Обогнули балку по левому краю, затем снова спрятались среди деревьев. Отсюда было хорошо видно — действительно часть леса и танкодром, отсутствуют, вместо них почти бескрайняя равнина. А точнее степь, или поле. Поле боя. И с первого взгляда, становилось понятно — это не бутафория, не муляж, и не съемки для документальных и художественных фильмов.

— Хроновыверт, пробой витков Времени — протянул Тема — шиздец какой-то…

Он не был полным профаном в вопросах, касающихся времени, кое что знал, и помнил — каждая точка пространства, имеет свое время, с разницей в секунду, но иногда разбег может увеличиваться. На секунду, максимум минуту. Но не настолько же? Можно ходить каждый день по одному, и тому же маршруты, и проходить его за разное время, но выигрывать только минуты. Одна и та же, дорога бывает длиннее и короче, но ее проезд или прохождение, занимает, приблизительно тоже время. И тут имеет место быть, не разбег во времени, а что-то другое. Что-то, о чем даже подумать страшно.

Дыхание у всех троих сперло, казалось, не хватает воздуха, головы закружились, а перед глазами, все поплыло. Пришлось судорожно сглатывать, чтобы отпустило.

— Мать моя женщина, мы, что провалились не только в овраг, но и в прошлое? — Как-то очень жалко, спросил Борис — нас забросило далеко назад по шкале времени? И что тогда делать? Как вернуться?

Ему никто не ответил. Некоторое время, они просто молча, смотрели. Артем зачем-то посмотрел на часы, было начало одиннадцатого, и он проговорил:

— Мы по ходу конкретно попали, братцы. Произошел временно-пространственный скачок назад. И хоть мозг и отказывается это принять, все яснее ясного. Но чтобы убедиться, что это не хрономираж, хотя и воняет — подползем, и все пощупаем…

— Думаешь, это что-то изменит? — Спросил Генка — мы уже тут минут десять топчемся, а ничто не развеивается…

— Проверит нужно это раз. И кое-чем разжиться, это два.

Они осторожно приблизились к краю поля, забрались в кусты, и осмотрелись чуть лучше. Явного движения не видно, похоже, ударная группировка фашистов, прорвала здесь линию обороны, и покатилась дальше, тесня советские войска. Артиллерийские позиции, где-то там вдалеке, их попросту вмяли в землю, остатки пехотных батальонов, отступили, и теперь здесь уже захваченная территория. Но команда зачистки, и инженерные войска, еще не подоспели, по крайней мере, в этой части громадного поля, шевелений заметно не было. Огонь выжрал все, за исключением орудий на дальних позициях, и некоторой бронетехники, разбросанной, по всему громадному полю.

— Давайте к вон той самоходке — указал Артем — посмотрим из-за нее.

Крадучись, они подскочили к сгоревшему, и еще курящемуся дымом, ближайшему танку, а от него к самоходке. Выглянули. Огонь уже отбушевал, выжег все, что горело. Взглядам открылась перепаханная взрывами степь. Воронки были не только от снарядов, но и от авиабомб. И теперь можно было восстановить предполагаемую картину боя. Судя по лежавшим то тут, то там трупам в комбинезонах и шлемах — экипажи вели бой, уже после того, как покинули горящие машины. А судя по пробоинам, в основном лобовым, здесь схлестнулись танковые бригады, одни атакующие, другие контратакующие. Одни пытались развить наступление прорвать оборону, другие то ли останавливали их, то ли сами шли на прорыв.

— Ну и когда мы? Что за сражение? — Подумал Артем — единичное, или развертывание операции?

— Что будем делать, командир? — Пытаясь, чтобы голос звучал тихо, но слова были понятны, спросил Борис. — Определяться нужно хочешь, не хочешь.

Тема покрутил головой, снова осматривая место сражения, затем посмотрел на двух своих товарищей, окинул взглядом ближайшие метров сто, и ответил:

— Знать бы — какой тут сейчас год? И где мы вообще — на каком фронте? Для битвы за Броды — он напряг память — слишком поздно, или наоборот рано — отвечая, протянул Тема — да и мы не там.

— Какой битвы? — Переспросил Генка.

— За Броды — сдавлено ответил Артем — это было самое крупное танковое сражение 1941 года. Битва, произошла в треугольнике городов Дубно — Луцк — Броды на западе Украины. Это было в дни операции Барбаросса, когда немцы стремительно продвигались вдоль Восточного фронта. Но в названом треугольнике, возникло столкновение. Бой длился четыре изнурительных дня, и закончился громкой победой Германии, и тяжелым отступлением наших. Вторая битва там, была уже в сорок четвертом, когда Советская Армия отвоевывала страну. Так что, скорее всего, мы в середине войны, в июле сорок третьего, на Курской Дуге… И судя по всему, в начале гитлеровской операции «Цитадель»… Встряли мы, в общем.

— Нет — прошептал Генка — только не это. Тут же была конкретная мясорубка, и бронедробилка. Да и в небе тесно от самолетов…. И если это только начало — немцы стремительно наступают. Скоро такой замес начнется. Ад придет в этих местах на поверхность, все пожрет огонь, все…

— Успокойся, тут нужен трезвый рассудок, иначе сгинем. Могло быть и хуже…

— Куда уже хуже? Месилово, тут такое будет — сравнить не с чем.

— Могли угодить и в далекое Прошлое. И совсем в дикие края. Или сразу к нацистам в лапы.

— Или оказаться посреди поле боя. — Добавил Борис, уже немного отощедший от шока — а у нас из серьезного вооружения, только пулеметы боевыми заряжены. Броня помогла бы, но только уцелеть, а воевать как? Приснился бы нам писец…

— Вот-вот — криво усмехнулся Тема — считай, повезло. Потому, придется нам, найти в этом раскладе, и свое место. А перед нами, точно не Танковое Поле, там была еще большая свала. Вон средние и легкие панцеры, советские Т70, а «тридцать четверок» мало. «Тигров» вообще нет. Так что надо осмотреться, понять какое сегодня число по факту, и думать — что делать?

— Да что? Сидеть тут. Делать вылазки за водой и жратвой, и ждать переноса обратно — высказался Борис.

— А он будет? — Цинично спросил Артем. — И если да, то когда? В общем, так — для начала — попробуем вооружиться. Если фрицы сунуться в лес, чтобы было, чем отстреляться…. Да и вообще, с оружием как-то уверенней. Еще нужны лопатки и паек. Поэтому лезем в трех направлениях, метров на тридцать. По пути, каждый ползет и обыскивает трупы, и сразу назад! На всякий случай, обращайте внимание на форму — звание и рост, наших соотечественников. И фляги. Немцев тоже осматривайте. Приступаем. И аккуратнее мне — все еще рвануть что-то может. Все ясно? Вопросы?

— Нет.

— Тогда приступаем.

И они, ломая себя, перебарывая страх, брезгливость, и мораль, принялись за мародерство. Помогли испуг, неясность ситуации, и физическая нагрузка, помогшая отвлечься от панических мыслей. Не особо разбираясь в повадках разведчиков и диверсантов, они ползли, скрываясь за подбитой техникой, трупам, и в воронках Артем, ползал, иногда умудряясь через пробоины в бортах, и водительские люки, заглядывать внутрь бронетехники, выискивая, что-то чем, можно копать и рубить. Не зная точного числа и времени, он не мог знать — когда дальше покатился фронт? И им следовало как можно быстрее убраться с поля боя. Через полчаса, ползаний от трупа к трупу, постоянных замираний и рывков, постепенно тяжелея и изматываясь, они снова собрались вместе, у края лесополосы. Прямо за первыми кустами и деревьями.

— Фух — выдохнули все трое — надо отдышаться. Потом осмотр…

— Меня конкретно перетрусило — пожаловался Генка — думал не смогу…

— Ты такой не один — буркнул Борис. — Я тоже неслабо струхнул.

— Хорош стонать, давайте углубимся чуть дальше, и подведем итоги вылазки — через время проговорил Артем.

Они с минуту озирались, высматривая движение, затем принялись за разбор добычи.

— Три парабеллума, ППШ, и два МР40. Две фляги, лопатка, ножи и три «ксивы». Неплохо.

— И что нам это дает? — Задал вопрос Геннадий, еще не осознавший реалии.

— Оружие, на случай встречи с немцами-пехотинцами. Удостоверения, если их чуть припалить — это если с красноармейцами столкнемся.

Артем быстро просмотрел документы — все солдатские книжки — сержантские. Тем лучше — в офицеры лучше не лезть. Меньше спроса и вопросов. Он сунул каждому, предназначавшееся тому удостоверение, Артем стал, сержантом танковой роты — Николаем Петровичем Заречным. Борис — сержантом Иваном Сидоровичем Бирюковым, А Гена — сержантом Григорием Семеновичем Будко.

— Изучаем — кто, кем станет? Левые нижние края, лучше обжечь. — Мысли Артема, запрыгали лихорадочно, но вскоре одна из них вытеснила все остальные.

Если они каким-то невероятным образом, попали в прошлый век, перенеслись вместе с танком, во времена ВОВ, то, как здесь уцелеть? Как выжить, и не быть взятыми под стражу, обвиненными непонятно в чем, и быть расстрелянными? Назад пути не было, а значит, нужно было как-то приспособиться. Не попасть ни в плен, ни в НКВД. Но как?

— Командир, что первым делом будем делать? — Поинтересовался Борис.

— Изучать местность — ответил Тема. — И поскольку назад дороги нет, начнем приспосабливаться здесь. Судя по всему, сейчас начало операции «Цитадель», фашисты успешно прорываются — значит где-то первые числа июля сорок третьего, это я помню. Но вот, про дальнейшее развития событий, скажу мало. Отсюда, началось движение на Запад, наступил переломный момент в войне, это да, но когда, где именно и как — что-то забылось.

— Сражение под Прохоровкой — напомнил Гена. — Самая грандиозная танковая Баталия.

— До него еще минимум семь дней, и мы явно не там. Вопрос — где мы? Нужно раздобыть карту, выяснить число, и все это время скрываться — хоть патрули тут пока и не шарят, но мы явно, на захваченной немцами территории. Основная масса их бронетанковых войск, похоже, пронеслась дальше, и поперла вперед. Вторая волна, еще не подошла, нашу оборону смяли, поэтому мы как бы на агонизирующей зоне — ее все еще потухло, не все умерли, и что-то может продолжать взрываться.

— Что тогда делаем? Может залезть в какой-нибудь сравнительно целый танк и бабахнуть по фашистам? — Спросил Геннадий.

— У-у. Так и до завтра не протянем — ответил Артем — поступим по-другому. Во-первых, замаскируем «ласточку» — подрывать ее, или ездить на ней никак невозможно. Это первостепенная задача. Во-вторых, нужно раздобыть советское обмундирование и обувь. В-третьих, нам понадобиться провиант. Но это все поэтапно. А пока — один в дозоре, двое окапывают «ласточку». Остается Борис — он уже накопался, пусть передохнет. Держи, вот бинокль прихватил. Наблюдай.

И оставив механика-водителя одного, Артем с Геннадием, прихватив часть трофеев с собой, направились к «ласточке». Работы как говориться — был непочатый край. Первая ходка, к месту Переноса, ввергла в новый шок — их танк оказался не в овраге, а в огромной воронке.

— Ни хрена себе — вырвалось у Генки — это что же за бомба такая сюда угодила?

— Не знаю, может «пятисотка», или что-то побольше и потяжелее. Форма у воронки странная…

Воронка действительно была широкой и глубокой, а края ее гладкими, слегка оплавленными. И с крутыми склонами. Странный такой котлованчик.

— Вон, оказывается, в чем дело — протянул Геннадий — мы провалились в огромную воронку, за годы заросшую, а не в буерак. И сейчас, ей не больше дня, и танк почти по центру…

— Да, не выехать. Может оно и к лучшему. Что ж, легче будет маскировать — Заметил Артем. — А пока, складываем все рядом с краем.

Они без разбору свалили все в кучу, оставили при себе только пистолеты, и взялись за лопаты. Была уже вторая половина дня, но было еще светло и жарко, пот потек почти сразу, а тратить воду на ополаскивание, было крайне неразумно. Запомнив для начала только присвоенные себе, имена погибших собратьев, танкисты, стали перебрасываться ими, включая в каждую фразу, во время работы. Работали, словно озверев, свыкаясь с мыслями о своей незавидной участи. Так пока стесывали землю, да окапывали танк, немного и попривыкли. Затем Гена сменил Бориса, и все повторилось.

К половине шестого, в дозор, отправился Артем, а парни начали срубать да ломать, ветки с деревьев, заготавливая маскировку. Он вернулся на место лежки дозорных, устроился поудбней, и принялся рассматривать поле боя, не веря, что оно все еще недвижимо. Словно застыло все, кроме движения воздушных масс. Затем вспомнил передачу, виденную по телевизору, в отпуске, в ней говорилось, что как и у точек пространства, есть свое время, так и у времени, точки пространства. И в этих точках оно словно останавливается, и не важно, сколько календарных лет прошло — там всегда один период. Может и здесь так? Они въехали в подобную зону, и выехать можно только пройдя, через лабиринт событий. Через Курскую Битву, и неважно, на каком ее фасе. Главное вернуться сюда. Может нужно кого-то спасти? Или наоборот убить? Как это выяснить? Им нужно не просто забраться в какой-то уцелевший танк, и начать вести огонь по фашистам. Это безрассудно и бессмысленно. Им нужен бой на советской стороне.

Но в бой просто так не войдешь. Нужен план, и в первой его фазе, нам нужно избавиться от своей формы. — Думал Тема — Значит нужно подобрать трупы наших соотечественников, подходящих нам размеров. Ведь ничто в нашем облике, не должно вызывать подозрения, а учитывая ситуацию, нужно предусмотреть все. А он не стратег…

Тема смотрел на поле сражения, на сгоревшие как факелы легкие танки, ездящие на бензине, и потому легко воспламеняющиеся и взрывающиеся. Его интересовала провизия, и вода — первое, что необходимо для существования. Но в обгорелых и искореженных остовах, их искать бесполезно. Другое дело танки, которые были поражены в стыки между корпусами и башнями. Или потерявшие ход из-за перебитой гусеница, или поврежденных катков. Попадания в двигатель, тут, похоже, место не имели. Но некоторые машины, видимых причин, для того, чтобы экипажи их покинули, не имели, а все же, стояли застывшими.

— Нам нужен пригодный танк — резанула мысль, и Артем стал искать, что-то не сгоревшее.

На вид более-менее целых машин, было немного, это если учитывать и немецкую сторону тоже. Но выбрать из них ту, которую они могут починить сами, было задачей не из легких. Да еще приметить такую издалека. И Артем, плюнул, на эту затею, и решил закончить со свои танком, а потом уже заниматься поиском. Но чуть поведя биноклем, заметил у самой кромки лесополосы, почти целую «тридцатьчетверку», у нее только отсутствовала правая гусеница, и она явно не горела.

— Вот тебя мы и осмотрим, третьим делом. Если конечно ничто не помешает. — Подумал Тема — очень уж положение у тебя, для нас удобное.

Он осторожно сделал вылазку на край поля, и снял с трупов солдат Вермахта, пояса, обогнул край балки, и вернулся к воронке с «ласточкой».

— В Багдаде все спокойно — немного нервно пошутил он, и бросил вниз пару поясов с надетыми на них подсумками и чехлами, а так же саперные лопаток. — В танке ничего подозрительного не нашли? Устройство там какое, или ящик?

— Нет, а что?

— Да как-то же мы перенеслись. Я думал, может в машине что-то есть…. Ладно, нет, так нет. — Он посмотрел на проделанную работу, кучи ветвей у края воронки, и приказал: — На пока все, есть идея — небольшой поход в «сэконд хэнд».

— В смысле?

— В смысле переодеться нужно. Наших, мертвых танкистов мы присмотрели. Благо дело, есть из кого выбирать — пошутил он мрачно. — Хотя лучше в комбинезонах, а таких мертвецов немного…

— Но командир… — Воскликнули оба его товарища.

— Им уже все равно — буркнул Тема — а нам помощь.

— Значит, мы тут, все-таки застряли — протянул Геннадий — ни какой надежды вернуться — заякорились плотно, не вырваться. Безнадега…

— Вот мы и должны из нее вырваться. — Кивнул Артем.

— Может, хоть перекусим? — С надеждой спросил Борис.

— Нет — покачал Тема головой — лучше это сделать после…. Гм, подбора обмундирования.

Оставив все, как есть, друзья-товарищи вернулись к полю боя. Там если и шло какое-то движение, то было это в далеких отсюда траншеях, и перед ними. А так все затихало до утра — немцы застопорились на ужин и ночлег, выжившие красноармейцы, пытались выбраться из мышеловки, в которой оказались. Троица застыла, у подбитой самоходки, выбирая себе цель. На ходу, в мандраже, им нужно было решить — за кого себя выдавать, и куда направиться? Потому что назад, в будущее, их, не спешило перекидывать.

— Видимо фронт покатился дальше недавно — констатировал Тема. — Растянуть и убрать, еще ничего не успели…. Давайте осторожно вперед!

Но теперь это было сложнее, чем в первый раз — все устали до дрожи в коленках, руки с непривычки тоже ослабели. Но, тем не менее, выдержали еще одну разведку, совершая попутно осмотр, и вскоре подыскали себе, и притащили мертвых танкистов, подходящего размера к деревьям.

— Чуть позже, оттащим трупы, к «ласточке», там и прикопаем. А пока поищем еще трофеи — приказал Артем, думая над тем, — какую легенду им придумать, для красноармейцев, когда с ними повстречаются?

Замена формы, еще ни чего не давала, нужно было вразумительное объяснение — что они здесь делают? Но пока им везло, бои тут велись при поддержке артиллерии, и авиации, воронок было много, и было где укрыться, а вместе с бронетехникой, в атаку шли и мотострелки, чьих трупов было немало. Сугубо танковый десант, до Прохоровки, еще не использовался. Потому, вскоре у деревьев образовалась небольшая кучка из фляг, консервных банок, и подсумков.

Пара ходок, и вот все уже у своего, вкапываемого танка.

— Давайте переоденемся, и продолжим — проговорил Артем. — И только затем перекусим.

— Мы, уже сейчас свалимся, изверг — пробурчал Борис — тут и атлеты кони двинут…

— Ночью отдохнем.

И они быстро раздели мертвых танкистов, оставив только в исподнем, сняли с них награды, и, выкопав, за танком яму, зарыли их тела. Снятая с трупов форма, была обгорелой, даже местами простреленной, и это было только на руку. Свою форму, сложили в «ласточку», как и все, что доставали из нее, Достали только ИРПБ их пайки выданные на учения.

— Все, натягиваем брезент, и маскируем. — Проговорил Артем.

— Нам, есть куда спешить? — Поинтересовался Генка.

— Еще как — ответил Тема — если я прав, тут скоро такое начнется, забудешь, где родился. Так что забрасываем ветками, и хорошенько маскируем «ласточку», иначе возникает опасность перелома истории, если она попадет к немцам. А те, в технике шарят — занимались новейшими разработками, да не усели. К тоже на них работает Порше, а ему сам Сталин, до войны, должность авто конструктора СССР предлагал. Но даже если они ничего не успеет — документация останется, и может попасть к Англичанам и Американцам, как в конце войны, со многими архивами произошло. Нельзя, в общем, такое допустить. Предкам нашим тоже нельзя показывать — заинтересуются. Наш танк, возможно связное звено, между прошлым и будущим. Нельзя его светить, но и нам здесь не выждать, придется его оставить ненадолго, а самим, как-то затесаться в ряды Советской Армии, выжить, отвоевывая эти земли, и вернуться сюда. Все давайте заканчивать…

Пока маскировали «ласточку», стали снова межу собой, называть друг друга, так, как в документах, пробовали привыкнуть к новым фамилиям — своей, и товарищей. Фразами перебрасывались, но особо не говорили. Суть да дело, работа снова закипела, а ближе к сумеркам, когда все было сделано, Артем, осмотрел замаскированный в воронке танк, и спросил:

— Ну, вроде ничего получилось? Еще бы бревнами укрепить, да дерн послать…

— И растяжками окружить — добавил Борис.

— Все можно, но нужно пару дней, топоры, и гранаты, а их у нас нет. Так что…

— Пора бы перехватить чего-нибудь — заметил Борька — а то куда мы, без сил…

— Тогда приступаем без рассусоливаний — отозвался Артем. — И напоминаю, нам всегда нужна пайка, без жратвы мыслить ясно не выйдет, и можно натворить глупостей. По крайней мере, пока где-то, не возьмут на довольствие.

Они уселись прямо на траве, вдоволь напились, и откупорили консервы: фарш любительский особый, и кашу рисовую с мясом, стали заправляться отдыхать. Силы нужно было восстанавливать быстро. И все это оприходовали с хлебцами армейскими. Затем в ход пошла, сгущенка, повидло, и чай растворимый с сахаром.

— Надо бы еще пару вылазок до темноты сделать, запастись, чем возможно. — Жуя, проговорил Артем. — Кстати, я там танк нам присмотрел, так сказать способ внедрения. Борис, ты как насчет того, чтобы «тридцатьчетверку» освоить? Она хоть немного, а знакома, остальная же бронетехника, практически нет.

— Ну, если на чем-то отсюда и убираться, так это на этом танке.

— Угу — кивнул Геннадий — в таких хоть бывали.

— Вот и отлично — идемте, я тут одну присмотрел. Правда повозиться придется. Но это уже не сегодня, а на рассвете, если успеем, и сможем справиться. — И они, отметив на найденной карте, местоположение своей «ласточки», прихватив с собой трофеи и припасы, снова направились в дозорную лежку.

Тщательно осматривать подбитые танки, времени не было, да и быть не могло — в любой миг, могли появиться фашисты, или красноармейцы. А пока ни тем, ни другим войскам, было лучше не глаза, не попадаться. Поэтому осматривали все поспешно, но осторожно, готовые в любой момент, скрыться глубже в «зеленке».

— Вон она — указал Артем, чуть дальше, застряла у кромки лесополосы. Давайте осмотрим, пока совсем не стемнело. А в полях ночь спускается быстро.

— Тогда поспешим — поднялся Борис, и они снова пробрались на поле танкового сражения, так и остающегося недвижимым. По крайней мере, здесь у лесополосы.

На всякий случай, хоть поле и не простреливалось, бои не велись, и осветительные ракеты в небе еще не появлялись, прошли по «зеленке», до того места, пока не оказались напротив танка. А потом преодолели открытый участок по-пластунски, и поднялись на ноги только, у «тридцатьчетверки».

— Осматриваем хотя бы бегло — приказал Артем — броню и важные узлы. Движок тоже в приоритет.

— Как проверить то, чего почти не знаешь? — Буркнул Борис.

— Методом тыка… — Ответил Тема. — И трое танкистов из будущего, в меру своих знаний, не теряя времени, стали осматривать танк, лишенный хода.

Танк Т-34-76 имел классическую компоновку с кормовым расположением трансмиссии. Внутри корпус танка делился на четыре отделения: управления, боевое, моторное и трансмиссионное. Отделение управления ходом танка, находилось в носовой части машины. В нем размещались сиденья водителя и стрелка-радиста, органы управления, контрольные приборы, пулемет ДТ в шаровой установке, часть боекомплекта, радиостанция, приборы наблюдения, два баллона со сжатым воздухом для запасного пуска двигателя, запасные части, инструмент и принадлежности.

Через несколько минут, послышалось негромкие реплики:

— Бронеплиты, задний бронещит, без пробоин, значит двигатель вроде в норме.

— Борта и катки тоже. — Отозвался Генка. — Попадание в основном в правую часть. Но боевое отделение в норме.

Артем посмотрел на чуть повернутую башню, и приказа:

— Рывком по люкам. Вперед!

Забрались в танк, принялись осматриваться изнутри.

— Генка, проверь боеукладку, пушку, и поворотный механизм башни — распорядился Артем.

— Есть.

— Борис ты по управлению и мотору пройдись.

— Понял.

Генка уселся на место заряжающего, находящееся справа от пушки. В его нынешние обязанности, видимо входило — заряжать пушку по приказу командира, перезаряжать спаренный с ней пулемет и наблюдать за полем боя. Получалось свое сидение, он мог использовать, только вне боя, а в бою стоять на крышках ящиков боеукладки. При этом при повороте пушки он должен передвигаться за казенником и переступать через стреляные гильзы. Танк Т-34 был вооружен 76-мм танковой пушкой Ф-34, и двумя танковыми пулеметами ДТ. Один из них был спарен с пушкой, другой находился в носовой части танка. Пушка, спаренная с пулеметом, была установлена на цапфах, закрепленных в подшипниках кронштейнов, которые располагались на передней стенке башни, у кромок ее амбразуры.

— Нда, это не с самозарядкой — протянул парень, и принялся осматривать пушку.

По поводу пушки, он мог сказать мало. Мог опознать: казенник; броневой щит; отверстие для прицела пулемета и отверстие для ствола пулемета; гнездо для стопора крепления пушки по-походному; и люльку. А для стрельбы: — прицел; маховички углов прицеливания и боковых поправок; державки телескопа; линейка указателя отката; лобовой упор; наглазник; рычаг спуска; сектор подъемного механизма вместе с ручкой.

После беглого осмотра тремя парами глаз, можно было вынести вердикт — Т-34-76, ремонта требует, но небольшого, можно справиться и самим. При условии, что знать — как это сделать, наличии времени, должной быстроте и везении. Любой шум мог привлечь внимание, и сюда тут же устремятся враги, которые пока, где-то там на захваченных позициях.

Артем пригнувшись, и стараясь, находится на линии подбитых машин, застывших на поле, осторожно обошел танк, и его взгляд наткнулся на отбежавших от своей машины, членов экипажа. Видимо когда танк, утратил ход, вести бой, мешали подбитая бронетехника, они, сделав несколько выстрелов, и покинули свою машину и постарались уничтожить немецкие экипажи, вылезающие из подбитых танков. Но им пришлось принять бой, и с вражеской пехотой, в общем, стрелять было в кого.

Судя по всему, это были механик-водитель, и радист-пулеметчик, которые не могли вести бой из танка, потому как сектор обстрела был перед ними, а неприятель правее. И как следствие, они были расстреляны фашистами из пулеметов. Заряжающий и командир танка, сделав выстрел осколочными, похоже, выбрались последними, так как на линии, возможного огня немецкие танки не появлялись, они прорывались дальше. А стрелять им вслед, мешала подбитая и сгоревшая немецкая и советская техника, а передвинуться, чтобы выглянуть из-за нее, они уже не могли…

Внезапно, Тема, услышал стон и замер — невдалеке от танка, лежал танкист без танкошлема, с окровавленной головой. Он бросился к нему, перевернул, и, достав пакет, принялся перебинтовывать тому голову. Кровь уже запеклась, и кровопотеря уж была не опасна, но молодого на вид, парнишку, скорее всего еще и контузило. Пришлось использовать, собственный медпакет, не выложенный, и не оставленный в «ласточке». Артем вколол инъекцию, и продолжил перебинтовывать, видимо командира танкового отделения, в звании лейтенанта.

— Потерпи летеха — забывшись, бормотал он — сейчас закончу.

— Ты кто? — Прохрипел тот.

— Сержант Заречный. — Начиная вступать в образ, ответил Тема. — Пытаемся пробиваться к своим, да не на чем.

— А мои?

— Все погибли…

Тема осмотрелся — нужно было оттащить раненого к деревьям, и позвал Бориса.

— Бери за ноги — указал он, а вылезшему Генке велел: — тащи, все наши трофеи.

Помимо опасности быть плененными, парней из будущего, ждала угроза и похуже — особый отдел, явись они сами. А тут помогал сам случай — спрятаться за спину раненого офицера. Вот только того нужно было еще вытащить отсюда. Вдвоем, они дотащили почти безвольное тело, в лесополосу, а Гена, перенес тем временем, все, что они оставляли в дозорной лежке. Отойдя на несколько метров вглубь, устроили что-то вроде лагеря, нарвав травы, и сделав настилы. Артем напоил раненного танкиста из фляги, вытер ему лицо, и понял — вокруг совсем темно, только свет звезд, не дает ощущения полной темени.

— В общем, так — распорядился он — спим до зари, дежуря по очереди, затем оцениваем обстановку, и пробуем заняться ремонтом. Все, набираемся сил.

Все были только рады, усталость буквально валила с ног, а мозг отказывался воспринимать реальность происходящего. Говорить не хотелось, и, улегшись под открытым небом, на сухих травах, горемыки уснули. Они естественно не были беспечны, и по очереди дежурили, но на поле все оставалось тихо. Ночь была тяжелой, у всех ломили тела, и, несмотря на дикую усталость, никто толком так и не уснул.

Так было почти везде — против войск Воронежского фронта противник начал общее наступление, нанося главный удар силами 4-й танковой армии на Обоянь, а вспомогательной оперативной группой «Кемпф» — на Короча. Особенно ожесточенный характер бои приняли на обоянском направлении. Советским командованием, были введены дополнительные резервы, и к исходу дня, они нанесли врагу большие потери и приостановили его атаки. Главная полоса советской обороны, была прорвана только на отдельных участках — таких как этот. На корочанском направлении, противник тоже сумел южнее Белгорода форсировать Северский Донец, и захватить небольшой плацдарм.

Тем не менее, советские войска, едва удержав, первый слой обороны, и то, не везде, получили небольшую передышку. В сложившейся обстановке командующий фронтом принял решение прикрыть Обоянское направление. И с этой целью, в ночь на шестое июля, выдвинул на вторую полосу обороны 1-ю танковую армию генерала Катукова, а также 5-й и 2-й гвардейские танковые корпуса. Кроме того, армия была усилена артиллерией. Только четверо, измученных танкистов, в лесополосе, об этом, знать не могли.

Тема знал только основную боевую задачу и цель, поставленную перед советскими войсками — вымотать фашистов в активной обороне, и нанести контрудар, после этого. А какой расклад на фронтах, наступил, ему было неизвестно. И естественно было неизвестно, о состоявшемся разговоре командующего 1-й танковой армией генерала Михаила Катуковым с Верховным.

Катуков, получив первые донесения, и что-то увидев своими глазами, чувствовал себя неспокойно. Для него, не было секретом, что 88-мм орудия «тигров» и «фердинандов» пробивают броню советских танков с расстояния двух километров. Генерал понимал — вряд ли его «тридцатьчетверки», смогут выиграть бой в открытом огневом состязании. Но были недостатки, и у тяжелых танков врага — плохая маневренность. Вот это, и нужно было использовать при засадах. Пока стальная громада развернет башню, легко маневрирующая «тридцатьчетверка», может поменять позицию, успеть зайти сбоку. И если удастся, произвести несколько прицельных выстрелов. Но тут все зависело от опытности и умения, танкистов, обеих сторон.

И пока, такой способ ведения боя, не применяли, и он, с болью в сердце видел с НП, как пылают и коптят, его «тридцатьчетверки». Нужно было, во что бы то ни стало, добиться отмены контрудара. И генерал, поспешил на КП, надеясь срочно связаться с генералом Ватутиным…

Но как только, он переступил порог избы, как начальник связи, каким-то особенно значительным тоном доложил:

— Из Ставки… Товарищ Сталин. — Генерал взял трубку.

— Здравствуйте, Катуков! — Раздался хорошо знакомый ему голос. — Доложите обстановку!

Катуков доложил, и рассказал Главнокомандующему, о том, что видел на поле боя собственными глазами:

— По-моему — сказал он — мы поторопились с контрударом. Враг располагает большими неизрасходованными резервами, в том числе танковыми.

— Что вы предлагаете?

— Считаю целесообразным, использовать танки для ведения огня с места, зарыв их в землю, или поставив в засады. Тогда мы могли бы подпускать машины врага на расстояние триста-четыреста метров, и уничтожать их прицельным огнем.

Сталин некоторое время, молчал, затем, наконец, проговорил:

— Хорошо. Вы наносить контрудар не будете. Об этом вам позвонит Ватутин…

А тем временем, потерпев неудачу в боях за Покровку, танковая дивизия СС «Адольф Гитлер» начала атаковать в северном направлении. В связи с этим командующий 1-й танковой армией, отдал распоряжение 100-й танковой бригаде 31-го танкового корпуса, выйти в район населенного пункта Большие Маячки, и во взаимодействии с 5-м гвардейским танковым корпусом, разгромить прорвавшегося противника и восстановить положение.

Но все это, было известно по ту линию фронта, а не здесь, и лейтенант Сушкин, с некоторым трудом, поднялся, и уже буквально на ходу, держась за голову, начал объяснять — что нужно делать. Для вынужденного ремонта в поле, нужно было починить тормозную ленту, и, заменив траки, поставить на место гусеницу. И все это, под боком у фашистов.

…Как мгновение, пролетела ночь, наступала заря, а три танкиста в балке, уснули только под утро, когда уже требовалось заниматься делом. Все кроме дежурившего Артема спали. Он посмотрел на часы, которыми, они заменили свои, и принялся будить остальных членов экипажа. Они еще не знали, что утром шестого июля, противник возобновит наступление на всех направлениях, и будет очень непросто добраться до своих. На Обоянском направлении, фашисты, неоднократно будут бросать в атаки от ста пятидесяти до четырехсот танков, но каждый раз встретят мощный огонь пехоты, артиллерии и танков. Лишь к исходу дня ему удалось вклиниться во вторую полосу советской обороны. На Корочанском направлении в этот день противнику удастся завершить прорыв главной полосы обороны. Но пока этот день только начинался…

Началась быстрая подготовка к рейду на поле боя. По очереди горемыки, ополоснули лица, справили естественные надобности, и, открыв трофейные, консервированные сосиски, быстро позавтракали. Настала пора ремонта, а значит и разговора с лейтенантом. Тот уже немного очухался, но был еще слаб, и будто немного пришиблен.

— Вас как звать, товарищ лейтенант? — Обратился Геннадий, к офицеру, за ночь немного оклевавшему. — Как обращаться?

— Хватит и звания. — Простонал тот. — По уставу значит…

— Товарищ лейтенант — тут же обратился Артем — нас так накрыло, что местами, соображаем плохо — какое число сегодня?

— Вчера утра было пятое. Не знаю, сколько я провалялся, но думаю все же шестое. Должно быть…

— Хорошо. Отдыхайте. Но все, же скажите — как вас все-таки зовут? — Спросил Артем — неизвестно, сколько нам еще из немецкого тыла выбираться. Хотелось бы знать с кем?

— Олег. — Ответил лейтенант. — Олег Николаевич Сушкин.

— А я Николай. Коля. Олег, ты не возражаешь, мы вашу машину, отремонтировать попробуем? С вашими подсказками понятно. Только думайте быстрее, товарищ лейтенант — времени у нас с гулькин нос. Фрицы-то неподалеку…

— Да, похоже, немцы близко. — Кивнул тот — но они пунктуальны и педантичны — без завтрака, инженерные части не сунуться. А вот боевое, охранение, на шум отреагируют. Значит, времени у нас, столько, сколько тем понадобится на то, чтобы сюда добраться.

— А если сможем и успеем отремонтировать вашу «тридцатьчетверку», то куда двинем? — Спросил Борис наперед, понимая, что потом будет некогда.

— Ну, исходя из того, что вчера утром, орловская группировка противника, перешла в наступление, и немцы нанесли главный удар на Ольховатку, а вспомогательные — на Малоархангельск, и Фатеж. То получается…

— То получается, как рассветет, нам нужно двигаться в сторону Ольховатки. — Заметил Артем — хотя сейчас попробуй, разбери — куда?

— Да, потому будем просто прорываться на восток… — Решил лейтенант. — Но это, если удастся.

Второй день в прошлом, для парней из будущего начался, и они даже не догадывались — как он пройдет…

Теперь уже, вчетвером, они обрались, осторожно продвинулись к полю боя, и, выбравшись на край балки, осмотрелись в бинокль.

— Ну что там? — Поинтересовался Борис негромко.

— Да вроде тихо — ответил лейтенант — туман мешает рассмотреть…

— С нашего края, по крайней мере — кивнул Артем — тут схватка была не такой жаркой, основные бои были в стороне, там видно и пойдут…

— Тогда вперед! — Бросил лейтенант, и, поднявшись, как говорится — на полусогнутых, направился к своей «тридцатьчетверке».