Глава 61

– Пойдём в оранжерею. – Лия удивлённо посмотрела на Грэма.

– В оранжерею?

– Да, а что в этом удивительного? Ведь, мы там ещё ни разу не гуляли. Онри вчера вечером хвастал, что они с Туной прекрасно побродили по тропинкам, средь зелёных газонов, которые взрастила Дженни. Вот я и подумал, что… – Грэм не стал продолжать, чувствуя себя, как-то неловко.

– Ты меня уговариваешь или приглашаешь? – мягко, без шуточных интонаций в голосе спросила Лия.

Грэм обрадовался, предложенному Лией, выходу из глупого положения, в котором сам взял на себя роль просящего и уговаривающего, которая унижала его мужское достоинство.

– Конечно же, приглашаю, прогуляться по саду, – удивительно смело, для самого себя, озвучил Грэм, спасительный вариант.

– Если так, что чего же мы тогда медлим? Пошли скорее, пока все скамейки не заняли.

Только сейчас, Лия отчётливо поняла, что её поразило в Грэме, когда он вошёл в её каюту, чтобы пригласить на утреннюю прогулку по звёздному саду.

– Послушай, дорогой, откуда такой шикарный костюмчик? – Лия искренне устыдилась своей невнимательности и, ещё больше, поразилась увиденному. – Да ты, просто, франт!? Нет – лондонский денди!

– Надоели спортивные костюмы, а тут, понимаешь, настроение подходящее, романтическое. – Ответил Грэм, слегка смущаясь.

– Нет, ты не понял. Ты превосходно выглядишь! – Лия окинула себя критическим взглядом и поняла, что не вписывается в пару. – Подожди минуту, лучше за дверью, я сейчас к тебе присоединюсь.

Через пару минут она предстала перед ним во всей своей красоте. Знакомое, любимое его платье цвета розового фламинго, и ярко-синие глаза, которые, вновь, свели его с ума.

От обиды за свою невнимательность он до боли сжал кулаки. Как он мог не видеть этих любимых глаз, которые всегда были рядом с ним? Почему нельзя купаться в собственном счастье постоянно, упиваясь им, впитывая его всем своим существом.

Проклятая привычка, обычная, повседневная жизнь, отнимающая у людей разум, лишающая их возможности быть счастливыми. Только нарушив, нет, разрушив привычный ход жизни, её повседневный быт и равномерность, можно пережить счастливые мгновения любви, страсти, счастья.

Прорвав порочный круг бытовой однообразности, вводящей мозг в состояние застоя, слепого автопилота, когда все чувства спят или полузагружены, Грэм, заново, влюбился.

Он упивался красотой её глаз, вырывающих из его груди стоны восторга и счастья, которые он едва сдерживал. Грэм яростно боролся с желанием подхватить Лию на руки, закружить её, и освободить свою душу от слов любви, восторга и счастья, которые рвались наружу, чтобы стать достоянием целого мира, который должен знать о том, что Грэм Уайтхэм влюблён в Лию, что он счастлив от этой любви.

– Пройдёмся, дорогой? – лукаво произнесла Лия, наблюдая отстранённый, помутившийся взгляд Грэма, его пылающие щёки, и до бела сжатые кулаки.

Её спокойствие сделало своё дело. Грэм одолел все свои сумасшедшие, неистовые порывы объявить миру о своём безумном счастье.

Взяв свои чувства в ежовые рукавицы, он галантно предложил Лие свою руку, чтобы она могла опереться на неё, ощутив её твёрдость и надёжность. Его воображение облачило его в рыцарские латы, под которыми билось влюблённое сердце, требующее подвигов во имя дамы своего сердца.

– Где вы, драконы?! – Грэм, чуть, не прокричал эти слова, мысленно звякнув забралом шлема.

Печальная реальность обезоружила, вернув рассудок. Подумав о предстоящей прогулке, Грэм невольно поморщился. Тот «бульвар», по которому им предстояло прогуляться до оранжереи, был обычным коридором, не превышающим по своей протяжённости, расстояния от столовой до спальни, в его лондонском доме.

– Тебе что-то не нравится? – спросила Лия, ощутив лёгкое, едва заметное сопротивление её движению, которое передавалось через локоть, за который она держалась.

– Успокойся, дорогая, ты – прекрасна! Это я подумал о том, что до спуска в оранжерею всего десять шагов. Впрочем, главное, не где гулять, а с кем, ты согласна? Пойдём, только очень медленно, не спеша.

– Глупенький, коридор кольцевой, пошли по большому кругу, тогда у нас будет время себя показать, да и других посмотреть.

Сидящая в пилотском зале, мужская компания, включая Макара, проводила необычную парочку удивлёнными взглядами, улыбками и объективами видеокамер, расставленных по всему коридору.

– Разрешите, сэр, сделать вашей даме комплимент? – скромно обратился Макар.

– Я не против, – гордо ответил «сэр», значительно кивнув головой.

– Лия, вы, просто, чудо – розовый бриллиант, в достойной вас оправе. Говоря эти слова, я имел в виду джентльмена, сопровождающего вас в наш звёздный час, где я уже забронировал для вас обоих диванчик под кустом жасмина.

– Ладно, Макар, можешь развязать свой узелок. – Гордо отозвался Грэм на лестные слова.

– Ты о чём? – не совсем поняла Лия.

– Он меня понял. Идём дорогая. – Макар решил не отвечать, чтобы не мешать им, наслаждаться своим счастьем, которым они щедро делились с остальными.

Никто из экипажа и не мечтал, увидеть подобное гуляние влюблённой парочки по космическому кораблю, в миллионах километров от родной Земли. Впрочем, это удивительное, по своей необычности и красоте, зрелище вселяло в каждого из них слабую надежду, что жизнь, после их старта с Земли, не кончается, и всё земное им не чуждо.

Воистину, борясь с предложенным мойрой Лахесис жребием, осознавая всю неотвратимость того будущего, которое безжалостно приближает её сестра Атропос, следуя за пряжей судьбы, которую свивает Клото, человек – пытается остаться человеком.

Даже, лёжа на плахе, когда лезвие гильотины или топор палача уже занесены над шеей приговорённого, он искренне верит в чудо, упрямо призывая Фортуну, дать ему шанс на избавление от смерти.

Человек не хочет думать о печальном и неизбежном. Его сознание борется за жизнь, даже тогда, когда сам человек стоит на пороге смерти. Герой, бросающийся под танк со связкой гранат, думает о спасённых жизнях своих близких, дорогих, любимых людей.

Именно им, он передаёт свой счастливый жребий бессмертия, вечной жизни, которая не прекратится, даже после его смерти. Его собственная жизнь – уже ничего не стоит для героя, и её скорое окончание, в огненном смерче смертоносного заряда, уже не пугает.

Парадокс заключается в том, что именно его страшная, мучительная смерть от взрыва собственных гранат, под гусеницами вражеского танка, не только не обрывает связи времён, но его смерть, является своеобразной гарантией продолжения того мира, который он покидает.

Вот и сейчас, гордо гуляющие по коридору звездолёта, Грэм и Лия бросили вызов старухам мойрам, вновь, связав, казалось бы, уже оборванную с Землёй, с их прошлой жизнью нить времени, которую так безжалостно отсекла Тиха – богиня неустойчивости и изменчивости мира.

Так вышло, что богиня случая и удачи Фортуна, вновь проявила свою благосклонность к Грэму, вернув его, пусть и на время, в забытое им счастье любви, точнее, влюблённости, которое он, впервые, испытал на Земле. Сегодня, всё повторилось: платье цвета розового фламинго, ярко-синие глаза Лии, и его желание кричать на весь мир, как он влюблён, как он счастлив.

Два мига счастья, в прошлом и настоящем, как два тонких слоя клея, накрепко соединили разорванные части истонченной нити судьбы – прошлого и настоящего. Счастье Грэма возродило связь экипажа с Землёй, со всем человечеством, пусть, и на короткий срок, до следующего обрыва тонкой пряжи причин и следствий – прошлого и будущего, именуемых временем.

 

Глава 62

Совершив, поистине, историческую прогулку по кольцу коридора, Грэм и Лия достигли первичной цели своего путешествия – входа в оранжерею. Аккуратно спустившись по винтовой лестнице на нижнюю палубу, где размещалась оранжерея, оба застыли в растерянности, никак не ожидая увидеть то, что открылось их взорам.

Это походило на тихий райский сад из библейских легенд. Среди многочисленных зелёных лужаек были проложены извилистые песчаные тропинки. Местами они расширялись, образуя небольшие площадки, на которых, под раскидистыми кустами, располагались изящные, плетёные диванчики.

Повсюду, на зелёных островках, окаймлённых жёлтыми лентами дорожек, произрастали странные, диковинные деревца, кустарники, яркие соцветия и пушистые заросли цветов и трав. В первую минуту, могло показаться, что они разбросаны без какой-либо системы, совершенно беспорядочно.

Грэм и Лия, поражённые увиденным, наслаждались этим буйством, словно, одичавшей природы. Однако проходила минута, другая, и мозг начинал улавливать хитроумный замысел создателя этого райского уголка, в котором, каждое растение занимало именно своё, строго продуманное место. Хаоса не было, но он виделся в этом волшебном порядке, что придавало саду некую первозданность, не порождённую человеком.

Новые посетители прошли к «забронированному Макаром» диванчику. Внимательно осмотрев доступное их взорам пространство оранжереи, они обнаружили обособленные друг от друга несколько групп растений: плодово-ягодные, хвойные, широколиственные и экзотические растения.

На первый взгляд, многие из них казались хорошо знакомыми, почти земными. Однако что-то неуловимое, не сразу осознаваемое, вносило в их привычные очертания, некую примесь нереальности, почти сказочности.

Пытаясь разгадать эту ускользающую от сознания тайну, Грэм, покинув на минуту Лию, направился к рядом стоящей сосне, с её извилистыми корнями, оплетающими внушительный валун, словно, застрявший в их переплетении.

– Лия, смотри, – осторожно окрикнул он девушку, встав рядом, с заинтересовавшим его деревом.

– Грэм, да ты гигант в сравнении с этой сосной? – засмеялась Лия, обнаружив необычное соотношение размеров дерева и человека.

– Да, ты не ошиблась, все эти деревья карликовые. Вряд ли среди них есть хоть одно выше моего среднего роста?

– Думаю, что ты слишком не внимательно осмотрел сад, – оспорила его предположение Лия.

Она, как всегда была права. Отдельные заросли кустов были более двух метров.

– Ты заметила, что под всеми большими кустарниками установлены диванчики. – Грэм осмотрел куст, под которым они сидели. – Удивительно, как я с самого начала не заметил, что и наш куст весьма раскидист?

– Грэм, давай побродим по этим сказочным тропинкам.

– Ты хочешь убедиться, что на них нет следов гномов? – шепнул Грэм.

– Наоборот, я уверена, что найду не только следы, но и самих гномов.

С самых первых шагов, они не могли освободиться от ощущения, что они не на космическом корабле, а в одном из парков Земли. Проходя мимо карликовых деревьев, они с удивлением отметили, что под их пушистыми кронами раскинулся другой райский мир, но уже ягодный.

Их взорам предстал полный лесной и садовый набор: черника, клубника, земляника, морошка, ягодные кусты смородины, крыжовника, шиповника и другие, мало известные им ягодные растения.

Подошедшая, к прогуливающимся по саду, Дженни с нескрываемой гордостью рассказала о всех хитростях данной оранжереи. Оказалось, что практически все газоны являются искусственным покрытием, которое имеет металлопластиковый каркас, под которым проходят каналы с питательной смесью.

Только гидропоника могла позволить использовать такое разнообразие растений, когда совершенно разные по климатическим прихотям растения, способны были выживать рядом, в одном помещении. Заранее распределённые участки с различными типами растений были подсоединены к различным резервуарам с гидропоническими растворами.

Контролем за содержимым каждого резервуара занимался бортовой компьютер. Дженни с особой гордостью сообщила, что, именно, благодаря Макару, она знает о состоянии каждого кустарника, дерева и, даже, ягодного куста в этом саду, что гарантирует нормальный рост всех представленных видов.

Самые скромные прогнозы на урожай подтвердили, что имеющейся площади оранжереи, достаточно для того, чтобы полностью перевести весь экипаж на настоящие, а не на консервированные фрукты, овощи и ягоды, уже через три месяца полёта.

Если с растительными продуктами питания проблемы были решены полностью, то, входящее в рацион экипажа, мясо рыбы, птицы и домашних животных в условиях космоса не могло пополняться. Разводить на звездолёте различную живность было нецелесообразно, из-за множества проблем связанных с их содержанием, начиная с дефицита воды и воздуха, и заканчивая продуктами жизнедеятельности самих животных. Впрочем, имеющиеся на звездолёте запасы мясных консервов гарантировали экипажу полноценное питание.

Из всего увиденного в этом райском уголке живой природы, особенно запомнился сад камней. Дженни рассказала, что это магическое место создала Туна, потребовав, в своё время, от Криса, предусмотреть его наличие на звездолёте.

Грэм и Лия вспомнили, что на острове Вознесения, однажды, наблюдали, как Крис, Туна и Онри внимательно рассматривали приличных размеров валун, лежащий на берегу океана. Их очень удивил тот факт, что, спустя два дня, он таинственным образом пропал со своего привычного места. Только сейчас они поняли, что валун нашёл своё новое пристанище на борту «Нити Ариадны».

Совершив прогулку по саду камней, Грэм и Лия оценили его по достоинству. Тишина и покой, плюс странная упорядоченность валунов в этом величественном сооружении, успокаивали и пробуждали новые мысли, одновременно.

Выходя из оранжереи, Грэм решил сделать Дженни приятное, поспешив заверить биолога в том, что они ещё не раз посетят это удивительное место, на что получил достаточно неожиданный ответ.

– В этом я и не сомневаюсь. Вы сюда ещё и работать придёте.

– Всё правильно: «Кто не работает – тот не ест», – кажется, именно так звучит одна из многочисленных русских поговорок, которыми переполнен Сергей?

– Грэм, вы уж слишком категоричны. Я бы сказала мягче, но точнее: кто не работает – тот ест консервы. Так, пожалуй, будет более точно.

– Дженни, вы меня успокоили. Не обижайтесь, но, учитывая тот факт, что всё мясо у нас в консервах, Щербаков вновь оказался прав, цитируя одного тунеядца из советской кинокомедии, который заявил: «Кто не работает – тот ест!». Я бы добавил – мясо.

– Да, кажется, моя затея с отработкой на грядках терпит полное фиаско, – вздохнула хозяйка сада.

– Успокойся, Дженни, два сборщика урожая уже есть. – Грэм подтвердил слова Лии кивком головы.

 

Глава 63

Вечером, за ужином, Шон, неожиданно для всех, обратился к Крису с вопросом, который сразу вызвал заметное оживление и повышенный интерес у, собравшихся за общим, обеденным столом, членов экипажа.

Даже, в полёте, в дали от родной планеты, решили сохранить добрую традицию последних месяцев, проведённых на острове Вознесения, именно поэтому, столы были сдвинуты вместе.

– Крис, – осторожно начал Шон. – Сколько у нас времени до встречи с земными космическими челноками?

– Если я не ошибаюсь, через два дня, если, конечно, ничто не помешает нам или им это сделать, мы встретимся в назначенном квадрате. А в чём дело? Что вас беспокоит?

– Меня ничто не беспокоит, а интересует, можем ли мы передать челнокам метеорит с плитой для последующей транспортировки на Землю, где его основательно изучат?

Шон резонно предполагал, что это не составляет особого труда, но Крис был командиром звездолёта, и необходимо было, использовать представившуюся возможность, ещё раз, подтвердить полномочия Ланца и поднять его авторитет.

– Думаю, что ваша просьба не вызовет особых трудностей. Сегодня же мы отправим сообщение на челноки о передаче груза, а там – дело техники: они нам передадут контейнеры с антивеществом, а мы им – метеорит.

Крис посмотрел на Шона с некоторым удивлением и благодарностью. Чем дольше продолжался их размеренный полёт, тем чаще он думал о том, что его функции командира корабля не являются необходимыми.

Ланц был убеждён, что при наличии руководителя экспедиции, нет необходимости разделять полномочия на двоих, тем более что весь экипаж состоит всего из десяти астронавтов. Шон же своим вопросом дал понять ему и всему экипажу, что все технические вопросы относятся к нему, Ланцу, и даже руководитель экспедиции, в этом, не исключение.

Крис не ошибся в своих расчётах. Точно в назначенный срок, на центральном экране появилась странная группа. Два космических челнока «Буран» и «Дискавери» сопровождали свой необычный и ответственный груз. Даже на большом удалении, было отчётливо видно фиолетовое свечение мощного силового поля, которое окружало все объекты, находящиеся в пространстве между челноками.

Удивительно похожие на огромных птиц челноки находились друг от друга на значительном расстоянии. По самой скромной оценке Онри, оно должно было составлять около полутора километров. Именно оно было пронизано фиолетовым свечением поля, в котором находился груз, предназначенный «Нити Ариадны».

Впрочем, груз не был тайным. Речь шла о гранулах антивещества. Расположенные на одинаковом удалении от челноков, одетые в защитные «рубашки», они ждали того часа, когда силовое поле звездолёта приблизит их к своему бронированному корпусу, прочно удерживая их на безопасном расстоянии от обшивки. Крис точно знал, что их должно быть двенадцать цилиндров, именно столько они и насчитали, наблюдая за челноками в телескопы.

Хорошо был известен и тот факт, что одной гранулы было достаточно для разгона звездолёта до субсветовых скоростей. Впрочем, только наличие нескольких гранул давало возможность проводить маневрирование звездолётом, вплоть до полной его остановки, в случае экстренной необходимости.

С каждой минутой расстояние до челноков сокращалось, и это, не смотря на активное торможение «Нити Ариадны». Звездолёт заранее начал торможение, чтобы, подойдя на минимальное расстояние к гранулам, захватить их своим магнитным полем, не забыв, отправить посылку с метеоритом в сторону челноков, которые доставят этот ценный груз на Землю.

– Онри, включи магнитные ловушки для захвата гранул. – Обратился к инженеру лучевой защиты Крис. – Макар, возьми на контроль синхронизацию скоростей звездолёта и челноков.

– Слушаюсь, командир, – отозвался компьютер.

– Сергей, какое минимальное удаление цилиндров от корпуса звездолёта?

– Думаю, в пределах десяти метров. Впрочем, захватывать будем с тридцати метров, чтобы взаимодействие силовых полей не вызвало вращения цилиндров. – Пояснил Щербаков.

– Командир, скорости синхронизированы. Можно произвести захват груза.

– Спасибо, Макар. Онри, Сергей включаю поле, приступайте к захвату цилиндров.

– Хорошо, командир, – ответил Онри.

Сразу же после включения магнитного поля звездолёта, пространство между челноками, светящееся до этого ярко-фиолетовым светом, заметно померкло, что означало ослабление силового поля, создаваемого челноками.

В этом космическом полумраке огромные капсулы антивещества, повинуясь невидимой силе, начали своё плавное движение к корпусу звездолёту. Не прошло и полчаса, как они зависли возле его брони, надёжно удерживаемые магнитными ловушками.

В очередной раз, проверив надёжность магнитных захватов, Крис передал на «Дискавери» сообщение о передаче челнокам метеорита.

– Сергей, можно выводить метеорит в открытый космос. «Дискавери» готов к захвату камня. «Буран» будет подстраховывать передачу груза.

Передача прошла быстрее, чем все этого ожидали, вызвав лёгкое разочарование простотой и точностью процедуры.

– Вот и всё, – сообщил Крис, увидев, как закрылся люк челнока, забравшего метеорит с плитой на свой борт. – Макар, начинаем разгон на термоядерной тяге.

– Понял, командир. Через пятнадцать минут реактор выйдет на крейсерскую мощность. Всё под контролем.

– Спасибо, Макар. Все могут отдыхать. – Крис был предельно собран, чтобы не выдать, даже, малейшего волнения.

Возможно, космонавты, находившиеся на челноках, с некоторой завистью посмотрели, на исчезающий в темноте космоса, звездолёт. Впрочем, они не могли и предположить, что чувства, улетающих в просторы Вселенной, астронавтов были схожи с их собственными переживаниями. Экипаж звездолёта прощался с последними частичками привычного с детства мира, с челноками, с Землёй.

Сразу, после захвата гранул с антивеществом, весь экипаж «Нити Ариадны», ненадолго, задержался в пилотском зале. Они отчётливо видели, как, совершив крутой вираж, оба челнока направились в обратное путешествие к Земле.

Грэму показалось, что «Буран» слегка качнулся с одного крыла на другое, повторив это колебание несколько раз.

– Смотрите, «Буран» помахал нам крыльями! – выкрикнула Анни, не сдержав эмоций.

На её лице появились слёзы, и Сергей поспешил начать ускорение звездолёта, чтобы не затягивать тяжёлые минуты прощания с Землёй.

Через две минуты, оба челнока исчезли в темноте космоса. Прошло ещё пару минут, и в пилотском зале не осталось никого. Впрочем, и другие отсеки звездолёта были пусты – астронавты молча разошлись по своим каютам.