За много километров, от Понырей, на секретном, немецком испытательном полигоне, ни минуты не переставая мыслить о побеге, трудились Артем с Олегом. Они по очереди залезали в танк, и старались в бинокуляр, высмотреть возможные пути прорыва. Ночью им разрешили поспать, а с утра, ополоснуться. И Артему стало ясно — почему многие солдаты предают Родину? Просто меняют ее на еще один день жизни, улучшенную и удвоенную пайку, и условия, похожие на человеческие. Им предпочтительнее стать халуями, фашистскими прихвостнями, чем гнить как скотам, или стать под пулю.

Работа продвигалась, двигатель они уже почти что, перебрали. Форсунки, и топливную систему продули, многие механизмы перепроверили. Близился час выбора, тем более что гауптманн постоянно наведывался посмотреть — как продвигаются работы. И танкистам пришлось, приступить к сборке, всех разобранных агрегатов. За это время, они смогли убедиться, что прорваться к воротам прямо из мастерских не получится. Немцы видимо предусмотрели такую их попытку — выставили и противотанковые «ежи», и многие проезды перекрыли танками с уже повернутыми башнями, даже пару пушек установили в удобные места. Получалась одна единственная попытка — рвануть с полигона.

Усилить танк, они никак не могли, могли только отрегулировать некоторые узлы, чтобы тот не глох, и сразу заводился. Боеприпасы, ни к пушке, ни к пулеметам тоже было не достать, если они где-то и были, то надежно охранялись, и вдвоем достать, хоть парочку снарядов и магазинов, было невозможно. Конечно дерзкие идеи витали в головах, но для того чтобы их воплотить нужна была разведка, отвлекающий маневр, и хоть какое-то оружие, но на это все не было времени и помощников. Поэтому парни, просто продолжали сборку, и к утру 10 июля, танк был готов. Два танкиста были готовы идти на нелепый риск, иного выходу у них не было — все равно они подставлялись под огонь пушек, и на этот раз могли не выжить.

— Ви есть, хорошо потрудиться — как из-под земли появился гауптманн — скоро вы это сами проверять. За это вам небольшой поощрений — ви кушать плотный завтрак.

Как ни странно, им действительно принесли миски с овсяной кашей, где лежало по половинке яйца, и кусочку хлеба, а также две кружки остывшего чая.

— Это чтобы мы — голодными не подохли? — Спросил Олег. — Или есть еще планы на наш счет?

— Не знаю — ответил Тема — может, надеются из нас смертников сделать…

— Это как?

— Посадят в танк, и под прицелом погонят на советские позиции, путь прокладывать. Или на минные поля…

— А хрен им…

— Спокойно, не спались раньше времени. Они ничего не должны заподозрить…

Они поели, опустошили кружки, и посмотрели на открывающих ворота эсэсовцев. В чем-то парням все еще везло — немцы не проверили количество топлива, Далее, танкистам разъяснили их задачу, и разлучили.

— Ну все, удачи нам. Ни пуха, ни пера. — Бросил Олег вслед Артему.

— К черту. Делаем, как обговаривали.

Артема повели наружу, затем провели на площадку, где наизготовку стояла одна единственная, семьдесят шестая «тридцатьчетверка». Машина из новых, недавно выпущенная, и еще не выработавшая свой ресурс. Просто видимо во время боя, снаряд попал в нее, не повредив серьезно, и не воспламенив. Такое бывало, и в таких случаях экипаж был обязан все равно вести бой. Может, так и было…

Артему указали на танк, он не спеша полез внутрь, при этом любуясь небом, и втягивая ноздрями теплый воздух. Напоследок кидая взгляды на ограждения — прорвался бы Олег. Тут послышался рев двигателя, и лязганье — на старт, выдвинулся лейтенант.

— Понеслась душа в рай — бросил Тема, и нырнул в люк.

Он сел на свое сиденье, запустил мотор, и начал впервые в жизни читать «Отче Наш» — знал молитву, еще от прабабушки. Впереди изрытая воронками земля, наезженные гусеницами проезды, а за этим участком — батарея, состоящая из шести разных пушек. По краям этого поля, с каждой стороны по «тигру» — основная страховка, на случай чего-то непредвиденного. В общем, шансов не оставили. Станешь — изрешетят, попробуешь выскочить — расстреляют, только движение по намеченному пути — отсрочка неминуемой гибели.

Танки тронулись, Олег идет справа, Артем сразу немного забирает влево — ему отвлекать. Но для начала нужно хоть немного усыпить бдительность. Внушить фашистам, что те, как на игре, как в тире — наводи да стреляй, ответа не будет. Беспокоиться не о чем, все под контролем. Пусть расчеты соревнуются в ловкости, и меткости, пусть тянут с командой их командиры…

Первый десяток метров, второй, начинается испытание выдержки и нервов. Хочется пустить танк в маневр, начать идти зигзагами, увеличить скорость, или вообще врубить заднюю передачу. Растягиваются секунды, сердце начинает биться чаще, все больше хочется отвернуть, но руки скованные железной волей, ведут машину ровно. Артем и Олег не знают, но в их судьбы вплетается новый фактор — в небо поднялись эскадрилии советской авиации, и цели у них разные — от поддержки наземных войск, до точечных бомбометаний. Время начинает свой собственный отсчет, и он местами может расходиться с тем, по которому живут люди.

Двигаются два танка, у них свои сердца-моторы, кожа-броня, гусеницы-ноги, и свой боевой дух — невидимая аура. И, наверное, как у всех механизмов, свое машинное везение.

— Foer! — Звучит отрывистая команда на другой стороне поля.

Стремителен полет смертоносной болванки, вот она втыкается в броню, но может покатость той, и определенным образом сваренные края, спасут? Так и есть, от этого момента исчисление времени идет по-другому. Не миг между прошлым и будущим называется жизнь, а промежуток между попаданиями. Рации в машине нет, действия не скорректировать, да и как это возможно без остановки танка, и перебирания на место стрелка? Потому сейчас каждый сам за себя, в уме только детали наспех придуманного плана.

Время словно растягивается, и сжимается одновременно. Полная сосредоточенность, мгновенная реакция на изменения ситуации, в какой-то мере — предугадывание. Артем добавил скорости, воткнул следующую передачу, потянул рычаг, вдавил педаль — пришло время, идти зигзагом. Подобный маневр начал и Олег. Это раззадорило фашистов, — цеди, которые не тупо ползут на тебя, а пытаются уйти с прицела — интереснее. Пушки бьют с периодической настойчивостью, в цель летят снаряды, попадания отзываются противным звуком. Как и рикошет, но его слышать предпочтительнее.

— Звяк! Вибрирующее бзнь!

Это не так страшно. Вот пробивание, от которого вздрагивает весь танк, это угнетает. Мысль одна — хоть бы не стреляли по отделению управления и двигатель. Попадание в моторное, заглушит двигатель, и это на поле боя, подарило бы драгоценные секунды на спасение, но не здесь. Здесь он должен работать безотказно. Башня сейчас пустая, в ней нет ничего взрывоопасного — пусть дырявят ее. Дополнительные баки пусты, боеукладки нет, значит, шансов проскочить немного больше.

Нужно внимательно наблюдать, и отмечать в уме — какая пушка выстрелила только что, отсчитывать секунды, и делать резкий маневр в сторону. Максимально лавируя наращивать скорость, и не забывать постепенно, сдвигаться к краю полигона. Еще главное успевать, не подставлять борта, а то песенка будет спета — кто-то да не утерпит — лупонут в бок, хоть им такой выстрел и не интересен.

Артем начал забирать влево, стараясь уйти за пределы поворотов стволов, тоже начал делать и Олег, только он двигался вправо. О борта постоянно, что дзынькало, в башню попал уже второй снаряд. Дула «тигров», начали поворачиваться, вслед за пронесшимися «тридцатьчетверкой», и ее собратом. Выстрелы, одно попадание другое, танк словно получает нокаут, пробоины в башне, в районе отсутствующего пулемета стрелка, но моторный отсек не задет. Впереди уже маячат вешки и флажки — линия, за которую нельзя. Полоса, до которой не подпустят — откроют массовый огонь со всех стволов.

В пулеметных гнездах, движение — эсэсовцы готовы расстрелять покидающих машины водителей, все последний рывок с расчетом на чудо, и оно происходит — в небе появляются «Пе-2». Полигон не их цель, они летят на другой объект, но этого хватает, чтобы немцы отвлеклись, и запаниковали. И Артем выжимает из машины все до предела, все ее лучшие возможности — маневренность, скорость, проходимость. Рывок, и он почти на позиции, танк подбрасывает, и машина обрушивается на экспериментальную пушку.

Скрежет железа о железо, сминаются и корежатся пушки, разбегаются немцы, справа танк, ведомый твердой рукой Олега, рушит проволочные заграждения. Снаружи как понимает Артем, скорее всего паника, крики, вопли суматоха. Открывают огонь две одинокие зенитки, тем самым обращая на себя внимание, и звено «Пешек», от эскадрилии, заходят в атаку. Далее дело техники вождения, его дело помешать фашистам, и дать уйти лейтенанту.

Выполняя заход, пикируют «Петляковы», подавляя огнем одну зенитку, начинают сбрасывать бомбы. Летчики парни рисковые, но опытные, и зря бомбогруз не мечут. Точечные разрывы появляются во множестве мест. Но вот они проходят над землей, и собираются лететь дальше. Но вот одна «Пешка» приотстала, в чем дело?

— Командир внизу наши! Похоже, несколько танков прорвалось — передает пилоту стрелок-радист — только почему-то не стреляют, но атакуют…. Словно самоубийцы…

— Понял тебя. И ведущему звена: «Орел 9»! Нужен еще один заход. Не доработали…

— Принято. Ложимся на разворот.

Артем всего этого конечно не слышит, и разворот звена не видит, он продолжает бросать машину на орудия батареи и разбегающихся гитлеровцев.

— Удалось — возликовал Артем — пытаясь наехать еще на одну пушку.

Но тут машина вздрогнула от двух мощных попаданий — «тигры» никуда не делись, корма загорается, боевое отделение разворочено, и ему ничего не остается, как спасая жизнь, выскакивать через люк. При этом мысли о том, что может что-то сломать себе, не было, он просто скатился по броне, и упал. Но тут, же вскочил, и бросился от танка. Оглушенный, перемазанный, но готовый отдать свою жизнь недешево, он выскочил как черт из табакерки, и сразу попал в мир огня, взрывов, и грохота. Полигон оказался под бомбежкой, и пулеметным и орудийным расчетам и офицерам, было не до него. И он выпавший шанс на продление жизни не упустил — ломанулся к пулеметному гнезду…

В это же время Олег, весь в нервном напряжении, вел свой танк, на прорыв, он приблизительно рассчитал — где лучше прорваться за двухрядное ограждение. Стоящий у края поля, «тигр», отвлечен — стреляет по танку Кравцова, бомбежка на руку, ничто сейчас не мешает, и лейтенанту удается выбраться за периметр. Но дальше, действовать по плану, он не собирается — танк танком, но товарищей, а тем более подчиненных в беде не бросают. Разворот, и набирая скорость, обратно. Олег стремится на позицию, к горящей «тридцатьчетверке» Артема. По мере продвижения, лейтенант проделывает то, что не закончил его товарищ — мнет танком пушки, и все что попадает под гусеницы.

Артем в эти мгновения похож на безумца, он становится тем, кем никогда не был, потому что не бывал в подобных обстоятельствах — берсерком. Прыжок к первому номеру пулеметного расчета. Удар по каске, на бегу поднятым сшметком бревна, от наблюдательного пункта, немец валится на землю, а Тема, отбрасывая обрубок, завладевает пулеметом. Очередь, вторая — немцы залегают, он хватает пулемет, и тут неподалеку останавливается угоняемый танк.

— В машину!! — Высовываясь, орет Олег. — Уходим!

— Еще есть дельце. Сейчас.

Артем бросился к уцелевшей зенитной установке. На бегу расстрелял пулеметный расчет, а подбежав, сбросил труп немца, и принялся вращать маховики и колесики. Ствол зенитки пополз вниз, и чуть в сторону. Небольшая коррекция по прицелу, и вскоре зенитка была наведена прямой наводкой на боеспособный «тигр». Залп! И в борт шестого панциря летит остаток заряда. Есть пробоина, тут уже Артем мешкать не стал, и со всех ног бросился к побратиму, но когда заскочил внутрь, проорал:

— Жми вперед, а при развороте снеси угол барака, и погнали отсюда.

Так начался их побег-рывок, у них был танк, почти полные баки, сытые желудки, и трофейный пулемет. Сквозь проделанный прорыв-пролом, Олег провел захваченный танк, уже на скорости, суматоха поднятая бомбежкой, позволила им не просто вырваться, но и беспрепятственно уйти. И первый километр они двигались бесцельно, просто продвигаясь по ровным участкам. Куда кривая выведет. Но так двигаться и глупо и опасно.

— Что дальше? — Поинтересовался лейтенант, когда Артем умостился рядом, и стал просовывать дуло пулемета в отверстие, предназначенное для его советского собрата.

— По уму танк нужно затопить — ответил сержант — да так, чтобы наверняка не немцы ни подняли, ни наши, после наступления, не наткнулись.

— А наши почему?

— Потому что опытный образец в боях участвовать не должен. А попробуй всем объясни это. Я заинтересован, чтобы о новом танке, стало известно, ровно в срок, а не раньше. Пусть немцы с ним в бою столкнуться, а не заполучат его прототип, узнав все раньше.

— Значит, ищем реку, болот тут не найти.

— Любой, подходящий водоем. Но и проехать нужно как можно больше — поближе к фронту.

Олег кивнул, и повернул танк в восточном направлении. Но местность-то была оккупированная. В немецком тылу, сильно не погоняешь, а бегство всегда строится на скорости, танк быстрее всего идет по шоссе, но такую роскошь Олег с Артемом, себе позволить не могли. Двигались полями, местами через открытые участки степи, иногда балками и низменностями с редкой растительностью. Так и выехали почти на берег реки Псел, но поскольку находились на оккупированной врагом территории, затапливать танк не спешили.

— Двинемся на малой скорости, вдоль русла, насколько это возможно — проговорил Олег — чуть что — с разгона в реку. А сами вплавь на тот берег.

— Так-то оно вроде ничего план — ответил Артем. — Да вот, глубина может быть разной, а дно не илистым.

— А есть другие варианты?

— Нет — признал Тема — придется рисковать. Эх, нам бы хоть пару снарядов…. Что ж, двигаем как есть. Ведем по очереди.

— Ты лезь пока к прицелам, нам заранее все углядеть нужно.

Так они и поступили. Берега реки, то сходились, то расходились, местами она была то рекой, то речушкой. Деревья росли то густо, то местечково, но танку не нужно ехать просто по берегу, можно и чуть в стороне — так и продвигались, зигзагами напрямую, и наезженными грунтовками. Олег с Артемом, двигались так, чтобы река Псел, была постоянно в поле зрения, и как ни удивительно, оба танка — и их прежний, и угнанный, шли сейчас в сторону Обояни, только один с Севера, а другой с Запада, и между ними, были все еще сотни километров.

— Нужно стать, разведать — что дальше? — Проговорил лейтенант — да может, у какого поселка провиантом разжиться…

— Не мешало, бы — кивнул Артем — а еще горючкой и оружием.

— Как ты это себе представляешь?

— Пока не знаю…

— А, по-моему, пора нам спешиться — проедем, сколько удастся, а дальше рискованно — фронт близко. Ты сам говорил — раскрытие чревато и опасно, нужно топить.

— Говорил — понуро кивнул Артем — просто под броней, уверенней себя чувствую, чем пробираясь на своих двоих…

Осмотрелись, тронулись дальше, миновал несколько балок, объехали поселок, на окраине которого, заметили БТРы и грузовики. Преодолели еще с десяток километров, не удаляясь слишком далеко от реки.

— Тут вроде место подходящее, камыш, берег заросший ивняком.

— Главное глубина, чтобы приличная была.

— В любом случае — больше рисковать нельзя.

Остановились, загнали танк под деревья, вылезли и стали изучать местность. Убедившись, что немцев близко нет, Артем достал пулемет, и подготовил для нежданных гостей. Затем они разделись и принялись спускаться к реке.

— Глубину мы как-то замеряем, а вот толщину ила на дне? — Проговорил лейтенант.

— Сейчас ветку длинную выломаю…

Вскоре они уже ныряли, исследовали дно, и подбирали место для затопления. Суть да дело, подобрали и место в реке, и путь по берегу.

— Кто топить будет? — Спросил Олег — вдвоем смысла нет.

— Я заинтересован чтобы ты жил — ответил Тема — не зря же спасали и вытаскивали. Поэтому поведу я.

Залезть, сесть, завести, и тронуться, дело недолгое. Небольшой разгон, но так чтобы въехать в реку, а не влететь в нее на пару метров, и сразу заглохнуть. Все идет нормально, как при форсировании, вот только здесь не брод, а через пару метров, обрыв. Вода клокочет, заливается внутрь, полный газ, и все — пора выбираться. Танк погружается под воду, продавливает дно, дело сделано. Артем выплыл, и погреб к берегу. С души, словно камень упал.

Через десять минут, с пулеметом, и пока еще пустым ведром, они потопали на восток.

…В это же время, их товарищи, совершенно в другом месте, вели свой своеобразный бой — ремонтировали свою боевую машину. Длилось утро десятого июля, фашисты, свежими силами вновь атаковали на нескольких участках, и цели этих атак, пятно были разные — от углубления прорывов, до попыток расширения захваченных плацдармов, и оттянуть свою подбитую бронетехнику. В резерве 103 танковой бригады, к походу готовили своих железных коней советские танкисты, а с ними — Борис и Геннадий. Отправив своего временного стрелка-радиста на его батарею, они все утро, до полудня, сами и вместе с инженерно-техническим персоналом, ремонтировали машину. Танк, ставший им, и домом, и средством защиты и передвижения, нуждался в ремонте многих механизмов. Вот и меняли некоторые детали, катки, траки, кое-где подваривали своего труженика, и занимались стандартной проверкой. Забот хватало, но мысли снова и снова, склонялись к Артему, и его пропаже. Где он? Как он? Встретятся ли они еще? Как вернуться без него?

— Все, пора двигать в батальон — с нажимом, проговорил Генка — а то курсируем почти по всем фронтам, как призраки Сражения. Теперь-то знаем — наша бригада под Покровкой, чего тянуть?

— Наша?

— Да, пока наша — там место встречи. Артем если из плена и сбежит, сюда не направится и не доберется.

— Хочешь сказать — нужно двигать на те рубежи? Или вообще поближе к «ласточке»?

— Да, а то у нас вышло все наоборот.

— И что скажем? Как объясним?

— Для всех — мы следуем к своим, в места расположения бригады.

— Тогда смотрим карту, прощаемся, благодарим, и вперед.

Так и сделали.

Заканчивалась оборонительная операция войск Центрального фронта на орловско-курском направлении, против войск 9-й армии противника. В ходе операции войска фронта стойкой, активной и глубоко эшелонированной обороной остановили наступление противника. В оборонительных боях советских войск под Курском, советская авиация оказала большую поддержку сухопутным войскам. Летчики-истребители 2-й и 17-й воздушных армий в битве под Курском за день боев в воздушных боях уничтожили 80 самолетов противника. Летчики-штурмовики 16-й воздушной армии в районе Поныри противотанковыми авиабомбами уничтожили и повредили до 50 вражеских танков.

Официальная сводка, да что она расскажет о жестоких боях, самоотдаче, выдержке, героизме? О тех, кто горел в танках, и порой продолжал вести бой, понимая — он последний в жизни. О тех летчиках, кто успевал направить свою пылающую машину, на вражескую технику, или пойти на таран самолета врага? О том, как самые незащищенные пехотные войска, сдерживали продвижения мотострелков и техники? Сухие фразы, в которых скрыт истинный подвиг и смелость. Лозунг «За Родину», не пустой звук — это призыв защитить свою мать, семью, свои корни…

Борису и Геннадию, поначалу так не казалось, но внезапно эта война, из чужой, стала их. И не важно, что идет она в прошлом веке — они-то сейчас на ней. Гибнут их собраться, возможно, двоюродные и троюродные деды и прадеды. И вообще их народ, в большинстве своем чистый и бесхитростный. Но через двадцать минут, одинокая «тридцатьчетверка», выдвинулась из ремзоны, и направилась в неизвестном направлении.

В этот день, немецкое командование отвело 292-ю пехотную дивизию и бросило в сражение 10-ю танкогренадерскую дивизию. В ответ советские генералы, отвели обескровленную 307-ю дивизию во вторую линию. Передовые позиции заняли соединения 3-й и 4-й гвардейских воздушно-десантных дивизий. Умелыми действиями, советские воины отбили у противника «1-е Мая». И исчерпав свои резервы, враг вынужден был отказаться от наступления, и перешел к обороне. Благодаря поддержке десантников ситуацию удалось удержать под контролем. И, Борису с Геннадием, попытались вырваться из района Понырей.

Но миновать зону, где немцы проводили операцию по эвакуации с поля боя своих подбитых танков, им не удалось. Эвакуацию прикрывал 654-й дивизион штурмовых орудий «Фердинанд». Хорошо их разглядели вовремя, и издали, не то, тут бы им и лежать замертво.

— Немцы! Самоходки!!! — Заорал Генка — успев рассмотреть врага в прицел — тормози, и сдавай назад!

— Что толку назад? Не поможет. Как и в первом бою, прикрываемся подбитыми….

— Сбоку заходить нужно. — Ответил Геннадий, заряжая пушку.

— Их слишком много, кто-то да попадет.

— Вот вляпались, так вляпались…

— Еще больше километра, попробуем уйти…

Генка ни смотря, ни на что, уже начал разворачивать башню, Борис крутил машину на месте, но они все равно опаздывали. Не могли не опередить «Фердинанды», ни уйти. Выстрел, можно сказать отчаянный. Броня САУ непрошибаемая в лоб. Маневр ухода, и укрытие за лишенной хода в прошлом бою самоходкой.

— Теперь нам точно каюк — выкрикнул Борис — ща начнут, методично расстреливать…

— Да, и молодая не узнает — какой у парня был конец…. Штурмовики, бы налетели что ли…

Ситуация вроде бы, безвыходная, но что-то все же, их хранило. Выручила проводимая контратака пехотинцев, поддерживаемая батальона танков Т-34 и батальона Т-70, как выяснилась позже — из состава переброшенного сюда 3 танкового корпуса. Они и оттеснили, подошедшие к окраинам Понырей немецкие войска.

— Вот теперь споем — бросил Генка, вкладывая снаряд в казенник.

Спуск, и один «Фердинанд», затянуло дымом — стрелял не только он, по САУ, лупили еще семь танков Т-34 со всех направлений. Пехота тоже не отставала, от танкистов — против экипажей машин, оказавших сопротивление, бойцы использовали бутылки КС.

— Твою дивизию — закричал Борис, заметив, как подорвались на своих же минах, несколько «тридцатьчетверок», и около роты Т-70. — Это ж надо, так ошибиться…

— Давай назад — пока нам не прилетело…

Отстреливаясь по мере возможности, они отошли от общей массы, и укрылись у руин одинокого дома. Бой продолжился и совместными усилиями, был выигран. В итоге, немцы не успели эвакуировать поврежденные тяжелые «Фердинанды», часть которых была подожжена собственными экипажами. Лишь один самоходка получила пробоину в борту в районе тормозного барабана, и это при обильном обстреле, несколькими танками. Запланированная немцами, операция в целом удалась, но количество оставленных на поле боя «Фердинандов» с поврежденной минами и арт-огнем ходовой частью увеличилось. Воспользовавшись моментом, и стараясь держаться нечетких границ передовой, они попробовали проскочить в Обояньском направлении…

…А тем временем, далеко от места схваток, намного западнее и южнее, пробирались в сторону фронта, Олег с Артемом.

— Поскольку мы в тылу, неплохо бы по мере продвижения к фронту, уточнять силы противника — заявил лейтенант.

— И желательно взять «языка» — добавил Артем — страховка будет.

— Сначала просто разведаем…

Они скрытно пробирались, осматривались, забираясь на деревья, и по пути собирая подножный корм, что-то съедая, что-то ложа в ведро. Пора была удачная, встречались и остатки шелковицы, и дичок различных фруктов. Но вот, впереди замаячил хутор, появилась надежда, разжиться чем-то еще. Осторожно подошли к селению, вошли в сад и тут им повстречался перепуганный дед.

— Здорово отец…

— Хлопчики, вы куда? — Замахал тот руками. — Здесь немцы, и танков тьма-тьмущая.

— Спасибо отец — поблагодарил Олег, и Артему — быстро отходим!

Они бросились назад, и залегли за садом, затем проползли к опушке дубняка, а там стояла большая колонна танков.

— Твою ж фашиста мать — выругался лейтенант — что делаем? Сами в западню зашли…

— Есть безумный вариант — ответил Артем — и вполне разумный. Выбирай.

— Ну, воевать тут явно не вариант — их как грязи…. Что тогда, попробовать поджечь, и под шумок сбежать?

— Нет, первый вариант, безумный и безнадежный, но танк угнать можно попробовать. А второй — дождаться ночи, перед этим наметив путь, и убираться отсюда.

— Знать бы, сколько нам до линии фронта? Пешим ходом можем и не добраться…

— Тогда рискнем совместить два варианта. Подберем танк, транспортеров в колонне нет, дождемся сумерек — и под него. По жаре прогревать не нужно. Влезем, заведем и ходу. Главное сразу оторваться.

— Ты сержант вижу, страх совсем потерял. Шанс такое провернуть, равен нулю.

— Это бабка еще надвое сказала. Так, что-то не пойму — что за танки в колонне? Подползаем ближе, посмотрим, что где стоит? Нам нужен передний, или замыкающий, хотя не обязательно — смотря какая дистанция…

Практически не поднимая голов, подползли немного ближе.

— Странно, но всякие. Может после ремонта, следуют в свои части? Там вон средние панцири, в конце «тигры», по-моему, даже одна «пантера», и легкие. — Проговорил лейтенант.

— Да, странная колонна, но это даже лучше. Тогда прикинем, нам нужна скорость, маневренность, и значительное бронирование. Так, приблизительно скорость «пантеры» при весе 44,8 тонн сорок восемь км в час. А «тигра» при 55 тоннах веса, тридцать восемь…. Угу, нужен легкий танк.

— Свиснуть «пантеру», было бы заманчиво, только мы ее все равно не доставим.

Артем, напряг память — об этом танке он читал — при своей массе, «Бронирование „Пантеры“ было серьезным, но борт был защищен слабее, как у Т-34, поэтому легко поражался. Нижнюю часть борта дополнительно защищали два ряда катков с каждой стороны. Пантера» превосходила по подвижности Т-34, развивая на хорошем шоссе 55 км/ч. На танке стояла 75 мм пушка. Бронебойный подкалиберный снаряд, выпущенный из нее, пролетал за первую секунду — километр.

— Да, такой трофей, был бы хорошим подспорьем, для возврата из плена, но…

— Еще каким. Но ты туда вон посмотри.

— Ну старье какое-то, легкое…

— Это еще одна «кошка». Вернее самая первая из «зверинца» — Pz.Kpfw. II Luchs. Рысь, в общем. Легкий, разведывательный скоростной танк.

— Сколько давит? Вооружение?

— Шестьдесят км. Имеет пушку и пулемет.

— Калибр?

— Пулемет 7,92, а пушка, судя по длине и диаметру — 50. Повезло.

— Решено — как в автосалон — подвел итог Артем — берем.

— Сказать легко, да трудно выполнить.

— Время подготовиться есть. Пока ждем сумерек — высматриваем, считаем, рассчитываем.

— Без бинокля, много ты высмотришь.

— А что делать? В четыре глаза, что-то да наглядим…

И они занялись всеми видами осмотра. Подыскивая себе максимально легкие пути для угона, просматривали подступы к выбранному танку, следили за перемещениями немцев, и старались не обнаружить себя. Следить пришлось и за колонной, и в направлении хутора, и просматривать насколько хватало зрения — предположительных путей отхода.

— Ну допустим, танк угнали — дальше куда? Вдоль сада и по полям, или вернемся к реке, она особо не петляет?

— Ночью, по берегу? Не смеши. Нужно на дорогу, а к утру съехать с нее.

Прошло несколько часов, они уже наметили все, что нужно, и подбирались ближе к танкам. Ведро пришлось оставить, и теперь встретив колодец без ведра, воды было не набрать, что-то найдя не положить в него. Пулемет был наготове, но патронов в ленте, имел немного — так что, шум лучше было не подымать. Подползли насколько это возможно близко, и, выбрав момент, когда часовые прошли, по очереди проскользнули под соседний от «рыси», танк, и залегли не двигаясь. Была бы взрывчатка, можно устраивать диверсию, но той естественно не было. Выждали, и в момент, очередного удаления патрулей, шмыгнули к танку — Артем с кормы по броне в башню, Олег, огибая борт в люк механика-водителя. В мгновения пока открывали люки, сердца бешено стучали, руки едва ли не тряслись, а время в очередной раз ускорило свой бег.

Уже залезая в башню, Артем понял — сейчас начнется, и не стал залезать полностью, опер пулемет о броню, и приготовился растратить остаток ленты. Раз секунда, вторая, Олег начал запускать двигатель, и это привлекло внимание часовых.

Мотор заурчал, лейтенант воткнул скрасть, и начал выводить танк из колонны, на дорогу. Тема больше не ждал, нажал на спусковой крючок, и начал скоротечную перестрелку. Короткие очереди, в два нажатия, ответные выстрелы, и механизм реагирования по тревоге, запустился. Артем сбросил пустой пулемет, и нырнул в танк, захлопывая люк.

— Все, гони!

— Башню разверни, и отстреливайся.

Артем некоторое время разбирался, потом, таки взял снаряд, вложил его, и только после этого принялся поворачивать башню. Как бы ни было темно, Олег, справился с управлением, повел танк, почти в полной темноте, и фары включил, только тогда когда дорога свернула. Обмен выстрелами вышел в соотношении один к пяти, но когда удалось отъехать на достаточное расстояние, Артем принялся выравнивать башню, и они начали движение прочь от хутора…

* * *

…Несколькими часами ранее, до того, как Артем с Олегом, нарвались на фашистское бронетанковое формирование, «тридцатьчетверка» с номером «79», уже прошла немало полевых дорог и бездорожья. У Бориса, уже рябило в глазах, от того количества солдат и техники, которое им встречалось на пути. Советские войска еще только готовились наступать, и их части, все двигались к боевым позициям множеством потоков. Пробираться своим маршрутом, становилось все труднее, и труднее. Во время движения, нередко раздавалась крики «Воздух!», все разбегались и ложились на землю. От самолетов было нелегко скрываться, потому что Курская Дуга — это степи, и только кое-где на холмах росли деревья — лесостепь.

Движение войск происходило сплошным потоком, все смешалось. Но если дороги можно как-то объехать, или медленно ползти вдоль них, то переправы и мосты, никак. Доехав до моста, Борис остановил машину, и проговорил:

— Все стали. Ты погляди, какая толпа.

— Там еще и проверка документов нас ждет — отозвался Генка. — Надеюсь вопросов не возникнет…

Вылезли, слезли с брони, размялись, заодно и осмотрелись. Впереди были такие давки, такие заторы, что казалось, понадобятся дни, чтобы все разъехались. Машины были, в основном, полуторки. Одна из них, застряла на мосту, образовалась пробка и на остановившуюся «тридцатьчетверку», сразу обратили внимание.

— Братцы, выручайте — подбежал какой-то старлей — столкните машину. Заодно и сами проскочите.

— Давай команду — пусть дадут проехать. — Вмиг среагировал Борис.

На то, чтобы проезд расчистился, автомобили как-то приняли в сторону, ушло некоторое врем. Танкисты снова забрались в люки, и филигранно, въехали на мост. Борис осторожно подвел танк, уперся в полуторку, крылом, и чуть надавил. Так, застрявшую машину просто столкнули в реку, а сами продвинулись на ту сторону моста. Съехав с него, сразу приняли вправо, чтобы не застопориться в общей толчее, и остановились, чтобы набрать воды.

— Повезло — заметил Генка — времени почти не потеряли.

— Так мы, как бы и не спешим, чем ближе продвигаемся, тем больше неясностей — отозвался Борис — нужно было сразу условиться — где встречаемся, если что?

— С лейтенантом, ему по-любому путь только в бригаду. Так что и нам под Покровку. Тащимся дальше.

— А жратва?

— Так еще расчет за помощь остался.

Во время продвижения, они встретили сломавшийся «Студебеккер», помочь шоферу было некому, а в кузове продовольствие, в общем, выручили паренька, помогли с ремонтом. И тот в благодарность, учил им буханку хлеба и пару банок тушенки.

— Остаться, то остался, да мы его влупим в один присест.

— Ну не лягушек же ловить? А больше, кроме реки, взять жрачки негде.

— А что, это мысль…

— Внимание привлечем, проблемы будут.

— Тогда, будем искать по пути, и экономить.

Снова тронулись, и двинулись дальше. Через час пути, вновь стали — налетела немецкая авиация. Но тут, в небе появлялись советские самолеты, и танкисты, вместе с красноармейцами, наблюдали воздушные бои советских летчиков с немецкими. Снова все зашевелилось, поехало, пошло, но медленно.

— Таким темпом и четырех суток может не хватить, чтобы добраться до места — пробурчал Геннадий — упарило все…

— Что по бездорожью, что рядом с дорогой, скорость почти одна.

Тут мимо проехало несколько машин — кузова доверху загружены, в кабине одно-два места. Поняв — на дорогу не выехать, посмотрели по карте, и принялись искать путь, которым можно срезать. Снова тряска, да пылюка, лишь к вечеру таки добрались до небольшой деревушки. Вылезли, постучали в один домик, их пустили. Хозяева ни о чем не спрашивали неполный экипаж — видимо, за два года войны через их дом прошло столько солдат, что им было совершенно все равно, кто гости и куда двигаются. Устали Борис с Генкой настолько, что, наспех поужинав сваренной хозяйкой мелкой картошкой, с разделенной на всех банкой тушенки, улеглись спать, прямо на полу.

…А вот Артему с Олегом, было не то, что ни до сна — не до беззаботного отдыха. Они медленно двигались на восток, ночью, и по ужасному бездорожью. Гусеницы порой утопали в жирном черноземе, лязгали на неровностях скатов балок и овражков, но танк продвинулся за ночь неплохо. К утру, поменялись местами, и поехали быстрее, едва рассвело. Свернули ближе к реке, и снова ехали, вдоль ее русла, на расстоянии видимости отблеска воды.

— Эх, красота. На рыбалку бы как в детстве. И снасти чтобы без наворотов — ни к месту подумал Артем.

Места пошли тихие, нетронутые ни войной, ни жизнедеятельностью человека, может потому, они и проскочили незамеченными ни с земли, ни с воздуха. Лейтенант, сумевший немного вздремнуть на ходу, проснулся, и прокричал:

— Остановись!

Артем свернул и стал возле большой маслины.

— Что приломило?

— Это потом. Я тут сухпай фрицев нашел — перекусим.

— Давай.

Они вылезли, на броне разложили и открыли банку тушенки, упаковки сыра, галеты, быстро умяли все это, а затем вскрыли шоколад и леденцы, для прибавки сил и энергии. Справили естественные нужды и снова в машину.

— Надо бы рывок по дороге сделать. А затем линию фронта, как-то перейти. — Проговорил лейтенант, пока не заводя двигатель.

— Может не рисковать на дорогу?

— Топливо заканчивается, а по ровному мы спалим меньше, а проедем больше и дальше.

— Нужно по сто грамм, для смелости, чтобы среди немцев ехать.

— Ну, они не бесконечным же потоком двигаются — как-то проскочим.

— Да, непонятно, кто еще из нас — страх потерял.

— Оба. Давай меняться.

— Только деревни и хутора, объезжаем — не везет нам с ними.

Поменялись, и вскоре, Олег, вывел танк, на грунтовку, а после и на проселочную дорогу. Она действительно оказалась пустой, потому, что была промежуточной, шоссе имелись только между городами. А асфальтные дороги между райцентрами, да крупными совхозами, а так полевые дороги, да слегка накатанные грунтовки. Конечно, это не говорило о том, что немцы здесь не ездили, проходили и колонны, и машины связи, и небольшие группы грузовиков с солдатами и продовольствием, но плотного и постоянного движения не было.

Сделав рывок по сравнительно ровному участку, в преддверии постов, и разъездов с КП, снова свернули в сторону реки. Такими вот маневрами, то по дорогам, то через степь и балки над Пселом, добрались до лесостепи с высотками. Псел тянулся с Запада на Восток, занять разные берега, чтобы река разграничивала позиции ни советские, ни немецкие войска не могли, и, придерживаясь берегов реки, Олег с Артемом, умудрились проскочить до передовой. Их принимали за своих, тем более танк шел к линии фронта. Они въехали в ложбину, пересекли ее, миновали редкие деревья, и выметнулись на открытые просторы. По мере движения, Олег с Артемом, как могли, осмотрелись, и охнули — они выскочили на передовую, которая местами, вот такой и была — неравномерной с прорехами.

— Мы на нейтральной полосе! — Вскричал Артем — сзади справа и слева немецкие позиции, траншеи и блиндажи. Еще и атака, по-моему, начинается…. Пробуй выскочить к «зеленке».

— Куда?

— К лесополосе в обход высоты.

— Горючки не хватит, баки почти сухие…

— Тогда пока фрицы не опомнились к высоте — там вроде наши копошатся, пушки наводят. Жми на полную.

И танк помчался, как говориться — на всех парах, пересекая пространство, отделяющее немецкие войска от советских. Нервы у обоих парней на пределе, каждая секунда это подарок, ведь в любой момент, может прилететь крылатая смерть.

— Сзади немецкие танки!!! — Заорал Артем, выглянув в люк — Как они пойдут, мы окажемся на острие атаки, а на высотке окопы и пушки. Хоть бы свои не накрыли.

— Вот к ним и поднимемся — бросил Олег.

— С ума сошел? Мы же….

— Смотри, там, за пехотинцами — у лесополосы, разворачиваются «Катюши». Щас как, жахнут, мало не покажется. Угодили мы в «вилку» — не свои, так фрицы накроют.

— Почему? Мы же в их танке…

— Потому что, после залпа «Катюш», немцы начинают яростно обстреливать место, где были минометы. В общем, мы между двух огней. И еще неизвестно — под чей, хуже попасть. Потому на боковой склон.

— Опять двадцать пять — буркнул Артем, и заорал — давай тогда уходи с линии огня в сторону, но так, чтобы свои не накрыли!

Попытались уйти, но вскоре оказалось, что лейтенант ошибся — они оказались, что среди трех огней — в небе появились самолеты с крестами. Где-то до двух десятков немецких бомбардировщиков «Хейнкель».

— Ну, все — прошептал Артем — на этот раз, похоже мы попали…

Он снова выглянул в люк — самолеты были большие, двухмоторные и гудели как жуки. Когда они пролетали над немецкими окопами, там одновременно взлетело 20–30 штук светящихся ракет. Так немцы обозначили свой передний край. Значит, все остальное, буквально засыпят бомбами.

— Олег, давай скорее ближе к нашим — если нас подвзорвут, так может, помогут! А иначе нас ждет смерть в консервной банке!

— Я стараюсь…

Бомбардировщики, пролетев над немецкими позициями, сразу начали снижаться и на головы артиллеристов, а заодно и на «рысь», ползущую по склону. Посыпались бомбы, началась свистопляска и светопреставление. Земля задрожала. Кругом грохот, рев, взрывы, летят комья земли, немцы утюжат явно перед атакой, которая начнется сразу за бомбежкой. Артиллеристам приходиться туго, пушки не утянуть, не спасти, да и самим, практически не укрыться. А «Ханкели», отработав по высоте, нацелились на «катюши», не давая тем сделать залп…