал к себе.

– Мегги… – пробормотал он растроганно.

Она легко освободилась из его объятий и отступила к столу:

– Я сразу же подумала о тебе, когда получила сообщение об исчезновении «Ангельской Удачи» на трассе «Гирлянда» – Джубило. Хотя название достаточно распространенное…

– О нет, новые корабли называют иначе! – с улыбкой возразил Мэй. – Я трезвонил тебе всю прошлую ночь.

О'Хирн сделала еще один шаг назад и уселась на свое место за столом.

– Я намеренно игнорировала звонки, Джеймс.

– Вот как? А я думал, что мы все еще друзья, – проговорил он, пытаясь поймать ее взгляд.

– Конечно, мы друзья! – рассмеялась Маргарет. – Но я не должна забывать о приличиях. И о том, что на звездолете полно любопытных. Единственное место, где можно от них спастись – это мой кабинет.

– Я понимаю – звание обязывает, – согласился Мэй и, подойдя к столу, уселся на один из предназначенных для посетителей стульев. – Приятно снова тебя увидеть.

– Рада, что с тобой все в порядке, – сказала Маргарет, и глаза ее затуманились.

– И я рад, что ты преуспеваешь. – Он окинул ее кабинет выразительным взглядом. – Капитан лайнера – это здорово! Ты пошла в гору.

– Расскажи мне, что случилось с «Удачей», Джеймс? – спросила О'Хирн, чувствуя неприятную пустоту под ложечкой.

Мэй откашлялся, набрал полную грудь воздуха и посмотрел ей прямо в глаза.

– Я не хотел бы тебе лгать. Я обещал, что никогда не буду делать этого…

– Давай не вспоминать про прежние обещания. Что прошло, то прошло. Будь моя воля, я бы не стала вмешиваться в твою жизнь. Но обстоятельства требуют, прости… – сказала О'Хирн, не глядя на собеседника.

– Да нет, все верно. Долг превыше всего. Я знаю, начальство потребует от тебя подробный рапорт о случившемся. Однако по ряду причин мне бы не хотелось вдаваться в подробности. Нельзя ли ограничиться сообщением о том, что на моем корабле был поврежден двигатель?

– А что ты скажешь о корабле, принадлежащем Юэ-Шень?

Мэй вздрогнул.

– О чем?

Она долго смотрела на него и, наконец, промолвила:

– Насколько я понимаю, мне следует написать, что вы случайно попали под огонь двух сражавшихся между собой звездолетов и стали жертвой разборки, – ни участники, ни причины которой вам неведомы?

По спине Мэя побежали мурашки. Это была та самая история, которую они придумали, покидая: «Ангельскую Удачу».

– Такая версия кажется тебе недостаточно правдоподобной?

– Нет, почему же. Случайности играют в нашей жизни важную роль, – ответила О'Хирн. – Напиши мне кратенькую записку о злоключениях «Ангельской Удачи», и я не буду копать вглубь. И еще мне бы хотелось получить от тебя официальное подтверждение того, что обломки дредноута обладают повышенной радиоактивностью. На тот случай, если тебя, а, может статься, и нас, попробуют обвинить в том, что мы тайно разжились каким-то добром на месте гибели «Роко Мари». Что ты на это скажешь?

– Меня это устраивает. Я, право же, не надеялся, что ты сумеешь удержаться от проявления вполне естественного любопытства.

– Зачем усугублять ситуацию и вынуждать тебя громоздить одну ложь на другую?

Их взгляды встретились и, погружаясь в фиолетовое сияние ее глаз, Мэй ощутил, что возвращается в прошлое, в те незабываемые времена, когда они вместе учились в Торговой академии. Пытаясь отогнать наваждение, он тряхнул головой и медленно произнес:

– Скажи мне, Мегги…

– Да?

Ему все же удалось взять себя в руки. Обволакивавшее его фиолетовое сияние исчезло, и он закончил вопрос совсем не так, как собирался:

– …как много ты о нас знаешь?

Возвращаясь к действительности, О'Хирн вздрогнула и, стараясь скрыть смущение, в свою очередь спросила:

– Что ты имеешь в виду?

– Ты ведь, наверное, попыталась навести справки о моей нынешней команде?

Она покраснела, склонилась над клавиатурой и нарочито деловым голосом сказала:

– Ты как всегда прав. Мы сделали запрос, попросив идентифицировать твоих спутников по снимкам сетчатки глаз.

Мэй привстал со стула.

– Ты шутишь! Когда вы ухитрились это сделать?

– Когда мой лейтенант фотографировал вас для бэджей. Мы использовали вмонтированный в камеру многопрофильный микросканер, который дал нам избыточную информацию для стандартного запроса.

– У вас нет на это прав…

Сцепив пальцы, О'Хирн подняла голову и, не дрогнув, встретила гневный, испепеляющий взгляд Мэя.

– Прав-то у меня, как раз, более чем достаточно. Будучи капитаном корабля, я обязана заботиться о его экипаже и пассажирах. Я не могу бросить на произвол судьбы горстку людей, обнаруженных на терпящем бедствие корабле, но, взяв их на борт, должна удостовериться, что они не являются злоумышленниками или бандитами.

Они не бандиты, – поспешно заверил ее Мэй.

– Посмотрим, – пробормотала О'Хирн, и пальцы ее запорхали над клавишами. – Читаю. «Морис Вонн, возраст – двадцать девять лет. Торговец, наемник. Последние места жительства: Беринге Гейт, система Пегас Дарквинд, Солина Восемь…» Если ты следишь за событиями хотя бы по «Межпланетным новостям», то не можешь не заметить, что это все – самые горячие точки в галактике. В файле говорится, что он обвинялся по восьми статьям Межпланетного Кодекса. Ему предъявляли обвинения, но так и не признали виновным в: саботаже, поджогах, убийстве, краже, владении запрещенным оружием и незарегистрированным оружием для служебного пользования. А также в занятии контрабандой, побеге из-под стражи и похищении детей с целью шантажа.

– Стой, погоди! Послушай, я же не утверждаю что он образец добродетели! – воскликнул Мэй. – Но это еще не значит…

– Ангелов я среди твоих парней обнаружить не надеялась, но сведения, полученные в ответ на наш запрос, удивили даже меня. – О'Хирн нажала клавишу и на экране возникла новая страница текста. – «Ирвин Винтерс. Точный возраст неизвестен: приблизительно тридцать пять лет. Обладает интеллектом двенадцатилетнего. Последние места проживания: Харвест Ноум, Кипрус Тринадцать, Солина Восемь…»

– Помилосердствуй! К чему ты все это читаешь?

– «Розалинда Кейн, возраст двадцать два года, исчезла с базы Картланд, подозревается в нечистой игре…» – О'Хирн снова щелкнула клавишей. – «Вильям Уэшли Арбор, двадцать три года, кличка; «Герцог». Разыскивается властями Тетраса. Обвиняется в обмане доверившихся ему девиц и мошенничестве, подозревается в краже и грабеже». Вина его не доказана, но собранная информация наводит на невеселые размышления.

– Ну что ты тарахтишь? Сейчас я тебе все объясню, – попытался остановить Маргарет едва сдерживавший раздражение Мэй.

– Неужели ты и впрямь сумеешь это сделать, Джеймс? «Ангельская Удача» была взята под наблюдение на основании заявления некого Хиро, обвинившего экипаж судна в разбойном нападении, предумышленном банкротстве и пиратстве. После этого он погиб на «Роко Мари», и это произошло в непосредственной близости от твоего корабля.

Мэй уставился в пол.

– Понимаешь, я попал в беду…

– Я вижу это, Джеймс. И готова тебе помочь, но для этого мне надо знать, что же с тобой случилось на самом деле.

– Мой второй пилот здорово подвел меня. По его милости я оказался не просто на мели, но еще и по уши в долгах.

– И я должна этому верить?

– Мой корабль был конфискован. За неуплату долгов.

Щеки пристально глядевшей на него Маргарет начал заливать румянец.

– Как же ты допустил, чтобы нашу «Удачу»?..

– Это дело рук Рюити Хиро. Он подловил меня, чтобы забрать не только «Удачу», но и груз говядины, который рассчитывал продать с хорошим барышом.

– Но как ты мог рисковать нашим кораблем?!

– Ты ведь согласилась с тем, как мы разделили имущество при разводе. Так или иначе, я выплачу тебе долю, вложенную тобой в «Удачу». Можешь на этот счет не беспокоиться.

– Да, но мы так усердно работали, чтобы выкупить его…

– Выкупить? Я работал, как проклятый, двенадцать лет и все еще не могу назвать его своим, – горько усмехнулся Мэй. – Ты бы на моем месте тоже приняла предложенный Вонном план, позволявший одним ударом избавиться от всех кабальных обязательств.

– Неужели на этот раз ты сам ничего не мог придумать? – покачала головой О'Хирн. – Насколько я помню, обычно ты был более изобретательным.

– Приятно слышать, что у меня были хоть какие-то достоинства, – пробормотал он.

О'Хирн снова взглянула на экран.

– Подожди минутку. Кажется, я начинаю понимать. Хиро, это тот маленький восточный человечек, которому ты ежегодно выплачивал некую сумму за аренду корабля?

– Рюити Хиро был председателем Главной Малазийской Корабельной Компании.

– И он пожелал заполучить «Ангельскую Удачу». А ты был столь туп, что угодил в приготовленную тебе ловушку, дав повод обвинить тебя в неуплате долгов, пиратстве и еще Бог знает в чем.

– Мегги… – Мэй снова вскочил со стула.

– Так вы напали на его корабль? Но как, хотела бы я знать, вам удалось взорвать «Роко Мари»?

– Мегги! – взревел не на шутку разъяренный Мэй. – Опять ты за свое! Ты задаешь вопросы и сама же на них отвечаешь, не позволяя мне раскрыть рот! Неужели тебе так важно допереть до всего самой, что ты не считаешь нужным выслушать меня? Все было совсем не так, как ты думаешь!

Ошарашенная его вспышкой, О'Хирн замерла с открытым ртом.

– О, Джеймс, прости.

Он придвинул стул поближе к столу и опустился на него, твердо решив не давать воли чувствам.

– Я тоже прошу прощения. Тебе, наверное, нелегко и хотелось бы от меня избавиться…

– Нет-нет, конечно же, я не хочу избавляться от тебя! Веришь ты этому или нет, но я рада, что ты здесь. Этот рейс для меня – серьезное испытание.

– Я хорошо тебя понимаю, – улыбнулся Мэй, радуясь тому, что разговор уходит в сторону от щекотливой темы. Он понимал, что рано или поздно ему придется поговорить с Мегги начистоту, но пока еще не чувствовал себя достаточно к этому подготовленным.

– Видишь ли, это не совсем обычный рейс. Дело в том, что на борту лайнера находится арколианское посольство, за безопасность которого я отвечаю.

– Каждый рейс на таком корабле, это… – он умолк, не закончив фразу. – Арколианцы?

– Дипломатическая делегация. Послы. Представители, уполномоченные вести переговоры на самом высоком уровне. И получившие к тому же все мыслимые гарантии безопасности, поскольку чувства к ним люди, как на Консуле Пять, так и на других планетах, испытывают самые противоречивые. Я вынуждена была установить охрану перед отведенным им помещением. Каждый на корабле осмотрен и трижды проверен, хотя это, разумеется, не убережет нас от инцидентов, которые могут произойти, когда мы войдем в систему Консула.

Мэй протянул руку и успокаивающе коснулся пальцами руки Маргарет.

– Не беспокойся об этом прежде времени. Я постараюсь не создавать тебе проблем и помогу чем сумею.

Она слабо пожала протянутую руку и тихо промолвила:

– Боюсь, это не в твоих силах. Дело в том, что арколианцы непременно захотят с тобой встретиться.

– Со мной? Зачем бы им это? – изумился Мэй, которому вдруг показалось, что стены кабинета сдвигаются и дышать становится труднее.

– Они не понимают, почему люди рискуют собственными жизнями, пытаясь кого-то спасти. Узнав, что мы послали спасателей, они решили, что вы какие-то особенные. Они желают встретиться с вами и убедиться, что вы и впрямь ничем не примечательные торговцы.

– Ну-у-у… Если так, то я полагаю… Мы встретимся с ними… – промямлил Мэй.

– Если кто-либо из твоих людей страдает ксенофобией, я отнесусь с пониманием к его отсутствию на предстоящей встрече с арколианцами. Но тебе следует быть там обязательно. И Роз, если она сможет пережить эту встречу. Арколианцы с большим интересом относятся к представительницам прекрасного пола.

– Уму непостижимо! – проворчал Мэй. – Многие годы мы видели в них беспощадных врагов и считали угрозой для человечества…

– Постарайся не подвести меня и подготовь своих товарищей ко встрече с арколианцами, хорошо?

– Когда ты намерена пригласить нас к ним?

– Мы планируем устроить прием, на котором они могут встретиться не только с вами, но и с другими пассажирами. Я дам тебе знать, как только согласую с нашими гостями время приема.

– Отлично, – Мэй сцепил руки на груди, подумав, что спрятанные на «Ангельской Удаче» фиалы оказались более тяжелым бременем, чем он предполагал.

– Джеймс, – О'Хирн вышла из-за стола, чтобы проводить его до двери. – Если у тебя есть, что рассказать мне…

К горлу Мэя подкатил комок.

– Я прошу тебя… Если твои люди представляют угрозу для арколианцев, я должна об этом знать.

Он сглотнул и заставил себя кивнуть.

– Я отвечаю за их безопасность и не могу допустить, чтобы им был причинен вред.

– Да, конечно, я понимаю.

Они остановились около двери. О'Хирн положила руку на ручку двери, и тут Мэй не выдержал. Пережитое за последний месяц и беспокойство за сохранность драгоценных фиалов здорово истрепали ему нервы, а Маргарет Фейс О'Хирн всегда готова была выслушать его и придти на помощь.

– Мегги… – начал он, взяв ее за руку. Она терпеливо ждала продолжения. – У меня есть, что тебе сказать.

– Слушаю тебя.

– Я думаю… – его глаза снова встретились с ее глазами, и он вновь почувствовал, что тонет в их фиолетовой глубине. Словно окунувшись в прошлое, он увидел себя в шеренге выпускников Торговой академии, застывших перед собором с поднятыми в приветствии жезлами.

– Джеймс?

Он тряхнул головой, возвращаясь в кабинет капитана лайнера, и пристально взглянул на свою бывшую жену. Да, за прошедшие годы она достигла многого. Стала капитаном огромного корабля – одного из лучших во флоте ОИЗ. Ей поручена важная миссия – доставка арколианского посольства на Консул. Ей сопутствует удача, и если он скажет несколько слов, вскоре в ее руках окажутся еще и фиалы сущностей.

– Мегги, я…

Нет, он не может этого сделать. Пока еще не может. Как-нибудь потом. Позже, но только не сейчас…

Мэй обнял ее, прижал к себе и крепко поцеловал. Она не сделала попытки освободиться из его объятий.

 

6

Добравшись до отведенной ему каюты, Мэй рухнул в кресло и вытащил из пакета бутылку Тресельской водки. Обычно он употреблял ее, не разбавляя, и это помогало ему снять напряжение.

– Мерзавец! – прорычал он и, откупорив бутылку, сделал большой глоток. Прислушался к своим ощущениям и понял, что лучше ему не стало. – Ты не лучше Вонна.

Он сделал второй глоток, затем третий, но на этот раз испытанное средство не помогало.

– Ты просто ублюдок. Проклятый наемник и ничего больше…

Поставив бутылку на пол, он скрючился в кресле, в отчаянии обхватив голову руками.

 

7

– Черт побери! – выругалась Маргарет О'Хирн, расхаживая из угла в угол своего кабинета. Ведь он же хотел ей что-то сказать, она видела! Он уже и рот открыл, но что-то остановило его! Почему же он смутился? Почему промолчал? Ах, как это скверно и как непохоже на Мэя!

Она шумно вздохнула и закусила нижнюю губу. Беда была в том, что она все еще любила его, но чтобы возобновить прежние отношения, ей пришлось бы пожертвовать слишком многим. Об этом, конечно же, не могло быть и речи – добиться нынешнего поста стоило ей великих трудов, и она не собиралась ломать свою жизнь из-за минутной слабости. Пусть даже не минутной, но все равно слабости. Начальство из штаба флота ОИЗ доверяет ей не зря. Оно знает, что уж чем-чем, а карьерой своей она ни за что не пожертвует.

– Черт побери! Черт бы его побрал!

О'Хирн снова вздохнула, подошла к столу и нажала на кнопку.

– Да, мэм.

– Сержант Прайс, я собираюсь заняться составлением предварительного отчета о причинах вынужденной задержки. Позаботьтесь о том, чтобы меня не беспокоили до моего особого распоряжения.

– Слушаюсь, мэм.

Она нажала другую кнопку, и кабинет затопила яростная и грозная музыка, напоминавшая рев штормового прибоя, с неистовым гневом обрушивающегося на прибрежные утесы. Сделав звук еще громче, О'Хирн опустилась в кресло, запретив себе думать о чем-либо, и закрыла глаза, надеясь, что музыка успокоит ее разбушевавшиеся чувства.

 

1

– Вы желаете получить всю свою норму сразу?

– Да, – нетерпеливо рявкнул Вонн.

Бэдж выскочил из окошка, и Вонн прикрепил его к нагрудному карману. В ту же минуту заслонка, расположенная в верхней части робота, отъехала в сторону, и из его чрева выдвинулся поднос с рюмками. Одна из рук робота поднялась, и из вмонтированного в нее наконечника полилось виски, мигом наполнившее три рюмки.

– Этим вечером я не смогу вам налить больше ни капли, – еще раз напомнил робот. – Вы исчерпали свой суточный лимит.

– Да знаю я, знаю, будь ты проклят! – прорычал Вонн. – Давай шагай отсюда, мне надо побыть одному.

Робот укатил обслуживать другого заказчика, а Вонн опрокинул в рот первую рюмку. Не чувствуя вкуса, залпом выпил вторую. Пробормотав что-то маловразумительное, опустошил третью и, поставив ее со стуком на стол, вытер ладонью губы.

Это должно было подействовать. Виски – не водица, он ощутил, как крепкий напиток обжег рот, но тем, похоже, все и кончилось. На душе было по-прежнему мерзко, в голове ясно.

Несмотря на выпитое, перед внутренним взором его неотступно стояла вышедшая из душевой Роз в облипающей тело одежде. Когда же, сделав над собой титаническое усилие, он сумел стереть ее образ, перед ним возник Андерс. Он увидел брата в холле «Ангельской Удачи». В тот самый миг, когда выстрел охранника достал его и развернул лицом. Вонн отчетливо видел, как пистолет выпал из рук брата, и тот привалился к стене, силясь устоять на подкашивающихся ногах.

– Мне плохо…

Вонн вскочил на ноги, несмотря на вцепившегося в него мертвой хваткой Винтерса. Стряхнул его с себя и бросился к раненому брату. Перед глазами его еще стоял Медведь, у которого выстрелом развалило череп, и он не мог допустить, чтобы такая же участь постигла Андерса.

Опираясь спиной о стену, брат еще несколько мгновений держался на ногах, а потом соскользнул на пол, оставляя на светлом покрытии размазанную полосу крови.

– Андерс? Андерс…

– Вонн…– прошептал непослушными губами Андерс. – Обещай мне… Не так глупо…

Вонн схватил его за плечи, но было уже поздно. Андерс уронил голову, и кровь хлынула у него изо рта. Глаза закрылись, и Вонн понял, что опоздал – брату теперь уже ничем не поможешь и, хоть криком кричи, он не услышит никаких обещаний…

Три выпитых рюмки не принесли ему облегчения. Виски нынче не брало его, и Вонну захотелось взвыть во весь голос.

Он прислушался к слабому жжению в желудке и тихонько икнул. Отыскал взглядом проходившего мимо робота и жестом подозвал к себе, теша себя явно несбыточными надеждами.

– Я же предупреждал вас, – произнес робот бесчувственным, как и следовало ожидать, голосом. – Сегодня я не могу вас больше обслуживать.

– Чтоб ты попал под дождь и заржавел! – в сердцах промолвил Вонн.

Остановившийся над ним робот вежливо напомнил:

– Я ведь предупреждал вас, и теперь…

– У вас какие-то затруднения, сэр?

Вонн повернулся. Незнакомый мужчина придвинул к себе стул и уселся рядом. Поманил робота пальцем, вставил в приемное окошка свой бэдж и заказал два двойных Мальтийских виски. Наемник попытался встать, глядеть, как кто-то наслаждается выпивкой, было выше его сил, но незнакомец остановил его, положив руку на плечо.

– Минутку.

Робот вернул бэдж, наполнил две рюмки и двинулся прочь.

Незнакомец протянул одну из рюмок Вонну.

– Это для вас.

– Я уже исчерпал свой лимит, – пробормотал Вонн, не сводя глаз с протянутой ему рюмки.

Мужчина поднял свою рюмку и, сделав маленький глоток, произнес:

– Бармен проверяет ваш бэдж, а не уровень алкоголя в крови.

– Логично, – согласился, поднимая рюмку, Вонн.

– Логично, но не по той причине, которая пришла вам в голову. Здешнее начальство не волнует, напьетесь вы или нет, оно просто избегает лишних трат. – Незнакомец слегка пожал плечами. – На моем бэдже, как видите, нет ограничений.

Вонн осушил рюмку и поинтересовался:

– Вы очень любезны. Могу я узнать, чем обязан?..

– Я не люблю пить один, – ответил незнакомец, приканчивая содержимое своей рюмки.

– Меня зовут Вонн, – наемник подал незнакомцу руку.

– Зови меня Бэчманом, – незнакомец протянул руку, но вместо рукопожатия стиснул в кулаке большой палец Вонна. Тот не замедлил повторить условный жест.

– Может быть, следует называть тебя «брат»? – улыбнулся Вонн.

– На сегодня – Бэчман, – охладил его пыл незнакомец.

– И что же тебя сюда занесло?

Бэчман нажал кнопку вызова робота.

– Вот уже неделю ты приходишь сюда по вечерам. Берешь обойму из трех рюмок, с завидной быстротой отстреливаешься, пялясь в стену и не видя ничего вокруг, после чего уходишь восвояси. Мысленно я окрестил тебя братом по оружию, у которого возникли проблемы.

– Едва ли мои заботы тебя заинтересуют, – пробурчал Вонн.

– Почему бы тебе не поделиться ими со мной?

– Было б чем! – фыркнул Вонн. – Все дело, как обычно, в женщине.

– Врешь, – сказал Бэчман.

– Зачем бы мне врать? Она очаровательная женщина, и у нас все было хорошо до появления здешних спасателей. А теперь она не желает иметь со мной ничего общего. Говорит, ей нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах. «Прости, извини, пойми» – тьфу, слышать этого не могу!

– Так ты один из тех, кого спасли с торгового корабля? – спросил Бэчман.

– Да, – подтвердил Вонн.

Подошедший робот остановился возле Бэчмана, и тот распорядился повторить предыдущий заказ, после чего обратился к Вонну со следующими словами:

– А не хочешь ли ты попасть на прием, который состоится нынче вечером? Познакомиться с пассажирами и командой, потрясти лапы ксеносам?

– Мочился я на них! – проворчал Вонн. – На тех и на других.

– Уж не ксенофоб ли ты часом?

– Нет. Но знакомиться с этими типами не стремлюсь. Да и чего ради? Они мне без нужды, до меня им тем более дела нету. А раз у нас нет общих интересов…

– Значит, говоришь, не ксенофоб?

– Можешь привести собак, если ты не веришь, – сказал Вонн, кладя руку на сердце.

Смеясь, Бэчман заказал еще две рюмки.

– Если я их приведу, они больше заинтересуются ксеносами. Ты насквозь пропах виски.

– Нет еще, – ухмыльнулся Вонн. – Но я работаю над этим.

Бэчман поднял рюмку и попытался рассмотреть ее содержимое на свет.

– Друг мой, ты излишне чувствителен. Мужчины, слишком сильно переживающие разрыв со своими любовницами, не должны их заводить вообще. Женщины приходят и уходят, а ты остаешься. Так стоит ли расстраиваться из-за этого? Заведи себе новую подружку, и всех делов-то!

– Нет, ты не понимаешь, – насупился Вонн. – Мне вообще не везет с женщинами. У лучшей из них должен был родиться ребенок. Может быть, и родился, хотя я не видел его. Странно, правда? Мы просто души друг в друге не чаяли, но когда она обнаружила, что забеременела, все изменилось. Она не пожелала меня видеть. Она прогнала меня…

Голос Вонна дрогнул, он едва сдержал подступившие к глазам слезы.

– Господи, прошло уже столько лет! А я никак не могу ее забыть…

– По-моему, ты слишком много выпил, – заметил Бэчман, прихлебывая из своей рюмки.

– Возможно, ты и прав. – Вонн хлопнул собеседника по плечу и попытался подняться со стула. – Благодарю за участие. Но, пожалуй, мне и впрямь следует вернуться в свою берлогу.

Бэчман схватил его за руку.

– Ну, брось, ты же сам только что сказал… – начал Вонн.

– Я передумал. Кроме того, я ведь говорил, что не люблю пить один. И вообще, после того, как ты рассказал о своих заморочках, мог бы хоть из приличия поинтересоваться моими.

Вонн тяжело вздохнул:

– Если тебе нужен партнер, то ты ошибся адресом. Неужели ты до сих пор не сумел найти приятеля среди команды или пассажиров лайнера?

– Мне действительно нужен партнер. Но не сексуальный, а деловой.

Вонн со смешком вывернул карманы.

– Прости, но и тут я ничем не могу тебе помочь. Я пуст как эта рюмка.

– У меня достаточно денег, – успокоил его Бэчман, – и я готов расстаться с некоторой их частью. Но я хотел бы потратить их с пользой и в компании с хорошим человеком.

– Премного благодарен, но я не собираюсь тратить чьи-то деньги. Нет, благодарю, в конце концов, я и сам не нищий, – Вонн почувствовал, что мысли у него начинают путаться, и попытался взять себя в руки. – Хотя работа, которой я занимался последнее время, была – хуже не придумаешь. И к тому же я потерял моего лучшего друга…

– Если ты богат, то зачем тебе этот дрянной бэдж?

– Потому, что я не таскаю свои капиталы при себе.

Бэчман хихикнул и заставил-таки Вонна опуститься на стул.

– Брось трепаться! Мы оба знаем, что сказанное тобой – величайшая во Вселенной ложь! Неужто ты и в самом деле так пьян, что даже складно врать не в состоянии?

– Я вовсе не пьян! – набычился Вонн.

– Так чего же тогда ты пудришь мне мозги? Не нужно кончать академий, чтобы, единожды взглянув на тебя, понять, что же с тобой случилось!

– И что же со мной случилось? – мрачно спросил Вонн, чувствуя неприятный холодок под ложечкой.

– На мой взгляд, сбор трофеев – дурацкая работа. Риск большой, а навару – кот наплакал. Особенно, если твое судно получает пробоину, а то, чем ты рассчитывал поживиться, оказывается высоко радиоактивным… Тогда дело и вовсе дрянь. Ты оказываешься на мели, да к тому же еще и по уши в долгах. И тут, естественно, не только друзья, но и женщины начинают шарахаться от тебя, как от прокаженного.

Вонн несколько раз кивнул. Предположение Бэчмана не вполне соответствовало истине, но окончание историй совпадало, и это в настоящий момент было главным.

– Тебе не откажешь в проницательности, – нехотя признал он.

– Стало быть, ты заинтересовался моим предложением?

– Предложением? Но я не услышал до сих пор ничего определенного!

Бэчман поманил пальцем проходящего мимо робота и велел ему вновь наполнить рюмки.

– Услышишь еще. Выпей и расслабься. Наконец-то ты начинаешь походить на настоящего мужчину, а не на кандидата в самоубийцы. В целом же работа будет зависеть от твоей ловкости и от того, в чем ты поднаторел и к чему чувствуешь особую склонность.

– Я могу делать все что угодно. Следить, грабить, работать надсмотрщиком…

– Не здесь, – сухо прервал его Бэчман и опасливо огляделся по сторонам.

– Чего ты боишься? – ухмыльнулся Вонн. – За тобой следят или этот бар облюбован корабельными стукачами?

– И у стен, как общеизвестно, есть уши, – ответил Бэчман без тени улыбки на лице.

Вонн покосился на заново наполненные рюмки.

– Я понял. Когда ты решишь, какое именно грязное дельце тебе надобно провернуть прежде всего, тогда и состоится настоящий разговор. Ты знаешь, где меня искать.

– Отлично, – сказал Бэчман, сползая со стула. – Тогда до завтрашнего или до послезавтрашнего вечера. Мне нужно навести о тебе справки.

– Едва ли ты что-нибудь сумеешь разнюхать, не засветившись.

– Ну, это уж мои заботы.

– А если ты не покажешься тут завтра или послезавтра?

На лице Бэчмана появилось некое подобие улыбки:

– Тогда до конца рейса у тебя не будет никаких проблем. Равно как и денег… – он еще раз оглянулся по сторонам и вышел из бара прежде, чем Воин успел придумать достойный ответ.

– Можно ли назвать эту встречу удачной? – задумчиво спросил сам себя наемник. Взгляд его упал на две нетронутые рюмки, до краев наполненные чудесным Мальтийским виски, и он решил, что, пожалуй, можно. Без излишней торопливости он опорожнил одну рюмку, потом вторую и откинулся на спинку стула, чувствуя, как обмякает лицо, и душу обволакивает долгожданный покой.

 

2

Мэй критически осмотрел шейный платок Герцога, поправил его воротник, стряхнул с формы невидимые пылинки и одобрительно проворчал:

– Замечательно! Ты смотришься на миллион!

– А чувствую себя все еще неуютно. Когда я надевал форму последний раз, она принесла мне много неприятностей.

– Успокойся, без бляшек и нашивок она смахивает на костюм музыканта. Во всяком случае, даже в ней вид у тебя сугубо штатский. Кроме того, ты не должен забывать, – Мэй легонько пихнул Герцога под ребро, – мы здесь гости из ужастика и нужны исключительно для создания колорита.

Герцог повел плечами и без всякой нужды одернул на себе костюм.

– Не знаю, зачем им это нужно. Они важные персоны, а я простой парень с Тетроса.

– Люди, владеющие фиалами сущностей – не менее важные особы, – заверил его Мэй. – Если бы кто-нибудь проник в нашу тайну, ты стал бы знаменитостью, с которой каждый желает познакомиться. – Он похлопал Герцога по спине, и они направились в комнату отдыха.

Сзади послышался шум, приятели обернулись и увидели догонявшую их Роз, на ходу закалывавшую собранные в пучок волосы яркой заколкой.

– Подождите минутку, я с вами.

– А где Вонн? – спросил Герцог.

– Я что, мать ему или нянька? – сердито поинтересовалась Роз. – Извини, но я действительно не знаю. Он надулся на меня, когда я сказала, что мне иногда хочется побыть одной, и с тех пор мы не виделись. Отрывается где-нибудь, надо думать, по полной программе.

– Ох, отыщет он приключения на свою задницу!

Роз опустила руки, и маленький серебряный лучик блеснул в ее волосах.

– А где Винтерс?

– О'Хирн сочла, что ему лучше не приходить, – ответил Мэй. – Уровень его контактности равен тринадцати Пси.

Роз и Герцог озадаченно уставились на него.

– Только не говорите мне, что вы слишком молоды, чтобы помнить о Пси-коэффициенте!

– Наверное, я и правда запамятовал, – развел руками Герцог.

– Тогда вспомни тот маленький тест, который был предложен нам этим утром. Он позволяет определять профиль психологических тенденций каждого индивидуума. Судя по числу набранных баллов, Винтерс склонен к ксенофобии, и потому его присутствие на приеме было сочтено нежелательным. Последнее, что нам нужно – это проблемы с арколианцами.

– Сдается мне, он немного потеряет, – заметила Роз.

– Что касается меня, то я не жду от этой вечеринки ничего хорошего! – буркнул Герцог.

– Чепуха, – промолвил Мэй, останавливаясь перед дверью комнаты отдыха. – Это будет ночь, которая запомнится нам надолго.

Дверь отворилась, и они очутились в роскошно убранном, ярко освещенном помещении. Собравшиеся в нем люди встретили появление Герцога, Роз и Мэя вежливыми аплодисментами.

– Что все это значит? Чем мы заслужили столь восторженный прием? – недовольно процедил Герцог, не раскрывая рта.

– Мы здесь самые интересные гости после арколианцев, которые, кстати, еще не появились, – прошептал Мэй. – Друг на друга тут уже успели насмотреться, а вновь прибывшие всегда пользуются успехом.

Капитан О'Хирн пожала им руки и еще раз поздравила с благополучным прибытием на «Хергест Ридж», выразив надежду, что появление их здесь окажется приятной неожиданностью для пассажиров лайнера. Мэй поблагодарил ее, затем склонился в галантном поклоне и поцеловал руку Маргарет. Собравшиеся одобрительно загудели и наградили Мэя громкими аплодисментами.

Следующим подошел адмирал Студебейкер, и глаза Герцога чуть не вылезли из орбит. Трясущейся рукой адмирал почти раздавил руку Арбора.

– Надеюсь, что случившаяся с вами неприятность не заставит вас покинуть космос. Нам здесь нужны отважные и решительные юноши, – проговорил он с широкой улыбкой.

Герцог порозовел и, выбрав момент, отсалютовал адмиралу двумя пальцами.

Собравшиеся вновь разразились дружными аплодисментами.

А затем к спасенным с «Ангельской Удачи» стали подходить члены экипажа и пассажиры лайнера. Офицеры и ученые, кинозвезды, владельцы казино, заводов и целая вереница скучающих, обрюзгших женщин, Бог весть откуда взявшихся на борту «Хергест Риджа». Подходившие улыбались, представлялись, говорили обычные в таких случаях любезные, ничего не значащие слова.

– Мы та-а-ак рады, что они смогли вытащить вас из этого ужасного корабля. Мы думаем, что это было та-а-ак страшно – стать жертвами кораблекрушения. Мы не смогли бы находиться там та-а-ак долго. Ваша история – та-а-ка-а-я волнующая, вам непременно следует выступить и рассказать о своих переживаниях в какой-нибудь передаче…

– У меня такое ощущение, будто нас рассматривают, как диковинных зверушек, – поделился Герцог своими впечатлениями с Роз.

– Ну, до некоторой степени так оно и есть, – ответила она с застывшей на лице улыбкой. – Мы попали в компанию людей, входящих в пресловутые пять процентов избранных. И для них это единственная возможность взглянуть на представителей оставшихся девяносто пяти процентов человечества.

– Вот ведь зар-разы! – с чувством промолвил Герцог, не забывая одаривать окружающих улыбками.

– Нет, это ты зря. Зрелище по-своему впечатляющее. Обрати внимание на украшения – они стоят просто безумных денег! А духи? Я кое-что в этом понимаю, и, клянусь тебе, один флакончик стоит столько же, сколько содержимое всех трюмов «Ангельской Удачи» в самый ее удачный рейс. Взгляни на эти меха. Они не просто экзотические, фирма «Нимрев» заплатила за каждую шкурку жизнью своего служащего.

– Ой, ну ты уж скажешь! – отмахнулся Герцог.

– Мигель Делвин, – представился подошедший к нему толстяк.

– Вильям Арбор, – ответил Герцог, пожимая его пухлую, короткопалую руку.

– Тот самый Мигель, который создал компанию «Система совершенной переработки», – пояснил толстяк.

Герцог тупо кивнул и спросил:

– Это должно что-нибудь для меня значить?

Мужчина громко рассмеялся:

– Это должно кое-что значить для тебя, сынок, если тебе приходилось сталкиваться с агрегатами, выпускаемыми моей компанией. Они широко распространены, и мы даже вынуждены были выпустить книгу, целиком посвященную их назначению и техническим характеристикам.

Герцога передернуло от его дыхания, в котором смешались запахи чеснока, гвоздики и дыма. В глазах у него защипало, он моргнул и смахнул набежавшую слезу.

– Если будешь работать на одной из моих машин, сынок, можешь сказать своим друзьям, что тебе посчастливилось встречаться со мной. Лично.

Отстранившись как можно дальше от зловонного толстяка, Герцог вдруг почувствовал странное оцепенение, охватившее мизинец его правой руки.

– Так ты говоришь, Мигель из ССП? – спросил он зловеще, и бусинки пота выступили на его верхней губе.

– Сынок, ты меня не понял. Я и есть ССП, – хихикнул толстяк и замолк под тяжелым взглядом Герцога.

– Ах ты, сучий сын!..

Рот толстяка приоткрылся от изумления.

– Герцог! – одернул товарища Мэй.

– Что ты сказал? – возмутился Мигель.

– Ты никогда лично не испытывал ни одной из твоих машин, не так ли? – спросил Герцог.

– Зачем? Их проверяют на моей фабрике…

– С помощью роботов, в идеальных условиях. Но никогда в условиях реальной жизни. – Мизинец на заключенной в заживляющую повязку руке Герцога совершенно онемел. Подогнув его к ладони, он сунул руку под нос Мигелю. Глядя на нее, толстяк должен быть решить, что палец у Герцога оторван, и произошло это по вине одного из его агрегатов, что почти соответствовало действительности.

Шипя, Мигель попятился и растворился в толпе.

– Герцог! – Мэй тряхнул его за плечо и раздраженно спросил: – Какого черта ты завелся? Чего ты с ним не поделил?

– О чем это ты? – поинтересовался Герцог с самым невинным видом.

– Н-да… Смешно и грустно. Однако, если мы продержимся до открытия буфета, то сможем взять реванш. Тарелка тутошних бутербродов и рюмка чего-нибудь этакого будет стоить денежным мешкам значительно дороже, чем бычья туша на «Сен-Врене».

Роз рассмеялась, и Герцог с Мэем с удивлением посмотрели на нее. Они разговаривали вполголоса, и слышать их она никак не могла. Роз и не слышала, она была слишком поглощена беседой с каким-то второстепенным актером, очень серьезно демонстрировавшим ей свои грудные мышцы.

– Мой дорогой, ты вылитый супермен! С такими-то бицепсами и мускулатурой!..

– Не будь дурой, не давай ему гладить свои руки! – прошептал Мэй.

Герцог между тем массировал внезапно онемевший мизинец, рассеянно слушая подошедшего к нему мужчину спортивного вида. Сделав над собой усилие, он терпеливо внимал разглагольствованиям этого профана об участи «Ангельской Удачи» и даже ухитрялся в нужных местах кивать головой и поддакивать. Памятуя призыв продержаться до открытия буфета, он более или менее успешно изображал интерес к желавшим перекинуться с ним парой общих фраз людям и испытал величайшее облегчение, когда по прошествии сорока пяти минут Мэй положил ему на плечо руку и сообщил, что пришла пора перекусить.

– Должен заметить, не для протокола, естественно, – сказал он, – что я, кажется, был единственным, кто поговорил с этой свиньей Мигелем. А ведь некогда одна из его дьявольских машин едва не оторвала мне руку.

Приятели невесело рассмеялись, и Герцог последовал за Мэем в соседний зал, куда уже потянулись остальные приглашенные на этот необычный прием. Любопытно было отметить, что люди, совсем недавно пожимавшие ему руку и непринужденно болтавшие о каких-то пустяках, как с ровней, теперь старательно отводили от него глаза. Исполнив свой долг, они едва ли не демонстративно сторонились спасенных с «Ангельской Удачи», и не заметить это мог разве что слепой.

– Объясни мне, зачем ты к ним подлизываешься, Мэй? Мы с ними разного поля ягоды, и все это видят с первого взгляда. У нас нет и не может быть с ними ничего общего. А ты ведь и раньше встречался с высокопоставленными особами «У Доктора Бомбея», – произнес Герцог, припоминая бар на Тетросе, где он познакомился с Мэем.

Тот придирчиво осмотрел стойку, уставленную всевозможными закусками, и протянул Герцогу тарелку с бутербродами, предупредив:

– Не жадничай, иначе будешь плохо соображать. Без привычки к такой гравитации от обильной еды тебя скоро потянет в сон.

Они отыскали уголок, где бы им никто не помешал, и принялись закусывать, продолжая начатый разговор.

– Мэй, я хочу сказать, что «Доктор Бомбей» был дьявольским местом по меркам Тетроса. Ты знаком с торговцами и наемниками, ворами и проститутками, но, хотя это звучит дико, у многих из этих людей золотые сердца. И попавшему в беду другу они, не задумываясь, отдали бы последнюю рубашку. В то время как эти… – Герцог махнул рукой в сторону закусывающих пассажиров и не закончил фразы, полагая, что и без того все ясно.

Мэй поднес к носу полную ложку кеслианской сырной пасты и с наслаждением вдохнул ее запах.

– А ведь кому-то это стоило пару сотен кредиток, – с улыбкой пробормотал он.

Герцог ухватил его за руку в тот самый момент, когда Мэй намеревался отправить сырную пасту в рот и насладиться ее изысканным вкусом:

– Ты слышал хоть слово из того, что я сказал?

– Разумеется, слышал. Но ты ведь не новорожденный, и сам все должен понимать. У этих людей есть деньги, которые могут принести неизмеримо больше пользы, чем чья-то поношенная рубашка. И торговцу, перевозящему товары с планеты на планету, приходится иметь дело именно с ними.

– И все равно они мне омерзительны, – сказал Герцог, краснея от негодования. – Даже когда эти толстосумы вкладывают свои деньги в дело, сулящее огромные прибыли, им все равно удается смотреть на нас сверху вниз с таким видом, будто они занимаются благотворительностью.

Мэй поднес полную ложку сырной пасты к лицу Герцога.

– Попробуй, это восхитительно.

Герцог оттолкнул ложку, измазав кончик носа пастой.

– Я не голоден!

– Будь терпимей, – проникновенно посоветовал Мэй. – Мы знаем, чего стоит большинство присутствующих здесь, но это еще не повод поднимать шум. Умей наслаждаться моментом. Расслабься. Выпей. А потом попробуй отыскать третьего, кроме нас с тобой, настоящего человека в этой компании… сам знаешь кого.

– Ну что же, выпить – это хорошая мысль, – Герцог потер кончик носа и был слегка удивлен цветом, который приобрел его палец. – Я пойду добывать выпивку, а заодно поищу человека, о котором ты говоришь.

Он повернулся и, едва не сбив с ног какого-то предпринимателя, направился через весь зал к Маргарет О'Хирн, чтобы выразить ей свою признательность за сказанные в их адрес теплые слова. Капитан лайнера приветливо улыбнулась ему, и он подумал, что уж она-то точно одна из настоящих.

Вместо того, чтобы выслушивать славословия в свой адрес, Маргарет О'Хирн взяла салфетку и, мило улыбнувшись, стерла с носа Герцога остатки сырной пасты. Причем сделала это так, что не только не смутила его, а напротив, очаровала и еще больше расположила к себе. Он от души поблагодарил ее за заботу, а она шутливо чмокнула его в щеку, чем покорила окончательно, так что, отходя от нее, Герцог проникся к ней прямо-таки сыновними чувствами.

Пройдясь по залу, Герцог облюбовал стойку подле маленького декоративного фонтана. Взял из держателя салфетку и еще раз вытер нос, поскольку никак не мог избавиться от запаха кеслианской сырной пасты. В носу продолжало свербеть, и отчаянно хотелось чихнуть. Заметив удивленный взгляд бармена, он недовольно сморщился и пояснил:

– Это все проклятая сырная паста! Кеслианский деликатес! Не могу поверить, что люди могут ее есть и нахваливать! А-а-ап-чхи! Да что же это за напасть такая? – жалобно вопросил он и потянулся за новой салфеткой.

– Легче всего избавиться от привязчивого вкуса или запаха, перебив его выпивкой. Не желаете чего-нибудь заказать? Любой известной в галактике напиток, а? – предложил бармен.

Герцог бросил салфетку в корзину для мусора.

– Чтобы почувствовать себя здесь как дома, мне необходимо несколько глотков Дулианского пива.

– Да, дом – это не кеслианская сырная паста, – сочувственно согласился бармен. – Вероятно, с ним больше ассоциируется картошка и рис?

– Из напитков – Дулианское пиво! – твердо сказал Герцог.

– Жаль, что у меня его нет. Но я могу предложить кое-что получше. Позвольте приготовить для вас нечто незабываемое, – бармен повернулся к уставленной бутылками полке и тут чей-то голос громко поинтересовался:

– Пиво? Кто спрашивал пива?

Герцог едва успел схватить новую салфетку, как его снова разобрал чих. Тело его сотрясалось, из глаз текли слезы.

– Пиво, – задумчиво повторил голос. – Традиционное питье трофейщиков, не так ли?

Повернувшись, Герцог увидел человека примерно одного с ним роста, с «площадкой» на голове и имплантантами ночного видения. Из ноздрей его шли трубки-очистители, соединенные со спрятанным в нагрудном кармане фильтром.

– Пиво пьют не только трофейщики, – рассудительно заметил Герцог, не делая попыток разубедить незнакомца в том, что «Ангельская Удача» оказалась подле места гибели дредноута вовсе не из-за желания покопаться в радиоактивных обломках. – Вы ведь ученый, исследователь, не так ли?

– Сказать исследователь, это значит – ничего не сказать, – возмущенно произнес мужчина, выпуская изо рта дым. – Я – изобретатель.

– Отлично, – Герцог снова повернулся к бармену, который старательно смешивал содержимое двух разных бутылок, но изобретатель положил ему руку на плечо, явно желая продолжать разговор.

– Двенадцать оригинальных систем носят мое имя и разработаны исключительно благодаря моему интеллектуальному потенциалу, – важно сказал мужчина.

– Когда я вернусь на Тетрос, – равнодушно ответил Герцог, – две девушки будут носить мою фамилию и балдеть от моего физического потенциала.

Бармен поставил перед Герцогом стакан с напитком и с беспокойством взглянул на изобретателя:

– Стин, не заводись. И не дури парню голову, нам все о тебе известно.

Стин пожал плечами, не удостоив бармена ответом. Герцог сделал несколько глотков приготовленного барменом пивного коктейля.

– Хотел бы я знать, – продолжал Стин, – почему ты окружен здесь таким вниманием? Разве ты совершил что-то из ряда вон выходящее? Как тебе удалось добиться расположения корабельного начальства, которое смотрит на меня, как на пустое место?

– Может быть, это связано с тем, что ты не пьешь пива? – предположил Герцог, стремясь уйти от неприятного разговора, и поднял в знак приветствия стакан. – Не желаешь попробовать? Есть мнение, что все наши душевные и физические качества зависят от того, что мы едим и что пьем.

– Ты маленький слизняк…

Герцог подозвал пальцем бармена.

– Угостите этого парня таким же пойлом, какое приготовили мне.

Стин погрозил бармену пальцем и тот попятился.

– Замри! – велел Стин. – Я не пью пиво.

В воздухе заклубился голубой дым.

– Что же тогда ты будешь пить? – поинтересовался Герцог.

– Напиток мужчин.

Герцог сморщился от пронзившей мизинец боли.

– Что случилось? – рассмеялся Стин. – Ты часом не артист? Может, присоединишься ко мне и хлебнешь то, что пьют настоящие мужчины?

Голубой дым застлал Герцогу глаза, и фигура Стина затуманилась. «Изобретатель» больше не казался ему ни крикливо одетым, ни омерзительным – он был просто уставшим и скучным малым, одетым в поношенный зеленый комбинезон, испещренный многочисленными трубками и датчиками для проведения каких-то экспериментов.

– Присоединюсь, – согласился Герцог, обнажая зубы в хищной улыбке.

Стин протянул руку к стойке бара и опрокинул стакан Герцога.

– Как можно получать удовольствие от подобной дряни?

«Ну, погоди, кретин, ты у меня сейчас попляшешь!» – подумал Герцог, а вслух промолвил:

– Сдается мне, сынок, что ты горячишься. Не стоит тебе соревноваться со мной по части выпивки, ну да ладно. Я, так уж и быть, покажу тебе, что и как пьют настоящие мужчины.

– Это ты-то?

– Будьте любезны две порции Аяганского джина, – обратился Герцог к бармену.

– Небось, какая-нибудь дешевка? Дерьмовая водица из свинарника? – вызывающе ухмыльнулся Стин, наблюдая за тем, как бармен разливает по рюмкам заказанный напиток.

– Быстрый язык – это еще не быстрый ум, – Герцог поднял рюмку, жестом приглашая Стина последовать его примеру. Тот поднес рюмку к губам, но Герцог остановил его. – Не спеши. Для начала насладись его ароматом.

Он втянул запах джина.

– Она опоздала…

– О, нет! – запротестовал Стин, представившийся почему-то Герцогу изможденной тягловой лошадью, корчащей из себя породистого и высокомерного скакуна. – Я не собираюсь изображать из себя идиота! Пей первый, герой!

Герцог опорожнил рюмку одним глотком. Жидкость была обжигающей, и во рту от нее остался привкус рыбьего жира и железа.

– Она опоздала, – беззвучно прошептал он, – она никогда раньше не опаздывала…

Несколько мгновений Герцог взирал на Стина, все еще не решавшегося сделать первый глоток, а потом потянулся и вырвал канюли из носа заносчивого «изобретателя»:

– Тебе же говорят, прежде надо понюхать!

Утратив на время прежнее высокомерие, Стин послушно понюхал напиток, улыбнулся и опустошил рюмку.

– Повторите, – велел Герцог, стукая рюмкой о стойку.

Бармен немедленно наполнил ее.

– Ему тоже, – проговорил Герцог, испытующе глядя на «изобретателя».

Джин обжог глотку. Прежде она никогда не опаздывала. Что-то случилось. Что-то плохое произошло с ней, так же как и с другими.

Джин скользнул по пищеводу горячим шариком, но что-то было не так.

Самоуверенный ублюдок превратился в нормального усталого парня после первого же глотка джина, но все равно что-то было не так.

Он со стуком опустил пустую рюмку на стойку бара.

– Еще! – жидкость текла медленно из-за малой гравитации. – О чем задумался, умник? Ты хотел пить? Так пей же!

Герцог осушил рюмку и удовлетворенно произнес:

– Догоняй меня, любитель мужского питья. Слабо? А кто, спрашивается, молол тут всякую чушь и выпендривался?

Вновь превратившийся в высокомерного ублюдка, Стин мрачно посмотрел на него, затем внимательно огляделся по сторонам. Из его выдернутой канюли начал сочиться дым. Он открыл рот и опрокинул в него содержимое рюмки.

– Поздравляю. Вот теперь ты – настоящий герой!

Стин болезненно сощурился, мышцы его рта окаменели.

– О нет, я вижу, ты еще не проглотил пойло! – догадался Герцог.

Слезы текли из глаз Стина, явно не способного проглотить излюбленный напиток пилотов вакуумных истребителей.

– Ну, давай! – продолжал насмехаться Герцог, – Пей же! Нет, ты далеко не герой! – Он придвинулся ближе к собутыльнику и схватил его за грудки. – Ну, глотай, и докажи, что ты не паршивое трепло!

Тот пробурчал что-то невнятное.

– Давай-давай! – подбадривал его Герцог. Бормотание стало громче.

– Настало время зрелищ! – Герцог ослабил хватку, и вывернувшийся из его рук мужчина извергнул из себя фонтан джина, полупереваренной пищи и голубого дыма. Попытался устоять на подкашивающихся ногах, цепляясь за стойку бара, и рухнул на пол. Со всех сторон начали раздаваться изумленные возгласы, пришедшие на вечеринку потянулись к стойке, желая выяснить, что там происходит.

– Да, именно этого я и ожидал. – Герцог подвинул к бармену рюмку и выразительно указал на нее пальцем.

– Простите, но… – бармен явно находился в затруднении.

Герцог тряхнул головой и уставился на него во все глаза – бармен-человек неожиданно превратился в робота, которых используют в дешевых забегаловках!

– На сегодня вы выпили более чем достаточно, – произнес робот-бармен.

– Боже мой! – растерянно пробормотал Герцог, стараясь, чтобы голос его не дрожал. – Пожалуй, ты прав… Но, проклятье, почему она опаздывает?..

– Мне очень жаль, – проговорил робот, принимая свой прежний, человеческий облик.

Он отсалютовал Герцогу двумя пальцами в знак уважения.

– Отличная работа, сынок, – бармен покосился на лежащего на полу «изобретателя». – Тебе не в чем себя винить. У нас тут полно высокомерных говнюков, глядящих на всех, как на грязь, до тех пор, пока кто-нибудь их не вздрючит.

Герцог пожал плечами и, не глядя на суетящихся возле поверженного задаваки людей, отошел от стойки. Лениво разглядывая собравшихся в зале, он заметил адмирала Студебейкера и подумал, что неплохо было бы сыграть с ним какую-нибудь шутку. Но, присмотревшись к нему получше, понял, что тот невероятно стар и вряд ли ее оценит. Решив не подходить к нему, он продолжал осматриваться по сторонам и вскоре заметил женщину в форме капитана корабля. Ту самую, на которую была бы, наверно, похожа его мать, если бы осталась жива…

Герцог почувствовал, что ему нестерпимо жарко, воздух в зале сгустился, дышать стало нечем. Быть может, если бы он выпил еще рюмочку… Оглянувшись на стойку бара, он увидел стоящего за ней робота и решил, что получить от него выпивку будет проблематично. Отыскал глазами дверь и начал пробираться к выходу из зала.

Путь ему преградил невысокий человек, одетый в лишенную нашивок форму.

– Герцог! Герцог! Что, черт побери, с тобой случилось? – воскликнул он, хватая Герцога за плечо.

– Протри глаза, парень, и не тяни свои лапы, куда не положено! – рявкнул Герцог, силясь отпихнуть его от себя.

– Ты в порядке? – озабоченно спросил мужчина.

– Почему каждый смотрит на меня как на больного? – заорал Герцог. – Я сделал все необходимые прививки. Или, по-твоему, я похож на умирающего?

Вцепившийся в него мертвой хваткой мужчина заглянул ему в глаза:

– Герцог, ты не в себе! Я должен увести тебя отсюда…

– Я не нуждаюсь ни в чьей опеке! – прорычал Герцог, отпихивая прилипчивого незнакомца. – Однако я прощу твою дурацкую выходку, если ты добудешь мне бутылку джина…

– Нет, – сказал мужчина, крепко беря Герцога за локоть. – Ты уже достаточно выпил. Уймись.

– Да отстань ты от меня, ради Бога! – закричал Герцог, вырываясь из рук незнакомца. – А вы что пялитесь на меня? Вы – стадо оттраханных гадин, вообразивших о себе невесть что!

Он снова повернулся к пытавшемуся увести его из зала мужчине и в ярости начал шарить у пояса в поисках оружия. Сейчас он преподаст этому кретину урок…

Но кобуры на месте не оказалось.

Герцог ощутил смутную тревогу. Кажется дело плохо. Он рванулся из рук незнакомца и тут же в голове его вспыхнул ослепительный свет, а затем наступила тьма, в которой перемигивались золотые огоньки звезд.

Откуда бы им здесь взяться? – изумленно подумал он, успев разглядеть Арколус, Беттендорф, Лазарус, Беринге Гейт…

 

3

Вонна не качало из стороны в сторону, но походка его сделалась нетвердой, а на лице застыла улыбка умиротворения. Благодаря щедрости Бэчмана он сумел, наконец, расслабиться и пребывал в наилучшем расположении духа. Мир был прекрасен, дела шли отменно. Вонн давно уже не чувствовал себя так хорошо, и если бы у него спросили, чего ему надобно для полноты счастья, он с чистой совестью ответил бы, что в данный момент совершенно ни в чем не нуждается.

Желая продлить наслаждение, он, вместо того, чтобы вернуться в свою каюту, отправился бродить по нижним палубам «Хергест Риджа», сознавая, что состояние вызванной виски эйфории продлится недолго, и следует выжать из него все возможное. Заваливаться в койку было бы величайшей глупостью, а чем еще можно заняться на лайнере, если ни дел, ни денег на развлечения у него нет? Нету даже подружки, с которой можно было бы весело скоротать время, поскольку Роз теперь не в счет. Пожалуй, он мог бы заглянуть к ней, просто так, поболтать, но она, скорее всего, отправилась на вечеринку для избранного общества. Или это лучше назвать банкетом? А впрочем, какая разница…

Пошатавшись по корабельным коридорам минут тридцать, Вонн почувствовал, что его тянет куда-нибудь присесть. Действие виски кончалось, ноги отяжелели, а в голове, к величайшему его сожалению, начало проясняться. Стало быть, самое время отправиться на боковую, решил Вонн. Глубоко вздохнул, сунул руки в карманы и двинулся в сторону своей каюты.

Он уже подходил к ней, когда увидел трех человек, преградивших ему дорогу. Двое мужчин и рослая женщина стояли плечом к плечу и выглядели весьма угрожающе.

– Извините, – пробормотал Вонн, изобразив на лице дружелюбную улыбку, и попытался пройти мимо незнакомцев, взиравших на него с мрачным и вызывающим видом.

Ни один из них не шелохнулся, уступать дорогу ему явно не собирались.

– Дерьмовый трофейщик! – процедил стоявший посредине мужчина – самый крупный и, наверное, самый опасный из троих.

– Что ты сказал? – переспросил Вонн, разглядывая нарывавшуюся на драку троицу.

– Я сказал: дерьмовый трофейщик, которого незачем было спасать с его дерьмовой посудины, – повторил предводитель, раздельно выговаривая каждое слово.

– Ты не совсем прав, – миролюбиво возразил Вонн. – Не слишком удачливый – это да. Должен признаться, трофейщик из меня получился аховый. Но я, если уж на то пошло, не просил меня спасать и не посылал SOS.

– Дерьмо. Жалкий, ни на что не годный неудачник! – продолжал лезть на рожон главарь. – Тебя надо было оставить подыхать на этом дырявом корыте. А вместо этого ты отвлекаешь людей от дела, слушаешь поздравительные речи, получаешь тряпки, отдельную каюту, постель и даже дармовую выпивку!

– Если вы сумеете выпить за мой счет, я буду рад за вас, – Вонн ухмыльнулся и, отстегнув бэдж от нагрудного кармана, протянул главарю. – Нет, правда, почему бы вам не попробовать?

Стоявший слева от главаря мужчина выхватил бэдж из руки Воина и швырнул на пол.

– Кое-кто отдает последнее, чтобы получить билет в третьем классе. А дерьмо вроде тебя появляется на борту лайнера без единого цента за душой и получает все задарма! За наш счет, разумеется!

– За ваш счет? Любопытно было бы знать, каким образом? – бывший наемник скорчил изумленную мину: – Вы что же – из благотворительной организации? Или из страхового общества?

Главарь выбросил вперед правую руку, вооруженную похожим на короткий жезл разрядником.

– Ща ты узнаешь, из какого мы общества!

– Щенки! – прошипел Вонн. Молниеносно развернулся и ударил ногой в грудь бросившейся на него женщине. Не ожидая от подвыпившего трофейщика подобной прыти, она не успела вовремя среагировать и уклониться от удара. Раздался хруст ребер, хрипение и звук рухнувшего на пол тела.

Продолжая движение, Вонн прыгнул вперед, вбивая кулак в лицо главаря. Тот выронил разрядник и сбил стоявшего справа подельщика. Бывший наемник рассмеялся и покосился в сторону зашевелившейся женщины. И тут выпитое виски дало себя знать. Он замешкался лишь на мгновение, обдумывая, у кого из поверженных следует спросить, чего ради они поджидали его здесь, когда выползший из-под главаря парень прыгнул на него. Прыгнул здорово, не вставая с колен, и ухитрился-таки вмазать ему кулаком в висок. Вонн чувствительно приложился затылком к стене, охнул и потряс головой, тщетно пытаясь вернуть себе ясность сознания…

Когда ему удалось это сделать, он обнаружил, что на руках у него повисли тот самый прыгучий парень и вырубившаяся вроде бы девка, а главарь шарит по полу в поисках оброненного разрядника. Вот пальцы его дотронулись до блестящего жезла, он сжал их на рукоятке и, хлюпнув сломанным носом, начал подниматься.

Вонн стиснул зубы и, оттолкнувшись левой ногой от пола, ударил правой главаря в пах. Предплечья пронзила острая боль, в глазах потемнело.

– О нет! – в ужасе крикнул прыгучий парень, видя, как их предводитель складывается пополам, вновь выпуская из рук разрядник.

Рискуя сломать кисти, Вонн крутанулся и со всей силы лягнул по коленке сердобольного прыгуна. Тот охнул и ослабил хватку. Взревев от боли, Вонн стряхнул его с себя и коротко ударил локтем девку, чудом не сломавшую ему до сих пор руку. Все это он проделал очень быстро, очень профессионально, и потому, когда главарь направил на него подобранный с полу разрядник, ему удалось подставить под парализующий луч все еще висевшую на нем девку. Обездвиженное тело цеплючей твари грохнулось на пол, и Вонн рванулся к главарю.

– Пора проверить, так ли ты крут! – прохрипел он и был, надо думать, страшен в эту минуту, потому что нервы у предводителя громил сдали. Отбросив разрядник, он кинулся наутек.

Подобрав оружие, Вонн ринулся следом. Сделав три гигантских прыжка, обрушился на плечи главаря и притиснул его к полу.

– Ну что, ублюдок, влип? На деле ты не так крут, как на словах, – ухмыльнулся, переводя дух, наемник. – Ты не сумел меня достать, но я-то уж, верь моему слову, не оплошаю.

Он прижал разрядник к шее главаря:

– Там, откуда я родом, фокус, который ты сейчас увидишь, называется «приготовить цыпленка». И знаешь, почему?

Голова главаря дернулась – похоже, он не знал ответа на вопрос.

– Потому что воздух перестанет попадать в твои легкие, а сердце – гнать кровь к мозгу. И тогда ты начнешь биться и трепыхаться, словно обезглавленный цыпленок. Ощущения незабываемые, к тому же это пойдет тебе на пользу.

Голова главаря снова дернулась – похоже, он не испытывал тяги к острым ощущениям.

– Ты сомневаешься в моих словах? – разочарованно протянул Вонн. – Ну, хорошо, это твое право. Однако назови мне хоть одну причину, по которой я не должен «приготовить цыпленка»? По-моему, это самый простой способ доказать, что я чего-то стою.

– Ты уже доказал это, – донеслось из-за спины Вонна.

Бывший наемник скатился с главаря и, выставив перед собой разрядник, уставился на говорившего.

– Бэчман?!

– Ты здорово отделал Брутуса и его ребят. А теперь умерь свой праведный гнев. Взгляни-ка, парень и так чуть дышит, а ведь он хороший помощник и найти ему замену будет нелегко.

Словно в подтверждение этих слов, главарь жалобно застонал, бестолково елозя руками и ногами по полу.

– Так этот парнишка работает на тебя?

– Работал. Но чтобы он смог вернуться к своим обязанностям, мне придется изрядно потратиться на врачей.

– Почему они напали на меня?

– Я должен был увериться в том, что ты именно тот, кто мне нужен. Теперь я вижу, что не ошибся, глаз у меня наметанный.

Вонн откашлялся и сплюнул окрашенную кровью слюну на спину Брутуса.

– Проклятье, трезвым я убил бы их прежде, чем ты подоспел.

– Интересно, как бы ты это сделал голыми руками?

– Шутя. В течение десяти секунд.

– Добро. Считай, что ты прошел испытание и принят на работу, – произнес Бэчман с улыбкой.

– И что же это за работа?

Бэчман подошел к женщине и, покряхтывая, поднял ее на руки.

– Я посвящу тебя в детали после того, как ты поможешь мне растащить их по каютам.

– Они вполне могли бы доковылять до них сами! – проворчал Вонн. – Я не подряжался оказывать медицинскую помощь всяким говнюкам.

 

4

– Что тебе надобно там, во имя Пятой сферы?

Дверь Дипломатического посольства с шипением закрылась, и Герцога отшвырнуло к противоположной стене. Мэй шагнул к нему, чтобы помочь подняться с полу, а Роз залопотала что-то успокаивающее.

– На этот раз ты устроил не сцену. О нет! Скандал – значительно более подходящее слово!

Мэй поднял Герцога с полу и грохнул об стену.

– И это после того, как я обещал Мегги, что мы не доставим ей никаких неприятностей. Я дал ей слово, Герцог! – он хлопнул его еще раз об стену для вящей убедительности. – Я знаю, что тот парень нарывался, но зачем было отвечать на его подначки? А что ты орал уважаемым пассажирам лайнера?..

– Мы все знаем, что он орал, – проговорила Роз, становясь между ними. – И тут уж, к сожалению, ничего не изменишь.

Герцог медленно поднял голову. Один глаз у него заплыл и не открывался, зато во втором мелькнула искра узнавания, и губы искривились в слабой улыбке:

– Мэй? – с радостным удивлением спросил он: – Что ты здесь делаешь?

– Ох и придурок! – Мэй готов был придушить молодого торговца, но Роз решительно оттеснила его от Герцога.

– Он же пьяный, Мэй!

– И хороший, к тому же, – Герцог перестал улыбаться. – Кроме того, у меня разболелась сломанная рука и мне бо-бо!

Поддерживая левой рукой правую, он поднял ее, демонстрируя товарищам разбитые костяшки пальцев.

Смерив Герцога с головы до ног уничижительным взглядом, Мэй переборол желание изувечить его и длинно и цветисто выругался. Ему удалось вытащить приятеля в холл, но если здесь появятся арколианцы, ради которых и была, собственно говоря, устроена эта дурацкая вечеринка, дело примет вовсе скверный оборот. Он еще раз выругался, чтобы хоть как-то облегчить душу.

– Послушай, Мэй… – обратилась к нему Роз, однако тот был слишком занят, чтобы прислушиваться к ее словам. – Когда ты кончишь сквернословить… – снова начала Роз, повышая голос.

Мэй оторвал взгляд от Герцога, который, баюкая многострадальную правую руку, сполз по стене на пол и уставился на Роз так, словно впервые увидел.

– Неплохо было бы подумать, как мы можем исправить причиненный Герцогом вред.

– Правильно, – согласился Мэй. Он произнес это настолько громко, что Роз попросила его умерить голос. После двух неудачных попыток это ему, наконец, удалось. – Итак, с чего мы начнем? По-моему, необходимо…

– Надо начать с фиалов, Мэй.

– Но они в безопасности, Роз. Никто не собирается искать их…

– Герцог, – произнесла она многозначительно. Мэй побледнел.

– Не думаешь же ты, что он мог рассказать о них?

– Даже если этого не произошло, кто-то мог попытаться снять его психоматрицу. И в этом случае лишь слепой не поймет, что его тело содержит биохимическую субстанцию другого человека.

– Ты это серьезно? – спросил Мэй. – Ты и впрямь считаешь, что причиной этого заскока был… – он обвел пальцем вокруг своего уха.

– Подумай сам. Герцог словно с цепи сорвался. Или как будто в него злой дух вселился. Понимаешь?

– Но он выпил несколько рюмок, и они могли вызвать у него неадекватную реакцию…

– С каких это пор Герцог пьет Аяганский джин? «Оттраханные гадины» – это не из его лексикона, поверь мне, Мэй! Даже когда, напившись, человек начинает гоняться за призраками, он говорит так, как ему свойственно. Он употребляет привычные для себя выражения, а Герцог…

– Он, в самом деле, не был похож на себя. И эта агрессивность… – задумавшись, Мэй не закончил фразу.

– Эрик Диксон, – уверенно поставила диагноз Роз. – Он был грубияном и вел бы себя на вечеринке именно так.

Мэй сжал кулаки и вперил взор в потолок:

– Эта дрянь должна была действовать иначе! Герцог должен был получить знания и навыки Диксона, а не его дурковатые замашки!

Роз пожала плечами:

– Между прочим, ты говорил, что подсаженная личность не может выйти из-под контроля носителя.

– Господи, да кто говорит о личности? Хотя, не в названии суть и… Может быть, ее высвободил алкоголь? – предположил Мэй. – Воля Герцога ослабла, и это позволило Диксону взять над ним вверх. Все что в наших силах на данный момент – это лишить его доступа к спиртному.

– Этого недостаточно, – Роз взяла его под руку и ткнула пальцем в сторону затихшего на полу Герцога. – Нам нужно изолировать его, Джеймс. Если он так ослабел, одному Богу ведомо, какие сюрпризы нас могут ожидать.

Мэй покосился на скорчившуюся у стены фигуру.

– В любом случае его нужно немедленно увести отсюда и не сводить с него глаз.

Они подхватили Герцога и попытались поставить на ноги. Он вскрикнул от боли, когда Мэй задела его правую руку, и обругал их в самых красочных выражениях.

– Понимаешь, что я имела в виду? – спросила Роз.

Они положили руки Герцога на свои плечи и медленно двинулись к дальнему концу холла. Внезапно до них донесся звук открывшейся двери и шагов устремившихся за ними людей. Ни Мэй, ни Роз не оглянулись. Они лишь ускорили шаги, отчаянно пытаясь спасти попавшего в беду товарища.

– Стойте! – в голосе говорившей отчетливо прозвучали властные ноты.

– Мегги, – буркнул Мэй, чувствуя, как ноги его наливаются свинцом.

Он повернулся и затравленно посмотрел в глаза бывшей супруги. Она шла в сопровождении двух мрачного вида охранников, и ее брезгливо выпяченная нижняя губа чуть заметно подрагивала.

– Итак, это все же случилось, – угрожающе произнесла она, – И раз уж это случилось, ты, вероятно, догадываешься, какое будущее тебя ждет.

Мэй обреченно вздохнул. Герцог становился тяжелее с каждой минутой, а разговор с Маргарет вряд ли будет коротким и простым.

– У нас все в порядке. Все под контролем…

– Нет, не все! – решительно возразила Маргарет О'Хирн. – Ты уверял, что не доставишь мне хлопот, во что мне искренне хотелось верить.

– Герцога подставили. Он не пьющий, но его спровоцировали, – попробовал оправдаться Мэй. – Я расспросил тех, кто при этом присутствовал. И эта выпивка… это она на него так подействовала…

– Это ложь, – холодно произнесла О'Хирн. – Я получила данные полного тестирования – у него нет предрасположенности к психопатическому поведению под влиянием алкоголя. Если, конечно, этот человек – тот, за кого себя выдает…

– Тот он, тот, можешь не сомневаться! – поспешил заверить ее Мэй. – Я знаю его и я клянусь…

– Ты уже клялся…

Неожиданно дверь помещения, отведенного под Дипломатическое посольство, открылась, и воздух наполнился острым и пряным ароматом.

– О Господи, этого нам только не хватало!

Герцог широко распахнул глаза.

Лейтенант Ревел Тесла пересек холл и, отсалютовав О'Хирн, доложил:

– Делегация арколианцев, мэм.

Незнакомый аромат сменился запахом свежескошенной травы. Мэй потянул Герцога за собой, но тот вырвался из его рук с криком:

– Сукины дети!..

– Тихо ты! – оборвала его Роз. – Молчи, и все как-нибудь утрясется!

– Сматываемся! – прошипел Мэй.

– Капитан Мэй! – обратилась к нему О'Хирн сухим официальным тоном. – Мы не закончили нашу беседу.

– Только не сейчас! – взмолился Мэй, чувствуя, что вот-вот произойдет нечто непоправимое. Ароматы, наполнявшие холл, менялись с непостижимой быстротой. Запах сирени сменился костровым чадом, потом запахом табачного дыма и, наконец, вонью стоячей, затхлой воды. Раздался шорох, скрежет, шумное сопение, и в холле появились странные, неуклюжие фигуры арколианцев.

– Кррр-ак!

Первый арколианец остановился, а шедший за ним произнес:

– Действительно, Редбатлер, мы должны это изучить, изучить…

Левой рукой Герцог ухватил Мэя за шею и отшвырнул к стене. Отпихнул изумленно пискнувшую Роз и хрипло крикнул:

– Палачи и убийцы!..

– Взять его! – отрывисто скомандовала О'Хирн. Охранники кинулись к Герцогу, преграждая ему путь к арколианцам, с любопытством покачивавшим круглыми головами.

– Уведи их отсюда, – велела О'Хирн Тесле. Послышался сдавленный стон, капитан обернулась и успела увидеть падающего на пол охранника. Второй страж порядка потянулся к кобуре, но Герцог свалил его с ног сильным и точным ударом, после чего вновь обернулся к арколианцам.

– Грязные ксеносы! Вонючие ублюдки! – заорал он. – Вы взяли ее, не так ли? Вот почему она опоздала. Она не вернулась!

Бросившись к арколианцам, Тесла, извиняясь и бормоча что-то о древних человеческих обычаях, начал подталкивать их в направлении Дипломатического посольства. Между тем дверь в помещение, где проходила вечеринка, приоткрылась, и оттуда донеслись звуки музыки и шум голосов.

Запахи, испускаемые арколианцами, менялись с непостижимой быстротой: пахнуло гнилыми фруктами, влажным песком, резкими, едкими духами, грибной плесенью…

Второй охранник попытался подняться на ноги и одновременно расстегнуть кобуру, но Герцог схватил его за руку и несколько мгновений они, громко пыхтя, боролись за оружие.

– Скорее, Тесла! – яростно крикнула О'Хирн.

Лейтенант прикладывал все силы, чтобы затолкать Мистербоба и его спутников в помещение Дипломатического посольства, а тем временем холл начал наполняться пришедшими на прием людьми, привлеченными шумом происходящей в холле борьбы.

– Назад, господа, назад! – тщетно призывала их капитан лайнера. Раскинув руки, она двинулась к кучке любопытных пассажиров. – Все в порядке, мы контролируем ситуацию!..

Мэй потряс головой и обнаружил, что стоит на коленях, упираясь руками в пол. Поднял глаза и увидел сцепившегося с охранником Герцога.

– О, черт! Мегги… – пробормотал он, поднимаясь с колен.

Герцог ударил охранника спиной об стену, пальцы его левой руки нащупали торчащую из кобуры рукоять пистолета. С довольным возгласом он выхватил его и тотчас одна из роскошно наряженных женщина истошно завопила:

– Спасайтесь! У него оружие!

Любопытствующие бросились врассыпную, толкая Мистербоба и Либренда, неуклюже отбивавшихся от Теслы и удивительно похожих в эти мгновения на медлительных, неповоротливых черепах. О'Хирн оглянулась и увидела, что Герцог поднял пистолет.

– Я знаю, что вы с ней сделали, – прохрипел он, с трудом переводя дух. – Вы изувечили ее, как и всех остальных!

– Не стреляй! – закричала О'Хирн, кидаясь к арколианцам.

– Уходите! Да идите же, наконец, иначе будет поздно! – надрывался Тесла.

– Мэй, останови его!

– Герцог, прекрати!..

Вытянув руки, Мэй шагнул к Герцогу, чувствуя, что его шатает из стороны в сторону.

– Проклятые ксеносы!

– Уходим, капитан! – видя, что арколианцы не внемлют его призывам и отчаявшись сдвинуть их с места, ревел Тесла и попытался спасти хотя бы О'Хирн, оказавшуюся на линии огня. Он успел отпихнуть ее в тот самый момент, когда Герцог нажал на спусковой крючок. Неуклюжая фигура закутанного в алое одеяние арколианца исчезла в огненной вспышке. Раздались истерические крики, запахло порохом…

– Крррр-рр…– арколианцы попятились, и Герцог выстрелил снова. —… аааааааааааааааааааааааааак!

Он выстрелил еще раз, яркая вспышка заставила его зажмуриться, а когда он открыл глаза, стены, пол, потолок холла и оказавшиеся около арколианцев пассажиры были измазаны желтой жидкостью. Отчетливо пахло нашатырным спиртом…

Палец Герцога задрожал на спусковом крючке.

– Ах ты, сучий сын! – Джеймс Мэй совершил отчаянный рывок и повис на Герцоге. Тот уронил пистолет, попытался стряхнуть с себя Мэя, и они покатились по полу, рыча и молотя кулаками куда ни попадя. Забыв обо всем на свете, приятели лупили друг друга, сжигая остатки сил, и звериная ярость их неопровержимо свидетельствовала, что люди напрасно величают себя «венцом творения» и до звания «разумных существ» им еще очень и очень далеко.

 

5

Когда этот кошмар закончилось, они отправили его в медотсек. Забинтовали разбитую руку, исследовали каждый кусочек его тела, а потом сунули в ванну с очень холодной водой и нарядили в висящую на нем мешком одежду.

Ширококостная, мускулистая надзирательница провела его в камеру, где был туалет, жесткий стул и узкая койка. Растянувшись на ней, он почувствовал себя значительно лучше и даже нашел силы ухмыльнуться, когда взгляд его упал на забинтованную руку.

– Интересно, что это тебя так рассмешило? – проворчала надзирательница.

Он даже не взглянул на нее и продолжал смеяться.

– Полагаю, тебе будет не до смеха, когда ты узнаешь, для чего здесь находишься, – продолжала она. – Так вот знай: тебя упрятали сюда, чтобы уберечь от мести Дюральда Дикса.

– Мне это известно, с чего бы иначе я вздумал смеяться? – ответил он, шутовски отсалютовав надзирательнице двумя вскинутыми к виску пальцами. —Однако вряд ли этот мелкий тощезадый придурок снизойдет до того, чтобы сводить со мной счеты.

 

6

– Что ты знаешь об арколианцах?

Вонн не ответил. Он сидел вместе с другими наемникам в каюте Бэчмана и держался обеими руками за живот, переполненный нейтрализатором алкоголя.

– Они напоминают гигантских омаров, – сказал вместо Вонна мужчина, почитавший себя, по-видимому, самым остроумным и находчивым в группе.

– Почти правильно, мистер Хеггис, – одобрительно промолвил Бэчман. – По своему развитию часть этих тварей и в самом деле недалеко ушла от лангустов и обитает в сходной с ними среде. Однако…

– Как я и говорил! – обрадовался остряк.

– Кто-нибудь из вас видел этих существ на борту нашего звездолета?

– Я видела. Мельком, – подала голос мужеподобная женщина.

– На кого же они были похожи?

– Только не на рыбу, ручаюсь. – Раздался дружный взрыв хохота. – Я бы сказала, что это одутловатые горбуны ярко-красного цвета.

– Она не права, – возразил один из мужчин. – Когда я несколько лет назад служил в сухопутных войсках на Беттендорфе, мне не один раз доводилось видеть этих существ. Так вот, они совсем не походили на горбунов в красном одеянии. Скорее уж на больших, неповоротливых ящериц…

– Чушь! – упорствовала женщина. – Эти шли прямо, и у них были большие, словно надутые, головы….

– Трепачка! – высокомерно проворчал ветеран.

– Нет-нет, вы оба правы, – заверил их Бэчман. – Ящеры, виденные вами, – это стандартные или А-формы арколианцев. Для них характерно горизонтальное положение тел. Их органы зрения, слуха и обоняния расположены ниже рта на передней части головы, а модифицированные циркулирующие системы открытого типа характерны тем…

– И это лишний раз доказывает, что они ужасные сучьи дети! – вставил Хеггис.

Бэчман сбился с мысли, одарил Хеггиса уничижительным взглядом и продолжал без видимой связи с предыдущим:

– После подписания Арколианского соглашения мы узнали, что эти существа чем-то похожи на муравьев. Разные формы их предназначены для выполнения различного рода работ, чем и обусловлено столь поражавшее всех внешнее несходство арколианцев между собой. Некоторые формы наделены разумом, однако мировоззрение их в корне отличается от нашего, и оценка ими тех или иных событий зачастую диаметрально противоположна нашей. Не редко они поступают со своими соплеменниками антигуманно, на наш, разумеется, взгляд…

– Вот-вот, и я о том же! – поддакнул Хеггис.

– Если бы мы, скажем для примера, имели в своей команде члена элитного борцовского клуба, и ему посчастливилось одолеть в рукопашной арколианского пилота, то вскоре они бы начали выводить для борьбы с нами новых существ. Ну, например, какую-нибудь зеленую, кляксообразную тварь с похожими на электрические провода усиками, пригодными для того, чтобы управлять специальными формами, обладающими отменными борцовскими способностями. Это и есть те самые Б-формы, о которых все вы, безусловно, наслышаны.

Теперь мы знаем, что арколианцы бывают шести форм. Представители одной формы похожи на «гигантских омаров». Представители другой могут управлять звездолетами и ничем не напоминают своих неуклюжих собратьев. Передвигаются они, как и мы, прямо. То есть, сохраняя вертикальное положение корпуса.

Я говорю об арколианских Е-формах. О существах, которых видела на борту нашего лайнера мисс Стьюбинг. Они-то и беспокоят нас больше всего. Е-формы появились как раз перед окончанием войны, и с ними-то наши дипломаты и вырабатывали условия Соглашения. Помимо некоторого, хотя и очень отдаленного сходства с людьми, Е-формы обладают наиболее интересной циркулирующей системой, которую наши ученые назвали «Запасной шунтированный комплекс». Они имеют органы чувств, которые позволяют им слышать звуки в диапазоне от пяти до двенадцати тысяч герц, и помимо речи могут общаться друг с другом при помощи запахов.

– Вот ведь зар-разы! – промолвил Хеггис.

– Они общаются с помощью феромонов, – уточнил Бэчман.

– Как насекомые, – пробормотала Стьюбинг.

– Чудеса! – воскликнул Хеггис. – Но нам-то что до этого?

– Не понял? – вопросительно вскинул брови Бэчман.

Вонн приподнялся со стула и пояснил:

– Брат хочет спросить, каковы наши цели? Вы говорите, что арколианцы, которых нам предстоит увидеть, не похожи на сказочных принцесс. Никто не пытается это оспорить, но ведь человек, желающий, чтобы Арколианское соглашение было нарушено, руководствуется, надобно думать, чем-то большим, нежели личные симпатии и антипатии?

Тощий человек, называвший себя Бэчманом, обвел наемников испытующим взглядом:

– Кто вам сказал, что вы должны спровоцировать разрыв между людьми и арколианцами?

– Давайте не будем ломать комедию, – поморщился Вонн. – Раз уж дело, ради которого вы нас наняли, как-то связано с арколианцами, и дело это нелегальное, то, видимо, идет вразрез с нынешней политикой ОИЗ. Благодаря средствам массовой информации большинство людей радуются заключенному с ксеносами соглашению, и значит…

– Во-во, в самую точку! – вклинился Хеггис.

– Ничего удивительного, что кто-то боится потерять кучу денег, если установится прочный мир, – набычился Вонн, ход мыслей которого был нарушен репликой Хеггиса. – Так вот, я и хотел спросить…

– О, это неискоренимое любопытство! – сухо рассмеялся Бэчман. – Быть может, я вас удивлю и даже разочарую, но мне все равно – будет ли нарушено Арколианское соглашение или же заключен долгосрочный мир.

– Мне тоже, – пробормотала Стьюбинг. – Люди, подобные нам, не останутся без работы, как во время войны, так и в мирные дни.

– Здесь мир – там война. Там мир – здесь воюют, – философски заметил Хеггис.

– Мир, если вдуматься, нам даже более выгоден, – сообщил Бэчман, сопровождая свои слова выразительной жестикуляцией, которой позавидовал бы профессиональный актер. – Не придется наматывать лишних парсеков, да и вообще, военное положение создаст нам лишние трудности, а их и без того будет немало.

– Ладно, допустим, я ошибся, – буркнул Вонн, опускаясь на стул. – Представьте тогда, что тут собрались одни тупицы, и растолкуйте, чем нам предстоит заниматься под вашим чутким руководством.

– Меня интересует способ феромонного общения. Общеизвестно, что посредством запахов между собой общаются многие растения и животные, за исключением самых высокоорганизованных видов.

– И арколианцев, – вставила Стьюбинг.

– Именно так, – поощрительно улыбнулся Бэчман. – За исключением арколианцев, которые развили этот способ общения и довели до совершенства, о чем нам остается пока только мечтать. Органы, которыми они пользуются, могут генерировать всевозможные запахи, способные выразить идеи и чувства, передать которые с большим трудом удается даже нашим лучшим писателям и ораторам. Это, несомненно, явилось одной из причин того, что война с ними дорого нам обошлась. Говорят, у страха глаза велики, так вот, в нашем случае не глаза, а ноздри. Запахи, испускаемые арколианцами, были столь сильны и столь точно ориентированы, что буквально деморализовали наших бойцов. Они сеяли среди них ужас и нерешительность, несмотря на то, что мы, в принципе, придаем очень мало значения запахам. Возможно, впрочем, в нашей неподготовленности и крылась причина того, что им без особого труда удавалось манипулировать нашими солдатами, превращая их в стада охваченного паникой скота.

– Да-да, я сам видел, как люди утрачивали над собой контроль под их незримыми ударами, – мрачно подтвердил ветеран.

Неодобрительно покосившись на него, Бэчман продолжал:

– Если бы мы захотели общаться при помощи запахов, нам, прежде всего, понадобился бы высоко чувствительный рецептор. Система обоняния арколианцев – едва ли не самая утонченная из всех, с которыми мы сталкивались. Например, по запахам, которые я испускаю, когда стою перед вами – запахам, которые ни вы, ни я не улавливаем – они могут определить мой эмоциональный настрой, сделать заключение о моем здоровье и даже определить, правду я говорю или безбожно лгу.

Когда мы вступили в переговоры с Е-формами, между землянами не было единства, и внутренние происки, интриги и покушения в среде дипломатов доставили нам массу неудобств. Очень может статься, переговоры были бы сорваны, если бы люди срочно не начали воспроизводство вымершей почти что породы собак-ищеек, которых удалось натаскать на выявление злокозненных запахов. Только благодаря использованию их мы сумели выработать общую платформу для переговоров и заключить Соглашение с арколианцами. Отсюда, кстати, и пошло выражение «ввести собак».

В последующие годы многие наши ученые занимались проблемой феромонного общения. Они сумели прочесть и записать – в человеческой интерпретации, ясное дело! – арколианский феромонный код. Создать этакую азбуку запахов, однако все попытки использовать ее до сих пор позорно проваливались.

Если бы мы научились лучше понимать арколианцев, то, вероятно, смогли бы синтезировать феромоны, которые они используют. Кто бы ни сделал это крупное научное открытие, ему гарантирована вечная признательность всех ксенологов нашей галактики и соответствующие барыши. Особенно хочу обратить ваше внимание на то, что уже говорил ранее: некоторые из этих феромонов действуют на людей совершенно определенным образом. Надеюсь, вы понимаете, какие здесь скрыты возможности?..

Губы Вонна изогнулись в ухмылке.

– Добро, игра, похоже, в самом деле, стоит свеч. Арколианское соглашение здесь ни при чем.

– Правильно.

– Я представляю себе, к чему может привести синтез этих самых феромонов. Догадываюсь даже, кто заинтересован в том, чтобы это произошло как можно скорее. И все же мне хотелось бы знать, мистер Бэчман, каковы наши обязанности? Настало время расставить точки над «i».

– Сейчас для этого самый подходящий момент, – согласился Бэчман, и, выпрямившись во весь рост, произнес: – Вы поможете мне похитить ксеносов и транспортировать их туда, где они могут быть… изучены.

– Похитить арколианцев? Клянусь звездами, звучит заманчиво! – Стьюбинг даже присвистнула от изумления. – Вот это работа, так работа!

 

7

Оказавшись в кабинете своей бывшей жены, Джеймс Мэй начал нервничать. В темноте все казалось устрашающим: массивный стол, на котором в беспорядке лежала куча бумаг и блокнотов, монитор и капитанское кресло с высоким подголовником, силуэт которого напоминал диковинное инопланетное существо. Кроме того, звуки его дыхания и шагов вызывали в пустом помещении гулкое эхо, не спешившее почему-то утонуть в толще ковра.

Мэй обогнул стол и осмотрел документы и грамоты, крепившиеся к стенам кабинета на магнитах. Похвальную грамоту, выданную Маргарет как лучшей ученице класса, школьный аттестат, диплом об окончании Торговой академии и благодарность за примерную учебу. Ниже в аккуратных рамках располагались грамоты и свидетельства, которых он раньше не видел. Маргарет получила их после того, как они развелись, и она была зачислена на командирские курсы. Она закончила их с отличием, попав в десятку лучших выпускников своего курса, после чего была направлена в школу высшего комсостава. И окончила ее в первой пятерке. После этого было длинное и непростое восхождение по служебной лестнице, завершившееся назначением на должностькапитана космического лайнера.

Это была вершина ее карьеры, мечта, воплотившаяся в жизнь благодаря упорству и тяжкому, неустанному труду.

– Надеюсь, я не разрушу твою жизнь, – пробормотал Джеймс Мэй и со вздохом описал по кабинету еще один круг.

Потом опустился в кресло для посетителей, засунул руки в карманы, закинул ногу на ногу и едва не заурчал от удовольствия. Закрыл глаза и позволил себе расслабиться, бездумно наслаждаясь окружавшей его тишиной, темнотой и безлюдьем.

Ему показалось, что прошло несколько недель, прежде чем он услышал звук открываемой двери.

Мэй выпрямился на кресле. Оказывается, он задремал. Из приемной в дверной проем хлынул свет, потом его заслонила возникшая на пороге фигура.

– Мегги? – тихо спросил Мэй, вставая из кресла.

– Джеймс? – она вошла в кабинет и плотно притворила за собой дверь.

– Погоди минутку, – он двинулся к столу, выставив вперед руки. Ослепленный лившемся из приемной светом, Мэй ничего не видел и больно ударился голенью обо что-то твердое. Отшатнулся и выругался сквозь зубы.

– Что ты там делаешь? – спросила Маргарет О'Хирн.

– Я намеревался включить свет, чтобы ты не переломала ноги. Но вместо этого сам едва не покалечился, – процедил, морщась от боли, Мэй.

– Я обойдусь и без света, – холодно промолвила О'Хирн.

– Думаю, будет лучше…

– Стой, где стоишь. А лучше сядь в кресло, – прервала его О'Хирн. – До своего-то я уж как-нибудь доберусь без твоей помощи.

Она бесшумно пересекла кабинет, но Мэй услышал, как скрипнуло под ней кресло.

– Ты хотела, чтобы я пришел?

– Да. И ты прекрасно знаешь, зачем я тебя пригласила.

Мэй промолчал, собираясь с мыслями.

– Я хочу, чтобы ты рассказал мне все, что тебе известно о Герцоге.

– Зачем? У тебя есть снимок его сетчатки. Теперь ты, наверно, знаешь о нем даже больше меня. – Мэю хотелось заглянуть в глаза Маргарет, чтобы понять, как себя вести в сложившейся ситуации, и он предложил: – Может быть, ты все же включишь свет? Мы же с тобой не совы и не летучие мыши, чтобы сидеть впотьмах.

– Не отвлекайся, Джеймс! – отрезала О'Хирн. – Я хочу знать, кто этот человек на самом деле. Откуда этот Вильям Уэшли Арбор взялся, и почему полученные мною сведения не соответствуют его поведению. И, предупреждаю, если я не получу исчерпывающие ответы немедленно, ты потеряешь «Ангельскую Удачу».

Мэй заворочался в кресле и охнул от боли в ушибленной ноге. Помассировал ее пальцами и как можно убедительнее промолвил:

– Мегги, клянусь! Я рассказал тебе все, что я знаю о Герцоге. Он торгует товарами с Тетроса…

– Я не спрашиваю тебя о товарах! – прервала она его. – Дело вовсе не в них. В личном файле, содержащем результаты полного обследования этого твоего Герцога, говорится, что он не представляет для нас опасности, поскольку не подвержен ксенофобии. Однако поведение его на приеме, а потом в холле у Дипломатического посольства полностью опровергает это утверждение. Его реакция на инопланетян могла бы послужить иллюстрацией к одной из глав учебника, посвященного ксенофобии. Классический психокомплекс. Тринадцать баллов по шкале КС.

Со стороны стола послышалось щелканье – Маргарет О'Хирн включила компьютер.

– Но и это еще не все, Джеймс. Прежде чем изолировать твоего приятеля, мои люди просканировали его мозг. На всякий случай, во избежание, так сказать, неприятных сюрпризов. И знаешь, что они обнаружили?

Мэй промолчал.

– Правильно. Никаких отклонений от данных, содержащихся в его личном файле. Его психоматрица тождественна психоматрице Вильяма Уэшли Арбора с Тетроса. Он не подвержен ксенофобии. Более того, он и думать не думает о содеянном. Он забыл обо всем, что натворил, и не испытывает ни страха, ни раскаяния, ни радости. Полная амнезия. Ты понимаешь, что это может значить?

– Нет, но ты, вероятно, нашла этому какое-то объяснение?

– Нашла. Оно напрашивается само собой. Этот парень – зомбирован. Мы проведем проверку и, если это предположение подтвердится, дело примет для тебя очень скверный оборот.

– Он не зомбирован, – убежденно ответил Мэй. Маргарет О'Хирн встала из-за стола, и свет от экрана монитора залил ее фигуру голубоватым сиянием.

– Я разговариваю с тобой неофициально, Джеймс, и мне хотелось бы верить тебе. На свете немало людей, которые были бы рады разрыву наших отношений с арколианцами. Для многих Арколианское соглашение – как кость в горле. Нарушение его сулит им большие выгоды, да ты это и сам знаешь. Эти люди готовы на все и не остановятся перед тем, например, чтобы подстроить крушение какого-нибудь звездолета, а то и двух, на пересечении трассы «Гирлянда» – Джубило с нашей. С тем, чтобы спасатели доставили с пострадавшего корабля на лайнер человека, запрограммированного на уничтожение арколианского посольства, летящего на Консул Пять. Здравый смысл подсказывает, что капитан потерпевшего якобы крушение судна посвящен во все детали операции и, следовательно, несет всю полноту ответственности за попытку убийства арколианских дипломатов. И этим проклятым капитаном являешься ты, Джеймс!

– Послушай, Мегги…

– Не перебивай меня! Я еще не закончила.

Он тупо уставился на тень от взлетевшей руки Маргарет, перечеркнувшей ее бледное, напряженное лицо.

– Мне больно об этом говорить, ведь ты мой бывший муж. Но как иначе объяснить происходящее? Что еще я могу написать в рапорте о случившемся? – чуть слышно пробормотала О'Хирн, опускаясь в кресло. – К сожалению, это ничуть не похоже на те проблемы, которые были у меня раньше, и кажутся мне теперь не стоившими и выеденного яйца…

Мэй встал и быстро подошел к Маргарет. Опустился перед ней на колени и успокаивающе коснулся кончиками пальцев ее щеки.

– Мегги… – ощутив, что по щекам ее текут слезы, он растерянно умолк.

– Избавь меня только от твоей жалости и сочувствия! – всхлипнув, проговорила О'Хирн. – Неужели ты так и не понял, что если я когда-то и плакала, то причиной тому были вовсе не обида, тоска или разбитое сердце? Нет, в отличие от сентиментальных, большеглазых коров, я реву, только когда рассерженна и взбешена…

– Конечно, я знаю, Мегги, – ласково прошептал он, обняв ее за плечи.

– Я была счастлива, став капитаном лайнера. Я нашла счастье в работе. Но знаешь ли ты, чего мне это стоило, Джеймс Мэй? И все-таки я вскарабкалась на эту вершину! И никто – слышишь, никто и ничто! – не спихнет меня вниз, не заставит расстаться с любимым делом! Я никому не позволю изломать мою жизнь и испортить карьеру, так и знай…

– Знаю, – сказал он, вытирая слезы с ее щек. Неожиданно О'Хирн отстранилась от Мэя и сухо произнесла:

– Никому, включая тебя. Меня предупреждали, что дела у тебя не клеятся, и ты, возможно, попытаешься прибегнуть к моей помощи. И тогда я поклялась, что упеку тебя в тюрьму или распылю на атомы, но не позволю еще раз изломать мою жизнь.

– Да, я понимаю тебя. Мне совсем не хочется портить тебе жизнь, – заверил ее Мэй.

– И все же я помогла бы тебе выпутаться из этой истории, если бы знала о ней побольше. До сих пор я не лезла в твои дела, надеясь, что в них нет ничего предосудительного. Ты намеревался подзаработать, чтобы отдать долги, и тебя постигла неудача – с кем не бывает. У тебя возникли трения с Юэ-Шень – я готова была закрыть на это глаза. Однако после нападения на арколианцев все изменилось. Теперь я уже ничего не могу для тебя сделать. Да и не хочу. – Она вытерла глаза и высморкалась, а затем, глубоко вздохнув, произнесла тихим угрожающим голосом: – Лучше бы ты оказался не замешан в этой подлой истории, Джеймс.

Холод пробежал по спине Мэя, и он поспешно сказал:

– Я собирался поговорить с тобой начистоту, но все откладывал. Думал: успеется, куда спешить. Никто ведь не предполагал…

– Не тяни! – одернула его О'Хирн.

– Хорошо, не буду. Но ты должна пообещать, что сказанное мною останется между нами.

Произнеся это, Мэй тут же пожалел о своих словах. Маргарет выпрямилась, вздернула голову и с трудом сдерживая гнев, промолвила:

– Я ничего не буду тебе обещать. Что касается помощи, то ты ее уже, как мне кажется, получил. Но ты, к сожалению, так и не научился стоять на ногах. А я собираюсь взбираться все выше и выше и дойти до самого верха, какие бы преграды мне ни пришлось для этого преодолеть.

Мэй уселся на ковре, скрестив ноги, покусал губу и, собравшись с мыслями, приступил к рассказу. Не зная, как заговорить о главном, начал он с деталей малозначительных, не имевших прямого отношения к существу дела. Увлекшись, он ударился в подробности, связанные с перевозками компьютерного оборудования на Эдас-11, планету, которая была известна своими кремниевыми пустынями, и вскоре Маргарет поняла, что этак она ничего путного от своего бывшего мужа не добьется.

Прервав Мэя на полуслове, она призвала его говорить о главном, поскольку хорошо знала, как легко он отвлекается. Этот недостаток и прежде мешал ему вести деловые переговоры и часто сводил на нет все прочие его достоинства, каковых, как достоверно знала О'Хирн, у него было немало.

Сделав над собой усилие, Мэй внял ее призывам и заговорил о том, что действительно имело значение в настоящий момент. Он не стал подробно останавливаться на том, как приземлился на Тетросе-9 с грузом сельскохозяйственного инвентаря и, продав его, выручил изрядную сумму денег, явившуюся причиной всех последующих злоключений. Возможно, Мегги помнит Декстера, его помощника? Как же, как же! Она помнила его и никогда не доверяла этому проходимцу! Увы, она была права: он скрылся, прикарманив все деньги и оставив Мэя в ужасном положении. Капитан «Ангельской Удачи» оказался по уши в долгах, расплатиться с которыми без посторонней помощи не было решительно никакой надежды.

– Что же ты предпринял? – спросила О'Хирн, не сводя глаз с бывшего мужа.

Она верила, что Мэя мог обокрасть помощник, пользовавшийся его неограниченным доверием. Верила, что он оказался в долгах, и у него отняли корабль – ей доводилось слышать о криминальной организации Юэ-Шень, в которой немаловажный пост занимал Рюити Хиро. С некоторым изумлением она выслушала историю о том, как Мэй с Герцогом пытались использовать кодекс чести Юэ-Шень, чтобы купить себе помилование. Но когда ее бывший муж упомянул о том, что связался с наемниками, Маргарет не выдержала:

– Ты хотел рассчитаться с Хиро и потому решил завладеть его добром? – недоверчиво промолвила она. – Но ведь это же глупо! Все, что ты мог этим добиться, это превратить его в своего смертельного врага!

Мэй пожал плечами:

– Тогда эта идея казалась мне привлекательной. Да и мысль, в общем-то, стара как мир: грабим Питера, чтобы заплатить Питеру.

Итак, Хиро стал обладателем чрезвычайно ценного товара. Настолько ценного, что первоначальный владелец товара обещал щедрое вознаграждение любому, кто сумеет его вернуть. Мэй с кучкой храбрецов высадился на территории, контролируемой Хиро, и завладел товаром. Погрузил его на «Ангельскую Удачу» и дал деру, однако дальше все пошло наперекосяк. Часть его спутников была убита во время бегства, и всех их ожидала неминуемая гибель, если бы им не удалось отстрелить работающие на пределе двигатели звездолета так, чтобы те угодили в гнавшийся за ними дредноут.

– Взрыв двигателей не уступал взрыву водородной бомбы, и от «Роко Мари» остались одни воспоминания, – закончил свой рассказ Джеймс Мэй. – Воспоминания и радиоактивные обломки, засоряющие трассу «Гирлянда» – Джубило.

Маргарет О'Хирн уставилась в пространство и принялась массировать пальцами виски.

– Ты хочешь уверить меня, что рискнул отстрелить двигатели, чтобы сохранить украденное?

– Я бы, безусловно, сделал это, если бы сумел. Но мне это даже не пришло в голову. Единственное, что я мог придумать, – это взорвать «Ангельскую Удачу».

О'Хирн взглянула на него с нескрываемым подозрением:

– Это был отчаянный поступок. И практически невыполнимый. По-моему, ты что-то недоговариваешь.

– Нет-нет, я говорю чистую правду. Ты же знаешь, на «Ангельской Удаче» не было оружия, способного разрушить дредноут.

– Ну и кто же совершил этот невероятный трюк?

– Это сделал Герцог, – сообщил Мэй после непродолжительной паузы.

Естественно, она не поверила ему. Да и как можно было поверить в это, зная, что Герцог родился и вырос в отсталом аграрном мире? Взятый под арест молодой человек не имел специального образования, и за время полетов на «Ангельской Удаче» едва ли мог многому научиться. Между тем для того, чтобы отстрелить ходовые двигатели, нужны были не просто знания и опыт, нужен был талант и отчаянная смелость…

– Ты хочешь меня уверить, – мрачно сказала О'Хирн, – что Герцог является этаким эрудитом-самородком? Профессиональным убийцей, пилотом и специалистом в области ядерной физики, прикидывающимся мелким торговцем из мира класса С? Неужели ты не мог придумать что-нибудь более правдоподобное? Опомнись, Джеймс, я ведь не легковерная дурочка! Зачем ты ухудшаешь свое и без того поганое положение?

– Он не убийца, – убежденно ответил Мэй. – И, конечно же, не физик-ядерщик. Насколько я знаю, он всегда был торговцем. Но если ты дослушаешь мой рассказ, то, уверяю тебя, все станет на свои места…

Разгадка случившегося заключалась, по словам Мэя, в товаре, спасенном из когтей Юэ-Шень, криминальной организации, на которую работал Рюити Хиро. Товаром же этим являлись фиалы сущностей, содержащие уникальные экстракты, приготовленные из специально обработанной вытяжки мозгов двухсот великих современников. Благодаря успехам биохимии эти фиалы хранили бесценные знания специалистов, прославившихся в самых разных областях, и одним из них воспользовался Герцог, в очередной раз оказавшийся в безвыходной ситуации.

– Судя по его поведению, я бы сказала, что он принял «Возбудитель-21», – буркнула О'Хирн. – У него были галлюцинации, и он…

– Я бы тоже так подумал, окажись на твоем месте. Но это еще не конец истории.

Мэй рассказал о случившемся со всеми подробностями. Возможности «Ангельской Удачи» были исчерпаны. Двигатели работали на пределе, а ребята из Юэ-Шень были у них на хвосте. Удрать они не могли, на пощаду рассчитывать не приходилось, и беглецы решили взорвать «Ангельскую Удачу» вместе с ее бесценным грузом. Мэй приступил к исполнению задачи, в то время как Герцог отправился успокаивать охваченного паникой Винтерса.

Они все готовились к смерти, но когда Герцог вернулся, Мэй заметил в его глазах странный блеск. О, последовавшие за его возвращением мгновения были поистине незабываемы! Парень, имевший за своей спиной не больше трех стандартных месяцев полетного времени, да и те, скорее, в качестве пассажира, чем второго пилота, молодой, ничем не примечательный торговец сел в кресло капитана и занялся перераспределением нагрузки на двигатели, после чего призвал на помощь Вонна, отстрелившего их, метясь в преследовавший «Удачу» дредноут.

Скрестив руки на груди, О'Хирн уперлась в Мэя испытующим взглядом:

– Уж не хочешь ли ты сказать, что твоему другу были перекачаны знания и навыки какого-то знаменитого пилота?

– Не какого-нибудь, а Эрика Диксона, – внушительно произнес Мэй. – Отчаянного Эрика. Того самого.

На лице О'Хирн появилось выражение растерянности.

– Послушай, я же видела его на приеме, и он не произвел на меня впечатление…

– А я говорю тебе, что знаю, кто он!

Маргарет буркнула что-то невразумительное, отказываясь верить услышанному.

– Возможно, ты не знаешь, но Эрик продал права на посмертное использование своего мозга Корпорации «Сущность» – это зафиксировано в официальных бумагах.

– Проклятие! – проворчала Маргарет О'Хирн.

– Проблема заключается в том, что из мозга Эрика были взяты не только его профессиональные навыки, но и кое-какие особенности личности. Случайно, надобно думать. Мне ведь не приходило в голову, что Диксон может быть ответственным за устроенную Герцогом стрельбу до тех пор, пока я не проанализировал все, что случилось с парнем на вечеринке. Выпив Аяганского джина, к которому он прежде не имел склонности, Герцог, перед тем как пустить в ход оружие, говорил о какой-то не вернувшейся женщине…

Мэй подошел к креслу Маргарет О'Хирн и, осторожно коснувшись ее лица пальцами, заставил взглянуть себе в глаза.

– Лей Бренд, – сказал он. – Герцог говорил о возлюбленной Диксона – Лей Бренд. Ее истребитель был захвачен арколианцами на одной из пограничных планет.

– Чушь! Этого не может быть! – быстро и твердо сказала Маргарет.

Он положил руки ее за плечи:

– Мегги, это правда! То, что ты видела, действительно было ксенофобической реакцией, но не Герцога. Это была реакция Диксона…

– Я не виню тебя, Джеймс, – мягко сказала Маргарет, – Я верю тебе. Но едва ли это может что-нибудь изменить.

 

8

Герцог сидел на скамье, прижав колени к груди и обхватив колени руками. Была середина ночи, и кроме надзирательницы и пьяного, которого обнаружили бесцельно шатавшимся по нижней палубе, в помещении никого не было. Из своего уголка Герцог мог видеть только исчерченные серыми и черными тенями стены камеры и слышать протяжный храп угомонившегося, наконец, пьянчуги.

Он пошевелился, устраиваясь поудобнее, и тщетно пытаясь сообразить, что же с ним случилось. С тех пор как он попал в камеру, с ним происходили странные вещи, но еще удивительнее было то, что Герцог не мог вспомнить, за какие прегрешения его сюда засунули. Похоже, он что-то натворил, но что именно, и почему у него отшибло память? Последнее, что он мог вспомнить, была вечеринка, которую должны были посетить арколианские дипломаты. Кажется, он пил пиво, и как раз в тот момент, когда подносил стакан ко рту, произошло что-то, лишившее его памяти…

Ах нет, вспомнил он, это было не пиво. Пиво он выпил прежде, а это был джин. Аяганский джин. И когда он проглотил его, в глазах у него потемнело, а очертания предметов начали расплываться. Он отчетливо помнил, что подносил к губам рюмку с ощущением значительности происходящего и чувством глубокого удовлетворения, хотя никогда не мог заставить себя попробовать этой дряни на Аягане. А тут он не только, не поморщившись, опустошил рюмку на редкость вонючей, жгучей жидкости, но и испытал от этого ни с чем не сравнимое удовольствие. Причем ясно было, что это не явилось для него неожиданностью. То есть откуда-то он знал, что джин ему понравится! Иначе, зачем бы он стал вливать в себя эту дрянь? Ведь он всегда взирал с неодобрением и даже презрением на людей, предпочитавших это мерзкое пойло более достойным, на его взгляд, напиткам!

Хотелось бы знать, чего ради он решился заказать Аяганский джин? Неужели каким-то образом догадался о последствиях, которые вызовет рюмка этого напитка? Что же открылось ему после того, как он хлебнул пивного коктейля, тоже подействовавшего на него, но на этот раз совершенно необычным образом?..

Увы, как Герцог ни силился, он решительно не мог вспомнить, чем закончилась вечеринка. В памяти роились какие-то туманные образы, самым четким из которых было видение какой-то крохотной, пропахшей потом камеры. Камера эта, разумеется, не имела ни малейшего сходства с просторным и поистине роскошным помещением для арестованных на космическом лайнере, но видение, вероятно, было как-то связано с его арестом, смутившим его, к слову сказать, значительно меньше, чем он ожидал. Быть может, детские мечты о должности приходского священника подготовили его к тому, что надобно стойко сносить удары судьбы, которые на самом-то деле являются не чем иным, как ниспосланными Господом испытаниями?..

Но вот к чему он оказался совершенно не готов, так это к беседам с психиатрами, устроившими ему прямо-таки допрос с пристрастием. Они облучали его какими-то странными лампами, облепили с ног до головы датчиками и замучили вопросами, список которых составлял явно умалишенный. Попробуйте-ка ответить «да» или «нет» на вопрос: «Боитесь ли вы красного света?» Они взяли у него кровь, заставили пропустить какую-то вонючую жидкость через носоглотку и продолжали приставать со своими дурными вопросами. «Да» или «нет»? Выберите: «а», «б» или «в»…

Все это они проделывали с ним перед обедом. И хотя принесенные ему после дотошного обследования блюда аппетитно выглядели и восхитительно пахли, его преследовали вкус машинного масла и прогорклого жира. Однако он все же заставил себя поесть, чтобы убить время и отвлечься от вопросов, ответы на которые не знал и не мог получить от других.

А потом привели пьяницу. Герцог лежал, свернувшись клубком, и тщетно пытался заснуть, когда надзирательница, подсвечивая себе фонариком, втолкнула в соседнюю камеру нового заключенного. Поначалу Герцога удивило, что она называла мужчину «счастливчиком», но потом понял: это не прозвище и не насмешка, а всего лишь его имя.

Лакки оживил обстановку тем, что все время чего-то требовал. Прежде всего ему понадобился адвокат. Затем он пожелал детоксикационного лечения, утверждая, что иначе непременно заболеет и умрет. Надзирательница объяснила, что она не врач и у нее нет необходимых лекарств, да и малая толика страданий пойдет ему только на пользу. Тогда Лакки пожаловался на то, что проклятый ошейник затянули слишком туго и ему абсолютно нечем дышать. Надзирательница лениво обозвала Лакки хулиганом, и тот, словно желая подтвердить ее слова, попытался выбраться из камеры. Лампочка на ошейнике предупредительно замигала, а потом неугомонного пьянчугу так шибануло током, что у него пропала всякая охота вставать с койки.

Переключив свое внимание на Герцога, он принялся развлекать его байками о своих злоключениях. По его словам выходило, что он, будучи невинным, как младенец, подвергся беспричинным и несправедливым гонениям, но, в конце концов, Лакки исчерпал и эту благодатную тему. Он умолк, а потом из его камеры послышался храп. Герцог растянулся на койке и вновь закрыл глаза, размышляя над тем, как надлежит в будущем отвечать на вопросы въедливых врачей. Если они и впредь откажутся объяснять, за что его упекли в каталажку, уж он постарается подбросить им материала для размышлений.

Хлопанье двери, топот и гул голосов в дальнем конце помещения заставили Герцога вздрогнуть, и он понял, что ненадолго задремал. Спустив ноги с койки, он не сразу сообразил, где находится, и некоторое время тупо озирался по сторонам. Но вот в голове у него прояснилось, он протер глаза и решил, что их полку прибыло – в узилище доставили еще одного «счастливчика».

Затем узнал знакомые голоса и, поспешно подойдя к выходу из камеры, остановился у ограничительной черты, переступать которую заключенным не позволял электроошейник.

Выглянул в коридор и увидел надзирательницу, ведущую к его камере двух хорошо знакомых ему человек.

– Герцог!

– Роз! – с облегчением воскликнул он. – Винтерс!

Они вошли в его камеру, и Винтерс тотчас сжал Герцога в объятиях, радостно прорычав:

– Цел и невредим! Ты не представляешь, как я рад, что с тобой все в порядке!

Герцог закашлял и с трудом перевел дыхание.

– Я тоже рад, что ты смог навестить меня, малыш! Как дела?

– Отлично, – Винтерс вытащил из сумки микропроектор. – Ты тут, верно, скучаешь, и мы принесли тебе кое-что почитать.

– Спасибо, – Герцог взял микропроектор и вопросительно посмотрел на Роз, протягивавшую ему крохотную коробочку с серебряным диском.

– Надеюсь, это не только развлечет тебя, но и поможет ответить на некоторые вопросы, – тихо промолвила она.

«Жизнь пилота. Биография Отчаянного Эрика», – прочитал Герцог название информдиска и, почувствовав головокружение, опустился на койку.

– Не думаю, что мне это понравится, – пробормотал он слабым голосом. – К чему мне это?

– Ты действительно не помнишь, что с тобой приключилось? – спросила Роз.

Герцог покачал головой.

– Никто не потрудился объяснить мне, что я натворил. – Он рассеянно вернул микропроектор Винтерсу, и тот, присев рядом с ним на койку, вставил диск в считывающее устройство.

– Слушай, а о том, как нас вытащили с «Ангельской Удачи», ты помнишь?

– Вы что же считаете, что я превратился в полного идиота? – горько поинтересовался Герцог.

– Ну, хорошо, расскажи нам тогда, каким образом тебе удалось спасти корабль? Как ты сумел перераспределить нагрузку на двигатели и отстрелить их, не выключая?

– Это сделал не я, а Вонн.

– Он отстрелил их, но до этого ты сумел сделать нечто невероятное. Как тебе удалось избежать взрыва, который разнес бы «Ангельскую Удачу» на куски?

Герцог закрыл глаза и попытался вспомнить, что же он делал тогда в ходовой рубке. Но в памяти всплывали только обрывки разговоров, ругань и чувство безнадежности и страха.

– Я… Право же, я что-то делал, но убей меня Бог, если я помню, что именно. Мною как будто кто-то руководил… Очень странное ощущение… Мне почему-то не хочется об этом думать…

– Но ты можешь сосредоточиться и припомнить хоть что-нибудь?

– Ты знаешь, у меня такое ощущение, что я… Если очень сильно постараюсь… Кажется, я знаю ответы на твои вопросы, они где-то рядом, но я не могу до них добраться. Роз, поверь, я стараюсь вспомнить, хотя, может быть, действовал тогда чисто интуитивно… Ну, я же был испуган, как все мы…

– А можешь ты повторить то, что делал тогда? Чисто механически?

– Не знаю. Какой-то провал в памяти. Мерещится что-то смутное, но… Может быть, мне удалось бы вспомнить, что я делал, окажись мы в сходной ситуации?

– Если тебя как следует напугать, например? – предположила Роз. – Заставить понервничать, поместить в непривычную обстановку? Или угостить глотком Аяганского джина?

– Обстановка «Ангельской Удачи» была мне знакома, Роз. И я не выпил тогда ни капли спиртного. – Он замолк, прислушиваясь к храпу Лакки, и тут до него кое-что начало доходить. – Погоди-ка, о чем это ты? Что ты пытаешься мне втюхать?

– Герцог, ты набросился на арколианцев. Ты завладел пистолетом охранника и пытался убить одного из арколианских дипломатов.

– Не-ет!..

Герцог уперся спиной в стену и закрыл лицо руками, на глазах его выступили слезы.

– Арколианец выживет. Что-то там оказалось не в порядке с патронами.

– Никакого непорядка. Это были холостые заряды, – уточнил Винтерс. – Вместо пуль заряжаются ампулами с желтой, похожей на масло, дрянью. Охранники пользуются ими на звездолетах, чтобы не гробить ценное оборудование. Весьма эффектные хлопушки. – Он хлопнул в ладоши и ухмыльнулся, наслаждаясь впечатлением, которое произвели его слова на Роз.

– Ничего себе хлопушки! – возмутилась молодая женщина, – Этих проклятых капсул оказалось достаточно, чтобы повредить панцирь одного из арколианцев. Он начал истекать чем-то вроде крови, и все могло бы кончиться очень плохо, если бы собратья не сумели оказать ему немедленную помощь. Уж не знаю, чем и как они его там чинят, но, говорят, жить будет…

– Подожди минутку, – Герцог поднялся с койки и в волнении зашагал по камере. – Ты уверена, что стрелял я?

– Я видела это собственными глазами, – подтвердила Роз. – Мэй тоже. А кроме нас свидетелями этого были: капитан лайнера – Маргарет О'Хирн, ее лейтенант, охранники, полдюжины пассажиров и еще два члена арколианской делегации.

Герцог испытующе взглянул на стену камеры, спрашивая себя, удастся ли ему свести счеты с жизнью, если он изо всех сил треснется об нее головой.

– Значит, ты вряд ли поверишь, если я скажу, что не делал этого? – обратился он к Роз.

– Нет, но зато я верю, что ты ничего не помнишь о происшедшем.

– Будь я проклят, Роз!..

– Ну хорошо, а ты вообще помнишь что-нибудь об устроенном в честь арколианцев приеме?

Прищурившись, Герцог в который уже раз напряг память, но сумел выдавить из себя только два слова:

– Аяганский джин.

– Может ли быть, чтобы он подавил твою личность, позволив взять власть над твоим телом кому-то другому?

Герцог покосился на Винтерса, увлеченно просматривавшего принесенный диск.

– Я понял, на что вы намекаете, – сказал он. – Моя личность была временно замещена продуктом этой проклятой фирмы. Как ее… Корпорация «Сущность»? Эта штука аккумулировала не только знания умершего человека, но и…

– Герцог, тебе известно, как Эрик Диксон относился к арколианцам? Для него они всегда были врагами. Его жизнь была посвящена борьбе с ними.

– Он бы сказал, что ты выбрал достойную цель для стрельбы, – заметил Винтерс, отрываясь от просмотра текста.

– Понятия не имею, о чем он говорит! Я никогда в жизни не стрелял из пистолета. Во всяком случае, по людям. То есть по живым существам, – беспомощно пробормотал Герцог и взглянул на Роз так, будто она могла исправить все содеянное им в беспамятстве.

– А Диксон стрелял.

Он отвернулся от Роз с чувством обиды и разочарования. Ощутив это, она подошла к нему и успокаивающе положила руки на плечи.

– Где Мэй? – спросил Герцог, чтобы хоть как-то прервать затянувшееся молчание.

– На встрече с капитаном лайнера. Он хотел навестить тебя, а пришлось отправиться к ней. Надеется уговорить О'Хирн не давать ход этому делу.

– Передайте ему привет, – сдавленным голосом попросил Герцог. – И благодарность.

– Я думаю, тебе следует прочитать эту биографию, – сказала Роз. – Вне зависимости от того, как ты относишься к этому человеку. Возможно, ты найдешь в ней ответы на некоторые возникшие у тебя вопросы. Может, это позволит тебе спасти собственную жизнь.

Герцог недоверчиво хмыкнул.

– Напрасно ты не воспринимаешь мои слова всерьез. Мэй, разумеется, сделает для тебя все, что сумеет. Но, как ни крути, ты напал на посла. Стрелял в него, намереваясь убить, и достиг бы цели, если бы не холостые патроны, – мрачно промолвила Роз. – Ты хотел убить арколианца, хуже того – дипломата. Полномочного посла, от которого зависит, будет ли сохранен мир между нашими расами. Найдутся люди, которые назовут тебя героем, но таковых, сам понимаешь, немного. Большинство же, интересы коего защищает закон, потребует примерно тебя наказать. Другим в назидание и для острастки.

На пороге камеры Роз обернулась и, не глядя на Герцога, позвала:

– Пошли, Винтерс. Пора.

Верзила медленно поднялся на ноги.

– Забавная вещица, тебе понравится, – проворчал он, протягивая Герцогу микропроектор. – Я отыскал для тебя любопытный кусок. С картинками. Ну, не скучай.

– Спасибо, ребята, – Герцог вернулся к койке и, опустившись на нее, подпер кулаком щеку.

Роз с Винтерсом вышли из камеры и скрылись, повернув налево по коридору. Герцог вздохнул и посмотрел на маленький, матово светящийся экран. С него на Герцога взирал мужчина с развитыми скулами, блестящими черными волосами и чересчур большим носом. Он стоял, обняв за плечи щуплого невзрачного человечка, а надпись под стереофото гласила: «Диксон со своей боевой подругой, Любимицей Лей». Стало быть, это и есть легендарная «Два Эл», как называл ее Эрик, та самая, которая участвовала в снятии осады с Беринге Гейта.

Герцог выпрямился, пристроил микропроектор поудобнее и нажал на клавишу. На стереофото возникло помещение, заполненное пилотами, шлемы которых кучей были свалены на столе.

«Инструктаж перед вылетом на Жасмин-1, где были обнаружены арколианские С-формы. Диксон в третьем ряду, второй справа. Рядом с ним другие известные пилоты: Томаса Фортунато (первый ряд, в центре), Лей Бренд (слева от Диксона) и Веселый Ларри Прайбой (пятый ряд, третий справа от центра)».

Уставившись на Лей Бренд, Герцог поморщился: гермокостюм скрадывал очертания фигуры и совсем ей не шел, а лицо частично закрывал сидящий впереди пилот. Он снова нажал кнопку. Диксон в хорошо знакомом ему баре с поднятой в приветственном жесте бутылкой Аяганского джина и сидящей на коленях миниатюрной женщиной. У нее была обычная для пилотов стрижка, холодный жесткий взгляд и несколько натянутая улыбка. На этот раз Лей была в форменной рубашке, и Герцог вспомнил, что она почти победила его на соревнованиях по борьбе. То есть не его, а Эрика, разумеется.

Надпись под фото сообщала: «Диксон и Лей Бренд перед разведывательным вылетом к Беринге Гейту». Герцог с трудом проглотил вставший в горле комок. В глазах защипало, и когда он проморгался, у него пропало всякое желание досматривать содержимое диска.

– Черт бы их побрал! – прошептал он, выключая микропроектор. Сунул его под подушку и снова лег, свернувшись клубком. Закрыв глаза, он сосредоточился и постарался отыскать в уголке своего сознания притаившегося там до поры до времени Эрика. Пока он еще не знал, зачем ему это нужно, но чувствовал, что пока не найдет его и не вступит в контакт, покоя ему не знать.

«Эрик!» – мысленно позвал он. Что-то вспыхнуло в его мозгу, поплыли какие-то туманные образы… – «Ты здесь?..»

Ничего. Герцог выругался. Где же та хваленая удачливость его соплеменников, о которой говорил Андерс? О, если бы он увидел, как чертовски ему «везет» последнее время, то признал бы все разговоры о «счастливчиках» с Тетроса досужей болтовней. На что же годится Вильям Уэшли Арбор, если ему не удается навести порядок даже в собственных мозгах?

– Где ты, черт бы тебя побрал, Эрик?!

– Да?

Герцог широко распахнул глаза и стиснул руки на груди, чувствуя, как часто колотится сердце. Сел на койке и оглядел камеру. Ничего и никого. Он выглянул в коридор. Никого, насколько он мог видеть, не переступая ограничительную черту. Ни в холле, ни в других камерах.

– Лакки? – нерешительно окликнул он пьянчугу. Подождал несколько мгновений и, не получив ответа, снова позвал: – Лакки?

Откуда-то издалека до него донеслось хриплое сипение. Если бы он не прислушивался столь чутко, то наверняка бы не услышал его, но это был всего-навсего храп «счастливчика».

Герцог вздохнул и откинулся к стене. И тут ему показалось, что вокруг что-то изменилось. Быть может освещение? Какая-то тень… Но не перед глазами, а словно бы за спиной. Почувствовав смутное беспокойство, он окликнул надзирательницу, и накрывшая его тень растаяла без следа.

Наверное, это все из-за дурацких тестов, от которых у любого нормального человека крыша поедет, подумал Герцог. Он прикрыл глаза и попытался расслабиться.

И снова ощутил где-то на границе сознания присутствие тени. Ну и пусть, вяло подумал Герцог. Голова его склонилась на грудь, по-видимому, он начал задремывать, но присутствие тени не давало ему погрузиться в сон. Стряхнув овладевшее им оцепенение, он вскинул голову. Нет, померещилось, никаких теней…

Он хотел позвать надзирательницу, но не мог выговорить ни слова, и вместо внятной речи из глотки вырвался невнятный хрип. Перед глазами поплыли клочья серого тумана, освещение в камере заметно потускнело.

Преодолевая сонную одурь, Герцог сполз с койки и встал прямо на подкашивающихся ногах. Оглядел себя от плеч до кончиков пальцев на ногах. Что-то определенно было не так, но понять, что именно, никак не удавалось. И зачем, спрашивается, ему было вставать с койки? У него вдруг возникло ощущение, что сделал он это не сам, что на ноги его подняла какая-то посторонняя сила…

Трясясь, он опустился на стул, ожидая, что же произойдет дальше.

Ничего.

Он нервно кусал губу.

Ничего не происходило. В мозгу была странная пустота, застилавший глаза туман исчез, теперь он отчетливо видел все находящиеся в камере предметы. У него возникло удивительное чувство, будто он не контролирует свои глаза, что они, независимо от его воли и желания, шарят по сторонам, словно видят камеру впервые. Постепенно он понял, что ушедшая было из сознания тень – призрачное ощущение чьего-то постороннего присутствия вернулось, и из-за него-то он так глупо и таращится по сторонам. У него закружилась голова, и он кое-как перебрался на койку, ощутив, как холодные мурашки бегут от плеч по спине и к ступням.

– Не сиди сиднем. Сделай же что-нибудь.

– Кто это? Что?

– Сосредоточься, ты ведь хотел знать, как это делается?..

Герцог открыл рот от изумления. Кто-то разговаривал с ним. И тут у него возникло чувство наложения картинок: он находился одновременно в камере и в рубке «Ангельской Удачи», в тот самый момент, когда ей грозил взрыв, и надобно было срочно что-то предпринять…

– Поверни тумблер. Нет, не этот. Ты угробишь нас всех. Следующий…

– Мэй?

Он зажмурился, но видение рубки и чьего-то присутствия в ней, помимо его собственного, не исчезало.

– Эрик!

Волна боли прокатилась от живота, вытесняя воздух из легких, заставляя его корчиться и хрипеть. Потом что-то вспыхнуло в мозгу, словно там взорвалась граната, и Герцог как подкошенный рухнул на койку. Ему было на редкость скверно, душа его, кажется, расставалась с телом, и это, право же, было не так уж плохо…

 

9

Он встряхнул стоявшую перед ним бутылку и убедился в том, что она пуста. Высокий стакан тоже был почти пуст. Он отхлебнул из него. Питье было отвратительным, хуже всего того, что ему приходилось когда-либо употреблять. Смешно, подумал он. Обычно, когда содержимое бутылки на исходе, вкус выпитого уже не волнует. Любопытно, чем разбавляли эту дрянь на Саплай Ку тамошние тыловые крысы?

Ему было решительно нечего делать. Ему ничего не хотелось делать, и он пытался найти какую-нибудь зацепку, которая отвлекла бы его от горьких размышлений и помогла убить время.

Он поднес стакан к глазам и заглянул внутрь. Ну почему он должен изображать из себя рыцаря без страха и упрека, этакий образец для подражания? Изображать отчаянного смельчака, коему неведомы сомнения и колебания? Жернова войны перемелют и трусов, и храбрецов, и праведников, и подонков, так какого рожна…

Из окна офицерского клуба открывалась безрадостная картина: раскаленные двумя солнцами бетонные плиты взлетного поля, над которыми колебался, подобно туману, горячий, пахнущий гарью воздух. Близились сумерки. Вылет следовало бы провести до того, как ведущие к взлетному полю асфальтовые дорожки начтут вонять гудроном и станут слишком липкими…

Ощутив внезапную боль в правой руке, он тупо перевел не нее взгляд и обнаружил, что она дрожит. После такого количества джина дрожь была вполне объяснима, но откуда взялась боль? Да и не почувствовал бы он ее, будь даже рука сломана, поскольку нет обезболивающего лучше, чем джин.

Но рука не была сломана. На ней не было гипсовой повязки, тем не менее, боль была привычной. Он не помнил, чтобы ломал руку, и все же…

Рука дрожала так сильно, что ему с трудом удалось поднести стакан к губам. Джин пролился в горло, и ничего не произошло. Как это, однако, символично! Все и везде вдруг пошло не так. Настолько не так, что даже это магическое пойло перестало действовать. Генерал Байэдж, угрюмая старая сука, была в климактерическом периоде, да и раньше его не любила. Кроме того, вылетать было уже поздно. Никогда еще прежде не было так поздно что-либо предпринимать. Что-то случилось. Что-то плохое, очень плохое, что до поры до времени случалось только с другими…

Он снова выглянул в окно. Над уходящим вдаль, подобно стреле, взлетным полем замелькали серебристые иглы – это начали заходить на посадку вакуумные истребители.

Бросив стакан, он выскочил за дверь. Рокочущий звук заполнил уши, и он, задрав голову, увидел прямо над собой несколько стремительно снижавшихся истребителей. Казалось, они пикировали прямо на него, но он знал, что это иллюзия, и со всех ног понесся к месту посадки. Миновал обходную дорожку, где пятки утопали в плавящемся асфальте, и ноги приходилось выдирать из него, словно из болота, и побежал по взлетному полю.

Густой дым валил из сопел первого приземлившегося истребителя, корпус которого вблизи уже не казался серебристым, поскольку был покрыт слоем копоти.

– Эй, друг! – едва переведя дух, окликнул он выбиравшегося из кабины пилота, – Из какой части?

– Девятый батальон Ваака, – хрипло отозвался тот и, содрав с головы гермошлем, швырнул его на бетонные плиты. – Шестая авиагруппа, Молотоголовые.

– Разведка? – он чувствовал, что снедавшее его беспокойство вот-вот выльется в какую-нибудь дикую выходку, и сцепил зубы. Не хватало еще учинить скандал из-за какого-нибудь пустяка, вроде халатного отношения к казенному имуществу.

Пилот перестал расстегивать видавший виды комбинезон и сообщил:

– Нет, это группа, штурмовавшая Беринге Гейт. – Он стоптал свой комбинезон и оставил его на краю кабины.

– Все ребята из твоего звена?

– Держи карман! – огрызнулся пилот, яростно скаля зубы. – Это все, что осталось от эскадрильи!

Он неуклюже спустился на бетонные плиты и начал топать затекшими ногами, чтобы восстановить кровообращение.

– Эти гады распылили вокруг базы какую-то жидкую дрянь. А когда мы подошли ближе, то обнаружили в ней песок, камешки и прочую гадость. Не больше двух сантиметров в диаметре, но нам хватило. Когда мы с ходу вошли в это облако… От моего звена только уши остались!

– А другие?

– Это все, кто уцелел, – пилот махнул рукой в сторону садящихся истребителей. – Машины выходили из строя одна за другой. Но хуже всего, что мы даже удрать не могли! У них была эта сволочная сеть, ну та, что твердеет в вакууме, ты знаешь. Они выпустили ее, и мы увязли, как мухи в паутине. Долбаные ксеносы!

– Они захватили кого-то из наших?

– Всех, кто не застрелился, – проворчал пилот, отворачиваясь.

Приземлившись, его товарищи один за другим выкарабкивались из побитых и исковерканных машин. Затем над полем раскрылись два парашюта – пилоты вынуждены были бросить сильно поврежденные истребители, посадить которые не было никакой возможности.

Есть попавшие в плен. Те, кто не успел застрелиться, попал в плен к поганым ксеносам. Которые не будут нападать на нас, не будут стрелять, а используют что-то вроде сети, клея или магнитов. Они будут ловить нас, как мух в паутину…

Он напрасно вертел головой в поисках ее истребителя. Его не было. Она не вернулась. И она была не из тех, кто пускает пулю, предназначенную для ксеносов, себе в висок.

Нет, он не видел ее среди вернувшихся. Зато ему довелось видеть то, что делали ксеносы с пленниками. На захваченных станциях он видел выпотрошенные трупы товарищей, насаженные на рамы с металлическими штырями. И не дай ему Бог увидеть это вновь…

Знойную тишину, казавшуюся особенно глубокой после рева заходящих на посадку истребителей, разорвал металлический голос, призывавший в связи со внезапно изменившейся обстановкой всех находящихся поблизости пилотов срочно приготовить свои машины ко внеочередному вылету.

Он слышал приказ, но суть сказанного диспетчером не доходила до него. Потерянный, оглохший и ослепший от горя, он шел от одного истребителя к другому, надеясь на чудо, но ее не было ни на одной из вернувшихся машин. Не было, да и не могло быть…

– Проклятые ублюдки! – прошептал он, когда до него, наконец, дошло, что она не вернется никогда.

А потом над взлетным полем завыла сирена.

 

10

– Лей!

Камера была залита светом. Правая рука болела, а одежда насквозь промокла от пота. Герцог потряс головой, пытаясь избавиться от шума в ушах.

– Пошли! – голос надзирательницы был грубым и требовательным, как звонок будильника. Повинуясь ему, Герцог проковылял к выходу из камеры.

Надзирательница вывела Лакки из камеры, придерживая за плечо. Одарила Герцога недовольным взглядом и ворчливо сообщила:

– Выход свободен, пошевеливайся.

Он осторожно вышел в коридор. Лампочка на ошейнике не загорелась, трезвона не было. Он подошел к надзирательнице и подхватил Лакки под другую руку.

– Спасибо, – уже более дружелюбным тоном произнесла женщина. – Я сегодня работаю одна.

– Что за шум был?

– Он испугал вас?

Герцог кивнул.

– Учебная тревога, – объяснила она. – Проводится согласно требованиям, разработанным для пассажирских кораблей.

– И всего делов-то? – Герцог вздохнул с облегчением.

– А вы чего ожидали, юноша?

– Не знаю, – признался он и, слабо усмехнувшись, предположил: – Пираты, космические монстры, ожившие мертвецы?..

 

11

Пассажиры плотным потоком двигались по коридору «Хергест Риджа». Роз шагала им навстречу и, хотя старалась держаться поближе к стене, на нее ворчали и посматривали с нескрываемым раздражением. В ответ она тоже бросала сердитые взгляды, ругалась и даже толкалась, пока не добралась до знакомой двери. Нажала на кнопку звонка раз, другой и, не получив ответа, начала трезвонить не переставая.

Похоже, дверь не собирались открывать или в каюте попросту никого уже не было. Роз приложила ухо к двери, но естественно не услышала ничего, кроме шума обтекающей ее толпы пассажиров. Тогда она принялась дергать дверную ручку, громко окликая владельца каюты:

– Винтерс! Винтерс, ты там? Отзовись!

Она снова прислушалась. Ничего. И невозможно понять, заперта дверь изнутри или снаружи. Роз снова принялась дергать ручку и нажимать кнопку звонка, требуя Винтерса отозваться.

Затем, устав от бесполезных усилий, оглянулась по сторонам, соображая кого бы можно было позвать на подмогу, и обнаружила неподалеку человека в форме, объяснявшего что-то взволнованным пассажирам. Роз окликнула его и стала махать поднятой рукой, пытаясь привлечь к себе внимание. Через некоторое время ей это удалось, и мужчина, придав лицу суровое выражение, двинулся к ней через заполненный людьми коридор.

– Почему, вместо того, чтобы помочь этим людям, вы отрываете от дела меня? – недовольно поинтересовался он, введенный, видимо, в заблуждение выданной Роз униформой. Пригляделся к ней, и на губах его появилась улыбка узнавания, – О, это вы! Чем могу быть полезен?

– Привет, Питер! – она улыбнулась ему в ответ, – Я пытаюсь добраться до одного моего приятеля. С «Удачи». Помнишь Винтерса?

– Гигантский парень? Наверное, он уже у эвакуационного выхода, – Чиба взял ее под руку. – Тебе тоже нужно идти.

– Ты не понимаешь, – остановила его Роз. – Винтерс немного не в себе. Он, как бы это сказать… умственно отсталый. Боюсь, сирена плохо на него подействовала, и он ударился в панику.

– Думаешь, он все еще там? – Чиба кивнул на дверь каюты.

– Похоже на то.

Чиба принялся колотить в дверь.

– Бесполезно, я уже пыталась стучать. Вот если бы мы смогли найти запасной ключ…

– Н-да… – задумчиво пробормотал Чиба. Подмигнул молодой женщине и извлек из кармана пластиковую карточку. – «Мастер-ключ»!

Просунул ее между дверью и косяком, вновь подмигнул Роз и распахнул перед ней дверь.

Молодая женщина прошла в каюту и после недолгих поисков обнаружила Винтерса, забившегося в самый дальний угол.

– Все в порядке, – постаралась она успокоить его, ласково гладя по плечу. – Пойдем отсюда.

Трясущийся гигант отчаянно замотал головой и с трудом выдавил из себя:

– Нет-нет, мистер Герцог опять собирается взорвать корабль!

– Ты ошибаешься, это всего лишь учебная тревога, – промолвил Чиба, присоединяясь к Роз. – Она проводится для того, чтобы пассажиры знали, куда им бежать в случае опасности.

Винтерс внимательно посмотрел на Чибу:

– Ты не дуришь меня?

– Ну что ты! Это чистая правда! – заверил его Чиба. – Такие учения проводятся каждую стандартную неделю полета.

Глаза гиганта недоверчиво сузились:

– Откуда я могу знать, что нас снова не преследует Юэ-Шень?

– Винтерс! – укоризненно прервала его Роз. – Ну, как ты можешь? Стыдись.

– Никаких причин для беспокойства, – продолжал увещевать большого младенца Питер Чиба. Подойдя к Винтерсу, он присел рядом с ним на корточки. – Ты беспокоишься из-за меня, не так ли?

– Мистер Ли тоже был из ори, – не слишком вразумительно сообщил Винтерс. – И все же они убили его.

– Поэтому ты считаешь, что я связан с Юэ-Шень и хочу убить тебя?

Винтерс удрученно кивнул.

– Нет, приятель, тут ты ошибся, – мягко проговорил Чиба. – Ну, посуди сам, зачем бы я тогда стал ждать так долго? Почему сразу не убил тебя на «Ангельской Удаче»? Сделав это, я мог бы доложить, что на борту не было уцелевших, и получить положенный процент от стоимости звездолета и находящегося на нем груза. И если уж я не сделал этого тогда, зачем бы мне желать тебе зла сейчас?

Винтерс неопределенно пожал плечами.

– Ну ладно, будем считать, что с этим разобрались. Что еще тебя пугает?

– Шум, – ответил тот, хныкая.

– Хм… Ну, честно говоря, сирена мне тоже действует на нервы, – признался Чиба. – Поэтому я и прошу тебя пойти с нами. Вместе, знаешь ли, бояться значительно веселее.

На широком лице Винтерса внезапно расцвела улыбка.

– А ведь ты прав. Я как-то совсем об этом забыл, – застенчиво произнес он. – Медведь всегда говорил мне, что если в одном месте собрались два испуганных человека, то вдвоем они становятся храбрее.

– Совершенно согласен. Пошли, – Чиба встал и протянул перепуганному гиганту руку.

Уцепившись за нее, Винтерс тоже поднялся на ноги.

– Пошли, Роз, – позвал Чиба молодую женщину.

– Спасибо тебе, – Роз тепло улыбнулась ему.

Подтолкнув Винтерса вперед, Чиба легонько обнял ее за плечи, и они все вместе вышли из каюты в центральный коридор звездолета. Прикосновение его было ласковым и утешающим.

 

12

В отсеке арколианцев царило столпотворение. Звук сирены породил жуткую неразбериху и дикое смешение запахов, выбив инопланетян из колеи. Редбатлер, опрокинувшись на спину в одной из примыкающих к гостиной комнат, принялся каркать, монотонно дергая в такт воплям головой и ногами. Киллерджо ходил по комнате кругами, роняя все, что оказывалось у него на пути. Либренд забился в свободный угол и окаменел. Лэсалейн барабанил по двери кулаками, а Мистербоб бесцельно бродил по гостиной. Натыкался на стены, отскакивал и снова пускался в путь, словно заводная игрушка.

– Действительно, – монотонно твердил он. – Действительно, действительно, действительно…

В центре всего этого хаоса был Ревел Тесла, бегавший от одного арколианца к другому, тщетно стараясь успокоить их и привести в чувства.

– Все в порядке! Нет никаких причин для паники! Это обычная корабельная сирена, – втолковывал он Киллерджо, когда тот сталкивался с ним, то ли не видя, то ли не желая видеть преграждавшего ему путь лейтенанта.

– Это всего лишь учебная тревога! С нами ничего не случилось, у вас нет поводов для волнения! – убеждал он Мистербоба. – Вам следует сохранять спокойствие и никуда не надо бежать. В случае опасности этот отсек обеспечен…

Однако Мистербоб не слышал его. Натыкаясь в очередной раз на стену, он упорно твердил:

– Действительно, действительно, действительно…

– Все в порядке! – кричал Тесла бьющемуся о дверь Лэсалейну. – Дверь нарочно закрыли, чтобы вас не тревожить. Учебная тревога скоро закончится…

Призывы и увещевания не приносили ни малейшей пользы, и Тесла решил сменить тактику. Взяв руки Лэсалейна в свои, лейтенант постарался помешать ему биться о дверь и, похоже, это было единственное, в чем он преуспел, поскольку, во-первых, не понимал причины волнения своих подопечных, а во-вторых, сам чувствовал себя на редкость паршиво. С каждой минутой ему становилось все труднее дышать – арколианцы издавали специфический запах, тяжелый и маслянистый, ассоциировавшийся почему-то у Теслы с запахом ржавого железа и какой-то адской смеси кислот. Хотя, с другой стороны, ничего удивительного в этом не было – арколианцам, с их хитиновыми телами, едкие жидкости могли представляться страшной напастью. Так что налицо обратная связь: опасность – кислоты – ржавчина – по-своему убедительный, хотя и непривычный образный ряд. А в том, что инопланетяне смертельно напуганы, у Теслы не было ни малейших сомнений.

Новая волна звука и запахов захлестнула его. Сирена взвыла с новой силой, и запахи были ей подстать – столь резкие и неприятные, что болью отозвались у лейтенанта в животе. Он судорожно вцепился в спинку стула, заставляя себя дышать глубже, закрыл глаза и почти перестал сознавать, что происходит вокруг. К горлу подкатил комок, и он заскрипел зубами, приказывая себе не думать о запахах и с величайшим трудом преодолевая позывы к рвоте.

Выворачивающая наизнанку вонь усилилась, а потом вдруг резко пошла на убыль. Тесла перевел дух и понял, что у вони был совершенно определенный ритм. Волна запахов поднималась сразу же вслед за воем сирены и опадала, когда затихал надрывающий душу звук.

Тесла быстро пересек гостиную, стараясь не наткнуться на испуганных арколианцев. Подошел к декоративному камину и, приподнявшись на цыпочки, потянул на себя следящую камеру, снабженную системой экстренной связи с центральным корабельным компьютером. Укрепленная на подвижном кронштейне камера опустилась, и лейтенант, откинув боковую панель, на которой размещалась клавиатура, набрал код вызова. Крохотный экран ожил, и на нем вспыхнула надпись:

УЧЕБНАЯ ТРЕВОГА. СВЯЗЬ С ОТСЕКАМИ ВРЕМЕННО ПРЕКРАЩЕНА.

Пальцы Теслы запорхали над клавишами, выстукивая:

ПРОШУ ЭКСТРЕННОЙ СВЯЗИ.

Экран на мгновенье очистился, а затем на нем вспыхнула та же самая надпись:

НА ВРЕМЯ УЧЕБНОЙ ТРЕВОГИ СВЯЗЬ С ОТСЕКАМИ ПРЕКРАЩЕНА.

Лейтенант задумался, потом нажал на красную кнопку аварийной связи. Экран очистился, и он, введя личный код, послал запрос:

СРОЧНО ОТМЕНИТЬ РЕЖИМ ТРЕВОГИ В ДИПЛОМАТИЧЕСКОМ ОТСЕКЕ. ОСНОВАНИЯ – ОПАСНОСТЬ ДЛЯ АРКОЛИАНСКОГО ПОСОЛЬСТВА.

УЧЕБНАЯ ТРЕВОГА. ЗАПРОС НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПРИНЯТ.

НЕШТАТНАЯ СИТУАЦИЯ. ТРЕБУЮ ВВЕДЕНИЯ РЕЖИМА НОРМАЛЬНОГО ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ.

НЕВОЗМОЖНО ВЫПОЛНИТЬ ТРЕБОВАНИЕ. НЕТ ДАННЫХ ОБ ОПАСНОСТИ ДЛЯ ЖИЗНИ ИЛИ ЗДОРОВЬЯ ЛЮДЕЙ.

– Чертов набор шестеренок! – Тесла вполголоса выругался. – Хотел бы я знать, почему операторы так слепо ему доверяют?

АВАРИЙНАЯ СИТУАЦИЯ. МЭЙ ДЭЙ. ВВЕДИТЕ РЕЖИМ НОРМАЛЬНОГО ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ, ЧЕРТОВЫ ПРИДУРКИ!

НЕТ ИНФОРМАЦИИ ОБ АВАРИЙНОЙ ОБСТАНОВКЕ. ОШИБКА. ОШИБКА. ОШИБКА. ОШИБКА…

Изрыгая проклятия, Тесла нажал на кнопку автономного функционирования отсека.

Экран потемнел.

– Ага! – он радостно потер ладони, и тут высветилась окончательно доконавшая его надпись:

НЕТ ОСНОВАНИЙ ДЛЯ ПЕРЕВОДА ОТСЕКА В РЕЖИМ АВТОНОМНОГО ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ.

– Ну, погоди же ты у меня! – прохрипел Тесла. Запустив руку в нутро универсального якобы устройства связи, он нащупал и с наслаждением сковырнул контрольную пломбу. Несъемный, пальчиковый предохранитель хрустнул под его пальцами, и он широко улыбнулся – ему таки удалось отключить эту проклятую сирену!

Сводящий с ума вой прекратился, и бессмысленные движения арколианцев замедлились, словно у них сели аккумуляторы. Непереносимая вонь сменилась запахом гниения, влажной прелой земли…

Карканье Редбатлера стало тише, а затем и вовсе смолкло.

Тесла мог слышать отдаленные звуки сирены, доносящиеся из соседних отсеков, но звук был слабым, и арколианцы начали успокаиваться.

Лэсалейн, вместо того, чтобы биться о дверь всем телом или стучать по ней кулаками, попытался, наконец, повернуть ручку:

– Какой же я глупый, – произнес он. – Пытаюсь ломать, когда можно использовать выключатель.

Несколько мгновений он крутил ручку, но дверь не открывалась.

– О нет, теперь нам придется подождать, – остановил его Тесла, вытирая выступивший на лбу пот. – После того как я сломал предохранитель системы слежения, сработал замок, и открыть его можно только снаружи. В случае аварии этот отсек изолируется от других и переходит в режим автономного функционирования. Он снабжен слабеньким двигателем и собственной навигационной системой.

– Примите мои извинения, Ревелтесла, – пророкотал Мистербоб. – Наше поведение в данной ситуации не… типично для арколианцев.

Лейтенант тяжело опустился в ближайшее кресло и вежливо ответил:

– Не беспокойтесь, это проклятая сирена могла свести с ума кого угодно.

– О нет! Нет, – возразил Киллерджо, неуклюже приближаясь к Тесле и Мистербобу. – Возможно, у нас была манифестация страха, но это был не всецело страх. Это было больше похоже на реакцию хитиновых.

Если бы еще понять, о чем это он, было бы совсем хорошо, подумал Тесла и глубокомысленно кивнул.

– Вы не совсем правы, Киллерджо. Разумные А-формы не имеют понятия о реакциях хитиновых, – не согласился с соплеменником Мистербоб. – Лэсалейн, каково ваше мнение по этому поводу?

– Прерывистые вибрации определенной силы являются причиной резонансов внутри хитина. Резонансы создают непроизвольные колебания в хитиновых остовах.

– Рефлекторные? – спросил Тесла, честно пытаясь уловить, о чем идет речь. Запахи в комнате непрерывно менялись, но теперь он уже не реагировал на это так остро.

– Беспорядочные колебания, – ответил Лэсалейн. – Непроизвольно беспорядочные.

– Нечто вроде судорог?

Помещение наполнили новые запахи.

– Действительно, – подтвердил Мистербоб.

– Судороги нервных пучков, соединенные со страхом от хитиновой реакции, – совершенно уже косноязычно заключил Лэсалейн.

– Значит, я был прав, когда решил, что вы перепугались до умопомрачения, – пробормотал Тесла, понявший половину из сказанного арколианцами.

Трое инопланетян на мгновение застыли, а затем медленно повернули головы, чтобы взглянуть на лейтенанта.

– Вы сумели ощутить наше чувство страха? – спросил Киллерджо.

– Да, – ответил Тесла, подумав, что не надо ему было соваться со своими замечаниями. – Это был тяжелый, неприятный запах…– он покрутил пальцами, не в силах подобрать подходящие слова, чтобы описать поразившую его вонь. – Коррозия, ржавчина, гниение…

– Похоже, – проворчал Мистербоб.

– Хорошо! – проквакал Киллерджо и с чувством добавил: – Очень хорошо!

– Очаровательно! – расхаживая по гостиной, воскликнул Лэсалейн. – Бессознательные проявления точно передают внезапно всплывающие значения разумных А-форм.

– Коррозия, – задумчиво повторил Киллерджо. – Абстрактное чувство страха правильно понимается и интерпретируется.

– В самом деле. Возможность для феромонных взаимодействий с разумными превышает явные эмоциональные манипуляции.

«О Господи, я совершенно перестаю понимать, о чем это они!» – с тоской подумал Тесла.

Запах в помещении опять изменился, когда трое арколианцев принялись увлеченно обсуждать возникшую у них идею, взмахивая время от времени своими чудовищными руками. Так, по мнению Теслы, могло бы пахнуть, если бы в бодрящую послегрозовую свежесть добавить чуточку лимонного аромата.

Стало быть, все в порядке. Что бы там арколианцы ни обсуждали, шок от сирены уже прошел, и пострадавшие отделались легким испугом.

 

13

Сигнал тревоги прекратился. Сотня людей собралась у одного из эвакуационных выходов, возбужденно обсуждая происшедшее. Относительная тишина наступила, лишь когда Питер Чиба обратился к ним через систему всеобщего оповещения и попросил выслушать его.

– Уважаемые дамы и господа, – начал он, – позвольте, прежде всего, поблагодарить вас за сотрудничество. Мне редко приходилось наблюдать столь достойное и дисциплинированное поведение пассажиров во время учебной тревоги. – Он подмигнул Винтерсу и Роз. – Вы вели себя на редкость собранно, и благодаря этому все мы были избавлены от неприятных сюрпризов, которыми чреваты подобные мероприятия. Если бы и в самом деле возникла необходимость в эвакуации, нам пришлось бы пройти через этот шлюз в катапультируемый отсек, снабженный всем необходимым для жизни. Нужды в этом, к счастью, нет и, надеюсь, до конца рейса не будет.

Пассажиры одобрительно загудели.

– Тем не менее, в мои обязанности входит сообщить вам некоторые необходимые сведения о спасательных или, как их еще называют, эвакуационных модулях, в которые нам нынче не удалось попасть. Они снабжены SOS-маяками и рассчитаны на то, чтобы вместить всех пассажиров лайнера и обеспечивать их жизнедеятельность в течение двадцати одного дня. За это время, как вы понимаете, можно спасти пассажиров десяти потерпевших крушение кораблей. Раздался смех, а кое-кто даже захлопал в ладоши.

– Я рад, что вы отнеслись с пониманием к этому мероприятию, которое, поверьте, необходимо, но не доставляет ни малейшего удовольствия ни мне, ни остальным членам экипажа лайнера. Еще раз благодарю вас…

– А что вы скажете по поводу пиратов? – спросил кто-то из толпы пассажиров.

– Мы находимся в пределах обжитого космоса, и, полагаю, у нас нет оснований опасаться пиратов, – доверительно сообщил Чиба. – Однако должен вас уверить, что грабители, совершающие изредка налеты на пассажирские корабли, не так страшны, как о них толкуют. Их интересуют деньги, они могут позариться на ваши меха и драгоценности, но кровь предпочитают не проливать.

На этот раз ни смеха, ни аплодисментов не было.

– Есть еще вопросы?

– Когда будет следующая учебная тревога?

– В этом рейсе мы вас больше не потревожим. До Консула Пять осталось совсем немного. – Чиба прижал микродинамик к уху, уловив вызов из ходовой рубки. – Если вопросов больше нет, вы можете вернуться к своим делам и развлечениям. Благодарю вас за внимание.

Пассажиры начали медленно расходиться, кто – посмеиваясь, кто поругивая перестраховщиков, невесть для чего выдумавших эти учебные тревоги. Винтерс двинулся было за ними, но Роз с Питером настояли на том, чтобы он не торопился и не лез в возбужденную толпу.

К тому времени, как зал перед эвакуационным выходом опустел, старший спасатель успел переговорить с рубкой и сделать кое-какие подсчеты, результаты которых полностью его удовлетворили.

– Неплохо, – пробормотал он, и пояснил Винтерсу и Роз: – Программа общей эвакуации выполнена успешно на восемьдесят семь процентов.

– Звучит не слишком-то впечатляюще.

– Результат был бы лучше, но у арколианцев возникли проблемы, стоившие нам десяти процентов. Еще три процента приходятся на тех, кто плелся, как черепаха, или заплутал. Такое случается сплошь и рядом.

Они не спеша двинулись к выходу из зала, болтая о чем-то незначительном. Винтерс поблагодарил Чиба за помощь, они обменялись рукопожатиями и уже совершенно непринужденно начали рассказывать друг другу всевозможные случаи из собственной жизни, воспоминания о которых были навеяны учебной тревогой.

Так, за разговором, они незаметно добрались до каюты Винтерса. Он еще раз потряс руку Чибе, чмокнул Роз в щеку, а затем набрал код замка и скрылся в каюте.

– Я тоже хочу поблагодарить тебя за помощь. Не знаю, что бы я без тебя делала, – сказала Роз, когда они остались одни.

– Без проблем, – ответил Чиба. – Мне не раз доводилось иметь дело с людьми, у которых были такие же трудности.

– Ему было полезно поговорить с тобой. Правда-правда, у него даже лицо стало каким-то другим.

– Да брось ты, ни о чем особенном мы не говорили. Обычная трепотня…– смущенно буркнул Чиба.

– Для тебя, может, и обычная, но Винтерс… Он ведь наемник. И, по-моему, всю жизнь имел дело с людьми, которые восхищались только жестокостью и насилием.

– Жаль. Такие, как он, очень впечатлительны и легко поддаются чужому влиянию.

– Вот именно. Если бы он попал в другую компанию, то стал бы хорошим… ну, то есть нормальным парнем. А так для него хулиганство норма. Поэтому-то он и не хотел выходить из каюты. Сирена его до смерти испугала, но еще больше он боялся показать свой страх незнакомым людям. Боялся их осуждения. И тут ты вдруг показал ему, что ничего позорного в его страхе нет. Что испугаться может каждый, а дрожать, запершись в своей комнате – не лучший способ борьбы со страхом.

– Ты говоришь так, будто бы ты…– Чиба прокашлялся. – Будто ты его сестра.

– Нет, не сестра. Но все же спасибо тебе. Я рада, что ты оказался поблизости, когда я ломилась в его дверь, Питер. Кстати, Винтерс восхищался тобой с первой же встречи.

– Ты имеешь в виду тот момент, когда он увидел меня на вашем корабле? – Чиба зябко передернул плечами и сунул руки в карманы.

– Да. Ты и твой напарник пришли без оружия. И Винтерс считает, что только очень храбрые люди могут поступить таким образом.

– Чушь, не такие уж мы храбрецы, – проворчал явно польщенный Чиба. – Интересно, что скажет по этому поводу Зак, когда узнает.

Роз остановилась у двери отведенной ей каюты, мешкая набрать код.

Ну, ладно, – сказала она, после непродолжительного и неловкого молчания, – вот мы и пришли. Еще раз спасибо за помощь.

Чиба кашлянул, взглянул на часы и, не глядя на Роз, пробормотал:

– Послушай, тут такое дело… Мне сейчас надо доложиться начальству, а потом… Может, мы сходим куда-нибудь вместе? Посидим, выпьем чего-нибудь?

Молодая женщина подняла на него глаза, и он окончательно смешался.

– Но, если тебе больше нравится кто-то из ребят с вашего судна, я, конечно, сразу удаляюсь…

– Нет, – быстро ответила она. – Я с удовольствием пойду с тобой, Питер. И я совсем не хочу, чтобы ты удалялся.

– Вот и отлично! – улыбнулся он и, подождав, пока за ней закроется дверь, быстро зашагал по коридору.

А Ола Розалинда Кейн подумала, что он отличный парень. Смелый, чуткий и ничуть не самонадеянный. Вежливый, и язык у него подвешен как надо. И, главное, он умеет жить, никого ради этого не убивая.

 

14

Запершись в своей каюте, Вонн изучал спроецированную на стену схему устройства пистолета Ксегга. И саму схему, и детали, из которых предстояло собрать оружие, принес ему Бэчман. В собранном виде пистолет Ксегга напоминал убогую железную коробку с коротким дулом и рукоятью – этакая пародия на настоящее: красивое, удобное, изящное и ухватистое оружие. Вонн заворочался в кресле, хмуря брови и напряженно соображая, в какой последовательности следует соединять разложенные перед ним детали.

Нет, ему определенно не нравилось оружие, которым снабдил их Бэчман. Он предпочитал обычное, табельное вооружение: бластеры, огнеметы, автоматы, ну, на худой конец, пистолеты, но не самоделки, имевшие скверную особенность взрываться в руках у стрелка. Единственным несомненным достоинством этих самопалов было то, что собирались они из кучки безобидных на вид предметов, выглядевших как ручки, фломастеры, карманные фонарики, зажигалки… Специалистов, впрочем, детские хитрости эти не ввели бы в заблуждение, но Бэчману все же удалось каким-то образом протащить их на корабль. И, в чем он, безусловно, прав, так это в том, что профессионал наделает шороху и с такой вот пукалкой в руках.

Стрельба, согласно плану, должна была начаться, когда «Хергест Ридж» войдет в систему Консула, где его поджидала группа боевиков из фракции противников подписания мира с арколианцами. Командиры нескольких космических кораблей, блокирующих вход в систему, должны были предъявить капитану лайнера некий ультиматум, касающийся находящегося на борту «Риджа» дипломатического посольства.

Пока Маргарет О'Хирн будет вести переговоры с предводителем боевиков, Вонн, Хеггис и Стьюбинг соберутся у кормового шлюза, взломают его и оружием проложат себе путь к корабельным двигателям. Вонн, услышав об этом, тотчас же заявил, что из этой затеи ничего не выйдет. Откуда у фракционеров возьмутся звездолеты, способные преградить путь «Хергест Риджу»? Настоящих пиратов, владеющих мощными, хорошо вооруженными кораблями, в этой части галактики, как общеизвестно, нет, и только сумасшедшие рискнут приблизиться к «Риджу» с недобрыми намерениями на обычных торговых суденышках. И лишь самоубийцы отважатся напасть на него. Потому что пассажирский-то он пассажирский, однако, не стоит забывать…

Бэчман смерил наемника выразительным взглядом и сухо произнес:

– Я не спрашиваю вашего мнения по поводу этого плана. Ваша задача – обездвижить «Хергест Ридж» и максимально затруднить работу его экипажа. Прокладывая себе дорогу к двигателям корабля, вы должны поднять как можно больше шума. Это заставит О'Хирн отправить часть людей на перехват вашей группы, ослабив таким образом охрану арколианских дипломатов.

И вот тогда-то настанет время главного удара, который нанесет группа Бэчмана. Надев специальные маски для защиты от арколианских феромонов, он и его люди ворвутся в отведенный ксеносам отсек и отсоединят его от корабля. А в космосе их вместе с арколианцами возьмет на борт один из кораблей боевиков.

Теперь задуманное Бэчманом уже не казалось Вонну ни бредовым, ни совсем уж неосуществимым. Зато возник жизненно важный вопрос, который он немедленно и задал:

– А что будет с нами?

– Вы должны добраться до двигателей, – холодно ответил Бэчман. – И вывести их из строя, чтобы «Хергест Ридж» не смог преследовать корабли боевиков. Это в ваших же интересах, потому что, выполнив задание, вы перейдете в ближайший к двигателям отсек, снабженный автономным жизнеобеспечением, и тоже отстрелитесь от лайнера. Там есть соответствующие этим требованиям отделяемые отсеки, взгляните на план «Риджа». Затем вас подберет ближайший корабль боевиков и, сами понимаете, жизни ваши будут зависеть от того, сумеет ли «Ридж» воспользоваться своими двигателями, чтобы нырнуть вслед за нами в субпространство, или нет.

«Этого-то я и боялся, – подумал Вонн. – Этот тип говорит, что нас подберут, но что помешает ему забыть о нашем существовании, как только мы сделаем свое дело? И я почему-то уверен, что именно так он и поступит. Слыхал я о таких трюках, и не раз».

Но вслух он этого, разумеется, не сказал, а деловым тоном спросил:

– Что нам делать с пассажирами и командой «Риджа»?

– Убить, если они будут стоять между вами и двигательным отсеком. Если нет – пусть живут, лишние жертвы нам не нужны.

Вонн вогнал патрон в ствол собранного оружия и поморщился. Ему не понравился возникший при этом звук. Ему не нравился план Бэчмана, хотя он должен был признать, что тот вполне осуществим. Если им удастся отключить двигатели «Хергест Риджа», это повлечет за собой отключение силового поля и орудий, которыми звездолет, даром, что относится к классу пассажирских лайнеров, снабжен в изобилии. Вместе с ними выйдет из строя и главная система жизнеобеспечения судна. «Хергест Ридж» станет уязвим для любого крохотного суденышка, снабженного самым примитивным вооружением. Кроме того, у экипажа и пассажиров могут возникнуть и другие проблемы, например, с дублирующими системами жизнеобеспечения. Ведь когда начнется стрельба, какая-нибудь из них наверняка пострадает – лайнеры, к ней, что ни говори, не приспособлены, сколько бы орудий на них ни навесили…

Было время, когда все эти соображения ничуть не обеспокоили бы Воина. Были даже времена, когда перспектива такой работы забавляла его и доставляла удовольствие. Он участвовал в операциях и похлеще, и не раз бывал на волосок от смерти, но никогда это не производило на него такого впечатления, как во время похищения фиалов сущностей и погони за ними «Роко Мари». Никогда прежде он не испытывал такого потрясения, как в тот миг, когда сжимал в объятиях холодеющее тело Андерса. Даже сейчас ему стоило лишь прикрыть глаза, он словно наяву ощутил запах кровавой рвоты, как будто вновь оказался в том проклятом холле «Ангельской Удачи», где погиб его брат.

Вздрогнув, он поспешно открыл глаза, надеясь прогнать кошмарные воспоминания, но это не помогло. Перед внутренним взором его все равно стоял умирающий Андерс и, похоже, так просто от этих навязчивых видений ему было не отделаться. Но и жить с ними больше было невмоготу.

«Ну, хорошо, – сказал он сам себе, – давай разберемся, в чем тут дело. Быть может, если я сумею понять, почему гибель брата не дает мне покоя, этот кошмар перестанет повторяться?»

Вонн закрыл глаза и мысленно вернулся в холл «Ангельской Удачи» в тот самый момент, когда прозвучали роковые выстрелы парня из Юэ-Шень.

– Мне плохо…– произнес Андерс, приваливаясь к стене, и начал сползать на пол. На стене остался отчетливый кровавый след.

Вонн издал вопль отчаяния и ярости. Кто-то, кажется Винтерс, толкнул его на пол и навалился сверху. Стряхнув его с себя, Вонн вскочил на ноги и бросился к Андерсу. Перед глазами у него все еще стоял Медведь, у которого выстрелом развалило череп, и он не мог допустить, чтобы такая же участь постигла еще одного наемника, которого Вонн называл братом.

– Андерс, Андерс!.. – он добежал до брата и замер, глядя в его стекленеющие глаза и уже понимая, что ничем не может ему помочь. Да, именно так все и было. Но он не должен хотя бы в своем видении позволить Андерсу умереть у него на руках! Крепко зажмурившись, Вонн попытался представить, Как разворачивались бы события, если бы брат остался жив. Вот Андерс открывает глаза… Движения Винтерса и Мэя замедляются, словно они преодолевают невидимую преграду, как будто движутся в воде… «Господи, зачем мне все это?..» – подумал Вонн, и тут в голове у него прозвучал голос Андерса:

– Никогда бы не подумал, что ты способен на такое.

– Что за чертовщина? – Вонн склонился над Андерсом. Без сомнения, это был его голос, но он ничего не говорил, и губы мертвеца были плотно сжаты.

– Подними меня, – попросил голос.

Вонн вздрогнул и хотел отшатнуться, но что-то удержало его.

– Сделай это, Вонн. Нам надо поговорить. Не обо мне – нам ни дано изменять прошлое, как бы мы этого не хотели. Но я должен сказать тебе пару слов о тебе самом.

– Говори, – произнес Вонн изменившимся голосом, плохо понимая, сон это или явь.

«Вонн, ублюдок, немедленно подними меня!» Вонн обхватил брата за плечи и вновь ему показалось, что движения его были неестественно медленными. На лице Андерса появился предсмертный румянец, и теперь он уже произнес совершенно отчетливо, явственно шевеля губами:

– Вонн… Обещай мне… Не так глупо…

«Что обещать? Что не так глупо? Чего ты от меня ждешь?» – хотел крикнуть Вонн, но не успел. Кровь хлынула изо рта Андерса, глаза закрылись, а тело обмякло и сделалось вдруг неправдоподобно тяжелым.

Винтерс все еще что-то кричал, выдергивал гранаты из-за пояса и швырял их в погибших охранников. Мэй бросился на него и ударил головой о стену, требуя, чтобы тот немедленно остановился и прекратил истерику.

Вонн обхватил Андерса двумя руками, не позволяя ему осесть на пол.

– Нет! Не уходи, брат! Не надо!..

Глаза мертвеца внезапно открылись, и он прошептал:

– Не называй меня братом, ублюдок!

– За что? Почему ты назвал меня так, брат? – Вонн все еще поддерживал тело Андерса, но, похоже, нужды в этом уже не было. – Так ты жив?

Андерс взглянул на свою изрешеченную пулями грудь.

– Забавно, правда? Но я играл по правилам, и эти пули были непременным условием игры. Не так ли? – он помолчал, прокашлялся и вытер тыльной стороной ладони сочащуюся изо рта кровь. – Рано или поздно это должно было случиться.

– Кто-то из нас сошел с ума. Надеюсь, что это ты…– растерянно пробормотал Вонн.

– Я не сумасшедший, но просто не могу умереть, настолько я разозлен тем, что ты предаешь друзей.

– Нет! – закричал Вонн. – Не тяни на меня, брат! Я никогда не предавал своих!

– Врешь! – коротко бросил Андерс. – Разве ты не нанялся к Бэчману, не доведя до конца прежнее дело? Разве мы поступали так прежде?

– При чем тут Бэчман, брат? О чем ты говоришь?

Андерс улыбнулся, и Вонн отчетливо увидел сгустки крови, застывшие между его зубами.

– Я говорю о фиалах сущности.

– Но с ними же покончено, – запротестовал Вонн. – Ты просто не знаешь, что мы угробили корабль Юэ-Шень и…

– Ты хочешь сказать, что фиалы доставлены на Консул Пять? Вспомни, ведь именно в этом была суть сделки! Ты нарушил договор.

– Нет! – Вонн отстранился от Андерса. – Эта сделка от нас не уйдет. Капитан О'Хирн – бывшая жена Мэя, она поможет ему. Нам даже не надо заметать наши следы, тянущиеся от «Гирлянды», потому что все думают, будто мы мертвы.

– Глупец! Ты забыл о задании Бэчмана? Что произойдет, если ты остановишь двигатели этого корабля и сбежишь с него? А если кому-нибудь из соратников Бэчмана придет в голову пальнуть по беззащитному лайнеру? Ты намерен урыть дело, из-за которого я погиб!

– Нет-нет, не говори так! – Вонн дружески ткнул Андерса в грудь и услышал странный глухой звук. – Мэй – парень сообразительный, он все уладит. Он может…

Андерс поднял окровавленный палец:

– Минуточку. – Он склонил голову, словно прислушиваясь к чему-то, и закивал так, будто соглашался с услышанным.

– Андерс?

– Ли хочет, чтобы я спросил у тебя кое о чем. Он спрашивает, как поживает Герцог?

– Хорошо. И он, кстати, тоже может управлять…

– Брось, Вонн! Он всего лишь торговец! – свирепо оборвал брата Андерс. – И мне совершенно плевать на то, что ты думаешь о его удачливости. А как Винтерс? И что слышно о твоей дорогой Роз?

– Роз – вне игры, – хмуро ответил Вонн.

– Они все вне игры. Ты всех их продал.

– Андерс, ты не смеешь!..

– И хуже всего, братец, —губы Андерса искривились в презрительной улыбке, – что ты предал сам себя. Ты действительно думаешь, что Бэчман подберет ваш отсек, после того как вы отстрелитесь от «Риджа»? Вспомни-ка, ведь он подставил под удар своих корешей только для того, чтобы проверить – годишься ли ты в дело. А ведь те ребята были из его постоянной команды! Так как же, думаешь, он обойдется с временными помощниками?

– Риск есть всегда, такая у нас работа. К тому же этих ребят Бэчман послал вовсе не на убой. У меня ведь не было с собой оружия…

Андерс потряс головой, и шея у него при этом потрескивала и поскрипывала, как у неисправного робота.

– Риск риску рознь, и ты это прекрасно знаешь. Соглашаясь иметь дело с нечистым на руку партнером, ты не просто рискуешь, ты подставляешься. Ну что же, на мой взгляд, ты заслужил удар в спину.

– Брось шутить, брат! Ты просто пугаешь меня!

– Ты забыл кодекс чести наемников и получишь по заслугам.

Руки Вонна сжались в кулаки, но до того, как он успел пустить их в ход, Андерс отпрянул от него и начал сползать по стене на пол.

– Нет! Только не это! – в отчаянии взвыл Вонн. Андерс взглянул ему в глаза, и Вонн, сделав чудовищное усилие, взял себя в руки.

– Я не понимаю тебя. Мы всегда говорили с тобой на одном языке. Почему же сейчас ты плетешь какую-то высокопарную чушь?

– Это не чушь, брат. Вспомни, о чем я просил тебя перед смертью. Пора завязывать, а ты, вместо этого, погружаешься все глубже и глубже. Причем на этот раз уже не в кровь, а в грязь и дерьмо, – Андерс закашлялся и с трудом выдавил из себя: – Больше мне нечего тебе сказать, брат.

– На мой взгляд, ты стал слишком большим чистоплюем.

Андерс продолжал кашлять, издавая странные, скрежещущие звуки и мучительно содрогаясь всем телом. Кровь начала сочиться из дырок в его груди, лицо помучнело. Приступ кашля прекратился так же внезапно, как и начался. И кончился он тем, что Андерс, содрогнувшись в последний раз, выплюнул что-то на ладонь и сжал в кулаке.

– Ты в порядке? – встревоженно спросил Вонн.

– Нет, – бесцветным голосом ответил Андерс. – Ведь я мертв.

Схватив руку Вонна, он вложил в нее что-то маленькое и холодное.

– Возьми на память. Быть может, хоть это заставит тебя образумиться.

Вонн сжал вещицу в кулаке, не в силах отвести глаз от Андерса, умершего на этот раз окончательно и бесповоротно. Потом поднес испачканную в крови руку к глазам и разжал кулак. Покрытый слизью и кровью, отхарканный Андерсом предмет был ему явно знаком, и, присмотревшись, он понял, что это кусочек свинца. Пуля, убившая его брата.

Рот Вонна открылся в беззвучном крике, и он закружил по комнате, с трудом проталкивая в легкие воздух…

Короткий крик, вырвавшийся из пересохшего горла наемника, заставил его вернуться к реальности. Всхлипывая и морщась, он тупо уставился на валявшийся у его ног пистолет Ксегга. Воздух в каюте казался спертым и влажным. Все еще дрожащей рукой Вонн смахнул с лица пот и задействовал систему контроля микроклимата помещения. При этом он ощутил, что пальцы его продолжают сжимать тот самый предмет, который…

Нет, этого не может быть!

Раскрыв ладонь он с облегчением увидел, что это всего лишь патрон для пистолета Ксегга. Кусочек свинца, намертво вделанный в гильзу. Крохотный кусочек, способный, однако, пробить отверстие в системе вентиляции, перебить энергокабель и убить человека….

Вонн тяжело опустился кресло, и тело его затряслось от нервного, совершенно неуместного в данных обстоятельствах смеха.

Он чувствовал себя смертельно усталым, словно только что вернулся с трудного и опасного дела. Но ведь это не так! Он всего лишь сидел в своей каюте и разговаривал с призраком из прошлого…

Странно. Он никогда не страдал ни от каких дурацких комплексов. И не знал иной усталости, кроме физической, хотя ему доводилось слышать истории о людях, которых преследовали всевозможные глюки. Истории страшные и правдивые, вызывавшие у него, тем не менее, улыбку на устах. Да и как было ему не улыбаться, если он считал их порожденными неумеренным потреблением алкоголя. Однако сейчас ему было вовсе не до смеха, потому что он-то был трезв. И не страдал от похмелья, хотя чувствовал себя паскуднее, чем после затянувшейся допоздна попойки.

 

15

Герцог протер глаза. Он читал про Эрика Диксона нескольких часов подряд, и то ли с непривычки, то ли от тусклого мерцания экрана у него разболелась голова. Но дело, право же, того стоило: он был очарован этим отчаянным парнем! Более того, он преклонялся перед ним, хотя идея поступления на военную службу и участия в военных действиях представлялась поначалу молодому торговцу дикой. Да, биография Отчаянного Эрика была удивительным чтивом, и, если все написанное соответствовало истине, порой с ним происходили совершенно удивительные вещи.

За неделю до того, как выпускники учебной базы Нарофельд должны были получить назначения в части, арколианцы предприняли атаку на П-З-А. Нападение на эту, расположенную в поясе астероидов станцию слежения землян, снабжавшую Нарофельд информацией, было успешно отбито двумя эскадрильями пилотов-курсантов, но арколианцам все же удалось разрушить часть регистрирующей и аналитической аппаратуры. Восстановить разрушения можно было единственным путем – объединив оборонительные возможности базы и станции, без чего приступать к проведению ремонтных работ не имело смысла.

Соответствующий приказ пришел на базу Нарофельд поздно вечером, в конце недели. Двадцать четыре пилота-курсанта отдыхали, а двадцать пятый – Эрик Диксон – был занят на взлетном поле текущим ремонтом своего истребителя – машины класса «Вакк». За техосмотр истребителя ему пришлось взяться во внеурочное время по личному распоряжению Дюральда Дикса – начальника учебки возмущало нахальство Диксона, но он не мог не восхищаться им как подающим надежды пилотом. К тому времени, как на базе был принят запрос на поставку аппаратуры, необходимой для возобновления работы П-З-А, Диксон как раз заглянул на склад за необходимыми для ремонта истребителя запчастями.

Официально Диксона еще нельзя было посылать на одиночные вылеты, поскольку он не получил документ об успешном усвоении учебной программы и все еще числился курсантом. Однако когда Дикс объявил, что нужен доброволец, и Эрик первым выступил из группы шепчущихся товарищей, ни у кого не возникло возражений против его кандидатуры. Большинство пилотов видели Диксона в деле, а остальные были наслышаны о его недюжинных способностях. Было очевидно, что лететь следовало лучшему, ведь арколианские истребители могли находиться еще в зоне астероидов, и встречи с ними способен был избежать только очень умелый и удачливый пилот. Эрику и впрямь повезло – вылет на П-З-А прошел без происшествий. Необходимая аппаратура была доставлена на разгромленную станцию, и ни один арколианский истребитель не преградил ему путь. Доставка груза заняла всего несколько часов, так что он успел вернуться на базу еще до окончания срока, отведенного ему Диксом на внеочередной техосмотр «Вакка»…

Герцог вздрогнул, услышав странные звуки, пришедшие из глубины коридора. Приглушенные голоса, шелест и шуршание напомнили ему возню крыс на скотобойне его дяди. На миг ему даже почудилось, будто он каким-то образом перенесся на Тетрос, но шустрые грызуны вели себя значительно тише, а эти звуки постепенно усиливались, нарастали. Похоже было, что кто-то спорит, и один голос он вроде бы узнавал, а вот второй…

Да, они идут к его камере. Кто бы это мог быть? Отметив место, на котором закончил чтение, Герцог выключил микропроектор и положил на койку. Поднялся на ноги и беззвучно подошел ко входу в камеру. Осторожно выглянул в коридор, памятуя об ошейнике, ограничивающем перемещение, и замер от изумления. Появившаяся в конце коридора очень широкая, но невысокая, словно лишенная головы, фигура мало походила на человеческую.

– Мистер Арбор?

Герцог в испуге попятился и тут же с облегчением перевел дух, заметив шедшую за удивительным посетителем надзирательницу.

– С вами все в порядке?

– Вы напугали меня! – он нервно рассмеялся, а затем снова уставился на существо, остановившееся вместе с надзирательницей у входа в камеру.

– К вам посетитель, – сообщила она, – Однако вы можете отказаться от встречи. На мой взгляд, именно так вам и надлежит сделать. Но это мое личное мнение, и вам, вероятно, виднее, как следует поступать в подобных обстоятельствах.

– Кто он?

Надзирательница нахмурилась, полагая, очевидно, что Герцог не нуждается в ответе. Круглоголовое, шаркающее и словно бы сгорбленное, закутанное в алый плащ существо трудно было с кем-то спутать. Но чего ради оно решило навестить Герцога? Вот уж этого-то посетителя он ожидал здесь увидеть меньше всего!

– Боже мой, так вы действительно?.. – Герцог прикусил губу, в недоумении разглядывая арколианца. – Вы пришли ко мне?

Круглая голова качнулась вниз, потом вверх. Арколианец то ли поздоровался, то ли кивнул, издав нечто вроде кваканья. И сообразив, что Герцог его не понял, неожиданно внятно произнес:

– Действительно пришел. К вам.

Надзирательница поджала губы, явно недовольная тем, что Герцог не внял ее совету, и проворчала:

– Входите, господин посол. Я буду рядом, вам нечего опасаться.

– Хорошо, – промолвил арколианец. – Вам надо называть меня Мистербоб, надзирательница. Мне не угрожает здесь опасность. Я не чувствую ни страха, ни злобы. Вы можете идти и вернуться к своим обязанностям.

– Но у меня приказ! – запротестовала женщина.

– Действительно. Но у меня есть привилегии дипломатического представителя. И я должен говорить с разумным в приватной обстановке.

– Ладно, говори, – буркнула надзирательница, – но я все равно буду наблюдать за вашей беседой по монитору.

Раздосадованная женщина двинулась прочь, в то время как арколианец неуклюже переступил порог камеры, вызвав на лице Герцога непроизвольную улыбку.

– Добро пожаловать, – проговорил он, жестом гостеприимного хозяина указывая на койку и стоящий подле нее стул. – Где желаете присесть?

– Благодарю вас, Вильямарбор. В этом нет нужды. Е-формы имеют стулья внутри себя. – Арколианец покивал головой, окинул взглядом камеру и, найдя подходящее место, подошел к нему. Герцог выпучил глаза, словно и впрямь ожидал, что вот сейчас из-под алой мантии появятся ножки стула, но этого, разумеется, не произошло. Инопланетянин всего лишь замер на месте, каким-то образом став при этом ниже на несколько сантиметров.

– Рад видеть вас, посол. И, поверьте, мне искренне жаль, что это происходит в такой обстановке…

– Действительно. Вам нет нужды напрягать голос и говорить так громко, Вильямарбор, – проговорил Мистербоб, останавливая его движением руки. – Е-формы способны слышать достаточно хорошо. Вам также следует называть меня Мистербоб. Мы много потрудились, чтобы выбрать имена, удобные для разумных. Мы перебрали массу вариантов и, проведя всесторонний анализ обращений, принятых в ваших мирах, остановились на этих.

– Мистербоб? – повторил Герцог. – Мистер Боб… Погодите-ка, вы что же, взяли имя главного героя допотопного сериала?! «Тот самый мистер Боб», да?

– Действительно, – арколианец явно остался доволен догадливостью Герцога. В камере запахло соленым морским воздухом. – Значит, вы хорошо помните этот фильм?

– Помню, хотя смотрел давным-давно, – ответил Герцог. – Но, по-моему, это имя не слишком-то вам подходит. Ведь мистер Боб был настоящий…

– О, это как раз не важно, – перебил его Мистербоб. – Если само имя кажется вам удобным…

– Удобным? Ну что ж, пожалуй, – согласился Герцог.

– Моего ассистента зовут Лэсалейн.

– Лэсалейн… Лэса Лейн? Певица?

– Действительно. Один из членов нашей группы побаивается разумные А-формы. Мы назвали его Редбатлер.

– Ред Батлер, – эхом повторил Герцог. Он не мог сообразить, с чем соотнести это имя, пока не вспомнил, что так звали главного героя в сериале «Хроники Тары».

– Еще одного нашего зовут Киллерджо.

Герцог рассмеялся.

– Вы дурачитесь, как дети. Неужели одного из дипломатов называют Убийца Джо?

– Мы сделали вывод из ваших телепередач, что такое имя может носить только очень важный человек.

– Это актер, – объяснил Герцог. – Один из лучших. И к тому же – профессиональный борец.

– Не менее важным членом нашей группы является Либренд.

Челюсть Герцога отвисла, и он чуть не задохнулся от удивления.

– Это имя что-то говорит вам?

Герцог попытался ответить, но сумел издать только несколько булькающих звуков и утвердительно мотнул головой.

– Вы испытываете сильные чувства, запах которых можно уловить на большом расстоянии.

Сделав титаническое усилие, Герцог сумел-таки взять себя в руки и пробормотал:

– Ли Бренд. Это очень любопытно.

– Действительно. Не забывайте, Вильямарбор, что меня надо называть Мистербоб.

Герцог закрыл глаза и подумал, что ему не часто приходилось чувствовать себя таким дураком. Все это напоминало какую-то детскую игру, смысл которой он решительно не улавливал.

– Ладно, пусть будет Мистербоб. Но тогда вы должны звать меня Герцогом.

– Это слишком просто, – ответил Мистербоб. – А я желаю говорить с тобой уважительно.

– Ну, хорошо, – криво улыбнулся Герцог и предложил: – Как вы смотрите на то, чтобы называть меня Мистер Герцог?

– Действительно, мистергерцог.

Камеру наполнил приятный запах, и Герцог понял, что арколианец доволен. Значит, первый его опыт общения с инопланетянами проходит успешно. Ну что ж, успех надобно закрепить, решил он и, присев на койку, промолвил:

– Как я уже говорил раньше, Мистербоб, мне искренне жаль, что встреча наша вызвана столь печальной причиной. То, что я сделал, было непростительно, и я…

Мистербоб остановил его взмахом руки, и Герцог удивился тому, что понимает жестикуляцию арколианца. Оказывается, инопланетяне изучили не только язык землян, но и смысл используемых ими жестов. Ведь кивал-то Мистербоб совершенно по-человечески!

– Я не чую запаха вины, мистергерцог. Все что я ощущаю – это боль, смятение и печаль.

«Вот это да!» – изумился Герцог, а вслух произнес:

– Господин посол…

– Мистербоб. Прошу вас.

– Мистербоб, прошу простить меня за то, что я не ощущаю свою вину за совершенное в должной мере…

– Простить? – Мистербоб явно чувствовал себя в затруднении. – К сожалению, здесь нет Лэсалейна, который мог бы объяснить мне это.

– Простить, – пояснил Герцог. – Значит, не придавать значения, не обращать внимания. Забыть.

– Действительно. Да, теперь я понял.

– Я не чувствую вины, – продолжал Герцог, – потому что ничего не помню. Я знаю о том, что натворил, только по рассказам других. Они утверждают, будто я стрелял по… – он запнулся. – В кого из ваших товарищей я стрелял?

– В Редбатлера.

– Да. Так вот другие люди говорят, что видели, как я стрелял в Редбатлера. И потому я чувствую смятение, боль и печаль. Мне предъявлено обвинение, но я не помню, как стрелял в него. И тесты показывают, что я не способен на поступок, который, якобы совершил.

– Мы полагаем, что приступ страха Редбатлера мог вызвать резонанс в мозгу Вильямарбора, – сообщил Мистербоб. – Феромонное воздействие могло изменить поведенческий стереотип в разумной А-форме Вильямарбора.

– Быть может, стоит провести подобный эксперимент? – предложил Герцог. – Вы полагаете, что мы боимся таящегося друг в друге зла?

– Вот этого-то зла я и не вижу, мистергерцог.

– Ладно, забудьте, – ответил Герцог. – Феромонное воздействие – любимая присказка тех, кого вы называете нашими разумными А-формами.

– Действительно, – промямлил Мистербоб. – Они повторяют это так же часто, как «черт возьми!»

Герцог закусил губу, чтобы не рассмеяться и, справившись с собой, повторил любимое словечко мистербоба:

– Действительно.

– Я забыл. А теперь, Вильямарбор, мы должны заставить вас забыть о ваших действиях против Редбатлера. Вы пахнете правдой, когда говорите об этом событии. Может быть, Редбатлер так же, как и вы, виноват в случившемся, поэтому вам надо забыть об этом прискорбном случае.

– Хотел бы я, чтобы это было так просто, – пробормотал Герцог, – да вряд ли получится. Я нарушил законы своего народа и должен буду за это заплатить.

Мистербоб откинулся назад, потом снова занял прежнее положение, означавшее, что он «сидит на встроенном стуле».

– Это самое любопытное в поведении ваших разумных А-форм. Вы так уважаете жизни других, что ввели наказание за проведение видоизменчивых экспериментов и перестройку существующих плохофункциональных форм. Действительно, мне тяжело это обонять.

Герцог заерзал на койке, стараясь понять посла.

– Я не улавливаю вашу мысль… Не чую ваш запах, Мистербоб.

– На Арколусе, – пояснил Мистербоб, – мы не придаем значения тому, в какую оболочку заключена жизнь. И, если наши хитиновые формы перестают работать, мы должны пройти через… мы назвали это Z-формами. Задача, которая стоит перед нами – это жить и быть полезным. При колонизации миров мы адаптируемся. Мы становимся симбиотичными тем местам, в которых находимся, и ради этого изменяем наши собственные формы. Вот как мы поступаем, Вильямарбор. В этом наше удовольствие. Ни один арколианец не подумает отказаться от метаморфозы. Для изменения мы переходим в Z-форму. И, когда изменение происходит, начинаем новую жизнь.

Герцог глубоко вздохнул.

– Значит, оказавшись в другом мире, вы сами подстраиваетесь под него, вместо того, чтобы преобразовывать новую планету в соответствии со своими нуждами?

– Действительно, – подтвердил Мистербоб. – И это одна из причин войны между нашими разумными формами.

– Но как вы изменяетесь? – спросил Герцог. – Вы прибегаете к помощи хирурга? Я имею в виду, вы вскрываете хитиновый покров и производите операцию на внутренних органах? У вас есть запасные части, необходимые для создания из старой формы новой? Я не могу понять… почуять, как вы это делаете.

Раздался резкий звук, смахивающий на усиленный во много раз зубовный скрежет. В воздухе запахло чем-то приятным, и Герцогу захотелось смеяться.

– Нет, мистергерцог. Изменяющаяся форма – это просто материал. Мы определяем, какой должна быть форма, больше всего подходящая для обнаруженного мира. Затем переписываем винтообразные коды для новых форм и изменяем икру или молоки, после чего рождается тот, кто нам нужен.

– Винтообразный код? – лицо Герцога озарилось пониманием. – Цепочки ДНК? Генная инженерия?

– Я не могу унюхать эту «генную инженерию», – арколианец выразительно пожал плечами.

– Не беда, – сказал Герцог. – И давно вы занимаетесь этим, Мистербоб?

– Я не занимаюсь этим, Вильямарбор. Я – посольская Е-форма.

– Я хочу сказать, ваши люди, ваша раса, – попытался исправить ошибку Герцог. – Как давно у них есть возможность совершать метаморфозы?

– Давно. У нас есть много форм, но ваши разумные А-формы интересуются только теми из наших форм, которые они называют: А-формы, В-формы, С-формы, D-формы, Е-формы и F-формы.

– Неужели их так много?

– Мы создали сотни различных форм, мистер-герцог.

– Вы говорили об этом кому-нибудь из людей? Они были бы поражены, услышав об этом.

Запах в камере вдруг сделался тяжелым, а в голосе Мистербоба послышались несвойственные ему хриплые нотки.

– Это держится нами в тайне, Вильямарбор. Я ощущаю ваше волнение. Это не хорошо. Забудьте то, что я вам сказал. Мы, в отличие от вас, не понимаем это как поломку в хитине для разумных А-форм.

– Вы не… Вы не чуете мою мысль, Мистербоб. Мы уже веками пытаемся…

– Мы собрали много информации о ваших разумных А-формах во время войны. – Дребезжание в голосе арколианца усилилось. – Мы стремились к миру в найденных землях, но наши А-формы не могли общаться с вашими А-формами. Феромонные послания были полезными для воздействия на ваших разумных, но частотная модуляция их не совпадала с вашей. Недостаточно совпадала для переговоров. И тогда мы создали Е-формы – исключительно для общения с вашими формами. Для этого нам пришлось детально изучить винтообразный код ваших разумных А-форм. Вы называете его ДНК?

Герцог рассеянно кивнул, и тут же перед его внутренним взором возник образ парящего в вакууме звездолета, весь экипаж которого собран на нижней палубе. Голова каждого человека проткнута сверкающим металлическим штырем, кожа снята, брюшные полости и грудные клетки обнажены, внутренние органы, кровь и мозг извлечены, отчего тела похожи на выпотрошенные рыбьи туши.

– Господи, как же вы их изувечили! – в ужасе воскликнул он.

– Поймите, Вильямарбор, это было необходимо, чтобы иметь представление о вашем ДНК. Мы не хотели причинить вам вред. Разумные А-формы сражались с нами бесстрашно. Разумные А-формы стремились захватить арколианцев, как будто были очарованы нашими хитиновыми формами. Мы думали, что вы делали то же самое, то есть тоже хотели установить мир. Мы шли привычным путем, мы взяли материал, содержащий ДНК от разумных А-форм и передали его переходной Z-форме. Для того чтобы найти общий язык для установления мира.

– А вместо этого война продолжалась и становилась все более беспощадной, – пробормотал потрясенный Герцог.

– Действительно, – это прозвучало как вздох сожаления. – Наконец мы закончили работу и позволили вам захватить Е-формы, которые были научены общению с вами. Очаровательное время, Вильямарбор.

– Очаровательное потому, что стали возможны переговоры? – уточнил Герцог. – Согласитесь, что никакая война не бывает хорошей, Мистербоб.

– Какие вы странные создания, разумные А-формы! Вы утверждаете, что нет никакой пользы в той войне, которая закончилась между нами, но многие из вас все еще рвутся воевать. Можете вы объяснить мне это поведение?

– Нет, – проговорил Герцог с печальной улыбкой. – Так же, как не могу объяснить, почему я напал на Редбатлера.

– Действительно, – подтвердил Мистербоб и несколько раз кивнул. – Снова наше отношение к жизни разделяет нас. Вы не причинили особого вреда Редбатлеру, разве что усилили его боязнь ваших форм. Я знаю, что он не понес ущерба, а вы продолжаете настаивать на наказании.

Герцог пожал плечами.

– Удивительная ситуация. Обворожительная. Когда вы раскололи хитиновый панцирь Редбатлера, я обратил внимание на сильное чувство страха, несмотря на расстояние. И в то время вы издаете запах удовольствия, общаясь со мной. Как это понять? Вы боитесь меня?

– Нет, – ответил Герцог. – А почему я должен вас бояться?

– Вы не боитесь меня как убийцу вашего рода?

– Но я же знаю, что вы не убийца!

– Просто очаровательно. Обворожительно. Доставьте мне удовольствие, мистергерцог. Мне бы хотелось общаться с вами.

– Пожалуйста, – расслабленно сказал Герцог, откидываясь к стене. – Что вы хотите знать?

– Закройте глаза, пожалуйста. Это часть процесса.

– Хорошо, – согласился Герцог и закрыл глаза.

– Вы должны приостановить голосовое общение. Это отвлекает от феромонных ароматов.

Герцог глубоко вздохнул. В камере запахло сосновым лесом, потом дегтем. Герцог изумился тому, что запахи менялись, не смешиваясь друг с другом.

– Что вам это напоминает? – спросил Мистербоб.

– Розы, – ответил Герцог.

Запах вновь изменился, и арколианец спросил:

– А теперь?

– Трудно сказать. Может быть, опилки?

– А это?

– Дом. Запах удобрения на полях.

– А теперь я прочищу ваш сенсорный аппарат.

Герцог вдохнул и ничего не ощутил. Не было ни запаха камеры, ни его одежды, ни кожи. Странно, но он не мог уловить даже намека на какой-нибудь запах.

– Поразительно, – сказал Герцог. – Это…

Договорить он не успел – запахи вернулись так же внезапно, как и исчезли. Это произошло настолько быстро, что Герцог ощутил нечто вроде шока и закашлялся. Глаза его наполнились слезами, и он едва мог промолвить:

– Что это за чертовщина?

– Вы можете выделить какой-то один доминирующий запах? – поинтересовался Мистербоб.

– Еще бы! – прокашлял Герцог. – Нашатырный спирт!

– Действительно. А что он вам напоминает?

– Он делает меня больным! Мне приходилось чистить полы в помещениях, где убивали скот. И со мной как-то раз произошел случай, который я никогда не забуду… – Ошеломленный воспоминаниями, Герцог затравленно взглянул на арколианца и решительно закончил: – Нет, лучше забудем об этом.

– Действительно. Любопытное поведение у разумных А-форм. Феромонный стимул пригодился не для общения, а принес новые воспоминания. Ваши воспоминания о доме, мистергерцог – очень интересный результат. Закройте глаза еще на некоторое время.

Герцог зажмурился. Сначала он ничего не ощутил, а затем мгновенное воспоминание, похожее на вспышку молнии, пронзило его, заставив вскрикнуть:

– Удар!

– О, как интересно! – воскликнул арколианец.

Справившись с накатившим головокружением, Герцог разлепил веки и, содрогнувшись, спросил:

– Что это я тут орал?

– То, что я не смог учуять. Не могли бы вы продумать, на что это было похоже?

– Это пахнет, как оружие, – проворчал Герцог. – Как будто вы только что выстрелили из пистолета.

– Вы пахнете правдой, Вильямарбор, – после недолгих колебаний промолвил Мистербоб. – Ваша память чиста. Я высоко оцениваю общение, которое у нас было.

С этими словами он поднялся и направился к выходу из камеры.

– Подождите! – закричал Герцог, вскакивая с койки. – Куда вы? Что случилось? Я не понимаю, что происходит?

– Вильямарбор, вам было дано два запаха о событии, которое произошло с Редбатлером. Тот запах, который вы описали как нашатырный спирт – это запах нашей жизненной жидкости. Другой, вы правильно определили – возникает при выстреле. Но вы не сопоставили их, не связали между собой. Ваши воспоминания чисты, ваш запах открыт. Как говорят разумные А-формы, я верю вам. Я видел вас там и нюхал вас, хотя ваши феромоны ударили меня сейчас как непохожие. Я могу только заключить, что вы невиновны, мистергерцог. Я должен сделать все, что я могу, чтобы вас не наказали, – промолвил арколианец, выходя из камеры.

– Мистербоб… – растерянно пробормотал Герцог.

– Мы продолжим обоюдное изучение позже. Действительно. А сейчас я должен связаться с моими товарищами.

Звук шаркающих шагов начал удаляться, пока не затих в глубине тюремного отсека. Герцог покачал головой, ему вдруг показалось, что все происшедшее было всего лишь сном. Втянул носом воздух – нет, он не мог придумать этой сцены с калейдоскопической сменой запахов! Герцог опустился на койку и решил, что если Мистербоб придет снова, как обещал, то он расскажет ему об Эрике Диксоне и Лей Бренд. Возможно, арколианец сможет создать запах Аяганского джина, из-за которого у него возникли проблемы, а это вызовет чужие воспоминания, которые, безусловно, заинтересуют Мистербоба и прояснят сложившуюся ситуацию.

 

16

Проснувшись, он не мог сообразить, где находится.

Помещение было скудно освещено, в нем было холодно и пахло чем-то незнакомым.

Соскочив с койки, он осмотрел маленькую клетушку: убирающуюся в стену кровать, унитаз и раковину. Двери в комнате не было, и сквозь дверной проем виднелся кусок коридора. Он направился туда, но у выхода из комнаты ощутил в шее покалывание и зуд. Положил руку на горло и ощутил тепло ошейника.

– Тюрьма, – проворчал он. – Значит, меня угораздило попасть в тюрьму.

– Не начинай только, ради бога, все сначала! – донесся до него чей-то недовольный голос.

– Кто там? – спросил он.

– Лакки, кому же еще быть? – ответили ему грубо.

Он отступил от дверного проема, и шею перестало припекать.

– Что я здесь делаю?

– То же, что и все преступившие закон. Отдыхаешь. А точнее, ждешь, когда тебе вынесут приговор.

– Ты не знаешь, что я натворил?

– Стоит ли теперь об этом волноваться? Сделанного, все равно, не исправишь.

– Я хочу знать! – крикнул он. – Что я сделал?

– Кажется, кого-то убил. Но ты не переживай. Так уж, видно, тебе на роду было написано. Кстати, я заключил пари на то, что тебя повесят.

Отвернувшись от дверного проема, он еще раз оглядел камеру. Глаза его начали привыкать к сумраку, но ничего нового он не обнаружил. Ему было тоскливо и одиноко. Еще никогда он не ощущал себя таким беспомощным и несчастным, хотя и не мог вспомнить, с чем или с кем связано щемящее чувство невосполнимой утраты.

Заглянув под койку, он с радостью увидел оброненный микропроектор. Опустился на пол и, подняв его, положил себе на колени. Такая модель ему прежде не встречалась, но принцип работы был сходен с теми, к которым он привык. Он нажал на кнопку, и экран замерцал. Потом на нем проступила надпись: «Жизнь пилота. Биография Отчаянного Эрика». О, черт! Ну зачем ему читать всякую чушь?

Мигающий индикатор словно спрашивал его, желает ли он вернуться к отмеченному куску текста. Поколебавшись, он нажал на клавишу «Да». На экране появился текст:

Известие о нападении арколианцев на станцию П-З-А застало землян врасплох, и командование штаба запоздало с приказом о переброске войск на Нарофельд. Из-за всегдашней волокиты и неразберихи, даже получив соответствующий приказ, войска не прибыли на учебную базу своевременно, и курсантом пришлось отбиваться от арколианцев своими силами. В ходе боев погиб начальник учебки – Дюральд Дикс. У него было пробито горло, и он умер от удушья в госпитале Нарофельда, где ему не могли оказать необходимую помощь.

– Дикс? – пробормотал он изумленно. – Дикс мертв?..

Неужели это сделал он? Не может быть!

Он прислонился к стене и протер глаза. Он помнил, что они подрались. Но он не хотел убивать его, и в мыслях этого не держал…

Было шумно, и они выпили слишком много. Офицерский клуб на Нарофельде был полон. Пилоты-наставники, настоящие пилоты, не ему, неоперившемуся птенцу чета, наполняли его стакан снова и снова, дружески хлопали по плечу. По их словам он смотался на П-З-А за рекордно короткое время. Между тем арколианцы предприняли новую атаку на станцию слежения, но эскадрилья курсантов вовремя вылетела им навстречу и не позволила прорваться внутрь астероидного пояса. Поэтому пили и за него, и за его товарищей-курсантов, и за пилотов-наставников, ведших эскадрилью в бой. Они выпили слишком много, и все же он еще соображал и чувствовал себя счастливым. И совсем не думал о том, что так и не закончил техосмотра истребителя, поскольку теперь, после вылета на П-З-А, придирки Дикса казались ему смешными и не страшными.

Еще пива. Как хорошо, когда вокруг одни друзья! Он поднял кружку, желая произнести тост в честь командира базы, полковника Могадора, когда громкий голос заставил собравшихся в клубе умолкнуть.

– Ах, вот ты где!

Он обернулся и увидел Дюральда Дикса. Глаза его были воспалены то ли от выпивки, то ли из-за недосыпа, но выглядел он, как всегда, грозно.

– Привет, Дюральд! – радостно крикнул он. – А я уж было подумал, что ты отправился спать после вылета! – Он отсалютовал Дюральду поднятой кружкой. – Присоединяйся к нам!

– Чертов ублюдок! – рявкнул Дикс. – Почему ты прохлаждаешься здесь, вместо того, чтобы заниматься делом? Разве я отменял свой приказ?

– Не будь занудой, Дикс, – попытался вразумить его один из пилотов-наставников.

– Если приказ не отменен, он должен выполняться беспрекословно! Здесь тебе не санаторий, и прогулка на станцию – это еще не боевой вылет! – Дикс схватил его за грудки и поднял с табурета. – Где ты сейчас должен быть, я тебя спрашиваю? Ну, отвечай!

Он ощутил боль в сломанной руке и тут же сам себя одернул – что за бред! – у него никогда не было переломов рук.

– Боевой вылет будет завтра, – спокойно ответил он. – Мой истребитель в отличном состоянии, иначе бы я не слетал на станцию и обратно в рекордно короткий срок.

– Трепло! – злобно процедил Дикс. – Не знаю, как кому, а тебе завтра боевой вылет не грозит. Я отстраняю тебя от полетов. И я добьюсь, чтобы тебя вышвырнули из военного флота. Бойцы из таких, как ты, получаются, как из дерьма пули! Можешь распрощаться с карьерой пилота, это говорю тебе я, Дикс!

Он поставил кружку на стойку и, сцепив зубы, промолвил:

– Ты не сделаешь это. Ты не посмеешь.

– Посмотри на меня, – улыбка Дикса сделалась похожей на оскал. – Это я-то не посмею? Да я сейчас же отправлюсь к полковнику Могадору…

Дикс резко повернулся и направился к двери.

– Послушай, ты!.. – он ощутил, как кровь прихлынула к его лицу, и бросился на Дикса. Тот оглянулся и принял боевую стойку, но он все же успел ударить его в солнечное сплетение. Дикс охнул и нанес удар, от которого он уклонился, поставил Диксу подножку и рванул за плечи. Начальник учебки покатился по полу, и он, вне себя от ярости, плюнул ему в лицо.

– Вот теперь у тебя и правда есть причина жаловаться на меня полковнику Могадору!

Сцены из прошлого проходили перед его внутренним взором одна за другой. Он хорошо помнил, как вышел из клуба, не промолвив больше ни слова. Но как его угораздило попасть в тюрьму, память не сохранила. Хотя теперь-то ясно, что он и в самом деле находится здесь по обвинению в убийстве Дикса.

Там было написано, что у Дикса прострелено горло. Ну, пусть не прострелено, пусть пробито, но ведь он не бил его в горло! Под дых – да, затем подножка и плевок в лицо, но от этого же не умирают! Так почему же они написали, что он убил Дикса…

Он прочистил горло и хрипло спросил:

– Лакки?

– Чего тебе?

– Я невиновен.

– Ясное дело. Ты чист, как невеста, а у всех остальных просто крыша поехала.

– Насчет крыши не знаю, но тут явно какая-то ошибка.

– Ошибка? – ухмыльнулся Лакки. – Шел бы ты, парень…

Он тяжело опустился на койку, бессознательно поглаживая пальцами полированную поверхность микропроектора. Если все говорят, что он виновен, то доказать обратное будет нелегко. И уж во всяком случае, ему не удастся это сделать, не выходя из тюремной камеры.

Глаза его сами собой закрылись, но сон не шел. Ему нельзя было спать, он должен был придумать, как выбраться отсюда и какие шаги предпринять в дальнейшем.

 

17

Осоловело хлопая глазами, Вонн медленно брел по бесконечным коридорам «Хергест Риджа». Он хотел спать, но не мог больше бороться с одолевавшими. его кошмарами. Стоило ему только смежить веки, как перед ним возникал Андерс. Окровавленный, с простреленной грудью и лезущими в душу глазами. И, мало того, что неугомонный мертвец лез ему в душу, он еще и смеялся над ним не своим, дьявольским, издевательским, дребезжащим смехом. А если Вонну не снился Лорен Андерс, то на вахту заступал Алан Джентс, и это, право же, было ничуть не лучше.

Настырные мертвецы заставляли его просыпаться в холодном поту с криком на устах. Иногда он просыпался плача, иногда сыпля проклятиями, но хуже всего было то, что этак можно было когда-нибудь и вовсе не проснуться. Сны изматывали его хуже любых физических упражнений, но и сидеть в одиночестве в своей каюте Вонну было невмоготу. В голову лезли мерзкие, ненужные, тягостные мысли, и после двух суток мучений он пришел к выводу, что ежели хочет сохранить рассудок, то должен отыскать собеседника, с которым можно было бы поделиться своими проблемами. Придя к этой спасительной мысли, он побрился, переоделся и отправился искать Герцога.

Отыскав его каюту, Вонн позвонил, подождал, но дверь не открылась. Вонн взглянул на часы. Завтрак уже прошел, быть может, Герцог сидит в библиотеке? Парень всерьез заинтересовался устройством звездолетов и вполне мог продолжать здесь начатое на «Ангельской Удаче» самообразование. Поколебавшись, Вонн двинулся в библиотеку, но Герцога не оказалось и там. Выругавшись, Вонн решил прекратить на время поиски и перекусить – он решительно не представлял, куда мог запропаститься Герцог.

По дороге в кафетерий он увидел стремительно шагавшего по коридору Мэя и поспешил окликнуть его:

– Мэй! Подожди!

– Привет, Вонн. Ты скверно выглядишь.

– А чувствую себя еще хуже. У тебя найдется для меня пяток минут?

– Извини, совсем нет времени, – с сожалением ответил Мэй.

– Послушай, мне срочно нужно с кем-нибудь поговорить. Я…

– Прости, не могу. – Мэй решительно покачал головой. – У меня важный разговор с парнями из службы безопасности лайнера.

– Ладно, скажи хоть тогда, где мне найти Герцога. Уж он-то не откажется меня выслушать.

– Герцога? – переспросил Мэй, и глаза его сузились. – Разве ты не знаешь?

– Что я должен знать?

– Хм… Стало быть, не знаешь. Так вот, Герцог ничем не сможет тебе помочь. Он сам нуждается в помощи, потому что находится в изоляторе.

– Где?

– В корабельной тюрьме.

– Мэй, ты шутишь! Этого не может быть!

– Он напал на одного из арколианцев. Не знаю точно, виноват ли тут фиал сущности, но дела его плохи. Я выбиваюсь из сил, стараясь спасти его шкуру, однако шансов выйти сухим из воды у парня немного.

– Вот так штука! – Вонн изумленно всплеснул руками. – Чудны дела твои, Господи!

– Наведайся к парню, ему сейчас приходится несладко. Роз и Винтерс уже навещали его, теперь твой черед. И передай ему, что я приду, как только улажу дела с тутошними охранниками и врачами. Им только дай волю, они его на части расчленят из-за того, что результаты проведенных тестов не сходятся с табличными!

– Я сейчас же отправлюсь к нему! – решительно заявил Вонн.

Мэй достал из кармана бэдж и протянул наемнику:

– Это бэдж Герцога, предъяви его, и тебя пустят к нему. Узнай, не нужно ли ему что-нибудь. Туалетные принадлежности, книги, пижама…

– Пилка для ногтей?

– Не умничай, – оборвал его Мэй. – Я пытаюсь изобразить Герцога человеком, страдающим хроническим космосиндромом. Если это не сработает, тогда уж и не знаю, что делать…

– Я верю, тебе удастся его вытащить, – сказал Вонн. – Делай свое дело, а я передам ему, что ты роешь ради него носом землю.

– Передай. И скажи, что я скоро его навещу, – бросил на прощанье Мэй.

Вонн сделал несколько шагов к группе лифтов, один из которых должен был доставить его на уровень, где находилось помещение для арестованных. В этот момент в желудке у него громко заурчало, как будто напоминая о том, что он еще не завтракал.

– Ты был прав, – сказал Вонн, мысленно обращаясь к Андерсу. – Эти ребята все еще нуждаются во мне.

– А ты нуждаешься в них, – прозвучал в его мозгу голос мертвого брата. – Поторопись.

Вонн вызвал лифт и хотел уже войти в кабину, когда кто-то окликнул его:

– Погоди-ка, приятель, нам, кажется, по пути.

Обернувшись, он увидел спешащего к лифту Хеггиса и тихо выругался – этого ему только не хватало!

– Куда это ты направляешься? – спросил Хеггис, входя вслед за Вонном в кабину лифта.

– В лазарет. Навестить больную тетушку.

– Отлично сказано! – похвалил Хеггис, нажимая на кнопку. – Однако ты выбрал для этого неподходящее время.

– Черт бы тебя побрал! – Вонн стряхнул руку Хеггиса со своего плеча. – Разве я не волен распоряжаться своим временем по собственному усмотрению?

– Разве ты забыл, что Бэчман назначил нам встречу как раз на это время? Ты договаривался с ним, что не появишься вчера, но не все же дни у тебя расписаны по часам на месяц вперед? Не такая ты важная шишка, чтобы… – Хеггис замолк на полуслове и, окинув Вонна проницательным взглядом, поморщился. – Что это с тобой, брат? Перепил давеча или недобрал?

– Я заболел, – хмуро ответил Вонн. – И весьма заразной болезнью.

– Не смешно, – Хеггис увлек Вонна в открывшуюся дверь. – Не знаю, что с тобой происходит, но если ты не возьмешь себя в руки, то можешь провалить наше дело. Во всяком случае, советую тебе собраться перед встречей с Бэчманом.

Прозвучало это довольно угрожающе, и Вонн отрешенно подумал: «Мне нечего бояться Бэчмана», – а вслух промолвил:

– Да-да. Конечно.

– Ну, вот и отлично, – Хеггис ободряюще хлопнул Вонна по спине, и они двинулись к каюте, в которой Бэчман назначил встречу своим сообщникам.

Они вошли в нее в тот самый момент, когда Бэчман произносил речь. Подождав, пока опоздавшие усядутся, он недовольно поджал губы и произнес: – Рад, что вы сочли возможным присоединиться к нам, мистер Вонн. Появление ваше тем более приятно и своевременно, что мы как раз обсуждали дурацкую выходку вашего приятеля, палившего давеча в арколианцев на устроенном капитаном приеме.

Почувствовав себя неловко под устремленными на него взглядами, Вонн пробормотал в ответ что-то маловразумительное, и Бэчман продолжал рассказывать о выходке Герцога.

В отличие от других наемников, Вонн уже знал о случившемся. Особенно интересовало его, какие причины могли заставить Герцога совершить столь опрометчивый и несвойственный ему поступок, но как раз этой-то темы Бэчман и не коснулся. По его мнению, это была просто бессмысленная пьяная выходка, из которой они, впрочем, могли извлечь для себя кое-какую пользу. Экипаж корабля, без сомнения, ожидал каких-нибудь антиарколианских выступлений, и нападение Герцога на одного из членов посольства навело их на ложный след. Теперь охранники будут подозревать спасенных с «Ангельской Удачи», и соратники Бэчмана могут чувствовать себя в относительной безопасности. Что, разумеется, ни в коей мере не относится к Вонну, которому надобно вести себя особенно осмотрительно.

Многозначительно посмотрев на Вонна, Бэчман перешел к следующему вопросу, а именно – что надлежит делать каждому из наемников после того, как на экранах звездолета появятся корабли, преграждающие «Хергест Риджу» путь на Консул-5. Никаких изменений в известный им уже план Бэчман вносить не собирался, но хотел выяснить, насколько хорошо каждый из присутствующих помнит свою роль. И прежде всего, он хотел бы выслушать Вонна, не почтившего своим вниманием их вчерашнее собрание. Судя по раздражению, с которым говорил Бэчман, он был сильно недоволен Вонном, но когда тот перечислил все, что ему предстояло сделать, у главаря не нашлось причин для придирок. Единственным, что он сумел выдавить из себя, было: «Говори в следующий раз погромче, парень!» После чего остальные присутствовавшие в каюте мужчины и женщины принялись по очереди рассказывать, что надлежит сделать им в точно обусловленное время.

По окончании собрания Вонн двинулся было к двери, но путь ему преградил Бэчман. Насупив брови, он смерил наемника суровым взглядом и ворчливо произнес:

– Послушай-ка, парень, мне перестает нравиться твое отношение к делу!

Вонн опустил голову и задумчиво сообщил:

– Ваша обувь нуждается в чистке.

– Мне это известно. Вам тоже нужно следить за своими туфлями.

– И ширинка у вас расстегнута.

Бэчман скрипнул зубами, с трудом удерживаясь от того, чтобы не схватить наемника за грудки.

– Я допускаю, что у тебя были причины для вчерашнего отсутствия, но сегодня…

– У вас на рубашке ужасное пятно от соуса.

– Прекрати паясничать! – повысил голос Бэчман. – Я полагаю, что самым правильным было бы исключить тебя из нашей маленькой операции. Ты понимаешь, что я имею в виду, не так ли?

– Ваши зубы нуждаются в чистке точно так же, как и обувь, – доверительно сообщил Вонн.

– Ты не собираешься объяснить мне, в чем дело?

– Мне кажется, что именно с этого следовало бы начать разговор.

– Черт бы тебя побрал! Скажешь ли ты, наконец, что за бешеная муха тебя укусила?

– Разве вы не видите, что я болен? Не думаю, чтобы виной этому был мушиный укус, но чувствую я себя преотвратно, – тихо промолвил Вонн, мысленно поздравив себя с тем, что ему удалось довести Бэчмана до белого каления.

– Болен? – Бэчман уставился в глаза наемника, подозревая какой-то подвох, но тот, не дрогнув, выдержал его взгляд. – Почему же ты не сказал мне об этом сразу?

– Вы не спрашивали. А он не поверил мне, – Вонн указал на Хеггиса.

Хеггис растерянно моргнул и хотел было броситься на Вонна с кулаками, но, припомнив о том, что говорили об этом крепыше, остался на месте.

– Могу я рассчитывать, что ты поправишься к тому времени, как мы подойдем к системе Консула?

– Надеюсь, – сказал Вонн, – если мне позволят отлежаться, и не будут перегружать домашними заданиями.

– Ладно, убирайся отсюда, – лязгнул зубами Бэчман. – И не возвращайся, пока не поправишься.

– О'кей. Я постараюсь, чтобы это случилось как можно скорее, – пробормотал Вонн, с облегчением прикрывая за собой дверь.

Улыбаясь, он двинулся по коридору в направлении лифтовых шахт. Его желудок урчал так громко, что Вонн вынужден был признать – если он немедленно не забросит в него хоть что-нибудь, то и впрямь может заболеть. Ему очень хотелось навестить Герцога, но право же, он окажется значительно более приятным собеседником, если перед посещением арестанта ненадолго заглянет в кафе.

Сев в лифт, он спустился на несколько уровней. На этом ярусе располагались магазины и кафе, и некоторое время Вонн шел от одного заведения к другому, придирчиво изучая различные меню-экраны. В конце концов, он решил остановить свой выбор на кафе, специализировавшемся на кухне Сенегала. Это было как раз то, что он хотел: острое, горячее и жирное. Войдя в кафе, он огляделся в поисках свободного места и застыл как вкопанный.

За одним из столиков он увидел Роз. Она улыбалась, поднося бокал ко рту. Криво ухмыльнувшись, Вонн двинулся к двери, но, не дойдя до нее двух шагов, остановился. Оглянулся – ну так и есть, он не ошибся! – рядом с Роз сидел какой-то мужчина. Нет, не какой-то, а тот самый спасатель, из племени ори, который с напарником вломился на «Ангельскую Удачу» и обнаружил их.

Вонн вышел из кафе и, присев на оказавшуюся поблизости скамью, закурил сигарету. «Как он смеет скалить зубы? – в ярости думал наемник. – Ну ладно он – как осмелилась она? Поразвлечься решила? Как она могла бросить меня ради какого-то гангстера из Юэ-Шень?..»

Нет, это было уже слишком! Мертвый Андерс не дает ему спать, желудок требует еды, Роз не подпускает к себе, Бэчман желает, чтобы перед ним вытягивались по стойке «смирно»! Его попросту вгоняли в гроб! То есть уже вогнали и теперь опускают гроб с его телом все глубже и глубже – туда, откуда нет возврата. Неприятности громоздились одна на другую, и он не видел способа противостоять гнусным нападкам судьбы.

Однако, прежде всего, ему все же надо перекусить. Он справится, непременно справится с обрушившимися на него неприятностями, но со стервой-судьбой лучше бороться, имея хорошо загруженные трюмы…

Решительно поднявшись со скамьи, Вонн прошел дюжину метров и у первого же автомата питания заказал толстый горячий сэндвич. С жадностью съел, запил парой кружек скверного пива, вытер рот рукавом и направился в свою каюту, чувствуя, что туман в голове начинает понемногу рассеиваться. Желудок больше не урчал, и он смог, наконец, сконцентрироваться на одолевавших его заботах.

Проблемой номер один, решил он, были кошмары, связанные с гибелью Андерса.

Причиной их был, вероятно, комплекс вины. Хорошо бы еще понять – перед кем он подсознательно чувствовал себя виноватым?..

Далее – Герцог. Ну, с этим все просто. Он навестит его, как только промаркирует свои проблемы и расставит их по полочкам.

Что еще?

Очевидно, Бэчман и его план похищения арколианской делегации. Напрасно он позволил вовлечь себя в это грязное дело. Он не будет в нем участвовать. Андерс был прав, прежде всего надо закончить операцию с фиалами сущностей.

Легко, однако, сказать: «Не буду в этом участвовать!» Но не так-то просто выйти из команды Бэчмана с нетронутым задом.

Причем самое сложное заключается в том, что ему предстоит не только порвать с Бэчманом, но и придумать, как предотвратить его замысел похищения арколианских дипломатов. Отсутствие Вонна не остановит Бэчмана, а если ему удастся привести свой план в исполнение, погибнет немало людей, и добраться до фиалов станет практически невозможно.

Последней проблемой была Роз. Наверно, ему стоит оставить ее в покое – пусть живет, как умеет. Эта мысль заставила его стиснуть зубы и нахмуриться. Любит он эту девку или нет – не столь важно, во всяком случае, он потратил на нее некоторые деньги, и в настоящий момент заменить ее было некем. И если бы ему удалось найти способ отбить у этого спасателя охоту ухаживать за ней…

Вонн рассеянно подергал себя за ухо: да, у него было над чем поломать голову. Дел было по горло, и хорошо бы измыслить такой план, который позволил бы ему решить все эти проблемы одним мастерским ударом. Проще всего, разумеется, вставить дуло пистолета в рот и нажать на спусковой крючок, но что хорошего из этого может выйти? Роз будет для него потеряна, а Бэчман получит возможность беспрепятственно привести в исполнение свой хитроумный план.

А ведь есть же, неверное, способ отбить у спасателя охоту ухаживать за Роз и в то же самое время заставить Бэчмана оставить арколианцев в покое…

Он остановился и замер. Губы его растянулись в улыбке.

Ага! Кажется, это как раз то, что нужно. Он нашел решение!

 

18

Мэй сцепил пальцы и вперил взгляд в крышку стола, изо всех сил стараясь успокоиться. Господи, да лучше бы ему поручили перебрать «Хергест Ридж» по винтику, чем убалтывать эту свору, явно жаждущую Герцоговой крови. Однако выбирать не приходится – никто, кроме него, не возьмется защищатьпарня и не вытащит его из корабельной кутузки.

Бросив взгляд на лежащий перед ним блокнот, Мэй едва сдержал тяжкий вздох и покосился на стоящий в трех метрах от него стол, за которым собрались корабельные медики и охранники. Негромко переговариваясь между собой, они просматривали взятые из библиотеки брошюры и распечатки данных обследования Герцога.

Чувствуя себя не в своей тарелке, Мэй еще раз заглянул в свой блокнот, где имелась всего одна запись. Увы, чуда не произошло, и новых аргументов, которые он мог бы привести в защиту Герцога, в блокноте не прибавилось. И тут Мэю нестерпимо захотелось, чтобы рядом с ним оказались Вонн или Роз, которые могли бы поддержать его хотя бы морально. Но отыскать Роз ему не удалось – скорее всего, она где-то прохлаждалась с этим спасателем – Питером Чиба, а Вонн… Он мог позвать его с собой, но не рискнул, опасаясь, что вспыльчивый наемник проболтается о фиалах сущности.

Капитан О'Хирн появилась из боковой двери, одетая в официальную форму судьи. Лейтенант Тесла, игравший роль судебного пристава, попросил присутствующих встать, в наступившей тишине О'Хирн прошла через зал и заняла председательское место. Лейтенант объявил заседание суда открытым и занял место справа от судьи. О'Хирн назвала дату, корабельное время и маршрут, по которому следует «Хергест Ридж». Затем позвонила в колокольчик, и слушание дела началось.

– Мы собрались здесь, чтобы обсудить проступок Вильяма Уэшли Арбора, прозванного товарищами Герцогом. Обвинения, выдвинутые против него корабельными службами, весьма серьезны, поэтому нам придется соблюдать все положенные формальности. Слушание дела начнется с выступления обвинителей, потом слово будет предоставлено медицинским экспертам и защите. Итак, приступим.

Стоявший за спиной О'Хирн Тесла подал ей несколько листков, и та, кашлянув в кулак, прочитала:

– Пункт первый. Флот Объединенной Империи Землян против Вильяма Уэшли Арбора. Кто уполномочен выступать обвинителем от лица администрации флота ОИЗ на сегодняшнем слушании?

– Я, мэм, – поднялся со своего места лысый мужчина с тонким носом.

– Огласите ваши обвинения, мистер Пеарсон.

– Принимая во внимание обстоятельства, связанные с появлением мистера Арбора на этом корабле, мы воздержимся от обвинения его в подделке документов и самовольном присвоении себе звания второго пилота, – начал свою речь обвинитель, выбранный представлять администрацию флота ОИЗ. – Поскольку пистолет, из которого стрелял мистер Арбор, был отнят им у корабельного охранника, мы не предъявляем ему обвинения в незаконном хранении оружия. Нам известно, что на своей родине мистер Арбор объявлен в розыск, однако претензии, предъявляемые ему администрацией Тетроса, не могут быть классифицированы нами как преступления, исходя из положений Межгалактического Кодекса, и потому не станут предметом нашего обсуждения.

Представитель администрации заглянул в папку, которую до этого держал закрытой, и продолжал:

– Обвинения, которые мы предъявляем мистеру Арбору, заключаются в следующем. Нападение на представителей корабельной службы безопасности. Похищение табельного оружия и использование его в преступных целях. Я имею в виду стрельбу в арколианца, которая могла привести не только к гибели нашего глубокоуважаемого гостя, и к тому же посла, но и к гибели или тяжелым увечьям пассажиров. Помимо этого, мистер Арбор обвиняется в оказании сопротивления при попытке задержания его представителями службы безопасности лайнера.

– Я протестую! – заявил Мэй, поднимаясь со своего места. – Последние два обвинения явно надуманы. Герцог, то есть мистер Арбор, сильно ударился головой во время драки с охранником и пребывал в шоке. Поэтому он не может нести ответственности за содеянное. Об этом свидетельствует то, что у него не сохранилось никаких воспоминаний о происходящем в холле, и это могут подтвердить…

– Капитан Мэй, – прервала его О'Хирн, – сейчас не время для протестов. Вам будет предоставлена возможность сообщить суду все, что вы сочтете необходимым.

– Извините, – пробормотал Мэй, краснея, и опустился на свое место.

– Пункт второй, – сухо произнесла О'Хирн. – Обвинения предъявляет общественная организация «Человечество». Кто является представителем этой организации и зачтет обвинения, предъявленные мистеру Арбору?

Обвинения, предъявленные «Человечеством» были зачитаны смуглым мрачным мужчиной, говорившим так складно и убедительно, что Мэй на какое-то время забыл, что речь идет о Герцоге. Психологический портрет преступника был выписан столь красочно, а мотивы его поступков изложены столь убедительно, что Мэй сумел отвлечься от созданного чьей-то пылкой фантазией образа злодея, лишь уяснив всю серьезность предъявленных ему обвинений. Создание аварийной ситуации на лайнере, угроза жизни и здоровью пассажиров, нападение на охранников и послов, безопасность которым была гарантирована высшими сановниками ОИЗ, и, наконец, участие в заговоре, имевшем целью развязать войну между людьми и арколианцами.

– Черт бы побрал этих борзописцев! – гневно проворчал Мэй, услышав последнее, чудовищное по глупости, обвинение и нервно стукнул кулаком по столу.

– Капитан Мэй, у вас какие-то проблемы? – зловеще поинтересовалась О'Хирн, устремляя на него тяжелый, предостерегающий взгляд.

Из всего перечисленного хуже всего было, безусловно, обвинение в заговоре. Из-за него и все остальные обвинения приобретали невыносимо зловещий и грозный характер. Глупая потасовка превращалась в преступление, направленное против двух рас, и надежда оспорить хоть одно из обвинений становилась весьма и весьма призрачной. Нахмурившись, Мэй закусил нижнюю губу, и, видя, что Маргарет все еще ожидает от него ответа, отрицательно покачал головой.

– Прошу всех придерживаться регламента, – сказала О'Хирн, явно адресуя это замечание своему бывшему мужу.

Пункт третий обвинения был намного хуже предыдущих не из-за серьезности предъявляемых мистеру Арбору претензий, а из-за их количества. Зачитал всю эту околесицу некий мистер Квери, ответственный за связи с общественностью, представлявший интересы четырнадцати пассажиров-людей, выскочивших в холл, когда Герцог открыл огонь по Редбатлеру. По сути своей, обвинения, предъявленные мистером Квери, были как две капли воды похожи на предыдущие, однако благодаря творческому подходу к делу число их достигло пятидесяти шести. Мэй совсем приуныл, слушая нескончаемый перечень Герцоговых грехов. Разумеется, он был готов к тому, что парня попытаются урыть, но не ожидал, что к этому будет приложено столько сил и старания. А он-то думал, что бескорыстные люди давно перевелись на этом свете!

– Пункт четвертый, – сказала О'Хирн. – Первая Дипломатическая делегация с Арколуса Шесть против Вильяма Уэшли Арбора. Кто уполномочен представлять делегацию арколианцев?

– Я, – бледный костлявый мужчина встал и вытянул вперед тонкую руку, чтобы никто не усомнился, что именно он представляет арколианских дипломатов.

– Мистер Кеттерлинг – официальный сопровождающий Дипломатической делегации с Арколуса Шесть, – провозгласил Тесла.

Мэй задержал дыхание.

– Капитан О'Хирн, уважаемые дамы и господа! Арколианская делегация поручила мне поставить вас в известность, что она просит прекратить судебное разбирательство и снять все обвинения, выдвинутые против мистера Вильяма Уэшли Арбора.

В зале наступила гробовая тишина, после чего. тут и там послышались недовольные перешептывания.

– Более того, – продолжал Кеттерлинг, – арколианцы настаивают на том, чтобы судебное разбирательство было прекращено как можно скорее, а мистер Вильям Уэшли Арбор был немедленно освобожден из-под стражи.

Раздались возмущенные возгласы. Мистер Квери встал и громогласно заявил, что подобное требование никак нельзя считать законным, и более чем странная инициатива мистера Кеттерлинга не должна приниматься судом во внимание. Арколианцы могут иметь свои причуды, но это не их суд, и потому… О'Хирн решительно потребовала, чтобы собравшиеся не нарушали регламент, но почти никем не была услышана, поскольку собравшиеся бурно поддерживали мистера Квери. По знаку О'Хирн Тесла повторил призыв соблюдать тишину и порядок, но и его слова утонули в громких криках. Тогда лейтенант пересек зал и силой усадил разошедшегося мистера Квери на его место.

Лицо Мэя вспыхнуло, сердце отчаянно забилось. Ему хотелось броситься к Кеттерлингу и обнять его, но он сдержал себя и остался сидеть на месте, крепко сцепив пальцы в замок. Поймав встревоженный взгляд Маргарет, он всем своим видом постарался дать ей понять, что не подведет ее, и она, оценив сдержанность бывшего мужа, вновь позвонила в колокольчик, призывая собравшихся к порядку. Подождала, пока в зале установится некое подобие тишины, и произнесла:

– Давайте дадим возможность мистеру Кеттерлингу закончить свое обращение.

Кеттерлинг вежливо поклонился ей и продолжал:

– Итак, повторяю, Арколианская делегация поручила мне довести до вашего сведения, что желает освобождения Вильяма Уэшли Арбора из заключения. Бумага соответствующего содержания…

Снова раздались протестующие выкрики, О'Хирн быстро установила порядок, позвонив в колокольчик.

– Бумага соответствующего содержания, – продолжал, как ни в чем не бывало, мистер Кеттерлинг, – подписана всеми членами арколианской делегации, включая Редбатлера. Того самого, в которого стрелял мистер Арбор.

– Это невозможно! – возмущенно закричал Квери. – Они не имеют права…

Кеттерлинг воздел руки, призывая дослушать его до конца.

– Я уполномочен также сообщить суду, что если желание моих клиентов не будет выполнено, то они вынуждены будут настоять на своем, воспользовавшись теми привилегиями, которыми наделена Арколианская делегация…

– Неслыханно! Это насилие! Я протестую против давления на членов суда! – во весь голос заорал мистер Квери, вскакивая с места. – Права пассажиров должны быть защищены любой ценой! Долой арколианских прихвостней из зала суда! Мы сами разберемся…

Колокольчик председателя суда трезвонил без умолку, но мистер Квери вошел в раж и не обращал на него ни малейшего внимания. Видя, что добром тут ничего не добьешься, О'Хирн подала Тесле условный сигнал, и тот извлек из кобуры парализатор. Направил его в грудь упивавшегося собственным негодованием Квери и нажал на спуск. Пламенный оратор умолк и покачнулся, уставясь в зал полубессмысленным взором.

– Прошу на выход! – скомандовал ему Тесла, и мистер Квери с блуждающей на губах улыбкой выбрался из-за стола и двинулся по проходу к двери нетвердой, раскачивающейся походкой. Похоже, он был не на шутку перепуган, но все же не хотел играть роль марионетки и, остановившись, не дойдя нескольких шагов до двери, повернулся, чтобы продолжить речь, прерванную столь решительным и неожиданным образом.

– Вы не смеете…– процедил он сквозь зубы. – Не можете… Я требую…

Лицо его побагровело, каждое слово давалось с трудом, однако он все еще рвался в бой, когда Тесла подхватил его под руку и увлек к двери, успокаивающе бормоча:

– Спокойно, спокойно, за вами остается право подать протест в письменной форме…

После того, как дверь за Квери и Теслой закрылась, в зале воцарилась тишина, и все присутствующие повернулись к капитану лайнера, ожидая, как отреагирует она на заявление мистера Кеттерлинга.

– Я уверена, что мы сумеем разобраться в ситуации и принять правильное решение по этому делу, если не будем горячиться и давать воли чувствам, – доверительным тоном произнесла Маргарет О'Хирн. – Мне не хотелось бы впредь прибегать к крайним мерам, и я надеюсь, что никто более не станет срывать своими выходками заседание суда.

Окинув присутствующих строгим взглядом, под которым все, за исключением Мэя и арколианского представителя, почувствовали себя нашкодившими детьми, она удовлетворенно кивнула и поинтересовалась:

– Мистер Кеттерлинг, вы закончили ваше выступление?

– Да, мэм, – ответил тот, отвешивая капитану учтивый поклон.

– Очень хорошо. Я уважаю арколианцев и их желания, хотя, так же, как и вы, изумлена намерением наших гостей оставить безнаказанным нападение на одного из членов дипломатической делегации. – Она еще раз окинула присутствующих холодным, испытующим взглядом. – Вероятно, многим из нас это намерение кажется странным, однако, если вдуматься, оно свидетельствует лишь о том, что нам есть чему поучиться у арколианских дипломатов. – Она сделала паузу, давая возможность собравшимся осмыслить сказанное. – Вместе с тем я не могу не настаивать на соблюдении существующего регламента и полагаю, что вне зависимости от того, какое решение будет принято нами относительно заявления Арколианской делегации, нам следует придерживаться установленного порядка ведения заседания.

О'Хирн вопросительно взглянула на Кеттерлинга, и тот, отвесив еще один поклон, заверил ее, что не протестует против соблюдения всех положенных формальностей.

– В таком случае переходим к пункту пятому. – О'Хирн выдержала паузу и объявила: – Медицинское заключение, сделанное врачами «Хергест Риджа» на основании обследования мистера Вильяма Уэшли Арбора, до сведения суда доведет доктор…

– Доктор Роллинс, – подсказал вернувшийся в зал Тесла, жестом приглашая поднявшуюся со своего места женщину начать выступление.

– Должна сказать вам, что результаты сделанного нами обследования Вильяма Уэшли Арбора поставили в тупик как меня, так и моих коллег. Из рассказов очевидцев о нападении мистера Арбора на арколианского дипломата можно было сделать вывод о вспышке ксенофобии, приведшей к стрельбе и попытке убийства. В этом случае патологическое поведение мистера Арбора было бы естественным и закономерным и, вероятно, суд принял бы к сведению, что любой человек, подверженный приступам ксенофобии, повел бы себя на его месте точно так же.

Мэй встревоженно потер подбородок. Именно на ксенофобию он и намеревался сослаться, готовясь защищать Герцога, и если эта врачиха…

– Проведенные нами обследования мистера Арбора показали, однако, что он ни в малейшей степени не подвержен ксенофобии. Психоматрица его, напротив, свидетельствует о том, что это искренний, открытый, доброжелательный человек, легко идущий на контакт как с людьми, так и с арколианцами.

В зале начали шушукаться и пересмеиваться.

– Результаты обследований подтвердила встреча посла Мистербоба с мистергерцогом – извините, мистером Арбором, произошедшая в тюремной камере по настоянию арколианских дипломатов. Во время визита арколианцев мистер Арбор показал себя контактным и в высшей степени дружелюбным индивидуумом.

Таким образом, версия о приступе ксенофобии была отвергнута. Не подтвердили проведенные обследования и предположение о том, что наш подопечный страдает от космосиндрома. В то же время мистер Арбор утверждал, что не помнит, как напал на посла Редбатлера. Это навело моих коллег на мысль, что выпитое мистером Арбором перед инцидентом спиртное могло повлиять на него столь пагубным образом. Но мистер Арбор рассказал нам, что в его семье никогда не было больных алкоголизмом, а анализы показали, что алкоголь не вызывает у него патологических изменений личности.

Мэй почувствовал, как почва уходит у него из-под ног. В один из пунктов продуманной им защиты Герцога входил рассказ о том, как тот попал на «Ангельскую Удачу», спьяну заявив, будто является дипломированным пилотом. Разумеется, от того, что сообщила доктор Роллинс, рассказ хуже не стал, но как аргумент в суде его лучше было не использовать. С сожалением Мэй захлопнул блокнот, сознавая, что защитник из него выйдет аховый.

– Ознакомившись с родословной мистера Арбора, – продолжала между тем доктор Роллинс, – мы пришли к заключению, что у обвиняемого не было предрасположенности ни к изменению личности в условиях стресса, ни к асоциальному поведению. Мы провели множество психологических и химических тестов с целью выявления какой-либо поведенческой аномалии, но результаты их вписывались в табличные данные, характерные для уравновешенной и, я бы даже сказала, гармоничной личности.

– Из того, что вы говорите, следует, – сказала Маргарет О'Хирн, – что Вильям Уэшли Арбор должен вести себя как здравомыслящий человек, адекватно реагирующий на внешние раздражения.

– Я берусь утверждать, что он не только должен, но и ведет себя, как здравомыслящий человек. Данные обследования свидетельствуют о том, что это психически здоровый человек, и даже самые изощренные тесты на алкоголь дают более чем приемлемые результаты.

– Приемлемые? – с сомнением в голосе переспросил Пеарсон. – И это вы говорите о человеке, устроившем стрельбу в общественном месте?

О'Хирн постучала по столу:

– Давайте соблюдать порядок! – она подождала, пока Пеарсон сел, и обратилась к выступающей: – Доктор Роллинс, а не мог ли мистер Арбор фальсифицировать результаты тестирования? Быть может, он уже проходил такие обследования раньше и знал, как отвечать на вопросы, чтобы добиться желаемого заключения медиков?

– Какой смысл обвиняемому лгать? Ему, насколько я понимаю, напротив, выгодно было бы уверить нас, что он подвержен приступам ксенофобии, страдает от космосиндрома и алкоголизма, или имеет скверную наследственность. Однако он не пытался ввести нас в заблуждение, – ответила Роллинс. – Кроме того, процедура тестирования предусматривает попытку как умышленного, так и непредумышленного обмана, и имеет несколько контрольных вопросов, выявляющих несоответствия в ответах. Нет, предположение о том, что мистер Арбор ввел нас в заблуждение, не выдерживает никакой критики.

Поэтому мы полагаем, что на поведение мистера Арбора повлиял какой-то иной, неизвестный нам пока фактор, который невозможно распознать при стандартном режиме тестирования. В связи с этим мы хотели бы продолжать обследование Вильяма Уэшли Арбора, вне зависимости от того, какое решение примет относительно него суд.

Мэй вздрогнул. Ему очень не понравилось намерение корабельных медиков наложить на Герцога лапу. Рано или поздно сущность Диксона проявит себя, и тогда результаты тестов вызовут скандал с далеко идущими последствиями. Или же сам Герцог, устав от обследований, расскажет врачам о фиалах сущности…

– Н-да-а-а, – пробормотал себе под нос Мэй, нервно барабаня пальцами по крышке стола. – И в том, и в другом случае ничего хорошего нас не ожидает…

– Итак, переходим к шестому пункту, – объявила Маргарет О'Хирн. – Слово имеет защитник Вильяма Уэшли Арбора.

– Я представляю на суде интересы обвиняемого, – сообщил Мэй, поднимаясь со своего места и одергивая лишенную нашивок форму.

– Интересы обвиняемого представляет Джеймс Теодор Мэй, капитан торгового судна «Ангельская Удача», – объявил лейтенант Тесла.

Мэй откашлялся и с чувством произнес, обращаясь в основном к Маргарет О'Хирн:

– Поверьте, мне трудно говорить. Вероятно, только капитан может понять, как тяжело давать оценку одному из членов своей команды. И только капитан может оценить состояние, в котором я нахожусь.

Он сделал паузу, желая выяснить, какое впечатление произвели его слова на бывшую жену.

Придуманные им пункты защиты истаяли как дым. Предыдущие выступления не оставили от подготовленной им речи камня на камне, и все, что ему оставалось – это импровизировать и давить на чувства Мегги. Бывшей жены и друга, прекрасно знавшей как хорошие черты его характера, так и дурные. И, главное, знавшей о фиалах сущности и о том, что Герцог действительно не виноват в нападении на арколианцев. Он обращался именно к ней, а не к холодному и расчетливому капитану «Хергест Риджа», целью которого было удовлетворить интересы всех заинтересованных сторон и сохранить при этом собственную безупречную репутацию. Однако надеждам его, похоже, не суждено было сбыться – на лице Маргарет О'Хирн не появилось и тени сочувствия, и Мэю не оставалось ничего иного, как, тяжко вздохнув, продолжать:

– Готовя защитительную речь, я исходил из того, что мой помощник – Вильям Уэшли Арбор стал жертвой весьма распространенного заболевания, которым подвергаются многие люди в течение первого года пребывания в космосе. Я имею в виду космический синдром, чреватый как приступами клаустрофобии, так и общим расстройством нервной системы. Для меня было неприятной неожиданностью, и я бы даже сказал – ударом заявление доктора Роллинс о том, что мой товарищ не страдает от этого заболевания. – Голосом Мэй подчеркнул слово «этого», надеясь тем самым заинтриговать слушателей.

– Доказав, что мистер Арбор является человеком здоровым и, следовательно, полностью ответственным за свои поступки, доктор Роллинс и ее коллеги не сумели, тем не менее, отыскать причину его неадекватного поведения. Несмотря на желание арколианской делегации прекратить это дело, доктор Роллинс настаивает на продолжении обследования Мистера Арбора, что явно противоречит ее же заявлению о его полной вменяемости и железном здоровье, – Мэй искривил губы в саркастической усмешке, – Из результатов проведенного тестирования корабельные врачи делают вывод, что мистер Арбор является уравновешенной и даже гармоничной личностью. В таком случае, какова цель дальнейших экспериментов, которым они намерены его подвергнуть? Быть может, теперь они попытаются доказать, что мистер Арбор вовсе и не нападал на арколианских дипломатов? Но, дамы и господа, я сам был свидетелем того, как он стрелял в Редбатлера. Поскольку мотивы этого поступка не установлены, я утверждаю, что он был не в себе, хотя и не берусь установить, какой недуг помрачил его разум. Однако, сдается мне, что, назвав человека здоровым, врачи не в праве держать его в изоляции и подвергать каким-либо обследованиям вопреки его воле.

Согласитесь, что налицо явный парадокс. Если мистер Арбор болен, его нельзя судить, поскольку он нуждается в лечении. Если же он здоров, то может быть осужден, но никто не имеет права принудительно подвергать его медицинским обследованиям. Нельзя сидеть сразу на двух стульях и в одно и то же время судить человека, как здорового, но донимать тестами, анализами и прочими не слишком-то приятными процедурами, как больного.

Позвольте теперь обратить ваше внимание на следующее, очень важное, на мой взгляд, обстоятельство. Желание арколианцев освободить от наказания мистера Арбора связано либо с тем, что они, видя его раскаяние, пожелали проявить благородство и широту души, либо с тем, что они, в отличие от нас, знают причину его девиантного поведения. И, зная, почему поведение мистера Арбора не соответствует нормальному, считают необходимым проявить к нему снисхождение. Если это акт доброй воли и стремление проявить гуманизм, то, согласитесь, негоже нам, людям, быть со своим соплеменником более жестокими, чем инопланетяне. Если же арколианцам известно заболевание мистера Арбора, подвигнувшее его на столь неблаговидный поступок, заболевание, признаки которого не в состоянии обнаружить наши корабельные врачи, то почему бы нам не проявить благоразумие и не прислушаться к их мнению?

Мэй перевел дух и перешел к заключительной части речи:

– Позвольте напомнить вам, дамы и господа: мы с вами живем в замечательное время. Наконец-то мы узнали, что человечество не одиноко во вселенной. Наконец-то ужасная война между двумя разумными расами завершилась. Мы сумели положить ей конец, и перед нами открываются блестящие перспективы всестороннего культурного и технического сотрудничества, обмена накопленными за тысячелетия знаниями. И от нас с вами, собравшихся в этом зале, зависит, с чего начнется наше сотрудничество. Усвоим ли мы первый урок, свидетельствующий о мудрости и добросердечном отношении к нам арколианцев, или пренебрежем им, плюнув в протянутую нам дружескую руку, не задумываясь о последствиях, к которым может привести этот необдуманный поступок?

Поклонившись председателю суда, Мэй опустился на свое место, радуясь тому, что худо ли, хорошо ли, но с импровизацией справился. Теперь оставалось только молиться, чтобы речь его вызывала ожидаемую реакцию, хотя концовка ему, кажется, удалась. Во всяком случае, обвинители помалкивают и в бой не рвутся.

– Мне необходимо задать несколько вопросов перед тем, как принять решение, – сообщила после продолжительного молчания О'Хирн. – Первый вопрос – капитану Мэю. Вы сказали, что мистер Арбор раскаивается в содеянном. Это правда?

Капитан торгового судна заерзал на месте. Если быть точным, он не говорил, что Герцог раскаивается, и не знал, так ли это в действительности. Чтобы вытащить товарища из беды, он, не задумываясь, соврал бы, вот только не обернулась бы эта ложь еще большими неприятностями…

– Если вы позволите, – неожиданно вывела его из затруднительного положения доктор Роллинс, – я могла бы ответить на этот вопрос и прояснить ситуацию.

– Вы не возражаете, капитан Мэй? – спросила О'Хирн.

– Конечно, – разрешил он, испытав облегчение от того, что у него появилась возможность подумать, прежде чем отвечать.

– Как я уже говорила, обследования Вильяма Уэшли Арбора показали, что он обладает всей гаммой присущих нормальному человеку чувств, – доктор Роллинс заглянула в компьютерные распечатки, и Мэй мысленно потер руки: «Слава Богу, что она готова подтвердить хотя бы это! Уже легче».

– Однако, – продолжала доктор Роллинс, – согласно нашим данным, мистер Арбор не испытывает угрызений совести из-за нападения на арколианцев.

Мэй втянул голову в плечи, подумав: «Час от часу не легче! Вот ведь стерва! Этак она Герцога окончательно в порошок сотрет!»

– Отсутствие чувства вины за содеянное как раз и есть одна из тех аномалий, которые мы хотим изучить, – продолжала тем временем Роллинс. – Причина этой аномалии кроется, как нам кажется, в том, что у мистера Арбора не сохранилось никаких воспоминаний о стычке с арколианцами. Мы проверили это посредством многих тестов и были поражены тем, что в памяти у него абсолютно ничего не осталось. Вот почему он искренне верит, что никакого нападения на арколианцев не совершал. Причина амнезии ставит нас в тупик, и единственную пока версию о том, что воспоминания об этом событии были подавлены подсознанием мистера Арбора, нам не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть. Поэтому мы настаиваем на продолжении обследований, которые помогли бы пробудить его память и понять механизм возникновения в ней столь заметного пробела.

Мэй побледнел. Если врачи возьмутся за Герцога всерьез, то выудят из него значительно больше, чем воспоминания о драке с арколианцами. И вот тогда-то у них начнутся по-настоящему крупные неприятности.

– Та-ак…– протянула Маргарет О'Хирн, обдумывая услышанное от доктора Роллинс. – Скажите, мистер Кеттерлинг, уверены ли вы, что арколианцы в самом деле желают освобождения мистера Арбора? Правильно ли вы поняли друг друга? Они действительно хотят освободить преступника, пытавшегося убить одного из их соплеменников?

– Да, капитан О'Хирн, – подтвердил Кеттерлинг, поднимаясь со своего места. – Ни о каком недопонимании не может быть и речи. Посол Мистербоб выразил свое желание совершенно четко. «Действительно, – сказал он, – этот Вильямарбор не должен нести наказание. Он не сделал нам ничего плохого в любом смысле этого слова. Мы должны увидеть, что он забыт вашими законами», Мистербоб повторил это несколько раз, используя разные выражения специально для того, чтобы избежать ошибки, и смысл его желания не вызывает ни малейших сомнений.

– Как, по-вашему, можно объяснить это желание, мистер Кеттерлинг?

– Вы должны помнить, что арколианцы сильно отличаются от нас. Их личная жизнь совсем не похожа на нашу. Примером тому могут служить их военные хроники, демонстрирующие удивительную, на наш взгляд, готовность к самопожертвованию, особенно среди С– и Д-форм…

– Мне это известно, – перебила его Маргарет О'Хирн. – Но я спрашиваю вас о другом. Не называли ли арколианцы еще какую-нибудь причину, побудившую их ходатайствовать об освобождении мистера Арбора, кроме той, что он, якобы, не сделал ничего, запрещенного их законами?

– По-видимому, вы все-таки неправильно меня поняли. Они убеждены – не знаю уж, на чем зиждется это убеждение, – что Вильям Уэшли Арбор не нападал на Редбатлера. Никаких объяснения я по этому поводу не получил, если не считать утверждения мистербоба, что: «Вильямарбор издает запах правды». – Кеттерлинг чуть-чуть понизил голос. – Если вы желаете знать мое личное мнение, то мне кажется, Мистербоб почувствовал, что Редбатлер каким-то образом спровоцировал нападение Вильяма Уэшли Арбора. Посол этого не говорил, но я достаточно долго общаюсь с арколианцами, чтобы улавливать недоговоренное ими…

Он умолк, пытаясь подобрать наиболее точное выражение, но потом, отчаявшись объяснить свою мысль в нескольких словах, безнадежно махнул рукой.

– Наша беда в том, что мы все еще продолжаем мерить их своими, привычными нам мерками. А между тем арколианцы, будучи, безусловно, высокоразумными, оперируют иными, чем мы, категориями, и потому поступки их кажутся нам порой чертовски непоследовательными.

О'Хирн задумчиво улыбнулась.

– Мистер Кеттерлинг, я понимаю и ценю ваше доброе и в высшей степени уважительное отношение к арколианцам. Но вот чего я не понимаю, так это поддержку, которую они оказывают мистеру Арбору. Поправьте меня, если я не права, но двое из них были свидетелями нападения мистера Арбора на Редбатлера, и Мистербоб – один из них. Они что же, не видели Герцога, не слышали выстрелы? Не унюхали, что случилось?

– Я убежден, что принятое ими решение не было поспешным, – осторожно промолвил Кеттерлинг. – Арколианцы, как известно, не доверяют ни зрению, ни слуху, которые относят к так называемым «фальшивым чувствам». Возможно, они использовали какие-то другие органы чувств, убедившие их в том, что мистер Арбор невиновен.

Маргарет О'Хирн с сомнением покачала головой.

– Доктор Роллинс, может ли человеческий мозг полностью избавиться от воспоминаний о каком-либо событии? Неважно – сознательно он это делает или нет.

– Такой эффект может быть достигнут с помощью специальной аппаратуры, – мрачно сообщила доктор Роллинс. – Но подобного рода вмешательство в деятельность мозга Вильяма Арбора мы бы легко обнаружили. Теоретически он никоим образом не мог избавиться от воспоминаний, и ни мне, ни моим коллегам ничего не известно о такого рода прецедентах. Однако факты – упрямая вещь…

– Но ведь не является же мистер Арбор G-формой арколианцев? – через силу пошутила О'Хирн.

В зале раздались нервные смешки.

– Ввиду неординарности ситуации я считаю необходимым отложить решение по делу мистера Арбора. Мне надо запросить кое-какие данные из штаба флота и, быть может, провести дополнительные консультации со специалистами. Все присутствующие будут своевременно извещены о том, возникнет ли необходимость в проведении еще одного слушания по этому делу, или решение по нему будет принято в рабочем порядке, на основании действующих межгалактических законов. – Маргарет О'Хирн позвонила в колокольчик.

Лейтенант Тесла объявил заседание суда закрытым, распахнул дверь, и присутствующие один за другим двинулись к выходу из зала.

– Капитан Мэй, мне необходимо поговорить с вами. Будьте любезны, проводите меня в мой кабинет, – обратилась Маргарет к Мэю.

Ни слова не говоря, тот последовал за ней и Ревелом Теслой. Миновав длинный коридор и приемную, они вошли в кабинет капитана лайнера.

– Лейтенант, проследите за тем, чтобы нам никто не мешал. У нас состоится конфиденциальный разговор, поэтому со всеми вопросами – к первому офицеру.

Тесла отдал честь и вышел из кабинета. О'Хирн подождала, пока на рабочем столе замерцал зеленый огонек, судорожно вздохнула, и плечи ее сгорбились, словно от тяжкого груза.

Мэй присел на краешек стола.

– Чего ты хочешь, Мегги?

– Из-за тебя, Джеймс, я чувствую себя пропущенной через мясорубку. – Она положила руку на свой лоб. – И я решительно не знаю, что предпринять.

Он изучающе посмотрел на нее. Маргарет была и в самом деле бледна, и ее слегка трясло.

– Расскажи мне, что тебя беспокоит.

– Как долго содержимое фиала будет действовать на Герцога?

– Откуда мне знать? – удивился Мэй. – Я даже не представляю, каким путем оно попадает в мозг. Полагаю, это может…

– Как повлияют медицинские тесты на это вещество? Можно ли его как-то нейтрализовать или вывести из организма?

– Я не знаю.

– А способны ли вообще какие-нибудь тесты обнаружить это вещество? Они что, выявят изменения в структуре белка?

– Оно человеческое. То есть, я хочу сказать, органическое и… – Мэй смущенно развел руками. – Клянусь, я не знаю.

– Черт бы тебя побрал, Джеймс! Он твой друг, и ты не знаешь, что с ним происходит?

– Мегги, не дури! – рявкнул он. – Каких ответов ты от меня ждешь? Корпорация «Сущность» не печатала отчетов о своей работе, и мне неоткуда знать, что происходит с Герцогом. Я ведь, кажется, уже объяснял тебе, что не в магазине эти фиалы приобрел, и к ним не прилагалась инструкция! Так чего же ты от меня хочешь? Если не считать лабораторных исследований, Герцог – первый человек, испытавший действие фиала сущности, и сам является сплошным ходячим тестом.

– Ты не понимаешь… – жалобно пробормотала Маргарет. – Я назначена капитаном не только для того, чтобы привести судно в указанное место. Я должна быстро и эффективно решать возникающие проблемы. Между прочим, и те, которые связаны с правовыми вопросами. А новый Кодекс Научных Изысканий обязывает меня разрешить обследования Герцога, раз врачи находят в его поведении явные аномалии. Кроме того, я обязана тебе…

– Ну, это ты брось, – перебил Мэй. – Все мы кому-то чем-то обязаны, но из этого не следует делать трагедии!

О'Хирн мотнула головой.

– Нет, ты не понимаешь, в каком я оказалась положении! Я должна помочь тебе, потому что если все, рассказанное тобой о фиалах сущностей, правда, ты не только нуждаешься в помощи, но в праве ожидать и требовать ее от меня, как от представителя флота ОИЗ. Я обязана защищать гражданские права Герцога и не могу не считаться с желаниями арколианских дипломатов. Но если я освобожу Герцога, то нарушу при этом несколько уложений Межгалактического Кодекса и подставлюсь под удар всяких мистеров Квери! Не говоря уже о том, что «доброжелатели» из штаба непременно инкриминируют мне нарушение Устава Флота и вцепятся мне в горло мертвой хваткой! – пальцы Маргарет сжались в кулаки. – Во всякие переделки мне приходилось попадать, но эта, кажется, поганее всех! Как бы я ни поступила, какое бы решение не приняла, все равно найдется куча людей, которые обвинят меня в самоуправстве, превышении полномочий и еще Бог знает в чем!

– А кто сказал, что тебе надо принимать какое-то решение? – вкрадчиво поинтересовался Мэй.

Маргарет О'Хирн уставилась на него с изумленным и вместе с тем возмущенным видом:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Через несколько дней мы войдем в систему Консула. Так? Зачем же тебе ломать голову и принимать какое-то решение по делу Герцога? Почему бы не оставить все как есть и не предоставить распутывать этот клубок противоречий профессиональным юристам? К тому времени Вонн и я успеем достать фиалы из «Ангельской Удачи», вернуть их владельцу и получить причитающееся нам за труды вознаграждение. Возвращение их явится сенсацией, и таким образом то, о чем мы до времени вынуждены молчать, станет достоянием общественности и поможет разрешить все кажущиеся сейчас неразрешимыми вопросы.

– Это было бы чудесно, – сказала О'Хирн, поднимаясь из кресла. – Это было бы просто великолепно. Для тебя лично, Джеймс.

– Для тебя тоже, Мегги.

– А вот тут ты не прав. Я капитан лайнера. Моя работа – руководить, организовывать и следить за дисциплиной, но прежде всего – принимать решения. Похоже, ты не помнишь курс прослушанных в академии лекций, посвященный принятию командиром тех или иных решений?

– Ты ведь знаешь, я никогда не был силен в теории, – напомнил Мэй. – Все эти ссылки на пункты и параграфы многочисленных уставов и кодексов всегда казались мне недостойной казуистикой. Свободному торговцу они, согласись, не больно-то нужны. Но, знаешь что?.. Почему бы тебе не посоветоваться с тем, кто собаку съел на соблюдении всяческих формальностей, и знает, как прокладывать курс среди бумажных рифов? Этот тип у тебя под рукой, и грех не воспользоваться его опытом.

– Кого ты имеешь в виду? – заинтересовалась О'Хирн.

– Адмирал Студебейкер, – улыбнулся Мэй.

– Идея недурна, но вряд ли применима на практике, – Маргарет с сомнением покачала головой. – Я не могу перепоручить принятие столь ответственного решения кому-то другому…

– Боже мой! Никто не просит тебя перепоручать ему что-то! Разговор идет лишь о том, чтобы обратиться к нему за советом.

– Пожалуй, я бы так и поступила, если бы была уверена, что совет будет ценным. Адмиралу сто тридцать три года, а возраст, знаешь ли, накладывает свой отпечаток…

– Ну, это уж тебе виднее, – пожал плечами Мэй.

– От решения, которое я приму, зависит не только судьба Герцога. От того, сумею ли я удовлетворить требования перепуганных и жаждущих примерного наказания твоего друга пассажиров, рвущихся продолжать обследования медиков и настаивающих на его немедленном освобождении арколианцев, зависит моя карьера. Штаб флота ОИЗ не потерпит на посту капитана лайнера бесхребетное, нерешительное существо. Штаб флота требует, чтобы офицеры принимали верные решения и отстаивали их, а не перепоручали свои проблемы штатским крысам.

– Если все, что от тебя требуется, это упереться рогом…

– Не говори глупости! – резко одернула его Маргарет. – Я должна принять верное решение, которое удовлетворит все заинтересованные стороны. Если я этого не сделаю, мое начальство расценит это как проявление слабости или несоответствие занимаемой должности со всеми вытекающими последствиями. А я положила слишком много сил на то, чтобы добиться назначения на «Хергест Ридж». Ты знаешь, по возрасту я была старше других пилотов, направленных на командирские курсы, и мне приходилось несладко. Но у меня был характер, и я добилась своего. Ты не представляешь, как глупо и обидно будет, если все мои старания пойдут прахом из-за допущенной в этом рейсе ошибки. У меня ведь хватает недоброжелателей, которые ждут не дождутся малейшей оплошности с моей стороны. Я прямо вижу очередь претендентов на должность капитана «Хергест Риджа», и каждый спит и видит, как я прокалываюсь на какой-то мелочи…

Маргарет всхлипнула и закрыла лицо руками. Мэй обнял ее и, стараясь утешить, прошептал:

– Успокойся. Я уверен, что если есть способ выйти из этого положения с честью, мы найдем его.

Он почувствовал, что ее бьет дрожь, покраснел и затаил дыхание.

– Если бы этот способ был, я бы его уже отыскала, – прошептала она, уткнувшись лицом в его плечо. – Но я ничего не могу придумать! Господи, как мне плохо!

Мэй опустился в кресло и, притянув к себе Маргарет, усадил к себе на колени.

– Я собираюсь идти к арколианцам, чтобы выяснить, что они знают о Герцоге, – проговорила она, все еще всхлипывая. – А потом мы втроем сходим навестить его.

– Втроем? – удивленно переспросил он.

– Ты, Мистербоб и я. Быть может, глядя на них, я придумаю какой-нибудь выход.

– Хм. Ну, если ты думаешь, что в этом есть смысл…

– Спасибо, – она села, вытерла глаза и высморкалась. – Я знаю, что тебе противно слушать мое нытье. Тебе всегда было нелегко со мной, правда, Джеймс?

Он промолчал, и она соскочила с его колен.

– Нет, это было не так уж противно. Время от времени такое случается с каждым.

– И все равно, спасибо.

Он заглянул ей в глаза и внезапно ощутил, как часто и неровно колотится его сердце.

– Рад, что хоть чем-то могу быть тебе полезен. – Поднявшись с кресла, он подумал, что ему приятно было ощущать тяжесть Маргарет на своих коленях. – Ну что, в путь?

Он хотел отвести глаза от ее глаз и не сумел. Они были так близки и так сильно зависели сейчас друг от друга! Они не виделись так долго, и все же их продолжает тянуть друг к другу. Но ничего хорошего из этого не выйдет. Им нельзя поддаваться чувствам, потому что потом они будут раскаиваться в своем необдуманном поступке. Минутный порыв пройдет и останется только ощущение неловкости. Нет-нет, он должен думать совсем о другом. Например, о том, как сделать, чтобы Герцог не проболтался, если врачи снова начнут приставать к нему со своими тестами…

– Мне необходимо попасть на «Ангельскую Удачу», – через силу промолвил он. – Пришла пора позаботиться о фиалах…

Губы Маргарет коснулись его губ. Они были такими же мягкими и манящими, какими он их помнил.

 

19

Их губы слились.

Их поцелуй длился и длился.

Длился, длился и длился, и когда он решил, что этому не будет конца, она вцепилась в его плечи и оттолкнула от себя.

– Извини. Я подумал…

– И был прав. – Роз отшатнулась от него и тут же поправилась: – Нет, не прав. Я не хотела этого, Питер. Или все же хотела? Ох, я сама не знаю, что со мной!

– Наверно, я поторопился…– пробормотал Чиба, делая шаг назад.

– Нет-нет, дело не в этом. Я… меня словно на части разрывает. И я не знаю, куда бежать и что делать.

– Все образуется, – попытался утешить ее Чиба.

– Может, и так. Но ты не подумай, что я какая-то психованная! До того, как мне пришлось бежать с «Гирлянды», у меня все было как у людей. А теперь, без дома, без друзей, без знакомых, после того, как меня чуть не убили, и я провела столько времени с человеком, о котором почти ничего не знала…

– Ты все еще любишь Вонна?

– Не знаю. Мне трудно себя понять, Питер. Я, похоже, привязалась к нему, но мне это не нравится. И мне очень бы не хотелось как-то огорчить тебя. Я чувствую себя на распутье и не знаю, куда податься.

– Ну что же, у тебя есть время осмотреться и понять, чего ты хочешь.

– Это не обескураживает тебя?

– Нет. Со мной всякое в жизни случалось, бывали вещи и похуже. Кроме того, я ведь тоже никуда не спешу и могу подождать, пока ты… – он замолк, не считая, видимо, нужным заканчивать свою мысль.

Она вскинула голову и с подозрением уставилась на Питера.

– Подождать, пока я что?

– Пока ты разберешься в своих чувствах.

– По-моему, ты чего-то недоговариваешь!

– Я хочу сказать, что считаю себя хорошим парнем и действительно никуда не спешу. И буду рад, если ты решишь, что я тебе подхожу. Но если ты… найдешь кого-то получше, сердце у меня не разорвется. Так что за меня не переживай.

– Мне кажется, ты уже жалеешь, что связался со мной, и даешь задний ход!

– Ни в коем случае. Ты мне нравишься, а задуматься над тем, чего хочешь получить от жизни, никогда не вредно. – Он шутливо чмокнул ее в щеку.

Она дотронулась кончиками пальцев до места поцелуя.

– Мне не стало от этого легче.

– Тогда давай поговорим о другом. Я хочу подкинуть тебе еще одну тему для размышлений. Когда «Хергест Ридж» достигнет Консула Пять, мой контракт с флотом ОИЗ закончится. У начальства я на хорошем счету, и потому могу заключить новый контракт или начать собственное дело. Уверен, что и в том, и в другом случае со мной не пропадешь.

– Питер Чиба, тебя интересует мое мнение по этому вопросу или ты просто делишься со мной планами на будущее?

– Как бы тебе сказать… Твоего мнения на этот счет я не спрашиваю, поскольку ты еще не разобралась в собственных чувствах. Однако, чтобы помочь тебе в них разобраться, считаю своим долгом намекнуть, что если ты остановишься на мысли задержаться в системе Консула, то я могу составить тебе компанию.

Роз улыбнулась ему робко и немножко печально.

– Прости, но пока я могу обещать тебе только, что подумаю о твоем предложении.

– Это как раз то, что я хотел услышать, – сказал Питер Чиба.

Она поцеловала его в щеку и юркнула в свою каюту. Чиба постоял перед дверью, а потом медленно двинулся прочь. Все шло именно так, как он ожидал. Теперь ему оставалось только набраться терпения и ждать.

Он вошел в лифт, и тот доставил его к транспортному отсеку. Пройдя холл, Чиба подошел к дверям ангара, в котором находилась «Джемминг Дженни». Вытащил из шкафа с документацией вахтенный журнал и принялся листать его.

Двери лифта распахнулись, выпустив в холл двух человек. Чиба не обратил на них внимания, занятый изучением вахтенного журнала и мыслями о ночи, проведенной с Роз.

– Вы не подскажите, сколько сейчас времени?

Чиба повернулся к задавшей вопрос женщине. Крепкого сложения, в топике и облегающих брюках, волосы коротко подстрижены. Из техников, мельком подумал он. Взглянул на часы и, ответив на вопрос, хотел уже вернуться к вахтенному журналу, когда женщина коснулась его плеча рукой.

– А как насчет того, чтобы провести часок-другой в постели?

Снова повернувшись к ней, Чиба уловил слабый запах алкоголя и отрицательно покачал головой.

– Сегодня вам лучше было бы не выходить на дежурство, – предупредил он. – Мастер не разрешит вам даже войти в отсек в таком состоянии.

– Со мной что-то не так? – нахмурилась та.

– Сдается мне, вы слегка выпили, – он осторожно взял женщину за локоть и заставил повернуться. – Последуйте моему совету. Лучше вам сказаться больной и остаться в своей каюте, чем выходить на дежурство пьяной. – Он легонько подтолкнул ее по направлению к лифту.

– Я вам не нравлюсь? – хнычущим голосом спросила она.

– Мне кажется, мы с вами говорим о разных вещах, – сказал Чиба, не зная, как отделаться от нежданной обузы.

Замешкавшийся около лифтовой шахты мужчина подошел ближе и пожелал узнать, что происходит. Женщина качнулась в его сторону и жалобно заявила, указывая на Чибу:

– Этот парень не любит меня!

– Мы не поняли друг друга, – объяснил Чиба. – Я думал, что она пришла сюда, чтобы заступить на дежурство. Должно быть, она приняла меня за вас…

– За вас? – мужчина рассмеялся и спасатель понял, что он тоже пьян. Ну, разумеется, если они пришли вместе, иначе и быть не может.

– Это смешно! – провозгласил незнакомец.

– О да, – согласился с ним Чиба и двинулся к лифту, посчитав это лучшим способом избавиться от назойливых пьянчуг.

– Он не захотел лечь со мной в постель! – пожаловалась женщина своему приятелю.

– Это правда? – крикнул тот вслед Чибе.

– Да, – подтвердил спасатель, обернувшись. – Она предложила, я отказался. Обычное дело.

– Какого черта?

– Не хочу перебегать тебе дорогу. У вас спевшийся дуэт, третий лишний, не так ли?

Бросив подружку, мужчина, грозно сопя, двинулся на Чибу:

– Эй, парень, ты, кажись, наезжаешь? Тебе предлагает такая девушка, а ты еще и морду воротишь?

Дело принимало нехороший оборот, и Чиба, предпочитавший избегать никчемушных потасовок, остановился и как можно мягче сказал:

– Извини, друг, но тебя это, по-моему, не должно волновать.

– Так я что же, по-твоему, не в свое дело лезу?!

– Вот именно, – сказал Чиба, дивясь настойчивости пьянчуги.

– Так ляжешь ты с ней или нет?

– Нет, – сказал Чиба, которому вдруг начало казаться, что незнакомец не так уж и пьян. – У меня есть женщина, и ее мне пока хватает.

Мужчина цинично ухмыльнулся:

– Брезгуешь, стало быть, сукин ты сын?..

– Думаю, вам лучше отправиться по каютам, пока здесь не появились ребята из службы безопасности, – проворчал Чиба, которому уже начали надоедать эти пререкания. – У тебя скверный язык, приятель. И он вряд ли доведет тебя до добра.

– А вот это мы сейчас проверим, – пропыхтел мужчина. – Посмотрим, сумеет ли спасатель спасти самого себя.

С этими словами он кинулся на Чибу, но тот успел увернуться от его кулаков и ударом ноги поверг незнакомца на пол.

– Кто-то должен был дать тебе урок, – проворчал он и увидел, что к нему приближается женщина. Причем, судя по всему, в постель она уже не хотела, а жаждала поучаствовать в драке.

– Так вот как на этом лайнере обращаются с пассажирами! – прорычала она, и на Чибу обрушился град быстрых и точных ударов.

«Ничего себе пьянчуги!» – подумал Чиба, мгновенно озлобляясь, и нанес женщине короткий прямой удар в челюсть. Это несколько ослабило ее натиск, по крайней мере, заставило попятиться и процедить:

– Ну, погоди же, ублюдок!

– Недаром говорят, что любовь зла! – проворчал Чиба.

Женщина снова бросилась на него, но он был начеку и явственно услышал, как хрустнул ее нос от очередного пропущенного удара.

Он подумал, что уж теперь-то она успокоится, но не тут-то было. Женщина прыгнула на него, словно тигрица, и они покатились по полу к лифтовым шахтам. Удары сыпались на Чибу один за другим, он уворачивался, кулаки незнакомки молотили по стальному полу, однако и это не могло ее образумить.

Он не намеревался ее калечить, но дело грозило обернуться именно этим. «Что за сумасшедшая стерва?» – подумал Чиба, изловчившись, наконец, ухватить женщину за короткие волосы. Он хотел отшвырнуть ее от себя, но как раз в этот момент над ними завис очухавшийся мужчина. Отброшенная спасателем женщина сбила его с ног, и они все трое покатились дальше по холлу, ударились о дверь лифта, рассыпались и вновь сплелись в яростно рычащий клубок.

Это была грязная, неуклюжая драка, где каждый бил куда ни попадя, но большинство ударов все же достигали цели. Оба наседавших на Чибу пьяницы оказались вовсе не так уж пьяны и дрались сноровисто и жестоко. Ему расквасили нос, подбили глаз, и несколько раз так врезали в челюсть, что он был близок к потере сознания. В груди что-то екало и хлюпало, а правая рука совсем утратила чувствительность. Похоже, он выбил кому-то из этой любвеобильной парочки несколько зубов, но ребята умели держать удар, и он начал чувствовать, что сдает. Удары его утратили резкость, а пинок по почкам едва окончательно не выбил из него дух. Перед глазами замелькали желтые вспышки, дыхание сделалось рваным и коротким. «Неужели конец?» – удивился Чиба, и тут до него донеслось шипение лифтовых дверей.

– Что за чертовщина тут происходит?

Голос доносился словно сквозь слой ваты, но, похоже, это был спасительный голос, и Чиба сделал отчаянное усилие, чтобы удержаться на краю беспамятства.

– Чего вы не поделили с этим бедолагой? – возмущенно спросил спасительный голос.

– Мы думали…– женщина запнулась и по тому, как она шепелявила, Чиба понял, кто из его противников распрощался с некоторым количеством зубов. – Мы думали помочь тебе.

– Это спасатель. Тот самый, – объяснил мужчина. – Мы думали, брат…

– О чем вы думали? – в голосе вышедшего из лифта появились зловещие нотки.

– Мы думали, это поможет решить твои проблемы… – прошамкала женщина.

– Вы взялись решать мои проблемы?! – едва сдерживаясь, яростно вопросил голос, показавшийся Чибе знакомым. – Господи, ну и помощнички! Слезьте с него, что вы разлеглись тут как на диване! – дышать стало легче, но перед глазами продолжала плавать серая муть, а в груди отчаянно болело. «Ребра они мне, что ли, сломали?» – как-то отстраненно, словно не о себе самом, подумал Чиба.

– Оттащите его от лифта. Это была редкостная глупость! А что бы вы делали, если бы вас поймали?

– Мы не подумали…

– Вот ведь умельцы на мою голову выискались! И думаете – плохо, и не думаете – ничуть не лучше выходит…

Раздражение и напористость говорившего вернули мысли Чибы к тому, что он уже слышал этот голос. Совсем недавно или, по крайней мере, не слишком давно…

Он услышал удаляющееся шарканье шагов. Напавшие на него мужчина и женщина шли к лифту, и вместе с ними уходил продолжавший отчитывать их на ходу незнакомец:

– Вы только взгляните на себя! Вы похожи на отбивные, и я совсем не уверен, что вам удастся прийти в надлежащую форму к тому времени, как появятся корабли боевиков…

Двери лифта с шипением открылись и закрылись, пропустив в кабину напавших на Чибу головорезов и их начальника.

Чиба прижался щекой к холодному полу, мучительно пытаясь сообразить, где же он слышал этот голос.

Корабли боевиков.

О, черт, это могло быть серьезно! Значительно более серьезно, чем разбитое лицо, заплывший глаз и сломанные ребра! Корабли боевиков. Если они встретят «Ридж» на подлете к системе Консула…

– Арколианцы! – прошлепал Чиба расквашенными губами и попытался приподняться на локте. – Арколианцы… Если эти негодяи охотятся за ними, нас ждут большие неприятности…

Кряхтя и постанывая, он пополз к транспортному отсеку, чувствуя, что с каждым мгновением дышать ему становится все труднее и труднее. Чибе казалось, что он ползет уже очень и очень давно, но на самом деле ему удалось преодолеть лишь чуть больше двух метров, прежде чем боль в груди сделалась невыносимой, и он потерял сознание.

 

20

Мэй с трудом продрал глаза и взглянул на расположенные над койкой часы. Тускло светящиеся цифры показывали, что сейчас по корабельному времени ночь: 03.00. Он заворочался, и тут снова раздался требовательный звонок в дверь. Ага, стало быть, это ему не приснилось!

Выбравшись из постели, он проковылял к двери и заглянул в глазок. Перед каютой его стояли двое мужчин в форме.

– Что вам угодно? – спросил Мэй сиплым со сна голосом.

– Корабельная служба безопасности, – представился один из звонивших. – Капитан О'Хирн срочно желает вас видеть.

– Она сказала, для чего я ей понадобился? – спросил Мэй, натягивая спортивный костюм.

– Она хочет, чтобы вы немедленно пришли в лазарет.

– В лазарет? – Мэй поперхнулся. – Капитану плохо? С ней что-нибудь случилось?

– Нет, с ней все в порядке, капитан Мэй. Но у нее имеются к вам какие-то вопросы.

– Вопросы в три часа ночи? Очень своевременно… – буркнул Мэй, застегивая костюм на ходу.

До лазарета они добрались за рекордно короткий срок. Коридоры корабля были безлюдны, лифты свободны, охранники двигались скорым шагом, и, тем не менее, Мэй, успев перебрать самые невероятные причины экстренного вызова, терялся в догадках, чья же госпитализация потребовала его немедленного присутствия?

На ярусе, где располагался лазарет, два сопровождавших Мэя охранника передали его третьему, и тот коротко велел ему следовать за ним.

– Быть может, вы скажите мне, что случилось? – спросил у него Мэй, с недоумением провожая взглядом предыдущих провожатых.

– Капитан О'Хирн хочет, чтобы вы взглянули на пострадавшего.

– Зачем? – изумился Мэй. – Я капитан торгового корабля, а не врач!

Вместо ответа охранник распахнул перед ним двери медицинского отсека, а затем двери палаты, в которой находилась Маргарет О'Хирн и женщина в костюме врача. Обе они стояли рядом с единственной в палате койкой и тихо беседовали с пациентом. О'Хирн казалась невыспавшейся и недовольной, и Мэй подумал, что выглядит ничуть не лучше.

– Капитан О'Хирн? – негромко позвал он. – Вы посылали за мной?

– Ты знаешь этого парня, Джеймс? – мрачно спросила Маргарет, указывая на лежавшего в койке мужчину. Судя по надувным подушкам, растяжкам и опорам, благодаря которым койка напоминала гамак, а находящийся в ней мужчина – опутанный серебристо-белой паутиной кокон, досталось ему изрядно, и все же Мэй узнал его с одного взгляда.

– Чиба! – удивленно воскликнул он.

Женщина-врач яростно зашипела, требуя соблюдать тишину и не беспокоить пострадавшего.

Мэй взглянул на него еще раз. Лицо спасателя было покрыто синяками и ссадинами, глаз совершенно заплыл. Одна рука была заключена в восстанавливающую оболочку, левую голень и обе лодыжки постигла такая же участь.

– Кто это его так разукрасил? – с сочувствием поинтересовался Мэй.

– Я рассчитывала, что ты сумеешь ответить на этот вопрос, – сухо сказала О'Хирн.

– Я?! – переспросил Мэй, оборачиваясь к Маргарет.

Врач снова потребовала, чтобы они соблюдали тишину.

– Этот парень помог нам выбраться с «Ангельской Удачи», и у меня нет причин… – он замолк на полуслове и возмущенно закончил: – Как ты могла подумать такое обо мне?

– Не о тебе, – ответила она. – Но это мог сделать кто-то из твоих людей.

– Зачем? Да и кому бы это пришло в голову? Винтерсу? Герцогу? Но у него-то, кажется, есть алиби!

– Скажи ему, – обратилась О'Хирн к Чибе.

– Меня избили, – нехотя промолвил тот. – Какая-то пара, мужчина и женщина. Они явно нарывались на драку, хотя поначалу я принял их за членов экипажа. Они были выпивши и не походили на пассажиров…

– Не могу себе представить, кто бы это мог сделать, – помотал головой Мэй.

– Дай ему закончить, – велела О'Хирн.

– Я говорю, что они искали повод для драки, – продолжал Чиба. – И мужик назвал меня «тем самым спасателем».

– Они не из экипажа лайнера, я проверила, – заметила О'Хирн.

– Но при чем тут я и мои люди? – запротестовал Мэй.

– Я начал ухаживать за Роз, – ответил Чиба. – Около недели назад.

Подбородок Мэя задрожал.

– Неужели это был Вонн?

– Нет, – ответил спасатель. – Но потом из лифта вышел третий, тот, кто остановил драку. И его голос показался мне знакомым.

– Так это был он?

– Похоже на то. Те двое пытались сказать ему, что взялись за меня ради него. Чтобы помочь брату. Роз говорила, что Вонн сильно переживал из-за ее ухода, – пояснил Чиба. – Но он обругал их за то, что они влезли не в свое дело.

Глаза Мэя сузились.

– Помочь «брату»? – переспросил он.

– Мы арестовали их, – вмешалась О'Хирн. – Они были здорово избиты и почти не сопротивлялись. Мы провели сканирование их сетчатки, и я уже получила ответ на свой запрос. Эти двое – профессиональные наемники.

– Так из-за чего же тогда шум? – сердито спросил Мэй у Маргарет и склонился к Чибе. – Мне очень жаль, что тебе так здорово досталось. Хорошо хоть Вонн успел избавить тебя от худшего. Ты слышишь меня?

– Слышу.

– И знаешь, что он слышал еще? – снова вмешалась Маргарет. – Вонн говорил этим бандитам, что они должны быть в форме до того, как появятся корабли боевиков.

– Вонн сказал что-то о кораблях боевиков?

– Да.

Мэй устало потер глаза.

– Мегги, мне надоело клясться, но я и правда не знаю…

– Тогда тебе лучше узнать, Джеймс Мэй! – процедила О'Хирн, ухватив его за локоть и оттаскивая от койки Чиба. – Ты волен распоряжаться своей жизнью, как считаешь нужным. Я никогда не лезла в твоя дела и не намерена это делать впредь. Но сейчас речь идет о моем корабле, моих пассажирах и арколианцах, за которых я отвечаю головой!

Мэй судорожно вдохнул побольше воздуха, чувствуя, как заломило у него вдруг в затылке.

– Да-да, я понимаю, все дело в арколианцах…

– Что ты можешь мне сказать обо всем этом, Мэй?

– Ничего. Я действительно не знаю, что бы это могло значить, Мегги!

– Где ты подобрал Вонна?

– Это было… – Мэй задумался, как бы поточнее ответить, и решив, что объяснения потребуют слишком много времени, не стал вдаваться в подробности. – Это совпадение, Мегги, ты должна мне поверить. Вонн не мог спланировать все это заранее. Невозможно учесть все случайности, приведшие нас на борт «Хергест Риджа»…

– Меня не интересуют твои умозаключения! Мне нужны факты!

– Факты тебе известны, – понизив голос, ответил Мэй. – Если тебе важны подробности, ты их получишь. Но ни Вонн, ни кто-либо другой не мог разработать столь сложной операции. Тут что-то совсем иное, и логичнее предположить, что Вонн узнал про готовящееся нападение уже на борту «Риджа».

– Ты готов допустить, что он связался с кем-нибудь из сторонников войны с арколианцами на моем лайнере? После того, как попал на этот корабль?

Мэй почувствовал, что его бросило в жар, и раздраженно поинтересовался:

– Почему ты не спросишь об этом его самого?

– Я бы спросила, – огрызнулась О'Хирн, – но он исчез!

Она дала бывшему супругу время обдумать услышанное и добавила:

– Мы прочесали «Ангельскую Удачу», но не нашли его на ней.

– Там не так уж много мест, Мегги…

– Капитан! – напомнила она ему, взглядом указав на заглянувших в палату медиков.

– Капитан, спрятаться на «Удаче» еще труднее, чем на «Ридже», – покорно повторил Мэй. – Если и найдется два-три укромных уголка…

– Расскажи мне о них. А еще лучше отправься на «Удачу» сам и разыщи Вонна!

В другое время и в другой ситуации разговор о поисках укромных уголков на звездолете вызвал бы на их лицах улыбку, а то и румянец смущения, но сейчас ни Маргарет, ни Мэю было не до шуток и воспоминаний.

– Я сделаю все, чтобы его найти, и выясню, что он имел в виду, говоря о…

– Это не твое дело. Ты должен привести его ко мне, капитан Мэй. И это все. Я сама расспрошу его!

– Ладно, а что насчет Герцога?

– Решение еще не принято. Ситуация, как видишь, не становится проще. Что же касается сказанного Вонном…

– Прекрати! – раздраженно отмахнулся Мэй. – Не желаю ломать голову, не имея никаких данных. Найдем Вонна, тогда все и прояснится.

– Это не так просто сделать. И он действительно мог укрыться на «Ридже», – признала О'Хирн. – Придется перевернуть оба звездолета вверх дном. Впрочем, как раз сейчас мои офицеры допрашивают напавших на Чиба бандитов и, быть может, сумеют выяснить что-нибудь о готовящемся против арколианцев заговоре.

– Можно дать тебе совет?

– Попробуй.

– Не трать времени на допросы. Существует такая масса уверток, позволяющих арестованным держать рот на замке, что они не скажут ничего важного, пока мы не прибудем в систему Консула. Пусть лучше медики испробуют на них «сыворотку правды», которой они потчевали Герцога.

– Они вовсе не впрыскивали ему сыворотку! С чего это ты возводишь на них напраслину? – возмутилась было Маргарет, но Мэй жестом остановил ее.

– Ну, хорошо, пусть этот препарат называется по-другому. Важно, чтобы результат был схожим.

– Хм-м-м… Это может вызвать осложнения, Джеймс. Если эти ребята наймут хороших адвокатов и сумеют доказать…

– Сложностей будет еще больше, если мы не получим достоверных сведений о кораблях боевиков. Или же получим их слишком поздно.

О'Хирн испытующе посмотрела на Мэя.

– Придется, пожалуй, рискнуть. Однако мне даже подумать страшно, к чему это может привести. Ох, чует мое сердце, быть мне вселенской козой отпущения!

– Если я доживу до того времени, то дам показания в твою пользу, – попытался утешить ее Мэй.

О'Хирн слабо улыбнулась, кивком поблагодарив бывшего супруга за поддержку, и с удивлением поняла, что ей стало легче от его слов.

– Как бы то ни было, пора действовать. Времени в нашем распоряжении осталось немного.

 

21

Круг. Еще круг и еще один круг…

Герцог неутомимо шагал по камере, описывая один круг за другим. Его рот был открыт, запавшие глаза лихорадочно блестели, лицо выглядело усталым и озабоченным. В своем непрерывном кружении он иногда наталкивался на стены или спотыкался. Тогда он делал минутный отдых и вновь продолжал двигаться, как заведенный.

Это было ужасно глупо, но все же лучше, чем спать и мучиться.

Время от времени внутренний голос, правда, спрашивал его: «что значит – спать, а что значит – не спать?» В чем разница, если сон порой значительно реальней и предметней яви? Может быть, ему снится, как он ходит кругами по камере, а на самом деле…

– Какой ужас! – громко сказал он, надеясь, что собственный голос рассеет его сомнения. Один раз это помогло. Но значит ли это, что будет помогать всегда? Если он сходит с ума из-за тишины, то нарушить ее не трудно.

– А если нет? Снова начнется кошмар? Но я ведь никогда не боялся тишины!

Он остановился посреди камеры, прислушиваясь к своим ощущениям. Подошел к койке и углом простыни вытер бисеринки пота с лица.

Воспоминания о прошлом измучили его. Дело в том, что у него, в отличие от всех нормальных людей, оказалось два прошлых. Две жизни, сцены из которых произвольно всплывали в памяти, путались, переплетались так, что из них вырастало нечто совершенно новое, совсем уже нереальное. Отчетливее всего он помнил полеты на вакуумном истребителе, за штурвал которого не садился никогда в жизни. Помнил мороженые туши, скотобойню своего дяди, Торговую академию и несостоявшуюся свадьбу… Его донимала боль в затылке и сломанной руке, а также скорбь по Лей Бренд, воспоминания о которой всколыхнул в нем проклятый микропроектор неизвестной конструкции.

Проектор был удивителен тем, что содержал в себе куски его жизни. Причудливые картинки, отрывки, в которых говорилось о нем, но в то же время как бы и о ком-то другом, носившем его имя. Глядя на стереофото, он узнавал и не узнавал себя. Он помнил себя совсем другим, хотя многие факты их жизней вроде бы совпадали. Вещи, окружавшие их, совпадали наверняка. Например, он хорошо помнил тяжелую старинную мебель в том просторном зале. Помнил мундир пилота и прикосновение гермокостюма к телу, хотя никогда не был пилотом. А вот люди на фото были совсем не похожи на тех, с кем он шел в бой, пил Аяганский джин, спал в казарме и зубоскалил между вылетами… Имена были те же, но смеялись и ругались они совсем по-другому. И все эти люди были уже давно мертвы. А он, он был слишком молод, чтобы знать их. И все же, глядя на их фото, он чувствовал, как подкатывает к горлу комок, как часто и неровно начинает колотиться сердце.

Иногда ему казалось, что он сошел с ума. Раздвоение личности – чем не диагноз? Но если он болен, почему его не лечат? Почему держат в тюрьме вместе с какими-то пьянчугами? И вот еще вопрос: может ли сумасшедший сознавать свое сумасшедшие? У него было множество версий, объяснявших, как он мог здесь оказаться, но ни одна не была абсолютно достоверной. Его могли посадить за убийство Дикса, которого он вовсе не убивал. За угон звездолета и за участие в разбойном нападении на вездеход. Помнится, был также момент, когда его оглушил сердитый торговец-капитан, а потом на помощь ему пришли охранники. Быть может, это они упекли его в кутузку?..

Кстати, камера эта была тем единственным, что связывало все эти фрагменты воспоминаний, донимавшие его последние несколько дней во сне и наяву, терзавшие, стоило лишь прикрыть глаза или взять в руки микропроектор. Камера и надзирательница присутствовали и в той, и в этой жизни. Камеры были разные: одна поскромнее, другая побогаче. Надзирательницы тоже отличались внешне, но обе были достаточно симпатичные и терпимые. Обе безымянные. Но надзирательницы заходили редко, а камера побогаче проявлялась, как только ему удавалось прогнать очередное видение.

Помимо камеры и надзирательницы был еще и Лакки. Он тоже являлся связующим звеном, по крайней мере, до тех пор, пока его куда-то не увели. У них было много забавных бесед, и он представлял одну из линий его жизни, где все события, при известном усердии, можно было припомнить и выстроить в более или менее связной последовательности. Но Лакки увели, а в его камеру поместили мужчину и женщину. Они были пьяные и избитые и все время на что-то громко жаловались и кого-то ругали. Потом протрезвели, затихли и перестали обращать внимание на Герцога, предпочитая беседовать друг с другом о таинственном Бэчмане, который скоро придет, чтобы освободить их.

Герцог отвернулся от них и уставился на лежащий на койке микропроектор. Он знал, что его нельзя смотреть, но руки сами потянулись к нему и начали нажимать кнопки настройки. Проклятые воспоминания высекали из его глаз слезы, хотя была в них и какая-то горькая сладость. И это, как ни погляди, было единственное, что у него оставалось, кроме камеры и тишины.

Опустившись на койку, он вперил взор в маленький тусклый экран, и на нем снова появилась фотография Дюральда Дикса. Под фотографией шел хорошо знакомый ему текст…

…официальное заключение о вскрытии Дюральда Дикса гласило, что он получил удар в горло и перед смертью сильно страдал от боли в раздробленной гортани…

– Но это же неправда! – возмущенно воскликнул Герцог. – Нет! Я здесь совершенно ни при чем!

– Ну и что ты собираешься делать?– спросил внутренний голос. Голос его двойника, того самого, который имел свое собственное прошлое, все чаще переплетавшееся в единое целое с прошлым Герцога.

Он заморгал, стараясь справиться с охватившим его волнением.

– А ведь я предупреждал, чтобы ты оставил проектор в покое. Ты уже знаешь содержание этого информдиска наизусть и вряд ли извлечешь из него что-нибудь новое.

– Послушай, здесь что-то не так. – пальцы Герцога забарабанили по экрану микропроектора. – Тебе не следует находиться в моей голове.

– Где же мне еще находиться? – прошелестел внутренний голос. – Между прочим, я могу быть тебе полезен. Например, я могу рассказать тебе кое-что о смерти Дикса. Ведь ты полагаешь, что именно из-за нее мы сюда угодили?..

– Заткнись! – крикнул Герцог, и это, как ни странно, сработало. Внутренний голос умолк, и серая пелена перед глазами рассеялась, позволяя видеть пустую камеру. – Ты не убивал Дикса. И, думаю, я смогу доказать это.

– Ты способен сделать это прямо сейчас? – поинтересовался внутренний голос.

Герцог кивнул и уверенно ответил:

– Да. Ты вернулся в Нарофельд, после того как слетал к П-З-А и зашел в офицерский клуб. Ты пил диво с наставниками-пилотами и курсантами, когда пришел Дикс и начал скандалить…

– Ох-хо-хо! – усмехнулся внутренний голос. – Мало ли скандалов мы пережили? Какой-то из них должен был кончиться скверно.

– Прекрати придуриваться, – огрызнулся Герцог. – Твоя жизнь поставлена на карту…

– Вся жизнь – игра, – философски заметил внутренний голос. – И рано или поздно все мы оказываемся в проигрыше.

От подобного легкомыслия Герцога замутило, и он едва справился с накатившей волной ярости.

– Они собираются повесить тебя, – сказал он медленно, чтобы подавить бурливший в нем гнев. – Возможно, они попытаются сделать это до того, как мы попадем в систему Консула. И если ты не будешь бороться, твоя песенка, можно считать, спета.

– Меня это не пугает, – холодно ответил внутренний голос.

– Ты не боишься умереть?

– Я знаю, что такое смерть. – Судя по интонациям внутреннего голоса, он от души забавлялся разговором. – Поверь, это не так уж страшно.

– Зато я не знаю и не стремлюсь узнать, – хмуро возразил Герцог. – Для тебя, быть может, это и впрямь ничего не значит, а для меня значит слишком даже много.

– Вот только этого не надо! – раздраженно остановил его внутренний голос. – Ненавижу, когда наземная команда начинает изображать великую скорбь и пускать сопли, слюни и слезы!

– Давай не будем отвлекаться. Я был в офицерском клубе на базе Нарофельд, – вернулся к интересующему его вопросу Герцог. – Когда Дикс достал нас, мы ударили его под дых и свалили подножкой. А затем плюнули на него.

– Да! – гордо произнес внутренний голос. – Я сделал это!

Герцог ощутил новый прилив ярости.

– Вскрытие показало, что у Дикса было разбито горло! Но мы этого не делали. Нас обвинили ложно.

– Верно. И что дальше?

– Мы вышли из бара, оставив Дикса там. Мы не дрались с ним больше и, следовательно, не могли его убить.

– Да, ты это уже говорил, – насмешливо заметил внутренний голос.

– Значит, кто-то другой ударил Дикса в горло, сломав ему трахею и гортань. Держу пари, это случилось уже в лазарете. В офицерском клубе было слишком много свидетелей.

– Экий ты все же назойливый ублюдок!

– Тебе, может быть, все равно, но я-то не собираюсь позволять им повесить меня за компанию с тобой.

– Малыш боится смерти! Ха-ха-ха!

– Нам нужны свидетели, – твердо сказал Герцог. – Нам нужно найти людей, которые видели, как ты бил Дикса в офицерском клубе. Кто был там этой ночью?

Внутренний голос презрительно фыркнул.

– Если бы я мог вспомнить все эти детали сам, то не стал бы прибегать к помощи такого говнистого парня, как ты, – намеренно пренебрежительно произнес Герцог.

– Прайбой. Там был Ларри Прайбой.

– И с ним?..

– Томас Фортунато. Мы называли его Фортунато Фармбайер, потому что…

– Кто-нибудь еще?

– Маккена, Хейстингс, Силвертон, О'Доннел.

– Где их можно отыскать? Внутренний голос горько рассмеялся.

– Маккена, Хейстингс и О'Доннел нашли свою смерть на Беринге Гейте. Так же как и сотни других пилотов. Силвертон сошла с ума после очередного вылета.

– А что стало с Прайбоем? – настаивал Герцог. – Я читал о нем.

– Он превратился в спутник, – цинично усмехнулся внутренний голос. – Его истребитель взорвался около Онария. Теперь он летит по отдаленной параболической орбите и навестит планету через пару сотен лет.

– Фортунато?

– Он давно стал звездной пылью, как и многие другие хорошие парни.

– Да-да, теперь я припоминаю. – Герцог уставился в пол. – Я знал о судьбе каждого из них. Ну не смешно ли? Почему я ничего не могу вспомнить, пока ты мне не напомнишь?

– Это почти также смешно, как твоя история о сломанной руке. Почему она болит, если ее уже вылечили? Мне это непонятно, и тем не менее…

– Не было ли в офицерском клубе кого-нибудь еще? – с надеждой спросил Герцог. – Ведь там находилась куча народу!

– Дикс.

– Кроме него, Эрик. Неужели там не было кого-нибудь еще?

Он сам удивился тому, что назвал внутренний голос по имени, но тот воспринял это как должное.

– Это было так давно… Нет, я ничем не смогу тебе помочь. Я оставался последним из этого выпуска пилотов. – Внутренний голос вздохнул. – Из этого выпуска я и Фортунато протянули дольше всех. Хотя нам-то казалось, что мы не слишком берегли себя и мало подходим на роль везунчиков.

– Неужели все погибли? – с тоской промолвил Герцог.

– Не так уж это страшно, как кажется…

– Перестань так говорить!

Что-то кольнуло у Герцога в груди, и он ощутил, что остался один. Внутренний голос покинул его так же внезапно, как и появился. Герцог смахнул со лба пот и уставился на лежащий на коленях микропроектор. Он был включен. На экране тускло мерцало хорошо знакомое ему фото, надпись под которым гласила: «Лей Бренд. Любимая фотография Диксона, копия которой украшала пульт его истребителя». Сердце у Герцога отчаянно забилось, но он справился с волнением и, закрыв глаза, вытянулся на койке.

Теперь он уже не боялся уснуть. Он ощущал себя настолько усталым и опустошенным, что у него не осталось сил бояться каких бы то ни было кошмаров. Ему казалось, что койка, а может, и камера, и весь мир, плавно кружась, проваливаются в небытие, словно песчинки в песочных часах.

А затем что-то мягкое и ароматное коснулось его лица. Такими духами не пользовалась ни его мать, ни тетки, ни одна из двух брошенных невест. Быть может, этот странный запах исходил от матраса? Если он набит натуральными перьями, то у него будет сильная аллергическая реакция. Именно из-за нее отец отправил его помогать дяде на скотобойне, вместо того чтобы оставить трудиться на собственном производстве по разведению домашней птицы…

Что-то влажное легко коснулось его губ. Он открыл глаза и увидел упавшую на лицо прядь волос. Она коснулась носа, ему стало щекотно, он улыбнулся и зажмурился. И вновь ощутил влажное прикосновение – обладательница ароматных волос поцеловала его. Он разлепил веки и встретился взглядом с хорошо знакомыми ему, отчаянными и бесстрашными глазами.

– Лей? – изумленно произнес он.

– Ну конечно, мой дорогой, – ответила она.

– Нет-нет, это какой-то неправильный сон… – он начал подниматься, но она нажала ему на плечи и уложила обратно. Герцог попытался бороться, но из этого ничего не вышло – она оказалась намного сильнее его.

– Пусть будет неправильным. Поцелуй меня.

– Подожди минутку… – его протест был подавлен ее губами.

Он хотел оттолкнуть ее, но она поймала его руки и прижала к матрасу. Сколько он ни дергался и ни извивался, все было тщетно. Ее горячее тело все плотнее прижималось к нему, оба они были обнажены, и от этого Герцог чувствовал себя особенно беззащитным.

Лей перестала его целовать и опустила голову, позволяя своим волосам коснуться лица Герцога. Он поспешно закрыл глаза, силясь разобраться в обрывках теснящихся перед его внутренним взором образов-воспоминаний.

– Постой же, тебе говорят! – крикнул он, отворачиваясь от Лей. – Это не сон…

Она слегка ослабила хватку, но продолжала держать его, находясь так близко, что он чувствовал ее дыхание на своем лице.

– Что ты имеешь в виду, любимый?

Герцог сжал зубы, стараясь побороть охватившее его желание:

– Я имею в виду, – прошептал он, – что ничего подобного со мной никогда не происходило…

– Конечно, мой дорогой, конечно…

– И никогда не случалось с Эриком!

Лей Бренд ухватила его губу своими зубами и потянула.

– Ты думаешь, он никогда не мечтал об этом? – прошептала она, наваливаясь на Герцога и начиная вызывающе и возбуждающе ерзать на его распростертом теле.

– Я знаю, что этого не было, и знаю, что это не сон. – Герцог зажмурился и быстро открыл глаза. – Я не мог этого придумать. Я не мог придумать столько мелочей!

– О каких мелочах ты говоришь, любимый? – женщина соблазнительно потянулась, и Герцог, воспользовавшись этим, спихнул ее с себя. Лей Бренд взвизгнула, несколько мгновений они боролись, и борьба эта очень напоминала любовную схватку.

– О да! – промурлыкала Лей, когда ей удалось перевести дух. – Мне это нравится. Начало многообещающее!

Вывернувшись из-под Лей Бренд, Герцог получил, наконец, возможность осмотреть комнату, и вид залитых кровью стен едва не доконал его.

– Господи, что за отвратительные фантазии! – зарычал он, на этот раз уже совершенно серьезно отпихивая от себя Лей. – Я ничего не понимаю! Тебя ведь убили!

Лицо женщины окаменело.

– Болтливый дурак! Зачем ты все портишь? Да я тебя по стенам размажу!..

– Нет! Ты хрупкая женщина! Я же помню! – отчаянно вскрикнул Герцог.

– Заткнешься ли ты, наконец? – яростно зарычала женщина.

– Это бред! – прошептал Герцог в отчаянии. – Эта комната – сон. Одно из воспоминаний Эрика. Ты сейчас здесь, потому что связана с…

– Во имя Пятой Сферы, что здесь происходит? – донесся из-за двери чей-то гневный голос.

– Это он! Боже мой, кажется, дело плохо! – испуганно проговорила побледневшая Лей Бренд.

– Ого! Кто бы это мог быть? Но кто бы он ни был, глупо бояться сна или бреда. А ведь это он, кажется, взял из моего прошлого! – удивленно воскликнул Герцог. – Или с ним тоже случалось что-то подобное? Но до чего же все реально, до чего похоже на правду!..

Лей откатилась от него и шлепнулась на пол. Пошарила под кроватью и извлекла оттуда старинную абордажную саблю. Покрытый ржавыми пятнами клинок блеснул в свете горящего над кроватью фонаря.

– Думаю, тебе надо вооружиться! – она протянула саблю Герцогу. – Ведь ты уверял меня, что бояться нечего, и ты обо всем позаботишься!

Герцог сел на кровати и решительно заявил:

– С места не двинусь.

– Где молодой Арбор? Где этот паразит? – донеслось из-за двери. – Он у меня узнает, что моя дочь не какая-нибудь дешевая девка…

– Понимаешь? – рассмеялся Герцог. – Это как раз то, что сказал мистер Лэндон, отец одной из помолвленных со мной девушек…

– Возьми саблю! – настаивала Лей Бренд.

Послышался ужасающий рев, и дверь с грохотом распахнулась.

– Привет, мистер Лэн… – улыбка сползла с лица Герцога, когда он разглядел возникшего на пороге мужчину. – Черт побери, это ты! Я так и знал, что все это происходит со мной из-за тебя!

– Умница, догадался, – похвалил его Эрик Диксон. Поднял пистолет и выстрелил Герцогу в грудь.

Герцог свалился с кровати и упал на пол тюремной камеры. Исходивший от пола холод заставил его вздрогнуть и громко выругаться. В камере было пусто, а в голове у него звучал ставший уже привычным смех.

– Что б ты сдох, мерзавец! – прохрипел Герцог.

– Я и без того сдох, и тебе это хорошо известно, – произнес, отсмеявшись, внутренний голос. – Но согласись, ты заслужил наказание за оскорбление моей женщины?

– Ты же сам подстроил так, что она появилась в моем сне! – пальцы Герцога сами собой сжались в кулаки.

– Догадливый парнишка! – снова похвалил его внутренний голос. – Но даже если и так, что с того? Уж не собираешься ли ты убить меня за это?

– Господи, Диксон… Ты вгонишь меня в гроб! Зачем ты меня мучаешь?

– Не прибедняйся, сынок! Меня тебе не разжалобить! – ответил внутренний голос, и перед Герцогом возник образ Эрика Диксона, грозящего ему пальцем. – Мы весело проводим время, а ты хнычешь, это никуда не годится! К тому же эти ночные встряски тебе полезны. Ты начинаешь мыслить шире и глубже.

Глаза Герцога сузились.

– Где-то я уже слышал подобное! Это ведь не ты придумал?

– Нет, конечно. Я позаимствовал кое-какие мысли и образы из твоего прошлого. Надеюсь, ты не против?..

– Что тебе надо от меня?

В голове Герцога родился образ разгуливающего по камере Эрика. Герцог сосредоточился и постарался остановить его.

– Я думал, тебе будет интересно провести ночь в объятиях Лей. Напрасно ты так оберегал свою невинность от призрака, – произнес внутренний голос. – Тебе следовало бы сдаться и получить удовольствие. Лей ведь большая мастерица… Ты мог бы гордиться этим всю жизнь и хвастаться перед приятелями, что тебе посчастливилось…

– Отстань от меня! – крикнул Герцог.

– Прекрати, малыш! Мы хотим немножко поспать! – донеслось из соседней камеры.

– Вот ведь пьянчуги неугомонные! – пробормотал внутренний голос. – А знаешь ли ты, как их угораздило здесь очутиться? Этих ребят выдал кто-то из их же товарищей. И если они узнают, что ты знаком с тем, кто их выдал…

– Ну-ну, давай дальше! – хриплым шепотом попросил Герцог.

– Кажется, это сделал твой друг Вонн. Его и в самом деле зовут Морис? Удивительно, что на этот раз он обошелся без смертоубийства. У тебя странные друзья. Вот взять, к примеру, хотя бы…

– Диксон!

– Ладно, – уступил внутренний голос. – Я же сказал, Вонн подстроил все таким образом, чтобы их арестовали… Чего тебе еще нужно?

– Зачем Вонн сдал этих ребят?

– Затем, что твоего приятеля втянули в заговор, который поддерживают боевики из системы Консула. Они хотят преградить «Риджу» путь на Консул Пять. Ими руководит некто, называющий себя Бэчманом. И ему не нравится Вонн.

Герцог уселся на койке и с подозрением спросил:

– Почему я должен верить тебе?

– Можешь не верить, я не настаиваю. Однако тебе следует знать, что пока ты развлекался, я узнал много интересного.

– Господи, это какой-то кошмар, – жалобно пробормотал Герцог. – Так вот почему мне не удается отдохнуть, и я чувствую себя совершенно разбитым…

– Ты должен беречь себя, парень, это важно для нас обоих, – напыщенно провозгласил внутренний голос. – Как у тебя, кстати, с давлением? Не пошаливает?

– Послушай, ты доведешь меня!..

– Эй, перестань колобродить! – сердито крикнул один из заключенных в соседней камере.

– Позволь мне показать тебе кое-что, – предложил внутренний голос. – Надеюсь, это тебя развеселит. Закрой глаза. Нет, правда, сценка того стоит.

– Диксон…

– Пожалуйста, послушайся меня. Ты не пожалеешь. Тебе действительно надо об этом знать.

Герцог послушно закрыл глаза.

Он лежал на койке. Лежал лицом вверх и бессмысленно смотрел в потолок, вспоминая все хорошее и плохое, что было в его жизни. Но в конце концов ему наскучило рыться в прошлом, он поднялся с койки и осмотрел камеру, как будто надеялся, что в обстановке ее произошли какие-то изменения.

Но все, разумеется, было по-прежнему. Чтобы чем-то заняться, он направился в туалет, намереваясь опорожнить мочевой пузырь, но тот был пуст. У него возникло смутное воспоминание о том, что он уже недавно опорожнял его, но твердой уверенности в этом не было. Странное дело, память временами высвечивала куски прошлого, которых он совершенно не помнил, и в то же время ему не удавалось припомнить то, что произошло с ним вчера, позавчера, совсем недавно…

Он начал расхаживать по камере, раздумывая над тем, какой комплекс упражнений помог бы ему сейчас восстановить привычную форму, когда услышал скрип двери, ведущей в тюремной отсек. Кто-то пришел навестить заключенных. Быть может, это по его душу? Он осторожно выглянул в коридор и увидел высокого сухощавого мужчину. Долговязый заглянул в камеру, где сидели мужчина и женщина.

– Это Бэчман, – пояснил Диксон. Герцог кивнул.

Бэчман поставил принесенную с собой пластмассовую коробку на стол и, уперев руки в бока, испытующе оглядел заключенных.

– Мистер Хеггис, мисс Стьюбинг… Вы здорово меня разочаровали и подвели. Не знаю уж, что мне с вами и делать. Допустить такой прокол – это, знаете ли, непростительно.

Хеггис и Стьюбинг начали мямлить что-то невразумительное, ссылаясь на то, что были пьяны и хотели всего лишь помочь Вонну. Ну кто же знал, что так получится…

– Помочь? – насмешливо переспросил Бэчман.

– У него возникли проблемы с женщиной, – сказал Хеггис. – Она бросила Вонна и ушла к спасателю. Вонн очень переживал из-за этого, и мы решили, что такое настроение может помешать работе.

– Он что, сам просил вас уладить проблемы со спасателем? – холодно поинтересовался Бэчман.

– Нет, – ответила Стьюбинг. – Но он много говорил об этом.

– Пока вы пили?

Заключенные закивали в ответ.

– Стало быть, вы просто сидели в баре. С приятностью проводили время, угощая друг друга выпивкой.

– Нет, это Вонн угощал, – уточнил Хеггис.

– Ах, так это он покупал! И откуда же, интересно, у него взялись деньги?

– Мы не спрашивали, – отозвалась Стьюбинг. – Он сказал, что хотел потратить их на девицу. Но раз уж она его бросила, то самое лучшее, что он может придумать – это пропить их со своими друзьями.

– Понятно, – буркнул Бэчман. Диксон рассмеялся.

– Как тебе это нравится? Вонн поймал их на самую простенькую наживку!

– Надеюсь, мы не испортили вам дело, Бэчман? – с тревогой спросил Хеггис.

Долговязый поднес палец к губам.

– Говорил же я тебе! – сказал Диксон.

– Тихо, – ответил Герцог,

– Да успокоишься ли ты, наконец!? – донеслось из соседней камеры.

– Я имею в виду, – продолжал Хеггис, – мы ведь еще пригодимся вам, когда появятся корабли боевиков?

– Конечно.

– Мы ведь не подгадили Вонну? – спросила Стьюбинг. – Он отличный парень, и нам бы не хотелось работать без него. Похоже, он в таких делах разбирается. С ним-то мы наверняка остановим двигатели «Риджа».

– Разумеется…

Герцог ощутил приступ тошноты, и перед глазами у него потемнело.

– Не пропускай ничего, это очень важно! – потребовал Диксон.

– Все будет хорошо, – уверил Бэчман заключенных. —Я намерен действовать в соответствии с намеченным планом. Я уже говорил с администрацией корабля о вашем освобождении, а завтра замолвлю за вас словечко перед парнями из службы безопасности, которые решают подобные вопросы.

Заключенные оживленно переглянулись и расправили поникшие плечи.

– А пока что мне позволено сделать вам маленький сюрприз. – Бэчман раскрыл коробку и вытащил из нее бутылку и три стакана. – Сегодня вечером мы собираемся посидеть в тесном кругу, и чтобы вы не чувствовали себя обездоленными…

Он откупорил бутылку и наполнил стаканы.

– Надеюсь, вы изобрели подходящую историю, которую сможете завтра рассказать.

– Мы как раз думали над этим, – неуверенно пробормотал Хеггис.

– Если сочтете нужным, можете свалить все на Вонна.

Стьюбинг запротестовала, но Бэчман поднял палец, призывая ее помолчать и послушать.

– Я понимаю, как он важен для вашей команды, но я могу заменить его. Хотя, разумеется, лучше бы этого не делать. Давайте поступим так. Я разузнаю, что там на вас хотят повесить и, в зависимости от того, насколько серьезными будут обвинения, соображу, как нам лучше поступить. А вы, уж будьте любезны, следовать моим указаниям, когда вам предоставят слово. Думаю, все обойдется, особенно если вы не станете создавать себе лишних трудностей.

– Конечно, не станем. – Стьюбинг подняла стакан, и Хеггис последовал ее примеру.

– Пейте, мыслители, – пробормотал Бэчман, опустошая свой стакан.

– Вот это настоящий друг! – усмехнулся Диксон.

– А что произошло дальше? – спросил Герцог.

– Пока что ничего. А почему ты спрашиваешь?

– Но ты ведь сказал, что это важно!

– Разве это не подтверждает сказанного мною? Ты не хотел верить мне на слово. Ну, вот тебе доказательства. Но, в общем, что-то и правда должно произойти с этими ребятами, называющими друг друга «братьями по оружию».

– По-моему, ты мог состряпать всю эту сценку, чтобы поразвлечься! – с сомнением сказал Герцог.

– Это самая правдивая информация, которую ты когда-либо получал от меня.

– Ну а что же тогда ты скажешь мне о Лей Бренд? Она тоже выглядела очень правдоподобно! – голос Герцога эхом отозвался в пустой камере.

– Слушай, парень! Если ты немедленно не заткнешься, я выверну тебя наизнанку! – рявкнула Стьюбинг.

– Эрик, – шепнул он.

Ответа не последовало, и Герцог снова позвал:

– Эрик?

Внутренний голос не отозвался, и Герцог с досадой подумал, что тот сбежал в самый неподходящий момент. Друзья тоже о нем забыли. Ну почему бы Мэю не навестить его? Неужели он до сих пор занят с капитаном лайнера? А Роз, Винтерс? И как скверно, что он больше не может доверять Вонну: ни как другу, ни как единомышленнику, ни как товарищу по оружию. Да еще это обвинение в убийстве Дикса висит над ним, и непонятно, как его опровергнуть…

Герцог закрыл глаза и постарался вызвать Диксона из глубин своего мозга. Это не удалось, и тогда он попытался вернуть образ Лей Бренд с ее упругими губами и мягкими, ароматными волосами. Но и тут его постигла неудача – он не мог отыскать в памяти и следа той дешевой, темной комнаты с матрасом, набитым пухом.

Его начала колотить дрожь. Казалось, в камере заметно похолодало, и он с тоской подумал, что никогда еще не чувствовал себя таким несчастным и одиноким.

 

22

Проснувшись, Вонн не сразу понял, где находится. Лишь полежав некоторое время неподвижно, борясь с ломотой в затылке и с любопытством осматриваясь по сторонам, он сообразил, что находится в каюте Герцога. Койка в ней располагалась под непривычным углом, и Вонн ощущал приятное, убаюкивающее покачивание, словно находился в гамаке. У него мелькнула мысль, что хорошо бы поспать еще несколько часов, однако, вспомнив о предстоящем ему деле, с ворчанием выбрался из койки.

Чувствовал он себя паршиво, и смотреть в зеркало ему решительно не хотелось. Все у него в последнее время шло наперекосяк, и это, надобно думать, отразилось на его внешности. Бледный, помятый тип с воровато бегающими глазами. А он-то был уверен, что придуманный им план избавит его от большей части забот! Досадно. Но хорошо хоть кошмары его нынче не донимали.

Теперь ему надо было сосредоточиться и приложить максимум усилий, чтобы дожить до того момента, когда «Хергест Ридж» достигнет Консула-5. Сделать он в создавшейся обстановке мог не слишком многое, новый план, сложившийся у него в голове, и перед тем, как он погрузился в сон на Герцоговой койке, был не без изъянов, но это все же лучше, чем ничего. Ах, если бы он еще не чувствовал себя таким одиноким, опухшим и больным, да еще и обложенным охотниками, которые уже начали травлю и рано или поздно снова сядут ему на хвост…

Напасти его начались с питья или, вернее, с отсутствия такового. Вонну страстно хотелось выпить, и у него были на то причины. Во-первых, он был взбешен тем, что чертов Питер Чиба сделал отведенную ему часть работы хуже, чем мог. Парень здоров как бык и должен был, по меньшей мере, покалечить двух напавших на него пьянчуг, один из которых к тому же женщина. Зря он, видимо, занимал у Мэя деньги и поил их! Во-вторых, спровоцированная им драка не помогла ему вернуть Роз. Ему не представилось даже возможности поговорить с ней, потому что она умчалась в лазарет, едва услышав, что Чиба был доставлен туда в тяжелом состоянии. В-третьих, отправившись навестить Герцога, он обнаружил, что не может проведать товарища, не засветившись.

Хеггиса и Стьюбинг засадили в кутузку, и Бэчман пришел навестить их и утешить. Ну что могло быть глупее и неудачнее! Ко всему тому надзирательница не пожелала с ним даже разговаривать и, услышав его имя, удалилась с непреклонным и даже оскорбленным видом, исключив всякую возможность ведения переговоров.

Необъяснимое поведение тюремщицы окончательно вывело Воина из себя. Если он появится ей на глаза еще раз, она, чего доброго, попробует его задержать. Это было ему совершенно ни к чему, и он выскочил из комнаты для ожидающих с твердым намерением очутиться как можно дальше от корабельной тюрьмы. Он собирался заглянуть в свою каюту и, прихватив отсюда кое-какую мелочь, способную вызвать недоуменные вопросы у корабельной службы безопасности, укрыться на «Ангельской Удаче». Он догадывался, что администрация «Риджа» объявит его в розыск, и чувствовал бы себя значительно уверенней, если бы сумел достать припрятанный на «Удаче» пистолет и заменить им куски рассованного по карманам самопала Ксегга.

Дойдя до палубы, на которой располагалась его каюта, Вонн повернул за угол и остановился как вкопанный. Около двери его каюты топтались сотрудники корабельной службы безопасности. Один из них вынул электронный ключ и вставил в замок. Дверь открылась, и двое охранников вошли внутрь. Третий направился в сторону холла, и Вонн шмыгнул за угол. Услышал шипение дверей пневмолифта и кинулся к нему. Он успел юркнуть в лифт за мгновение до того, как охранник появился в холле.

Нажав на кнопку следующего яруса, отведенного под кафе и магазины, Вонн услышал клацанье собственных зубов и решил, что если события будут и впредь разворачиваться столь же несчастливым для него образом, то скоро он превратиться в заику. Закрыв глаза, он глубоко вдохнул, представив себя дрейфующим в космосе в одноместном катере, но это не помогло. Все шло как-то не так, удача явно отвернулась от него, и ежели он немедленно не выпьет хотя бы пару рюмок виски, то окончательно сойдет с рельс.

Выбравшись из лифта, он заглянул в первое же заведение, где торговали выпивкой. Это оказался гриль-бар «Согласие», и выглядел он, на взгляд Воина, более чем прилично. Во всяком случае, в нем было то, чего больше всего жаждала его душа в данную минуту.

Чувствуя, что внутреннее напряжение все еще не отпустило его, Вонн подозвал робота-бармена и заказал три рюмки виски.

Бармен сунул протянутый ему бэдж в регистрационную щель и набрал номер заказа.

Спустя несколько мгновений перед Вонном появились три наполненных виски рюмки, и он, не спеша, осушил их одну за другой. Вздохнул с облегчением и откинулся на спинку стула. Подождав некоторое время, щелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание бармена и, когда тот подошел, вновь протянул ему бэдж. Вчера он воздержался от выпивки и, следовательно, сегодня мог заказать еще три рюмки, если, конечно… Мысль о том, что его идентификационный номер уже взят на учет, посетила Воина слишком поздно и заставила в бессильной ярости сжать кулаки.

– Да, сэр? Что вам угодно? – обратился к нему бармен.

– Мне бы хотелось повторить заказ.

– Три рюмки виски? – спросил бармен и готовность его исполнить заказ, не пускаясь в разглагольствование о превышении дневной нормы потребления алкоголя, подтвердила возникшее у Вонна подозрение.

– Да. Я хотел бы повторить. Но пусть вместо виски будет Аяганский джин. Бутылка Аяганского джина.

«Посмотрим, как эта безмозглая железяка справится с таким заказом – подумал со злорадством Вонн, высчитывая, сколько времени понадобится парням из службы безопасности, чтобы примчаться сюда. Получалось, что две-три минуты в его распоряжении еще оставались, и это было больше чем достаточно.

– Заказ принят, сэр, – бодро доложил робот. Створки на его груди разъехались, но бутылки джина на подносе, как и следовало ожидать, не появилось. Бармен мгновение помедлил и сообщил. – Мне очень жаль, но Аяганский джин не значится в нашем меню. Позвольте, я посмотрю на складе.

– Валяй, парень! Посмотри, – великодушно разрешил Вонн, незаметно оглядываясь по сторонам. Пока все было тихо, но ищейки уже на подходе, и ему надобно поторапливаться. Подождав, пока бармен скроется в подсобном помещении, Вонн встал и вышел из гриль-бара.

Вызвав лифт, он нажал первую попавшуюся кнопку, судорожно размышляя о том, что же он должен предпринять. Боже, как глупо! Вот теперь-то он уж точно погиб! На хвосте у него охранники и куда бы он ни сунулся со своим бэджем, его непременно засекут. И как он раньше об этом не подумал?! Но даже если бы и подумал, что толку? Без бэджа он не сможет достать ни пищи, ни воды. Ему негде укрыться, и, даже пробравшись на «Ангельскую Удачу», он окажется в мышеловке. Вонн вперил взгляд в стену лифта и засунул руки в карманы.

Ощупывая их содержимое, он наткнулся на что-то плоское, скользкое и холодное.

Вонн вытащил находку из кармана. Это был бэдж Герцога, который Мэй дал ему, чтобы он мог посетить тюремный отсек. Так-так-так… Бэдж с идентификационным номером Герцога… Черт возьми, вот это удача! Вот он – его единственный шанс! Вонн крепко сжал бэдж и рассмеялся.

Лифт доставил его на жилой ярус, и он, заглянув в коридор, увидел, что дверь в его каюту все еще открыта. Вероятно, один из охранников был занят перепрограммированием замка. Готовят ему ловушку? Ну, вот и ладненько!

Вонн повернул в соседний коридор и неторопливо двинулся в сторону каюты Герцога. К счастью, его здесь никто не ждал, и у него появилась возможность перевести дух и собраться с мыслями. Отметив про себя, что койка расположена не так, как он привык, Вонн подумал, что неплохо было бы ее переориентировать, но накатившая внезапно усталость заставила его отказаться от этой мысли. Эту ночь он проспит и так, а там видно будет. Содрав с себя одежду, он улегся на койку и мгновенно уснул…

Воспоминания о вчерашних похождениях вернули ему, как ни странно, бодрость. Заставив себя забыть о головной боли, Вонн оделся и проверил содержимое карманов, желая убедиться, что имеет при себе все необходимое, чтобы в считанные минуты собрать пистолет Ксегга.

Следующие несколько часов не изобиловали событиями. Он вел себя как обычный пассажир, избегая ситуаций, в которых у корабельной охраны могло возникнуть желание проверить – действительно ли ему принадлежит предъявляемый им бэдж. Позавтракал в красивом, но не дорогом ресторане, где официанты даже не взглянули на его идентификационный номер. Тщательно пережевывая пищу, он в последний раз обдумал, что ему предстоит сделать за те несколько часов, которые остались до вхождения лайнера в систему Консула.

Выйдя из ресторана, он бесцельно бродил по корабельным коридорам до полудня, когда должен присоединиться к группе заговорщиков. Конспирации ради, они должны были собраться до того, как «Хергест Ридж» выйдет из субпространства, и Вонн надеялся, что ареста двух членов шайки хватит, чтобы сорвать задуманную Бэчманом операцию. Опыт, однако, подсказывал ему, что человек, подобный Бэчману, попытается осуществить свои планы несмотря ни на какие препятствия. Вонн похлопал себя по карманам, проверяя на месте ли детали, необходимые для сборки пистолета Ксегга. Бэчман был упрямцем, спору нет, но существуют аргументы, перед которыми не в силах устоять даже самые твердолобые парни.

Он прибыл на место сбора заблаговременно. В каюте было шумно – участники заговора в последний раз делились друг с другом своими соображениями по поводу предстоящего дела. Вонн уселся неподалеку от двери, за чьей-то спиной и, осмотревшись по сторонам, вытащил карманный фонарик. Извлек из него батарейку и лампочку, поменял местами декоративные колечки на металлическом корпусе…

Шум начал стихать, когда в каюту вошел Бэчман. Окинул присутствующих цепким, пристальным взглядом и, удовлетворенно кивнув, произнес:

– Все вы знаете, что час начала операции близок. Все вы, как я вижу, готовы к ее проведению и настроены решительно. Однако кое-кому из вас, наверно, еще неизвестно о неприятности, случившейся с двумя членами диверсионной группы…

Послышался недоуменный шепот. Кто-то из-за спины Вонна спросил, о чем идет речь. Вонн достал из нагрудного кармана фломастер и, вытащив из него стержень, вставил в корпус от разоренного фонарика, щелкнул внутренними зажимами…

– Крайне досадный случай произошел с ними около транспортного отсека, – при этих словах Бэчман холодно взглянул на Вонна. – Три участника диверсионной группы позволили себе выпить лишнего. И двое из этой компании затеяли драку с попавшимся им на пути спасателем.

– Вот дурни! – выругался кто-то.

– Нигде от этих чертовых спасателей прохода нет!

Вонн поколдовал над степлером и присоединил его к корпусу фонарика. Извлек из кармана несколько маленьких продолговатых батареек, которые, разумеется, батарейками не являлись, и вставил их в гнездо, оставшееся на корпусе фонарика в том месте, где он снял кнопку включения света. Присоединил к получившейся конструкции колечко с брелоком…

– Даже если спасатель заслужил взбучку, это не может оправдать безответственность, проявленную некоторыми членами нашей команды.

Внезапно задрожавшими руками Вонн достал универсальный магнитный ключ и вставил его в специально предназначенную для этого щель таким образом, что тот превратился в некое подобие рукоятки пистолета.

– Ради глупого каприза эти люди пренебрегли своими обязанностями, поставив под удар всю нашу операцию. Проявили удивительное, я бы сказал преступное легкомыслие, из-за которого у нас могут быть крупные неприятности.

Вонн судорожно обшарил наружный карман, потом внутренние, и понял, что попался. Карманы были пусты, последней, необходимой для завершения сборки пистолета Ксегга детали в них не оказалось. Мурашки поползли по его спине.

– Чтобы избежать этого, нам придется несколько изменить ход операции. Особых причин для беспокойства я, тем не менее, не вижу. По моим расчетам мы сумеем воплотить задуманное в жизнь, невзирая на омерзительную халатность, проявленную членами диверсионной группы…

Сидящий подле Воина мужчина щелкнул зажигалкой и выпустил в воздух струю ароматного дыма.

– Послушай, брат, не найдется ли у тебя сигаретки? – обратился к нему Вонн.

Мужчина молча протянул ему раскрытую пачку. Вонн взял сигарету, сунул в рот и демонстративно похлопал себя по карманам в поисках зажигалки.

– Причем, не только теми, кто участвовал в драке и был арестован, – продолжал Бэчман.

– Мне бы еще огонька, – прошептал Вонн.

– Ты бы лучше слушал, брат. Это ведь он о тебе говорит, – недовольно проворчал мужчина, но все же протянул Вонну зажигалку. Взглянув на нее, Вонн убедился, что на этот раз надежды его были не напрасны – на корпусе зажигалки красовалась эмблема компании Ксегга.

– Я имел приватный разговор с начальником корабельной службы безопасности. Пытался уговорить его проявить снисходительность в отношении наших задержанных братьев, но добился немногого. Любой инцидент, произошедший на борту лайнера, охранники воспринимают крайне серьезно из-за присутствия на нем арколианской делегации. – Собравшиеся в каюте зашумели, обсуждая услышанное, но Бэчман призвал всех соблюдать тишину и, в упор глядя на Вонна, произнес: – Итак, нам придется проводить операцию без арестованных членов диверсионной группы и… без вас, мистер Вонн.

Щелкнув зажигалкой, Вонн прикурил, выпустил клуб дыма, помахал ладонью перед лицом, разгоняя его, и негромко сообщил:

– Прекрасно. Это позволит нам сохранить свои шкуры в целости.

Бэчман хрустнул сплетенными пальцами и нахмурился:

– Что ты имеешь в виду, сынок?

Вонн перекинул сигарету из одного уголка рта в другой, прищурился и, сковырнув с зажигалки колпачок, вогнал ее в торец фонарика, так что она плотно соединилась с универсальным ключом. Поднял глаза на Бэчмана и с недоброй ухмылкой заявил:

– Я имею в виду, что моим партнерам лучше находиться там, где они есть. Арестант – это все же не покойник.

– Не потрудитесь ли объяснить… – мрачно процедил Бэчман.

– Потружусь, – согласился Вонн и надавил на зажигалку так, что крепежные шарниры тихонько щелкнули, а то, что совсем недавно было корпусом фломастера, высунулось из противоположного конца фонарика коротким пистолетным дулом. – У вас нет и не было намерения послать за нами корабль, верно я говорю? Вы собирались оставить нас болтаться в открытом космосе, пока мы не сдохнем. Ведь если бы даже нам посчастливилось, и нас подобрала звездная полиция, наши признания уже не могли бы вам повредить. Не так ли?

– Чушь! Полная и абсолютная чепуха! Все должно было произойти так, как я говорил. Не понимаю, с чего вы взяли, что вас хотят обмануть? Разве я дал вам повод усомниться в своих словах?

– Слова – они всего лишь слова и есть! – буркнул Вонн, в последний раз проверяя готовность собранного им оружия. – Вы собираетесь заработать на этом проклятом дельце кучу денег – бесспорно. Но сдается мне, у вас не так много сторонников, как вы говорите, и нас просто некому будет подобрать. Это становится понятно, стоит лишь чуть-чуть шевельнуть мозгами!

– Мерзкий ублюдок! – заорал Бэчман. – Я так и знал, что ты сделал это намеренно! Ты специально их напоил и натравил на этого спасателя!

– Я спас им жизни! – Вонн сжал в ладони рукоять пистолета Ксегга и положил указательный палец на спусковую скобу.

– Так или иначе, мы сделаем то, что намеревались. Без диверсионной группы и без тебя, – неожиданно спокойно сказал Бэчман и указал стоящему у Двери мужчине на Вонна. – Брутус, убей этого сукиного сына!

Брутус шагнул к Вонну, и в этот миг тот поднял пистолет Ксегга и выстрелил. Пуля ударила Брутусу в грудь и отшвырнула к стене, на которой тут же начала расползаться кровавая клякса.

Сосед, давший Вонну сигарету, вскочил и бросился на него, но получил удар рукоятью пистолета в лоб. Вонн перепрыгнул через него и рванулся к двери.

– Хватайте его! Держите!

За спиной Вонна раздался выстрел, и он, не оглядываясь, шарахнулся в сторону. Развернулся и выстрелил в целившуюся в него женщину. Выронив оружие, она схватилась за живот и рухнула на пол.

Двое мужчин бросились Вонну наперерез, пытаясь отрезать его от двери. Он выстрелил в ближайшего, но пуля прошла над его головой, угодив в кого-то из находившихся в глубине каюты. Остальные кинулись на него гурьбой, и он, пятясь к двери, выстрелил несколько раз подряд.

– Да прикончите же его, наконец! – рявкнул Бэчман. – Мы и так потеряли слишком много людей!

– А мне ведь нужен всего один, – оскалился Вонн. – Ты!

Бэчман согнулся в три погибели и прикрыл голову руками в тщетной попытке укрыться от нацеленного на него пистолета Вонна.

– Только ты! – прохрипел Вонн и нажал на спусковой крючок.

Пистолет Ксегга взорвался в его руке с невероятным грохотом. От пронзившей его боли Вонн заорал и, чтобы не упасть, привалился спиной к стене.

Оказавшаяся поблизости женщина бросилась на него с нечленораздельным воплем, и Вонн ударил ее раненой рукой в лицо. Во все стороны брызнула кровь, Вонн страшно, по-звериному взвыл от нестерпимой боли, окружившие его люди непроизвольно попятились. Вонн нашел в себе силы хлопнуть левой рукой по выключателю и вывалиться из каюты в коридор.

Сделал несколько неуверенных шагов, затем побежал. Ему надо было во что бы то ни стало добраться до лифтового холла, но рука горела огнем, и от накатывавшей волнами боли в глазах то и дело темнело. Воздуха не хватало, ноги подкашивались, словно с великого перепоя.

– Господи, выведи меня отсюда! Вытащи меня отсюда во имя Пятой Сферы! – хрипло взмолился Вонн и тотчас увидел ползущего по стене громадного черного паука. Исполинское насекомое двигалось по вертикальной плоскости с резким, пронзительным звуком, похожим на вой сирены. Вонн свернул вправо и увидел, как новый паук прыгнул на стену как раз впереди него. Неужели ребята Хономера могут управлять этими мерзкими тварями? – подумал Вонн и бросил свое ставшее неимоверно грузным и непослушным тело вперед. Выбрался в холл и, оглянувшись, увидел, что пауки исчезли. Вместо них по полу вслед за ним ползли темные кляксы крови. Он сделал еще несколько неверных шагов, чтобы уйти от преследования движущихся клякс, и почувствовал острую резь в глазах. Но лифт был уже близко, и на стенах его не имелось ни пауков, ни кровавых клякс…

Шаркая по полу свинцово-неподъемными ногами и качаясь из стороны в сторону, словно смертельно пьяный, Вонн двинулся к лифту. На мгновение ему померещилось, будто на стене появился еще один исполинский паук, но отступать было некуда и Вонн попер прямо на него. Внезапно двери лифта разъехались, паук пропал, а перед Воином возник силуэт женщины. Уставившись на него выпученными, побелевшими от страха глазами, она истошно закричала. Вонн ввалился в лифт, верещащая женщина выскочила из кабины, и двери с шипением закрылись. Сквозь прозрачный пластик он увидел убегавшую женщину, гигантских пауков на стенах и выскочивших в лифтовой холл преследователей, а потом ноги у него подкосились, и он медленно сполз на пол.

– На какой уровень желаете попасть?

Вонн с трудом поднял голову и оглядел кабину.

– На какой уровень желаете попасть? – вежливо повторил механический голос.

Вонн ухмыльнулся и промычал нечто невнятно.

– Может быть, открыть дверь? – заботливо предложил механический голос.

– Нет! – выдавил из себя Вонн. – Вниз. Отправьте меня вниз.

– На какой уровень, сэр?

– Вниз. Пока не остановлю.

Кабина лифта стремительно пошла вниз, а желудок Вонна подскочил к горлу. Наемник смахнул слезы, застилавшие глаза, и взглянул на правую, искалеченную руку. Ее продолжало дергать, словно он держался за оголенный, находящийся под напряжением провод. Большой и указательный пальцы отсутствовали. Уцелевшие пальцы были черными и обожженными, а из ладони торчал рваный кусок металла. Наружная сторона ладони тоже была окровавлена и истыкана кусочками металла. Боли он, впрочем, не чувствовал – только удары тока. Вонн осторожно стиснул запястье и из того места, откуда росли пальцы, потекли струйки крови.

– О, черт! – Вонн заскрежетал зубами и мысленно приказал себе держаться. «Крепись, парень, раскисать сейчас нельзя! Тебе надо собраться с силами и спасать свою драгоценную задницу!»

– Не дрейфь, дружище, все идет путем.

– Андерс, где ты, брат? – Вонн оглянулся, но в кабине лифта никого, кроме него, не было. – Черт побери, зачем ты смеешься надо мной!

Тихое гудение пневмолифта было единственным ответом на его слова.

– Не прячься от меня, брат, – тихо попросил Вонн. – Сейчас я нуждаюсь в твоей поддержке больше, чем когда-либо. Слышишь?

Он прислушался, ожидая ответа, но его по-прежнему не было.

– Черт бы тебя побрал! Вечно все приходится делать самому. – Вонн откинул голову назад и закрыл глаза. – Господи, как же мне плохо…

– Внимание! Внимание!.. – прозвучавший внезапно призыв наполнил маленькую кабину, и Вонн вздрогнул. Голос говорившего не принадлежал Андерсу, но не был и механическим голосом робота-лифтера.

– …через час наш лайнер войдет в систему Консула. Прошу всех пассажиров и свободных от вахт членов экипажа пройти в свои каюты или места ожидания и действовать согласно пунктам правил: два-ноль, пять-один, девять-три, подраздел «с». Повторяю, «Хергест Ридж» выйдет из субпространства в системе Консула не позднее чем через шестьдесят минут по корабельному времени…

Стены лифта начали крутиться вокруг Вонна, и он, всхлипнув, пробормотал:

– О нет! Только не это! Я должен кое-что сделать…

Левой рукой он расстегнул пряжку ремня и вытащил его из брюк. Обмотал вокруг раненой руки и затянул. Удостоверился, что кровотечение прекратилось, и перекинул ремень через голову, подвесив руку на импровизированной перевязи.

– Вот так-то лучше. – Он сделал глубокий вдох. – Главное, брат, не теряться. И не потерять сознание.

Стены лифта продолжали свой чудовищный хоровод. На лице Воина выступили капли пота, голова кружилась все сильнее и сильнее.

– Только не умирать! – приказал он сам себе. – Ты крепкий парень, и тебя так просто не угробить. Держись, дружище, тебе доводилось бывать и в худших переделках.

Перед глазами поплыли клочья темноты, к горлу подступила тошнота.

– Держись! Главное не терять сознание… – уговаривал он себя под мерное гудение лифта.

Клочья темноты начали сливаться в громадное траурное полотнище, в центре которого то и дело вспыхивали желтые всполохи, превращаясь в разбегающиеся фосфоресцирующие круги. Вонн закусил нижнюю губу, но боль не прогнала затопляющую сознание тьму.

– Только не терять…– Он жадно глотнул воздуха. – Не терять… Не те… Не…

Голова его качнулась вперед и бессильно упала на грудь.

 

23

– Подготовка к выходу из субпространства закончена, капитан. Девяносто восемь процентов готовности, жду ваших распоряжений. – Дориен Джунелл вынуждена была повторить это дважды, чтобы перекричать надрывный вой сирены.

– Отлично, – ответила Маргарет О'Хирн. – Отключите сигнал тревоги и будьте готовы к выходу в зону оптической видимости.

Джунелл кивнула в знак того, что она поняла команду. О'Хирн повернулась к Ревелу Тесле:

– Сканеры включены?

– «Вазак» прощупывает субпространство на максимальной дистанции. Здесь чисто, а остальные данные мы получим после перехода, – доложил лейтенант.

О'Хирн взглянула на часы.

– Проклятье! Куда подевался Мэй?

– Вы что-то сказали, мэм? – поинтересовался Ревел Тесла.

– Нет, ничего, – пробормотала Маргарет. – Миссис Джунелл, где мы находимся?

– Будем в расчетной точке выхода через минуту.

У Мэя и службы безопасности лайнера есть еще минута, чтобы сообщить об обнаружении заговорщиков. После этого они выйдут из субпространства и либо засветятся, либо опровергнут байки о кораблях боевиков. Проклятье, ну почему она постоянно испытывает дефицит информации?..

О'Хирн бросила последний взгляд на обзорный экран и повернулась к первому офицеру:

– Миссис Джунелл, «Вазак» не обнаружил присутствия посторонних кораблей. Приступайте к выполнению маневра.

– Да, мэм, – улыбнулась Джунелл.

Маргарет О'Хирн откинулась на спинку кресла, от всей души пожелав, чтобы при выходе из субпространства экраны СВСС оказались такими же пустыми, как и сейчас.

 

1

Перегрузка навалилась на Мэя в тот самый момент, когда он выскочил в холл и мысленно поздравил себя с тем, что успеет предупредить Мегги до того, как лайнер выйдет из субпространства. По его расчетам, до начала маневра оставалось две, а может даже, три минуты, и когда воздух вокруг него начал густеть, превращаясь в некое подобие плотной, тягучей, неподатливой жидкости, он все еще тешил себя какими-то надеждами. Он должен был успеть! У Маргарет не было причин начинать маневр раньше объявленного срока! Быть может, он просто устал, и прошедшая по стенам корабля дрожь ему только померещилась? Но почему тогда заложило уши, и невидимая сила прижимает его к полу?..

Лайнер вздрогнул раз, другой, воздух сделался упругим, непроницаемым, как резина, и Мэй, скрипнув зубами, вынужден был признать, что это не иллюзия, и «Хергест Ридж» начал-таки маневр выхода из субпространства раньше времени.

Мэю очень хотелось обругать Мегги за нетерпение, но, сам будучи капитаном звездолета, он понимал, что оптимальный момент для выхода в зону оптической видимости выбирает центральный компьютер, и погрешность в две-три минуты при этом почти неизбежна. Разумеется, можно было обвинить во всем тупоголовых парней из службы безопасности: если бы они воспользовались экстренной связью, ему бы не пришлось совершать эту крайне утомительную и к тому же бесполезную пробежку, но и те, в общем-то, были не виноваты, ибо действовали согласно раз и навсегда заученной инструкции. С чего бы им прислушиваться к мрачным пророчествам свободного торговца, имеющего на лайнере статус пассажира?

Его рассуждения были прерваны пробежавшей по кораблю дрожью. Медленные серии пульсаций перешли в более частые, у Мэя заложило уши, заныли зубы, и он привалился к стене, чтобы переждать момент выхода корабля из субпространства.

Неприятные ощущения длились несколько минут, а потом все кончилось. Дрожь прекратилась, воздух обрел прежнюю проницаемость, непомерная тяжесть исчезла – лайнер вынырнул в системе Консула.

Переведя дух, Мэй отлепился от стены и двинулся в сторону рубки. Дежуривший у двери охранник, получивший, надобно думать, относительно него специальное распоряжение капитана, предупредительно отступил в сторону.

– Мегги!.. – позвал Мэй, врываясь в ходовую рубку, и осекся, увидев полдюжины озадаченных лиц. – Капитан О'Хирн, – поправился он, – почему вы не дождались назначенного срока?

– Вы опоздали, – сухо сказала Маргарет, явно не желая тратить время на пустопорожние разговоры. – Есть новости?

– Да, и преотвратные. Но, раз мы в системе Консула, это не столь уж важно…

– Капитан, – перебил его Тесла. – СВСС вывела данные об искомых объектах.

– Доложите, – коротко велела О'Хирн.

– Пока их девять, размеры невелики. Находятся между нами и Консулом Пять. – Он бросил взгляд на экран в ожидании новых данных.

– Корабли, блокирующие подход к планете, – пробормотала О'Хирн. – Этого мы и ожидали.

Она покосилась на Мэя:

– О них-то ты и хотел меня предупредить?

– Охранники получили сведения о боевиках от пассажиров, напавших на Питера Чибу, – сообщил Мэй, сознавая, что слова его ничего уже не могут изменить.

– Почему я узнаю об этом с опозданием и от вас, а не от своих офицеров? – с раздражением поинтересовалась О'Хирн.

– Они до сих пор не верят в возможность блокады «Хергест Риджа». Или не хотят верить. К тому же у них есть специальные инструкции, согласно которым они не могут оперировать непроверенными данными, – сердито ответил Мэй. – Я же, как вам известно, всего лишь пассажир и не имею права пользоваться экстренной связью.

– Я не виню вас, капитан, вы сделали все, что могли, – буркнула О'Хирн, которой меньше всего сейчас хотелось произносить вежливые слова.

– Подтверждаю: два объекта – звездолеты, – доложил Тесла. – Размером с торговый корабль. Данные об остальных объектах обрабатываются.

– Продолжайте наблюдения, лейтенант. Миссис Джунелл, снизьте скорость и держитесь на расстоянии от объектов. Вы остаетесь за старшего, пока мы с капитаном Мэем будем допрашивать заключенных.

– Прошу прощенья, капитан, но сделать это не удастся. Оба заключенных мертвы.

– Что?!

В рубке наступила тишина, которую нарушало лишь жужжание приборов.

– В журнале записано, что прошлым вечером заключенных посетил их адвокат, назвавшийся Бэчманом. Он угостил их напитком, содержавшим, как выяснилось, яд.

– Миссис Джунелл, нам срочно надо поговорить. Принимайте командование! – О'Хирн подтолкнула Мэя к двери. Они быстро пересекли холл, и Маргарет первой вошла в маленький лифт. Последовав за ней, Мэй увидел, что по лицу ее текут слезы.

Двери лифта закрылись, и Маргарет, вместо того, чтобы послать его вниз, нажала на кнопку, отключавшую робота-лифтера.

– Проклятие, Джеймс, почему мне своевременно не доложили об этом?

– Охранники ждали результатов вскрытия и к тому же имеют совершенно определенные инструкции…

– Им следовало уведомить меня! Что за инструкции могут предписывать сотрудникам службы безопасности держать капитана своего корабля в неведении?! – Она вытащила из кармана платок и вытерла глаза. – Надо немедленно схватить этого Бэчмана. Я должна допросить его и понять, что за игру он ведет!

– Боюсь, это легче пожелать, чем исполнить, – буркнул Мэй.

– Послушай, Джеймс! – яростно прошипела О'Хирн. – Это мой корабль! И я желаю, чтобы этот человек был доставлен ко мне сейчас же! Не спорь со мной! Мне надоели твои увертки и возражения!

– Мегги, ты ведешь себя как капризная, неразумная девчонка! – сурово произнес Мэй, легонько встряхнув ее за плечи. – Не думай, что ты одна такая умная! Парни из службы безопасности тотчас бросились ловить этого Бэчмана, но не тут-то было. Он не внесен в список пассажиров, и на борту лайнера нет адвокатов, похожих на его словесный портрет. Охранники вышли на центральный компьютер и шерстят досье пассажиров, но как скоро им удастся найти этого типа, ни я, и никто другой тебе не скажет. Не факт, что им вообще удастся сделать это с помощью компьютера.

– Будем надеяться, что они сумеют справиться с этой задачей, – со вздохом промолвила О'Хирн. – Боже мой, ну почему все должно быть так запутано?

– Дела обстоят еще хуже, чем ты думаешь, – подлил масла в огонь Мэй.

Она посмотрела на него долгим взглядом.

– Охрана сообщает, что на одной из внутренних палуб, неподалеку от посольских помещений, распространяется огонь. Какая-то пассажирка была найдена мертвой около лифта, а на стенах коридора обнаружены следы от выстрелов. Пол лифта залит кровью, и парни из службы безопасности подозревают, что это только верхушка айсберга.

– Черт побери! Да будет ли этому когда-нибудь конец?! – воскликнула Маргарет, сжимая кулаки.

– Мегги, ты должна взять себя в руки…

– Я не понимаю, почему узнаю все это от тебя? Почему они не докладывают мне обо всех этих происшествиях?

– Наверное, охранники хотят сами разобраться в том, что происходит на «Хергест Ридже». В конце концов, это их работа, а не твоя.

– Это мой корабль, моя команда, и они не могут принимать каких-либо решений за моей спиной!

Мэй снова потряс Маргарет за плечи:

– Прекрати истерику! Тебя никто не хочет подставить или обойти! Твои охранники не принимают решения, они пока просто собирают факты.

– Медленно и нерадиво! – Маргарет тряхнула головой, и слезы брызгами полетели с ее ресниц.

– Соберись с силами! Утри сопли! Ты же умеешь преодолевать препятствия, иначе никто не доверил бы тебе «Хергест Ридж»! – Мэй повысил голос: – Ты хотела эту работу и этот корабль, так чего же хнычешь? Подумаешь: корабли заговорщиков! А появление трупов на лайнере в такой ситуации закономерно, и надобно радоваться, что первых два принадлежат нашим противникам!

Ее глаза широко раскрылись от удивления, и она невольно улыбнулась.

– Вот так-то лучше! Выше нос, ты ведь капитан флота ОИЗ, а не мокрая курица! Вместо того чтобы разводить мокреть, прикажи выкатить на палубу бочонок рома или вздернуть кого-нибудь на рее для острастки врагам и поднятия духа команды!

– Верно, парочка повешенных нам бы не помешала, говорят, они приносят удачу, – улыбнувшись произнесла О'Хирн. – Ладно, пора возвращаться в рубку.

Мэй взял из рук Маргарет платок и вытер ей лицо.

– Что ты собираешься предпринять теперь, когда наши опасения подтвердились?

– О каких опасениях ты говоришь, Джеймс?

– Находящиеся на лайнере заговорщики явно действуют в тандеме с кораблями боевиков и, безусловно, замышляют какую-то диверсию. – Он аккуратно сложил платок и сунул ей в карман.

– Ага, значит, мысли у нас сходятся, – О'Хирн удовлетворенно кивнула. – В таком случае, прежде всего надо поставить дополнительную охрану у отсека арколианцев. Вся эта возня началась из-за них, и, значит, им угрожает наибольшая опасность. Корабли боевиков выполняют отвлекающий маневр. Пока мы контролируем ситуацию на борту лайнера, они не могут нам навредить, разве что попортить нервы дурацкими угрозами и ультиматумами, – убежденно закончила О'Хирн.

– Молодец! – Мэй оправил складки мундира Маргарет и поцеловал ее в щеку. – А теперь – полный вперед! Твои парни заждались своего бесстрашного капитана!

– Спасибо тебе… капитан.

Мэй нажал кнопку открывания дверей и вскинул два пальца к виску в шуточном салюте. Двери лифта раскрылись. Маргарет, а следом за ней и Мэй вышли в холл и направились в ходовую рубку.

– Лейтенант Тесла, доложите о кораблях, блокирующих подлет к Консулу Пять.

– СВСС зафиксировало сорок пять объектов, – сообщил Ревел Тесла. – Тринадцать из них идентифицированы как звездолеты. Два – торговые суда, размеры остальных колеблются от вакуумных истребителей до прогулочных яхт.

– Откуда тут взяться вакуумным истребителям? Они же запрещены Арколианским соглашением… – пробормотала О'Хирн. – Боевики вызывали «Хергест Ридж»?

– Нет, капитан, – ответила Дориен Джунелл. – Расстояние между нами еще достаточно велико…

– Они хотят действовать наверняка и, благодаря размерам лайнера, опознать нас будет не трудно. Есть ли какие-нибудь новости от корабельной службы безопасности?

– Нет, мэм. Прикажете связаться с ними? – спросила Джунелл, и палец ее завис над клавишей внутренней связи.

– Не стоит их дергать понапрасну.

– Двадцать объектов опознаны как звездолеты, – доложил Тесла.

О'Хирн кивнула.

– Капитан Мэй. Каково ваше мнение?

– Ну-у… Выбор у нас невелик, – задумчиво протянул Мэй. – Прорываться к Консулу или отправиться к другой звезде.

– Что вы предлагаете?

– Если бы я был капитаном лайнера и отвечал за жизнь пассажиров, да к тому же еще и за безопасность арколианских дипломатов…

– Вы бы спаслись бегством, – договорила за него О'Хирн.

– Естественно.

– Миссис Джунелл, выйдите на связь с Консулом Пять! – Маргарет прошла через рубку и опустилась в капитанское кресло. – Когда связь будет установлена, я продиктую сообщение, которое следует передать. Лейтенант Тесла?

– Опознан двадцать один объект, капитан. Среди них – громадина, соответствующая классу имперского танкера.

– Эффектно, но не эффективно. Они что же, на испуг нас хотят взять?

– Не хотел бы я столкнуться с имперским танкером, – обеспокоенно заметил Мэй.

– Чего ради нам с ним сталкиваться? – поинтересовалась О'Хирн и приказала: – Лейтенант Тесла, заблокируйте все переговорные устройства внутри лайнера. Кроме экстренной связи, разумеется. Проследите за тем, чтобы никто не мог войти в систему внешней связи, поскольку на борту могут находиться диверсанты – единомышленники боевиков. Капитан Мэй, будьте любезны вызвать охрану и распорядитесь от моего имени удвоить караул у дверей дипломатического отсека. Пусть никого не впускают к арколианцам и не позволяют им разгуливать по кораблю.

– Будет исполнено! – отчеканил Мэй.

– Но мэм…

– Вы что-то хотите сказать, лейтенант? – обернулась О'Хирн к Ревелу Тесле.

– Так точно! Вы сами разрешили арколианцам ходить, где им вздумается, и ваш приказ может быть воспринят ими неправильно.

– Если они пожалуются, то получат необходимые разъяснения, – заверила лейтенанта О'Хирн.

– Не сомневаюсь, но дело в том, что Мистербоб изъявил желание навестить Вильяма Арбора, все еще пребывающего в заключении.

– Та-ак… И когда же он намерен это сделать?

– Сейчас, – с виноватым видом сообщил Тесла.

– Надо предупредить Квартеса. Пусть обеспечит арколианцу соответствующую охрану, – предложила Джунелл.

– Нет, лучше отговорить Мистербоба от этой затеи, – решительно сказала О'Хирн. – Мэй, не могли бы вы?..

– Почему бы и нет? – проворчал тот и двинулся к двери.

– Погодите, сейчас я свяжусь со службой безопасности, – остановил Мэя Ревел Тесла и через несколько мгновений упавшим голосом доложил. – Мистербоб уже покинул помещение дипломатического посольства.

– Черт побери! – хрипло выругалась Маргарет и, поднявшись из кресла, распорядилась: – Миссис Джунелл, когда выйдете на связь с Консулом Пять, сообщите им о возникших у нас трудностях. Попросите, чтобы нам навстречу выслали патрульные катера. Но ни в коем случае не говорите о том, что на борту лайнера находится арколианская делегация.

К сожалению, это уже перестало быть секретом для наших противников, однако не вижу причин, по которым нам следует подтверждать эту информацию.

– Слушаюсь, мэм.

– Я пойду с вами, – обратилась О'Хирн к Мэю. – Заговорщики, проникшие на «Ридж», беспокоят меня несравнимо больше, чем корабли боевиков. Удар в спину – вот чего я по-настоящему опасаюсь.

 

2

Прошло совсем немного времени, и Эрик Диксон вернулся. Это была его идея – использовать микропроектор в качестве оружия. Герцог возражал, утверждая, что заключенный в нем лазер обладает слишком малой мощностью и в состоянии разве что подпалины на стенах оставить. Однако Эрик стоял на своем, полагая, что на худой конец они сумеют им кого-нибудь бы ослепить. Идея эта не показалась Герцогу привлекательной. Он не желал причинять вред кому бы то ни было, но вместо того, чтобы спорить, напомнил Эрику о необходимости прежде всего выбраться из камеры.

«Ну, это-то как раз не проблема, – уверенно заявил тот. – Чтобы покинуть камеру, нам надо вывести из строя сенсоры охранного ошейника. Для этого лазер микропроектора наверняка сгодится. И если мы правильно выберем время для побега, все будет тип-топ».

Загвоздка состояла в том, что у них не было инструментов, которыми можно вскрыть корпус микропроектора. Герцог первым нашел выход из положения, оторвав язычок молнии, на которую застегивался чехол от его постели. Отвертка получилась неказистая, но для того, чтобы выкрутить четыре маленьких винтика, и ее оказалось достаточно.

После этого снять корпус, вытащить батарею, а затем и сам лазер было уже сущим пустяком. Эрик, разбиравшийся в технике не в пример лучше Герцога, снял с лазера заводской ограничитель, подрегулировал настройку и с сожалением признал, что как оружие его действительно мудрено использовать. Разовый выброс он, может, и даст… если, конечно, не перегорит.

Оружия, впрочем, им пока не требовалось. Для начала следовало обезвредить охранный ошейник и, пытаясь вывести из строя его сенсоры, Эрик дважды обжег Герцогу шею. Волдыри выглядели столь зловеще, что у перепуганного Герцога родилась блестящая идея использовать зеркало, чтобы задействовать энергию отраженного луча. Саркастически хмыкнув, Эрик взялся за дело и был несказанно удивлен, когда сенсоры вспыхнули. На шее Герцога появился третий волдырь, но он посчитал, что в целом эксперимент прошел удачно.

Ошейник вроде бы был обезврежен, и оставалось проверить, так ли это на самом деле. Крадучись Герцог двинулся к выходу из камеры, ожидая пронзительной трели звонка, но ее не последовало. Теперь надо было придумать, как выйти из тюремного отсека.

– Надо вызвать надзирательницу, – предложил Эрик. – И пригрозить ей, что мы поджарим ее нашей игрушкой, если она не выпустит нас.

– А если она не поверит? – поинтересовался Герцог. – Ты знаешь, мне не нравится эта идея. К тому же, у меня появилась мысль получше, и если ты не будешь меня торопить…

– Я не доверяю тебе, – сказал Эрик. – Нет-нет, серьезные вещи тебе поручать нельзя. Такой чистоплюй способен завалить любое начинание.

– Сбавь обороты, – посоветовал ему Герцог. – Твоя грубость действует мне на нервы!

– Ага, наземная команда уже дрейфит!

Герцог закрыл глаза. Только что мелькнувшая мысль ускользнула, но от нее осталось ощущение, что он знает, как выйти из затруднительного положения. Мысль должна вернуться, если Эрик прекратит вопить и нервировать его…

– Поди ты к черту! Я уже почти понял, что надо сделать, и если бы не твои насмешки…

– Кончай пудрить мне мозги, парень! Тебе просто слабо! Ты не умеешь блефовать! – Эрик издевательски расхохотался.

– Сейчас ты у меня угомонишься! – прошептал Герцог. – Как поживает Лей? – громко спросил он чуть погодя, старательно восстанавливая в памяти комнату с пуховой подушкой, губы, волосы и поцелуи Эриковой подруги.

Что-то вспыхнуло в голове Герцога, словно там разорвалась граната, и он ощутил порыв ветра, уносящий его бестелесного собеседника.

– Эрик? – позвал он, открывая глаза. Ответа не последовало. На время он сумел избавиться от своего слишком решительного товарища.

– Замечательно, – пробормотал Герцог. – А теперь подождем. Если предчувствия меня не обманывают, сейчас не наш ход.

Ждать пришлось дольше, чем он предполагал. Но вот настало время завтрака, и надзирательница обнаружила в соседней камере два трупа. Тюремный отсек заполнили охранники и медики, набросившиеся с вопросами на Герцога, который, не кривя душой, отвечал им, что ничего подозрительного не видел и не слышал. Взяв у него неведомо зачем кровь для анализа, разочарованные врачи, а следом за ними и охранники удалились. Надзирательница же так переволновалась, что забыла принести Герцогу ленч, и ему пришлось на пустое брюхо развлекать себя мыслями о Лей Бренд, надеясь таким образом оттянуть возвращение Диксона.

Появившаяся в конце концов надзирательница поставила перед Герцогом поднос с ленчем и предупредила, что лайнер готовится к выходу из субпространства. Забравшись в койку, Герцог закрыл глаза и приготовился пережить несколько неприятных минут. Напрасно он уговаривал себя, что ничего страшного не произойдет, мысль о субпространственном переходе продолжала пугать его.

Царившая в камере тишина тоже начала действовать на него угнетающе. На миг Герцогу даже померещилось, что он остался один в громадном звездолете, и мысль эта настолько ужаснула его, что он невольно позвал Эрика. Но тот не откликнулся. Он никогда не откликался, если Герцог испытывал потребность в общении с ним.

А потом камера ухнула в пустоту. Ее стены начали вибрировать, и Герцогу казалось, что звездолет сплющивает неведомая сила. Он ожидал, что потолок вот-вот опустится на него и раздавит, но этого почему-то не произошло.

Дрожь и невыносимая тяжесть исчезли так же внезапно, как и появились. Заглянувшая в камеру надзирательница сообщила, что лайнер благополучно прибыл в систему Консула, и Герцог сполз с койки. Проявляя запоздалую предосторожность, поставил разобранный микропроектор на полку и прикрыл футляром, чтобы тот выглядел исправным хотя бы на первый взгляд. Затем, почувствовав внезапную усталость, присел на койку, спрятал лицо в ладони и задремал.

– Герцог! Эй, парень, проснись! – настойчиво взывал к нему внутренний голос. – Ты чувствуешь, как мягко прошел выход? Отличная работа, я сам не сумел бы сделать это лучше! И охота тебе изображать тут вселенскую скорбь?

Дверь в тюремный отсек скрипнула, послышались приближающиеся к камере шаркающие, какие-то неровные, ковыляющие шаги.

– Исчезни! – решительно велел Герцог внутреннему голосу.

– Грубишь, сынок. Мне что, следует снова отвести тебя в комнату, где был убит Фортунато, и преподать еще один урок?

– Это ты неплохо придумал, – пробормотал Герцог, и уголки рта его поползли вверх. – Давненько я не видел Лей.

Шпок! – внутри его черепа что-то лопнуло, и Герцог стиснул зубы, чтобы сдержать стон. Боль и чувство освобождения нахлынули на него одновременно. Он сделал глубокий вдох и опустил голову между коленями, ожидая, когда мир вокруг него успокоится и перестанет прыгать, как резиновый мячик.

– Вильямарбор? Вы пребываете в зимней спячке? – донеслось до него откуда-то издалека.

– Мистербоб? – Герцог с трудом вскинул тяжелую голову. – Нет, я не в спячке. Ох! Со мной все в порядке. – Он сделал отчаянную попытку улыбнуться. – Я ждал вас.

Арколианец прошел в камеру и устроился посреди нее в «сидячей позе».

– Ваше физическое состояние значительно изменилось с момента нашей последней встречи, – проквакал он. – Я ощущаю в вас перемену к худшему, мистергерцог. Ваш уровень внутренней жидкости действительно является проблемой для вашей физиологической структуры.

– Вы имеете в виду кровяное давление? – догадался Герцог. – Неужели вы в состоянии это почувствовать? – он снова сделал глубокий вдох, силясь унять охватившее его волнение. Если он не сможет совладать с собой, арколианец обнаружит присутствие в нем Эрика и тогда…

– Вы знает, я и впрямь чувствую себя неважно, – признался он, полагая, что глупо отрицать очевидное.

Арколианец кивнул.

– Вы испытываете стресс, мистергерцог. Я ощущаю следы раздражения, которое вы стараетесь подавить. Это заслуживает уважения, Вильямарбор. Не могли бы вы объяснить мне, что с вами происходит?

– От вас, я вижу, трудно что-либо утаить, – пробормотал Герцог, возводя очи горе.

В горле Мистербоба забулькало, и он на редкость мелодично проворковал:

– Если я заставляю вас чувствовать себя неудобно, вы можете привести своих собак и убедиться – это не нарочно.

Герцог принужденно рассмеялся, показывая, что оценил попытку арколианца пошутить.

– Пожалуй, Мистербоб, пришло время объяснить вам, что со мной происходит. Я расскажу вам правду. Если же вы усомнитесь в моей искренности, скажите об этом, и я дам все необходимые разъяснения.

В горле Мистербоба опять что-то заклокотало. Он погладил рукой свой хитиновый подбородок и совершенно внятно произнес:

– Я буду правдив с вами в ответ, Вильямарбор. Жаль, что вы не сможете почувствовать это. Тем не менее, вы должны поверить в мою всегдашнюю несклонность ко лжи, – и снова в его горле что-то загрохотало.

– Я верю вам, – сказал Герцог.

– Действительно.

– Мистербоб, я верю вам больше, чем кому-либо на этом корабле. Я верю вам, потому что… – он запнулся и окинул камеру затуманенным взглядом.

Арколианец терпеливо ждал продолжения.

– Как трудно иногда подобрать нужные слова! – пожаловался Герцог. – Я доверяю вам, потому что вы… не другой разумный А-формы моего народа.

Из торса арколианца раздалось длительное шипение, непостижимым образом сложившееся в понятную Герцогу фразу:

– ООООООООочччччччееееееенннннннььььььиииннттттеееррреессснннооо.

Герцог ощутил, что тело его покрывается гусиной кожей.

– Мне было предъявлено обвинение в нападении на Редбатлера, не так ли? Каждый – любой из разумных А-форм моего народа – тех, кто был там, уверен, что это сделал я. Но вы не думаете так, Мистербоб. Ваши чувства говорят вам, что я невиновен. Несмотря на то, что вы видели то же, что и мои соплеменники, вы верите мне, вы знаете, что произошла какая-то путаница, какое-то недоразумение, и желаете понять, в чем тут дело.

– Действительно, – подтвердил арколианец.

– Возможно ли, Мистербоб, что деяние, в котором меня обвиняют, совершила другая, похожая на Меня разумная А-форма? Тот, кто так сильно напоминает меня, что ввел в заблуждение другие А-формы?

– Да, мистергерцог. Это хорошо объясняет упорство ваших А-форм, продолжающих настаивать на вашей вине, невзирая на предъявленные мною доказательства того, что вы не совершали приписываемого вам нападения на Редбатлера.

– Разрешите мне еще немного порассуждать, – попросил Герцог. – Возможно ли это, точнее, поверите ли вы, Мистербоб, в то, что в моем теле, вместе со мной, находится другой представитель разумной А-формы, захватывающий временами контроль над ним?

– Ваше утверждение очень интересно, Вильямарбор. Таким образом, мы имеем дело с неизвестным нам до сих пор вариантом разумной формы, которую можно было бы назвать В-формой?

– Давайте назовем это АВ-формой, Мистербоб. Две самостоятельные А-формы, заключенные в одно тело. Одна контролирует его большую часть времени, а другая управляет им в экстремальных ситуациях.

– Ддааааа, – задумчиво прошипел арколианец.

– Итак, я достоверно знаю, что являюсь разумной АВ-формой. Нападение на Редбатлера совершил тот, второй разумный, который в настоящее время таится в глубине моего мозга. Я не могу знать, что он совершил, завладев моим телом, и потому не испытываю чувства вины. Согласны ли ваши чувства с тем, что я говорю?

– Вы не лжете. Я чувствую в ваших словах правду и искреннее желание разобраться в происходящем. Но, может быть, вы находитесь в состоянии помрачения рассудка? Я знаю, у ваших А-форм есть такой странный термин…

– До известной степени так оно и есть, мистербоб. – Герцог охватил голову руками в тягостном раздумье. – Я чувствую, как две находящиеся в одном теле А-формы влияют друг на друга, проникают одна в другую. И я не представляю, чем эта диффузия может закончиться, как это взаимопроникновение отразится на жизни моих друзей. Я боюсь того, кем я становлюсь под воздействием второй А-формы.

– Я чувствую ваше беспокойство, – подтвердил Мистербоб. – Это навязчивая идея вашего рода – беспокойство о Жизни.

– Значит, я все еще говорю правду?

– Ддаааааа.

– Тогда вы понимаете, что я раздвоен и в то же время един. И могу одновременно любить и ненавидеть, – Герцог уставился на арколианца и с ужасом понял, именно такие чувства он к нему и испытывает. Поскольку, хотя присутствие Эрика и не ощущалось, он каким-то образом продолжал влиять на него.

– У вас изменились чувства, – сообщил мистербоб. – В вас появилось что-то новое. И оно препятствует достижению взаимопонимания. Вы чем-то раздражены или разгневаны, мистергерцог…

«Изменились чувства, – мысленно повторил Герцог. – Естественно. Эрик продолжает влиять на меня, и быть может, недалек тот час, когда мы с ним сольемся в единое целое. И тогда он станет использовать мое тело в своих интересах, для достижения своих целей, и я уже не смогу ему помешать. Меня, как такового, уже просто не станет».

– Вы, безусловно, правы, Мистербоб!

– Снова изменение чувств, – промолвил арколианец. – Откровенность. Ясность.

– Я хотел бы вернуться к тому, с чего мы начали, – мягко сказал Герцог. – Чувства, которые испытываю к вам я, не совпадают с чувствами, которые испытывает к вам разумная А-форма, делящая со мной это тело. Потому-то оно и напало на Редбатлера, вы понимаете меня? И, возможно, поэтому вы не боитесь меня, будучи не в состоянии ощутить во мне присутствие враждебной вам А-формы?

– Очень интригующе, Вильямарбор. Пожалуйста, объясните, как вы пришли к такому убеждению.

– Сейчас я не могу этого сделать, – Герцог с сожалением покачал головой. – Я собирался рассказать вам об этом, Мистербоб, но понял, что время еще не пришло. Пока вам придется удовлетвориться этим объяснением. Поверьте мне, это самое большее, что я могу на данный момент сказать. А о степени моего доверия к вам говорит тот факт, что я не сообщил о присутствии в моем теле другой разумной А-формы тем моим сородичам, которые во что бы то ни стало желали разобраться в этой истории.

– Действительно. Насколько я понимаю, вы умолчали о второй разумной А-форме потому, что по вашим законам она должна быть принесена в жертву?

– Да, – ответил Герцог, смахивая пот со лба. – Ужасная ситуация, не правда ли?

– Во всем этом действительно есть элемент неразберихи. Я вижу вашу правдивость, но многое мне остается непонятным.

– Ничего страшного. Рано или поздно все проясниться, – промолвил Герцог, надеясь, что арколианец не уловит сквозившую в его словах иронию. – Разумные А-формы, конечно же, не могут принести в жертву Жизнь ради экспериментов, связанных с вмешательством в. ДНК. Жизнь – очень дорога для нас, и мы тратим массу сил, стараясь уберечь ее. Как свою собственную, так и своих близких. За исключением тех, кто нарушает общепринятые нормы поведения и тем самым приносит ощутимый вред другим А-формам.

– Действительно, – промурлыкал Мистербоб. Он казался полностью удовлетворенным тем, что ему удалось услышать и почувствовать и теперь, похоже, просто наслаждался обществом Герцога.

– Фокус состоит в том, – неожиданно горько рассмеялся Герцог, – что при известном желании меня можно причислить к тем, кто нарушил узаконенные формы поведения и, следовательно, должен быть наказан или же, иначе говоря, принесен в жертву.

– Неужели для вас столь необходимо принести в жертву виновную А-форму?

– Да, это важно. Но они не понимают, что в данном случае, принеся в жертву одного, убьют нас обоих. – Герцог устало откинулся к стене и закрыл глаза.

– Вы чувствуете смущение, Вильямарбор. Вам пора отдохнуть.

– Я не могу отдыхать, пока все не прояснится.

– Действительно, – Мистербоб встал. – Тогда вы должны идти прямо к Маргаретхирн и объяснить ей все это. Мы должны объяснить это каждому, кто присутствовал при нападении на Редбатлера и стремится принести вас в жертву…

– Нет, – перебил Герцог. – Еще не время.

– Мистергерцог, мне не нравится, когда меня так невежливо прерывают.

– Извините меня, – Герцог жестом остановил возражения арколианца. – Однако если люди узнают сейчас о том, что я стал АВ-формой, среди них непременно найдутся те, кто будет продолжать настаивать на необходимости принести меня в жертву. Пожалуйста, не просите меня объяснять вам, почему я так считаю. Я попытаюсь сделать это не раньше, чем вы поймете смысл слова «гангстер».

– Я наведу справки и попытаюсь уяснить это понятие, – пообещал Мистербоб.

– Замечательно, тогда мы и обсудим эту тему, – обрадовался Герцог. – А пока все, что вам нужно делать, это чувствовать меня, Мистербоб. Я пахну правдой?

Посол хранил молчание.

– Так что же? – требовательно повторил Герцог.

– Вильямарбор, – медленно сказал арколианец, – вам следует знать, что ваше чувство правды вытесняется чувством веры.

– Что это значит? Не понимаю. Вы чувствуете, что я лгу?!

– Нет. Вы не лжете. Вы искренне отстаиваете то, во что верите. То, что вы принимаете за правду. Мне кажется, у вас это называется «тенью правды».

Внезапно что-то сдвинулось в мозгу Герцога, и он понял, что понапрасну теряет драгоценное время. Ведь именно этого момента он и ждал. А сейчас вместо того, чтобы воспользоваться им, занимается пустословием. Он должен немедленно выбраться отсюда, чтобы предотвратить несчастье, и уж тогда болтать сколько влезет…

– Мистергерцог, ваши чувства меняются слишком быстро. Возможно, вы больны. Быть может, вам стоит прилечь?

– Позже. Сейчас мне нужно во что бы то ни стало выбраться отсюда.

– Да, – подтвердил Мистербоб. – О том же самом я говорил вам совсем недавно, предлагая отправиться к Маргаретхирн. Но вы отказались.

– Я был не прав, – признал Герцог, вооружаясь снятым с микропроектора лазером. – Вы и правда готовы помочь мне выбраться отсюда? Прямо сейчас, немедленно?

– Я помогу вам. Я сделаю все от меня зависящее, но объясните, зачем вам это? – спросил арколианец, не скрывая удивления по поводу происшедшей с Герцогом перемены.

– Мой друг намерен совершить серьезную ошибку. Если информация, которую я получил от В-формы, правдива, то мой друг спутался с боевиками из антиарколианской фракции. Он может повредить лайнер, и я должен помешать этому. Он мой друг, и я не хочу видеть его принесенным в жертву за допущенную ошибку. Вы тоже мой друг, и я не хочу, чтобы вам был причинен вред. Понимаете?

– Вы льстите мне, мистергерцог.

Герцог направил лазер на стену и включил. Рубиновый луч скользнул по стеновому покрытию, оставляя бугристый черный след.

– Мы обязательно поговорим с вами обо всем этом более подробно после того, как я свяжусь с капитаном лайнера или с другими разумными А-формами. Но прежде мне надо помочь моим друзьям, а для этого выбраться из тюремного отсека. Я не принесу вам вреда. Я издаю запах правды? – он выключил лазер.

– Да. Хотите, чтобы я поговорил с надзирательницей, или мне лучше сразу связаться с Маргаретхирн? – спросил Мистербоб.

– Нет-нет, мы сделаем по-другому. Переговоры займут слишком много времени, а его-то у нас как раз и нету. Разумные А-формы верят, что я желаю вам зла? Вот на этом мы и сыграем. Я буду вести себя так, будто намерен причинить вам величайший вред, и в страхе за вашу жизнь надзирательница выпустит нас из тюремного отсека.

– Действительно? Мне не терпится увидеть, как сработает ваш план. Мы уже идем? – арколианец был полон энтузиазма, и Герцог подумал, что он и впрямь отличный парень.

– Идем. Вы, Мистербоб, первым, а я за вами.

– Действительно, – теперь голос арколианца напоминал восторженное кудахтанье. – Действительно, действительно, действительно…

Выйдя из камеры, они прошли по коридору и остановились перед ведущий в тюремный отсек дверью, Мистербоб нажал на кнопку звонка, и из служебной комнатки выглянула надзирательница. Он ощутил исходящий от нее запах неприязни. Пытаясь скрыть свои чувства, она изобразила на лице улыбку, растаявшую, едва только Герцог оказался в поле ее зрения.

Источая запах тревоги и страха, надзирательница все же сделала несколько шагов вперед.

– Господин посол, заключенному нельзя покидать тюремный отсек!

– Действительно? – спросил Мистербоб, довольный тем, что надзирательница не в состоянии ощущать исходящий от Герцога запах доброжелательности. Чудный запах, свидетельствующий о том, что он не может причинить зла ни ему самому, ни надзирательнице, поскольку относится к ним с явной симпатией. – Кажется, Вильямарбор не оставляет мне выбора и не спрашивает моего желания.

– Не вздумай шуметь и звать на помощь! – рявкнул Герцог. – Иначе я поджарю твои мозги! – он устрашающе махнул лазером и для большей убедительности направил его на надзирательницу.

Мистербоб ощущал, что она испускает запах долга, и рука ее вот-вот коснется расположенной под столешницей кнопки тревоги, о чем Герцог, судя по всему, не догадывался. Это плохо, подумал арколианец и слегка согнулся, чтобы освободить испускающий запахи клапан.

– Что это? – недоуменно спросил Герцог, непроизвольно фыркая.

Мистербоб наклонил торс, направляя насыщенную специфическими запахами струю воздуха прямо на надзирательницу. Он знал, что смесь аммиака, отработанного машинного масла, подсыхающей крови, гниения и горящей серы усилят испытываемые ею страх и тревогу.

– Отойди от стола! – завопил Герцог, сообразив, наконец, что собирается сделать надзирательница.

Ее добил запах, описанный большинством человеческих А-форм, как кошачье-тигриный. Он поразил ее в тот самый момент, когда, оставив надежду нажать на кнопку сигнализации, она схватилась за рукоять пистолета, выглядывавшую из поясной кобуры. Запах подействовал на надзирательницу, как удар тока. Она отдернула руку от кобуры, выпучила глаза и открыла рот, не в силах понять, что же с ней происходит – испуганная, сбитая с толку, деморализованная…

«Неплохо сработано», – похвалил себя Мистербоб.

– Брось оружие на пол! – рявкнул Герцог.

Вытащив пистолет из кобуры, надзирательница отшвырнула его с таким видом, словно избавлялась от забравшейся в ее сумочку ядовитой гадины.

– Подпихни его сюда.

Она откинула пистолет ногой, и он завертелся между Герцогом и арколианцем. Продолжая направлять лазер на Мистербоба, Герцог присел на корточки и подобрал пистолет.

– А теперь принеси мою одежду, – приказал он. Надзирательница не шевельнулась, Мистербоб ослабил кошачье-тигриный запах и выдохнул радостный сосново-смолистый аромат.

– Сейчас принесу, – невольно заулыбавшись, произнесла надзирательница,

– Только без шуточек!

– Конечно, о чем разговор, – заверила Герцога надзирательница и скрылась в служебной комнате.

Герцог мрачно засопел, Мистербоб повернулся к нему и выдохнул толику сосново-смолистого аромата.

– Это работает! – похвалил его Герцог, улыбаясь во весь рот.

– Я рад, что вам нравится, – вежливо ответил арколианец.

Герцог сел за стоящий около двери стол и включил компьютер.

– Пока она ходит за одеждой, я успею выяснить все, что меня интересует. – Пальцы его запорхали над клавиатурой. – Если бы мне удалось узнать, где сейчас находится мой приятель, это значительно облегчило бы нашу задачу… Ага, нашел!

Он ткнул пальцем в экран, на котором высветилось следующее сообщение:

ПАЦИЕНТ, ИДЕНТИФИКАЦИОННЫЙ НОМЕР 99048. МОРИС ВОНН. СТАТУС: ЗАКЛЮЧЕННЫЙ. СПЕЦИАЛЬНЫЕ ЗАМЕТКИ: ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ РАНЕНИЕ, В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ НАХОДИТСЯ НА УРОВНЕ 12 GA, В ЛАЗАРЕТЕ. МЕДПЕРСОНАЛ СООБЩИТ, КОГДА УСЛОВИЯ ПОЗВОЛЯТ ПЕРЕВЕСТИ ПАЦИЕНТА В ТЮРЕМНЫЙ ОТСЕК.

– Ну вот, я же говорил! – самодовольно воскликнул он. – Это оказалось легче, чем я…

Ведущая в тюремный отсек дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появилась Маргарет О'Хирн.

– Мистербоб! Вы…

Мгновенно сориентировавшись, Герцог отпрыгнул от компьютера, обхватил арколианца левой рукой, а правой прижал к его голове лазер и крикнул:

– Стоять!

– Погоди, Герцог! – попытался остановить его Мэй, выступая из-за спины капитана лайнера. – Не делай этого.

– Заткнись, Мэй! Я ничего не желаю слушать! – завопил Герцог нарочито дурным голосом. – С тех пор, как мы с тобой познакомились, я только и слышу: делай то, не делай это! Довольно! Теперь ты будешь делать то, что скажу я!

– Разумеется, так и будет, – успокаивающим голосом заверила его Маргарет О'Хирн. – Зачем же так кричать? И для чего вы угрожаете Мистербобу? Если у вас есть претензии или пожелания, вы можете изложить их, не прибегая к насилию и угрозам. Вы должны понимать, что разумный и конструктивный диалог лучше вести, не прибегая к методам устрашения…

– Не указывайте мне, что я должен делать! – взвыл Герцог. – Не помню я что-то, чтобы вы приходили ко мне в камеру для ведения конструктивного диалога!

– Джеймс, – процедила сквозь зубы О'Хирн, – сделай что-нибудь!

– Герцог, – мягко сказал Мэй, – поверь мне…

– С чего это я должен тебе верить? Ты не пришел навестить меня, когда мне было плохо. Мне так необходимо было дружеское участие, а ты… Так почему же я должен слушать тебя сейчас?

Мистербоб испытал приступ острого беспокойства. Он ощущал, что Вильямарбор начинает верить собственным словам, и придуманная им обида вот-вот перерастет в настоящую. Маргаретхирн была разгневана и готова на все. Пока она еще сдерживалась, но если ее немедленно не успокоить, случится непоправимое. Наиболее непредсказуемой фигурой был тот, кого называли Джеймсом и Мэем. Его чувства были противоречивы и менялись с непостижимой быстротой, Мистербоб едва мог поверить, что разумная А-форма может быть столь непоследовательна. Гнев, жалость, сострадание, ярость, любовь, чувство вины – все было перемешано, клокотало, бурлило и могло найти выход в самом диком поступке. Воздействовать на такое сочетание чувств неизмеримо труднее, чем управлять поведением надзирательницы, подумал Мистербоб. А ведь ему надо одним выбросом феромонов успокоить и нейтрализовать Джеймсмэя и Маргаретхирн. И это когда старые запахи еще полностью не выветрились из тюремного отсека…

– Ты должен послушать меня, – тихо и убежденно сказал Мэй. – Потому что это я вытащил тебя с Тетроса и возился с тобой, как с собственным сыном. Лечил и учил вести мой корабль, несмотря на то, что это было противозаконно. Потому что мы не раз помогали друг другу, и у тебя нет причин не доверять мне. Мы друзья, и во имя нашей дружбы я прошу тебя выслушать меня. – Он сделал шаг по направлению к Герцогу.

– Да ад с ней, с дружбой! – Герцог выставил лазер перед собой и нажал на кнопку. Ярко-алый луч чиркнул по плечу Мэя, тот попятился и с отчаянным воплем рухнул на пол.

– Мэй! – закричала О'Хирн.

Она бросилась к нему и опустилась на колени.

Мистербоб отчетливо ощутил жалость, сострадание, заботу и беспокойство. О, как близко к сердцу принимает Маргаретхирн случившееся с Джеймсмэем! Ну что ж, вот и выход из положения. Арколианец чуть наклонил корпус, и из груди его вырвалась струя воздуха, насыщенная самыми нежными ароматами.

– Джеймс! О Джеймс…

О'Хирн разрыдалась и упала в объятия Мэя, который вовсе не собирался умирать и не был даже ранен.

– Что с ними происходит? – удивленно спросила надзирательница, приближаясь к Герцогу со свертком одежды в руках.

– Полагаю, они переживают то, что вы называете слиянием душ или установлением духовной связи, – важно объяснил Мистербоб. – Я помог проявиться тому, что они старательно прятали друг от друга.

Он направил струю ароматного воздуха на надзирательницу, и она зевнула.

– Как это трогательно, – пробормотала она, зевнув так, что, казалось, вот-вот вывихнет челюсть.

– Вам следует отдохнуть, – заметил Мистербоб.

– Да-да, я валюсь с ног от усталости. Мне надо полежать хотя бы несколько минут, чтобы восстановить силы, – сонным голосом прошептала надзирательница и нетвердым шагом двинулась к каморке, из которой принесла одежду Герцога.

– Благодарю вас за помощь, Мистербоб, – с чувством сказал Герцог, закончив переодеваться. – Простите, что оставляю вас одного, но мне надо бежать со всех ног. Время сейчас крайне дорого.

– Действительно, – согласился Мистербоб, – Я чувствую, вы очень торопитесь, и уважаю причину, побуждающую вас спешить.

– Я не могу найти подходящих слов, не знаю, как выразить вам мою благодарность, господин посол.

– Действительно. Зовите меня Мистербоб.

– Действительно, – повторил Герцог любимое словечко арколианца, схватил его за костлявые пальцы и сильно их потряс. – Вы настоящий друг!

Вооружившись пистолетом надзирательницы, он выскочил из тюремного отсека, а Мистербоб принял «сидячую» позу и устремил взор на Маргарет О'Хирн и Мэя. Они все еще рыдали, обнимая друг друга и шепча какие-то нелепые слова, лишенные для постороннего слушателя всякого смысла.

– До чего же милые и очаровательные создания, – тихо пробормотал не сводивший с них глаз арколианец.

 

3

Голова Вонна раскалывалась от боли, а тело казалось невесомым и словно парящим над койкой. Правая рука потеряла чувствительность от локтя, и все же он ощущал пульсацию крови в кончиках пальцев. Грудь тоже болела и, скосив на нее глаза, он увидел множество пятнышек крови, проступивших на белоснежных бинтах и поддерживавшей правую руку повязке.

Медленно поворачивая гудящую от боли голову, Вонн огляделся по сторонам и, не увидев поблизости людей, хрипло спросил:

– Сколько времени?

Ответа не последовало.

– Есть здесь кто-нибудь? Сколько сейчас времени?

Он приподнялся на локте, и к боли добавились головокружение и тошнота.

– Ну, хорошо, я спрошу иначе. Есть у кого-нибудь часы?

– Уже смешно, – сообщил голос с соседней койки. – Обычно в таких случаях задают вопрос: «Где я?»

– Об этом незачем спрашивать, сам вижу, – ответил Вонн. – Я же не слепой и не идиот.

Собравшись с силами, он сел на койке и поразился обилию бинтов на правой руке. Похоже, кто-то наложил на нее заживляющую повязку, сообразил он, и тут в голове его всплыло воспоминание о разорвавшемся пистолете Ксегга.

– Зар-раза! Вот ведь непруха! Бывали, признаться, у меня деньки и получше! – буркнул он.

– Знакомое чувство, – произнес лежащий на соседней койке мужчина. – Но на твоем месте я бы не стал роптать, поскольку это всего лишь воздаяние за содеянное.

Вонн уставился на говорившего, лицо которого трудно было разглядеть из-за бинтов и пластырей, а койка походила на гамак, подвешенный к потолку благодаря хитрой системе блоков и растяжек.

– Чиба? Питер Чиба?

– Он самый. Нехило ты отблагодарил меня за спасение с вашей проклятой «Удачи». Если бы все спасенные мною отдавали долги подобным образом, я бы уже давно был на инвалидности. Но чувство благодарности чуждо людям, и потому я до сих пор вынужден зарабатывать себе на жизнь, трудясь в поте лица своего.

Вонн потряс головой, пытаясь вникнуть в смысл сказанного, и почувствовал себя значительно хуже.

– Ты ошибаешься, приятель. Лично я пальцем до тебя не дотронулся.

– Скажи еще, что ты не был организатором драки!

– Тебе повезло, что я остановил их, – упорствовал Вонн. – Все могло кончиться значительно хуже…

– Ты полагаешь, я должен поблагодарить тебя за то, что подосланные тобой ребята не убили меня? – осведомился Чиба. – Если бы ты оказался в таком же положении, как я, у тебя, вероятно, возникло бы на этот счет другое мнение. Хотя, по-своему ты, безусловно, прав: быть прикованным к постели приятнее, чем лежать в могиле.

– С удовольствием обсудил бы с тобой все преимущества твоего нынешнего положения, однако мне надо выбираться отсюда, – процедил Вонн, делая попытку подняться с койки. В голове у него отчаянно застучали тяжелые гулкие молоты, ноги подкосились, и он рухнул в постель.

Чиба рассмеялся и нарочито масленым голосом попросил:

– Прости друг, но у меня тут мало развлечений. Не повторишь ли ты свой фокус на бис?

– Придется повторить, – прохрипел Вонн, судорожно глотая ртом воздух, которого ему стало вдруг катастрофически не хватать. – Не понимаю, чего ты бесишься? Обычное соперничество из-за смазливой девки. Неужто ты думал, что я вот так, за здорово живешь, уступлю ее тебе? Нашел дурака!

– Ты называешь это соперничеством? – проскрежетал Чиба, и по голосу его было ясно, что, если бы не регенерирующий кокон, он бы уже давно вцепился Вонну в глотку. – По-моему, это подлость. Раз уж тебе так приспичило решить дело кулаками, почему ты не дрался со мной сам? Струсил? А на вид вроде бы не хиляк. Стало быть, нутро гнилое.

– Да ладно тебе лаяться. Были у меня причины сделать то, что я сделал. Но ты все же прими мои извинения. Я, как увидел, что Роз теряю, совсем с рельсов сошел.

– Так ты все еще думаешь, что это из-за меня? – рассмеялся Чиба. – Нет, парень, потерял ты ее без моей помощи и гораздо раньше, чем я и Зак вытащили вас из этой вонючей «Удачи».

– Смейся, сколько влезет, это не мой корабль, – хмуро ответил Вонн. – И теперь уже не важно, когда у нас с Роз начались нелады.

– Ты потерял ее в тот момент, когда стал относиться к ней, как к куску плоти. И если до сих пор этого не понял, то еще дурее, чем я думал.

Вонн собрался с силами и, спустив ноги с койки, постарался утвердиться на полу.

– Вот что я тебе на это скажу. Ты можешь умничать и трепаться о Роз хоть до посинения, но если я немедленно отсюда не выберусь и не закончу одно дельце, то скоро жизни ваши будут стоить не больше плевка.

Смахнув обильно струящийся по лицу пот, он сделал еще одну попытку подняться на ноги и со стоном осел на койку.

– Тебе нужно как следует отдохнуть, прежде чем ты отправишься спасать галактику, – заметил Чиба.

Вонн упрямо наклонил голову и стиснул зубы. Он встанет на ноги! У него нет времени прохлаждаться в койке и развлекаться болтологией!

Где-то с шипением открылась дверь.

– Мистер Вонн! Что вы задумали? – одетая в голубой халат медсестра бросилась к Вонну и, положив ему руки на плечи, заставила лечь в постель. – Мистер Вонн, вам нельзя вставать! Вы ранены и потеряли много крови. Вам нужен покой. Потерпите немного, силы вернуться к вам, а уж тогда…

Голова Вонна кружилась все сильнее, звук плыл, и ему стоило больших трудов уловить, о чем толкует медсестра.

– Я ничего… не понимаю. Что случилось с моей головой? – глухо спросил он.

– Один момент, – торопливо пробормотала медсестра. – Сейчас я вернусь, и все будет в порядке.

– О, доблестный супермен, ты теряешь драгоценное время! – насмешливо изрек Чиба, когда медсестра ушла. – Галактика гибнет, а ты прикидываешься умирающим. Куда же это годится?

– Иди к черту! – вяло огрызнулся Вонн. – Посмотрим, что ты запоешь, когда…

Закончить он не успел. Голова упала на подушку, и наемник ощутил, что проваливается в темноту. Его колотил озноб, а перед глазами плыли нестерпимо яркие огненные круги. Потом вокруг начало светлеть, и он понял, что вновь находится в лазарете. Питер Чиба по-прежнему лежал в своем гамаке и что-то тихонько насвистывал.

– Очнулся? Ничего страшного за это время не произошло, галактика все еще цела. Расслабься и дыши глубже, – посоветовал он, заметив, что Вонн открыл глаза.

– Чертов придурок! – прошептал Вонн и зажмурился, чтобы не видеть ухмылки Чибы. И тотчас увидел стоящего у его койки Андерса, белого, как простыня, со следами запекшейся крови на подбородке и на груди.

– Ты скверно выглядишь.

– Ты тоже.

– Я не могу валяться здесь! Мне надо еще кое-что сделать, – Вонн вцепился пальцами левой руки в одеяло, но не смог даже спустить ноги с койки.

– Ты многое успел сделать, – насмешливо произнес Андерс низким, скрипучим голосом. – Чертовски много. И тебя все еще тянет на подвиги? По-моему, ты натворил более чем достаточно. А все потому, что не послушал меня.

– Я слушал, – возразил Вонн. – Почему бы иначе меня угораздило сюда попасть?

Мертвый наемник улыбнулся, и кожа на его лице начала лопаться.

– Тебе не надо было высовываться, братец. И уж во всяком случае, не следовало пытаться решить все возникшие проблемы одному и чохом. Но теперь ты здорово влип, и единственное, что тебе остается, – это завернуться в простыню и следовать за мной.

– Держи карман шире! – ощерился Вонн.

– Нет, правда. Ты пользовался бэджем Герцога, и компьютер поднял тревогу, ведь парень-то в тюремном отсеке. Корабельной службе безопасности не понадобилось много времени, чтобы разобраться, кто ты на самом деле. И ничего хорошего тебя после выздоровления не ждет, можешь мне поверить. Так что брось-ка ты, парень, ломаться и ступай со мной.

– Нет, – ответил Вонн. – Где ты был, когда я звал тебя?

– Что? Ты имеешь в виду лифт? Я готовился к наплыву трупов, которые мы должны были получить, когда Бэчман и его команда отправятся на дело. Мы ожидали…

– Не смешно, – сказал Вонн. – Мне некогда с тобой болтать. Я должен еще кое-что сделать.

– Что ты задумал учудить на этот раз, братец?

– Перестань называть меня так, Андерс. Ты мертв.

– Можешь считать, что ты тоже. – Андерс улыбнулся. – Между прочим, у меня есть для тебя послание от Ли. Он просил передать тебе…

– Плевать на то, что он хотел! – оборвал его Вонн. Он отчаянно боролся с наплывами темноты и, в конце концов, ему удалось ощутить шершавость одеяла, уловить специфический запах лазарета. Фигура Андерса изогнулось, словно он смотрел на его отражение в кривом зеркале, а затем сломалась, рассыпалась на тысячу мелких блестящих осколков. Он все еще был в лазарете. На тумбочке, стоящей в изголовье кровати, лежала коробка с ампулами, оставленная медсестрой, не пожелавшей нарушать его отдых.

Вонн посмотрел на Чибу. Спасатель спал, а к его гамаку неторопливо двигался молодой человек. Он шел от койки к койке, очевидно, в поисках кого-то и, наконец, склонился над Питером. Некоторое время вглядывался в его лицо, а потом взглянул на установленный около тумбочки экран самописца, на котором фиксировались жизненные показатели пациента.

– Герцог? – окликнул его Вонн. – Какого черта ты тут делаешь?

– Морис Вонн! Ты-то мне и нужен! Я знал, что найду тебя здесь, – произнес Герцог, и тут только Вонн заметил в его руке пистолет.

«Почему-то мне не нравится его тон. А пистолет прямо-таки пугает», – растерянно подумал Вонн. Улыбаясь, он безо всякого усилия сел на койке и приподнял правую, перевязанную руку, левой.

– Гляди-ка, я нагнал тебя. Ксеггов самопал здорово попортил мне руку. А ты что здесь делаешь? И для чего тебе пистолет? Ты ведь, кажется, не любишь играть в войну?

Глаза Герцога подозрительно сузились.

– Что, ты говоришь, с тобой произошло?

– Назовем это несчастным случаем. А не скажешь ли ты мне…

– Нет, погоди, – Герцог двинулся к Вонну крадущимся шагом. – Расскажи лучше ты мне, во что тебя угораздило вляпаться? Я, честно говоря, не очень-то и удивился, узнав, что ты проник в лазарет. И все же хотелось бы услышать твою версию событий.

– Да ты ведь, наверное, знаешь уже об антиарколианском заговоре, – сказал Вонн. – Случайно я оказался в него вовлеченным, но, когда разобрался что к чему, сделал все возможное, чтобы помешать этой затее…

– Ясно. Что-то подобное я и предполагал, – отозвался Герцог, явно пропустивший слова Вонна мимо ушей.

– Я рад, что у тебя сложилось обо мне верное представление. А теперь слушай. Герцог, ты должен помочь мне выбраться отсюда. Здесь становится неуютно, и если мы не закончим одно начатое мной дельце, станет еще хуже…

– Ты прав, – зловеще пробормотал Герцог. – Кое-кому здесь станет очень плохо. И произойдет это очень скоро.

Он оттянул затвор пистолета.

– Черт возьми, Герцог, что с тобой происходит? С ума ты сошел, что ли? Что ты делаешь? – глаза Вонна расширились. – Нет, ты не сделаешь этого!

– Сделаю, – сказал Герцог. – Да еще как сделаю! – Он сунул пистолет в лицо Вонна. – Ты убил Дикса. То, что я услышал от тебя, прекрасно увязывается с тем, что рассказывал мне Вильям.

– Вильям? – спросил ничего не понимающий Вонн.

– Вильям Арбор. Если бы я не был в камере вместе с ним, то никогда бы не увидел эту парочку, беседовавшую с каким-то Бэчманом о конспирации и назвавшую, кстати, твое имя. Стало быть, Дикс успел вам чем-то насолить, и вы решили с ним расправиться, – продолжал Герцог со скверной улыбкой. – Я тоже должен был по твоим расчетам выйти из игры, потому что мне стало слишком многое о тебе известно. Таким образом, вы использовали мою ссору с Диксом, чтобы избавиться от нас обоих. Ты прикинулся больным и попал в лазарет, чтобы тут без помех прикончить Дикса. – Он обошел вокруг койки Вонна, покачивая пистолетом в такт своей сумасбродной речи. – Лежащему в лазарете ничего не стоило свернуть Диксу шею, пока тот спал.

– Как это, наверное, здорово: полностью сойти с рельс и с умным видом нести всякую околесицу, – ошарашенно пробормотал Вонн. – Никаких забот, все просто и понятно!

Герцог подошел ближе.

– Тебе почти что удалось замести следы, убив этих двух пьянчуг! Единственной ошибкой в твоем плане было то…

– Как!? Хеггис и Стьюбинг мертвы? – болезненно крякнув, Вонн заставил себя встать с койки.

– …что О'Хирн не привела решение суда в исполнение достаточно быстро. – Герцог ткнул Вонна дулом пистолета под подбородок. – Поэтому я успею казнить тебя за убийство Дикса. – Его палец лежал на спусковом крючке, и ясно было, что приговор будет приведен в исполнение немедленно.

– Что здесь происходит? – громко и требовательно спросила появившаяся в палате медсестра.

Герцог обернулся в ее сторону и выстрелил. Проснувшийся Питер Чиба разразился проклятьями, тщетно пытаясь выбраться из своего гамака. Медсестра метнулась в угол, а Вонн бросился на Герцога и выбил из его руки пистолет.

Пытаясь ухватить Герцога за горло, чтобы малость охладить его пыл, Вонн заметил, что медсестра спешит ему на помощь. Это было как нельзя кстати, потому что действовать он мог лишь одной рукой, однако вид аэрозольного баллончика, который медсестра держала перед собой, словно гранату, очень ему не понравился. И главное, он попусту тратил силы и драгоценное время, которых и без того оставалось ужасающе мало.

Выругавшись, он толкнул Герцога на медсестру и присел на корточки в надежде отыскать упавший на пол пистолет. Над головой его что-то зашипело, ядовитые капли пролились на пол и обожгли Вонна в нескольких местах, подобно концентрированной кислоте. Схватив пистолет и стараясь не дышать, он шарахнулся прочь от облака ядовитого голубого дыма, в который превратилась распыленная медсестрой жидкость.

Ему чудом удалось выскочить из прохода между койками и избежать столкновения с Герцогом и медсестрой, вцепившихся друг в друга мертвой хваткой. А минутой позже он услышал стук падающих тел – надышавшиеся усыпляющего газа противники рухнули на пол, не разжимая объятий.

– Не знаю, что ты затеял, но думаю, ты не прав!.. – глубокомысленно изрек Питер Чиба. Улыбнулся во весь рот и уютно засопел, едва успев смежить веки.

Легкие Вонна разрывались от недостатка воздуха, но он все же добрался до выхода из палаты. И хотел уже выскочить в коридор, но тут внимание его привлекли распахнутые дверцы стенного шкафа. «Стоп!» – скомандовал он себе и, быстро ознакомившись с содержимым шкафа, напялил на себя сестринский халат, пришедшийся ему почти в пору. Сунул в наружный карман тонометр, а боковые набил разовыми ампулами-инъекторами, решив ознакомиться с их содержимым на досуге.

Беспрепятственно выбравшись из палаты в коридор, он прошел по нему и покинул лазарет, так никого и не встретив на своем пути. Сознавая, однако, что любому везению рано или поздно приходит конец, Вонн ускорил шаги, а потом побежал. Ноги подвели его, когда он пересекал лифтовой холл. Уже перестав их чувствовать, наемник сделал еще десяток шагов и, рухнув у самого лифта, даже не попытался встать. Ударив несколько раз рукоятью пистолета по лифтовым дверям, он подождал, пока они откроются, и вполз в кабину. Крикнул: «Вверх!» – и вытащил из кармана пригоршню ампул, чтобы отобрать нужную для укола, который вновь поставит его на ноги.

 

4

На тактический экран продолжали поступать новые данные о противнике, и Тесла не мог назвать их утешительными.

– Миссис Джунелл, – обратился он к первому офицеру. – Не могли бы вы подойти?

– Да, лейтенант? – Джунелл поднялась из своего кресла и подошла Ревелу Тесле.

– Сорок восемь кораблей, – Тесла указал на тактический экран, где в паутине координатной сетки мигала россыпь разноцветных огоньков. – Целая эскадра, выстроенная в боевой порядок. Глядите, они образовали полусферу между нами и Консулом Пять, и намерения их не вызывают сомнений.

– Это можно было предвидеть, – хладнокровно заявила Джунелл. – Они позаботились о том, чтобы мы не смогли их обойти. Прорваться сквозь их строй нам тоже не удастся, они окружат нас и навалятся всем скопом.

– Сорок девятый корабль, мэм, – Тесла нажал на клавишу, и умножитель вывел на экран громадный звездолет сигарообразной формы. – Это имперский танкер. Он крадется за нами, как кошка за мышью. Можно, впрочем, сравнить его и с пробкой, которой боевики намерены запечатать бутылку блокады.

Джунелл бросила взгляд на обзорный экран.

– Они хотят отрезать нам путь к бегству. Очень предусмотрительно с их стороны.

– Господи, они что же – собираются идти на таран!?

– Откуда мне знать, что они намерены делать? – задумчиво проговорила первый офицер, сцепляя пальцы за спиной. – Возможно, они хотят ввести нас в заблуждение. А может, и в самом деле готовы пожертвовать танкером. Экая древность, такие уже давно не выпускают. Эта громила – своего рода антиквариат. Хотела бы я, однако, чтобы капитан О'Хирн поскорее вернулась в рубку. Ее, насколько я знаю, готовили к подобным нештатным ситуациям, ей и решения принимать.

– Может быть, стоит начать торможение?

– Без приказа капитана? – удивилась Джунелл. – Ни в коем случае. Мы и так еле тащимся, и если Маргарет вздумает последовать совету капитана Мэя… Не понимаю, что могло их задержать в тюремном отсеке?

– Быть может, они сумели получить какие-то важные сведения от Вильяма Арбора? – предположил Тесла. На панели внешней связи вспыхнул световой сигнал, и лейтенант вопросительно взглянул на первого офицера. – Похоже, это боевики.

– Давно пора, – проворчала Джунелл. – Ну-с, послушаем, чего им не хватает для полноты счастья.

Рубка наполнилась треском помех, затем их заглушил мужской голос, отчетливо произнесший:

– Тристан Свейн, командующий эскадры задержания, капитану «Хергест Риджа». Предлагаю вам прекратить всякие попытки связаться с властями системы Консул, поскольку мы блокируем ваши обращения к ним с момента выхода лайнера из субпространства. Предлагаю вам также, во избежание осложнений, прекратить движение к Консулу Пять. Убедительно прошу вас изменить курс и немедленно покинуть систему Консула.

– Соедините меня с ним, – приказала Джунелл.

– Вы на связи, – доложил Тесла.

– Мистер Свейн, – произнесла Джунелл, – говорит «Хергест Ридж», лайнер флота ОИЗ, осуществляющий перевозки ценного груза и пассажиров. Что значит ваше заявление? На каком основании вы требуете изменения полетного графика «Хергест Риджа»?

– Говорит командующий Свейн! – рявкнули динамики.

– Свейн – значит «свинья». Клянусь Богом, лучше и нарочно не придумаешь! – процедила сквозь зубы Джунелл. Тесла улыбнулся.

– Наша эскадра была сформирована для того, чтобы не позволить вашему лайнеру приземлиться на Консуле Пять. На борту «Хергест Риджа» находятся арколианские дипломаты – безжалостные убийцы, которым нечего делать в нашем мире. Мы не позволим, чтобы позорное Соглашение, заключенное против желания большинства людей, было продлено. В случае неподчинения нашим требованиям мы вынуждены будем прибегнуть к крайним мерам.

– Интересно, кого среди них больше: продажных шкур или идиотов? – пробормотал Тесла.

– Арколианцы, говорите вы? – спросила Джунелл, нарочито возмущенным голосом. – Мистер Свейн, вы, разумеется, шутите…

– Прекратите! – прервал ее Свейн. – Сейчас не время и не место ломать комедию. Я не собираюсь вам угрожать, но, если вы будете упорствовать в своем стремлении протащить в наш мир этих тварей, пощады не ждите. – Последовала короткая пауза, после которой командующий эскадрой закончил: – «Хергест Ридж», взгляните на экран. Отыщите корабль с голубыми опознавательными огнями и проявите благоразумие.

Джунелл кивнула Тесле, и он склонился над панелью управления. Отыскать звездолет с голубыми огнями оказалось не трудно, но на первый взгляд в нем не было ничего особенного. Обычное торговое судно, размером с «Ангельскую Удачу». Оно двигалось им наперерез и было отчетливо видно на экране, благодаря включенному Теслой умножителю.

Некоторое время торговый корабль продолжал лететь вперед, затем изображение его исказилось и исчезло в пламени беззвучного взрыва. На том месте, где он только что находился, возник огненный шар, вокруг которого сновали крохотные одноместные звездолеты – вакуумные истребители, прославившие себя во время войны с арколианцами. Они кружили около взорванного звездолета, словно мошкара вокруг свечи, но ни Тесле, ни Джунелл не надо было объяснять, что именно эта мошкара и уничтожила судно с опознавательными голубыми огнями.

– Истребители класса «Вакк»! – изумленно пробормотал лейтенант. – Целая туча!

– Они серьезно относятся к делу, если не поленились отремонтировать этот хлам, – с тревогой заметила Джунелл. – Использование этих машин – прямое нарушение Соглашения.

– Да уж, этим ребятам палец в рот не клади! – проворчал Тесла.

– Вы видели, на что мы способны, – донесся из динамиков голос Свейна. – Такая же участь постигнет «Хергест Ридж», если вы будете упорствовать и не прислушаетесь к голосу разума. У вас есть пятнадцать минут, чтобы изменить курс и покинуть систему Консула. По истечении этого срока мы перейдем от слов к делу.

– Он берет нас на пушку, – спокойно сказала Джунелл. – Блефует. Пытается давить на психику. Вакуумные истребители хороши – слов нет, но ведь и «Ридж» не какая-нибудь торговая лохань. Шкуру нам, конечно, могут попортить, не без этого…

– А что вы скажете по поводу танкера? – напомнил Тесла.

– Повторю то, что сказала Маргарет. «Эффектно, но не эффективно». Если только они не подготовили нам какой-нибудь сюрприз. Однако я ума не приложу, что это может быть. И времени для размышлений у нас нет.

– Пятнадцать минут на все про все, – подтвердил Тесла.

– Вызовите капитана в рубку, – распорядилась Дориен Джунелл. – В данной ситуации никто, кроме нее, не может принимать решения и брать на себя ответственность за судьбы корабля и пассажиров.

 

5

Мэй любовался Мегги и ее влажными, припухшими от поцелуев губами, когда тишину тюремного отсека разорвал пронзительный вой сирены. Пальцы, перебиравшие волосы Маргарет, предательски дрогнули, и он поспешно отдернул руку от ее головы.

– Что-то не так? – мягко спросила она.

– Ты слышала вой сирены? – Мэй тревожно оглянулся по сторонам. – Мне это не нравится.

– Нет, ничего не слышала, – соврала Маргарет, и тут сирена завыла снова.

– Ну, вот опять!

Взяв Мэя за подбородок, Маргарет повернула его лицом к себе:

– Обычная тревога. Нам совершенно не о чем беспокоиться. Не помню рейса, во время которого она не звучала бы, по крайней мере, один раз. А потом оказывается, что неразрешимая проблема, с которой столкнулся доблестный экипаж звездолета, не стоит и выеденного яйца.

– Ты уверена? – спросил Мэй. – У этой сирены была какая-то особая тональность.

– Разумеется, – подтвердила Мегги. – Первый офицер вызывает меня в ходовую рубку. Сломала ноготь или не может решить компьютерную головоломку.

– Ну, раз ты считаешь, что это не столь уж важно… – промурлыкал Мэй, погружая пальцы в ее волосы и ласково проводя губами по горлу. Маргарет обняла его за плечи, и в этот момент снова прозвучала сирена.

– Джеймс, ты все-таки был прав, – проговорила Маргарет, и он ощутил, как напряглись ее мышцы. Она попыталась освободиться из его объятий, но он все еще продолжал удерживать ее. – Что-то случилось. Меня ждут в рубке, и, похоже, дело нешуточное.

Глаза Мэя были полузакрыты, а по лицу блуждала широкая улыбка абсолютно счастливого человека. Казалось, слова О'Хирн не доходят до него, но вот он вздрогнул и сел прямо. Отпустил Маргарет и в широко открывшихся глазах плеснула тревога.

– Тогда нам надо спешить! – он вскочил на ноги и протянул руку бывшей жене, помогая ей подняться с пола.

Странно скособоченная, сгорбившаяся в углу помещения фигура зашаркала им навстречу, и скрипучий голос восторженно произнес:

– Это было удивительно! Никогда прежде мне не доводилось наблюдать во взаимоотношениях разумных ничего подобного!

– Посол? Мистербоб? Вот это да… – капитан лайнера открыла рот от изумления.

– Мистербоб? – изумился Мэй и, не скрывая подозрения, спросил: – Вы были здесь все это время?

Он нервно кашлянул и покосился на Маргарет. Арколианец несколько раз кивнул.

– Вы должны простить меня. Понимаю, что я вторгся без приглашения. Я чувствую, как вы страдаете от эмоционального дискомфорта. Мне очень жаль, что я вызвал у вас то, что вы называете смущением. Но я должен был убедиться, что все пройдет хорошо.

О'Хирн, не глядя на арколианца, расправила складки на своей форме.

– Нам нужно идти в ходовую рубку.

– Подожди минутку, – попросил ее Мэй. – Мистербоб, о чем вы говорите? Что должно было пройти хорошо? Уж не хотите ли вы сказать, что воздействовали на нас вашими феромонами?

– Действительно, Джеймсмэй. Я чуть-чуть подтолкнул вас. В том направлении, куда вы шли так медленно и трудно.

Много разных слов крутилось у Мэя на языке, но среди них не было слов признательности и благодарности. И ни одно из них он не произнес, поскольку вовремя заметил, как раздувается у арколианца грудная клетка. Мудро решив, что сейчас не время выяснять отношения, он схватил Маргарет за руку и потащил к двери.

– Мои извинения, – буркнул он на ходу арколианцу и пояснил: – Посол, вероятно, неправильно истолковал наши чувства и провел над нами некий эксперимент. Будем считать, что мы, сами того не желая, помогли ему лучше понять людей. Ну что ж, нет худа без добра…

– Разрешите, я вас прерву, – проквакал мистербоб, неуклюже устремляясь за ними. – Я был бы вам весьма признателен, если бы вы не думали обо мне, как о каком-то кукловоде. Я никогда не нанес бы вреда или обиды тому, кого уважаю так, как Маргаретхирн. Действительно. Я не экспериментировал, но всего лишь помог всплыть на поверхность тому, что уже было в вас обоих.

– А то, что мы чувствуем сейчас… – Маргарет вопросительно посмотрела на Мэя.

– Это что-то вроде похмелья после пережитого потрясения? – предположил Мэй, не до конца понимая, надо ли ему радоваться или сердиться. Арколианец сознался, что подтолкнул их друг к другу, но ведь они сами этого хотели…

– Действительно, действительно! Какое удовольствие общаться с такими интеллигентными существами, – залопотал Мистербоб постукивая друг о друга костяшками пальцев. Вероятно, он пытался воспроизвести жестикуляцию человека, потирающего от удовольствия ладони.

Мэй распахнул дверь перед бывшей женой и слегка подтолкнул ее вперед.

– Поспеши, тебя ждут в рубке. А я провожу посла до его каюты.

– В этом нет необходимости, благодарю вас, – сказал Мистербоб. – Вам лучше остаться со связанным с вами по духу партнером.

– Мне следует проводить вас, – поколебавшись, произнес Мэй. – На корабле объявлена тревога, и кто-то должен защитить вас в случае опасности. Всякое, знаете, может случиться.

– Не кажется ли вам, Джеймсмэй, после того, что с вами произошло, я и сам как-нибудь сумею защитить себя? – спросил арколианец, и людям почудилось, что он вдруг стал выше ростом и шире в плечах.

Мэй вопросительно посмотрел на О'Хирн.

– Раз уж посол уверен, что сумеет за себя постоять, пусть отправляется к своим товарищам один, – решила она. – А ты ступай за мной. Мне понадобятся и твоя помощь, и твое участие.

– Хорошо. – Мэй улыбнулся арколианцу и указал пальцем на его грудь. – Я согласен и без действия этого.

Мистербоб закивал и сделал вид, что потирает ладони.

– Действительно. Вы должны идти теперь.

Мэй поцеловал О'Хирн в щеку, и они вышли из тюремного отсека.

– Когда будем проходить мимо лазарета, надо заглянуть туда и спросить, не могут ли нам дать какое-нибудь снадобье, чтобы избавиться от арколианских чар.

– Нет, Джеймс, – возразила О'Хирн. – От того, что он разбудил в нас, лекарство еще не изобретено.

– Ты права, хотя я имел в виду вовсе не это… – Мэй остановился, чтобы взглянуть в глаза бывшей жены. И они бы вновь принялись целоваться, если бы вой сирены не напомнил им, что их ждут в ходовой рубке.

 

6

Трели аварийной тревоги ударили Вонну в уши и заставили широко открыть глаза. В груди у него жгло, тело покрылось испариной, его сотрясала мелкая дрожь. Зато онемение правой руки прошло, в голове прояснилось, и он остро чувствовал атмосферу тревоги и беспокойства, обволакивавшую звездолет подобно невидимому облаку.

Взгляд Вонна упал на пустые ампулы, разбросанные по полу лифта.

– Что я наделал? – растерянно спросил он неожиданно тонким и хрупким голосом.

Без труда поднявшись на ноги, Вонн отряхнулся, и тут ему пришло в голову, что выглядит он, вероятно, на редкость нелепо: окровавленные повязки на груди и на руках, слишком маленький халат медсестры, натянутый на голое тело – не очень-то подходящий вид для наемника, собирающегося остановить заговорщиков.

Кабина лифта дернулась, и голос из динамика произнес:

– Прошу вас сохранять спокойствие. Ваш лифт будет остановлен в связи с объявленной на корабле тревогой, однако ситуация находится под контролем, и нет никаких причин для паники.

«Это не робот, – подумал Вонн. – Это кто-то из охранников. Вот удачный случай разжиться подходящей формой». Он перебрал имевшиеся в его распоряжении ампулы-инъекторы и, выбрав нужную, растянулся на полу.

Лифт еще несколько раз дернулся и остановился. Двери с шипением открылись, и Вонн услышал негромкий звук приближающихся шагов.

– Нет, это не тот, кто нам нужен, – разочарованно пробормотал склонившийся над ним человек. – Подъем, приятель, приехали!

Сильные руки приподняли Вонна за плечи, наемник раскрыл глаза и быстро вколол ампулу-инъектор в бедро охранника. Тот вскрикнул и мешком осел на пол лифта.

– Закрыть! – скомандовал Вонн, и двери лифта закрылись.

Он решительно стащил с охранника бронежилет и одним движением расстегнул молнию форменной куртки.

– Извини, парень, но мне этот мундир понадобится больше, чем тебе, – проворчал он, принимаясь сдирать с охранника куртку.

– Черт! – выругался он несколькими мгновениями позже и во все глаза уставился на свою полураздетую жертву. – Нет! Только не это…

Охранником оказалась женщина. Очень маленькая, можно сказать, миниатюрная, женщина.

 

7

«Просыпайся!»

Услышав требовательный голос, Герцог открыл глаза, но не увидел обращавшегося к нему человека. Собственно говоря, он не увидел ничего, кроме женской руки, зависшей над его лицом. Сделал усилие, чтобы встать, и знакомая темнота приняла его в свои спасительные объятия.

Открыв в очередной раз глаза, он понял, что лежит на полу лазарета, в проходе между койкой и неким подобием гамака. С койки свешивалось неподвижное тело медсестры, руку которой он видел до этого. Уложив ее поудобнее, Герцог встал на ноги, щелкнул пальцем по заживляющей повязке на правой руке, проверяя ее сохранность, и стряхнул пыль со своей одежды.

В голове его, где-то за глазными яблоками, пульсировала боль, вызванная, надобно думать, парами «Ресткура». Чтобы избавиться от нее или хотя бы сделать более терпимой, он проковылял к раковине и сунул голову под струю холодной воды. Боль стала тише и переместилась куда-то в область затылка, после чего наступило некоторое прояснение в мыслях, и Герцог еще раз осмотрелся по сторонам.

Лежащий в гамаке Питер Чиба все еще был без сознания, а Вонн ухитрился удрать из палаты. Герцог потер лоб, припоминая, что наемник, убегая, прихватил с собой его пистолет. Ну и Бог с ним. Вместо оружия он использует аэрозольный баллончик с усыпляющим газом.

Подобрав оброненный медсестрой баллончик с «Ресткуром», он направился к двери, и тут из коридора донесся приглушенный вой сирены. Он поморщился, удивляясь тому, что начальство базы не распорядилось как следует изолировать лазарет. Раненым совершенно не обязательно знать об очередном налете арколианцев на Нарофельд. Зачем их попусту тревожить, если они все равно не могут принять участие в сражении?

Он уже хотел выбежать из лазарета, когда до него дошло, что до сих арколианцы не устраивали налетов на Нарофельд. Во всяком случае, он не мог вспомнить ни о чем подобном. Сигнал тревоги, призывавший пилотов вакуумных истребителей ко внеочередному вылету, звучал иначе, он мог бы в этом поклясться. Происходило что-то странное, он ощущал это совершенно отчетливо, но не мог сообразить, в чем именно заключается странность…

Они выпотрошили их и насадили на металлические штыри, как коллекционер-любитель насаживает на булавки насекомых…

Тревожный вой сирены продолжался, и Герцог выскочил из лазарета. Тотчас же он оказался в толпе странно одетых людей, ничуть не похожих на персонал базы или пилотов. Что-то было не так, но разбираться в происходящем у него уже не оставалось времени. Пронзительный вой сирены был подобен жгучим ударам хлыста. Он гнал Герцога вперед, по коридорам, которые ему никак не удавалось вспомнить. Гнал вперед и вперед, и каждый новый коридор, каждая новая лестница, вместо того, чтобы рассеять его тревогу и недоумение, лишь усугубляли их. На глаза ему не попадалось ничего хоть сколько-нибудь знакомого: таких коридоров, лифтовых холлов и лестниц не было на Нарофельде, ведь он знал учебную базу как свои пять пальцев. Но Герцог не позволял себе сосредоточиться на этой мысли.

Сирена звала и подгоняла его, и он спешил вниз, туда, где располагались посадочные полосы и орудия, там ему было положено находиться во время тревоги. Он не решился пользоваться лифтами, внушавшими ему иррациональный страх, поскольку они совершенно не были похожи на лифты учебной базы, но и на лестницах чувство неправильности, непохожести не покидало его ни на минуту. И в какой-то момент, сбегая по ступеням, он понял, в чем заключается главная неправильность. В силе тяжести!

Она была меньше, чем на Нарофельде, и потому нельзя сказать, чтобы угнетала, но, тем не менее…

Споткнувшись, Герцог пролетел несколько ступенек и неожиданно ловко превратил падение в «кошачий прыжок», которому Мэй тщетно пытался обучить его во время путешествия на «Ангельской Удаче». Слабая сила тяжести едва не сыграла с ним презабавную шутку, но он не мог припомнить, чтобы на Нарофельде случалось нечто подобное. Перепады гравитационного поля он ощущал там только при взлете или посадке, то есть пребывая на борту звездолета, но не на самой базе…

Добравшись до конца лестницы, Герцог выбрался из коммуникационной шахты и оказался в широком коридоре, похожем на проход в цеху огромного завода. Ничего подобного, насколько он помнил, на Нарофельде не было.

Остановив шедшего ему навстречу мужчину, он поинтересовался, как ему выйти наружу, на что тот рассмеялся и заявил, что кто-то, кажется, нынче перебрал, а затем посоветовал Герцогу пойти в свою каюту и лечь спать.

Его речь была неправильной от начала до конца, но больше всего резануло слух Герцога слово «каюта». На базе никому бы и в голову не пришло называть комнаты каютами. База – это вам не звездолет.

На расспросы, однако, времени не было, и Герцог, оставив чудака в покое, зашагал по коридору. Чем дальше он шел, тем отчетливее становилась вибрация пола под ногами. Вместо того, чтобы выбраться на улицу, он явно приближался к какой-то колоссальной установке. Все, все было не так, но почему? Куда он попал, что бы это могло значить?..

Свернув в очередной раз, Герцог едва не столкнулся с охранником, дежурившим перед широкой и высокой – во всю стену – дверью. При виде нее в мозгах у него как будто что-то щелкнуло, и все замеченные им несуразности и нестыковки получили неожиданно ясное и убедительное объяснение.

– Боже мой, это же вход в двигательный отсек! – прошептал он.

Охранник взглянул на него без особого интереса и спросил:

– Ты хочешь мне что-то сказать, сынок?

– Это двигательный отсек? – Герцог показал пальцем на дверь, хотя знал уже, каков будет ответ.

– Нет, всего лишь постирочная, – ухмыльнулся охранник. – Шел бы ты в свою каюту, сейчас, право же, не лучшее время для прогулок по лайнеру.

– В свою каюту? – эхом повторил Герцог. – Так это, стало быть, звездолет?

Охранник понимающе улыбнулся.

– Звездный лайнер, – уточнил он. – Ты что, новичок, первый год летаешь? Легкий приступ космосиндрома?

– Нет! – решительно сказал Герцог. – Никогда им не страдал. Но если это звездолет, то во время тревоги мое место у орудий.

– Да, разумеется, он может принимать и такие формы, – с сочувствием пробормотал охранник. – Заглянул бы ты на всякий случай в лазарет. Не думаю, чтобы в этом рейсе нам пришлось отбиваться от космических пиратов.

– От пиратов – нет, а вот от арколианцев…

– Эк ты хватил, сынок! – Охранник улыбнулся. – Арколианское посольство у нас на борту, и скоро мы доставим его на Консул Пять…

– Нет! – крикнул Герцог… выпотрошенные и прибитые к стенам корабля большими металлическими штырями. Он уже видел это и сделает все возможное, чтобы ничего подобного никогда не повторилось!..

Охранник успокаивающе вытянул руки перед собой:

– Не волнуйся, сынок. У нас все под контролем. Арколианцы не собираются нам вредить. Напротив, они намерены продлить мирное соглашение…

– Предатель! – Герцог лязгнул зубами. Выхватил из кармана баллон «Ресткура» и нажал на клапан, направив струю газа в лицо охранника. Тот вскинул руки к лицу, отшатнулся и медленно начал оседать на пол. Шарахнувшийся прочь от голубоватого облачка Герцог с ненавистью пробормотал: – Такие, как ты, подонки продали нас этим бездушным тварям! Жаль, что у меня нет с собой пистолета!

Пока истаивало облачко голубого дыма, он попытался понять, каким образом его угораздило очутиться на звездном лайнере, но так и не нашел этому разумного объяснения. По-видимому, он и прежде знал, что арколианцы находятся в лайнере, поскольку слова охранника не вызвали у него сомнений. Что-то случилось с его памятью, но это еще не повод для бездействия. Напротив, это веская причина драться лучше и жестче, чем когда-либо. Он еще не знал точно, что предпримет в ближайшее время, но первые наметки грандиозной диверсии уже забрезжили в его мозгу. Попав в двигательный отсек, он доберется до сердца корабля и сможет причинить арколианцам и их пособникам немало бед…

Сунув баллон с усыпляющим газом в карман, Герцог обшарил охранника и нашел магнитную ключ-карту. Вставил ее в специальное отверстие на двери, и та открылась. Теплый, пахнущий машинным маслом ветерок ударил ему в лицо, и он отчетливо услышал могучее гудение. Шагнул через порог и сделал три шага вперед, после чего в глубине огромного помещения взвыла сирена и механический голос прогремел:

– Вы вошли в зону повышенной опасности! Повторяю, вы в зоне повышенной опасности!

– О, черт! – Герцог вздрогнул и быстрым шагом двинулся в глубь отсека.

Справа и слева от него вздымались металлические кожухи каких-то гигантских агрегатов, на расположенных перед ними контрольных панелях сияли огоньки и шкалы. Пол содрогался все отчетливее, а мерный гул стал настолько сильным, что сквозь него едва пробивались сигнал тревоги и механический голос, вещавший о повышенной опасности.

Выскочив из прохода, Герцог оказался в огромном зале и остановился как вкопанный. Прямо перед ним, посреди просторного, высокого помещения, находился распределитель – гигантский полупрозрачный цилиндр, в глубине которого бурлил и пульсировал столб малиновой плазмы, похожей на чудовищное живое существо. Она-то и создавала вибрацию и гул, от которых у Герцога екало и вздрагивало в животе и закладывало уши.

Вибрация пронизывала все его тело, усиливаясь по мере приближения к распределителю, выглядевшему настолько внушительно, что Герцог невольно замедлил шаг и, запрокинув голову, едва ли не с благоговением прошептал:

– Сердце! Вот уж действительно истинное сердце корабля!

Он сделал еще несколько шагов к распределителю, и вибрация, гул и жар усилились. До полупрозрачного цилиндра оставалось метров пять, когда перед глазами Герцога вспыхнул ослепительный свет, и он ощутил мощный толчок, отшвырнувший его назад, на покрытый рифлеными металлическими плитами пол.

– Болван! – выругался он, с опозданием сообразив, что наткнулся на силовое поле, которое, собственно, и удерживало и формировало гудящий столб плазмы. – Тупица! Я же прекрасно знал, что к нему нельзя приближаться!

Поднявшись с пола, Герцог исследовал языком разом занывшие зубы и попятился от распределителя. И тут на него обрушилась темнота. Нет, он не потерял сознание, но мгновенно ослеп. Подавил накатившую волну страха и продолжал пятиться, убеждая себя в том, что это не продлится долго.

Добравшись до стены распределительного зала, он привалился спиной к какому-то металлическому кожуху, ожидая, когда к нему вернется потерянное зрение. Это произошло через несколько минут, показавшихся Герцогу вечностью, хотя он доподлинно знал, что ничего страшного с ним случиться не должно. Случалось, у обслуживающих распределитель механиков, не соблюдавших правила техники безопасности, начинали крошиться и выпадать зубы, но ему не доводилось слышать, чтобы кто-нибудь из них ослеп.

Герцог протер глаза, покрутил головой, приводя в порядок расстроенные чувства, и неожиданно увидел невесть откуда взявшегося человека. Крупный мужчина в рабочем комбинезоне уже пересек зал и быстро приближался к нему. Он явно был чем-то разгневан и здорово напоминал Салливана, убитого на «Гирлянде» молодчиками из Юэ-Шень.

Мужчина остановился в нескольких метрах от Герцога, и они изучающе уставились друг на друга. Механик, дежуривший в распределительном зале, был коренаст и широкоплеч. У него была короткая толстая шея, мрачное лицо, и вблизи он уже ничуть не походил на Салливана. Разглядывая Герцога, механик демонстративно поигрывал похожим на лом инструментом, оскалив в зловещей улыбке два ряда золотых зубов, подтверждавших, казалось, истории о том, что случается с людьми, плюющими на инструкции.

«Парень явно не дурак подраться. Он понимает, что охранник не по своей воле отдал мне магнитную ключ-карту, – пронеслось в голове Герцога. – Хорошо, если он понадеялся на собственные силы и не вызвал охрану, иначе и мне, и всем моим замыслам придет скорый и бесславный конец».

– Ты ошибся дверью, дружок, – угрожающе промолвил мужчина, блеснув золотыми зубами. – Это случается довольно часто, не мни себя самым догадливым и предприимчивым. Одни пробираются сюда, чтобы свести счеты с жизнью, полагая, что оригинальная смерть искупит их бледное и бесцельное существование. Другие преследуют более корыстные цели, надеясь поправить свои дела с помощью шантажа. Похоже, ты из их числа.

«А этот тип догадлив!» – с досадой подумал Герцог, не сводя глаз с металлического стержня в руках механика. Он не мог определить, для чего предназначен этот инструмент, но догадывался, каким образом тот будет использован в ближайшее время.

– Я не спрашиваю у тебя, как ты разжился ключ-картой, – продолжал, явно развлекаясь и упиваясь своим красноречием, механик. – Мне плевать на горе-охранников, считающих главной своей обязанностью – разводить по каютам упившуюся до потери сознания жирную сволочь. Если ты заглянул сюда просто полюбоваться распределителем плазмы – клянусь Пятой Сферой, зрелище того стоит! – то тебе это удалось, и теперь самое время вернуться и поделиться своими впечатлениями с товарищами. Если же у тебя какие-то иные намерения, я искренне советую тебе от них отказаться.

«Похоже, этот болтун не вызвал охранников, – решил Герцог. – Он слишком любит трепаться и слишком верит в собственные силы. Убедившись, что я один, он не воспринимает меня всерьез, и это мой шанс».

– Поверь, мне ничего не стоит вышибить тебе мозги вот этой штукой, – золотозубый угрожающе взмахнул металлическим стержнем, – И никто не поставит мне это в вину, поскольку твое пребывание здесь является грубейшим нарушением всех мыслимых и немыслимых правил и инструкций. Ну, ты все слышал и, я надеюсь, все понял. Имей, кстати, в виду: вот эту штуку я могу бросить так, что она войдет в твой череп между глаз, а выйдет из затылка. Хочешь проверить?

– Герцог, разреши мне с ним разобраться. Я сделаю этого трепливого говнюка в один миг. Клянусь, он у меня до конца своих дней через задницу будет дышать! – произнес внутренний голос в голове Герцога.

– Хорошо, но не переусердствуй.

– Проклятье, Герцог, он нарывается на это!

– Я хочу сказать, не убивай его. Не надо впадать в крайности. Я не стану помогать тебе, если не буду уверен, что он останется жив.

– Хорошо. Будь по-твоему. Но ты чертовски осложняешь собственную жизнь.

Герцог поднял глаза на ожидающего его ответа механика и вызывающе ухмыльнулся. Затем притронулся указательным пальцем к переносице и спросил:

– Ты утверждаешь, будто может попасть своей штукой вот сюда? А ну-ка попробуй.

– Расслабься и постарайся мне не мешать!

– Ну что ж, ты сам напросился. – Механик перехватил стержень так, словно это было метательное копье, и пустил его в Герцога.

Эрик Диксон отпрыгнул в сторону и металлический стержень с грохотом стукнулся о кожух стоявшего за его спиной агрегата. Герцог содрогнулся от ужаса, а Диксон быстро подхватил с пола упавший стержень.

– Хорошая попытка. – Эрик крутанул стержень в левой руке, приноравливаясь к его весу. – А теперь посмотрим, как это получится у меня.

– Ты обещал не убивать его!

Лицо механика окаменело, мускулы напряглись, и он совершил гигантский прыжок, показавшийся Герцогу особенно большим из-за пониженной силы тяжести. Уходя от удара, Эрик откачнулся влево и стремительно ткнул нападавшего стержнем в живот.

Механик взревел и с грохотом покатился по рифленому металлическому полу.

– Тебе надо поработать над своими рефлексами, парень, – обратился Эрик к Герцогу.

– Это было великолепно! – восхитился Герцог и отбросил стержень в сторону. – У меня бы так ни за что не получилось! Отличная работа!

Механик застонал, перевернулся на живот и посмотрел на Герцога сузившимися от боли глазами:

– Ты находишь это очень смешным?

– Герцог, у нас неприятности. Я полагал, что уже охладил его пыл, но у тебя на редкость дряблые мускулы. Напрасно ты выбросил этот стержень.

– Что ты хочешь сказать? – с тревогой спросил Герцог.

– Ты сделал один хороший удар, – ответил, вскакивая с пола золотозубый. – Но этого недостаточно, чтобы получить приз.

– Твой ход, Герцог.

– Мой? Но я не умею драться!

– Ты же запретил мне убивать этого говнюка. И выбросил стержень. Вот и разбирайся с ним дальше сам.

– Эрик! Я не смогу поставить этому жлобу даже синяка!

– Так зачем же ты лез мне под руку и ставил дурацкие условия?

– Сейчас не время пререкаться! Сделай что-нибудь, пока он нас не прикончил!

– Сделай сам, раз уж ты такой умный.

– Но что я могу?

– Все что угодно. Можешь поиграть с ним в догонялки и потянуть время.

– Черт возьми! Ксеносы схватят и выпотрошат нас, а ты, вместо того, чтобы помочь мне, валяешь дурака и строишь обиды! Эрик!

Механик прыгнул на Герцога, и тому чудом удалось увернуться от просвистевшего перед его носом кулака. Новый удар заставил Герцога отпрыгнуть в сторону, а проклятый механик и не думал униматься. Третий удар он направил Герцогу под дых, но тот в самый последний момент скакнул влево, с трудом устоял на ногах и понесся в сторону распределителя.

– Куда же ты, дружок? – окликнул его пустившийся вдогонку золотозубый. – Ты ошибся, соревнования спринтеров проходят в другом месте!

Избежав четвертого удара, Герцог озлобился и вспомнил об аэрозольном баллоне. Вытащил его из кармана и, резко остановившись, направил в лицо подбегавшему механику. Но как раз в этот миг золотозубый прыгнул, нога его взлетела и выбила баллон из руки Герцога.

– О, ч-черт! – прошептал тот, невольно провожая глазами летящий к распределителю аэрозольный баллончик.

– Берегись! – рявкнул Диксон и покатился по полу, уходя от целой серии сокрушительных ударов.

Пораженный тем, что его противник все еще цел, механик замешкался, поднял глаза и с изменившимся лицом простонал:

– Сукин сын!..

– Бей, пока он старается нас отвлечь!

Герцог вскочил с пола и хотел уже броситься на золотозубого, но представив, к чему это может привести: перебитый нос, сломанные ребра, руки и ноги – замер на месте.

– Герцог, ты только что сдался! Не зря я говорил, что ты не в состоянии даже задницу себе подтереть!..

– Баллончик… – пробормотал механик с таким отчаянием и ужасом в голосе, что Герцог невольно оглянулся, оставив без внимания истошные вопли Эрика. Диксон продолжал орать, ожидая завершающего удара, но его так и не последовало.

Аэрозольный баллон вспыхнул в силовом поле распределителя и закрутился, словно шутиха, разбрасывая по сторонам ядовитую жидкость.

– Нет. Нет! Не-ет! – заорал механик, и тут баллончик взорвался. Из полупрозрачного цилиндра плеснуло малиновым пламенем, и Герцог зажмурился от непереносимой боли, инстинктивно закрывая глаза руками.

Когда же боль прошла, и он решился открыть слезящиеся глаза, о происшедшем напоминало только голубое облачко, расползавшееся в разные стороны от распределителя. Герцог попятился от него и едва не столкнулся с механиком, лицо которого осунулось и сморщилось, словно он в считанные мгновения постарел лет на десять.

– Господи, помоги нам! На Тебя, Единого, уповаю… – прохрипел золотозубый и потянул Герцога за рукав. – Уходим. Сейчас здесь станет жарко.

Ярко-малиновый столб плазмы все так же гудел и вибрировал. Странная, похожая одновременно на живое существо и на плотное пламя, субстанция бурлила и вскипала, но несколько проплавленных в постаменте распределителя дыр объяснили Герцогу тревогу механика. Хлынувшая из уродливых отверстий густая черная жидкость на его глазах расширила их и ударила тонкими струями, а потом фонтаном. Воздух стал тяжелым и душным. Капли похожего на нефть охладителя взлетали до металлических ограждений шедшего по периметру зала балкона, оседали на лицах и одежде, а фонтан все бил и бил, и черная жидкость лениво растекалась по полу, словно гигантская чернильная лужа.

– Скорее! – поторопил Герцога механик.

– Может быть, мы сумеем исправить повреждения? – спросил его торговец и, повинуясь Диксону, шагнул в сторону распределителя плазмы, но золотозубый решительно ухватил его за пояс.

– Ничего не выйдет. Охладитель закачан в резервуар под давлением, и компенсаторы не рассчитаны на утечку его в таких количествах. Поспешим, иначе будет поздно.

Герцог весьма смутно представлял себе, к чему может привести утечка охладителя, а Диксон, разумеется, сбежал именно тогда, когда его знания и умения был особенно необходимы. Ужас механика был, однако, достаточным аргументом в пользу того, что задерживаться в распределительном зале не стоит. Решив отложить расспросы до лучших времен, Герцог последовал за недавним противником, но не успел сделать и десяти шагов, как за спиной раздался странный чмокающий звук, заставивший его вздрогнуть. На скотобойне дяди ему тысячи раз доводилось слышать подобное сырое чмоканье, с которым мясо отделяется от костей. И хотя произвели этот звук, конечно же, не разделочные автоматы, Герцог ощутил, как по спине его побежали мурашки и прибавил шагу.

Чмоканье сделалось громче, и Герцог с механиком, не сговариваясь, перешли на бег. Распределительный зал быстро наполнялся едкой черной жидкостью. Бежать становилось все труднее: они скользили, падали, помогали друг другу подняться и снова неслись вперед, а охладитель уже залил пол широкого прохода и вытекал в коридор через дверь, оставленную Герцогом открытой.

Они были уже всего в трех метрах от двери, когда сзади что-то громко ухнуло, пол под ногами вздрогнул, и порыв горячего ветра швырнул Герцога на переборку. Бежавший впереди золотозубый тоже споткнулся, но сумел удержаться на ногах, в то время как ноги Герцога разъехались, и он ткнулся лицом в черную жижу.

Он попытался подняться, но измазанные охладителем руки и ноги скользили по металлическому полу. Дергаясь и извиваясь, как корова на льду, он фыркал и отхаркивался черной ядовитой влагой, попавшей ему в рот, в нос, в туфли, и растворившей заживляющую повязку на правой руке. А потом вдруг ощутил, как неведомая сила сгребла его за шкирку и подняла в воздух.

Герцог дрыгнул ногами, скосил глаза и увидел, что спасителем его был механик, оказавшийся и впрямь здоровенным парнем.

– Довольно, поставь меня на ноги! – Герцогу хотелось отдать силачу шуточный салют и вместе с тем обругать его за бесцеремонность. – Спасибо за помощь!

– Не за что, – ухмыльнулся золотозубый. – Я должен вытащить тебя отсюда, чтобы предъявить капитану. Кто-то же должен ответить за то, что произойдет с минуту на минуту.

– Отпусти меня! Дальше я пойду сам! – крикнул Герцог, испытывая неловкость из-за того, что механик держит его за шкирку, словно нашкодившего котенка.

Ответа он не услышал, поскольку замолкшая было сирена взвыла с новой силой, а ее, в свою очередь, заглушил раздавшийся в распределительном зале взрыв. Вспышка света ослепила их, воздушная волна швырнула в дверной проем, а последовавший вслед за тем удар исполинского кулака размазал по рифленому, залитому черной жидкостью полу.

 

8

– Лейтенант, сколько у нас осталось времени? – спросила Джунелл, нервно вышагивая по ходовой рубке.

Ревел Тесла взглянул на тактический экран.

– Десять минут по Свейну. Хотя, я полагаю, не меньше пятнадцати.

– При чем тут ваши предположения? – раздраженно поинтересовалась Джунелл. – Показания бортового хронометра вызывают у вас сомнения? Вам что, приходится делать какие-то хитрые расчеты и вносить поправки, когда вы хотите узнать, который час?

– Несколько мне известно, бортовой хронометр работает исправно, но я не думаю, что боевики начнут атаку минута в минуту, – нехотя ответил лейтенант. – Я не склонен воспринимать слова Свейна буквально и внимательно слежу за траекторией движения танкера. Он изменил направление и летит нам наперерез. Если скорость его не изменится, он выйдет на предельную для стрельбы дистанцию через… пятнадцать минут.

Джунелл выругалась.

– Где капитан О'Хирн? Почему она не отвечает на экстренный вызов? Как проходит эвакуация пассажиров в автономные модули?

– Согласно аварийному расписанию, мэм. – доложил Тесла. – Служба безопасности оповещена, и посты охранников контролируют основные коммуникации.

– Почему не отвечает капитан? – настаивала Джунелл. – Пошлите охранников в тюремный отсек. Необходимо немедленно разыскать ее…

– В поисках нет необходимости, – проговорила Маргарет О'Хирн, появляясь в ходовой рубке в сопровождении Джеймса Мэя. – Что за спешка, миссис Джунелл? Боевики вышли, наконец, на связь?

Тесла включил запись переговоров первого офицера с командующим Свейном. Потом О'Хирн внимательно просмотрела запись того, как вакуумные истребители уничтожили старый торговый корабль, и задумчиво покачала головой.

–. Этот Свейн рисковый парень. Для того чтобы сотворить это маленькое чудо, кому-то пришлось расстаться с большой кучей денег, – проговорила она, усаживаясь в капитанское кресло и пристегиваясь ремнями безопасности. – Ну что ж, это их проблема. Что касается меня, то мне бы хотелось, чтобы Тристан Свейн, прежде чем расстаться со своей удалой головой, подробно рассказал нам о своих подчиненных и особенно о спонсорах и организаторах этой затеи.

– Вы полагаете, у нас есть шанс заставить его сделать это? – удивленно спросил Тесла.

– Ваше мнение, капитан Мэй? – обратилась О'Хирн к капитану «Ангельской Удачи». – Что, по-вашему, нам следует предпринять?

Мэй прокашлялся.

– Вакуумные истребители меня не особенно пугают. Вряд ли они способны нанести значительный ущерб нашему лайнеру. Уничтожить их не составит особого труда при том количестве вооружения, которое имеется у нас на борту. Однако меня беспокоит имперский танкер. Бог весть, какой дрянью они его начинили. А ежели еще учесть, что на «Ридже» находится группа диверсантов…

– Короче, капитан. Что вы рекомендуете сделать?

– Я уже высказывал свое мнение, и оно не изменилось, – ответил Мэй. – Я бы сбежал. Ну, например, – он кинул взгляд на схему субпространственных трасс, – в систему Кейбаса. Галактика не взорвется, если переговоры с арколианцами начнутся несколько позже назначенного срока. Возможен, разумеется, и другой вариант. Если вы хотите во что бы то ни стало доставить арколианских дипломатов на Консул Пять вовремя, можно отстрелить автономные модули и, используя их в качестве щитов, пойти на прорыв…

– Вы предлагаете спрятаться за спины пассажиров? – ужаснулась Джунелл.

– Нет, конечно же! – досадливо поморщился Мэй. – Мы попросим пассажиров вернуться в их каюты и отстрелим пустые спасательные модули, но боевики не будут об этом знать. Во всяком случае, они не будут уверены, что эвакуационные отсеки пусты, и не посмеют их уничтожить. Наличие этих модулей лишит их маневренности, и у нас появится возможность…

– Придумано неплохо, но нам это не подходит, – с сожалением прервала его О'Хирн.

– Почему? – удивился Мэй, – Проклятый танкер потеряет скорость, стая «Вакков» не сможет вцепиться в нас всем скопом, а это самое главное.

– Они, не задумываясь, расстреляют спасательные модули, поскольку не поверят, что в них могут находиться люди, – хмуро сказала О'Хирн. – Даже ради арколианских дипломатов ни один капитан флота ОИЗ не подвергнет опасности жизни доверившихся ему пассажиров – это прописная истина, которая, безусловно, известна боевикам.

Маргарет повернулась к тактическому экрану и твердым голосом приказала:

– Миссис Джунелл, мы идем на Консул Пять, но сначала нам надобно оторваться от танкера. Рассчитайте траекторию полета, при которой мы, уйдя от него, будет иметь дело с наименьшим числом истребителей. Режим двигателей – предельно допустимый.

– Есть, капитан! – Джунелл склонилась над клавиатурой, а Тесла связался с центральным компьютером, прося подготовить двигатели к переводу в режим форсажа.

– Лейтенант Орбисон.

– Да, мэм.

– Передайте капитану Мэю управление бортовыми орудиями. Он имеет опыт работы с ними, а вас я прошу быть вторым номером и помочь ему в случае необходимости.

Молодой лейтенант пересел в кресло дублера, а Мэй занял его место и, положив пальцы на клавиши, уставился на монитор, знакомясь с вооружением и защитными системами лайнера.

– Вы участвовали в боях с пиратами, капитан? – с уважением обратился к нему лейтенант Орбисон.

– Можно сказать и так, – не стал вдаваться в подробности Мэй.

– Капитан Мэй – вояка хоть куда! – ободрила его Маргарет, припомнив рассказ бывшего мужа о дуэли «Ангельской Удачи» с «Роко Мари» и, уже совсем другим, жестким, не терпящим возражений голосом, закончила: – Если увидите, что кто-то пытается преградить нам путь, не миндальничайте с ним. Избавьте спасателей и врачей от лишней работы.

– Есть, мэм! – отрапортовал Мэй.

– Программа готова, капитан. Мы начинаем поворот, – сообщила Джунелл.

– Начинайте, – ответила О'Хирн, бросив взгляд на тактический экран. – Лейтенант Тесла, свяжитесь с центральным компьютером, пусть подготовят нам расчет для выхода в субпространство, на трассу Консул-Кейбас. Надеюсь, до этого дело не дойдет, но подстраховаться никогда нелишне.

– Есть, мэм, – растерянно пробормотал Тесла, не отрывая взгляд от экрана.

– Что-нибудь не так, лейтенант?

– Да, – он указал на экран. – Дипломатический отсек не готов перейти к автономной системе жизнеобеспечения. Аварийная обстановка в трех машинных залах.

– Скверно! Все они расположены правее двигательного отсека, и это явно не случайно. Запросите, в чем там дело.

– Капитан, автоматика залов вышла из строя, – доложил Тесла. – Дежурный механик не выходит на связь.

– Герцог! – рявкнул Мэй, поворачиваясь вместе с креслом к Маргарет. – Он удрал! Этот арколианский сукин сын заставил нас забыть о нем… Он воспользовался этим и сбежал!

Руки О'Хирн вцепились в подлокотники кресла.

– Лейтенант! – дрожащим от ярости голосом скомандовала она. – Срочно снимите охранников с «Ангельской Удачи». Половину отправьте в двигательный отсек, остальных – в дипломатический.

Тесла завис над панелью связи и начал передавать требуемое сообщение, когда корабль вдруг тряхнуло. Невидимая рука выдернула его из кресла и швырнула в дальний конец рубки. Вслед за ним вылетела из своего кресла миссис Джунелл, совершила немыслимый кульбит и рухнула в объятья полубесчувственного лейтенанта.

Ремень безопасности впился в тело Мэя и удержал его на месте. Щелкнув клавишей, он привел кресло в состояние «аварийного режима» и, взглянув на экран, удивленно поднял брови.

– Доложить обстановку! – потребовала О'Хирн, не отрывая глаз от суммирующего экрана.

– Орудия готовы, но цель отсутствует, – доложил Мэй.

Джунелл освободилась из объятий Теслы и прыгнула на свое место.

– В зоне видимости нет цели, – повторил Мэй. – Нас не обстреляли. Это случилось внутри лайнера.

– Взрыв в двигательном отсеке! – хрипло сообщила Джунелл. – Значительные разрушения…

Лампы, освещавшие рубку, погасли, а затем снова вспыхнули, залив ее тревожным красно-оранжевым светом.

– Двигательный отсек не откликается на вызовы, мэм, – промолвил Тесла, успевший вернуться на свое место и с потерянным выражением лица взиравший на мигающий красными огнями экран экстренной связи. – Похоже, у нас крупные неприятности…

– Внимание, это не тренировка! – прервал его механический голос. – Аварийная ситуация! Частичная разгерметизация лайнера! Пассажиров просим немедленно перейти в спасательные модули. Немедленно! Повторяю, это не тренировка!..

– Чертовы диверсанты! – проскрежетала Джунелл.

– Господи, пассажиры! – прошептал Тесла.

– Неужто это натворил Герцог? – спросил сам себя Мэй.

– Арколианцы! – пробормотала капитан О'Хирн.

 

9

Вместо того, чтобы поспешить к спасательному модулю, Роз направилась к Винтерсу, воспринявшему на этот раз вой сирены совершенно спокойно. Не задавая лишних вопросов, он последовал за Роз, ничуть не удивляясь тому, что они идут навстречу потоку пассажиров, спешащих к эвакуационным выходам.

В лазарете их ждало разочарование. Охранники не пропустили Винтерса и молодую женщину внутрь, заверив, что беспокоиться им не о чем: больные уже отправлены в спасательный модуль. Мистеру Чибу обеспечен надлежащий уход, а вот Роз и ее спутнику надлежит немедленно позаботиться о себе и не создавать трудностей экипажу лайнера. Согласно соответствующим инструкциям они давно должны находиться в эвакуационном модуле, а вместо этого путаются под ногами у занятых людей.

– Пошли, – сказала Роз Винтерсу. – Они правы, лучшее, что мы можем сделать, это позаботиться о себе.

Сирена не умолкала ни на миг, коридоры и холлы лайнера заметно опустели. Самые нерасторопные пассажиры торопливо двигались к спасательным модулям, подбадриваемые нетерпеливыми окриками охранников, по словам которых эвакуационные шлюзы могут быть закрыты в любую минуту, и тогда им придется возвращаться в свои каюты.

Когда они добрались до лифта, Роз обратила внимание на озабоченный вид Винтерса. Сгорбившись и засунув руки глубоко в карманы, он хмурился и беспокойно оглядывался по сторонам, словно пытаясь что-то припомнить, уловить ускользавшую мысль, казавшуюся ему чрезвычайно важной.

– Что-нибудь не так? – обратилась она к нему в лифте. – Тебя беспокоит сирена или есть нечто более существенное?

– У меня предчувствие чего-то нехорошего, – с трудом выдавил из себя простодушный великан.

– Не волнуйся, мы успеем. Без особой на то причины эвакуационные шлюзы не закроют, пока не удостоверятся, что все пассажиры заняли свои места. А спасательные модули совершенно безопасны, это же всем известно!

– Не в том дело. – Винтерс беспомощно покрутил головой. – У меня такое ощущение, будто я забыл что-то очень важное, а из-за того, что не могу о нем вспомнить, случится какая-то неприятность, и даже беда.

– Все будет хорошо.

Лифт остановился, двери с шипением открылись, и они вышли в холл, а из него двинулись по коридору, ведущему к эвакуационному выходу.

– Надеюсь, мы не опоздали, – сказала Роз, стараясь побудить Винтерса ускорить шаг.

– Нет, погоди! – он остановился и умоляющим жестом протянул к ней руки. – Роз, мы должны вернуться назад! Я чувствую, что нам необходимо вернуться!

– Винтерс, не дури! – она потащила его за собой. До эвакуационного выхода, через который они могли попасть в один из спасательных модулей, оставалось меньше пятнадцати метров. Дверь все еще была открыта, и стоящий возле нее охранник махал им рукой, призывая поторопиться.

– Я вспомнил! – Винтерс уставился на Роз широко распахнутыми глазами. – Мы должны охранять лекарство! – сказал он громким шепотом. – Ты понимаешь, какое лекарство я имею в виду?

– О чем ты говоришь? Мы ведь даже не знаем, где спрятаны эти фиалы! – она почувствовала, что начинает злиться и вновь дернула Винтерса за рукав. – Пошли!

– Ты должна выслушать меня. – Винтерс набычился, и молодая женщина поняла, что на этот раз ей не удастся его разубедить. – Мэю, Герцогу и Вонну сейчас не до них. Но ведь именно из-за фиалов мы попали на «Ангельскую Удачу», а потом сюда. И мы не можем забывать…

– Ладно. – Она тяжело вздохнула. – Давай сделаем, как ты хочешь, хотя я не представляю, как охранять их, если мы не знаем, где они находятся.

Она последовала за Винтерсом, повернувшим назад, к лифтовому холлу, и за их спинами раздались протестующие крики охранника, требовавшего, чтобы они немедленно шли к спасательным модулям. Винтерс ускорил шаги, так что Роз едва поспевала за ним.

– Фиалы спрятаны на «Ангельской Удаче», – сказал Винтерс, подходя к лифту. – Нам не нужно их искать. Нам надо только проследить за тем, чтобы их не взял кто-нибудь другой.

Он нажал кнопку вызова лифта, и Роз вынуждена была признать, что какой-то смысл в словах простодушного гиганта имелся. Во всяком случае, в «Ангельской Удаче» они смогут переждать охватившую лайнер суету ничуть не хуже, чем в спасательном модуле.

Двери открылись, и Роз пронзительно вскрикнула.

Из лифта вывалился нетвердо державшийся на ногах мужчина в удивительном наряде, состоящем из форменных брюк охранника и кое-как стянутого пояском медицинского халата, сшитого на человека значительно меньших размеров. Одежда мужчины была изорвана и окровавлена, правая рука висела на перевязи.

Винтерс, в отличие от Роз, не испугался. Рот его расплылся до ушей, и он громким, радостным голосом пробубнил:

– Вот так встреча! Вонн, ты замечательно выглядишь! Словно сбежал из какого-то сериала!

– Рад вас видеть, ребята, – пробормотал Вонн, прислоняясь к стене, чтобы собраться с силами. – Сбежать-то я сбежал, но…

Придя в себя, Роз шагнула к нему и растерянно спросила:

– Вонн? Что с тобой стряслось? Что за странный наряд и откуда на тебе кровь?

–У меня нет времени на объяснения, – прохрипел Вонн, переводя взгляд с молодой женщины на Винтерса. – Мне нужна твоя помощь, брат. У меня проблемы, и одному мне с ними не справиться.

– Лекарство?! – торжествующе вопросил Винтерс.

– Господи, Вонн! Тебе срочно надо показаться врачу! На тебе же просто лица нет! – Роз осторожно тронула наемника за плечо, словно боясь, что тот вот-вот потеряет сознание.

– Я уже был в лазарете. – Он оттолкнулся от стены и встал прямо. – Я вколол в себя столько ампул, что теперь неделю буду ходить на автопилоте. А для завершения одного дельца мне понадобится всего лишь час. И ваша помощь.

– Конечно, ты получишь ее! – заверил товарища Винтерс, все еще широко улыбаясь.

– Мне нужно, чтобы ты сделала кое-что, – обратился Вонн к Роз. – Я хочу, чтобы ты пробралась в «Ангельскую Удачу». Затаилась там и, если туда явится кто-нибудь за фиалами сущности, убила его.

– Черт возьми! Ты говоришь слово в слово, как Винтерс! – удивленно воскликнула Роз. – Почему это вам вдруг пришло в голову, будто кто-то попытается завладеть фиалами именно сейчас?

– Крупную рыбу лучше всего ловить в мутной воде, – многозначительно промолвил Вонн. – Прошу тебя, возьми это на себя, а мы с Винтерсом отправимся на охоту.

– На какую еще охоту? Ты еле на ногах стоишь!.. – запротестовала Роз.

– Сделай, как я тебя прошу, а об остальном предоставь позаботиться нам, – устало прервал ее возражения Вонн.

– Н-ну, хорошо…

– Спасибо. – Вонн шагнул в кабину лифта и поманил Винтерса за собой. – Пошли, парень, время не ждет.

Двери лифта закрылись, и Винтерс спросил:

– Почему ты доверил Роз охранять лекарство? Не лучше ли было бы нам самим…

– Нам придется поработать здесь, – ответил Вонн. – На этом корабле есть несколько человек, которые собираются учинить большую бузу. По их вине может пролиться немало крови и возобновиться война с арколианцами. Мы должны остановить их.

Винтерс кивнул.

– Как ты намерен это сделать?

– С помощью вот этой пукалки, – Вонн невесело рассмеялся и показал пистолет, отнятый Герцогом у надзирательницы. – К ней есть десять патронов. Плохие парни вооружены пистолетами Ксегга, и на них бронежилеты, которые из этой пукалки не пробить. Придется вышибать им мозги, иначе их не остановишь.

– Это будет опасно, – заметил Винтерс.

– Андерс говорил то же самое, но я послал его к черту.

– Андерс?

– Ну да, я говорил по этому поводу с Андерсом, а в чем дело? – не понял Вонн.

– Хм… – смутившись, Винтерс отвел глаза.

– Ты хочешь сказать, что он мертв? – уточнил Вонн. – Я пошутил, не бери в голову.

– Слушай, с тобой и правда все в порядке?

– Говорю тебе, забудь. Не беспокойся об мне, парень. Я всегда шучу не слишком удачно, когда предстоит горячее дельце.

Лифт, наконец, остановился, но Вонн не позволил дверям открыться.

– Перед тем, как мы начнем, мне хочется сказать тебе, что ты хороший парень и настоящий друг. Работать с тобой было настоящим удовольствием, и если тебе когда-нибудь понадобится партнер, я в твоем распоряжении. – Вонн обхватил Винтерса здоровой рукой и тут же отстранился, словно устыдившись собственной сентиментальности. – Думаю, ты меня понял.

– Спасибо, – улыбнулся Винтерс. – Не пой отходную, мистер Вонн. Как-нибудь выкрутимся.

Двери лифта открылись, и приятели вышли в холл. Вонн поднял зажатый в левой руке пистолет, делая вид, что прицеливается, и тут же опустил его.

– Проклятье, – проворчал он. – Стрелок из меня нынче никакой. А как у тебя с оружием?

– У меня его нет, – ответил Винтерс.

– Тогда возьми мой пистолет. – Вонн передал свое оружие великану. – Меня так трясет, что я не могу даже нажать на курок. Но помни, у этих парней бронежилеты. Стрелять надо в голову.

– Понятно.

– Есть еще одно обстоятельство, о котором я должен тебя предупредить, Винтерс. Быть может, узнав о нем, ты не захочешь мне помогать. И все же…

Винтерс проворчал что-то невразумительное.

– Мы собираемся помогать арколианцам. Именно им плохие парни хотят подгадить больше всего.

Великан снова заворчал.

– Тебя это не смущает?

– Я подумаю об этом, – пообещал Винтерс, – когда мы покончим с плохими парнями. – Он остановился на перекрестке и глубоко втянул носом воздух.

– Что ты учуял?.. – начал Вонн, но Винтерс жестом призвал его к молчанию.

– Кто-то есть поблизости. Опасность. Чувствуешь?

Вонн покачал головой.

– Кровь и оружие, – уточнил Винтерс. – Неужели твой нос не подсказывает тебе это?

Вонн зажмурился и глубоко вдохнул. Да, пожалуй, в воздухе и впрямь пахло потом, кровью и порохом. Он открыл глаза и посмотрел на Винтерса.

– Ты уверен?..

– Да. Я пойду первым. – Взяв пистолет наизготовку, великан свернул в коридор, из которого пахло опасностью, и тотчас позвал: – Иди-ка, взгляни.

Охранник лежал мертвый в луже собственной крови. Вонн присел на корточки и осмотрел его. На бронежилете отчетливо было видно три дыры, в каждую из которых мог пролезть палец. Пистолет Ксегга был ненадежным оружием, но пули его обладали сокрушительной силой.

Вонн с трудом извлек из рук охранника бластер и проверил его заряд. Убитый не успел им воспользоваться, батареи были заряжены до предела. Засунув ствол бластера под перевязь, удерживавшую на весу его правую руку, Вонн попробовал, получится ли у него нажать на спусковой крючок пальцами левой, и мрачно усмехнулся. Выглядело это смешно, спору нет, но оружие придало ему сил и уверенности в себе.

– Винтерс, – прошептал он. – Хочешь надеть этот бронежилет?

Винтерс не ответил, прислушиваясь, он склонил голову и указал Вонну в сторону холла, из которого они только что пришли. Вонн оглянулся и увидел одного из Бэчмановских парней. Похоже, тот не ожидал их здесь увидеть и замешкался, выхватывая пистолет. Вонн поднял бластер, но приноровиться к стрельбе из такого положения было не так-то просто.

– Нагнись! – крикнул он Винтерсу, судорожно пытаясь справиться с бластером, упорно не желавшим повернуться в нужную сторону.

Винтерс бросился на пол в тот самый момент, когда прозвучали первые выстрелы. Пули со звоном срикошетили от стальной переборки, а вслед за тем прозвучал сухой треск пистолета Винтерса. Голова заговорщика раскололась, как спелый арбуз, и Вонн поморщился.

– Помнится, ты говорил, что не слишком ловко обращаешься с пистолетом, – проворчал он, направляясь к подстреленному заговорщику.

Вместо ответа Винтерс пожал плечами.

– Так ты точно не возьмешь бронежилет?

– Нет смысла, если их пули пробивают его, как рубашку.

– Верно, но с ним ты чувствовал бы себя увереннее.

Винтерс промолчал и, опустившись на колени перед трупом заговорщика, поднял пистолет Ксегга.

– Можно я возьму его?

Ощутив пульсацию боли в правой руке, Вонн отрицательно покачал головой.

– Нет, брат, ежели не хочешь остаться без пальцев, не бери.

Винтерс вынул из пистолета Ксегга затвор и сунул в карман, а бесполезное теперь оружие бросил на пол.

– Хорошо, пальцы мне еще пригодятся.

– Человека, которого нам нужно убить, зовут Бэчман, – сообщил Вонн. – Он хочет похитить арколианскую делегацию, и ему все равно, сколько людей при этом пострадает. Мы должны найти способ остановить его.

– А что ты скажешь по поводу фиалов?

– Надеюсь, мы доведем это дело до конца.

Винтерс перевернул труп и снял с его пояса маленькую черную коробочку.

– Как ты думаешь, можем мы воспользоваться их телефоном? – с гордостью спросил он, протягивая передатчик Вонну. Улыбаясь, тот включил его и прислушался к беседе заговорщиков.

– Замечательно. Теперь мы будем знать, где находятся люди Бэчмана, и не напоремся на них…

– Ты думаешь это вся польза, которую мы сможем из него извлечь? – Винтерс нахмурился и взял телефон у Вонна. – Мы используем его таким образом. – Быстро осмотрев холл, он нажал на кнопку вызова. – Мне нужна помощь! Срочно пришлите подкрепление, я нахожусь в лифтовом холле на уровне посольского отсека! – закричал он в микрофон. – Охранники наседают, как бешеные!

Он отключил связь и подмигнул Вонну:

– Сейчас мы им устроим достойную встречу!

Используя ключ-карту убитого охранника, они втиснулись в один из стенных шкафов, предназначенных для ремонта аппаратуры, и замерли, ожидая, когда заговорщики появятся в холле.

– Слышишь? – Вонн многозначительно поднял палец. – Явились! Когда я скажу – откроешь дверь.

– Давай сделаем наоборот. Дай мне бластер, две руки – это все же не одна левая. Поколебавшись, Вонн согласился.

– Ладно, верни мне мой пугач.

Они обменялись оружием. Долетавшие из-за двери голоса сделались громче, и Винтерс стал медленно считать. На счет «три» он сделал знак Вонну, и тот распахнул дверь.

Выскочив из шкафа, Винтерс включил бластер, и раскаленный луч чиркнул по фигурам заговорщиков. Покрытие стен вспучилось и почернело. Винтерс снял палец со спускового крючка и окинул взглядом четыре трупа, лежащих посреди холла в изломанных, противоестественных позах.

– Это действительно страшная штука, – пробормотал он, часто мигая.

– Хотел бы я пожать руку тому, кто научил тебя так стрелять! – похвалил товарища Вонн.

– Это была женщина.

– Бластер хорош всем, вот только боеприпасами после него не разживешься, – проворчал Вонн, обыскивая обгорелые трупы заговорщиков. – А теперь самое время двинуться к дипломатическому отсеку. Он расположен в двадцати пяти-тридцати метрах отсюда, первый коридор направо. И у дверей его стоят охранники. Их охранники.

– Сколько?

– Первоначально Бэчман хотел поставить троих. Но мог увеличить число их до четырех или пяти.

Винтерс вздохнул.

– Одному из нас придется отвлечь их внимание, тогда другой…

– Нет, это не годится, – возразил Вонн, – Слишком большой риск. Ребята у Бэчмана шустрые, и единственный наш шанс – застать их врасплох.

– Ладно, поглядим, что можно сделать, – буркнул Винтерс, закончив подзарядку бластера.

Они двинулись к дипломатическому отсеку, причем Вонн некоторое время прижимал телефон к уху, надеясь услышать переговоры заговорщиков. Из динамика, однако, не доносилось ни звука и, сунув телефон в карман, наемник разочарованно проворчал:

– Чудны дела твои, Господи! Почему они не пытаются связаться с нами или с посланным сюда подкреплением? Другая группа должна докладывать Бэчману о результатах похода к двигательному отсеку, если, конечно, он не изменил свои планы в последний момент. Остается предположить, что его парни прорвались к арколианцам, но и тогда…

Бормотание его прервали отдаленные стук и скрежет. Товарищи остановились, чтобы разобраться в происходящем, и Вонн первым сообразил, что означали эти звуки. Кто-то безуспешно пытался вскрыть запертую дверь, ругаясь на чем свет стоит и проклиная Бэчмана.

Сердце Вонна подпрыгнуло – стало быть, догадки его были верны, и Бэчман действительно подставил своих подельщиков! Он стиснул зубы, стараясь унять охватившее его волнение, но не выдержал и взволнованно прошептал:

– Вот ведь сукин сын! Всех вокруг пальца обвел, чертов выродок!

– Я не понимаю…

Вонн приложил палец к губам, но, видя недоумение Винтерса, решился все же кратко обрисовать ситуацию:

– Молчание телефона и эта ругань означают, что Бэчману удалось проникнуть в дипломатический отсек. Он заперся там, не желая делиться добычей с заговорщиками, а они ломятся внутрь, видя в этом единственный шанс спасти свои шкуры. Послушай только, как они его поносят!

Винтерс прислушался к потоку несшихся из холла ругательств и ухмыльнулся.

– Ну и что мы теперь будем делать?

Вонн протянул Винтерсу свой пистолет:

– Я называл их братьями и должен дать им шанс выпутаться из этой истории.

– Ты здорово рискуешь, – Винтерс положил руку на плечо Вонна.

– Послушай-ка, здоровяк, если со мной что-нибудь случится….

– Нет, не говори так!..

Вонн хлопнул Винтерса здоровой рукой по плечу:

– Закончи это дельце сам. Так же, как с теми, другими, в холле. Потом найди Мэя. Он позаботится о тебе лучше, чем я. Может быть, даже лучше, чем Медведь.

Винтерс кивнул и глаза его наполнились слезами.

Набрав побольше воздуха в легкие, Вонн двинулся к холлу, расположенному перед дверями в дипломатический отсек. Окинул беглым взглядом тела охранников с «Хергест Риджа» и двух парней из команды Бэчмана. Еще двое, уцелевшие после налета, пытались открыть дверь в отсек и так увлеклись, что не заметили его появления. Один пытался открыть дверь магнитной отмычкой, второй просто колотил ее кулаком и изощрялся в сквернословии. Ни у одного из них не было в руках оружия, а именно этого Вонн опасался больше всего.

Из-за ранения и лошадиной дозы лекарств Вонна вновь начал бить озноб, но, сделав чудовищное усилие, он заставил руки и ноги не трястись. Выйдя на середину холла, он мысленно пожелал себе удачи и насмешливо обратился к незадачливым наемникам:

– Как дела, парни? Похоже, у вас серьезные проблемы?

Оба заговорщика разом обернулись и уставились на Вонна выпученными от изумления глазами.

– Ты?!

– Я безоружен, – быстро сказал Вонн. – И пришел заключить сделку.

– Бэчман желает видеть тебя мертвым.

– Бэчман желал бы и вас видеть мертвыми. Вам это не приходило в голову? Странно, что вы еще этого не поняли. Почему бы иначе ему не пустить вас в дипломатический отсек – единственное место, где вы могли бы спастись после всего, что тут натворили?

Наемник, специализировавшийся на ругани, шагнул к Вонну:

– Ты грязная…

– Прекрати молоть языком и напряги извилины! – рявкнул на него Вонн. – У нас нет времени на препирательства и пустую болтовню!

– Он говорит дело, – промолвил наемник, орудовавший магнитной отмычкой и соображавший не в пример лучше своего приятеля.

– Помните Хеггиса? – продолжал Вонн. – И Стьюбинг? Они были прекрасной парой, а сейчас оба мертвы.

– Такова наша работа…

– Работа? Ты, верно, шутишь? Это Бэчман отравил их, когда они угодили в тюрягу. Он вовсе не собирался брать нас с собой и делить выигрыш на всех. Я сказал это ему в лицо, и потому-то он и хотел моей смерти!

Наемники обменялись растерянными взглядами.

– Не понимаю, почему это вас удивляет? Он решил обойтись с вами точно так же, как и со мной, оставив вас тут разбираться с парнями из службы безопасности. Взгляните же, наконец, правде в глаза! Он получил от вас то, что хотел, и теперь вы ему не нужны.

– Почему мы должны слушать тебя?

– Потому что я здесь, с вами. А не с ним и не с охранниками, которые очень скоро сюда заявятся. Я делаю вам лучшее предложение из всех, которые только можно сделать в подобной ситуации. Разумеется, если вы все еще верите этому подонку, можете попытаться меня убить. Но это не избавит вас от грядущих неприятностей.

Они снова переглянулись.

– Охранники, которые будут здесь с минуты на минуту, возможно, и не станут вас убивать. Кинут сюда пару газовых гранат и возьмут вас тепленькими, чтобы было на кого свалить вину за все происшедшее. Это роскошный корабль, и поэтому вы будете выглядеть на показательном суде, как Роскошные Пираты. Это будет громкое дело. Вас обвинят в совершении террористического акта и массовых убийствах. В незаконном хранении и использовании незаконно сделанного оружия. В попытке похищения и шантажа, подстрекательстве к галактической войне и, следовательно, в государственной измене…

– Хватит! – крикнул тот, кто специализировался на ругани. – Что ты предлагаешь?

– Свободу. Мы братья, и потому я предлагаю вам лучший из вариантов.

– А взамен?..

– Я пришел не торговаться, а помочь. Вам нечего мне предложить, – сухо сказал Вонн. – Бросьте оружие и поспешите в спасательный модуль, к которому вы приписаны. В случае необходимости наврите что-нибудь. Этому-то, я надеюсь, вас учить не надо?

– Хм-м… А что будешь делать ты?

– Пристрелю Бэчмана. Я был первым из преданных им и, следовательно, имею право первым проделать в нем подходящее количество дыр.

– Так тому и быть, – проворчал умелец работать отмычкой и, бросив пистолет Ксегга на пол, двинулся к Вонну. Он прошел уже метра три, прежде чем его примеру последовал второй наемник.

– Я рад, что вы приняли верное решение, – улыбнулся им на прощанье Вонн. – Живите долго, пейте в меру.

– Спасибо, брат, – недружно ответствовали наемники.

Вонн крикнул Винтерсу, чтобы тот пропустил двух человек и, когда те скрылись в глубине коридора, направился к двери в дипломатический отсек, чтобы узнать, каких успехов достигли заговорщики. Минуты через две к нему присоединился Винтерс.

– Они ушли. Я проводил их до лифтового холла.

– Спасибо, здоровяк. Бэчман заблокировал дверь изнутри, и никакими отмычками ее не откроешь, нечего и париться, – проворчал Вонн. – Непонятно другое: почему он до сих пор не отстрелил этот отсек от лайнера? Ведь ради этого-то все и затевалось…

Он поднял с пола два пистолета Ксегга и вручил их Винтерсу, попросив отдать его оружие.

– Пукалку или бластер? – поинтересовался озадаченный поведением товарища Винтерс.

– Пукалку, – ответил Вонн. – Я вовсе не желаю разносить дипломатический отсек вдребезги.

– Вонн, я чего-то не въезжаю. Объясни мне…

– Потерпи минутку, и ты все поймешь, – пообещал Вонн. Достал из кармана телефон, нажал кнопку вызова и произнес: – Бэчман? Это говорит Морис Вонн. Надеюсь, ты меня еще помнишь? Я – та самая колючка, которую тебе никак не удается вытащить из своего зада. Мы довольно уже поиграли и поломали игрушек. Пора перейти к делу.

Он подождал ответа, но его не последовало.

– Бэчман, я одолжил телефон у одного из твоих ребят и хотел бы поговорить с тобой с глазу на глаз, – продолжал Вонн. – Я стою у двери дипломатического отсека. Если ты не отзовешься, мне придется попортить имущество флота ОИЗ. И, поверь, тебя это огорчит значительно больше, нежели капитана лайнера.

Вонн поднял пистолет и выстрелил. Черное, паукообразное пятно появилось на облицованной белым пластиком поверхности двери. Полюбовавшись на дело своих рук, он засунул оружие под халат и снова поднес телефон ко рту.

– Это было предупреждение. Следующие выстрелы по двери будут сделаны из пистолета Ксегга. После того, как я проделаю в ней несколько дырок, этот отсек потеряет герметичность, и убежать из него тебе удастся разве что в могилу. – Вонн сделал паузу и закончил: – Мне надоело ждать, и через минуту-другую я начну превращать эту дверь в сито.

– Чего тебе от меня надо? – спросил спустя несколько мгновений Бэчман.

Вонн улыбнулся.

– Чего тебе нужно от меня? – повторил Бэчман.

– Прежде всего, мне не нравится говорить по телефону. Я хочу войти в отсек, а уж там мы обсудим все остальное.

Первая дверь открылась.

– Обе двери сразу, – потребовал Вонн.

Вслед за наружной открылась внутренняя дверь, и из глубины отсека донесся голос Бэчмана:

– Входите.

– Ты не совсем верно меня понял. Мой товарищ останется снаружи, чтобы быть уверенным, что переговоры пройдут успешно. – Вонн передал телефон Винтерсу.

– Один ты будешь или с приятелем, мне все равно. Но поторопись.

– Если я не позову тебя через десять минут, – прошептал Вонн, – изрешети обе двери так быстро, как сумеешь. И, если тебе удастся пробраться в отсек…

– Убей Бэчмана, – закончил за товарища Винтерс.

Кивнув, Вонн направился к дверям отсека. Миновал шлюз и оказался в гостиной. Это было центральное помещение отсека, и он сразу заметил, что большая часть мебели сдвинута к стенам, поскольку арколианские Е-формы не пользовались стульями или кушетками. Двери в каюты арколианцев были закрыты, и единственным живым существом в гостиной был Бэчман. Он стоял перед встроенной в стену панелью управления, и маска с фильтром, который должен был уберечь его от воздействия арколианских феромонов, свободно болталась у него на груди.

– Возникли непредвиденные трудности? – поинтересовался Вонн.

– Какой-то кретин вытащил из панели блок дешифратора, без которого я не могу включить систему автономного функционирования отсека, – сухо сообщил Бэчман. – У меня нет доступа к стыковочным узлам. Мы оказались в ловушке, и если ты намеревался удрать отсюда вместе со мной, то жестоко просчитался.

Вонн окинул гостиную взглядом и едва удержался от восклицания. Столь необходимый Бэчману дешифратор лежал на низком столике, придвинутом к составленным у стены кушеткам. Не заметить его было невозможно, и все же… Он быстро отвел глаза от дешифратора, чтобы не привлечь к нему внимания Бэчмана.

– Ты рассчитывал обхитрить всех? Голову под пули не подставлять, а денежки за похищение арколианцев получить? Идея недурна, я недооценил тебя, но судьба переиграла нас обоих, – продолжал Бэчман, лишенным выражения голосом.

– Нет, почему же? По-моему, дела идут не так уж плохо, – проговорил Вонн, все еще недоумевая, кто вынул дешифратор из панели управления и как Бэчман не заметил его.

– Ты сошел с ума! В любой момент сюда нагрянут охранники и убьют нас обоих.

– О нет, только не меня! – возразил Вонн.

– Это почему же?

– Потому, что на борту лайнера есть, по крайней мере, три человека, которые подтвердят чистоту моих намерений. Двое из них – мои братья и должники. Они очень пригодились бы тебе в этой ситуации, если бы ты их не предал.

– О чем ты говоришь?

– Ты понял бы меня лучше, если бы чаще имел дело с наемниками. У них есть одно неписаное, но свято чтимое правило. Вне зависимости от того, на чьей ты стороне, за кого или против кого дерешься, ты должен заботиться о своих людях. Если ты обращаешься с ними, как должно, и выполняешь свои обязательства, они будут стоять за тебя горой и, коли придется, не дрогнув, пойдут на смерть. Вместо этого ты, – Вонн обличающем жестом ткнул в сторону Бэчмана пальцем, – решил всех нас предать. Ты вел себя словно чокнутый злодей из боевика, а все они, как известно, кончают плохо. И, знаешь, кто те двое, которые будут свидетельствовать в мою пользу? Это твои люди, те, кого ты оставил за дверью.

– Наивные дурни!

– Я бы так не сказал, но не в этом суть. Дурни или нет, они будут жить, а тебе лучше повеситься до прихода охранников. Кстати, я могу помочь тебе в этом. Если только ты не…

– Если что? – заинтересованно склонил голову на бок Бэчман.

– Если ты не собираешься покаяться в содеянном. Рассказать о своих работодателях и хотя бы материально компенсировать тот вред, который нанес своим прежним товарищам и семьям погибших по твоей вине.

– И что тогда? – на губах Бэчмана блуждала снисходительная улыбка.

– Тогда тебя, может быть, не прикончат, как ядовитую гадину, хотя ты этого заслуживаешь, а приговорят к пожизненному заключению, – обнадежил его Вонн.

– Над этим стоит подумать. – Бэчман обернулся к панели управления и повернул какой-то рычажок.

За спиной Вонна послышались шипение и свист, означавшие, что двери в дипломатический отсек закрылись. Вонн попытался выхватить из-под халата пистолет, но был остановлен Бэчманом.

– Не делай этого, – произнес тот наводя на Вонна пистолет Ксегга. – Ты разочаровал меня. Таких благоглупостей я от тебя услышать никак не ожидал. Взгляни-ка лучше на тот столик. Видишь дешифратор?

«Что за дьявольская игра? – пронеслось в голове Воина. – Если он знал о дешифраторе, то почему не поставил его на место и не катапультировался вместе с арколианцами? Ни-че-го не понимаю! До чего же неудобен этот халат, и как погано, когда работает только левая рука. Ай-ай-ай!»

– Ты зря запер двери. Пройдет всего несколько минут и мой нетерпеливый друг начнет превращать их в решето, – хладнокровно промолвил Вонн. – И не пугай ты меня, ради Бога, этим самопалом!

Бэчман нервно сглотнул слюну, а Вонн, как ни в чем ни бывало, продолжал:

– Ты плохо информирован о том, как ведут дела наемники, и еще меньше знаешь об оружии, которое держишь в руке. Ни один профессионал, будучи в здравом уме, не станет пользоваться Ксегговыми самопалами. Слов нет, патроны к нему обладают изрядной силой, но оно страшно ненадежно. Им пользуются только отбросы общества, которым уже нечего терять, самоубийцы или начинающие террористы. К какой группе причисляешь себя ты?

– Твоя предсмертная речь слишком затянулась!

– У тебя не будет шансов произнести свою, если ты нажмешь на спуск. То, что произошло со мной, – Вонн приподнял висящую на перевязи руку, – не было случайностью. И мне еще повезло, могло бы оторвать и голову. Эти самопалы разрывает в четырех случаях из десяти, и тебе следовало бы навести справки, прежде чем использовать их в деле…

– Заткнись! – гаркнул Бэчман.

– Исключая меня, никто из твоих людей пока что не пострадал, – продолжал Вонн. – А это значит, вероятность взрыва весьма и весьма высока. Не сорок, а, я бы сказал, все восемьдесят с лишним процентов.

– Черт бы тебя побрал…

– Ну, хорошо, давай проведем эксперимент, – предложил Вонн, отводя правую руку, чтобы открыть грудь. – Стреляй, и мы поглядим, что из этого получится. Немалый опыт подсказывает мне, что, в лучшем случае тебе оторвет руку, а в худшем… Не хочу каркать, но, сдается мне, ты будешь умирать долго и мучительно…

Ствол Ксеггова пистолета задрожал.

– Чего ты ждешь? Размышляешь, какая смерть предпочтительнее?

– Чтоб ты сдох! – крикнул Бэчман, отбрасывая пистолет. – Чтоб вы все сдохли, поганые уроды!

Вонн сунул левую руку под халат и вытащил пистолет.

– Ублюдок! – прохрипел Бэчман, отыскивая глазами брошенное им оружие, наполовину утонувшее в длинном ворсе ковра. – Мне давно уже следовало приказать Брутусу убить тебя.

– Да, – согласился Вонн. – Это было бы верным решением.

Левая рука у него дрожала, и ему пришлось выстрелить четыре раза, чтобы не заставлять Бэчмана мучиться.

 

10

– Через три минуты истечет отпущенное нам Свейном время, – сказал Тесла. – Состояние готовности спасательных модулей восемьдесят девять процентов.

– Распределитель плазмы уничтожен, двигатели правого борта вышли из строя, – доложила Джунелл. – Если мы попытаемся уйти в субпространство, корабль развалится на части.

– Перестрелка около дипломатического отсека закончилась. Туда отправлена часть снятых с «Ангельской Удачи» охранников. – Мэй взглянул на приборную панель. – Орудия готовы к бою, подзарядка их по мере надобности будет осуществляться из резервов накопителей.

– Ситуация ясна, – ответила О'Хирн. – Мы не можем убежать и не можем обойти эскадру. Что же нам остается?

– Не сдаваться, – бодро сказал Ревел Тесла.

– Разумеется. Мы не отдадим арколианцев в руки заговорщиков.

– Придется драться. Рано или поздно о происходящем будет доложено властям Консула и, если нам повезет, помощь подоспеет вовремя, – заключил Мэй.

– Таким образом мы подвергнем опасности жизни пассажиров, находящихся в спасательных модулях, – заметила О'Хирн. – С другой стороны, мне не хотелось бы сбрасывать их, когда…

Сигнал экстренной связи не дал ей договорить, поскольку, едва он отзвенел, в динамике послышался хриплый мужской голос:

– Это ходовая рубка? Привет, мне нужен капитан лайнера.

– Кто на связи? – строго спросила Джунелл. – Представьтесь и сообщите, что вам нужно.

– Поговорить с капитаном по поводу арколианцев.

– Говорите, капитан О'Хирн слушает!

– Меня зовут Морис Вонн, и я нахожусь в дипломатическом отсеке…

– Господи, неужели он посмел?!. – простонал Мэй, хватаясь за голову.

– Вы может отозвать своих охранников, – продолжал Вонн. – В присутствии их нет особой нужды. Мы с Винтерсом навели здесь порядок и перебили тех, кто хотел похитить арколианцев.

– Похитить? – изумленно повторила О'Хирн. – Что вы хотите этим сказать?

– Это длинная история, но арколианцев мы спасли. Скажите им, как обстоят дела, Мистербоб.

– Действительно, – донесся из динамика голос арколианца. – Морисвонн издает запах правды. Маргаретхирн, вы должны делать, как он говорит, чтобы помочь спасению товарищей по разуму на этом корабле.

– Как я могу быть уверена, что посол говорит это не по принуждению? – недоверчиво спросила О'Хирн.

– У вас есть основания верить, – ответил арколианец. – Вам с Джеймсмэем знакомы некоторые мои способности.

– Верно, способности у него имеются, – подтвердил Мэй, краснея.

– Хорошо, если с этим покончено, перейдем к следующей проблеме, – нетерпеливо сказал Вонн. – Дешифратор дипломатического отсека неисправен. Я вставил его в панель управления, и система полностью вышла из-под контроля. В случае необходимости мы не сумеем перевести отсек в режим автономного жизнеобеспечения, не говоря уже о том, чтобы катапультироваться.

– Дешифратор и правда сломан, – подтвердил Тесла. – Это случилось, когда во время учебной тревоги дверь отсека была заблокирована и, чтобы открыть ее, пришлось вызывать группу ремонтных рабочих. Я распорядился заменить вышедший из строя дешифратор, но, по-видимому, это не было сделано своевременно…

– Интересно, – задумчиво протянула О'Хирн. – Ну что же, это меняет дело.

– Что вы задумали, капитан? – осторожно спросил Мэй.

– Тесла, распорядитесь, чтобы спасательные модули были готовы к катапультированию.

– Мэм? – вопросительно произнесла Джунелл.

– Пора воспользоваться одним из планов капитана Мэя. Внеся в него, естественно, необходимые поправки. Произошедший на лайнере взрыв наверняка не ускользнул от внимания Свейна. Его наблюдатели видели, что у нас появилась реальная причина для катапультирования спасательных модулей. И теперь, ежели среди боевиков нет умалишенных, они не посмеют по ним стрелять. Больше того, корабли их устремятся к спасательным модулям в надежде найти там арколианцев, в то время как мы, использовав уцелевшие двигатели и резервы накопителей, постараемся доставить их на Консул Пять.

– И все же боевики наверняка обстреляют лайнер… – встревоженно сказал Тесла.

– Пусть себе обстреливают. Ремонтной базы нам теперь все равно не миновать.

– А танкер? – спросила Джунелл.

– Если танкер не присоединится к кораблям, которые будут вылавливать спасательные модули, и погонится за нами, мы его обстреляем, – без колебаний сказала О'Хирн. – Но, я надеюсь, до этого дело не дойдет. Миссис Джунелл, задействуйте оставшиеся в рабочем состоянии двигателей на полную мощность.

– Спасательные модули готовы к катапультированию, – доложил Тесла.

– Начать катапультирование. Джунелл, корректируйте курс.

– Есть, мэм.

– Капитан Мэй, насколько вы доверяете Вонну? Можем ли мы оставить арколианцев под его защитой до прибытия на Консул Пять?

Мэй незаметно щелкнул клавишей экстренной связи, надеясь, что слова его будут услышаны в дипломатическом отсеке, и произнес:

– Вас интересует, можно ли полагаться на мистера Вонна? Думаю, что да. Он хорошо себя зарекомендовал во время полета на «Ангельской Удаче» и, попав на «Хергест Ридж», сделал все возможное для раскрытия антиарколианского заговора.

– И все же вы не ответили на мой вопрос, – настаивала О'Хирн.

– Я готов поручиться за него собственной головой, – торжественно сказал Мэй. – Он честный человек. Кроме того, ему известно, что за проваленное дело награды давать не принято. И, если он напортачит, я собственноручно вытащу ему позвоночник через горло…

– Это уже лучше, – пробормотала О'Хирн. – Свяжитесь с ним и скажите, что он отвечает за жизнь и здоровье арколианцев. Пусть носа не высовывает из дипломатического отсека и не пользуется дешифратором. А что касается посланных туда охранников… Дай Бог, чтобы они оказались лишними.

– Не отзывать? – уточнил Мэй.

– Нет. Пусть находятся поблизости. Подстрахуют вашего Вонна в случае чего. Довольно уже с нас сюрпризов. И еще, капитан, – сменила тему О'Хирн. – Если начнется сражение, не стреляйте на дальней дистанции. Подпустите боевиков поближе и бейте наверняка – энергии у нас в обрез. Покажите этим ублюдкам, что мы их не боимся и сумеем за себя постоять.

 

11

Вонн вздрогнул и выключил экстренную связь с ходовой рубкой.

– Все хорошо, – хрипло сказал он. – Вы слышали капитана…– Он нерешительно взглянул на неуклюжую фигуру стоящего перед ним арколианца. – Я полагаю, пора пристегнуть вас к креслу.

– Нннннннн… – прогудел Мистербоб. – Пристегнуть к креслу? Я не ощущаю эту идею.

– Ну, давайте тогда назовем это как-нибудь иначе, – вздохнул Вонн, чувствуя, что покрывается гусиной кожей. В горле у него першило, словно там застрял комочек пищи. – Я говорю о том, что вам надо обеспечить безопасность. Лайнеру, вероятно, придется маневрировать, и если мы не хотим, чтобы нас швыряло по комнате, как… прыгуна на батуте…

Он замолчал, подумав, что арколианец, конечно же, не имеет ни малейшего понятия ни о гимнастах, ни о батуте, и снова вздохнул. С трудом поборол тошноту, подступавшую к горлу всякий раз, когда взгляд его падал на закованное в красный хитиновый панцирь существо, и, сделав судорожное глотательное движение, промямлил:

– Скверно. Чувствую себя, как последний пьянчуга…

– Действительно, – невпопад сказал Мистербоб. – Маргаретхирн беспокоится о нашем безопасном прибытии и считает, что мы должны сначала нюхать. Мы будем уважать ее просьбы.

– Замечательно. Тогда вам надо последовать моему совету и занять ваши кресла. Или что там у вас их заменяет. – Вонн рванул душащий его воротник халата. И без того тесный, тот насквозь пропитался потом и сделался, казалось, на два размера меньше.

– Полагаю, я должен вас слушаться, – смирился с неизбежным Мистербоб. – Однако прежде мне хотелось бы уточнить, что имел в виду Джеймсмэй, говоря об операции на вашем позвоночнике, которую надлежит сделать через горловое отверстие? Мой народ использует похожую процедуру в целях исправления болезни коры головного мозга. Но ведь у вас, насколько я могу ощущать, нет этого заболевания?

– О нет, Мэй имел в виду нечто совсем иное, – сказал, подавляя улыбку, Вонн. – Но пусть уж он сам объяснит вам смысл своих намерений. Звездолет может начать маневр в любое мгновение, и всем нам следует к этому подготовиться.

– Как много смыслов содержат ваши изречения! – пропел Мистербоб. – Удивительные создания. Я заинтригован!

С этими словами он удалился в свою каюту.

– Мы придем и проверим, как вы пристегнулись, Мистербоб! – весело крикнул ему вслед Винтерс.

Вонн смахнул со лба испарину и сделал несколько глубоких вдохов. С уходом арколианца он почувствовал себя несколько лучше и, окинув гостиную дипломатического отсека оценивающим взглядом, произнес:

– Пора приниматься за дело. Давай приберемся тут, прикрепим все, что можно, к полу и стенам и принесем амортизирующие кресла.

– Давай, – согласился Винтерс и, насвистывая что-то легкомысленное, принялся запихивать тело Бэчмана в герметический мешок. Туда же он кинул его оружие и подобранные с полу гильзы. Вонн закрепил мебель, а два глубоких кресла установил перед панелью управления.

Осмотревшись по сторонам, он счел, что настала пора перевести дух, и со стоном облегчения опустился в одно из кресел. Подошедший вскоре Винтерс, широко улыбаясь, расположился в соседнем.

– Ну чего, скажи на милость, ты лыбишься? Что с тобой происходит? – обратился к нему Вонн.

– Со мной все в порядке. А что тебя смущает? – недоумевающе спросил Винтерс.

– Меня смущает многое. Но больше всего то, что я, – Вонн ткнул себя в грудь большим пальцем левой руки, – имею безупречный психический рейтинг. Если верить тестам, я остаюсь спокоен, как скала, в ситуациях, когда самые сдержанные люди выходят из себя. Мой ксенофобический показатель соответствует нулевой группе – ниже просто некуда, и это зафиксировано во всех анкетных данных.

Винтерс продолжал безмятежно улыбаться.

– И тем не менее, когда я вижу этого мистербоба, на меня накатывает такая волна страха, что мне едва удается его скрывать. Меня так и тянет бежать сломя голову куда подальше! А ты, тринадцатибальный ксенофоб, который теоретически не может находиться на одном корабле с арколианцами, расцветаешь в его присутствии, словно с родным братом встретился! Не понимаю, как это возможно?

– Он совсем не пугает меня, – сказал Винтерс, явно удивленный словами товарища. – Да и с чего бы мне его пугаться?

– Но почему? Почему мне он внушает ужас, а тебе нет?

– Может быть, потому, что Мистербоб напоминает мне блюдо из бобов, которое я ел на Фегин Два? – простодушно предположил Винтерс.

– Блюдо из бобов? – повторил Вонн с растерянным видом. Защелкнул ремень безопасности и покачал головой: – Вот уж действительно – «Каждому свое».

 

12

Возникший в недрах корабля звук был поначалу низким и глухим, таким, что воспринимался скорее кожей, чем слухом. Потом он стал нарастать, делаясь выше и выше, пока не превратился в пронзительный визг, а после – в писк, переходящий границу слышимости. Затем послышалась серия хлопков, и наступила абсолютная тишина.

Тот, кто хотя бы однажды слышал нечто подобное, ни с чем не спутает эту звуковую какофонию, и Розалинда Кейн прекрасно знала, что она означает.

Это катапультировались спасательные модули «Хергест Риджа».

Молодая женщина остановилась, чтобы выровнять сбившееся дыхание и справиться с охватившим ее смятением. Причина испытываемого ею волнения заключалась в том, что, будучи маленькой девочкой, она пережила величайшее в своей жизни потрясение, оставшись на космической станции одна-одинешенька, тогда как все взрослое население покинуло ее, воспользовавшись спасательными модулями. Близкие ей люди были уверены, что девочку эвакуировали в числе первых и ничуть не беспокоились о ее судьбе, в то время как она умирала от ужаса, бродя по пустынной станции в ожидании неминуемой гибели.

Отсутствие Роз было вскоре замечено, и все кончилось благополучно, если не считать того, что еще долго-долго после этого случая ее преследовали кошмары, и она начинала чувствовать себя неважно, оказавшись вдалеке от эвакуационных отсеков. С годами ей удалось преодолеть этот комплекс, убедив себя, что ничего подобного с ней никогда больше не повторится, и вот надо же…

И как только ее угораздило связаться с Вонном? Что за каприз судьбы вынудил ее ступить на борт «Ангельской Удачи», пересечь чуть не полгалактики, попасть на «Хергест Ридж» и тут влюбиться в мужчину, попавшего в лазарет как раз тогда, когда она так нуждалась в его помощи? За какие грехи ей вновь пришлось остаться одной на покинутом людьми, терпящем крушение судне?

Тут же, впрочем, она и одернула себя. Разве влюбиться в Питера Чиба было таким уж несчастьем? И «Хергест Ридж» вовсе не терпит бедствие! Пассажиры покинули лайнер, но команда-то осталась на борту! Вонн, Винтерс Мэй – тоже, так чего же она распсиховалась? Каждый из них занят своим делом, и очень хорошо, что и для нее нашлась работа. Пусть даже не тут, а на «Ангельской Удаче».

– «Ангельская Удача», – прошептала Роз. Прислушалась к звучанию слов и повторила: – Ангельская Удача… Замечательно звучит! Надеюсь, удача будет сопутствовать и мне, если я не позволю одолеть себя глупым страхам.

Она прошла несколько коридоров и добралась до лифта, который должен был доставить ее на нижнюю палубу, где подле двигательного отсека находился ремонтный док. Именно в него, по словам Мэя, была заведена «Ангельская Удача», для того чтобы хоть вчерне залатать пробоины и тем самым облегчить доставку торгового судна в настоящие ремонтные мастерские. Нужный ей лифт, как назло, не работал, и Роз пришлось воспользоваться лестницей.

Она спустилась на несколько маршей и обнаружила, что дальнейший проход перекрыт бронированной плитой. Это показалось молодой женщине странным, и она заподозрила, что лифт отключен неспроста, однако на пути ей не встретилось ни одного человека. Спросить, что все это значит, было решительно не у кого.

Для того, чтобы добраться до соседней коммуникационной шахты, Роз пришлось углубиться в паутину коридоров, выглядевших значительно более голыми и просторными, чем те, к которым она успела привыкнуть на пассажирских палубах. Металлические стены их не были облицованы пластиком, и гулкое эхо наводило на мысль о заброшенном подземелье. В душу Роз снова стали закрадываться беспокойство и липкий, противный, необъяснимый страх.

На ее счастье, искомая коммуникационная шахта не была перекрыта. При виде ее Роз ощутила облегчение и, сбегая по ступеням лестницы, начала даже напевать что-то жизнерадостное. Она была на правильном пути, и пройти оставалось совсем немного.

Спустившись в лифтовой холл, молодая женщина подошла к двери и сверилась с висящей подле нее схемой помещений, расположенных на двух последних ярусах. Ну что же, она не ошиблась: ремонтные мастерские, двигательный отсек, проход к наружному шлюзу…

Роз нетерпеливо нажала на кнопку автоматического открывания, и дверь с шипением отъехала в сторону. Вскрикнув от неожиданности, женщина прижала руку ко рту.

В десяти метрах от двери просторный зал был чудовищно изуродован: изодранные плиты пола и потолка обнажали лопнувшие и перекошенные фермы каркаса, среди которых ранеными питонами свивались изорванные трубопроводы, линии связи и энергетические кабели. Стальные переборки были смяты, словно куски фольги, и залиты водой и какой-то черной, скверно пахнущей жидкостью, разводы и брызги которой виднелись и на полу, и на потолке. Льдисто посверкивали в свете уцелевших кое-где аварийных ламп отслоившиеся листы термопластика, осколки стекла, обрывки серебристой изоляции. Из разорванных вентиляционных труб со свистом бил воздух, отчего казалось, что по запустелым развалинам гуляет стылый осенний ветер…

Ошеломленная, Роз сделала несколько боязливых шагов к центру зала. Потоки воздуха раздували ее волосы и покрывали лицо брызгами черной вонючей жидкости.

– Нет, – пробормотала она. – Нет, нет, нет…

Она попыталась набрать в грудь побольше воздуха и закашлялась – запах черной едкой жидкости, горелой пластмассы и расплавленного металла был прямо-таки непереносим. Это был запах страха и беды, отчетливо напомнивший ей обстановку на «Ангельской Удаче», когда та попала под обстрел «Роко Мари».

– Помни об «Ангельской Удаче»! – решительно приказала она себе. – Твоя цель – «Ангельская Удача»! Ты должна добраться до нее, а по сторонам, если тебе не нравится, можешь и не глазеть!

Роз стиснула кулаки так, что ногти больно впились в ладони, и двинулась вперед.

Вскоре она уже могла отчетливо разглядеть ужасающую дыру в полу – пролом трехметровой ширины, тянувшийся от одной стены зала до другой. Заглянув в эту, похожую на зияющую рану трещину, она поразилась обилию рваных проводов, кабелей и труб в межпалубном перекрытии. Мысль о том, что ей придется перепрыгивать через эту оскалившуюся рваными металлическими листами пасть, ужаснула Роз. Она прикинула, не проще ли ей будет спуститься вниз и снова подняться, но нижняя палуба, судя по всему, пострадала еще больше, и пол ее сплошь покрывала омерзительная черная жижа, от запаха которой женщину едва не выворачивало наизнанку. Стараясь не дышать, она еще раз заглянула в дыру, силясь понять, что же явилось причиной всех этих разрушений. Ах, если бы она хоть немного разбиралась в конструкции звездолетов!..

Хотя, с другой стороны, чего ради ей ломать себе голову над причиной аварии? Она должна пробраться на «Ангельскую Удачу» и, так или иначе, попадет туда! Роз отодвинулась от пролома, чтобы ее ненароком не вытошнило. Сейчас она находится в хорошей форме. Такой уверенной и сильной она не чувствовала себя уже давным-давно, со школьных времен, и, конечно же, сумеет перебраться через эту щель. Она просто перепрыгнет ее, ведь три метра при пониженной силе тяжести – это не так уж много. Надо только выбрать место, где изорванные листы полового покрытия не торчат, словно рифы, – напорись она на такой вот, с позволения сказать, заусенец, и все будет кончено…

Медленно двигаясь вдоль края трещины, Роз присмотрела подходящее местечко для прыжка, и тут пол под ее ногами чуть заметно дрогнул. Сквозь свист бьющего из вентиляционных труб воздуха до Роз постоянно доносились какие-то подозрительные скрипы, скрежеты, похрустывания и пощелкивания, и теперь она уяснила их зловещий смысл. Что-то в деформированном чреве лайнера продолжало рушиться, расползаться, разваливаться. Она все время ощущала слабые толчки, но была слишком взволнована, чтобы осмыслить их происхождение, а ведь они означали… Ну так и есть! Стоило ей повнимательнее присмотреться к зияющей у ее ног трещине, как она обнаружила, что та сделалась заметно шире.

Даже в самом узком месте она уже почти достигла четырех метров. А отходившие от нее мелкие, бывшие прежде волосяными, трещинки расширялись на глазах. Еще минута-две, и ей придется возвращаться. Идея эта показалась Роз заманчивой, но она тут же запретила себе думать о возвращении. Трусость – скверная подруга, и она не пойдет у нее на поводу. Вернуться – значило предать Винтерса и Вонна, а предательницей она никогда не была и становиться не собиралась!

Если бы здесь хотя бы имелось место для разгона… Но пол зала был завален всякой дрянью, листы покрытия походили на нагромождения торосов, и о том, чтобы разбежаться, оставалось только мечтать. Трясясь, как лист, Роз отступила возможно дальше от трещины, повернулась и, ощутив очередной предательский толчок пола, что есть силы ринулась вперед.

Стены зала содрогнулись и со страшным скрежетом раздвинулись.

Сильный порыв ветра подкинул Роз, она непроизвольно вытянула руки в стороны, как будто надеялась, что они превратятся в крылья, и тут же радостные мгновения полета оборвал болезненный удар.

Она ударилась о палубу животом, подпрыгнула и, ударившись об пол еще раз – теперь уже грудью, скользнула к краю трещины по залитому жгучей черной жидкостью металлу. Она удержалась, чудом уперевшись туфлей в какую-то неровность пола – тот самый заусенец, наткнуться на который боялась больше всего на свете. Из горла ее вырвался нервный смешок, и она поспешно поползла прочь от трещины.

Уже поднимаясь на ноги, она обнаружила, что во время приземления потеряла вторую туфлю, но ничуть этому не огорчилась. Нервно рассмеялась и, тряхнув ногой, скинула оставшуюся туфлю в зловеще скалящуюся расщелину, сделавшуюся за эти мгновения еще шире. Больше стала и трещина в потолке: искореженные фермы и перекрученные балки производили столь тягостное впечатление, что Роз, не мешкая, двинулась в глубину зала. Путь назад был отрезан, а слушать усиливающийся вой воздуха и наблюдать за тем, как увеличивается страшная трещина, она не имела ни малейшего желания.

– Вперед, навстречу «Ангельской Удаче»! – подбодрила она себя, мельком подумав, что если трещина и дальше будет расти с такой же скоростью, то дела «Хергест Риджа» плохи, и на «Ангельской Удаче» она окажется в большей безопасности, нежели здесь.

Пробираясь к противоположному концу зала, она не сразу поняла, что ей приходится карабкаться по наклонной плоскости. Благодаря тому, что она шла босиком, уклон пола сначала был незаметен, но потом сделался круче, Роз остановилась и огляделась, чтобы понять, в чем дело, и едва не закричала. Трещина, через которую она только что с таким трудом, можно сказать, с риском для жизни, перепрыгнула, начала уменьшаться! Корабль не хотел умирать, в движение пришли какие-то скрытые системы восстановления, и под их влиянием разорванные края чудовищной расщелины стали сдвигаться, при этом та часть зала, в которой она оказалась, накренялась все ниже и ниже…

– Нет, – прошептала Роз, чувствуя, как сердце ее сжимают тиски ужаса. – Не сейчас! Подожди… Дай мне шанс выбраться отсюда!

Скрип, треск и скрежет становились все громче.

– Нет! Нет, во имя Пятой Сферы!..

Дверь, к которой она стремилась, поползла вверх, а Роз повлекло вниз, к жуткому провалу. Закричав, она попыталась уцепиться за вспученные, расходящиеся листы пола, но пальцы соскользнули, и она ухнула вниз. Левую ногу пронзила острая боль. Разрывая одежду, до крови обдирая колени, она съезжала все ниже и ниже. Спасения не было, и все же, ломая ногти, она продолжала судорожно цепляться за неровности пола и, наконец, ухватилась-таки за колючий край рифленого металлического листа.

Повисла на одной руке, шаря другой в поисках дополнительной опоры, вцепилась во что-то мягкое и скользкое, и тут часть пола, на которой она лежала, неожиданно приняла горизонтальное положение.

– Господи!.. – прошептала Роз. – Господи, помоги! Да когда же это кончится?

Некоторое время она неподвижно лежала на животе, приходя в себя. Дверь, к которой ей так и не удалось пробраться, вознеслась на недосягаемую высоту. Расщелина в потолке закрылась, точнее, стала не видна, поскольку один край межпалубного перекрытия наехал на другой. Молодая женщина обернулась, чтобы понять, не удастся ли вернуться, – теперь это уже не казалось ей глупостью или слабодушием – но пути назад тоже не было. Дальний край расщелины задрался вверх и походил теперь на гребень зубастых скал, дотянуться до которых она не смогла бы ни за что на свете. Роз перевела взгляд на предмет, который все еще сжимала в левой руке. Испачканный в черной жиже, он показался ей странно знакомым. Она повертела его так и этак…

Это была оторванная человеческая рука. Огромная, украшенная непонятной татуировкой рука, на которой отсутствовало три пальца, из-за чего Роз и не догадалась сразу, чем на самом-то деле является ее страшный трофей.

Пронзительно заорав, Роз отшвырнула изувеченную руку и, поднявшись на четвереньки, рванулась прочь.

Металлический лист под ней прогнулся, она раскинула руки и ноги, словно хотела прилипнуть к нему. Ей это удалось, но лист продолжал прогибаться, а потом наверху что-то отчетливо хрустнуло и он скользнул вниз. Роз даже не успела как следует испугаться, прежде чем рухнуть на пол нижней палубы. Высота оказалась вовсе не так высока, как ей мерещилось и, главное, она не попала в следующий пролом.

«Спасена! – пронеслось у нее в голове. – Я спасена и напрасно так трусила! С этой палубы мне будет, пожалуй, даже проще добраться до «Ангельской Удачи». Вот только отлежусь немного, приду в себя и…»

Острая боль в левой ноге заставила ее вскрикнуть. Роз помнила, что вроде бы ободрала ее, а потом перестала чувствовать. Она попыталась сесть, и тут раненую ногу свела судорога.

– О, черт! – простонала Роз, извиваясь, словно раздавленная гусеница.

Когда боль отпустила, она осмотрела ногу – икра была разодрана и сильно кровоточила, но перевязать ее было нечем. Одежда Роз превратилась в лохмотья, измазанные черной вонючей жидкостью. А ведь хорошо было бы перевязать и ободранные, горящие ступни и исцарапанные щиколотки!

– Надо срочно выбираться отсюда! – морщась от боли, прошипела она, переворачиваясь на правый бок и оглядываясь по сторонам. – В «Ангельской Удаче» я найду необходимые лекарства, вот только бы добраться до нее…

Она приземлилась на гору каких-то разбитых агрегатов и, приподнявшись на локте, могла видеть, что дверь в зал, хотя и задралась вверх, открыта, и проход к ней относительно свободен. А где-то за ней находится док, в котором стоит «Ангельская Удача». Ей оставалось лишь слезть с вершины завала и как-нибудь доковылять до торгового корабля, где она…

Мысли Роз смешались, когда взгляд ее наткнулся на лежащее среди искореженных конструкций тело. По-видимому, этот мужчина, так же как и она, упал с верхней палубы, но приземление его не было столь же успешным. Молодая женщина попыталась встать, перенеся основную тяжесть на правую ногу. Скрипнула зубами от пронзившей ее боли и заставила себя сделать несколько шагов.

Она понимала, что мужчина, скорее всего, мертв, но не могла не осмотреть его. Это было бессмысленно, поскольку ей самой необходима помощь и, если бы он чудом оказался жив, сделать для него она бы все равно ничего не сумела. Роз сознавала это и все же, морщась, кряхтя и постанывая, доковыляла до неподвижного тела. Склонилась над ним и тихонько ахнула. Вот уж кого она меньше всего ожидала здесь увидеть!

– Герцог! – позвала она, ощупывая влажной от пота ладонью его лицо. – Герцог!..

Новая волна боли скрутила ее и заставила упасть на груду искореженного металла рядом с телом торговца. Минут пять Роз боролась с охватившей ее слабостью, боясь провалиться в черную пучину беспамятства и, наконец, собравшись с силами, привстала и ухватила Герцога за плечи. Тряхнула раз, другой, третий, чувствуя, что каждое движение отдается в раненой ноге жгучей болью.

– Герцог! Ну очнись же, черт бы тебя побрал! Оживи! Что ты валяешься, как дохлая крыса!.. – ей казалось, что она кричит во весь голос, кричит так, что ее и мертвый услышит. На самом-то деле хриплый, прерывающийся шепот ее не разбудил бы и младенца.

Голова Герцога безжизненно моталась из стороны в сторону, а Роз все трясла и трясла его, бормоча глупые, ненужные, бесполезные уже слова.

– Герцог! – яростно рявкнула она, окончательно выведенная из себя его неподвижностью, и что есть мочи шлепнула ладонью по щеке. – Кончай придуриваться, идиот ты этакий!

Измазанная черной жидкостью и каким-то похожим на пепел порошком голова Герцога дернулась. Лицо его исказила гримаса боли, и Роз всхлипнула и едва не заревела от облегчения.

– Живой! Я знала, чувствовала… Ну давай! Очнись, хватит трупом прикидываться! – она вновь хлестнула его ладонью по лицу.

Голова Герцога снова дернулась, он тихо застонал.

– А, чтоб тебя! – Роз занесла руку для очередного удара и замерла. Ресницы Герцога дрогнули. Затем он медленно, словно нехотя, раскрыл глаза, заморгал и взгляд его сделался осмысленным. В нем мелькнул огонек узнавания, и он чуть слышно прошептал:

– Роз?

– Живой?

– Нет, притворяюсь, – проворчал Герцог, и на губах его появилась слабая улыбка.

– Это хорошо. Значит, жить будешь, – Роз почувствовала, что вновь вот-вот потеряет сознание и, сделав чудовищное усилие, скомандовала: – Поднимайся! Нам надо как можно быстрее добраться до «Ангельской Удачи».

Герцог поднялся на локте, потом сел и с удивлением осмотрелся. Похоже, он даже не ранен, и это очень кстати, подумала Роз.

– Мы сделали это? – спросил Герцог. – Мы оторвались от Юэ-Шень?

– Я расскажу тебе об этом позже, – сказала Роз, балансируя на краю беспамятства. – Помоги мне добраться до «Ангельской Удачи»…

Она скрючилась, охватив руками раненую ногу.

– Что с тобой? Ты поранилась? – Герцог с тревогой оглядел ее и поднялся на ноги.

– Проклятье! – процедила Роз сквозь стиснутые зубы и тоже попыталась встать, но тут же со стоном опустилась на искореженный металл.

Герцог наклонился и помог Роз подняться, обхватив ее одной рукой за талию. Огляделся по сторонам и издал невнятное восклицание.

– В чем дело?

– Закинь руку мне на шею. Мы на «Хергест Ридже», верно?

– Да, – ответила Роз, всей тяжестью наваливаясь на Герцога, потому что ноги ее уже не держали.

– Я как-то плохо соображаю, что к чему…

– Слушай. Давай отложим разговоры на потом? Нам надо скорее попасть на «Ангельскую Удачу»!

– А ты знаешь дорогу?

– Да. По этому коридору до дока. – Она закусила губу, борясь с накатывающими волнами темноты.

– Тогда вперед.

Он почти нес ее на себе, а перед внутренним взором Роз мелькали какие-то несвязанные между собой, разрозненные картины. Вот они с Вонном бегут по коридорам «Гирлянды», потом Питер Чиба помогает ей проникнуть в каюту Винтерса, а затем Герцог бесцеремонно тащит сквозь искореженное нутро «Хергест Риджа»…

Когда она снова открыла глаза, они были уже на «Ангельской Удаче». Герцог перевязывал ей ногу и бормотал что-то успокаивающее, навевающее сон, которому так трудно было противиться…

 

13

– Капитан, ваш план сработал! – радостно сообщил Тесла, не отрывавший глаз, как и все находящиеся в ходовой рубке, от тактического экрана. Образовывавшие правильную полусферу корабли боевиков, разом нарушив боевое построение, устремились навстречу катапультированным с лайнера спасательным модулям. Путь к Консулу-5 был свободен. Это превосходило самые смелые ожидания Маргарет О'Хирн. И все же капитан «Хергест Риджа» хмурилась, и тревогу ее разделяли все знавшие о происшедшей на лайнере аварии.

– Мы без труда натянули бы им нос, если бы могли развить нужную скорость, – мрачно сказала Дориен Джунелл. – Однако, сомневаюсь, что нам удастся выжать из уцелевших двигателей хотя бы половину крейсерской.

– Связи с Консулом по прежнему нет? – спросила О'Хирн.

– Раз уж мы их не слышим, так они нас и подавно.

– Стало быть, надо рассчитывать только на себя. Пока мы можем лишь наращивать скорость и надеяться, что, даже разгадав наш замысел, боевики будут продолжать отлавливать спасательные модули. В конце концов, большинство из них звездолетчики и знают, что капитан, не ответивший на призыв о помощи, безвозвратно теряет лицензию на полеты и подвергается остракизму товарищей до конца жизни. Быть может, среди них есть и злодеи, и продажные шкуры, но вряд ли их так уж много, – рассудительно проговорила О'Хирн. – Миссис Джунелл, выведите на экран данные о коррекции курса.

– Да, мэм, – отозвалась Джунелл, не поднимая головы от панели управления. – Нижний график соответствует прогнозируемой скорости. Средний – той, которую нам удалось достичь на данный момент. Мы…

Корабль вздрогнул, и первый офицер умолкла, вдавленная в кресло мгновенно возросшей перегрузкой.

– Что это было? – обеспокоенно спросил Мэй.

– Заданная корректировка курса, – сказал Тесла.

– Мне казалось, что на корабле такого размера это должно быть менее ощутимо… – с сомнением в голосе пробормотал Мэй.

– Это вообще не ощутимо при всех работающих двигателях, – назидательно ответила О'Хирн.

– Двадцать процентов крейсерской скорости, – сообщила Джунелл.

– Неплохо. Капитан Мэй, что поделывают боевики?

– «Вазак» показывает, что большинство из них то ли по приказу главаря, то ли следуя букве закона, осматривают спасательные модули.

– Большинство? – уточнила О'Хирн.

– Группа кораблей – около дюжины – движется нам наперерез.

– Так почему же ты?..

– Внимание, один из кораблей выпустил серию трассирующих снарядов! – прервал капитана Тесла.

– Вижу, – холодно сказала О'Хирн. – Он подает своим людям сигнал, игнорировать который им не удастся. Тут уж ссылки на плохую связь не помогут.

– Группа, о которой я говорил, выстроилась в боевой порядок. Так называемый «трезубец», – доложил Мэй. – Намерения их не вызывают сомнений. Орудия к бою готовы. Начинать?

– Нет. Подождем, когда они сделают первый выстрел, – приказала О'Хирн.

– Мегги… – Мэй запнулся. – Капитан, ударив сейчас, я изжарю всю компанию!

– Ни в коем случае! Болтовня Грязного Свина, – хм-м! – я имею в виду мистера Свейна, еще не дает нам права палить по встречным кораблям! – веско сказала О'Хирн. – Пока они просто летят в нашу сторону, в этом нет ничего предосудительного. А вот если откроют огонь, тогда дело иное. Согласитесь, что от ругани до драки дистанция огромного размера. Не так ли?

– Так. Но, судя по показаниям «Вазака», эти одноместные корабли – вакуумные истребители типа «Вакк». У них превосходная маневренность, а сейчас они в кучке и представляют собой превосходную мишень! – кровожадно заявил Мэй. – Потом такой прекрасной возможности обидеть их всем скопом может не представиться.

– «Хергест Ридж» переживет их атаку. Это вам не «Ангельская Удача», и мы можем позволить себе роскошь соблюдать приличия. Точнее говоря, мы обязаны их соблюдать, иначе найдутся мерзавцы, которые будут утверждать, будто именно мы спровоцировали эту заваруху. И никакие пленки с речами Грязного Свина не заставят их заткнуться.

– Как вам будет угодно. Я беспокоился о «Ридже». Ни одному капитану не нравится, когда кто-то стреляет по его кораблю. Даже если стреляют из рогаток.

– Это политика флота ОИЗ, – со вздохом сказала О'Хирн. – И «Ридж» приписан к флоту ОИЗ.

– Двадцать пять процентов крейсерской скорости, – доложила Джунелл. – Тристан Свейн вызывает лайнер.

– Включите связь, – разрешила О'Хирн, – послушаем, что он имеет нам сказать.

Прозвучал требовательный сигнал вызова, и голос Свейна спросил:

– С кем имею удовольствие говорить?

– Капитан лайнера «Хергест Ридж» флота ОИЗ Маргарет О'Хирн слушает.

– Вы, без сомнения, обратили внимание на наши предупредительные выстрелы? – любезно осведомился Свейн. – Я еще раз призываю вас к сотрудничеству. Отдайте нам арколианцев и летите с миром. Остальные пассажиры лайнера будут возвращены вам в целости и сохранности.

– Знаете ли вы, что стрельба по терпящему бедствие кораблю – худшее из того, что вы можете предпринять? Неужели вы думаете, что это сойдет вам с рук? Мистер Свейн, сделав хоть один выстрел по пассажирскому лайнеру, вы подпишете приговор как себе, так и своим людям. И, смею вас уверить, окажете тем самым очень плохую услугу антиарколианской фракции.

– Доставив ксеносов на Консул, вы окажете очень плохую услугу всему человечеству! – воскликнул Свейн. – Вы предаете память тех, кто сражался и погиб, защищая землян от этих богопротивных тварей! Вы предаете свою расу, свой народ и идеалы человечества! Вы предаете своих братьев и сестер…

– Чушь! – прервала боевика О'Хирн. – Мы хотим мира. Арколианцы тоже хотят мира. Война с ними была страшным недоразумением, связанным с чудовищным непониманием. Сейчас, к счастью, многое изменилось. Мы наконец нашли общий язык и начинаем более правильно судить друг о друге.

– Отдайте нам этих монстров, и ваше имя войдет в историю. Вспомните свое детство. Неужели все, что вы слышали об арколианцах, было враньем? Трусы и предатели готовы носить этих тварей на руках. Они с радостью будут петь им дифирамбы и прославлять их гуманизм! Ради своих сиюминутных интересов они согласны боготворить бездушных убийц! Неужто вы хотите, чтобы ваши дети играли в арколианцев, спали на простынях с их изображениями, пили из кружек, на которых намалеваны их хари?

– Не вижу в этом ничего ужасного. Лучше уж моим детям играть в арколианцев, чем стать пушечным мясом и погибнуть в войне с ними, – тихо промолвила О'Хирн. – Вы сказали достаточно красивых слов, а теперь признайтесь, сколько денег вложено вами в акции военных заводов? Кто больше всего заинтересован в сегодняшних событиях?

– Мы не позволим арколианцам высадиться на Консуле, – твердо сказал Свейн.

– Вы не посмеете обстреливать терпящий крушение звездолет, – возразила О'Хирн. – Никакие ссылки на арколианцев не спасут вас, если вы решитесь на это, и никакой суд не оправдает.

– Так вы сдадите нам арколианцев?

– Их нет на борту лайнера.

– Капитан, трезубец разворачивается, – сообщил Мэй. – Они готовятся к атаке.

– Тогда позвольте нам подняться на борт и убедиться в этом собственными глазами, – сказал Свейн.

– Осмотрите спасательные модули, которые вы все равно обязаны доставить на Консул. Это лучшее, что вы можете сделать в сложившейся ситуации. Попытка проникнуть на борт лайнера будет расценена нами, как пиратское нападение со всеми вытекающими последствиями.

– Если мы обнаружим на лайнере арколианцев, то вздернем весь экипаж «Хергест Риджа». Вы все, до единого человека, несете ответственность за попытку навязать нам позорный мир с этими бездушными тварями! Вы пожалеете…

– Довольно, выключите связь, – распорядилась О'Хирн.

– С удовольствием, – улыбнулась Джунелл.

– Это настоящий Грязный Свин! И к тому же красноречивый…

– Трезубец разворачивается для атаки, – доложил Мэй.

– Какова наша скорость, миссис Джунелл?

– Двадцать восемь процентов крейсерской.

– Мало. От истребителей нам не уйти, но я бы не хотела иметь дела с танкером. Врубите форсаж.

– Нас потрясет, мэм. К тому же это может вызвать необратимую реакцию в уцелевших двигателях…

– Догадываюсь, – усмехнулась О'Хирн. – Если танкер и истребители ударят по нам одновременно, дела наши будут и вовсе плохи. Двигатели можно заменить, тогда как людей…

– Я поняла, мэм. Застегните ремни, начинается езда по ухабам.

– Давно пора, – проворчал Мэй, не отрывая взгляд от тактического экрана.

 

14

Дав Роз обезболивающего, Герцог промыл и перевязал ей царапины и рану на ноге. Удостоверился, что молодая женщина заснула, и застегнул откидной клапан медицинской койки. Он сделал для нее все, что мог и, уменьшив освещение, вышел из комнаты. Постоял в задумчивости минуту-другую и двинулся к шкафу с медикаментами.

Он помнил «Ангельскую Удачу», и медицинский отсек, и Роз, но как-то смутно и отрывочно. Крепче всего сидела в памяти мысль о том, что ему почему-то надо охранять этот шкаф, в котором не могло быть, на первый взгляд, ничего ценного.

Поколебавшись, он подошел к шкафу и растворил дверцы. Теперь он вспомнил, что здесь должна стоять коробка с ампулами, наполненными янтарной жидкостью.

Шкаф оказался пуст, и это открытие почему-то потрясло Герцога до глубины души. Ноги его задрожали, к горлу подкатила тошнота, как это часто, слишком часто, случалось с ним в последнее время.

– Нет, – прошептал он со слезами в голосе. – Только не это! Ну почему, почему мне так плохо?..

На него навалилась усталость и апатия. Он хотел спать. Спать долго-долго и желательно без сновидений.

– Не раскисай! – одернул его невесть откуда взявшийся внутренний голос. – Пошли отсюда! У нас есть дела поважнее, чем рыться в дырявой памяти и вспоминать полузабытые сны!

– Отстань, – вяло отмахнулся от него Герцог, направляясь к комнате, где спала Роз. Он займет вторую койку и будет спать долго-долго. – Я не хочу тебя слышать. И не говори о моей дырявой памяти. То, что я помню, не было сном. Напрасно ты стараешься меня в этом уверить.

– Разве я первым заговорил о снах? Это твои слова, а не мои.

– Врешь. Ты все время врешь и втягиваешь меня в неприятности. И все это случилось из-за этих ампул. – Герцог указал пальцем себе за спину, туда, где стоял опустевший шкаф.

– Ты сам видел, что там ничего нет. Это все сны, на воспоминания о которых у нас нет времени. Подумай лучше о Диксе, о Нарофельде. Ну, пошли!

– Нет. Убирайся, – устало проговорил Герцог, распахивая дверь в комнату, где спала Роз.

– Погоди! Послушай меня! Ты должен выслушать меня!

Герцог хлопнул себя по щеке и нетвердым шагом двинулся к свободной койке.

– Нет! – взревел внутренний голос. – Ты не можешь так просто от меня отмахнуться! Одумайся, Герцог! Ты не смеешь!

– Смею. Еще как смею. – Герцог повалился в койку и замер в позе зародыша. – Если ты сейчас же не оставишь меня в покое, я позову Лей Бренд. Ты понял меня, ублюдок? Лей Бренд!

Внутренний голос смолк. Несколько минут Герцог лежал, бессмысленно пялясь в темноту и зябко обнимая себя руками за плечи, потом глаза его закрылись, и он погрузился в глубокий сон.

 

15

– Ну что, дружище? Мы свое дело сделали, и теперь можем почивать на лаврах, – Вонн самодовольно ухмыльнулся и подмигнул Винтерсу. – Ты пристегнут к креслу, я пристегнут к креслу и арколианцы тоже засунуты в свои подобия кресел. Так или иначе, мы летим на Консул Пять.

Он протянул руку и пожал Винтеру большой палец, как это было принято у наемников. Великан ответил ему таким же пожатием.

– Мы заслужили небольшой отдых. В особенности ты, – лицо Винтерса озарила добродушная улыбка.

– Не скромничай, брат. Что бы я делал без тебя? – проворчал Вонн, смежая веки.

 

16

Заключенный в регенерационный кокон Питер Чиба спал самым лучшим сном – без сновидений.

 

17

– Тридцать процентов крейсерской скорости, капитан.

– Этого недостаточно.

– Они приближаются, – сказал Мэй. – Трезубец готов атаковать. Если мы не ударим по нему сейчас, потом будет поздно…

– Прекратите истерику! Мы не откроем огонь, пока Свейн не вынудит нас к этому. Он нарочно провоцирует нас, чтобы отыскать для своих последующих действий хоть какое-то оправдание.

– Я предупреждаю, промедление может дорого нам стоить. Имейте в виду, лайнер поврежден, и энергии накопителей надолго не хватит.

– Хватит, Мэй! Это вопрос не тактики и стратегии, а политики. Мы не должны, не можем и не будем стрелять первыми. Мы выступаем на стороне закона и действуем законными методами. Этот Грязный Свин специально подставляет своих людей под удар, он готов пожертвовать их жизнями, чтобы дать демагогам шанс обвинить нас в агрессивности и еще Бог весть в чем. Совершенно очевидно…

– Они стреляют по нам! – закричал Тесла прерывающимся от волнения голосом. – Трезубец рассыпался, поздно спорить!

Мэй склонился над пультом и нажал нужные клавиши. Низкое хум пронеслось по кораблю, освещение на мгновенье погасло, и на тактическом экране возникла бегущая от «Хергест Риджа» цепь алых огоньков.

– Проклятье, Джеймс! – гневно воскликнула О'Хирн. – Я не разрешала открывать огонь!

– Хватит валять дурака! Ты ждала первых выстрелов – они прозвучали. Чего тебе еще надо?

Из динамиков, подключенных к внешним микрофонам, донесся низкий металлический вой и треск.

– Они бьют по корме лайнера, считая ее нашим самым уязвимым местом, – сообщил Тесла, хотя это и без того было видно всем, находящимся в рубке.

– Залп кормовыми орудиями! – скомандовала О'Хирн. – Не давай им заходить нам в хвост!

– Не учи ученого! – прошипел Мэй.

На экране возникла фиолетовая вспышка, и Тесла восторженно ударил кулаками по подлокотникам кресла:

– Есть один! Довыпендривался!

– Мы видим это, лейтенант, – с укоризной в голосе заметила Джунелл.

Чирп. Чирп. Чирп.

Доносящийся из динамиков звук показался Мэю на редкость пакостным и зловещим. Он взглянул на экран, показывавший состояние обшивки лайнера, и горестно поджал губы.

– Мы позволили им подойти слишком близко. Теперь под ударом носовая часть лайнера. Они бьют по нам в упор, и я…

– Третий! Так их наглецов! Так! – не мог удержаться от одобрительных возгласов Тесла.

– Можете вы прибавить скорость, миссис Джунелл? – раздраженно поинтересовалась О'Хирн. – Кажется, вы обещали половину крейсерской? Так где же она?

Чирп. Чирп.

– Еще один! Глядите, они уходят! – заорал Тесла и тут же тоном ниже добавил: – Точнее, разворачиваются для нового захода….

– Тридцать три процента крейсерской скорости, – доложила Джунелл. – Прибавка скорости требует постоянной коррекции курса. Если мы откажемся от маневра, то превратимся в слишком удобную цель.

– Они опишут круг и еще раз зайдут нам в хвост, – проворчал Мэй. – Танкер впереди, истребители сзади – они явно хотят сделать нам коробочку!

– Джунелл, рассчитайте курс в обход танкера! – потребовала О'Хирн.

– Расчеты готовы, но из этого ничего не выйдет. Взгляните на модель, – предложила первый офицер, выводя прогнозируемую схему сражения на тактический экран, – стоит нам уклониться в сторону, и у остальных истребителей появится возможность атаковать нас. Они превосходят нас в скорости и…

– Черт побери! Почему молчит Консул? Не может же этот Свин ослепить и оглушить все станции слежения? – гневно вопросила О'Хирн. – Не верю я, что у антиарколианской фракции столь длинные руки!

Ответа на риторический вопрос не последовало.

– Проклятый танкер портит нам всю игру! Он оказался значительно прытче, чем мы предполагали. В ремонт этой развалины кто-то тоже вбухал немалые денежки, – пробормотал Тесла, чтобы как-то нарушить напряженную тишину, наступившую в рубке после слов О'Хирн. Затем из внешних динамиков донесся громкий треск, стук и скрежет.

– Мы вошли в зону обломков, оставшихся от истребителей, – сказал, ни к кому не обращаясь, Мэй. – Миновав ее, хорошо было бы сделать рывок.

– Миссис Джунелл?

– Капитан, это рискованная затея, – с сомнением в голосе ответила Джунелл.

– Они уходят, у нас есть шанс проскочить! – радостно воскликнул Тесла, глядя на результаты проделанных расчетов.

– Танкер на подходе, – предупредил Мэй. – Перед нами осталось семь истребителей. Если мы готовы сделать рывок, то сейчас самое время.

– Мэм, работа двигателей не до конца сбалансирована. Это рискованно…

– Знаю, Джунелл! И все же прошу вас – полный вперед!

– По вашему приказанию…

Перегрузка вдавила людей в кресла, внешние динамики захлебнулись ревом и свистом. На обзорных экранах замелькали хищные силуэты проносящихся мимо вакуумных истребителей.

– Мы прорвались! – возбужденно крикнул Тесла.

– Задай им, Джеймс! – азартно потребовала О'Хирн. – Покажи зубы! Пусть знают, как тявкать и кусать «Ридж» за пятки!

– С удовольствием! – Мэй задействовал кормовые орудия, поймал в перекрестье прицела четыре зеленых огня, упорно следующих за лайнером, и вдавил клавишу в панель. Индикатор готовности к стрельбе мигнул желтым глазом и тут же полыхнул тревожным алым светом.

– Что за чертовщина? – буркнул Мэй, щелкая клавишами пульта в надежде, что сбой в работе системы имел место из-за неточного наведения на цель.

Вслед за первым алым огоньком вспыхнуло еще несколько. Лазерные пушки бездействовали, требуя подзарядки, в то время как с накопителей шел сигнал о постоянной подкачке энергии. Мэй попробовал другую комбинацию команд, обеспечивавшую аварийную подзарядку орудий. Тот же результат.

– В чем дело, Мэй? Ты вспомнил воскресные проповеди или содержание пацифистских брошюрок? – нетерпеливо обратилась к нему О'Хирн.

– Что-то не так, – мрачно сообщил он. – Перебои с подачей энергии. Я…

Дальнейшие слова его были заглушены воем сирены. Несколько экранов отключилось, на панелях управления замерцали янтарные и рубиновые огни.

– Включить вспомогательные контуры! – бледнея, приказала О'Хирн.

Мэй перекрыл доступ энергии к орудиям правого борта, надеясь таким образом запитать батареи кормовых лазеров, но это не дало желаемых результатов. Резкое увеличение скорости привело к тому, что двигатели сожрали все, что могли дать накопители. Сирена выла и мешала ему сосредоточиться.

– Джунелл! – крикнула О'Хирн. – Каков выигрыш в скорости?

– Скорость падает. Двигатели в следствие разбалансировки работают в противофазе. Нам нужно время, чтобы наладить…

– Уцелевшие двигатели правого борта вышли из строя, – доложил Тесла. – Тридцать процентов дублирующих энергокабелей перебиты. Взрыв распределителя плазмы повредил ряд коммуникаций, и нам не удается компенсировать разрушения за счет резервного оборудования.

– Всю энергию накопителей – на двигатели. Сбалансируйте их работу, миссис Джунелл. Мы проиграли гонку, но не сражение. Капитан Мэй, отдохните. Пока…– О'Хирн вытерла тыльной стороной ладони выступившую на лбу испарину.

Джунелл сгорбилась над панелью управления, а Мэй откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Динамики изрыгали свист и скрежет.

– Они нагнали нас и лупят по корме, – сказал Тесла. – Хотят вывести из строя оставшиеся двигатели.

– Наращиваю скорость, – сообщила Джунелл. – Все не так уж плохо.

– Мегги, – тихо сказал Мэй, уловив странное похрустывание и поскрипывание, которое издавали, казалось, стены рубки. – У нас серьезная проблема. Частотный резонанс погубит корабль вернее всяких истребителей.

– Это невозможно! При такой скорости…

– Все будет в порядке, когда двигатели заработают в унисон, – успокоила их Джунелл. – Мы медленно наращиваем скорость, и если бы нам удалось каким-то образом уменьшить массу «Риджа»… – похрустывание и поскрипывание сделались громче, и теперь их слышал уже не только Мэй, но и все остальные. Первому офицеру пришлось повысить голос, чтобы быть услышанной.

– Мы вновь набрали двадцать пять процентов крейсерской, – громко сказала Джунелл. Дрожь, сотрясавшая стены, сделалась сильнее, перегрузка нарастала и О'Хирн, переводя взгляд с одного экрана на другой, проговорила:

– После катапультирования спасательных модулей лайнер облегчен до предела. «Ридж» не ящерица и не может сбросить хвост. Тесла, предупредите арколианцев, чтобы ни под каким предлогом не покидали амортизационных кресел.

Ответ Теслы затерялся в шуме.

Изучая экран, на котором высвечивались данные о боевом обеспечении корабля, Мэй мог лишь кусать от бессилия губы. Батареи орудий были пусты, и пока Джунелл не сбалансирует работу двигателей, он ничего не сможет сделать. Проклятые истребители продолжали жалить безответный лайнер, подобно огромным комарам, и ему нечем было их отпугнуть. Но это было еще полбеды, настоящей бедой была громада имперского танкера, приближавшегося с каждым мгновением. Теперь уже было очевидно, что встречи с ним «Риджу» избежать не удастся, а о том, чем она может кончиться, Мэю даже думать не хотелось. Если бы только они сумели изыскать дополнительный источник энергии или в полтора раза увеличить скорость…

Он пробежался по функциональным схемам корабля в поисках незадействованных резервов энергии, и взгляд его привлекла пометка над доком: ЦЕННЫЙ ГРУЗ. Челюсть Мэя отвисла. Сначала он, естественно, подумал о фиалах сущности, лишь минутой позже сообразил, что под грузом подразумевалась «Ангельская Удача».

– Ну, разумеется, – пробормотал он, – в настоящий момент мой корабль как раз и является грузом.

– Мэм, – словно вторя его мыслям, обратилась Джунелл к Маргарет. – Ситуация ухудшается. Нам не избежать встречи с танкером, даже набрав максимально возможную в нашем положении скорость. Мы окажемся между молотом и наковальней, поскольку истребители не отстают от нас ни на миг.

– Что вы хотите услышать от меня, Джунелл? – раздраженно поинтересовалась О'Хирн. – Если вас интересует, не припрятано ли у меня где-нибудь пара-другая накопителей или распределителей плазмы, то говорю вам откровенно: нет, не припрятана!

Мэй между тем щелкнул по клавишам, и на экране возникла надпись: СВЕДЕНИЯ О ЦЕННОМ ГРУЗЕ. НАХОЖДЕНИЕ – КОРАБЕЛЬНЫЙ ДОК. МАССА 129,418 ЕДИНИЦ ПЛЮС-МИНУС 5,72%…

– Капитан Мэй, зарядите батареи носовых орудий. Нам потребуется, чтобы вы сделали хотя бы один полноценный залп.

Мэй вздрогнул.

– Хорошо. Миссис Джунелл, вам удалось сбалансировать работу двигателей?

– Частично, но излишков энергии не предвидится, если вы задействуете еще и кормовые орудия.

– Джунелл, вызовите на связь мистера Свейна, – попросила О'Хирн.

– Есть, мэм.

Стиснув зубы, Мэй смотрел на экран, где высвечивались попадания истребителей в кормовую часть «Хергест Риджа». Видя свою безнаказанность, они совершенно обнаглели, и один залп мог бы сильно проредить эту стаю стервятников, которая рано или поздно продырявит-таки сверхпрочную шкуру лайнера.

– Капитан, если бы мы чуть потеряли в скорости, то смогли бы кое-чему научить этих наглецов, – промолвил он лязгающим от сдерживаемой ярости голосом.

– Не беспокойтесь о них. Они свое получат, – загадочно ответила О'Хирн. – Скоро на их пути возникнет много-много всякого хлама. Некое подобие минного поля, которое избавит нас от преследователей.

Много-много всякого хлама? Мэй не стал повторять этого вслух и переспрашивать О'Хирн, зная, что когда его бывшая жена говорила таким голосом, выпытать у нее что-либо было совершенно невозможно. Ну что же, он попытается догадаться сам…

– Тридцать пять процентов крейсерской, – доложила Джунелл. – Частотный резонанс усиливается.

– Не волнуйтесь, это не продлится долго, – ответила О'Хирн.

«Это и не может продлиться долго!» – мрачно подумал Мэй. В нормальных условиях «Хергест Ридж» мог нести на борту дюжину таких кораблей, как «Ангельская Удача». Но в нынешнем состоянии даже она одна была для него слишком тяжела и непозволительно снижала скорость лайнера.

– Капитан, мистер Свейн готов говорить с вами.

– Оставьте всякие попытки избежать встречи с танкером, миссис Джунелл. Раз уж нам суждено с ним встретиться, попробуем извлечь из этого максимум пользы. Вы меня поняли?

– Да, мэм, – ответила Джунелл с поразившим Мэя спокойствием. Откуда оно взялось, он решительно не мог понять. Ситуация, по его мнению, катастрофически ухудшалась с каждым мгновением, и вера первого офицера в своего капитана выглядела сейчас, по меньшей мере, странно.

– Тогда давайте сюда Грязного Свина!

Мэй потер затекшую шею и с обреченным вздохом положил пальцы на панель управления. Пора решаться. Что бы ни задумала Маргарет, ей не вытащить их из беды без его помощи. Непослушными пальцами он отстучал приказ, который должен был свести на нет усилия многих людей и сильно осложнить его и без того не простую жизнь: «ПОДГОТОВИТЬ СБРОС ЦЕННОГО ГРУЗА».

– Капитан О'Хирн? – голос Свейна перекрыл шум внешних динамиков, напоминавший о непрекращающихся атаках истребителей на безответный лайнер. – Как хорошо, что вы вышли на связь. Полагаю, вы прислушались, наконец, к голосу разума?

– Я собиралась задать вам тот же самый вопрос, – сухо сказала О'Хирн.

Мэй потряс головой. Вибрация явно усилилась. Наращивать скорость при разбалансированной работе двигателей мог только сумасшедший или самоубийца. Мэй отдал приказ открыть шлюзы дока и составил программу для экстренного катапультирования «Ангельской Удачи». Теперь оставалось только выбрать подходящий момент, и его корабль не только избавит лайнер от лишнего груза, но и разнесет в щепы один, а то и два нахальных истребителя…

– У вас нет оснований сомневаться в моем здравомыслии, – заявил Свейн. – Ваш корабль получил несколько пробоин, и не нужно большого ума, чтобы сделать из этого правильные выводы. Мои люди докладывают…

– Ваши бойцы, —уточнила О'Хирн. – Наемники или, лучше сказать, террористы?

– …что все двигатели правого борта лайнера вышли из строя. Даже ребенок способен вычислить…

– Причина, по которой я с вами связалась, – вновь перебила его О'Хирн, – вовсе не в этом. Я сделала это ради того, чтобы сообщить: за пять минут вы должны убрать танкер с нашего пути.

– Что? – удивленно спросил Свейн.

Мэй стиснул зубы. Он должен пожертвовать «Удачей», иначе всех их ждет гибель. Мегги не отдаст арколианцев, это ясно как день. И из попытки ее сбить предводителя боевиков с толку вряд ли выйдет что-либо путное. Ей не удастся испугать его настолько, чтобы он приказал танкеру уйти в субпространство и освободил «Риджу» путь к Консулу-5. Этот блеф поможет им выиграть несколько минут, не более того. Если же лайнер освободится от «Удачи», у них появится хоть какой-то шанс.

Он щелкнул по предохранителю и уставился остекленевшим взглядом на рычаг, под которым было написано: ЭКСТРЕННОЕ ОПОРОЖНЕНИЕ ДОКА.

– Лайнер и впрямь серьезно поврежден, – сообщила О'Хирн Свейну. – У нас возникли проблемы, которые надо решить в кратчайшие сроки, и потому, если танкер немедленно не уйдет с нашего пути, мы вынуждены будем пройти сквозь него.

Наступила долгая пауза.

– Капитан О'Хирн, – промолвил Свейн, – надеюсь, вы шутите?

– Нет, я предупреждаю вас совершенно официально. Мой корабль искалечен, и в этом виноваты ваши люди, проникшие на борт «Хергест Риджа», – холодно сказала О'Хирн. – Вы вынуждаете меня прибегнуть к крайним мерам, и я не буду слишком огорчена, если они придутся вам не по вкусу.

– Во имя Пятой Сферы, капитан! Одумайтесь! Вы погибнете сами и угробите нас всех!..

О'Хирн удовлетворенно улыбнулась и прошептала:

– Он на танкере. Значит, попробует спасти свою шкуру, и у нас в самом деле появится шанс. Верно, Джеймс? – она повернулась к бывшему мужу и, увидев, на каком рычаге лежит его рука, попыталась рывком встать с кресла. Ремень безопасности не позволил ей сделать этого, и она металлическим голосом спросила: – Что это ты затеял, капитан? Джунелл, выруби Свина!

Рука Мэя сильнее стиснула рычаг.

– Мы должны выбросить за борт «Ангельскую Удачу», Мегги! Это единственный способ набрать скорость! – крикнул он, чтобы быть услышанным в стуках, шорохах и скрежете, создаваемыми вибрацией и внешними микрофонами. – Это даст нам возможность уйти от танкера и отпугнуть истребители. Других шансов спастись у нас нет!

– Прекрати самовольничать! – О'Хирн погрозила бывшему мужу пальцем. – Не смей распоряжаться на моем корабле.

– Я отдам тебе твою долю! – пообещал Мэй. – Ты ведь всегда мне доверяла! И у тебя нет причин сомневаться в моих словах!

О'Хирн сделала Джунелл незаметный знак, и та кивнула в ответ, без слов поняв приказ своего капитана.

– Дело вовсе не в этом, Мэй!..

– «Ангельская Удача» моя! Это было частью разводного соглашения!

– Я вложила много сил и изрядный кусок жизни в этот корабль, Джеймс! И мой он или нет, я не могу видеть, как ты собираешься погубить его!

– Я починю его. Потом…

– Боевики разнесут его на части.

– Ну так и пропади он пропадом! – Мэй повернул злополучный рычаг. – В чем дело?

На расположенной перед ним панели управления не горело ни одного огонька.

– Проклятье! Ты погубишь экипаж и погибнешь сама! – рявкнул Мэй. – Отмени свой дурацкий приказ!

– Хватит паясничать! – одернула его О'Хирн и обратилась к первому офицеру: – Джунелл, измените в бортовом журнале запись, сделанную в тот день, когда мы подобрали «Удачу». Запишите: потерпевшее крушение и не подлежащее ремонту торговое судно было взято на борт лайнера с целью утилизации и использования в интересах флота ОИЗ. Решение согласовано с капитаном судна.

– Это противозаконно! – возмутился Мэй.

– Сделано, мэм, – с плотоядной улыбкой сообщила Джунелл, вводя соответствующее сообщение в бортовой журнал.

– Теперь, капитан Мэй, – решительно сказала О'Хирн, – вы понимаете, что не можете распоряжаться «Удачей» по своему усмотрению. Если вы обещаете больше не самовольничать, миссис Джунелл включит вашу панель управления, и мы сможем завершить, наконец, операцию по доставке арколианской делегации на Консул Пять.

– Хорошо, обещаю, – Мэй устало пожал плечами, показывая тем самым, что сделал для спасения экипажа лайнера все от него зависящее.

– Миссис Джунелл, позаботьтесь о панели капитана.

– Сделано, мэм. Мистер Свейн хочет говорить с вами.

– Хм-м… Да, нас прервали несколько неожиданно. Хорошо, включайте связь.

– Капитан О'Хирн, я прошу вас пересмотреть ваше решение. Вы назначили нереальный срок для маневра. Мы не сможем выполнить ваше требование так быстро!

– Сочувствую, мистер Свейн, но вы должны были обдумать все последствия вашего пиратского нападения до того, как его совершать, – проговорила О'Хирн.

– Неужели вы готовы пожертвовать жизнью ради ваших дурацких принципов? – главарь боевиков явно усматривал в словах О'Хирн какой-то подвох. – Я вам не верю!..

– Вам все-таки придется поверить, – строго сказала О'Хирн. – У вас осталось две минуты, чтобы убрать танкер с моего пути.

– Капитан, во имя Пятой Сферы!..

– Мы попусту тратим время, – прервала его О'Хирн. – Отключить связь.

– Носовые орудия готовы, – доложил Мэй.

– Вибрация усиливается, – сообщил Тесла. – Мы достигли критического уровня, автоматика откажет через несколько минут. Некоторые датчики уже зашкаливает.

– Этого хватит, чтобы привести мой план в исполнение.

– Капитан, вы это серьезно? – сдержанно поинтересовалась Джунелл.

– Да, – ответила О'Хирн. Джунелл кивнула.

– Этот трюк может удастся, если у них пустые трюмы, и орудия ударят в центр корабля. После залпа у нас должно быть тридцать секунд до столкновения, иначе будет большой бум.

– Справедливо. Мэй, Тесла, примите слова первого офицера к сведению.

– Есть, мэм!

– Мэй, приготовьтесь ударить, когда «Ридж» станет перпендикулярно корпусу танкера. Тесла, просканируйте содержание его трюмов.

– Джунелл, скорректируйте движение лайнера. Мы идем встречными курсами под слишком острым углом, – попросил Мэй, проверив готовность носовых орудий.

– Сделано. Мэм, – обратилась Джунелл к капитану. – Я могу направить часть энергии на подзарядку кормовых орудий. Капитан Мэй прав, пришло время избавиться от их опеки.

– В этом нет необходимости. Они не последуют за нами. – сказала О'Хирн. – А если все же решаться, обломки танкера поумерят их прыть.

– Хм! Надеюсь, это будут обломки танкера, а не чего-то другого, – пробормотала первый офицер, заметно бледнея.

– Я в этом уверена, – ободряюще улыбнулась ей О'Хирн.

– Трюмы танкера пусты, – доложил Тесла.

– Замечательно. Именно на это я и рассчитывала, – весело сказала О'Хирн. – Если бы они оказались заполнены, к примеру, песком, из нашей затеи ничего бы не получилось, а теперь… Мэй, угол, под которым мы идем, годится для атаки? Тогда – огонь! Миссис Джунелл, перебросьте излишки энергии на носовые орудия для второго залпа.

Мэй вдавил клавиши в панель управления, и мощные носовые излучатели ударили в борт танкера. Убедившись, что залп достиг цели, Мэй нанес еще один удар, выбирая из батарей последние крохи энергии.

– Джунелл, сколько до танкера?

– Самое большее – минута.

– Обшивка танкера вспорота и расползается, как гнилая ткань! – радостно завопил Тесла. – Мэй, долбани еще раз, и он разломится на две части!

– Как только подзаряжу орудия, – серьезно пообещал Мэй.

– Капитан, с вами хочет говорить Свейн, – сообщила Джунелл.

– Поздно. А впрочем, пусть его, включите связь.

– Мы стараемся освободить вам путь! – закричал Свейн. – Ваши выстрелы лишили нас возможности произвести требуемый вами маневр! Дайте нам еще времени, обогните нас, мы не можем…

– Мы тоже, – хмуро сказала О'Хирн. – Теперь уже ничего нельзя исправить. Джунелл, отключите связь.

– Подождите!.. – голос Свейна взлетел и смолк.

– Капитан Мэй, прожгите дыру в его чреве. Но помните о тридцати секундах…

Корабль содрогнулся, один из экранов погас, нервы находящихся в рубке потряс вой сирены.

– Эт-то что за напасть?! – прохрипела О'Хирн.

– Один из истребителей таранил лайнер, целясь в бортовой иллюминатор, – доложил Тесла.

Раздался еще один взрыв, корабль тряхнуло так, что крепления кресел жалобно заскрипели.

– Нас таранили в нос, – доложил Мэй. – Я не успел его сжечь…

– Еще один! – взвизгнул Тесла. – Они что, с ума посходили?!

– Не обращайте внимания, – устало промолвила О'Хирн. – Это агония. Им уже не остановить нас, что бы они ни предприняли. Отлично, Мэй! Это не дыра, а настоящая триумфальная арка!

– Двадцать секунд до столкновения, – доложила Джунелл.

– Столкновения не будет. Мы пройдем сквозь ошметки танкера, как нож сквозь масло. Будь добра, выключи сирену, у меня от нее уши болят.

Первый офицер выполнила приказ, и в рубке наступила относительная тишина, вслед за которой раздался оглушительный треск. Чудовищная сила рванула людей из кресел, вновь взвыла сирена, заглушенная скрежетом, с которым металл продирался сквозь металл. От ужасного рева и визга люди затыкали уши, изо всех сил стискивали зубы, шипели и придушенно ругались. А потом в рубке вновь воцарилась тишина. Внешние микрофоны, антенны и датчики были сорваны, смяты и расплющены, половина экранов мигала мертвенным голубым светом.

Лежавшие в креслах люди наслаждались тишиной и покоем, еще не вполне сознавая, что худшее осталось позади, и «Хергест Ридж» прошел-таки, как и обещала О'Хирн, сквозь танкер.

Затем, в который уже раз, взвыла сирена, напоминая о нанесенных лайнеру повреждениях. Джунелл привычным движением отключила ее, а зашевелившийся в своем кресле Мэй чуть слышно произнес:

– Мы пролетели. Надо же! А я был уверен, что нас ждет геройская смерть.

– Миссис Джунелл, мы избавились от частотного резонанса? Вот видите, как все просто. Лейтенант Тесла, я бы хотела, чтобы вы проверили состояние арколианской делегации.

– Да, мэм.

В ушах у Мэя все еще трещало и скрежетало, и он потряс головой, чтобы избавиться от наваждения. Тело было легким и словно бы чужим – стало быть, корабль шел без ускорения. Он вывел кресла из аварийного режима и, положив руки на панель управления, окинул беглым взглядом действующие еще экраны.

– Что мы имеем, капитан?

– Истребители потрепали лайнер, а проклятый танкер едва не полностью ослепил и оглушил его, – доложил Мэй. – Однако, раз мы в состоянии следовать нужным курсом, все это не столь уж важно.

– А как там боевики? Вы, кажется, опасались, что они будут долбить нас до самого Консула?

– Капитан, скорость упала до двадцати пяти процентов крейсерской, – сообщила Джунелл. – Двигатели правого борта не подлежат восстановлению, но накопители работают исправно. Если нам не помешают, сбалансировать работу двигателей левого борта не составит особого труда. Теперь это вопрос времени.

– Нам не помешают, – помедлив, ответил Мэй. – Танкер раскололся на две части, которые остались на месте столкновения и крутятся вокруг своих осей, как собака, пытающаяся поймать свой хвост. Истребителей же «Вазак» пока вообще не обнаружил.

– Хорошо. Джунелл, не надо наращивать скорость. Займитесь балансировкой двигателей. Мы полетим медленно, спешить нам теперь незачем. – О'Хирн закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. – С главной проблемой мы справились, а мелкие могут подождать.

 

18

Выслушав Ревела Теслу, Вонн отключил связь с рубкой и, поднявшись из кресла, медленно двинулся к двери, ведущей в каюту арколианцев. В висках у него пульсировало, правая рука горела, все тело ныло от пережитых перегрузок. Бесконечные рывки и броски лайнера заставили его в этот раз страдать больше, чем обычно. Избитому, напичканному лекарствами телу нужен был настоящий отдых, а не эта карусель. И вот, извольте радоваться, в довершение всего ему еще предстоит разговор с арколианцами. Ну что за собачья жизнь? Ни минуты покоя!

– Ты чего такой кислый? Нездоровится? – поинтересовался Винтерс, выбираясь из своего кресла и аппетитно, с хрустом потягиваясь.

– Меня доконали проклятые перегрузки. Ужасное путешествие. Я-то, дурень, рассчитывал подремать и собраться с силами, а тут…

– По-моему, ты преувеличиваешь. – Винтерс протяжно зевнул и улыбнулся, радуясь силе, переполнявшей его громадное тело. – У меня бывали полеты и похуже.

– Послушай-ка, здоровяк, – ухмыльнулся Вонн, с любовью разглядывая своего простодушного приятеля. – У тебя сложились отличные отношения с этой дипломатической братией. Почему бы тебе не навестить посла и не удостовериться, что он и его свита живы и здоровы?

– А как же иначе? – удивился Винтерс. – С чего бы им болеть?

Он прошел мимо Вонна и включил свет. Затем задумался, и улыбка сошла с его лица.

– Вонн? Ты думаешь, с ними что-то не в порядке? Ты думаешь, они ранены?

– Полагаю, с ними ничего не случилось. – При мысли об арколианцах Вонну стало еще хуже и захотелось рухнуть обратно в кресло. – У них отличное снаряжение, но все же было бы неплохо, если бы ты навестил Мистербоба.

– Черт возьми! Ты что-то скрываешь! – Винтерс схватил приятеля за плечи. – А что, если они…

– Мертвы?

Винтерс кивнул.

– Тогда мы выпьем и помянем их добрым словом, – ухмыльнулся Вонн.

Глаза Винтерса округлились.

– Да нет же! – поспешил успокоить его Вонн. – Я пошутил. Говорю тебе, с ними все в порядке. Иди и сам в этом удостоверься. Ну же, вперед!

– Хорошо, – Винтерс подошел к двери в каюту арколианцев и нажал на звонок. Дверь открылась, в нос ему ударила смесь запахов, заставившая его вспомнить о горелых спичках.

Недоверчиво принюхиваясь, великан протиснулся в каюту и увидел стоящие вдоль стен саркофаги, похожие то ли на огромные коконы, то ли на яйца. Винтерс замер и негромко позвал:

– Мистербоб?

– Нет необходимости для страха, – прокрякал один из коконов. – Мы все, как вы говорите, целы и неповреждены.

– С вами все в порядке? – спросил Винтерс, которого несколько смутил вид неподвижных коконов.

– Да. Мы действительно неповреждены. Ваш запах выдает ваше беспокойство, но, повторяю, для него нет причин. Однако я почему-то не ощущаю…

– Чего? – поинтересовался Винтерс.

– Ах, вот в чем дело! – донеслось из кокона. – Вы тот, кого Морисвонн называет «здоровяком». У вас нет сложных запахов, в которых так интересно разбираться.

– Вонн и правда часто зовет меня здоровяком, – подтвердил Винтерс. – Но я не понимаю, о каких запахах вы говорите.

– Действительно. Это ошибка, мне не следовало упоминать о них. – Одетая в хитиновый покров рука высунулась из кокона, а вслед за ней появился и сам Мистербоб. Соскользнул на пол и выпрямился во весь рост. – Как вам понравилась последняя часть нашего приключения? Я имею в виду проход через маленькие, не пускавшие нас корабли. Наверное, это было самое интересное?

– Это было неплохо, – согласился Винтерс. – Однако, когда «Ангельская Удача» отпинала «Роко Мари», то было еще круче.

Мистербоб покачал головой и пробормотал:

– Действительно. Это вопрос, который надо задать. Здоровяк, я верно ощущаю исходящее от вас чувство радостного настроения?

– Вы ощущаете? – спросил Винтерс. – И как же?

– Я чувствую запах вашего настроения. Вы испытываете удовольствие, когда говорите о сражениях, не так ли?

– О да! Хорошая драка – это здорово. А здесь ничего подобного не происходит…

– Насколько я понимаю, – спросил Мистербоб, – это общее для всех ваших людей чувство?

– Это вы про хорошую драку? Да, пожалуй, – подумав, признал Винтерс. – Большинству из нас нравится хорошая драка.

– И вы с Мистергерцогом и Морисвонном испытали эту радость на вашей Ангельскойудаче?

– Во всяком случае, полет на ней не назовешь скучным, – осторожно ответил Винтерс.

– Какие любопытные создания. Мне нужно изучить этот опыт некоторое время.

– Тогда вам следует присоединиться к нам. С Вонном, Герцогом и со мной вам скучать не придется. Мы постоянно э-э-э… развлекаемся, и это получается у нас неплохо.

– Действительно. Думаю, я могу сделать это. Мне нужно посоветоваться с остальными. Такая волнующая возможность – изучить разумные А-формы в их среде.

Винтерс издал восторженный вопль и вылетел из комнаты.

– Эй, Вонн! – орал он. – Мистербоб в порядке! Угадай, что он задумал? Он решил присоединиться к нашей компании!

Букет испускаемых Вонном запахов и звуков, вызванных сообщением Винтерса, убедил арколианца в том, что ему еще многое надобно усвоить, прежде чем он научится достаточно хорошо понимать этих удивительных созданий.

 

19

Девятью часами позже «Хергест Ридж» вышел на орбиту Консула-5. Три корабля боевиков достигли планеты раньше изувеченного лайнера и доставили на орбиту взятые на буксир спасательные модули. Здесь пассажиры с «Хергест Риджа» перебрались на высланные им навстречу корабли флота ОИЗ, а буксирные суденышки, окружив лайнер, довели его до орбитальной ремонтной базы. После того, как они благополучно доставили «Риджа» к причалу, безотлучно находившаяся все это время в ходовой рубке Маргарет О'Хирн сочла необходимым уделить несколько минут урегулированию своих сугубо личных дел. Поручив первому офицеру встретить официального представителя штаба флота и показать ему все, что тот пожелает увидеть, она вышла из рубки в сопровождении Мэя и направилась к лифтовому холлу.

Мэй не собирался задавать каких-либо вопросов, решив предоставить инициативу своей бывшей жене, но все же, когда та остановила лифт между палубами, не удержался и спросил:

– В чем дело? Неужели мы не можем найти для разговора по душам какое-нибудь более подходящее место?

– Во-первых, я не собираюсь разговаривать с тобой по душам. Во-вторых, у меня нет времени для долгих бесед. А в-третьих… Я в бешенстве! – неожиданно закончила О'Хирн. – Я вне себя и просто не знаю, что делать. С одной стороны, тебя следует поблагодарить, а с другой – убить тебя, негодяя, мало!

Мэй терпеливо ждал. Он знал, что его бывшая жена любит говорить загадками, но сама же все и разъяснит, если ее не поторапливать.

– Можешь ли ты допустить, что я не понимаю причину твоего кипения?

– Могу! Собственно говоря, я так и думала! Ты никогда не пытался кого-либо понять! Ты всегда делал только то, что доставляло тебе удовольствие. И если это кому-то шло на пользу – его счастье, а если нет…– О'Хирн уперла руки в боки, успокаиваясь так же неожиданно, как и вскипела. – Прости. Я не хотела обидеть тебя. Однако ты должен понять, что вызываешь во мне весьма противоречивые чувства. Я признаю, что не смогла бы пройти через все это без тебя…

Мэй благоразумно промолчал. Сказать нечто приятное, перед тем как окатить ведром помоев, – прием широко распространенный, и он приготовился к худшему.

– В то же время с появлением тебя на «Хергест Ридже» у меня появилась уйма проблем. Ты, разумеется, сделал все от тебя зависящее, чтобы помочь мне с ними справиться, но не будь тебя, не с чем было бы и справляться. – Маргарет внимательно посмотрела на Мэя и, убедившись, что тот не вполне понимает, о чем идет речь, снизошла до объяснений. – Вот тебе простенький пример. Если бы на лайнере не появился Вонн, я спокойно отдала бы арколианскую делегацию боевикам, не испытывая по этому поводу ни волнений, ни угрызений совести. Понимаешь?

– Нет, – сказал Мэй. – не понимаю. Ты ведь не хотела отдавать их боевикам?

– И все же вынуждена была бы это сделать. Если бы Вонн не уничтожил большую часть диверсантов и не нарушил их планы, у меня не было бы выбора. Я прилетела бы на Консул Пять без арколианцев, и все же никто бы меня за это не осудил. Случившееся не украсило бы мой послужной список, но и седых волос, и морщин у меня бы за этот рейс не прибавилось в таком количестве….

– Что ты, Мегги! Я не вижу ни седины, ни морщин! – запротестовал Мэй. – Ты отлично выглядишь!

– Не перебивай! – сверкнув глазами, одернула его О'Хирн. – Ты не понимаешь, что для меня этот рейс еще не кончился. И вот сейчас я принуждена буду врать. Ведь не могу же я в докладе моему начальству описать все так, как оно было на самом деле! Мне, например, придется сказать, что этот самый Вонн получил от корабельной службы безопасности специальное задание внедриться в ряды заговорщиков, дабы предотвратить похищение арколианцев. Кстати, подтвердив эту версию событий, он только выиграет. Ему будет хорошо заплачено за труды и зачтется когда-нибудь впоследствии, если он влипнет в какую-нибудь грязную историю. А этого ему, сдается мне, никак не избежать.

– Невероятно! – искренне восхитился Мэй изворотливости Маргарет.

– Поверь, мне еще придется здорово покрутиться, чтобы свести в этой истории концы с концами. И, если ты думаешь, что мне этим хочется заниматься, то глубоко ошибаешься.

– Я не улавливаю, зачем…

– Вот-вот, об этом-то я и говорила! Ты не улавливаешь. Но попытайся все же понять. Из-за тебя я вынуждена буду писать, что корабельная служба безопасности получила сведения о готовящемся заговоре и…

– Но почему бы тебе не написать правду? – не понял Мэй.

– Ты что, с ума сошел? Представив события в нужном свете, я хоть что-то сумею получить в порядке компенсации за моральный ущерб, а изложив все, как было, в лучшем случае, отделаюсь выговором. И все, между прочим, из-за тебя и твоей шайки!

– Но разве мы виноваты, что ты собираешься рассказывать своему начальству сказки?

– Я собираюсь сказать ему то, что оно желает слышать! И избавить тем самым твоих парней от крупных неприятностей. Причем с Вонном сделать это будет не трудно, а вот что касается Герцога, то объяснить его пребывание в двигательном отсеке – задача не из легких. И я бы за нее не взялась, если бы не арколианцы, которые стоят за него горой и ожидают моей помощи.

– Герцог хотел сделать как лучше, – попробовал заступиться за товарища Мэй. – Он думал…

– Кого интересует, о чем он думал? Но арколианцы устроят скандал, если кто-нибудь тронет его хотя бы пальцем. И мне, чтобы, избави Бог, не прогневить их, придется сочинить очередную небылицу.

– Но ты же знаешь, что все это случилось из-за Эрика Диксона! Герцог не виноват!

– Брось ты мне втюхивать! – отмахнулась Маргарет. – Ему, насколько я знаю, никто не вкалывал эту дрянь насильно. Он сам… Впрочем, это уже не важно. Я придумала выход из этой поганой ситуации, правда, мне опять придется врать, врать и еще раз врать. А я этого, ты знаешь, ой, как не люблю!

– Мегги, ты не должна делать это ради меня…

– Господи, да о чем ты? Я делаю это вовсе не ради тебя! – резко сказала она. – Ты думаешь, я буду плохо спать, если на твою шею накинут петлю и спихнут тебя, скажем, в лифтовую шахту? Да ничуть не бывало! Я хочу лишь спасти доброе имя флота ОИЗ и свой престиж. И если мои действия совпадают с твоими интересами, то благодари за это Бога, а не меня. Я…

– Ты собираешься свалить взрыв в двигательном отсеке на Бэчмана? – поспешно вставил Мэй. Он видел, что Маргарет начинает заносить, и понял – пора менять тему, иначе ничем хорошим их разговор не кончится.

– Я уверена, Вонн будет счастлив подтвердить мои слова, поскольку у Герцога нет иной возможности избежать суда и тюрьмы.

– И словам Вонна поверят? Ведь Герцог…

– Поверят моим словам! Словам капитана лайнера флота ОИЗ! А Вонн всего лишь подтвердит их, – холодно сказала О'Хирн.

– А что ты скажешь об экстракте, я имею в виду, о фиалах сущности?

– Ни слова. Это не имеет отношения ко всему случившемуся. Любое упоминание о них только повредит нам. Более того, если ты намерен остаться живым, получив за эти фиалы все, что собираешься получить, позаботься о том, чтобы никто не узнал о твоей к ним причастности. Проболтавшись, ты предашь не только себя, но и Винтерса, Вонна, Роз и Герцога. Помни об этом.

– Спасибо за совет. И за все, что ты для нас сделала, – с чувством сказал Мэй.

– Не за что, капитан Мэй. Мы помогали друг другу, как могли, потому что нам пришлось играть в одной команде.

– Нет, Мегги, я признаю, что все мы больше путались у тебя под ногами, чем помогали.

– Иногда мне тоже так казалось. И все же порой твоя поддержка была неоценима. Кое-что ты всегда делаешь хорошо. Ты умеешь поддержать падающего… – Маргарет потупилась, и Мэю на мгновение показалось, что она вот-вот заплачет.

– Ну, брось, не преувеличивай! – пробормотал он, не глядя на нее.

– Ты был готов расстаться с «Ангельской Удачей», чтобы выручить нас. Я знаю, чего тебе стоило принять такое решение.

– Так или иначе, я с ней расстался, – вздохнул Мэй. – Теперь она принадлежит флоту ОИЗ. – Он печально улыбнулся. – Ты решила заполучить ее как сувенир? На память обо мне?

– Не надувай губы, – проворчала О'Хирн. – У меня кое-что придумано и на этот счет. Я знаю, как можно исправить это положение.

– Другая официальная версия? – без особого интереса спросил Мэй.

– Нет, та же, что записана в бортовом журнале, только слегка подправленная. Твои бумаги на владение «Ангельской Удачей» недействительны. Ты опоздал с оплатой векселей и, следовательно, не можешь предъявлять претензии к флоту ОИЗ, который в лице созданной мной комиссии определил судьбу этого корабля. Он может быть продан любому, кто заплатит за него назначенную комиссией цену.

– А ты подумала о том, что на «Удачу» могут заявить свои права ребята из Юэ-Шень?

– Они не станут этого делать. Твоя «Удача» сейчас в таком состоянии, что им нет резона марать об нее свои и без того не слишком-то чистые руки. Заяви они о своих претензиях, и кое-кто вспомнит о «Роко Мари», погибшей при весьма странных обстоятельствах. Нужно ли им это? – О'Хирн подмигнула Мэю и продолжала: – К тому же комиссия назначила за останки «Удачи» столь смехотворную цену, что любому дураку ясно – навара с этого лома не получишь.

– Останки? Лом? И это ты говоришь о моем корабле? – возмутился Мэй.

– Да знаешь ли ты, что нынешняя стоимость твоего бывшего корабля равна затратам на заполнение бумаг, необходимых для его продажи и выплаты соответствующего налога? Так вот, цена его – стой на ногах крепко! – сто кредитов!

Мэй вытаращил глаза на свою бывшую жену.

– Этого не может быть!

– С офицерами флота ОИЗ случается многое такое, чего не случается со свободными торговцами, – грустно сказала Маргарет О'Хирн. – Потому-то ты идешь по жизни своим путем, а я предпочитаю идти своим. Заплати сто кредитов и владей своей «Удачей» по праву.

– Господи, Маргарет, так ты сделала это для меня?..

– Нет, ты точно сумасшедший, – вздохнула О'Хирн. – Я сделала это, чтобы избавиться от тебя раз и навсегда. Кстати, ремонт «Ангельской Удачи» и впрямь обойдется недешево, имей это в виду, капитан Мэй!

– Да-да, я знаю. Но прежде мне надо выкупить ее у флота. – Мэй сунул руки в карманы, как будто намеревался обнаружить там сотню кредитов.

– Я дам их тебе взаймы, – сказала О'Хирн.

– Ну, уж на это-то у меня хватит денег!

– Ты не понимаешь, – тихо промолвила она. – Ты вечно меня не понимаешь, капитан.

Мэй изучающе посмотрел на нее и хотел было что-то сказать, но Маргарет опередила его:

– Когда лифт остановится, я выйду, чтобы проводить экипаж. А ты останешься тут. Двери закроются, и мы снова расстанемся. Надеюсь, навсегда. Теперь ты меня понял?

– Да, – чуть слышно ответил Мэй.

О'Хирн нажала на кнопку, и лифт устремился к нижним ярусам звездолета. Прохладный воздух обдул Мэю лицо, и он подумал, что, быть может, стоит поговорить с Мистербобом и попросить у него крохотную скляночку с тем самым феромонным ароматом, который тот использовал в тюремном отсеке?..

Лифт остановился, двери открылись. Капитан О'Хирн вышла в холл и, не оглядываясь, двинулась к ожидавшим ее людям.

Нет, решил Мэй, когда двери закрылись. Это будет неправильно. Единожды выбрав свой путь, надо идти по нему не оглядываясь, а не метаться из стороны в сторону с жалобным визгом, словно пес, потерявший хозяина.

Глубоко вздохнув, он закрыл глаза и привалился спиной к стене.

– Прошу прощения, – ворвался в его мысли чей-то вежливый голос.

Мэй открыл глаза. Лифт был пуст.

– Не хотелось бы вас беспокоить, но вы еще не сказали, куда желаете попасть? – спросил механический голос автомата, которыми снабжены были все лифты, предназначенные для пассажиров лайнера.

– Назад, – сказал Джеймс Мэй. – На двадцать пять лет назад.

 

20

– Здорово ему досталось, – сказал Герцог, выглядывая в окно лифта. – Подумать только, мы ведь тоже приложили к этому руку.

– Его починят. Так же как и «Ангельскую Удачу», – ответил Мэй, критически осматривая потрепанный лайнер.

Герцог положил руку на плечо товарища.

– С тобой все в порядке?

Мэй кивнул.

– Приятно слышать. – Герцог прочистил горло. – Послушай, мне надо тебе кое-что сказать, прежде чем мы доберемся до челнока.

– Я не заглядывал на «Ангельскую Удачу», если это то, о чем ты хочешь спросить, – прервал его Мэй. – Сейчас нам лучше не высовываться. Подождем, когда шум по поводу нашего возвращения утихнет, и тогда…

– Конечно, – согласился Герцог, прекрасно понимая, что имеет в виду Мэй. – Но то, о чем…

– Пройдет, по крайней мере, месяц, прежде чем я составлю смету и заключу контракт на ремонтные работы, – продолжал Мэй. – А как только ремонтники приступят к работе, мы отвезем фиалы их хозяевам и получим причитающиеся нам деньги. После всего, через что нам пришлось из-за них пройти, мы, сдается мне, заслужили обещанное вознаграждение.

– Но это не…

– И мы попросим хозяев фиалов осмотреть тебя. Не беспокойся, они не будут на нас в претензии за отсутствие нескольких ампул. А к тебе, надобно думать, отнесутся с особым вниманием. Им ведь захочется знать, что испытывает и на что способен человек под воздействием их снадобья.

Герцог вздохнул и вновь попытался что-то сказать, но его прервал механический голос робота-лифтера, объяснивший правила посадки на орбитальный челнок, после чего двери лифта открылись.

– Мэй, послушай…

– Я понимаю, что тебе пришлось туго. Кстати, ты выяснил, не нужно ли тебе наложить на руку новую заживляющую повязку? И как это тебе удалось отделаться одной шишкой во время столкновения с танкером? Ты выглядишь бледным. – Мэй оттолкнулся от стены и шагнул в жерло переходника.

– Врачи выпустили меня, и слава Богу, – отмахнулся Герцог. – Но я хочу…

Мэй переступил порог челнока и что есть мочи завопил:

– Вонн, старый кобель! Как я рад тебя видеть! Мы сделали это! Мы будем богаты!

Дав Мэю и Вонну обняться и поорать, Герцог подобрался к капитану «Ангельской Удачи» и сказал:

– Мэй, я никак не могу…

– Роз! – радостно воскликнул тот, заключая в объятья вошедшую в салон молодую женщину. – Как здоровье Питера Чибы?

– Хорошо. Его отправили на планету первым рейсом.

– Я слышал, ты спасла Герцога. А потом он тебя. Что за перелет выдался, черт бы его побрал!

Вонн тронул Герцога за руку, и лицо его приняло озабоченное выражение:

– Ты сказал ему?..

Герцог пожал плечами:

– Я пытался, но он болтал как заведенный. Не дал мне и слова вставить.

– Винтерс! – Мэй с чувством пожал руку простодушному великану. – Ты всегда оказываешься там, где нужен. Я слышал, ты помог Вонну выпутаться из скверной переделки. – Он обнял Винтерса и повернулся к остальным. – Ну вот, мы снова вместе. Я так счастлив видеть вас всех!

– Ддаааааа, – прокрякал хорошо знакомый Мэю голос. – Это будет очень поучительно.

Мэй обернулся и рухнул в оказавшееся за его спиной кресло. Прямо напротив него сидела незамеченная им прежде скособоченная фигура, отличительной приметой которой являлась большая, совершенно круглая голова.

– Мистербоб! – воскликнул он, не делая даже попыток скрыть свое удивление. – Вы-то что здесь делаете?

– Это и есть то, о чем я собирался тебе сказать, – промолвил за его спиной Герцог. – Он захотел лететь вместе с нами.

– Я пригласил его, и он принял приглашение! – гордо сообщил Винтерс.

Все еще ничего не понимая, Мэй посмотрел на арколианца и тупо спросил:

– Для чего?

– Разумные А-формы на Консуле Пять рады быть нашими хозяевами, – начал Мистербоб. – Они, безусловно, покажут нам все самое замечательное. Однако это может быть не главным. Действительно, то, что тебе стремятся показать, не всегда есть то, что ты хочешь видеть. Путешествие с вами позволит получить ту информацию, которая не будет предоставлена нам гостеприимными хозяевами. Не так ли?

– Другими словами, вы хотите посмотреть на нас изнутри? Увидеть нашу обычную жизнь, а не рекламный ролик? Разумно… Я бы на вашем месте тоже постарался заглянуть за парадный фасад здания. А то ведь подсунут кота в мешке вместо поросенка. Наши деятели на это горазды!

– Хм! Ты бы хоть для приличия начал следил за тем, что говоришь, – посоветовал Герцог.

– Ты прав! – спохватился Мэй. – И, кроме того, не можете же вы, если ваша делегация…

– Уверяю тебя, он может! – предугадал возражения Мэя Винтерс. – Вот почему их было пятеро.

– Действительно. Мои спутники будут выполнять дипломатические обязанности, пока я совершаю это длительное странствие по изучению.

– Лихо! – пробормотал Мэй.

– Пожалуйста, не чувствуйте себя смущенным, Джеймсмэй. Это будет важной вехой в наших культурах. Мы поделимся массой информации. Наши смешанные ощущения будут самыми уникальными.

– Уникальными? – Джеймс Теодор Мэй вздохнул. – Полагаю, так оно и будет. Действительно.