Прошлую статью я завершил на обсуждении вопроса, что же такое придумал Линус, и не GNU ли его Linux. В религиозные вопросы по сему поводу вдаваться не будем. А лучше посмотрим, что же именно Линус придумал (не считая метода разработки, который придумал Том Сойер).

 

Был ли дистрибутивом первозданный Linux?

Общеизвестно, что Линус придумал ядро операционной системы имени... нет, не и минеральных источников, а имени себя. И это правда, чистая правда – но не вся правда. Потому что Линус придумал ещё и файловую систему ext (расширение файловой системы MINIX, которая позднее воплотилась в ext2). Кроме того, им или с его подачи был разработан набор низкоуровневых утилит для работы с ядром, его модулями, файловой системой ext – он получил имя linux-utils. Наконец, в рамках реанимированного Линусом метода Тома Сойера Вернер Альмесбергер разработал загрузчик ядра Linux – Lilo (LInux LOader), который затем, до появления GRUB'а, успешно выступал в качестве мультисистемного.

Именно этот комплекс, (почти) способный к самостоятельному существованию, и можно назвать операционной системой Linux в самом узком смысле слова. Однако он существовал не в безвоздушном пространстве. Ибо, с одной стороны, требовал средств управления – им, в силу некоторых причин, стала командная оболочка bash. А с другой – его требовалось чем-то собирать, и в этом качестве выступил компилятор gcc вместе с набором сопутствующих ему инструментов (binutils, make и так далее). И то, и другое было разработано в рамках проекта GNU – что и служит по сей день основанием для именования нашей ОС как GNU/Linux.

Подобно первозданному UNIX’у, Linux изначально являлся типичной «системой для себя». Более того, исходно единственным его назначением была разработка самого же себя – никаких других целей Линус перед собой поначалу не ставил. Да и первые пользователи Linux’а устанавливали (точнее, собирали) систему для того, чтобы её изучать и, по возможности, совершенствовать. Так что ни в каких дополнительных компонентах, кроме ядра, утилит обрамления и инструментария для их сборки, необходимости не возникало.

Установка Linux в те «времена старинные, теперь почти былинные» была задачей не вполне тривиальной даже для опытного компьютерщика (а иные его и не пользовали). И в формирующемся тогда же Linux-сообществе возникла идея облегчить им эту процедуру. В результате чего родилось понятие дистрибутив Linux. Это – система комплектации ядра ОС и его обрамления дополнительными программами и способ её распространения. Она предполагает наличие программы-установщика и средств управления пакетами, то есть теми самыми дополнительными программами.

И уже через несколько месяцев после обнародования Линусом исходников первой (0.01) версии своего ядра, в начале 1992 года, появляются первые наборы программ, которые можно считать прототипами позднейших дистрибутивов Linux – MCC Interim Linux и TAMU. Они представляли собой комплекты разработчика, включающие в прекомпилированном виде ядро, командную оболочку, компилятор со средствами сборки, а также основные пользовательские утилиты, что позволяло развернуть работоспособную систему на «чистой» машине, не несущей никакой иной ОС.

 

Начало начал

В итоге в октябре 1992 года на свет появляется комплект, который можно назвать первым в истории настоящим дистрибутивом Linux. Он носил имя SLS (Softlanding Linux System) и был разработан Питером Мак-Дональдом. Помимо ядра Linux и утилит обрамления, дистрибутив SLS включал в себя оконную систему X и средства работы с сетью, то есть был уже вполне пригоден для конечного пользователя. Правда, не следует забывать, что конечными пользователями Linux в те годы были исключительно его же разработчики.

Дистрибутив SLS просуществовал недолго – последняя его версия вышла в 1994 году. Однако он лёг в основу целой линии дистроения, протянувшейся в наши дни яркой нитью, и потому о нём стоит сказать подробней.

Дистрибутив SLS распространялся преимущественно на трехдюймовых дискетах, в количестве 20-30 штук. Образы дистрибутивных дискет можно было получить по Сети (у нас – практически только по служебным каналам), а также заказать на CD (хотя CD-приводы в то время на пользовательских машинах были не меньшей экзотикой, чем Интернет на дому).

Одной из знаковых особенностей SLS была схема инициализации в BSD-стиле – хотя в дальнейшем в большинстве дистрибутивов майнстрима возобладал стиль System V, которую Линус заимствовал из первозданного UNIX'а.

Формат бинарных пакетов в SLS был предельно прост – tar-архив, компрессированный с помощью Gzip или compress, возможно – с постинсталляционным сценарием. Для установки и удаления пакетов использовалась утилита sysinstall – предтеча всех последующих систем пакетного менеджмента. Которая не только разворачивала архив и инкорпорировала его компоненты в файловую систему, но и фиксировала его в специальной базе данных – на предмет последующего удаления, если таковое потребуется. Хотя о контроле зависимостей тогда речи ещё и не возникало.

Прекращение разработки SLS связывается с его переходом на формат бинарных файлов ELF вместо общепринятого тогда в Linux и вообще в UNIX формата a.out. Хотя ELF был более «прогрессивен», нежели a.out, тогда это оказалось шагом преждевременным. Но, возможно, дело было просто в потере интереса разработчика к своему произведению – ситуация, с которой мы ещё не раз столкнёмся при знакомстве с историей Open Source.

О SLS ныне мало кто помнит, однако роль его в дальнейшем дистроении трудно переоценить: именно он лёг в основу старейшего дистрибутива из числа доживших до наших дней – Slackware.

 

Slackware: первый шаг к Linux’у для всех

Итак, дистрибутив SLS умер. Но душа его жила. Ещё в период его активного развития Патрик Фолькердинг принял SLS за основу своей Linux-системы, названной Slackware, первая версия которой была обнародована 17 июля 1993 года и с тех пор успешно развивается по сей день.

Именно со Slackware началась и история Linux-дистрибуции в организационном, так сказать, аспекте. Сразу же после своего появления Slackware, помимо обычных сетевых каналов, начала распространяться на CD известной медиа-фирмой Walnut Creek.

Slackware в своём внутреннем устройстве унаследовала первозданную простоту SLS. И не только унаследовала – именно простоту Патрик возвёл в основополагающий принцип построения системы. Реализация его выразилась в сохранении BSD-стиля инициализации, простого формата пакетов, и «идеологически обусловленного» отказа от контроля их зависимостей.

Создававшиеся чуть позже (но в масштабах эпохи – практически одновременно) дистрибутивы Debian и Red Hat пошли по прямо противоположному пути: всё более усложняющаяся со временем схема инициализации в стиле System V, включение максимально большого количества метаинформации в структуру пакетов и все более изощрённые формы контроля их зависимостей.

Новшествами Slackware были:

   • собственная программа инсталляции – меню-ориентированная, работающая в псевдографическом режиме, похожая по виду и родственная по духу создававшейся в то же самое время утилите sysinstall из FreeBSD;

   • выделение категорий пакетов – базовой системы (A), консольных приложений (AP), средств разработки (D), оконной системы X и ее приложений (X и XAP, соответственно), и так далее;

   • набор утилит для управления индивидуальными пакетами, не предусматривающего, однако, никакого контроля зависимостей.

Время показало провиденциализм подхода Патрика – Slackware живёт и развивается вот уже 15 лет, не поступаясь своими принципами, сохраняя редкую по нынешним временам компактность, лишь обновляя версии ядра, компоненты базовой системы и приложений. Сохраняется и устойчивый круг пользователей этого дистрибутива.

Отступление. Многие линуксоиды моего и более старшего поколения начинали свою дорогу в Linux со Slackware – и ничуть об этом не жалеют, вне зависимости от того, какие дистрибутивы бы они не использовали в дальнейшем. Знакомство с этой системой дает совершенно неоценимый опыт, позволяющий найти пути для решения любых проблем в любых других дистрибутивах. И потому крылатая фраза «изучая Slackware, ты изучаешь Linux» имеет под собой все основания.

Исходный «примитивизм» формата пакетов Slackware не мешает использовать в этом дистрибутиве весьма развитые средства пакетного менеджмента, обеспечивающие учёт и автоматическое разрешение зависимостей. Поскольку внутри самих пакетов никакой метаинформации не содержится, для хранения её можно использовать любую внешнюю базу.

Этой особенностью формата пакетов Slackware активно пользуются все, у кого возникает к тому желание или необходимость, приспосабливая к ней любые системы управления пакетами. Так, мне доводилось слышать об удачных попытках применения в Slackware системы портов, заимствованой из FreeBSD. Для Slackware поддерживается система pkgsrc – портообразная система, разработанная первоначально для NetBSD. На базе синтеза Slackware и pkgsrc активно развивается несколько дистрибутивов, например, Voltalinux и Draco GNU/Linux.

Механизм apt-get, обеспечивший славу Debian, а в дальнейшем немало способствовавший и популярности семейства Ubuntu, также был адаптирован для использования в Slackware: здесь он получил название slapt-get. На основе синтеза Slackware и пакетного менеджера pacman, происходящего из Archlinux (кстати, во многом – идейного наследника Slackware), возник дистрибутив Frugalware.

Разработан был для Slackware и собственный менеджер пакетов, swaret. Однако в штатный комплект дистрибутива он, вследствие заветов Патрика, так и не вошёл. Потому что для собственно Slackware в качестве основных средств управления пакетами Патрик по прежнему признает только два: установку официальных бинарников с помощью штатных утилит, при ручном разрешении зависимостей, и компиляцию из исходников – в случае, если нужных пакетов нет в репозитории или их официальная сборка по тем или иным причинам не удовлетворяет пользователя. Всё остальное – от глюкавого. То есть дистрибутив этот должен рассматриваться не столько как законченная система, сколько как каркас для конструирования системы собственной.

 

Debian: второй шаг к пользователю

Дистрибутиву Slackware не долго пришлось оставаться в гордом (почти) одиночестве на своём тернистом пути к пользователю. Скоро этот путь пришлось делить на троих – сначала с Debian, а затем и с Red Hat.

История дистрибутива Debian особенно интересна по четырём причинам. Первая – ее длительность и насыщенность событиями, давшими большое количество инноваций, аккумулированных мировым дистроением. Вторая причина – Debian стал основоположником универсалистской тенденции в дистроении, стремившейся охватить весь океан свободного софта. Третья – Debian стал прародителем максимального количества активно развивающихся клонов. И, наконец, четвертая – некоторые из его потомков сравнились по популярности с родителем, а один (Ubuntu) даже превзошёл его (не это ли мечта всех родителей?).

Debian – или, точнее, Debian GNU/Linux, разработчики настаивают именно на таком его именовании, – был создан в 1993 году Яном Мёрдоком (Ian Murdock), и его название образовано сочетанием имен его жены Деборы (Debora) и самого автора – в то время он был студентом Университета Пэрдью (Purdue). Однако очень быстро вокруг Debian выросло сообщество пользователей и разработчиков, и проект приобрёл общественное значение.

Основной идеей раннего (1993– 1995 гг.) Debian были – модуляризация авторских пакетов, сборка этих модулей в качестве дистрибутивных пакетов с детальным описанием их зависимостей, утилита dpkg для управления оными в масштабе одного отдельно взятого пакета. И, под занавес первого акта, dselect – первая система пакетного менеджмента, достойная претендовать на звание именно системы и представляющая собой front-end к dpkg, обеспечивающий автоматическое разрешение зависимостей и установку целевых наборов пакетов. Эти тендеции получили развитие в дальнейшем.

Универсализм Debian проявился на следующем этапе его развития, начиная с 1996 года, когда Яна, ушедшего после окончания университета на службу мировому капиталу (в компанию Progeny), на посту лидера проекта сменил Брюс Перенс – известный адепт Open Source, автор многочисленных публикаций на эту тему и, по совместительству, – тогда еще и немалый чин в компании Pixar. Каковая, к слову сказать, поучаствовала и в поддержке проекта Debian – в том числе, как мы увидим чуть дальше, и идеями.

Будучи по долгу службы связанным со всякого рода мультимедийным софтом, Брюс резонно решил включить его в состав дистрибутива. А там уже был один шаг до того, чтобы инфраструктура Debian охватила практически все изобилие свободного программного обеспечения. Так что с тех пор количество пакетов в дистрибутиве нарастало от версии к версии чуть ли не в геометрической прогрессии, и к настоящему времени с трудом поддаётся исчислению.

Кроме того, на время лидерства Брюса пришлась разработка документов Принципы Свободного Программного Обеспечения Debian и Общественный контракт Debian, а также создание принципов контроля качества включаемых в дистрибутив пакетов. Наконец, именно он предложил систему кодовых имён версий дистрибутива (Potato, Woody и другие) – это были персонажи из мультфильма Toy Story, выпущенного компанией Pixar (вот оно, идейное воздействие масс-медиа!). При этом имя Sid, которое носил соседский мальчик, портящий игрушки, было навсегда закреплено за разрабатываемой версией – как символ того, что разработчики новой версии программы в процессе своей работы подчас вынуждены временно «подпортить» версию старую.

В период 1996– 1999 года Debian, в частности, благодаря политике контроля качества, завоевал признание как серверная платформа и система для технически грамотных пользователей (читай – в первую голову, для разработчиков). При этом он счастливо совмещал в себе качества «системы для себя» и «системы для всех». Первая сторона вопроса обеспечивалась программой dpkg, вторая же стала возможной благодаря ее надстройке – dselect.

Одновременно продолжали развиваться универсалисткие тенденции дистрибутива – не только вглубь океана Open Source Software, но и вширь – переносясь на архитектуры, отличные от i386. В интервале 1996– 1999 года Debian был портирован на платформы 68XXX, Alpha, затем – Sparc и PowerPC, Intel64 (так называемый Merced) и AMD64.

Важнейшей, наверное, вехой в развитии Debian (и не только его) стал выпуск весной 1999 года версии 2.1 Slink (Slinky – это такая собачка из того же мультика). И судьбоносность ее определяется тем, что в нее впервые был включён apt – универсальный инструмент для управления пакетами, который и создал позднее условия для широкого распространения Debian-клонов.

Значение apt переоценить трудно – он не только был портирован в дистрибутивы, использующие формат пакетов rpm, не только послужил прообразом для многих других систем управления пакетами, претендующими на универсальность (yum, urpmi), но и оказался своего рода связующим звеном между пакетными дистрибутивами и системами Source Based, поскольку обеспечивал не только установку бинарных пакетов. но и их построение (вплоть до тотальной пересборки системы, подобно сакраментальному make world из FreeBSD). Впрочем, все это стало ясно много позднее, по крайней мере, широким пользовательским массам.

Не случайно именно к 1999 году относятся первые попытки создания на базе Debian Систем Быстрого Развёртывания, таким, как Storm Linux и Corel Linux. Но это история, до которой мы доберёмся ещё не скоро.

 

Red Hat: совсем для всех?

Если Slackware продолжил исконно UNIX’овую традицию систем для себя, а Debian являет собой первый пример дистрибутива, развиваемого сообществом и для сообщества, то следующим шагом дистроения стало создание дистрибутива, претендующего быть системой для всех.

Ибо тем временем обозначилась первая сфера практического применения Linux за пределом круга разработчиков программного обеспечения – сервера сетевых служб, в том числе – web-сервера. Это вызвало к жизни вторую волну дистрибутивов (правда, по времени она практически пересеклась с первой – но в те героические годы счет вёлся на месяцы, если не на дни). И первой ласточкой её стал Red Hat, который м создавался как дистрибутив «для всех» – хотя, конечно, под понятие «все» тут попадали в первую очередь администраторы компьютерных сетей (время Linux’а для конечного пользователя ещё не пришло). Но важно, что Red Hat представлял собой не набор для конструирования собственной системы, как Slackware (да и Debian в те годы, до разработки apt, также скорее предполагал собственное конструирование, нежели готовое решение), а попытку создания системы, работающей «из коробки».

Было время на Руси, когда

Говоришь Linux – подразумеваешь Red Hat. Говоришь Red Hat – подразумеваешь Linux.

Дистрибутив Red Hat – третий в ряду ныне живущих патриархов дистроения, после Slackware и Debian (хотя, повторяю, приоритет тут исчисляется первыми месяцами). Он разрабатывается с 1993 года, в октябре 1994 года появилась первая общедоступная бета-версия, а в мае 1995 года – первый официальный релиз.

В отличие от Slackware, созданного и развивавшегося кустарём-одиночкой с персональным компьютером, и Debian, вокруг которого быстро сложилось сообщество разработчиков, за Red Hat с самого начала его разработки стояла одноимённая коммерческая компания. Основали её Боб Янг (Bob Young) и Марк Юинг (Marc Ewing) в 1993 году, имея целью поставить свободное слово на службу мировому капиталу.

Происхождение названия дистрибутива (красная шляпа) и соответствующего логотипа объясняют тем, что Юинг в студенческие годы рассекал по колледжу в дедушкином шапо соответствующего колёру. Хотя Янг объясняет его тем, что красный цвет в дзэн-буддизме символизирует всякие хорошие качества.

Это была первая попытка монетизации свободного софта: сам дистрибутив распространялся свободно, в соответствие с лицензией GPL, и бесплатно (по цене носителей и доставки), деньги же предполагалось извлекать из технической его поддержки. А поскольку оплачивать таковую обычно готовы не частные лица, а организации, то Red Hat изначально был ориентирован на корпоративную сферу – во-первых, и на дружелюбие к пользователю – во-вторых.

Правда, следует учесть, что хотя шире стал круг пользователей, но связь их с народом не стала особенно ближе: расширился он за счёт сисадминов, до приобщения к Linux’у пользователей «простых» оставалось ещё несколько лет.

Настоящие сисадмины, как известно, люди занятые – с одной стороны, и ленивые – с другой. Возиться с конструированием системы им обычно не с руки. И потому Red Hat с самого начала отличался простотой установки – максимально возможной в те времена.

Значительную роль в упрощении процедуры установки и поддержки сыграл формат пакетов RPM (что тогда расшифровывалось как Red Hat Package Manager) и одноимённая утилита для манипулирования такими пакетами, способная отслеживать зависимости и сообщать об их нарушении (но ещё не разрешать их автоматически). По сравнению с молчаливым пакетным инструментарием из Slackware, способным установить неработоспособную, из-за нарушения зависимостей, программу, это казалось большим прогрессом.

Происхождение системы rpm (будем понимать под этим и набор утилит, и формат пакетов, с которыми они работают) теряется во мраке веков. В первых версиях Red Hat использовалась система RPP, обеспечивающая установку пакетов одной командой, проверку зависимостей и запрос информации о них. Однако сборка пакетов для неё требовала существенной модификации исходников, что было напряжно для разработчиков.

Параллельно раннему Red Hat некоторое время развивался дистрибутив Bogus, ныне мало кому известный. В нём имелась собственная пакетная система – PMS (Package Management System), написанная Рикардом Файтом (Rikard E. Faith). Она обладала слабым механизмом запросов информации о пакетах, а проверка их зависимостей просто отсутствовала. Но зато пакеты для PMS можно было собирать непосредственно из исходников, без всякой их модификации.

В ходе подготовки 2-го релиза Red Hat Рикард Файт вместе с Дугом Хоффманом (Doug Hoffman) по контракту с поименованной компанией написали систему PM, вобравшую в себя лучшие особенности RPP и PMS. Хотя практически она так и не была задействована, но послужила одной из основ для RPM.

Собственно система RPM была создана Марком Юингом и Эриком Троэном (Erik Troan), основываясь на всех достижениях предшественников – RPP, PMS и PM. Вариант её, подготовленный для тестовых версий второго релиза, быстроты ради был написан на Perl’е, что создавало ряд проблем, например, при загрузке с дискеты (а в те времена это было достаточно обычным способом старта Linux’а). И непосредственно к выходу релиза Red Hat 2.0 система была полностью переписана на C, база данных пакетов перепроектирована для пущей надёжности и быстродействия, и создана библиотека rpmlib для использования функциональности RPM сторонними разработчиками. Иными словами, система RPM приобрела практически тот вид, в каком мы знаем её ныне, подвергаясь с тех пор только корректировке ошибок и косметическим доделкам.

Система RPM и одноимённый формат, став штатными и общедоступными в релизе Red Hat 2.0, вышедшей в сентябре 1995 года, сразу завоевали популярность и вне родительской системы. Вскоре они были использованы в Caldera Linux, Suse, Mandrake и многих других – и об этом будет говориться в следующих сериях.

 

Red Hat, проторивший путь дистрибутивам для всех с коммерческой поддержкой, не долго оставался на нём одиноким: вскоре у него появились последователи. И первым среди них стала Suse.

 

Suse: по стопам Red Hat

Дистрибутив Suse изначально назывался S.u.S.E. – эту аббревиатуру производят от имени компании, разработчика и распространителя его (Gesellschaft für Software- und System-Entwicklung), хотя в источниках можно встретить и другие трактовки его имени. Что, впрочем, не важно – форма его несколько раз менялась (S.U.S.E, SUSE, Suse), а в конце концов в чистом виде оно просто вышло из употребления.

Компания S.u.S.E. начинала свою деятельность с распространения уже имевшихся дистрибутивов – SLS и Slackware, а также издания руководств по UNIX и Linux.Однако вскоре ей захотелось иметь дистрибутив собственный, каковой и был создан на имеющейся кодовой базе названных систем. Позднее этот путь станет типичным для большинства коммерческих Linux-компаний.

Suse, как коммерческий продукт вышеозначенной фирмы, начал развиваться практически одновременно с Red Hat, в 1994 году. Сначала это был самый обычный дериват Slackware с германской локализацией и прикрученной универсальной системой установки и конфигурирования – YAST, призванной облегчить труд администратора, сведя его к простановке галочек в соответствующих полях.

Таким образом, Suse стал первым дистрибутивом со сквозной системой установки и автоматизированного конфигурирования. При этом ручные настройки путем прямой правки конфигов – единственный способ доведения до ума материнской Slackware, – отметались напрочь: попытки ручного вмешательство в Suse влекли в те годы последствия непредсказуемые.

Постепенно Suse всё больше отдалялась от родительской системы, заимствуя многие особенности Red Hat. В частности, в неё были внедрены формат пакетов RPM и система инциализации в стиле System V (в Slackware, как известно, исконным был BSD-стиль инициализации). И в результате уже через пару-тройку лет Suse стала настолько своеобразной системой, что и сам папа Патрик не догадался бы о её происхождении.

Ещё одной особенностью Suse стало повышенное внимание к графической системе, место которой в Linux’е ‘к тому времени практически безраздельно заняла свободная инкарнация Иксов – XFree86. Тесные контакты с разработчиками последней обеспечил дистрибутив поддержкой самых современных тогда видеочипов —- в те времена для каждого графического чипа (или серии близких чипов) предназначался собственный X-сервер.

Свидетельствую как очевидец: запустить Иксы на считавшихся тогда крутыми видеокартах типа ATI Match32/64 в Slackware или Red Hat часто удавалось только после прикручивания к ним соответствующего X-сервера, вытащенного из Suse.

Бизнес-модель Suse строилась несколько по иной схеме, нежели у Red Hat. В частности, этот дистрибутив включал в себя ряд закрытых проприетарных компонентов (в первую очередь – ту же систему YAST). И в «полноразмерном» виде бесплатно не распространялся -— для свободного скачивания была доступна функционально ограниченная версия. Она же распространялась первыми системами онлайновой торговли по цене носителя и доставки. А полноценный дистрибутив в коробочном исполнении продавался за немалые по масштабам тех лет деньги -— от ста долларов и выше. Однако он сопровождался объёмной (и очень качественной) печатной документацией, которая сама по себе составляла львиную долю стоимости коробки, и атрибутикой – в частности, значком хамелеона, исполненном как правительственная награда.

Видимо, непосредственная продажа дистрибутивов и составляла основную статью дохода фирмы. Хотя и от технической поддержки в корпоративных масштабах она тоже, насколько я знаю, не отказывалась.

В скором времени Suse стал дистрибутивом номер один не только в Германии, но и практически по всей Европе, заняв на этом континенте ту же нишу, что и Red Hat в Америке. И жил долго и счастливо, пока не был куплен фирмой Novell -— но тогда это было делом далёкого будущего.

 

Caldera: предыстория грядущего

Лавры Red Hat не давали покоя майнтайнерам и на Американском континенте. И из всех, вожделевших их в то время, наибольшая удача выпала на долю дистрибутива Caldera – правда, удача, так сказать, посмертная, в виде памяти, и не очень лестной. Хотя как раз собственно дистрибутивом такая память и не заслужена. Для понимания этого нам опять придётся вернуться назад и даже свернуть в сторону – в мир проприетаризма. А именно – к истории компании Novell, которая уже фигурировала в нашем рассказе в связи с освобождением FreeBSD.

Возникнув в 1979 году, компания эта на протяжении долгого времени с миром FOSS никак не пересекалась, разрабатывая и продвигая свою проприетарную сетевую систему Netware. И продвинула её настолько, что одно время Netware и корпоративные сети воспринимались как близнец-братья.

Но в начале 90-х годов прошлого века компанию, как некогда сиятельного Камильбека из «Повести о Ходже Насреддине», поразило хватательное рвение. Она в массовом масштабе скупала операционные системы (DR DOS – продвинутый аналог MS DOS), компоненты офисных пакетов – текстовый процессор WordPerfect и табличный процессор QuattroPro, получает права на распространение настольной СУБД Borland Paradox. В числе прочего ею были приобретены также права на исходный код и торговую марку UNIX (оставшиеся как бы бесхозными после разделения их прародителя – AT&T). На базе чего была создана система UNIXWare, но это части других историй – былой и грядущей.

«Офисное» направление деятельности Novell особого успеха не имело, как и её UNIX-бизнес. В результате один из основателей фирмы, Рэй Нурда (Ray Noorda), ушел в оставку, а все новоприобретения – распроданы в розницу: офисные пакеты – фирме Corel, где они составили пакет Corel Office, агония которого продолжается чуть не по сей день, UNIXWare – SCO (то есть Canta Cruz Operations), дополнив её собственную систему, получившую отныне имя SCO OpenServer.

Рэй же Нурда основал новую компанию – Caldera Systems, которая, в частности, приобрела у Novell DR DOS. Однако основным направлением её деятельности стала Linux-дистрибуция.

Первоначально Caldera Linux представляла собой цельнотянутый Red Hat, дополненный некоторыми не вполне свободными компонентами, типа рабочего стола Looking Glas и средств интеграции с сетями Novell Netware. Однако вскоре этот дистрибутив обзавёлся собственным графическим инсталлятором (одним из лучших для своего времени) и вообще приобрёл своеобразие, отмеченное новым собственным именем – Caldera OpenLinux.

Свободная версия Caldera OpenLinux представляла собой очень компактный, аккуратно укомплектованный дистрибутив, широкому использованию которого препятствовали только слабые средства интернационализации. А коммерческая версия включала в себя немало проприетарных продуктов, вплоть до Wabi (средства эмуляции Windows от фирмы Sun), текстового процессора WordPerfect и векторной «рисовалки» CorelDRAW, работавших в режиме эмуляции, офисного пакета StarOffice (в то время ещё закрытого), и так далее.

Наконец, в первых годах нового тысячелетия Caldera становится одним из соучредителей альянса United Linux – наряду с Suse (тогда это была Европа), Turbolinux (Япония) и Connectiva (Бразилия); таким образом, альянс этот охватил чуть не все континенты (африканской Ubuntu тогда ещё и в проекте не было). Но это уже тоже начало иной истории.

А пока резюмируем: Red Hat, Suse и Caldera образовали к концу 90-х годов «могучую кучку», создавшую предпосылки для продвижения FOSS-систем в корпоративный сектор.

 

Магия Linux

Итак, на протяжении 1994-1997 годов дистрибутивы Linux обрастали «дружественными к пользователю» инсталляторами, средствами сквозного конфигурирования и пакетного менеджмента, включали в себя пользовательские, в том числе офисные, приложения. Предпринимались и первые попытки интернационализации. Однако от конечного пользователя эти дистрибутивы оставались не менее далеки, чем декабристы с Герценом -— от народа.

Впервые о Linux’е для конечного пользователя можно говорить, начиная с 1998 года, когда Гаэль Дюваль создал дистрибутив Mandrake (ныне – Mandriva). Основной его идеей было объединение Linux’а и графической среды KDE. Разработчики Mandrake были первыми, кто решился на такой шаг, не смотря на тогдашнюю неясность лицензионной политики в отношении библиотеки Qt, на которой KDE основывался: пуристы от FSF и, вместе с ними, основные майнтайнеры дистрибутивов, включая Red Hat, полагали лицензии этих программ не соответствующими идеалам свободного программного обеспечения. И попросту игнорировали единственную в те времена по настоящему интегрированную пользовательскую среду.

Собственно говоря, первая версия Mandrake представляла собой самый обычный Red Hat (от которого унаследовала номер версии – 5.1) и KDE, уже тогда имевшим большой набор штатных пользовательских приложений.

Второй особенностью Mandrake была попытка поддержки «из коробки» экзотического в те годы «железа», начиная от звуковых карт и кончая телетюнерами и цифровыми камерами.

Третья изюминка Mandrake – интернационализация: пожалуй, это был первый дистрибутив, декларировавший поддержку всех языков мира (что в итоге послужило предпосылкой для появления «русского Линукса»). Все это надолго приковало к Mandrake сердца пользователей, не имеющих прямого отношения к разработке программ или администрированию сетевых служб.

Роль Mandrake в приобщении первой волны конечных пользователей к миру Linux (и UNIX-подобных операционок вообще) переоценить трудно. В том числе и потому, что этот дистрибутив обеспечивал, более или менее удачно, возможность не только работать, но и развлекаться – не особо утруждая себя настройкой аппаратных средств. Не случайно в многочисленных опросах на форумах о первом в жизни дистрибутиве Mandrake (а теперь и Mandriva) уверенно уверенно лидировал вплоть до появления Ubuntu.

Таким образом, Mandrake можно считать практически первым дистрибутивом, поставившим во главу угла интересы конечного пользователя. Под его влиянием шаги в этом направлении предприняли и ветераны дистроения, такие, как Red Hat и Suse – они обзавелись красивыми графическими инсталляторами, предлагавшими предопределённые варианты установки типа пользовательской мультимедийной станции, офисной машины и так далее.

Немалую роль в обращении Linux’а к конечному пользователю (сиречь офисному и домашнему, профессионально не связанному с IT) сыграло директриса развития офисного пакета StarOffice. Созданный немецкой фирмой StarDivision первоначально для OS/2, он быстро был портирован на все существовавшие тогда платформы и операционки, претендовавшие, хотя бы чисто теоретически, на звание настольных – в том числе и на Linux. И хотя не являлся тогда ни открытым, ни свободным продуктом, был доступен, при определённых условиях, для бесплатного использования. А по своей функциональности, опять же со множеством оговорок, приближался (или стремился приблизиться) к MS Office, ставшему безраздельным властителем столов конторских служащих (Lotus Office и WordPerfect Office к концу тысячелетия уже отошли в область преданий).

Исторической правды ради нужно заметить, что StarOffice был не первым офисным пактом для Linux: этот титул по праву принадлежит пакету Applix одноимённой, также немецкой, фирмы. Каковой, правда, обладал рядом недостатков, в частности, не способен был, без хирургического вмешательства, работать с кириллицей. Да к тому же не был ни открытым, ни свободным, ни даже бесплатным.

Были и другие попытки создания программ офисного назначения. Тут можно вспомнить и Siag – прототип офисного комплекта, состоящий из текстового процессора и электронной таблицы, и простой монофункциональный текстовый процессор Ted, и Lyx – попытку облечь TeX в клерковский костюм с галстуком. Все они канули в Лету забвения – только Abiword сохранился в составе эвентуального GNOME Office (хотя изначально к GNOME никакого отношения не имел). Впрочем, и Lyx продолжает свое развитие – но уже скорее в качестве программы вёрстки «на скорую руку», нежели универсального word-процессора.

В результате всех этих процессов – и популяризации самой системы, и появления пользовательских приложений для нее, – на рубеже 1998-1999 годов в широких кругах околокомпьютерной общественности заговорили о появлении «Linux’а с человеческим лицом». Казалось бы, этот самый «очеловеченный» Linux имеет все шансы прочно окопаться на пользовательских десктопах, заменив в этом качестве Windows (о прочих пользовательских платформах, за исключением MacOS, к тому времени забыли).

Началось явление, вошедшее в историю ушедшего тысячелетия как Linux-бум. Оно, в свою очередь, вызвало к жизни новые дистрибутивы, уже прямо заявленные в качестве пользовательских десктопов – такие, как Corel Linux, распространявшийся по схеме коммерческого софта. Впрочем, ни народной любви, ни более-менее приемлемой популярности они не снискали: по настоящему о коммерческих (или квазикоммерческих) дистрибутивах заговорят только через несколько лет.

 

Назад, в будущее: Gentoo и другие

Однако скоро выявилась и оборотная сторона любого user-ориентированного дистрибутива «для всех»: оказалось, что у каждого из их разработчиков были свои представления о том, что же нужно конечному пользователю для полного счастья.

Одни полагали, что счастье достижимо только в среде KDE, другие – что истинно счастливым юзера может сделать только идеологически правильный GNOME. Ну а третьи решали вопрос кардинально, и помещали в дистрибутив все, что только можно. И юзерофильные дистрибутивы стали пухнуть, как на дрожжах. К тому же графические инсталляторы этих систем, облегчая, с одной стороны, установку, с другой – навязывали пользователю предопределённые свыше наборы приложений. О назначении коих этот самый пользователь рисковал никогда не узнать – просто из-за их изобилия. А количество user-ориентированных средств конфигурации стало, по меткому выражению Владимира Попова, превышать число конфигурируемых параметров.

И вот тут многие пользователи начали вспоминать, что они еще и администраторы собственных компьютерных систем – пусть даже в масштабе одного отдельно взятого десктопа. И, с легкой руки Клиффорда Вольфа (создателя дистрибутива Rocklinux) в обиход вошел термин – «дистрибутив, дружественный к администратору». Началась эра популярности дистрибутивов Source Based.

На этой волне появились и упомянутый выше Rocklinux (исторически первый дистрибутив из этой серии), и LFS (Linux from Scratch) – набор рецептов по сборке собственной Linux-системы с нуля, созданный Герардом Бикмансом, и вариации на тему Sorcerer, и CRUX с Archlinux.

Однако наибольшую известность на этом поприще снискал Gentoo Дэниеля Роббинса. Не в последнюю очередь – благодаря прекрасной документированности процесса установки, позволяющей, строго следуя директивным указаниям, собрать индивидуализированную, в том числе оптимизированную под наличное «железо», систему даже относительно малоопытному пользователю. А система портежей, родившаяся под идейным влиянием портов FreeBSD, позволяла очень гибко наращивать функциональность системы установленной.

Правда, мало для кого Gentoo оказался первым дистрибутивом – миссия его заключалась скорее в повышении общей квалификации пользователей, прошедших через Red Hat, Suse или Mandrake, и разочарованных их дружелюбием, местами навязчивым до неприличия. И с точки зрения понимания устройства системы опыт пользователя Gentoo уступает, пожалуй, только сборщику LFS.

Ну а роль самого Дэниела Роббинса в пропаганде Linux’а также переоценить трудно. Кроме своего дистрибутива, он стал и автором многочисленных ярких статей о самых разных аспектах устройства этой ОС – и о файловых ее системах, и о программных RAID-массивах, и о приемах работы в командной оболочке. Увы – весной 2005 года он поступил на службу классовому врагу: по окончании аспирантуры ни в одной фирме, связанной с Linux и Open Source, не нашлось для него должности с достойной зарплатой. Тем не менее, в среде майнтайнеров родного дистрибутива он был подвергнут анафеме. Правда, скоро выяснилось, что «Карапетяны в неволе не размножаются», и Дэниел с Microsoft распрощался. А проект Gentoo по прежнему живёт и развивается.

 

На пути к гармонии

Однако и тут все оказалось не так гладко, как виделось поначалу. Будучи исходно типичным представителем «дистрибутивов для себя», Gentoo весьма мало подходил на роль системы общего пользования. Установка его (точнее, сборка из исходников) вполне могла длиться сутками, после чего требовалась еще и ручная доводка – правкой конфигов в текстовом редакторе. А выигрыш от оптимизации «под железо» постепенно оказывался все более иллюзорным, нивелируясь ростом общей вычислительной мощности компьютерного парка. И среди пользователей началась неясная сначала тоска по прошлому – простым решениям «из коробки», позволяющим развернуть систему и начать работать в ней за считанные часы, а уже потом, при необходимости и по возможности, шлифовать ее до немыслимого совершенства (а какой линусоид к совершенству не стремится?).

И тут наступил час систем, которым на всем протяжении своего развития удавалось счастливо балансировать на зыбкой грани между дистрибутивами «для себя» и «для всех», между универсализмом и индивидуализмом, не склоняясь ни к «популизму» Mandrake сотоварищи, ни к «кастовости» Slackware (а позднее и Gentoo).

И здесь в первую голову нужно назвать одного из отцов дистроения – Debian. Разработка в 1999 году apt (Advanced Packaging Tools) – универсального набора инструментов для управления пакетами, – сделала его лидером в пакетном менеджменте. Не случайно apt был использован в rpm based дистрибутивах (впервые – в бразильской Connectiva, затем – в российском Altlinux). И, более того, послужил прототипом для универсальных систем управления rpm-пакетами, таких, как yum (Red Hat/Fedora, ASPLinux) и urpmi (Mandrake).

И именно поэтому Debian дал в нашем тысячелетии наибольшее число активно развивающихся потомков. Впрочем, это уже совсем другая история.

 

Итог предыдущих глав можно подвести таким образом: на рубеже тысячелетий система, придуманная гиком для себя и, в лучшем случае, для «того парня», то есть группы товарищей-разработчиков, постепенно начала превращаться сначала в систему для корпоративных администраторов, затем – для корпоративных пользователей, и в конце концов, с появлением Mandrake, для пользователей обычных. И всё это происходило в мировом масштабе. А как обстояло дело на отдельно взятой бывшей одной шестой? Давайте посмотрим.

 

Предыстория русского Linux’а

Если все предыдущие очерки являли собой реконструкцию былого, составленную по литературным и сетевым источникам, то в настоящей последует описание событий, которым автор этих строк был наблюдателем, свидетелем, а отчасти и участником. Тем не менее, следуя заветам Корнелия Тацита, изложить их он постарается ещё более без гнева и пристрастия, чем всё остальное. Хотя личный характер этого и некоторых последующих очерков отрицать не буду.

Началом документированной истории Linux на Руси можно считать 29 июня 1992 года, когда случилось вот что (цитирую):

Комитетом по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга зарегистрировано и внесено в государственный реестр Акционерное общество закрытого типа «Урабан-Софт Лтд.»

О чём было выдано СВИДЕТЕЛЬСТВО установленного образца, подписанное председателем означенного комитета, неким В.В.Путиным.

Однако примечательно оно не фамилией подписавшего. И не фактом регистрации очередного АОЗТ – в те годы общества различной степени безответственности плодились как поросята. И даже не то, что это АОЗТ с почти русским названием регистрируется Комитетом по внешним связям – учредитель его, Джон Линн Росмэн, являлся американским гражданином. А тем, что через год, в 1993 году, она выпустила набор дискет (ещё, кажется, пятидюймовых) под названием «Открытое ядро». Этому набору суждено было стать предтечей российского дистроения.

Дистрибутивом в собственном смысле слова «Открытое ядро» ещё не было – оно представляло собой подборку текущих версий Slackware, FreeBSD, HURD, дополненную базовыми средствами русификации и русскоязычными материалами – переводами документации и первыми оригинальными отечественными руководствами (тогда это все еще могло уместиться на один диск). Конечно, о локализации в полном смысле слова речи не еще шло. Но уже первый компакт-диск «Открытого Ядра» (получивший номер версии 1.2) давал возможность работать с русскоязычными документами, затратив усилия, которые тогда представлялись минимальными.

Однако деятельность Урбан-Софта в то время не получила ни признания, ни известности. Да и сама она как-то забылась. Каюсь, что и я в своих предыдущих статьях на исторические темы уделил ей недостаточно внимания. Так что спасибо Олегу Садову и Сергею Голубеву, которые донесли до нас подробности событий тех давних лет.

Как ни странно, больший общественный резонанс получила статья Владимира Водолазкого – дедушки русского линуксописания. В 1994 году в журнале «Монитор» была опубликована его статья под примерным названием: как легко и без головной боли установить Linux на свой персональный компьютер. Журнал этот не пользовался известностью (кажется, за пределами Москвы был недоступен), и чуть ли не в следующем году прекратил своё существование, и само имя его забылось. Однако ксерокопии статьи Владимира, в сопровождении горы дискеток с Linux Slackware, ещё многие годы спустя ходили по рукам, выполняя роль вполне реального руководства по установке системы с этих дискет..

У истоков отечественной истории Linux стоят также статьи Петра Врублевского и Виктора Хименко, опубликованные в журнале Мир ПК в середине 1995 года, и посвященные установке SLS и Slackware, соответственно. В обоих статьях немало внимания уделяется вопросу, как получить дистрибутив – тогда на Руси (да, видимо, и в Польше, откуда происходит Петр) это было задачей нетривиальной.

Впрочем, решить эту задачу попытались традиционным российским методом: в те же срединно-девяностые среди пиратских наборов типа All for Windows и All for OS/2, нет-нет, да и попадались диски All for Linux. В принципе, у тех же пиратов можно было заказать некоторые дистрибутивы «на золоте» – правда, ввиду эксклюзивности заказа, по ценам совершенно астрономическим.

Однако скоро необходимость в пиратских услугах (по крайней мере, в Москве) отпала: на прилавках специализированных салонов (Медиахаус и Электротех Мультимедиа) и больших книжных магазинов начали появляться оригинальные, симпатично оформленные дисковые боксы (на 4 или 6 дисков) от Walnut Creek и InfoMagic, включавшие один-два дистрибутива Linux (обычно – Slackware и Red Hat текущих версий), намерянное количество дополнительного софта самого разного назначения – начиная со средств разработки и заканчивая научными приложениями, краткий буклетик-руководство (на английском, разумеется, языке), и все это – по цене немаленькой, но вполне сопоставимой с заказной «болванкой от пиратов» (и, добавлю, более-менее доступной даже при зарплате научного сотрудника тех лет). Особенно впечатлял Linux Developers Kit – комплект для разработчиков из 12 дисков, изданный совместными усилиями компаний Pacific HiTech и Walnut Creek в 1997 году.

Однако перед этим, в 1996 году, произошло два знаковых события. Первое – выпуск той же фирмой Урбан-Софт второй версии «Открытого ядра» – по уже сложившей традиции, в виде компакт-диска в боксовом исполнении. Он включал в себя текущую версию Slackware во вполне рабочем виде, а также ознакомительные версии Debian, FreeBSD и даже HURD. главное же – на нём находился тогдашний Red Hat, адаптация которого к нашим условиям стала в дальнейшем основной сферой деятельности компании (со временем получившей имя Линукс Инк).

Если первые версии «Открытого ядра», как я уже говорил, не особо были замечены широкой общественностью, то версия вторая появилась в нужное время: мне довелось воочию наблюдать, как за ним охотились в больших московских книжных магазинах, типа «Библио-глобуса» и «Дома книги» – чуть ли не единственных, где его можно было обрести. Кроме того, диск этот сыграл неожиданную (и, возможно, решающую) роль в дальнейшей истории Linux'а на Руси.

Вторым же событием 1996 года стал выход первой русскоязычной книги про Linux, написанной М.Шойхером, которая называлась: Как установить Linux на ваш компьютер. Правда, это была, строго говоря, скорее брошюра о восьмидесяти страницах. Однако она подробно описывала процесс инсталляции (на примере дистрибутива Slackware, компакт с которым шел в комплекте) и начальное конфигурирование системы. Немало внимания уделено было и пересборке ядра – любимому виду спорта тогдашних начинающих линуксоидов.

Руководствуясь этой книжкой (а также упомянутыми выше статьями Врублевского и Хименко), я и поставил «по уму» свой первый в жизни Linux (в варианте Slackware) – предшествовавшие эксперименты мои основывались на дискетах к статье Водолазкого и «золоте» от пиратов, и никаких практических результатов не имели. Более того, я добился локализации системы с помощью компонентов, вытащенных из «Открытого ядра», обретя способность писать русские тексты и даже распечатывать их на принтере. Впрочем, как-то использовать Linux в мирных целях мне тогда даже и в голову не приходило.

 

IPLabs Linux Team: начало русского Linux’а

Следующая веха на пути русского Linux’а – 1998 год, когда фирма IPLabs (точнее, ее подразделение – IPLabs Linux Team) совместно с Институтом логики (на самом деле это были одни и те же люди – Алексей Новодворский, Алексей Смирнов и Юрий Девяткин с коллегами) вдруг, ни с того, ни с сего, начала распространять дистрибутивы Linux.

Однако началась вся эта история с очередной неслучайной случайности. Как свидетельствует Алексей Новодворский (известный в сети как AEN), в 1996 году им с сыном в руки попал компакт-диск... чего бы вы думали? Того самого «Открытого ядра», о котором шла речь в предыдущем разделе. Их внимание привлекли два дистрибутива – Red Hat и Debian, и они разыграли их в орлянку. В итоге Алексею достался Red Hat, Петру – Debian. Так оно и повелось – дистрибутивы rpm based оказались основной сферой деятельности сначала IPLabs Linux Team, а затем и выросшей из него Altlinux.

Но это будет потом. А сначала IPLabs Linux Team распространяла (в заказном исполнении, на «золоте») чуть ли не весь спектр тогдашних дистрибутивов Linux – как популярных в те годы, так и мало известных даже в узких кругах, но представлявшихся перспективными. Среди них были и дистрибутивы-ветераны – Red Hat, Slackware, Debian, и BlackCat – разработка товарищей из соплеменной Украины (о котором я скажу чуть позже), и объятый ореолом таинственности Stampade – один из предтечей будущего Gentoo. Как будет сказано в главе семнадцатой, планировалось и распространение SUSE.

Однако в силу стечения ряда обстоятельств главным объектом распространения IPLabs Linux Team стал юный на тот момент Linux Mandrake, о котором говорилось в прошлой главе – произведение француза Гаэля Дюваля сотоварищи.

Первая версия Linux Mandrake в исполнении IPLabs Linux Team (за нумером 5.1) не носила еще гордого имени RE (то бишь «русская редакция») и весьма точно воспроизводила прототип (подобно тому как тот, в свою очередь, был тогда точным клоном Red Hat, дополненным KDE). Однако она уже содержала серию пакетов русификации, последовательная установка которых позволяла выполнить почти полную локализацию системы.

Так что это событие знаменовало, как выяснилось в ходе последующих событий, зарождение стройной концепции локализации (и, шире говоря, интернационализации), воплотившейся в следующем произведении IPLabs Linux Team – Linux Mandrake 6.0 RE, увидевшим свет летом 1999 г. Оно было реализовано в виде двухдискового набора с кратким, но чрезвычайно информативным печатным руководством (автором его был Алексей Новодворский). Сама система имела русифицированную программу установки: выбор русского в качестве языка инсталляции автоматически приводил к корректной и полной локализации, включая и возможность работы с кириллицей в т.н. «неправильных» приложениях (существовало в те годы такое понятие).

А в самом начале 2000 года увидел свет Linux Mandrake 7.0 RE – уже практически полностью самостоятельный дистрибутив, унаследовавший от прародителей только программы установки и конфигурирования Mandrake, совместимость с форматом пакетов rpm и, частично, с файловой системой Red Hat. Он выходил в тиражном виде – как тогда говорили, на «серебре», в боксовом исполнении. И имел два варианта – полный, чертырехдисковый, и краткий, однодисковый. Первый сопровождался традиционно информативным руководством по установке и использованию системы.

С Linux Mandrake в исполнении IPLabs (начиная с версии 5.1, начало 1998 года) началась моя практическая работа в этой ОС. До этого я, при наличии толики свободного времени, увлеченно устанавливал и переустанавливал различные дистрибутивы (Slackware, Red Hat, Caldera, Suse), пересобирал ядро, настраивал Иксы, прикручивал русские буквы, – но никаких реальных задач придумать не мог. Может быть, потому, что все время уходило на настройку системы. И тут выяснилось, что в Mandrake (тем более RE) можно работать сразу после установки – благо и соответствующие задачи появились: создание контент-сайтов разной, преимущественно научной, направленности. Оказалось, что Linux идеально подходит для этих целей. В результате через год совместного использования Linux и Windows (в 1999 году) последняя была снесена с моего диска – и с тех пор никогда более не появлялась на моих машинах.

Параллельно с Mandrake RE IPLabs Linux Team осуществляла и другой проект – подготовку к изданию дистрибутива Debian GNU/Linux. Каковой и был осуществлен осенью 2000 года, практически сразу вслед за выходом оригинальной версии 2.2, получившей имя безвременно скончавшегося разработчика Джоэля Клекера. Именно Debian в исполнении IPLabs Linux Team стал первым российским коробочным дистрибутивом этой системы, сопровождавшимся уже не буклетом, а полноценным руководством по установке и настройке (включая русификацию), написанным Петром Новодворским – как вы помните, некогда при жеребьёвке он вытянул именно его.

Впрочем, магистральная линия развития Русского Linux’а пролегала не здесь: в те годы никто не рассматривал Debian как систему для широких народных масс. Тогда как Mandrake и в оригинальной, и в русской редакциях позиционировался именно так.

К слову сказать, сама фирма IPLabs, основным профилем которой была сборка компьютеров и торговля комплектующим, была первой в России, решившейся на продажу машин с предустановленным Linux’ом – так называемых Linux Box. Правда, начинание это тогда развития не получило. Ибо далеко опередило своё время.

Параллельно с деятельность IPLabs Linux Team развивались еще два локализованных дистрибутива украинского происхождения (но, тем не менее, русский язык поддерживавших) – KSI Linux Сергея Кубушина и Black Cat Леонида Кантера и Александра Каневского. Первый представлял собой, наверное, один из первых примеров т.н. деривата Red Hat. То есть, не будучи прямым его клоном, он использовал пакеты его формата и в какой-то мере был совместим по файловой иерархии. Black Cat же позиционировался разработчиками как Red Hat с улучшенной поддержкой кириллицы и исправлением замеченных ошибок.

Судьба украинских дистрибутивов была различной. Разработчики Black Cat влились в российскую компанию ASPLinux, и результаты их работы были инкорпорированы в одноименном дистрибутиве. Сергей Кубушин же, вследствие воистину детективной истории, связанной с переделом собственности на Украине, вынужден был эмигрировать в США, и развитие его дистрибутива прекратилось навсегда.

 

Новые игроки на Linux-поле

В середине 2000 года впервые заговорили и о другом претенденте на должность русского дистрибутива для конечного пользователя. Им стал вышеупомянутый ASPLinux – точный клон Red Hat с улучшенной поддержкой кириллицы. Все новые и новые редакции бета-версии его с завидной регулярностью (чуть ли не еженедельно) стали появляться на сайте одноименной фирмы в виде iso-образов. Процесс этот длился далеко не один месяц и логически завершился осенью 2001 года выходом ASPLinux 7.1 – первым по настоящему коробочным российским дистрибутивом, сопровождавшимся подробной печатной документацией: руководством по установке, руководствами пользователя и администратора, автором коих по случаю оказался ваш покорный слуга.

Однако перед этим, практически одновременно, весной 2001 года, случилось два события, во многом предопределившие развитие Linux на Руси. Во-первых, было объявлено о включении разработчиков Black Cat в команду ASPLinux – шаг логичный, поскольку оба дистрибутива позиционировались одинаково. Во-вторых, IPLabs Linux Team была преобразована в фирму ALTLinux, что сопровождалось выпуском дистрибутива Linux Mandrake RE Spring 2001. Ему суждено было стать последним представителем русской линии Mandrake – в дальнейшем Altlinux выпускала дистрибутивы уже под собственным именем.

Таким образом, к концу 2001 года сложились две линий дистрибутивов с национальной спецификой – Altlinux и ASPLinux, вокруг каждой быстро сформировались сообщества пользователей.

Полноты картины нужно заметить, что никуда не исчез и третий игрок на этом поле – компания Linux Ink (преобразованная из того самого УрбанСофта, который выпускал серию «Открытых ядер»). Она также занималась распространением кириллизованного Red Hat (ее комплекты так и назывались – Red Hat Cyrillic Edition), однако влияние ее и по опубликованным материалам, и по личным контактам с пользователями, прослеживается в те годы очень слабо. Не сформировалось вокруг нее и устойчивого сообщества пользователей.

Были в те годы и другие, малоизвестные, попытки создания дистрибутивов с национальной спецификой. Так, московская компания CPS (дистрибьютор ряда известных софтверных фирм) распространяла Corel Linux – один из первых коммерческих клонов Debian, который в свое время позиционировался как лучшая Windows, чем сама Windows. Дистрибутив этот шёл в сопровождении пакетов русификации системы, заимствованных из разработки Петра Новодворского для Debian. Однако популярности он не снискал (как, впрочем, и сам Corel Linux в мировом масштабе).

Наконец, существовало несколько проектов создания «русской Slackware», один из которых (под названием Fregate) был даже доведен до стадии iso-образа. Однако все они создавались на чистом энтузиазме и прекращались по исчерпании оного.

 

Горизонты раздвигаются

Так что, казалось бы, дальнейшее развитие Linux в России будет определяться сосуществованием национально-специфических дистрибутивов Altlinux и ASPLinux. Однако этого не произошло. И причин тому несколько.

Во-первых, сам Linux к тому времени приобрел подлинно интернациональный характер, и процедура прикручивания к нему русскоязычных атрибутов (шрифтов, раскладок клавиатуры, спеллинга) не была уже столь сложной задачей. Благо и описаны эти процедуры были многократно – как в сетевых источниках, так и в журнальных статьях, и даже в толстых книгах.

Во-вторых, эпоха rpm based дистрибутивов заканчивалась – на Руси, как и в мире, все большее внимание пользователей привлекали дистрибутивы Source Based.

И в-третьих, неожиданно в России стал доступным практически весь Linux-мир в многообразии представляющих его дистрибутивов. В чем немалая заслуга двух фирм, созданных в 2000 году – Linuxcenter и Linux-online, сферой деятельности которых была онлайновая торговля дистрибутивами на CD в очень широком ассортименте (в том числе и весьма экзотичными). Нельзя преуменьшить и роль улучшения коммуникаций, по крайней мере – в Москве и ряде других городов и весей, а главное – некоторое снижение тарифов на подключение к Интернету.

В результате всего сказанного перед пользователями Linux, как действующими, так и начинающими, оказалось обширное пространство для выбора системы. Чем они и не преминули воспользоваться.

 

Единение с миром

Где-то с середины 2002 года началась эра популярности Gentoo, сначала в мире, а потом и в России. Разумеется, это дистрибутив, плохо приспособленный для российских просторов, так как эффективное его использование требовало хорошего коннекта. И потому сразу же были предприняты попытки сборок такого его варианта, который позволял бы при установке обходиться без подключения к сети или ограничиваться минимальным объемом скачиваемых программ.

Важно отметить, что ни один из проектов распространения Gentoo на пост-советских пространствах не претендовал на звание самостоятельного дистрибутива даже в отдаленной перспективе: время безудержного клонирования чего бы то ни было становилось достоянием истории. Нет, целью их было просто облегчение доступа пользователей к интересной системе во всем ее богатстве.

Характерно, что возникший в то же время rpm-based дистрибутив Linux XP, позиционировавшийся как клон ответвившейся перед тем Fedora, не снискал даже доли признания своих прародителей. И популярности ему не добавила даже национальная специфика – Linux XP представляет собой разработку упомянутой выше фирмы Linux-online. Не приобрел всенародной любви и проект НПО Сеть «русской Slackware» под названием MOPSLinux. Следствием чего было тихое угасание обоих.

Вообще очень интересно проследить динамику пользовательских предпочтений. И некоторые возможности к тому имеются. Время от времени на различных сайтах проводятся опросы на тему – какой дистрибутив вы используете? Так вот, в первые годы тысячелетия в таких опросах безусловно лидировал Red Hat и его прямые и косвенные потомки, при стабильной, по подчиненной доле Slackware и Debian. В опросах же середины десятилетия за майку лидера спорят следующие системы: Gentoo, Slackware, Archlinux и FreeBSD, последнее время к ним приближаются и Debian с Ubuntu.

Мой рассказ об истории Linux’а на Руси подошел к концу. Вместе с историей русского Linux’а вообще. Это не значит, что развитие этой ОС в России прекратилось – напротив, число ее пользователей всё множится. Просто, с одной стороны, российские дистрибутивы первой волны – Altlinux и ASPlinux – вошли в круг мирового дистроения полноправными его участниками (хотя и не первого эшелона). С другой же – российские пользователи не замыкаются на отечественных дистрибутивах, используя все те же системы (и примерно в тех же пропорциях), что и мировое сообщество Open Source вообще.

Так что казалось бы, что говорить о каком-то специфическом русском пути развития Linux уже не приходится – и в нашей стране система эта окончательно продемонстрировала свой интернациональный характер. И хотя все эти истории имели своё продолжение – я к ним уже не вернусь, по крайней мере, в этой книге. Почему – скажу в последнем и окончательно заключении к ней.

 

Рост популярности Linux привел к появлению ее вариантов, ориентированных на так называемого конечного пользователя. Для снижения порога «вхождения в тему» были придуманы системы, снабженные простым в использовании инсталлятором, позволяющим сразу же получить готовую к употреблению систему с некоторым, безальтернативно устанавливаемым, набором пользовательских приложений и настройками, более или менее подходящими абстрактному настольному юзеру. То есть системы быстрого развёртывания. Однако перед их рассмотрением необходимо вернуться немного назад, на зарю дистроения.

 

Slackware и потомки

Как было сказано в главе одинадцатой, дистрибутив Slackware представлял собой не столько как законченную систему, сколько как каркас для конструирования системы собственной. И эта его особенность активно использовалась. В результате Slackware стала плодовитой прародительницей клонов: на сегодняшний день на Distrowatch зарегистрировано 65 её производных. Правда, активно развиваемых среди них около дюжины, но в прошлом их число было куда больше.

Среди клонов Slackware можно выделить:

   • дистрибутивы, базирующиеся на Slackware и дополненные той или иной системой пакетного менеджмента, например, упомянутые выше Voltalinux и Draco GNU/Linux, использующие pkgsrc от NetBSD, или Frugalware, в котором применяется pacman, заимствованный из Archlinux;

   • LiveCD общего (Slax, Klax, Wolvix) или специализированного (Blin) назначения;

   • порты Slackware на аппаратные платформы, отличные от i486 (SLAMD и Bluewhite – на AMD64, Slackintosh – на PowerPC;

   • варианты Slackware с «национальной окраской» (Karamad – с иранской, JoLinux – с бразильской, Nonux – с голландской, и так далее).

Конструкторский характер Slackware способствовал тому, что на ней базировалось изобилие разного рода специализированных систем, которые условно можно объединить под названием «Linux на дискете». Правда, ныне, с широким распространением LiveCD, появлением «Linux на флэшках» и отмиранием 3-дюймовых дисководов, «дискеточные» Linux’ы представляют интерес исторический – как напоминание о временах, когда деревья были большими, а дистрибутивы – маленькими.

 

Первые СБР

Рост популярности Linux привел к появлению ее вариантов, ориентированных на так называемого конечного пользователя. Для снижения порога «вхождения в тему» были придуманы системы, снабженные простым в использовании инсталлятором, позволяющим сразу же получить готовую к употреблению систему с некоторым, безальтернативно устанавливаемым, набором пользовательских приложений и настройками, более или менее подходящими абстрактному настольному юзеру.

Эта концепция наиболее последовательно проводится в системах семейства Ubuntu и их бессчётных производных. Однако, как ни странно, пионером тут была Slackware. Точнее, её клоны: в плане поворота «поворота лицом к пользователю» они оказались если и не «впереди планеты всей», то в первых рядах дистроителей.

Потому что одним из первых опытов в направлении «безальтернативной» пользовательской установки был, видимо, Vector Linux, разработанный на базе Slackware Робертом Ланге (Robert S. Lange) и Даррелом Ставемом (Darrell Stavem) на самом рубеже тысячелетий – в том самом приснопамятном 2000-м году,. Уже в первой версии этого дистрибутива, вышедшей в июне 2000 года, была реализована концепция установки интегрированной рабочей среды (в данном случае KDE) с фиксированным набором пользовательских приложений, необходимых и, более или менее, достаточных для решения стандартных задач офисного или домашнего десктопа.

Правда, этот дистрибутив производил довольно странное впечатление. С одной стороны, вроде бы всё красиво и шоколадно. Но с другой – подборка софта выглядит весьма своеобразно. Во-первых, бросалось в глаза изобилие дублирующих приложений, что для однодискового дистрибутива представляется непозволительной роскошью. Во-вторых, несмотря на то, что в качестве десктопа по умолчанию в Vector Linux используется KDE, многие разработанные для этой среды приложения были заменены Gtk-аналогами, подчас существенно более слабыми функционально . А в-третьих… а в-третьих, не понравился он мне, вот и всё. Хотя на форумах я видел немало высказываний пользователей, не разделяющих мою точку зрения.

Тем не менее, вне зависимости от моих личных симпатий и антипатий, Vector Linux был практически первым «безальтернативно устанавливаемым» дистрибутивом не только в клане Slackware, но и в мире Linux вообще. MEPIS и Lindows, не говоря уже об Ubuntu, появились несколькими годами позже.

Были и другие попытки создания «Slackware с человеческим лицом», уж не знаю, насколько удачные, например, Kwort аргентинского происхождения.

 

Путь Дзэн

Однако наиболее удачным и ярким представителем «пользовательской» линии развития Slackware суждено было стать дистрибутиву Zenwalk. Возникнув в середине 2004 года под именем Minislack, свое нынешнее имя он получил в начале второго года жизни – в августе 2005-го. И имя это следует интерпретировать как серьезное стремление к постижению высших истин (Zen) – но не без доли истинно мушкетерской бесшабашности (walk). А в качестве тотема этого дистрибутива выступает самое умное и быстрое млекопитающее планеты – дельфин.

Как явствует из первоначального названия, разработчик дистрибутива – француз Жан-Филипп Гийомен (Jean-Philippe Guillemin), – ставил своей целью создать компактную систему, предназначенную для вполне конкретного конечного пользователя: себя, любимого. Свои побуждения он описывает во Вступлении к Руководству пользователя Zenwalk. Там же изложены и принципы, которыми руководствовался Жан-Филипп при начале разработки – и которых он собирается придерживаться впредь.

Жан-Филипп оказался не одинок в своих представлениях об идеальном дистрибутиве Linux. И потому со временем вокруг проекта выросло не очень большое, но активное сообщество разработчиков – в настоящее время их около 20 человек (см. список контактов).

Интересна динамика развития дистрибутива: выход релизов не привязан какому-либо графику: новый релиз выпускается тогда, когда появляются новые версии того, что в него стоит поместить. Иногда этот срок составляет месяц, иногда полгода или год, но в среднем колеблется в пределах 2-3 месяцев. Благодаря чему в текущем релизе всегда можно найти самый актуальный на данный момент времени софт.

Модерн – вообще фирменный стиль дистрибутива Zenwalk. Так, он был первым из тех считанных дистрибутивов, которые начали было штатную, на стадии инсталляции, поддержку файловой системы Reiser4. Однако стремление к модерну гармонически сочетается в нем с сохранением стабильности: когда стало ясно, что окончательное доведение до ума Reiser4 нам в обозримом (а может быть, и в необозримом) будущем не светит, поддержка этой файловой системы была исключена.

Каждая версия дистрибутива имеет стандартную редакцию, включающую, кроме ядра и базового набора, оконную систему X, интегрированный десктоп Xfce, браузер, почтовый клиент, текстовый процессор и электронную таблицу, а также еще некоторое количество необходимых приложений – строго по одному на каждую задачу.

Стандартная редакция распространяется в виде iso-образа компакт-диска, объем которого демонстрировал завидное постоянство. Некоторое разбухание имеет место быть – не за счет разбухания дистрибутива (принцип его комплектации «одна задача – одно приложение» остался неизменным), а исключительно из-за увеличения «веса» всех его компонентов.

Большинство версий Zenwalk распространяются еще и в виде так называемой Core-редакции, образ которой тянет на 200 Мбайт, а то и меньше: объем iso-образа версии 4.8, последней на сегодняшний день, для которой имеется core-редакция, составляет всего 170 Мбайт. В ее состав входят базовые компоненты Linux и минимум консольных приложений, без Иксов, десктопа, офисных и мультимедийных программ. Как можно видеть из таблицы, core-редакция выпускается не для всех версий дистрибутива и, как правило, с некотором запозданием относительно стандартной редакции.

Один из основополагающих принципов построения Zenwalk – сочетание компактности и функциональности. В нем предельно последовательно проводится идея: одна задача – одно приложение. То есть на установочном диске Zenwalk не найти изобилия десктопов и оконных менеджеров, кучи браузеров и почтовых клиентов, эшелонов аудио- и медиаплейеров – всего того, что традиционно ассоциируется у нас с юзерофильными дистрибутивами. Впрочем, разработчики, кажется, и не декларируют своей чрезмерной любви к пользователю. Жан-Филипп разрабатывал его для себя, любимого, и позднее к нему присоединились те, чьи вкусы были близки вкусам основоположника.

Разумеется, содержимым диска пакетное наполнение дистрибутива не исчерпывается: дополнительные пакеты доступны, во-первых, из официальных репозиториев проекта, во-вторых, из коллекций дополнительного софта с нескольких зеркалируемых серверов , и в-третьих – из домашних каталогов участников проектов. Но в любом случае на всеохватность ни одного из этих источников рассчитывать не следует.

Недостаточное количество собственных приложений Zenwalk может быть восполнен двумя путями. Во-первых, в распоряжении его пользователей – коллекции программ, предназначенные для родительницы, Slackware.

Второй же путь наращивания функциональности дистрибутива – традиционен для пользователя любой основанной на Slackware системы. Это – самостоятельная сборка недостающих программ из исходников с созданием пакетов «родного» формата .

Системные требования для установки Zenwalk по нынешним временам более чем скромны. Пакеты его собираются под архитектуру i686, но с возможностью запуска на машинах i486, однако в качестве процессора все-таки рекомендуется что-либо класса Pentium-III. Памяти разработчики полагают достаточным 128 Мбайт, места на диске – 2 Гбайт под систему (реально установка с CD занимает 1,3 Гбайт). Требования к видеосистеме определяются текущей версией Иксов.

В век стремительного распространения 64-битных процессоров о двух, а то и четырех ядрах сборка с оптимизацией под i486 выглядит анахронизмом. Однако Патрик и его последователи, в числе коих и Жан-Филипп, знают, что делают, и результаты их деятельности говорят сами за себя: визуально Zenwalk – один из самых быстрых дистрибутивов, которые я видел в своей жизни. Хотя автор сего сочинения и осознаёт всю условность оценки визуального быстродействия, а главное, влияния его на скорость выполнения реальных задач, это греет душу.

 

Предназначение

Остается рассмотреть вопрос – а кому и зачем нужен еще один дистрибутив? Тем более, на первый взгляд, казалось бы, ничем особенно не выдающийся. Ведь в нем нет ни красот современных «юзерофильных» систем, таких, как современная Mandriva, ни, напротив, «крутости» Gentoo, ни простого доступа к пакетному изобилию, как в Debian, ни внешнего блеска и мощной поддержки Ubuntu и его сородичей, ни динамичности тотального обновления Archlinux… Ответ постараюсь дать в конспективной форме.

Во-первых, Zenwalk – если и не идеальный, то близкий к оптимальному дистрибутив для решения рабочих задач пользователя, не нуждающегося в «архитектурных излишествах»: каждой пользовательской задаче соответствует один, но зато простой в освоении и использовании инструмент, выполняющий свои задачи «из коробки».

Во-вторых, аскетизм его требований к аппаратуре делает Zenwalk пригодным для реанимации морально устаревших машин – причем не только в качестве специализированных монофункциональных, но и полноценных пользовательских десктопов. Ну а на современной технике он способен демонстрировать чудеса быстродействия.

В-третьих, как ни странно, – Zenwalk представляет собой отличную учебную площадку для начинающих пользователей. По крайней мере, тех из них, которые стремятся как можно скорее избавиться от своего «начинающего» статуса, и потому не гнушаются чтением man-страниц и прочей локументации.

В-четвертых, Zenwalk – отличная среда для достижения собственного идеала в отношении пользовательского десктопа. Причем возвышенные цели могут достигаться в процессе решения приземлённых практических проблем – по мере возможности и необходимости.

И, наконец, в-пятых… Активная политика по продвижению Ubuntu (со всеми её разновидностями) и последовавший следствие этого фантастический успех этого семейства дистрибутивов привел к огромному наплыву новых пользователей Linux, в том числе и таких, которые еще вчера и слова-то такого не слышали. Что, казалось бы, хорошо – не за это ли боролись мы долгие годы? Но, с другой стороны, для многих из начинающих пользователей Ubuntu и Linux стали такими же близнецами-братьями, как Ленин и Партия. Я уж не говорю о возросшем уровне некомптентности, точнее, о воинствующем нежелании уровень своей компетентности повышать. Так что Zenwalk выступает в этом море как один из островков, на которых найдут пристанище те начинающие юзеры, которые хотят стать компетентными. И которые готовы затратить на это определенные усилия – пропорциональной им будет эффективность их последующей работы.

Наконец, самое распоследнее. В свое время Дуглас Кенни и Генри Бэрд написали книжку, название которой в наших изданиях обычно переводится как «Тошнит от колец». Это весёлая пародия не столько даже на сочинение Профессора (к которому авторы относились с глубоким уважением), сколько на его многочисленных последователей.

Так вот, в мире Linux сложилась похожая ситуация, которую можно назвать «Тошнит от Убунт». При всей моей симпатии к этому дистрибутиву и его ближайшим родственникам, бессчётные эпигоны Марка Шаттлворта начинают вызывать нечто вроде аллергической реакции. И что каждый третий пользователь Ubuntu, вчера водрузив эту систему на свою машину, сегодня садится описывать в блоге очередное путешествие по новооткрытой Америке на только что изобретенном велосипеде с квадратными колесами… То, что каждая вторая такая заметка завершается словами: «Например, в Ubuntu…» …То, что слова Linux и Ubuntu уже начинают восприниматься почти как синонимы… Всё это вместе могло бы вызвать пароксизм здорового смеха, если бы не навевало столько грусти.

Но ведь мир Linux так обширен и разнообразен, и в этом его прелесть. И если он свое разнообразие утратит, сведясь к Ubuntu и её производным, то и прелесть его будет утрачена. А сам Linux перестанет быть Linux’ом. Так что нужно же писать не только об Ubuntu – а к нему, как явлению планетарного масштаба, мы вернёмся в одной из ближайших глав.

 

И несколько последних слов

Все те концептуальные особенности Zenwalk»а, описанные выше, показались части его разработчиков не совсем соответствующими духу первозданного Linux»а. И в результате от него отделился проект Salix. Но о нём сейчас разговора не будет – он выпадает и за хронологические рамки этой главы, и в тему систем быстрого развёртывания не совсем вписывается.

 

В главе четырнадцатой была описана история первых систем быстрого развёртывания,‭ ‬основанных на дистрибутиве Slackware‭ – ‬таких,‭ ‬как Vector Linux и особенно Zenwalk.‭ ‬Однако наибольшую популярность среди всех СБР‭ (‬и,‭ ‬замечу в скобках,‭ ‬не-СБР тоже‭) ‬суждено было снискать производным другой линии‭ – ‬дистрибутиву Ubuntu,‭ ‬базировавшемуся на Debian.

 

Начало истории

Основатель этого дистрибутива‭ – ‬южноафриканец Марк Шаттлворт‭ [‬Mark Shuttleworth‭]‬,‭ ‬в‭ ‬90-х годах‭ – ‬один из разработчиков Debian.‭ ‬А по совместительству также‭ – ‬бывший глава бывшей Интернет-компании Thawte Consulting,‭ ‬занимавшейся вопросами криптографии и сетевой безопасности.‭ ‬Деятельность которой была столь успешна,‭ ‬что на закате эпохи‭ «‬дот-комов‭» ‬ее приобрела известная корпорация VeriSign за некую астрономическую сумму,‭ ‬сделавшую Марка весьма небедным человеком.‭ ‬После чего он повел себя не очень стандартным для акулы капитализма образом.

Что надлежит сделать порядочному человеку в таком случае‭? ‬Перво-наперво,‭ «‬поделиться с пацанами‭»‬.‭ ‬И каждый из бывших сотрудников Thawte Consulting получил премию в размере немалого количества рэндов‭ (‬это валюта такая в ЮАР‭ – ‬название её происходит от месторождения Витватерсрэнд,‭ ‬на котором золота было добыто больше,‭ ‬чем на всех остальных месторождениях за всю историю человечества‭)‬.‭

Во-вторых,‭ ‬следует осуществить голубую мечту своего детства.‭ ‬И Марк слетал в космос туристом,‭ ‬оказавшись в этом качестве вторым человеком в истории Земли.‭

В-третьих,‭ ‬стоит подумать о тех,‭ ‬кому,‭ ‬мягко говоря,‭ ‬не повезло стать миллионерами.‭ ‬И Марк создает и финансирует несколько некоммерческих организаций‭ – ‬по развитию образования в Африке,‭ ‬помощи развивающимся странам,‭ ‬и так далее.‭

И,‭ ‬наконец,‭ ‬вернуться к тому,‭ ‬с чего начинал‭ – ‬в данном случае в начале всех начал оказался Linux,‭ ‬на котором был построен бизнес компании Thawte.‭

А потому Марк собирает команду для разработки собственного дистрибутива Linux.‭ ‬В основу которого,‭ ‬естественно,‭ ‬кладется Debian‭ – ‬собственно,‭ ‬Ubuntu поначалу и позиционировался просто как Debian с‭ «‬человеческим лицом‭» (‬и несколько осовремененный с точки зрения пакетной базы‭)‬.‭ ‬Говорят,‭ ‬что само слово Ubuntu на одном из африканских языков‭ (‬подозреваю,‭ ‬что на зулусском‭) ‬означает нечто подобное нашему понятию‭ «‬гуманизм‭»‬.

Отступление. Правда,‭ ‬если обратиться к историческим источникам,‭ ‬видно,‭ ‬что представления о гуманизме у зулусов и близкородственных им народов были весьма своеобразными.‭ ‬Так,‭ ‬Мативаан,‭ ‬вождь одного из таких племен,‭ ‬найдя тело убитого вождя враждебного племени,‭ ‬имел обыкновение вырывать у него желчный пузырь и выпивать содержимое.‭ ‬Он полагал,‭ ‬что таким образом к нему перейдут смелость и лютость павшего врага.

 

Распространение

Однако вернёмся к основной теме.‭ ‬Дистрибутив Ubuntu,‭ ‬созданный во второй половине‭ ‬2004‭ ‬года‭ (‬примерно через полгода после Zenwalk‭)‬,‭ ‬мгновенно завоевал очень широкую известность и популярность,‭ ‬уже в следующем году возглавив рейтинг сайта Distrowatch,‭ ‬считающегося одним из самых авторитетных ресурсов по теме Open Source.‭ ‬Хотя надо помнить,‭ ‬что рейтинг этот весьма условен и отражает не столько распространённость дистрибутива,‭ ‬сколько просто к нему интерес.‭ ‬Но в данном случае оказалось,‭ ‬что он отражал действительность.

Отчасти это было обусловлено колоритом личности Марка Шатллворта,‭ ‬отчасти‭ – ‬связано с экзотичностью истории дистрибутива.‭ ‬Однако главную роль в завоевании пользовательских симпатий сыграла политика распространения дистрибутива:‭ ‬на сайте проекта установочные CD и Live CD можно было заказать бесплатно‭ – ‬с абсолютно бесплатной же доставкой в любую точку мира‭ (‬даже в российскую глубинку‭)‬.‭ ‬Думаю,‭ ‬это немало способствовало известности Ubuntu в нашей стране.

Одним из основных принципов Ubuntu был отказ от имперских амбиций исходного Debian,‭ ‬о которых говорилось в одной из предыдущих заметок.‭ ‬В частности,‭ ‬Ubuntu первоначально ограничился поддержкой лишь трех,‭ ‬актуальных для основной массы пользователей,‭ ‬архитектур‭ – ‬x86,‭ ‬amd64‭ ‬и PowerPC‭ (‬позднее к ним добавилась ARM,‭ ‬но это совсем другая история‭)‬.‭ ‬И не ставил своей целью‭ «‬спакетировать‭» ‬все,‭ ‬что открыто и свободно,‭ ‬сконцtнтрировавшись поначалу в основном на приложениях,‭ «‬интегрированных в интегрированные среды‭» (‬читать:‭ ‬Gnome и KDE,‭ ‬позднее‭ ‬XFce‭) – ‬хотя и представления об интеграции у Ubuntu-майнтайнеров оказались достаточно самобытными.

Не менее важно,‭ ‬что при создании дистрибутива была сразу четко определена его целевая аудитория.‭ ‬Сам Марк в интервью журналу LinuxFormat‭ (№ ‬2,‭ ‬2005‭)‬,‭ ‬на вопрос,‭ ‬для каких пользователей предназначен Ubuntu,‭ ‬отвечает так:

‎Для двух категорий.‭ ‬В первую входят люди,‭ ‬которые действительно любят свободное программное обеспечение за его качество и техническое превосходство‭ – ‬то есть те,‭ ‬кто по-настоящему предан идее open source.‭ ‬Они являются участниками сообщества и вкладывают свой труд,‭ ‬равно как и получают что-то от него взамен‭… ‬Ubuntu был сделан для себе подобных‭ – ‬то есть для самих разработчиков.

Другая группа,‭ ‬которая,‭ ‬как мне кажется,‭ ‬считает открытые проекты действительно привлекательными,‭ ‬прямо противоположна первой.‭ ‬Это люди,‭ ‬которые знают о компьютерах совсем немного и не хотят знать ничего сложного.‭ ‬По сути,‭ ‬они всего лишь хотят использовать то,‭ ‬что просто нормально работает и будет делать все правильно‭ – ‬так,‭ ‬как им нужно‭; ‬где они с легкостью смогут найти то,‭ ‬что им потребуется.

Интересно,‭ ‬что в том же интервью Марк отвечает и на вопрос,‭ ‬для кого Ubuntu‭ ‬не предназначен:

‎‏Средняя группа,‭ ‬до которой мы пока не можем добраться на данном этапе:‭ ‬люди,‭ ‬которые очень много пользуются компьютерами.‭ ‬Они установили дополнительное программное обеспечение,‭ ‬и у них есть парочка устройств,‭ ‬которые они любят подключать к своим компьютерам.‭ ‬Их потребности слишком разнообразны и не могут пока быть удовлетворены Linux или Ubuntu.‭ ‬Они не являются достаточно опытными пользователями,‭ ‬чтобы заставить это работать,‭ ‬и они недостаточно прямолинейны и открыты для нас,‭ ‬чтобы мы смогли сделать эту работу правильно.

Иначе говоря,‭ ‬изначально Ubuntu был ориентирован,‭ ‬с одной стороны,‭ ‬на тех,‭ ‬кто сам все знает и умеет,‭ ‬с другой‭ – ‬на тех,‭ ‬кто ничего о компьютерах не знает,‭ ‬знать не хочет,‭ ‬но готов положиться на знающих.‭ ‬Тогда как промежуточная категория‭ «‬полузнающих‭» (‬а это,‭ ‬увы,‭ ‬большая часть пользователей Windows‭) ‬к использованию Ubuntu‭ (‬да и Linux вообще‭) ‬не готова.‭

Нарастающая популярность Ubuntu имеет и объективные причины.‭ ‬В двух словах,‭ ‬Ubuntu‭ – ‬это почти самый обычный Debian,‭ ‬использующий deb-формат пакетов и систему управления ими‭ – ‬apt,‭ ‬а также чуть модифицированный‭ ‬Debian Installer.‭ ‬И в то время более или менее сохранявщий совместимость с огромным пакетным репозиторием Debian‭ (‬по крайней мере,‭ ‬у меня в то время проблем с установкой Debian’овских пакетов в Ubuntu не возникло ни разу‭)‬.‭

Отличие его от прародителя заключалось в том,‭ ‬что он комплектовался самыми свежими версиями пакетов,‭ ‬примерно соответствующим тестируемой‭ [‬testing‭]‬,‭ ‬а иногда и нестабильной‭ [‬unstable‭] ‬и даже экспериментальной‭ [‬experimental‭] ‬веткам Debian.‭ ‬Сборка пакетов осуществлялась с оптимизацией с флагом‭ ‬-O2,‭ ‬что на процессорах того времени обеспечивало несколько большее быстродействие,‭ ‬чем у исходного Debian,‭ ‬собираемого с флагом‭ ‬-O1.‭

Вторая особенность Ubuntu‭ – ‬в том,‭ ‬что при инсталляции системы по умолчанию автоматически устанавливалась и настраивалась графическая среда.‭ ‬Коей,‭ ‬в соответствие с традициями Debian,‭ ‬стал Gnome.‭

Впрочем,‭ ‬выбор Gnome был обусловлен не только этим.‭ ‬Шаттлворт объясняет его тем,‭ ‬что во времена создания первой версии Ubuntu Gnome был хороший,‭ ‬а в KDE были одни‭ «‬рюшечки и менюшечки‭»‬.‭ ‬Однако в‭ ‬2002‭– ‬2003‭ ‬годах,‭ ‬когда затевался проект Ubuntu,‭ ‬всё было с точностью до наоборот,‭ ‬и KDE далеко опережал Gnome по функциональности и‭ «‬юзабельности‭»‬,‭ ‬это я как очевидец свидетельствую.‭ ‬Так что,‭ ‬на мой взгляд,‭ ‬Марк несколько лукавит.

Дело в том,‭ ‬что на момент начала разработки Ubuntu уже существовало несколько базирующихся на Debian систем быстрого развёртывания,‭ ‬в частности,‭ ‬упомянутые в главе пятнадцатой MEPIS,‭ ‬Xandros,‭ ‬Lindows/Linspire.‭ ‬И все они в качестве рабочего стола по умолчанию‭ (‬или даже единственного‭) ‬использовали KDE.‭ ‬Так что Gnome было единственным способом выделить Ubuntu на их фоне.‭ ‬И,‭ ‬к слову сказать,‭ ‬последующий взлёт популярности Gnome был спровоцирован именно нарастающим распространением Ubuntu.

 

Появление‭ «‬разновидностей‭»

Но поскольку Gnome‭ – ‬всё-таки лишь один из возможных пользовательских рабочих столов,‭ ‬немедленно‭ (‬весной‭ ‬2005‭ ‬года‭) ‬был создан вариант дистрибутива,‭ ‬использующей в качестве рабочего окружения KDE.‭ ‬Который логично получил имя Kubuntu.‭ ‬Правда,‭ ‬сборкой его занимался чуть ли не единственный человек,‭ ‬Джонатан Риддел‭ [‬Jonathan Riddell‭]‬,‭ ‬при поддержке дюжины энтузиастов.‭ ‬Что не мешало‭ ‬рекордными по срокам сборками новейших версий KDE‭ – ‬напомню:‭ ‬это были времена расцвета‭ ‬3-й ветки...

Особенностью третьего из основных,‭ ‬на первых порах,‭ ‬представителей,‭ ‬Edubuntu,‭ ‬как и следует из названия,‭ ‬является комплектование программами образовательного назначения.

Собственно Ubuntu,‭ ‬Kubuntu и Edubuntu стали первыми представителями семейства.‭ ‬Вслед за ними появился серверный вариант Ubuntu,‭ ‬лишенный не только какой-либо интегрированной среды,‭ ‬но и оконной системы X вообще,‭ ‬и Nubuntu‭ – ‬LiveCD для сетевого администратора.‭

‬Наконец,‭ ‬последним на тот исторический момент пополнением семейства стал Xubuntu‭ – ‬дистрибутив,‭ ‬в котором рабочей средой пользователя выступает‭ ‬Xfce.

Подчеркнем,‭ ‬что все представители семейства Ubuntu‭ – ‬это одна и та же система.‭ ‬И различия их проявляются только в комплектации инсталяционного CD или DVD.‭ ‬В случае необходимости наращивания установленной системы пакетами,‭ ‬на CD‭ (‬DVD‭) ‬отсутствующими,‭ ‬все три дистрибутива обращались к одному и тому же репозиторию или его зеркалам.‭ ‬Поэтому,‭ ‬вне зависимости от комплектации исходного носителя,‭ ‬из пакетного репозитория можно было легко установить почти любой менеджер окон или интегрированную среду.‭ ‬Более того,‭ ‬возможна безболезненная трансформация Kubuntu,‭ ‬например,‭ ‬в Ubuntu и обратно.

Собственно Ubuntu,‭ ‬Kubuntu,‭ ‬Edubuntu,‭ ‬Nubuntu и Xubuntu‭ – ‬это,‭ ‬изначально,‭ ‬официальные члены семейства.‭ ‬Однако Ubuntu оказался не менее продуктивным клонопородителем,‭ ‬нежели предок‭ – ‬Debian.‭ ‬И потому число его побочных потомков росло с каждым днем.

Это были,‭ ‬во-первых,‭ ‬просто локализованные версии Ubuntu/Kubuntu:‭ ‬финская,‭ ‬итальянская,‭ ‬тайваньская и так далее.‭ ‬От исходных дистрибутивов они отличаются только более или менее полным переводом интерфейса и системных сообщений на соответствующие языки.

Во-вторых,‭ ‬практически сразу в изобилии появились национально-специфические дериваты,‭ ‬отличающиеся от прародителя не только языком,‭ ‬но и учётом особенностей национального делопроизводства.‭ ‬В этой части особенно отличилась Испания,‭ ‬во многих провинциях которой‭ – ‬Андалузии,‭ ‬Кастилии,‭ ‬Галисии‭ – ‬было создано по собственному дистрибутиву для использования в их правительственных и муниципальных учреждениях.

Наконец,‭ ‬третья группа клонов Ubuntu‭ – ‬это дистрибутивы специального назначения,‭ ‬нацеленные либо на определенный круг задач,‭ ‬либо на специфическое оборудование.

Приведенного списка достаточно,‭ ‬чтобы представить себе начальные масштабы‭ «‬экспансии Ubuntu‭»‬.‭ ‬Ну,‭ ‬а продолжение её выходит за хронологические рамки настоящей главы.

 

В главе двенадцатой история SUSE уже затрагивалась – но лишь начальные её моменты, да и то очень кратко. Ныне же есть смысл осветить её подробно и целиком – от истоков до наших дней.

 

Представление семейства

Сочетание символов SUSE в разное время писалось по разному и имело разное содержание. Сначала оно в форме S.u.S.E. было просто аббревиатурой от названия фирмы, занимавшейся консалтингом и поддержкой UNIX-систем. После того, как эта фирма занялась разработкой собственного дистрибутива, на него было перенесено её имя. Имя это, утрачивая расшифровку, точки и меняя регистр символов, закрепилось за дистрибутивом на долгое время – вплоть до его расщепления на коммерческую и свободную линии.

В настоящий момент коммерческая линия представлена дистрибутивом SLE (SUSE Linux Enterprise), свободная же – openSUSE. С последним тесно связан ряд проектов, таких, как:

   • OBS (Open Building System, ранее openSUSE Building System) – автоматизированная система сборки пакетов не только для родного дистрибутива и соплеменного SLE, но и ряда других (Fedora, RHEL, CentOS, Mandriva);

   • SUSE Studio – система автоматической сборки на базе openSUSE и SLE в соответствие с потребностями и пожеланиями пользователя;

   • openQA – система автоматического тестирования созданных образов дистрибутивов;

   • openFATE – система управления возможностями и пожеланиями.

Все они неразрывно связаны с дистрибутивами openSUSE и SLE. И потому ныне SUSE можно рассматривать как общее имя для семейства проектов, охватывающих все стороны развития дистрибутивов – от разработки до распространения. И целью настоящей статьи будет описание того, как SUSE дошла до жизни такой. То есть – её истории.

 

Из предыстории

История SUSE уходит своими корнями в седую древность – в далёкий 1992 год. И началась она в городе Нюрнберге или, точнее, в университете Эрлангена – Нюрнберга. Когда его недавний студент – Томас Феер (Thomas Fehr) и трое студентов действующих – Бурхард Штайнбильд (Burchard Steinbild), Хуберт Мантель (Hubert Mantel) и Роланд Дюрофф (Roland Dyroff), собрались… нет, не выпить самого лучшего пива из Баварии, а чтобы учредить фирму по разработке программного обеспечения и оказанию консалтинговых услуг в области UNIX-систем.

Фирма эта получила название Gesellschaft für Software- und System-Entwicklung (Компания по разработке программ и систем). И первые два года своего существования занималась распространением только что возникших в это время дистрибутивов Linux – сначала SLS Питера Макдональда, а затем, в преддверии безвременной его кончины – Slackware Патрика Фолькердинга (подробности их истории описаны здесь и здесь). В сферу деятельности компании входило также оказание технической поддержки пользователей, преимущественно корпоративных.

В 1994 году увидела свет локализованная, то есть немецкоязычная, версия Slackware, которая получила имя собственное – S.u.S.E. Linux, и номер версии – 1.0. Оно представляет собой аббревиатуру компании-распространителя. Последнюю нельзя ещё было назвать майнтайнером и тем более разработчиком. Но вклад её в дистрибутив не ограничивался германизацией – дистрибутивный комплект из сорока трёхдюймовых дискет сопровождался весьма подробной печатной документацией. С тех пор качественная «бумажная» документация на многие годы стала визитной карточкой SUSE и служила образцом, к которому стремились многие другие разработчики дистрибутивов. В частности, на неё ориентировались сочинители документации для Mandrake Linux/RE (в последующем Altlinux) и ASPLinux.

В 1996 году пути S.u.S.E. и прародительской Slackware расходятся навсегда. В качестве причины источники приводят то, что Патрик не принимал патчи с исправлениями ошибок в его системе, в результате чего германцам приходилось повторно править их в каждой новой версии.

Однако видится и другая причина: к этому времени популярность Linux’а вообще достигла того критического уровня, когда аскетические средства установки, конфигурирования и управления пакетами Slackware, развивавшегося в качестве типичного «дистрибутива для себя» – перестали устраивать потенциальных заказчиков компании S.u.S.E. Которые желали видеть «дистрибутив для всех», подобный набиравшему тогда популярность Red Hat’у – в статье «Linux: начало дистрибуции» я уже говорил, какой смысл тогда вкладывался в понятие «все».

 

Начало самостоятельного плавания

Так или иначе, но в 1996 году дистрибутив S.u.S.E. Linux пустился в самостоятельно плавание. Это ознаменовалось:

   • появлением собственной инсталляционной программы по образу и подобию таковой из Red Hat, считавшейся тогда эталоном дружелюбия к пользователю;

   • изменением системы инициализации – с BSD-стиля, исконного для Slackware, на SysV, принятый как в первозданном Linux’е Торвальдса, так и в большинстве распространённых и тогда, и ныне дистрибутивов этой ОС;разработкой первой в истории мироздания и дистроения сквозной системы конфигурирования дистрибутива – YaST (Yet another Setup Tool, то есть «Ещё один установочный инструмент»), потомок которой, под именем YaST2, используется дистрибутивах семйства SUSE по сей день;

   • сменой формата пакетов – со свойственных Slackware простых тарбаллов на заимствованный из Red Hat’а RPM, быстро ставший наиболее популярным для распространения бинарников независимыми разработчиками.

Не ручаюсь, что все эти изменения произошли одновременно – сам я свидетелем ещё не был, а однозначных указаний в Сети (за исключением YaST’а) не нашёл. Но могу определённо утверждать, что в 1997 году, когда я впервые увидел S.u.S.E., все они уже имели место быть в этом дистрибутиве.

Эта первая оригинальная разработка компании S.u.S.E. получила номер версии сразу 4.2, хотя логика подсказывала в лучшем случае лишь версию с цифрой 2. Почему – тайна сия велика есть. В Сети мне встречалось мнение, что номер версии был взят разработчиками прямо с потолка. Однако рискну высказать иное предположение: в 1996 году увидел свет дистрибутив Red Hat версии 4.0, а затем и 4.1. Разработчики же S.u.S.E. Linux сочли, что их продукт является более «продвинутым» – а учитывая систему YaST, некоторые основания к тому у них были. И потому присвоили ему «опережающий» номер версии: Red Hat 4.2 увидит свет лишь в следующем, 1997, году.

В скором времени SuSE, утратив в 1998 году точки в своём имени, стал дистрибутивом номер один не только в Германии, но и практически во всей Европе, оккупировав на этом континенте ту же нишу, что и Red Hat в Америке. И занял, вслед за последним, второе место по распространённости в корпоративном секторе в мировом масштабе.

Бизнес-модель SuSE строилась несколько по иной схеме, нежели у Red Hat. В частности, этот дистрибутив включал в себя ряд собственных закрытых проприетарных компонентов, в первую очередь – ту же систему YaST и собственную графическую рабочую среду. Входил в него также коммерческие X-серверы – X-Accelerated и MetroX, которые тогда обеспечивали лучшую, по сравнению со свободной модификацией Иксов – XFree86, поддержку видеокарт. Ни один из этих компонентов не был доступен в исходных текстах. Хотя использование свободных X-серверов (в те далёкие времена на каждую серию видеочипов приходился свой X-сервер) и оконных менеджеров (время интегрированных десктопов ещё не настало).

В «полноразмерном» виде SuSE бесплатно не распространялась – для свободного скачивания была доступна evaluation-версия, по истечении 30 дней приобретавшая функциональную ограниченность: утрачивали работоспособность YaST и графическая среда. Что, однако, не препятствовало дальнейшему использованию дистрибутива – ввиду наличия свободных альтернатив в его составе.

»Полноразмерный» дистрибутив в коробочном исполнении продавался за немалые по масштабам тех лет деньги – от 30 до 100 долларов, в зависимости от комплектации. А установочный компакт evaluation-версии распространялась первыми системами онлайновой торговли по цене носителя и доставки. В том числе и в нашей стране – именно посредством такой, ныне забытой, онлайновой фирмы я в далёком 1997 и познакомился впервые с SUSE.

Справедливости ради надо отметить, что коробочные версии сопровождались печатной документацией различного, в зависимости от цены, объёма, но неизменно превосходного качества, которая сама по себе составляла львиную долю стоимости коробки. А «старшие» коробки включали и разнообразную атрибутику – в частности, значок с изображением хамелеона, исполненный почти как правительственная награда.

Видимо, непосредственная продажа дистрибутивов в коробочном исполнении и составляла основную статью дохода фирмы. Хотя и от технической поддержки в корпоративных масштабах она тоже не отказывалась.

 

К технологическим высотам

Ближе к концу тысячелетия, одновременно с успехами в бизнесе, продолжается поступательное технологическое развитие дистрибутива SuSE.

Оно выражается, во-первых, в весомом вкладе в совершенствование графической системы, место которой в Linux’е и остальных UNIX-подобных ОСях к тому времени почти безраздельно заняла свободная инкарнация оконной системы X – XFree86. Тесные контакты как с разработчиками последней, так и с рядом производителей видеокарт, в том числе и профессиональных, таких, как германская фирма Else, обеспечили дистрибутив поддержкой самых современных тогда решений.

Во-вторых, осенью 1998 года SuSE, сразу вслед за Mandrake, включила в свой состав KDE – первую (и тогда единственную работоспособную) интегрированную графическую среду. Что, с точки зрения пуристов свободного софта, в частности, Ричарда Столлмана, выглядело крамолой, так как лежащая в её основе библиотека Qt распространялась не под свободной лицензией. Тем не менее, судьбы SuSE и KDE оказались тесно связанными, и связь эта не разорвана и по сей день.

И Иксы с хорошей поддержкой «железа», и KDE как бы ориентировали SuSE в направлении десктопов – ведь к рубежу тысячелетий в прессе всё чаще стали поговаривать о Linux-буме именно касаемо настольного его применения. Что получило своё выражение в вариантах основного дистрибутива – SuSE Linux Office Desktop и SuSE Linux Desktop, имена которых говорят сами за себя.

Однако не меньшее внимание в развитии SuSE уделялось и серверному направлению. Апофеозом чего стало появление в 2001 году SuSE Linux Enterprise Server (SLES), работающего не только на традиционных PC, но и на рабочих станциях IBM и даже её майнфреймах серии s/390, как 32-, так и 64-битных. Со временем он стал по настоящему кросс-платформенной системой, включив в себя поддержку архитектур Intel Itanium и x86_64.

В общем, всё было понятно и привычно: хороший дистрибутив развивался и становился ещё лучше. И продолжалось это до осени 2003 года, когда мир открытого софта облетела весть о покупке фирмы-производителя SuSE компанией Novell, известнрой своей сетевой операционной системой Netware. И считавшейся (обоснованно или нет – другой вопрос) одним столпов проприетаризма,

 

Рождение openSUSE

Объявление о том, что Novell покупает компанию S.u.S.E. вместе с её дистрибутивом, вызвало большое волнение в сообществе Open Source и опасения за будущее SuSE. Задолго до завершения сделки (как известно, такие дела с кондачка не решаются, требуя одобрения всяких антимонопольных контор) посыпались мрачные прогнозы.

Однако опасения оказались напрасными. Ибо первым деянием Novell в рамках проекта после покупки, кроме очередной коррекции имени дистрибутива (отныне и по сей день он величался SUSE или включал в своё имя этот компонент) стало открытие исходных текстов системы YaST (к тому времени в имени её добавилась цифра 2) на условиях лицензии GPL 2.

Следующий шаг, сделанный компанией Novell в 2005 году, был ещё более радикальным: единый проект был расщеплён на две ветки – коммерческую SUSE Linux Enterprise и свободную – openSUSE. Первая осталась в ведении Novell, управление второй было целиком отдано в руки сообщества независимых разработчиков. Что, однако, не исключало тесного взаимодействия между ветвями, в том числе и участия одних и тех же лиц (например, Грега Кроа-Хартмана, известного разработчика ядра Linux) в обоих проектах.

Дистрибутивы коммерческой ветки развивались на базе уже существовавшей SuSE Linux Enterprise Server – как в традиционно серверном (SLES), так и десктопном (NLD – Novell Linux Desktop, позднее преобразованный в SLED) направлениях. Кроме того, к ним присоединился дистрибутив OES (Open Enterprise Server), интегрирующий в себе Linux и Netware, и содержащий общие для них сетевые службы.

Одним из существенных новшеств, привнесённых в десктопную линию коммерческой ветки, стало включение в SLED десктопа GNOME. Причина была в том, что незадолго до покупки S.u.S.E. Novell начала активно участвовать в проекте Mono – свободном воплощении среды разработки .Net от фирмы Microsoft. Проект же этот основывался на библиотеке Gtk и был тесно интегрирован с GNOME. В частности, и потому, что основоположником обоих проектов был один и тот же человек – Мигель де Икаса. Так что казалось естественным, что сначала, в версии 9 обоих дистрибутивов SLE GNOME оказался на равных правах с традиционным для SuSE KDE, а, начиная с версии 10, приобрёл в них статус рабочей среды по умолчанию.

Интересно, как разработчики SLE будут выкручиваться из этой ситуации теперь, с появлением радикально «улучшенного» GNOME 3 с его радикальным изменением парадигмы и ориентацией на гаджеты, мало уместной в копроративной среде. Это касается всех разработчиков Enterprise-систем, в которых затраты на переучивание персонала корпоративных заказчиков являются существенным ограничителем на внедрение уж очень революционных инноваций. Впрочем, это заботы корпоративов и «энтерпрайзеров». Нас же больше интересует развитие свободной ветки.

Развитие свободной ветки проходило параллельно и опережающими темпами. Первой версией openSUSE, разработанной сообществом, стала 10-я, основанная ещё на наработках прежней SuSE. Однако уже версия 10.1, под влиянием SLE, получила в качестве одного из основных десктопов, в дополнение к KDE, также и GNOME.

Правда, GNOME в качестве основного десктопа в openSUSE не прижился. И это – не смотря на выход в начале 2008 года версии KDE 4.0, принятой пользователями очень неоднозначно. Тем не менее, уже в openSUSE релизе 11.2 (2009 год) KDE, достигшая тогда вполне работоспособной версии 4.3, опять становится основным десктопом. Хотя сборки openSUSE с GNOME, как и другими интегрированными средами (XFce, LXDE) и оконными менеджерами (например, Enlightenment) продолжают регулярно выходить. Хотя только сборки с GNOME имеют официальный статус – забота об остальных находится в руках волонтёров.

 

Соглашение с дьяволом

Однако я забежал несколько вперёд. Возвращаясь к хронологии, надо рассказать об одном из тех событий, которые потрясли мир (Open Source, разумеется – многие обитатели этого мира вообще имеют склонность быть потрясёнными и потрясаемыми).

«Случилось это в осень, в ноль шестой год» (а точнее, 2 ноября 2006), когда... нет, в Питере с нагана никого не убили. Но компания Novell, к тому времени уже более двух лет являвшаяся владельцем SUSE Linux Enterprise, а также главной поддерживающей силой openSUSE, и корпорация Microsoft объявили о начале сотрудничества в технической, маркетинговой и патентной сферах.

Заявление это вызвало обвинения Novell в «сделке с дьяволом» и грозные предупреждения о том, что такие сделки добром никогда не кончаются. Каюсь, и автор этих строк в написанном в те дни очерке, посвященном сему событию, был не очень оптимистичен.

Однако ничего страшного не произошло. Сотрудничество с Microsoft в технической сфере вылилось в облегчение интеграции Linux и Windows в гетерогенных сетях, в частности, увязку фирменных служб каталогов (eDirectory и ActiveDirectory, соответственна). Маркетинговое сотрудничество имело своим следствием рост продаж SUSE Linux Enterprise в несколько раз (в сетевых источниках фигурирует цифра до 250%).

Что же до сотрудничества в патентной сфере, вызвавшее наибольшие попрёки, вплоть до обвинений в государственной измене идеалам Свободы, то оно могло коснуться только корпоративных заказчиков, и только в одной слаборазвитой по части патентного законодательства стране. Да и там никаких реальных последствий не имело. А косвенно это соглашение способствовало повышению внимания к патентной чистоте кода, используемого в открытом и свободном программном обеспечении.

 

Парадоксы бизнеса

Правда, по прошествии некоторого времени после соглашения с Microsoft финансовые дела у Novell пошли не очень хорошо. Однако, как учит нас классическая логика, после того вовсе не всегда означает вследствие того. И причиной тут было не соглашение по поводу Linux’а – как раз Linux-бизнес компании развивался вполне успешно.

Частыми версиями фирма не баловала – за период с 2004 по 2010 год мажорных релизов вышло всего три: 9, 10, и 11. Однако в течении каждого релиз-цикла регулярно выходили сервис-паки, которые по обилию и характеру обновлений часто вполне тянули на настоящие релизы.

Да и свободная ветка в лице openSUSE продолжала радовать пользователей своим развитием. Новые релизы её выходили с регулярность раз в 6-8 месяцев. Начиная с версии 11.2 (октябрь 2009 года) релизам стали присваиваться кодовые имена. В отличие от Ubuntu или Fedora, в качестве таковых выступали не звери, реальные или мифические, и не малопонятные словосочетания, созвучные именам великих учёных и населённых пунктов, а оттенки зелёного – исконного геральдического цвета SUSE. И дизайн каждого релиза оформлялся в соответствие с оттенком-эпонимом.

Первый «цветной» релиз был оформлен в изумрудных (Emerald) тонах, следующий, 11.3 – в бирюзовых, релиз 11.4 переливался морской волной (Celadon), а текущий, 12.1 – приобрёл цвет листьев спаржи (Asparagus), и так далее.

Так что, раз у линии SLE хватало сил на выпуск очень серьёзных сервис-паков, а у сообщества openSUSE оставалось ещё время на подбор оттенков, гармонирующих с номером очередного релиза, с Linux’ом в компании Novell был полный порядок. А главная причина финансового упадка фирмы крылось, видимо, в том, что время Netware, на которой в значительной мере строился её бизнес, прошло окончательно и бесповоротно. И никакой интеграцией с Linux’ом эту систему было уже не реанимировать.

 

Продажа бессмертной души

Завершилась «упадочническая» тенденция в развитии Novell очередной покупкой, о которой было объявлено в ноябре 2010 года. Только на этот раз, как сказал бы принц Датский, ужинал не Полоний – ужинали Полония. То есть компания Novell впервые выступила не в роли покупателя.

Хотя эта роль была ей хорошо освоена ещё в 90-х года, когда, одержимая, подобно сиятельному Камильбеку из «Повести о Ходже Насреддине», хватательным рвением, она скупала всё, до чего могла дотянуться:

   • операционные системы – DR DOS у фирмы Digital Research, ставшей Novell DOS;

   • настольные СУБД – Paradox у фирмы Borland;

   • офисные пакеты, скомпонованные перед этим той же фирмой Borland в виде сборной солянки из текстового процессора WordPerfect, электронной таблицы QuattroPro, презентационной программы Presentation.

Но на этот раз компания Novell оказалась в амплуа продавца – причём самой себя. А покупателем её товара выступила корпорация Attachmate, о которой до того времени в кругах Open Source, не интересующихся «большим бизнесом», мало кто слышал.

Неизвестность всегда рождает опасения. И в который уже раз по миру Open Source поползли слухи, что за спиной этой сделки стоял всё тот же улыбающийся дьявол из Microsoft’а (которой действительно досталось акций компании Novell примерно на пятую часть их суммарной стоимости). А сама сделка имела своей целью нанести сокрушительный удар защитникам свободы, задушив одного из самых мощных и влиятельных игроков на этом поприще.

Как и в прошлых аналогичных случаях, слухи о близкой кончине SLE, а с ней и openSUSE, оказались несколько преувеличенными. По крайней мере, за прошедшее время (а оформление сделки было завершено в начале 2011 года) никаких тому подтверждений получено не было. Как и вмешательства дьявола Microsoft в посюсторонние дела разработки коммерческой и свободной веток SUSE.

 

Последствие

А вот корпорация Attachmate проявить себя успела – и есть мнение (и не только моё), что с хорошей стороны. Первым проявление её деятельности было разделение бывшей компании Novell на две независимые (друг от друга) группы:

   1. собственно Novell, которой достался весь груз Netware’вского прошлого и в довесок к нему – проект ORS;

   2. SUSE, унаследовавшей как SLE, так и контакты с разработчиками openSUSE.

Не знаю, как это скажется на Novell, но для SUSE, по моему (и опять же не только моему) мнению, это означает возможность сконцентрироваться на развитии собственно Linux-проектов, без отвлечения на посторонние «мелочи» вроде взаимодействия с Netware.

Время не оправдало надежд пессимистов прошло ещё слишком мало. Хотя для линии SLE оно поначалу казалось мёртвым сезоном. Однако 28 февраля 2012 прошло сообщение о выходе SUSE Linux Enterprise 11 SP 2 – как я уже говорил, сервис-паки SLE по серьёзности обновлений тянут на полноценные релизы многих более иных дистрибутивов.

Этот же сервис-пак знаменателен ещё и изменением метода обновления функциональности дистрибутива. На смену модели back-портирования (включения в старые версии ядра, Иксов и других ключевых компонентов функциональности, достигнутой в новых их версиях, вышедших за время жизни текущего релиз-цикла) пришла модель forward-портирования. Отныне в дистрибутив будут включаться новые версии ядра и других базовых компонентов, которые дополнятся специфичными для SUSE возможностями и модифицируются для сохранения совместимости с предыдущими версиями системы. Процесс этот будет непрерывным, следующим генеральной линии развития критически важных составляющих дистрибутива.

Ну а про интенсификацию развития openSUSE под властью Attachmate и говорить нечего. Во-первых, новые релизы выходят регулярно и, до последнего времени, с прежней периодичностью, раз в 6-8 месяцев. Правда, с одним из релизов, 12.2 вышла задержка: вместо обещанного июля он появился в сентябре. Это связывали не столько с замедлением разработки, сколько со сменой версии компилятора и рядом других технических факторов. А может, разработчики хотели подгадать к юбилею своей системы?

Во-вторых, начиная с версии 11.4 (а она вышла уже по завершении сделки), и в свободной ветке, как и в коммерческой, изменилась модель обновления дистрибутива, причём ещё более радикально, нежели в SLE. А именно, здесь появился репозиторий Tumbleweed, подключение которого превращает openSUSE в систему частичного rolling, то есть непрерывно обновляемую по скользящему графику. Причём – исключительно по желанию пользователя, насильно в «перекати-поле» его никто не превращает.

Я далёк от мысли приписывать все эти, безусловно полезные, новшества благотворному влиянию корпорации Attachmate. Однако их появление свидетельствует как минимум о том, что нынешний владелец не чинит препятствий творческой мысли разработчиков и коммерческой, и свободной ветки. Не видно с его стороны и навязывания заведомо непопулярных в народе инноваций. Так что современное положение openSUSE внушает оптимизм.

 

SUSE на Руси

В 90-х годах прошлого века SUSE в нашей стране была менее известной, чем Red Hat, но пользовалась устойчивой симпатией в определённых, хотя и узких, кругах. И имела хороший шанс получить более широкое распространение. Ибо в самом конце 90-х IPLabs Linux Team (та самая, которая потом стала Altlinux’ом) предприняла попытку распространять  SUSE в России примерно на тех же условиях, что и Mandrake/RE. То есть – с пакетами русификации, дополнительным софтом, актуальным для наших пользователей, и русскоязычной документацией. А Алексей Новодворский и Алексей Смирнов даже съездили в Мюнхен на переговоры по этому поводу. После чего в отчёте о поездке написали историческую фразу: «Самое лучшее из Баварии – это, конечно, не йогурт. Самое лучшее из Баварии – это, конечно, пиво».

Но, вероятно, вследствие известной любви немцев к deutsche ordnung, нашему бизнесу категорически противопоказанному, высокие договаривающиеся стороны к консенсусу так и не пришли. А иначе имели бы мы нынче что-нибудь вроде openSUSE/RE. Но увы – история сослагательного наклонения не имеет...

 

Мы с вами проследили историю Linux'а, начиная от времени до его зарождения, когда появились люди, ещё не знавшие о Linux'е, но уже бывшие линуксоидами. И до года Великого перелома в его истории, каковым я полагаю 2005-й. Разумеется, условно – из общей привычки к круглым датам. Но тем не менее берусь обосновать свою точку зрения.

 

Этапы Большого пути

Но сначала давайте обернёмся назад и окинем взглядом вехи, пройденные Linux'ом за первые пятнадцать лет своего существования. Приводимые ниже даты также условны – каждое из указанных событий было не ежемоментым, а растягивалось на год-два.

Итак, в 1991 году Linux неожиданно появляется из головы своего создателя, подобно Афине из головы Зевса, первоначально в виде, непригодном к использованию никем, кроме своего создателя. Решавшего, при посредстве этой ОС, свою задачу – то есть разработку её же.

В скором времени Linux'у находится более широкое применение среди разработчиков – правда, разрабатывают они пока ещё только сам Linux. Ибо, прежде чем начать его использовать – его следовало собрать. Однако уже в 1992 году создаются первые дистрибутивы Linux (SLS, затем Slackware) – и он становится доступным для широких масс разработчиков, в первую очередь UNIX-программистов. А с возникновением в 1993-1994 годах Debian'а, Red Hat'а и S.u.S.E. к ним присоединяются ещё более массовые круги системных администраторов.

О Linux'е для народа некомпьютерного речи пока нет. Впервые на эту тему робко заикнулась в 1997 году фирма Caldera, выпустив в свет одноимённый дистрибутив. Однако, будучи ориентированным на совершенно определённую часть народа – офисных работников, успеха он не имел.

Так что первым по настоящему народным Linux'ом суждено было стать Mandrake, вышедшему в свет в 1998 году. И уже в году следующем он приобрёл такую популярность в узких кругах, что компьютерные журналисты прогнозировали начало Linux-бума к рубежу тысячелетий.

Прогнозы эти не оправдались, и Mandrake, быстро получивший известность, не являлся законченным решением для конечного пользователя. Нет, это был скорее экспериментальный проект, ориентированный хотя и не на профессиональных компьютерщиков, но всё-таки тех пользователей, которые успели подружиться с этим инструментом. Вот среди них-то он и снискал тогда свою заслуженную славу.

Кроме того, Mandrake послужил примером для ряда майнтайнеров, предлагавших Системы Быстрого Развёртывания (СБС) – дистрибутивы с ограниченным набором приложений (в идеале строившихся по принципу: одна задача – одно приложение), но зато устанавливающихся быстро, просто, и по окончании установки предлагающих более-менее готовую к употреблению систему.

Первая волна таких дистрибутивов, вроде Corel Linux, представляла собой попытку коммерческой эксплуатации того самого прогнозируемого, но несостоявшегося Linux-бума. Они откровенно «косили под Windows» (вплоть до смешного – пресловутой некогда Lindows) и делались без учёта «вековых традиций» Linux-дистрибутивов. И потому подверглись вполне заслуженному забвению.

Однако сама идея СБС для конечного пользователя от этого хуже не стала. И потому в первые из нулевых годов была подхвачена и развита в таких дистрибутивах, как Vector Linux и MEPIS, а затем Zenwalk. Правда, снискав заслуженную славу, опять-таки, только в узких кругах, ни один из них широкого распространения не получил. Но, наконец, осенью 2004 года появляется Ubuntu сотоварищи, ставшая знаменем новой эпохи.

 

Почему 2005-й?

Вот мы и подошли к тому самому 2005 году, который я называю годом Великого Перелома. И наконец начну обоснование своего мнения.

Как только что было сказано, Ubuntu появляется осенью 2004 года, когда был представлен как самый совершенный и окончательный пользовательский Linux-десктоп для всех категорий пользователей – от самых начальных ньюбов до крайних гуру. Однако поначалу «действующие» пользователи встретили его достаточно скептически. Ибо помнили ещё мутный вал первых дистрибутивов «с человеческим лицом», вызывавших естественный вопрос: если таково лицо, то какова же у них... место, где спина теряет своё название?

Так что поначалу Ubuntu пророчили ту же судьбу, что и прочим «человеколицым» дистрибутивам (каюсь, и я был в числе скептиков). Однако это был один из тех нередких случаев, когда провидцы и ясновидцы оказались не правы. Ибо интенсивная работа над ошибками (как чужими, так и своими) и несколько дезординарных маркетинговых ходов, типа «всемирной рассылки» дисков, как раз в 2005 году и принесли свои плоды: Ubuntu стал одним из самых популярных дистрибутивов Linux.

Впрочем, история Ubuntu и её триумфального шествия по пользовательских десктопам уже быларассмотрена в главе шестнадцатой. В рамках же главы настоящей нас более интересуют следствия этого триумфа. Именно они и позволяют сейчас, задним числом, увидеть, что 2005 год и был переломным в распространении этой ОС среди широких народных масс.

 

Последствия первые...

Таким образом, Ubuntu понадобилось всего около года для того, чтобы добиться той популярности среди узкого круга широких народных масс, к которой на протяжении более чем десятилетия стремились и Red Hat, и Suse, и Debian, и Mandrake с Mandriva.

Одним из главных следствий этого стал лавинообразный рост источников информации о Linux’е. Ибо к середине нулевых годов пыл линуксописателей первого призыва подыссяк: проблемы, которые волновали поколения пользователей, начинавших свой путь в Linux ещё в прошлом тысячелетии, и бывшие поводом для сочинения всякого рода FAQ’ов, How-to’ёв, Tips’ов и Hint’ов, ушли в прошлое. Ибо большая их часть решалась «искаропки», требуя в худшем случае небольшой косметической доводки. О чём «старикам» писать было просто не интересно.

Однако на смену пришёл эшелон новых пользователей, открывавших для себя вещи, казавшиеся им откровениями – и спешивших поделиться своими новообретёнными знаниями. А поскольку это совпало по времени с массовым распространением блогов, а затем и микроблогов, возможностей поделиться для этого было вдоволь.

Можно сколько угодно иронизировать над сочинениями, хорошо описываемыми в старом и не очень цензурном анекдоте про Вовочку, вернувшегося 1 сентября из первого класса и радостно сообщившего родителям, как на самом деле называется пиписька. Ваш покорный слуга, в силу природной язвительности, отдал дань этому занятию. Однако время расставило всё по своим местам, и блоги не совсем тривиального содержания развились в полноценные ресурсы. Так что ныне информация о новых программах или работе в Linux’е нового «железа», скорее всего, найдётся на сайтах убунтийской тематики.

Частное, но очень важное для конечного пользователя следствие распространения Ubuntu – появление в Иксах качественных шрифтов. Точнее, не столько даже самих шрифтов, сколько механизмов их экранного воспроизведения. Если раньше для практической работы широко применялись пиксельные шрифты, а порой приходилось прибегать и к шрифтам от классового врага (причём, дабы соблюсти букву лицензии, следовало понимать толк в извращениях), то в Ubuntu качественный рендеринг шрифтов обеспечивался из всё той же коробки. И её примеру очень быстро последовали другие дистроители.

Далее, Ubuntu, развивая традиции СБР, довела до логического завершения безальтернативную «установку в пять кликов», милую сердцу начинающего пользователя. И в то же время сохранила идущую от Debian’а альтернативную текстовую инсталляцию, допускающую широкое ручное вмешательство со стороны пользователя, знающего, что он делает.

Список усовершенствований, предложенных в Ubuntu пользователю любой степени предварительной подготовки, можно продолжать ещё долго. Так что остаётся только констатировать, что нововведения Ubuntu привели к повышению планки «юзерофильности» в хорошем смысле слова; или, если угодно, к понижению порога вхождения для начинающего пользователя. Что, по закону обратной связи повлекло а собой рост числа этих самых, начинающих.

Иными словами, с появлением Ubuntu мир Linux изменился, и это – тот медицинский факт, с которым отныне должны были считаться все дистроители.

 

... и отдалённые

И реакция дистроителей не замедлила воспоследовать. И она носила самый разный характер.

Во-первых, легкость создания производных систем на базе Ubuntu повлекла за собой появление многочисленных её клонов – от простых ремиксов (каковым поначалу была, например, Xubuntu) через многие системы с «региональной» окраской до серьёзных переработок, вроде Mint'а.

Во-вторых, популярность Ubuntu стала стимулом развития праотеческого Debian'а. Начиная с 2007 года, в нём появляется, наконец, графический инсталлятор, который ранее обещали на протяжении многих лет – и регуляно пролонгировали свои обещания. Интенсифицируется скорость разработки: если ранее интервал между очередными версиями мог составлять по три, то отныне релиз-цикл не превышает двух лет.

В-третьих, юзерофильные СБР начинают появляться на базе дистрибутивов, ранее в излишней любви к пользователям не замеченных. Даже на базе Gentoo, которая издревле славилась тем, что если она пользователей и любит, то очень нетрадиционными способами, возникают такие системы, как Sabaion и Calculate Linux.

Ну а уж число клонов Slackware, исповедующих идеологию СБР (а ведь именно они, в лице Vector Linux, положили начало это традиции), множится на глазах: в некогда одинокому Zenwalk»у присоединяются сначала SalixOS, затем Slackel и Porteus.

Эпидемия любви к пользователю охватила не только дистрибутивы Linux, но и родственные системы, такие, как FreeBSD: её дериват, PC-BSD, являл собой типичную СБР со всеми её атрибутами – пользовательским десктопом и набором приложений в виде ансамбля KDE, и даже собственным форматом пакетов и системой их управления, не требующей отслеживания зависимостей.

Даже свободная разновидность проприетарноой Sun Solaris – Open Solaris по внешнему виду перестала отличаться от стандартного универсального дистрибутива Linux. А некоторые её потомки даже превзошли мамашу в этом отношении).

В конце концовинициатива в развитии пользовательской системы, в виде light-desktop, была проявлена в рамках проекта NetBSD, казалось бы, предельно далёкого от всяких «десктопных шалостей». И подобные же вожделения обозначили приверженцы OpenBSD. Правда, насколько я знаю, в обоих случаях дальше намерений дело не пошло.

 

«Десктопизация» Fedora

Однако самым главным явлением в контексте грядущих событий было то, что на место лидера в десктопном майнстриме начинает стремительно выдвигаться Fedora. На протяжении ряда лет, с самого своего возникновения в 2003 году, этот дистрибутив являлся «секретной лабораторией» Red Hat по генетической модификации Linux'а. И уже в силу своей экспериментальной природы он был не очень приспособленным к практическому применению, особенно совсем начинающими пользователями. И вдруг в одночасье он поворачивается к этому пользователю, в первую очередь десктопному, вполне человеческим лицом.

«Десктопизация» Fedora выражалась в той совокупности мелочей, каждая из которых, может быть, и не играла решающего значения. Но в их кумулятивный эффект создавал у пользователя ощущение комфорта при установке, настройке и использовании дистрибутива. Это были:

   • и его визуальное быстродействие или, как говорят, «отзывчивость» пользовательских приложений;

   • и объединение всех пакетов, не имеющих официальной поддержки, но развиваемых примкнувшими майнтайнерами, в единый репозиторий – RPM Fusion;

   • и отказ от «скользящей» модели обнолвения дистрибутива (так называемой rolling release), что, при некотором снижении «фронтирности», греющей душу экспериментаторов, способствовало стабильности, более важной для пользователей-«практиков»;

   • и, наконец, исправление мелких, но раздражающих багофич, многие из которых были унаследованы с седых времён стародавнего Red Hat.

В масштабах нашей страны очень важную роль в десктопизации этого дистрибутива сыграл проект Russian Fedora. Возникнув осенью 2008 года, он с тех пор выпускает собственные сборки дистрибутива (RFRemix) одновременно с выходом оригинального релиза. Именно в этих сборках и были впервые реализованы многие важные для пользователя мелочи, в том числе исправлялись багофичи, связанные с локализацией.

Важным моментом для конечного пользователя было не только существование RFRemix самого по себе – системы, собранной с учётом локальной специфики, но и наличие поддержки на языке родных осин. Таковая осуществлялась, во-первых, на форуме проекта, во-вторых – с помощью постоянно пополняемой русскоязычной документации, не только переводной, но и оригинальной.

При этом RFRemix продолжала сохранять полную совместимость с первозданной Fedora: одну сборку в другую можно было превратить легким движением руки – и в любом направлении. Что немаловажно для отечественного пользователя, часто испытывающего недоверие к отечественной же продукции любого рода – часто законное, но в данном случае абсолютно неоправданное. Так что, убедившись в последнем после установки оригинального дистрибутива, пользователь мог безболезненно перейти на русскую сборку. А разочаровавшись в ней, непатриотично вернуться на исходные позиции.

В общем, пресловутая «готовность к десктопу», о которой последнее время говорят не меньше, чем о «человеческом лице» Linux’а – в недалёком прошлом, и в оригинальной Fedora, и, особенно, в RFRemix возрастала от версии к версии. И достигла своего апогея в релизе 14 (ноябрь 2010 года). Который можно было рекомендовать всем пользователям без всяких оговорок, вне зависимости от задач и начальной подготовки.

 

Не Fedora единой...

... прирастала десктопизация: во второе пятилетие нулевых годов сдвиги в этом направлении наблюдались повсеместно.

Не стояла на месте Ubuntu, развивая свою пользовательскую инфраструктуру – ту самую, на которую редко обращают внимание. Но которая создаёт комфорт пользователя. В частности, того, который хотел бы опробовать новую версию нужной ему программы, но не имеет желания заниматься лобовой компиляции тремя волшебными словами, либо подготовкой для сборки пакета по правилам дистрибутива.

Linux Mint, начав свою жизнь как «причёсанный» клон Ubuntu для самых крайних пользователей, сравнился по популярности с прародительницей. Не в последнюю очередь и потому, что стал предлагать серию пользовательских решений на любой, что называется, вкус. А возможно, и потому, что это один из немногих Linux-десктопов, который не стремится стать сервером: ибо рано или поздно серверные амбиции начинают одолевать почти всех майнтайнеров.

Кстати, ещё один дистрибутив, до сих пор не замеченный в «почёсывании маршальским жезлом» – PCLinuxOS. И его роль в создании пользовательских решений по заслугам ещё не оценена. А ведь он первым предложил самый простой способ создания дистрибутива «для себя, любимого» любым пользователем – путём простого снапшота работающей системы. Казалось бы, решение, валяющееся на поверхности – однако до Texstara никем не реализованное.

Очень важные в нашем контексте изменения происходили в недрах openSUSE – в частности, в виде проектов Open Build Service и SUSE Studio. Конечно, они ориентированы в первую очередь на разработчиков. Однако с их возникновением появились новые возможности для создания самых разнообразных систем, в том числе и пользовательских. Ибо OBS позволяет легко собрать какой-либо экзотический, но позарез нужный в данной ситуации пакет. А SUSE Studio – подымай выше: это средство создания индивидуализированного дистрибутива под конкретную задачу. Типологически родственное тому, что преложено в PCLinuxOS – но на порядок более универсальное.

 

Конец истории

Иными словами, к рубежу десятилетий сложились все условия для того, чтобы на базе Linux'а разрабатывались те самые цельные решения для конечных пользователей самой разной ориентации, о которых столько говорили с первых дней распространения этой ОС за пределы десктопа Линуса Торвальдса. И, казалось бы, дело за малым: бери и создавай.

Однако этого не случилось, и вектор развития Linux'а поменялся кардинально.

Почему? На этот вопрос можно предложить очень много ответов. Но в двух словах суть их сводится к одному: в этот момент закончилась история и началась политика. И для оценки политической ситуации придётся опять вернуться к Ubuntu.

 

О возникновении и первых шагах дистрибутива Ubuntu и его сородичей рассказывалось в главе шестнадцатой. И рассказ тот обрывался на моменте, когда Ubuntu обрела всенародную известность и популярность в широких народных массах. В чём далеко превзошла всех предшественников и современников. Но история никогда не кончается – и впереди было самое интересное. То, что позволяет сегодня оценить феномен Ubuntu во всей его полноте. Однако для этого нам опять придётся вернуться к истокам. Да и несколько поступиться принципами – ибо эта глава написана и с гневом, и с пристрастием.

 

Немного ретроспективы

Итак, обратим вспять время и посмотрим, как выглядел мир Linux накануне появления Ubuntu на арене истории, то есть к осени 2004 года. Надо сказать, что картина сложилась вполне благостная:

   • Red Hat целиком переключился на коммерческие продукты, а в свободное от этого время экспериментируют в своей песочнице, именуемой Fedora, при участии сложившегося вокруг сообщества волонтёров;

   • SUSE, недавно купленная компанией Novell, пытается расширить своё присутствие на американском рынке, и потому вынуждена идти нагав... нога в ногу с Red Hat; что, в частности, проявляется в учреждении собственной песочницы – openSUSE;

   • Mandriva балансирует между банкротством и получением немыслимых правительственных контрактов (или всё-таки субсидий?), хотя не прочь запустить свои щупальца и в сопредельные страны с давними своими, ещё со времён Mandrake, приверженцами, такие, как Россия и Бразилия;

   • разработчики Debian ведут, правда, уже шёпотом, разговоры о мировом господстве на всех платформах (в том числе чужих, вроде разных BSD'ей, а то и вовсе несуществующих, типа Hurd), чем обещают осчастливить всё прогрессивное человечество;

   • пользователи Slackware, под мудрым руководством Великого Патрика, продолжают изучать материальную часть, благодаря чему время от времени поставляют кадры «продвинутых» пользователей существующих дистрибутивов, а то и разработчиков дистрибутивов новых (таких, как Zenwalk);

   • пользователи Gentoo, набравшись опыта, задумываются, а куда бы им переползти, но пока стойко продолжают перекомпилировать систему по будням, отдыхая за настройкой опций компиляции по праздникам;

   • Герард Бикманс продолжает регулярно выпускать новые издания своей LFS, вокруг него по прежнему группируется могучая кучка приверженцев, развивающих его дело вширь, в виде Beyond LFS;

   • создатели юзерофильных дистрибутивов с псевдокоммерческим уклоном, таких, как Vector Linux, MEPIS, Xandos, Lindows/Linspire, потеряли надежду массово развести лохов своими Linux'ми, которые «виндее всех виндей», но пока ещё рассчитывают удержать лохов уже окученых;

   • разнообразные нишевые дистрибутивы и дистрибутивы «для себя»... да кто же уследит, что происходит в их мирках; разве что некоторым них, как Archlinux, удаётся попасть в запасной состав вышеперечисленной сборной – правда, как потом выяснится, ценой отказа от своего стиля игры.

В общем, идёт нормальная цивилизованная жизнь: крупные (по меркам FOSS-бизнеса) воротилы ворочаются, мелкие барыги – барыжничают, гики – гикствуют, строители светлого будущего на одном отдельно взятом десктопе – продолжают его строить, мало внимания обращая на окружающий мир.

На пресловутых «простых» пользователей все дружно забили. Разговоры о Linux'е с человеческим лицом, да ещё на каждом десктопе, ведутся чисто по привычке. Выражение «вендокапец» превращается в мантру, смысл которой забылся. Упоминание виндового апокалипсиса становится ритуальной фразой, подобной напоминанием о неизбежности победы коммунизма в мировом масштабе. В светлом будущем, разумеется, в отдалённой перспективе.

Одни из недавних приверженцев лозунга «Каждой домохозяйке – по тёплому Linux'у!» понемного переквалифицируются в управдомы... пардон, в сисадмины. И начинают зарабатывать на жизнь знаниями и умениями, приобретёнными за время пламенного энтузиазма. Другие, возвращаясь к Windows, становятся офисными менеджерами и клерками. И вспоминают период пламенного энтузиазма как увлечение юности. Те же, кто видел свою роль не в амплуа пропагандиста, но популяризатора, просто отходят в сторону. И если и продолжают свою деятельность – то, скорее, по привычке.

В общем, идёт нормальная цивилизованная жизнь, внешне кипящая, но на самом деле устаканившаяся. И ничто, казалось бы, не в силах нарушить сложившегося благолепия. Если бы не два фактора.

Первый – те самые «простые» пользователи, о которых Linux забыл. Но которые не забыли о Linux'е. Ибо были не так уж просты, и нашли в нём среду для эффективного решения своих профессиональных задач. Или для применения к своим очень серьёзным хобби – серьёзным до той грани, где хобби смыкается с профессией. То есть те пользователи, которых я выделил в группу применителей (см. Мир FOSS. Заметки гуманитария в Библиотеке Блогосайта).

Второй же фактор – появление нашего перманентного героя, дистрибутива Ubuntu. Благодаря которому, прямо или косвенно, наши применители могли перестать задаваться вопросом: «Что ты сделал для Linux'а?». А получили не только право, но и возможность спросить: «Что Linux сделал для тебя?»

 

Появление героя

«Под звон мечей и зловещее пение стрел в огне пожаров вышел на арену мировой истории русский народ» – написал В.В. Мавродин книге о возникновении Древнерусского государства. Наш же герой появляется на арене мира Linux'а скорее под клацанье клавиш и подвывание кулеров. И представляется как самый совершенный и окончательный пользовательский Linux-десктоп, с помощью которого любая кухарка сможет управлять персональным компьютером. Возможно, даже не под наблюдением комиссара... то есть сисадмина. Тем самым смешивая расклад, описанный в прошлом разделе.

Правда, выяснилось это не сразу: «действующие» пользователи Linux встретили появление Ubuntu... да никак они его не встретили. Ибо помнили ещё и 1999 год, обещавший приход Linux'а на каждый пользовательский десктоп. И первую волну юзерофильных дистрибутивов, каждый из которых представлялся как «Linux с человеческим лицом» (можно подумать, что до этого у Linux'а было не лицо, а... ещё одна спина). И то, как эти человеколицые дистрибутивы меняли имена, исчезали или влачили жалкое существование, не нужные никому, даже своим создателям.

Так что те самые действующие пользователи, интересующиеся новыми дистрибутивами, поначалу пророчили и Ubuntu ту же судьбу. Должен сознаться, среди них, наряду со многими, был и автор этих строк. Однако это был один из тех нередких случаев, когда провидцы и ясновидцы, даже будучи очевидцами, оказались не правы (повторяю, это и ко мне относится). Ибо не учли, что организатор всего этого безнадёжного предприятия, Марк Шаттлворт, окажется способным на весьма дезординарные меры для продвижения своего произведения. Не пренебрегая, однако, и мерами вполне тривиальными.

Самой дезординарной мерой была организация приёма заказов на компакты дистрибутива безвозмездно, то есть даром – с бесплатной же почтовой доставкой по всему миру, в том числе по России. И это действительно работало – даже в самых удалённых городах и весях нашей необъятной родины.

Правда, по поводу этой акции скептики поначалу иронизировали: нынче каждый линуксоид имеет возможность бесплатно заказать себе подставку под пивную кружку. А ведь зря иронизировали: в результате о Linux'е узнала масса людей, прежде о его существовании и не подозревавших. И немало представителей этой массы дистрибутив хотя бы опробовали. А кое-кто из опробовавших так к нему и прикипел.

Это была одна из причин почти мгновенного роста популярности Ubuntu. Вторая же, как я говорил – вполне тривиальна: интенсивная «работа над ошибками», и не только своими. Ubuntu изначально позиционировался как очередной Linux с человеческим лицом, с одной стороны, и концентратор самого свежего софта – с другой. В плане первого вопроса были учтены все ошибки прежних попыток «очеловечивания» Linux'а. И в итоге разработчикам удалось если не найти оптимум между «настройкой с паяльником и осциллографом» и «молчаливыми визардами для полных идиотов», то вплотную к нему приблизиться.

Направление работ по второму вопросу очевидно: использование самых свежих версий софта всегда потенциально чревато ошибками в оном – и ошибки эти следовало исправлять. Или не допускать – путём сознательного ограничения «степени свежести» – ведь программы, в отличие от осетрины, бывают свежести весьма разной. И в итоге в Ubuntu не стало никакого особого гипермодерна – она основывалась на репозиториях Debian тестируемой ветки, пригодность к использованию которой в десктопных условиях общепризнана.

В результате уже через год, к осени 2005, обнаружилось, что Ubuntu – вполне зрелая система, пригодная к применению «искаропки» пользователем любого уровня. Разумеется, не без некоторых шероховатостей, касавшихся в первую очередь локально-зависимых вещей, но это было вполне естественно: обеспечить равную поддержку всех языков, от зулусского до русского, за столь короткий срок физически невозможно. Да и лечилось всё это достаточно просто.

Всё сказанное выше было причиной того, что за пару лет количество пользователей Ubuntu достигло не просто какой-то значимой цифры – оно превзошло число пользователей всех прочих дистрибутивов, вместе взятых.

Не менее, чем количество пользователей Ubuntu, показателен их состав в сравнении с более иными дистрибутивами. Так, в многочисленных опросах о первом дистрибутиве Linux на протяжении первой половины нулевых годов неизменно, и с большим отрывом, лидировала Mandrake/Mandriva. Но те же опросы о текущем дистрибутиве показывали, что после успешного старта с Mandriva изрядное число пользователей перетекало на другие дистрибутивы.

Для второй же половины нулевых годов картина стала совершенно иной. Место лидера в опросах о первом дистрибутиве прочно заняла Ubuntu. И в то же время процент пользователей, оставшихся верными этому выбору, был неизменно высок.

Кроме того, было (и есть) немало действующих пользователей Ubuntu, для которых этот дистрибутив был не первым, и даже не пятым. Тех, кто прошли и ручную настройку Slackware, и тотальную компиляцию Gentoo, и роман «Ядро и мир» от FreeBSD, а кое-кто – и сборку LFS. И чьё сердце успокоилось в казённом доме – на тихой и уютной Ubuntu.

Интересно также, что среди пользователей Ubuntu высок процент тех, кто не имеет к компьютерам ни малейшего отношения – ни по долгу службы, ни по велению души. А разве что по жизни вынужден ими пользоваться. Тогда как среди пользователей иных дистрибутивов процент этот исчезающе мал. Более того, среди моих личных, реальных и виртуальных, знакомых (а круг и тех, и особенно других у меня весьма широк) вообще нет людей, не работающих в околокомпьютерных сферах или просто не интересующихся компьютерами как хобби, которые использовали бы какой-либо дистрибутив Linux'а. Разумеется, если этот Linux – не Ubuntu.

Так что буквально за пару лет Марку Шаттлворту, фирме Canonical, примкнувшим к ним независимым разработчикам и, не в последнюю очередь, активным пользователям – создателям сайтов и авторам блогов убунтийской тематики, удалось превратить, казалось бы, рядовую «человеко-мордастую» поделку в самый популярный и распространённый дистрибутив планеты.

Не будем пока оценивать это в терминах великого советского поэта, автора знаменитой поэмы о «хорошо» и плохо», а примем как медицинский факт. И посмотрим, что же из этого получилось.

 

Реакция

Итак, Ubuntu понадобилось всего года два для того, чтобы добиться той популярности среди узкого круга широких народных масс, к которой на протяжении полутора десятков лет стремились и Red Hat в свою ещё десктопную пору, и Debian во время своих самых широких имперских притязаний, и Mandrake с Mandriva при всей своей перманентной фронтирности. Как же прореагировали на это явление дистроители?

В первом приближении ответ очень просто: по разному. Для начала появление Ubuntu, в силу её развитой инфраструктуры, спровоцировало волну клонов: сначала официальных и полуофициальных вариантов со своими рабочими средами, затем – локализованных версий и версий, ориантированных на национальную специфику, а также специализированных систем (см. LXF #155). В сущности, если не любая кухарка, то почти любой квалифицированный пользователь в состоянии собрать свой дистрибутив на базе Ubuntu. Другое дело, что как раз квалифицированные пользователи понимают бессмысленность этого занятия...

Иной была реакция со стороны ветеранов дистроения. Первый вал упрёков посыпался со стороны разработчиков Debian'а. Каковой сводился к двух основным пунктам: а) заимствованию всего из прародительского дистрибутива и б) несовместимости с ним на уровне пакетов и конфигов. Не смотря на то, что это положения во многом взаимоисключающие, некоторый повод к ним Ubuntu давала.

Да, Ubuntu действительно почти целиком основана на пакетной базе из репозиториев Debian – tested и частично unstable. Да, в некоторых случаях пакеты из Debian'а не желали устанавливаться в Ubuntu, и чуть в большем количестве случаев – наоборот. Да, со временем Ubuntu приобретала всё большую дистроспецифичность, а с переходом на схему инциализации upstart вообще отдалилась от предка. Однако со временем ситуация по ряду позиций поменялась.

До сих пор «официальная» часть репозиториев Ubuntu в основном (кроме собственных разработок, типа того же upstart'а и среды Unity повторяет репозитории Debian'а. Но существует и неофициальная часть инфраструктуры Unity – репозитории PPA (Personal Package Arhive) и инструмент для работы с ними – Launchpad. Так вот, PPA-репозитории – неисчерпаемый кладезь пакетов самого разного назначения. И все новинки свободного софтостроения в первую очередь появляются именно в них. Так что для упрёка в паразитировании Ubuntu на Debian'е не остаются никакой почвы. К тому же нынче в отношении бинарной совместимости пакетов для Deabian'а и Ubuntu достигнут консенсус. Что же до дистроспецифичности – тут уж ничего не поделаешь: любой активно развивающийся дистрибутив рано или поздно приобретает свою специфику.

С другой стороны, Ubuntu косвенно дала Debian'у очень немало. Во-первых, здоровая спортивная злось подстегнула разработчиков последнего, и они существенно сократили релиз-цикл. Во-вторых, видимо, из той же спортивной злости, были реализованы наконец некоторые задумки, обещанные и ожидаемые... даже не три года, а существенно больше, например, графический инсталлятор. А в-третьих и главных, популярность Ubuntu вызвала рост интереса и к родительской системе. И хотя я уже говорил о приверженности убунтуйцев к своему дистрибутиву, всё же немалое их число мигрировало по тем или иным причинам на Debian.

Так что к рубежу нулевых и десятых классовые противоречия между этими дистрибутивами можно считать вчерашним днём. А временами возникающие конфликты можно отнести скорее всего к противостоянию отцов и детей – а от этого не было избавлено ещё ни одно человеческое поколение.

Однако к тому же времени – рубежу нулевых и десятых – относится обострение конфронтации на другой линии: RHEL/Fedora против Ubuntu. Ибо в Ubuntu замахнулись на святое – на сервера и прочий корпоратив, начав выпуск «долгоиграющих» (LTS) релизов. Не то чтобы Ubuntu Server вдруг в одночасье стал прямым конкурентом для серверов на RHEL. Более того, отношение к Ubuntu в амплуа сервера было ещё более скептическим, чем поначалу – к Ubuntu в роли пользовательского десктопа. По крайней мере, на Linux-ресурсах было хорошим тоном иронизировать по этому поводу. Кстати сказать, кое-где иронизируют и по сей день.

Но в Red Hat сидят люди серьёзные, и им было не до иронии. Может быть, потому, что они вспомнили историю, начавшуюся в 1995 году. Ей посвящено следующее отступление, которое предназначено для тех, кому не довелось жить в то интереснейшее время.

Отступление. Всё началось с того, что была выпущена Windows 95. К которой, как и к Ubuntu, поначалу никто не относился серьёзно: она воспринималась как платформа для запуска игрушек. Даже для всамделишней офисной работы резонные люди консервативного склада отдавали предпочтение старой, не очень доброй, но досконально известной Windows 3.1/WfW 3.11. Прогрессисты же склонялись к OS/2. Что же до серверов на Windows 95 – такое могло привидеться в кошмарном сне с большого перепоя.

Нет, у Microsoft была в загашнике и самая настоящая ОС – Windows NT, от которой по прямой линии происходят все варианты всех современных Windows. Но как серверная платформа и она и близко не была тогда конкуренткой не только с UNIX'ам, но даже OS/2. А на рабочих станциях применение NT тормозилось интерфейсом, унаследованным от Windows 3.1, который в считанные месяцы после выхода 95-ой стал казаться старомодным.

Однако, быстро оккупировав домашние компьютеры, Windows 95 постепенно утвердилась на рабочих местах различных контор. А затем... затем Microsoft в очередной раз всех напарила, выпустив Windows NT 4 с интерфейсом в стиле modern, то есть a la Windows 95. И именно с неё началось распространение NT-серверов и рабочих станций.

В результате в 1997 году – а кто не помнит, это был год рождения массового российского Интернета, – некоторые московские провайдеры впервые стали предлагать хостинг не только на UNIX-машинах, но и на NT-серверах. Причём последний стоил дороже. Что мотивировалось привычностью интерфейса для wb-мастера. Судя по тому, что эта услуга пользовалась спросом, аргумент действовал.

Так вот, Ubuntu тоже начала свой путь с оккупации пользовательских десктопов. В том числе десктопов школьников и студентов. А поскольку, как я уже говорил, пользователи Ubuntu, в отличие от Mandriva, уже показали завидное постоянство своих привязанностей, резонно ожидать, что со временем эти самые школьники и студенты принесут её и на рабочие места, которые Red Hat с давних пор полагал своей вотчиной. Надо было принимать меры – и они были приняты в двух направлениях. Здесь я остановлюсь только на первом, нетехнологическом.

Оно выразилось в агитации и пропаганде, достойной лучших учеников товарища Ульянова в скобках Ленина. Когда всё наше заранее объявляется прогрессивным, а всё не наше – устаревшим и маргинальным. Большевистский лозунг – «Кто не с нами – тот против нас!» – неожиданно прозвучал в исполнении тех, кто считал себя (и считает до сих пор) оплотом свободы.

Не обошлось и без прямых уколов в адрес Ubuntu, дескать, недостаточно внимания уделяющего разработке ядра и вообще системных компонентов Linux. А уж что до мелких подковык относительно перекрашивания обоев или перетаскивания кнопок – то это просто смешно. Особенно если не забывать о том, что стратегия «перекрашивания обоев и перетаскивания кнопок», говоря очень фигурально, за несколько лет дала Ubuntu больше пользователей, чем всем остальным дистрибутивам – самые передовые патчи ядра за двадцать лет.

 

Итог

Пора попытаться в первом приближении ответить на вопрос: так в чём же феномен Ubuntu?

Ubuntu начинала как сугубо десктопный дистрибутив для конечного пользователя, и, не смотря на наличие аналогов в виде СБР, ориентированных на ту же нишу, очень быстро преуспела на этом поприще. Однако, не останавливаясь на достигнутом, она тихо и незаметно расширяет сферу своей деятельности в двух противоположных от десктопа направлениях.

Первое – это серверные решения, реализуемые в виде периодически выходящих «долгоиграющих» (LTS) версий. Второе же – прямо противоположное: разного рода гаджеты, планшеты и прочие смартфоны. И если в серверной сфере Ubuntu тащилась в хвосте не только за Red Hat и SUSE, но даже за прародительским Debian'ом, то здесь она оказалась в числе передовиков производства. В том числе и потому, что Ubuntu одной из первых всерьёз занялась адаптацией самой себя для альтернативных процессоров – ARM'ов всякого рода. Причём как организованно, так и частным порядком.

«Кратко резюмирую сегодняшний базар»: если раньше пользователь в основном приспосабливался к миру Linux'а, то с появлением Ubuntu он впервые почувствовал, что и Linux-мир стал приспосабливаться к нему.

Определить феномен Ubuntu короче у меня не получилось.

 

Прошлая глава закончилась на том, что Ubuntu суждено было стать первым дистрибутивом Linux'а, который не требовал от пользователя приспосабливаться к нему. А, напротив, сам приспосабливался к пользователю. Осталось только определить, кто же он – потенциальный пользователь Linux'а? Для чего нам опять придётся погрузиться в древность настолько седую. что даже и сказать страшно – в эпоху бронзы.

 

Очень древнее вступление

Где-то близ середины второго тысячелетия до нашей эры, на просторах Ближнего Востока появились «колесничные народы» – индоевропейцы, выходцы из евразийских степей. Наиболее известны из них арии, давшие, с одной стороны, правящую династию царства Митанни, с другой – цивилизацию Вед в Индии. Но к тому же общевосточному колесничному сообществу принадлежали и касситы – покорители Вавилонии, и гиксосы, завоевавшие Нижний Египет, в него органично вписались хетты Анатолии и микенские греки-ахейцы. А отклики колесничной культуры достигли кельтов на Западе, индоариев Индии на Юге и Китая эпохи Чжоу – на Востоке.

»Колесничные народы» повернули ход мировой истории. Именно от них идет дискретная (но, тем не менее, никогда не прерывавшаяся полностью) традиция индивидуального мастерства. Если раньше (да, в большинстве случаев, и по сей день) исход боевых действий определялся численностью участников с той и другой стороны, то тут впервые вступил в игру фактор интеллектуальный – технологическое превосходство и личное умение.

Действительно, давайте посмотрим, что такое боевая колесница. Это – предельно высокотехнологичное, по меркам того времени, изделие: каждая ее деталь – платформа, ось, обод и спицы колеса, – сделана именно так, как предписано техзаданием. Что требовало мастера – изготовителя.

Однако: колесница без движущей силы мертва. И потому ей требовалась пара лошадей совершенно определенного экстерьера. Но и этого мало: эта пара должна быть обучена и выезжена должным образом. И потому мастерство конской выездки – вторая составляющая успеха «колесничных народов».

Высокотехнологичная колесница и идеально обученная конская запряжка – хорошо. Однако техника в руках дикаря – это кусок металла. И любые технические средства требуют того, кто мог бы ими управлять – и управлять умело. То есть третий компонент колесничного войска – это мастер-возница: не случайно их имена фигурируют в «Илиаде» Гомера наравне с именами базилевсов.

И, наконец, конечный пользователь этого аппаратно-программного, как сказали бы мы сейчас, комплекса: колесничный боец. Ведь это ради него, ради его успеха при выполнении боевой задачи строится колесница, растятся и обучаются кони, ради эффективности его действий управляет ими возница. А потому боец обязан соответствовать по своим качествам тем усилиям, которые затратило на все эти дела общество – в лице представителей описанной «технологической» цепочки.

К чести его, колесничного бойца, заметим: все исторические источники говорят, что он предъявляемым требованиям соответствовал. Подтверждением чему будут и так называемый Эпос Пентаура Египта, и Махабхарата, повествующая о почти фантастических колесничных поединках между Пандавами и Кауравами, и Записки о Галльской войне Цезаря – он застал последних колесничных бойцов Британии, и свидетельства ирландских скел.

Отступление. Самым знаменитым сражением древности, в котором в массовых количествах участвовали колесничные бойцы, была битва при Кадеше (Сирия), случившаяся в 1274 году до н.э. между египтянами во главе с фараоном Рамзесом II и хеттами, предводительствуемыми царём Муваталлисом. Сначала хеттские колесница полностью уничтожили один из египетских корпусов и изрядно погромили второй, предводительствуемый лично Рамзесом – так, что последний чуть ли не в единственном числе (про возничего источник скромно умалчивает) оказался окружённым врагами. Однако в этой ситуации фараон продемострировал своё боевой искусство, сумел вырваться из окружения, собрать остатки своего потрёпанного воинства и организовать оборону. С наступлением темноты стороны разошлись «при своих», хотя каждая не замедлила выступить с победными реляциями.

Кто победил в этой битве – египтологи и хеттологи до сих пор спрят между собой с ожесточением, по сравнению с которым «священные войны» Linux vs Windows и им подобные кажутся детсадовской вознёй. Однако в контексте нашей темы она интересна тем, что являет документированный пример действий колесничного бойца-индивидуала (пусть даже и фараона) против организованной военной машины противников. Или, проводя аналогию с дальнейшим, пользователя «персоналки» против легиона корпоративных рабочих станций.

Если присмотреться к компонентам, определившим успех «колесничных народов», можно увидеть картину, знакомую по IT-индустрии? В основании которой окажутся:

   • производители аппаратных средств;

   • разработчики движущей их силы – программного обеспечения;

   • сисадмины, обеспечивающие бесперебойное функционирование и харда, и софта.

А венец пирамиды – конечные пользователи, применяющие всё это... не буду бросаться громкими словами типа блага человечества, скажем так: для пользы дела. И вот об этих-то пользователях – применителях в основном и пойдёт речь дальше. Для чего из седой древности вернёмся... нет, ещё не в наши дни, а в недавнее прошлое, 80-90-е годы минувшего века.

 

Становление сословия пользователей

«Когда машины были большими» и работали в пакетном режиме, люди, тем или иным образом связанные с компьютерами, делились на два антагонистических класса. Те, кто имели дело непосредственно с вычислительным комплексом, назывались операторами. Прочие же, те, кто обеспечивал их работой... да вроде никак они специально не назывались. Ибо могли они быть и большими начальниками, отдающими руководящие указания о необходимости разработки того-то и того-то, и программистами, реализующими указания начальников, или просто заказчиками, которым требовалось кое-что обсчитать для решения собственных задач, никак с вычислительной техникой не связанных. Например, вычисления состава мантийного источника для выплавления базальтовой магмы на основе распределения редкоземельных элементов в кристаллизовавшихся из неё базальтов.

Как не трудно догадаться, из всех категорий «прочих» – начальников, реализаторов и заказчиков, – «наиболее прочими» обычно оказывались именно последние (если, конечно, не принадлежали к начальственному сословию или не оказывались востребованными оным в качестве реализаторов). То есть те, ради решения задач которых эти самые вычислительные комплексы по идее и создавались. Впрочем, это обычные бюрократические заморочки, к нашей теме имеющие лишь то отношение, что они-то и оказались прототипом позднейших пользователей.

Появление систем разделения времени и терминального доступа ликвидировало операторов как класс. Но вместо этого вызвало к жизни кастовое деление – на системных администраторов, имеющих доступ к святая святых – управляющему терминалу, иначе консоли, и простых людей, вынужденных довольствоваться терминалами обычными. За этими самыми простыми людьми со временем закрепилось имя пользователей, хотя по жизни они могли быть и программистами.

Окончательно сословие пользователей сформировалось с появлением архитектуры клиент-сервер, состоящих, как легко догадаться из названия, из клиентских машин, именуемых рабочими станциями, на которых выполнялись прикладные задачи, и серверов, обеспечивающих взаимодействие между ними и предоставление общих ресурсов. За рабочими станциями работали пользователи, деятельностью серверов управляли администраторы.

Подчеркну, что все пользователи и систем терминального доступа, и клиент-серверных систем были пользователями профессиональными. Вот только профессии их иногда (в первом случае) или очень часто (в случае втором) могли не иметь ни малейшего отношения к вычислительной технике: это были инженеры-конструкторы, геологи и геофизики, специалисты по финансам... да в общем представителеи всех сфер человеческой деятельности, в которых требовалась цифровая обработка данных. Разумеется, за рабочими станциями работали и программситы – разработчики как прикладного, так и системного софта. Но в иерархии клиент-серверной системы они были такими же пользователями, как экономист или геофизик.

В заключение раздела подчеркну главное: применение рабочих станций осуществлялось исключительно в рамках «корпоративной модели» в самом широком смысле слова: под «корпорацией» в данном контексте следует понимать государственные учреждения и частные фирмы, университеты и общественные организации, и так далее. Об индивидуальном их использовании в те годы никто и подумать не мог.

Начало «персонализации»

Параллельно миру терминальных, а затем и клиент-серверных систем зарождается и развивается мир систем персональных – естественно, со своими пользователями. Чем же они отличались от пользователей рабочих станций? А именно персональным использованием своей техники и отличались.

Отступление. Название «персональный компьютер» (первоначально IBM PC – имя собственное первой персоналки производства одноимённой фирмы, в последующем просто PC или ПК) исторически закрепилось за машинами с процессорами архитектуры x86. Однако первым их представителем по праву считается Apple II (см. следующую врезку) с процессором MOS Technology 6502. Да и появившиеся позднее Macintosh’и по способу использования ничем не отличались от IBM PC. Так что в настоящей статье жаргонный термин «персоналка» применяется ко всем компьютерам универсального назначения, ориентированным на использование «в личных целях». Антитеза ему – рабочая станция, то есть специализированная машина для решения одной определённой задачи.

Типичным пользователем рабочей станции, как уже говорилось, был профессионал в своей области, трудящийся в организации, где выполнял определённый круг обязанностей, определяемых его «должностной инструкцией»: проектировал самолёты в CAD'е, генерировал трёхмерный рельеф для «облёта территории» в ER Mapper, обрабатывал данные сейсморазведки, проектировал базы данных результатов Международной программы глубоководного бурения или обеспечивал наполнение их контентом, и так далее.

Отступление. Начало эры персональных компьютеров обычно исчисляют с момента выхода Apple II в 1997 году. Однако, строго говоря, за точку отсчёта надо брать 1979 год – год появления первого табличного процессора VisiCalc. Именно он превратил «игрушку для гиков» в рабочий инструмент инженеров и научных работников, с одной стороны, и в средство для финансовых расчётов и делопроизводства – с другой.

Разумеется, не все пользователи рабочих станций занимались столь глобальными задачами – было немало и более приземлённых, типа бухгалтерского учёта или подготовки всякого рода документации. Однако для любой из них в данном учреждении существовала единственная специализированная программа. Сверх чего требовалось разве что средства для сочинения материалов бюрократического характера и работы со служебной корреспонденцией. Напомню, что от обязанностей администрирования даже своей локальной машины пользователь рабочей станции был не просто освобождён, а скорее даже отстранён: это была вахта системного администратора.

Конечно, я несколько утрирую, и существовали ситуации, когда всё было не совсем так (а иногда и совсем не так). Но в общем случае рабочая станция была машиной «одной задачи», а её пользователь, говоря словами генерала Карпентера из известного рассказа Альфреда Бестера, – «закалённым и отточенным орудием» для её выполнения.

Персональные же компьютеры почти с первых дней своего появления стали в массовом количестве применяться пользователями-индивидуалами. Почти – потому что на самом деле широкое распространение персональных компьютеров началось с того времени, как для них были разработаны основные пользовательские приложения, позволяющие применять эти машины в производственных целях. Ибо первые пользователи «персоналок» были точно такими же профессионалами, как и пользователи рабочих станций, и, подобно последним, далеко не всегда связанными с компьютерными технологиями. Среди них были научные работники и инженеры, врачи и юристы, редакторы и переводчики, наборщики и верстальщики, а иногда даже и программисты.

Общим для всех этих категорий пользователей было применение компьютеров в производственных целях и в индивидуальном порядке – именно в те годы и появилось выражение «кустарь-одиночка с персональным компьютером». Который, в отличие от Виктор Михалыча Полесова, занимался задачами отнюдь не кустарными, а теми, что раньше требовали мощи корпоративных или государственных вычислительных комплексов.

Отступление. Принято считать, что широкое распространение IBM PC было вызвано их открытой архитектурой, позволяющей производить их в массовых количествах по доступным ценам. Это правда, чистая правда, но не вся правда, ибо массового спроса на «персоналки» не было бы без приложений, позволяющих их эффективно использовать. И такими приложениями стали текстовый процессор WordPerfect, портированный под DOS в 1982 году, и табличный процессор Lotus 123, разработанный специально для этой ОС в 1983 году, после чего он быстро вытеснил VisiCalc. Именно эти две программы позволили кустарям-надомникам эффективно использовать IBM PC в самых различных целях – от юриспруденции до инженерии. Чем и обеспечили востребованность платформы.

Появление Macintosh'а, а затем и Amiga расширила круг пользователей персоналок. В их число влились представители «творческой иителлигенции» и «артистической богемы» – от писателей до музыкантов. Однако структурно этот круг не изменился – его представители были по прежнему индивидуалами, приобщавшимися к информационным технологиям в порядке личной инициативы. А использовали они свои машины в первую очередь для того, чтобы «не ходить на службу».

Разумеется, началось внедрение персоналок и в корпоративном секторе: PC-совместимые компьютеры широко использовались в делопроизводстве, Macintosh'и – в книгоиздании и так далее. Но этот «корпоративного» использования персоналок лежит далеко за рамками настоящей статьи.

 

Прародитель «персонализации» Linux'а

Во предыдущих строках ни слова ещё не было сказано о Linux'е. В оправдание могу отметить, что в описанные времена его ещё не существовало. Да, рабочие станции работали часто под управлением UNIX'ов разного рода – но обычно проприетарного. А пользователи развивавшихся в направлении «персоналок» BSD-систем, будучи преимущественно сотрудниками университетов (LXF, #146), принадлежали скорее к «корпоративному» сословию, нежели к пользователям-индивидуалам.

Зато совершенно классическим примером «кустаря-одиночки с персональным компьютером оказывается» ни кто иной, как Линус Торвальдс. В главе четвёртой, посвящённой возникновению Linux'а, собственно об истории его создания практически не говорилось – ибо только личности с непреодолимым отвращением к писательскому труду, вроде героя Джерома К. Джерома, её ещё не пересказывали. Но у нас нынче разговор идёт об истории не Linux'а, а его пользователей. Так что не будет большим грехом вспомнить в этом ракурсе отдельные её моменты, основываясь на самом авторитетном свидетельстве – книжке самого Линуса, название которой (Just for Fun) Максим Отставнов некогда предложил перевести как «Для прикола».

Так вот, вся история эта началась с того, что, во-первых, Университет Хельсинки приобрел в 1990 году DEC MicroVAX – рабочую станцию с ОС Ultrix, одним из тогдашних проприетарных UNIX'ов, разработанным той же DEC. Во-вторых, в том же году в этот университет поступил горячий финский парень Линус Торвальдс. И в-третьих, этот самый горячий парень сгоряча купил PC с процессором 80386, позволявшем установить и запустить на нём 32-битную операционку, то есть UNIX. Каковой, в лице ОС MINIX разработки профессора Таненбаума, и был им на него водружён.

И всё было хорошо, но MINIX разрабатывалась в качестве «студенческой операционки», и имела массу функциональных ограничений. Частично их можно было компенсировать патчами сторонних разработчиков (в первую очередь Брюса Эванса). Но для их получения требовался выход в онлайн. Вспомним, что Интернета в те годы не было, обмен информацией между разработчиками осуществлялся через телеконференции, BBS, почтовые рассылки, ftp-сервера. Доступ к которым требовал подключения к университетской машине по телефонной линии через терминальную программу. В MINIX она, по свидетельству Линуса, была «хуже всего». А поскольку для него она была критически важной – пришлось писать собственную программу эмуляции терминала. Которая со временем превратилась в ядро Linux, а затем и в одноимённую ОС (вопрос, не GNU ли этот Linux – мы уже обсуждали, см. LXF, #146).

Таким образом, вся ОС Linux была лишь побочным следствием того, что её создатель возжелал получить терминальный доступ к университетской UNIX-машине, не выходя из дому. То есть Линус действовал по той же схеме «персонализации», что и многие другие пользователи-индивидуалы до него, одновременно с ним и после него, в том числе и автор этих строк – вне зависимости от профессии и выдвигаемых ею задач.

Поскольку Линус оказался также изобретателем велосипеда, известного под названием «метода Тома Сойера», то первыми пользователями его системы стали её же собственные разработчики, в основном такие же индивидуалы, как и основатель Linux'а. То есть, казалось бы, «персонализация» этой сферы обещала пойти в том же направлении, что и общая «персонализация» десять лет назад. И за разработчиками системы потянутся разработчики приложений, а вслед за ними и широкие массы пользователей – профессионалов в некомпьютерных областях. Тем более, что последние в те годы могли бы выступить в роли предпоследних – то есть сочиняли бы всякие программки для решения собственных задач: шелл-сценарии Linux'а давали для этого не меньше возможностей, чем BASIC-кодирование на предыдущем этапе общей «персонализации». А с появлением Интернета к тому отпали последние препятствия в виде существовавших ранее коммуникационных ограничений.

 

Провал первой «персонализации»: технологические причины

Однако этого не произошло, и тому было несколько причин, которые можно сгруппировать в два круга – технологический и психологический. Суть причин первого выражалась сакраментальной фразой, в последующие годы повторяемой как мантра: Linux не был готов для десктопа. С одной стороны, эта неготовность была обусловлена относительной «сложностью» установки любого из существовавших тогда дистрибутивов (а какие они тогда были – описано в главе одинадцатой). Кавычки в предыдущем предложении я поставил потому, что на самом деле никаких особенных сложностей при инсталляции не было – но для успешного её осуществления требовались некоторые предварительные знания, которыми пользователи-некомпьютерщики часто не обладали, а с источниками информации была изрядная напряжёнка. Напомню, что речь идёт о 95-98 годах прошлого века – когда массовый Интернет как таковой только возникал, был не быстр и дорог.

Но вот после установки часто начинались настоящие сложности, не зависящие от степени информированности пользователя. И одной из главных была настройка графического режима работы, то есть тех самых Иксов, о которых речь пойдёт в части третьей. Ибо тут дело упиралось в отсутствие драйверной поддержки со стороны производителей графических карт. А дальше начинались проблемы со всякого рода периферией – модемами, принтерами и сканерами. Ибо пользователь-индивидуал, в отличие от «корпоративщика», не мог рассчитывать на разделяемые ресурсы «головной организации».

Подчеркну, что в то время под декстопом понималась машина производственного назначения, пусть и домашнего. До переосмысления этого термина как развлекательного медиацентра оставались годы. И потому настройка всякого рода медийного «железа» воспринималась как очень не обязательная опция. Впрочем, проблем с настройкой звуковых карт или телетюнеров в те времена хватало и пользователям Windows.

Все перечисленные проблемы были вполне реальны, и для «нетехнического» пользователя доставляли массу головной боли. Однако при доброй его воле (включающей умение и желание читать соответствующие материалы) в большинстве случаев были или преодолимы, или обходимы, или, наконец, при достаточно сильной мотивации, просто игнорируемы, как проблемы медийные – повторяю, речь шла в первую очередь о том, чтобы ехать, а не о «шашечках».

Однако, распутавшись со всеми этими заморочками, пользователь-некомпьютерщик оказывался перед другими: в свежеинсталлированной системе он обнаруживал в своём распоряжении массу средств разработки, утилит системного администрирования, серверных служб и... считанные пользовательские приложения привычного ему облика. Причём большинство из них были или весьма нижесреднего качества от природы, или функционально отставали от своих Windows-, OS/2-, Mac- и даже DOS-аналогов на пару-тройку поколений.

С другой стороны, для решения привычных задач Linux предлагал множество непривычных инструментов. Так, для работы с текстами вместо word-процессора, с которым «текстовики» сроднились со времён WordPerfect'а, напрашивалось применение текстового редактора (которых имелось более дюжины, разной степени продвинутости, как консольных, так и Иксовых), дополняемого набором утилит командной строки, для подготовки оригинал-макетов, вместо программ вёрстки, – текстовые процессоры, начиная с groff и заканчивая TeX'ом, визуализируемые LyX'ом, для обработки изображений, вместо растровых редакторов (PhotoShop в те времена ещё не вытеснил всех своих конкурентов), – imagemagick, дополняемый GIMP'ом с его развитым скриптингом (или наоборот).

Что же до работы в Интернете, что в те годы стало очень актуальным, то вместо универсального клиента, вроде неуклюжего Netscape Navigator'а, существовал обширный ассортимент программ – монофкункциональных, но отточенных и закалённых: системы доставки почты, почтовые агенты, браузеры текстового режима, строго соблюдающие спецификации W3C. А уж число web-редакторов до тех пор, пока программы этого класса были востребованы, приближалось к числу текстовых редакторов просто. Не говоря уж о том, что многие из последних (vim, emacs, joe, NEdit) лёгким движением руки превращались в специализированные редакторы html-кода.

Были, конечно, и области, в Linux-мире практически не охваченные – например, работа с векторной графикой. Но тут уж, как говорится, их пользователи ошиблись дверью при выборе платформы. Для многих же иных пользователей инструментов имелось вдоволь – вопрос стоял только об изменении стиля работы, что при должной мотивации и любознательности препятствием не являлось. Однако здесь на первый план выступал круг причин психологического характера.

 

Провал первой «персонализации»: психологические причины

Как уже говорилось в главе одинадцатой, первой сферой практического применения Linux'а за пределом круга его собственных разработчиков стали сетевые службы, а его первыми, хоть и не персональными, пользователями – системные администраторы оных. Каковые, как только прониклись величием идейLinux'а, мгновенно расслоились на два сословия – «элитарщиков» и «эгалитарщиков», к одному из которых примыкали и некоторые разработчики (впрочем, в те времена разработчиками и админами подчас были одни и те же люди). Запомним – их противостояние пройдёт красной нитью через всю историю Linux'а и в конце концов скажется роковым образом на его «десктопной» судьбе. Почему?

Опять напомню – что идёт о середине – второй половине 90-х годов прошлого века: Linux только вышел за пределы машин своих собственных разработчиков, общедоступных печатных источников информации очень мало (а на русском языке – ещё меньше, от слова «нет вообще»), сайты Linux-тематики в Интернете единичны, СМИ внимания этой системе почти не уделяют. Конечно, Linux, как и любой другой UNIX, сопровождается собственной обильной документацией. Однако для её изучения нужно знать о существовании этой ОС – раз, знать о её документированности – два, и иметь веские мотивы для изучения man- и info-страниц – три. То есть – иметь некий минимум первичной информации общего характера. Который распространялся изустно – как в прямом смысле этого слова, так и через форумы (о существовании которых тоже следовало узнать заранее). И распространялся он именно представителями упомянутых сословий, что накладывало отпечаток на его содержание.

Для админов – «элитарщиков», как легко догадаться, превзойдение Linux'а стало основанием для причисления себя к сливкам информационного общества, клубу избранных, куда вход пресловутым «простым» (то есть профессионально с IT не связанным) пользователям следует запретить. И с их лёгкой руки в народе широко распространилось мнение о невероятной сложности установки и настройки Linux'а, а также его пригодности только для серверов, но не для десктопов.

Админы же – «эгалитарщики», напротив, видели своё призвание в приобщении к Linux'у широких народных масс, в том числе и посредством распространения знаний об этой ОС и сферах её применения. Более того, многие энтузиасты эгалитаризма реально пытались внедрять Linux среди «подучётного контингента». И, как правило, не просто безрезультатно – а с результатом негативным. Потому что, с одной стороны, не всегда представляли себе задачи, стоящие перед пользователями, и не учитывали того, что многие из них средствами Linux'а тогда не решались (а некоторые не решаются и по сей день). С другой стороны, будучи энтузиастами, они с переходом на Linux обещали «златые горы». Что, после знакомства с реальным положением дел, не могло вызвать у пользователей ничего, кроме отторжения.

В результате к концу тысячелетия в массовом пользовательском сознании сложился устойчивый, хотя и противоречивый, образ линуксоида – хама и грубияна, на любой вопрос по делу отвечающего заклинанием RTFM в обрамлении обсценной лексики. Но при этом беспрерывно бухтящем о «космических кораблях, бороздящих просторы Большого театра». Причём многие пользователи, подвергнутые принудительной линуксизации, совершенно искренне считали, что такое бухтение прописано в должностной инструкции линуксоида. И очень удивлялись, если его не слышали.

Самое смешное, что образ этот сложился к тому моменту, когда Linux впервые стал пригоден к использованию в мирных (то есть не разработческих и не административных) целях, а именно к 1998 году. Но прежде чем говорить об этом, необходимо сделать небольшое отступление.

 

Linux: «персонализация снизу»

Итак, к концу 90-х годов прошлого века казалось, что все попытки «персонализации» Linux блистательно провалились. Как провалились незадолго перед тем попытки «персонализации» проприетарных UNIX'ов, о чём говорилось в главе девятой. Однако не тут-то было: в 1998 году начинается новый виток этого процесса. И связан он с выходом первой версии Linux Mandrake, созданной Гаэлем Дювалем сотоварищи. Именно тогда Linux впервые обратился лицом к «простому» пользователю. И в ответ «простой» пользователь впервые обратился в Linux'у – уже сознательно, а не по принуждению сисадмина.

Конечно, не только появление Mandrake было тому причиной, но и множество более иных факторов. О них говорилось в соответствующих статьях исторического цикла, так что повторяться не буду. Подчеркну лишь, что их кумулятивный эффект вызвал Linux-бум рубежа тысячелетий, нашедший своё отражение, в частности, многочисленными публикациями в компьютерных СМИ, писавших о Linux'е как о «UNIX'е с человеческим лицом». Что привлекло к этой ОС внимание многих «некомпьютерных» пользователей «персоналок», которые отныне могли полагаться не только на мнение «одного знакомого компьютещика», но и на источники информации, казавшиеся независимыми.

Увы, среди авторов этих источников по прежнему было немало энтузиастов «человекомордия» Linux'а и его любвеобилия к пользователям. В результате чего у последних часто складывалось впечатление, что Linux – «та же Windows, только бесплатная». Каковое рассеивалось при первом же столкновении с реальностью, оставляя осадок типа: заманили и бросили. После чего новообращённые линуксоиды столь же массово разбегались в разные стороны, подобно хлопцам пана атамана Грицько Таврического.

Однако разбегались не все. Многие «некомпьютерные» специалисты, убедившись на практике в эффективности инструментов Linux'а для решения их задач, оставались. И среди оставшихся, как ни странно, были не только инженеры и прочие «технари», но и гуманитарии. В первую очередь – юристы и переводчики. Что, впрочем, легко объяснимо: именно они наиболее чувствительны к «легальности» своего производственного инструментария.

Отступление. Так чем же привлекал Linux десктопных пользователей? Во-первых, конечно, ореолом новизны и даже таинственности: сейчас трудно воспроизвести чувство, с которым читались первые «толстые» книги об этой ОС. Как, впрочем, и о UNIX вообще – резкой грани между ними ещё не проводилось. И авторы-линуксоиды всегда считали обязательным подчеркнуть, что Linux – это в первую очередь одна из UNIX-подобных систем, а потом уже всё остальное. Так вот, чувство это можно было сравнить только с тем, которое испытываешь при чтении хорошего детектива ранее неизвестного автора.

Однако была и вторая, практическая, причина. Меня, например, Linux некогда подкупил эффективностью работы с текстами. Во второй половине 90-х годов прошлого века мне по долгу службы приходилось составлять много проектов, отчётов и тому подобных «научно-административных» документов, вся фактографическая сторона которых была мною написана и опубликована в виде журнальных статей, в сборниках трудов всяческих совещаний и так далее. Естественным желанием было воспользоваться методом «ножниц и клея», или, говоря современным языком, copy-and-paste. Средства предлагавшиеся текстовыми процессорами, выглядели в этом плане очень убого, требуя массы лишных телодвижений (впрочем, и нынче ситуация ничуть не изменилась). А вот комплекс утилит типа find, grep, cat, split и sed, плюс любой развитый текстовый редактор, решали эту задачу легко и непринуждённо.

Таким образом, следствием Linux-бума было формирование сообщества «простых» пользователей, применяющих персоналки с Linux'ом для решения своих производственных задач. И на протяжении всей первой половины нулевых годов оно росло и крепло, пока...

Применители и потребители

... пока компьютерный мир не начал меняться. То есть начал меняться он давно, с экспансией сначала мультимедии, затем массового Интернета и, наконец, вследствие широкого распространения компьютерообразных устройств, которые в народе ласково именуют гаджетами.

Отступление. Как известно, термин гаджеты, в отличие от многих других, имеет однозначный перевод на русский язык, и означает: «Гад же ты!» Именно эти слова сказала своему мужу жена одного компьютерщика, когда услышала, сколько стоит его новый наладонник.

А параллельно менялся и мир окружающий. Профессия «кустаря-одиночки с персональным компьютером» отмирала – в причины этого явления сейчас вдаваться неуместно. Однако остаётся фактом, что одни бывшие линуксоиды-надомники начинают переквалифицироваться в офисных менеджеров, другие находят приложение своим знаниям и умениям в администрировании корпоративных систем, третьи же, кому повезло больше – становятся штатными сотрудниками организаций своего профиля.

Соответственно, у них сменяется система приоритетов. На работе они работают в той системе, в которой прикажут (иногда эта система может оказаться Linux'ом). Дома же... дома они просто отдыхают. И компьютер из производственного инструмента превращается в медийно-развлекательный центр.

Нет, конечно, линуксоиды-одиночки, продолжающие индивидуальную производственную деятельность, до конца пока не вымерли, но сильно уменьшились в числе. Настолько, что ныне, когда речь заходит о компьютере для дома, подразумевается не машина для работы с текстами, графикой, не компьютер в буквальном смысле – то есть «решатель» счётных задач, а нечто, призванное проигрывать музыку, показывать кино, выходить в Интернет и общаться в социальныхе сетях. С наступлением десятых годов эта тенденция стала явной, требовалось лишь её терминологическая фиксация. И появилось деление всех тех, кого ранее гуртом записывали в пользователи, на потребителей контента и его создателей.

С первым термином трудно не согласиться: назвать человека, околокомпьютерные интересы которого сводятся к социальным сетям и просмотру Youtube, пользователем персонального компьютера – как-то язык не поворачивается. Более уместно для него именование просто «потребитель». Ибо он потребляет специально предназначенный для него контент точно так же, как пиво с попкорном.

А вот второй термин вызывает активное неприятие, ибо открытым текстом подразумевает, что все те, кто не «потребители», только и озабочены лабанием контента им на потребу. И потому последних могикан-индивидуалов можно назвать «применителями» – ибо они заняты применением персоналок со всякими Linux'ами для решения своих пока ещё производственных задач.

Только что я сказал о линуксоидах-применителях в контексте, допускающем установки между ними тождественного равенства. Разумеется, это не так: мне прекрасно известно о существовании применителей Windows или MacOS. Я даже догадываюсь, что их несколько больше, чем применителей-линуксоидов. И рискну высказать ещё одну крамольную мысль: в ближайшее время их, относительно последних, может стать ещё больше.

Обоснование этого утверждения потребовало бы отдельной главы, которая ещё не написана – и которую я пока писать не собираюсь, ибо пока надеюсь на лучшее. Однако перед многими действующими линуксоидами-применителями реально может встать выбор одного из трёх вариантов:

   1. «лучшие из лучших» пользователей Linux (то есть, если следовать логике кальвинистской морали, самые богатые) обзаведутся Mac'ами; собственно, уже обзаводятся;

   2. «лучшие из худших» (то есть в меру обеспеченные и законопослушные граждане, которых, надеюсь, среди читателей этого сочинения большинство) приобретут лицензионную Windows;

   3. «худшие из худших» – те, что, подобно попам, студентам и офицерам, вистуют на девятерной (соответственно, из жадности, от бедности или по пьяни), вернутся на Windows пиратскую.

И не только потому, что их к этому подвигнет принудительная сила реальности. Нет, к этому подталкивают сами разработчики и майнтайрнеры многих современных дистрибутивов. Ибо в момент, когда Linux на определённом витке диалектической спирали доходит до состояния готовности к созданию законченных систем для применителя, они начинают активное внедрение очередных новшеств, выводящее весь пар через гудок.

В своё время Андрей Боровский в своём блоге написал материал с умышленно провокационным заглавием – «Почему Линукса нет и не будет на десктопах», главный тезис которого сводился к тому, что Linux битву за десктопы проиграл. Это не так. Linux не проиграл битву за десктопы. Он от неё постоянно уклонялся именно в те моменты, когда, следуя завету Бонапартия, в драку следовало ввязываться – «а там будет видно».

Вот уже полтора десятилетия по Сети гуляют оценки количества пользователей Linux’а по отношению к числу «персоналок» вообще. И все эти годы оценки они не меняются, составляя 1-2%. Что рассматривается как свидетельство отсутствия роста «десктопной» доли этой ОС. На счёт «доли» – согласиться можно, хотя каковы источник таких оценок – тайна сия велика есть. Но предположим, что источники эти вполне компетентны. Хотя эмпирические наблюдения показывают, что абсолютное число «настольных» пользователей Linux’а растёт. Только среди моих личных и виртуальных знакомых оно за те же пятнадцать увеличилось минимум на порядок.

Объяснение этому парадоксу легко найти, если вспомнить, что за то же время число пользователей персональных компьютеров вообще увеличилось порядка на два. Причём число потребителей росло опережающими темпами по сравнению с количеством применителей. Превратившись в бытовой прибор, персональный компьютер стал своего рода предметом мебели современной квартиры, используемым для разговоров по скайпу, сидению в социальных сетях, потребления всякого рода мультимедии и тому подобных занятий, далёких от производственной деятельности и не очень располагающих к применению Linux’а. Так что остаётся только удивляться сохранению процента линуксоидов на протяжении времени, столь длительного и столь насыщенного переменами в отношении к «персоналкам».

Возникает глубокое подозрение, что большинство разработчиков Linux и майнтайнеров его дистрибутивов панически боятся того, что Linux станет по настоящему десктопным. То есть в тотально придёт на машины применителей. Ведь тогда им пришлось бы отвечать за тех, кого приручили. А не с азартом чукчи хирурга восклицать: «Опять ничего не получилось!» И начинать перекраивать всё заново и по-живому. Обрекая тем самым Linux на участь испорченной и урезанной копии потребительских систем.

 

Заключение

Я планировал в этой главе говорить не о тенденциях развития Linux'а, а об эволюции состава его пользователей. И уж тем более не хотел заканчивать её на минорных тонах. Так что попробую найти поводы для оптимизма – их у нас (пока?) есть. Потому что, во-первых, не все майнтайнеры занимаются кардинальными «улчшениями» системы – некоторые уделяют внимание и развитию инфраструктуры, равно пригодной для разработчиков и применителей их разработок. Ярким примером таких дистрибутивов является Ubuntu, вокруг которой выросло большое количество «применительских» решений.

А во-вторых, потому,

Что есть ещё на свете горы, Куда так просто убежать.

То есть BSD-системы – последний рубеж применителей в мире UNIX-подобия.