После радостной встречи, Горный Дух заставил меня пересказать всю историю, связанную с Лусиаром, начиная с того момента, как он открыл нам путь в пустоши Рухата и до сего момента. Так получилось, что именно отсюда сделал я первые шаги, отзываясь на неясные призывы, и сюда же вернулся по окончанию последовавших после моего ухода, событий.

Миновало несколько дней потраченных, на различные вычисления связанные с прокладкой пути, ведущего до нужного мне мира, который входил в состав Пекельных царств. Во всех этих приготовлениях, хорошо помог Феранар, мы не мало времени провели за вычерчиванием схем, и построении фигур на песке, который Феранар создавал прямо на вершине Пика Мудрости.

И наконец настал тот день, когда я и Куру, впервые за много лет покинули Славию. Ощущения были непередаваемыми, а радость и восторг просто неописуемыми — переход вышел довольно точным, значит незря, столько времени провели за вычерчиванием линий на песке. Нужный мир в виде серо-оранжевого шарика появился перед нами, как раз тогда, когда заклятие перехода уже ослабело, Пришла пора выполнять задуманное.

— Апри как же здорово, снова ощутить себя маленькой песчинкой в глубинах Межреальности — вслух вымолвил Куру.

Я промолчал, рассматривая шарик под нашими ногами, аэр почти везде затянут сероватой дымкой, и лучи солнца хоть и пронзают его, но не особо разгоняют царящий внизу полумрак.

Мир ни чем особо не примечательный, но ставший довольно важным в этой истории, ждал меня. Мир действующих вулканов, ущелий пышущих жаром, из под земли то и дело через трещины бьют огненные струи, правда, кое-где имелись озёра с теплой вонючей отдающей серой водой, но и массивы тропического леса попадались то тут то там.

Похоже это действительно, один из миров, входящих в состав тех, которые Славы называют Пекельными Царствами. Я рыскал в поисках места, с глубокими подземными системами пещер, где бы нашёл естественный разлом в земной коре, зоне, где внутренний огонь достигает верхних слоёв через не широкое отверстие округлой формы. Жара стояла неимоверная, всё время хотелось пить, но пока прибегать к магии счёл не разумным, ибо ничего не знал об обитаемости этого мира.

Наконец поиски мои увенчались успехом, — помог Куру сам некогда обитавший на склонах горы, и чувствовавший всякие там разломы, изменения в полях и т. д. с самого рождения. Он и вывел нас к цели. Пышущая жаром пещера предстала во всёй своей необузданной красе после долгого спуска подземными лабиринтами и переходами на нижние уровни, я не сказано был рад этому месту, с обжигающим лицо воздухом.

Достав из сумки, так тщательно изученные мной в кузнечных лабораториях Лабиринта, куски оплавленного материала, выпавшие когда-то из перемещающего кокона, я разложил их на пещерном полу. Три разных по размеру они разительно отличались друг от друга своим составом и прочностью, цветом и вибрацией, ведь всякая вещь имеет свои собственные вибрации. Возвращаясь назад, поведаю о своих изысканиях в мастерских Лабиринта, Эти три оплавленных куска на поверку оказались осколками, от Эльдариуса и его спутника, один был кристаллического происхождения, два других железосодержащими осколками тверди Эльдариуса и его Луны.

Заклятия и инструменты давно уже были продуманы и подобраны, я так долго лелеял эту мечту и тщательно готовился к процессу создания собственного оружия. «Наказания» у Дальрика не прошли бесследно, и я многое вынес из его поучений. Поэтому соорудить нужные приспособления не составило никакого труда. Здесь мне предстояло создать мой первый в жизни меч. Строение меча очень простое: длинный клинок с рукоятью на одном конце. Однако это оружие имеет множество форм и возможностей применения. Оно более удобное и тонкое, чем топор — один из его близких предшественников. Меч пригоден для нанесения и колющих, и рубящих ударов, для парирования ударов противника. Будучи длиннее кинжала, и не так легко скрываем, меч во многих культурах считается благородным оружием. Он более чем какой-либо иной вид оружия пользуется особым статусом — и как произведение искусства, и как символ войны, правосудия, чести и славы.

— Ну что братец-котик прийдется тебе поскучать немного, пока я не завершу заготовку — напоследок обратился я к Куру, и с головой ущел в процесс так называемой «плавки и ковки».

Я приступил к работе, а Куру проделав какие-то операции со своей шкурой, улегся на обжигающий пол и уставился на меня, наблюдая за моими действиями.

На создание и доводку клинка у меня ушло ровно два круга вращения мира. А чтобы заполнить тишину в промежутках между работой, я рассказывал куатару, из чего состоит это оружие:

— Эфес — все, что не является клинком: яблоко, рукоять, крестовина.

— Клинок — часть меча, предназначенная для контакта с противником, но хвостовик также относится к клинку, являясь его неотъемлемой частью. Можно сказать, что клинок — это и есть меч, хотя без какого бы то ни было эфеса голым клинком как оружием пользоваться практически невозможно.

— Хвостовик — часть клинка, входящая в рукоять. Клинок без хвостовика — это сломанный меч, который можно в большинстве случаев только выбросить или переплавить. Хотя в некоторых случаях возможно и перековать меч, пустив на хвостовик ту часть клинка, которая раньше прилегала к крестовине.

— Плечи — область перехода широкого внешнего лезвия в узкий хвостовик. Как правило, находятся внутри крестовины.

— Рукоять — часть меча, за которую нужно хвататься рукой. Обычно делается из прилегающих друг к другу двух деревянных дощечек с прорезом для хвостовика. Дощечки соединяются клеем и разнообразными механическими креплениями типа хомутов. Сверху рукоять обматывается кожей или веревкой для улучшения ухватистости. В подавляющем большинстве случаев профиль рукояти не круглый, а овальный или в форме прямоугольника с закругленными краями — так гораздо удобнее держать меч и контролировать его направление.

— Крестовина — Перпендикулярная клинку металлическая деталь, предназначенная для защиты руки от соскальзывания на клинок и от вражеских ударов. Также крестовину можно назвать «гарда», хотя это более широкое понятие.

— Лезвие — заточенная кромка клинка, предназначенная для нанесения рубящих и режущих ударов.

— Острие — кончик клинка, может быть закругленным или сведенным в точку.

— Дол — вырез в плоскости клинка для уменьшения массы оружия. Люди, далекие от понимания процессов использования холодного оружия, часто называют дол «кровоспуском». Лично у меня это вызывает приступы священной ярости.

— Яблоко — массивный противовес, изменяющий баланс меча. Чем массивнее яблоко, тем ближе точка баланса к крестовине, а значит тем удобнее мечом наносить удары и вообще управлять им с помощью одной лишь кисти.

— Верхняя гарда — характерная в основном для мечей Расов деталь (хотя видел аналогичную защиту в виде очень сильно расплющенного яблока), принципиально не отличающаяся от яблока и, можно сказать, являющаяся его составной частью. Защищает кисть с нижней стороны, удары в эту область могут быть направлены при широком замахе.

Это один из самых простых и распространенных мечей Славии, и других древних миров. Но я создаю не такой.

Клинок я выковал, если то, что я делал можно назвать словом «выковал» из двух расплавленных и соединённых кусков, тщательно переплетая, сгибая, и вновь переплавляя и перековывая полученный сплав, добавляя различные порошки и скрепляя всё волшбой. Кристалл же очищенный и осветлённый разделил на две части для будущих кулонов, себе и Куру. Клинок вышел не очень длинным, без изгибов, без дола, и так не очень тяжелый, больше предназначенный резать, чем рубать. Шириной где-то в три человеческих пальца. Без крестовины, вместо нее не большое расширение. Цвет сплава получился фиолетовым.

Дело оставалось за малым, найти нужную породу дерева для рукояти, для этого меча это было непременным условием. Такие деревья ранее произрастали на Эльдариусе, и расселялись после по разным мирам, они были практически не востребованы для человеческих или гномьих нужд, ибо их древесину не брал ни один топор или пила, даже огонь редко причинял им особый вред, но именно эти качества мне и требовались.

Нужен был Эльфийский Лес, среда обитания тех, кого везде принято называть лесными эльфами, к которым частично принадлежал и народ Альрии. Подобные народы часто выращивали такие деревья, которые были долговечны, красивы и обладали различными чудесными свойствами.

— Все брат-куатар, будем отсюда выбираться — проговорил я, закидывая за плечи «инструмент» и походную сумку с поклажей — А дома уже подумаем как бы найти лес перворожденных, как их теперь называют.

— Наконец-то, а то я уже решил, что ты надумал тут поселиться — проворчало лохматое создание, и направилось к выходу из пещеры.

По дороге, Куру неожиданно заявил, что хочет побродить по лесным чащобам страны расов, а не переться к этим ненормальным эльфам, вечно не одобряющих его пристрастий — что ж пусть дождётся меня в Славии. В тамошних лесах водится много чудных животных, а я поищу мир, где обитают эльфы. Раз он вознамерился поохотиться, то возражать не буду, а уж чем он на самом деле будет заниматься, меня не интересует, раз он не хочет говорить, зачем выспрашивать? А мне нужно закончить работу.

Мы поднялись на поверхность, ни какие обитатели так и не встретились нам, да и существовать здесь могли, наверное, только огненные создания, всякие там саламандры и атронахи, ну и различные демоны.

Заклятие Перемещения — и мы, покинув этот, не гостеприимный мир, вскоре уже пройдя небесный свод Славии, опустились на опушку большущего Леса. Я сверился с внутренними ощущениями.

— Ага, мы где-то невдалеке от Старьгородска, на севере изначальной страны Расов. Леса здесь старые, дремучие мало хоженые городскими жителями, они осваивали лишь окраины, для запаса деревом. Жители же леса и прилесий особого влияния на лес не оказывали, предпочитая не трогать могучий организм понапрасну.

Договорившись, что приду через седмицу и разыщу его, а так же напутствовав, чтобы Куру был осторожен, мало ли на кого может наткнуться.

— Все Куру, думаю, что тебе будет, где порезвиться, но смотри, чтоб не спутал дичь с оборотником, или тебя самого с ним не попутали, да не устроили облаву.

— Ну, если устроят им же хуже — рявкнул куатар и исчез в кустах.

А я отправился в Вышень — мне для начала нужны были сведения о близлежащих мирах, в которых могли жить эльфы.

* * *

Прибыв в столицу, я первым делом отправился в город мастеров, к некоему Рутыну, мастеру-искусснику по драгоценным камням и металлам, молва о нём ходила по всей столице, как о кудеснике, в руках которого оживают любые материалы, наполняясь своей собственной маленькой жизнью. Оставалось сторговаться, а брал он как ценностями, так и ценными знаниями, но у меня для него не было не того не другого, (из того чем бы я захотел поделиться), а самоцветы я уже давно все израсходовал, поэтому пришлось оформить заказ, оставив в залог само заказанное изделие.

Наложив на стены мастерской, Следящие Заклятия присматривать за работой, я некоторое время бродил по улицам, вспоминая, что некогда и сам мог делать кое какие изделия, но те времена прошли. Рядом больше не было ни Арегеда, ни Ольгара приятелей моего отца, принадлежащих к Младшему потоку воплощенных сил Эльдариуса. Вот они то были истинными творцами в области украшений приносящих пользу, и помогавшими мне сработать несколько вещей, которые я раздарил.

Я вздохнул, свернул за угол белокаменного здания и открыв окно перехода, отправился в «Торну» — мир, где по рассказам некоторых наёмников были нужные мне леса.

Спускаясь в мир я всем своим естеством начал ощущать нечто знакомо — волнующее, под ногами раскинулся занимающий огромную площадь лес, странная смесь, деревья хвойные и лиственные вовсю перемежались с чудными пальмами с южных материков различных миров. Сразу становилось понятно, что сами они бы никогда не смогли бы вырасти в этих местах. От леса веяло ощутимой силой, не угрожающей, но и не доброй, просто силой, а как её используют те, кому Лес позволит это уже не выяснить. Самое главное я чувствовал там присутствие Горчичных Каменных Дубов, потомков тех которые некогда вывели мои родители в совместном эксперименте, и в последствии широко распространенных по различным мирам. Ноги почувствовали твёрдую землю, и я во всю вдыхая насыщенный запахами воздух, двинулся к лесному массиву. Лес раскинулся передо мной во всей своей величественной красе, но раскрывать свои объятия, предоставляя нужную тропу, не спешил.

— Неужели я ошибся, и это совсем обычный лес, а не тот, который мне нужен? — мелькнула неприятная мысль. — Хотя чувства вроде бы не обманывают, да и видневшиеся в глубине леса, породы деревьев в основном растут в эльфийских лесах.

— Ну что ж. — Иатэрус ильгатэас минаторис! — произнес я заклинание.

Сработало. Передо мной открылась неширокая лесная трока, и мягко ступая, я двинулся по ней в поисках нужного мне дерева. Вскоре подходящий старый дуб отыскался, и теперь предстояло по всем старым законам моего мира просить его отдать мне один из его отростков. Пытаться отсечь или отпилить от него ветку бесполезное дело. Можно конечно попробовать отбить тяжёлым молотом, но тогда сила покинет отобранный без спроса отросток. Тем более ритуал не сложный, и проведя его, я вскоре получил согласие, передо мной упала отстреленная ветвь, нужного размера. Я поднял её с лесного покрывала, извлёк за хвостовик завершённый клинок из кусков кожи, в которые замотал его ещё тёплым, вытянул обе руки с зажатыми в них, клинком и ветвью вперёд, и начал долгую песнь.

По мере моего песнопения клинок и ветвь начали подрагивать, потом их стало вырывать из моих рук, медленно разжав пальцы, я отпустил их. Они воспарили вверх и начали вращаться вокруг своей оси, потом и друг вокруг друга, все, убыстряя и убыстряя вращение, пока не слились в один сплошной круговорот, в вышине над моей головой. Время шло, я не спешно читал заклинания, щедро вливая Силу леса в творимое мной оружие. Вскоре круговерть в небе закончилась, и оттуда медленно спускалось в сияющем ореоле, невиданное оружие.

Фиолетовый клинок с играющими на нём бликами лунного света, горчичная рукоять, без крестовины вместо неё небольшое утолщение, для предотвращения соскальзывания, яблоко заменяет шишковатая голова химерного чудовища, острие клинка, сведенное в точку, более темного оттенка, чем весь клинок. Я протянул руку и взял меч из воздуха, по клинку сразу же пробежала вязь причудливых узоров и письмен, затем они погасли, и лезвие сразу окутало вибрирующее поле. Ввибро — меч был готов.

Секрету изготовления подобного оружия меня обучили ещё в кузне.

Лабиринта, такие мечи создавались только в Славии, не знаю как тамошние кудесники додумались до такого. Я стоял и любовался оружием, водя им то вправо то влево, крутил восьмёрки, плавно рассекая воздух.

Теперь осталось в третий раз напоить его своей кровью одно из обязательных условий при создании подобного оружия. Первые два раза я уже выполнил, один раз добавил при «ковке», другой при «закалке». Сейчас наступило время для третьего. Я взял меч правой рукой и сделал аккуратный разрез ниже левой кисти, кровь щедро закапала на клинок, сразу же зашипела и начала впитываться в него. Это делалось ни для того чтобы сделать оружие кровожадным, или увеличить его силу, хотя это тоже. Но главная цель была в том, чтобы сродниться с ним, стать одним естеством. Я затянул рану, как помнил, одно из заклятий друзей-эльфов, выученное еще в детстве, когда приходилось затягивать раны и царапины, полученные во время игр. Правда, тогда я затягивал их не себе.

Порез затянулся, и взяв эфес двумя руками вновь принялся опробовать только созданное оружие.

Вначале медленно, затем увеличил скорость движений, попробовал наносить рубящие и колющие удары из различных позиций. Время пролетело быстро, на создание и опробование ушло где-то пол ночи. Пора было собираться в обратный путь. Должен немного рассказать о подобных мечах, их произвели на свет совсем немного, каждый со своей присущей только ему особенностью. Со своим известным только избранным именем и судьбой. Они могли удлиняться, укорачиваться, увеличиваться и уменьшаться в размерах, вибрирующее поле могло расширяться на лиги, клинки становиться многовеерными, но всё это зависело от сил и возможностей создателя и пользователя. Ношение подобного оружия так же требовало определённых знаний, навыков и ножен.

— Нарекаю тебя Ракаром! — громко сказал я, обращаясь к мечу.

В ответ раздался чистый приятный слуху звон, словно от двух столкнувшихся хрустальных кубков. Клинок изменил цвет вибрирующего поля, с жёлтого на зелёный, рукоять потеплела и мне в головы хлынули образы рун, которые я должен был произнести, и тогда я обрету способ ношения. Я произнёс всё как следует, и понял что теперь «Ракар» всегда будет со мной, где бы я ни находился. Он будет парить в невидимой плоскости, но стоит лишь протянуть руку вверх, мысленно изъявив желание сжать рукоять меча, как он, не заставив себя ждать, сразу окажеться в моей руке.

Я двигался по тропе в обратном направлении, до окраины Леса оставалось немного, как вдруг мелодичный, но холодный голо произнёс по эльфийски:

— Так-так. Вот значит, кто это будоражит зелёное безмолвие!

— И так нагло. Без спроса использует силу Леса — добавил другой голос чуть жёстче.

На меня в упор смотрели наконечники эльфийских стрел, и холодные зелёные глаза их хозяев. С одной стороны самое время проверить клинок в деле. Но тогда все эльфы для меня являлись дружественным народом, и я решил иначе:

— А с каких это пор в Лесах нужно кого-то спрашивать, кроме Аки — духа Леса? — спокойно ответил я.

— С давних. Так что если не хочешь неприятностей, то тебе пройдется проследовать с нами, «ходящий» тайными тропами.

— Лес родной мне, и для меня здесь нет ничего тайного.

— Мы просим тебя быть нашим гостем — сказал один из них явно старше другого, (я умею определять возврат этих народов).

— Ладно ничего не имею против сходить в гости — говорю им. Хотя в мои планы это и не входило.

Теперь уже они вели меня своими «тайными» тропами, лес мог вести своих детей кратчайшими путями. Впереди лесная тропа обрывалась, и начинались мощённые мрамор и украшенные самоцветами дорожки, ведущие к роскошному дворцу с четырьмя башенками, видимо символизирующими стороны света. Всё это скорее всего предназначалось для людского глаза в те времена эльфы всё ещё отдавали предпочтение всему натуральному и живому а не мёртвому камню, как гномы. Для жилищ они разводили специальные деревья-великаны, в которых могли проживать до трех семей, внутри эти «дома», были настолько благоустроены, насколько это было возможно. Но все это предпочиталось делать посредством живого природного организма, будь то растения кристаллы, или же моллюски, ведь многие лесные эльфы сохранили природную тягу к морям. Поэтому при возможности создавали в своих владениях рукотворные каналы и пруды. Меня вели по красивым выложенным дорожкам, туда к дворцу и тут мое внимание привлекла, довольна забавная картина.

Маленький мальчишка играл у протекающего по дворцовой территории ручья, обрамлённого в каменную кладку из чудесного неизвесного мне камня. Вода была кристально прозрачна, цветы лилий спокойно покачивались на поверхности и золотые рыбки лениво двигая хвостовыми плавниками грациозно сновали взад вперёд. Мальчишка же набрав незнамо где сухие комья земли запускал их в ручей.

— Элатрион! Немедленно прекрати — прикрикнула на него молодая эльфийская девушка, выглядывая из беседки находившейся неподалёку.

— Да ладно тебе — отозвался сорванец — Всё равно скоро снова очистится.

— Я кому сказала! И словно в наказание, по заду мальчишки стегануло невесть откуда взявшимся прутиком.

— А-а! — заорал тот на всю округу — Ты у меня получишь, когда нибудь!

Сопровождающие меня эльфы заулыбались. Видимо представшая нам картина была не редкость для здешних обитателей. Я тоже чуть улыбнулся вспоминая себя в таком вот возрасте, в подобных ситуациях.

Некоторые из мелькавших то там то тут, эльфийских мужчин были весьма странного вида, для этого народа. Шаливший мальчик тоже, по-видимому, принадлежал к такой ветви. Все темноволосые с прямыми не вьющимися волосами, лица более округлые по сравнению с остальными, Глаза только темно-зеленого глубокого цвета, носы прямые без горбинок, и вообще сложены несколько иначе.

Мы проследовали мимо, а мальчишка с несвойственной для его расы внешностью, вдруг показал мне язык. Я не выдержал и показал в ответ, он засмеялся и помахал мне рукой, сопровождающие же меня эльфы наоборот нахмурились.

На воротах во дворец, никакого почетного караула, ни какой стражи, но понятно и так что при надобности, здесь дадут отпор кому угодно.

— Тебя ждут наместник и наместница! — сказал один из моих провожатых, Лес уже все поведал им о тебе.

— Гм, а почему наместники, и наместники кого?

— Мы не обычные эльфы, наш род ведется с самых древних времен, и так случилось, что в этот мир нас привела Владычица Лунной Зари, которая в свою очередь являлась принцессой одного могучего Лесного царства. И этот лес в ее честь, тоже носит имя Лунной Зари. Она привела сюда часть пожелавших пойти с ней подданных. И уже здесь в этих местах возник новый метод правления, и передается он по женской линии, от той самой первой. Её титул не произносим ни на одном языке кроме нашего наречия, и он ни о чем не скажет чужому, попробуй мы перевести, не скажет о всей той важности, которую в себе несет.

— А где же она сама? Жива? Ведь вы же бессмертны. — Поинтересовался я.

— К сожалению, нет, мы не знаем каким образом. Но ее не стало.

— Жаль, интересно было пообщаться бы с ней.

— Ты даже не представляешь насколько жаль нам, она была чудесной правительницей, но мы верим о воплощении её в Иллатарию, — это будущая Правящая, но сейчас она еще мала, и поэтому говорить ты будешь с наместниками. Врата распахнулись сами собой, на них было изображено могучее древо, в нем угадывалось что-то знакомое но, что за порода, определить я не смог, Пропуская меня вперед, а значит я действительно в роли гостя, мои провожатые вошли следом.

Мы пошли по прекрасным дворцовым переходам, проходя под вычурно загнутыми арками, прямо на стенах были изображены различные сцены из жизни местных обитателей, их сменяли мозаики выложенные самоцветами, вдоль самих стен стояли красивые резные кресла и пуфы. Огромные расписанные вазы, заполненные стоящими и плавающими в них цветами, стояли буквально на каждом шагу.

На встречу попалась златоволосая девчушка лет двенадцати, хотя у этих народов попробуй, определи возраст. Она задумчиво шла, вдоль высоких стрельчатых окон, увитых изнутри какой-то разновидностью лозы. Прекрасные волосы, красивыми волнами ниспадали на плечи, в руках девочка держала живую ветвь, усеянную розовыми цветками. Услышав наши шаги, она грациозно повернула голову, и у меня враз защипали глаза, и закололо сердце, губы сами произнесли имя:

— Альрия!

— Простите что? — удивленно спросила она.

— Это вы простите меня прелестное создание, сам не знаю, что на меня нашло — тихо ответил я.

Гоня, еще в далеком детстве запечатленный образ из памяти, я продолжал вести беседу, правда, совсем не запомнил, о чем говорил. Тогда когда я увидел Альрию впервые, она была чуть постарше этой эльфийки, но все равно сходство казалось несомненным.

— Или я просто давно не видел представительниц этого народа? — спросил я мысленно сам себя — Хотя кто поймет эти причуды собственной души.

Тем временем маленькая эльфийка решила представиться сама.

— Меня зовут Иллатария, для краткости называют Илла — пропела она нежным голоском.

— А меня зовут Рус, я здесь по делам, искал кое-что и встретил вашу стражу…

Застывшие рядом со мной эльфы пребывавшие в ступоре после первых моих слов, наконец зашевелились, переглянулись, потом странно посмотрели на меня:

— Откуда тебе известно это имя?

Я не стал им отвечать, молча пожал плечами.

— Ваше Высочество! — обратился один из них к Иллатарии — Хотим представить вам гостя, который пришел в наш лес издалека, и при этом лес раскрылся ему, что странно ведь… — тут он оборвал себя, видимо понял, что рано еще принцессе знать некоторые вещи. Не смею вас задерживать — склонил он голову в знак прощания и двинулся дальше.

Я молча кивнул ей, и пошел за ним, стараясь привести хаотично забегавшие мысли в состояние полной тишины. Вроде бы так давно это было, а вот на тебе что-то помню, вон даже эта девчонка, вроде бы и не особо то и похожая, если присмотреться, а возбудила в памяти образ юной Альрии. Далее я шел уткнувшись взглядом в спину впереди идущего сопровождающего, и по сторонам не смотрел.

Тронный зал меня не впечатлил, ни размерами, ни роскошью, как всегда много живых растений, с причудливыми листьями и цветами, поющие на ветвях птицы, и маленькие крылатые человечки, исполняющие в воздухе разнообразные танцы. Посередине в большом круглом бассейне плещутся золотые рыбешки, по поверхности воды, изящно выгнув шеи, величественно скользят белые лебеди. Возле дальней стены три трона, средний пустует, на двух крайних восседают мужчина и женщина в зеленых одеяниях, украшенные серебряным шитьем.

Наместники! — как сразу догадался я. Рядом с ними менестрели и прислуживающие девочки. Наместники мило беседуют между собой, скорее всего супружеская чета, как бы представляющая интересы и мужской и женской частей лесного населения. Все находящиеся здесь эльфы, были похожи на обычных представителей своего народа, светловолосы, светлоглазы, с изящными фигурами, гладкой белой кожей. Как и всегда от них исходил аромат цветов и трав. Речь была певучей, чистой и звонкой, впрочем, как и у всех перворожденных, которых мне случалось видеть. Только у нас, их так не именовали.

Мне предложили сесть в кресло для гостей, и рассказать кто я и откуда. Я не счел нужным рассказывать им правду, назвался странствующим чародеем, из далекого мира. В общем, ради приличия отбыл всю эту церемонию, и заверив их в своих самых дружественных намерениях, через пол дня покинул дворец. Ничего интересного больше не произошло, а пресные беседы я никогда не любил, поэтому для приличия поговорив еще немного о ничего не значащих вещах. Я сославшись на дела распрощался с наместниками и отправился назад.

Подыскав кое-что для Рутына, явно не имевшее здесь ценности, я попросил Лес вывести меня за его край. Можно было бы потратить некоторое время на выяснение тайн этого народа, но сюда я пришел только за деревом для рукояти, и к тому же я обещал Куру на долго его одного больше не оставлять.

Дело было сделано, меч закончен, теперь у меня было два именных оружия Топор — Шор-ан-нир выполненный Смолом специально для меня, и меч — Ракар, созданный уже непосредственно мной… В этом мире мне больше нечего было делать, по крайней мере, сейчас и я отправился обратно в Славию.

Вот и снова зеленые массивы, промелькнули внизу, для стороннего наблюдателя я возник, прямо из воздуха материализуясь на опушке леса, возле отдельно растущего ясеня. Немного постояв, я принялся звать Куру.

— Куру! — посылаю мысленный зов лесному массиву. — Куру!

Что-то говорит мне о том, что мой зов дошел к пушистому сопланетнику. И правда, через некоторое время огромный снежно — белый с тёмными вкраплениями зверь выпрыгнул из чащи, издавая довольное урканье он встал на задние лапы и положив передние мне на плечи заглянул в глаза. На хитрой хищной морде читалась радость и огромное желание поделиться последними новостями. Хвост в нервном возбуждении летал из стороны в сторону, уши стояли торчком, и когти то вонзались мне в плечи, то снова уходили в лапу.

— Успокойся дружище! В твоём возрасте пора бы уже научиться контролировать свои чувства и скрывать эмоции, ты уже весьма солидный боевой куатар.

— Да я умею Апри! Просто тебе показываю, чтоб ты не ощущал себя самым одиноким во всей Великой Сфере.

— Это ты в одиночных блужданиях по лесным чащобам надумал? — поинтересовался я, — Хотя спасибо конечно за беспокойство, но я уже почти привык к этому.

— К этому не возможно привыкнуть, просто с годами боль становиться тупее и немного затухает.

— А ты помнишь, сколько их прошло то этих годов?

— Ну если не считать Кайлан, то не так и много.

— Ладно, согласен. Пошли, по дороге расскажешь о своих приключениях.

И мы отправились в Вышень.

Прасия

После событий произошедших за последние месяцы, а так же, своеобразного приема меня в Круг Мудрых, мне было выделено один из теремов, принадлежащих ему. Поэтому с недавних пор нам было, где останавливаться в столице, пока не подберу себе другое жилье. А меня и это устраивало, в нем было все что необходимо, даже небольшой сад, и маленький дворик с беседкой.

Уходя их Эльфийского леса, я подобрал пару мертвых светлячков — жерру, они могли еще долгое время излучать свет и позитивную энергетику. Вот ими-то и расплатился с Рутыном, за кулоны, Теперь голубоватые кристаллы, с беленькими, светящимися пятнышками внутри, висели на крепких серебряных цепочках, у меня и Куру на шеях. Это были специальные устройства для усиления мысленной связи, пока проверять их не хотелось, но теперь мы должны бы услышать друг друга, даже находясь в разных мирах, конечно, если они находятся не очень далеко друг от друга, и не блокированы по какой-либо причине.

Наступила долгожданная передышка, когда не надо было куда-то мчаться, или учиться. Я набрал у Ульфара различных шнуровых писем, из самих древних времен, которым помогла сохраниться лишь волшба, посредством которой они не поддались распаду, и пытался научиться из прочесть.

Некоторое время после возвращения в Славию, я пребывал в раздумье, все размышлял:

— Что же делать дальше? Как выстраивать свою жизнь? Пытаться ли вновь выяснить что-либо о событиях произошедших в моем родном секторе Упорядоченного или нет?

Теперь, когда его необъятные просторы, после длительного периода, вновь открылись для меня, можно было отправиться куда угодно. Куру тоже хотелось странствий в иномирии, привык он, видите ли. Но я понимал, что главной причиной его неуемной тяги к странствиям — был поиск подобных ему самому. Куатар не хотел верить, что стал единственным представителем своего рода во всем Упорядоченном. Хотя признаю, что хоть и малый, но все-таки шанс, у него был — найти, где-нибудь потомков, какой-нибудь ушедшей с кем-то из потока, самочки. А если нет, придется впервые в жизни попробовать творить, только так чтобы он об этом не узнал.

Сейчас, когда Лусиар был возвращен на место, различная погань стерта с лица мира, в старом замке кипели восстановительные работы, первый личный меч был задуман и сотворен, в Славии нам особо делать было нечего, если конечно не считать что Лусиар теперь вверили мне, а чувство ответственности я имел, и испытывал.

И с другой стороны гор, оставалась Прасия — страна совершенно не похожих на остальных жителей Славии, существ. И прежде чем отправляться, куда либо неплохо бы было побывать и там. Я вспомнил краткий рассказ Вильдигора о стране велетов, и о том, что тех мало осталось, мол, продолжение рода, у них теперь большая редкость. Получалось, если затяну с визитом к ним, то вскоре и говорить там особо будет не с кем, а учитывая сложившуюся вокруг меня обстановку, это было вообще самым разумным решением. На дворе был уже вечер, но меня это не остановило:

— Куру! — заорал я, куатар давно лежал в саду, — Мы идем в Прасию.

На моем языке «идем» подразумевалось, не передвижение пешим ходом, а перемещение из одного разрыва в пространстве, в другой, или небольшая прогулка по коротким тропам, или десяток шагов по светящимся дорожкам. Но моему снежному другу эти объяснения были не нужны.

Барс не скрывая радости, забежал в дом, и прыгнув ко мне, застыл рядом. Я чуть задумался, переносить ли нас к горам, или же прямо в Прассию. Решив все-таки отдать предпочтение и тому и другому, я отправил нас в саму страну, но в местность начинающуюся сразу за горами.

Ветер быстро разметал остатки молочного тумана, на миг повисшего в воздухе, после окончания действия заклятия Перемещения. Мы оказались прямо у гладко отполированного, по-видимому, дождевой водой валуна. Небольшие шероховатости шли по всей его поверхности, по земле прошла ощутимая дрожь. Валун был огромен из-за него не было видно ни неба, ни лежащего дальше плато. Вверху раздался громкий звук явно искусственного происхождения, то есть похожий на очень громкое звяканье. Я задрал голову и вначале увидел только белый столб, словно изъеденный многочисленными насекомыми, по мере высоты все более расширяющийся, и такое же белое небо над головой.

— Странно — промелькнула в голове мысль — всего то за горы перевалились, такое другой небо.

— Апри! — подал голос Куру, — Я чувствую присутствие чего то огромного и явно живого, ну в смысле, что это не дерево и не хладнокровные.

— Угу — подтвердил я, пятясь назад — я тоже это почувствовал, но вот только не пойму, откуда идет это ощущение?

Было уже совсем темно, и я глянул чуть иначе, перестраивая глаза, в этом спектре было видно, что над нами высится что-то необъятное большое, и его силуэт явно светится на более тонком плане.

Продолжая пятиться, я крутил головой, стараясь в обычном спектре человеческого зрения увидеть, что же там такое. И наконец мозг смог обработать изображение полученное от глаз. Едва мне дошло, что же перед нами, точнее под кем мы, меня прошиб озноб. За всю жизнь я навидался вских гигантов. Но чтобы таких. Валун, пред которым мы появились, оказался копытом громадного коня, на котором восседал такой же, огромный всадник. Они оба спали, и ветер, поднимаемый их дыханием, гонял потоки воздуха в этом месте, туда-обратно. А громовые звуки создавало конская сбруя и доспехи седока. Создавалось такое впечатление что голова громадного воина, находится где-то в облаках, да наверное так бы оно и было если бы конь стоял на вершине горы.

— Если тут все такие, то, как мы будем с ними общаться? — с острахом пропищал Куру.

— Надеюсь что не все, может это какой-то самый древний страж, котрый спит вечным сном и все растет. Давай-ка потихоньку убираться отсюда, а там посмотрим.

Мы осторожно обошли, огромную лошадь и двинулись в восточном направлении. Здесь еще хватало лесистой местности, но за пределами гор Прасия оказалась страной цветущих лугов, зеленых долин, пересекаемых узкими, но полноводными речками. Мы третий день шли по бездорожье, и до самого виднокрая видели только синее небо и цветущие травы.

— Может, мы не туда идем? — не выдержал Куру однообразного пути — Вдруг эти велеты вообще кочевые, или живут в лесных чащах, должны же леса, здесь, где — нибудь расти.

— Ага, скажи еще в гнездах или норах — рассмеялся я.

— Ну тогда где они? За сколько дней никого не увидели, не считая того спящего.

— Вильдигор же говорил что Прасы — малочисленны, может держаться вместе в каком нибудь одном селении.

— Так давай заклятье поиска применяй, и вперед, а то тащимся с тобой как обнюхавшиеся дурмана, Кайланских шаманов.

— Да ты прям стихотвор, глядишь и саги слагать начнешь про наши с тобой похождения.

— Не лучше про походы, а то мы с тобой не сильно то в последнее время…

— Ну да, ну да. Смотри, вон виднеется глыба какая-то посреди луга — увел я разговор от больной для него темы. — Тебе не кажется, что ее очертания несколько знакомы?

Он присмотрелся и подтвердил:

— Да ты прав напоминает человека лежащего на траве, только очень большого.

— Ну так это и есть Прас, пошли быстрее может, сможем разбудить если конечно он лег отдохнуть, совсем недавно, а не пару веков назад.

Мы быстрым шагом заспешили к лежащей фигуре, которая издавала такой храп, что казалось, громыхает гром.

— И че будем делать, когда подойдем? — поинтересовался Куру — в носу веткой щекотать?

Я поглядел на спящего гиганта, мощная грудь мерно вздымается, руки широко раскинуты в стороны, виднеются громадные ладони.

— Нет, давай-ка на всякий случай, поставим между нами барьер, и разбудим издалека. Например, вот так — и я вытянув руку, сделал специальный жест, выгибая ладонь и соединяя пальцы, а затем щелкнул ими.

Приблизительно возле уха спящего великана, раздался звучный хлопок, затем раздался перезвон невидимых глазу колокольчиков. Дыхание спящего велета, сбилось, по-видимому, он проснулся, но вскакивать все равно не спешил. Громадная круглая голова медленно повернулась, велет приподнялся, опираясь на локти, и осмотрелся.

— Кто тут дурачиться? — проревел он густым басистым голосом.

— Послушай любезный — прокричал я издалека, — где мы можем найти твой народ? Старейшин там, и ли правящих?

— А мелюзга опять пожаловала — усмехнулся прас — Все на месте вам не сидится. Один я тут, где весь остальной народ почем мне знать? Край наш велик, поди каждого отыщи, как разъехались минулой весной так и не встречал никого.

— А что же ты тут один то делаешь? — убедившись, что драки не будет, сказал я, и пошел к нему.

— Да ниче, живу я так. Сегодня здесь, завтра там. Матушка землица силой питает, водой поит, коня кормит, а больше мне ничего и не надо. Живу и радуюсь.

— Такая жизнь не больно то интересна, наскучит быстро.

— Много ты понимаешь, мне все интересно, каждая букашка, каждая травинка. Уже вот годков десять пытаюсь понять, как Родан то их сотворил.

— Ну и как понял что?

— Не-а — совсем по-детски, рассмеялся он — но зато ценить научился. Вроде мелочь такая, а вот попробуй, повтори.

— Слушай, может, расскажешь нам о своей стране, о вас ее жителях, о том как вы по пути жизнезнания продвинулись?

— Отчего ж не рассказать, вон садитесь напротив и готовтесь слушать, сказ будет долгий.

Вот так и состоялась наша первая встреча с Вернигорой, жителем Прасии. В дальнейшем, он стал нашим проводником, на ближайшие месяцы. Мы долго беседовали в тот первый день, затем после некоторого колебания он согласился немного показать нам свою страну.

Прасия оказалась очень большой, просто оромадной, в сравнеии с тем же Озерным краем, потому что занимала большую часть мира. Сама Мать — Сыра Земля назначила в распоряжение своим детям Прасам и край для обитания, по ним самим. Как сказал Вернигора — чтоб не ссорились из-за малости места под солнцем. Но так было вначале, а спустя тысячелетия, их стало так мало, что один мог потратить неделю на поиски другого, идя пехом. Правда были общие места поселений, где жили женщины с детьми, и куда возвращались мужи со своих странствий и походов, но их было мало. У Прасов была своеобразная магия, сила, данная в основном от матери земли, но владели они ей досконально, и к тому же почти все. Жили они обычной жизнью охотников, по бескрайним, зеленым равнинам бродили огромные стада буйволов и бизонов. Которые тоже отличались большими размерами, от своих собратьев, живущих вне пределов Прасии. Но возле своих постоянных поселений Прасы, возделывали и землю, выращивая злаки и бобы.

Вернигора водил нас и к далеким озерам, где обитало семейство его брата Святозара, поведавшего мне много нового о свойствах воды и связанных с ней чар. Так же он рассказал мне о существовании определенных магических каналов, имеющих своеобразный разум. Призывая которые по именам, волхв получал ту или иную помощь, или же определенные сведения, еще эти каналы помогали развить призывающему их различные качества в нем самом, или в том на кого он их наведет. Так прожив, несколько недель у этих озер я постиг новые для себя истины, Куру все рыскал по окрестностям в поиске себе подобных, но все безуспешно.

Обратно мы не стали возвращаться тем же путем что и пришли, для того и магия существует чтобы ноги зря не сбивать — я нацелил заклятие перемещения на замок Эндрилура, решив на время осесть там, в нем жили самые верные мне люди, и не лезли с ненужными расспросами.