Лишь оставшись наедине, Каладиус наконец выдохнул. Он до сих пор не мог ещё до конца поверить, что всё прошло настолько гладко. Сам он видел в своей истории такое количество мелких недочётов и нестыковок, что в совокупности они превращались в одну большую нестыковку и недочёт. Из этой истории торчало огромное количество хвостов, и потяни за любой – вытянешь злобную псину, которая вцепится в горло.

Но – и на это был расчёт мага, который в конечном итоге и оправдался – никто даже не стал не то что тащить за эти хвосты, но и искать их. Будь на месте Келдона более взвешенные и осторожные палатийцы – у них наверняка нашлись бы вопросы к Каладиусу. Очень и очень неудобные вопросы, ответить на которые было бы сложно. Но воинственным латионцам был нужен лишь повод, чтобы отказаться от ненавистного перемирия – и они за него с радостью ухватились.

Людям в большинстве случаев не нужна правда. Им нужны подтверждения их собственных взглядов и мыслей. Келдон хотел войны – он её получил. Он хотел видеть врага в любом палатийце – Каладиус предоставил ему такую возможность. Да, Каладиусу можно было бы задать много вопросов, на которые было бы непросто найти ответ. Но он точно знал, что никто даже не захочет этого делать.

Теперь, насколько он мог представить себе ситуацию, Латион был у него в кармане. Теперь нужно лишь подождать, пока немного утихнут лишние разговоры, покорив тем временем несколько захолустных городков. Восторженные голоса разнесут его подвиги, многократно преумножив их по дороге. Он сможет стать легендой ещё до того, как появится при дворе. И тогда уж никто не посмеет усомниться в нём. Главное – не упустить удачу. Но на этот счёт Каладиус в себе не сомневался.

Ощущал ли он угрызения совести, ведь по его вине уже погибли люди, а вскоре погибнут сотни, а то и тысячи? Каладиус, ещё будучи Олни Стайком, а позднее – Каррисом, всегда считал себя человеком скорее хорошим, нежели наоборот. Но вот выходило так, что он – настоящее чудовище, который своими собственными руками уже убил четверых человек (включая того бедолагу, на котором он испробовал отравленный бульон), рискнул жизнью ещё четырёх человек, из которых минимум одного вполне мог бы назвать если и не другом, то хорошим приятелем, а ещё он ради собственной выгоды разрушил мир, который вот-вот должен был воцариться на севере Паэтты.

И однако же, понимая всё это, Каладиус почему-то не ощущал себя чудовищем. Скорее уж чудовищными были обстоятельства, которые и заставляли его делать эти довольно неблаговидные вещи. Если уж задуматься, то что важнее для мира – великий маг вроде него, или же какой-то бесталанный трактирщик, который только и умеет хорошо, что варить супы из бычьих членов?

Каладиус хорошо осознавал свою ценность и уникальность, и был уверен, что даже гибель целых городов будет оправдана, если благодаря этому он займёт подобающее ему место в этом мире. Молодой человек был твёрдо убеждён, что он принесёт ещё немало добра, и не дать этому свершиться было бы как раз самой настоящей чудовищностью.

Стыдилась бы мама его поступков, или гордилась бы ими? И хотя сейчас, спустя полтора десятка лет, он уже не мог вспомнить черт её лица, но всё же был уверен, что мама очень гордилась бы им, и у неё не нашлось бы ни одного слова осуждения. Впрочем, положа руку на сердце, Каладиусу, похоже, было глубоко плевать на любые осуждения. Все эти люди вокруг него – не более чем трава у корней могучего дуба. Умрут они, их дети, внуки, и правнуки, а он будет жить. В легендах – так уж точно! Так стоит ли дубу переживать, что от его могучей сени хиреет внизу трава, коли она и так вскоре пожухнет, едва лишь наступит осень?

Как бы то ни было, но было ясно, что нужно двигаться дальше, чтобы страдания всех этих людей оказались не напрасными. Правда, это неизбежно вело к страданиям ещё большего количества людей, но что ж – в этом был залог того, что он никогда не остановится! В конце концов, сама жизнь становится бессмысленной, если не жить!

***

Легионеры всё же спалили гостиницу, не слишком заботясь о том, что пламя легко может перекинуться на соседние дома. Они не препятствовали несчастным беллийцам, суматошно носящим кожаные вёдра с водой, чтобы поливать стены ближайших построек и не давать им вспыхнуть, но и помогать не собирались. Жители города и раньше формально были врагами, но теперь от былой формальности не осталось и следа.

Гостиничных слуг бросили в подвал в здании гарнизона, не зная хорошенько, что же с ними делать. Было ясно, что они не принимали участия в заговоре, но отпустить их не поднималась рука. Был взят под стражу и бургомистр, которому было объявлено, что город Белли взят войсками Латиона и находится в полной их власти, что порядком обескуражило достойного градоначальника, поскольку его город был оккупирован уже довольно давно.

На экстренном заседании штаба было принято решение выдвигать легион к городку Террсти, находящемуся милях в пятнадцати юго-восточнее от Белли. Однако этому воспротивился Каладиус.

– Не находите ли вы, господа, что довольно странно завоёвывать город, который формально и так уже завоёван, ведь он, если я не ошибаюсь, располагается на оккупированной территории?

– Но там нет наших войск, мессир, и к тому же Террсти – достаточно зажиточный городок, – попытался объясниться Понтс. – Мы вновь установим контроль над этим городом, и это будет совсем не сложно.

– Не того хотел бы от нас его высочество, – скептически покачал головой маг. – Разве это будет удар возмездия, если мы направим его острие к нашим границам? Если мы будем разорять наши территории? Нет, господа, я полагаю, что нам единственный путь – на север! Только если мы вгрызёмся в незавоёванные области Палатия, как волк вгрызается в вымя корове, мы действительно осуществим возмездие и правосудие! Иди речь об обычной тактической операции – я бы не стал спорить с такими опытными полководцами как вы, но речь идёт о том, чтобы продемонстрировать Шинтану, что мы не позволим травить наших принцев!

– Но это будет уже полномасштабная война! – возразил центурион Башас.

– А разве не этого мы хотим? – хищно ухмыльнулся обожжёнными губами маг.

– Но у нас нет приказа, – неуверенно произнёс Понтс. – Только слова принца, брошенные сгоряча. А что если его величество откажется от продолжения войны? Вы понимаете, что будет с нами за то, что начали несанкционированные военные действия?

– Его величество не откажется, – мягко, но убедительно произнёс Каладиус. – Не в этой ситуации. Я ручаюсь вам в этом, легат. Кроме того, иногда нужно рисковать, особенно если риск оправдан.

Было видно, что Понтс колеблется. Также колебались и центурионы. Все они понимали, каковы могут быть последствия этого решения. Конечно, сумасбродный и непредсказуемый характер латионского короля был знаком им куда лучше, нежели Каладиусу. Но та неведомая внутренняя сила, что проистекала сейчас от великого мага, воздействовала на этих бывалых вояк, заставляя их стыдиться своей нерешительности.

– Будем говорить прямо, господа, – обведя взглядом присутствующих, произнёс маг, понизив голос. – Его величество уже не молод. Рано или поздно принц Келдон станет королём. Ему нужны будут новые люди, которыми он окружит себя. Уверен, что он выберет тех, кто подтвердил, что в решающий момент он принимает верную сторону. Я хочу оказаться в круге этих людей. А вы?

– Что ж, если никто не против – выступаем на Клайтс, – ткнув пальцем в довольно крупную карту, расстеленную на столе, Понтс обвёл всех тяжёлым взглядом, в котором теперь светилась лишь решимость.

Никто не был против. Клайтс – городишко поменьше Террсти, но он был примерно на том же удалении к северу. То есть, на территориях, не оккупированных Латионом. По крайней мере, пока.

– Что ж, тогда легион – в боевую готовность. Выступаем завтра с рассветом. И да помогут нам боги!

***

С ночи, не переставая, сеял небольшой дождик – типичная погода для весны в этих местах. Он порядком подпортил настроение Каладиусу, который на правах командира магического взвода скакал на прекрасном белом скакуне по левую руку от легата Понтса. К счастью, весенние дожди, в отличие от осенних, редко превращают дороги в месиво, так что легион почти не терял в скорости.

До Клайтса было порядка одиннадцати-двенадцати миль по не очень хорошей дороге, петляющей между перелесками и зарослями кустарника. Жители немногих деревушек, что попадались на пути, сперва с изумлением глядели на громыхающую металлическую реку, что текла мимо их домов, а затем бросались опрометью под защиту деревьев от греха подальше, хотя легионеры не чинили им никакого зла.

Понтс то и дело исподтишка поглядывал на волшебника, словно ища поддержки или мужества. Кажется, он до сих пор не мог до конца избавиться от мрачных мыслей по поводу столь вопиющего нарушения субординации. Лишь его величество король мог отдавать подобные приказы. Легат понимал, что в случае чего почти все шишки посыплются именно на него. Хитрый маг, что ворчливо натягивал поглубже на лоб широкополую шляпу, пытаясь спрятать лицо от мелких капель дождя, наверняка выйдет сухим из воды.

Но отступать, конечно, уже было поздно. Теперь лишь оставалось надеяться на быструю и блистательную победу, ведь победителей, как известно, не судят. Увы, победа обещала быть быстрой, но отнюдь не блистательной, поскольку Клайтс вряд ли представлял из себя хоть сколько-нибудь укреплённый город.

Два двухчасовых перехода, плюс час на отдых – и впереди показались неказистые стены Клайтса. Нечастный городишко будто съёжился при виде надвигающейся на него беды. Невысокие серые стены не были рассчитаны на серьёзную осаду, да и вряд ли в городе набралось бы хотя бы полторы сотни солдат, чтобы его защищать. Были, конечно, сами горожане, но большинство из них вряд ли хоть раз в жизни стреляли из лука или держали в руках копьё.

Каладиус досадливо скривился. О таких штурмах после не слагают легенд. Вполне возможно, жители Клайтса вообще решат не оказывать сопротивления и оставят ворота открытыми. Это было бы вполне в духе современных палатийцев – с горечью подумал он.

Латионцы шли, не таясь. Более того, не дойдя до стен города ещё добрую милю, Понтс велел горнистам сигналить о приближении легиона. Бравурные звуки горнов, эхом отлетая от небольших берёзовых и осиновых перелесков, прозвучали словно похоронное карканье ворон. Это были звуки, не оставлявшие двусмысленности в намерениях легионеров. Теперь, если город собирался обороняться, он, наверняка, уже стоял на ушах.

– Клянусь Ассом, ворота заперты! – через некоторое время воскликнул Понтс.

В его голосе слышалось и удивление, и потаённая радость, и даже некое уважение к горожанам. Судя по всему, он, как и Каладиус, не ожидал слишком многого от палатийцев.

– Пошлём парламентёров? – подъехал ближе центурион Башас.

– Ни в коем случае! – поспешно возразил Каладиус, видя, что Понтс призадумался.

Это было уже чересчур – каким бы великим магом ни был Каладиус, как бы ни были ему обязаны жизнью оба командира, но он явно брал на себя слишком многое. Понтс недовольно нахмурился, взглянув на мага, тогда как Башас уставился на него с растерянным изумлением. Каладиус понял, что допустил промах, и поспешил оправдаться:

– Прошу извинить меня, легат, что влез в ваш разговор… Это случилось помимо моей воли – я вовсе не хотел указывать вам, что делать. Я задумался о своём, и слова центуриона Башаса просто перекликнулись с моими мыслями. Обещаю вам, господа, подобное больше не повторится.

– Не стоит извиняться, мессир, – проговорил Понтс, однако по его тону было ясно, что эти извинения были весьма кстати. – Всем нам безусловно следует внимать вашей мудрости при всяком удобном, и даже… неудобном случае. И потому я хотел бы узнать – почему нам не следует послать парламентёров? Это позволит избежать ненужных жертв…

Понтс не стал добавлять, что в случае чего это может стать смягчающим обстоятельством, если всё же его величество король будет возмущён подобной самодеятельностью.

– Вижу, что вы всё ещё пытаетесь усидеть сразу на двух лошадях, друг мой, – мягкостью тона Каладиус попытался задрапировать жёсткую поучительность и даже снисходительность фразы. – Этак у вас ничего не выйдет. Однажды лошади разбегутся, и вы окажетесь на земле. Мне казалось, мы уже выбрали сторону, разве нет? Его высочество ожидает от нас громких побед. Он ожидает, что мы вырвем их из окоченевших рук врагов, а не станем клянчить, подобно торговцам. Вы же помните, ради чего мы здесь? Возмездие. Возмездие не бывает мягким, легат. Мы либо наказываем, либо нет.

– Не нужно парламентёров, – неохотно кивнул Понтс. – Приготовиться к штурму.

– Понял, – Башас кивнул в ответ. – Стены невысоки, в один стык. Вряд ли у них много людей. Думаю, особых проблем не будет.

– Стоило ли брать с собой магов, чтобы после лезть на стены? – хмыкнул Каладиус. – Прикажите, легат, и мы откроем вам ворота.

– Ворота не выглядят крепкими, но всё же они выдержат огнешары, – с сомнением произнёс Башас. – Тем более, весь день идёт этот клятый дождь.

– Мы с вами не на сельской ярмарке, центурион, чтобы я жонглировал огнешарами. Я открою эти ворота, если прикажете.

– Ну разумеется, если вы это сделаете, мессир, то мы сэкономим время и сохраним людей, – благодарно кивнул Понтс. – Однако, хотелось бы поглядеть, как вы это сделаете!

– Скоро увидите, – посулил Каладиус и повернул свою лошадь к группке магов, скачущих особняком от легиона.

– Перед нами поставлена задача вскрыть эти ворота, мессиры, – объявил он, подъезжая.

– Интересно, как бы нам это сделать? – ворчливо пробормотал Традиус, которого порядком измотали дождь и дорога. – Даже если мы ударим все вместе, вряд ли сумеем сломать их.

– Ворота открою я, – небрежно ответил Каладиус, будто речь шла о безделице. – Вам лишь нужно будет создать защитную сферу, чтобы меня не проткнула шальная стрела, когда я буду стоять там.

– Вы собираетесь подойти к воротам?

– Чем ближе, тем лучше. Вы будете попеременно держать сферу, чтобы мы могли подойти, сделать своё дело и уйти, уступив дорогу солдатам.

– И что же вы сделаете? – с жадным интересом поинтересовался Традиус, да и остальные маги не скрывали своего любопытства.

– Уверен, что эти ворота держатся обычным поперечным запором, так же, как это делалось в Белли и других мелких городках. Я просто развоплощу часть ворот вместе с этим запором, и их больше ничто не будет удерживать.

– Наконец-то я увижу это воочию! – едва ли не пританцовывая в седле от возбуждения, воскликнул Традиус.

– Тогда не будем терять времени! Признаюсь, этот дождь меня просто доконал! Не терпится поскорее оказаться в сухости и тепле!

И Каладиус, пришпорив коня, вновь направился к Понтсу. Остальные волшебники, словно стая грифов, последовали за ним.

– Легат, пусть ваши войска следуют за нами, но покамест держатся на безопасном расстоянии от стен. Как только мы откроем ворота, немедля атакуйте!

– Будет сделано, мессир!

Каладиуса охватила эйфория. Впервые он вот так вот должен был нырнуть прямо под стрелы неприятеля, не имея вдобавок надёжной защиты от своего учителя, которому он в этом доверял безоговорочно. Впервые он должен был принять участие в настоящем сражении, а не в стычке с морскими пиратами. Ликование наполнило его вены и, кажется, утроило силы. Ударив лошадь шпорами, он помчался вперёд, не заботясь – поспевают ли за ним другие, или нет.

Однако же в паре сотен ярдов от крепостных стен он всё же сдержал коня. Несмотря на серую хмарь дождливого дня, он разглядел движение на стенах. Там были защитники, а это значит – там были луки. Теперь следовало быть осторожным, ведь глупо будет погибнуть сейчас, когда всё, кажется стало складываться.

Маг обернулся. Его подчинённые уже почти догнали его, но влажно поблёскивающая змея легиона была ещё далеко. Не следовало отрываться от них, ведь это могло плохо кончиться. Пришлось остановить коня, чтобы дать время легионерам приблизиться.

– Мессир, кажется, они хотят переговоров! – воскликнул один из молодых магов, указывая на город.

Действительно, над воротами плескался белый флаг – какая-то тряпица, привязанная к древку копья. Очевидно, что растерянные палатийцы, не понимая, что происходит, надеялись, что это какое-то недоразумение, которое можно разрешить. Каладиус стиснул зубы – если начнутся переговоры, Понтс снова может всё испортить. Кажется, он всё ещё трусил по поводу своего решения, и вполне мог попытаться избежать штурма.

– Переговоров не будет, – мрачно процедил маг.

Вновь пришпорив коня, он проскакал вперёд ещё сотню ярдов, а затем резко спешился, дабы не испугать животное, и метнул большой огнешар в сторону ворот. Расстояние было больше сотни ярдов, и без подготовки преодолеть его Каладиус не мог. Огнешар пролетел футов двести и, шипя, шлёпнулся в грязь. Но сам жест был более чем красноречив. Белый флаг, словно испугавшись, тут же исчез, а следом в городе глухо забили барабаны.

Понтс не мог не видеть, что произошло, и вряд ли он был в восторге от самодеятельности великого мага, но сейчас это не имело значения. Слишком многое стояло на кону, слишком далеко уже всё зашло для того, чтобы теперь просто взять и повернуть назад. Каладиус, взобравшись в седло, вернулся к остальным магам. Его буквально трясло от желания поскорее начать, но легионеры приближались удручающе медленно. Ужасно тянуло грызть ногти, но они были закрыты перчатками, которые волшебник никогда не снимал в присутствии посторонних.

Наконец легион подошёл на достаточное расстояние. Оставшиеся ярды они уже преодолеют лёгкой трусцой. Каладиус крепко сжал поводья.

– Все готовы?

– Готовы, мессир.

– Тогда начали.

Восемь всадников – один чуть впереди – лёгким галопом поскакали к стенам. Позади послышался лязг – легионеры перешли на бег. Через несколько секунд всколыхнулась ткань возмущения – кто-то из волшебников создал защитную сферу. Она была не слишком плотной, но зато достаточно большой, чтобы укрыть всех магов. Стрела, вполне могла просочиться внутрь этого невидимого купола, но была бы уже абсолютно безвредна.

Когда до ворот оставалось не более двухсот футов, со стен сорвалось жидкое облачко стрел. Судя по всему, там находилось не более полусотни лучников, либо же они были недостаточно хорошо обучены, чтобы дать плотный одновременный залп. Ещё один толчок в возмущении – кто-то из магов добавил свою сферу к уже имеющейся. Те из стрел, что не пролетели мимо, отскочили от невидимого щита, и ни одна не проникла под него.

Добравшись до ворот, маги спешились, не особенно беспокоясь о лошадях, которые легко могли стать жертвой стрел. Каладиус быстрым шагом преодолел последние футы и встал всего в двух ярдах от запертых створок. Семеро магов надёжно защищали его и себя – они сбились довольно плотной кучкой, так что теперь щит был меньше, зато гораздо прочнее. Заржала лошадь, а следом ещё одна – наверное, в них попали стрелы. Несчастные животные бросились бежать прочь, но волшебников это совершенно не заботило.

Ворота были очень похожи на те, что находились в Белли, поэтому Каладиус очень надеялся, что и запор будет находиться примерно на той же высоте. В Белли это был толстый дубовый брус в бедро взрослого человека толщиной, который вставлялся в металлические пазы вдоль створок. Палатийские города редко имели по-настоящему защищённые ворота и сложные запорные механизмы, равно как и редко какой город мог похвастаться рвом и откидным мостом.

Прикинув то место на воротах, где по ту сторону должен был бы находиться запор, Каладиус привычно погрузился в глубокое сосредоточение. Теперь для него не составляло особенного труда увидеть плетение возмущения, составляющее материю досок ворот и бруса. Он угадал с высотой, и теперь он ясно это видел.

Не более трети минуты прошло в реальном мире, как в центре ворот внезапно возникла вытянутая дыра. В ширину она была не более фута, зато в высоту в ней было не меньше трёх. Дерево, которое находилось на этом месте мгновение назад, словно растворилось с громким сосущим звуком. Судорога по возмущению прокатилась такая, что маги скривились, словно от внезапной боли.

Каладиус очнулся от транса. Его, как обычно, трясло от слабости, во рту стоял привкус крови. Но теперь он достаточно твёрдо стоял на ногах, не боялся упасть или потерять сознание.

– А ну-ка, толкаем, господа! – воскликнул он и навалился телом на створку ворот.

Маги последовали его примеру. Ворота были тяжелы, но всё же недостаточно тяжелы, чтобы восемь мужчин, пусть и не слишком сильных или массивных, не могли их открыть. Легионеры, увидев, что ворота открываются, с ликующими воплями бросились вперёд. Их встретил слабый залп защитников – не более десятка стрел взвились со стен. Вероятно, остальные либо бросились вниз, пытаясь защитить ворота, либо, что более вероятно, пытались укрыться, сбросить с себя форму и смешаться с горожанами.

Волшебники, не растворив ворота до конца, отпрянули к стенам, спасаясь одновременно и от возможных стрел, и, главным образом, от железной лавины легионеров. Теперь их работа была закончена. С остальным вполне могли справиться мечи и копья.

– Благодарю вас, мессир! Отличная работа! – Понтс, так же как и все, был пешим, дабы не привлекать излишнего внимания вражеских лучников. – Теперь город наш!

– Рад, что смог пригодиться, – Каладиус всё ещё тяжело дышал, но силы понемногу возвращались к нему.

– Никогда не видел ничего подобного! – легат не собирался врываться в город во главе войска, поэтому сейчас вполне мог позволить себе переброситься несколькими словами с великим магом. – А вы так же могли бы проделать брешь и в каменной стене?

– Абсолютно, – подтвердил маг. – Когда смотришь на материю в её изначальном виде, нет особой разницы между материалами. Другое дело – объёмы. Вряд ли мне удалось бы развоплотить кусок крепостной стены насквозь. Да и величина отверстия, как вы видите, недостаточна для ваших бойцов.

– Что ж, и так уже вполне достаточно! Надеюсь, вы задержитесь у нас подольше!

Каладиус как раз надеялся на обратное, поэтому он лишь вежливо улыбнулся в ответ. Он ловил на себе восхищённые взгляды других магов и чувствовал себя на вершине блаженства. Но всё же он понимал, что рождён для большего. Теперь оставалось уповать на то, что принц Келдон сдержит своё слово.

***

Штурм завершился быстро и практически без потерь. Город почти не оказал сопротивления, а уж после того, как ворота были открыты и на улицы хлынула волна легионеров, лишь считанные единицы осмелились попытаться противостоять ей. В результате лишь четверо латионцев были ранены, и из них только один достаточно тяжело – стрела угодила ему в незащищённую шею. Однако рана, хоть и была весьма неприятной, но не угрожала жизни. Так что можно было с полным основанием утверждать, что штурм прошёл идеально.

Улицы Клайтса были почти безлюдны – население попряталось по домам, не зная, чего ему ждать. Ещё вчера ходили слухи о мире, а сегодня тысячи врагов заполонили их город. Растерянный и испуганный бургомистр вручил легату бумагу о капитуляции города, не смея задать ни одного вопроса.

Спустя некоторое время Каладиус, чьи позиции ещё больше упрочились, отдыхал с Понтсом в крупной таверне, лакомясь недурно приготовленными овощами с птицей. Наученный горьким опытом, легат каждое блюдо заставлял пробовать лично хозяина таверны, и лишь затем, убедившись, что тот не корчится в судорогах, принимался за еду. Великий маг ел гораздо спокойнее, понимая, что кроме него тут некому травить пищу.

– И что нам делать теперь, мессир? – Понтс, кажется, уже воспринимал наставничество Каладиуса как должное. – Вернуться в Белли, или закрепиться здесь?

– Не то и не другое, друг мой, – неспешно обгладывая косточки утиного крылышка, проговорил маг. – Решать, конечно же, вам, но если хотите знать, что бы сделал я, будучи командующим легионом… Я бы сжёг этот город и двинулся дальше на север.

– Сжёг? – Понтс едва не поперхнулся. – Но город уже капитулировал. Если мы сожжём его, то прослывём дикарями.

– Напомнить ли вам, что сказал его высочество? – Каладиус продолжал кушать, будто речь шла о чём-то совершенно несущественном. – Дословно, конечно, я не воспроизведу, но, помнится, там что-то говорилось про убийства, изнасилования и пожары… Согласитесь, в подобном контексте мы уже будем выглядеть заметно выигрышнее, ведь мы откажемся от убийств и насилия.

– Но стоит ли проявлять такую жестокость?.. – Понтс был старым воякой, он привык к разрушениям и смертям, но даже его пугало то безразличие, с которым маг говорил о подобных вещах, не говоря уж о самой бессмысленной жестокости его предложения.

– Повторюсь, легат, решать вам. Может быть, принца вполне удовлетворит, что мы захватили первый попавшийся городишко и распугали там всех кур и котов… Сильные мира сего частенько бывают снисходительны к тем, кто вольно трактует их желания, не так ли?..

– Знаете, мессир, – подумав, глухо проговорил легат Понтс. – Не хотел бы я однажды оказаться тем человеком, который вызовет ваш гнев… Я смотрю на вас, и вижу словно самого Асса, явившегося, чтобы покарать этот мир… Вы – страшный человек…

– Полноте, легат, – усмехнулся Каладиус, утирая рот свежей салфеткой. – Я – обычный старик, который за свои годы навидался такого, что давно потерял способность бояться, сочувствовать или удивляться. Признаюсь, мне надоели пещеры, корабельные трюмы и дрянные трактиры. Я знаю, что достоин стоять у ступеней трона, быть советником или министром. И принц Келдон – это мой шанс. Чтобы не упустить его, я готов на очень многое. И, будучи вашим другом, хочу дать вам добрый совет – поступайте так же. Министр войны Понтс – не думаю, что это дурно звучит, не так ли? Или, может быть, вам больше по нраву «герцог Понтс»? Впрочем, разве одно другому мешает?

– Позовите центуриона Башаса, – поразмыслив немного, возвысил голос Понтс так, чтобы его услышали часовые.

Ещё минуту он, словно оцепенев, глядел на плещущееся пламя свечи перед собой. Отблески света танцевали в его расширившихся зрачках, будто пара огненных демонов.

– Центурион, оповестите жителей, что легат Понтс велит им в течение трёх часов покинуть свои дома, взяв всё, что смогут унести. Через три часа Клайтс будет сожжён…