Кажется, 13 августа к нам в лес приехал Марсель, а с ним Ник, о котором мы наслышались от Алисы и Марселя. Они привезли текст присяги, и мы приняли её 14 августа.

Накануне их приезда мы убрали и замаскировали бутыль со спиртом. Утром за завтраком не пили положенной порции, почистили оружие, убрали всё вокруг лагеря; в общем, навели марафет.

Наше внимание было приковано к Нику: Алиса говорила нам, что он – советский дипломат, оставшийся во Франции на нелегальном положении и работавший в рядах Сопротивления под руководством компартии. Он был одет в тёмно-синий костюм и белую сорочку с галстуком, на голове – темно-синий берет.

Ник рассказал о положении на фронтах, успехах Сопротивления во Франции, о партизанском движении в странах Восточной Европы. Говорил о взаимоотношениях между компартией и французскими внутренними войсками, о политике генерала де Голля и его отношении к коммунистам. Беседа продолжилась и у костра во время ужина. На нашу просьбу рассказать о себе, Ник не ответил, как будто не услышал. Мы поняли, что это конспирация. Спать Ник, Марсель и Алиса легли в отдельной палатке, специально для них подготовленной (Алиса обычно спала с Валерием в легковой машине). А мы почти всю ночь бодрствовали: обширная информация Ника сильно нас взволновала.

Утром после завтрака организовали принятие присяги. Её принимал у нас Ник. Вообще-то мы уже приняли присягу в период организации отряда, но после его раскола, казни изменников и прихода в отряд власовцев была необходима повторная церемония. К тому же в то время мы принимали присягу французских партизан, а теперь текст присяги был разработан ЦК для русских бывших военнопленных.

Я привожу здесь полный текст присяги, переписав его из книги «Против общего врага» (издательство «Наука», Москва, 1972 г. Академия наук СССР. Институт военной истории МО СССР. Под редакцией кандидата военных наук генерал-майора И. В. Паротькина, стр. 359).

Итак, присяга советского партизана во Франции:

«Я, патриот Советского Союза, вступая в ряды партизан, становлюсь бойцом антигитлеровского фронта. Это имя я буду носить с честью, так, как подобает подлинному гражданину СССР.

Ненавистные немецкие захватчики совершили зверское преступление в отношении моего народа. Я клянусь сражаться против врага до полного его разгрома, до окончательной победы моей Советской Родины над гитлеровской Германией.

Вступая в ряды партизан, я обязуюсь остаться верным, достойным, исполнительным и мужественным и беспрекословно выполнять все задачи, которые будут на меня возложены моими руководителями. Я готов отдать свою жизнь за наше справедливое дело и за моих братьев по оружию.

Я вполне отдаю себе отчёт во всех лишениях, которые меня ожидают, и я знаю, что борьба в тылу врага очень тяжелая. Но эти трудности меня не страшат. Я мужественно их преодолею. Никакие трудности, ни угроза смерти не остановят меня на пути борьбы против наиболее опасного врага человечества – жестокого фашизма.

Выполняя свой долг перед моей Советской Родиной, я обязуюсь также остаться честным и верным французскому народу, на территории которого я защищаю интересы моей Родины.

Всеми силами я буду поддерживать моих французских братьев в их борьбе против нашего общего врага – немецких оккупантов.

Быть может, я погибну, но я хочу, чтобы знали, что я остался верным сыном моего народа и что я умер, борясь за справедливое дело моей славной Советской Родины».

Присяга принималась торжественно. Надо было встать около знамени отряда на правое колено и, держа в левой руке своё оружие, зачитать текст, передать его Нику, стоявшему рядом со знаменем, поцеловать угол знамени, затем встать и отойти в сторону.

К присяге подходили по очереди в порядке даты вступления в отряд. Франсуа, Яник, Пента и Владимир, не будучи советскими гражданами, принимали присягу французских партизан.

Приняли присягу и бывшие власовцы.

Среди нас Валерий принимал присягу первым, вторым я, затем Гриша, а потом все остальные.

Происходящее нисколько не походило на принятие присяги в период организации отряда. Тогда эта церемония была упрощена до предела, а некоторые (Фёдор, Григорий-калужанин) зачитывали текст с насмешливой оговоркой, что-де присяга для нас не обязательна, ведь она обязательна только для французов. Не было тогда и знамени. Зачитывали текст скороговоркой, скорее бы закончить. Было видно, что это тяготило многих.

Но теперь каждый зачитывал текст присяги медленно, четко выговаривая каждое слово. От знамени отходили взволнованными.

Каждый из нас уже был опытным партизаном, участвовал не в одной боевой операции, подвергая свою жизнь опасности, и каждый воспринимал присягу как клятву Родине, а свои действия в отряде как подтверждение этой клятвы.

Потом был торжественный обед, но без спиртного. Мы стеснялись Ника: наивные были, и только после узнали, что Ник с удовольствием выпил бы с нами чарку.

В тот памятный день он поставил перед нами задачу, которая была воспринята без энтузиазма. Ник рассказал, что в Париже создан Центральный комитет советских пленных под эгидой ЦК Французской компартии. Перед ним стояла задача организовать сопротивление в лагерях советских военнопленных, побеги и формирование советских партизанских отрядов на территории Франции. Ник сказал, что ЦК готовит массовое освобождение советских военнопленных из лагерей севернее города Нанси, а для этого потребуется концентрация боевых сил Сопротивления в этом районе. Поэтому ЦК советских пленных считает необходимой передислокацию некоторых отрядов, включая наш. Мы должны подготовиться к переходу, и по команде двинуться в указанный район путями, которые мы должны заранее предусмотреть.

Не понравилось нам это предложение по двум причинам: во-первых, передвижение займёт много времени и, судя по цели, должно проводиться скрытно, без стрельбы в пути. Значит, недели на две надо прервать активную боевую деятельность. Во-вторых, мы впервые узнали о существовании ЦК советских пленных, и нам придётся подчиняться его приказам. Нас организовывали в отряд Алиса и покойный Александр. Их, а также тех, кто их возглавлял, мы признавали за своих руководителей. Никакой ЦК советских пленных нас не знал и с нами не общался. Подчинение его приказам казалось странным.

На общем обсуждении этот вопрос никто не поднял, но после, когда мы провожали Ника и Марселя из леса, мы с Валерием изложили своё мнение и попросили оградить от поползновений ЦКСП нами руководить. Алиса нас поддержала, Марсель слабо возражал, а Ник отмолчался.

К нашей радости, уже через неделю Алиса сообщила, что операция по освобождению лагерей отменена.

Кстати, Алиса пришла к нам в лес числа 10 августа из госпиталя города Гре, где пролежала с неделю. Рана оказалась пустяковой, и она о ней не вспоминала. Алиса вместе с Ником и Марселем уехала в Париж, а через неделю вернулась со своим сыном Яном. Мальчику было четыре года, она оставила его у кого-то в Савиньи.

После войны Ян окончил Московский государственный университет, женился на студентке-армянке. В партию вступать не захотел. Был заносчив и, по-видимому, настроен антисоветски. Алиса от него в этом отношении ушла недалеко.

Мы не знали тогда, что Ник был членом ЦКСП и ему неприятно было слышать наше нелестное мнение о ЦК, а мы в выражениях не стеснялись.