1

Джеймс Мэй размышлял над тем, как втолковать арколианцу совершенно простую вещь.

Он шел рядом с низкорослым, горбатым существом намеренно неторопливыми шагами, чтобы оно могло поспевать за ним. Нижние конечности инопланетянина скрывались под фиолетовой тогой, и Мэй отчетливо слышал, как царапают когти о металлическую палубу «Ангела Удачи».

- Как вы не можете понять? – выговаривал ему коммерсант. – Вы уже больше не находитесь в зоне, где все привыкли к внешнему виду арколианцев. Я не хочу, чтобы что-нибудь случилось с вами до самого Психа 13-го.

Голова арколианца замоталась на тонкой шее. В горле забулькало, ротовое отверстие раскрылось, производя звуки, похожие на слова:

- Неужели я не доказал, что способен постоять за себя? Тем более что на феромонном уровне я могу быть очень даже привлекательным для нюха землян.

Мэй пожал плечами. Как-то раз он уже испытал на себе запах феромонной защиты и не хотел бы повторить этот опыт.

- мистербоб, дело в том, что сюда придут представители ремонтных фирм, разговор будет узкоспециальным и вряд ли для вас интересным.

- Ага! – гортанно каркнул арколианец. – Верзила говорил мне про повреждения, которые испытал «ангелудачи». Он сказал, что корабль получил «пинка под зад». Интересно было бы узнать, что это такое.

«Можешь узнать прямо сейчас, – раздраженно подумал Мэй, – если будешь мешаться под ногами».

- Эти люди, – продолжил он, – начнут, пожалуй, думать, что у меня достаточно денег и влияния, поскольку здесь находитесь вы, мистербоб. И они могут заломить цену за работу. А, учитывая, что у меня сейчас в кармане, можно сказать, блоха на аркане...

- Я могу посодействовать, – проворковал мистербоб.

- Не стоит, – поспешно ответил Мэй. – Премного благодарен за предложение, но право же, это лишнее. Тем более что деньги скоро появятся, причем – в любом количестве, как только Герцог отыщет ближайший филиал корпорации «Сущность». Просто не хочется, чтобы кто-то узнал о вашем пребывании на борту корабля.

Арколианец тут же перестал шаркать по полу. Он замер на палубе как вкопанный. Шаги под долгополым одеянием моментально стихли.

- джеймсоджеймс, вы должны понять, что я покинул сородичей не для того, чтобы находиться под вашей опекой...

Мэй закатил глаза:

- Знаю, знаю. Чтобы изучить Разумные А-формы и их естественные взаимодействия, навести мосты взаимопонимания между двумя расами мыслящих существ и так далее.

мистербоб возмущенно забулькал:

- Все-таки, позвольте вас не понять. Ваши слова пахнут непониманием цели, в то время как феромонный фон указывает на возбуждение.

Вздохнув, Мэй скрестил руки на груди и задумался (уже не в первый раз за день):

- Как бы вам получше объяснить?.. Вот вы говорите о необходимости понимания. А теперь представьте, что сюда придут люди, которые никогда в жизни не встречали инопланетян – я ничего не хочу сказать против вашей внешности, но поймите меня и их. Эти люди доселе никогда не встречались с арколианскими Е-формами и так увлекутся вами, что это просто сорвет серьезный разговор. И вам самому не удастся понаблюдать за Разумными А-формами и их коммуникацией в естественных условиях.

мистербоб покачал головой.

- Вы не поняли, джеймсоджеймс. Я не собираюсь участвовать в беседе, я готов просто наблюдать со стороны.

- Но вы должны понять, – втолковывал Мэй. – Вы должны понять, мистербоб, что я не имею в виду ваше участие в разговоре запахов. Это само собой, что вы не станете разговаривать на уровне феромонного воздействия. Вы же давали слово...

В этот момент арколианец прищурил глаз, и Мэй не смог закончить фразы. Потрясающее зрелище представлял собой арколианец, подражающий человеческой мимике.

- Что же конкретно, – спросил посол, – я давал вам, джеймсоджеймс, кроме обещания присутствовать на борту вашего корабля «ангелудачи»?

«В самом деле хочешь узнать?» – подумал Мэй, раздраженно пожав плечами.

- Да ничего особенного, – сказал он. – Слово – это просто такое выражение, идиоматическая фраза, принятая между Разумными А-формами для того, чтобы подчеркнуть ценность сказанного между ними.

- Да, мне будет непросто уяснить все ваши способы общения и передачи информации. Интересно, что самыми главными словами у вас являются не общепринятые (по крайней мере, у нас) слова, как, например, «Мир» или «Жизнь». Зато чрезвычайно важными считаются такие, в общем-то, условные понятия, как «Деньги» и «Любовь». Это очень необычно: наблюдать ритуальные связи между представителями вашего рода, замешанные на двух понятиях. Я должен изучить все это доскональным образом.

Инопланетянин, наконец, тронулся, привычно шаркая по полу.

- Прекрасно, – сказал Мэй, глядя, как гость забегает вперед. – Но для этого вовсе не надо оставаться на время беседы в комнате.

Арколианец снова остановился.

- Но, джеймсоджеймс, я не унюхиваю тут никакой удовлетворительной причины. Я же «дал вам слово», что не буду вмешиваться в ваши отношения с сородичами.

Мэй с шумом выпустил воздух из легких и смерил инопланетянина взором. И тут ему пришла в голову идея, как можно достичь взаимопонимания.

- Даже если вы не произведете никакого запаха, – сказал он, – даже если вы дадите блокирующий фон, другие А-формы, которые заявятся на борт этого корабля, все равно догадаются о вашем присутствии.

- Догадаются? Но как?

- По запаху.

- В самом деле?

- Совершенно точно, – подтвердил Мэй. – Они почувствуют ваш запах глазами. Вы знаете, что это такое? И как только они унюхают вас глазами, это повлияет на дальнейшую беседу.

И снова большой глаз арколианца с двойным зрачком непонимающе сузился.

- Но как такое может быть, джеймсоджеймс? У меня не получается унюхивать Разумные А-формы такими ложными чувствами, как зрение или слух.

- И, тем не менее, это именно то, что у нас происходит в таких случаях, – пожал плечами коммерсант. – Как это ни печально.

- Зависимость от ложных чувств: слуха, зрения и тактильных ощущений находится за пределами моего понимания, – признался посланник. – И все же я отчетливо ощущаю запах вашего сожаления по поводу моего присутствия во время переговоров. Это самый обескураживающий феномен, с каким мне приходилось сталкиваться. Мэй усмехнулся:

- Да никто же не просит вас понимать А-формы, чудак вы этакий. Мы и сами-то себя не всегда понимаем.

- Еще интереснее, – заметил мистербоб.

- Все, чего мы хотим друг от друга – это взаимопонимание. А добиться этого можно с помощью двух, как вы верно подметили, понятий: «любовь» или «деньги». Последнее предпочтительнее.

Арколианец свел пальцы на руках, похожие на клешни, так что образовались два замкнутых кольца. Сквозь одно из них он посмотрел на Мэя. В арколианской мимике этот жест означал пристальное внимание. – Эта навязчивая идея с неуловимостью...

- Знаю, – сказал Мэй. – Знаю. – Он мягко подтолкнул посла вперед по коридору. – Вы не можете этого унюхать, а, значит, и понять. Как раз это вам и предстоит изучить поподробнее. Никаких проблем. Слушайте, мистербоб. Думаю, у меня есть компромиссное решение, как нам сделать так, чтобы вы смогли понаблюдать наш разговор э-э... со стороны... Причем без побочных явлений: зрительного запаха, который вы можете произвести на другие А-формы. Как вам такой план?

План, изложенный Мэем, состоял в том, что мистербоб спрячется в небольшом чуланчике – шкафу в библиотеке «Ангела Удачи» – и оттуда прекрасно сможет услышать и унюхать весь разговор.

Соглашение было, в общем-то, достигнуто, когда вошла Роз. Она замялась в дверях, заметив мистербоба, но быстро пришла в себя.

- Мэй, там представитель из КомпьюФарма жаждет встречи с вами.

- Прекрасно, – откликнулся Мэй, закрывая за арколианцем дверь. Введите.

Коммерсант на всякий случай подергал дверцу шкафа, проверяя, прочно ли она заперта.

- Капитан Мэй? – раздался голос за спиной.

Первый посетитель оказался взлохмаченным хиппи в очках и потертых джинсах. Его улыбка излучала бодрое расположение духа и готовность к сотрудничеству.

Мэй протянул руку:

- Кого я вижу! Вы, значит, и есть агент КомпьюФарма?

- Совершенно точно, – ответил человек, улыбаясь и пожимая протянутую руку. – Вы видите перед собой, можно сказать, КомпьюФарм во плоти. Меня зовут Дел Хикман.

Мэй рассмеялся.

- Прекрасно. Очень рад встрече. Слышал немало прекрасных отзывов о вашей работе...

- Но вы ожидали увидеть кого-нибудь, можно сказать, повыше ростом, не правда ли?

- Ну...

- Ничего, ничего. – Хикман выкатился в центр помещения, которое называлось библиотекой вплоть до сегодняшнего дня, когда оно было переименовано в приемную и зал для совещаний, и бросил стопку графических планшетов. – Начнем, капитан?

Капитан Мэй придирчиво повел носом, убеждаясь, что химической атаки не предвидится.

- Само собой, – ответил он, занимая место за столом. – Только не зовите меня «капитаном».

- В таком случае можете называть меня Дирком. Все в конторе обращаются ко мне именно так, хотя мне совершенно невдомек, почему.

- Прекрасно, – Мэй выждал некоторое время, пристально рассматривая сидевшего перед ним человека. – Я так понимаю, вы уже в курсе моих проблем, если ознакомились с состоянием компьютерной системы. Что можете сказать по этому поводу?

Оказалось, что Хикман думает на этот счет гораздо меньше, чем предполагал капитан Мэй. Хикман также выразил удивление, поведав, что обстоятельства, которые вывели из строя множество элементарных цепей, должны были привести в полнейшую негодность еще большее количество сложных связей на электронном уровне. Однако, как оказалось, то, что Мэй считал безнадежно погибшим, было просто повреждено или стерто на программном уровне. Таким образом, не требовалось комплексной замены электроники. Ремонтной команде предстояло заменить лишь сгоревшие чипы, а это было вопросом нескольких дней, и только. И потом оставалось лишь перепрограммировать системы.

- Рассчитывайте на три недели ремонта, – сообщил ему Хикман. – И еще десять дней на комплексную наладку. Общая стоимость работ... – тут он приостановился, заметив тяжкий вздох Мэя. – С вами все в порядке?

- Со мной-то все, – отмахнулся Мэй. – Просто последнее время у меня боль в области воротниковой зоны, как только заходит разговор о деньгах. Для вящей убедительности он растер грудь ладонью.

- Надеюсь, мои расценки не доставят вам неприятных ощущений, рассмеялся Хикман. – Общий счет за ремонт составит примерно 12 миллионов кредитов, причем – учитывая установку нового Вазак-контроллера оперативной памяти. Для большей продуктивности системы.

- Хотелось бы что-то уровнем повыше... – посетовал Мэй. – Этот Вазак безнадежно устарел.

- Ну, если пожелаете...

- Знаете, что? – продолжал Мэй. – Я дам вам пятнадцать миллионов, только установите лучший Вазак-контроллер, какой сможете найти. Галактрисса 9000 или классом выше.

- Но, капитан, это же гораздо больше, чем вам...

- Я настаиваю, – сказал Мэй. – Пусть это будет мой маленький каприз. Мне нужен такой Вазак, который не подведет меня в ответственный момент.

- В таком случае, «девятитысячник» будет в самый раз. Хотя, при нормальном использовании...

- В моей работе, – заметил Мэй Хикману, – не встречается такой вещи, как «нормальные условия».

- Что ж, очень хорошо, – Хикман простучал по клавиатуре одного их планшетов и затем скрестил руки на груди. – Вы представляете, что такое вести собственный бизнес? – Он пожал плечами и ответил сам себе: – Конечно, представляете. Вы же коммерсант. У меня, например, куча времени уходит на чисто административные задачи, вопросы, платежные ведомости и экспертные осмотры по оценке стоимости работ. Ничего не поделаешь, рутина. Почти не остается времени на любимое занятие. Поэтому я и открыл собственный бизнес.

- Но у вас, похоже, неплохо получается.

- Тьфу-тьфу, как говорится, – и коммерсант постучал кулаком по столу. Ладно, не буду морочить вам голову, скажу одно – Чич – просто фантастический программист, наверное, в чем-то даже превосходит меня, – он рассмеялся, – в молодые годы.

- Чич? – переспросил Мэй. – Вашего программиста зовут Чич?

- Дело в том, – пояснил Хикман, – что несколько программеров образовали свой клуб, где они собираются и обсуждают современное развитие науки в области микрочипов на уровне элементарных частиц и памяти на атомарном уровне. И там они придумали себе клички, которые закреплены за ними официально. Отсюда всякие Чипы, Диоды, Байты и прочие... Драйвера.

- Кажется, я понял, – отозвался Мэй.

- Я и не сомневался. В любом случае, присутствие Чич понадобится через денек-другой, и тогда мы приступим к самой серьезной части работы.

Встреча закончилась рукопожатием, и Мэй сложил руки на груди, как только Хикман удалился. Он был доволен достигнутым соглашением. Если встреча с механиком пройдет столь же успешно, он сможет продолжить бизнес к началу следующего фискального года.

Из шкафа донесся приглушенный хрип:

- Джеймсоджеймс?

Мэй открыл дверь. Там спокойно восседал мистербоб, покачивая головой.

- С вами все в порядке?

- Я чувствую себя превосходно. Вы были весьма корректны, джеймсоджеймс. Оказывается, прятаться от глаз Разумных А-форм – самый эффективный способ исследования. Обонятельная коммуникация между вами была самым интересным местом беседы.

- Обонятельная, – пробормотал Мэй. – Запах, что ли? А что вы скажете о предмете нашего разговора?

Арколианец кивнул.

- Это тоже стоило увидеть, хотя я обратил внимание, что акустическая коммуникация, в отличие от обонятельной, менее эффективна, и создает высокий процент непонимания между Разумными.

Мэй уставился на него непонимающе.

- А мне показалось, что мы прекрасно поняли друг друга.

- И все же не эффективно. Вы просто не понимаете, сколько времени вы потратили понапрасну, обсуждая совершенно ненужные вопросы.

- Но это же и есть беседа, – хмыкнул Мэй. – Этим-то она и отличается от делового разговора или сообщения информации. Люди встречаются для того, чтобы, – тут он начал загибать пальцы перед удивленным арколианцем, который еще не изучал такого человеческого жеста:

- Во-первых, чтобы поговорить, во-вторых, чтобы пообщаться, в-третьих, чтобы договориться и чтобы выговориться, в-четвертых, чтобы навести мосты взаимопонимания, и, наконец, – капитан Мэй загнул последний палец: – Чтобы приятно провести время с интересными людьми. Разве все это не стоит того, чтобы вступать в беседу?

- Беседа, – продолжал Мэй, – это важная и неотъемлемая часть человеческой культуры. И если вы будете меня укорять за празднословие, значит, вы ничего не поняли в человеческом общении. Вы просто не уловили его тонкий смысл и, можно сказать, его запах.

- Действительно, – произнес мистербоб, глядя на свои щупальца и пытаясь их сложить, как это только что делал Мэй. – Мы оба должны избегать непонимания. Оно препятствует успешному...

- На сегодня хватит, – отрезал капитан. – Кажется, сюда идет Роз.

Он поплотнее притворил дверь, подошел к креслу и, сев за стол, изобразил на лице гостеприимную улыбку в ожидании следующего гостя.

 

2

Это была звезда.

Это была звезда, но за горсть монет ее можно было рассмотреть поближе, бросив несколько монет в стереоскопический телескоп и развернув его в нужную сторону. После чего зафиксировать на изображении и нажимать на кнопку увеличения, пока не станет видно, чем на деле является этот заинтересовавший предмет.

Герцог уже заранее знал, что он там увидит, но все равно стал одну за другой закидывать монеты в аппарат, чтобы успеть рассмотреть поближе. Он находился в Дэнфортской обсерватории на горе Консула Пятого и фокусировал оптическое устройство, пока изображение из круга смутных очертаний не всплыло у него перед глазами.

- Это не звезда! – раздался детский крик совсем рядом. Малыш вовсю эксплуатировал папашу. – Это просто какая-то космическая какашка!

- Дай-ка я попробую, – вызвался отец. – Может, у меня получится найти Джублио, тогда и ты посмотришь.

- Я хочу посмотреть, – настаивал малыш.

- Посмотришь, – неохотно пообещал отец. – Но я бросил деньги, и хочу сначала посмотреть на Джублио.

Герцог рассмеялся – и вместе со смехом вырвалось белое облачко пара в холодный ночной воздух. Он снова приник к аппарату и стал вращать ручки регулировки. Звезда вырастала в размерах, расплылась на весь экран, затем собралась в фокус и вот, наконец, вынырнула потрепанная обшивка корабля, изувеченная лучами плазменных пушек, покрытая черными волдырями, оставленными вооружением истребителей Вакка. Корабль пришвартовался к черному невидимому остову какой-то орбитальной платформы. От названия корабля, когда-то размашисто выведенного на обшивке, осталось лишь несколько случайных букв и цифр.

Герцог прекрасно знал, что они обозначают. «Ангел Удачи». Три семь четыре девять один. 37491. Зарегистрировано на Джеймса Теодора Мэя, дипломированного коммерческого капитана торговых судов, который, скорее всего, в данный момент находился на борту, ожидая прибытия бизнесменов, которые начнут восстанавливать «Ангела Удачи», возвращая ему былую славу. Чтобы он мог пуститься навстречу новым подвигам и приключениям.

При дальнейшем осмотре он заметил прикрепленный к судну буксир, корабль настолько незначительных размеров, что прочитать его название не помогала даже хитроумная астрономическая оптика. Но Герцог знал имя и этого корабля. Это был «Прижимающий Дженни» или «Лебедка» и зарегистрирован в новом направлении коммерческой деятельности Чиба и Компания, ООО «Поиск» и транспортировка судов. Владелец компании, Питер Чиба и его еще неопытная, но энергичная помощница Роз Кэйн, должно быть, сейчас также находились на борту «Ангела Удачи». Буксирная лебедка на почерневшей от излучения обшивке коммерческого корабля была его первой работой. Деньги, полученные за нее, должны были дать начало этому многообещающему предприятию, которое сулило большие прибыли.

Телескоп запищал, по полю обзора поползли строчки, извещавшие Герцога, что любовь к астрономии стоит денег, и что для дальнейших наблюдений ему надо пополнить запас наличности в приемнике для монет. Он оторвался от телескопа и посмотрел в небеса невооруженным глазом, узнавая мигающую звездочку, которая и была «Ангелом Удачи». Его соседи, отец с сыном, целиком отдались наблюдению за спутником связи, запущенным телефонными компаниями. Остальные туристы, которых было не так уж много из-за прохладной ночи, начинали понемногу растворяться, оставляя неиспользованные монетки в телескопах.

Герцог глубоко вздохнул. Он задержал холодный воздух в легких и затем медленно выпустил его, наблюдая, как пар растворяется в ночном воздухе. Как и эта толпа, подумал он. Со вздохом он отошел от телескопа и посмотрел на часы. Наблюдение заняло в общей сложности минут десять. Если бы он сразу нашел звезду, которую искал, то не стал бы задерживаться. Но атмосферные условия не позволяли ему увидеть Тетрос. Он пообещал себе, что обязательно найдет его в другой раз. Еще будет много возможностей, пока они соберутся обратно. Сейчас увидеть звезду для него значило побывать дома. Одна звезда могла согреть его сердце.

Покинув наблюдательную площадку, Герцог стал спускаться по длинным пролетам лестниц. Затем прошел через небольшую площадку, полную туристов, толкающихся в холоде ночи.

Он прошел мимо каменных скамеек в самом углу углов площадки. Здесь сидели спиной к нему двое, вглядываясь в светившие внизу огни города. Один был кряжистым и крепко сложенным мужчиной с головой, вполне соответствующей размерам тела. Другой, напротив – жилистым и худощавым. Его правая рука была на перевязи, обмотанная бинтами, как у мумии. В левой руке он сжимал гравитационный нож, который втыкался при любом броске. Быстро перебирая пальцами, человек вращал им по сторонам. Одно неловкое движение – и клинок взлетел в воздух, так что эквилибристу пришлось ловить его за рукоятку. Лезвие скользнуло по его ладони и воткнулось в землю.

- Проклятье, – пробормотал худощавый, отсасывая кровь из пореза. В тусклом свете фонаря Герцог разглядел отметины, оставленные прошлыми попытками овладеть этим трюком. – Похоже, левой у меня никогда не получится.

- Почему бы вам не подождать, мистер Вонн, пока заживет ваша правая рука? – спросил верзила.

Вонн выдернул нож, воткнувшийся в землю между ног.

- Слишком долго ждать, – проворчал он. – А я не хочу оставаться беззащитным.

Герцог засунул руки в карманы своей утепленной куртки.

- Пока вы здесь балуетесь с этой игрушкой, – произнес он из темноты, вас можно прибить одним ударом телескопа.

- Герцог! – неуловимым движением Вонн наживил лезвие на рукоятку. Оно мягко вошло и спряталось. Наемник сунул оружие в нагрудный карман. – Время на исходе. Мы прождали тебя полчаса.

- Это вы ждали меня? – фыркнул Герцог. – Да я полтора часа торчал тут, пока не решил посмотреть на звезды. Где вас черти носили?

- Предположим, у меня было одно дельце, о котором надо было похлопотать, – ответил Вонн.

Они не спеша пересекли площадку, перейдя на второй пролет ступенек.

- Нашли свою звезду? – спросил Винтерс.

Герцог отрицательно мотнул головой:

- Погода, – отозвался он.

- Может быть, завтра:

- Может быть.

- Ну что ты так переживаешь, Герцог, – сказал Вонн, покачав головой. На твоем месте, я бы ни за какие коврижки не захотел вернуться обратно в какой-нибудь мирок третьего класса, чтобы жениться там на парочке телок...

- Довольно, – отрезал Герцог.

- Может быть, ты объяснил бы это, – продолжал Вонн. – А то уже начинает утомлять: вечно встречать ваше высочество в таком удрученном состоянии духа и приводить в чувство, как на каком-нибудь Психе 13-м...

Герцог схватил Вонна за плечо и встряхнул его так, что тот не успел договорить.

- Я же сказал тебе, следи за базаром. Воздух вокруг них достиг крайнего электрического напряжения и стал твердым как лед. На мгновение все замерли. Герцог перевел взгляд с Вонна на Винтерса и обратно.

- Что с вами происходит, ребята? Смотрите на меня как на какого-то бандита с большой дороги.

Вонн медленно покачал головой:

- Нет. Дело совсем не в том. Не обижайся, Герцог.

- Мы беспокоимся о вас, мистер Герцог, – подал голос Винтерс.

- Беспокоитесь... – Герцог отпустил плечо Вонна и брезгливо отряхнул ладони.

- Мы слышали, как вы разговариваете, – продолжал Винтерс, – и уже подумали, что болезнь возвращается.

- Я здоров, – отрезал Герцог. – И больным никогда не был. Да, я принял пассажира, но ситуация под контролем. Вот уже три недели – и ничего не случилось.

- Блокировка, – предположил Вонн.

Герцог вскинул голову и неуверенно пожал плечами.

- Стресс проявил лучшее во мне.

- Это еще не все, что в тебе есть, – пробормотал Вонн.

Все трое прошли через орнаментальные ворота обсерватории и остановились у метробуса, который спустил их с горы в город. Они зашли в середину вагона, и Винтерс плюхнулся, заняв два сиденья, а Герцог с Вонном разместились напротив.

- Так что же, – заговорил Вонн, пытаясь переменить тему разговора. Нашел что-нибудь?

Герцог кивнул.

- Похоже, удача нам снова улыбнулась. Возник еще один благоприятный случай.

- «Ангел Удачи», – благоговейно шепнул Винтерс.

- И что, – спросил Вонн, – это собой представляет?

- Вот почему Ли вывел нас из системы Джублио. Он хотел растрясти Юэ-Шень, а Джублио как нельзя лучше подходит, потому что это совсем рядом. Ближайшая ветвь корпорации, друзья мои, или ее филиал, или дочерняя фирма называйте это, как хотите – расположена на этой планете. И это не просто филиал – нет, это фирма, возглавляемая сыном Максимиллиана Барриса.

- Кого? – переспросил Вонн, которому показалось, что он ослышался.

- Максимиллиана Барриса, – повторил Герцог. – Одного из первых разработчиков программы Фиалов Квинтэссенции. Он заключал контракты и нес ответственность за наполнение фиалов, которые мы спасли.

- Интересно, – заметил Вон. – Как же такого папы сын попал в такую глушь?

- А как эта расположенная на отшибе планетка могла стать дипломатическим центром галактики? – парировал Герцог.

- Все равно это не имеет никакого отношения к делу, – скривился Вонн. Что до меня, я в это все равно не поверю, пока в руках не окажется моя доля капусты.

- Понятное дело. С тобой все ясно. Кто ж тебя не знает, Вонна с Капустной улицы. И все-таки, что на повестке дня сегодня ночью?

- «Повестка дня сегодня ночью» – это хорошо.

- И тем не менее?..

- Дело ясное, что дело темное. Я тут разыскал одно местечко, доверительно сообщил Вонн. – Называется «Черная Орхидея».

Герцог скривился, как от сильнейшей оскомины.

- Название указывает на то, что перед нами один из баров, в которых так любят кутнуть наемники. – Тон его был кислым и ничего хорошего не предвещал.

- Так оно и есть, – с готовностью подтвердил Винтерс.

- Проклятье, – вырвалось у Вонна, – Разве я не велел тебе молчать в тряпочку?

Винтерс недоуменно пожал плечами:

- Но он же сам догадался, мистер Вонн.

Скрестив руки на груди, Герцог откинулся на спинку кресла.

- Ты же знаешь, как я отношусь к подобным заведениям, – процедил он.

- Но это совсем не то, что ты думаешь, – запротестовал Вонн. – Это совсем другое, – он замахал обмотанной бинтами рукой у него перед носом. Неужели ты думаешь, что я собираюсь драться вот этим?

- Я не понимаю, почему нельзя подождать, пока мы не получим мзду с корпорации. А то вы снова влезете в долги и будете искать новую работу.

- Не напрягайся. Я уже получил хороший урок на «Хергест Ридж», – Вонн прижал обмотанную руку к груди, точно ребенка. – И потом, это же совсем другое. Это же дух товарищества. Конечно, тебе этого не понять, хотя... когда-то один раз мне показалось, что ты подошел весьма близко. Почти вплотную. Ну, почти что мог стать одним из нас. Даже в самых тяжелых случаях, когда кого-то из нас заносит в гравитационные кресла, мы сохраняем дух товарищества, потому что это остается в крови.

- Ну ладно, – сказал Герцог, фыркнув. – У каждого свой крест.

- А разве у тебя не было чего-то вроде, очень похожего, на Тетросе? Чем ты занимался, отпахав смену на папкиной скотобойне? Разве твои товарищи-мясники не собирались вместе, чтобы похвастаться травмами, полученными на работе?

Герцог посмотрел на свои ладони, на маленькие изящные пальцы. На мгновение он представил, что потерял один из них, и содрогнулся, но тут же увидел, что все на месте.

- Нет, – спокойно сказал он. – Я ничем подобным не занимался. Никогда.

- Тогда в чем же проблема. Ты что, брезгуешь якшаться с подобным сбродом?

- Мой дядя говорил, что у него работали всегда только хорошие люди, но это не значит, что я отирался возле них. Как сказал кот, выходя с кухни: «От меня и не пахнет вашим супом». Наши жизни слишком были непохожи.

- Понятно, – кивнул Вонн, – вместо этого ты в свободное время оплодотворял местных девок.

- Что-то вроде, – отвечал Герцог. – Хотя никакой гордости за это не испытываю. Не горжусь и тем, что бросил их. И собираюсь возместить это в будущем.

- Да, – изрек Вонн. – У каждого из нас свои планы, и всяк сверчок имеет виды на шесток. Мои, например, состоят в том, чтобы попасть в уютное местечко и обмозговать будущее человека по имени Вонн. И вот, дружище, мое будущее, как ни крути, почему-то начинается в «Черной Орхидее». Только там и больше нигде. Такое у меня предчувствие.

- Тогда понятно, – холодно заметил Герцог. – Ясно как день, что наши дороги разойдутся, как только мы срубим капусту с Корпорации «Сущность». Поэтому, думаю, я не огорчу вас отказом посетить это место.

Вонн посмотрел так, как будто прибивал Герцога глазами к скамейке, на которой тот сидел.

- По крайней мере, сегодня, – дипломатично добавил Герцог. – Я не готов воспользоваться таким случаем.

- Ты стал другим, Герцог, – произнес Вонн. – Я тебя не узнаю.

- Все мы переменились. Все меняется. Как говорили древние греки, «панта рей» – все течет. За свою жизнь я пережил достаточно потрясений, Вонн, и теперь вдвойне важней избежать их, по возможности. Я не хочу быть героем, и, говоря начистоту, не уверен, что мне вообще нужна моя доля для чего-то другого, кроме как возместить дяде убытки за пропавший груз мяса. Все, чего мне сейчас хочется – это вернуться в мой маленький зеленый мир...

- Ты что, лягушка, что ли?

- Перестань издеваться, Вонн... Вернуться в мой маленький зеленый мир и...

- Ладно, не будем человеку кайф ломать.

- ...и там обосноваться вместе со своей спутницей жизни. Моей маленькой милой женушкой.

Вонн поморщился. У него сейчас был такой вид, как будто на голову вывалили самосвал с токсичными отходами – складки лица расползлись в стороны, и все лицо сложилось в тухлую гримасу.

- Ну что ж, ты сделал свой выбор.

- Знаю. – Герцог дернул рукоять над головой, и вагон стал тормозить. Он встал с места и приветливо улыбнулся Винтерсу:

- Присмотри там за Вонном, чтобы он не влип в какие-нибудь неприятности.

Винтерс улыбнулся в ответ:

- Что вы!

Герцог посмотрел на Вонна в упор. Они встретились взглядами.

- Ну что ж, до встречи, братан.

- До встречи, – ответил Вонн. – Братан.

Герцог указал на Винтерса.

- Не гуляй с братишкой допоздна, верзила. Завтра утром медкомиссия.

Метробус остановился, и Герцог вышел на освещенную улицу напротив огромного универмага. Несмотря на позднее время, здесь сновали целые толпы. В этой части города было оживленно, как днем, от прохожих уже места не было на тротуаре. Толчея здесь была хуже, чем на площадке перед обсерваторией. Он с трудом продирался сквозь толпу, с одной стороны, довольный тем, что его оставили в покое, с другой – его не очень-то воодушевляла перспектива одинокой ночи в отеле. Он не хотел оставаться в одиночестве. Потому что на самом деле он был не один.

 

3

Роз ввела следующего посетителя: в первое мгновение Мэй был в шоке. Гость походил на грушу, вынутую из коктейля: расползающийся живот, набрякшие с похмелья глаза и слегка помятый костюм из Императорского Шелка.

Рукопожатие, отметил Мэй, было приятным и энергичным, только из носа у гостя все время вырывалось какое-то попискивание.

- Капитан Мэй, – торжественно возвестила Роз. – К вам Виланд Эмет, владелец «Старфорских Орбитальных Доков».

- Для меня высокая честь, – сказал Мэй, поднимаясь с места и гостеприимно разводя руками, – принимать у себя такого высокого гостя...

- Такова политика компании, – проворчал Эмет. Правой рукой он вращал безделушку, подвешенную на левом безымянном пальце. – Я лично посещаю корабли определенного класса и размера, чтобы произвести оценку работ. Некоторое время он смотрел на Мэя, стоявшего в ожидании, затем уселся.

- Фу, – Мэй присел. – Ну что ж, Роз, на сегодня, наверное, хватит. Прием закончен.

Она кивнула и закрыла за собой дверь.

- Симпатичная конфетка, – обронил Эмет.

- Простите?

- Я говорю, прелестная у вас секретарша.

- Она спасатель, – ответил Мэй, надеясь этой фразой сразу осадить Эмета от дальнейших покушений на своих сотрудников. – В свободное от работы время ей разрешено присутствовать на корабле. Вообще же она, в основном, как вы понимаете, живет за бортом, при минусовой температуре.

Человек в кресле напротив недоверчиво хмыкнул.

- Насколько я понимаю, мистер Эмет, вы уже имели возможность ознакомиться с повреждениями, нанесенными судну.

Эмет важно кивнул, пригладив пышные усы. Брови у него были не менее густыми, чем растительность над верхней губой, и за ними было легко спрятаться глазам, отчего очень трудно было сразу распознать реакцию собеседника.

- Ну, и что скажете? Каков диагноз? – спросил Мэй, уже подумывая, что разговор с таким скрытным собеседником может затянуться на неопределенный срок.

Эмет сцепил пальцы перед собой и повращал ими, треща костяшками пальцев.

- У вас на руках проблемное судно. Точнее, ведро с гайками.

Мэй усмехнулся, опускаясь в кресло.

- Скажите мне что-нибудь новенькое. Для этого я и вызвал вас сюда.

Широкоплечий здоровяк извлек из жилета планшет с клавиатурой, положил на стол перед собой и открыл крышку. Все его движение были степенными и неторопливыми, как и положено бывшему ремонтнику, а ныне хозяину крупной фирмы. Он облизнул нижнюю губу, изучая данные.

- У вас плазменный волдырь в нижней секции бронированных пластин, что составляет два процента общей площади обшивки. Тут как при ожоге кожи предстоит пересадка. Ну, и еще некоторые участки прожжены плазмой насквозь размером поменьше. Дырки размером с кулак – свыше 12 процентов обшивки корабля. Так что делайте выводы.

- Не вижу ничего смертельного, – внятно произнес капитан, глядя ему прямо в глаза.

- Нет, естественно, но это займет время, – тот выдержал взгляд. – На это потребуется определенное время. С наскоку тут ничего не сделаешь. – Эмет нажал кнопку на планшете. – Требуется замена всех внешних антенн. Одни срезаны, другие расплавлены или приварились к обшивке. А в тех, что уцелели, прожжено столько крошечных отверстий, что от них никакого проку.

- Это именно то, что я и ожидал от вас услышать.

- Конечно, можно установить новые антенны, но это будут новые, более современные технологии. Придется переналадить ваш Вазак и прочие соответствующие компьютерные системы. Я этим не занимаюсь. Я ремонтирую корабли, и ремонт кораблей – это все, чем я занимаюсь. Я ремонтник – и только.

Мэй посмотрел на Эмета без всякого выражения, пожевав губами. Интересно, чем сейчас этот тип пахнет для мистербоба? Вот уж, действительно, может получиться интересный эксперимент.

- Итак, продолжим.

Эмет рассмеялся:

- Затем ваши двигатели. Точнее, то, что от них осталось. Можно сказать, вы теперь безмоторный.

- В курсе, – сухо ответил коммерсант.

- Но, прежде чем мы их установим, придется отремонтировать всю систему двигательного отсека. Там полно копоти. Все покрыто копотью. Придется для начала обработать растворителем, а затем отскрести все от стенок и нанести новое покрытие различными смесями. Ну, и в самом худшем случае придется усилить часть переборок, которые могли износиться и обветшать. Поскольку они могут не выдержать дальнейшей эксплуатации. У вас просто прорвет все от включенных форсунок.

- Ну и каково ваше мнение об этом конкретном корабле? – поинтересовался Мэй. – Что вы можете сказать о корабле в целом?

Эмет хмыкнул.

- Думаю, что придется укрепить как минимум одну из переборок. Может, две.

Уже собираясь кивнуть, Мэй остановился, опустив голову, и украдкой втянул носом воздух. Нет, похоже, пока все чисто. Наверное, это сам Эмет постарался. На славу испортил воздух. Он зажмурился, прогнав наваждение. Слишком много времени провел с арколианцем.

- Восстановление интерьера, – продолжал Эмет. – Покрасить да почистить, что надо, вы и сами сможете, чем сбережете свои кредиты. Что касается дверей, то у половины точно спеклись замки сервосистем, так что нам придется их переустановить и заменить. Но еще надо, чтобы кто-то подключил их к главному логическому контроллеру, а потом еще и перепрограммировал. Я такими вещами не занимаюсь.

Мэй оттянул воротник куртки, уже начинавший душить его. В библиотеке было слишком жарко. Он надеялся, что с послом все в порядке.

- Теперь о главном. В довершение прочего нам придется закупить и переустановить двигатели. Вы сказали, что хотите «Бэ-третьи», к которым привыкли. Тут я могу, конечно, выступить в роли закупщика, но вам придется заплатить мне за них вперед. На доставку уйдет два стандартных месяца, как минимум, и еще вам придется доплатить за их транспортировку с Фонтаналиса 13-го. Внешние малярные работы после обшивки листами и пластинами придется произвести в одном из наших ангаров с атмосферой. Тут смело берите еще неделю ожидания. Ну а вместе с установкой на систему передач смело рассчитывайте на девять месяцев – именно столько, сколько требуется женщине и ремонтнику, чтобы представить готовый продукт. При этом общая стоимость работ...

- Система передач, – Мэй поперхнулся. Воздух в комнате был явно спертым. – И что с ней случилось, с системой?

- Масло спеклось и отвердело! – оживленно откликнулся Эмет. Герметизация была нарушена вследствие перегрева и попадания пыли.

- И как же это, черт возьми, могло случиться? – уже не замечая, что повышает голос, воскликнул Мэй.

- Если не заботишься о поставленном оборудовании, себе дороже выходит.

Капитан задыхался. В горле пересохло, и он дышал как рыба, выкинутая на песок:

- Это невозможно. Я лично следил за этой треклятой системой передач...

- Все занесено в ведомости на ремонтные работы, – хладнокровно продолжал Эмет со спокойствием хирурга, которому нельзя волноваться во время смертельно опасной операции. – По приблизительным подсчетам, на все уйдет девять месяцев и семьдесят восемь миллионов, причем четверть авансом или залог на владение кораблем.

- Дороговато...

Эмет ударил по клавиатуре планшета и он погас.

- Если вы хотите сделать подешевле, поищите другую фирму, капитан. А если хотите сделать получше, платите денежки.

Мэй заставил себя подождать несколько секунд, чтобы успокоиться.

- Ну, ладно, – сказал он. – А что касается трансмиссии, вы примете старую в зачет части стоимости?

- Я не занимаюсь скупкой металлолома, – ответил Эмет.

- Но это совершенно целая коробка передач, как раз для дредноута.

- Мне она ни к чему, – презрительно фыркнул владелец «Орбитальных Доков».

- Я говорю о кредите, – сказал Мэй. – Вы заберете эту штуковину и установите ее где-нибудь, так что сможете еще сэкономить и разницу положите себе в карман. А мне в счете сделаете небольшую скидку.

Эмет досадливо цокнул, как торговец на восточном базаре, делающий скидку на тушку «самого свежего барашка» и, произведя некоторые вычисления на клавиатуре своего планшета, сказал:

- Я могу скинуть до семидесяти пяти миллионов.

У Мэя перехватило дыхание. Его коммерческий ум мигом оценил ситуацию.

- Но это же всего пять процентов. Между тем коробка передач такого класса стоит никак не меньше...

- Я знаю, сколько стоят такие системы, – оборвал его Эмет, – и также знаю, что значит «работать на сэкономленном материале», то бишь, на «бэушных» запчастях. Потом оказывается, что надо сделать еще невесть сколько доработок по мелочам, и хранить в спецпомещениях, пока радиоактивность не выветрится до безопасного уровня. Я возьму эту систему у вас, но поверьте, мистер Мэй, это себе дороже. Хлопот с ней будет куда больше, чем прибыли. Мое окончательное предложение: семьдесят пять миллионов на оговоренных условиях и сроках. Ваше дело – принять или отказаться.

У Мэя сдавило горло, и он почувствовал, как стены библиотеки стали надвигаться на него. Что-то здесь не так: и дело не в том, что Эмет назвал цену, намного превышавшую самые смелые ожидания. Он безуспешно пытался бороться с последствиями миазма. Инопланетянин не дремлет. Арколианец защищается.

- Ну, ладно, – произнес он. И вдруг едко защипало в носу. Запах напоминал крепкий и сладкий аромат горящего трубочного табака. Мэй быстро оглянулся на дверь шкафа.

«Что я делаю? – пронеслось у него в голове. – Зачем?»

Заслезились глаза, и он заморгал, как повар, нарезающий лук, поворачиваясь к гостю.

- Вы меня извините, – сказал он. – Я несколько выбит из колеи... Сумма, которую вы...

- Дело понятное, – хмыкнул Эмет. – С деньгами расставаться всегда нелегко.

Мэй вздохнул. Спустя несколько секунд воздух в библиотеке, похоже, очистился.

- Итак, на чем мы остановились?

Эмет тупо уставился на планшет.

- Ну-у, – протянул он, – вообще-то мы обсуждали цену за ремонт и восстановление этого корабля.

Понемногу Мэй начал приходить в себя.

- Ах, да! Я очень признателен вам за то, что осмотр судна, мистер Эмет, вы произвели собственной персоной, поскольку я с самого начала хотел, чтобы моим кораблем занялись самые опытные и умелые специалисты, но ваша оценка суммы работ несколько выбила меня из колеи. Конечно, мои познания в области ремонтных смет, быть может, несколько поустарели за четверть века, когда я учился в Коммерческой Академии, но все же цифры, которые вы тут приводили...

Эмет хищно ощерился – примерно так же, как в первый раз, только более благожелательно.

- Вас крупно надули, – произнес он.

У Мэя отвалилась челюсть.

- Что вы сказали?

Эмет кивнул.

- Это проблема первенства, – искренне признался он. – Иногда по собственной воле заходишь в такие дебри и тупики, что забываешь о собственной выгоде и цели. Плата растет за имя, а не за работу. – Он снова сверился с цифрами на табличке. – Вы имеете в виду систему передач дредноут-класса, которое вы можете предложить фирме в счет ремонта?

- Да, я имею, – машинально пробормотал Мэй, все еще не веря, что в воздухе не осталось никаких последствий феромонной атаки.

- С небольшим расширением за счет свободного неиспользуемого пространства в двигательном отсеке, я думаю, мы сможем его установить туда. Система привода станет еще эффективнее, и, даже учитывая доработки по установке, вы сэкономите миллионов двадцать...

- А как насчет...

- Мы можем герметизировать систему передач в специальный кожух, чтобы изолировать остаточное излучение. Как только радиация достигнет безопасного уровня, покрытие начнет отслаиваться. Придется подметать отсек каждые два дня, но безопасность стоит того. К тому же вы можете сэкономить на восстановлении двигательного отсека. Я уже проверил стенки отсека, они вполне прочные. Все, что вам нужно, – пара слоев грунтовки и краска. Наружная окраска займет три дня, а во время сушки мои люди уже смогут работать внутри. Так теперь делают везде в ремонтных доках, и я не являюсь исключением. Таким образом, сэкономив на всем выше перечисленном, да еще принимая в зачет вашу старую коробку передач, кстати, вполне исправную, общая стоимость работ составит пятьдесят один миллион кредитов.

- Пятьдесят один... – Мэй смотрел на Эмета, не в силах поверить своим глазам. Что-то произошло – он даже боялся предположить, что именно, хотя догадывался, в чем дело, косясь в сторону запертого шкафа.

- Да, пятьдесят один, хотя, понимаю, что это все еще очень дорого, ведь цена завышена за репутацию фирмы. Так что я готов сбросить еще пятнадцать процентов и назвать окончательную сумму ровно в сорок три миллиона за все работы с установкой. Больше скинуть не могу – сам останусь в убытке. К сожалению, сроки доставки остаются прежними – девять месяцев. – Эмет откинулся в кресле и встал, протягивая руку капитану:

- По рукам?

- Дайте подумать... – пролепетал Мэй пересохшими губами, – дело в том, что есть некоторые обстоятельства...

Эмет сам схватил его руку и потряс ею.

- Пустяки. Я уже принял решение. Обслужим вас по полной схеме. Будете потом рассказывать друзьям, что лучший ремонт судов во всей вселенной осуществляется в моем доке-гараже, и какую сделку вы со мной провернули. У нас не обманут, так-то, старина. – Захлопнув свой планшет, он сунул его в карман.

- Послушайте, как насчет этих условий, вам не кажется, что они слишком...

- Уже слишком поздно, – подмигнул Эмет. – Сделка заключена.

Дверь распахнулась пошире, когда Эмет приблизился к ней, принимая в учет размеры его корпуса. Учтиво отсалютовав по-штатски, он сказал на прощание:

- Спасибо вам. Сегодня ночью буду спать спокойно. С чистой совестью, и вышел в коридор.

Пораженный донельзя, Мэй посмотрел, как за толстяком закрылась дверь.

- Что за чертовщина, – бормотал он. – Что происходит? Что за...

И тут его осенило, да так, что он подскочил на месте.

- мистербоб!

- Да-а-а, – раздалось гортанно из шкафа.

Мэй снял замок и открыл дверь.

- Вы все-таки снова принялись за свое? Я же просил вас не вмешиваться!

Арколианец пощелкал хитиновыми пальцами:

- Я действительно обещал, джеймсоджеймс, но создавшаяся ситуация потребовала моего вмешательства, сделав его более безотлагательным и настоятельным. Ваша беседа проявила множество интересных запахов. Интереснее всего пахли при этом вы. Это был запах существа, оказавшегося в капкане.

- Пусть так, – горячился Мэй. – Сегодня был, скажем, не лучший день в моей жизни. И все же вы...

- Еще более интересный запах издавал мистерэмет. Это что-то, я вам скажу. Такое редко встретишь. Целый букет. Такой недоброжелательности я еще не испытывал и даже не думал и не предполагал, что она может быть так ярко выражена в человеческом запахе. Хотя мне и пришлось отведать этого запаха на самой заре Альянса, когда я был дипломатическим консулом.

- Недоброжелательность? Что вы хотите этим сказать?

- Ну, может быть, не совсем злорадство, не напрямую, но букет запахов, который в сумме составлял именно это чувство. То, что вы называете алчностью, то, что самим мистерэметом было названо эгоизмом, и опасные уровни апатии. Это не означало никакой прямой угрозы для вас с его стороны, но дальнейшие его действия совершенно определенно могли нанести вам урон.

Мэй почувствовал, что покрывается гусиной кожей.

- Ну, спасибо, – пробормотал он, пытаясь изобразить улыбку на лице. Вы очень услужили мне, мистербоб, но что будет, когда мистер Эмет вернется в офис? Что случится, когда ваше феромонное воздействие иссякнет и развеется?

Арколианец понимающе кивнул:

- Только минутку, пожалуйста, вашего внимания. Вспомните о маргаретхирн.

В горле у Мэя застрял ком, которого он, как ни силился, проглотить не мог. Казалось, в желудок ему опустилась непереваренная подошва сапога.

- Хор-рошо, – прохрипел он.

мистербоб посмотрел на него секунду и заворковал.

- Могу сказать, даже с моей точки зрения, что когда вы думаете о маргаретхирн, вы вспоминаете свои ритуальные связи.

Лишившись на некоторое время дара речи, Мэй только кивнул в ответ.

Восхитительный, просто поразительный аспект общения разумных А-форм. У них крепкие связи, которые так легко забываются.

- Давайте ближе к делу, – наконец просипел Мэй и закашлялся.

- В случае с маргаретхирн я не использовал влияние, которое называется мимолетным. Вместо этого я отыскал запах давно забытых связей и восстановил их. Какое наслаждение – видеть, как охотно А-формы реагируют на давно забытые запахи, когда они обнаруживают то, что считали навсегда потерянным. Дружбу. Я предлагал ему запах дружбы. Вы стали его «старым дружбаном по Камчатке» – тут не все слова понятны мне, я просто запомнил их на всякий случай.

- Вот, значит, что вы сделали с Эметом?

- Да. Но ничего плохого. И ничего такого, что не понравилось бы ему самому.

Мэй вздрогнул и испустил тяжелый и продолжительный вздох. Так, наверное, ведет себя следователь после затянувшейся беседы с неисправимым преступником.

- Ну, ладно. Сделанного не воротишь. Но прошу вас впредь быть осмотрительнее. Вы понимаете, что я имею в виду. – Он еще раз посмотрел на арколианца, чтобы удостовериться, что тот понял смысл сказанного. Пожалуйста, поймите, что вы очень рискуете, когда восстанавливаете эти связи, мистербоб. Мы, Разумные А-формы, пока только привыкаем к мысли о вступлении в контакт с арколианцами, не зная еще, к чему могут привести такие союзы. И я бы очень не хотел вернуться в те дни, когда в комнате переговоров приходилось держать собаку... – Тут он на миг остановился, потупив глаза. – Прошу прощения, мистербоб, я не должен был... похоже, это лишнее.

Арколианец поднял клешню умиротворяющим жестом и дотронулся до плеча Джеймса Мэя.

- Как это у вас говорится, «чепуха». Хотя не знаю, чем она пахнет, но мне это слово нравится. Вот почему меня так заинтересовала человеческая раса. И вот почему я хочу освоить способы, ходы и методы общения. Чтобы старых методов ведения переговоров больше не повторилось никогда. И мы никогда не вернулись в те дикарские дни. С собаками.

- Ну что ж, – с натужной улыбкой выдавил Мэй. – На этой оптимистической ноте... закончим.

 

4

Герцог лежал на столе, голый по пояс. Правую руку удерживали эластичные ремни, наброшенные на локоть, плечо и запястье. Крошечные электроды были прикреплены к кончикам пальцев, и по всему телу были наклеены датчики, размещенные на основных мышцах. На мониторе, расположенном рядом на столе, мелькали какие-то картинки, сообщавшие о том, что сейчас происходит, и какая часть его тела подвергается пристальному изучению научных работников и врачей.

- А теперь, мистер Арбор, – сообщил один из докторов, – мы собираемся проверить ваши нервные связи и характер мускульной реакции вашей руки. Это совершенно безболезненно, просто вы можете почувствовать себя... несколько дискомфортно.

- Порядок, – ответил Герцог. И посмотрел на пристегнутую руку.

- Вот вам пример того, что мы делаем, чтобы вы знали, чего ожидать.

Его пальцы вдруг разом вздрогнули. Разжались и сжались. Остальное тело оставалось напряженным.

- Пожалуйста, расслабьтесь, мистер Арбор. Я же сказал, тестирование пройдет совершенно безболезненно, но нам не удастся провести его, пока вы не расслабите вашу ручку полностью.

«Ручку. Ишь чего захотели. Сначала вам ручку, потом ножку, а потом всего с потрохами».

Герцог сделал глубокий вдох и зажмурился.

- Порядок. Извините. Сейчас все будет в норме.

- Ничего, ничего, это наша работа.

И тут Герцог ощутил, что его рука двигается. Сама. Без всякого приказа или побуждения с его стороны. Словно ею управлял кто-то другой. Или как будто эта рука принадлежала совсем не ему. Странное, удивительное чувство совершенно захватило его на некоторое время. Он опять посмотрел на руку. Ладонь сложилась в кулак, потом в кукиш, затем пальцы вновь свободно раскинулись по сторонам. После этого каждый палец по очереди коснулся подушечки большого пальца руки. Ощущение было потрясающее. Герцог знал, что это делает его рука, но при этом он не прилагал никаких усилий. Как будто бы кто-то другой руководил его движениями. Как будто бы это делал за него кто-то другой.

Он посмотрел в потолок и снова закрыл глаза. Вскоре он снова услышал знакомый звук. Взглянув, он пошевелил пальцами.

- В самом деле, странно.

- Принцип тот же, что и у парализатора системы «Поводок», – сообщили ему, – только парализатор контролирует центры спинного мозга. Так что жертве не остается ничего другого, как следовать данным приказам.

Герцог посмотрел, как сжимается и разжимается его рука.

- Мне говорили, что при этом лучше всего – не сопротивляться, когда тебя ведут на «Поводке».

Тут подал голос другой доктор:

- Сигнал значительно сильнее. Вы можете повредить себе, если не будете осторожны.

Прошли еще десять минут тестирования, после чего доктора прогнали собранные данные по своим системам. Пока они разбирались, рука Герцога была освобождена от пут, и ему сказали, что можно одеться. Он попытался сесть, но правая рука отказывалась сотрудничать. Она вяло повисла сбоку.

- Побочный эффект, – сказал, помогавший ему доктор. – Пройдет через некоторое время.

Пожав плечами, Герцог взял рубашку и просунул в рукав безжизненную конечность. К этому времени доктор вернулся с результатами обследования.

- Хорошие новости, – сообщил он. – Ваша ручка почти как новенькая.

- Что значит – «почти»?

- Вам придется привыкнуть некоторое время к этому и не принимать все так близко к сердцу, – посоветовал доктор. – Постарайтесь не напрягаться и не совершать ненужных подвигов. Запястье поболит некоторое время, и хватка ослабнет, так что ручку придется потренировать, заниматься с ней ежедневно. Каждый раз, при удобном случае, в свободное время, когда вы окажетесь в комфортных условиях, и вас никто не видит, делайте следующее: расслабьте руку, сожмите в кулак, щелкните пальцами, и сжимайте, медленно разжимая, что-нибудь мягкое и податливое. Например, наполовину спущенный мячик. Через пару стандартных месяцев рука будет как новенькая.

- Ладно. Спасибо. – Герцог пошевелил плечом, но правая рука никак не отреагировала на эти потуги. Она так и осталась болтаться сбоку. Тогда он схватил ее левой рукой и протянул доктору, как вещественное доказательство его врачебной несостоятельности. Доктор посмеялся и пожал протянутую конечность.

Оттуда Герцог направился прямиком в кассу, где оплатил все эти безответственные испытания и затем присоединился к Винтерсу, который поджидал его в вестибюле.

- Как ваша рука, мистер Герцог?

Герцог шлепнул безжизненной конечностью ему по колену. Глаза великана стали круглыми от страха.

- О нет! Они сделали еще хуже!

Герцог подобрал руку и бросил себе на колени.

- Нет, они этого не сделали, Винтерс. Это из-за тестирования. Доктор сказал, что я совершенно здоров.

Винтерс одобрительно хлопнул его по спине с таким энтузиазмом, что Герцог чуть было не растянулся на полу, вылетев из кресла:

- Отлично! Теперь, когда мистер Вонн получит новые пальцы, мы сможем это дело отпраздновать.

Герцог начал было рассказывать что-то о намеченном празднике, но его слова перебила отчаянная брань, вылетевшая из соседних дверей. В вестибюле все стихло, и через некоторое время дверь медленно открылась. В коридор медленно выбрел Вонн. Его правая рука была по-прежнему на перевязи, взор с ненавистью уставлен в пол.

У Винтерса отвисла челюсть. Герцог тут же встал и подошел к наемнику, положив ему руку на плечо.

- Что случилось?

Вонн досадливо встряхнул рукой на перевязи.

- Сейчас расскажу. Пошли только отсюда скорее к чертовой матери. Пока я не взорвался.

- Винтерc, – поспешно позвал Герцог третьего компаньона. Призыв не пришлось повторять, великан подскочил и встал рядом. Не снимая руку с плеча Вонна, Герцог пододвинул его к Винтерсу:

- Выведи его на улицу, – сказал он. – И не садитесь в автобус. Тормозните такси и без меня никуда не уезжайте. Я приду через несколько минут.

Винтерс кивнул и стал выпроваживать Вонна за дверь. Герцог поспешил снова к кассе, заплатил за обследование Вонна, и затем спустился на лифте на первый этаж.

Такси уже поджидало с открытой дверцей у входа в клинику, и он пристроился на заднем сиденье рядом с двумя наемниками.

- Куда? – спросил шофер.

- Трогай пока, – сказал Герцог.

Машина зашныряла в транспортном потоке, вдавив их в сиденья.

- Сделайте нам экран для переговоров. Я позвоню, когда мы определимся с направлением.

Стена электрических разрядов возникла между пассажирским салоном и водителем.

- А теперь, – спокойно сказал Герцог, – не хочешь ли ты рассказать подробнее, что же случилось?

Вонн уставился на свежую перевязь на руке.

- Давай же, Вонн. Ведь не все же настолько плохо, не правда ли?

- Они хотят дать мне руку, – прошептал он.

- Что ж, похоже, это неплохая идея.

- Сервопротез, – произнес Вонн с надрывом.

- Ну так что?

- Они же медленные. И уродливые. Как... у таракана. И, потом, они... ненадежные. А мне нужны пальцы. Нейрофланцевые пальцы.

Его так и трясло.

- Да ладно, – сказал Герцог. – Ты можешь рассказать, как все было, с самого начала?

Вонн заерзал на сиденье такси.

- Ну, они прицепили провода к моим пальцам, и там, где большой и указательный...

- Ну и что, ничего страшного, со мной они делали то же самое.

- Потом прогнали все эти тесты, заставляя руку двигаться. Им видите ли, засранцам, нужно было удостовериться, насколько она пострадала. Пострадала! Что за слово подобрали эти ученые клистиры в белых халатах! Можно подумать, хоть один из наемников так скажет когда-нибудь о себе, даже если у него ранение в голову.

- Ну, и дальше?

- Что дальше? Когда они покончили со всем этим, то порадовали, что половину среднего пальца придется оттяпать...

- Ампутировать...

- Мне от этого легче?! – сорвался Вонн.

- Ну ладно, ладно, не горячись. Так...

- Оказывается, эти фонендоскопы увидели, что с пальцем с самого начала не все было в порядке. Да меня и не беспокоил этот палец, ехало-болело! Я-то думал, что мне выдадут готовый нейрофланцевый манипулятор вместо отрезанного. Черта с два!

Тут они, видите ли, заметили, что с двумя остающимися пальцами тоже «не все в порядке». Это у них выражение такое – «не все в порядке» – значит, отрезай на хрен. А эти пальцы вообще – понимаешь – не были задеты? Вот я и спрашиваю – что с ними может быть тогда «не в порядке»? И, знаешь, что они сказали? Как же это называется... – Вонн поник взглядом, словно пытаясь отыскать выпавшее из памяти слово на коврике автомобиля. – «Снижение тактической способности», что ли?

- Тактильной способности?

- Ну, что-то вроде того. Ну, я рассказал им о своих ранениях, и тогда они собрались вместе, как в муравейнике, и, посовещавшись, вынесли диагноз, что этот кусочек метала, осколок, который прошил мне руку, он, видите ли, порвал все нервы, мускулы и прочие связи, какие были в руке. – Он остановился. – Я им сказал, что не смогу заниматься своим делом, любимой профессией. Я, в самом деле, хотел получить у них эти треклятые пальцы. Тут он прижал свею руку в перевязи к груди, словно мать – единственного ребенка, с которым ни за что не хочет расстаться.

- И что же они на это сказали? – спросил Герцог.

- Они сказали, что очень сожалеют. Нет, представляешь? Как будто они что-то могли с самого начала. Сказали, что я не совсем подхожу в кандидаты на нейрофланговые, или как их там... потому что, видите ли, пока средний палец хотя бы наполовину жив и двигается, нельзя трогать нервные окончания на месте большого и указательного пальца. Я им сказал, что пусть срезают к такой-то матери все эти нервные окончания, так они ответили... – тут у Вонна просто перехватило в горле от возмущения. – Они сказали... – проговорил он с трудом, стараясь закончить эту фразу спокойным голосом, – что для того, чтобы получить годные для операции нервные окончания, они должны оттяпать всю кисть по самое «не могу», иначе им до него не добраться. А это значит, что мне придется ходить с сервопротезом.

- Вот уж не думал, что у вас так плохо с рукой. Никогда бы не подумал, – посочувствовал Винтерс.

- С ней-то все было в порядке, – сдержанно отозвался Вонн. – Проблема в том, что я заработал глобальный паралич. Дескать, вся моя нервная система безнадежна вследствие злоупотребления наркотиками и начала покрываться коростой, как они сказали. Началось ороговение или что-то вроде. Сказали, что пока моя нервная система работала исправно, можно было заказывать любой протез. То есть, для хорошей нервной системы существуют хорошие протезы. Оказывается, тонкие нервные связки рвутся в процессе приживления протеза.

- А почему они заговорили о наркотиках? – невинно спросил Винтерс . – Я всегда думал, что вам не нравятся наркотики, мистер Вонн.

- Не нравятся, не считая алкоголя, – пробурчал тот.

- Но ведь алкоголь не мог вызвать таких катастрофических последствий, вмешался Герцог, – а?

Вонн потряс головой.

- Это последнее ранение, – сказал он, поднимая забинтованную руку. После него я вытащил все обезболивающее из аптечки. Я знаю, что это за напасть – только начнешь – и уже не остановиться.

Тут Герцог начал ощущать, что чувствительность понемногу возвращается к его осоловевшей руке. Он тут же закинул ее Вонну на плечо.

- Сервопротез, – снова недовольно пробормотал Вонн. – Черт бы его побрал. Кому нужен наемник с протезом?

- Вы можете выучиться стрелять с левой руки, – заметил Винтерс.

Вонн только сплюнул.

- Можно быть левшой-снайпером и подохнуть с голоду. Ты же знаешь, какие пуганые воробьи эти вербовщики. Стоит им увидеть меня с одной из этих пластиковых мамуль, как тут же «Кругом – марш!»

- Может, тебе еще повезет, – сказал Герцог. – Сам займешься торговлей наемниками.

- Лучше сразу в пекло.

- Посмотри, чем ты заплатил за такую жизнь, Вонн. Жизнь солдата фортуны. Ты потерял лучшего друга, потерял женщину, потерял, наконец, здоровье. А теперь, когда стал калекой, что твое пресловутое братство? Отвернулось оно от тебя.

- Ты поосторожнее о моих братанах! – рявкнул Вонн. – Я ведь не такой, как ты. Я не могу, как бич, просто высадиться на планете вроде этой и получить работу. И я не собираюсь тратить время в каком-нибудь пансионе или центре реабилитации, изучая, как там проникает растворенный вакуумным методом пластик в конечности чувствующих сенсор-дроидов. Я такой чепухой не занимаюсь.

- Значит, решил спасовать, да? Только потому, что сдали не те карты? И ты решил сбросить и слинять? – Герцог покачал головой. – Вот не думал, что ты такой трус, Вонн.

На заднем сиденье такси воцарилось молчание. Два наемника уставились на бывшего торговца свежим мясом.

Герцог замялся:

- Да ладно, я пошутил. Я оптимист и верю в благополучный исход не только для себя, но и для других. Ведь галактика не так устроена, не правда ли?

- Нет, – с облегчением вздохнул Винтерс.

- И сейчас, как человек в меру состоятельный, я имею право завести разговор о нашем ночном отдыхе. У кого деньги – тот и прав. Что скажете?

- В этом нет необходимости, – поспешно откликнулся Вонн.

- Вздор. Я настаиваю. Ваш дух нуждается в подъеме. А я знаю, что для этого требуется.

Он нажал кнопку, и электроэкран исчез.

- Вы звонили? – спросил шофер.

- Слышали когда-нибудь о месте под названием «Черная Орхидея»? спросил Герцог.

- Это где рогатые зитийские бабенки? – отозвался водитель.

- Прекрасно, – рассмеялся брокер. – Везите нас туда. – Он откинулся на сиденье и закрыл глаза.

Винтерс и Вонн смущенно переглянулись.

- Знаешь что? – вырвалось у Вонна. – Я лучше подожду.

- Подождешь? – недоуменно посмотрел на него Герцог. – Чего?

- Пока мы не доставим товар этим... живодерам из корпорации. Должен быть нормальный повод выпить, а на халяву... просто как-то неудобно. Теперь же я в слишком жалком расположении духа, чтобы оценить «Черную Орхидею» и по достоинству воспользоваться ее плодами и достоинствами.

- Ты говоришь об этом кабаке, прямо как о женщине...

- Мне нужно, – продолжал Вонн, не слыша его, – принять решение насчет этого драного протеза, и думаю, такое решение лучше принимать стрезва. Может, при всем, не такая уж плохая идея. – Он посмотрел на Винтерса в поисках поддержки. Как обычно, тот не уловил суть разговора и тупо глядел на них с рассеянной ухмылкой.

- Что-то мне не верится, – скривился Герцог, – столько времени я кручусь рядом с тобой, пытаясь отвадить от мест, в которые ты любишь заглядывать, и вот, когда я сам предлагаю, ты вдруг строишь козью морду.

Вонн виновато пожал плечами:

- Ну, извини. Ничего не могу поделать.

- Порядок, – Герцог вновь раскинулся в креслах лимузина. – Эй, шеф, маршрут отменяется. Ждем новых распоряжений.

- Дело ваше, – сказал шофер. – Ваши кредиты.

- Честно говоря, Вонн, – сказал Герцог, расстроено покачав головой, – я не знаю, что с тобой делать. Ты для меня человек-загадка. Похоже, я мало изучил тебя.

Вонн только посмотрел на него. «То же самое и со мной, братец, подумал Герцог. – Я совсем не знаю себя».

 

5

Они наблюдали, как длинный серебряный корабль снижается над космодромом, кругами заходя на посадку. Вскоре нарисовались очертания его восхитительного корпуса. Когда он опустился достаточно низко, чтобы можно было определить модель по силуэту, вспыхнули тормозные дюзы, и корабль стал медленно опускаться на голубые посадочные огни. Теперь можно было прочитать и имя, гордо красовавшееся на борту: «Незабвенная».

Все закашлялись от поднятой пыли.

Герцог включил зажигание.

- Как там, чисто?

Вонн, хмуро взиравший с пассажирского места, кивнул.

Винтерс открыл заднюю дверь и внимательно осмотрел посадочные полосы.

- Чисто, мистер Герцог.

Герцог дал газу и направил машину к носовой части судна прогулочного крейсера. Там он подождал, пока Вонн выберется и простучит условный сигнал по обшивке. Через несколько секунд нос судна разделился надвое, и оттуда выдвинулся трап. На самом верху появился Мэй, волоча за собой громадную упаковочную клеть.

- Помоги ему, Винтерс, – распорядился Герцог.

Великан спрыгнул из фургона и встретил Мэя у подножия трапа. Приняв у него багаж, он ловко забросил его в кузов фургона.

- Открой, – сказал Мэй.

- Вы испытываете удачу, – посетовал Вонн. – Плохая примета.

Мэй распахнул сундук, и Винтерс издал восторженный вопль. Он извлек автоматический пистолет и стал вертеть его в руках, рассматривая, как ребенок игрушку.

Вонн схватил Мэя здоровой рукой за ворот куртки.

- Ты что, потерял рассудок? Если таможенники сцапают нас с этим добром...

- Все в порядке. – Мэй вытащил из ящика дробовик и, вложив его Вонну в левую руку, положил его палец на спусковой крючок. – Я получил временное разрешение использовать оружие для охраны и сопровождения ценного сверхсекретного груза. Так что пока мы точно придерживаемся маршрута – до корпорации «Сущность» и прямиком обратно к кораблю – с нами ничего не произойдет. – Он вытащил наплечную кобуру с тяжелым пистолетом и вручил ее Герцогу. Тот сбросил куртку и стал пристегивать оружие.

- А как же вознаграждение? А как же сделки, которые я заключил, чтобы кредитовать наши счета?

- Перестань хныкать, – прорычал Мэй. – Я так думаю, что корпорация «Сущность» захочет, чтобы слава об их сказочном продукте, спасенном из рук пиратов, разошлась по миру. И часть этой славы падет на наши плечи. Так что теперь только держитесь, ребята. Все равно придется нам посидеть на мели, пока «Ангел Удачи» стоит в ремонтных доках.

- Говори про себя, – сказал Вонн. – Я хочу поскорее выбраться отсюда.

Забросив на плечо ремень автоматического пистолета, Мэй направился обратно к «Незабвенной».

- Прикройте меня, – сказал он напоследок. – Я вынесу товар.

Двое наемников кивнули в ответ и заняли позиции по обе стороны трапа. Герцог развернулся и подогнал к ним фургон, пока задние двери не оказались в каком-нибудь метре от них. Вскоре Мэй вышел и стал спускаться по трапу с замасленной коробкой в пятнах ракетной смазки. Протолкнув коробку подальше по полу фургона, он подал знак наемникам, и те взобрались за ним следом.

- Если кто-то попытается открыть дверь, вы, ребята, разнесете ему череп. Понятно?

Они вскинули руки воинским жестом «но пасаран!»

- Ну прямо статуя! – восхитился Мэй. – Рабочий и колхозница!

Мэй захлопнул двери, и затем перебрался на место рядом с водителем, пока надевал куртку.

- Прямиком к местному филиалу корпорации «Сущность». Соблюдай все правила, знаки и ограничения скорости. Если кто-то не в форме попытается нас остановить, ты знаешь, что делать.

Герцог похлопал по выпуклости на груди, где под курткой топорщился пистолет.

- Нет, – сказал Мэй. – На это у тебя времени не останется. Попытайся оторваться.

- Понял.

Герцог погнал машину от космопорта к Корпорации «Сущность», на другой конец города. Шли без задержек, временами только недовольно гудели в пробках, откуда вырывался фургон Герцога, петляя по полосам.

Корпорация располагалась не в доме, и не в здании, а в целом комплексе. Всех поразили его размеры. Двухэтажное строение раскинулось перед ними вширь, и машины различных марок и моделей заполнили всю парковку перед комплексом, столь же просторную, как и само здание корпорации. Их отделяли широкие газоны, просторные, как лужайки для игры в гольф, окруженные аллеями. Все было обнесено проволочной сеткой, сплошной со всех сторон, не считая одной случайной будки охранника.

Мэй залез в нагрудный карман и вытащил целую стопку пластиковых карточек, «бэджей». Перетасовав эту колоду, он быстро раздал всем по одной.

Все сидели, рассматривая карточки.

- Прикрепите на видном месте. Это пропуск на вход с оружием.

Герцог один из всех повнимательнее оглядел пропуск, прежде чем прикрепить его. На нем была голограмма Консульской службы, слова: «Допуск на табельное оружие (охрана груза)», полное имя Герцога, и срок действия пропуска – 32 часа.

- А разрешение на стрельбу из этих пушечек у нас есть? – ехидно поинтересовался Вонн. Он долго возился с бэджем, пытаясь пристроить его на правом боку. Делать это одной левой было, естественно, неудобно. К тому же мешал автомат. Винтерс помог ему с сочувственной улыбкой.

- Обращаешься со мной, точно с калекой!

- Вы всегда обращались со мной хорошо, мистер Вонн.

Вонн поморщился:

- Ладно, Винтерс. Я понял. Извини.

У будки охранника они задержались: Герцог показал свое разрешение на ношение оружия и сообщил, что ему назначена встреча с человеком по имени Баррис. Охранница сверилась со своим планшетом, спросила имена остальных, и, удовлетворенно кивнув, махнула рукой ехать дальше.

Следуя в направлении, указанном охраной, Герцог повел фургон наперерез – наискось по широченной стоянке и далее в объезд ее к главному входу. Тут он стал выискивать, где приткнуться на одном из островков для парковки, но Мэй распорядился встать у тротуара.

- Но здесь же знак... – возразил было Герцог.

- Плевать, – ответил капитан. – Не хочу лишний раз рисковать ценным грузом. И, определенно, не собираюсь топать целый километр со всем этим барахлом. Высади нас здесь.

Герцог послушно остановил фургон как раз напротив входа в здание и выглянул из окна.

- Джентльмены, мы прибыли, – объявил Мэй. – Пришло время выплаты по счетам. Винтерс, оружие за плечо – и неси коробку с фиалами. Мы с Вонном пойдем по сторонам, а Герцог будет прикрывать с тыла.

Оба наемника рявкнули в подтверждение полученной команды и принялись за дело. Мэй проверил обойму и дослал патрон в патронник. Тут он заметил, что Герцог уставился в окно.

- Значит, так, – сказал Мэй, хлопнув его по плечу. – Выключай зажигание, доставай оружие и будешь прикрывать Винтерса.

- Прошу прощения, – Герцог выключил двигатель и отстегнул ремень. Знаете, мне иногда кажется, что я никогда не видел такого огромного здания.

- Ну что ж, теперь ты увидишь его не только снаружи, деревенский ковбой, – ответил Мэй, выпрыгивая из машины. – Все готовы?

Винтерс и Вонн ответили хором. Капитан обратил внимание, что Герцог по-прежнему безучастно пялится в ветровое стекло. Мэй хлопнул ладонью по дверце: – Проснись. Сегодня день получки.

Герцог медленно повернулся к коммерсанту.

- А вам не кажется, что мы зашли слишком далеко? Вы подумали, какой ценой мы заплатили за это?

- Я долго думал о своей доле в этом деле, – проворчал Вонн.

- Разве это вернет Андерса? Разве это вернет Медведя и Ли? А как насчет Салливана? Как быть с командой «Роко Мари» или судном Эбицуки, оба, напоминаю, погибли?

- Перестань, перестань, Герцог, – недовольно отозвался капитан. Сейчас ты еще начнешь оплакивать Хиро.

- Это пока не приходило мне на ум, – сказал Герцог. – А как насчет Роз, которую мы вытащили из...

- Герцог, – сурово перебил его Мэй. – по-моему, у тебя два выхода. Первый – ты можешь остаться сидеть здесь и проливать слезы по безвременно ушедшим друзьям и человеческим страданиям, которых не искупишь никакой ценой и никакими деньгами. Выход второй – пойти с нами и искупаться под золотым дождем, который прольет над нашими головами потомок Барриса. И выйти оттуда совершенно другим – богатым человеком. С деньгами, которых тебе хватит на всю оставшуюся жизнь.

Герцог по достоинству оценил это предложение.

- Вы правы. Мне нужно вернуться на Тетрос. – Распахнув дверцу, он вышел на тротуар.

- Его понятие «на всю оставшуюся жизнь» сильно отличается от моего, пробормотал Вонн.

- Он заплатит за эти бутылки больше, чем ты успеешь потратить за жизнь. Он душу за них выложит, – отозвался Мэй.

Винтерс вытащил коробку из кузова и поднял ее. Вонн вскинул ствол своего ружья на сгиб правой руки и положил палец на спусковой крючок. Мэй поднял следом за ним пистолет-пулемет, выставив короткий ствол перед собой. Затем капитан махнул рукой Винтерсу, показав на дверь. Все трое двинулись к зданию, и Герцог следом, руки в карманах куртки.

Они пересекли небольшую площадь и прошли в двери главного входа Корпорации «Сущность». В просторном вестибюле притормозили. Не успели они решить, куда двигаться дальше, как им навстречу поднялась женщина средних лет и направилась к ним, с беспокойством поглядывая на оружие.

- Стволы вниз, – приказал Мэй, передвигая предохранитель и опуская дуло в пол. Вонн выпрямил правую руку, и тяжелый ствол сам собой нырнул вниз.

- Вы, вероятно, тот самый сверхсекретный конвой, которого мы ждем, сказала женщина, облегченно вздохнув.

Мэй постучал по бэджу ногтем большого пальца и многозначительно кивнул:

- Мы явились сюда, чтобы встретиться с мистером Баррисом. Нам назначено.

- Очень хорошо. Сдайте, пожалуйста, ваше оружие, и я поставлю его в известность, что вы уже здесь. – Она выжидательно протянула руки.

Мэй передал свой пистолет-пулемет и кивнул Вонну, который, в свою очередь, неохотно расстался с дробовиком.

- А коробка? – спросила она.

- Останется с нами, – ответил Мэй.

Получив ото всех оружие, женщина поблагодарила и попросила присесть, пока она свяжется с Баррисом.

Невзирая на роскошную мебель, все так и остались стоять, окружив Винтерса, прижавшего к груди коробку.

- Славно окопались, – одобрил Вонн.

- Да, в самом деле, – отозвался Мэй.

- Думаю, это должна быть небольшая операция.

- Я тоже так думаю. Не хотелось бы им потерять свой основной продукт, не так ли?

- Надо было учиться на биохимика. Тогда бы я смог отрастить себе руку.

- Был бы ты биохимиком, – вмешался Герцог, – ты бы никогда не потерял руку.

- Вот тут ты, братан, прав.

Женщина, наконец, вернулась и поспешила к ним с вежливо-безучастной улыбкой.

- Я провожу вас. Следуйте за мной, пожалуйста. Они так и поступили, причем направились за ней в том же порядке, как и вошли в здание. Женщина провела их до таблички:

РУКОВОДСТВО КОМПАНИИ – ФИЛИАЛ КОНСУЛА ПЯТОГО

- К сожалению, – сказала она, оборачиваясь, – мистер Баррис может принять максимум двоих. Таковы правила. Остальным придется подождать. – Она указала на черные кожаные кресла в приемной.

- Возьмите Герцога, – поспешно вставил Винтерс. – Я здесь подожду с мистером Вонном.

- Это же твой звездный шанс, малыш, – заметил Мэй. – Ты уверен, что не хочешь им воспользоваться?

Винтерс покачал головой.

- Я слишком нервный для съемок крупным планом. Бир обычно делал это за меня.

- Герцог?

Молодой человек пожал плечами:

- Ну что, пошли?

- Держи коробку здесь, – обронил Мэй, – пока мы не позовем.

Остальные выжидательно посмотрели на него.

- Так будет проще.

Женщина провела Мэя и Герцога по коридору к двери с табличкой:

ПРАВЛЕНИЕ ФИЛИАЛА

- Когда будете готовы, позвоните. Он ждет вас.

Мэй кивнул:

- Все в порядке. Благодарю вас.

Женщина ответила таким же учтивым поклоном и удалилась.

- Ну, – произнес Герцог, – и чего мы ждем?

Мэй усмехнулся и нажал звонок. Дверь тут же открылась, и они вошли в кабинет, обставленный мягкой мебелью. Одна из стен была занята видеоэкраном. Из-за стола, покрытого дымчатым стеклом, на них смотрел человек со скрещенными на груди руками.

- Кто-то из вас, – произнес он, взмахнув указательным пальцем, – должен быть капитан Мэй.

- Это я, – отозвался Мэй. Он приблизился к столу и протянул руку. – А вы, должно быть, мистер Баррис?

- Да, это я. – Баррис показал на пару кресел по углам стола. Присаживайтесь, пожалуйста.

Расположившись в кресле, Мэй одобрительно кивнул:

- Прекрасное местечко для небольшой фирмы биотехников.

- Секрет в многообразии, – сказал Баррис, – В нем ключ. – Он подождал, пока усядется Герцог и продолжил: – Насколько я понимаю, вы хотите поговорить о нашей биохимической Программе Хранения Знаний. Или ПХЗ.

- Да, мы, конечно, хотим поговорить о вашей программе, – кивнул Мэй. Он вытер мокрые ладони о ткань брюк. «Что это со мной? – пронеслось у него в голове. – Неужели все из-за этого типа? Неплохо бы, чтобы здесь сейчас за стенкой присутствовал мистербоб».

- Итак... приступим, – произнес Баррис.

Мэй откашлялся.

- Ну что ж, сэр, вы, наверняка, в курсе, что такое Фиалы «Сущность». Кх-м, под ними я имею в виду, конечно, две сотни фиалов хранимой информации, взятой у великих ученых и мыслителей прошлого.

- Понял, о чем вы говорите, – сказал Баррис. – Дистилляции Первой Серии.

- Правильно, – сказал Мэй. – Вот они, те самые.

- По правде говоря, я слышал о них много раз.

- Теперь могу вас порадовать, – заявил Мэй. – Они нашлись.

- Мы уже не первый раз радуемся по этому поводу, – Баррис достал из выдвижного ящика стола небольшой терминал и простучал по клавишам. Плоский экран за его спиной вспыхнул. – Я уже несколько лет слежу за причудливыми перемещениями фиалов по всей Галактике.

«Несколько лет?» – Мэя насторожили эти слова. Странно – Майрон Ли и не заикался об этом, когда нанимал их охотиться за пропавшими фиалами.

И все же буквы, появлявшиеся на экране, свидетельствовали в пользу слов Барриса. Первый же заголовок, который он прочел, гласил:

ФИАЛЫ «СУЩНОСТИ» ВОЗВРАЩАЮТСЯ В СИСТЕМУ МОРАНГА

а заканчивался знаком вопроса и был датирован прошлым десятилетием. Баррис снова простучал по клавиатуре, и появился новый газетный заголовок:

ЛОЖНЫЕ СЛУХИ О СПАСЕНИИ ФИАЛОВ НА ЭЛФЕКСЕ ШЕСТОМ

Дата лишь на несколько месяцев отставала от первого сообщения. Затем еще один набор на клавиатуре – и очередная заметка.

- Таких сообщений появлялось примерно по три в год, – продолжал Баррис. – Мы подписались на системное обслуживание, и теперь получаем все материалы, имеющие отношение к делу.

СЛЕДЫ ФИАЛОВ «СУЩНОСТИ» ОБНАРУЖЕНЫ НА СОЛЕ ТРЕТЬЕМ

- Обратите, кстати, внимание, что все это заслуживающие доверия новые фирмы. Их мы просто не принимаем в расчет.

ФИАЛЫ ЗНАНИЙ КОРПОРАЦИИ «СУЩНОСТЬ» ПОГИБЛИ ВО ВРЕМЯ НАЛЕТА В КОЛОНИАЛЬНОЙ

ЗОНЕ

- Каково ваше образование, капитан Мэй? Я так понимаю, коммерческое?

- Да, я коммерсант.

БИОПРОДУКТ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ КВИНТЭССЕНЦИЕЙ, КАК ПОДТВЕРЖДАЮТ ТЕСТЫ

Баррис скрестил руки на груди и забросил ноги на стол.

- Тогда позвольте рассказать вам одну незатейливую историю. Когда-то, в незапамятные времена, жила-была шайка пиратов, промышлявшая в колониальных краях, которые теперь давно освоены. И вот взбрело им в голову заняться торговлей в области биотехнологий, поскольку именно в этом направлении перевозились наиболее ценные материалы. Они развернули активную торговлю на черном рынке и вскоре баснословно разбогатели.

И вот однажды они совершили нападение на небольшое курьерское судно, перевозившее продукты, называемые Универсальными Биоконцептами. К своему крайнему – и даже, может, бескрайнему – удивлению, курьер оказал сопротивление, причем такое, которого они никак не ожидали со стороны одного маленького пересыльного. Несмотря на то, что он был легко взят в плен пиратским судном. Излишне говорить о том, что пираты разгромили судно и прихватили его на магнитный абордаж без всяких проблем.

Лишь одна сложность и возникла перед ними, капитан Мэй. Во время перестрелки случайный выстрел с пиратского крейсера произвел взрыв в грузовом отсеке курьерского судна. Команда пиратского судна не знала, что разгуливает по судну, зараженному организмом, разработанным генной инженерией.

Этот организм был биорепликантом, предназначенным для пострадавших от криогенной заморозки. Предполагалось, что он должен восстановить поврежденные сосуды и органы. Пираты, конечно, чрезвычайно расстроились, увидев, что груз поврежден. Таким образом, не считая самого захваченного судна, они, можно сказать, вернулись с пустыми руками. Однако пустыми их руки как раз назвать было нельзя, если вы поняли, что я имею в виду.

Вскоре команда корабля стала замечать, что их образ жизни понемногу изменился. Их организм стал более устойчив к алкоголизму, венерическим болезням всех возможных типов и к ранениям, которые теперь заживали и исцелялись с замечательной быстротой. Но, естественно, у них не хватало ума понять истинную причину того, что с ними происходило.

Следующее, что у них появилось, – это абсолютное здоровье, ну, здоровье здоровьем, но после этого началось то, чего они никак не ожидали. Команде корабля стало казаться, что они эволюционируют. Они начали расти, появились чудовищные отростки из животов и остальных частей тела. Некоторые становились до того тучными, что не могли двигаться. Само собой, случилось так, что биопродукт, которым они заразились на курьерском судне, стал неуправляем и начал делать непредсказуемые вещи с человеческими телами.

Было лишь вопросом времени, чтобы вся команда превратилась в кучку жуткой кровоточащей массы, напоминавшей вывернутые наизнанку кишки. И, что самое страшное, у них во много раз увеличилась продолжительность жизни. Ведь в случае появления какой-то болезни или ранения, повреждения тканей, организм справлялся с этим в считанные часы. Единственное, против чего они оставались беззащитны – это внезапная мгновенная смерть.

Конечно, при их профессии, подобные вещи случаются с завидной регулярностью. И для того, чтобы избавиться от такого некрасивого тела, появляются самые широкие возможности. Так что эти пираты мародерствовали по галактике в поисках людей, которые могли бы пополнить команду. Излюбленной тактикой при этом было лежать где-нибудь у торгового пути под видом брошенного судна и захватывать спасателей, как только таковые появятся. И вскоре спасатели становились такими же, как они.

- Слышал эту историю. «Спекулянты Плотью», – заметил Мэй.

Баррис кивнул.

- Это басня богатого на выдумки народа. Я слышу версии этой легенды в каждом портовом баре до самого Сигма Альфеуса, хотя, должен признать, что ваша версия самая пространная. Эта история передается из уст в уста, несмотря на то, что события кажутся такими неправдоподобными. Очень хорошо. – Баррис набрал еще один код на своем терминале и заголовки стали меняться, оставаясь на экране достаточно долго, чтобы их можно было прочесть, после чего место занимали новые.

Мэй смотрел, как мелькают данные.

- Ничего не поделаешь – для басен и легенд всегда есть первоисточник в реальной жизни, – продолжал Баррис. – Скажем, теперь уже мало кто сомневается в достоверности легенды об Аргосе.

- Планета из золота, – сказал Герцог. – Слыхал о такой.

- Я собираю такие легенды, – сказал Баррис. – Причем мои любимые – о знаменитых землянах: Диснее, Пресли и апостоле Иоанне, которые путешествовали вместе по галактике за тысячи световых лет...

- Давайте все же вернемся к нашему разговору, – вмешался Мэй. – Если он вам интересен.

- Наш разговор, – ответил Баррис, – клонится к тому, что Дистилляции Первой Серии – такой же миф, как и все остальное. – Это миф, капитан Мэй, великолепный, безумный миф, но есть люди, которые очень хотят, чтобы он оказался правдой. Только представьте, что мы могли бы собирать все знания человека и передавать их по цепочке следующему поколению. Это был бы просто подарок, капитан. Неслыханный подарок всему человечеству.

- Вы так говорите об этом, как будто...

- Позвольте мне закончить. Прибавьте к этому мифу, капитан, одну-единственную вещь, которая привлекает семьдесят пять процентов или три четверти населения галактики. Прибавьте нынешних богачей и знаменитостей. Героизм, капитан. Предположение, что любой, у кого хватило бы ума или, скорее, безумия просто пойти и забрать фиалы у гангстеров, уж конечно, стяжал бы своему имени бессмертие. А об этом мечтает каждый.

- Это как посмотреть, – заметил Герцог, нервно поигрывая пистолетом в кармане.

- Приходит со временем, – отозвался Баррис.

- Но не всегда.

Баррис пожал плечами:

- Ну, это каждый судит по себе. Но вознаграждение при этом – для одного желанная цель, а для другого лишь стартовый капитал, с которым можно начать дела поинтереснее.

«Предложение? – пронеслось в голове у капитана. – Он заманивает или же просто на что-то намекает?»

- Попробуйте нас напугать такими деньгами, – сказал Герцог.

- Достаточно сказать, что Дистилляции Первой Серии Корпорации «Сущность» или ДПСВС завладели умами всей галактики. Так что несколько раз в год я обязательно принимаю в своей конторе человека, который нашел дорогу к Аргосу.

- Фиалы, – ровным голосом произнес капитан.

- Фиалы, – повторил Баррис. – Хотите начистоту, капитан, без экивоков? В нашем с вами распоряжении целые жизни еще не открытых миров, и все же я ценю, что вы сделали для корпорации «Сущность». Именно чувства людей, таких, как вы, привлекают к нам внимание народных масс, именно вы сделали нас тем, чем мы являемся сегодня. Дух романтизма сильно способствует духу торговли. Гермесу, богу торговли, не чужда и некоторая романтика. Без вас мы никогда бы не стали тем, чем являемся сейчас. И, несмотря на все мое уважение, должен вам вот что сказать, дорогой рыцарь. Фиалы – это не клад и не прекрасные пленницы, это намного хуже. Юэ-Шень, к тому же, фигура, известная своим коварством, а корпорация не может отвечать за последствия вашей встречи. Поэтому мы никогда не санкционируем и не подпишем ваш проект, и даже не дадим молчаливого согласия на его осуществление. Итак, проекту не быть, капитан, делайте, что хотите, живите с этим, как можете.

- Теперь вы знаете, почему некоторые люди не хотят огласки, – заметил Герцог. – Можно потерять слишком много. Например, жизни уцелевшей команды.

Баррис прищурился:

- Что вы говорите?

- И даже если Юэ-Шень решит не вступать в конфликт с горсткой людей, которые были галактическими героями, есть еще льстецы и приспешники, готовые на все ради своей доли в добыче.

- Вот почему, – сказал Мэй, вставая, – мы хотим получить гонорар наличными.

Баррис натянуто рассмеялся.

- Конечно, конечно, естественно... Так обычно и случается. Каждый год к нам обязательно приходит человек, который обещает...

- Мы ничего не обещаем, – заявил Мэй, направляясь к двери. – Мы предъявляем.

С этими словами он распахнул дверь и высунул голову в коридор:

- Винтерс! – крикнул капитан, – не будете ли вы так любезны, занесите товар.

Баррис свел перед собой кончики пальцев и закивал.

- Ну конечно, – сказал он. – Пожалуйста, внесите их, умоляю. Естественно, мне придется проверить их аутентичность в нашей лаборатории.

Мэй ответил с улыбкой:

- Мы на другое и не рассчитывали. Винтерс возник в дверях с грязной коробкой и нервно огляделся по сторонам. Баррис благосклонно кивнул появившейся коробке, из-за которой он не видел лица вошедшего.

- Вот сюда, – сказал Герцог, показывая себе под ноги.

Винтерс осторожно поставил коробку, как ящик с взведенными гранатами, и сразу попятился к двери.

- Можно, я посижу с мистером Вонном? Мэй кивнул, и великан исчез за дверью.

- Да, этого я не ожидал, – признался Баррис. – Должен признать, вы обставили дело с такой помпой... ничего подобного я еще не видел. Потрясающая игра. Мои аплодисменты. – Он постучал ладонью о ладонь.

Герцог откинул картонные клапаны и залез в коробку.

- Держите! – сказал он и подбросил тонкую бутыль в воздух.

- Герцог, сукин ты сын...

Баррис поймал брошенную бутылку и повертел в руках.

- Как вы беспечны, – он посмотрел на фиал. Мэй и Герцог заметили, что его лицо при этом побледнело.

- Мать моя Пятая Зона! – пробормотал он во всеуслышание.

- Удивлены? – поинтересовался Мэй. Баррис вздохнул и сделал слабую попытку вскользь прокатить бутылку по столу. – Ваш друг мог меня забрызгать этой....

- Что-то ценное, я так полагаю? Вы даже не посмотрели на этикетку.

- В этом нет необходимости...

- Так вот вам еще одна, – сказал Герцог, и еще один фиал описал в воздухе дугу, устремляясь к Баррису, который до невозможности вульгарно выругался, поймав вторую бутылку.

- Вот нечто по имени Экер, – продолжал Герцог. – Конечно, это имя ничего не говорит типу моего рода и звания.

- Экер. Эк... – Баррис увидел надпись на крышке и ахнул. Тут он заметил, что Герцог уже полез за другим фиалом.

- Достаточно, – торопливо воскликнул он. – Больше не надо.

- Так вы убедились?

- Конечно, – Баррис остановился, чтобы перевести дыхание. – Конечно, нет. Я имею в виду, эти фиалы очень похожи на те, настоящие, но это еще ничего не значит и ни о чем не говорит. И, конечно же, вы не смогли бы приготовить, простите за выражение, самогон, ничего общего не имеющий с натуральным продуктом компании, на других добровольцах. Однако со времени исчезновения фиалов прошло столько лет, что в любом случае надо сначала убедиться в их аутентичности. Думаю, лучше всего сделать это в нашей лаборатории биотехнологий.

- Вы говорите это уже во второй раз, – напомнил Мэй. – Так вы собираетесь проверять или нет? Я не слышу слова «да».

- Конечно, – нервно ответил Баррис. – Конечно. – Встав из-за стола, он обошел его и направился к дверям кабинета. – Вы простите, я на минутку, позову кого-нибудь из лаборантов, чтобы их взяли на пробу.

- Прекрасно, – Мэй оскалился Баррису в спину. Как только тот исчез за дверью, Мэй повернулся к напарнику и, схватив его за грудки, буквально вырвал из кресла.

- Мерзавец! Если ты еще раз выкинешь такую штуку, ты... ты хоть понимаешь, сколько это стоит?

- Мэй, – прохрипел Герцог, не отбиваясь, – что случилось...

- Понял, – сказал Мэй. – Это снова Эрик Диксон. Он колобродит в твоих жилах. Ничего, скоро мистер Баррис позаботится о тебе, как только сообразит, что он в наших руках.

- Мэй, у меня такое чувство...

- Это тебе подсказывает инстинкт тетранца? – деловито спросил капитан.

- Не совсем...

- Тогда и слышать ничего не хочу. Ты получил знание, интуицию или еще что-то там от героя войны, который находится в твоем теле, и пока от этого больше вреда, чем пользы. Так что, прости, у меня нет поводов доверять тебе больше: ни теперь, ни тогда...

- Тогда зачем же вы взяли меня с собой, Мэй? Сказать, зачем? Если я так опасен...

- Это Баррис? – внезапно спросил капитан. Он выглянул в приемную.

- Какого дьявола? Куда делись Вонн с Винтерсом?

По затылку Герцога пробежали мурашки. Внезапно стало трудно дышать, и стены кабинета вдруг показались ему тесными и близкими.

«О, нет! – пронеслось в голове. – Только не это. Мне ни за что не уговорить этого упрямца, и никогда не убедить их, что...»

Тут его взгляд опустился на рабочий стол Барриса, где остались два фиала, ожидавших подтверждения того, что они – на самом деле настоящие фиалы корпорации.

Вот оно.

Он схватил фиалы, как только Мэй вышел из кабинета.

- Наемники тоже мне, – плюнул капитан. – Ни на кого нельзя положиться... С тех пор, как война кончилась, порядочный человек стал редкостью, которую можно показывать в музее.

Герцог опустился в кресло и незаметно поставил один фиал в коробку.

- С каких пор ты стал специалистом по вербовке?

Мэй откинулся назад и попытался упереться ногами в стол Барриса. Однако стол директора филиала оказался слишком высоким, и, к тому же стоял чересчур далеко от прикрученного к полу кресла. Он не был создан для удобства посетителей. Когда капитан, наконец, понял это, он перевел взгляд на Герцога.

- С тех пор как заварилась вся эта каша, – сказал он. – Я стал чувствовать себя специалистом широкого профиля. Чем только не приходится заниматься...

Второй фиал оказался холодным как сосулька. Герцог потрогал его и сунул руки в карманы куртки.

- Вот что скажу тебе, Герцог. Я устал от этого. Теперь хочу только одного: отремонтировать корабль и остаток жизни провести...

В этот момент пальцы Герцога сжались, и он почувствовал, что бутылка странным и непонятным образом перекочевала ему в карман.

- Не знаю, какие у тебя планы, но ты наверняка подумываешь о возращении на Тетрос, хотя у меня, честно говоря, несколько иные мысли на твой счет.

Герцог улыбнулся:

- Мэй, – сказал он, – спокойно. Не суетись.

Мэй растерянно заморгал:

- Ты что-то сказал?

- Ничего, так. По-моему, это ты что-то говорил?

- Ну, – осторожно продолжил Мэй... – Голос у него изменился, он говорил не как начальник, а, скорее, как родственник. – Если ты не слишком торопишься обратно на Тетрос, я мог бы найти применение твоим способностям. В области получения заказов, в первую очередь, разумеется. Ты мог бы иметь неплохой процент в сделках. И когда я найду второго пилота, он будет на зарплате сидеть как миленький, потому что никто не заменит мне старину Декстера. Такого второго пилота у меня больше не будет, и я не стану ни с кем цацкаться так, как с бедным старым Декстером. Ни у кого таких льгот не будет. Что случилось с этим сукиным сыном? – Он рассмеялся, но взгляд его оставался задумчив. – Если он не сгнил где-нибудь на каторге, то, вероятно, уже обзавелся собственным публичным домом. Он всегда был немного того... с вывихом.

Мэй обернулся к Герцогу, словно бы уже готовый разразиться более пространной речью, когда на пороге возник Баррис, за которым стоял некто в белом халате.

- Капитан, – сказал Баррис. – Разрешите вам представить. Это доктор Мелроуз из исследовательского отдела. Он возьмет то, что вы принесли, и отправит на обследование аутентичности продукта.

- Нет, – сказал Мэй. – Он этого не сделает.

- Но, капитан...

- Похоже, он не понял, – заговорил Мелроуз, вступая в кабинет. – Все останется в целости и сохранности. Дистилляции Первой Серии упакованы совершенно особым образом, и путем весьма простого анализа пломб можно без труда доказать их аутентичность.

Мэй кивнул:

- Хорошо. Герцог...

Герцог встал и поднял коробку. Мелроуз шагнул ему навстречу и протянул руки в готовности принять драгоценную ношу.

- Герцог сам отнесет их.

- Пожалуйста, позвольте сделать это доктору Мелроузу, – вмешался Баррис, в голосе которого послышалось беспокойство. – Вы и так уже намаялись, таская их по всей галактике.

Достаточно было одного взгляда капитана – и Герцог передал коробку. Мелроуз принял ее и развернулся к выходу. Капитан знаком показал следовать за ним. У дверей они столкнулись с Баррисом.

- Простите. Вам в лабораторию вход воспрещен. Таковы правила безопасности, принятые в компании.

- Куда пойдут фиалы, – сказал Мэй, – туда и я. – Он направился следом, но тут Баррис остановил его, придержав за плечо.

- Сержант, – сказал он.

- Перед вами капитан, – рыкнул Мэй.

- Нет, – ответил Баррис, и за его плечами выросла тень. – Я имел в виду именно – сержант.

Сержант был ростом с Барриса, но при этом имел при себе полностью заряженный «Поводок». Об этом говорили ровно светившиеся лампочки на панели нейропарализатора.

- Сержант Эмерсон покажет вам выход. Не правда ли, сержант?

Сержант улыбнулся.

- Проклятье, – пробормотал Мэй. – Мы же не шайка мошенников, которая пытается всучить вам подделку, и не банда террористов, которая хочет поднять это здание на воздух. Это настоящие фиалы! Вы понимаете? До вас что, так и не дошло?!

- Мэй, – подал голос Герцог. – Он знает это. Даже не сомневается.

- Сержант, если вы сделаете то, что вам...

- Мистер Баррис, – поспешно вставил Герцог, – не хотите ли поведать нам, как вам удалось совершить такую головокружительную карьеру? Стремительный взлет. Правда, такие взлеты бывают чреваты не менее стремительными падениями. А, может, объясните, как выгодно использовали капитал, способствуя процветанию компании во всей галактике, и какую дали промашку в отношении фиалов?

Баррис заморгал, глядя на Герцога, и затем повернулся к охраннику.

- Сержант Эмерсон, оставьте нас, пожалуйста... Сержант отдал честь и вышел вон.

- Герцог, – заговорил Мэй в наступившей тишине. – Что ты там несешь? осторожно начал он. – Это что у тебя опять?

- Думаю, надо дать слово мистеру Баррису. Он объяснит это лучше меня.

Баррис нажал кнопку, и дверь плотно закрылась. Он медленно подошел к своему месту за столом.

- Ваш юный друг не совсем точно выразился, капитан. Я забочусь о том, что случится с фиалами. И мне приходится быть крайне осторожным, чтобы с ними не случилось чего-нибудь.

Уперев руки в бедра, Мэй пристально посмотрел на Барриса, как на невиданный экземпляр человекоподобного ящера.

- Значит, вы признаете, что мы принесли вам настоящий товар.

- Я и не сомневался в этом, – сказал Баррис. – Вот уже двенадцать лет прошло с тех пор, как я держал в руках одну из таких бутылок, но еще не забыл, как они выглядят.

- Тогда где же обещанная нам награда? Где наша премия... «...будет выплачено тому, кто найдет пропавшие и так далее» – процитировал капитан.

Баррис развернулся, подтолкнув кресло на колесиках к другому краю стола. Перед ним тотчас же вынырнул из гладкой полированной дымчатой поверхности компьютер: экран и клавиатура. Он бойко застрочил на нем что-то, остановившись лишь раз, чтобы спросить полное имя капитана Мэя. Еще одна атака на клавиши – терминал защелкал, как принтер, готовый к печати – и через некоторое время выплюнул длинный ламинированный чек.

- Вот, – сказал Баррис, небрежно подкидывая его по столу. Сертифицированный кредитный ваучер, который в любое время может быть конвертирован в наличные в каком угодно солидном банке на этой планете.

Мэй взял ваучер и уставился в него, наморщив лоб.

- Погодите минутку, – сказал он. – Я что-то не понимаю. Здесь написано «пять миллионов кредитов». А где остальные нули?

- Это и есть сумма вознаграждения.

Капитан выставил бумажку перед собой и разорвал на две части.

- Будем считать, что наш разговор не состоялся, произнес он голосом, не предвещавшим ничего хорошего. – На такие деньги можно купить от силы три фиала. Где остальное?

- Не понял, – ответил Баррис – вы считаете, что вам полагается еще что-то?

- Человек, который нас нанял, – сказал Мэй, – говорил, что дело того стоит. Он называл сумму премиальных: семьдесят пять миллионов кредитов. Никак не меньше, во всяком случае. Если вы не против умеренной и совершенно разумной цифры в четверть суммы сверху, за доставку, окончательный расчет произвести будет нетрудно. Округлим до ста.

- Хорошо. Вы назвали свою сумму, так что теперь моя очередь. Хотите знать, где остальные деньги? – Баррис развел руками. – Все перед вами, капитан. Все перед вашими глазами. Никто их не скрывает.

Мэй осмотрелся по сторонам, но ничего, кроме стен кабинета и мебели, не увидел.

- Он говорит про здание, Мэй, – подсказал Герцог. – Про весь комплекс. Похоже, что Квинтэссенция уже больше таковой не является.

- Ах, как вы правы, – сказал Баррис. – Капитан, вы слишком долго пробыли в дальнем космосе...

Мэй обернулся к Герцогу.

- Тогда, может быть, поделитесь со мной своей проницательностью, потому что я не понял ни слова из того, что вы тут говорили.

- Дело в тот, что я лишь недавно пересек космический экватор, и Нептун космоса искупал меня в своей бочке, – сказал Герцог. – И, поскольку я брокер по специальности, то космос лучше всего знаю именно с этой стороны. Деньги по-разному работают в космосе. Большинство их подвергается страшной инфляции – гигантские массы денег распыляются по Галактике, чтобы в одно мгновение стать ничем – звездной пылью. А потом все снова собирается в каком-то неожиданном месте, чтобы начать новую жизнь. Вероятно, вы совершаете куда больший годовой кругооборот наличных средств, чем компания моего дяди за десять лет. Помните скотобойню, Мэй, эту большую, прекрасную скотобойню? На деньги, которые вам пришлось заплатить за «Ангела Удачи», можно было заново отстроить такой же дядюшкин комплекс, новенький, с иголочки, да притом в два раза больший.

Мэй присвистнул.

- Или купить комплекс вроде этого.

- Совершенно верно, – сказал Баррис.

- Так что, если вы застраховали фиалы на сумму, соответствующую размерам вознаграждения, вам бы это ничего не стоило...

- Ничего не поделаешь – бизнес, капитан Мэй. Нам пришлось поместить страховую сумму под высокий процент. И на годовой процент от вложенного мы смогли построить этот комплекс. Так корпорация «Сущность» начала уверенными шагами продвигаться на рынок биотехнологий. Может, вам попадались люди с имплантатами кошачьих глаз? Это наша продукция, наши клиенты, и наш первый реальный успех после краха, связанного с утратой дистилляций.

- Вы лжете! – оборвал его Герцог.

- Простите...

- Вы не смогли бы вырасти так быстро, используя только накопленный процент с капитала. Тем более, не смогли бы внедриться в такую отрасль, как оптические имплантаты. Вы просто растратили наши деньги, мерзавец!

Мэй вскочил с места.

- Что ты сказал?

- Условия вознаграждения определяют вероятность его возвращения законному владельцу. Если эта вероятность мала, соответственно уменьшается и расчет, а с ним и размер вознаграждения. Остаток, или разница в счете, может быть направлена при этом на нужды компании, на восстановление дела, потерпевшего убытки.

- Значит, – проговорил Мэй, – вы были уверены, что эти фиалы не вернутся, раз вы преспокойно тратили денежки, положенные на счет премии. МОЕЙ премии. И вы все потратили, кроме пяти миллионов. Значит, получается...

Он посмотрел на Герцога, а Герцог, в свою очередь, на Барриса.

- Так вы сговорились с Юэ-Шень, что эти фиалы никогда не вернутся и навсегда останутся числиться как украденные, – закончил помощник капитана.

Баррис неторопливо кивнул.

- Очень хорошо, Герцог, не так ли? Как это вы догадались?

Герцог встал и грозно навис над столом Барриса, застеленным ультрамодным покрытием. Он дотянулся до клавиатуры – и экран озарился, выдавая заголовки о краже Дистиляций Первой Серии.

- Вам есть чем гордиться, – сказал Герцог. – Оно и понятно. Радуетесь, что утерли нам нос. В разгар шумихи, когда одно из самых громких дел: «Ограбление корпорации «Сущность» – можно считать законченным. Радуйтесь, что же. Вышли из этой схватки победителем. При этом палец о палец не ударив. А какая бесплатная реклама для вновь растущей компании! Вообще, должен вам сказать, мистер Баррис, все, что вы делаете – неопрятный, нечистоплотный, но весьма прибыльный и умелый бизнес.

- Большое спасибо, – расцвел Баррис. – Очень вам признателен. – Он картинно обернулся к Мэю. – А что – очень многообещающий молодой человек. Держитесь за него, капитан Мэй, и вы когда-нибудь преуспеете.

- Баррис, – Мэй заметно повысил голос. – Кажется, вы должны объясниться.

- Нет, – отрезал Баррис. – Я ничего вам не должен, капитан. Но, поскольку вы совершили поистине героический поступок, вырвав фиалы из рук Юэ-Шень, то должен успокоить вас. Ваш подвиг был не напрасен.

- Неужели? – с усмешкой спросил капитан.

- Совершенно точно. Мы с моими коллегами поддерживаем постоянный и тесный контакт с различными донорами и уже приступили к следующим сериям дистилляций. Но это будет совсем другой продукт, и он не пойдет ни в какое сравнение с первым, потому что он станет рыночным. И вот как это произойдет...

- Я и так все понял! Мы сделали вам рекламу – и только. – Он повернулся к напарнику. – Ты понимаешь, Герцог? Нас просто использовали в рекламной компании!

Баррис улыбнулся:

- Ну-ну, не стоит так кипятиться. Действительно, у Первой Серии была непростая судьба. Вначале группа состояла из двухсот семидесяти пяти добровольцев, но несколько человек потом отказались от участия в проекте. Духу не хватило. Еще несколько потенциальных доноров попали в катастрофические происшествия, после которых, к несчастью, их мозг оказался для нас бесполезен. Еще пара-тройка была забракована перед самой кончиной, и мы расторгли с ними контракты, а оставшиеся были сокращены до двухсот просто для ровного счета.

Как только дистилляции оказались у нас в руках, осталось разрешить еще одну немаловажную проблему – как их продать. И это, капитан, то самое место, где многие сломали себе голову. Этот контрапункт торговли, с которым пришлось повозиться и вам, и нам. Несколько семей безвременно ушедших составили судебные иски, чтобы не дать нам продавать то, на что у нас были заключены контракты. Но мы же не людоеды – мы и так собирались выплатить солидное вознаграждение – в соответствии, естественно, с доходом, который бы принесло участие доноров в проекте.

А эти иски вызвали только лишние кривотолки и шум вокруг фирмы и послужили расколу в наших рядах. Среди нас появились отступники. Несколько коллег из высшего административного персонала уволились, заявив о полном своем несогласии с методами и так далее...

- Простите, если у меня сердце не разрывается от ваших слов, отозвался Мэй. – Наверное, покажусь вам бесчувственным, мистер капиталист, отозвался Мэй, – но не имею ни времени, ни желания выслушивать еще раз эту душещипательную историю. И, надо вам сказать, она и в первый раз меня не очень-то растрогала.

Скрестив руки на груди жестом полководца, осматривающего поле сражения, Баррис пристально воззрился на капитана. Лицо торговца космическими безделушками оставалось бесстрастным.

- Очень хорошо, – сказал он. – В результате, капитан, мы поставили на рынок идеальный продукт в надлежащие сроки, а нам швырнули его обратно в лицо. Те, для кого он был предназначен, теперь отвергали его. Те, кто его искал, не заслуживали, не стоили его. И тогда законники стали нас сыпать по всем статьям. Нас затаскали по судам. Счета, на которых держалась Корпорация «Сущность», стали гигантскими обязательствами и угрожали выкинуть нас в полный экономический вакуум. Надо было срочно что-то делать, пока дистилляции полностью не обесценились.

- И тогда, – сказал Герцог, – вам проще всего представилось передать фиалы Юэ-Шень.

- Да.

- Да! – Мэй так и подпрыгнул в кресле, но Герцог остановил его движением руки и коротким: «Пусть закончит».

- Страховое агентство к тому времени занизило ценность фиалов в два раза, – продолжал Баррис. Их нынешняя оценка – лишь ничтожная часть первоначальной стоимости. Те из нас, кто остался в правлении, пришли к выводу, что пора сократить расходы и привести их в соответствие с доходами. Чтобы фирма как-то могла дышать. Проще всего было потерять фиалы при соответствующих романтических обстоятельствах. Так что версия с похищением их пиратами представлялась наиболее правдоподобной и понравилась всем – как ее авторам, так и любопытной публике. Так случилось, что с большой помпой и шумом мы объявили, что перевозим фиалы на сверхсекретную военную базу для дальнейших экспериментов.

Конечно же, Юэ-Шень просто не могла устоять перед таким искушением: когда у нее, можно сказать, под носом проносят что-то сверхсекретное и, говорят, необычайно ценное. Особенно когда ей стало известно, что среди дистилляций содержатся знания нескольких криминальных экспертов. Теперь только оставалось поднести огонь к фитилю. Чтобы события выглядели драматичнее.

Конечно, когда поступил запрос, сумма оказалась совершенно непомерной, с самого начала. Они сбили последнюю объявленную рыночную цену наполовину, но страховое агентство не выразило желания платить. Последовали другие предложения – но они были на индивидуальных доноров – а не на серию в целом.

В то же время все развивалось пока неплохо. Наши Дистилляции Первой Серии стали легендой, и сами мы стали крутой компанией, у которой содержатся на хранении такие баснословно дорогие вытяжки из людей. К тому же не нашлось дураков, готовых потягаться за эти драгоценные фиалы с самой Юэ-Шень.

Баррис прокашлялся и заерзал в кресле, как будто ему вдруг стало отчего-то неудобно в нем сидеть.

- По крайней мере, можно сказать, что так было до сих пор. Но вот появились вы...

Мэй встал с совершенно спокойным видом, миролюбиво и безмятежно улыбаясь Баррису:

- Ценю вашу прямоту, – сказал он. – Теперь приступим к делу. Раз у вас все так хорошо прошло, вы, конечно же, теперь не собираетесь выплачивать скромное воздаяние за наши труды. Понимаю, что теперь вам закрыт доступ в премиальный фонд, но, уверен, что есть и другие счета, которые вы можете списать в любое время.

- Списать... Что значит – «списать»?

- Ну, конечно же, – расцвел в улыбке капитан Мэй. – Если размер премиальных основывается на последней уценке фиалов, а, вместе с ними – и суммы вознаграждения, то вы должны нам за возврат товара в размере ста восьмидесяти семи фиалов.

- Ста восьмидесяти шести, – поправил Герцог.

Только поморщившись в ответ на это неуместное уточнение, Мэй продолжил:

- Какая разница. Остановимся на счете в двести восемьдесят миллионов и на этом покончим. Мы готовы обсуждать эту цену и даже пойти на понижение, сделать вам, так сказать, скидку, как молодой и развивающейся компании, но поймите одно – нам не нужен кредит и чеки, нам нужен наличман. Причем мы предпочтем сохранить анонимность и остаться в тени.

- Странно, – сказал Баррис. – После того, как я рассказал вам столько всего, я думал, вы поймете. Никаких обсуждений не будет. Никаких переговоров. И никаких финансовых пересчетов. Вы не получите наличных, капитан Мэй. Я не стану выписывать даже чеков – ничего не будет, кроме того, что вы уже так опрометчиво уничтожили. Корпорация «Сущность» не сможет оплатить тех наличных, которые вам бы хотелось...

- Списа-ать, – пропел капитан.

- ...даже если бы мы захотели это сделать. Но, смею вас заверить, капитан, мы ни в коем случае не захотим.

- Как? – насмешливо откликнулся Мэй. – Мне кажется, я слышу отказ?

- Капитан, как объяснил ваш друг, исчезновение дистиллятов оказало корпорации неоценимую услугу. Вы можете пройти пространство от Сола до самых окраин галактики, и каждый на вашем пути будет знать о нашем существовании и укажет вам дорогу к ближайшему филиалу «Сущность». В каждом баре и пабе на галактических просторах вы услышите какую-нибудь новую сплетню о нашей корпорации. Везде ходят о нас слухи. И назовет нас всякий сущий в галактике язык. Несколько храбрецов уже рискнули жизнью или своими конечностями во славу корпорации. Дело вечно – когда под ним струится кровь. За последние десять лет многие сделали себе карьеру, прославившись именно в качестве легендарных искателей и добытчиков этих фиалов. Так-то, капитан!

- Тогда представьте себе реакцию публики, когда мы объявим во всеуслышание, что некая анонимная шайка наемников так просто взяла и нашла драгоценную реликвию корпорации...

- Нет, капитан. Это будет значить для нас падение интереса публики, и, как следствие – падение интереса к нашим акциям и нашему товару. Спросите у молодого человека, что это значит в условиях современного рынка, он вам лучше объяснит. Память человеческая коротка, и мы не собираемся ее укорачивать, тем более – в отношении Корпорации. Не так ли, капитан? Я ведь не похож на сумасшедшего? А-ха-ха, – беззастенчиво рассмеялся ему в лицо Баррис, скаля белоснежные стоматологические зубы.

«Тоже, наверное, биопротезы», – пронеслось в голове капитана. Мэй скрестил руки на груди жестом опытного космического волка, готового сказать свое последнее слово в данном разговоре.

- Хорошо, – изрек он. – Пусть будет так. Мы уходим. Мы забираем эти фиалы – простите – дистилляции и...

- Простите... Какие такие дистилляции? – переспросил Баррис с наивным видом. Со стороны могло показаться, что он вообще впервые слышит подобное слово. – Вы видите здесь что-то, что имеет отношение к нашей бесследно пропавшей продукции?

Мэй лихорадочно осмотрелся по сторонам и только теперь вспомнил: Мелроуз. И подлую улыбку этого юного подонка, когда фиалы выносились вон... Длинное ругательство уже начало стартовать и набирать силу в наступившей на миг тишине, и сокрушительный удар кулаком по столу уже заколебался под сводами кабинета. Герцог вскочил с места и схватил капитана сзади, как эпилептика, оттащив его, когда пальцы были уже в сантиметрах от горла Барриса.

- Мэй! – закричал Герцог. – Остановитесь! Все в порядке!

Баррис покачал головой.

- Так я и думал. – Он усмехнулся. – Еще одна парочка помешанных пытается запачкать доброе имя нашей компании. – Он нажал на кнопку в столе, и дверь тут же распахнулась, впуская сержанта с оружием наперевес. – Уберите отсюда этих... субъектов.

Сержант Эмерсон грозно вскинул парализатор.

- Ты еще услышишь обо мне, мерзавец! – прокричал Мэй.

Герцог схватил его за плечо и попытался выставить за дверь.

- Все в порядке, Мэй. Все идет как надо.

Всем телом рванувшись на Барриса, капитан наставил на него указательный палец:

- Мы разнесем слух о вас по всей Вселенной! Умрем, но опозорим...

- Пошли, Мэй, – твердил Герцог.

- ...и тогда ты узнаешь...

Сержант надавил спусковую скобу парализатора, и воздух тут же наполнился электрическими искрами. Озон защипал в носу у Герцога, и Мэй, доселе сопротивлявшийся, вдруг выпрямился как соляной столб, в который, по преданию, превратилась жена Лота. Он стал прямым и несгибаемым, как Родосский колосс или как аттическая колонна.

- А-а-а-а-ах! Черт возьми, – прозвучал голос капитана.

- Следуйте за мной, – спокойно проговорил сержант.

Мэй попятился из кабинета на негнущихся ногах, словно чудовище Франкенштейна, только что вставшее с операционного стола.

- Ты... – прохрипел капитан, пытаясь преодолеть нервную судорогу, ты... покойник... – тут горло у него перехватило, и на губах появилась пена.

Герцог взглянул на Барриса и недоуменно пожал плечами, пока Мэя выпроваживали в коридор.

- Здорово сработано!

Баррис безмолвствовал.

Герцог еще раз оглянулся на капитана и снова повернулся к Баррису, как будто что-то вспомнил.

- Позвольте вам раскрыть один секрет. Мой партнер прав. – Прищурившись, он заговорщически прошептал: – Вы, в самом деле, покойник.

Баррис тут же расхохотался, словно в жизни не слышал ничего забавнее:

- Ох уж эти наемники! – сказал он, наконец, вытирая слезу. – Всегда в своем репертуаре!

 

6

Вопль отозвался по площади и прозвучал точно выстрел в ушах Винтерса и Вонна. Они распахнули задние двери фургона и выпрыгнули как раз вовремя, чтобы увидеть источник шума перед собой. Один из стражей Корпорации «Сущность» вел Мэя «под уздцы» под управлением парализатора, и коммерческий капитан совершенно напрасно боролся за каждый шаг, который ему приходилось делать помимо воли. Как только они преодолели первый лестничный пролет, сержант вынудил Мэя пригнуться, опустив ствол парализатора к земле, и затем, приставив подошву к его заду, сбросил пинком вперед, одновременно отключая оружие. Буквально пролетев по воздуху метров пять, капитан ударился о твердую преграду. Это было асфальтовое покрытие тротуара.

- Вы еще заплатите за это! – прохрипел он. – Я запомню твое имя, парень, и еще вернусь, чтобы отрезать у тебя что-нибудь на память!

- Мэй! – заорал Герцог, выскакивая к нему и опускаясь на колени перед павшим капитаном. – Ты же не собирался сегодня устраивать кровавое побоище. Тем более, с парализаторами...

- Он труп, – прошипел Мэй. – И его семья тоже. Если у него есть домашние животные, им тоже конец...

- Прекрасные торжества по случаю возвращения фиалов, – прокомментировал ситуацию Вонн. – Ишь как они разошлись на радостях.

Он присел на корточки рядом и поднял руку капитана. Когда Вонн ее выпустил, она так же вяло и безжизненно свалилась на тротуар.

- Да, еще пару часов придется потерпеть, – пробормотал он.

- Какого черта вы здесь прохлаждаетесь? – спросил Герцог. – Я обыскался вас в вестибюле – нам нужна была помощь.

- Нас вышвырнули, – обиженно отвечал Винтерс, как ребенок, которого не взяли в игру. Казалось, он сам больше всех досадует об упущенной возможности подраться. При этом все равно, где – на свежем воздухе или в тесноте кабинета.

- А ты, Вонн? – обратился Герцог ко второму наемнику. – Что скажешь?

- Все так и было, – вздохнул наемник. – Мы сидели там, пока я не заметил, что какой-то придурок в белом халате потащил фиалы из кабинета. Я пошел за ним в разведку и тут же наткнулся за углом на целую бригаду головорезов в зеленой форме, которые выпроводили нас оттуда.

- Нас просто выперли, – пожаловался Винтерс.

- Дела вовсе не так уж и плохи, – сказал Герцог. – Послушайте...

- И тогда я разобью в лепешку его автомобиль, – продолжал Мэй. – А потом сожгу его дом и развею пепел. И тогда...

- Обопрись на меня, – сказал Вонн. – Закинув руку Мэя себе на плечо, он поволок его к фургону. – Ты идти-то можешь?

- Тело как будто на части рассыпается, – пожаловался Мэй. – Как будто тысячи крошечных лезвий впились и режут его на кусочки.

Герцог подхватил капитана с другой стороны, и они побрели к фургону. С ним все будет в порядке, надеюсь?

- Я думаю, – сказал Вонн. – Такого приема он не встречал и в дальнем космосе. Уж лучше сражаться с космическими пиратами, чем разбираться с наземными буржуями. Эти уж точно беспощадны, не разбирают ни своих, ни чужих.

- А чего, казалось бы, мы сделали им плохого?

- Да ничего. Привезли им их же драгоценную продукцию, а они... – Вонн остановился на секунду, чтобы половчее подхватить бесчувственное тело капитана. – Да он, в самом деле, в горячке. В таком разбитом состоянии редко встретишь даже после ранения. Сильная штука этот парализатор, едят его кобры. Капитан сейчас не краше трупа.

- Да уж, – подтвердил Герцог. – Лучше не скажешь. Хуже тоже.

Они дотащили Мэя до фургона и забросили через задние двери. Винтерс впрыгнул вперед и ждал на подхвате. Великан сграбастал капитана под мышки и, как куль, отволок внутрь и довольно бесцеремонно бросил там, словно забыв, с кем имеет дело. Со стороны казалось, что трое друзей возвращают четвертого семье после буйной вечеринки. Редкие прохожие могли подумать, что корпорация «Сущность» – это горящая вывеска питейного заведения.

Итак, Винтерс бросил капитана на пол, не обращая внимания на отчаянные ругательства, сотрясавшие воздух.

- В жизни не слышал, чтобы кто-нибудь так ругался, – заметил Винтерс, отряхивая ладони.

- И этому учат в Торговой Академии? – спросил Вонн.

- Ты меня спрашиваешь? – откликнулся Герцог.

Вонн присел к Мэю поближе, словно собираясь по дороге пополнить свой запас ругательств, в то время как Винтерс облюбовал водительское место. Великана, казалось, радовала любая возможность лишний раз посидеть за рулем. Герцог распахнул дверь с противоположной стороны и замешкался.

- Мэй сказал, что я смогу довезти обратно до космодрома, – заныл Винтерс .

Герцог прикусил губу.

- Знаю, – сказал он. – Но это в том случае, если бы мы достали деньги. Давай-ка лучше я поведу.

Лицо великана стало терять краску.

- Мне надо кое-что рассказать тебе по дороге, верзила. Очень секретная вещь, – прошептал Герцог.

Это заинтриговало Винтерса так, что он спешно перебрался на пассажирское место, в то время как Герцог залез на свое и стал заводить двигатель. Через считанные секунды они выехали из ворот корпорации «Сущность» на главный бульвар. Герцог то и дело тыкал пальцем в кнопки радио, пока не нашел свою станцию с развлекательной музыкой. Сделав погромче, он посмотрел на Винтерса.

- Вонн, – спросил он через плечо, – как долго действует этот чертов парализатор?

Ответа не было – Вонн его просто не слышал, заглушённый песней какого-то молодого безголосого вокалиста.

- Да он же не слышит вас, мистер Герцог. Мистер Мэй слишком громко ругается.

- Я знаю. – Герцог приложил палец к губам, не отрывая второй руки от баранки. – Только тихо...

Сказанного было достаточно, чтобы окончательно заинтриговать Винтерса. Он заерзал.

- Что-то очень секретное? Только между нами?

- Естественно. Ты же знаешь Мэя. Для него если что-то пошло вразрез с планами – это все, тепловая гибель Вселенной. Он может неправильно понять то, что я хочу тебе сейчас сказать. Так что лучше придержим этот секрет некоторое время от него подальше. Вонну тоже знать это совсем необязательно.

- О да, – Винтерс азартно потер руками. – Обойдемся без них!

- Я хочу, чтобы ты подержал у себя кое-что и не рассказывал пока никому об этом. Хорошо? Ты можешь это сделать для меня?

- Это оружие, мистер Герцог?

- Нет.

- Тогда это наркотики?

- Нет.

- Не понимаю... – Великан пожал плечами. – Почему тогда мистер Герцог хочет, чтобы я подержал это у себя?

- Сейчас поймешь... – Герцог еще раз для верности оглянулся назад.

- Это очень важная штука, Винтерс ...

Великан посмотрел на него крайне серьезно, как ребенок, которого посвящают в новую, взрослую игру и даже прикусил губу.

- Клянусь, – постучал он себя по груди как по барабану. – Клянусь... самой страшной клятвой наемника...

Герцог помахал рукой:

- Нет, нет, этого не надо.

- Я, Ирвин Винтерс, – продолжал тот давно отработанный ритуал, клянусь исполнять свои обязанности до самой смерти, так как нет более великой чести и высшей верности, чем та, на которую способен одинокий стрелок...

- Винтерс, подожди...

- ...и нет величественнее... кх-м, как же там дальше... выше воздаяния, гонорара?., для одинокого стрелка.

- Прекрасно, – Герцог посмотрел на него выжидательно. – Это все или ты что-нибудь хочешь добавить?

- Все! – Винтерс сиял. – Остальное я забыл.

- Великолепно, Винтерс, просто слов нет, до чего здорово. – С этими словами Герцог залез в карман и выудил оттуда фиал. Все так же украдкой он передал его Винтерсу, продолжая рулить.

Фиал выкатился в лапищу великана.

- Знаешь, что это такое?

Винтерс молча кивнул, глядя на предмет глазами, расширенным от благоговейного ужаса.

- Это та самая бутылка, в которой сидит человек? Или джинн? Да, мистер Герцог?

- Храни ее пуще зеницы ока.

Винтерс посмотрел на крошечную бутылку в своих огромных лапах, словно на ядовитую змею.

- Не знаю, получится ли у меня, мистер Герцог, – признался он наконец. – Я имею в виду, может, лучше, пусть она побудет у вас? Нет, в самом деле. А то еще разобью... или что другое случится...

- Я не могу держать это у себя, – категорически сказал Герцог. – Сейчас даже не могу объяснить, почему. Потом расскажу. Она должна побыть у тебя. Временно. Будь осторожнее и не разобьешь. Ты можешь найти для нее отличное укромное местечко, я же тебя знаю.

Винтерс выдавил неуверенное «хорошо». Похоже, он начинал свыкаться с мыслью, что становится рабом этой опасной бутылки.

- И смотри – никому не рассказывай.

- Не буду.

- Даже Вонну. И даже Мэю, пока я не скажу, что все в порядке.

- Я буду нем, как могила, мистер Герцог. Вот увидите. – Великан схватил фиал и запихнул его себе в нагрудный карман справа. – Потому что я ведь дал вам клятву, что...

Герцог видел, как Винтерс силится вспомнить клятву, и даже восхитился, заметив счастливую улыбку на лице великана, который вдруг понял, что принимает участие в настоящем заговоре.

 

7

«Ну, это уже слишком» – подумал Герцог, когда по дороге на космодром с неба начало накрапывать. Слишком много неудач в один день, а тут еще погода. Большие капли срывались с неба и барабанили по ветровому стеклу и крыше машины, и монотонный звук успокаивал Мэя, потому что все те зверства, которые он сулил обрушить на голову Барриса, понемногу затихли...

На посадочной полосе Герцог повел машину, не останавливаясь, как «скорая помощь», лихо подлетев к «Незабвенной», и сигналя уже издалека. Спустя секунду люк распахнулся и Роз сбегала по ступенькам трапа, придерживаясь рукой за перила. Она выбежала в ливень, косы ее намочил ветер. Роз обежала фургон сзади и распахнула дверцы.

- Ну, сколько нам отвалили? – выпалила она. Но, увидев вместо денег Вонна, у которого на руках покоилось бесчувственное тело капитана, она побледнела. – Что случилось?

- Все в порядке, – поспешил ответить Вонн. – Только у капитана немного ухудшилось самочувствие. – Он поднял на девушку глаза: – Корпорация «Сущность» отказывается нам платить.

- Ну что ж, – негодующе произнесла она, – в таком случае мы предложим товар кому-нибудь другому.

- Мы уже не сможем этого сделать, дорогуша. Они забрали у нас фиалы.

Леди Роз стояла, скрестив руки на груди, и явно не могла найти подходящих слов. Дождь струился по ее лицу. За ее спиной встали Герцог и Винтерс, готовые поддержать, если что.

- Занесем его на корабль. Ему нужно быть там, чтобы показать программисту, что делать с оборудованием.

Тело Мэя было с подобающими почестями перенесено на борт и уложено, как бесчувственная колода. Дождь брызгал в лицо, ослепляя и заставляя отплевываться. Они стояли с мокрыми лицами над телом капитана.

- Я бы могла сама показать этому парню, – заговорила Роз – но не знаю, чего хотел капитан.

- Он сделает это сам, – сказал Вонн. – Только немного оклемается.

Тело закрепили ремнями на койке. Стряхнув с себя последние брызги, все вышли в коридор, чтобы обсудить план дальнейших действий.

- Вонн, – сказал Герцог, – отвезет нас.

- Нет, – покачал тот головой. – Я останусь на планете.

- Перестань, Вонн, ты нужен нам.

Наемник взглянул на Роз:

- Твой друг на борту?

- Питер Чиба? Конечно. Где ж ему еще быть?

- Тогда я вам не нужен, – Вонн развернулся, направляясь к трапу.

- Проклятье, – пробормотал Герцог. – А Питер может управлять этой штукой?

Роз пожала плечами:

- Он был вторым пилотом и помогал капитану на подходе к планете.

Герцог вздохнул:

- Ну что ж, тогда все в порядке. Пусть тогда он доставить нас теперь обратно. Корабль должен сесть в грузовом отсеке «Ангела Удачи». Я вернусь через несколько часов.

Роз положила ему руку на плечо.

- Все в порядке, – пробормотал он. – Непредвиденные трудности временное понижение морального духа. Теперь предстоит собраться с силами и что-нибудь придумать. Вонн мне поможет это сделать.

- Будьте осторожны, – сказала она ему вслед, когда Герцог спускался по трапу.

Вонн уже поджидал его за баранкой фургона, постукивая по ней ладонями и страшно ругаясь.

- Моя жизнь, – пробормотал он сквозь зубы, – можно сказать, подошла к закономерному концу.

- В чем дело? Ты же давно знаешь Мэя, это просто очередная неудача. Капитан всегда найдет выход.

- Не хочу и слышать об этом, – отрезал Вонн, включая зажигание.

- Куда собрался?

- Я? Черт возьми, не знаю. Надо где-нибудь утопить печали. Глядишь, появится доброхот, которому нужен однорукий наемник по бросовой цене на гиблое дело. – Он переключил рычаг коробки передач.

- Значит, в «Черную Орхидею»?

Вонн зыркнул в его сторону.

- Возможно. Еще не знаю. А тебе какая разница?

- Большая. Потому что я еду с тобой. Может, я и есть тот доброхот, который готов нанять тебя для бесперспективного дела. Я тебя просто так не отпущу.

- Тогда придется заплатить за мое вино, парень из деревни, – сказал Вонн.

- Не стану увиливать.

Машина рванула с места.

- Кажется, предстоит веселый вечер, – усмехнулся наемник.

В этот момент перед ними появилась высокая фигура, точнее сказать вынырнула из-под земли, да так внезапно, что Вонн едва успел ударить по тормозам.

В открытое боковое стекло просунулась мокрая, но довольная физиономия Винтерса.

- Привет, ребята, – сказал великан.

- Виделись, – хмуро проронил Вонн.

- Что случилось? – спросил Герцог. – Что тебе не сиделось на корабле?

- Роз сказала, чтобы я присмотрел за вами. Для того, чтобы посадить корабль, сказала она, ей вполне достаточно мистера Чибы.

- Да, – философски изрек Вонн, – в этот раз нам не повезло. Слушай, Винтерс, шел бы ты на корабль, сейчас не время для этого...

- Но мисс Роз сказала, что нужно присмотреть за мистером Герцогом. И, потом, я же охрана, я давал присягу...

- Давай лучше возьмем его, – отмахнулся Герцог. – Тут спорить бесполезная трата времени.

Вонн обернулся к нему и сказал одними губами: «Ты что, свихнулся?» Герцог пожал плечами:

- А что такого?

- Ну ладно, – Вонн махнул Винтерсу: – Залезай.

Винтерс не заставил себя ждать, с веселым гиканьем усевшись в кузов.

- Ну что ж, – процедил Вонн, выруливая вокруг «Незабвенной» к воротам космопорта: – Кажется, сегодня славно повеселимся.

 

8

На столике танцевала женщина. Баба как баба, ничего особенного, разве что вся совершенно зеленая. Черные волосы, спадавшие с голых плеч, ничего не выражающий пустой взгляд профессиональной стриптизерши. Черный купальник из дюрафлеша прикрывал ее фигуру согласно галактическим стандартам, но только в тех местах, которые можно показывать за деньги. Сверкающие сапоги с высокими голенищами обтягивали ее ноги до середины бедер, и такие же перчатки были натянуты до середины плеч. Она стояла на четвереньках, встряхивая головой в такт музыке, заполнявшей бар. Из полуоткрытого рта вырывались приглушенные музыкой стоны.

Что делало эту сцену несколько необычной, так это зеленый мужик с кнутом и развитой мускулатурой, трудившийся над ее задницей, обтянутой дюрафлешем. У него была стрижка бобриком и никакой другой одежды, кроме трусов до колен из такого же материала. Мужчина зловеще щелкал над головой женщины кнутом довольно грозного вида и зверски кривился при этом, а зеленая брюнетка извивалась, отчаянно визжа и глядя на него с преданной похотливой улыбкой.

Винтерс глазел на эту парочку с разинутым ртом. Он ерзал так, будто в стуле у него был гвоздь, и даже не обратил внимания на принесенные коктейли. Сцена на столике приковала все его внимание.

- Ну что, верзила? – поинтересовался Вонн. После двух бокалов его дурное настроение заметно развеялось. – Нравится?

Винтерс потряс головой:

- Он плохо делает...

- Конечно, ты бы сделал лучше.

- Он не должен с ней так поступать, – убежденно сказал Винтерс, отирая вспотевший лоб.

- Жарко, должно быть? – рассмеялся Вонн. – Ну, верзила, в чем твои проблемы?

- Да ладно, расслабься, – посоветовал Герцог. – Они же не настоящие, видишь?

Винтерс посмотрел на танцующую пару, соединившуюся в жестоком вихре страсти перед ним. Действительно, если прищуриться и присмотреться внимательнее, можно было заметить то, о чем говорил Герцог: пара была не более чем двигающейся голограммой, постоянно повторявшей одни и те же движения.

Винтерс скривился:

- Ну и зрелище! Долго этого не вынесешь.

Герцог протянул руку – и она прошла сквозь живот женщины. – Видишь? Его ладонь высветилась зеленым светом. Для эффекта он пошевелил пальцами. По изображению прошла рябь, как на экране телевизора. – У нас на планете тоже стоял такой автомат в баре «Доктор Бомбей». Там мы встретились с Мэем.

Винтерс кивнул и схватил коктейль с соломинкой, сразу заинтересовавшись историей Герцога.

- И все-таки он плохо обращается с женщиной.

- Кто? Мэй?

- Этот дядечка с картинки.

- Согласен с тобой.

Вонн рассмеялся.

- Да что, в самом деле, такое, ребята? У вас что, на войне мозги отшибло? Почему бы не расслабиться, когда есть такой случай? Вы в таком месте... Это же гордость Консула Пятого. Лучший бар на этой дрянной планетке. – Он вскинул бокал, приглашая присоединиться.

- Уж это точно, – кисло усмехнулся Герцог, – Лучшее место на планете для тебя. И что тебя тянет в такие притоны?

- Думаю, ты заметил, – проговорил Вонн между глотками, – что эта планета с полицейским режимом. Здесь копов больше, чем гражданских.

- Оно и понятно, – пожал плечами Герцог. – Потому что улицы кишат типами, встретить которых не пожелал бы ночью, даже имея пистолет в кармане. К тому же, заметь, здесь даже один сбитый пешеход может стать причиной межпланетной войны.

- Но это, – Вонн обвел взглядом помещение с невысокими сводами, – не просто лучший, но и единственный бар в системе Консула, где собираются наемники. Это клуб «Солдат Удачи». Они пытались прикрыть и это место, но потом поняли, что с наемниками бесполезно бороться – один бар такого рода всегда появится где-нибудь в другом месте. Народ же должен где-то собираться.

- Может, оно и неплохо, – заметил Винтерс, продолжая вертеться на стуле. Он пытался выбрать такой ракурс, чтобы навязчивая голограмма исчезла с глаз долой, но тщетно: такая же зеленая парочка выкомаривалась на каждом столике. – Эх, – вздохнул он, – жаль, что у меня зрение не как у инопланетянина – я бы его сейчас отключил.

- А чего мы, собственно, ждем? – задался вопросом Герцог.

- Ничего, – пожал плечами Вонн. – Просто сидим. А там посмотрим.

- Прекрасно. Просто великолепно. – Герцог посмотрел на дно бокала и откинулся в кресле. Вонн развлекался, потягивая коктейль через соломинку и комментируя происходящее между зеленой парочкой на столике. Винтерс морщился, и это еще больше забавляло Вонна.

- Да, друзья, – протянул он. – Вижу, вы не готовы разделить моего одиночества.

- Это не смешно, – пробубнил Винтерс, уставясь в стол.

- Еще как смешно, – Вонн передал бокал проходившему официанту со словами: – Еще один поднос.

Так они пропустили еще пару подносов, но ничего особенного не происходило. Герцога посетили грустные размышления об убожестве внутреннего мира солдата-наемника. После окопов и засад, после ночных десантов и штурмов, кинжального огня и минометной атаки все, на что они были способны, – это сидеть в укромном местечке, понемногу увеличивая число пустых стаканов на столе. Остальные посетители «Черной Орхидеи» производили столь же удручающее впечатление: они то и дело подзывали официанта за новым подносом, не разрешая убирать пустую посуду со стола, чтобы всем было видно, сколько они сегодня выпили.

Как только их официант исчез за очередным подносом, Винтерс вдруг ни с того ни с сего ударил кулаком по столу. Стаканы, тесными рядами занимавшие стол, дружно звякнули.

- Подожди, – сказал Герцог. – Сейчас принесут.

- Да нет, мистер Герцог, – улыбался великан. – Просто так можно выключить картинку. – Он еще раз ударил по столу – и зеленая парочка, действительно, подмигнув, исчезла на несколько секунд. Великан занес кулак снова, но Герцог вовремя остановил его:

- Ты тут камня на камне не оставишь, – сказал он. – Надо же, додумался!

- Это не я додумался, – сказал великан, указывая пальцем куда-то в сторону.

- Не показывай пальцем, – Герцог пригнул его руку к столу. – Так скажи.

- Вон тот дядечка в углу.

Они посмотрели в направлении, подсказанном Винтерсом. Там за столом действительно сидел одинокий клиент заведения, отгородившись от остального мира стеклянной батареей бокалов. С виду он ничем не отличался от остальных посетителей и, очевидно, завсегдатаев этого места. Голограммы перед ним не было. Но уже через несколько секунд она вспыхнула перед ним, точно зеленая свеча на стеклянном подсвечнике. Одним ударом кулака он погасил ее вновь.

- Видите? – торжествовал Винтерс. – Я знал – с этим можно бороться.

Герцог смотрел как завороженный.

- Это неприлично, – подтолкнул его локтем в бок Вонн. – Если это наемник, он может обидеться.

- Я знаю этого человека, – прошептал Герцог.

- Ну, тогда угости его коктейлем, – посоветовал Вонн. – Вино хорошо освежает память. Может, и он тебя узнает.

- С этим типом я бы не хотел знакомиться никогда! Вы хоть знаете, кто это?

Наемники присмотрелись и пожали плечами. С виду ничем не примечательный посетитель, разве что пил в одиночестве и с завидной реакцией умудрялся гасить изображение на столе, так что оно почти не появлялось.

- Это Дикc! Дерральд Дикc.

Вонн оторвался от бокала, недоуменно взирая на него:

- Что ты сказал?

Герцог повернулся к нему:

- Я ничего не говорил.

- Что это за тип, которого ты называешь Диксом?

Герцог помотал головой:

- Этот парень нас ограбил.

Вонн тут же отставил бокал в сторону и посмотрел на посетителя, с завидным упорством сбивавшего со стола голограмму, точно кегли в боулинге.

- Это случайно не тот ли самый Декстер, о котором плохо отзывался Мэй?

- Нет. Он денег должен. – Герцог зажмурился, припоминая. – Пятьдесят пять миллионов кредитов.

«Да разве можно давать такую цену за прогулочное судно с двухлетним сроком эксплуатации. Оно потянет на все семьдесят».

- ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТЬ МИЛЛИОНОВ? Да это же чертова куча денег!

- Оно и понятно.

«Будешь сидеть тихо, или как?»

- Пусть ребята знают, – вырвалось у Герцога. Вонн внимательно посмотрел ему в лицо:

- Опять сам с собой разговариваешь? С тобой все в порядке?

- Хартунг, – вымолвил Герцог. Казалось, слова ему давались с трудом.

- Что – Хартунг?

- Этого типа зовут Хартунг.

- Ты уверен? Может, лучше вызвать врача?

- Это он, – Герцог вытянул перед собой руку. Пальцы тряслись. – Я ничего не могу с собой поделать.

- Да, тут я с тобой согласен на все сто, – кивнул Вонн. – Вид у тебя препаршивый.

- Хартунг! – крикнул наемник.

Человек за столиком медленно обернулся. Внешне он был совершенно спокоен, даже спокойнее, чем за минуту до этого. Только правая его рука исчезла под плащом.

- Помнишь бриллианты, которые я получил от твоей сестренки? – крикнул ему Вонн. – Так я передал их твоей жене.

Хартунг молча кивнул и присмотрелся к компании за соседним столом.

Вонн приветливо улыбался ему. Винтерс помахал рукой. Герцог сидел бездвижно, но как только их глаза с Хартунгом встретились, дрожь, казалось, передалась и человеку за соседним столом. В воздухе повисла молния. Стало душно, как перед грозой.

- Наверное, надо с ним побеседовать, – сказал Вонн, потянувшись.

- Да! – Винтерс так и подскочил с места. – Сейчас он понюхает моего кулака, мистер Герцог, вот увидите!

- Не надо, Винтерс, – Вонн попытался остановить его, но было поздно: верзила направлялся к соседнему столику.

Время, казалось, остановилось: Герцог стал вставать из-за стола, чувствуя, что делает это катастрофически медленно. Дистанция между Винтерсом и неизвестным по имени Хартунг стремительно сокращалась.

- Эй, мистер Хартунг!

«Ты только посмотри парень, как он двигается, ты же знаешь, что сейчас произойдет...»

Герцог понял, что времени не хватит даже на то чтобы обойти стол – а Винтерс уже совсем близко.

- Мой приятель имеет к вам пару слов... – и рука уже повисла над плечом незнакомца...

«Так и будешь сидеть и ждать, пока твоего друга не превратят в решето? Ну же... сделай это...»

Стакан в руке Хартунга треснул, и рука, нырнувшая под плащ, стала доставать что-то...

- Винтерс! – верзила оглянулся, и Герцог уже выхватил пистолет. У Хартунга в руке тоже блеснул вороненый ствол. Герцог услышал предупреждающее попискивание подзарядки карманного лазера и шагнул в сторону с рукой, уже вытянутой в сторону незнакомца. Хартунг взмахнул стволом в воздухе – звук подзарядки становился все громче и пронзительней – и ударил стволом Винтерса в лицо. Сделав шаг в сторону Герцога, он стал целиться.

Огонь несколько раз вылетел из руки Герцога, а вслед за этим послышались выстрелы. Хартунг отступил и стал сползать по стене. Герцог закричал: «Нет, нет, не...»

Затем он лучезарно улыбнулся. Хартунг уже лежал бездвижно у стены, в груди его зияла черная дыра.

- Герцог, какого дьявола, что ты натворил...

Не сводя прицела, Герцог еще раз нажал на спусковой крючок – и тело у стены дернулось в последний раз.

- Это вон тот парень! – послышались крики. – Он первый начал...

Вскоре к этому голосу прибавились другие – и судьба Герцога была решена. «Умышленное убийство в присутствии свидетелей при отягчающих обстоятельствах, с превышением необходимой самообороны» – гласил вердикт, вынесенный прямо на месте ареста. На этой планете судебные дела вершились на удивление быстро.

- А этот парень тоже... – он мог прожечь в верзиле дырку своим аппаратом! – послышались реплики в защиту. Однако полиция неумолима. Пострадавший не мог нести ответственности – и уже никому не мог объяснить, зачем собирался стрелять. Их с Герцогом загрузят в машины разного цвета: одного в синий полицейский грузовик, другого в черный катафалк.

- Герцог, – вопил ему Вонн. – Идиот! Ты хоть понимаешь, что натворил!

Ничего не ответив, Герцог бросил пистолет на стол. Он пролетел сквозь голограмму, под кнутом зеленого культуриста.

- Что ты наделал... – заклинал Вонн. – Что ты наделал...

Герцог улыбался. Ему нравился запах кордита.

 

9

В воздухе пахло весной. Снег сошел, и все, что было под ним, зазеленело и стало рваться к солнцу навстречу теплым солнечным лучам. В воздухе гуляли освежающие ароматы. Всякая тварь, вплоть до самой мелкой птахи, радовалась приближению весны.

Только Джеймс Мэй не радовался.

- Если вы не перестанете заниматься этой ерундой, – сказал он мистербобу, – я надену скафандр, выброшусь в открытый космос и тем самым спасусь от ваших запахов. Перестань меня утешать, я здоров, как Винтерс.

Арколианец, как обычно, торопливо семенивший следом за капитаном, недоуменно пощелкивал клешнями.

- Но, джеймсоджеймс, я по запаху определил, что вы еще не совсем поправились, и просто пытался немного привести вас в чувство...

Мэй развернулся:

- Я, – начал он решительным голосом, но заметил, что говорит повышенным тоном, и тут же исправил свою ошибку. – Я, – вполголоса продолжил он, действительно, не совсем хорошо себя чувствую, но это совсем по другой причине. И, вы как никто другой, должны это понимать.

- Но почему? – недоуменно защелкал клешнями арколианец.

- Что – почему?

- Почему – я – «как никто другой»?

- Потому что вы, многоуважаемый господин посланник – профессиональный дипломат. Есть вещи, которые не обсуждаются. Вы можете понять, какие чувства сейчас терзают меня, и уяснить, что это настроение не улучшается никакими медикаментами.

Арколианец согласно закивал головкой. Мэй тут же выставил палец вперед, пресекая попытки перебить его. – Я знаю, что вы думаете, мистербоб. В самом деле, отчего разумные существа А-форм так лелеют свои страдания и не хотят их развеять тут же? Не стану говорить за тех, кто предпочитает упиться вином, чтобы посмеяться потом над своими печалями. В моем случае все совсем по-другому. Просто, чем лучше прочувствуешь горе, тем выше потом момент триумфа. Надо использовать чувства на полную катушку.

- «На полную катушку», – пробормотал арколианец, запоминая. – У вас очень красивый язык. Такие образные выражения...

- Еще бы, – согласился Мэй. – Вы еще не слышали, какими образными они бывают, если меня как следует вывести из себя. – Они продолжили прогулку по коридору.

- А как, джеймсоджеймс, вас вывести из себя?

Мэй посмотрел на него:

- Лучшее не надо, мистербоб.

- А-а. Тогда хорошо, давайте вы мне расскажете что-нибудь другое о поведении А-форм.

- Конечно, – согласился Мэй, продолжая каждодневную экскурсию по кораблю. – Вам еще многое предстоит узнать. Большинство разумных А-форм вовсе не такие, как я. Их не радуют собственные страдания. Но не забывайте, что я – Отморозок.

- Отморозок? Это еще что такое? Послышался скрежет хитина – это арколианец недоуменно почесал затылок клешней – жест, перенятый им у человека.

- Ну, это я знаю. Отморозок – это адепт Высшего Ордена Иеговы или Церкви Пятой Зоны.

Мэй покачал головой.

- Что? Разве неправильно?

- Знаете, что, – со вздохом отвечал Мэй.

- Да, джеймсоджеймс?

- Давайте обсудим это позднее.

- Но почему не сейчас?

- Потому что сейчас, уважаемый посланник, мне предстоит встреча.

Они прошли в библиотеку.

- Это интересно.

- Для вас – не очень. Мне предстоит встреча с парнем, который будет заниматься ремонтом электроники на корабле. При этом мне предстоит объявить себя банкротом.

- Это как?

- Придется сказать ему, что я не смогу заплатить за работу. Так что для вас самое время занять наблюдательный пункт. – С этими словами капитан раскрыл перед мистербобом дверцу шкафа:

- Прошу вас, посланник.

- Да-да-да, – заторопился арколианец. – Там, в шкафу, очень интересно. Никто тебя не видит – и в то же время узнаешь столько нового!

- Только не мешать, – предупредил Мэй. – Если этот парень поведет себя неправильно, я справлюсь с ним голыми руками.

- Еще бы, – забормотал мистербоб. – Я положил себе за правило – ни во что не вмешиваться. Вы знаете, человеческий разговор запахов намного интереснее собачьего обнюхивания и виляния хвостами – здесь столько непостижимых оттенков.

Мэй тяжело вздохнул:

- Не знаю, о чем вы говорите, – и не успел арколианец рта раскрыть, как дверь перед ним оказалась захлопнутой.

«Только спокойствие», – напомнил он себе, усаживаясь за стол.

Закрыв глаза, Мэй попытался представить себя плывущим в безмятежном океане на главной планете системы Линуса Мохонинга. Кристально чистая, теплая вода, и солнечный свет, пробивающийся из высоких перистых облаков, а спина приятно согрета лосьоном от загара и руками Мэгги...

Тут глаза его раскрылись. Капитан выругался, но уже через миг вновь забормотал: «Спокойствие... Только спокойствие».

Дверь открылась, и в библиотеку заглянула Роз.

- К вам из КомпьюФарма, – сказала она, вопросительно приподнимая брови.

Мэй встал:

- Немедленно сюда!

Пожав плечами, Роз скрылась. Почти тут же на пороге возникла маленькая фигурка. Первое, что бросилось в глаза – это длинные волосы, точнее, прическа на манер индейской шевелюры, принятая у панков и неформалов. Центральная линия волос была зачесана назад, остальные – вдоль каждого уха. «Ясно. Еще один непризнанный гений программирования».

Однако в ответ ему блеснули довольно смышленые глаза, жеваная рубашка из лаотекса с голубым отливом и выцветшие черные шорты, уже неотвратимо и бесповоротно протертые в области колен.

Капитан улыбнулся:

- Ну, что ж, – сказал он. – Я очень рад, что мистер Хикман прислал именно вас, несмотря на возникшее небольшое недоразумение. Но ничего, по крайней мере, вы вполне можете провести первичную диагностику системы.

- О чем вы говорите? – спросило это существо явно женского пола. – Ведь вы – Джеймс Мэй, не так ли?

- Да, но...

Девушка протянула ему руку в беспалой перчатке, с большим пальцем, оттопыренным вверх:

- Меня зовут Чич.

Мэй выкатил глаза:

- Да, но... вы же... это самое...

- Говорите-говорите, – сказала она, обходя письменный стол и надвигаясь на него. При этом девушка грозно качала пальцем: – Я знаю, что вы хотите сказать – «хакерша»! Ну же, говорите!

- Не будем об этом, – поморщился Мэй. – А то еще придется объяснять мистербобу.

С шумным вздохом она отряхнула ладони о рубашку.

- Называйте меня Джеймс, – неуверенно предложил он.

- Как скажете. Надеюсь, вы не станете говорить этого мистеру Хикману.

- Говорить – что?

- Ну, что я... – и тут она произнесла это словно вновь, – ХАКЕРША! Дело в том, что таких, как я, редко берут на работу. Нас считают слишком самостоятельными, и поэтому ремонтные конторы держатся от нас подальше. Мы можем собрать и разобрать все системы корабля, не говоря уже о программировании. Потом мы можем выступать в качестве второй специальности: пилота или мастера огневой поддержки.

Мэй смерил ее взором и обнаружил под складками синтетики довольно привлекательную фигурку.

- Мне это все равно, – честно признался он.

- Прекрасно, – отозвалась Чич. – Тогда приступим. – Она неуверенно посмотрела на него. Девушка заметно волновалась. – Вот увидите, вы не пожалеете, что имели дело с хакершей, адмирал...

- Капитан, – поправил Мэй.

- Капитан...

- Джеймс. Чич кивнула.

- Совершенно верно. И я не из тех головорезов от пейнтбола, которые рыскают по кустам с ножами-свинорезами и месяцами не снимают маскхалата...

- И что же сказал мистер Хикман, узнав, что случилось? – переменил тему разговора капитан.

Чич едва заметно усмехнулась:

- Да как обычно – смеялся. Но, знаете, к тому времени когда я возвращаюсь, чтобы рассказать ему, что случилось, он уже знает все наперед: сначала клиент сомневается в моей компетентности, а впоследствии оказывается приятно поражен.

- Ну что ж, – изрек Мэй, – мистер Хикман и так уже рекомендовал вас как своего лучшего программиста.

- В самом деле? – расцвела Чич. – Очень любезно с его стороны. Ну что ж, – с кривой улыбкой Чич попятилась назад от стола, пока не наткнулась на кресло. Опустившись в него, она продолжала, учтиво пожав плечами:

- Мне сказали, что вы хотели бы полностью сменить старые программы и сделать «апгрейд» разума корабля до уровня КЕЛЬВИНА. Придется в таком случае начать с простого – модификации существующих систем...

- Хм, – вмешался Мэй, – боюсь, несмотря на всю простоту задачи, у нас ничего не получится.

- Но почему? Вы сомневаетесь во мне?

- Никоим образом, – сказал Мэй. – Боюсь, Чич, что сейчас с «Ангелом Удачи» сделать ничего не удастся, как бы этого ни хотелось нам обоим.

- Так... – Чич нервно забарабанила пальцами по столу. – Это, я так полагаю, вежливый отказ?

Мэй заерзал.

- Поймите меня правильно... КомпьюФарм – прекрасная фирма с отличной репутацией, но она не сможет ничего сделать для меня в ближайшем обозримом будущем.

- Но это не из-за того, что я...

- Хакерша? – закончил за нее Мэй. – Никоим образом не из-за этого. Все упирается в финансы. Поступления, которые ожидались на момент разговора с вашим боссом, пропали, так что мне нужно время собраться с силами...

- Вы лжете, – оборвала его Чич. – Вы просто думаете, что я...

- Да нет же! Вы должны понять – бывают такие ситуации. У меня сорвалась главная, самая крупная сделка в жизни, и теперь я даже не знаю, откуда взять денег на оплату места в доках, не говоря уже о ремонте корабля.

- Но Консул Пятый входит в хартию МАТа – Межпланетарной Торговой Ассоциации, – сказала Чич. – И, значит, подчиняются МАТу, и МАТом их можно заставить делать все, что угодно. Таким образом, ваш корабль никоим образом не может быть конфискован за долги, кроме как по решению суда. А для этого требуется, во-первых...

- Знаю, знаю, – оборвал ее Мэй. – У вас прекрасные знания и в этой области. Но мой груз подпадает под статью об исключительных ценностях. Так что никакой страховки из МАТа мне не выжать. Слишком большая сумма оценки стоимости груза и слишком высок предварительный процент прибыли. – Он вздохнул, собрался с силами и снова посмотрел на Чич. – Постойте. Зачем мы с вами вообще заговорили об этом? Это мой корабль, и я решаю, отдавать его в ремонт или подождать с этим делом. – С этими словами он распахнул перед Чич двери библиотеки: – Так что вам, юная леди, придется извинить меня.

Чич не тронулась с места.

- Поверьте, мне самому очень жаль, что не удастся увидеть такого высококлассного специалиста в деле. Вы...

- Так давайте поработаем над чем-нибудь, – быстро вставила Чич, словно опасаясь, что капитан закончит фразу и будет трудно вернуться к этому предложению.

Мэй с тяжким вздохом оперся на стену.

- Не могу, – помотал он головой. Никак. Рухнула, можно сказать, сделка века, и мне сейчас не до этого.

- Я вам верю, – сказала Чич. – Честное слово. Но Дирк решит, что сделка снова сорвалась из-за моего характера... а знаете, что это значит для меня, капитан?

Мэй подозрительно повел носом – нет ли в воздухе следов феромонов, которые подвигли Чич на откровенный разговор. Украдкой он подозрительно посмотрел на шкаф, где прятался мистербоб, как будто зрение его обладало способностями рентгеновских лучей.

- Что-то не так, капитан?

Ничего необычного в запахе не было. Библиотека пахла, как всегда, библиотекой и присутствием женского существа. Вот, пожалуй, и все. Ну и, конечно, немножко – арколианцем.

- Как же быть? Вам же все равно придется платить за консультацию.

Мэй, уже направившийся к шкафу, чтобы понюхать его поближе, вдруг замер как вкопанный, услышав последние слова:

- Что вы сказали?!

- Это обычная практика Дирка, то есть мистера Хикмана. Видите ли, у него отменная репутация...

- Об этом я уже слышал неоднократно, в том числе и от него самого.

- В то же время встречаются клиенты, которые после консультации начинают искать мастера подешевле и заключают с ним контракт. Так вот, чтобы такого не происходило впредь, консультация считается платной, но ее стоимость вычитывается из окончательного расчета стоимости работ. Это чтобы не потерять клиента – и чтобы мы, программисты, не работали задаром.

Просто поверить не могу, – признался Мэй, – что меня, оказывается, еще раз нагрели. В один и тот же день! – Он схватился за голову.

- Послушайте, – взмолилась Чич. – В самом деле, ну что вам стоит? Я могу отремонтировать что-нибудь со скидкой, только не говорите Дирку. Хотите, я налажу вашего ЧАРЛЬЗА? Это не вписывается в стоимость консультации, но я могу подмахнуть кое-где цифры в счете и...

Мэй решительно направился к креслу. Нет, положительно, мистербобу нельзя доверять! Он взял Чич за руку и повел к выходу.

- Капитан Мэй! – запротестовала она. – Мне в самом деле нужна эта работа!

- Слушайте, Чич. Можно с вами выйти на минуту и поговорить с глазу на глаз?

- Где?

- В коридоре.

- Но разве мы... – Чич растерянно оглянулась по сторонам – разве мы и так не... с глазу на глаз?

Вместо ответа он приложил палец к губам, и вошел в библиотеку, прикрыв дверь. После этого он еще раз понюхал воздух и распахнул дверь убежища мистербоба.

- джеймсоджеймс, – сразу начал арколианец, – я тут с удивлением унюхал, что, оказывается...

- Как это называется, уважаемый? Цинизм? Или откровенное вредительство? Что вы делаете со мной, мистербоб?

- Я, – опешил арколианец. – Да я наблюдал, как обычно, за деловым общением А-форм...

- Вы знаете, о чем я. Вы что, снова блокировали меня, и я не чувствую запахов, которыми вы охмуряете ее? Вы думаете, это вам поможет? Меня так просто не проведешь, уважаемый посланник. Что вы там разбудили в ней? Детские страхи? Романтические грезы? Не стыдно так шутить над ребенком?

Арколианец ответил недоуменным взором.

- Но я ничего не делал. Если вы имеете в виду феромонное влияние, то я тут ни при чем.

- Ни при чем?

- Нет, джеймсоджеймс.

- А откуда тогда феромоны?

Сущность зла

- Но они могут исходить от этой девочки, если она симпатизирует вам или от вас, если она ощущает это.

- Опомнитесь! Вы что, хотите сказать, что я и она...

- Я ничего не хочу сказать, кроме того, что происходящее между вами совершенно естественно. Все смены эмоций совершенно естественны для нее. Вас интересует, что говорят ее запахи? Пожалуйста: третий день начала менструального цикла. Немного страха в незнакомой обстановке, чуть-чуть паники, вызванной возможностью потерять работу из-за вашей несговорчивости... вот, в общем, и все.

- Вы серьезно? Так, значит, вы здесь ни при чем? И никаких восстановлений ритуальных связей, как в тот раз?

- Клянусь Пятой Зоной! – торжественно присягнул арколианец.

Мэй прикусил губу и уставился в потолок.

- Ну ладно, допустим, я вам поверил.

Арколианец заметно оживился:

- Так значит, вы возьмете смотричич на работу?

- Да, похоже, вы мне не оставили иного выбора, – Мэй закрыл шкаф и распахнул дверь библиотеки:

- Решено, Чич. Вы приняты. Не знаю, из каких шишей я буду платить вашему боссу, но вы можете приступать к работе.

И тут слова сами застряли у него в горле: вместо Чич он наткнулся на Вонна.

- Эй вы, там! – закричал наемник куда-то в глубь коридора. – Капитан говорит, что вы приняты!

Последовал вопль и радостный топот.

- Вонн, а тебя какого лешего занесло сюда... – этой фразы капитан договорить не успел, потому что Чич, набрав скорость по коридору, врезалась ему в грудь и повисла на шее.

- Спасибо, капитан, – искренне сказала она, – не пожалеете. Я прямо сейчас начну.

- Чего не поделаешь ради детей, – как будто оправдываясь, сказал капитан, отряхивая одежду, когда программистка убежала по коридору. – А у тебя какие проблемы?

- Герцог, – сказал Вонн. – Он попал в тюрягу.

Мэй недоверчиво прищурился.

- Я не шучу. Приведите собак... тьфу ты, но я не брешу. Капитан, честное слово!

- Что стряслось? Ты будешь говорить по-человечески?

- В общем так, мы с Герцогом и Винтерсом зашли выпить по стаканчику...

- Куда?

- Ну, вы вряд ли слышали о таком месте, капитан. Оно не пользуется такой славой, как «Лидо» или «Мулен Руж», но...

- Короче.

- В общем, дыра дырой, но там собираются наши ребята, такие же работяги, как мы.

- Понятно, – это была дыра на твой вкус или на вкус Герцога? Впрочем, небольшая разница.

Вонн старательно прокашлялся, как будто желая настроить капитана на серьезный лад.

- Ну, в общем...

Мэй схватил его за отвороты куртки и стал трясти:

- Сукин ты сын, – я же сказал следить, чтобы он чего не выкинул. Зачем я приставил тебя к нему? Или ты все забыл? Ты не можешь справиться даже с такой работой, Вонн?

- Вы дадите мне досказать? Мы увидели этого парня в баре, и Герцог говорил, будто он у вас что-то стибрил, какое-то прогулочное судно.

Мэй выпустил отвороты куртки:

- И дальше что?

- Ну, что может быть дальше – вы же знаете Винтерса. Как только он услышал, что этот парень в чем-то провинился перед Герцогом, он тут же пошел на него, а парень вытащил пушку, и, если бы не Герцог, лежать бы сейчас Винтерсу в катафалке.

- Ближе к теме.

- Ну а у Герцога был пистолет с собой – он-то не сдал оружия, когда мы конвоировали фиалы. Так что еще можно доказать, что Герцог тут ни при чем оружие у него было, как у охранника, а этот парень первым полез за пистолетом...

- Ну и кто же это сейчас докажет?

Вонн пожал плечами.

- Ты не знаешь законов Пятого Консула?

Молчание.

- Скоро узнаешь. Скоро ты сможешь познакомиться с ними поближе. Ты думаешь, случайно здесь располагается один из филиалов корпорации «Сущность»? Здесь люди расплачиваются внутренними органами за совершенные преступления. И здешние законы не знают пощады. Что ты трясешься?

- Герцог... он разрядил всю обойму в этого типа. Если бы он хотя бы остановился. Но он стрелял так, как будто решил распрощаться с ним навеки... Он стрелял даже в труп, который валялся у стены с дыркой в груди.

Мэй схватился за голову

- Черт! – отчаянно выкрикнул он. – Черт, черт, черт, – и попятился обратно в библиотеку.

- У того парня, оказывается, не было разрешения на ношение оружия, оправдывался Вонн, – а дел на него у легавых лежит на несколько томов. Но за злостное и предумышленное убийство, а также за превышение обороны и особую жестокость они загребли все-таки Герцога.

- Говоришь, целую обойму? – вдруг переспросил Мэй.

- Всю, как есть. Чтоб мне провалиться...

- Как думаешь? Эрик Диксон?

- Не исключено. Скорее всего, так оно и есть. И еще одно, Мэй. Я никогда не забуду улыбку на его лице, когда он стоял с дымящимся пистолетом. Это был не Герцог – такого Герцога я не знаю.

- Проклятье!

В этот момент скрипнула дверь, и из шкафа выкатился мистербоб. Вонн тут же попятился, пока не встретил стену.

- Что-то случилось, джеймсоджеймс?

- Вы помните об этой Б-форме, которой заразился Герцог?

- Да, хотя едва ли это является новостью для каждого члена экипажа...

- Вы можете разнюхать эту тварь внутри Герцога?

Арколианец задумался:

- Было бы интересно. Любопытный мог бы получиться эксперимент. Это могло бы объяснить некоторые аномальности в поведении мистергерцога, замеченные мной в последнее время.

- Значит, так, – сказал капитан, опершись руками о стол. Перво-наперво надо вытащить Герцога из каталажки, а потом посмотрим, чем нам сможет помочь мистербоб. Мы приведем его к этим живодерам – пусть сами расхлебывают то, что заварили.

- Если это вообще возможно, – пробурчал Вонн.

- Все равно, надо доставать его оттуда. Какой назначен выкуп?

Вонн обреченно пожал плечами:

- Я даже не запомнил, сумма какая-то сумасшедшая – в миллионах.

- Но сколько же миллионов?

- У меня уже пальцев столько не осталось, чтобы вам показать.

- Значит, не меньше пяти, – пробормотал Мэй. – Чек Барриса мог бы сейчас пригодиться... Но кто же знал? Кто же знал?

- Может быть, я могу, – вмешался мистербоб – чем-то помочь, помимо феромонной атаки?

- Использовать свое политическое влияние? – хмыкнул Вонн. – Неплохая идея. Он же посланник, Мэй.

Капитан покачал головой.

- Не хочу рисковать.

- Здесь нет никакого риска, – сказал мистербоб. – Все остальные здесь, лэйсилэйн, киллерджо, редбатлер и лейбранд, они посещали другие места, изучали то, что вы могли бы назвать высшим порядком вещей. А я – подумаешь, невелика потеря. Все собранные мной знания уже давно хранятся моей расой, так что можно рискнуть...

- Ценность жизни в нас самих, – сказал Мэй. – И вашей в том числе, мистербоб. Но не это беспокоит меня. Самое худшее – это огласка. Лишний шум только повредит нам. Я бы все же хотел отстоять наше право на вознаграждение. – Он ударил кулаком по столу со словами: – Ну зачем я передал этому Баррису все фиалы!

- Наверное, я не должен напоминать вам, – вздохнул Вонн, – но время не ждет.

- Знаю, – Мэй снова стукнул кулаком по столу. – Проклятье. Только этого сейчас не хватало. Именно сейчас, в такой момент.

- Капитан, – раздался в этот момент звонкий голос нового члена экипажа, – вы не могли бы сказать мне, где ЧАРЛЬЗ?

Все разом – Вонн, Мэй и мистербоб повернулись на этот голос как раз вовремя, чтобы подхватить Чич, падающую в обморок при виде одноглазого арколианца.

 

10

Память была здесь. Она была совсем рядом, и сейчас она была размером с комнату, в которой он проснулся. Знакомое чувство вырвало его из сна.

Подъем.

Эта армейская привычка вставать по команде выгоняла теперь из постели и через долгие годы по окончании службы. Мышцы твердели и наливались силой по команде, они требовали работы и подвига. Хорошо знакомое жжение в области живота, приятное тепло, от которого хорошо жить, и улыбка на лице. Знакомое чувство героизма.

Подъем.

Кто-то высокий и широкоплечий смотрел на него из глубины какого-то тумана: как будто он увидел смутные очертания гостя, стоявшего за стеклянной стеной. Великан благодарил его, а остальные сгрудились вокруг безжизненного тела. Знакомый голос снова произнес:

«Да, сэр, славно мы продырявили этого мерзавца».

Проснись же!

Герцог вскочил, наконец, и оглядел комнату, в которой находился. Тонкая подстилка толщиной в несколько миллиметров предохраняла его от каменного пола, который выстудил тело до костей. Обстановка была предельно спартанской, если можно так выразиться, и до боли знакомой. Он сразу вспомнил все, что случилось. Что ж, закономерный исход. И что дальше? Тюрьма.

- Ты прав, – произнес тот же голос. Затем раздался смех. – Хочешь сигарку? У тебя проблемы, парень. Большие проблемы.

- Пошел вон, – ответил Герцог, намеренно отворачиваясь.

Смех стал еще громче и навязчивей.

- Теперь ничего не поделаешь. Придется с этим жить.

- Это ты убил его.

- Да ну? Я что-то даже не помню, о чем ты говоришь, – издевался голос. – Ладно скромничать. На твоем месте я давно бы свыкся с мыслью об этом. Хватит ломаться, как девочка. Можно подумать, ты ни разу в жизни не убивал и не крал. Как бы ты тогда занимался бизнесом?

- Я ничего не помню. Это все твоих рук дело.

- Ну да, конечно. Объяснишь это тюремному психиатру. Только на твоем месте я бы гордился тем, что замочил подлеца и спас жизнь двум близким людям.

- «На моем месте»! Ты и так все время оказываешься на моем месте, в самый неудачный момент. У меня жизнь кувырком из-за тебя.

- Так она давно у тебя кувырком. Ты же неудачник.

- Оставь меня в покое.

- Не могу. Сначала я должен тебе показать кое-что.

- Я не хочу видеть этого, Эрик. Я уже достаточно насмотрелся.

- В самом деле, ты так в этом уверен?

Герцог оглянулся на голос, но увидел перед собой лишь голые стены камеры.

- Я уверен. Ты, конечно, был героем и совершил немало подвигов, но по жизни ты был несчастным человеком. Так что еще неизвестно, кого из нас можно назвать неудачником.

- Ну, ты не настолько хорошо меня знаешь.

- Зато по твоим поступкам можно судить о многом. Ты никому не принес счастья в жизни, Эрик. Даже своим женщинам.

Камера с отбитой штукатуркой, лужи на каменном полу, трещины в потолке и одна-единственная лампочка в самом центре. Вдруг он почувствовал чужое дыхание, совсем рядом. Повернув олову, он увидел женские глаза и лицо, обрамленное челкой. Короткая стрижка выдавала в ней военнослужащую военно-космических войск. Она положила ладонь ему на грудь. Другая комната, другая кровать.

Внезапно воспоминания вспыхнули, как фосфор:

- Ты не Лей Бранд, – сказал он женщине.

Он безошибочно опознал: она не блондинка. По корням волос можно было определить, что они крашеные.

Женщина потянула на себя простыни, прикрывая грудь. Она усмехнулась:

- Беринговы Врата на расстоянии пятнадцати световых месяцев отсюда. Эрик приезжает раз в год. – Она отбросила челку со лба. – Это он придумал: сделать проститутку копией своей фронтовой подруги. Я бы хотела, чтобы он любил меня такой, как я есть, потому что, кажется, я могла бы помочь ему.

- Мне пора, – сказал Герцог.

- Куда так торопишься? Боишься, что нагрянет Эрик?

- У меня смутное предчувствие.

Женщина сложила руки на груди, освобождая объятья.

- Знаю, – сказала она. – Подожди здесь. Скоро появится Томас Фортунадо, и, если захочешь, я покажу тебе то, что я показывала Эрику, и то, о чем не знает Лей.

Герцог повернулся к ней спиной и уставился в разорванные взлохмаченные обои на стене.

- В чем дело, дорогуша? – спросила она.

- Не называй меня так, слышишь?

Она обняла его плечи и поцеловала в спину.

- Как скажешь.

Герцог зажмурился, пытаясь сопротивляться охватившему его чувству. Когда он открыл глаза, то опять оказался в камере.

- И что ты этим пытался доказать? Мне не нужны откровения какой-то шлюхи...

- Она не шлюха! – резануло в ушах. – Я никогда не платил ей.

- Слушай, ступай вон из моей жизни. Дай поспать спокойно. Мне больше неинтересны твои воспоминания.

Но голос был настойчив. Он нашептывал:

- И ты не хочешь узнать, что случилось с беднягой Фортунадо, который не знал себе равных в бою, который сбил столько истребителей, что ими можно вымостить целую планету? Неужели ты не хочешь увидеть последний час человека, презиравшего смерть и так часто смотревшего ей в лицо, что она уже по привычке отворачивалась, как вдруг...

- Ну, что еще?

- Вдруг однажды она его не узнала. И это был несчастливый день для Счастливчика Фортунадо.

- Все. Спокойной ночи. – Герцог закрыл глаза и пристроился на подстилке.

- Жаль, – вздохнул голос. – Тебе бы стоило посмотреть на него в ту последнюю ночь. Ведь кто знает, что ожидает тебя самого. Он один из немногих курсантов, оставшихся от той группы на Нарофельде. Когда объявили о прекращении огня, он, как и я, вернулся к мирной жизни после Альянса.

Старина Томас, он так радовался тогда... Вышибая дверь ногой, он зашел в комнату Рей, чтобы рассказать мне новости. В каждой руке по бутылке, в обнимку с красоткой. На усах коричневая пивная пена...

- Все. Конец, Эрик, – сказал он. – Объявлено официальное прекращение огня. Мы остановили этих вонючих инопланетян.

Герцог проснулся и сел – что-то внезапно кольнуло в области живота. Странное чувство. Казалось, его заставляют делать то, что он не собирался делать.

- Мы вытеснили инопланетян. Почему бы вам с Рей не присоединиться к нам с Мадлен для небольшой совместной оргии по случаю такого роскошного праздника?

Он махнул рукой боевому товарищу:

- Убирайся отсюда, старый пьянчуга.

- Я пьян? – удивился Фортунадо. – Ты еще не видел, каким я бываю пьяным – но сегодня увидишь обязательно. Я хочу запомнить этот вечер навсегда.

И он удалился по гостиничному коридору в обнимку с Мадлен, распевая походную песню.

Конечно, когда-то все должно было этим кончиться. Беринговы Врата стали последним аккордом – дальше было идти просто некуда. Дальше мог быть только тотальный геноцид одной мыслящей расы – или другой. Это уж кому повезет. Человечество заплатило страшной ценой за войну с этими бесформенными тварями – арколианцами.

И вот девять месяцев спустя, случилось нечто странное. Одинокий транспортный корабль арколианцев, болтавшийся вдоль границ в районе системы Дарнисса, был окружен стаей легких крейсеров. Транспорт сдался без единого выстрела и безропотно позволил высадиться абордажной команде. Тогда они впервые столкнулись наяву с арколианцем: эта встреча оправдала все дурные предчувствия. Такого и в страшном сне не приснится. Существо стояло на вертикальной оси, имело две руки с двумя разнонаправленными пальцами на каждой и маленькую головку, непонятно как крепившуюся на груди, отчего существо казалось слегка горбатым. Под самой головой в центре грудины располагался коммуникативный орган – такой же, как и у остальных четырех видов арколианцев, с которыми они сражались. А через некоторое время они столкнулись с арколианцами Е-формы.

Существа были взяты в плен для изучения. Пленники оказались существами на удивление мирными и не пытались использовать своих способностей испускать любые запахи против захватчиков. Сначала все решили, что они просто не могут пользоваться своими органами.

Однако скоро оказалось, что это преждевременное заключение, но к тому времени было сделано еще одно потрясающее открытие. Адмирал Юджин Студебейкер решил посетить лабораторию, в которой проводились эксперименты над арколианцами. Командующий фронтом, можно сказать, глава всего театра военных действий, посетил ее с группой журналистов и представителей СМИ с намерением лично продемонстрировать, что «все человечество совместными усилиями, военными и гражданскими, творческими и научными, работает над задачей погашения этого злосчастного межрасового конфликта». – И в самом патетическом месте своей речи в голове одного арколианца открылась щель, и это существо произвело шум, который можно было однозначно трактовать как ответную речь.

Оно сказало: «студебейкер, нашим расам нужен мир».

Когда первое потрясение спало, был вынесен вердикт, что все время, пока люди изучали арколианцев, те не менее пристально изучали людей, и даже освоили их речь и манеры поведения. Конечно, арколианцы могли хитрить, используя в своих целях феромонные атаки даже в мирное время при подписании договоров, так что скоро родилась поговорка: «если вы мне не верите, приведите собак», – прочно вошедшая в обиход. Но как бы там ни было, война кончилась, и человечество вознамерилось дружить с существами, которых раньше могло видеть только в кошмарных снах.

В этот момент тонкие фанерные стены затряслись, и послышался шум из коридора. Двойник Лей Бранд с криком вскочила из постели и набросила на себя простыню. Он вскочил на миг раньше ее, схватил свою летную куртку и брюки из дешевого гостиничного шкафа и пистолет с одной из выдвижных полок. Наскоро набросив одежду и не застегиваясь, он подбежал на цыпочках к двери в коридор. Раздался вой, который быстро перешел в приглушенные рыдания. Какой-то смуглолицый коренастый коротышка выволакивал безумно рыдавшую, взлохмаченную Мадлен из комнаты Фортунадо. Увидев его, она пала на колени и зарыдала:

- Пожалуйста, мистер Диксон, – умоляла она и слезы катились по ее щекам. – Я не хочу, я не хочу никуда уходить...

Он распахнул дверь пошире и вставил обойму в пистолет, выразительно щелкнув затвором. Коротыш тоже остановился и поднял свое оружие. Тонкие струйки дыма еще поднимались из его двуствольного автомата.

- Не стоит вмешиваться в чужую семейную драму, – доброжелательно посоветовал он.

- Сутенер?

- Ее законный муж. Хотя, не знаю, может, уже и сутенер. Чем-то я привлекаю таких, как Мадлен. Но эту сучку я оставлю при себе.

Тогда он опустил пистолет стволом в пол.

- Я не буду стоять у тебя на пути.

Он посмотрел вслед Мадлен с мужем, пока они удалялись в конец коридора, и затем бросился в комнату Фортунадо.

Дверь была распахнута, и вокруг нее уже собралась толпа, держась на почтительном расстоянии и перешептываясь. Он протолкался через толпу и тут почувствовал терпкий запах кордита, смешанный с другим, более грозным запахом, который не касался его ноздрей со времен боевых действий в районе Беринговых Врат.

Томас Фортунадо лежал голый в постели. В груди его зияла огромная дыра. В руке он сжимал заостренную мотыгу. По старой крестьянской привычке он никогда не расставался с этим инструментом, храня его под кроватью. Дешевые обои были забрызганы кровью, а звуки праздника все еще доносились сюда из коридора.

- Замечательно, – проронил он. – Пройти через всю войну с легкой контузией в области черепа. Надо быть настоящим Счастливчиком для этого, Фортунадо. Ты, наверное, в самом деле родился в рубашке, но вот умираешь совсем голым. – Он покачал головой. – И вот, когда еще не просохли чернила на подписанном Альянсе, найти такой бесславный конец...

Он опустился на колени перед кроватью друга.

Дверь за спиной открылась, и в комнату проскользнула Рей – он узнал ее, не оглядываясь: по запаху тела, по легким шагам. Она была по-прежнему неодета. Рей закуталась в гостиничные простыни со штампами.

- Мне очень жаль... Прости...

- Ты тут ни при чем.

- Я знала, что у Мадлен...

- Черт возьми, и он это знал. Но думаешь, он слушал меня? – Он снова повернулся к Фортунадо. Рука Рей легла сзади на плечо и крепко стиснула его.

- Тебе лучше уйти, – сказал он. – Скоро прибудет полиция, а тебе не нужно лишний раз светиться в свидетелях.

Но рука по-прежнему не отпускала – она только крепче сжала его.

- Черт возьми, Рей!

Она вцепилась в него так, словно пыталась разбудить и трясла, трясла...

- Какая еще Рей. – Из темноты над ним склонилось бородатое лицо. Проснись, Герцог. Я пришел поговорить.

Герцог растерянно заморгал:

- Мэй? Мне можно идти?

- Пока еще нет. Но мы тебе поможем. Как только Баррис узнает про Диксона, он вызволит тебя, это в его интересах. Так что час освобождения близок, хотя еще не пробил.

- Мэй. Насчет Барриса.

- Что такое?

- Он что, после того, что случилось – назначил тебе новую встречу?

- Нет.

- Так как же ты собираешься с ним говорить.

Мэй хитро подмигнул в темноте:

- Это уже наша забота.

 

11

Мэй со вздохом закончил фаршировать патронами длинную обойму. Вставив ее в автомат, он передал оружие Винтерсу со словами:

- Готово.

Винтерс, вцепившийся в баранку, словно опасаясь, что ее отнимут, немедленно завладел автоматом.

- Почти готово, – поправил он, оттягивая двумя пальцами затвор. Раздался щелчок механизма – возвратная пружина сработала. – Вот теперь совсем готово.

- Запомни, – сказал Мэй, – и тебя это тоже касается, Вонн, – по возможности избегать стрельбы. Огонь открывать только в случае какой-нибудь серьезной проблемы.

Винтерс причмокнул губами:

- Ну, еще бы!

- Я не шучу, – повысив голос, сказал Мэй. – Иначе все наши планы полетят к чертям собачьим, и все, что мы делали до сих пор, тоже. Мы можем серьезно вляпаться, потому что наши разрешения на ношение оружия просрочены. Даже если все пройдет гладко, я не хочу, чтобы нас засветили под эту статью. Вспомните про Герцога.

Наемники в ответ оживленно загомонили. Винтерс тряс головой и поддакивал, готовый согласиться на все, лишь бы поучаствовать в операции. Вонн отнесся более иронично к монологу капитана:

- Закругляйся, Мэй! Иначе мы никуда не успеем.

- Ребята, – громко заявил Винтерс. – Уже время. Все посмотрели в окно. Со стороны водителя, за деревьями, действительно уже мелькал красный корпус автомобиля спортивной модели. Малолитражка двигалась в их направлении.

- Уверен? – спросил Мэй.

- Самое время, – Винтерс возбужденно заерзал на сиденье.

- Ты знаешь, что делать?

- Еще как, – он смотрел, как машина въезжает на дорогу и считал. Досчитав до трех, он загнул один палец, потом снова досчитал до трех и загнул второй. Когда он сделал это в третий раз, «самое время», по мнению Винтерса, очевидно, пришло. Он рванулся вперед, утопив педаль газа. Мэя бросило между передними сиденьями. Гудки сигналов дружно взревели – и раздался визг тормозов и покрышек – а за ним скрежет металла. Автомобиль мотнуло по странной траектории – так что Мэй, в конечном счете, оказался где-то на дне кузова.

- Представляю, что скажут в бюро аренды, где мы взяли эту колымагу напрокат, – пробормотал он, поднимаясь.

- А как его остановишь? – пожал плечами Вонн, понемногу распутываясь из ремней безопасности.

Винтерс опустил стекло со своей стороны, и в машину хлынул поток ругательств с улицы.

- Он выходит из машины, мистер Мэй. Только вид у него какой-то неприветливый.

- Еще бы, – сказал Мэй, распахивая задние двери. – А сейчас он еще меньше обрадуется.

Капитан выпрыгнул из кузова и стал обходить место аварии столкнувшиеся фургон и красный автомобиль спортивной марки. Частицы красной краски оставили на боку фургона стойкую отметину – точно кровавый порез.

- Да, все улики против нас, – сказал Мэй, погладив шрам на боку машины.

В это время Баррис отчаянно сквернословил у окна водителя, обвиняя Винтерса во всех смертных грехах и нарушениях правил дорожного движения. Великан-наемник только учтиво улыбался в ответ и качал головой, пока Мэй не подоспел ему на помощь.

- Простите, – сказал он за спиной Барриса. – Можно вас на пару слов?

- Всему свое время, офицер, – огрызнулся Баррис, решивший, что к нему подошел инспектор. И тут он обернулся со словами: – Этот микроцефал отказывается подчиниться закону и выйти из маши... – Так это вы! – были его следующие слова. – Ну, теперь вы мне за все ответите! Теперь вы точно не получите от меня и ломаного кредита. И скоро вы будете сидеть в тюрьме, мой дорогой, как только сюда прибудет полиция.

- Ну, мы не станем так долго задерживаться.

- Что ж, меня это вполне устраивает, все равно за ремонт машины вы мне заплатите, капитан. – С этими словами Баррис собрался было покинуть поле боя, но не тут-то было. Мэй схватил его за рукав.

- У меня для вас новости, – сказал капитан. – Помните моего напарника, Герцога? У него проблемы с законом – и по вашей, между прочим, вине. То есть, я хочу сказать, здесь замешана продукция вашей фирмы, которую вы поставляете на рынок.

Баррис бесцеремонно вырвал руку и отряхнул рукав плаща.

- Меня это не удивляет. Скоро вы будете сидеть в одной камере вместе со своим другом.

- Он не виноват, Баррис. Виноваты ваши дистилляции. Так что теперь у вас остается на выбор: либо остаться и отрицать их существование, либо признать, что ваш продукт эффективен. В первом случае я охотно соглашусь с вами, что все это не более чем выдумка или легенда, хотя оба мы будем знать правду, не так ли? И очень скоро множество других людей также узнают эту правду.

- Не пытайтесь меня запугать, – сказал Баррис, направляясь к своему автомобилю. – У вас это все равно не получится.

- Эрик Диксон, – сказал капитан. – Вам что-нибудь говорит это имя? Наверняка говорит. Это один из добровольцев, с которым фирма подписала контракт на дистилляцию.

- А-а, герой космоса? Не знаю, зачем с ним заключали контракт. Ничего славного, кроме имени. Все остальное он давно пропил. Видимо, сделано это было скорее в целях рекламы. Какие у него могли быть знания, и кто бы их купил?

Мэй усмехнулся:

- Значит, мы оба знаем, о чем идет речь: предмет разговора понятен нам обоим. Вы без труда можете убедиться, что этого фиала не существует в доставленной нами партии, и можете проверить правдивость моих слов. – С этими словами он подошел к Баррису поближе: – Это мой деловой партнер, Герцог. И он проглотил вашего Эрика Диксона. Он вылакал целую бутылку вашего продукта.

Баррис покрутил головой:

- Таким способом содержимое могло не усвоиться... Желудочный сок, кислота...

- Это были инъекции, – сказал Мэй. – И теперь ему пришлось пройти через все: кошмары, чужие воспоминания, картинки из прошлого. Он даже может управлять кораблем, как заправский пилот. Все прекрасно. Только одна загвоздка: он научился убивать. У него, можно сказать, появился вкус к этому делу. Вот почему в настоящее время он находится в камере.

Мэй распахнул перед Баррисом дверцу, и пока тот влезал внутрь, заглядывал ему в глаза:

- Может, вы слышали о вооруженном инциденте в «Черной Орхидее», пару дней назад? Это Герцог, он укокошил одного парня, может быть, старого знакомого Эрика Диксона.

Баррис потянул на себя дверь, пытаясь захлопнуть, но Мэй держал ее крепко.

- Вы что, не слышите? Вы не понимаете, о чем я вам говорю? Ваши дистилляции действуют. Конечно, налицо непредвиденный побочный эффект, но вам есть чем гордиться.

- Вы все равно не получите денег, капитан, какую бы замечательную историю ни сочинили. Я вообще предпочитаю не иметь дел с людьми подобного рода.

- Какого рода?

- С неудачниками.

Мэй заскрипел зубами, но тут же напомнил себе, что он спасает Герцога, а в машине ждут двое вооруженных головорезов, которым только дай сигнал – и красный новенький автомобиль изрешетят пулями. Мигом представив себе такую картину, он стряхнул наваждение.

- Я же не прошу у вас денег, Баррис. Все, что я прошу – это спасти моего друга. Вы единственный, кто может сделать это. Все, что вы должны сделать, – это объяснить прокуратуре, что Герцог не отвечает за свои поступки, поскольку находится под влиянием другого лица.

- Я все понял, – Баррис покачал головой. – Как только я признаюсь в этом властям, вы сможете выкачивать из меня деньги, которые назначены в качестве гонорара. Я не клюну на этот крючок, не надейтесь, капитан.

- Вы даже не представляете, какие перспективы вам открываются. Вы сможете изучить процесс усвоения дистилляций в полевых условиях, в условиях реальной жизни, а не в лабораторных. И, может быть, найдете способ, как повернуть этот процесс вспять, чтобы помочь моему другу.

Баррис рассмеялся:

- Капитан, даже если все то, что вы тут говорите, – правда, процесс все равно необратим. Для удаления воспоминаний необходимо хирургическое вмешательство в отделы мозга, которые еще не изучены.

Впрочем, я благодарен вам за развлечение. Во всей истории фирмы это была самая забавная попытка вымогательства денег за товар. Не огорчайтесь у других, и даже поумнее вас, ничего из этого не получалось. – Он белозубо улыбнулся капитану: – Забудьте об этом, мистер Неудачник. Деньги давно ушли в производство, общая стоимость которого перевалила второй биллион. Что такое одна жизнь в сравнении с такой суммой? Пустяк!

- В таком случае я буду вынужден сам обратиться в полицию.

- В добрый путь, капитан. Попробуйте. Испытайте судьбу. Может, хоть там повезет. Посмотрим, чего стоит ваше слово против моего. – Издевательски козырнув на прощание, Баррис захлопнул дверь. Мотор взревел, и машина улетела, оставив на дороге разбитый фургон и растерянного капитана.

- Ну что? – спросил Винтерс, высовываясь из машины. – Клиент готов?

Мэй, понурив голову, стал забираться в фургон.

- Мистер Мэй, – позвал его Винтерс. – Вонн хочет знать, что случилось.

Мэй остановился и посмотрел на красную точку, исчезающую на дороге:

- Скажи Вонну... – он вздохнул: – Чтобы он ко мне не приближался.

- Но почему?

- Потому что невезение – заразная вещь.

 

12

И вот он лежал на кровати, бедняга Фортунадо, герой, покоритель женских сердец, на кровати в дешевом отеле, и не было рядом ни одной женщины, которая назвалась бы его подругой.

И пока Герцог наблюдал эту сцену, он обнаружил вдруг, что Эрик Диксон стоит рядом.

И Эрик Диксон сказал:

- Разве ты не видишь, Герцог? Разве ты не видишь?

 

13

Джеймс Мэй хмуро смотрел в иллюминатор. Прямо под ним поверхность планеты Консул Пятый пересекал, двигаясь, как краб по серому песчанику, фиолетово-синий терминатор. Капитан упрямо смотрел перед собой, даже не смаргивая, словно опасаясь, что это видение может развеяться перед его глазами.

«А почему бы нет? – подумал он. – Все в моей жизни шло по этому пути».

Короткий гудок вагона шаттлополитена – и он отстегнулся от кресла, вливаясь в поток пассажиров, выходящих по коридорам на орбитальную посадочную платформу.

Платформа была по галактическим стандартам просторной и безупречно чистой, просто вылизанной до блеска. Никто и никогда не видел здесь ни дворников, ни дезинфекторов воздуха. Стены шаттлополитена всегда были стерильно белыми, как в операционной, без единой граффити, и ни пылинки, ни единого пятнышка натекшей смазки и горючего из кораблей.

Тихая музыка ненавязчиво сопровождала Мэя по пути, изливаясь из невидимых динамиков, вмонтированных в потолке. Все вокруг, не обращая на него внимания, предавались болтовне, понемногу расходясь в развилках коридора. Постепенно коридор опустел, и вскоре он продолжал путь почти в одиночестве. Музыка действовала на нервы, несмотря на свою камерность. Чем-то она напоминала те шланги в госпитале на Тетросе, из которых всегда можно было получить готовый тепловатый кисель.

Мэй вздохнул и почесал в затылке. Шрам уже затянулся в узел и больше не беспокоил, но служил прекрасным напоминанием о том, как все начиналось. Этот Декстер со своими мечтами о славе, знойная женщина на углу улицы, и коп по имени Альберт, по кличке Проворная Дубинка.

Капитан свернул за угол. Все это казалось таким давним, нырнувшим в Лету, как хорошо забытый курс Древней Земной Истории. Перед ним парадом проходили знакомые лица: Хиро, Ли, Андерс, Вир, Салливан, Доон и многие другие. На их лицах лежали тени: убитые были помечен крестиком, остальные вопросительным знаком.

Самый большой знак вопроса лежал на имени Эрика Диксона.

Да, капитан сейчас заплатил бы любые деньги (если бы они у него были), чтобы узнать, что творится в голове молодого компаньона.

Сунув руки в карманы, Мэй привычно пошевелил пальцами. Однако не нашел там ничего, кроме швов. Невольно на губах его появилась скептическая усмешка. Легко быть щедрым, когда у тебя ничего нет. Да и будь у него деньги, чем бы он мог помочь юноше? Или Баррис прав, и жизнь человеческая имеет свою цену? Думать об этом не хотелось ни под каким соусом.

- Расслабься, – твердил он себе, вынужденно замедляя шаг, – не хватало еще чтобы мистербоб разнюхал о твоем состоянии.

В самом деле, как объяснить арколианцу, что жизнь священна, но и у нее есть свои оценщики с холодным сердцем.

Мэй остановился перед коконом, где был припаркован «Ангел», и вставил в замок карточку доступа. Из распахнувшейся створки донесся запах, извещавший о присутствии мистербоба. Так пахло на скотных фермах на Тетросе. мистербоб уже поджидал его в коридоре. Мэй оглянулся – на платформе не было ни души, так что, по счастью, арколианец не попался никому на глаза, и после этого с искусственной улыбкой прошел на корабль, заблокировав за собой дверь

- Здравствуйте, мистербоб, – сказал он как можно любезнее. – Как продвигаются ваши наблюдения над А-формами?

- Вы меня удивляете, капитан. Такой радостный тон – в то время как все говорит о совершенно противоположном состоянии.

- Проклятье, – на лицо капитана, до этого светившее радостью, тут же набежала туча. – А я так старался. Даже Мэгги покупалась на эту улыбку.

Дребезжание со стороны мистербоба сказало о том, что он оценил шутку. Может, вам действительно обзавестись собакой, капитан, чтобы наш разговор протекал более непринужденно?

- Нет – решительно возразил капитана. – До этого мы не опустимся.

мистербоб развел клешнями:

- Насколько я понимаю, ваше настроение вызвано отказом корпорации «Сущность» выкупить мистергерцога из тюрьмы?

- Деньги для этих людей значат слишком много, – вздохнул Мэй. – Гораздо больше, чем для нас с вами.

- Что ж, у нас еще остались феромонные средства убеждения.

- Нет. В данном случае это не поможет, – убежденно сказал Мэй. – И потом, я не собираюсь рисковать вами ради каких-то паршивых кредитов.

Арколианец пощелкал пальцами, сводя их полукругом:

- Значит, джеймсоджеймс, есть такие, кто готов рисковать Жизнью ради Денег?

Мэй вздрогнул, и его пальцы инстинктивно сжались в кулаки. «Проклятье, – подумал он, – надо следить, за тем, что говоришь. Опять я распустил язык».

- Нет, мистербоб, – сказал он как можно спокойнее, – я вовсе не это имел в виду. Это просто фигура речи – идиоматическое выражение, черный юмор среди А-форм.

- Еще забавнее. Значит ли это, что среди вас есть и такие, кто готов пожертвовать ради денег даже... чужой Жизнью?

Закрыв глаза, Мэй сделал глубокий вздох, пытаясь заглянуть на ближайшие шестьдесят секунд в свое обозримое будущее. Ящик Пандоры уже распахнут, и все, что ему остается – это свести вред к минимуму.

- мистербоб, – сказал он, – прошу прощения, но я намерен объяснить вам это попозже – если все будет в порядке. В данный момент есть вещи, которые требуют моего безотлагательного внимания.

мистербоб приложил пальцы левой руки к подбородку и задумчиво посмотрел вверх. От этого взгляда капитана Мэя пробрала нервная дрожь.

- Понимаю, – глубокомысленно изрек инопланетянин, – понимаю, джеймсоджеймс-с-с, – прошипел он. – Мы обсудим это впоследствии вместе с другими вещами, которые вы обещали обсудить совместно. Мне не терпится на практике изучить вопрос влияния денег на умы человечества. И еще меня крайне заинтересовало использование жидких антидепрессантов для повышения жизненного тонуса, а также последствия неумеренного потребления этих антидепрессантов, являющиеся поводом для шуток. И еще: до сих пор не понимаю, почему вы с маргаретхирн разошлись, несмотря на столь очевидное сходство характеров и связь между вами? – тарахтел мистербоб без запинки и остановки. – А также не могу понять, отчего вы отрицаете явный и ярко выраженный всплеск феромональной информации между вами и смотричич во время беседы, которую вы назвали консультацией.

Мэй закрыл глаза ладонями.

- Обоняю, что вы устали, джеймсоджеймс. Не буду мешать вам, продолжайте работать.

- Благодарю, – отозвался Мэй, стараясь не смотреть в сторону арколианца. Он подождал, пока стихнет цокот по металлической поверхности, затем повернулся и сказал: – И я в любом случае еще ничего не решил с Чич! С этими словами он затянул шнурки на куртке. – Или насчет кого другого.

Мэй прошел через весь корабль к капитанскому мостику и здесь обнаружил, что дверь заперта. Посмотрев на нее в некотором замешательстве, он присел и повернул рукоять. К его удивлению, панель доступа оказалась заблокирована. После некоторого усилия ему удалось нажать на кнопку доступа, оттянув дверь.

Дверь с шипением отъехала в сторону. Улыбаясь как можно шире и беззаботнее, он двинулся на мостик, где обнаружил Чич. Скрестив ноги, она сидела на полу, у ног ее полукругом возлежали детали ЧАРЛЬЗА.

- Это ты закрыла дверь? – спросил капитан. Чич подняла на него глаза. На ней была пара мегалинз, очков с увеличительными стеклами для работы с микросхемами, отчего ее глаза казались большими как блюдца. Чич отпрянула и растерянно заморгала, увидев перед собой мужчину; затем сняла линзы. – Ах да, – сказала она в замешательстве. – В самом деле, это я заблокировала дверь.

Мэй повернулся к двери и закрыл ее. Так он простоял некоторое время, пока слова мистербоба насчет феромональной активности еще звучали в его ушах. Затем нажал на кнопку, и дверь снова отъехала в сторону. Он решил не рисковать.

- Отлично работает, – заметил капитан застенчиво и двинулся к пульту пилота. Оставив двери на всякий случай открытыми – от греха подальше.

Пожав плечами, Чич ответила:

- Да, я люблю работать, когда никто не мешает. Вы не мешаете, просто здесь может оказаться арколианец.

- Понимаю, – кивнул Мэй. – Любопытство мистербоба достало на этом корабле всех и всякого, не исключая меня. Приходится объяснять ему такие вещи... – Он посмотрел при этих словах на Чич, которая отвела линзы в сторону, подняв их, как козырьки, и внимательно осматривала провода в микросхеме. Тут ему ни с того ни с сего пришло на ум, что у нее совсем неплохая фигурка. Он прокашлялся. – Это я о вещах, о которых он меня иногда расспрашивает. Вас, наверное, тоже.

- Я об этом как-то не задумывалась, – рассеянно произнесла Чич. – Вы уж извините, капитан, но я еще не привыкла к этому заморышу.

- Понимаю, – откликнулся капитан. – И, кстати, называйте меня Джеймсом.

Она повернулась и посмотрела на него расширенными глазами:

- Простите?

- Ах, да ничего, – быстро сказал он. – Так, от избытка чувств что-то вдруг пришло в голову. Некоторые из вопросов мистербоба носят чрезвычайно личный характер.

- Н-да? – хмыкнула она и вернулась к микросхеме. Она произвела тест контрольную проверку системы и тронула несколько проводков, переключателей и светодиодиков, ярким светом вспыхнувших внутри схемы под открытой крышкой.

- Ну, хорошо, – сказал Мэй, решив, что неплохо бы сменить тему беседы. – Как продвигается работа?

- Какая работа?

- Ну, та, которой вы занимаетесь.

- Я? Занимаюсь?

- Ну да, в данный момент.

- Да так, идет себе. Не сказать чтобы семимильными шагами, но и не ползет по-черепашьи, – кивнула Чич! Она поставила линзы снова на место и потянулась за головой ЧАРЛЬЗА. – Так, похоже, я до тебя добралась.

Поковырявшись в затылке андроида, она щелкнула там каким-то выключателем. Глаза ЧАРЛЬЗА тут же раскрылись.

- Привет, – произнес он.

- Привет, – усмехнулся капитан.

- При-вет, повторил Чарльз. – Привет, привет, привет. При-вет. Привет? Приветприветпри-вет!

Механические глаза завращались и рот задвигался – Мэю тут же на ум пришло почему-то, что его управляющий блок очень напоминает куклу чревовещателя, которых видел на Тетросе.

Озадаченно пожав плечами, Чич вырубила электричество:

- Еще замыкает где-то в лингвоблоке.

- Вот это я понимаю, – сказал Мэй. – Хотелось бы, чтобы вы уделили особое внимание персональности пульта управления, когда до нее доберетесь. Думаю, она нуждается в перекалибровке. Небольшая проблема с переоценкой собственной значимости. Слишком много о себе думает, и от этого, бывает...

Что-то пробормотав себе под нос, Чич вернулась к работе.

- Да! Получилось у вас достать денег, чтобы помочь вашему другу?

- Нет, – отозвался Мэй. – Компания «Сущность» не желает прислушиваться ни к каким доводам и выводам. И никто не ссужает денег для освобождения из тюрьмы под залог, не считая нескольких фондов, которые, по всему видать, поддерживаются пиратами Юэ-Шень. Думаю, придется продать «Незабвенную».

- Неужели дела так плохи?

- Могут быть и хуже. Здесь мне не взять за судно подходящих денег, А я хотел заломить за него столько, чтобы потом разогнаться для успешного старта. Я имею в виду бизнес. Придется свыкнуться с мыслью о продаже его за всего какие-то жалкие девять миллионов кредитов. Именно столько я и получу на руки сейчас при таких обстоятельствах.

- Что ж, в таком случае, – Чич отложила панель управления, инструменты и линзы в сторону и выпрямилась, гибкая, как лоза. – Мне кажется, я могла бы кое-чем помочь вам, капитан. Подойдя к одному из распотрошенных пультов, Чич подхватила небольшой графический планшет со списком деталей и передала его Мэю:

- Вот что вам нужно: аукцион запчастей – это в самый раз.

Мэй посмотрел в записи Чич. Она озаглавила перечень словом «ЛОМ» и привела под ним список тринадцати деталей, извлеченных ею из секций и блоков компьютерной системы «Ангела Удачи».

- Это неполный список запчастей. Сказать вернее, только начало списка. Там еще будет семь-восемь дополнительно. Появится еще столько же, никак не меньше, когда я закончу полный осмотр системы. Их можно выставить в Аукцион-нете, и вы получите свои деньги через каких-нибудь несколько часов.

Мэй улыбнулся ей в ответ, вертя планшет в руках.

- Большое спасибо за сочувствие, Чич, но я не собираюсь вынимать запчасти из корабля, пока не приведу в порядок денежные дела. Я не имею права продавать корабль по частям, пока нахожусь в доках.

- Ну, во-первых, – сказала Чич, взяв графический планшет, – начнем с того, что они не рабочие части. Потому я и внесла их в список лома. Во-вторых, насколько я понимаю, вы можете делать с кораблем все, что заблагорассудится. В том числе продать его, если пожелаете, хоть до последней заклепки.

- Ценю ваше сочувствие, но лучше все же оставьте коммерческие законы торговцам, и занимайтесь тем, что у вас получается лучше всего.

- Но поймите, капитан, этот корабль не подпадает под коммерческий кодекс, вот что я хочу вам втолковать. Пусть я не так хорошо знаю законы космического права, но поверьте, многому научилась от клиентов. Потом эта ваша история про бывшую подругу, которая оттяпала у вас корабль в трудные времена, в пиковой ситуации, – и затем продала вам за небольшую сумму...

- Бывшая жена, а не подруга, – поправил Мэй. – Продолжайте.

- Поступив таким образом, она заявила продажу от имени лица, на которое работает. Таким образом, она вывела ваш корабль из-под санкции коммерческого права и поместила его в разряд утиля и трофеев. Продав вам судно за выкуп. Разница состоит в том, что под юрисдикцией законов о трофеях вы можете делать с судном все, что угодно. Если оно идет по закладной или находится под залогом, вы можете расстаться с ним со спокойной душой. Если вам вздумается превратить его в орбитальный гриль, бар или харчевню – то и флаг вам в руки. Вы можете зарегистрировать его под новым именем и номером, распродать по частям вплоть до вышеупомянутой последней гайки. Куча этих запчастей уже ни на что не годится, теперь мне это стало понятно, капитан, но, думаю, нам удастся выручить за этот хлам порядочную сумму в Аукцион-нете.

- И сколько потребуется времени? – спросил Мэй.

- Сеть Аукцион-нета работает круглосуточно. Все, что нужно сделать, войти, дождаться своей очереди и продать товар, когда настанет наш круг. Для этого мне понадобится главный терминал. Есть два выхода: слетать обратно на планету и воспользоваться своим или арендовать. Стоимость аренды будет примерно той же, что и стоимость билета туда и обратно.

- Вы уже заканчиваете? – спросил Мэй, осматривая разрозненные останки ЧАРЛЬЗА на полу.

- Думаю, что да, – ответила девушка.

- Великолепно. В таком случае – с чего начнем: собирать металлолом или арендовать терминал?

 

14

Тридцать часов спустя Мэй, оставив платонический поцелуй на щеке Чич, сошел с борта «Ангела Удачи», пробираясь среди грузчиков, паковавших «металлолом», который обрел новых хозяев. Руки ему грел сертификат на семь целых и шесть десятых миллиона кредитов. Денег могло быть и больше, но аукционщики сильно подрезали сумму, удержав проценты. После чего был уплачен планетный тариф и нанята команда на отгрузку оборудования. Чич пыталась выступить против самоуправства, но Мэй осадил ее, сказав, что это пустяки. Ему хватило денег, чтобы покрыть разницу, и это главное, как говорил лидер страны. А это всегда лучше, чем ничего. К тому же он дал ей десть процентов за идею и денег на дорогу, если она вздумает вернуться на планету. На станции шаттлов Мэй отправил лазерное послание в отель, где расположились Вонн с Винтерсом в ожидании его дальнейших распоряжений. Мэя уже давно подмывало оставить обоих наемников на планете, предоставив собственной участи, но арест Герцога дал наконец-то выход и направление долго сдерживаемой агрессии Вонна. Он больше не казался самым беспокойным и неугомонным типом во вселенной, и уже не ломился в притоны вроде «Черной Орхидеи». По всему было видно, что к нему возвращается темперамент старого опытного рубаки. Покуда Вонн был все еще далек от прежнего, духа наемничества, которое он встретил на Аяяга 12-м, зато он стал легче поддаваться уговорам – нечто, почти немыслимое с тех пор, как он потерял правую руку.

На пути к Консулу Пятому капитан откинул голову в кресле и закрыл глаза, пытаясь составить план действий на ближайшие несколько дней. Очевидно, первоочередная задача – освобождение Герцога. Естественно, никто не разрешит ему покинуть планету до слушания дела, которое определит его законный статус. На это может уйти несколько месяцев, которые были бы в их распоряжении, если бы «Ангела Удач» можно было поставить на ремонт. Но вторая проблема как раз состояла в финансировании работ по ремонту, оно сорвалось вместе с отказом корпорации оплатить доставку фиалов.

В то же время предстояло определить, на что им жить дальше. Доходов с аукциона, оставшихся после расчетов с Ли, было катастрофически мало. К тому же он не терял надежды рассчитаться с Чич за предварительную консультацию, а к этой сумме еще надо было прибавить время простоя в доках. Как ни прискорбна эта мысль, похоже, ему придется продать «Незабвенную», чтобы остаться на плаву.

Если, конечно, он не заставит этих живодеров раскошелиться.

«Вот она, проблема», – подумал Мэй. Знать бы наперед – можно было принести и продемонстрировать Баррису несколько фиалов. Этого было бы вполне достаточно, чтобы разжечь его интерес. Какая убогая наивность! Если бы ему хватило ума попридержать хотя бы один фиал – то он мог бы использовать его для давления на Барриса. Но капитан привык к честным сделкам и никак не ожидал подобного коварства со стороны одного из авторитетных представителей мощнейшей галактической компании. Будь у него хотя бы один фиал, он мог бы возбудить дело в Министерстве Трансгалактических дел или поднять шум в средствах массовой информации. Если бы только...

Ну что ж, битва все же еще не проиграна. Отдав столько сил борьбе за «Ангела Удачи» в течение двенадцати лет и мертвой хваткой вцепившись в корабль, он не собирался терять его из-за какого-то алчного подонка, любителя народных преданий. Если есть способ вытянуть деньги у Барриса, Джеймс Мэй непременно найдет его. Ведь ему уже столько раз приходилось выходить сухим из воды – вырываться из когтей Юэ-Шень и пережить Арколианскую блокаду. Ему приходилось сталкиваться с худшим, что могла предоставить галактика человеку, и пережить, чтобы потом рассказать об этом. А этот продажный бизнесмен вроде Барриса и пороху не нюхал. Даже при самом худшем раскладе карт у него остается на руках козырь – это мистербоб, пахучий арколианец, которого всегда молено прихватить с собой на переговоры. И если Баррис не нюхал пороху, то пускай попробует понюхать мистербоба!

От такой мысли капитан рассмеялся. Избегая даже мысли об этом, он все же решил, что небольшая феромонная стимуляция в данном случае не повредила бы. Она сделает Барриса более сговорчивым.

Мэй вышел из своих размышлений в тот момент, когда шаттл совершил посадку на планету с дивным названием Пятый Консул. Рука инстинктивно сунулась в нагрудный карман – он похлопал по нему, убеждаясь, что деньги на месте.

Покинув шаттл, капитан направился к главному входу КПП таможенного терминала, высматривая в толпе Вонна и Винтерса. Но среди множества лиц, туристов самого различного происхождения, заполняющих космопорт, данные особи отсутствовали. Капитан меланхолично кивнул своим мыслям, переменил курс, дал левый галс и направился в сторону ближайшего бара. Он ничуть не удивился, обнаружив их здесь за высокой стойкой. Винтерс позвякивал льдинками в пустом бокале, а у Вонна в руке колыхался темный маслянистый напиток, напоминавший коньяк.

- Ну что, – обратился к ним Мэй. – Вдали от шума городского?

Вонн причмокнул губами:

- Насмотрелись мы на эти залы ожидания. Чего мы там не видали? Все эти крутые депутаты-дипломаты, послы в роскошных прикидах, бизнесмены с калькуляторами в голове, у которых нет времени даже поворотить нос в нашу сторону. Этот розовозадый буржуйский люд, который так любит себя, что на пути из омолаживающих бассейнов приветствует друг друга какой-нибудь ахинеей типа: «Привет, Дилэнси! Ты выглядишь про-осто потря-ясно!»

- Мистер Вонн заранее вычислил, что вы найдете нас здесь, – подал голос Винтерс, приветливо кивая стаканом.

- С него станется, – сказал Мэй.

Вонн помотал густую жидкость в бокале и одним махом опрокинул ее в раскрытый рот.

- Похоже, вы вливаетесь в наши ряды, – сказал он, вытирая губы рукавом.

«Надеюсь, что этого никогда не случится, – подумал Мэй, наблюдая за его манипуляциями. – Очень надеюсь».

- Ну, двинули, – объявил Вонн, обращаясь как к бару с бутылками, так и к Мэю с Винтерсом – в особенности. – Пойдем вызволять нашего братана из темницы. – Он хлопнул рукой по никелированной стойке бара, и Винтерс с готовностью выложил столбик монет.

Мэй тронул великана за плечо, пока Вонн неспешной вальяжной походкой выходил за дверь с видом человека, прокутившего здесь состояние.

- Послушай, Винтерс, – сказал он. – Ты не обязан ходить за ним всюду следом и прислуживать. Тем более – покупать ему выпивку.

- Все в порядке, – спокойно отвечал тот. – Это же его деньги. Он просил подержать их для него.

- Ладно, ладно, – сказал Мэй, похлопав его по спине. – Хороший ты парень, Винтерс. Хороший парень.

- Люди доверяют мне, – просиял Винтерс. – Мне постоянно дают попридержать что-нибудь такое очень важное, что не могут носить при себе.

- Это потому, – поднял указательный палец Мэй, – что ты такой надежный, добросовестный человек.

- Точно, – продолжал Винтерс. – Потому что когда меня просят хранить в секрете, я – как могила, и никому не скажу ни слова. Бир всегда доверял мне носить свои вещи, и мистер Герцог тоже. А вот мистер Вонн доверяет мне носить свои деньги, потому что боится, что выпьет слишком много, а так я всегда смогу взять такси до отеля.

- Хм, – рассеянно произнес Мэй, подталкивая Винтерса, чтобы Вонн не успел уйти слишком далеко. – Ты не против, если мы пойдем с тобой, а, парень?

- Оставьте меня к черту, – сказал Вонн. – У меня своя дорога. Я сам знаю, что делаю.

- Да, – горько протянул Мэй. – Чего не скажешь обо мне.

- Давайте без драки, – вмешался Винтерс . – Без драки. Ладушки?

- Я тут призадумался насчет этого сукиного сына Барриса, – сообщил Вонн, чуть покачиваясь. – Я имею в виду, реально призадумался. Тут может быть несколько решений, но самое лучшее – это военная операция.

Мэй застонал:

- Ты хоть сам понимаешь, о чем говоришь? Нас не пустят дальше ворот.

- Нет, черт возьми. Смотри, Мэй, мы захватим «Незабвенную» и этого молокососа, как его... Чибу. А потом высадимся в районе главной парковки и войдем в здание штурмом, на перекрестном огне.

- Вонн, – сказал Мэй, покачав головой. – Ты имеешь хоть частицу разума?

И капитан пальцами показал эту воображаемую частицу и, вздохнув, посмотрел на Вонна, покачав головой.

Винтерс опустил свою могучую лапищу на плечо капитана:

- Он пил Озельтийские Илы. От них он немножко глупеет.

- Мы пройдем прямиком к фиалам – и никаких проблем.

- Значит, пойдем все вместе, втроем? Конечно. А «Незабвенную» оставим прямо на улице с ключами зажигания, как будто вышли в магазин за бутылочкой Лейтена.

Они вышли из шаттлпорта на светлую равнину асфальта. Вонн помахал замотанной рукой в повязке, подзывая такси.

- Я все продумал, я тебе уже рассказывал. Мы подключим к делу нашего дружка из Ори – Чиба, чтобы он подогнал нам «Незабвенную». Твоя бывшая может использовать свое влияние, чтобы без лишних помех высадиться, прихватив несколько братков. Они будут на девятом месяце от счастья влиться в наши ряды.

- Больше никаких убийств. Вы слышите – на сегодня хватит убийств, решительно сказал Мэй. – С меня хватит. Мы проведем все цивилизованно. Мы решим все как культурные люди, в цивилизованной манере. Я поговорю с Мэгги и...

- Что? – спросил Вонн, оборачиваясь к нему и дохнув металлическим перегаром. Капитану на миг показалось, что перед ним безумный поедатель роботов с планеты Масленка. – Мы можем также с Насекомым-Послом походатайствовать о деле Герцога перед судом или чем еще там, кто у них вершит правосудие на Тетросе. У них там до черта напихано собак в залах заседаний, и наверное, уже половина передохла, потому что не могла выдержать запах инопланетянина.

- Вонн... – примирительным тоном начал Мэй.

- Другие могли бы обнюхать толпы. Антиарколинские настроения еще очень сильны. Арколианцев до сих пор терпеть не могут, Мэй, ты нее в курсе, и, если ты не поверишь этому, то ты просто живешь в Мире Дурней. Забирать эти поганые фиалы можно только одним способом – попомни мои слова.

- Это ты – персонаж из мира дурней, – сказал Мэй, когда такси подъехало к ним вплотную и остановилось перед ними. – Мы даже не знаем, где их искать, и даже если узнаем, то нам понадобится взять с собой бригаду подрывников, потому что, скорее всего, Баррис хранит свои сокровища в каком-нибудь склепе. Или подвале.

- Карета подана, – сказал Винтерс, распахивая переднюю дверцу.

Вонн махнул рукой:

- Одну минуту. – И повернулся к Мэю. – Я уже все рассчитал. Леди Тигра поможет нам.

Мэй поднял глаза к небу, словно надеясь, что помощь придет именно оттуда.

- Леди Тигра? Одна из твоих знакомых в «Черной Орхидее»?

- Первый пошел, – сказал Винтерс, забираясь в машину.

Вонн улыбнулся:

- Нет. Та странная сучка, которую ты нанял для компьютерной работы.

Мэй открыл дверцу такси и попытался втиснуть туда наемника. – Перестань сейчас же, – приказал он, – ты хуже мистербоба.

- У нее бы точно получилось, – настаивал Вонн, сопротивляясь как мог, усилиям капитана. – Все что ей нужно – проникнуть в базу данных корпорации. Ну и, черт возьми, все, что ей остается после этого, – подержать двери открытыми, пока мы туда проникнем и доберемся до их сокровищ. А все, что нам останется, – это превратить в шлак нескольких охранников.

Мэй схватил Вонна за шиворот, развернул и впихнул-таки на заднее сиденье.

- Хорошо, – зарычал он в лицо пьяному наемнику. – Я знаю, что ты совсем с ума сбрендил, и дела у тебя идут не лучшим образом, не все складывается в жизни, но это не причина перекладывать свои проблемы на две разумных расы.

Вонн начал было гнусно улыбаться, пытаясь сказать очередную гадость, но капитан резко оборвал его:

- Эти фиалы того не стоят, Вонн, вовсе не стоят, поверь. Уже много народу полегло с тех пор, как они были украдены, и когда-нибудь это кончится катастрофой. Они не стоят того. И ничего не стоит, не только содержимое этих бутылок. Ведь они не чувствуют и – я уверен в этом – не имеют души. Ты потерял лучшего друга, Винтерс потерял своего, мы все в таком печальном и бедственном положении. Разве ты не видишь? Неужели непонятно? Они не стоят того. Совсем не стоят.

Вонн отвел глаза в сторону, фыркнув:

- Другие...

- Никто не хочет так вырвать клок из штанов Барриса, как я. У меня с ним свои счеты, но я не хочу, чтобы при этом кого-то грохнули. Ты меня понял? Мы войдем туда на совершенно законных основаниях, и Баррис сам вынесет нам деньги на тарелочке. Мы добьемся этого любым способом, не пулями – мозгами. Работать должен не автомат, а голова. Ты это понял, наконец!

- Но я все рассчитал...

В этот момент наемника оборвал сердитый сигнал таксиста.

- Поехали, – крикнул Мэй.

- И все-таки мой расчет верен, – упрямился Вонн.

- Значит, тебе придется придумать новый план, – сказал Мэй. – Я верю в тебя, светлая головушка.

- Так куда едем? – обернулся к ним таксист. – Или желаете сначала обсудить маршрут? – спросил таксист будничным голосом.

- Счетчик включен, – сообщил Винтерс с переднего сиденья.

- Центральный Изолятор Планеты, – произнес Мэй.

Такси бодро нырнуло в поток транспорта, так что пассажиров вдавило в спинки кресел. Водитель нервно поглядывал на севшего рядом Винтерса, но не успел еще ничего сказать, как с заднего сиденья раздался голос Вонна:

- Ну и погодка у вас тут!

Бросив взгляд в зеркало заднего вида, водитель ответил:

- Да так себе. Нормальная погода.

- Это про нас, – сообщил ему Вонн зловещим тоном, не предвещавшим ничего хорошего. – Мы тоже нормальные парни. Верно, Винтерс?

- Еще бы, – великан добродушно улыбнулся таксисту. Тот заерзал на сиденье и уставился на дорогу.

Мэй только взглянул на наемника и покачал головой. Придется отыскать клапан, через который Вонн мог бы выпускать скопившиеся в голове пары, причем делать это более эффективно, чем это прежде удавалось Герцогу. Придется отыскать средство... Определенно, одно-единственное реальное решение проблемы состояло в том, чтобы восстановить руку этого человека во плоти и, так сказать, во крови. То есть, отрастить ему новую руку. Вонн тяжело и остро переживал потерю конечности. Он мужественно переносил увечье, но, судя по всему, начинал расклеиваться из-за долгих проволочек с деньгами.

- И что ты собираешься делать, – ненавязчиво поинтересовался Мэй, чтобы как-то поддержать беседу, – когда с нами наконец расплатятся? Что собираешься делать с такими деньжищами?

Вонн посмотрел в сторону водителя, как будто стесняясь постороннего, и закатил глаза:

- Ты имеешь в виду после недельной пьянки?

Мэй прикусил язык. Да, это он должен был предвидеть.

- Думаю, лучшим началом будет устроить небольшую оргию. Местного размаха. Небольшой такой праздник: нечто среднее между авиакатастрофой и пикником, – продолжал мечтательно рассказывать Вонн. – И на него я приглашу еще нескольких обедневших собратьев, которые в последнее время на мели. Думаю нанять их для подходящей работенки, которую придумаю сам.

- Понятно. – И что за «работенку» ты замыслил, гений тактических планов, если не секрет?

- Там посмотрим, – отвечал Вонн. – Все зависит от того, как скоро поступят следующие авансы, и от их размера.

«Ну, конечно, – подумал Мэй. – Он собирается как следует вцепиться в глотку корпорации. Еще один идиот исчезнет бесследно в клиниках трансплантации органов».

Машина плавно затормозила перед Центральным Изолятором. Винтерс быстро выбрался, вытащил Вонна, пока Мэй расплачивался с шофером, и затем присоединился к оставшимся на улице.

- Ладно, – произнес Вонн, выпуская клуб пара в воздух. – Похоже, это и есть то самое место.

- Пойдем выручать братка, – сказал Винтерс .

- Пойдем, – повторил Мэй без энтузиазма. Распахнув дверь, они вошли в битком забитый народом и дымом вестибюль и двинулись к столу, стоявшему в самом центре. Охранница в полицейской форме, с широким тазом и внушительной фигурой разбиралась с горсткой обступивших стол людей.

- Нет, – говорила она какой-то женщине, – вашего супруга здесь нет, как это ни прискорбно. И если о нем уже столько времени нет новостей, вам лучше всего продолжить свои поиски по клиникам трансплантации органов, пока там еще осталось что опознать. После таких слов женщина с воплем покинула помещение.

- Умеет человек общаться с народом, ничего не скажешь, – заметил Вонн.

Женщина за барьером одновременно вела разговор с несколькими людьми в толпе. Одним объясняя, что их друзья не выйдут на волю, пока не замерзнет кипящее солнце Вельтос, другому, что его жена уже выслана на другую планету, и кому-то еще, что человек, которого он разыскивает, казнен нынешним утром.

- А может быть, – предположил Винтерс, – нам просто надо к другому столу?

- Ерунда, – отрезал Мэй. Сунув руку в карман, он нервно перебирал кредиты. – Герцог здесь. Это точно. Я нюхом чувствую, что он где-то рядом.

- С каких пор это ты стал чувствовать через стены? Может быть, и мне стоит поучиться чему-нибудь у мистерборба? – ехидно спросил Вонн.

- Тихо!

Служащая изолятора вонзила в капитана коммерческого флота свои черные блестящие буравчики.

- Чем могу помочь? – холодно спросила она. Мэй прокашлялся и сказал:

- Я пришел за Вильямом Арбором.

- Что же, – поинтересовалась охранница, – вы хотите сказать, что пришли занять его место?

Мэй вытащил кредиты из кармана и выложил на стойку, как в баре.

- Нет, – ответил он, – я пришел внести за него залог.

- Это тот стол, который нам нужен? – спросил Винтерс на всякий случай.

Служащая изолятора посмотрела на великана, сурово сдвинув брови.

- Кому из вас отвечать?

- Его залог, – заторопился Мэй, – назначен в девять миллионов и вот еще триста тысяч кредитов. Здесь вся сумма целиком.

Охранница пропустила сквозь пальцы пластиковые жетоны, напоминающие фишки в казино.

- О да, конечно. Сейчас. Это, я так понимаю, деньги ему на дорогу? Далеко же его отправляет Нимрев-компани.

Побагровев лицом, Вонн стал надвигаться на стойку. Мэй поспешил ему навстречу, положив ладонь на грудь, чтобы сдержать наступление.

- Вы знаете, – продолжала она, – с такими деньгами вы могли бы купить билеты первого класса последним трем или четырем путешественникам, которых я отправила отсюда. Зачем тратить все на одного...

- Избавьте нас от ваших колкостей, – сказал Мэй, повысив голос. – Мы пришли сюда на законных основаниях.

- Да и никто столько не стоит, – как ни в чем не бывало продолжала охранница, – послушайте моего совета и бегите отсюда с этими деньгами, пока не поздно.

Мэй с грохотом опустил кулаки на стойку. Звук эхом разнесся по сводам зала. Затем повисла странная тишина.

- Знаете, мне есть чем гордиться в жизни, – произнес Мэй в наступившей тишине. – Я ни разу не ударил копа, даже когда они били меня, и тем более женщину. Но вот в первый раз в жизни я готов отступить от правил и сделать для вас исключение.

Охранница отбросила кредиты обратно на стойку:

- Полегче на поворотах, налетчик-космолетчик. Как зовут вашего друга?

- Герцог. То есть – Вильям Арбор.

Она повторила имя в микрофончик, отходивший от наушников, и посмотрела на экран стоявшего перед ней компьютера.

- Нет такого, – наконец ответила она. – Никакого Герцога Вильяма Арбора здесь нет. И не предвидится.

- Может, попробуете еще раз... поищите, пожалуйста, Вильяма Арбора. Просто Герцог – так его называют друзья...

- Понятно, кличка, или как это у вас называется – блатное «погоняло»... – Женщина со значением посмотрела на Мэя.

- Нет, просто прозвище.

Она еще несколько раз запрашивала имя Герцога в микрофон, бросая взор на экран компьютера. После небольшой паузы, она покачала головой.

- Здесь такого нет, – убежденно сказала она.

- Как нет?

- Вышел. – Офицер пожала плечами.

- Но этот невозможно, – сказал Мэй. – Совершенно невозможно. Еще не прошло сорока восьми часов с момента задержания.

Женщина еще раз справилась по монитору. Запросила компьютер.

- Он уже выпущен под залог. Так что можете сэкономить ваши...

- Что-о? – рявкнул Мэй. – Но кто мог внести за него залог?

Она покачала головой.

- У меня нет доступа к такой информации. Все, что я могу сказать вам, этот то, что Вильям Уэшли Арбор – так его настоящее имя? Так вот, ручаюсь головой, что человек с таким именем был выпущен из этого заведения прошлой ночью.

- Нам надо быстрее вернуться на корабль, – сказал Вонн за его спиной, пока остолбеневший Мэй не мог отвести взора от женщины, не в силах оторвать глаз от ее телес, изнуренных мраком. – Он пошел туда разыскивать нас.

- Сомневаюсь, – сказала женщина, покачав головой. – Ему запрещено покидать поверхность планеты. Так что если ваш корабль находится даже в доках – я уже не говорю на орбите – вашего друга там просто не может быть. Как и во всех камерах центрального изолятора.

- Откуда вам это известно? – спросил уязвленный Вонн.

Охранница снова прошлась по компьютерным клавишам. Затем ее наманикюренный коготь застучал по стеклянному экрану.

- Он освобожден на условиях домашнего ареста у внесшего залог лица. И останется у него, пока не отработает залога.

- Работорговцы! – воскликнул Винтерс.

Мэй протянул руку, чтобы умерить пыл молодого великана.

- Нет – сказал он. – Это не работорговцы. Это гораздо хуже.

- Неужели вы думаете, – произнес Вонн и осекся, словно опасаясь самого худшего.

- Нет, – сказал Мэй, – Я не думаю. Я знаю точно. – Он повернулся и отвесил охраннице учтивый поклон:

- Благодарю вас, леди. Вы настоящая женщина и в еще большей степени офицер правопорядка. Благодарю вас, мэм. Вы были чрезвычайно учтивы, чего бы это вам ни стоило, в конечном счете. – И двинулся на выход.

- Мэй, – крикнул ему в спину Вонн, поспешив за ним следом. – Что нам теперь делать? Мы ведь даже не знаем, где его искать. Теперь нам даже не подступиться к Корпорации Живодеров.

Мэй оглядел городские улицы, раскинувшиеся перед ним: как паутину, в которую где-то угодила мушка по имени Герцог. Осмотрел несущиеся по улицам светлячки транспортного потока, сливающиеся в огненные пулевые трассы и прощальным взором окинул потасканного вида народ, столпившийся в приемной Центрального Изолятора.

- Ты прав, – сказал он. – Совершенно прав. Прав, как никогда. Прав на все сто или двести лет вперед. Мы должны забрать фиалы обратно, когда появится такая возможность, потому что теперь они будут поджидать нас. – И досадливо ткнул себя кулаком в бедро. – Черт побери, Вонн! Я хотел избежать всего этого: диверсии, незаконного захвата, взрывов и убийств, потому что мне все это надоело. До чертиков. Первый раз в жизни захотелось чего-то по-честному и на законных основаниях – и надо же такое! Ничего не попишешь, придется работать по старым отработанным рецептам. Похоже, мы просто обречены совершать противоправные поступки. Но на пороге этого Центрального Изолятора я готов поклясться, что, как только...

- Как только мы взорвем всю их контору? – высказал предположение Винтерс.

Мэй спокойно и сосредоточенно посмотрел в глаза великана:

- Похоже, все идет к тому.

- А как же «Ангел Удачи»?

Мэй выразительно потряс головой.

- Это мое дело. О корабле я как-нибудь сам позабочусь. Теперь самое главное – во что бы то ни стало вытащить отсюда Герцога. Мы все обязаны ему жизнью. Все что нам осталось – это попытать удачи, поставив на карту все.

- Да будет так, – сказал Вонн. Он поднял замотанные бинтами останки правой руки. Винтерс водрузил свою лапищу поверх культи Вонна, и, помешкав мгновение, Мэй поместил на вершину этой пирамиды свою руку. К получившемуся сооружению Винтерс присовокупил левую ладонь, по весу и размером не уступавшую правой, и, кивнув, Мэй присоединился. На самую вершину Вонн поместил левую руку и сурово кивнул друзьям. – Теперь Мэй становится нашим собратом, Винтерс. Думаю, в данном случае, можно обойтись без церемониальной клятвы.

- Да будет так, – сказал Винтерс.

- За Герцога, – сказал Вонн.

- За Герцога, – повторил Винтерс.

- За Герцога, – заключил Мэй.

И с криком они разорвали руки. И тут же направились по улице с уверенным видом и решимостью, горевшей у каждого на лице.