На участке фронта, где воевал Евгений, одновременно с большими группами вражеских бомбардировщиков, начали появляться асы Геринга. Из так называемых групп — Рихтгофена, и Мельдерса. Такие асы, старались еще на подлете к месту боя, уничтожать ведущих, одиночные оторвавшиеся самолеты, добивать подбитые. Их целью было дезорганизовать группы советских самолетов, отвлекать, уводить из района прикрытия.

На разборах полетов, летчики полка, анализировали их тактику и вырабатывали свою. Стали больше эшелонировать по высоте группы, выделяя в сковывающую группу опытных летчиков. Не просто давно воюющих, а мастеров своего дела. Некоторым летчикам уже приходилось сталкиваться с немецкими асами, и даже сбивать их. Но как оказалось аса, асу рознь, хоть почерк и схожий. И первая же встреча, с ними, над Днепром, оказалась неудачной…

Все произошло неожиданно и быстро. Вылетели на прикрытие, все спокойно, неприятеля не видно — хочешь — не хочешь, а за десятки минут, немного расслабляет. Время барражирование заканчивалось. Жека вместе с группой, развернулся, и они взяли курс домой. На этот раз он летел выше боевого порядка, и вдруг увидел — прямо им в лоб заходят два вражеских истребителя. Летят с востока, немного выше, чем они сами.

— Ничего себе наглость — пробормотал Евгений — самоуверенные сволочи, дальше некуда. Но у всего есть свой предел…

Было понятно — это немецкие асы. Раздумывать некогда, и тратить время на радиообмен с комэском, и товарищами тоже, и Жека решил принять лобовую атаку. Он поспешил поймать врага в прицел — ведущего неприятельской пары. Но пока делал необходимый доворот, и старался лучше прицелиться, фашист его упредили. Раздался близкий треск, самолет качнуло, Жека осмотрел кабину снаряд прошел сантиметра на два выше головы.

Евгений сглотнул и заставил себя действовать. Но радио не работало — ничего не передать. Управление руля поворота перебило. Асы же проскочили мимо, от них и след простыл — они улетели безнаказанно. Жека как мог, тянул до аэродрома, а когда приземлился, проговори:

— Это знак. Пора мне отсюда сваливать. Вот только как?

Тем не менее, как бы он не был раздосадован, сделал важный вывод — идя на лобовую атаку, нельзя упускать ни секунды! Нужно как можно быстрее ловить врага в прицел, и давить на гашетку…

Николай с сочувствием посмотрел на него, и заметил:

— Повезло тебе. Чуть-чуть бы ниже и все. А повреждения незначительные — стекло заменить, тягу тоже, антенну…

— Да вы уж постарайтесь, чтобы до завтра успеть…

Боязни у Евгения не появилось, но весь остаток дня, он ходил разбитым, и подавленным. Тем более на разборе полетов получил разнос. Вечером все думал, о произошедшем, и решил пока не собьет гада, не успокоится. На следующий день, выяснилось, что техники и прибористы, успели починить его самолет. И Жека, в составе сборной группы, вылетел на прикрытие.

Во время патрулирования, они в скоротечном бою разгромила группу "юнкерсов" в районе, все той же Бородаевки. Преследуя оторвавшийся от остальных бомбардировщиков, "Юнкерс", Жека догнал его на малой высоте, и подбил над территорией, оккупированной гитлеровцами. А когда возвращался назад, отметил воздушный бой. — над зоной прикрытия, вертятся самолеты — и советские истребители, и "мессершмитты". Сердце екнуло — среди них "яки", и к одному из них, в хвост, зашла пара "мессеров". По почерку видно не простые — явно охотники.

В "Яковлевых" сидели, незнакомые ему летчики, позывных Евгений не знал, и передал открытым текстом:

— "Як"! "Яшка"! "Мессер" на хвосте!

Помогло. Подействовало. "Яковлев" развернулся, и трасса прошла мимо. Но охотники, очевидно, уже считали его своей, очередной жертвой и наседали. Злость охватила Евгения, он добавил газ, и проорал:

— Держись, братан! Сейчас…

Жека выжал, последнее, что мог, из своего самолета, и зашел на "мессера", сзади снизу. Палец на гашетке. Огонь. Очередь прошивает "худого", и он. падает. Мешкать нельзя, ведь есть еще его напарник. Но секунды делают свое дело, и второй охотник поспешно улетает. Гнаться, смысла нет — скорости, практически одинаковые. Да и из сектора может увести.

Рядом, почти, крыло в крыло, пристраивается "Яковлев". Летчик покачал крыльями, и передал по радио:

Спасибо, дружище! Выручил!

— Да не за что. У меня с ними свои счеты… Давай домой!

Внизу, наземные войска, день и ночь ведут напряженные бои, расширяли плацдарм. Они вместе пересекли линию фронта, пилот еще раз поблагодарил Евгения, и отвернул на свой аэродром. Такая взаимовыручка, была не редкостью, летчики часто выручали друг друга, и порой расставались, не узнав имени и фамилии собрата…

Жека долетел и приземлился без трудностей, но уже начинал подумывать — как будет летать, когда все вокруг пожелтеет, и его самолет станет легче засечь? Но сложность оказалась не в этом. Пасмурная погода вот проблема. И казалось, из-за нее полетов не будет, но…

— Противник подтянул большое количество танков, и пытается нанести удар по правому флангу. — Ставит задачу комполка. — Вам это уже известно. Возможно, авиация поддержит танковый удар. Помните: враг будет сильно прикрыт зенитной артиллерией. Как и мы, противник подготовлен к боям на малой высоте. От нас требуется прикрыть наш танковый прорыв.

После последовали тактическая подготовка, еще более тщательное изучение уже хорошо знакомого района прикрытия, и нанесение обстановки на карты. Все знали о напряженной обстановке на плацдарме, и о том, что противник пытается наносить контрудары с северо-запада, стремясь столкнуть в Днепр, советские войска. У эскадрилий полка, у каждого свое задание — совместные вылеты не так часты.

Пары были определены, и слетаны, испытаны в боях. Их иногда разбивали, но это было редко, тем не менее, некоторые летчики, могли летать и с другими ведущими. А обычно в первой эскадрилии летали так: Комэск Алексей Амелин — Игорь Середа; Семен Петраков — Борис Жигуленко; Матвей Гаврилюк — Михаил Попко; Реваз и Георгий, после разного рода попыток, были поставлены вместе, так как горячий нрав был у обоих. И братья Колесниковы. Валентин Мудрецов, был переведен в другую эскадрилью — там не хватало пилотов. Потому Евгений и был сам по себе.

Но сегодня вылет группой — Жека — Александр Колесников, Семен — Матвей. И Жора — Реваз. Подготовка, и взлет. И вот группа в воздухе. Низкие облака прижимают к земле. Полет проходит на высоте триста метров. Над головой нависают, тяжелые, свинцовые облака. Облачный слой примерно 400–500 метров, и порой кажется, что в них можно врезаться.

Внизу темная лента реки, в непогоду она как Черное море — темная и мрачная. Но вот Днепр перелетели. Внимание напряжено, все настороже — воздушное пространство вокруг, еще не привычно. Полет группой на малых высотах в крайне сложных метеорологических условиях в полку пока применялся нечасто. Евгений присмотрелся к земле, отыскивая заданный квадрат, и вот район прикрытия определен. Они над советской танковой группировкой.

Бой виден отлично. Танки — а их множество с обеих сторон — сближаются, маневрируют, ведут огонь. Есть меткие попадания, и они вспыхивают, взрываются, и замирают в клубах дыма. Жеке необходимо, не теряя ни секунды, правильно построить маневр. И он командует:

— Всем рассредоточиться!

По его команде группа принимает рассредоточенный боевой порядок. Делает разворот над советским "коробочками", и пролетает над врагом на повышенной скорости. Мельком, но отчетливо, Евгений даже увидел немецкие окопы, технику, и солдат. Зенитки не стреляют. Скорее всего, ждут подходящего момента. Хотят застать его группу врасплох, поймать на разворотах.

Теперь Жека кинул взгляд под нижнюю кромку облаков. Встреча с противником может произойти неожиданно. Сложно будет тогда маневрировать — в всегда важно заметить неприятеля первым. И Евгений передал товарищам:

— Усилить поиск!

Через некоторое время, Реваз сообщил:

— Командир вижу самолет, не могу опознать…

Жека покрутил головой — в стороне под облаками появился самолет. Он направляется к месту боя. Евгений присмотрелся — конфигурация смутно знакома, но в воздухе с таким самолетом, он точно не встречался. Но скорее всего это разведчик, хотя может и средний бомбардировщик, но они поодиночке, редко летают. На оторвавшегося от своей группы бомбер, тоже не похож — летит в сторону лиги фронта. Жека прокрутил в голове все марки и конструкции немецких самолетов, которые знал. И тут в памяти всплыло — "Дорнье". Точно самолет похож на средний бомбардировщик и разведчик Do-17M/P, или его разновидности.

Значит нужно сбить, но здесь, над территорией, занятой фашистами, атаковать его бесполезно — он снизится к своим зениткам и безнаказанно уйдет. Взаимодействие у них отработано хорошо. Подумав Евгений, дал команду:

— Всем подтянуться! Уходим на свою территорию.

Очевидно, экипаж "дорнье" их не заметил. "Do-17" продолжает полет, приближаясь к советским танкам.

— Звено охраняет войска. — Приказал Жека: Саня за мной! — И резко развернул самолет.

Вот теперь их заметили экипаж "дорнье" — самолет тоже делает разворот на 180 градусов и стремится удрать. Но поздно, Жека настиг его и открыл огонь. Прошил очередью, но так разогнался, что проскочил вперед. Разведчик, или кто там он был, начал резко снижаться. Скривившись с досады, Жека передал ведомому:

— Саня добей его!!!

И тот, успев погасить скорость, пристроился к хвосту вражеского самолета. Следует несколько очередей — и "немец" начинает отвесно падать в расположение своей танковой группировки. Стрелок все еще отстреливается. Но недолго: самолет врезается в землю и взрывается.

— Командир, что это за чудо?

— На земле расскажу…

И тут открыли ураганный огонь вражеские зенитки. Жека отметил слева от себя сноп трасс, и резко нажал на правую педаль. Уклониться от огня удалось. Он проскочил вправо. Но тут огня еще больше. А прижиматься к земле нельзя — там немецкие танки. С тревогой оглядываясь, Жека поискал глазами самолет Колесникова. Не сбили ли? Нет, тот, как привязанный, держится сзади.

Жеке ясно — нужно срочно прорваться к своим. Но под перекрестным обстрелом зениток это невозможно. Похоже, все виды зенитной артиллерии немцев, открыли заградительный огонь — стремятся отсечь советские самолеты, и сбить. Перед Евгением сплошная огненная завеса — в таком переплете они еще не бывали. Мысль только одна — дотянуть до своих войск. Но нужно не паниковать, надо рассуждать здраво — если пробиваться сквозь завесу, их собьют в два счета.

Жека бросил самолет влево — там огня стало поменьше. Если это не обман зрения. Вот в этом направлении, и можно проскочить. Но огонь тут снова усиливается, и кажется — все хана — они попали в огненный мешок. А тут еще, к мерному гулу мотора, примешивается странный звук. Будто лопается гитарная струна. Зенитный снаряд угодил по левому крылу. Жека обомлев, проверил все — повезло — самолет управляем.

— Саня давай вниз! Иначе не уйдем…

— Понял.

И прижимаясь буквально к самой земле, они помчались на восток. И вырывались из огненного мешка.

— Пронесло! — Протянул Жека — но это второй знак.

На бреющем полете, они пронеслись дальше, и Евгений объявил:

— Сбор! Всем сбор!

Группа собралась. Все в порядке, все на месте. Можно осмотреть крыло. Беглый осмотр показал — на конце левой плоскости, между ланжеронами, пробило обшивку. Пробоина изрядная — как бы потоком воздуха не расширило, и не разрушило крыло. Скорее на аэродром. Но еще не истекло время, отведенное для барражирования.

Жека сжал зубы, и увеличил скорость, проверяя — как будет вести себя крыл? Ничего, вроде продержится. Саша Колесников следует за ним неотступно. Вероятно, заметил, что в плоскость самолета Евгения угодил снаряд. И Жека поспешил успокоить младшего товарища.

— Саня, все в порядке!

Хотя на самом деле, напряженно следил за воздухом, и за "пением" мотора своего "Ла-5фн". Да и за всем своим "полосатиком". И уже в которой раз мысленно, да и вслух благодарил его создателей, сконструировавших этот выносливый, прочный, и надежный самолет. Наконец время патрулирования истекло. Противник обнаружен не был, и настала пора возвращаться. Что в такую погоду, тоже не так легко.

На земле, Жека рассказал всем о появление не всем известных самолетов, предупредил, что они имеют разную конфигурацию предназначение, и бывают разных типов. От почтовых до среднего бомбардировщика.

— Не мудрено, что разведчик кружил — заметил комполка — на нашем участке фронта, советские войска готовятся к наступлению. Мне докладывают: к переправам движется пехота, техника, дороги забиты. Появилось больше мостов, усилилось прикрытие зенитной артиллерии. Потому в ближайшее время, главной задачей полка будет — уничтожение врага на дальних подступах.

Потом, после разбора полетов, Евгений задумался — учитывая все, что произошло, за последние дни, не пора ли ему пробовать убраться отсюда? Не лететь ли ему к той точке, в которой он вылетел, когда его перенесло сюда. Но, во-первых, топлива не хватит, во-вторых — это уже дезертирство. Может помочь, только комполка оформив командировку, или что-то в этом роде. Чтобы заправляли на аэродромах подскока…

Но, пока не зная как сформулировать свою просьбу, Жека продолжал жить этой жизнью и вылетать на задания. И вместе с товарищами бить фашистов. И преследовать гитлеровцев, стараясь наносить им максимальные потери, воздействовать на них морально. Да к тому же парторг, не упускал случая вдохновить летчиков, и всем было известно, что на плацдарме среди других армий, ведут бои войска 7-й гвардейской армии. Армии, которой командует генерал-лейтенант Шумилов. Гвардейцы, отличившиеся в боях под Сталинградом, умели оборонять плацдармы, и стояли насмерть. Противник тщетно старался сорвать переправу, столкнуть гвардейцев с плацдарма. И они нуждались в поддержке с воздуха.

… Октябрь близился к середине, напряженные воздушные бои не стихали.

Летчики, делая по три вылета за день, устали основательно — уже казалось, предельно. Жека, со своими товарищами, за сегодня, слетал уже дважды, и только они собрались отдохнуть, как Амелина вызвали на КП. А когда он вернулся, то коротко сказал:

— Несмотря на усталость, приказано снова подняться в воздух всей эскадрильей. Давайте проработаем маршрут. Вскоре они все одиннадцать, в расположении, рассматривали на карте, нужный квадрат.

Комэск указал на населенные пункты Борисовка — Домоткань в районе плацдарма, и пояснил:

— Здесь скопление наших войск. Сами понимаете — сюда не должна упасть ни одна бомба. Давайте, обговорим тактику.

Прошло немного времени, и вот эскадрилья в воздухе, а Евгений над ней, эшелоном выше. Раздается сообщение со станции наведения:

— С юго-запада к линии фронта приближается большая группа самолетов противника!

И действительно, скоро стали заметны пикирующие бомбардировщики. Истребителей с ними нет — очевидно, выдохлись за день.

— Все за мной! Атакуем врага! — Передал Амелин, и бросил машину в атаку.

За ним последовали остальные. Дружная групповая атака, заставила бомбардировщики спешно освободиться от бомбового груза, и уходить, прижимаясь к земле. Но их ведущий пытается прорваться к советским, наземным войскам. Амелин его преследует, открывает огонь, и вдруг с вражеского самолета в беспорядке посыпались бомбы. Он разворачивается и пытается уйти. Главная задача выполнена — враг не допущен. Но звучит команда с земли:

— Начать преследование! Сбить самолеты противника!

И группа погналась за бомбардировщиками. "Юнкерсы" стали удирать в разные стороны. Краснозвездная эскадрилья, тоже рассыпалась, только ведомые стараются не отставать от ведущих. Жека преследовал летящего выше всех, "лапотника", расстояние быстро сокращается. Бомбардировщик стал метаться, стрелок открыл бешеный огонь. Но пулеметные трассы проносятся мимо полосатого "Лавочкина". Евгений зло усмехнулся и сзади сверху, то есть, зайдя на стрелка, атаковал. Гашетка утоплена — пушки изрыгают смертоносный металл. Длинная очередь несется к бомбардировщику, и он вспыхивает.

— Вот так-то "швайны" — сквозь зубы выдавил Жека, и взмыл над пылающим бомбардировщиком.

И тут раздался странный, невнятный звук — любой удар о самолет слышен несмотря на гул мотора. В наушниках чей-то голос:

— "Полосаты" горишь! Сбивай пламя!

Евгений вздрогнул, постарался не паниковать — прыгать, а значит гробить самолет, ему нельзя. Повернул голову налево — и с крылом, и вообще с этой стороны — все в порядке. Он посмотрел вправо, и изморозь прошла по телу — из бензобака выбивается огненная струя. Видимо вспыхнул бензин, вытекающий из небольшой пробоины. Евгений допустил оплошность — сделав маневр над горящим бомбардировщиком, а стрелок был жив. Нужно было резко отвернуть в сторону, а он подставил низ самолета под огонь.

Жека нашел в себе силы, мыслить продуктивно — то есть найти правильное решение о маневре. И перевел самолет в скольжение на левое крыло, пытаясь сбить пламя, чтобы оно не перекинулось на весь самолет. Одновременно увеличил скорость, с надеждой посматривая на крыло. Больше никто, ничего не кричит по радио — побратимы, молча, летят в стороне. А земля стремительно нарастает. Внизу впереди — село. В овраге множество замаскированных машин. Из домов высыпали гитлеровцы, смотрят на горящий "Лавочкин" задрав головы. Жека стиснув зубы, направил самолет прямо на них…

И с невероятной злостью и тоской, открыл огонь. Раз, два, три — попытка резко задрать нос самолета. И он выхватил его прямо над головами оторопевших немцев. В наушниках раздаются радостные восклицания:

— Есть — пламя сбито.

— Жека пламя сорвано! Выходи…

Но самолет еще у земли — дойчен солдаты разбегаются в разные стороны — Самолет проносится над ними, едва ли не задевая винтом. И тут гитлеровцы спохватываются и открывают огонь. Невдалеке, чуть выше самолета Евгения, проносятся огненные трассы.

— Нет, это уже не знак — выкрикнул Жека — это знамение, если не приговор. Эй вы — переносите меня обратно!

Он вел самолет нал самой землей, трассы проносятся выше. Секунды ожидания, ленивые точно сонные мухи, но вот, наконец, он для выстрелов немцев недосягаем. Теперь только бы до своих дотянуть. А лететь придется одному, никто, если что, не поможет, не выручит. И Евгений с опаской посматриваю вправо — на пробоину в дымящейся плоскости, в напряжении, ведет самолет к Днепру. Кажется, вот-вот произойдет взрыв, а тут еще нелегко разобрать, где линия фронта. Но вот показался Днепр. Значит уже над своими. Но это еще не значит, что долетит, спасется сам, и спасет самолет.

Наконец показался аэродром, но радоваться рано — плоскость дымится. Самолет может взорваться и при посадке. Раздумывать не время и не место, и Жека сходу зашел на посадку, не теряя ни секунды. Погасил скорость, и осторожно приземлился. Как только шасси плавно коснулись земли, Евгений стал усиленно тормозить. И, не дождавшись полной остановки, открыл фонарь и на ходу выскочил — нужно тушить. Жека схватил дежурное ведро с водой, и заорал:

— Парную машину! Быстрее!

Егорыч — хозяин самолета на земле — бросился к машине. Она уже остановилась. Вот он уже около самолета, зовет всех.

— Быстрее сюда, посмотрите! Хорошо придумана на "Лавочкиных" противопожарная система, иначе бы самолет сгорел в воздухе. Отставить "пожарку", опасности нет — сами потушим.

Все, кто был рядом, побежали к самолету. А Жека вдруг почувствовал такую усталость, что ноги подкосились, но пришло и облегчение. Он сделал над собой усилие, выпил воды, и вместе с другими принялся откатывать самолет. Все вместе откатили "Лавочкин" на стоянку. Дальше дело ремонтников. А ему не мешали бы сто грамм, и сигарета, хотя он курил редко…

… Пока самолет Евгения возвращали в строй, на плацдарм переброшено множество свежих частей и боевой техники. Все попытки немцев столкнуть советские войска в Днепр были отбиты. И утром 15 октября, после артподготовки войска Степного фронта перешли в наступление с плацдарма. Противник же, ввел в сражение новые дивизии. Усилила активность и фашистская авиация: истребители пытались захватить инициативу в воздухе, чтобы дать свободу действий бомбардировщикам. Им естественно противостояла 5-я воздушная армия, к которой теперь относился, 4-й истребительный корпус Евгения, и начались ожесточенные воздушные схватки. 15 октября, его 240 полк действует над плацдармом между Кременчугом и Днепродзержинском.

В первый день наступления Жека получил приказ четверкой вылететь на прикрытие.

— Женя, молодежь нужно учить, а ты много знаешь и умеешь. — Сказал комполка. — Сам понимаешь многое зависит от того с кем ты летаешь. Каков ведущий, таково и построение маневра, и ведение боя. На сегодня пары будут разбиты. Значит так — в пару возьмешь Ивана Колесникова. Вторая парк — ведущий Александр Колесников и ведомый Жигуленко. Главное, смотрите, чтобы враг внезапно не выскочил из облаков. Имейте в виду: может, придется вступить в бой с асами. Смотрите в оба.

— Понял. Разрешите приступать?

— Выполняйте.

Жека вернулся в расположение, доложил комэску, и передал приказ летчикам. Они договариваемся о боевом порядке и действиях при встрече с противником. Вылет. Погода сложная. Многослойные облака закрывали небо, иногда в просветах проглядывало солнце. Но вот звено в заданном районе. Под облаками, сквозь просвет, видна земля, вверху ясное небо. Жеке приходится строить перпендикулярно солнцу, и оно слепит. Команды на разворот он не подает — летчики, и так его понимают — без слов.

Невольно все ждут появления самолетов противника со стороны солнца, но они появляются внезапно. Два вражеских охотника, дерзко и стремительно, атакуют их четверку в лоб, во время разворота. С первой же атаки им удается повредить самолеты братьев Колесниковых, хоть они и в разных парах. В наушниках шлемофона раздается голоса братьев — оба передали условным сигналом, что выполнять задание не могут.

Жека чертыхнулся, и приказал им уйти из района боя. Остались они вдвоем с Жигуленко. Тот летит ниже Евгения, ближе к своим, наземным войскам. И Жека мысленно перестраиваясь, скомандовал:

— Быстрее набирай высоту!

Но Борис неожиданно отвечает:

— Рад бы, да мотор не тянет.

— Ясно, тогда все равно не уходи. Так и держись ниже!

— Понял.

А атаковавших звено охотников, не видно. Где же они? Ударили и ушли? Ага, вон, начинают разворачиваться. Скорее всего, собираются атаковать, именно его самолет.

— Необходимо немедленно связать их боем. Тем самым, дать возможность уйти Колесниковым — подумал Евгений.

Но у немцы в тактически выгодном положении — они выше. Если Жека начнет снижаться к Жигуленко, они быстро догонят, и могут сбить. Но за Бориса, пока можно не волноваться — его атаковать они не станут, чтобы не потерять высоту. Жека дал газ, и бросил машину в атаку на лобовых. Выстрелил несколько раз, для острастки, затем стал разворачиваться, чтобы зайти в хвост вражеским самолетам. Но асы тоже стали заходить ему в хвост, стреляя внакидку — с перевернутого положения.

Ну, Жека и начал выписывать. Проделывать в небе замысловатые фигуры, стремясь захватить инициативу, и не давая немцам прицельно вести огонь. Они не попадают по его машине, но и ему не удается зацепить их. Жека налег на рычаги управления, надавил на педали, и сделал переворот. Вражеская пара не отстает. Ведь они видят и повторяют все его действия — летят "на хвосте". Малейший промах, и…

— Да хрен вам — выпалил Евгений — и на вираже достиг предельного крена.

В глазах потемнело от перегрузки, но не привыкать, и он сделал "полубочку". И происходит то, чего Жека добивался: фашистские асы проскакивают вперед. Они потеряли его из вида, а он оказался у них под хвостом. Теперь можно атаковать, но немцы уходят от погони, и делают "горку". Разрыв между самолетами увеличивается. Жека не смог открыть огонь — зачем зря тратить боекомплект? И асы улетают на запад. А от района боя нельзя уходить далеко, Евгению остается только жестами показать им свое отношение.

— Поучил блин молодежь — фыркнул он — двое чуть не угробили целое звено, и не новичков! Да это не в игрушки играть, и не книжки писать, где русский Вася, в одиночку косит немцев пачками.

Борис все продолжает кружить в стороне, ниже. Жека выполнил переворот, и они уже рядом. Выждали несколько минут. Но, ни бомбардировщики не прилетели, ни асы не вернулись. Полетели назад, и вскоре на своем аэродроме, их встречали товарищи, а особенно Саша и Ваня Колесниковы. Их самолеты были повреждены, но посадку они произвели благополучно. Но самолеты требовали ремонта, и им на смену, тут же, были выделены другие машины и летчики. Но как говорится и комэск имеет голос в полку. Новое задание — новый состав. И Евгений оказался уже в нем.

В тот же день, с той же боевой задачей, но уже двумя звеньями, вылетели на патрулирование. На этот раз четверки вели комэски — их первой — Алексей Амелин, а второй — Кирилл Евстигнеев. Первое звено Кирилла — ударное, и в котором Жека — сковывающее. Основная задача — прикрыть танкистов 5-й гвардейской армии, которой командовал генерал Ротмистров. Они должны были прорвать вражескую оборону.

Амелин летит со свои ведомым, Жека снова в паре с Попко — так решили командиры. Вместе с Евстигнеевым, лететь не впервой — летали и на сопровождение бомбардировщиков, а здесь, на Днепре, войска прикрывали, правда, в большем числе.

Прилетаем в заданный район. Жеке невольно вспомнились бои под Прохоровкой, где славные танкисты разгромили хваленые танковые дивизии фашистов. Но рассмотреть что-либо не удалось — появились две пары фашистских охотников. Амелин тут же передал:

— В бой с ними активно не вступать! Отбивать атаки короткими очередями. Ушки держать топориком.

Это значило — не дать зайти себе в хвост. Асы летали на повышенных скоростях и могли появиться с любого направления. Вот летчики четверок, и построили боевой порядок и маневр так, что все время видели охотников. И не позволяли им сковать звенья боем, оттянуть в сторону от прикрываемых войск. Асы, очевидно решив, что орешек не по зубам — ретировались. Зато через некоторое время появилась большая группа истребителей — видимо, охотники вызвали их по радио.

Они буквально сходу, накинулись на четверку Евстигнеева — она была к ним ближе. Тут нечего ждать, и Амелин сверху ринулся на истребители. Остальные естественно за ним. Он умело сбивает самолет, Жеке остается только отсекать другие "мессеры". Тут и Евстигнеев, искусно маневрируя, занимает выгодное положение для атаки. И сбивает второй.

Видно, что противнику явно не хочется вести бой. Но инициатива за двумя советскими четверками, и летчики, умело взаимодействуя парами, организованно и слаженно атакуют врага. Жека в горячке едва не забыл — ему следует, как можно меньше сбивать самолетов врага, на глазах у очевидцев. Иначе в истории он точно отметится, и он просто помогает это делать товарищам. Еще один самолет сбит Евстигнеевым. Бой продолжается еще минут двадцать. Гитлеровцы, потеряв три самолета и не выдержав напора, уходят на запад, не сбив ни одного. Повернули домой и две четверки прикрытия. Жека летел, несколько забывшись, как и всегда любовался небом, но глаза все фиксировали. Он знал: — таких вылетов было немало: летчики 5-й воздушной армии надежно прикрывали наземные войска, и даже на короткое время фашистам не удалось захватить инициативу в воздухе.

А его личный счетчик тикал, предчувствие росло, и в течение месяца, нужно было что-то придумать — после не станет командира и в его лице защиты. Да и сам он свое лжепредназначение выполнил — в боях над Днепром полк окреп и возмужал. Вырос счет эскадрилий, а потерь почти не было, росли опыт и мастерство. Жеке явно пора было убираться — пока не наступила зима, возможно куда-нибудь в Сибирь, по любому за Урал.

— Ладно — решил Евгений — выжду еще немного, может, выбросит в мое время. Нужно только чаще бывать в небе. И по возможности в одиночку…

А наземные войска тем временем освободили Пятихатку — и с ней, большой железнодорожный узел. На следующий день, командир части сообщил всем о переименовании фронтов. Их Степной переименован во Второй Украинский, сосед слева, Юго-Западный — в Третий Украинский, а сосед справа, Воронежский фронт, где полк начал боевую деятельность — в Первый Украинский. Это как бы говорило — мы идем, скоро очистим Украину от захватчиков, а там и Европа.

Жеку с утра, дернули на КП, он в очередной раз подивился выносливости майора Подорожного — когда спит?

— Тут такая ситуация, старший лейтенант, и ты наверное помнишь какая? Там, на железнодорожной станции Пятихатка, противник оставил много техники. Танкисты так быстро продвигались вперед, что он не успел ничего вывезти и уничтожить. Есть данные, что немцы готовятся нанести бомбовой удар с воздуха по железнодорожному узлу. Я уже выслал, Кожедуба, но полет на пределе, топлива на короткий бой. Смените их. Возьмешь братьев Колесниковых второй парой, а к себе ведомым — Попко, когда вы вместе, из сложных ситуаций всегда выпутываетесь.

— Есть.

— Да погоди ты… Запомни — в затяжной бой не вступать! Надо дерзкими атаками быстро отогнать противника. Ясно?

— Так точно.

— Тогда вперед!

Жека буквально выбежал и помчался за парнями, которые после завтрака, уже травили анекдоты в курилке. Сообщил им о задании, и вскоре все уже бежали к своим машинам. Взлет, полет уже над освобожденной территорией, что всегда немного успокаивает, и вот они над Пятихаткой. Действительно бомбить есть что — узел забит. На путях эшелоны, оставленные гитлеровцами при бегстве.

Начали барражировать, но судя по всему — налета не будет — Кожедуб со своими разогнал "юнкерсы" которые летели на бомбежку, а больше немцы никого не посылали. По крайней мере, в этот день. Слетали впустую, зато отработали пару маневров, теперь их звено можно было назвать крепким. Имитируя боевые ситуации, вернулись на аэродром. Где узнали о предстоящем перебазировании из Касьян в район, все той же Пятихатки — в Зеленую, ближе к наземным войскам.

* * *

К вечеру следующего дня, перелетели. Вместе с ними на аэродром сел уже давно знакомый летчикам братский 193-й авиаполк. Вроде только недавно, вместе сопровождали "Пешки" бомбить мост в районе Днепропетровска. А теперь Днепропетровск возвращен Родине.

Этот аэродром тоже, как и тот где обитали совместно, невдалеке от переднего края. Но тут, то и дело доносится артиллерийская канонада, гул орудий. В тот вечер однополчане Евгения, да и он сам, долго смотрели на запад. Линию фронта освещали огненные разрывы снарядов, багровое зарево пожаров. Все односложно переговаривались:

— Да, тяжело приходится нашим товарищам на земле. В боях и день, и ночь… Ни сна, ни отдыха.

Наутро оказалось все получили одно задание — прикрывать на главном, Криворожском, направлении наземные войска, которые глубоко вклинились в расположение немцев. Танкисты 5-й гвардейской армии уже дрались в районе Кривого Рога. Оба полка оказались на острие наступления советских войск, поэтому воздушный противник мог появиться неожиданно, со стороны флангов. Надо было атаковать его так же внезапно.

Жека так и служил как серый кардинал эскадрильи, часто получал от командования отдельные задания, не избежал этого и на этот раз. Комполка поставил задачу прикрыть тыловые объекты фронта. Фланги клина, на котором находился аэродром, были открыты, рыскали фашистские охотники, и командование выделило для выполнения задачи несколько пар.

Звено того же состава. На земле до мелочей продумали, как вести бой. Но на земле всего не предусмотришь. Погода стояла ясная. Взлет, набор высоты. Жека решил подняться тысячи на четыре метров, чтобы иметь преимущество в высоте. Было видно далеко, даже неплохо просматривался передний край и фланги.

Осмотрелись. Восточнее Кривого Рога, курсом на север, на одной высоте с ними летят самолеты пятеркой. Присмотрелись — двухкилевые, похожи на "Пе-2". Но почему без прикрытия? И боевой порядок — пятерка — необычен для "Петляковых".

— Всем внимание! Подлетаем ближе — глянем что за "звери"?

Вскоре Жека рассмотрел на темно-серых плоскостях и фюзеляже — черные кресты с белой окантовкой. Ему стало ясно — это снова новые немецкие бомбардировщики "Дорнье". Только на этот раз — двести пятнадцатые. Узнал их только по силуэтам — встречаться не приходилось. Очевидно, они летели бомбить важный объект, вернее всего — ту же Пятихатку. Вот когда противник решил нанести по ней удар снова!

Немцы заметил их четверку, самолеты плотнее прижались друг к другу. Скорость никто не сбрасывал, так и разошлись в лоб, на параллельных курсах.

На "Дорнье-215" было мощное вооружение. Фашисты считали, что самолеты неприступны, и экипажи "дорнье", как видно, были убеждены, что безнаказанно зайдут с флангов. Евгений срочно передал на КП:

— Я "Полосатый" обнаружил группу "Дорнье-215" с курсом на Пятихатку.

Тут же последовала команда:

— Немедленно атаковать!

Но пилоты "Дорнье", не идиоты — увеличивают скорость. Евгению понятно — сейчас главное — без промедления построить правильный маневр для атаки.

— Соколы! Боевой разворот с набором высоты! Саня, прикрываете мою пару — противник мог выслать охотников.

— Понял. Мы наготове.

Жека пошел в атаку. Резко перевел самолет в пике и с кабрирования атаковал сзади снизу. Фашистские самолеты стали принимать, еще более плотный боевой порядок, и открыли ответный огонь — "дорнье" хорошо защищены с хвоста. Евгению пришлось резко бросить свой самолет вниз, и снизу под животами бомберов, атаковать всю группу. Михаилу не привыкать, не отстает, и они проскакивают под немецкими самолетами в сторону. Переворот, и теперь выход лоб в лоб на врага.

Как результат — "Дорнье" поспешно сбрасывают бомбы в поле, не долетев до железнодорожного узла. И поворачивают назад. Задача выполнена: — к Пятихатке враг не долетел. Но фашистов надо наказать, и после выхода из атаки Евгений помчался вдогонку. Немцы летели в сомкнутом строю. И он быстро начал сближаться с крайним левым самолетом. Открыл огонь с короткой дистанции. На фашистском самолете вспыхнул пожар. Но и "Лавочкину" досталось.

Жека вздрогнул вместе с самолетом. Ему пришлось резко отвалить в сторону. И тут еще удар. Снова сильно затрясло мотор. Приборная доска заходила ходуном: зарябило в глазах.

— Миша добивай! — Крикнул Жека, а потом словно услышал внутренний голос — по ходу все Женя — отлетал ты свое — сказал внутренний он — сейчас заглохнет мотор, и ты полетишь камнем к земле…

— Командир!?

— Что-то неладное с лопастями — хрипло ответил Евгений. — Явно нарушился режим работы мотора, и ему пришлось сбавить обороты, чтобы не отвалился пропеллер.

А противник, тем временем, пересек линию фронта. Он уходил на запад. И Евгений не рискнул его преследовать. Да и время барражирования подходило к концу. Одного все же сбили, но остальные улетели безнаказанно. Но горячка боя проходила — теперь Жека думал о том, как долететь до своего аэродрома. И о том, что полосатый "Лавочкин" с номером "тринадцать", требуется серьезный ремонт.

Долетели, сели, и после предварительного осмотра самолета, оказалось, что снаряд пробил лопасть винта, обшивку центроплана возле фюзеляжа и хвост.

— Совсем не так сложилась обстановка, как мы предполагали перед вылетом — пробормотал Миша Попко — всего не предусмотришь.

— Да, но как говорят наши асы — надо быть готовым ко всему: — и к схватке с охотниками, и к отражению налета. Вот это помните парни.

— Ты чего командир? Как будто прощаешься? — Встрепенулся Иван Колесников.

— А? Да это я так, чтобы помнили — опыт лучше перенимать заочно, и учиться на чужих ошибках.

— Не переживай — урок мы усвоили.

— Вот и ладненько. Я на доклад…