Часть I

Утро 2 августа 2000 года на северной широте 4, 933' выдалось ясным, солнечным. Седой Атлант-океан застыл в бескрайнем штиле и казалось, дремал в своей тысячелетней задумчивости, вспоминая бурные события молодости и былые подвиги великих цивилизаций, ушедших в его бездонные и непроницаемые глубины, оставивших последующим поколениям только мифы и фантастические сказания о людях-титанах, управлявших стихиями воды, огня и воздуха.

Опиноко, столица Республики Маку, сноровисто пробудилась от недолгого, но весьма утомительного влажно-липкого сна и возобновила свой неспешный спустя рукава рабочий ритм небольшого города-поселка, столь типичный для большинства стран тропического пояса планеты. С грохотом и лязганьем свернулись, разукрашенные разноцветными граффити, железные ставни мелких лавочек и уличных магазинчиков. На расколотые бетонные тротуары выкатились стойки с незатейливой пляжной одеждой; лотки, заполненные незамысловатыми традиционными сувенирами из морских ракушек, плодов и семян тропических деревьев и редкие, из черных кораллов, бусы и пульсеры.

Толстые торговки-негритянки вынесли затертые и продавленные стульчаки и торжественно водрузили на них свои раздутые тела, мало обращая внимания на редких прохожих и потенциальных покупателей, которые, если и заходили в их убогие заведения, то всё же больше с целью переброситься с их добродушными хозяйками парой слов о событиях, случившихся на их улице или в крайнем случае квартале, нежели чем для того, чтобы упорно торговаться и сбивать цены на разноцветные дешевенькие маечки, юбочки и платочки.

Бездомные с проплешинами худые собаки с короткой вылезающей шерстью неопределенного землисто-коричневого цвета, прибежали с окраин в центр города, чтобы на местных свалках поискать случайную поживу, и присоединить свое голосистое тявканье к общей какофонии звуков уличной жизни.

Местный аэропорт с единственной и весьма короткой взлетнопосадочной полосой уже готовился принять первый среднемагистральный "Бомбардье CRJ-100", рейсом из Парамарибо.

В небольшом торговом порту, расположенном на излете главной городской магистрали, швартовались и разгружались многочисленные рыбацкие баркасы, вернувшиеся после ночного лова.

И все эти страноведческие картинки из местной патриархальной жизни могли бы показаться очень скучными и недостойными даже малейшего внимания, если бы не силуэты возводимых в пяти километрах от местного порта огромных нефтяных терминалов, предназначенных для приема крупнотоннажных океанских танкеров. А это обстоятельство кардинально меняло любое предвзятое отношение к этой стране, которая из мазка краски на топографической карте обещала превратиться во второй нефтяной Катар со всеми вытекающими для мировой политики последствиями. Черная кровь земли заставляла кипеть людские страсти и амбиции, произносить гневные и призывные речи с трибуны Организации объединенных наций, подбрасывать высоко вверх или затаптывать глубоко вниз котировки основных фондовых бирж; двигать по волнам океанов тяжелые утюги авианосцев и всё лишь для того, чтобы нефтяные мультигиганты могли беспрепятственно, с неутолимой жадностью засасывать в бездонные чрева своих кораблей тяжелую насыщенную парафинами и другими углеводородными фракциями нефть. Черное золото девственной Амазонии.

И поэтому день 2 августа, в общем, о не предвещавший ничего радостного для наивного аборигенного населения страны, веками сидевшего без гроша в кармане, сулил из очередного унылого листка календаря превратиться в событие мирового масштаба, которое, несомненно, привлекло бы пристальное внимание президентов и руководителей транснациональных корпораций, заставило бы засесть за расчеты сотни биржевых аналитиков в Лондоне и Нью-Йорке и несомненно вызвало бы реакцию правительств на всех континентах и пересыпанные сенсациями пересуды мировой прессы.

– А раз так, – подумал про себя Влад, потягивая через трубочку коктейль Дайкири, прикрытый белоснежный с шапкой крошеного льда, – то нам совсем не помешает, та шумиха по дискредитации местного президента-сатрапа, которая была поднята по нашему настоянию рядом ведущих международных изданий. Если мы его ночью изолируем и передадим, как запланировано, туда, где ему по судьбе предназначено быть, а именно в руки правосудия, то большой мир, поморщившись, но все же вынужден будет проглотить горькую пилюлю с государственным переворотом в одном из своих периферийных субъектов.

– Михаил, – уже вслух произнес Влад, – я вижу, что тебе ямайский ром по душе, но скажи мне, над чем ты так напряженно размышляем, прямо, как невеста на выданье? Дело нам знакомое, не впервой. Расслабься. Стань ближе к народу. Ночью мы всё сделаем, как намечено, а утром следующего дня нас здесь вообще уже не будет.

– Так-то так, Влад, – откликнулся Михаил и с улыбкой посмотрел на своего товарища. – Но ты уверен, что у нас всё пойдет по основному варианту и нам не придется вводить план «Б»?

– Хотел бы верить. Внешние признаки благоприятствуют этому. Обстановка в городе спокойная. Заказчик исправно оплачивает текущие расходы и соглашается с нашими предложениями, почти со всеми. О плане "Б" ему ничего неизвестно. Он только лишь знает, что все наши силы соберутся здесь второго августа, а сама операция будет проведена в ночь со второго на третье августа. Ты уж скажи мне, что тебя конкретно смущает, Майк?

– Кое-что немного, но смущает.

– Прошу тебя, объяснись.

– Да, оснований для тревоги пока-то нет. Однако настораживающие моменты появились. Как известно, сегодня с Острова Дьявола вылетает одна наша группа, а другая, самая многочисленная прибывает на моторной шхуне. Однако ни в одной из групп ни англичан, ни французов нет. Их также нет, и не будет здесь. С одной стороны, можно сказать европейцы доверяют нам и уверены в том, что мы сделаем всё как надо.

– Ну, а с другой?

– С другой, можно подумать, что они сознательно отстраняются от дела в самый решающий момент. Может быть, отрабатывают свое алиби, а может, знают то, что не знаем мы.

– Может быть, но это ещё ни о чем не говорит. Это всего лишь предположения, а вернее сказать, чистые домыслы. Ты уж не обижайся на слова.

– Верно, если бы не одно обстоятельство. Перед вылетом с Острова Дьявола, когда я передал свои полномочия Виктору, ко мне подошел Энтони Линтон, ты его прекрасно знаешь по встречам в Европе и по делу с танкером, пожелал мне удачи и сказал, что хотел бы увидеть меня как можно скорее в Париже.

– Ну, что же? Обычные слова, сказанные при прощании. Что ты нашел в них настораживающего?

– В словах нет, но вот его рукопожатие было намеренно затянуто, и взгляд – долгий и немигающий, словно, он хотел мне что-то сказать, но не мог. – Так, дальше.

– Такое поведение для него не характерно. Обычно он ведет себя сдержанно и к сантиментам не расположен.

– Ладно, пусть так. И о чем этот момент может свидетельствовать.

– Влад, немного терпения. Вначале небольшая предыстория. Линтон был со мной, Виктором и Николаем с самого первого дня создания тренировочного лагеря. Он принимал новобранцев, которых мы подобрали на континенте, размещал их и организовывал снабжение, т. е. выполнял функции старшины-хозяйственника. Ну и конечно, присматривал за всеми нами по поручению Ленарда. Однажды он попросил меня поддержать одну кругленькую сумму, которую надо было включить в смету наших расходов, которую, как стало понятно, собирался оставить себе. Видно в Европе он живет не очень богато и имеет на попечении жену и не совсем здоровую дочь, которая нуждается в лечении. Деньги ему потребовались для оплаты её содержания в частной клинике. Я согласился и обещал подтвердить эти расходы, в случае, если кто-то спросит меня об этом, например, тот же его босс.

Был и другой случай. Я как-то выручил его, когда мы с ним на легком катере осуществляли рутинное патрулирование вблизи острова. Ему вздумалось освежиться в океане. День действительно был жарким, безветренным, и даже обычно бурные перегретые прибрежные воды вели себя как-то спокойнее, чем обычно. Словом, он спрыгнул за борт и, как выяснилось потом, оказался в гуще ядовитых медуз. Может быть, их принесло ночным приливом, не знаю. Словом, Линтон стал задыхаться и синеть, в общем тонуть. Ну, его я, конечно, затащил обратно на катер, а в лагере врач снял у него интоксикацию. В общем обошлось. И ты знаешь, после всего этого он ко мне проникся. Не то, чтобы стал другом. Нет, совсем нет, но что-то приязненное в нем появилось. И вот поэтому, я полагаю, что своим прощанием со мной он подавал мне предупреждающий знак и хотел о чем-то предупредить.

– М-да, – задумчиво произнес Влад. – Этот момент игнорировать нельзя.

– В нашем деле интуиция играет порой более решающую роль, чем даже факты, которые всегда нуждаются в проверке.

Так, расклад на это момент такой. Через час европейцы должны отправить нам обе группы с Острова Дьявола. Одна на шхуне, ведомая Алдисом, со своим снаряжением прибудет в порт и разместится неподалеку от него в нескольких заранее арендованных домах. Вторая во главе с Виктором, Николаем и Виталием высадится налегке в аэропорту Опиноко и также остановится на время в снятом доме в его окрестностях. Обе группы будут находиться в нашем резерве и будут задействованы только в том случае, если нам с тобой, Майк, и нашими друзьями каибилис не удастся, как говорится, без шума и пыли изъять президента из теплой постели и спокойно загрузить в вертолет, который должны подогнать партнеры. Но у меня есть такой вопрос. Скажи мне, лучше, чем заняты сейчас наши наблюдатели и нет ли проблем со средствами связи?

– С этим пока что всё в порядке, – деловито ответил Михаил. – Уже несколько дней мои подопечные ведут скрытое наблюдение за аэропортом и морским портом, а твои каибилис присматривают за президентской резиденцией, зданиями минобороны и полиции. Со всеми у меня поддерживается автономная связь, а у Виктора и Алдиса имеется собственная спутниковая связь, о которой европейцы не догадываются.

С этим в основном всё в порядке. Город мы контролируем. А вот о чем ты договорился со своими индейскими воинами, я не все знаю, прежде всего, относительно их задействования по плану "Б на случай чрезвычайных обстоятельств?

– Майк, от тебя у меня никаких секретов нет. Я считаю, что мы можем рассчитывать на то, что подготовительные мероприятия на случай возникновения чрезвычайных обстоятельств в целом завершены. Ты почти всё знаешь, но я повторюсь. В случае резкого изменения обстановки в негативную сторону, мы даем отмашку оперативным группам рассредоточиться и уходить из страны. А для нас с тобой и каибилис готовы заправленные под завязку джипы, оборудованные пути отхода с техническим прикрытием по джунглям и по реке с выходом в океан, ну а там до границы с Бразилией недалеко. В крайнем случае, уйдем в Атлантику и отсидимся несколько дней, пока всё не успокоится на островке Чиво. Под чью юрисдикцию эти скалы подпадают, сказать не могу. Скорее всего, Чиво – спорная территория, хотя никаких споров по ней никогда и никем не велось. Остров необитаем, но несколько дней на нем прожить можно, ну а потом выйдем вновь в океан и подсядем на какое-нибудь каботажное судно, идущее в один из бразильских портов.

– Так-то так. На бумаге всё и всегда выглядит гладко, – задумчиво ответил Михаил, всё ещё находившийся в плену собственных сомнений.

– Ну, а раз так, – заметил Влад, поднимаясь со скрипучего плетенного кресла, – то хватит светиться на веранде, а лучше зайти в дом. Сейчас уже не мы, а события управляют нами. Да и не забудь прихватить свой ром.

В томительном ожидании прошло ещё полчаса. Влад то вставал со своего стула и подходил к окну, то опять возвращался к столу, на котором в последовательном порядке были разложены спутниковые и мобильные телефоны и одна коротковолновая рация.

Наконец раздалась трель одного из спутниковых телефонов. – Да, – по-английски ответил Влад, и, выслушав звонившего, коротко ответил. – Хорошо, – и отключил связь. Это Энтони Линтон с острова, – проговорил Влад, обернувшись к Михаилу, – Сообщает, что шхуна уже как час в пути, а самолет с группой Виктора они выпускают через 30 минут. А раз так, то я попрошу тебя Михаил, связаться со всеми помощниками, ведущими наблюдение за обстановкой вокруг объектов, входящих в зону их ответственности с тем, чтобы они усилили контроль и меры предосторожности. Момент истины приближается. По моим расчетам, самолет будет через час-полтора, шхуна подойдет позже. Когда все разместятся на базах, вводим режим радиомолчания до часа Х.

Михаил согласно кивнул головой, добавил рома в свой стакан, закинул туда же пару крупных кубиков льда и, прихватив пару телефонных трубок вышел в соседнею комнату.

Опять потянулись бесконечные минуты ожидания. Чтобы отвлечься от докучливых мыслей и занять себя чем-нибудь полезным Влад достал из кобуры "Глок", произвел неполную разборку пистолета и принялся протирать части его механизма.

Через пятнадцать минут после возвращения Михаила вдруг неожиданно разом по комнате рассыпалась звонкая хрустальная дробь разноголосицы сразу нескольких оживших спутниковых и мобильных телефонов, сотрясаемых судорогами вибраторов.

– Это не к добру, – хмуро заметил Влад, взял в руки сразу два аппарата и протянул один из них Михаилу, – Майк, а ты переговори по этому.

Из телефонных трубок горячей латиноамериканской скороговоркой выплеснулась информация о чрезвычайных переменах в обстановке.

Закончив телефонные переговоры, боевые друзья молча посмотрели друг на друга.

– Ты первый, – произнес Михаил, и пересел со стула на диван.

– Наблюдение от минобороны докладывает, что у министерства сформировалась группировка из бронемашин и грузовиков с солдатами, которые двумя колоннами направились одна в сторону аэродрома, а другая морского порта. От президентского дворца и его личной резиденции сообщают о прибытии усиленных патрулей военизированной полиции, которые взяли эти объекты под охрану по всему периметру. А что у тебя?

– А вот у меня, поинтересней будет, – с каким-то непонятным задором ответил Михаил. – На аэродром приземлился военно-транспортный "Геркулес" и из него выгрузилась рота коммандос со штатным вооружением и амуницией. Судя по нашивкам и шевронам это французы. Иностранный легион или 3-й полк полевой жандармерии из Каенны.

– Да, выходит, ты действительно прав. Действительно становится всё интересней и интересней. И что ты думаешь по поводу всего этого? – Серьезно спросил Влад. – И вообще, отчего, ты так развеселился?

– Ты же знаешь, я всегда веселый, когда лихое дело начинается. – Улыбаясь, ответил Михаил. – А по поводу происходящего, так я так скажу. Слили нас, дорогой наш предводитель. По-черному слили.

– Ладно, возможно, – согласно кивнул головой Влад. – Или кто-то опережает нас, и захват местного сатрапа пошел по другому сценарию. Нас могли и не предупредить, и у "UNIPETRO" есть резервный вариант, свой план "Б". Скажем переворот силами национальной армии при поддержке иностранного воинского контингента. Разве так не может быть? Может. Хотя по отношению к нам это по-любому подстава. Тогда вот что Майк, дай нашим наблюдателем указание оттянуться на безопасное расстояние от всех объектов и вести наблюдение через бинокли со всеми мерами предосторожностями и, не выпуская из виду ни одной существенной детали. А я запрошу Конана Ленарда. Наши патроны не могут не знать о происходящем.

И с этими словами Влад развернул трубку спутникового телефона, в то время как Михаил в очередной раз принялся обзванивать наблюдательные посты.

Через пять минут безуспешных попыток установить связь с Ленардом, Линтоном и даже с его помощником Джованни Батистони Влад с раздражением бросил трубку на стол и с сарказмом произнес:

– Связь вырубили. Похоже, нас действительно слили. Твоя чертова интуиция тебя не подвела. Поздравляю. У тебя что-то ещё есть?

– Парень из аэропорта сообщает, что коммандос рассредоточились по всему аэродрому и выставили тяжелые пулеметы, развернув их в сторону взлетно-посадочной полосы. Туда же подогнали два тягача. Явно, что ждут кого-то, т. е. ясно, что наших ребят ждут. Кроме того, замечена большая группа людей с фото и видеокамерами. Похоже, они согнали туда всю местную прессу, чтобы оповестить мир о своей победе. И на территории морского порта идут аналогичные подготовительные мероприятия.

– Ясно. Медлить больше не имеем права. Майк, снимай с постов всех наблюдателей и пусть немедленно покидают страну. О них никто не знает. Деньги у них есть, так что проблем не будет. Отзывай всех каибилис. К нам на базу они должны прибыть не позже чем через 30 минут. Больше времени у нас, думаю, нет. Город маленький – три асфальтированные улицы, и полагаю, что поисковые мероприятия скоро уже начнутся, если уже не начаты. Когда армия снимет силы с аэродрома и порта и бросит их на нашу поимку, шансов у нас останется немного.

И самое главное, я должен предупредить вылетевших к нам ребят. Их самолет, полагаю, уже вошел в воздушное пространство страны. Виктор должен перехватить управление воздушным судном и увести его куда-либо в сторону. Истребителей у Маку нет, да и зениток думаю тоже. Так что шансы на спасение у ребят нормальные. Со шхуной проще: в территориальные воды они ещё по времени не должны войти. Капитан наш, т. е. твой человек. Так что у Алдиса с ним проблем не будет. Пусть сваливают к берегам Французской Гвианы и там расходятся.

Часть II

Самолет «Cessna 208 Grand Caravan», имея на борту 10 человек, включая пассажиров, командира судна и второго пилота, несколько единиц боевого оружие и разнообразное спецснаряжение уже сорок минут болтался в воздухе, направляясь в сторону национальных границ Республики Маку с целью приземлиться на аэродроме столицы страны Опиноко.

Капитан воздушного корабля Тьерри Марин, француз по национальности, коренастый человек, плотного сложения с овальной головой, утопленной в плечи, с короткими волосатыми руками и такими же обструганными пухлыми пальцами; вальяжно развалился в командирском кресле и с нарочитой, рассчитанной на внешний эффект небрежностью, лишь одной рукой держал штурвал управления.

Его второй пилот, Каен Лурдес, сухощавый загорелый креол, с нервными подвижными руками с узкими ладонями и длинными музыкальными пальцами, беспрерывно вел какие-то переговоры по рации. Он постоянно поворачивал к своему командиру, словно запрашивая у него поддержку, свое вытянутое лицо с впалыми щеками и пергаментной кожей, на которой выступил и закрепился приглушенный кирпичнокрасный румянец, выдавая плохо скрытое внутреннее волнение.

Очевидно, пилоты получали с земли какие-то указания, которые привели их в замешательство и к непониманию своих дальнейших действий. В это время в салоне прозвучал вызов спутникового телефона, который Виктор не выпускал из рук, начиная с момента взлета с Острова Дьявола.

Виктор ответил, прижимая трубку к иллюминатору. С каждой секундой разговора его мужественное лицо стало приобретать всё более жесткий и сосредоточенный вид. Желваки челюстных мышц буграми выступили под ушными раковинами, а под глазами залегли серые отечные тени.

Выслушав полученную информацию, он пробрался через сваленные в беспорядке в проходе затянутые у горловины баулы и подсел рядом с сиденьем Виталия.

– Вит, – обратился к нему Виктор. – Это Влад звонил. Там всё плохо. Для нас приготовлена западня. Нам дан совет – самим выбираться из передряги. Надо уходить с курса, а для этого нужно сменить пилотов. Не исключено, что они участвуют в этом заговоре. Отвлеки их внимание, а для этого через 5 секунд обозначь какой-нибудь громкий звук в салоне.

Виталий кивнул головой и без лишних разговоров стал расшнуровывать рюкзак, лежавший под соседним сиденьем, а Виктор прошел дальше, непосредственно в отсек управления "Цессны".

Неожиданно и оглушительно громко, как всегда бывает в замкнутом пространстве, прозвучал резкий хлопок, оглушая людей и деморализуя их волю.

Ошеломленный взрывом капитан Марин в растерянности откинулся на спинку кресла, его голова запрокинулась назад. Нижняя челюсть судорожно задергалась, глаза бессмысленно уставились в потолок.

Видно от взрыва он впал в состояние психологического шока. Второй пилот, наклонился куда-то вправо и что-то лихорадочно искал, и не находил под панелью управления, очевидно стараясь дотянуться до бардачка со штатным оружием.

Взяв Лурдеса за плечи, Виктор выдернул его из кресла и выбросил его в салон прямо в крепкие объятия Виталия.

– Спеленай его, – отрывисто бросил он. – Только нежно. – Ну, ты, Вит даешь. Что это у тебя грохнуло?

– Да ничего особенного, – немного смущено ответил Виталий. – Обычный имитатор взрыва, хлопушка.

– Ладно, самолет цел и то хорошо, – заключил Виктор. – А ты Ник, – обратился он к Николаю, – садись за штурвал и принимай управление на себя. Скорректируй курс на юго-восток. Меняй эшелон до уровня 200 метров. Будем уходить вглубь континента и ещё, пожалуйста, выруби радиообмен.

Затем Виктор обернулся к Марину, взял его за плечи и потряс, чтобы привести того в чувство.

– "Undestand English"? – спросил Виктор, не переставая трясти капитана.

– "Yeeeee.s "– растягивая слова, утвердительно мотнул очумелой головой летчик.

– "OK. Well. Where is your flight plan"? Где Ваша полетная карта?

Пилот молча протянул карту и отвернулся.

– "Fine», отлично, – Виктор взял маршрутную карту, раскрыл её и вновь привлек внимание Марина.

"Where are we now»? – Где мы сейчас?

Пилот, наклонившись, молча ткнул пальцем в ламинированную бумагу.

– Так, мы покидаем воздушное пространство Французской Гайаны и уходим в сторону от традиционных маршрутов, разрешенных для малой авиации. Воздушное пространство Республики Маку слабо прикрыто радиолокационным контролем, если только к этому времени для нашей почетной встречи французы по "дружбе" не завезли соседям современное оборудование. Уходим вглубь континента с задачей выхода на приемлемую взлетно-посадочную полосу, желательно рядом с каким-либо приличным притоком Амазонки и поближе к сухопутной границе Бразилии.

– Думаю, этот вариант является приемлемым, – завершил Виктор свои рассуждения, обращаясь к своим попутчикам и ожидая их реакции. Майя сидели, не выказывая никаких протестов, их лица как всегда сохраняли стоическую безмятежность. Лишь Виталий одобрительно наклонил свою курчавую голову.

– Значит, так тому и быть, – сказал Виктор и вернулся в отсек пилотов, где Николай уже начал перекладывать штурвал на правый разворот. Плененный капитан, понимая бесполезность каких-либо возражений, лишь беспокойно ерзал в своем кресле, пытаясь что-то разглядеть через стекло кабины.

Самолет, повинуясь движению Николая, со значительным креном ринулся вниз, разворачиваясь в сторону Амазонки. Ещё через 30 минут полета ровное синее полотно океана с бесконечными белыми барашками волн осталось позади. Под крылом заплескался другой океан – бескрайние изумрудные просторы, покрытые морщинистой сеткой из водных артерий: озер и изогнутых как тело ползущей анаконды рек и речушек, формирующих великий водно-растительный мир Амазонки.

Сколько у нас топлива, поинтересовался Виктор у Николая.

– Да так, галлонов 50, – отвечал тот.

– Немного. Видно садиться придется на неподготовленную площадку или водное зеркало одного из озер бассейна Амазонки. Это тебе решать, Ник, на твое усмотрение.

Вскоре, и как-то внезапно, плотная шапка тропической растительности раздвинулась, раскрыв разрыв с ровной красно-коричневой полосой посадочной площадки. Такие лесные аэродромы в этой части Амазонии не редкость. Создаются и используются контрабандистами для нелегальной трансграничной переброски наркотиков.

Большинство таких площадок используются лишь эпизодически, что приводит их к быстрому зарастанию папоротником, лианами и колючим кустарником. Неудобное обстоятельство, впрочем, достаточно быстро ликвидируется в результате несложных восстановительных работ, на которые гангстеры мобилизуют местных крестьян-индейцев, с которыми расплачиваются преимущественно кокаином.

Николай, дважды прошелся над примитивной посадочной полосой, внимательно всматриваясь и оценивая её состояние.

– Что скажешь? – спросил его Виктор.

– Не идеальна. Полоса узкая и короткая, не более 250 метров, но рискнуть можно. Нам выбирать не из чего, да и топлива может не хватить для продолжения подбора другого варианта. Похоже, здесь никто не садился в течение нескольких месяцев. Ливневые дожди размыли даже посадочные следы, да и мелко-лесистая растительность уже появилась. Присутствие человека не наблюдаю.

Поняв намерение русских, капитан Марин вновь нервно заерзал в своем кресле, выдавая крайнюю степень возбуждения, и на его лице отобразилась гримаса неподдельного испуга.

– Вы сумасшедшие. Вы не знаете этих мест и обычаев. Это владения могущественного мафиозного клана Корвальо, который контролирует несколько десятков квадратных километров территории. Здесь не то, что садится, но и летать низко не рекомендуется. Если даже нас сразу не схватят люди Корвальо, то от индейцев племени бора или ещё хуже каяпо пощады ждать не приходится. Это природные охотники, которые убьют нас так, что мы этого даже не заметим, и съедят с удовольствием, устроив ритуальный праздник.

Волнуясь и всхлипывая, капитан продолжал что-то говорить и говорить о безумии этой затеи. Он, волнуясь, размахивал руками, попеременно обращаясь то к Виктору, то к Николаю.

– Всё достаточно, – резко оборвал его Николай. – Он нам только мешает. Ребята принимайте капитана и переведите его в хвост к его помощнику. Связывать не надо. Когда пойдем на посадку, развяжите руки также и второму пилоту.

– Виктор, вынимай капитана. – Николай взглянул на своего друга. – Нет времени на болтовню, пользы от него немного и садись на его место. Поможешь мне. На полосе я видел «проплешину», она и будет нашей точкой касания, но нас ждет весьма крутая глиссада, поэтому пойдем на "малых" закрылках и минимальном моторе. Это опасно, но лучше уж так.

– Моя задача? – спросил Виктор.

– На полосе есть неглубокая как мне кажется яма, как раз посередине, могут быть еще рытвины, прикрытые зеленкой, которые я не вижу. Поэтому садимся практически без торможения и максимально долго задираем нос, чтобы пропустить яму между боковыми колесами. Если не удержим нос, то передняя стойка сломается, и переворот нам обеспечен.

– Ещё раз, Виктор, – как только коснемся полосы, ты поможешь мне со своего сиденья штурвалом. Возьмешь его на себя, до отказа. И ещё – тормозим только накатом, иначе на ямах сломаем стойки шасси. Расчет на то, что мягкая почва погасит нашу скорость.

– Ясно?

– Ясно!

Вновь набрав высоту, Николай включил обогрев карбюратора и регулируя скорость, несколькими доворотами вышел на глиссаду. Посадка вышла весьма жесткой, но самолет зацепился за полосу и покатился по ней, ежесекундно теряя скорость и отрабатывая подкатавшиеся под колеса ямки легкими подпрыгиваниями и раскачиванием.

Угрожающая большая яма, готовая разорвать самолет на части, оказалась даже более глубокой, чем виделось сверху, но в то же время достаточно узкой, что позволило успешно пропустить её между колесами. Постепенно отдавая от себя штурвалы. Николай и его добровольный помощник перевели машину в горизонтальный пробег. "Цессна" начала заметно терять скорость, салон заполнился различными стуками, порождаемыми неровностями поверхности и ударами о корпус веток низкорослых кустарников. Оцепенелое ожидание отпустило людей одновременно с благополучной остановкой самолета на самом краю посадочной полосы. "Цессна" зарылась носовой частью в зеленый частокол монте, формацию из переплетенных лиан и ветвей акаций и кротонов. Ещё продолжавший вращаться винт начал было рвать своими лопастями кусты и медно-красные стволы низкорослых деревьев, но запутавшись, быстро остановился и, раздвинув завесу растительности, практически уперся обтекателем в оплетенную толстыми лианами и покрытую мхом могучую араукарию.

Некоторое время в салоне "Цессны" царило странное молчание, которое было прервано неожиданным падением тяжелого баула, свалившегося на пол с верхней багажной сетки. Все зашевелились.

– Ну, что ж, слава богу, приземлились, сложили крылья благополучно, – протяжно выдохнул Виктор. Затем, повернувшись к Николаю, добавил: Молодец, сделано хорошо, как надо, по-мастерски.

– А, теперь не будем терять время и займемся другими делами, – продолжал Виктор. – Николай, я попрошу тебя с двумя бойцами майя обследовать периметр взлетно-посадочной полосы. Надо знать, что здесь находится. Виталий, а ты, организуй выгрузку снаряжения. Особенно обрати внимание на воду, медикаменты и продукты питания, а также присмотри за нашими летунами.

– А они нам нужны? – с усмешкой поинтересовался Виталий.

– А вот мы сейчас выясним, – промолвил Виктор и направился к пилотам, которые продолжали понуро сидеть в хвостой части самолета.

– Послушайте, Тьерри, мы Вас не удерживаем. Если вы знаете эти места, то можете оба свободно уйти. Продовольствие и вода будут вам выделены.

Капитан Тьерри Марин еще больше втянул голову в свои покатые плечи, почти превратившись в некую крупную и очень мясистую черепаху, и лишь молча покачал головой. Его помощник, Каен Лурдес, ничего не говоря, всё продолжал бесцельно растирать брюки своими тонкими внезапно вспотевшими ладонями, беспрестанно бросая тревожные взгляды то на своего командира, то на Виктора.

– Ну, хорошо, – с некоторым сомнением в голосе заключил Виктор, – если так, то пойдете с нами. Вы поступаете в распоряжение Вита и приступайте к разгрузке самолета. Кстати, а чей это мотоциклетный шлем в хвосте салона?

– Мой, – ответил Тьерри. Я увлекался гонками на мотоциклах. Даже был участником соревнований во Франции и да сейчас предпочитаю мотоцикл автомобилю.

– Ну, вот и хорошо. Захватите его с собой, да и комбинезоны, если найдете, – предложил Виктор.

– Месье Виктор, да зачем это всё вам? – удивленно решился задать вопрос Каен Лурдес. Тем более, здесь на земле, в условиях тропиков. Я, конечно, посмотрю эти вещи, но скажите, зачем вам всё это?

– Может пригодиться, – коротко ответил Виктор, не вдаваясь в разъяснения. – Не забудьте выполнить мою просьбу.

К этому времени все боковые двери, и погрузочно-разгрузочная аппарель были уже откинуты и каибилис под руководством Виталия сноровисто вытаскивали из "Цессны" различные мешки, баулы и саквояжи, перенося их к краю полосы и аккуратно раскладывая в одну линию.

Вскоре вернулся Николай со своими майя. – Признаков человеческого присутствия и постоянного жилья не обнаружено. Нашли только ближе к середине в стороне от ВПП нечто вроде индейской молоки, примитивное сооружение из дерева и земли. Внутри только деревянные полки и столы. Да вот ещё что, в полукилометре от полосы наткнулись на небольшой ручей с хорошим течением, – доложил он.

– Вот и отлично, – проговорил Виктор, прилаживая к поясу кобуру с "Глоком". – По нему и пойдем. А пока что в молоку переместим поклажу и там же передохнем перед дорогой. И ещё, Николай, если тебе не сложно, помоги со своими парнями Виталию замаскировать "Цессну" и разобрать вьюки.

– Ладно, думаю, что надо взять только необходимое: сублимированное питание, чистую воду, необходимое походное снаряжение, обеззараживающие таблетки, медикаменты, личное оружие, винтовку "М-16", несколько гранат "М-67" и обязательно световые сигнальные растяжки. Немного пластита, тоже не помешает. – Суммировал Николай.

– Согласен, – кивнул Виктор. – Остальное надо спрятать в яму и прикрыть листвой.

Когда всё было закончено, мужчины собрались под крышей хижины для согласования дальнейших действий. Виктор, Николай, Виталий и капитан "Цессны" Тьерри склонились над картой местности, стараясь с помощью компаса и несложных вычислений определить стороны горизонта и магнитные азимуты с тем, чтобы установить точку месторасположения отряда.

Остальные в вольных позах раскинулись по лавкам, давая отдых натруженным телам и накапливая силы перед предстоящей непростой дорогой. Исчез лязг железа, умолкла докучливая говорливость людей, окружающий мир вновь обретал естественное равновесие, наполняя мир гомоном разноголосых птиц, шуршанием невидимых насекомых, редкими горластыми выкриками обезьян. Безбрежные зеленые просторы Амазонки, заполненные невероятными по красоте и разнообразию цветами, растениями и животными, вселяли тревогу в сердца людей, утративших связь с техническими достижениями цивилизации. Перед могучей силой природы пришли мысли о бесконечном течении времени и бренности человеческой жизни.

Так прошел примерно один час. Виктор подошел к Николаю и Виталию и отозвал их в сторону.

– Пора поднимать людей, до заката осталось 4 часа. В джунглях ночь наступает сразу. Ещё на оборудование лагеря уйдет не менее часа.

– А здесь мы не можем остаться? – поинтересовался Виталий. – Здесь открытое пространство, а сейчас солнце печет немилосердно, под кроной деревьев влажность стопроцентная, идти с рюкзаками и оружием будет тяжело, а завтра поутру и отправимся в путь.

– Так-то так, – откликнулся Николай, зачем-то туже затягивая поясной ремень. – Здесь, конечно, удобнее. Но мы наделали много шума. Прошло уже два часа после нашей посадки и три часа как мы ушли из-под радаров. Этого достаточно, чтобы нами занялись и усилили пограничные патрули. Хотя оборудованной сплошной границы между государствами здесь нет, но эпизодический контроль всё же поддерживается. Кроме того, эта взлетно-посадочная полоса всё же периодически используется, и признаки её ремонта присутствуют. Это мы заметили при осмотре. Значит, она кому-то нужна и хозяева могут появиться в самый неподходящий момент. Так что надо уходить и немедленно.

– Я также считаю, что пора сниматься, – поддержал его Виктор. – Задерживаться здесь неразумно. Это вне наших правил. Значит решено. Общий сбор через десять минут.

Сразу после этих слов люди стали подниматься, оправлять одежду и приводить в порядок снаряжение и поклажу.

– Попрошу внимания, – повысил голос Виктор. Мы находимся глубоко в джунглях, дорог нет, только тропинки, ручьи и протоки. Наше местоположение определяется с погрешностями. Мы не знаем, на чьей территории мы находимся. Есть только предположение, что эта земля – ничейная зона между Республикой Маку и Бразилией. Карта указаний на наличие близкого человеческого поселения не дает. Единственное, что установлено доподлинно – это то, что река Ояпок осталась за нашей спиной. Наша задача выйти на реку Rio Cacipore. Это примерно один-два дня пути, если сумеем поддерживать высокий ритм передвижения, и позволяя себе только эпизодические короткие остановки. – Если выйдем к реке, – Виктор, поднял карту для того, чтобы всем было видно, и провел пальцем по условной линии предстоящего маршрута, – сможем спуститься по ней до городка Sao Joao do Cacipore. Оттудабудет несложно выйти к побережью Атлантического океана или воспользоваться самолетом местных авиаперевозчиков. Общее расстояние, которое нам предстоит преодолеть, составляет примерно 180–200 километров. Но это только приблизительная прикидка. Так что задача выглядит хотя и сложной, но вполне посильной.

Люди молчали, лишь только Виталий поднял руку, требуя слова.

– Вик, ты что-то хотел добавить, – спросил Виктор и поощрительно улыбнулся.

– Да, ответил Виталий, выходя вперед. – Идти нам придется по сложной обводненной местности, поэтому прорезиненная обувь нам не помешает, но она не у всех есть. Конечно, нам немного повезло в том смысле, что мы плюхнулись в джунгли сейчас, в начале августа и потому мало муссонных дождей, а это значит, что мы сможем найти сухопутные проходы к основному руслу реки. Однако на карте есть указание на наличие прилегающих друг к другу обширных территорий, занятых patanos-болотами, которые смыкаются, и которые мы обойти не сможем. Понять, будет ли там между ними хотя бы тропинка мы сможемтолько, когда подойдём ближе. Главное не ошибиться, так как сил на длительные поиски другого пути у нас не останется.

– Всё верно Вит, – отреагировал на замечания своего товарища Виктор.

– Время идет, и поэтому долгие дискуссии устраивать мы не будем. Мы особо рассчитываем на тебя, Чейтон, и твоих людей, и на ваше умение ориентироваться в джунглях. – Виктор повернулся к старшему из бойцов-каибилис. – Этот проход нужен нам, как воздух. Попрошу также тебя и твоих людей организовать боковое охранение нашей группы в период движения.

Сейчас 15.00. Привал и разбивку лагеря для ночлега назначаю через два часа. Постараемся придерживаться течения ручья, который мы обнаружили недалеко от посадочной полосы. Николай, Чейтон, пожалуйста, ликвидируйте признаки нашего пребывания здесь и следы выхода группы.

Короткий инструктаж был закончен и маленький отряд двинулся в путь. Первозданный звенящий мир принял людей в свои объятия. Над головой моментально вырос купол из сомкнувшихся крон гигантских деревьев, необъятное бескрайнее небо разбилось на отдельные осколки, лишь изредка проглядывая через зеленый шатер, а влажный и удушливый воздух, казалось, застыл между стволами древесных гигантов, незаметно отбирая силы у непривычных к таким условиям европейцев. Только майя, не чувствуя никакого дискомфорта и умело орудуя мачете, шли впереди, прокладывая путь сквозь заросли из низкорослых кустарников и цепких жестких сорняков.

Красновато-бурый, из-за обилия окислов железа ручеёк, струился в ложе из опавших листьев и веточек. Он деловито огибал основания лесных великанов, указывая направление для медленно бредущих людей.

Километров через пятнадцать неутомимый водяной путеводитель вдруг нырнул под корни неохватной до 30 метров в диаметре и увешанной лианами сумаумы и исчез окончательно, поставив новоявленных конкистадоров в тупик.

– Здесь и остановимся на ночлег, – осмотрев небольшую поляну, заключил Виктор. – Думаю, что вытоптанная площадка у ручья – это место водопоя животных и с ними у нас не должно быть проблем. Кроме того, обитатели джунглей нам уже помогли, – добавил Виктор, указывая на достаточно широкую звериную тропу, протоптанную к ручью какими-то крупными животными, может быть тапирами и кабанами. Завтра по ней и пойдем.

Люди с удовольствием сбросили с себя громоздкие рюкзаки и походные мешки и занялись оборудованием лагеря. Прежде всего, на сухом спирте было приготовлено ароматное кофе и разогреты пищевые консервы. Подошедшие каибилис, осуществлявшие боковое охранение, держали в руках плоды каких-то растений. Не обращая внимания на предложенный ужин, они сноровисто очистили от кожуры принесенные плоды и стали крошить их на мелкие кусочки, формируя из них некое подобие фруктового салата.

– Что это за фрукты? – с интересом поинтересовался Николай, подойдя к находчивым индейцам, которые, не отвлекаясь от своего кулинарного занятия, охотно стали объяснять ему вкусовые и целительные свойства невиданных даров матери-природы.

– Вот это, – плоды хлебного дерева, а вот мамона, амазонская дыня, растущая на дереве. – Произнес Чейтон, старший из майя. – А вот там, Кваху, готовит какао, – добавил он, указывая на сурового майя, лицо которого была прочерчено шрамом, очевидно от удара ножом, который разминал черенком твердого дерева в железной миске какие-то зерна.

– Неужели, это действительно какао? – удивился Николай.

– Ну, не совсем, но всё равно вкусно. Это плоды дерева купуасу, – пояснил индеец. – Попробуй, – предложил он, наливая в миску, с размолотой фруктовой кашицей, сок из крупного плода, похожего на кокос, только с более плотной бордово-красной глянцевой кожурой.

Николай с осторожностью пригубил странный напиток, и на его лице отразилось неподдельное изумление. Потом он сделал уже затяжной глоток и с чувством явного сожаления отдал миску индейцу.

– Невероятно вкусно. Даже силы прибавились, – с восхищением в голосе сказал он, дружески похлопывая по плечу майя, который был явно доволен произведенным эффектом.

Вскоре нехитрый ужин был завершен, и люди занялись разбивкой лагеря и подготовкой к ночлегу.

Майя начали растягивать капроновые гамаки, привязывая их к близко стоящим пальмам и кимали, предварительно срубив с них ветки на высоту двух человеческих ростов. Потом один индеец достал из своего заплечного мешка толстые ворсистые веревки и стал сноровисто обвязывать ими стволы деревьев над гамаками и раскладывать по окружности у их подножья.

– Что он делает? – спросил Виталий у Виктора. – Ты ведь знаешь местные обычаи, а мне такие приемы не знакомы.

– Это индейский обычай, – ответил Виктор. – Веревки, сплетены из конского волоса. У местных существует поверье, что змея, подползая к ним, обязательно свернет в сторону, хотя я больше верю в листья кустарника, которые рассыпает под гамаками Чейтон. Эти листья резко пахнут чесноком и луком. Для нас, в общем-то, привычный запах, но вот змеи его действительно плохо воспринимают.

– Что все змеи?

– Ну, мелкие да.

– А крупные?

– Если ты имеешь ввиду здешнего сурукуку, т. е. бушмейстера, то наверняка я не знаю. Утром расскажешь.

– Ничего себе, успокоил называется.

– Ну, пошутил я. – Успокаивающим тоном сказал Виктор. – Бушмейстер без нужды не тронет. Он большой и умный. Подлостью не отличается. Знаешь, у животных как у людей. Кто мельче, тот подлее.

Подошедший к ним Николай, услышавший окончание этого небезынтересного и оживленного диалога, спросил:

– Ну, что серпентологи, сигнальные растяжки на ночь будем ставить?

– Думаю, нет, – высказал свое мнение Виталий. – Насколько я знаю, ночь в джунглях – время охоты, где каждый охотится за каждым. Если их поставим, то ночь пропадет – будем только тем и заниматься, что восстанавливать потревоженные растяжки, да ещё и демаскируем себя светом и шумом. Уж лучше обойтись без них. Выставив сменяемый караул, этого будет вполне достаточно. В таком лесу люди нас уже не найдут, а со зверями мы как-нибудь договоримся. Бывал я в африканских джунглях, но, чтобы в таких – ни разу.

– Да будет так, – согласился Виктор. – Лучше пусть майя установят по периметру бесшумные самострелы, для прикрытия проходов в кустах и особенно звериной тропы. Только надо предупредить французов об осторожности при передвижениях ночью, если кто вздумает вылезти из гамака по нужде. Нам не нужен очередной подранок, это ведь не пекари. Я переговорю с Чейтоном, а ты, Николай, проинструктируй наших пилотов, что им разрешается делать, а что нет.

С этим словами, он подошел к старшему из майя и оба отправились осматривать охраняемую площадку, отмечая наиболее уязвимые зоны, требующие технического оборудования.

Описав окружность по довольно значительному диаметру, они остановились под раскидистой кроной бразильской ореха.

– Уже начинает смеркаться. Минут через сорок станет совсем темно. Сумеешь за это время со своими бойцами установить самострелы? – задал вопрос Виктор.

Чейтон медленно с достоинством наклонил свою крупную голову, покрытую густыми черными с серебристыми нитями первой седины волосами. Его темное от рождения и загара лицо, сохранившее все благородные черты индейского аристократа, выражало безмятежность и спокойную уверенность в своих силах.

– Чейтон, – продолжил Виктор. – Как полагаешь, ночью будет дождь?

Касик-майя поднял вверх голову и принялся разглядывать через густую листву квадрат открытого небо, которое в этот предвечерний час постепенно начинало приобретать серовато-сиреневый оттенок, тем самым предвещая наступление скорых тропических сумерек. Потом отошел в сторону на десять метров и провел рукой по стволу высоченного дерева, чья тонкая пятнистая кора напоминала средиземноморский платан. И в завершении несколько раз глубоко через ноздри втянул в себя воздух, словно пробуя его на вкус и стараясь выявить наличие в нем мельчайшей водной дисперсии, которая всегда скапливаться в тропическом воздухе перед дождем.

– Нет, дождя ночью не будет, можно обойтись без укрытий. – Вынес свое заключение Чейтон.

– Это тебе дерево сказало, – с неподдельным любопытством поинтересовался Виктор.

– И дерево тоже, – с достоинством ответил индеец. – Мы его называем потеющим деревом. Оно всегда выделяет влагу перед дождем. А сейчас поверхность сухая. Так что беспокоится нечего.

– Что ж, тогда нам везет. Вернемся в лагерь. Поможем другим. – Откликнулся Виктор.

Люди заканчивали свои дела. Лагерь приобрел обустроенный вид и начал затихать.

– Николай, – окликнул Виктор. – Я попрошу тебя первым стать на "часы". Потом я сменю тебя.

Николай кивнул головой и пошел за винтовкой "М-16". Ночь обрушилась на джунгли почти мгновенно как водопад Кайетур, накрыв землю своим звездным покрывалом. Переход от света к темноте был столь стремительным, что громкоголосый вечно зелёный мир Амазонки вначале испугано затих, потом пришел в себя, встрепенулся и постепенно стал наполняться новыми звуками и шорохами, производимыми ночными охотниками. Разнузданно громкоголосые и смелые днем храбрецы-попугаи и обезьяны ревуны сразу замолчали и затаились в вершинах заранее облюбованных деревьев – своих единственных и надежных защитников, надеясь таким образом остаться незамеченными и дожить до начала следующего прекрасного дня.

Откуда-то из глубины лесного мрака временами доносился то ли кашляющий плач то ли глухой рык ягуара или оленя, пытающегося своими голосовыми модуляциями подстроиться и замаскироваться под грозный глас пятнистого, хвостатого и бесспорного царя джунглей и тем самым спасти себя от незавидной участи. Кто-то грузный неряшливо вышагивал, продираясь через заросли из акаций и молодого бамбука.

Это мог быть или беспокойный муравьед, или чуткая и нахрапистая дикая свинья. В вышине периодически возникал пронзительный посвист крыльев невидимых летучих мышей, а во мраке то и дело вспыхивали и гасли чьи-то фосфоресцирующие глаза и кружились электрические тельца любвеобильных светлячков.

– Ничего себе обстановочка. – С недовольством подумал Николай, глубже натягивая на голову капюшон короткого дождевика. – Не хватало ещё, чтобы на голову свалилась какая-нибудь бесхвостая ядовитая ящерка-древолаз или миниатюрная змейка-пятиминутка, весь день незаметно проторчавшая на ветке, наливаясь злобным желанием кого-нибудь укусить.

Да вот ещё Влад в Москве наболтал, что в джунглях Гайаны и Бразилии встречается совершенно диковинное и до сих пор неуловимое существо – амазонский дракончик, нечто с перепончатыми когтистыми крыльями небольшого птеродактиля и вытянутой зубастой мордой крокодила и водянистым телом слизняка. По его словам, этот дьяволенок любит ночью выслеживать теплокровных животных или людей, если подвернутся, с тем чтобы нанести ядовитый укус или просто коснуться лица смертоносным слизистым телом. Смерть неизбежна и весьма мучительна. Так предположительно погибли два сотрудника советской биологической станции, работавшей в 70-е годы прошлого века в джунглях Перу.

Несмотря на все опасения Николая, ночь прошла быстро и спокойно. Стоянку людей никто не побеспокоил. Видно звери умнее человека и не ищут приключений на свою голову без особой нужды.

Едва только забрезжил рассвет, как откуда-то явилась очухавшаяся от ночных страхов шумная стая зелено-красных попугаев – байтаки и, рассевшись на соседних деревьях и кустах, учинила своими скрипучими голосами привычную утреннюю перебранку.

Люди быстро поднялись, сноровисто собрали свою поклажу и, взбодрив себя ароматным кофе, двинулись дальше в путь.

День прошел без особых приключений, если не считать того, что с каждым часом каждый пройденный километр давался всё с большим трудом. Звериная тропа оказалась верным ориентиром, успешно проведя людей между двумя patanos и опаснейшим озерцом, заполненным водянистым глинистым раствором, которое с регулярностью Молоха, десятилетиями собирало с обитателей леса свою жуткую жертву.

Всё чаще стали попадаться канавки, ямы и промоины, заполненные водой, верный признак приближения к бассейну большой водной артерии.

На одном из пятиминутных привалов к Виктору, занятому сверкой маршрута с картой и компасом, подошел один из майя и что-то прошептал ему на ухо. Выслушав индейца, Виктор дал сигнал отряду остановиться и, подойдя к утомленным французам, сказал:

– Послушай Тьерри, вы ещё не выбросили свой шлем мотоциклиста?

Если нет, то пришла пора его надеть, да заодно ещё и комбинезон.

– Я что, похож на идиота? – истерически вскрикнул француз. – Шлем и комбинезон в такую жару. Да во мне крови уже не осталось, всю высосали москиты, – и в доказательство он вытянул вперед руки, сплошь покрытые красными точками, явное свидетельство недавнего пиршества жителей болот.

– Я сочувствую Вам, Тьерри, но это сделать надо. Если не вы, тогда пусть ваш помощник. Мне без разницы. Дело в том, что в этих дебрях мы ни одни. За нами идут индейцы в полном боевом снаряжении, и вы сами мне рассказывали об их милом обычае лакомиться человечинкой.

– Могу и я, я же вам говорил, что в эти места лучше не соваться, – сразу сник капитан. Но чем нам может этот дурацкий шлем?

– Мы глубине в джунглях и до центров цивилизации ещё далеко.

Принять бой с обычным оружием, которое есть у нас, бесполезно. Мы ничего не знаем об их численности и очередную ночь, нам точно не пережить. Так что здесь – они господа положения и все козыри у них на руках. Попробуем прибегнуть к мистификации. Этот наряд должен произвести на них впечатление, и если это случится, то у нас появится шанс, что они воздержатся от нападения.

– Хорошо Вик, я верю вам на слово, – уже не возражая произнес француз. – Что я ещё должен сделать?

– Зайдите за это дерево и переоденьтесь, и мы сразу тронемся в путь. До реки недалеко, а там вы освободитесь от этого одеяния. Так что потерпите и, пожалуйста, выпейте эту таблетку. Она придаст вам силы и поможет перенести неудобства.

С этими словами Виктор достал из металлической тубы запрессованную в фольгу энергетическую таблетку, – поразительное достижение советской военной медицины для нужд космонавтики и групп глубинной разведки.

Вскоре отряд возобновил свой многострадальный путь, медленно и неуклонно приближаясь к столь желанной реке. Во главе в своем абсурде и неестественном для данной обстановки костюме шествовал французский капитан, сопровождаемый старшим из каибилис, Чейтоном.

Виталий и Николай подошли к Виктору с выражением удивления и полного непонимания.

– Зачем ты с ним так? Что за карнавальный маскарад? – спросили они.

– Это единственный наш шанс. Майя утверждают, что по боевой раскраске и вооружению эти индейцы находятся на тропе войны. Они относятся к группе племен кавахира. Может быть. Точно сказать невозможно. Европейцы ещё называют их "Люди стрелы", хотя мало кто видел это племя в реальности. Основное оружие этих воинов огромные стрелы с ядовитыми наконечниками и боевые духовые трубки. Себя они считают стражниками всего бассейна Амазонки. По их верованиям эту задачу перед ними поставили боги, пришедшие к ним когда-то с небес и которым они поклоняются до сих пор. Нашу цивилизацию они не принимают и уничтожают по своему выбору нежелательных визитеров, особенно представителей белой расы.

Их боятся все вокруг, включая местных жителей и оседлые индейские племена.

Однако у кавахира есть свои уникальные религиозные верования. Согласно им, в далеком прошлом их бог спустился к племени с неба, одетый во что-то, напоминающее шлем и скафандр. Во время религиозных праздников индейцы выносят из почетной хижины, сделанную из дерева, прутьев и листьев фигуру своего божества, имитирующую костюм космонавта и совершают ритуальное поклонение. Этим надо воспользоваться.

Мой расчет на то, что Тьерри в своем одеянии произведет на них нужное впечатление и выручит всех нас.

– Впервые я нахожусь в такой ситуации, когда от меня ничего не зависит, – пробурчал Николай.

– Действительно. Совершенно дурацкое положение. Какая-то виртуальная фантастика. Невозможно просчитать шансы. Чтобы я ещё, когда согласился поехать с вами в эти края – никогда. – Поддержал своего друга Виталий.

– Закончим обсуждение, – промолвил Виктор, убирая карту и компас в рюкзак. – Если наш план не сработает, будем прорываться к Атлантике с боем. А теперь короткий привал.

К вечеру маленький отряд всё же вышел к реке. – Перед вами Cacipore, господа, – с энтузиазмом воскликнул Виктор, указывая рукой на медленные мутные воды. – Это прямой путь к Атлантическому побережью. Ближайший город, до которого мы можем добраться – Sao Joao do Cacipore. Я называю его городом, но на самом деле – это небольшие поселение, в котором правда есть связь, какие-то гостиничные дома для случайных постояльцев и, главное, транспортная инфраструктура.

– Это хорошо, по крайней мере, у нас появилась надежда выкрутиться из этой нелепой передряги, – перехватил инициативу разговора Виталий, – но до этого городка километров где-то сто, может больше, может меньше. Нам надо соорудить какое-то транспортное средство, типа плота, а может быть даже два плота, учитывая, что нас десять человек.

В зависимости от скорости потока и ситуации на реке, нам надо рассчитывать на день-два пути в лучшем случае. Это довольно долго, но вполне достаточно, чтобы встретиться по дороге с новыми проблемами. Нам предстоит не цивилизованный рафтинг. В данный момент мы, по существу, находимся на ничейной территории, которая называется национальным заповедником. Зона раскинулась на сотни тысяч квадратных километров, которые никто и никогда толком не изучал. Забытая богом и людьми девственная земля.

– И всё же у нас есть шансы, чтобы сократить свое пребывание в этих лесах, – вступил в разговор, неожиданно оживший Каен, второй пилот "Цессны". Видно он отошел от стресса, который испытал в результате перипетий в воздухе и вынужденной посадки в джунглях, хотя, произнося эти слова, он почему-то старался не смотреть на Виталия, который в самолете спеленал его как ребенка, после того, как Виктор насильно выдернул его из родного кресла пилота. – Здесь встречаются признаки посещения этого места человеком. Смотрите. Вот там за деревьями просвечивает удобная сухая и свободная от растительности площадка, которую можно использовать как для лагеря, так и для вязки плотов. Я подходил к ней и видел на глинистой поверхности следы от лодок, которые кто-то вытаскивал на берег.

Река здесь не широкая. В этом месте, наверное, около ста метров. Но раз на берегу побыли какие-то лодки, значит она судоходная. Этому способствуют муссонные дожди, которые регулярно промывают русло и разбрасывают заносы. Я думаю, что по ней мы пройти сможем, тем более с каждым километров русло будет расширяться.

И наконец, из своего опыта полета над такими зонами, у меня есть основания предполагать, что где-то недалеко, может быть в километрах в двадцати-тридцати от этого места, вполне вероятно может находиться индейская деревня. Так как до океана сравнительно недалеко, то ниже по реке должны проживать достаточно цивилизованные индейцы. Племена занимаются торговым обменом и продажей различных даров природы: речной рыбы, редких птиц и животных, лекарственных трав и кореньев. У них мы найдем моторные лодки, которые сможем арендовать.

– Молодец, Каен, хорошо растолковал, – Виктор подошел к пилоту и ободряюще похлопал его по плечу. – Всё сказанное выглядит логичным. Слова Каена возьмем за основу нашего плана. Хочу попросить тебя, Чейтон, чтобы ты со своими парнями осмотрел ближние окрестности.

Нам нужны бальзовые деревья небольшого диаметра для изготовления плотов, чем мы займемся завтра с утра.

– Виталий, а ты с нашими французскими друзьями организуй разбивку лагеря. Я позже присоединюсь к вам. И для тебя, Николай, тоже найдется дело.

– А я, – отозвался Николай. – Пойду с майя. Я помогу им в выборе деревьев. Как никак, а по гражданской специальности я инженер, да и в речке окунуться не помешает. Я весь какой-то липкий от этой жары и влаги. В этом лесу, вообще, ветра нет.

И действительно, по его крупному одутловатому разгоряченному солнцем лицу пролегли промытые пылевые полоски, по которым периодически скатывались капельки пота.

– Ну, хорошо, – заключил Виктор. – Только осторожней. В этой речке курсируют довольно любопытные существа, – такие маленькие, но очень навязчивые рыбки по имени паку и гидролик. В момент яйца откусят. А причиндалы лучше завяжи узлом, а то ненароком заберется туда шипастый паразит, которого потом будешь ловить по всему телу, а вынешь из головы вместе с глазом.

– Ну тебя, к черту, – недовольно бросил Николай. – Всех запугал своими индейцами, пауками и драконами. Дарвин наш неоценимый. Нахватался знаний из книжек. Сам разберусь, – и рассерженный Николай пошел вслед удалявшимся в лесную чащу каибилис.

– Сам так сам, но, если появятся черные кайманы, лучше вылезай из воды. Это их места, и здесь их много. – Крикнул ему вдогонку Виктор.

– И анаконд тоже, – уже тише добавил Виталий.

– Зря он так сорвался. Эти знания не раз спасали мне жизнь не только в Латинской Америке, но и в джунглях Африки и моими учителями были простые жители, за что я им бесконечно благодарен, – огорчено проговорил Виктор. – Ладно, пойдем и поможем французам, которые, судя по аромату в воздухе, уже приготовили ужин и хороший кофе.

Работа спорилась, и вскоре все вещевые мешки, рюкзаки и другое снаряжение были должным образом уложены и укрыты на случай дождя. Места для устройства гамаков расчищены и подготовлены. Временная стоянка принимала законченный вид.

Неожиданно недалеко от лагеря послышался отрывистый крик, какой-то шум и зазвучали возбужденные гортанные голоса.

Виталий и Виктор, бросив шанцевый инструмент, которым так успешно орудовали все это время, бросились в сторону прозвучавшего крика, на ходу выдергивая из кобур пистолеты.

Когда они подбежали, то увидели, что все майя и Николай, склонившись, рассматривали, что-то лежавшее на земле.

– Что здесь произошло? – спросил чуть запыхавшийся Виталий, первым подбежавший к месту событий.

– Да вот, эта зеленая тварь чуть меня не сожрала, – пояснил Николай, побледневшее лицо которого всё ещё выглядело напряженным. – Я толком ничего не видел. Шел вдоль реки, продираясь, сквозь мангровые ветки, и вдруг сзади услышал какой-то резкий свист и звук удара чем-то тяжелым. Обернулся и обнаружил это чудовище, которое с разбитой головой извивалось в полутора метрах от меня. Умереть от этой гадины совсем не хочется. Даже дрожь берет. Это не пуля или граната, а гораздо хуже.

На земле среди кучек сухого хвороста, кусков коры и опавшей листвы растянулось тело зеленой змеи с широко распахнутой белой пастью. Рядом с её размозжённой головой валялся внушительный округлый камень с прикрепленным к нему кожаным ремешком.

– Метра два с лишним будет. Внушительный экземпляр. – Заметил Виталий. – Кто её так? Ловкий удар. Вы что-нибудь видели? – и обернулся к майя, которые всё еще оживленно продолжали обсуждать на кечуа это необычное событие.

– Это кто-то из тех индейцев, которые шли за нами весь день, – ответил Чейтон. – Он спас его, – добавил он, указывая на Николая.

Мы видели, как этот воин вышел из зарослей на противоположном берегу реки и, размахнувшись пращой, метнул камень в голову змеи, которая гналась за сеньором Ником и собиралась атаковать его.

– Что это за змея? Откуда у неё такая злость? И почему она набросилась на Ника? – не унимался Виталий, вновь обращаясь к касику каибилис.

– Мы зовем её экис. Одна из самых коварных и злых змей в этих местах. Она всегда атакует, когда кто-то нарушает её территорию.

– А эти индейцы? Как они оказались здесь, да ещё и на другом берегу?

– Они всегда были рядом, – отвечал Чейтон. – Они и сейчас недалеко от нас. Наблюдают за нами.

– А как же индеец смог попасть камнем точно в голову змеи, которая перемещалась бросками. До другого берега реки не менее восьмидесяти, а то и все сто метров будет, – поинтересовался Виктор.

– Он из незнакомого нам племени, которое является частью большого народа. Даже в среде своих соплеменников они занимают особое место. Никто с ними в Амазонии не связывается. Говорят, что они рождаются с оружием в руках. Всю жизнь проводят в походах. Никто не видел, где у них живут женщины и дети. Это воины Амазонки, которые её охраняют по повелению богов. Страшнее их только белые, как вы, индейцы, которых видели в районе Рио Негру.

– Ну, что ж, всё складывается пока удачно, – улыбнулся Виктор.

– Что ты увидел в этой ситуации хорошего? – одновременно, почти хором воскликнули Николай и Виктор. – Мы окружены индейцами, которых боятся даже майя. Мы не знаем их численности и по существу беспомощны. Не забыл, что сам говорил, что наше оружие против них бесполезно. Мы лично считаем, что шансы на жизнь у нас уменьшаются до минимума.

– Наоборот, – уже серьезно ответил Виктор. – Нам повезло, если хотите. Эти индейцы спасли Николая и спасли не случайно, и не из чувства человеколюбия. У них представление о смерти другое, чем у нас. Смерть для них не трагедия.

Так что, Николай, ты можешь благодарить бога и Тьерри, у которого так, кстати, оказался мотоциклетный шлем, в котором он гордо шествовал последние часы. Если бы не он было бы хуже, тем более, что вакцины от змеиного яда у нас нет, да мы и не знаем, каковы свойства яда у этой гадины.

Поэтому эту ночь можете спать спокойно. Кавахира будут нас охранять, хотя растяжки и выставить ночной дозор нам вновь придется выставить.

– Кстати Николай, как бальзовые деревья? Здесь есть?

– Да есть рядом подходящая рощица, – ответил Николай, находясь всё ещё в плену недавних переживаний. – Однако живые деревья рубить бесполезно. Они на девяносто процентов состоят из воды и потому очень тяжелые, в воде утонут, но есть также несколько упавших и высохших стволов. Мы сможем срезать крупные сучья и связать из них плоты.

– Вот и хорошо, а теперь вернемся в лагерь, и пора бы перекусить, – заключил Виктор.

– И выпить тоже, – живо добавил Николай.

– Конечно, и за твое второе день рождение выпить надо.

– Выпить-то мы выпьем, но, чтобы я ещё раз потащился за тобой в эти дьявольские края – никогда, уволь, – уже больше для себя пробормотал Николай, соглашаясь с Виталием.

На следующий день, стволы бальзы были принесены, обвязаны веревками и скреплены перекладинами. Получилось два относительно сносных плотика, на которых вполне удобно разместились все члены вынужденной экспедиции и поклажа, которую путешественники по неволи сочли нужным взять с собой. На берегу оставались несколько ножей и топоров в качестве подарка своим невидимым покровителям. Какое это великолепное дерево – амазонская бальза. Когда сухое – легкое как перо птицы, удобное в обработке. Недаром древние индейские цивилизации использовали бальзу для своих дальних морских путешествий, забираясь даже до островов Фиджи.

На одном плоту устроились Виктор, Николай и оба француза, на другом Виталий, Чейтон и все бойцы майя.

Перед отплытием Виктор отвел Николая в сторону и сказал. – Основное оружие и боеприпасы надо хорошо упаковать в водонепроницаемый мешок. Ниже по реке не исключена возможность встречи с бразильским пограничным патрулем. По сути, это конечно ничейная территория, но бразильцы заявляют на неё свои претензии и ревниво относятся к любым претензиям на неё со стороны соседей, и поэтому иногда обозначают здесь свое присутствие. Я так думаю.

– А как мы поймем, что это пограничники, а скажем не наркоторговцы или вообще охотники за головами. Я слышал, что здесь орудуют военизированные банды, выполняющие заказы главарей местных мафиози по охране подвластных им территорий. Эти устраняют чужаков без разговоров.

– Верно, говоришь. Эскадроны смерти – это бразильское ноу-хау в вопросах поддержания социальной гармонии. Поэтому оставь пару гранат, один "Глок" и 2 обоймы к нему и спрячь в удобное для тебя место на плоту. При приближении катера с вооруженными людьми опусти мешок с оружием на веревке под плот и будь готов к действиям.

– У тебя, что есть волшебное слово для них? – усмехнулся Николай.

– С пограничниками мы договоримся. Потребуется, денег дадим. Тьерри и Каен мне помогут. Ролевую функцию я с ними согласовал. В конце концов, мы пассажиры с потерпевшего крушения самолета. Если же к нам приблизятся парамилитарес, то жди от меня команды. Ты лучший из нас в этом деле. Знаю о твоем золотом правиле: одна пуля – один человек. Мне рассказывали, как ты в городке на границе с Намибией разобрался с наемниками-унитовцами. – Когда это было? Да и наши мужики передергивают. Не один я там был. И вышло не совсем так уж гладко. И, кроме того, ты прекрасно знаешь, что в наших делах никакой однозначности не бывает. И часто первоначальный успех впоследствии оборачивается неудачей.

Так что не делай из меня супермена. Не нужны эти дешевые комплименты. За эти 48 часов, что я мотаюсь с тобой по Амазонке от меня уже половинка от былого осталась, да и руки что-то трястись начали. Наверняка какая-то малярийная тварь тяпнула меня на болотах.

– Не наговаривай на себя. Нечего было вчера так бурно праздновать свой второй день рождения. Но в одном ты прав. Мы всегда выполняли роль скальпеля в руках "хирурга" и никогда не знали конечных целей проводимых операций. Нас это тогда устраивало не смущало. Никаких сомнений также не было. Это только за эти годы, после вынужденного выхода в запас мы превратились в сутяг – критиканов и нудных "философов". Так что лучше выпей джин Гордон с хинином. Он тебе малярию и похмелье снимет и настроение поднимет.

– Вот это дельное и товарищеское предложение. Однако ты слишком доверяешь французам. Мы их не знаем. Да и погранцам зачем твои жалкие деньги, которые ты хочешь им предложить, когда они всё могут взять сразу.

– Французы пока что держатся неплохо. Они понимают, что их жизнь в наших руках. И там, где лягут бандиты лягут и они, если что. И ещё я предупредил Чейтона. У каибилис есть складные духовые трубки, "достижение" военпрома Гватемалы, и дротики с ядом кураре и экстрактом из корней пекуи. Если потребуются, они помогут нам. Кроме того, у нас два плота, а это тактическое преимущество и любой катер мы сможем закрыть с флангов.

– Ладно. Виктор, ты у нас стратег. Давно известно. Ты лучше скажи, как дела у наших товарищей с острова, и особенно у Влада с Майком? Там действительно может быть горячо.

– Звонил им по спутниковому телефону несколько раз. Ни с Алдисом с его шхуной, ни с Владом нет связи. Надеюсь, что они специально её блокируют, но думаю им действительно сложнее всего. Это меня больше всего беспокоит. Мы, считай, в существенно лучшем положении и свою часть плана "Б" до сих пор отрабатываем неплохо. А теперь пойдем.

Наши уже ждут нас на плотах.

Распределившись на узких настилах плотов, люди разом налегли на длинные бамбуковые шесты, стараясь подальше оттолкнуться от берега с тем, чтобы быстрее вывести свои примитивные суденышки на стремнину реки.

Виктору, бросившему взгляд в последний раз в сторону покинутой стоянки, показалось, что среди мангровых зарослей иожно различить обнаженные кирпичные тела, длинные луки и раскрашенные лица воинов кавахиру. Неужели их решили проводить в дорогу? Зажмурив и вновь открыв глаза, он уже никого не увидел.

– Мне показалось. Это призраки Амазонки, – решил он и для того, чтобы избавиться от наваждения встряхнул головой, стараясь отогнать галлюцинации.

Затягивая горловину водонепроницаемого мешка, куда он сложил по совету Виктора имевшееся у них вооружение, – Николай тихо проговорил. – Стратегия стратегией, "Глок" "Глоком", а лишняя граната под рукой никогда не помешает.

С этими словами он вновь распустил затяжку и достал одну за другой три гранаты "М-26", затем снова затянул прорезиненный мешок, крепко обвязал его горловину, и приторочил к ней двухметровую веревку, которую прикрепил к выступающему концу одного из бревен плота.

Началось медленное, неспешное плавание мимо однообразных берегов, заросших мангровыми деревьями. Илистая мутная река медленно несла свои воды в сторону великого океана.

Монотонность передвижения скрашивали редкие прыжки араваны, иногда выскакивавшей из воды. Тропическая рыбка пыталась поймать пролетающих жучков и бабочек, неосторожно порхавших в разогретом воздухе.

Палившее с утра солнце постепенно закрылось прозрачной дымкой, из которой стали выпадать нечастые, но такие благодатные капли влаги – верная примета того, что к вечеру стоит ожидать тропического ливня.

Наконец, к исходу четвертого часа монотонного и в целом тоскливого плавания берега реки стали стремительно раздвигаться, открыв взору широкую расчищенную от растительности территорию, на которой разместились круглые скатанные из бревен хижины, крытые пальмовыми листьями, и неказистые постройки с элементами присутствия технической цивилизации в виде крыш из грязного от дождей, опавшей листвы и цветочной пыльцы шифера. На берегу стояли вытащенные на илистый речной песок деревянные лодки с моторами, которые вызвали у участников маленькой экспедиции взрыв энтузиазма и громкоголосый обмен мнениями.

Люди на плотах радостно переглядывались и, дождавшись разрешающего сигнала Виктора, направили плоты в сторону необычного поселка.

К удивлению прибывших путешественников, никто из жителей поселка не проявил никакого интереса к нежданным гостям. К ним не выбежали стайки крикливых детей, выпрашивающих сладости и сувениры, не подошли с приветствиями сановитые старейшины племени и даже худые, поджарые собаки неопределенного бежевого цвета все также, уткнувшись мордами в песок, продолжали неустанно и сосредоточено рыскать по берегу в поиске скудного дневного пропитания.

– Что-то почетного караула не видно и церемониального марша не слышно, – бодро воскликнул Виталий, первым спрыгнув на берег. – Приятно почувствовать под ногами твердую землю. Видно не рожден я был моряком.

– Вот, что Виталий, – промолвил с улыбкой Виктор, – коль ты как Колумб первый открыл этот новый мир, то тебе и карты в руки. Возьми с собой Чейтона и разыщите главу этого стойбища. Надо договориться об аренде двух моторных лодок, чтобы доставить нас до городка Sao Joao do Cacipore. Нам осталось всего-то километров пятьдесят. Эта деревня – окно в большой мир цивилизованных людей. Уже хорошо, что её жители в штанах и юбках ходят. Пока вы уточняете обстановку мы здесь у плотов подождем.

Через полчаса, вернувшийся Виталий, с удовлетворением доложил. – Обо всем договорились. Чейтон молодец, настоящий дипломат. У него разговор со старейшинами сразу сложился, как с близкими родственниками. Разговор шел на кечуа, который я не знаю, но основное содержание своих переговоров он мне переводил.

– Похоже, местное население, – простое и вполне доброжелательное, этакие окультуренные индейцы с примесью негритянской крови. Настоящие караибы.

– А откуда сюда могли попасть негры?

– Вероятнее всего по реке из Атлантики. Ты же знаешь, что вдоль атлантического побережья Бразилии проживают преимущественно мулаты и негроидное население, вплоть до Рио де Жанейро.

– Ну, а как с лодками? Какую цену заломили туземцы?

– Ещё проще. Завтра с утра индейцы так и так повезут в город на рынок фрукты, маниоку и ещё какие-то овощи. Мы им передали в качестве подарков кое-что из наших вещей: питьевые фляги, миски, ножи, лишнюю одежду и пару сотен долларов. Вождь был более чем доволен. На ночлег нам выделили крайнюю хижину на берегу реки, а вечером мы приглашены на деревенский праздник. Так что до начала торжества у нас пара часов.

– Ну, что ж неплохо. Нам надо поторопиться. Обрати внимание на водяные столбы над джунглями. Это ливень, и он скоро дойдет до нас.

И, действительно, едва каибилис и французы закончили переносить под навес вещевые мешки и, как смогли, обустроили с помощью тростниковых циновок спальные места, как на деревню, на весь мир неожиданно и одновременно, как всегда бывает в тропиках, обрушилась ночь, сопровождаемая сплошной стеной дождя. Точнее, настоящим водопадом, низвергавшимся с разверзшихся небес. Засверкали громовые молнии, и плотное полотно темноты занавесилось световыми сполохами. С крыши заструились ручейки воды, окружая хижину бурливыми дождевыми канавками.

Казалось, что река, лодки, люди, деревня и даже сами джунгли навеки погрузились в глубокую бездну обезумевшей стихии; и что у этих смелых людей, которые преодолели столько испытаний, уже ничего больше в жизни не будет, кроме нескончаемого потока воды и черного, грохочущего разрядами электричества небосвода.

И вдруг среди этого безудержного разгула всемогущих сил природы донеслось прерывистое тарахтение заработавшего дизельного электрогенератора и сразу в деревне кое-где засветились тусклые уличные фонарики, а внутри хижин затеплились язычки масляных светильников. Из темноты понеслись мерные глухие и призывные удары деревянных палок, выбивавшие нестройные звуки из пустотелого кряжа дерева.

– Нам пора, – первым сказал, поднимаясь Чейтон. Хозяева приглашают.

– А как быть с этим, – с сомнением спросил Тьерри, указывая на груду дорожных сумок и рюкзаков.

– Всё будет нормально. Нас охраняет закон гостеприимства.

Между тем, однообразные звуки палочных ударов затихли, уступив место удивительной и неожиданной в этих местах и в этой обстановке нежной мелодии клавесина.

– Что это? Что это может быть? – оживился Виталий, любивший и понимавший музыку, и сам неплохо игравший на фортепьяно.

– О, это я знаю, – откликнулся Каен. – У нас в Гайане такие оркестры весьма популярны.

– На чем же они играют? Ведь здесь посередине джунглей не может быть никакого клавесина? – настаивал Виталий.

– Конечно, Вит, – это не клавесин, а несколько пустых стальных бочек из-под этанола или масла. Снисходительно заметил технически грамотный Николай.

– Не может быть, – воскликнул Виталий, воображение которого моментально нарисовало ему картину из груды грязных железных ёмкостей, в которых скопились сгустки тяжелых нефтешламов.

– Не будем спорить, – миролюбиво опять произнес француз. – Пойдем и всё сами увидим.

– Действительно, – поддержал его Виктор. – Пора отдать уважение хозяевам. – И, подойдя к Николаю, сказал ему на ухо. – А мешок с оружием замаскируй получше. Хотя, впрочем, возьми с собой что-нибудь. Привычка не расставаться с оружием тебя ещё никогда не подводила.

В самую большую деревянную хижину селения, где, по всей видимости, проходили все местные особо значимые собрания, сошлись и сидели на корточках, распределившись вдоль стен помещения, почти все жители деревни. Перед ними на длинных досках, заменявших столы, стояли разновеликие керамические и глиняные миски, наполненные вареной маниокой и большими кусками жареного мяса. Старые пластиковые бутылки были наполнены какой-то мутной жидкостью, напоминающей своим цветом пивной напиток из маиса, между которыми артистично разместились причудливые пузатые калебасы с чаем мате и заправленными в них трубочками – бомбильяс.

Оркестр из трех музыкантов-мулатов неустанно выбивал из железа незнакомые европейцам будоражащие звуки.

Предложенное европейцам мясо было нежным и восхитительным. Накануне мужчинам деревни удалось загнать несколько тапиров и вкуснейших грызунов капибара.

Посередине хижины несколько отчаянных танцоров с силой впечатывали босые ноги в утрамбованный земляной пол. Очевидно, чем больше в человеке буйной негритянской крови, тем больше он подвержен магической силе ритма и тем больше он погружается в восторженное очарование танцем, когда душа и тело на короткое время обретают удивительное единение, становятся простыми и чистыми, возвращаясь к первозданной гармонии.

Можно сказать, что танец это одно из лучших и истинных проявлений свободы человека, дарованного ему свыше. Недаром древние говорили, что наш прекрасный мир был создан богом в момент веселья, когда его обычная сдержанность и суровость уступили место восторгам музыки и танца.

Мучнистое пиво оказалось действительно хорошим и произвело на участников празднества ожидаемый возбуждающий эффект. Женский смех и детские крики становились всё звонче, сливаясь странным образом в напевное многоголосие. Резкие мужские голоса звучали всё решительнее и убедительнее, а обсуждаемые местные новости стали приобретать характер и уровень событий мирового масштаба.

Ночь, ливень, теплый и влажный воздух, дурманящий аромат джунглей, переливчатая тональность гремящих металлических бубен, открытость и наивность опьяневших караибов, гул человеческой толпы рождали сюрреалистичную картину происходящего.

Мир вновь стал юным, вернулся к истокам, наполняя человеческие сердца первозданной силой. Время повернуло вспять и остановилось.

Наконец, словно решившись освободиться от магии всеобщей экзальтации, Виктор встряхнул головой. Он согнал с лица безотчетно блуждавшую бессмысленную улыбку, встал и направился к старейшине с тем, чтобы выразить благодарность за гостеприимство. За ним поднялись и проследовали к выходу все его попутчики, за исключением Николая и одного из майя, которые попали в плен к местным черноглазым и темноволосым красавицам.

Очутившись в гостевой хижине, Виталий, усмехаясь, спросил Виктора, намекая на Николая:

– Как ты думаешь, наш орел не подкачает?

– О чем ты? А если об этом, так ему не впервой, куда бы наш орел ни залетал, везде найдет, где горлышко промочить и ягодку-малинку поклевать. А вот нам с тобой придется обойтись без сна, пока остальные отдыхают. Как справедливо заметил Джек Лондон, если кровь индейца призывает к смирению, то негритянская кровь побуждает к хаосу и беспорядкам, а у наших милых хозяев всего этого намешано поровну в одном коктейле. И праздник у них ещё не заканчивается. Так что за обстановкой придется присмотреть.

– Я не против, – ответил Виталий. – Спать совсем не хочется, то ли от музыки, то ли от пива. Да к тому же и рассвет уже близко.

Ждать долго не пришлось. Как всегда, возвестить о наступившем рассвете явились местные попугаи, тут же устроившие крикливую перекличку. К этому времени караибы уже вышли на берег реки и сноровисто нагружали лодки продуктами своего нелегкого труда, собирателей и земледельцев, для их продажи рыночным оптовикам.

Собрав своих спутников, Виктор предложил всё лишнее оставить на месте. – Возьмем только лишь необходимое, что потребуется, для последнего перехода, – сказал он. – Не забудьте медицинские препараты и таблетки для обеззараживания воды – они нам могут ещё пригодиться.

Затем, отведя Николая в сторону, добавил. – Вот что Ник, к тебе просьба. На подходе к городу, когда станет ясно, что мы у цели, затопи, пожалуйста, мешок с основным оружием. Оставим только пистолеты.

– Ну, хоть пистолеты, – нехотя отозвался Николай. – Вижу ты не любишь оружия.

– Да, не люблю, – согласился Виктор. – Конечно, саблей размахивать довольно забавно, но не забывай наше правило: если достаешь оружие, то разведка сразу кончается. Наша работа требует тишины и незаметности, а оповещать весь мир о своем присутствии грохотом и взрывами большего ума не надо. Вот яркий пример, ходить далеко не надо, – и Виктор указал на попугаев, спустившихся на нижний ярус раскидистого орехового дерева и развязавших друг с другом очередные дрязги. – Вот видишь, их и выявлять не надо, – все как на ладони.

– Ладно, сделаю, как говоришь, – прекращая разговор, произнес Николай и подумал про себя: – Говори, говори, знаю тебя. Если бы бандиты появились или кто посерьезней, ты первый пришил бы им свинцовые пуговицы к печенке.

Через несколько часов изнуряющего плавания носы лодок уткнулись в деревянные портовые причалы городка Sao Joao do Cacipore, и наши путешественники поневоле, наконец, ощутили большое внутреннее облегчение.

Все оживились, особенно французы, зазвучали бодрые возгласы, шутки, и все стали дружно выгружаться на берег. Предложение найти лучшую гостиницу, там отдохнуть и поужинать было встречено с восторгом.

Такой гостиницей оказался небольшой двухэтажный дом с многообещающим названием "Hotel Baia n1". Встретившая новых усталых и шумных постояльцев аппетитная мулатка, выполнявшая одновременно обязанности администратора отеля и менеджера небольшого гостиничного ресторанчика, источала искреннюю любезность и без лишних формальностей выдала всем ключи от номеров практически всего второго этажа.

Забросив вещевые мешки в свою комнату, Виктор постучался в комнату Виталия: – Надо бы зайти в номер к французам и утрясти ряд вопросов.

– Мы что, так просто их отпустим? Похоже, они уже очухались и могут начать делать глупости, а попросту сдать нас, – Виталий вопросительно посмотрел на Виктора.

– Нет, не просто. Мы сделаем им предложение. И потом, всем понятно, что этот городок ещё не Париж, и даже не Каенна. Здесь пока что не до шуток, и французы это понимают не хуже нашего, – ответил Виктор.

– И какое же предложение? – иронично поинтересовался Виталий.

– Известно какое. От которого невозможно отказаться, – коротко, чтобы завершить обмен мнениями, сказал Виктор. – Пойдем, наши французские партнеры уже заждались.

Ресторанчик отеля располагал к доверительной беседе: был пуст, уютен, над головой с легким шумом крутились два потолочных вентилятора, а прекрасный бразильский кофе с шоколадными кусочками и кремовой пленкой, наполнял воздух чудесным тонким ароматом.

– Послушай Тьерри, – начал разговор Виктор, – мы рады тому, что Вы и Каен оказались людьми серьезными и мужественными, и помогли нам в пути. Теперь всё позади, и вы вправе сами решать, что делать дальше.

– Понятно, – ответил за двоих Каен. – Конечно, в этой дыре мы задерживаться не хотим и не будем. Постараемся добраться до нашей Гайаны.

– А какой маршрут вы выберете? – поинтересовался Виталий.

– Железных и асфальтированных автомобильных дорог в этом крае нет, – включился в разговор Тьерри. – Поэтому для нас только один маршрут, каким-то образом попасть в город Овидос, что находится на границе. Оттуда есть локальные авиарейсы в Джорджтаун, Парамарибо и в нашу родную Каенну. Мы предлагаем всем вместе одолеть путь до Овидос.

– За предложение благодарю, но у нас другие планы, – ответил Виктор.

– И прежде, чем мы расстанемся, для вас есть одно предложение, вернее просьба. Прежде всего, хочу передать вам эти деньги как выражение нашей благодарности и в качестве компенсации за причиненные неудобства. С этими словами, Виктор распечатал пластиковую упаковку и достал пятитысячную упаковку долларов США, которую положил перед французами.

Лица пилотов отразили гамму эмоций: от изумления до растерянности. Тьерри взял пачку долларов, слегка перегнул её и, придерживая большим пальцем, прошелестел ими наподобие колоды карт. Затем, не выпуская доллары из рук, сказал:

– Спасибо, месье Вик. Вы великодушный и умный человек, и мы помним, что обязаны вам жизнью. Без вас мы бы не выжили в джунглях.

Скажите, что мы можем для вас сделать?

– Просьба несложная, Тьерри. Задержитесь в Caciporo хотя бы на сутки. Гостиничные номера я оплатил за несколько дней вперед, так что время у вас будет. Надеюсь, вы не будете также возражать, если с вами побудут наши общие замечательные друзья майя. Да и вот, что. Я дам Вам адрес моей электронной почты. Когда вы доберетесь до Каенны, скажем так, дня через три, – выдержав паузу, Виктор внимательно поглядел на Тьери Марин, – то сбросьте мне номер вашего банковского счета.

С этими словами Виктор достал из нагрудного кармана блокнот, вырвал из него листок и что-то написал на нем, затем пристально посмотрел на пилотов, передал его Тьерри и спросил?

– Вас устроит такая дополнительная сумма? Надеюсь, что вы убедились, что слово я держать умею.

– О, это более чем щедро, месье Вик, – почти одновременно произнесли ошарашенные французы. – Можете быть уверены. Ничего лишнего мы никому не скажем, хотя, конечно, вы понимаете, в Каенне нас будут расспрашивать о катастрофе, так как самолет принадлежит небольшой частной компании. Но не беспокойтесь. Мы знаем, что сказать. Ничего сложного мы не ожидаем. Запись событий на борту отсутствует. Уверяю вас, что об этом случае забудут через месяц, а может быть и раньше, если самолет будет найден. В этом мы, конечно, нашему боссу обязаны помочь. Самолет его собственность, а это главное для него. Ну, а время с нашими индейцами мы проведем замечательно в этом чудесном городке, который начинает нравиться нам все больше и больше, – ответил изумлённый капитан "Цессны".

– Вот и хорошо, – сказал, поднимаясь из-за стола Виктор, и протянул руку для пожатия.

– Всего хорошо, удачи, – прощаясь, поддержал его Виталий, и так же пожал руки французам, которые решили задержаться в ресторане и обсудить последние события и свою неожиданную удачу.

Виталий и Виктор уже подходили к лестнице, ведущей на второй этаж, когда их неожиданно окликнул Каен.

– Господа, – произнес он, приблизившись к ним, – я только одно хотел сказать, что если в будущем будет какая-то нужда в нас, то я и Тьерри всегда в вашем распоряжении.

– Хорошо, мерси, Каен, – улыбнулся Виктор, дружески похлопав пилота по плечу. Аревуар, – и махнул французам на прощанье рукой.

Зайдя в номер Николая, друзья произвольно расселись на расставленные по комнате стулья.

– Ну, что же, – прервал молчание Виталий, – обсудим план дальнейших действий. – Николай, что ты узнал дельного за то время, пока мы прощались с французами?

– Да все предельно просто. Из этого городка есть только два транспортных выхода: воздухом и водой по Атлантике. Как мы все понимаем, отсюда нам надо убраться как можно быстрее. Для этого предлагаю следующий вариант. Здесь есть примитивное подобие аэродрома. Как мне сказали в местном банке, можно нанять частный самолет, который доставит до Овидос, город на границе Бразилии и Республики Маку. Оттуда есть кое-какие рейсы в столицы прилегающих стран. Но нам это не очень интересно, так как это направление заставляет нас, по сути, вернуться назад.

Имеется более привлекательный вариант. Сегодня в 23.00 из города есть вылет почтового самолета типа Embraer, который направляется в Манаус – весьма приличный населенный пункт на берегу Амазонки, там, где две гигантские реки Рио Негру и Рио Бранку сливаются в большую Амазонку.

Манаус, между прочим, столица штата Амазонас, с современным аэродромом, имеющим, кстати, статус международного. Там мы сможем приобрести билеты до Европы с пересадкой в Рио-де-Жанейро. Как думаете?

– Думаю, что это хорошее предложение, – отреагировал Виталий. – У нас в резерве остается три часа. Так что можем сниматься. Кстати, Виктор, ты уверен, что французы нас не сдадут, несмотря на твои щедроты?

– Сдадут, конечно, сдадут, – улыбнувшись, ответил Виктор. – Обязательно сдадут, но не сразу и не полностью. На деньги они надеются, и будут ожидать их. А сегодня-завтра наши друзья майя за ними присмотрят и из этого городка не выпустят, ну и связью посоветуют не пользоваться, разумеется. Нам ничего больше не нужно. Только выиграть сутки.

– Ну, раз так, то и говорить больше нечего. Пойду к нашей красавице-консьержке. Пусть позвонит кому-нибудь из своих знакомых, который мог бы доставить нас на аэродром.

– Пусть это будет надежный джип. До аэродрома мы, наверное, час будем ковыряться, – посоветовал ему Виталий. – Здесь не дороги, а сплошные ухабы. – Вик, – обернулся он уже к Виктору. – А с ребятами майя надо бы попрощаться.

– Всё уже улажено. Я предупредил обо всем Чейтона. Он в курсе, что вознаграждение уже ждет у их командира в Гватемале. Они придержат французов и обо всём позаботятся. А руки жать и обниматься – это не в их традициях. У индейцев своя иерархия ценностей. И вот что Виталий, не нужную поклажу надо собрать и выбросить на помойку. Оставим при себе лишь личные вещи.

– А как же полиция? Она наткнется на них, если будет открыто следствие?

– О чем, ты? В этих краях все наши вещи вплоть до зубочисток через полчаса без следа исчезнут в катакомбах местных лачуг.

– А как быть с пистолетами? – спросил разомлевший от жары Николай.

– Возьмем с собой и оставим их до Манауса. На аэродроме Cacipore вещевого контроля наверняка нет. Ну, а если что, заткнем рвение местных служителей закона деньгами. Они этого только и ждут. А отсюда до Манауса далеко. Ещё долететь надо.

На борту самолета, заваленного какими-то пакетами и бандеролями со штампами федеральной почтовой службы Бразилии, особого комфорта не было, но три пассажирских кресла для отчаянных авантюристов нашлось.

Размахивая лопастями пропеллеров, самолет, наращивая скорость, понесся по грунтовой взлетно-посадочной полосе и, оттолкнувшись от неё, медленно взмыл в воздух и стал карабкаться вверх, стараясь как можно быстрее зацепиться за выделенный ему эшелон высоты на 5 000 метров.

Прерывистый гул двигателей из-за скромной шумоизоляции самолета, заполнил весь салон воздушного судна, регулярно пресекая попытки сидящих в нем людей наладить беседу на интересующие темы.

Пилоту и сопровождающему почтовому служащему, прикрывшим свои уши наушниками, было значительно легче.

Стараясь перекричать всхлипы моторов, Виталий, проорал почти в самое ухо Николая:

– Что это за консервная банка с винтами?

– Это старый "Beech 90".

– Как быстро он доставит нас в Манаус?

– Часа через два-три, не раньше.

– Отчего так?

– Как мне сказал пилот, возможна промежуточная посадка, но всё будет зависеть от климатических условий.

– Как это понять?

– Взгляни в иллюминатор. Видишь всполохи по левому борту? Это грозовой фронт. Думаю, что пилоты будут его облетать. Так что сам прикинь, как долго нам лететь?

И действительно, минут через двадцать самолет стало всё сильней потряхивать, а за стёклами иллюминаторов разгулявшаяся природа разыграла свое любимое световое шоу.

– Эй, парни, – прокричал Виктор, – болтает хуже, чем на море. Есть что выпить для облегчения?

Ухмыльнувшись, Николай достал из сумки плоскую бутылку виски с красной этикеткой "Ваньки пешехода", он же "Johnnie Walker", которая бережно переходила из рук в руки, и в итоге описав круг, исчезла в той же сумке до следующего раза.

Между тем буйство природы всё нарастало и вскоре людям в самолете стало казаться, что над безбрежными просторами Амазонки в яростном безумии сомкнулись все неодолимые стихии океана, воздуха и земли.

Двухмоторный Beech 90 трясло и скручивало так, что всем почудилось, что некий загадочный и невидимый циркач, разыгравшись, вознамерился пожонглировать жалким металлическим изобретением человека, перебрасывая его из одной руки в другую и подсвечивая жуткую первозданную картину, заимствованную из времен сотворения этого мира, факелами из молний и огненных зарниц.

В дополнение к происходящему по кромкам крыла вспыхнули гирлянды маленьких ярко-оранжевых огоньков, похожих на бильярдные шары, которые не спеша стали перекатываться по его плоскости.

– Мать родная, что это такое? – воскликнул Виталий и неотрывно начал смотреть, приклеившись носом к иллюминатору, на невиданное им природное чудо.

– Полагаю, что это огни святого Эльма, проще говоря, шаровые молнии.

– Медленно с расстановкой проговорил Виктор.

Дальнейший полет из рядового воздушного путешествия превратился в бесконечное и мучительное ожидание вердикта, который должен был вынести людям безапелляционный высший судия.

Однако всему и плохому, и хорошему когда-то приходит конец. Постепенно атмосферный пожар, грохот и взрывы за бортом стали сдвигаться в сторону, и самолет стал обретать прежнюю устойчивость. Даже надсадный рев двигателей стал меньше, а по салону стала разливаться относительная тишина.

Пилот воздушного корабля обернулся к своим пассажирам, и облегченно улыбаясь, показал сжатый кулак с поднятым вверх большим пальцем.

– Похоже, отпустило. – Вздохнул Виктор. – Николай, куда ты запрятал своего "Пешехода"? Надеюсь, он никуда не ушел?

– Сейчас мы его позовем, а если не хватит, то мы и брата его прихватим.

– А что ты думаешь? Не одолеем? Сейчас всё одолеем, сколько не налей. Так что, будь уверен, пригодится.

– Пригодится, ещё как пригодится. – Весело согласился Николай. – Эта болтанка у меня все кишки вывернула. Опять я попал в ситуацию, когда от меня ничего не зависит. Сидишь, как обезьяна в клетке с голым задом, в который злобный дрессировщик тычет электрошокером, чтобы заставить прыгать с тумбы на тумбу.

– Верное сравнение, – поддержал его Виталий, допивая свой стакан виски. – А скажи-ка нам, Ник, как твоя прелестная амазонка? Поди, измается тебя ожидаючи?

– Опять снова-здорово. Вспомнила бабка, когда девкой была. Да не было ничего. Я так, полагаю. Был сон, странный сон. Но и он прошел, как и все проходит.

– Ну, ну извини, – примиряюще произнес Виталий. – Вижу, что повестки от властей Амазонки о выплате алиментов тебя не пугают. А потом, что здесь плохого, – ну будет у будущих индейских вождей горячая романтическая славянская кровь. Никто в накладе не останется. Для всех будет лучше.

– А раз так, – включился Виктор в дружеский обмен шутками, – то сейчас самое время выпить за дружбу и взаимопонимание между народами. И, кстати, чувствуете? Самолет пошел на снижение. Ждем стюардессу с объявлением – пристегнуть ремни. Похоже, судя по множеству огней, что это большой город. Наверное, это Манаус. По карте здесь другого крупного города нет.

Так всё и произошло. Истерзанный непогодой "Beech 90" легко и с удовольствием коснулся колесами бетонной посадочной полосы современного аэродрома, шустро пробежался по ней и, наконец, устало опустил свои крылья у открытых ворот грузового терминала. Прощание с пилотами прошло неформально, по-дружески. Люди обнялись и пожали друг другу руки. Видно всегда так бывает после совместно пережитых опасностей. Бразильцы были довольны тем, что сумели долететь, доставили почту, спасли самолет, выжили сами и ещё получили приличное денежное вознаграждение, а русские были удовлетворены уже тем, что запутали следы и тем, что на пару тысяч километров стали ближе к своей родине.

Пассажирский терминал в этот ранний утренний час представлял собой гулкий пустой зал, в котором большинство стоек было ещё закрыто и только несколько пассажиров, устроивших себе ночлег на жестких сиденьях аэровокзала, коротали время в ожидании первых утренних рейсов.

– Нравится мне провинциальная сдержанность далеких городов, – заметил Виталий, – Манаус может быть и столица, но всё же провинциальная столица лишь одного из бразильских штатов.

– Но, какого! Этот город – столица Амазонки, а это дорогого стоит, – подчеркнул Виктор, защищая права приютившего их города называться столицей.

– Да, здесь достаточно неплохо, а главное нет змей и крокодилов. А посему предлагаю пройти вон тот замечательный бар, который светится в дальнем углу зала. Там хорошо и никого нет. – Предложил Николай. – Можно спокойно поговорить.

Заказав по чашечке превосходного бразильского кофе, блюдо с куриными пирожками и бутылку превосходной фазендовой кашасы, друзья оккупировали дальний столик и продолжили беседу.

– Вот мое мнение, – произнес Виталий. – В качестве перевозчика выбираем «Иберию». С ней обычно все проще. Сейчас приобретаем сквозные билеты до Москвы с двухдневной остановкой в Рио. Надо основательно привести себя в порядок, отдохнуть на пляже, да и вообще приобрести "неотразимый" тропический лоск. Летим на паспортах Белиза.

– Так-то так, а как быть с отметками о пересечении бразильской границы? При въезде в Бразилию они должны были бы появиться в этих паспортах. Но мы в неё не въезжали, а попали случайно, по обстоятельствам, – усомнился Николай.

– Ничего страшного. Паспорта Белиза для бразильцев как свои, – поддержал слова Виталия Виктор. – Кроме того, в этих паспортах все страницы плотно забиты отметками о пересечении границ различных стран, среди них есть и старые бразильские. Здесь никто не обратит на них внимания, да и контроль в Рио не должен так уж тщательно копаться, разыскивая свежую отметку въезда.

– А если будут? – не унимался Николай. – Не принимай их за простачков.

– Не принимаю, но наш расчет строится на типичной для латиноамериканцев расслабленности, – продолжал излагать свои доводы Виктор. – Здесь всё же иные, чем в Европе или США обстановка и правила жизни: живи и давай жить другим. А если о чем-то нас и спросят, чего я в принципе не ожидаю, то ответ простой: путешествовали по воде, прибыли на катере в Овидос. А там особого контроля как не было, так и нет, и не предвидится. И последнее условие: кто контроль прошел – улетает, не оглядываясь на других, а кому не повезло и его задержали начинает самостоятельно решать возникшие проблемы, пока мы не подключим наши возможности со стороны. И как обычно, надо строго придерживаться туристической легенды.

На крайней случай у нас есть два запасных, но не очень хороших варианта: уйти вниз по Амазонке к Атлантике и в каком-нибудь порту договориться, скажем, с капитаном сухогруза о доставке нас в Европу. Моряки не привередливы. За деньги примут нас с любыми паспортами. Но если что, в обиду мы себя не дадим. Надеюсь, Николай, что пистолеты ты не просто выкинул, а благоразумно положил в незаметное место, откуда их легко можно забрать в случае необходимости. И, наконец, самый нежелательный путь: обратится за содействием в одно из наших консульств в Рио, Сан-Пауло или Бразилиа. Мне лично это не подходит, и я не хочу расписываться в нашей беспомощности.

Все согласны?

– Это понятно, – Николай и Виталий слегка покачали головами. – Но у меня есть ещё вопрос, – не унимался Николай. – В Москве нас с паспортами Белиза вряд ли ждут. Российских виз у нас в них нет.

– Ну, Николай, ты меня удивляешь. Видно твоя нежданная зеленая подруга с белой пастью все-таки произвела на тебя неизгладимое впечатление, – усмехнулся Виталий. – Летим в Россию, конечно же, по нашим российским паспортам, по которым недавно выезжали из России. Отметки о пересечении границ до половины маршрута у нас есть. Это более чем достаточно.

– Это-то понятно. Мы ведь летим с пересадкой в Мадриде, и у погранцов будут списки пассажиров нашего рейса из Мадрида, но наших имен по российским паспортам, на которые мы перейдем в Москве там, холера ясна, как говорят поляки, не будет.

– Не кипишись, Ник, – произнес Виктор, с некоторым удивлением всматриваясь в своего обычно сдержанного товарища. – Ну, могут возникнуть эти недоразумения. Но скажи мне, когда и в каком деле их не было. Вероятность такой возможности я оцениваю 50 на 50. Сейчас границы прикрыты не так, как в светлые времена Советского Союза. Ну и наконец, если что-то и произойдет, то никто телефонного права ещё отменить не сумел. Как-нибудь перед своими оправдаемся. Главное, чтобы мы оказались на родине.

– Ладно. Пусть так. Действительно не о чем спорить. Другого выхода у нас просто нет. Ну что ж, за это и выпьем. В конце концов, всё хорошо, что хорошо кончается. Будем, надеяться. А эти края мне, в общем-то, понравились. Серьезно, без иронии. Неплохо размялись, а то в России без дела вообще увядать начали. Так что, спасибо тебе и Владу за эту авантюру. Вот как дела у ребят сейчас, там в этой Маку? Вот где настоящая проблема, – задумался Николай.

– Связи нет, – так же задумчиво ответил Виктор. – Будем надеется на везение, и на то что госпожа удача не оставит в беде хороших парней. А теперь, пожалуй, пора идти. Билетные кассы открылись. Нас ждет Рио, Копакабана и загорелые красавицы. А потом Москва.

Часть III

Между тем события в столице Опиноко, Республики Маку развивались своим чередом.

Оповестив всех по команде, Влад и Михаил принялись упаковывать баулы, сносить их в гараж и загружать в джипы.

– Так, всё взяли? – наконец, спросил Влад.

– Да, – откликнулся Михаил.

– Какое оружие имеется?

– Только легкое: две «М-16», «Глоки», гранаты, патроны – всего достаточно. Да вот ещё дымовые шашки.

– Резервные документы, деньги?

– Упакованы.

– Запасы воды, еды, медикаменты, рация и наш спутниковый телефон?

– На месте.

– Хорошо, – резюмировал Влад и посмотрел на наручные часы. – Каибилис должны прибыть через пять-десять минут и без промедления уходим. А пока что уничтожим лишние мобильники, СИМки, карты и схемы.

Время ожидания подхода каибилис прошло быстро и вскоре джипы с вооруженными людьми вырвались за пределы городской черты и понеслись по пыльным дорогам. Позади остались убогие лачуги бедняков из жести, старых досок и старой бетонной кладки. Машины старались как можно быстрее добраться до зеленой полоски горизонта, где начинались спасительные джунгли, которые должны были укрыть наших беглецов и их верных помощников каибилис.

Именно там, небольшой отряд должен был разделиться на две группы: майя, намеренно оставляя признаки поспешного отступления, должны были увести по лесной тропе возможных преследователей, для которых ими были заранее подготовлены разнообразные ловушки и сюрпризы, из которых сваливающиеся на головы, вымоченные в растительном ядовитом соке сети с мелкими острыми шипами были едва ли не самым простым приемом с высоким поражающим воздействием. Малейшие ранения кожных покровов головы, лица, рук приводили к разрушающему воздействию на центральную нервную систему с последующей остановкой дыхания и сердца.

Такие меры предосторожности были вполне уместны, так как Влад с Михаилом не исключали, что за ними вглубь непролазных дебрей могут ринуться местные рейнджеры и состоящие на контракте у службы безопасности страны профессиональные охотники за головами из Колумбии, от которых оторваться будет крайне непросто. Именно для этих целей майя заранее подготовили пути отхода, оборудовав их соответствующим техническим оснащением. Солдаты из французского контингента в эти места не сунутся. В этом Влад и Михаил были уверены. Европейцы не любят рисковать своей шкурой, особенно в тех случаях, когда за них это могут сделать другие.

Если всё пошло бы по плану, то тогда у Влада и Михаила оставался неплохой шанс незамеченными добраться до берега лесной протоки, где их должна дожидаться укрытая в зарослях моторная лодка, которую майя заранее выкупили в одном из поселений караибов.

Не без трудностей преодолев десять километров пути, беглецы всё же вышли в намеченную точку и только здесь, разобрав завал из листьев банановой пальмы и обнаружили под ним лодку с мотором и запасом топлива и воды. Влад с Михаилом ощутили надежду благополучно выбраться из передряги и ещё раз с благодарностью подумали о своих друзьях из племени майя, всегда надежных, всегда бескорыстных.

Боевые товарищи погрузились в бесконечный макрокосмос джунглей, который в этот день, как и всегда на протяжении тысяч и тысяч лет, жил своей обычной звонкой и беспокойной жизнью. Этот мир был наполнен разнообразными криками и вздохами, и только периодический рев бабуина возвещал, что солнце давно перевалило за полуденную черту и скоро начнет клониться к закату. Напряженно вслушиваясь в эту вековечную лесную какофонию, друзья пытались различить, нет ли среди них резких как сухая сломанная ветка трелей автоматных и пулеметных очередей или характерных ухающих взрывов ручных гранат. Но нет. Ничто не указывало на то, что где-то завязался короткий и беспощадный бой. Джунгли умеют хранить чужие тайны и быстро затягивают свои раны, нанесенные безжалостной рукой человека.

Оттолкнувшись от илистого берега Влад и Михаил вывели свое утлое, но столь спасительное в сложившихся обстоятельствах суденышко, на быстрину и дернули ручку завода мотора, который разок чихнув, быстро откликнулся уверенным рокотом, вспенивая винтом за кормой воду. Ну а теперь всё, прочь из этой негостеприимной страны. Сейчас основная задача состоит в том, чтобы выскочить на главное русло реки и по ней добраться до Атлантического океана. А это как-никак километров пятнадцать пути и надо поторапливаться. До заката оставалось всего на всего три часа.

– Как ты думаешь? – спросил Михаил своего товарища, – успеем добраться до острова до темноты?

– Должны, – откликнулся Влад, разместившийся на носу и решивший выполнять роль вперед смотрящего. – Лучше прибавь-ка оборотов, а я буду посматривать, чтобы мы не наскочили на полузатопленные в реке деревья и крупные сучья. Застрять сейчас здесь обернулось бы для нас катастрофой.

И вот, наконец, берега реки разбежались в стороны, и пропали в бескрайних просторах Атлантики, часто снисходительной к своим труженикам, рыбакам и мореходам, но иногда беспощадно суровой к новичкам и само отречённым и самонадеянным искателям приключений. Бог морей Посейдон признает только одно отношение к себе со стороны людей: безграничное уважение и беспрекословное послушание.

В этот день океан вел себя беспокойно, что-то или кто-то пытался разъярить его.

– Это последствия "Эль Ниньо", – стараясь перекричать порывы ветра, воскликнул Влад, повернувшись к Михаилу, – уйди в сторону, надо преодолеть встречные волны, как это нам показал капитан Гало, – иначе мы не вырвемся в океан.

Видно действительно "Эль Ниньо", это сумасбродное и крайне опасное погодное явление, предварительно вспахав водные равнины Тихого океана, теперь решил перекинуться на Атлантику, раскачав и взлохматив его просторы.

Прошли очередные полчаса. Лодка удачно выскочила в океан, лишь немного зачерпнув бортами воды на речных перекатах.

– Теперь главное, чтобы хватило топлива и не сбиться с курса, – скороговоркой проговорил Влад, опять развернувшись к Михаилу, – на нашей карте этот островок не обозначен, так что идем только по компасу. До него хода час-полтора, от силы. Если промахнемся, развернемся в сторону бразильского берега. Ночью болтаться в океане на этой прогулочной лодке безрассудно.

Занятый управлением мотора, Михаил лишь согласно кивнул головой. Лодка, переваливаясь на пологих волнах, неуклонно продвигалась вперед. Дувший с океана ветер стал постепенно стихать, превращаясь в легкий бриз, и, наконец, к радости отчаянных мореходов сменил свое направление на попутное. В души путников вселилась уверенность в благоприятном исходе морского перехода. Шло время, и постепенно друзья начали замечать, что всё чаще стали встречаться береговые птицы, болтавшиеся на воде как поплавки кокосовые орехи и оторванные ветви банановых пальм.

– А вот и наш остров, – громко воскликнул Влад, протянув руку в сторону, выступивших из океана гряды невысоких черных скал. – Через двадцать минут мы должны быть у цели.

– Да, но, если нам повезет, – откликнулся Михаил, вытирая с лица водяные капли, которые на него регулярно закидывал усилившийся ветер, опять сменивший свой капризный и непредсказуемый характер и ставший резким и порывистым. – Ты посмотри, какие за нами идут волны.

Подхваченная стремительным бегом волн, лодка ускорила свое движение и уже не плыла, а почти летела по направлению к острову, цепляясь за крутые гребни водяных исполинов.

Перебравшись с носа на корму, поближе к своему товарищу, Влад, стараясь перебороть разбойничий посвист ветра и грохот, срывающегося на хрип работавшего на полных оборотах мотора, в полный голос прокричал ему. – Миша, между скалами должна быть бухта. Смотри не промахнись. Это наш единственный шанс.

– Сделаю, всё что смогу, но шансов у нас немного, в лучшем случае пятьдесят на пятьдесят. Не больше, – также в полный голос прокричал промокший насквозь Михаил.

Лодка то срывалась вниз, то вновь взлетала круто вверх, карабкаясь по громадной спине очередной водяной горы, и тогда с её вершины открывались спасительные берега острова и казались совсем близкими. Ветер уже не свистел, а ревел, сметая с одичавших и безумствовавших волн мириады брызг, и размашистыми гигантскими пригоршнями бросал их в утлое суденышко и на спины и головы, согнувшихся под напором взъярившейся океанской стихии людей, посмевших бросить вызов самому богу морей. Время изменилось и стало другим: секунды растянулись в минуты, которые превратились в часы бесконечного мучительного ожидания. Ожидания решения их судьбы.

Оба смельчака оглянулись назад, ведомые надеждой, что их испытания уже кончаются и что они скоро окажутся на столь желанном и уже близком берегу острова и влажный морской песок будет для них самой удобной спальной периной, на которой можно будет забыться глубоким сном и отойти от тягот кочевой жизни и перенесенных тревог.

Однако то, что они увидели у себя за спиной вряд ли можно было назвать спасительным исходом.

Это был пресловутый девятый вал, который неумолимо приближался и всё рос и рос, гоня перед собой новые легионы ветра и звуковую волну, которая выворачивала все внутренности так, будто кто-то безжалостный и неумолимый начал постепенно вскрывать черепную коробку и искусно словно кулинар на адской кухне медленно со знанием дела перемешивать ложечкой воспаленные диким напряжением мозги, готовя прощальную трапезу. Это была ликующая песня моря.

Суровая печать покорности легла на отрешенные лица друзей. Влад медленно подтянул к себе один из прорезиненных мешков, вскрыл его и достал спутниковый телефон.

– По крайней мере, это дело мы ещё успеем сделать, – тихо и как-то больше для себя произнес он и перевел взгляд своих потускневших глаз на стянутое мускулами лицо друга.

Михаил в знак согласия наклонил голову и попытался растянуть в улыбку свои крепко сжатые побелевшие губы.

– Раш, это я, – произнес Влад, с трудом проталкивая в телефонную трубку скомканные ветром слова. – Выпускай на свободу птицу Феникс.

– Затем он сложил телефон и забросил его обратно в вещевой мешок.

Водяная стена становилась всё выше и выше, заслоняя собой ставший к закату совсем багряным солнечный диск.

Это был необычный девятый вал. Исключительно высокий, несокрушимый своей монолитностью, иссиня черный, в котором не отражались даже последние лучи заходящего солнца и свет которого исчезал в нем как в бездонной дыре, прорвавшейся к земле из дальних пределов космоса. Казалось, из морской пучины возник неумолимый и безучастный к людским надеждам посланник самой древнегреческой богини судьбы Антропы.