Числа 24 августа к нам в лагерь прибыла связная из Парижа. Это была молодая женщина из русских эмигрантов по имени Мария. В Гре она попала в лапы французских жандармов, и они при допросе выбили ей передние зубы. Только вмешательство Алисы, случайно узнавшей о её аресте, спасло эту женщину от выдачи немцам. Вмешался капитан жандармерии и освободил Марию. Ещё до её освобождения Алиса была у неё в тюрьме и узнала, что операция по освобождению советских военнопленных в районе города Нанси отменяется.
Мария – худенькая, высокая, лет двадцати пяти, жила в Париже и имела двоих детей. В ноябре 1944 года я случайно встретил её в Париже в здании организации «Русский патриот» на вечере, посвящённом годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Побывал у неё. Она жила очень бедно, в комнате без окон; два прелестных малыша – мальчик и девочка были единственной усладой её жизни. Она была большой патриоткой: рискуя жизнью, вела опасную работу в этой организации и у Луи (Илича) в качестве связной.
Мария пробыла в отряде с неделю. Очень стеснялась выбитых зубов, при разговоре старалась не улыбаться и прикрывала рот рукой. А когда оправилась от пережитых волнений, уехала в Париж.
Удачная операция была нами проведена 28 августа. В черновике нашего рапорта записано: «28 августа группа в составе Алёши, Франсуа, Яника, Николая-2 и Кости сделала засаду на дороге Везуль – Безансон в том месте, где сорвалась операция 8/VIII. В 8 часов утра были атакованы 3 машины с немцами в количестве примерно 50 человек. Немцы выскочили из машин и открыли по нам ответную стрельбу. Выгодность нашей позиции обеспечивала безопасный отход и товарищи, учитывая явное преимущество немцев в силе, спокойно отошли, не приняв боя. В результате операции убито 22 и ранено 9 немцев.
На обратном пути группа прошла через пять деревень, где французы молотили урожай. Товарищи вызывали мэров и приказывали им прекратить молотьбу, так как немцы могут произвести реквизицию. Молотьба тут же прекратилась».
Расскажу подробнее об этой операции – я хорошо её запомнил. Ранним вечером 27 августа мы впятером двинулись на место проведения операции. Шли не торопясь, часто останавливались на перекур. У Франсуа был ручной пулемет, у остальных автоматы, гранаты, пистолеты. На утренней заре мы уже были на дороге № 57, что между деревнями Южье и Малашер. Выбрали удобную позицию на западной стороне дороги и стали ждать. Машину услышали издалека, но в поле зрения она нам попала после поворота, метрах в 50–60 от нас. Этого расстояния было вполне достаточно, чтобы определить, какая идёт машина – гражданская или военная.
На правом фланге залегал Франсуа. В его задачу входило снять из пулемёта шофёра. Машина продолжит путь, пока не свалится в кювет, а мы должны обстреливать её и забрасывать гранатами. Договаривались, что обстреливаем только автомобиль с солдатами, чтобы поразить больше живой силы.
Легковые машины и отдельных велосипедистов не трогаем. Большое количество велосипедистов – обстреливаем. Если пойдёт колонна грузовиков, то легковую машину с офицером, которая обычно идёт впереди, пропускаем и обстрел начинаем с первой грузовой машины.
Лежим и ждём. Послышался звук машины и какой-то металлический перезвон. Я махнул рукой – приготовиться. Судя по рокоту мотора, машина грузовая – значит, немцы. А вот металлический перезвон непонятен.
Наконец, из-за поворота появляется огромный грузовик с… пустыми молочными бидонами. Опять ложимся. Проходит легковая машина, ещё одна и вот, наконец, знакомое урчание грузовика. Махнул – приготовились. Из-за поворота выезжает коричневая легковушка, на солнце блеснули офицерские погоны. Машина не прошла и метров 30-ти, как из-за поворота показался грузовик. На кабине торчал ручной пулемёт, пулемётчик осматривал бугор, в кустах которого лежали мы. Ещё одна машина и ещё. Три грузовика с интервалом метров 15–20, с пулемётами на кабинах и солдатами на скамьях по краям кузова.
Почти одновременно «заговорили» наш пулемёт и мой автомат, тут же застучали другие автоматы. Передняя машина доехала почти до Франсуа и остановилась. Остальные остановились вслед за ней, и немцы начали выпрыгивать из кузовов. Послышались команды. Солдаты прятались в кюветы и за бревна, лежавшие с той стороны дороги. А мы с бугра, с высоты 5–6 метров, поливали фашистов огнём и бросали гранаты. Я стрелял стоя, сменяя уже второй магазин.
Немцы опомнились и начали отвечать, рядом с нами засвистели пули. На этот раз не было никакого страха, я продолжал стоя стрелять короткими очередями, но вдруг мой автомат замолк. Что такое? Гляжу – магазин на земле, значит, основанием большого пальца левой руки я нажал на кнопку, освобождающую его, и он упал. Быстро поднимаю и вставляю магазин. И в этот момент вижу, что Яник лежит, не стреляет и смотрит на меня.
– Ты чего, сукин сын, не стреляешь?
– Смотрю, как ведет бой советский офицер.
– Стреляй… твою мать!
И Яник начал стрелять короткими очередями. Бой длился минут десять и начал приобретать для нас неблагоприятный оборот. Огонь немцев становился все плотнее. Они хорошо укрылись, к тому же могли подойти другие машины.
Я дал команду отходить, и последний раз взглянул на грузовики. На них было много тел убитых и раненых фашистов, стекла разбиты, пробитые пулями шины спущены. Ползком, отстреливаясь, все начали отходить по заранее намеченным нами путям к месту сбора за бугром. Последним прибыл Франсуа.
– Кто ранен?
Ответа не последовало. Все на месте и никто не ранен! Огонь фашистов перед нашим отходом был очень интенсивный, но ни одного ранения. Здорово!
Бегом мы двинулись через лесок, миновали поле, потом опять лес. Отбежав километров пять, пошли пешком, по дороге перезаряжая и приводя в порядок оружие – мало ли что впереди.
И тут я вспомнил, что у нас есть приказ – останавливать молотьбу, чтобы лишить отступающих немцев возможности забирать зерно. Осторожно, с разведкой впереди, мы пошли по деревням. Везде шла молотьба. Пришлось вызывать мэров и объяснять им, почему надо прекратить работу. Они слушались. Шум молотилок стихал. На какой-то проселочной дороге нас догнал мальчишка-велосипедист.
– Вы русские?
– Нет.
– А кто вы?
– Никто. А ты кто?
– Я местный из … (он назвал деревню), а вы русские, я знаю. Вы никогда ничего о себе не говорите. Ответьте мне: на гранд-рут около Йе это вы обстреляли немцев?
Отпираться не имело смысла: парень что-то знал, и его распирало желание поделиться важной новостью.
– Может, и мы. А что?
– Двадцать два фашиста убиты, а раненых не счесть!
Он сел на велосипед.
– Стой, ты куда?
Он назвал деревню, лежавшую в стороне от нашего пути.
Прикончили 22 фашиста! Вот это да! Сворачивая в лес, мы запели марш танкистов. Погода была солнечная, под стать нашему настроению. До нашего леса оставалось километров десять. Осторожно переходя шоссе, группа быстро приближалась к «дому».
Проверка показала, что убито двадцать три солдата и унтер-офицера и, как ни странно, раненых было только девять. Мы просили проверить ещё раз. Проверили – 9 человек. Обычно раненых бывает больше, чем убитых.
Когда мы пришли в лагерь, Валерий даже не поверил, когда мы доложили о результатах боя. Но на другой день приехала Алиса и поздравила нас уже по результатам проверки. Только тогда поверил и Валерий в нашу удачу.
– Нам просто повезло, – успокоил я его тщеславие, а он и вправду в те времена был честолюбив и тщеславен. Это событие пришлось как раз на тот период, когда мы с ним были не в ладах из-за его пристрастия к походам на коллаборационистов.
Очень обрадовалась вести о наших боевых успехах Мария, ей было что привезти в Париж. Назавтра она уезжала туда на велосипеде. Всю ночь мы с ней гуляли в лесу, а на утро ребята, ехидно улыбаясь, помогали мне привязывать к багажнику пакет с мукой, окороком и сыром. Это был и камуфляж, и питание для детей Марии. С разрешения Алисы, мы выделили ей еще и 1000 франков. Для неё это было целое богатство. Ребята тепло проводили Марию.
Да простит меня читатель за непоследовательность, но я ведь не профессиональный писатель. Рассказываю об одном, а тут вдруг память настоятельно требует именно сейчас, в этом месте, поведать о другом и не менее, как мне кажется, важном. Вот и сейчас: только что говорил о Марии, а теперь хочу немного рассказать о Янике.