Втянув в себя вереницу пассажиров, самолет захлопнул герметичные двери и неторопливо двинулся по рулевочной дорожке, готовясь к четырехчасовому перелету. Получив, наконец, отмашку от Шереметьевского диспетчера, огромный лайнер разбежался, тяжело вспорхнул в хмурое московское небо и как Икар стал продираться к голубым небесам и прекрасному рассветному солнцу.

Подтянутые, с хорошими фигурами стюардессы-француженки с дежурными улыбками на аккуратно сделанных при помощи косметики la Chanel лицах, задрапированные задорными бело-черными полосатыми шарфиками и крупными бантами на белоснежных блузках, наконец, вышли из своих укрытий и приступили к регламентной процедуре встраивания пассажиров в обычный полетный режим.

Взятые в дорогу русские и французские газеты были украшены анонсами последних новостей о событиях в Москве, Париже и во всем мире, а свежий кофе с круасаном и мармеладом бодрил и намекал на скорую встречу с неповторимыми парижскими кафешантами.

Наступило время отдыха, сна или разговоров с соседями, чем собственно и занялись наши путники.

– Ты, знаешь, сколько раз не бывал я в Париже, но так не сумел понять этот город. Не по мне эта галльская мелочность и суетливость, хотя я отдаю должное французской культуре и любви французов к приключениям. Как не странно, не ощущаю я в этом городе чувства свободы и раскрепощения, что должно было бы быть, если уж в нем родились идеалы Великой революции. Прежде всего, разочаровывает узкий мирок самих парижан. Всё у них пронизано расчетом и каким-то экономизмом. Даже столики в кафе узкие и неудобные. – Разоткровенничался Влад, настраиваясь на диалог.

– Пожалуй, ты слишком строг по отношению к Франции. Может, она тебя чем-то обидела? Народ как народ. Живет своей непростой будничной жизнью, как и везде, – возразил Виктор. – Те же житейские заботы, что и у нас. Колорит Парижа заключается в неспешных беседах в кафе и ресторанах, в театральных подмостках и на подиумах домов мод. В особом изяществе французских женщин, наконец.

– Вижу, не зря провел ты столько лет во Франции, – иронически усмехнулся Влад.

– Справедливости ради, в Канаде больше, но и во Франции не мало, – уже с некоторым удивлением, поглядывая на своего товарища, произнес Виктор. – Ты зря ухмыляешься. Ни одна женщина на земле не может так заявить о непреодолимой силе женского естества как француженка.

– И что же это за сила? – скептически поинтересовался Влад.

– Ничего сложного – она называется французский шарм.

– Ладно, – примиряющее сказал Влад. – Возможно, мне необходимо лучше понять Францию, да и поближе познакомиться с француженками. Правда мне мешает недостаточное знание французского языка. Он у меня по значению третий, так сказать резервный, хотя арго я понимаю весьма сносно. Эта страна всегда была для меня транзитной для решения отдельных и по сути второстепенных задач.

– Достаточно о французских женщинах, – вернул разговор в деловое русло Виктор. – Вернемся к главному. Всё же, как ты понял этого Алекса? При отсутствии достаточной информации давай оценим хотя бы детали твоего разговора и психологический тип этого парня.

– Ещё раз повторюсь. Он только посредник, – терпеливо в который раз принялся пояснять Влад, прощая другу его настойчивость. – Информационного задела у него мало. Не договаривает или многого не знает. Себя позиционирует как финансовый и инвестиционный консультант. В России обслуживает интересы ряда европейских компаний. Ещё что-то невнятно говорил о себе, но этого я не запомнил. Словом, ничего существенного.

– Ну а как он выглядит, хотя бы?

– Обычный человек. Лицо овальное, нос прямой, голова с залысинами, волосы темно-каштановые, около сороки. Рост под метр девяносто. Был одет в темно-серый костюм, без галстука. По-русски говорит с еле заметным акцентом. Имеется физическая особенность: разговаривая, разворачивается правым ухом к собеседнику. Очевидно, сказывается дефект слуха.

– Похоже, я также где-то видел этого парнягу. И если память мне не изменяет, в тот день, когда я был в банке "Империал". Примерно год назад. Он заходил в кабинет к вице-президенту банка, с которым я беседовал. Видно в Москве он крутится постоянно.

– Вероятно, этот парень действительно свой в финансовой среде. Какая-никакая, но это рекомендация.

– Непонятно, какого качества эта рекомендация, но хотя бы хорошо то, что это не мошенник с улицы.

– Ты хочешь сказать, что если мошенник, то рангом повыше.

– А кто сейчас не мошенник из тех, кого мы называем партнерами или "подопечными"?

– Что верно, то верно. Когда я пришел на встречу в "Метрополь", он уже был там и тусовался в какой-то компании. Среди присутствующих я узнал Андрея К., сейчас он возглавляет один из самых значимых банков в стране с преимущественным государственным участием.

– Пусть так, характеризующих сведений у нас совсем немного. Больше мы ничего не выжмем из этого анализа. Надеюсь, позже станет яснее. Уже неплохо то, что в Париж мы летим на чужие деньги. Лучше ты мне скажи, а что мы будем делать с очередной просьбой нашего подопечного Авдеич.

– А что у него? Опять неладно? – спросил Влад

– Ну как же. Он успокоиться не может. Всё надеется, что из мужика, которому он дал деньги, приличные деньги, надо сказать, удастся выцедить долг.

– Мы же разобрались с этим вопросом. Этот мужик деньги профукал. Узбеки его успешно кинули, деньги взяли, а хлопок не поставили. Хорошо, что, жив ещё остался.

– Это так, но Авдеич мечется. Этот долг ему спать не дает. Денежек-то ему жалко, очень жалко.

– А не надо быть таким неуемным. Ведь Авдеич сам купился на посулы этого мужика, обещавшего через месяц вернуть долг со 100 % наваром.

А сейчас мужичок полностью прогорел: у него нет ни квартиры, ни дачи с машиной, даже жена ушла от него. Так что в уплату долга взять нечего.

– Согласен. Утомил что-то Авдеич. Ведь эти потерянные деньги для него далеко не последние. Он сам повелся. Да и мужик искренне надеялся, что с узбеками можно кашу сварить. Обернулось все по-другому. Подобные случаи сейчас происходят сплошь да рядом. Цивилизованно извлекать капиталистическую прибыль у нас ещё не научились. Да и сам Авдеич, со своими корешками умеет только примитивно выгребать деньги из строительных подрядов.

– Так что же сказать ему? Он все надеется, что мы в очередной раз что-то придумаем и выручим его.

– Ах вот как; жадный хорек требует крови, на физику намекает. Что ему легче будет, если "спецы" снимут с бедолаги кожу вымоченными в бетонном растворе нагайками, или он попадет на "отработки" к другим отморозкам? Нет, нам это не нужно. К сожалению, немало коллег из соседних контор после увольнения разошлись по разным группировкам и занялись, черт знает, чем. Но это вопрос уже к их совести. Мы живодерами никогда не будем.

– Ну, а Авдеич?

– Когда вернемся, мы его успокоим. В конце концов, никто его за язык не тянул, он сам принял решение о ссуде. Впредь умнее будет.