Часа в три дня у ворот небольшого особняка, стоявшего в глубине сада, остановилась машина, и из нее вышел мужчина лет сорока, с коротко подстриженными усами, в сером костюме, со шляпой в руках.

— Мне к пану Ольшевскому, — небрежно бросил он вышедшему из калитки сторожу.

— Как пан прикажет о себе сказать? — учтиво спросил тот.

— Пан знает, он меня ждет…

Через минуту двери дома широко распахнулись, и на пороге, сияя добродушной улыбкой, появился высокий человек с идеально выбритым лицом.

— Добрый день, проше пана. — Он протянул приехавшему обе руки и увлек за собой в свой кабинет.

Гость был важный. Он прибыл во Львов из Лондона по заданию так называемого польского эмигрантского правительства и имел самые широкие полномочия.

— Проше пана, проше, — суетился пан Ольшевский, усаживая представителя центра в удобное бархатное кресло. Рядом стоял небольшой столик из красного дерева с ножками в виде обнаженных вакханок. На нём — бокалы и две бутылки вина.

— Как добрались, пане пулковнику?

С божьей помощью, — ответил гость. — Хочу предупредить пана, что долго задерживаться у вас мне не следует, давайте сразу к делу.

Как пану будет угодно, — развел руками хозяин дома.

А поговорить им было о чем…

В сентябре 1939 года Польшу захватили германские фашисты, готовившие плацдарм для нападения на СССР. Руководители тогдашнего буржуазного польского государства бросили на произвол судьбы свой народ и бежали в Лондон.

В отличие от правящей верхушки, солдаты, значительная часть офицеров, гражданское население — все истинные патриоты Польши оказывали упорное сопротивление наступающим фашистским войскам. В течение двадцати дней мужественно сражалась Варшава, хотя гитлеровцы имели многократное превосходство в численности войск и в вооружении. Широко известна героическая оборона небольшого укрепленного пункта на балтийском побережье — Вестерплатте. Несмотря на то что немцы бросили туда много войск, польский гарнизон, состоявший из ста восьмидесяти двух человек, бился с врагом до конца. Подвиг защитников Вестерплатте можно сравнить с вошедшим в историю Великой Отечественной войны подвигом защитников Брестской крепости. Прославили себя боевыми делами и моряки польского морского флота на

Балтике. На мелких судах, катерах они приняли бой с армадой военных кораблей гитлеровской Германии.

А в Лондоне с благословения английского правительства бежавшие туда руководители буржуазной Польши создали польское эмигрантское правительство. Англичане опасались, что польский народ последует примеру своего восточного соседа, то есть станет на путь социализма. Поэтому они и приютили у себя беглецов в надежде, что после окончания войны им удастся возродить к жизни польское буржуазно-демократическое государство. А пока что делали все возможное, чтобы ускорить вторжение гитлеровцев на советскую землю.

Эмигрантское правительство, не без прямой поддержки английских правящих кругов и их специальных служб, организовало в Лондоне центр по подготовке и проведению разведывательных, диверсионных и иных подрывных акций. Местом действия должна была стать не только захваченная фашистами Польша, но прежде всего — воссоединившиеся с СССР Западная Белоруссия и Западная Украина. Английские разведывательные органы обучали агентов, готовили их к заброске в нашу страну, снабжали портативными радиостанциями и другой разнообразной техникой для ведения подрывной работы.

Активную деятельность в западных областях Украины и Белоруссии пыталась развернуть и гитлеровская разведка в целях создания диверсионно-террористической «пятой колонны» в тылу Красной Армии в период нападения Германии на СССР. Разведывательные службы фашистской Германии, такие, как абвер (военная разведка и контрразведка), заранее засылали в СССР свою агентуру. Ей поручалось разведать и изучить намеченные для диверсий объекты с тем, чтобы потом, по общему радиосигналу из разведывательных центров гитлеровской Германии, начать в глобальном масштабе дезорганизацию советского тыла.

Уже осенью 1939 года в различные районы советской Западной Украины, особенно во Львов, стали просачиваться посланные из Лондона, из Берлина, из оккупированной гитлеровцами Польши шпионы, диверсанты и террористы. Наши чекисты и пограничники, разумеется, прилагали все усилия, чтобы в зародыше пресекать враждебную деятельность лазутчиков из-за рубежа. Многие из этих непрошеных гостей бесславно заканчивали свою миссию уже на границе. Но все же некоторым из них удавалось проскальзывать незамеченными в глубь нашей территории и находить себе там помощников.

Всякой антисоветской нечисти в ту пору в Западной Украине было предостаточно. Особое беспокойство вызывали реакционно настроенные поляки и украинские националисты, доставшиеся нам в наследство от панской Польши. Активно велась антисоветская пропаганда. Широко использовался религиозный и националистический фанатизм западно-украинского кулачества, бывших мелких чиновников, осадников панской Польши. Польские и украинские националисты тесно сотрудничали с гитлеровской и английской разведками, стремились создавать шпионско-диверсионные организации и группы. Разница между ними заключалась главным образом в том, что польские националисты были орудием английской разведки, а украинские — гитлеровской. Но действовали они в одном направлении — против СССР. Все это давало возможность агентуре гитлеровцев и польского эмигрантского правительства, а точнее, агентуре английской разведки, быстро акклиматизироваться и развернуть враждебную деятельность на советской земле.

В ноябре 1940 года обстановка у границ СССР становилась все сложней. Гитлеровская Германия и ее союзники стягивали к ним свои войска. Участились провокации националистического отребья в наших приграничных районах. Вот в это напряженное время и прибыл нелегально во Львов один из руководящих офицеров Главного штаба армии бывшей панской Польши — полковник Окулицкий.

Трудно сказать, почему полковник польского Главного штаба избрал себе такой псевдоним «Мрувка». Быть может, он, а скорее, его хозяева из «двуйки» сделали это не случайно. «Мрувка» по-польски — муравей. Характерная черта этого общественного насекомого — удивительное трудолюбие. Но если муравей в поте лица своего трудится для блага всего муравьиного сообщества, то Окулицкий с первых же дней своей службы в польском Главном штабе с завидным постоянством, достойным лучшего применения, вел подрывную работу против нашей страны.

Причин его появления во Львове было несколько. По мнению лондонского эмигрантского правительства, в СССР настало время ускорить создание боевых групп из антисоветски настроенных польских националистов. Как известно, после захвата Польши фашистскими войсками тысячи беженцев — польских граждан, спасавшихся от гитлеровского рабства, нашли приют на советской земле. Наше правительство предоставило им кров и пропитание. Многие из этих людей впоследствии взяли в руки оружие, чтобы вместе с воинами Красной Армии бороться против фашистских захватчиков. Однако лондонское эмигрантское правительство, подстрекаемое англичанами, рассчитывало использовать их в своих шпионских и диверсионных целях против СССР и стремилось через агентов, засылаемых на нашу территорию, сеять среди поляков семена недоверия и недовольства политикой Советского Союза, провоцировать их на враждебные по отношению к нашей стране выступления. Следует также добавить, что английскую разведку с некоторых пор стали тревожить участившиеся провалы агентуры. Одни шпионы, перейдя советскую границу, не подавали о себе никаких вестей, другие работали весьма вяло и неэффективно, и это наводило их хозяев на мысль, что они находятся под контролем.

Адвокат Станислав Ольшевский, к которому полковник явился вскоре по прибытии во Львов, был знаком с Окулицким давно. И разговор у них с самого начала шел откровенный и деловой.

— Так вы полагаете, пане пулковнику, что необходимо ввести своего рода специализацию в боевую подготовку наших людей? — задумчиво проговорил Ольшевский, когда его собеседник ненадолго замолчал, раскуривая сигарету.

— Разумеется, проше пана, — кивнул Мрувка. — Как только немцы начнут военные действия против большевиков, наступит горячая пора и для нас с вами и для наших людей. Наши английские друзья считают, что прежде всего нужно ослабить сопротивление русских. А для этого годятся любые средства.

Мрувка с видимым удовольствием заговорил о взрывах, поджогах, об уничтожении стратегических и военных объектов, о крушениях поездов и убийствах из-за угла офицеров Красной Армии, советских и партийных работников. Слушая его, адвокат нервно теребил рукав своего пиджака. Он знал, что полковник большой мастер в подобных делах, однако не разделял его безмерного оптимизма. Работать против русских было трудно и опасно.

— И вот еще что, пан Ольшевский, — ,продолжал Мрувка, заметно понизив голос. — В Лондоне серьезно обеспокоены тем, что многие из посылаемых агентов не доходят до Львова, а если и доходят, то исчезают самым непонятным образом. Есть подозрение, что в наши ряды как в Варшаве, так и во Львове, проникли в первом случае люди гестапо, а во втором — ГПУ. Я имею поручение центра разобраться в этом, и вы должны мне помочь. Немцы весьма заинтересованы в разведданных по Западной Украине, Белоруссии и Прибалтике. Это понятно — Гитлер активно готовится к войне с СССР. Не исключено, что немецкие контрразведчики перехватывают наших людей, идущих в Западную Украину и другие районы Советского Союза, и перевербовывают их. У вас, пан Ольшевский, не было таких случаев?

— Нет, пане пулковнику. Никто из пришедших к нам через Варшаву не докладывал о попытках перевербовки.

— Может быть, не рискуют сознаться в этом?

— Возможно, что и так.

— Я думаю, — сказал Мрувка, — следует проверить всех, кто попал сюда через оккупированные немцами территории. Нам нужно знать этих людей. Пусть они работают на немцев, но с нашего ведома. Помните: мы должны сохранить силы, чтобы после разгрома большевиков возродить с помощью Англии наше национальное польское государство в старых границах. Конечно, включив земли Западной и Прикарпатской Украины и Белоруссии, а также Виленский район Литвы…

О Мрувке я впервые услышал в начале сорок первого года. Меня тогда направили во Львов для помощи недавно созданным там органам безопасности. Определенную роль тут сыграло то, что я неплохо знал польский язык. А это было нелишним, поскольку мне предстояло принять участие в организации и проведении операций против польских националистов, действовавших по указаниям из Лондона. Знание английского тоже могло пригодиться.

К тому времени Мрувка сумел создать в самом Львове подпольный штаб «Союза вооруженной борьбы» из числа польских националистов, начал вербовать в эту шпионско-диверсионную организацию некоторых польских граждан, проживающих в ряде районов Западной Украины, занимался сбором шпионских сведений и пытался наладить связь с подпольем в Варшаве.

…Нашим органам безопасности уже не раз доводилось сталкиваться с мастерами шпионажа, диверсий и террора из английской «Интеллидженс Сервис». Это была суровая школа борьбы с хитрым и изворотливым врагом, который не оставлял надежды задушить Советскую власть и ради этого не брезговал ничем. И хотя теперь англичане избрали своим орудием польских националистов, мы смогли успешно противодействовать противнику, срывая его планы.

Львовские чекисты провели ряд смелых операций, в результате которых наши товарищи проникли во многие группы польских националистов. Удалось выяснить, что во главе групп стоят офицеры бывшей «двуйки», в том числе два полковника. Каждая группа имеет автономную портативную радиостанцию английского производства для связи с Лондоном. Националисты передают в лондонский центр разного рода разведывательную информацию, а оттуда получают задания, указания, инструкции, сведения о предстоящей переброске новых шпионов и диверсантов, адреса, по которым те направляются во Львов или другие пункты области. Это позволило нам контролировать деятельность этих групп, своевременно пресекать опасные акции и изолировать наиболее активных агентов империалистических разведок. Кое-кого мы до поры до времени оставляли на свободе — разумеется, под нашим негласным надзором. Эти люди работали у нас на виду и мало чем могли порадовать своих хозяев. Мы же, наблюдая за ними, будучи в курсе их замыслов, получали нужные данные для принятия соответствующих контрмер.

Всеми этими операциями во Львове тогда руководил молодой чекист Федор Григорьевич Шубин. О некоторых эпизодах работы львовских товарищей мне и хотелось бы рассказать.