Ночевать пришлось в походном лагере, в палатке, где к полуночи было уже довольно холодно. Каладиус, ворочаясь на жёсткой подстилке, лежащей прямо на земле, запоздало клял себя за излишнюю поспешность и горячность. Следовало бы отложить экзекуцию до утра, чтобы переночевать в комфорте.

Город всё ещё пылал, озаряя небо. То и дело оттуда слышался какой-то треск и грохот – то обваливались остовы догорающих домов. Несчастные жители Клайтса, которым некуда было пойти, сбились в кучки неподалёку от стен, так и не сумевших защитить их от врага и от потери дома. В отличие от легионеров, они были лишены даже палаток, так что жались поближе к кострам, с тихой тоской глядя на сполохи огня, то и дело взвивающиеся над городскими стенами.

Утром легион двинулся дальше на север. В ближайшие две недели им были захвачены ещё два небольших городка – Пиллин и Хевин. Милях в шестидесяти восточнее лежал достаточно крупный город Гайдей, но Понтсу не хотелось отклоняться так далеко на восток. Рассказывать о штурме обоих городов не имело смысла – можно сказать, что если ты видел штурм одного палатийского городка, то считай, что видел их все.

Такая лёгкость, позволяющая всего лишь одному легиону беспрепятственно продвигаться вперёд, объяснялась отсутствием палатийской армии. Вопреки всякой логике ведения войны, палатийцы с окончанием предыдущей летней кампании отвели армию к северу, вероятно, чтобы она своим присутствием не дразнила воинственных латионцев и не провоцировала их на атаки. И то, что Шинтан до сих пор не прислал войска, могло объясняться либо тем, что там до сих пор не знали о случившемся, либо тем, что, не понимая причины происходящего, они всё ещё надеялись предотвратить эскалацию.

За это время Каладиус уже бесповоротно занял доминирующее положение. Понтс окончательно признал его право командовать и собой, и всем легионом. Более того, легат, похоже, вошёл во вкус, понимая, что за семь бед всё равно один ответ держать. Пожалуй, предложи Каладиус сейчас отправляться прямиком на Шинтан – Понтс и в этом случае не ослушался бы его.

Однако великий маг не сделал этого. Более того, после взятия Хевина они с Понтсом решили, что дальнейшее углубление на территорию противника может быть опасно. Один единственный легион, без снабжения и поддержки был слишком уж уязвим, пусть даже и почитал себя элитой. Выбрав для постоя крупное селение милях в двух от выжженного Хевина, Второй легион наконец остановился.

Жителям селения не повезло. Их всех выгнали из своих домов, где разместились легионеры. Более того, едва ли не половина изб и почти все сараи были разобраны для частокола. Не прошло и недели, как вместо зажиточного села возник добротный латионский военный лагерь, который при необходимости мог выдержать не одну атаку.

Несколько хуже было с продовольствием. Была весна, так что новый урожай был ещё даже не высеян, а старый уже подходил к концу. Однако, поскольку Понтса и Каладиуса ни в малейшей мере не беспокоила судьба жителей, они без зазрения совести вычистили все амбары и погреба, вырезали столько кур и коз, сколько сочли необходимым.

Здесь легион и настиг наконец принц Келдон. Он объявился в самом конце весны, спустя почти пять недель после неудачного покушения в Белли. И теперь уже он прибыл не как неудавшийся дипломат, а как министр войны, чувствуя себя в этом амплуа заметно увереннее.

И на сей раз Келдон был лишь в сопровождении охраны. Каладиус отметил, что это были те самые шестеро паладинов, однако сейчас с ними были ещё четверо. Всё-таки путешествовать вглубь вражеской территории принц считал не столь безопасным занятием.

– Клянусь Хаосом, я едва разыскал вас! – воскликнул он, спрыгивая с порядком уставшей лошади. – Какого Гурра вы забрались сюда, легат?

– По вашему приказу, ваше высочество, – заметно побледнев, отрапортовал Понтс.

– Когда это я велел вам подобное? – принц утёр потное лицо рукавом, который, похоже, служил ему для самых разнообразных целей. – И ради всех богов, принесите мне вина!

– Ваше высочество, должно быть, запамятовали, что велели нам наступать, да ещё и обещали прислать подмогу, – подоспел на помощь Каладиус, который теперь почти всегда находился рядом с Понтсом, словно его тень. – Мы лишь выполняли приказ.

– Когда я говорил о наступлении, то имел в виду, что вы пожжёте окрестности Белли, пощипите пёрышки местным оборванцам, а никак не отправитесь крушить города!

– Тогда простите нас, ваше высочество, что мы излишне рьяно служили вам, – Каладиус сразу увидел, что гнев принца напускной, потому и не стушевался перед ним. – В таком случае прошу всю вину целиком возложить на меня. Признаюсь, что это я, судя по всему, превратно понял ваши слова и убедил в них легата Понтса.

– Может я и говорил что-то подобное, – Келдон непроизвольно смягчил тон, обращаясь к великому магу. – Но всё же, признаюсь, ваши выкрутасы меня порядком удивили. И поставили в неловкое положение, не стану этого скрывать. Отец рвал и метал, когда прознал про ваши делишки. Видите ли, господа, пока я лакомился тут с вами бычьими хренами, мы умудрились ввязаться в ещё одну войну с Коррэем. Всё бы ничего, но за спиной этих лесорубов стоит Кидуа, так что в перспективе мы можем схлестнуться ещё и с ними. И на этом фоне ваша самодеятельность здорово ударила по планам отца, так как теперь мы, судя по всему, вынуждены будем драться сразу на двух фронтах.

Понтс стоял, бледный, покрытый испариной. Он не глядел на Каладиуса, но несложно было предугадать, что он о нём думал. Наверное, уже прощался со своими нашивками легата, а то, быть может, и со свободой или самой жизнью.

– Надеюсь, ваше высочество, вы объяснили его величеству причины наших действий? – в отличие от Понтса маг сохранил полное присутствие духа, чувствуя, что вся разыгранная им партия, похоже, удалась безупречно.

– Ещё бы! Я во всех красках описал то, что случилось в Белли. Более того, господа, я принял весь удар на себя. Я заверил отца, что вы выполняли мой личный приказ как министра войны, так что можете вздохнуть свободно, легат, король более не имеет к вам претензий.

– Благодарю, ваше высочество! – с глубоким облегчением проговорил Понтс, и на его лицо понемногу стали возвращаться краски.

– Значит ли это, ваше высочество, что мы – снова те, кто мы есть, то есть верные и усердные слуги вашего высочества и его величества? – победно улыбнулся Каладиус.

– Ну разумеется, мессир! – заверил его принц. – Вы доблестно выполнили возложенную на вас миссию! Палатий трепещет, его ужасает мощь нашей армии, а ведь покамест мы обходились силами одного легиона! Клянусь, мы надолго отобьём у них охоту травить чужих принцев!

– Именно этого мы и добивались, ваше высочество.

– Но теперь, прошу вас, остановитесь. Отцу важно заключить перемирие с Палатием, – Келдон поморщился. – Хвала богам, в этот раз не я отправлюсь подписывать договор! Хотя я советовал отцу не подписывать мира. Эти трусливые палатийцы ни за что не возобновят боевые действия. Я предложил оставить Второй легион здесь, усилив его ещё парочкой легионов, сохранить это доминирующее положение, тем более, что оно нас особенно ни к чему не обязывает. А когда разделаемся с дровосеками – всегда можно будет вернуться и продолжить наш разговор с палатийцами.

– Это было бы замечательно, ваше высочество, – наконец подал голос Понтс, к которому, похоже, вернулась жизнь. – Не хотелось бы тащиться в Коррэй!

– И не придётся! – заверил принц. – Покамест вы останетесь тут, чтобы ожидать результатов переговоров, если они состоятся. В таком случае, возможно, вам придётся уйти. Но я думаю, что такого не случится. Конечно, у отца что ни час, то новые мысли в голове, но я всё же надеюсь на лучший исход!

У Каладиуса были и свои причины не желать переговоров. Конечно, его величество король Тренгон ещё более упрямый и твердолобый, чем его отпрыск, но вот дипломаты – другое дело. Эти люди привыкли договариваться и слышать аргументы. И великий маг опасался, что кто-то из них может хотя бы гипотетически поверить в версию Палатия о том, что не существует и не существовало никаких Ветров Севера. А это уже могло бы привести к нежелательным последствиям для самого волшебника.

– Так вы прибыли сюда, ваше высочество?..

– Чтобы не дать вам пойти войной на Шинтан, мессир. Кроме того, нужно провести рекогносцировку, оценить ваше положение, ведь в течение некоторого времени вы будете здесь одни. Может статься, что его величество решит бросить все силы на Коррэй, особенно если в Палатие будет тихо. Вам, легат, предстоит окопаться здесь как следует, потому что ваш нынешний лагерь годится лишь на то, чтоб отпугивать местных коз. Думаю, мы должны будем выбрать какой-нибудь приличный замок в здешних окрестностях и подготовить его к обороне.

– В здешних окрестностях сеньоры живут немногим богаче своих земледельцев, ваше высочество, – покачал головой Каладиус. – Здесь нет замков со рвами и стенами – все они находятся северо-западнее, в десятках, а то и сотнях лиг. – Нам нужно либо закрепиться в каком-нибудь городке, либо укрепить существующий лагерь, который не кажется мне столь уж плохим.

– Что ж, этот вопрос я оставляю на легата Понтса. Главное, чтобы вы могли, в случае чего, выдержать атаки небольших армий. Я сомневаюсь, что подобное случится, но нужно быть готовым ко всему.

– Так вы покидаете нас, ваше высочество? – спросил Понтс.

– Да, завтра я возвращаюсь.

– То есть, вы лично прибыли сюда, только чтобы сообщить нам вещи, для которых вполне достаточно было бы простого гонца? – Каладиус ждал определённых слов принца, и сейчас подталкивал его к тому, чтобы сказать их.

– Вы правы, мессир, была и ещё одна причина, – рассмеялся Келдон. – Не зря вы – великий маг! От вас ничего не скроешь! В общем, я хотел лично поблагодарить вас – всех вас – за преданность мне и сказать, что это много для меня значит. Вы всегда можете рассчитывать не только на мою благодарность, но и на ответные услуги с моей стороны. Что касается вас, мессир, то я вновь приглашаю вас отправиться со мною в Латион, ко двору.

– Что ж, это уже второе приглашение, ваше высочество, но я, подобно героям древности, позволю себе ожидать третьего. А пока я бы хотел остаться в легионе, тем более, что пока неизвестно, что принесёт с собой лето. А по окончании летней кампании я, говоря без лукавства, ваше высочество, буду ждать от вас третьего приглашения. И тогда я приеду, не ощущая себя предателем по отношению к своим товарищам по оружию.

– Что ж, мессир, это слова, достойные такого человека как вы, – вновь засмеялся принц. – Признаюсь, двор уже бурлит в нетерпении, ожидая увидеть легендарного Каладиуса. Но они подождут, – небрежно махнул он рукой. – Это лишь подогреет их интерес.

Каладиусу было одновременно и приятно, и тревожно слышать о том, какой фурор при дворе вызвала его личность, если принц, конечно, не преувеличивал. Оставалось лишь надеяться, что все эти легкомысленные хлыщи не решат покопаться в его прошлом.

– Благодарю вас, ваше высочество, – склонился он. – Надеюсь, что и легата Понтса ждёт награда?

– Я велю удвоить жалование всех командиров Второго легиона, – пообещал Келдон. – Ну а в будущем… Однажды я стану королём, господа. И тогда мне понадобится мудрый советник и верный защитник. И, сдаётся мне, что я их уже нашёл. Не говоря уж о том, что когда я стану королём, кто-то должен будет стать министром войны. Право, не отдавать же мне эту должность своему непутёвому братцу!

Каладиус и Понтс перекинулись быстрыми взглядами. «Ну что я говорил?» – читалось во взгляде великого мага. Во взгляде же легата читались лишь счастье и бесконечная благодарность.

***

Принц Келдон оказался прав – король Тренгон счёл ниже своего достоинства вести переговоры с Шинтаном, считая, что те будут рады уже тому, что их оставили в покое. Так и вышло, что формально война с Палатием всё ещё продолжалась, хотя Латион целиком и полностью сосредоточился на западных рубежах, где, вопреки ожиданию, всё складывалось не так удачно.

Коррэй – маленькое княжество, заметно уступающее Латиону во всём – не собирался вводить свои невеликие войска на территорию противника, тем более, что в этой войне он представал жертвой агрессора. В открытом поле вся армия Коррэя была бы разгромлена в двух-трёх генеральных сражениях, однако же в дремучих лесах этого мини-государства стальной кулак восточного соседа порядком завяз и потерял свою убойную силу.

Немало помогала Коррэю и Кидуа, являющаяся главным потребителем мачтового леса. Дюк Кидуи прекрасно понимал, чего хочет король Латиона – прибрать к рукам эти леса и поставить великую морскую державу в жёсткую зависимость от своей доброй воли.

Чтобы не допустить подобного, Кидуа не только оказывала необходимую помощь Коррэю – она пошла дальше. Между герцогством и Палатием был заключён антилатионский договор. Северное королевство соглашалось на продолжение войны в обмен на войска и деньги. Кидуа отправила в южный Палатий до десяти тысяч своих бойцов, а на серебро, полученное от неё, король Палатия нанял несколько тысяч жителей северного Пунта.

Столкнувшись с войной на два фронта, Латион внезапно оказался в весьма затруднительном положении…

***

– Не стоило пренебрегать разведкой… – мрачно проворчал Понтс, разглядывая палаточный городок, который вырос в полумиле от лагеря буквально за одну ночь.

Увы, Второй легион оказался в неведении относительно происходящего до тех самых пор, покуда это самое происходящее не свалилось им буквально на головы. Теперь уж нельзя было сказать – стало ли это результатом чьего-то разгильдяйства, или же такова была мелкая месть короля Тренгона. Важно было другое – внезапно лагерь латионцев оказался под угрозой штурма.

– Их там полным-полно… – проговорил центурион Башас, вглядываясь в рябящий от дыма костров горизонт. – Тысяч десять как минимум, а то и все пятнадцать.

– И всё же они не атакуют… Интересно, почему? – задумчиво произнёс Каладиус. – И не перекрывают нам путь к отступлению…

– Они дают нам возможность отойти, – догадался Понтс. – Не хотят вступать в сражение, надеясь, что мы сбежим. Палатийцы… – презрительно скривив губы, фыркнул он.

– Так почему бы нам не последовать столь любезному приглашению? – предложил Каладиус, которому вовсе не улыбалось погибнуть теперь, когда удача была так близка.

– Мы не можем отступить без приказа, мессир, – твёрдо ответил легат. – Латионский легионер может пойти в атаку без приказа, но он никогда не отступит.

– Насколько я помню, его высочество предлагал отступить ещё во время своего прошлого приезда, – теперь уже маг стал беспокоиться по-настоящему.

– И однако же было решено, что мы останемся здесь. И теперь мы не сможем оставить позиции, не выставив себя трусами.

– Но отход при значительном превосходстве сил противника не является бегством – это тактическое отступление.

– Именно так обычно рассуждают палатийцы, и поэтому мы сейчас здесь, мессир, – тон легата давал понять, что все возражения бесполезны. – Я не отступлю без приказа сверху.

Каладиусу было что сказать на это. И то, что обещанное Келдоном подкрепление так и не подошло, и что им никто не удосужился сообщить об активизировавшемся внезапно противнике. Кроме того, опытный глаз волшебника без труда различал лазорево-серебристые штандарты в лагере противника – штандарты кидуанской армии. А это значит, что приморское герцогство вступило в войну с Латионом, и об этом тоже никто не сообщил. Дело было из рук вон плохо. Легион, похоже, был оставлен на произвол судьбы даже самим принцем.

Однако также Каладиус осознавал, что в данном случае все его увещевания уйдут в песок дождевой водой. Его влияние на Понтса было велико, но всё же идиотские понятия офицерской чести находились где-то несоизмеримо выше, и до них великому магу, похоже, было не дотянуться. Осыпав мысленно упрямого легата самыми грязными проклятиями, Каладиус сошёл со стрелковых мостков и направился в свой дом.

К нему явился Башас спустя несколько часов. Всё это время Каладиус мрачно сидел на топчане, который служил ему кроватью, и, почти не мигая, глядел на пламя свечки. Это были чудесные часы – ему удалось очистить разум от всяческих мыслей, так что он чувствовал себя отдохнувшим не хуже, чем после доброго сна.

– Они окружают нас, – уныло произнёс центурион. – Штурмовать они вряд ли станут – знают, что наши запасы на исходе. Будут брать измором.

– Легат по-прежнему отказывается покидать лагерь? – скорее не спрашивая, а утверждая проговорил Каладиус.

– У него нет выбора, мессир. Но вы ещё можете уйти.

Это прозвучало так внезапно и странно, что поначалу Каладиус решил, что ослышался.

– Что вы хотите сказать, центурион? – изумлённо спросил он.

– Вы спасли наши жизни, мессир, – взволнованно заговорил Башас. – Вы – величайший человек из всех, кого я знаю. И вы можете принести ещё немало пользы нашей стране. Если останетесь в лагере – это может плохо кончиться.

– Послал ли легат гонца на юг? – не отвечая, сам, в свою очередь, спросил маг.

– Послал четверых с интервалом в полчаса. Но я уверен, что вокруг полно лазутчиков. Я бы не стал слишком-то рассчитывать на помощь, мессир.

– Я благодарен вам, друг мой. Поверьте, ваша забота много значит для меня. Я вполне уверен, что вы говорите от своего лица, поскольку легат Понтс вряд ли даже додумался бы до подобного предложения. Я говорю не в укор ему, просто он – солдат до мозга костей. В общем, я крайне признателен и никогда не забуду этого разговора, но я откажусь. Я – член Второго легиона. Более того, я – командир. Если я сейчас брошу вас, то кем же я после этого буду?.. Поверьте, центурион, нас ещё рановато хоронить! Во всяком случае, не тогда, когда на вашей стороне сражается сам Каладиус!

– Что ж, тогда я спокоен, мессир, – улыбнулся Башас и вышел.

***

– Это – их ошибка, и мы должны ею воспользоваться! – увещевал Каладиус, разглядывая окружившие лагерь войска с башенки. – Им пришлось здорово растянуть фронт, и мы можем без особых проблем прорваться.

Вообще-то маг слегка преувеличивал. Палатийцы поступили вполне разумно, и основные войска, конечно же, прикрывали южное направление, где была сосредоточена едва ли не половина всего войска, а то и больше. Однако ожидание становилось проблемой. Прошло четыре дня, и продуктов оставалось едва ли на неделю. Даже если хотя бы один из гонцов сумел добраться до Латиона – вряд ли можно было надеяться на то, что помощь поспеет вовремя.

Похоже, в лагере все уже понимали, что легиону необходимо прорываться на юг. Самое ужасное, что наверняка это же понимал и легат Понтс, но его превратное понимание чести и долга не давали ему признать очевидное.

– Урезав паёк, мы легко продержимся ещё две недели, – упрямо возражал легат. – К этому времени подойдёт подкрепление, и мы развеем этих бездельников по ветру.

– Солдаты и так питаются скудно, – скрипнув зубами от досады, ответил маг, не заботясь, что тон его был довольно раздражённым и явно нарушающим субординацию. – Если снизить паёк – они начнут голодать. Через две недели, если помощь не придёт, нас можно будет брать голыми руками.

На это Понтс ничего не ответил, сделав вид, что изучает вражеские позиции. Каладиусу как никогда хотелось сейчас схватить этого заносчивого индюка за кадык и как следует потрепать. Но он принудил себя говорить спокойно.

– Вы уже доверились мне однажды, легат. Вы повели свой легион сюда, хотя тоже очень не хотели этого. Вы поверили мне – и выиграли. Принц недвусмысленно обещал сделать вас министром войны. Вы поверили мне в прошлый раз – поверьте и теперь!

– Я не могу снова подвести его высочество, – Понтс упрямо закусил губу.

Каладиусу очень хотелось заорать прямо в лицо легата, брызжа слюной, что Келдону абсолютно плевать, где будет находиться легион, лишь бы он был в целости и сохранности. Что если бы принц действительно денно и нощно думал о Втором легионе, то давно уже прислал бы подкрепление, ну или хотя бы гонца с чёткими указаниями. Но, совершив над собой титаническое усилие, он вновь заговорил ровным голосом:

– Здесь, в лагере, почти шесть тысяч бойцов. Их жизни зависят от вашего решения. Это вы привели их сюда, друг мой, и они – все до одного – ждут, что вы вернёте их обратно. Вы не хотите подвести принца, и я это понимаю. Но хотите ли вы подвести ваших людей, с которыми вы делите кров и пищу? Порядочный человек предпочтёт смерть нарушению данного слова, но порядочный командир не заставит шесть тысяч своих подчинённых собственной кровью оплатить его долг чести.

Маг видел, что Понтс колеблется. Он и сам понимал всё то, что услышал сейчас от Каладиуса, но, кажется, ему было нужно, чтобы кто-то «отпустил его грехи». Ему нужно было услышать, что он не подлец и не трус, что он не бежит, а спасает своих людей. И услышать это нужно было от кого-то важного. Такого как великий маг.

– Доверьтесь мне, легат, – вновь мягко надавил он. – Я прожил на свете не одну человеческую жизнь, и мне ли не знать, сколь мало она стоит. Но поверьте, друг мой, пустая гордость и высокопарные слова стоят ещё меньше. Если хотите, то, сознательно пятная свою репутацию, вы совершаете гораздо более героический поступок. Поля сражений полны трупами трусов, а вот жизнь порой требует куда больше мужества, нежели смерть.

– Хорошо, мессир, – судорожно выдохнул Понтс, принимая решение. – Мы уходим сегодня ночью. Пойду отдам распоряжение накормить бойцов как следует. А вы, пожалуй, отдохните немного, мессир. Кто знает, когда придётся отдыхать в следующий раз?..

– Я рад, друг мой, что вы приняли верное решение.

– Думаю, я принял верное решение в тот самый миг, когда решил довериться вам, и это случилось не сегодня.

– Обещаю, что вы не раскаетесь в своём решении, легат.