Никто никогда не узнает, каких трудов мне стоило разведать дорогу к мертвому городу. Он был не так уж далеко от замка, но его окружали непроходимые комариные болота. Идти следовало по узким перешейкам леса, которые внезапно обрывались, врезаясь в буро-зеленое месиво или тростниковые заросли. Я оставляла клювом пометки на деревьях, чтобы не запутаться, когда пойду пешком, и летела дальше. Часто выбранная дорога приводила в тупик, мне приходилось возвращаться назад и выбирать обходные пути.

Через неделю я примерно знала, как нам надо двигаться, но не была уверена, что не заблужусь на первый же день пути. Путь получался неблизкий, с учетом всех трудностей и обходов, пройти его можно было дней за десять, а то и за полмесяца. Я стала сомневаться, дойдет ли хрупкая Корнелия. За себя, Конрада и Веторио беспокоиться было нечего.

Путь был известен, Корнелия поправилась, приготовлена была палатка, и насушены сухари. Осталось только уговорить Леонарда отпустить свою жену с нами. Это оказалось труднее всего, потому что ему пришлось объяснять всё от начала до конца.

Мы дождались, пока он окажется один, и взяли его в тесное кольцо. Леонард удивленно огляделся и понял, что от него чего-то хотят.

— В чем дело? — он попятился и сел в кресло, за которым стояла Корнелия, задрапированная по самый подбородок, — ну что вам?

— Ты хочешь, Лео, — спросила я, — чтобы твоя жена была красива, как прежде?

Леонард удивленно поднял брови, он был трезв и поэтому настроен не слишком агрессивно.

— Хочет, — ответила за него Корнелия.

— Это возможно? — спросил он.

— Послушай меня, — вступил Конрад, — это возможно, но только в мертвом городе, который лежит у нас на болотах.

— В первый раз слышу о каком-то мертвом городе!

— Это город из будущего, — сказал Веторио.

— Из какого еще будущего? — поморщился Леонард.

— Из далекого. Из такого далекого, что вам и не снилось, господин барон.

Леонард почесал свои космы и повращал выпученными глазами.

— А! Так ты оттуда, чертово отродье?!

— Я оттуда, так же как и врач, который лечил ее.

— И я оттуда, — вставила Лаиса.

Леонард посмотрел на нее удивленно, как будто в первый раз заметил, потом повернулся ко мне.

— Ну? И что?

— Мы хотим отвести туда Корнелию, — сказала я ему.

— Куда, черт возьми?!

— Да пойми ты своей пустой башкой, — не выдержал Конрад, — что у нас на болотах лежит кусок из города будущего. И в нем есть все средства, чтобы вернуть Корнелии ее прежний вид. Нам надо только туда дойти!

Леонард со своим выпуклым лбом и кучерявой головой был похож на упрямого быка. Ворот его, как всегда, был расстегнут, шнурки на рукавах развязаны, сапоги в пыли.

— Ты всё равно меня не любишь, — сказала Корнелия у него за спиной, — отпусти меня в мертвый город.

— С Конрадом?!

— И со мной тоже, — вставила я, — надеюсь, мне ты доверяешь?

И снова он обвел нас бычьим взглядом, потом обратился к Веторио.

— И с тобой, конечно, тоже?

— Конечно. Я буду ее лечить.

— И с тобой? — он обернулся к Лаисе.

— Ну да, — потупилась она.

Тут Лео откинулся на спинку кресла и с силой ударил кулаками по подлокотникам.

— Сговорились! — рявкнул он.

— Успокойся, — сказала я строго, но на него это не подействовало.

Он встал, возмущенно размахивая руками, и сначала было непонятно, что его так возмущает.

— Здорово придумали! У нас под боком город из будущего, и туда идут все, все, все! Даже эта! — ткнул он пальцем в Лаису, — все, кроме меня! Молодцы, умники!..

— Мы не знали, что ты такой любитель путешествий, — сказал Конрад удивленно, — и потом, плестись придется через болота и не один день.

— Испугал!

— И кто-то должен остаться в замке.

— Ха! Да пропади он пропадом!

— Давайте возьмем его, — тихо подала голос Лаиса из-за моего плеча, — там правда много интересного…

— Он разноется на полпути, — недовольно возразил Конрад, — и потребует вина и закуски, и горячую ванну с эликсиром!

— Я?! — возмутился Лео, — я разноюсь?! Это мы еще посмотрим, кто из нас первый разноется!

Так нас стало шестеро.

На следующий день на рассвете мы собрались у моста, одетые по дорожному, с заплечными мешками, со шляпами, обшитыми сеткой от комаров, с набитыми всякой мелочью карманами и с привязанными к поясу фляжками. У Конрада был еще арбалет со стрелами и меч, у Веторио — топор и нож за поясом.

Леонард явился последним, мы было понадеялись, что он передумал или проспал. Но он выскочил из парадного подъезда и направился к нам почти бегом, насколько позволяла его ноша. Его лицо светилось вдохновением и ожиданием чего-то необыкновенного. Давно я его таким не видела и думала, что уж и не увижу никогда.

— Я готов!

Лаиса подошла и без спроса завязала ему шнурок на куртке.

— Он будет цепляться за ветки и мешать вам.

— Спасибо, — усмехнулся он.

От леса уже тянуло осенней сыростью. Я на прощанье оглянулась на замок, в котором прошла вся моя жизнь, и у меня было чувство, что я никогда его больше не увижу.

Сначала было легко. Мы шли по сухой тропинке гуськом, строго друг за другом. Для счастья мне не нужно было больше ничего: дальняя дорога и Веторио рядом. Я буду шагать за ним след в след и подсказывать ему, куда сворачивать, я буду сидеть с ним у костра и слушать рассказы про будущее, я буду спать с ним в одной палатке, может даже, плечом к плечу. А потом мы придем в белый город, похожий на мыльную пену и кружева, и увидим там что-то необыкновенное и загадочное, как само будущее!

Утес мрачной громадой вырос перед нами внезапно, наверно, потому, что я о нем совсем не думала в тот момент, я была уже слишком далека от этих мест в своих мечтах. Я посмотрела на него снизу вверх и поняла, что он притягивает меня к себе, как будто петлю набросил на шею. Проклятый! Утес, который превратил меня в убийцу и рабу, которому я служу, непонятно зачем, столько лет! Он тянул и манил меня, не властно как господин, но загадочно как сирена и ласково как родная мать. Он словно обещал мне неведомое счастье, но я-то знала, что счастье ждет меня только впереди.

— Давайте остановимся, — предложил кто-то.

— Нет! — крикнула я, — никаких остановок возле этого утеса!

Я была за старшего, и все меня послушались.

В том месте, где сосны расступились в разные стороны как в танце или в игре, образуя широкую дорогу, я решила, что мне можно немного отстать и поговорить с Веторио, который шел тогда последним.

— Вы помирились с Конрадом?

— Мы не ссорились. Просто он до сих пор считает, что во всем виноват я, а мне… мне уже всё равно, что он считает.

— Мы заставим ее признаться!

— Зачем? Я же сказал, мне всё равно.

Мы шли по мягкой желтеющей траве, солнце светило сквозь кроны сосен, откуда-то из глубин леса тянуло гнилой болотной сыростью. Впереди Леонард вел за руку Корнелию, за ними шагал Конрад, чуть отставая от него, шла Лаиса. Мешок у нее был набит не меньше, чем у мужчин, но походка была на удивление легкая.

Она оглянулась и улыбнулась нам. Мы ее догнали и пошли втроем. Я вдруг вспомнила одну неприятную вещь.

— Это правда, что вам остался только год?

— Какой год?

— Ну, помнишь, ты сказал доктору?

— А-а, — усмехнулся Веторио, — не волнуйся, это я соврал господину доктору, чтоб не приставал, на каком источнике мы тут существуем. Не рассказывать же ему про вашу фреску!

— Значит… вы не всегда говорите, то что велено?

— Веста, — вздохнул он, — ты-то хоть не считай меня болваном…

Дорога сворачивала на болота. Я пошла вперед.