Пустота и больше ничего вокруг. Иногда перед глазами мелькали образы далекого, совершенного другого прошлого, но также быстро исчезали в густом мраке. Иногда наоборот, всплывали события уже произошедшие на Гириде: орден Очищения, проклятые, демонопоклонники, демоны, ящеры, маги, простые люди, химеры. Если бы врач-психиатр с Земли залез бы в голову такому пациенту, то открыл бы для себя золотую жилу — настолько все происходящее и уже произошедшее выглядело нелепо. Хотя нет, скорее это смахивало на бред сумасшедшего, тяжелого душевнобольного.

Иногда же наоборот пустота с чередой поистине правдоподобных образов ослабевала и сквозь туманную пелену доносились обеспокоенные разговоры людей, или легкие дуновения порывистого, гордого ветра, гуляющего среди вольных простор, или ощущение капель воды, скатывающихся со лба на глаза, а затем и дальше вниз по лицу.

Стоп. Лицо? Странное ощущение для того, кто уже давно ничего не чувствует и существует лишь среди иллюзий и пустого пространства. А давно ли? Или это очередной обман? И прошли лишь жалкие по сравнению с жизнью мгновения, а он принял это за целую вечность: тяжелую, одинокую, такую пустую.

«Ну, вот опять, — пронеслось в голове, — опять я слышу чьи-то до боли знакомые голоса, обеспокоенные и уставшие. Неужели им так сложно меня отпустить и просто оставить в покое. Среди мрака и холода, наедине со своими мыслями». Голоса все не унимались и не желали затихать, о чем-то тихо споря. Вскоре к ним присоединился еще один человек (а человек ли вообще?). Вежливый, услужливый тон, но голос не молодой. Игриво звякнул метал. Послышался звук удаляющихся шагов.

Окружающее пространство обдало теплом. В воздухе витал едкий запах спиртного, смешанный с чарующими ароматами, плывшими по воздушным потокам откуда-то из глубины. Тело (а он чувствовал, что тело у него все-таки есть) откликнулось жуткой болью: ломило каждую связку, болели кости, не двигались суставы. «Нет, лучше просто лежать» — но до невысказанных слов никому не было дело. Его подхватили две пары крепких, грубых, но заботливый рук и понесли по скрипящим деревянным ступеням. Это была настоящая пытка. Будто тысячи игл пронзили в одночасье тело и впивались все глубже и глубже, не давая ровно дышать, они причиняли невыносимую муку. Он не знал, слышали ли его окружающие, но там, среди мрака, ведомого лишь ему одному, он кричал, бился в истерике. По бледным впавшим щекам невольно текли две горячие, обжигающие кожу струйки. Сколько это продолжалось: час, а может тысячелетие он не представлял, да и не желал об этом знать. Очередная волна боли, скручивающая все органы, выворачивающая наизнанку, пришла извне. Разум, который только и был подвластен ему в те мгновения, отчаянно пытался выдержать страдания своего владельца, но эта жалкая попытка разлетелась на мелкие осколки, стоило очередной волне достичь остатков сознания.

Очнулся Максим на неудобном, жестком матраце, укутанный с головы до ног серыми теплыми шерстяными одеялами. От чего-то жутко чесались руки и ноги. «Аллергия что ли?» — и будто уловив мысли человека, толстый, жаждущий добычи клоп впился ему в ногу. Максим подпрыгнул бы, если б мог: но тело, все еще онемевшее и медленно приходящее в себя, отказалось слушаться приказов мозга. Зато вскрикнул Максим от такой неожиданности артистично и в высшей степени правдоподобно: сам Станиславский бы поверил.

Макс решил не тратить времени зря и осмотреться. Небольшая комната с двумя наспех и криво сколоченными кроватями, письменный столик, наклонившийся набок, стоящий у окна. На нем лежали какие-то бумаги и травы, глиняная шершавая миска и ингредиенты сомнительного происхождения, о которых Максим решил не думать. Перед его кроватью возвышался уже почти развалившийся шкаф, с открытой, еле держащейся на петлях дверцей. Помимо этого перед Максом предстала занимательная картина: из шкафа торчали маленькие, черные ножки демона, с заостренными изогнутыми когтями и хвост, болтающийся в разные стороны словно маятник. Встав с кровати, Максим чуть опять на нее не опустился: голова кружится, в теле слабость. Огромным усилием воли заставив себя добраться до двери, он потянул ручку на себя и покинул комнату, не став тревожить со Кладия, который к тому же начал еще и похрапывать.

Холодный узкий коридор с деревянным полом, пустые одинокие стены и медные, ржавые подсвечники, в которых почти догорели дешевые восковые свечи. Их света едва хватало, чтобы осветить половину коридора.

Комната Максима была последней на этаже, что добавляло трудностей к его пешей прогулке по трактиру. По пути его чуть не сбил человек, в спешке выскочивший из комнаты, находящейся через две двери от его. Ноги, как будто лишь этого и ждав, подкосились, опустившись на холодный пыльный пол. Человек же и бровью не повел: закутавшись в плащ, он повернул ключ в дверной скважине и поспешил вниз, даже не удосужившись помочь Максиму встать. «Ну что за народ» — прислонившись спиной к стене, размышлял Макс. По всему телу разлились волны боли, и голова перестала соображать, отказываясь работать в таких условиях. Если бы не демон, с одуревшими от страха глазами (правильно, наверняка знал, что с ним сделают остальные), выскочивший из комнаты с криком: «Караул! Макс пропал!» — то валялся бы он до ночи или утра, в зависимости от того, какое время суток сейчас было.

По лестнице послышались торопливые шаги. Перед лицом возник размывающийся силуэт слорга, с обеспокоенный (насколько позволяла физиология) выражением на лице.

— Мог бы просто позвать. — Больше не говоря ни слова, Варт помог другу подняться и отвел того обратно в комнату.

Взявшись за ступку и побросав туда все подряд ингредиенты (лишь об одной мысли которых у Макса начинались рвотные позывы), Варт растолкал их и залил водой, после чего протянул больному с настойчивым: «пей». Выбора у того не было: пришлось выпить все, до последней капли: слорг сверил взглядом, а затем довольно улыбнувшись (хот улыбка больше походила на оскал), поспешил покинуть комнату. Мир перед Максимом начал расплываться и его сознание улетело в далекие безопасные края.

Так продолжалось несколько дней: Максим просыпался, но не чувствовал себя лучше. Варт приходил в комнату лишь вечером, либо для того, чтобы напоить больного очередной бурдой, как окрестил ее бывший миллионер. Теперь тяжесть засела не только в теле, но и в душе: лежа пластом, Максим подвергал с каждым днем своих товарищей все большей опасности. Он это прекрасно понимал и попытался заговорить со слоргом на эту тему, после чего ступка полетела в стену, со звоном разлетевшись в разные стороны на мелкие кусочки.

— Будем считать, что я этого не слышал, — в тот раз Варт просто собрал осколки и покинул комнату, так до вечера больше не показавшись.

На душе сразу и полегчало и потяжелело. С одной стороны он однозначно подвергал опасности все группу, находясь в таком положении и не имея возможности даже ехать дальше, но с другой стороны было чертовски приятно осознавать, что тебя не бросят и будут с тобой до самого конца. От таких мыслей сразу становилось спокойнее и теплее, что ли.

Утром четвертого дня в теле появилась легкость. Бодростью налилось каждое сухожилие, каждая косточка и хрящик. «Руки слушаются, ноги тоже. Никогда бы не подумал, что буду радоваться таким мелочам» — одеваясь, размышлял Макс. Варта в комнате уже не было, лишь большой серый мешок лежал на его кровами. Об одном упоминании чудодейственных ингредиентов желудок запротестовал. «Давненько я не ел человеческую еду: все эта бурда да бурда. Пора исправлять положение».

Трактирный зал встретил жаром, запахом готовящейся на кухне еды и ароматом не самого лучшего пива, основательно смешавшегося со здешним воздухом. Справа от лестницы стоял трактирщик — мужчина лет шестидесяти, лысый, с маленькими, бегающими по залу глазами, слегка вздернутым носом, как минимум недельной щетиной на подбородке, с пивным животом и пятнами жира на одежде. Он протирал деревянную пивную кружку своим фартуком, заляпанным пятнами. Вряд ли она от этого станет чище, но хозяин-барин, как говорится.

В большом зале почти все столы были заняты путниками, с ленью попивающими пиво. Максим приметил одежду большинства путешественников: теплая, облегающая все тело. Такую носят лишь в случае заморозков или морозов. Взгляд Макса наткнулся на знакомую компанию, сидевшую в самом углу трактира и оживленно ведущую о чем-то спор.

— Нет, не успеем пройти через границу. — Покачал головой Лан. — До Лэстриджа неделя пути, — он указал пальцем на маленькую точку на карте, расстеленной на столе, — А мы итак потеряли шесть дней. Наверняка по наши светлые головы уже отправили погоню братья-очищающие, а где они, там и инквизиция. — Лан обвел собравшихся за столом взглядом. — Это не учитывая погоду и то, что тракт завален.

— Предлагаешь двигаться в сторону Ольта? — изучая взглядом карту, задумчиво предложил Алекс.

— Именно. До него всего два дня пути и если даже Максим не проснется, его можно будет перевезти в город и уже там…

Над столом вдруг нависла тяжелая тишина.

— Чего сразу нахмурились? Рано меня еще хоронить, еще повоюем. — Усмехнулся Макс, обозначая свое присутствие. Варт подвинулся, уступая место вновь прибывшему.

— О! Макс! Очухался! А то я начал переживать, что уже в ящик сыграл, поторопился видать. — Радостно затрещал Кладий, сидевший до этого тише воды.

— Как самочувствие? — в голосе слорга не было слышался неподдельный интерес, а не простая учтивость.

Сразу три пары глаз и Кладий повернули головы в его сторону.

— Жить буду. Начало разговора я слышал, так что можно по новой не начинать? — Макс подозвал трактирщика: — Поесть, милейший, повкуснее да побыстрее. — Так же под натиском демона он заказал пару кувшинов лучшего вина и бутылку горной слезы — крепкого напитка, изготавливаемого гномами.

— Ольт, говоришь? Но он же на юго-востоке, придется делать длинный крюк, чтобы выйти к океану Потерь и найти корабль. — Варт опять подозвал трактирщика и попросил того приготовить парочку молочный поросят. Так же слорг заказал гусей с яблоками, красную копченую рыбу, пироги с картошкой и грибами, кучу разных салатов и пару бочонков лучшего пива. На немой вопрос собравшихся: «куда столько всего?», ящер лаконично ответил: — Подумаешь. Деньги все равно имеются. А теперь еще и повод есть.

Возражений ни у кого не возникло, и разговор продолжился.

— Согласен, конечно. — Лан продолжил развивать свою мысль. — Проще было бы через Лэстридж, что на юге-западе, если бы не погода и не возможная погоня.

— Но с уверенностью утверждать, что погоня есть, мы не может, — настаивал слорг.

— Но и сбрасывать со счетов такую возможность тоже не стоит. — Поддержал паладин бывшего барона. — Тем более если все же предположения о погоне верны, то орден пошлет святых братьев в погоню из Лэстриджа — отделение инквизиции там больше, не говоря уже о простых клириках. Очищающим будет легче начать именно оттуда. В Ольте же лишь приходская церковь — город маленький, большего ему и не надо.

Снова над столом повисло молчания, с одним лишь исключением — пропала еле заметная тяжесть в воздухе. Плечи собеседников, как будто до этого скованные колодками, распрямились, расслабились, а слова стали более уверенными.

— Значит все-таки Ольт. — Протянул Варт. — Раз говорите, что шанс там встретиться с церковниками ниже — так тому и быть.

— Кстати, а что не так с погодой? — ответить Максиму никто не успел.

Входная дверь отворилась. Вместе с укутанным в теплый плащ человеком, в зал ввались лютая стужа, разгоняемая по углам напористым ветром. Гость не мешкая, направился к их столу.

— Господин Варт, я накормил Шэса и наших ящеров. Последним совсем не сладко на таком морозе, продрогли бедняги. — Снимая с себя плащ, протараторил Оран.

— Молодец. Хвалю. — Ответил слорг, с ленцой попивая пиво.

Заметив Максима, окрепший и, похоже, залечивший свои раны в замке барона Берла маг робко поинтересовался:

— Господин Максим, как ваше самочувствие?

— Все хорошо, Оран. Спасибо. — Улыбнулся пареньку тот. Оран просиял, будто узнал новость о том, что выиграл миллион в лотерею. — И да, когда я успел стать господином? Называй меня просто — Макс или Максим. Договорились? — Оран усиленно закивал головой под общий смех друзей.

Хозяин трактира прикатил бочонок пива к столу, а следом принес первые закуски: пироги с картошкой и грибами, салаты и рыбу. Допив одним глотком остатки пива и, подвинув еду ближе к стучащему зубами Орану, на которую тот сразу накинулся, слорг бросил, вставая из-за стола:

— Вот тебе и ответ на вопрос, Макс. Ладно, пойду, проверю ящеров. Как бы они не окоченели там на морозе.

Накинув плащ, слорг вышел из трактира. Остальные же последовали примеру молодого мага и набросились на еду (кроме Кладия, который первым делом плотно приложился к бочонку). Вскоре на столе появилась вся заказанная снедь и питье — ужин, посвященный выздоровлению Максима, начался.

Вся еда была съедена быстро, еще быстрее было выпито несколько кувшинов с вином, горная слеза и бочонок пива. Трактирщику даже пришлось бежать за добавкой, когда к столу вновь присоединился Варт.

Празднование было в самом разгаре, когда дверь трактира отворилась в очередной раз. На пороге стояла тонкая и грациозная, словно статуя великого скульптора фигура, закутанная в серый меховой плащ, подчеркивающий все аппетитные изгибы этого чудесного тела. У Максима, стоявшего в тот момент у барной стойки, перехватило дыхание. Порыв ветра из открытой двери смахнул капюшон гостя. «Даже тут от них нет покоя» — пронеслось моментов в голове у молодого мага.

Это была молодая девушка, с симпатичным и очень привлекательным лицом, принадлежавшим, как бы сказали в его прошлом мире, фотомодели. Ровные, тонкие черты лица, большие и изящные миндалевые глаза, пухлые, ярко-красные губы, так и манящие к себе, темные, изогнутые ресницы и маленький, немного курносый носик. Идеал красоты земных фотографов. Кожа хоть и была бледно-белого цвета, но ничуть не портила общее впечатление, наоборот, подчеркивала все плюсы этого ангельского личика. Блестящие коричневые волосы, с завивающимися концами, перекинуты через плечо и лежат на медленно вздымающейся груди.

Максим потерял дар речи, сверля взглядом прекрасную незнакомку, ввалившуюся в трактир. На секунду их взгляды пересеклись, и девушка поспешила к нему. Открывая и закрывая рот, он хотел хоть что-нибудь сказать (в тот момент мозг, занятый аналитикой девушки в другой плоскости, не желал думать над чем-то другим), но не успел: незнакомка вплотную приблизилась к Максиму и прильнула к нему своими пухленькими, красными и такими сочными губами под завистливые взгляды всех посетителей трактира. Теперь маг потерял не только дар речи, но и две пустые кружки, с треском разбившиеся у его ног.

Такого на Земле Максим еще не испытывал, но если все девушки Гирида способны доставить такое наслаждение лишь поцелуем, то новый мир начинал нравиться ему в геометрической прогрессии. Сладкая пытка, впрочем, длилась недолго. Незнакомка насытилась поцелуем и, решив, что достаточно на сегодня шалостей, укусила Макса за губу, да так, что из той тонким ручейком потекла алая кровь. Дальнейшее удивило молодого мага не меньше: она прильнула к этому ручейку губами и начала жадно пить кровь. Для всех же остальных это был затяжной, страстный поцелуй двух горячо влюбленных друг в друга людей, которые явно не виделись очень и очень давно. Завистливые взгляды переросли в завистливые цоканья языком. В конце концов, девушка насытила свой аппетит и игриво провела языком по губам максима, облизнув место укусу. Кровь тут же остановилась. Еще раз чмокнув Макса в губы, она озорно ему подмигнула и развернулась в сторону их стола, напоследок шепнув тому на ухо:

— Здоров.

Девушка поздоровалась с каждым из отряда и подсела к ним без спроса за стол, будто бы они были сто лет знакомы. Максим взял себя в руки, затем взял в руки несколько кувшинов вместо планировавшихся ранее кружек, сделал большой глоток и последовал за незнакомкой, которая ужу присоединилась к беседе.

— Почти полностью здоров. — Уверенно заявила девушка, делая глоток из кружки Максима. — По крайней мере, в теле больше не осталось никакой заразы, а силовые линии пришли в норму и больше не рвутся, стабилизировавшись в привычном для тела состоянии. — Продолжала объяснять девушка, которую все очень внимательно слушали. — О последствиях ничего сказать не могу: возможно не сможет какое-то время колдовать, слабость будет чувствовать. Может еще что-то.

— Не смертельно. — Удовлетворенно кивнул головой слорг, во второй раз за вечер подвигаясь, чтобы Максим смог уместиться за столом. — Чего застыл? Наливай, давай. Сегодня гуляем.

Компания выпила. Особенно сильно пил Кладий, сидевший с хитрющей миной и со смехом поглядывая то на Макса, то на новую знакомую.

— Вижу, с Катериной ты уже знаком. — Смешки за столом.

— А вы все… Того… Ну, это… — Максим пытался жестами показать свою мысль. — Так с ней познакомились. — Особенно он выделил последнее слово.

Друзья не сдержались. Пару минут за столом стоял сильный звонкий смех. Даже притихшая девушка заулыбалась, потягивая вино и постреливая в сторону Максима взглядом.

— Нет, Макс, — сквозь смех выдавил Алекс, — такое приветствие только для тебя. Лан вот попробовал, до сих пор отойти не может.

Новый приступ смеха.

— Ладно, мальчики, пойду я наверх. Тяжелый был день. — Встав из-за стола и пожелав всем хорошего вечера, девушка удалилась.

Вся компания уставилась ей вслед. История до сих пор умалчивает, что послужило в тот момент интересом.

— Мне кто-нибудь объяснит, что здесь вообще творится? — не выдержал Максим.

— Слушай сюда и мотай на ус, и не только на него… — залился смехом Кладий.

История была долгой. В общем, по словам демона, после того как Максим покончил с той огромной химерой в храме, его так и не смогли откачать: он лежал без сознания и не приходил в себя. Даже Алекс к тому моменту уже оклемался, не говоря о слорге и бароне. Спустя час перед церковью появился Оран, приведший ящеров, и джар, не на шутку заведенный и готовый крушить всех и вся вокруг. Погрузив Максима не Шэса, друзья поспешили убраться прочь как можно дальше от места огромного выброса энергии, случившегося по вине одного незаконного мага. После дня бешенной скачки, ящеры стали не выдерживать темп джара, отряду пришлось остановиться в этом трактире, который находился в двух днях пути от границы с Эльбом и двух днях езди на лошади от церкви. Как заверил Кладий, Макс не упорно не желал просыпаться, а его тело само начинало разлагаться изнутри, что видел каждый маг в их группе. Вот на третий день такого, дерьмового, по словам демона, расклада и явилась новая знакомая Катерина.

— Талант у тебя, Максим, притягивать всякую нечисть к себе, — потягивая пиво, спокойно поделился своими мыслями паладин, прервав рассказ демона.

Кладий недовольно посмотрел на Алекса, но ничего говорить не стал — жизнь-то она дороже. В общем, Катерина оказалась подарком с сюрпризом, а именно вампиром, кстати, помогавшим им в церкви. С того дня девушка плотно занялась здоровьем Максима, принося в трактир разные травы и составляющие той бурды, что маг пил каждый день по нескольку раз. Помимо этого она, по словам мелкого пакостника, сосала из Макса кровушку, но не пила, а тут же выплевывала. Что за методу она использовала, демон определить так и не смог, одно понял точно — таким способом она приводила силовые линии в теле в норму.

— Я тебе говорю, даже не спрашивай «как?». — Развел плечами демон. — Я ни черта, — Алекс недовольно посмотрел на рогатого, — Ладно. — Буркнул тот. — Я ни лешего не понимаю в ее магии или что она там использовала. Результат, главное, на лицо. Вернее, перед лицом. А вчера, представляешь, спускается вечером к нам и заявляет, что останется с нами, больно ты ей приглянулся. Так и сказала, я не вру в коем-то веке! — вертел головой демон, не понимая причину смеха друзей.

Тему Катерины решили пока отложить и разговор перешел на изгоя. Тут уже рассказывать взялся Алекс. Паладин выяснил, что изгоем стал священник той церквушки несколько лет назад, тогда он и начал помогать Ориду. Причина? Она была просто — месть. Два года назад Берл или еще какой барон сжег дотла деревню, из которой священник был родом, а всех ее жителей, в том числе родственников и друзей, распял, либо посадил на кол, в назидание другим деревням. Вот так он и отчаялся совсем в Боге, обратившись к силам темным и греховным. Начал разорять могилы: сначала по одной в месяц, потом все чаще. Убивать начал и жертвоприношения делать, от того та химера и была такой сильной — жила не один год уже. Церквушку осквернил и землю вокруг нее, гиблое место там стало.

— Вот так и сошел с ума, постоянно обращаясь к хаосу. Потому и кричал, что Господь не придет — потерял веру, утратил путеводную звезду, и для бедного человека настала вечная ночь.

— Или крылья, — Макс вспомнил обгоревшие крылья ангела и его тоскливый, разочарованный взгляд, направленный к небесам.

— Имеешь в виду витраж? — понимающе склонил голову Алекс. — Может и крылья. Говорят, Постерццо мог видеть будущее и иногда изображал его в своих творениях. Не все конечно сбылось, но некоторые предсказания и вправду совершились. — Паладин задумался, а потом добавил: — Ирония судьбы: кто бы мог подумать, что верным слугой Его с окровавленными крыльями окажется вступивший на путь разрушения обычный приходской священник.

— Ага, а милосердной девой наша вампиресса. — Съязвил Кладий. — То-то я смотрю, она сильно опечалилась, когда отправила на тот свет священника.

— Я же говорю, не все пророчества правдивы. — Алекс с нажимом посмотрел на демона, отпивая содержимое своего стакана.

Тот замолчал под сильным напором глаз паладина.

— Если вы закончили, то неплохо бы было проанализировать наши действия в церкви. Действовали мы, мягко говоря, как испражнения осла в проруби. — Варт был действительно недоволен и решительно собирался разобраться с ошибками командой работы.

— Все? — подал голос не унимающийся Кладий.

— Все без исключения. — Жестко ответил слорг. — Начнем с самого начала. Алекс, Макс, — он поочередно перевел взгляд со святого брата на человека, — никакой слаженной работы в покоях барона, отсюда…

…Разбор полетов, как окрестил разговор для себя иномирянин, продолжался до глубокой ночи, лишь с тем отличием, что после ухода вампирессы не было выпито ни капли спиртного. Слишком серьезна была тема и последствия неслаженных действий среди соотрядцев. Орана отправили на второй этаж трактира — спать и набираться сил.

Паладин и Максим были слишком опрометчивы, надеялись на себя и не использовали сильные стороны партнера. В результате чего церковник был схвачен, негласный лидер отряда едва не был убит. Дальше — больше. Без подготовки весь отряд полез в логово изгоя, не зная абсолютно ничего и там, по словам ящера, получил очевидную и очень чувствительную пощёчину. Хорошо не смертельную.

Опять же неслаженные действия Лана, Макса, Варта и демона чуть не стоили жизни каждому из них — работать самим по себе и действовать по ситуации — такое хорошо лишь в первый раз, ведь только в первый раз, как известно, дуракам везет. Их разделили, разделив и шансы на выживание. И они охотливо поддались игре, навязанной изгоем — старик оказался не без извилин все же —, и почти добился своего, если бы не внезапное, а что самое главное, своевременное появление новой весомо фигуры на почти безукоризненно разыгранной изгоем партии.

— Не знаю как вы, а я больше не намерен доверять свою жизнь Трафу, не в обиду богу удачи.

Слорг закончил свой расссказ. Вернее, первую его часть и обвел всех оставшихся тяжелым взглядом. Там читалось и разочарование, и удовлетворение тем, что он все-таки жив и сделал правильный выбор, последовав за странный магом, которого на каждом шагу ждет смертельная опасность, и некая надежда на то, что слова не пройдут мимо…друзей. Да, сложно это представить, но слорг надеялся на то, что именно этим словом он может называть своих новых спутников.

Повисла тяжелая, почти мертвая тишина за столом и лишь негромкий разговор трактирщика с одной из служанок да негромкий смех играющих в карты за соседним столом людей нарушал ее. Взоры мага, иномирянина и паладина были устремлены куда-то вдаль. Каждый из них вновь и вновь пересматривал в памяти события памятной ночи и старался вынести уроки, которые однажды могут спасти жизни. Возможно не только их. Лишь Кладий, которому наскучило думать о своих проблемах и недостатках командной работы, оскалившись, растворился в легкой серой дымке. В тот день его больше никто не видел.

— Согласен. — Первым очнулся от сна наяву паладин. — Учитывая наши текущие возможности и специфику, лучшим будет выработать несколько предположительных планов действий, вот, что я предлагаю…

Скрипя ступеньками, Максим поднимался в свою комнату лишь к утру. Всю ночь они обсуждали, как наиболее эффективно скоординировать действия и использовать сильные стороны друг друга. В общем-то, как использовать слорга и паладина было понятно — главная ударная сила отряда, плюс ко всему Алекс обладает магией света, что поможет бороться с большинством недоброжелатели отряда на Гириде. С Ланом тоже все более или менее понятно: бывший барон больше маг, но маг боевой, к всеобщему счастью, поэтому проблем в применении его способностей возникнуть не должно, плюс ко всему он фехтовальщик и лучше всех знаком с политикой на Гириде. Не всегда же железной палкой махать перед носами других. А вот что делать с Максимом было непонятно. Особыми навыками ведения боя или фехтования он не отличался (паладин и ящер обещали устранить эту печальную строку из биографии бывшего миллионера), свою магию контролировать не мог, а учить его некому — остается разбираться самому и надеяться на то, что очередной ночью Макс случайно не спалит все вокруг. Поэтому упор в его обучении решили сделать на ближний бой (с такими учителями грех было заниматься чем-то иным) и сильно не рассчитывать на магию спирали. Пока. С остальными членами отряда все было предельно ясно. Оран, как и Макс, будет учиться: у парня большое будущее при правильном подходе, об этом уже сейчас можно думать, но не говорить, а то парень перестанет расти в профессиональном плане. Кладию тоже нашли место в планах: бесценное умение демона напускать иллюзии дает возможность варьировать действия отряда.

Закончили на том, что рассмотрели все сильные и слабые стороны каждого. После чего ударили по рукам и разошлись по комнатам. Спать оставалось всего пару часов, после чего нужно будет немедленно отправляться в долгий путь.

Все та же старая, обшарпанная мебель и помещение, покрытое слегка видимым слоем пыли. Слорг не торопился возвращаться, лишь его потертый серый походный мешок лежал на наспех сколоченной деревянной кровати.

Демона тоже не было: Бог (если он есть) его знает, куда временами пропадает это чуждое не только родному миру Макса существо.

И все-таки в комнате Максим уловил присутствие кого-то еще, хотя тот не слишком стремился это скрыть. Вернее та. Обнаженная вампирша бесцеремонно лежала в его постели и мягко посапывала себе в кулачок. На вид ей было не больше двадцати, но кто знает, как давно она уже в этом мире в таком обличие. Завивающиеся волосы облепили подушку целиком, а так же слегка прикрывали закрытые веки. Потрясающее зрелище. Кто знает, что сделал бы Максим на Земле, но… Он был не на Земле. Полюбовавшись на такую заманчивую и откровенную картину, он запечатлел ее в памяти и лег на постели слорга, надеясь, что тот не слишком обидится.

Сквозь пелену сна Макс слышал, как чертыхается уставший Варт и, шипя про себя все проклятия мира на всех доступных ему языках Гирида, ящер выругался напоследок и покинул комнату, куда уже стремился залиться утренний свет Таха через задернутые грязно-коричневые занавески. Макс мысленно попросил у друга прощения и не без удовольствия заметил, что будь в тот момент в комнате рогатый демон, он бы оценил литературный неутихающий поток слорга.

Второй раз Макси проснулся от того, что кто-то ложиться рядом с ним на постель. «Похоже, Варт все же решил вернуться» — сперва подумал молодой человек, но спустя мгновение понял всю глубину своих заблуждений. К его спине прислонилось что-то мягкое, словно шелк, но в то же время холодное, словно ледник. Причем ледник был ограненным.

— Кажется, ты немного ошиблась постелью, — прогоняя дремоту, лениво протянул Максим.

Немой ответ на сонные слова: девушка еще плотнее прижалась к нему и начала обвивать руками.

— Не сказать, чтобы мне не было приятно, но все же у меня есть правило: не завожу отношений с теми, с кем работаю, — все так же, не открывая глаз, продолжал односторонний диалог маг спирали.

— Я сама решила прилечь рядышком. Так что не попадаю под правило. — Прошептал приятный заманчивый голос.

Вампирша еще сильнее обхватила Максима и прижалась к тому обнаженным телом.

Максим никак не отреагировал на такое заманчивое предложение, хотя хотелось. Но слорги научили его контролировать желания, за что теперь он им был несказанно благодарен.

— Ф-ф, — фыркнула вампирша, отстраняясь от человека.

Катерина грациозно встала с постели и направилась к шкафу, покачивая стройными подтянутыми бедрами. Макс, перевернувшийся на бок, и прогнавший сон прочь, невольно залюбовался этой походкой, принадлежавшей не человеку, но, тем не менее, очень красивой девушке. Она не шла — плыла по воздуху. Открыв деревянную сухую дверцу, начала медленно натягивать на свое шикарное тело одежду (очень качественную, что было видно даже невооруженным взглядом Макса) под едва пробирающимися лучами утреннего зимнего Таха.

— А говоришь, не заводишь отношений, — озорно глянула из под упавших на лицо волос Катерина, зашнуровывая свою белоснежную блузку.

— Любоваться никто не запрещал, — не заставил себя ждать ответ.

— Мужики, — опять фыркнула девушка и, закончив приводить себя в порядок, уселась на кровать напротив.

— Я не так прост, — коротко и с улыбкой ответил Макс.

Девушка звонко рассмеялась. У нее был приятный смех похожий на пение певчих птиц.

— Уж мне-то это известно. Не каждый вот так откажет молодой обнаженной девушке, когда та сама ложиться к нему в постель.

— Но тогда бы не было так интересно, — подхватил словестную игру собеседник.

— Именно. — Задумчиво протянула вампирша, а потом продолжила: — Но оставим. Есть темы куда важнее. Не перебивай. — Ее голос изменился, в нем звучал метал и уверенность. Уверенность специалиста, знающего свое дело. — Я тебя еле с того света вытащила. Все каналы силы лопнули, почти расплавились и упрямо не желали срастаться, вновь и вновь разрушаясь. Сколько же мне усилий стоило все-таки срастить их после твоей выходки, хотя я оценил размах, с которым ты действуешь.

— Ты же сама сказала, помнишь? Выживи — и мы встретимся. — Попытался пошутить маг спирали.

— Пф, нахал! — почти взревела вампирша, не оценив шутки. — Если бы не я, то ты бы умер в этом вонючем придорожном трактире, причем заметь — умер бы не легкой смертью.

Чуть успокоившись, она ровным, не выдающим прежних волнений голосом, продолжила:

— В общем, все не так просто, как могло бы показаться. Отварами и настоями я тебя кое-как выходила. Восстановила энергетические каналы, хотя они еще и не устойчивы. Очистила зараженную кровь, даже не спрашивай чем — поверь, там много чего было, но как ты прекрасно понимаешь, всегда есть это прекрасное «но».

Не дождавшись от собеседника никакой реакции, она невозмутима заключила:

— Жизни ничего не угрожает, и вампиром не станешь, но вот колдовать, хотя вряд ли это можно так назвать, скорее ты просто вырываешь огромные сгустки энергии из потока, как будто дерево с корнями из земли выкорчёвываешь, и выплевываешь их в наш мир. — И вновь Макс уловил в ее голосе нотки симпатии к нему и волнения за его персону.

Девушка опять взяла себя в руки.

— В общем, — повторилась она, — колдовать не сможешь. Пока. — Ответила она на немой вопрос Макса. — А что ты хотел? Твой магический резервуар полностью разрушен был, как и каналы. А его так просто не восстановишь. Так что придется тебе терпеть иногда дискомфорт, терпеть меня, и обходиться без своей запретной, но бестолковой магии.

— Долго?

— День, два, месяц, полгода, год. — Она пожала плечами. — Такие раны очень редкие и у всех восстановление проходит по-разному. Или ты имел в виду меня?

Он не ответил, а девушка не стала настаивать.

— Раз уж я остаюсь пока с вами, то совет — убираться нам надо, и как можно скорее. Ты сильно наследил, и скоро сюда сбегутся все местные церковники. Мы итак слишком задержались, выхаживая тебя. Ваш план неплох и действительно может сработать. Если поторопимся — то успеем пересечь границу с Эльбом.

Макс не стал спрашивать, как Катерина узнала о ходе предполагаемых действий, вместо этого он поинтересовался:

— Боишься церковников?

Та посмотрела на него как на умалишенного.

— Конечно, боюсь, могут ведь и развоплотить. Не тех местных дурачков, считающих себя центром всего Гирида, а тех, что пришлют за тобой с Имиита. Из Конфедерации.

— Тамплиеры настолько опасны? — задал Макс вопрос, хотя сам знал на него ответ.

— Инквизиция, Очищающие, Орден Праведности, Орден Истязания… Это не говоря о других неизвестных мне орденах и просто сильных клириках и церковниках, которые предпочитают не присоединяться ни к какому ордену. Вот тех и тебе стоит по-настоящему бояться.

Максим поднялся с кровати Варта и накинул свою свободную слегка порванную рубаху. Однако покидать комнату не спешил, явно о чем-то думая.

— Есть вопрос. Ответишь?

— Обменяемся любезностями. — Ответила Катерина. — Мне тоже есть, что спросить.

Макс кивнул, принимая честные условия собеседницы.

— Как ты связана со священником?

Обреченный вздох из-за того, что не удалось избежать неудобной темы, а затем рассказ, неприятный для девушки и показывающий злую усмешку судьбы, как она есть.

Все началось десять лет назад, когда священник еще не был изгоем, а считался обычным приходским священником, проводившим воскресные службы, отпевания, выслушивающим людские грехи и пороки. Уже немолодой и мудрый мужчина однажды получил «посылку», как он сам это называл, вот только не знал, кто послал ее: Господь или Дьявол.

Объезжая поочередно деревни, находящиеся под юрисдикцией его церкви, он приехал на один из дальних хуторов. Пожар, сеющий смерть на каждом шагу и уничтожающий некогда пристанища бедных местных крестьян, бушевал повсюду. В темно-сером небе не было видно Таха, скрывающегося за грязными, мертвыми облаками. Над мертвыми телами летали стервятники, ища взором, как следует, прогнившую добычу, кружились мухи — верный и первый признак того, что тут могут завестись темные сущности.

Не нужно было быть человеком большого ума, чтобы догадаться о случившемся — вновь бароны затеяли грызню и местом их боя стала ни в чем не повинная деревня и ни в чем не виноватые жители, преданно и верно служившие барону, работающие в поте лица на полях, охотясь, рыбача ради блага своего сюзерена. И вот как их наградила жизнь. Господь.

Уже тогда в сердце священника закралось сомнение во Всевышнем, но он старался гнать эти порочные мысли подольше из своего сознания. Или ему хотелось бы так сделать, но на самом деле он просто укрыл их до того момента, когда потеряет веру окончательно.

Пожар бушевал со страшной силой. В деревню никак нельзя было пробраться. Священник прочитал заупокойную молитву, и собирался было двинуться обратно, но не успел. Их леса раздался плач, плач не ребенка, а взрослого осознанного человека. Слуга Господа поспешил на этот отчаянный крик души. Далеко идти не пришлось. На первой же поляне, среди луговых цветов и трав, окрашенных в красный цвет, рыдала девушка. Святой отец бросился на помощь, думая о том, что дитя ранено, но его догадка оказалась неверной: под беленьким платьем девушки с вышитыми на нем синими цветами лежали тела людей в форме. Мародеры. Это святой отец понял сразу. В телах не было жизни, лишь тонкая струйка крови, сочившаяся уже довольно давно из артерии на шее и окрашивающая окружающее пространство в багрово-красные тона. Создание Бездны, облаченное в невинную девичью плоть, вот что находилось перед ним. Это святой отец понял сразу, но что-то внутри него не давало покоя и разрешения на убийство даже такой дьявольской твари.

Долго боровшись с собой, он все же приютил девушку, которая стала ему почти как родная дочь. Она не помнила ни имени, ни откуда пришла — ничего, что было с ней связано до того момента, как они высушила мародеров. Священник взял грех на душу и стал о ней заботиться, учить и защищать. Катерина не стала вдаваться в подробности ее жизни со святым отцом, ограничившись лишь тем, что несколько лет назад ей пришлось покинуть наставника. Причину Максим тоже не услышал.

— Дальше ты и сам знаешь. Я вернулась как раз незадолго до того, как вы начали штурмовать замок.

Девушка замолчала и демонстрационно напряглась, давая понять, что больше на эту тему говорить не намерена и вряд ли захочет в ближайшее время. Он и так все отлично уяснил: девушке было больного от того, что родной и добрый человек утратил веру и превратился в чудовище, в то самое, от становления которым старался оградить Катерину.

— Теперь ты. Когда я пила твою кровь, то видела странные образы, похожие больше на самые невообразимые сны. Поняла, что ты почти ничего не знаешь о Гириде и у тебя нет ничего, кроме людей, с которыми теперь ты путешествуешь, так может ты…

Договорить она не успела. В коридоре послышался крик, звук бьющегося стекла и расплескавшейся по полу воды. Катя и Макс вскочили с кровати. Оружие они держали наготове. На лице вампиршы виднелось волнение, было видно, о чем та думает: их настигли церковники.

В комнату ворвался Варт, уставший, запыхавшийся и помятый, и без всяких приветствий проронил:

— У нас проблемы.

Не говоря больше ни слова, слорг вышел из комнаты. В коридоре послышались его удаляющиеся шаги. Переглянувшись, Катя с Максом поспешили собрать вещи и спуститься вниз. Тут уже собрался весь отряд и ждал только их.

— Что за суета? — все еще не понимая, что происходит, решил прояснить обстановку Макс.

— Вон там, — Лан указал на второй этаж, — в одной из комнат убили отпрыска одного из герцогов Эльбской короны, а именно лорда Арльена, младшего сына герцога Эрлейского. Даже не спрашивайте, откуда я это знаю. Так что не только герцог, но и сам король назначит награду за голову убийцы. А теперь объяснить, чем это грозит нам?

Желающих не нашлось.

Неведомо откуда взявшийся странный отряд. Хотя Кладий и прикрывал их своим пологом, когда сюда прибудут слуги короля Эльба, а так же ищейки графа слушать о том, что это не они убили младшего сына высоко почтенного герцога Эрлейского, никто не будет. Их просто вздернут, в лучшем случае, а когда выясниться, что с ними бывший вольный барон, демон и маг спирали, то у многих может сложиться нехорошая картина о вольных баронствах в целом.

— Хозяин уже отправил посыльного в ближайший город Эльба. А это значит, что скоро сюда слетятся нежелательные для нас личности, в том числе и очищающие с инквизицией, — Алекс подытожил мысли всех присутствующих.

— Держи. — Макс поймал теплый плащ. — На улице лютуют зима, а путь неблизкий. — Слорг первым покинул помещение.

За ним потянулись все остальные. Лишь Максим чуть помедлив, подозвал к себе Кладия и о чем-то того попросил.

— Сделаю в лучшем виде. Потребуется время, так что догоню вас в пути. — С последними словами, сорвавшимися с языка демона, пропал и сам рогатый.

Больше в трактире, расположенном на одном из трактов, ведущих в королевство Эльб, отряд ничего не задерживало.

Дорога заняла больше времени, чем планировалось ранее. Тракт полностью завалило снегом, идущим целые дни напролет, не переставая. Снежная стена одновременно и зачаровывала и разочаровывала. Будь у них чуть больше времени, может Максим и позволил бы себе полюбоваться этим зрелищем, но сейчас было не до прекрасных капризов погоды. Даже Шэс, ворча и причитая в мыслях землянина, с трудом пробирался вперед, что говорить о ящерах и тем более лошадях. На последних ехали Катерина и Лан.

Кладий вернулся к вечеру того же дня. Всю ночь и весь следующий день Максим изучал искусную иллюзию места убийства лорда, записанную Кладием в памяти, которую теперь он показывал Максу, создавая прямо в воздухе силуэты и фигуры. Сначала тот поразился детальному воспроизведению, но очень быстро привык и зарубил в памяти, что эту способность демона можно будет эффективно использовать.

В точности такая же, как и у всех комната, с тем лишь исключением, что посреди валяется закутанный в дорогие окровавленные одежды труп лорда. Рядом с его кроватью огромный железный сундук со сломанным замком, явно недешевым и не таким простым, как кажется на первый взгляд. Вокруг сундука валяются запачканные в луже крови листы бумаги, прочитать содержимое которых уже не под силу даже самым искусным умельцам.

На лице молодого лорда, а на вид ему было не больше двадцати, застыла печальная улыбка, с едва ли уловимым удивлением в потухнувших глазах. Одна колотая рана прямо в сердце. Сработано быстро и чисто: без шума и лишней грязи. Что наводит уже на определенные мысли. Единственное, что насторожило Макса, так это пропавшее содержимое железного сундука. «И что же мог молодой сын герцога прятать вдали от своего дома, даже не в своей стране? А главное — от кого он это прятал?» — размышлял Макс, коротая часы пути до Ольта.

Заснеженные равнины и леса, погруженные под тяжелым белоснежным покрывалом, слегка мерцающим под лучами Таха, не хотели отпускать отряд. Даже Лан не справлялся в одиночку с таким снежным потоком. В конце концов, как бы жестоко это не было, лошадей пришлось оставить посередине пути. Движение пошло чуть быстрее и уже к вечеру третьего дня они были на месте.

Если на границе их встретили продрогшие насквозь, скрипящие от холода стражники, которые пропустили отряд без лишних и ненужных вопросов, стоило лишь паре полновесных золотых упасть в холодную латную перчатку начальника караулка, то Ольт просто кипел жизнью. Небольшой по меркам Гирида город, в котором от силы живут полторы — две тысячи человек, стоял на ушах. Стен не было по вполне логическим причинам: первая — не от кого защищаться, вольные баронства не решались делать набеги на Эльб, наученные печальным прошлым; вторая — город не представлял почти никакой ценности, только разве служил перевалочным пунктом с вольными баронствами.

Ольт — город, названный сто лет назад в честь одного из детей короля Эльба, раскинулся на двух берегах небольшой, но быстрой речушки с незатейливым названием Шоэ, вполне пригодной для судоходства, чем, в принципе, и пользовались местные жители, отправляясь вглубь королевства. Местный люд считал, что переправляться на кораблях и маленьких судах гораздо безопаснее, чем на лошадях или тем более пешим. Рабовладельческий строй сыграл злую шутку с это страной: простого мирного человека мог поймать рабовладелец и продать в рабство не то, что в другую страну, а в другой город Эльба. И вот тогда уже никто не мог доказать, что он свободный человек, а не незаконно пойманный раб.

Так вот этот небольшой и малозначительный городок сегодня шумел. По всему городу горели костры и факелы, бегали и что-то кричали обеспокоенные люди, по заваленным снегом улицам ездили экипажи, свойственные для столицы или крупного города с населением не меньше двадцати тысяч, а не для провинциального городка. Повсюду разъезжали конные отряды, закованные в тяжелую броню, маги (Максим и весь отряд завидев первого же мага насторожились) и пешие солдаты, меревшие маленькие улочки тяжелым строевым шагом.

Стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, отряд скрылся с шумных и беспокойных улиц города в первом попавшемся трактире. Ничем не примечательно место, скольких сотни тысяч на всем Гириде, встретило друзей долгожданным жаром и приятным запахом пищи, медленно тянувшимся через барную стойку и кухню к столовой. Бросив пару медных монет ребятне и приказав приготовить конюшни, компания сдвинула столы в дальнем углу постоялого двора.

Сделав заказ и дождавшись, пока принесут напитки, началась дискуссия:

— Что дальше? — маг разложил карту. — Как нельзя кстати тут взялась целая армия с магами. Только этого нам не хватало. — Первым начал делиться мыслями Лан.

— Сейчас зима, а значит воспользоваться прямым кораблем отсюда до столицы Эльба, Вьярла, пройдя несколько маленьких городов по пути, не получится. Придется верхом добираться до Талура, а оттуда уже выдвигаться к границе со Сфатом через Вьярл. — Провел по предполагаемому маршруту пальцем Алекс.

— Рискованно, — недовольно покачал головой Варт, — лучше избегать больших городов, тем более столицы. В связи с последними событиями особенно. Да и церковники там будут наверняка настороже — нас сразу вычислят.

— Северо-запад для нас полностью закрыт. — Подала голос Катерина. — Тут я согласна с Вартом.

Слорг благодарно кивнул и продолжил:

— Предлагаю сделать крюк через северо-восток, по пути будет всего один большой город — Виитск, его мы обойдем стороной и выйдем прямиком к Великому озеру. Пройдем вдоль него до границы со Сфатом и покинем Эльб.

— Да, но так мы потеряем минимум две с половиной недели, это без учета дороги и крупных снегопадов. Здесь же центральный тракт, который худо-бедно расчищают, а в Талуре и Вьярле задерживаться долго не будем — пополним запасы, переночуем, и только откроются ворота — отправимся в путь.

Разгорелась бурная дискуссия. Алекс и Кладий твердили о том, что ехать нужно напрямую (впервые на памяти Макса демон принял сторону паладина) через Талур и столицу, а Катерина с Вартом утверждали обратное. Каждый приводил вполне логичные и объективные доводы, подкрепляя свои убеждения. Оран незаметно подсел к столу и стал слушать старших, жадно уминая жареного гуся. Макс взял пример с самого младшего члена отряда, только вот глаз от карты не отрывал, стараясь просчитать максимально быстрый и безопасный маршрут.

Спор прервало внезапное предложение Лана:

— В нескольких днях пяти пути от Ольта есть маленький городок, входящий в маленькое бедное баронство Паро, баронесса моя тетка по линии матери. Я давно у нее не был, но уверен, она даст нам приют. А там уже можем скоординировать план дальнейший действий.

Предложение было воспринято друзьями положительно и все рассудили, что вряд ли их будут искать в таком захудалом месте, по крайней мере, первое время.

Ужин прошел за дружеской беседой и веселыми шутками, которые травили в большей степени Кладий с Ланом, став главными зачинщиками вечернего веселья. Напряжение и усталость после дороги отступили, и разговор вновь перетек в деловое русло. В трактире было не очень людно, да и демон с бывшим бароном держали магическую защиту: пока опасаться было некого.

— Ну, хорошо, — уверенно начал Макс, — рано утром в путь, а сейчас дела насущные. Лан, город хорошо знаешь?

— В общих чертах. — Бывший барон был уклончив.

— Замечательно. Тут есть банк или хранилище?

— Естественно, — маг выглядел слегка удивленным, — в каждом более-менее крупном городе есть банк, вернее, это целая сеть «Леггенс и Гротт», монополизировавшая банковское дело по всему Гириду. Каждый ребенок это знает. — Лан все еще с сомнением смотрел на Макса, не шутит ли тот.

Другие тоже не понимали, почему это их негласный лидер, иногда проявляющий чудеса эрудиции и логики, порой путается в простых вещах, известных детям с пеленок, или вообще их не знает.

— Ну да ладно. — Лан не стал настаивать.

Закончив поздний ужин и оставив вещи в пыльных темных комнатах на втором этаже, разумные покинули постоялый двор.

— Так, Катя, — девушка заинтересовано повела бровью: так ее еще никто не называл, — на тебе Оран. На всякий случай держи Шэса и ящеров наготове.

Молчаливый кивок головы.

Жестом показав Алексу, что у них еще остались дела в городе, маг спирали наспех доел жареного поросенка, запив того отвратительным вином, и поспешил покинуть столовую, потеплее закутавшись в черный шерстяной плащ.

— Куда двинем?

Дверь трактира скрипнула, и на улице оказался Алекс, так же закутанный в походный плащ и мнущийся с ноги на ногу: вечером опять повалил снег и ударил легкий мороз.

— Неплохо бы найти ящеров до утра. Остальное по мелочам и по обстоятельствам.

Паладин понял, что от него требуется: со святым братом, пускай и бывшим (хотя кому об этом известно?), разговор у простых жителей будет клеиться не в пример лучше, нежели с подозрительным прохожим. В связи с последними событиями, лишнее внимания привлекать не стоит.

Легкий мороз уже украсил окна местных двухэтажных домов замысловатыми узорами, порой заставляя редких прохожих провести минуту другую, рассматривая причуды природы. Снег завалил деревянные крыши, и Макс сильно сомневался в том, что они выдержат такую тяжесть. На улицах же едва бы проехал не то, что экипаж, а даже маленькая хилая лошадка. Каменных построек в той части города, где остановились друзья, не было вообще, лишь деревянные двухэтажные домишки, выглядевшие очень старыми и готовые в любой момент развалиться на части.

Первое приятное впечатление о городе испортилось довольно быстро. Оставив пару улиц позади, им все-таки удалось отыскать «живых».

Проходя мимо очередного деревянного домишки, с тем лишь исключением, что тот выглядел более презентабельно на фоне остальной разрухи, Максим впервые на Гириде, да и вообще в жизни, стал свидетелем того, что носит грязное и мерзкое название: «рабовладельческий строй».

Из дверей богатого, как понял Максим, дома кубарем вылетел раздетый человек. Небритое заросшее лицо, куча ссадин и порезов, следов от побоев, кровоподтеков и темно-желтых синяков. Сгорбленная спина и впавшие щеки: будто перед ним был не человек вовсе, а высохший и давно увядший скелет. Но больше всего в тот вечер Макс запомнил глаза раба: безвольные, покорившиеся судьбе, сдавшиеся на милость господину и потухшие, словно догоревшая свеча.

— Убирайся, падаль! — в дверном проеме появился хорошо одетый мужчина, лет сорока, с жестким, если не жестоким лицом и разгневанными глазами, будто в них горела сама Бездна. — Сдохни от голода! И холода! Будешь знать, как пачкать одежду господ.

И вправду, только теперь они с Алексом приметили жирное темное пятно на выпирающем из камзола брюхе.

Паладин заметил разгневанный взгляд Максима, собирающегося что-то сказать по поводу такого поведения с живыми людьми, и уже открывшего было рот, но жестом остановил мага спирали, у которого уже был готов сорваться с языка поток отнюдь не приятных любезностей. Пересилив себя, тот глубоко вздохнул и промолчал. Лишь взгляд выдавал все те муки, которые ждали рабовладельца, если бы не паладин.

Раб не подавал признаков жизни, устало развалившись мертвым грузом на холодном снегу и смотря в заснеженное ночное небо, по которому медленно плыли серые облака, щедро одарившие землю замерзшей водой разных форм и узоров.

Грязно, но с интонацией выругавшись, толстобрюхий собирался оставить полуголого раба умирать на морозе, но не успел: того достиг грузный голос паладина:

— Вечер добрый.

— Кого там еще несет? — раздражению в голосе городского жителя не было предела.

Обернувшись на звук, он увидел перед собой молодого человека с белыми волосами. Вполне ничем не примечательный уроженец северных провинций, явно не местный. Хозяин дома посмотрел на его потрепанную, затертую одежду и хотел уже разглагольствовать куда ему следует пойти и насколько долго, но тут его взгляд упал на клинок. За спиной в дорогих темных кожаных ножнах, украшенных узором священного животного конфедератов, которые изготавливают только на Имиите для слуг церкви, причем не рядовых, мирно покоился двуручный клинок, на гарде которого изящно выгравирована из того же металла, что и само оружие, лилия с пятью лепестками. В центре же покоился драгоценный прозрачный желтый камень — символ ордена Очищающих.

Максим не знал, является ли этот, несомненно, дорогой камень простым украшением оружия, или же в нем есть иной смысл. Зато недавно ему объяснили, почему на мече паладина именно пять лепестков. Первый — честь. Второй — смелость. Третий — праведность. Четвертый — непоколебимая вера. Пятый — жизнь. Если первые четыре признака подходили для отбора великолепных воинов и воспитывали в людях качества, нужные ордену, то пятый лепесток поначалу привел Макса в замешательство. «И что, что жизнь?» — думал он. Как оказалось, все просто как белый день. Жизнь, по словам паладина, — главная ценность для живого существа и все в ордене призваны ее защищать, по крайней мере, так считалось при создании Очищающих. Но шло время, орден увяз в политических играх и интригах, попал под юрисдикцию Конфедерации Тамплиеров, а затем и вовсе лишился той автономности, что была ему присуще еще пятьдесят лет назад. Теперь последний лепесток — жизнь — трактуется новым паладинам и святым братьям (на этом моменте Алекс пояснил, что если бы не его любовь к библиотеке ордена, то и он бы не узнал таких подробностей; слишком сильно сующих свой нос молодых братьев старались приструнить сразу же, чтобы отбить желание копаться в прошлом) наставниками как жизнь и сохранность идеологии, что проповедует орден, а, следовательно, и Конфедерация. А, как всем известно, конфедераты презирают другие расы, кроме людской и порабощают всех, кто попадает на их территории. Судьба для таких одна — рабство и рудники. Пожизненно. Несогласных с политикой конфедератов, по словам Алекса, нет и быть не может — это по официальной для всех версии. На самом же деле их просто находят мертвыми в своих домах или канавах. Или вообще не находят. А вину всю сваливают на темных эльфов — ближайших соседей, которые как дьявольская кость в святом горле.

Тем временем, лицо пузатого рабовладельца налилось красным, потому как бедняга от страха аж перестал дышать, затем посинело, а затем и вовсе побелело. Маленькие узкий глазки, больше походившие на крысиные, бегали из стороны в сторону. Мужчина отчаянно пытался понять, чем же он привлек внимание слуги ордена. На лбу выступила испарина, которую он поспешил вытереть красным шелковым платком.

— Ч-чем могу быть полезен, достопочтенный? — тихим дрожащим голосом пролепетал мужчина.

— Закон, конечно, позволяет Вам обращаться с вашими рабами, как Вам заблагорассудится, — паладин интонационно выделял это самое «вам»; его голос звенел словно металл, — но Он, — он поднял палец кверху и покачал головой, — не поймет такого жестокого отношения к созданиям Его. Вы же верующий? — с нажимом спросил паладин.

— Д-да, — чуть ли не пищал хозяин раба.

— Вот видите. Не искушайте судьбу. А если раб замерзнет, то и надзор нагрянуть может. А вам оно надо?

— В-вы м-мне угрожаете? — голос брюхастого сорвался на крик.

— Всевышний с вами. — Скривился Алекс. — Просто предупреждаю.

Рабовладелец недолго сверлил паладина взглядом, все же сдавшись воле молодого служителя Всевышнего, крикнул вглубь дома. Не прошло и минуты, как на мороз — такие же полураздетые и оборванные, осунувшиеся и побитые — вылетели парень с девушкой. Совсем еще дети: им было не больше семнадцати, но уже сейчас они выглядели как старики. Максим уловил сходства их лиц и тут же вспомнил о том, что в рабство продавали целыми семьями. Они помогли первому рабу подняться и повели того внутрь дома, под гневным взглядом рабовладельца, сверлившего глазами с дьявольским огнем внутри то рабов, то паладина.

Злость снова овладела Максимом, готовым на месте и без лишних слов проткнуть жестокого хозяина насквозь. На Земле уже давно не было рабства и как человек, привыкший к цивилизованному (более или менее) диалогу, устройству общества, в конце концов, к жизни, он не мог понять реалий Гирида и уж тем более принять их.

Алекс, прочувствовав состояние друга, оттолкнул того подальше от хозяина дома в темноту улицы и встал между ними, всем своим видом показывая Максиму, чтобы тот не лез туда, куда не просят и в то, в чем он не разбирается.

Отвесив по болезненной затрещине каждому из рабов и накричав на них, он вновь повернулся к Алексу. Макс мельком уловил молящий о помощи взгляд молодой осунувшейся девушки с впавшими щеками, но до сих пор не сдавшимися, чистыми глазами и теплящимся внутри огоньком надежды. Маг спирали замер на мгновение, а затем понял, что юная рабыня скрылась в логове бездушного животного.

— Могу я чем-то еще вам помочь, достопочтенный? — страх в голосе пропал, а его место заняла ярость от того, что ему указывают, как обращаться с его же рабами.

— Где я могу купить ящеров? — не обратил на интонацию собеседника никакого внимания Паладин.

— В конце улицы городские конюшни. Уже закрыты, но там всегда дежурит сторож. Спросите у него. — Хозяин недовольно поднял правую бровь, как будто говоря: «ну что, будут ко мне еще вопросы?».

— Не смею больше задерживать.

Паладин развернулся и сильно ухватил максима за руку железной перчаткой, уводя того прочь от дома рабовладельца. Шли молча. Пейзаж не менялся: все те же дома, покоящиеся под снежными глыбами и тихо тянущиеся вдоль заваленной улицы.

Алекс шел впереди, укутавшись с головой в теплый плащ. Мороз стал сильнее и Макс поежился от холода. Перед глазами все еще стояла недавняя картина, никак не желавшая униматься и укладываться в голове. Снежинки падали на плечи мертвым грузом, ноги вязли, словно на них нацепили пудовые гири. Макс поднял лицо к небу и почувствовал, как холодные струйки воды скатываются по лбу, а затем по щеке и теряются где-то под воротником рубашки.

— Чтобы больше не думал о таком, — прервал череду мыслей голос паладина.

Тот все еще шагал впереди и даже не думал оборачиваться.

— Не знаю, откуда ты, но это реальность. Эльб — королевство с рабовладельческим строем, существует не одно столетие, и законы тут созданы в пользу таких, как он. Пусть даже он убьет того раба сам — надзор спустит это ему с рук, лишь штраф возьмут. Убей ты свободного «человека», — последнее слово Алекс буквально выплюнул, — пускай и в котором меньше человеческого, чем в тех рабах — тебя бы вздернули на первом суку или четвертовали бы. И никому бы не были интересны твои благие намерения. А благими намерениями, дорога в Бездну вымощена.

— И что теперь? Просто смотреть и забиться от бессилия в угол? — Максим все еще не желал верить в сказанное паладином.

— Именно. — Остановившись, Алекс взглянул магу спирали в глаза. — Или менять устои сверху, официально, но никак не на улицах, верша кровавое правосудие над прогнившими насквозь людьми и освобождая их рабов. Этим ничего не добьешься.

— Стать королем? — усмехнулся Максим. — Не в этой жизни, наверное.

— Не торопись и с этой расставаться, а там уже поглядишь. Всевышний порой любит подбрасывать нам трудностей.

Пускай это и прозвучало как шутка, направленная на то, чтобы разрядить напряжение, возникшее темной холодной ночью между молодыми людьми, Максим, посмеявшись вместе с Алексом, отложил этот разговор в памяти на дальнюю полочку, к тем делам, к которым сам себе обещал вернуться. Рано или поздно.

Тем вечером друзья больше не поднимали темы, связанные с направлением политики государства по отношению к своим и чужим гражданам, а просто наслаждались красивым небом, с которого пропали серые снеговые тучи, обнажив ярки, манящие звезды.

— Тебе не кажутся странным провалы в памяти Максима? Иначе как объяснить то, что он не знает истин, которым рассказывают простым детям. — Завел разговор Лан, пытаясь добраться по заваленной снегом улице до банка. — Не с Хат же он свалился?

— Какая разница? — безразлично провел плечами слорг. — Главное — он уже дважды спас мою шкуру. Твою, кстати, тоже. И относится ко мне, как к равному. Что в принципе не свойственно для людей.

Кладий, сидящий на плече Варта, усиленно закивал головой.

Варт и правда не видел нужны копаться в прошлом Максима. Пока не видел. Нет, слорга довольно часто, еще с Выжженных земель, посещали мысли о туманном происхождении их лидера и о том, как он оказался в рабстве у слоргов. Однако с того момента много воды утекло: Макс не раз спасал всем им жизнь, считался с их мнением и никак не был похож на описание древних магов спирали, так уверенно трактующимся и распространяющимся святыми братьями в народе. Именно из-за этого он и изменил свое отношение не только к самому человеку, но и к его темному прошлому. «Придет время, — верил Варт, — и Максим сам им все расскажет».

— Большего мне знать не надо. Единственное, чего я опасаюсь, так это того, что сила вскружит ему голову.

— Но у тебя наверняка припасен план для такого развития событий. — Не унимался Лан.

Варт вынул мечи из ножен и показал их магу. Вопросы отпали сами собой. Демон рассмеялся себе под нос зловещим смехом, аж рога и шипы на теле затряслись. Было видно, что такой расклад устраивает и его.

Здание банка они нашли почти в центре города, куда добирались не меньше получаса по едва проходимой дороге. Грузное трехэтажно здание, полностью выложенное из белого камня, украшенное мрамором и со множеством окон с литыми железными решетками.

— Смахивает на тюрьму. — Невесело усмехнулся Кладий.

И правда. Здание находилось в глубине участка, окруженного со всех сторон высоким железным забором с острыми шипами. Довольно поздний час, и, тем не менее, калитка была не заперта, чем поспешили воспользоваться приятели.

Немаленькая территория банка, занятая множественными плодовыми и клумбами с цветами со всего Гирида, сейчас была покрыта тоннами снега и встречала нередких гостей толпами ежедневно с зимним очарованием. Чего стоил только фонтан — целое произведение искусства. Гномы и кобольды, сражаясь вместе, уничтожали созданий мрака и хаоса. Жаль, что погода совершенно не располагала для работы фонтана.

История банка «Леггенс и Гротт» насчитывала целых пять столетий долгой, кровопролитной и порой слишком жестокой истории. Достоверных сведений не осталось и вряд ли нынешние фолианты содержат едва ли половину того, что происходила на самом деле. Но вот что они гласят. Шестьсот лет назад, когда не было многих нынешних королевств, когда Конфедерация не задавала политику на Гириде и когда разумные могли жить там, где им захочется, шла кровопролитная и долгая война. Никто не помнит, что стало ей причиной, зато последствия заставляют волосы на коже вставать дыбом. Пиорские горы, находившиеся почти на самом севере Брислура, — житница всего Гирида, некогда населяемая гномами и кобольдами, полная драгоценных камней, древних знаний и дорогих металлов, место, куда съезжались лучшие кузнецы и мастера, маги и воины — сейчас полностью безлюдна, покинута великими горными народами. Война, раздирающая в то время один из кланов гномов и один из кланов кобольдов стала причиной образования Выжженных земель на костях многих разумных, на землях, некогда считавшихся золотыми в прямом и переносном смысле. Теперь же Выжженные земли похоронили древнюю мудрость и богатства в самых недрах гор, захватив при этом приближающиеся к горам людские территории на севере и в меньшей степени на юге. Уцелевшие, как гласят древние фолианты, говорили, что открыли врата в саму Бездну. Кланы были так ослеплены гордыней, желание единолично обладать горами и их богатствами, что преступили все грани разумного и пустили в мир вечно зло. Всевышний знает, кто таится в самых недрах Пиора, но одно выжившие говорили точно — те создания не любят света, поэтому вряд ли когда выйдут наружу, если только мать Хат не окутает навечно весь мир, однако в Пиоре властителями они останутся навсегда, потому что сил, которые могут противостоять этой вечной незыблемой тьме на Гириде попросту не существует. С тех самых пор больше ни один гном или кобольд не бывали в тоннелях Пиора, тянущихся во все стороны, в том числе и вниз, на многие-многие километры. Что же дала эта трагедия миру? Можно говорить о многом, например о том, что усилилась роль церкви на Имиите, и что церковники стали чаще влезать в политику государств и империй, или то, что произошедшую катастрофу снова свалили на магов спирали, полностью, как думали церковники и маги тех времен, истребив последних после трагедии в Пиоре. Или о том, что кланы, затеявшие ту жестокую и историческую войну, вернее уцелевшие тех кланов, многое спасли из Пиора, но не вернулись в свои родные общины, а объединились и образовали новый анклав, используя общие знания для его процветания и помня уроки прошлого. Тогдашние правители: Гротт — глава клана гномов и Леггенс — глава клана кобольдов решили скрыть анклав от посторонних, к которым с тех времен они причисляли и всех оставшихся гномов с кобольдами. Шло время, а общину так никто и не смог найти. Постепенно про нее начали забывать, говоря, что ее никогда и не существовало вовсе, что все это выдумки сумасшедших или тех, чьей целью было пошатнуть фундаментальные устои Гирида, ведь никогда прежде не сотрудничали кобольды и гномы. Однако прошло сто лет, улеглись многие сплетни, а самые говорливые были найдены церковью и ликвидированы, и сразу в нескольких странах на Брислуре начали появляться банки, быстро вытесняющие конкурентов и поглощающие их активы. «Леггенс и Гротт» — именно так называлась новая сеть банков, «подчинивших» себе Брислур за жалкие десять лет и вытеснившая всех конкурентов. Можно только гадать, каким влиянием и богатством обладает банк, носящий имена глав объединенного анклава, но несколько истин люди и разумные навсегда усвоили. Первое — банк «Леггенс и Гротт» вне политики и юрисдикции какой бы то ни было страны. Некогда одна из сильнейших империй Брислура — Гаралия, ныне разделенная на Гару и Лиос, что прямиком за Иоарскими горами, попыталась воздействовать на банк, заставив предприятие работать лично на него. Тот в свою очередь заморозил все активы короля и дворянства и неизвестным до сих пор никому способом вывел средства из страны, оставив «верхушку» империи без гроша. Король, Карлос восьмой, затеявший все это, лишился головы в ту же ночь, что банк вывел средства из империи и закрыл все отделения в стране. Однако и это не вернуло доверие банка. В империи началась война, графы и герцоги грызли друг другу горло ради власти, всему этому следовал голод и эпидемии смертельных болезней. В конце концов страна раскололась на известные сегодня Гару и Лиос, и только тогда «Леггенс и Гротт» вернулся на территорию некогда великой империи. Правда, многие вкладчики так и не дожили до счастливого часа, навсегда оставив свои капиталы в хранилищах банка. Конечно же, этой историей заинтересовались церковники и прочно испортили отношения с банком, именно поэтому до сих пор на территории Конфедерации нет ни одного отделения. Впрочем, как бы они не рыли священную землю и не рвали на своей голове святые волосы, найти им ничего не удалось: с банком явно сотрудничали силы, желающие оставаться в тени и великолепно заметающие следы всех проводимых операций. Это событие отбило всякое желание у многочисленных желающих как-то давить на банк, влиять на его политику и копаться в делах «Леггенс и Гротт». Вторая истина, которую усвоили все и навсегда. Триста лет назад все же нашлись умные головы, решившие испытать судьбу и свой фарт, и ограбили одно из отделений банка в королевстве Тарос. Нет, не то, чтобы раньше не было желающих, пытавшихся очистить этот сладкий плод до косточек, но все они погибали, даже не добравшись до хранилища. Тут же у воров получилось то, что не получалось ни у кого: проникнуть в хранилище отделения и украсть большую часть его содержимого. Правда, праздновали воры недолго. На то же утро Патрика шестого, короля Тароса нашли мертвым в своей постели — остановилось сердце. Придворный маг оступился, гуляя поздно ночью по мосту, и утонул в реке. Еще целый ряд личностей, в том числе высокопоставленных, нашли повешенными прямо на центральной площади Ирита, столицы Тароса. Это надолго отбило желание у охотников за богатствами покушаться на хранилища «Леггенс и Гротт». В последствие были еще попытки, но все они оканчивались одним и тем — смертью воров и их сообщников. Лишь одно связывало эти случаи: ни одной медной монеты (не говоря уже о документах и вещах) не удалось спрятать похитителям, ни о чем не удалось никому рассказать. Тайны банка принадлежат только банку. Отсюда и такой запас доверия всех государств и простых клиентов. Информацию о своих клиентах банк так же никому не выдает. Отсюда и появилась поговорка, ставшая популярной на Гириде, — «Хочешь скрыть что-то от самого владыки Бездны — ступай в «Леггенс и Гротт»».

Вот в такое необычное место и пришли друзья, надеясь оставить свои сбережения и необычные вещи на сохранения лучшему на Гириде гаранту. Главная дверь сделана полностью из цельного листа железа, толщиной не меньше двадцати сантиметров, с окошком для глаз на высоте человеческого туловища. По сторонам висели факелы, отбрасывающие свет на крыльцо даже в такую погоду. Видимо, снег им бы не страшен.

Стучаться не потребовалось. Только ноги слорга и бывшего барона коснулись крыльца, как послышались гулкие тяжелые шаги по каменному полу. Окошко отворилось:

— Доброй ночи, господа. Чем могу быть вам полезен? — сильные и властные глаза, не боящиеся возможного нападения или чего-то еще, внимательно смотрели за потенциальными клиентами.

— Добрый вечер, уважаемый. — Ответил любезностью на любезность Лан. — Простите за столь поздний визит, но мы бы хотели завести в «Леггенс и Гротт» счет.

— Ничем не могу помочь, господа. Приходите к открытию банка, и обещаю вам — вас примут и сделают все в лучшем виде. — Ответил гном. — За сим, позвольте откланяться и доброй ночи, господа.

— Постойте, любезный. — Лан легким движением руки преградил путь железной задвижки. — Не поймите неправильно, но речь идет об очень крупной сумме. Сами понимаете. Времена неспокойные.

— Конечно, господин. Могу я узнать, о какой сумме идет речь?

Лан выразительно и с улыбкой посмотрел на Варта. И Слорг огласил.

— Прошу отойти, господа.

Лан с ящером последовали просьбе гнома и спустились с крыльца. Защелка закрылась. Долгие минуты ничего не происходило; шагов тоже не было слышно, значит, гном никуда не пропал. Вдруг за дверью послышался шум, шум открывающихся петель и засовов. Что-то гремело. Лан почувствовал, как вокруг двери спадает магическая защита.

— Прошу за мной. — Пригласил гном поздних гостей.

За друзьями со скрипом закрылась тяжелая железная дверь. Лан опять почувствовал, как магические засовы наливаются силой.

Каменное холодное помещение, едва освещающееся несколькими факелами, встретило друзей гробовой тишиной и запахом легкого фруктового вина, запах которого тянулся из глубины банка.

— Тут может быть слегка холодно. Прошу за мной.

Гном повел гостей по широким каменным коридорам, по которым гулял холодный ветерок, пробирающий до костей. Не зря гном был одет в теплые одежды даже в такой час. Сам же коротышка выглядел лет на сорок-сорок пять, с длинной коричневой и слегка вьющейся бородой, достающей до каменных плит. Сильные и властные коричневые глаза, оценивающий заинтересованный взгляд, иногда скользящий через плечо. Морщинистый лоб и чуть крючковатый нос не портили, а даже добавляли некоего шарма служащему банка, прибавляли, солидности, что ли. На левой щеке уродливый шрам, слегка портящий общую картину, но наверняка добавляющий солидности во время тяжелых переговоров с клиентами.

К удивлению Варта и Кладия, голые стены длились недолго. Очень скоро унылый интерьер сменился красочными гобеленами, запечатлевшими великие сражения прошлого, скульптурами, похожими на те, что видели друзья перед банком, просто картинами и портретами гномов. Странно, но рассматривая их, Варт не увидел ни одного кобольда.

— Их вы тут не увидите. — Прочитав выражение лица слорга, бросил через плечо гном. — У нас разные отделения, хотя компания одна. Работается спокойнее. — Бодро рассмеялся служащий банка.

— У него что, глаза на затылке? — шепнул Кладий на ухо ящеру.

— Мне и двух достаточно.

Все трое сразу напряглись. Вот это уже было плохо. Если их раскрыли, то не сносить им головы. Варт схватился за мечи, Лан по привычке положил руку туда, где должна быть шпага, но по вполне логичным причинам ее там не оказалось. Демон же вздыбился, готовясь напустить туману при самом нехорошем раскладе.

— Прошу. — Гном открыл кабине и пригласил гостей следовать за ним.

Друзьям ничего не оставалось кроме как последовать приглашению.

Небольшая светлая комната, с одним окном, находившимся прямо напротив входной двери и выходившим во внутренний двор, где раскинулся отделанный зеленым, переливающимся в лучах летнего солнца мрамором, а сейчас спокойно покоившимся под толстыми пластами замерзшей воды. Гном удобно уселся на широкое кожаное кресло с большими подлокотниками и убрал под стол распечатанную бутылку фруктового вина. Ее место тут же заняли документы. Вскоре следом последовал опустошенный за один глоток стеклянный бокал. Небольшая приемная так же имела два удобных кресла для клиентов, чайный столик, стоящий между ними, стеклянный стеллаж, заполненный книгами и стоявший у правой стены и еще один стеллаж у лево, на полках которого чего только не было: шар на подставке, с нанесенной на него картой Гирида, несколько прозрачный банок с сомнительным содержимым внутри и много других, несомненно, нужных для работы служащего вещей.

— Присаживайтесь. В ногах правды нет.

Гном жестом пригласил гостей устраиваться на удобных с виду креслах, а сам подошел к стеллажу, тому, что слева, и открыл обработанную лаком деревянную коробку средних размеров. По комнате в момент разнесся пряный, но приятный запах дорогого табака. Гном с удовольствием и от души набил рядом лежащую трубку, сделанную из кости какого-то несчастного животного, и вернулся на свое место.

— Родерик, господа. Рад знакомству. — Чуть привстав, уроженец гор поочередно пожал руку магу и слоргу. Те представились. — Раньше начнем, господа, раньше закончим. Час уж не ранний. — Снова присев, гном закурил.

Из его рта и трубки кольцами пошел густой серый дым. Кладий аж чихнул, такой концентрированный был табак.

— Будьте здоровы, уважаемый. — Как ни в чем не бывало, продолжил служитель банка. — Ничего не бойтесь. Клиенты банка — это только клиенты банка. А уж кто они: люди, слорги, демоны — не важно. Дальше «Леггенс и Гротт» полученная в этой комнате информация не распространится. Простите, вино не предлагаю. Час поздний, а у нас впереди дела.

Причин не доверять столь солидной компании, тем более зная о ее репутации и прошлых заслугах, не было. Лан, немного расслабившись и устроившись поудобней в кресле, уверенным голосом заговорил:

— Как я и говорил, сумма немаленькая.

Гном, затянувшись, покивал в знак согласия, мол, я это уже слышал, а теперь прошу ближе к делу.

— Наличными — тысяча сто пятьдесят четыре золотых монеты и девять серебряных, хотя нет, просто тысяча сто золотых.

На стол перед беспристрастным взором гнома лег увесистый мешок, со звонко позвякивающими внутри золотыми кругляшками. Лан отсчитал до ровного числа, а остальные монеты сложил во второй мешок, предусмотрительно достав тот из бокового кармана плаща, однако ставить на стол не спешил.

Гном достал листок бумаги, что-то туда записал, а затем одним легким движение, отложив перо в сторону, будто в мешке была не тысяча золотых, а жалких десять — двадцать, убрал их под стол. Кивнув, гном указал Лану на то, что тот может продолжать. Чутье Родерика подсказывало, что ради жалкой тысячи с лишним золотых (пускай на них и можно было купить себе дворянский титул графа с несколькими баронствами в маленькой стране и обеспечить беспечную старость или купить титул барона с тремя — четырьмя деревнями, но уже в империи побольше, вроде Эльба, но, опять-таки, жить до самой смерти не бедно) его бы не побеспокоила странная компания, в лице слорга, демона и человека высшего общества.

— Так же мы бы хотели сдать на хранение пару драгоценных камней.

Варт поднес второй мешок, в котором бились друг о друга драгоценные камни, доставляя слуху Кладия несказанное удовольствие, что отразилось на алчном лике демона, и положил тот перед гномом.

— На сумму, приблизительно, — Лан сделал задумчивое лицо, — пять, может шесть тысяч золотых.

Барон замолк, давая гному время оценить драгоценности. А оценивать было что. Добро Выжженных земель, которое Варт с Максом вынесли из древнего оскверненного храма, прямо из под носа владыки одного из легионов демонов тянуло на тысяч десять золотых, это Родерик понял сразу. Даже увеличительное стекло не стал доставать — убеждаться в подлинности драгоценных камней и их стоимости не было нужды: гном видел это цепким профессиональным взглядом. Так же Родерик сразу понял, что молодой человек лукавит и что клиенты ему попались крупные и серьезные, и наверняка он о них еще услышит. Гном записал сданное ему на хранение в банк имущество все в тот же листок и убрал второй мешок под стол. Затем он встал из-за стола и под пристальными взглядами посетителей направился все к тому же левому стеллажу, из нижних дверец которого достал десятка два шкатулок из светлого дерева, растущего лишь на Крэйде, континенте эльфов и за два раза перенес их на свой стол. Поставив их так, чтобы они не загораживали клиентов, Родерик прояснил:

— Не должны драгоценные камни пылиться в мешках. — Улыбнулся гном. — Шкатулки, конечно, за счет «Леггетс и Гротт».

Лан вежливо склонил голову в знак благодарности. Ему уже доводилось видеть работу эльфийских мастеров. Крышки этих шкатулок начинали просвечиваться, стоило лишь драгоценному камню оказаться внутри. Чем дороже и крупнее камень — тем сильнее просвечивается крышка.

Отогнав ненужные мысли, Лан все тем же вежливым и тактичным тоном продолжил.

— Кроме этого, хотелось бы оставить у вас на сохранении следующие вещи, а именно: амулеты полной защиты числом в двадцать два экземпляра, шары туманности числом в тридцать один экземпляр, пустые зачарованные сосуды призыва в трех экземплярах и камни телепортации числом в пять экземпляров.

Варт поочередно выложил на стол перед гномом все перечисленное. Первыми легли пустые амулеты полной защиты, выглядевшие как ожерелье с каким-то минералом внутри кованных животных. Затем шары туманности, представляющие из себя маленькие сферы. Их особенность была в том, что они позволял связываться разумным на больших расстояниях, создавая в воздухе что-то наподобие туманной легкой дымки в виде овального зеркала, развеивающегося в пространстве при первой же команде хозяина; так же эту связь невозможно было заметить даже опытному магистру. Маги древности умели делать полезные вещи. После этого слорг достал из мешка три пустых зачарованных сосуда призыва. Первый был выполнен в форме кинжала и пиктограммой на гарде и драгоценным камнем в рукоятке, второй представлял из себя литой браслет в виде слегка раскрытой медвежьей пасти, держащей на языке жемчужину, под которой начертана пентаграмма, последний же выполнен был в виде обычного кольца из прочного неизвестного Варту с Ланом металла, его пентаграмма виднелась слегка в стороне от камня, на металлическом основании. И последними на стол легли камни телепортации из странного, но прочного и качественного минерала, закованные в металлические обода. В их центре бледно синим цветом начертаны руны на древнем языке, который вряд ли кто из ныне живущих сможет понять.

Если при виде амулетов и шаров туманности Родерик не повели и глазом, хотя и был слегка удивлен (такие вещицы порой выплывали на свет в разных уголках Гирида), то при виде зачарованных сосудов уже его брови поползли вверх — такие магические изделия он видел раз или два в жизни. Последним ударом, расколовшим его маску невозмутимости, стали камни телепортации. Он настолько был ошарашен увиденным, что на секунду потерял самообладание.

— Всемогущий Биташ, раздави меня скала! Да такое только у эмиров в хранилищах имеется! — поняв, что сказал слишком много лишнего, он моментально взял себя в руки.

Тем не менее, на него тут же уставили три пары удивленных глаз, однако гном уже не выражал никаких признаков удивления и снова обрел самообладание, готовясь принимать новое возможное имущество вкладчиков. Поняв, что от Родерика больше ничего не узнать, друзья перестали сверлить бородатого голодными до новой захватывающей информации глазами. Гном же еще раз все пересчитал, сбегал уже за другими шкатулками, более весомыми и явно не эльфийской работы, переложил все в них, а затем проделал уже привычную процедуру, став ждать дальнейшего развития беседы.

— Отлично. — Лан был удовлетворен. — И напоследок мы бы хотели оставить на сохранение пару книг и фолиантов.

На стол легки магические труды древних со множеством плетений и теорией магии разной классификации, книги по истории, политике и социологии, рунной магии, созданию фантомов, химер и других созданий (да, в том храме они нашли даже такие книги), травалогии и целительству, с пожелтевшими от времени страницами и иногда ободранными мышами переплетами. Но больше всего гнома заинтересовал тяжелый фолиант в темном переплете, украшенный золотом и драгоценными камнями и едва не заставивший того вновь потерять контроль над собой — «Комбинаторика магии спирали и приемы ее сочетания с технической магией». Эту книги великого мага прошлого Раиля Родерик, даже не будучи магом, узнал сразу. Он тут же прокрутил в голове десяток схем о том, как могла эта книга попасть в руки его гостям, но так и не нашел логического объяснения. Насколько он знал, все известные (не считая эту) десять копий хранятся у лучших магов Гирида, естественно, имен этих магов никто не знал, ну за исключением тех четырех магистров, что возглавляли гильдии магии и вместе управляли ассамблеей магии. Второй раз за вечер клиентам удалось его удивить, что само по себе уже необычно.

— Это все? — гном старался говорить как можно ровнее, чтобы не выдать своего замешательства.

— Да, господин Родерик, на этом все. — С улыбкой на лице ответил Лан. — А это лично вам подарок. — Он поставил тот самый второй мешок, полный золотых, перед гномом. — От чистого сердца.

На вопросительный взгляд гнома ответил Варт, попытавшись изобразить на своем лице подобие улыбки.

— Благодарность за то, что срочно приняли в столь поздний час, господин Родерик.

Мешочек мастерски исчез со стола.

— Благодарю. — Вежливая улыбка в ответ.

В комнате повисла тишина, лишь кольца серого табака, выдыхаемого Родериком, и чуть убыстрившееся дыхание гнома скрашивали ее. Гном что-то усиленно высчитывал на очередном листе бумаги, а потом куда-то записывал. Друзья не спешили — вся ночь впереди, а поэтому не торопили Родерика.

— Вот, прошу. — Наконец протянул листок бумаги гном. — Впишите имена всех тех, кому будет дозволено пользоваться вашей ячейкой.

Лан, не задумываясь, вписал между ровных темных срок имена своих друзей. Чернила мгновенно впитывались в явно непростую бумагу и застывали в тот же момент, стоило лишь перу коснуться желтой поверхности. Всех, кроме Кладия. Опасаться было нечего — контора «Леггенс и Гротт» ручались за конфиденциальную информацию своих клиентов. Как только бывший барон вывел последнее имя на бумаге, та сверкнула синим светом. На руках у Лана остался лишь черный теплый пепел, упрямо скользящий прямо на ковер, постеленный под креслами.

— Поздравляю, господа, с началом нашего партнерства. Смею предположить, что долгого и успешного.

Гном достал из под стола очередную шкатулку. В отделанном бархате продолговатом цилиндре лежали шесть одинаковых незамысловатых колец, стоящих сущие гроши.

— Вот. Дадите вашим друзьям по кольцу. На этом процедура будет закончена. Естественно, в чужих руках кольцо не будет являться опознавательным символом для «Леггенс и Гротт», даже если предполагаемые воры будут знать имя владельца. Принципы и методы нашей работы позвольте оставить неупомянутыми. — Улыбнулся гном в ответ на незаданный вопрос Лана о столь туманных методах конторы.

— Если мы пожелаем добавить в список новых людей? — заинтересовался слорг, надевая кольцо на палец. Руку начало слегка покалывать.

— Никаких проблем. В любом отделении «Леггенс и Гротт» спросите начальника отделения. Тот с радостью вам поможет. — Родерик сделал паузу, дожидаясь новых вопросов. Их не последовало. — Час поздний и раз все вопросы улажены, то не смею вас больше задерживать. — Гном вернулся к своим бумагам. — Вас проводят.

В комнату тут же постучали и с разрешения начальника отделения, а это был именно он, друзья поняли сразу, в нее вошел маленький молодой служащий. Естественно тоже гном. Попрощавшись, Варт, Лан и Кладий покинул местное отделения «Леггенс и Гротт».

Макс плутал по ночным заснеженным улицам Ольта, пытаясь воспроизвести в памяти дорогу. Редкие прохожие шарахались в стороны, завидев закутанного в дорожный плащ путника. Хотя трезвость и ментальная стойкость неожиданных встречных вызывали сомнения, выглядел Максим и вправду страшно: в глазах, которые выглядывали из-под капюшона в поисках правильного пути, загорались и тут же потухали алые огоньки, будто бы в человека вселился черт и теперь вел его по темной дороге на дело, неугодное Всевышнему.

Расстался он с Алексом сразу после покупки ящеров в городских конюшнях. Сторож не хотел ничего слышать ни о чем, пришлось пустить в ход лучший аргумент — полновесный золотой. Развязавшийся язык пожилого человека поведал, что поздний гостям несказанно повезло, и что заведующий городскими конюшнями сегодня как раз задержался допоздна. Вот только пропускать он этих поздний гостей желанием не горел, явно намекая на еще одну монету. Очевидно, что мелкий служащий просто не разглядел очищающего в густой темноте холодной зимний ночи. Алекс поспешил исправить досадное недоразумение. Желание человека в возрасте срубить по легкому бабла, как говорили когда-то в России, улетучилось сразу и вскоре друзья возвращались обратно в трактир с новыми ящерами.

Под предлогом того, что в конюшнях Максим забыл очень и очень важную для него вещь, он, не дожидаясь не успевшего ничего понять паладина, свернул в первый переулок. Затылком маг спирали почувствовал, как пара глаз сверлит его спину. «Готов поклясться, сейчас там очень недовольное и раздраженное выражение лица. Прости, Алекс, мы оба все понимаем. Обещаю, в первый и последний раз» — мысленно попросил прощения Максим и ускорил шаг.

Нужный дом он отыскал быстро, несмотря на климатические трудности. Раз решил — доводи до конца. Когда-то эта фраза досталась Максиму в наследство так же, как и огромная компания с активами в сотни миллиардов, прозвучав в одном из немногочисленных разговорах с отцом, однако отложилась на всю жизнь и до сих пор вместе с ним, в отличие от компании.

«Думай, до рассвета нужно вернуться к ребятам. Магии лишен. При себе только мечи и те умения, что Варт с Алексом успели вдолбить в голову. А если все же…» — додумать Макс не успел. Переключившись на второе зрение, все тело скрутило пополам. «Вариант с магией все же отпадает. Одно радует, магической защиты вроде не нет» — молодой человек покрутил еще с десяток мыслей в голове и начал действовать.

Гирид жесток. Не только к тем, кто нарушает его законы, но и к тем, кто живет по ним. Возможно, это и послужило когда-то причиной того, что столько разных по духу и образу жизни народов откликнулись на зов старой планеты и пришли в ее мир. Или, кто знает, может это был чей-то хорошо спланированный план, и этот человек выступал вольным художником, без рамок и оков творящим свою, лишь одному ему угодную история на некогда девственно белом полотне в длинною во всю планету. Вот и в очередной раз полотно начинало разрастаться, ведь в нем появились новые лица: живые, с неподдельными эмоциями и чувствами, творящие как добрые, так и не очень дела.

В столько поздний час в доме по-прежнему горел свет. За окном второго этажа, задернутым шторами, мелькали темные силуэты. «Неужто толстобрюх до сих пор работает в столь поздний час?» — пронеслось у Макса в голове, прежде чем он выбежал на внутренний двор. Конюшня, расположившаяся там и наполовину засыпанная снегом, тоже выглядела живой. Двери открыты. Видно, что снег недавно расчищали. Снегопад прекратился, поэтому Макс разглядел на грязной темно-коричневой поверхности следы, оставленные тяжелыми подковами, и две колеи, которые могли принадлежать повозке или карете.

Выходить из темноты переулка, в которой укрылся, Макс не спешил. Уже через несколько минут он в очередной раз получил подтверждение того, что интуиция его никогда не обманывает. Из дверей конюшни вышел завернутый в лохмотья сгорбленный мужчина. Из темноты послышалось ржание обеспокоенных лошадей.

— Тише, дорогая, все хорошо. Тут никого нет. — Человек поставил на землю металлический ящик и вернулся обратно в конюшню.

Как только все звуки стихли, раб вернулся и, забрав то, что оставил, запер двери и поспешил внутрь основного дома. Остановившись на крыльце, он не сильно постучал. Долго никто не открывал, но затем дверь медленно поползла в сторону, пропуская слугу внутрь дома. В след за ним она сразу же закрылась.

«И как мне попасть внутрь?» — размышлял Макс, прикидывая все возможные варианты. Впрочем, ответ нашелся довольно быстро. В тот вечер сам бог удачи Траф благоволил ему. Окно второго этажа, находившееся точно над конюшней отворилось. Макс мельком увидел чье-то лицо, а потом до него донесся звук закрывающейся двери. Хорошо, что ночь была абсолютно безветренна.

Долго не думая, молодой человек залез на крышу конюшни, используя в качестве сподручного средства бочки, стоявшие у стен, и медленно пошел по хилой крыше, покрытой снегом и соломой. «Интересно, она меня выдержит?» — ответом ему послужил скрип прогнивших досок. Стараясь идти по балкам основания, а не по прогнившему дереву, покрытому соломой, Максим благополучно добрался до окна второго этажа, проклиная про себя того, кто строил соломенное чудо.

В простенькой комнате, обремененной лишь кроватью, письменным столом, сундуком и шкафом, никого не было. Впрочем, Макс поспешил это исправить. Прислонившись к двери, он прислушался. «Отлично, никого» — и повернул ручку. В едва освещаемом факелами коридоре никого не было. На полу ковер, вдоль стен покоились статуи, доспехи и другие произведения искусства. Многочисленное оружие и гобелены, висевшие на стенах. Картины и портреты. Похоже хозяин дома был ценителем прекрасного. Жаль, что в его понятие прекрасного не попадала жизнь и свобода его рабов.

Дом оказался гораздо больше, чем выглядел с улицы. То и дело Максим проходил комнаты, расположенные на втором этаже, но все они до одной были заперты. Скоро он добрался до лестницы на первый этаж, такой же ветхой, как и доски крыши конюшни. Ступеньки дьявольски скрипели и землянин молил Бога (или всех Богов Гирида), чтобы его не услышали. Услышали.

Немолодой слуга (одет он был, впрочем, гораздо лучше, чем все те рабы этого дома, которых Макс видел до этого) решил посмотреть, что за шум. Каково же было удивление дворецкого (так для себя его окрестил Максим), когда тот завидел совершенно незнакомого человека, завернутого в черный плащ и тихонько, насколько позволяет того ситуация, крадущегося в чужом доме.

Надо отдать должное дворецкому, который не растерялся, а бросился прочь. Вот только закричать он не успел. Максим одним быстрым движением достал свой кинжал и бросил в дворецкого. Тот, как и планировал землянин, ударил слугу точно ручкой в затылок. «Тренировки с Вартом не пропали даром» — с удовлетворением подумал Макс. И правда, если бы кто еще год назад сказал ему, что он будет если не мастерски, то, по крайней мере, сносно владеть оружием, тем более холодным, то бывший миллионер послал бы того человека куда подальше.

Слуга попытался подняться и предупредить хоть как-то своего хозяина, но не успел. Максим уже преодолел расстояние их разделявшее и теперь находился рядом с нежеланным свидетелем.

— Где твой господин? — взяв того за лицо, спросил Макс, не снимая капюшона с головы.

Дворецкий хотел было плюнуть вору (как он думал) в лицо, но не успел. Болезненный удар кинжала по зубам привел беднягу в чувство.

— Первая дверь налево. Потом вдоль по коридору до конца и сразу направо. Увидишь дверь в гостиную. Господин сейчас там.

— Еще как-то можно в нее попасть?

— Не знаю. — Дворецкий с вызовом посмотрел на вора.

Макс крепче сжал холодной ладонью покрасневшие щеки слуги. У того даже губы в трубочку сложились.

— Через помещения для слуг. — Прохрипел тот.

Дальше он, хрипя, сбивчиво объяснил Максиму, как пройти до той же комнаты другим путем.

— Твой господин сейчас один?

— Нет. К нему приехал важный гость из столицы. Господин приказал не беспокоить, даже ужин отменил.

— Благодарю. — Ручкой кинжала землянин отправил дворецкого в беспамятство.

Спрятав понадежнее обмякшее тело, Макс поспешил в помещения для слуг. Убивать слугу он не стал — пришел сюда не за этим, да и лица его тот не видел. А проливать лишнюю кровь сегодня вечером не стоит. Интуиция подсказывала. Опасаться, даже если сюда вдруг нагрянут маги менталисты — тоже не следует. Голос Кладий может изменить в любой момент.

Больше в доме ему никто не встретился, сыграл свою роль столь поздний час и холод, стоявший в коридоре, которого он не заметил в другой части дома. По всей видимости, хозяина не очень заботило здоровье своих рабов, чему Макс вновь стал свидетелем. Именно поэтому люди сидели в отведенных для себя комнатах и жались друг к другу. «Конечно, ведь всегда можно приобрести новых. Моложе, чем эти» — со злостью думал Максим.

Добравшись до гостиной, он остановился за дверью для слуг, прислушиваясь к разговору.

— Как же мне надоел этот провинциальный городок! Сколько еще я должен его терпеть? — недовольство в голосе не знало предела.

Макс узнал голос пузатого рабовладельца.

— Тебе платят не за сопли, Рогир. И заметь, платят щедро. — Заговорил собеседник. Его голос звучал холодно, беспристрастно, слишком отстраненно для живого человека. — Поэтому перестань постоянно ныть и возьми себя в руки. Моего господина интересуют результаты.

— Тут проблем нет. Я привлек внимание герцога Стефана. Его войска сейчас в городе. — Начал Рогир. — Недовольство среди людей к его светлости растет, как и недоверие. Так же не без моей помощи ему не удалось скрыть того факта, что в его владениях пропадают люди. Мои люди докладывают, что королева… — последовала непонятная заминка в разговоре, после которого Рогир поправился: — принцесса Алисия лично обратила внимание на происходящее и очень разочарована действиями герцога Стефана. Говорят, того даже вызвали в столицу.

— Замечательно. Мой господин будет доволен. Сколько уже готово?

— Сорок два экземпляра.

Максим не понял вопроса, но тот его очень заинтересовал. Внутренний голос просто кричал о том, что это явно не сорок две поделки с надписью: «За Эльб». Авантюрист внутри стал вновь медленно просыпаться.

— Мало. Многие уже отправили моему господину по шестьдесят и больше экземпляров. — Голос гостя не предвещал ничего хорошего. — Необходимо ускорить процесс. — С нотами, не терпящими возражений, проговорил незнакомец. — Что со второй частью плана?

Максим старался как можно детальнее запомнить каждое слово из разговора, хотя и не понимал его значение.

— Тут все сложнее. Нужный нам человек пропал. По недостоверным данным направился он в сторону Эльба. Мои люди уже перекрыли все дороги и тракты. Как только он появится — мы его устраним.

— Очень на это надеюсь. Иначе устранят вас, Рогир. Мой господин очень не любит, когда не выполняют его приказы. В ваших же интересах сделать все как можно скорее. Дальше.

— С Вольными баронствами ничего не вышло. Интервенции не будет. — Молчаливая пауза. — Это не моя вина, поверьте. Просто этот идиот Орид, даже при всей нашей поддержке не смог прижать остальных баронов под свой каблук! Говорят, во время решающей битвы произошло явление бога Цважа, провозгласившего, что все те, кто следует за Оридом — прокляты богами и умрут в адском огне Бездны. После этого с неба посыпались молнии и шары огня. После такого от Орида отвернулась его армия, почти победившая в сражении, и разбежалась по деревням, ждать часа мести с выше!

«Оп-а! Ну ничего себе. Правы были ребята. У меня талант. Талант вникать в истории. Опять куда-то вляпался» — думал про себя Макс и продолжал слушать разговор.

— Что за чушь вы несете, Рогир? — голос опять не предвещал ничего хорошего.

— Если не верите мне, то проверьте сами! — пылко возразил хозяин. — В итоге, — продолжил толстобрюх, — рядом с Оридом остались только наши люди, сложившие свои головы рядом с головой покойного барона при захвате замка. Черт бы побрал этих ублюдков из Вольных баронств! Никакой чести и верности своему господину! С новым лидером Вольных баронств договориться не удалось. Он и слышать не хотел ничего. К счастью, благодаря нашим людям в окружении баронов, нам удалось уничтожить все доказательства нашей причастности прежде, чем в замок нагрянули церковники и очищающие.

— Не сам же Орид проиграл. — В гостиной послышались шаги, видимо, гость стал мерить ими комнату. — Кто-то посодействовал этому, но остался в тени. Информация есть?

— Совсем немного. Единственное, что удалось узнать, так это то, что барон старался как можно тщательнее скрыть факт сотрудничества с одним отрядом наемников. Так выяснилось, что заплатил он им внушительную сумму золотыми.

— Это они. — Шаги прекратились. — Что еще?

— Опять же, точной информации нет. Но вроде бы командира отряда зовут Максим, по крайней мере, многие люди слышали именно это имя.

«Попал» — пронеслось у Макса в голове. Его мозг лихорадочно разбирал по полочкам сценарии, по которым может пойти его история и история его друзей. Перед глазами всплывали отнюдь не хорошие сценарии.

— Мак-сим, — будто смакуя каждую букву, растянул гость, — странное имя. — Повисла пауза. — Хорошо. Я этим займусь и доложу господину ситуацию с Вольными баронствами.

Макс услышал звук открывающейся двери и шаги третьего человека. Затем на стол что-то очень грузно рухнуло.

— Тут на расходы. Дальнейшие указания вы получите позже, Рогир. — Шаги стали удалятся.

— А что эмир? С ним покончено? — задал неожиданный для Макса вопрос рабовладелец.

Насколько знал Максим, Эмиры — сильнейшие на Гириде маги, и ему было неясно, почему эти люди так просто говорят о жизни столь сильного существа.

— Он больше не помеха. Как только власть в Эльбе перешла к принцессе, он оставил дворец. Похоже, его интерес к нынешней королевской семье угас окончательно. Кстати, — голос было совсем плохо слышно, по всей видимости, человек уже стоял в параллельном коридоре, — в Ольте скоро будет большой отряд церковников. Среди них инквизиция и очищающие. — То ли предупреждая, то ли просто донося до сведения, поделился гость.

Дверь за ним захлопнулась, оставив Рогира и Макса в одиночестве обдумывать услышанное. Пазл складывался из черного цвета, но пока не кровавого. Если медлить, то можно нарваться на смертельные неприятности, и тогда уже не поздоровится. Тем более Катерина говорила, что инквизиция и очищающие страшнее многих созданий тьмы, а словам вампиршы поводов не доверять нет. К тому же, теперь над отрядом нависла новая опасность, которая к тому же может прийти в любой момент непонятно откуда. «Демонопоклонники, церковь, изгой, демоны из храма, а теперь еще и вот это. Слишком много врагов за столь короткое время. Складывается нехорошая тенденция» — крутилось в голове у землянина. Однако больше всего его беспокоило то, что страдать от этого придется многим другим, а этого Максми не любил.

— Черт бы тебя забрал в Бездну, отродье! — зло бросил Рогир.

— Могу устроить обратное.

Рогир глазом моргнуть не успел, как был парализован ударами в нервные окончания, так же у человека жутко болела голова. Несколько ударов пришлись и на нее.

— С кем разговаривал, Рогир? — Макс все так же не показывал лица из под капюшона.

— Ты еще кто такой, чертов ублюдок?

Макс безнадежно вздохнул. Удар под дых, удар в челюсть, несколько попаданий в нервные основания. И вот уже рабовладелец корчится от боли. Вот только закричать у заложника не получилось — Максим заблаговременно сунул тому в рот кляп, чтобы обошлось без непредвиденных ситуаций. Когда стоны боли и завывания хозяина дома стихли, разговор продолжился:

— Так кто это был?

— Не знаю, — у Рогира лились из глаз слезы, — правда, не знаю. Он вышел на меня, предложил работать на своего господина, платил щедро. Особенно ничем не делился, лишь давал задания. Кто они и что планируют, я не знаю, знаю только то, что в этом замешаны очень серьезные люди при дворе.

— Допустим. — Максим понял, что Рогир не врет. — Что за место, куда вы отвозите пропавших людей? Что там с ними делают?

Лицо Рогира посинело. Из глаз гуще, чем прежде полились слезы, а сам он чуть ли не забился в истерике. Слова не помогли, пришлось использовать ручку кинжала.

— Ну? — Максим начинал закипать.

— Я не м-могу с-с-сказать. — Уже не плакал, рыдал рабовладелец. — Я п-поклялся. Если скажу — умру.

— Ты умрешь, если не скажешь! — терпение почти лопнуло.

— Нет! Нет! Нет! — забился опять в истерике толстобрюх.

Нянчиться и успокаивать Рогира Максим не стал. Просто не видел смысла. Сказать он больше ничего не скажет, а вот проблем доставить еще может. И немалых. Задачу следовало решать радикально. Рогир, закрывшись руками, выл и рыдал, чуть ли не волосы на себе рвал. Максим занес кинжал над живым беззащитным человеком, но вот нанести удар не торопился. Да, он убивал. И убивал много. Но все те люди или нелюди хотели его смерти и просто не оставляли ему выбора. Там было, как говорится, «или… или». Тут же все по-другому. Беззащитный и беспомощный, который даже не знал о его существовании, прямо перед ним. Умом он понимал, что этого человека следует убить, и убить немедленно, потому как каждая секунда на счету: церковники могут нагрянуть в город в любой момент, но…

Всегда есть это самое «но», мешающее нам сделать шаг вперед. Но вот какой это шаг: навстречу успеху или навстречу печальному концу? Никто из нас не знает, когда делает свой выбор. Время — вот кто покажет нам, в ближайшем или не очень будущем, к чему привели наши действия. Однако почему же тогда появилось это самое «но»? Только ли оно мешает развития личности как таковой? Или же оно предостерегает нас от чего-то? Говорит нам, что не надо этого делать? Неужели это регресс? Или же это очередной путь развития, познания самого себя? Ведь если оно мешает, значит, нам есть что терять, есть, чем дорожить. И если мы выбираем это «но», то мы идем по пути сохранения, делаем тоже шаг вперед, но только к цели, намеченной ранее? Возможно, но так же возможно и то, что проигнорировав это «но», мы делаем шаг вперед куда более значимый, нежели сохранение. Мы вкладываем в картину нашей жизни новые краски и цели, ранее нам не доступные. Возможно так же и то, что сделав шаг вперед, мы лишаемся чего-то ценного, но это наш выбор, и, значит, сделав его, мы должны быть уверены, что не пожалеем об этом в будущем.

Рогир все еще продолжал рыдать, но Максим уже все для себя решил. Перед глазами вдруг ненадолго встала его прошлая жизнь. Любимая работа, о которой мечтали миллионы людей, но добивались лишь единицы. Машины, деньги и власть не только в стране, но и в мире. Шикарные девушки, которые толпами прыгали к нему в постель, стоило им узнать его имя или увидеть машину, на которой он приехал очередной ночью в бар или клуб. Друзья. Мечты. Да, его мечты о других мирах, о космической эре человечества, которая должна была вот-вот начаться на Земле, и он, Максим, стал бы ее творцом, вошел бы в историю. Его имя наверняка бы запечатлели школьные учебники будущего, но…

Он попал на Гирид и лишился всего этого, сделал шаг вперед для себя и не жалел об этом. Или просто не думал? Скорее, старался не думать о том, что жалеет. Однако так ли плох Гирид? Он дал ему то, чего так не хватало в той прошлой серой жизни: настоящий друзей, с которыми можно бок о бок ехать по пыльному тракту, готовых помочь ему в любую секунду, иначе бы они давно его бросили. Гирид наградил его той жизнью, где нету фальши и он сам вправе выбирать: окутывать ею себя снова, как то было на Земле, или ковать новое «я», чтобы бороться за тех, кто ему доверился, чтобы спасти себя, чтобы понять, чем живет этот мир, чтобы в конце концов доказать себе, что он по настоящему чего-то стоит и это не простые слова, брошенные на ветер.

Больше не мешкая, Максим занес кинжал над Рогиром и ударил точно в сердце. Человек умер быстро, с открытыми красными от слез глазами, с опухшими от пощечин ударами и взъерошенными волосами. В момент, когда лезвие вошло в человеческую плоть, Макс почувствовал, как что-то в нем надломилось. Скорее всего, это устои его прошлой жизни, его природа «землянина конца двадцать первого века», где уже в генах заложено «не убей и не причини зла ближнему».

— Покойся с миром. — Макс опустил веки убитого и поспешил прочь из комнаты.

Жесток и упрям мир Гирида. Он перековывает характеры и судьбы людей, некоторых закаляя, делая из них прочнейший металл, а некоторых, ломая как хрустальные изделия, выбрасывает на обочину жизни. Таков он был при сотворении своем, таков он и сейчас. Однако каждому он дает право выбора. Право самому выбирать свой путь, творить деяния и решать, кем ему в этой жизни быть. И уже от этого выбора зависит, кто сломается как хрусталь, а кто станет словно металл, которому не страшны ни огонь, ни вода, ни тьма в сердцах людей.

Родерик устало откинулся на спинку кресла, потирая толстой рукой глаза (час был поздний), стоило двери захлопнуться за новыми клиентами. Такого изобилия гном не видел давно, чай не всегда работал в этом захолустье Ольте. У него до сих пор не укладывалось в голове, откуда у такой странной компании артефакты времен древних, да еще и фолианты, которым не одна сотня лет. Гном налил себе вина и сделал большой глоток. Нет, поспать ему сегодня точно не удастся, ведь теперь еще следовало подождать, пока кольца пришлют ему слепки ауры новых клиентов. Всех. Только тогда Родерик сможет окончательно заключить контракт и обезопасить имущество странной компании от недоброжелателей.

— Кстати об имуществе… — Родерик потер висок.

Гном достал привычный для таких процедур черный листок бумаги, с шершавой, обработанной неизвестными ему минералами поверхностью и принялся чертить на ней узор. Рисунок походил на закрытое око, запечатанное в дверной проем. Просто и со вкусом, как сказали бы многие. Когда рисунок был готов, Родерик провел вдоль контура пальцем, вдавливая тот в каждую линию. Неприятные ощущения, гном всегда их не любил. Будто бы рисуешь пальцем на наждачной бумаге. Когда кровь украсила контуры ока и дверного проема, гном произнес простое и незатейливое слово: «Отворись».

Перед Родериком возникло привычное темно-фиолетовое облако как раз в тот момент, когда второй лежащий рядом с гномом листок бумаги, на котором ровным, красивым и уверенным подчерком были выведены шесть имен. Если раньше только два имени светились алым (как только два гостя надели кольца на палец, чернила поменяли свой цвет с черного на алый), то теперь целых пять имен изменили свои цвета. Это означало то, что кольца прислали слепки аур клиентов, правда, все равно еще не всех.

— Отлично. Последнего добавлю позже. — И спустя мгновение с неподдельным удивлением добавил: — Всегда поражало, как это работает.

Дальше Родерик проделал стандартную процедуру. Назвав номер хранилища, он стал ждать, иногда попивая вино и закуривая трубку. Облако изменилось. Цвет остался все тем же темно-фиолетовым, но теперь в облачке напротив гнома возникла не пустота, а хранилище, выглядевшая как маленькая комната с ящиками и стеллажами. Гном начал подносить мешки и шкатулки к облаку, то расширилось. Когда служащий подносил мешок с деньгами, перед ним возник железный сундук. Когда золото было в нем, поверх сундука всплыла табличка: «Золотые монеты. Тысяча сто». Когда Родерик подносил шкатулки с драгоценными камнями, в проеме появился стеллаж, рассчитанный ровно на то количество шкатулок, сколько было у гнома в мешке. Поставив десять деревянных емкостей боком, чтобы можно было видеть камни через крышки, он полез за третьим мешком. Над стеллажом же появилась табличка: «Драгоценные камни. Сорок два экземпляра». Дальше на этой табличке шло описания разновидностей драгоценных камней и того, сколько каждый из них стоит. Сумма за один камень колебалась от ста золотых до четырехсот золотых, в зависимости от размера и вида драгоценности. Дальше все повторилось. Над третьим стеллажом появилась табличка с перечисленными на ней магическими артефактами и их численностью, над четвертым же всплыла табличка: «Литература», с перечислением книг и трактатов, оставленных на попечение банку «Леггенс и Гротт».

Когда все имущество было помещено в «ячейку» и надежно размещено, дверь в хранилище закрылась. Вместо ключа, Родерик приложил к поверхности листок со слепками аур клиентов. Постепенно, пять имен снова изменили свой цвет с алого на черный. Это означало, что процедура почти закончена и хранилище теперь знает имена и ауры пяти из шести своих хозяев. Оставшегося Родерик добавит чуть позже, а потом можно будет и уничтожить листок за ненадобностью и во избежание нехороших последствий.

Тот же лист, на котором гном рисовал, снова стал девственно черным, без крови и узоров.

— Хорошо, что не одноразовый.

Родерику опять пришел на ум клиент — человек по имени Лан. Молодой, статный, с поставленной речью, хорошим мышлением и манерами. К тому же маг. Он предлагал ему игру. Хорошо продуманную и поставленную. Вот только, что он пытался скрыть, прикидываясь деревенским дурачком? Зачем? Вопрос так и останется навсегда без ответа, чувствовал гном, в очередной раз закуривая. Впрочем, было еще одно «зачем?», касающееся компании молодого человека высокого происхождения (в этом гном не сомневался, хорошее образование чувствовалось, даже если его пытались упорно скрыть). Зачем ему связываться с такой компанией? Наверняка из хорошего рода, с перспективами. «Эх, стар я уже для всего это. Да и не мое это…» — мысль гнома прервалась гулким, но тем не менее дружелюбным и очень заинтересованным голосом:

— Дело ты хотел сказать? — перед ним стоял человек.

Вернее, Родерику хотелось думать, что это все еще был человек, или, по крайней мере, разумный.

Очередной поздний гость был никем иным как эмиром. Темно-фиолетовый плащ за спиной, камзол такого же цвета, но украшенный нотками темно-желтого, как и брюки. Черные ботинки и маска, потому как лицом это было назвать трудно. Точнее серая дымка вместо лица, называющаяся маской и сопровождающая эмиров везде, куда бы они не пошли. Безликие — так их называет в простом народе, и вправду. Белая дымка вместо лица, из-за которой отчетливо слышан голос, многих разумных пугала. Особенно людей. Людей всегда пугает неизвестность. Как раз сейчас один из описанных представителей и сидел в кресле перед Родериком, впрочем, привыкшим к таким визитам.

— Может и хотел. — Гном опять закурил. — Еще позже прийти не мог что ли?

Тону, которым гном разговаривал с сильнейшим магом Гирида, могли позавидовать многие. Еще больше было тех, кто мог не позавидовать. Они приравнивали эмиров к Богам и страшились их гнева, хотя те никогда не вмешивались в людские дела и не карали, оставляя это разумным Гирида.

— Прости, не удержался.

— Не удержался он. Как же. Знаю я вас. — Недовольно бурчал гном. — Вино будешь.

Последовал жест рукой, мол, наливай. Быстро поставленный перед гостем стакан окрасился я бордовый цвет.

— Хорошее вино, — после недолгого молчания заключил эмир.

— Ушел все-таки из дворца? — не обратил внимания на похвалу Родерик, делая большой глоток.

— Уже донесли? — вопросом на вопрос ответил эмир.

Гном рассмеялся.

— Тут и доносить не надо, зная ваше рвение до необычных и умных людей. А как только власть перешла к принцессе, молодой и неопытной, ты просто решил не тратить на девушку свое время. И куда оно тебе? Все живешь да живешь.

Теперь настала очередь эмира смеяться.

— Вот почему я люблю гномов. Всегда говорите то, что думаете. — Гость опять сделал глоток. — В мире слишком много занятных личностей и так мало времени, но не у нас, а у населяющих Гирид, чтобы тратить его на глупую юную девчонку, поддавшуюся влиянию.

— Настолько плохо?

Эмир оставил вопрос без внимания, безучастно попивая вино и всем видом давая понять, что не собирается обсуждать с гномом дела государства, в котором еще вчера был советником.

— Я посмотрю, что тебе сегодня сдали на хранение? — эмир поставил недопитый бокал в стол.

— Будто я могу тебе отказать. — В тот момент гном готов был поклясться, что тот, кто находился за туманной маской, улыбнулся.

Эмир встал с кресла. Рядом с ним тут же открылось темно-сиреневое окно.

— Необычные клиенты, не правда ли? — подойдя вплотную к порталу, обронил эмир.

— Не то слово. — Насупившись, ответил гном. — Что? Присмотрел кого?

Повисла пауза. Маг думал, давать ли любопытному гному ответ на его вопрос, или как всегда оставить того в неведении.

— Возможно. — Уклончиво ответил Безликий, скрываясь в портале. — Но сегодня он тебя не посетил.

В постоялом дворе стоял веселый шум и гам. Несмотря на поздний час, тут по-прежнему было оживленно: местный люд снимал стресс. Не каждый день в город приезжает целая армия хорошо обученных солдат. Вдруг чего удумают и начнут громить город? Жечь все подряд? Не дело это, надо пойти промочить горло, а то от страха пересохло. Примерно так рассуждали многие решившие скоротать вечерок в столовой постоялого двора.

— И тут он говорит, представляете, что такое только в закромах в эмиров есть! — вопил Кладий, заливая в глотку уже третий по счету кувшин вина. Трактирщик начинал нехорошо коситься на столик: вроде вино почти никто не пьет, но из кувшина оно пропадает. — Нет, ну это же надо! Эх, посмотреть бы, что у них хранится в ячейках. Уй, чувствую, там много интересного.

Демон рыгнул и продолжил заниматься любимым делом — пить по черному, рассказывая придорожные байки своей уже хорошо знакомой компании.

— Чего угрюмый такой? — Варт медленно попивал пиво, то и дело, косясь на входную дверь.

— Сам-то чего постоянно на дверь смотришь? — потягивая неплохой отвар из трав, ответил паладин.

— Вернется. — Уверенно проговорил Варт.

— Не сомневаюсь. — Алекс обратил внимание на слорга.

Тот был взволнован. Ему тоже явно не нравилось решение Максима погулять по ночному городу в одиночку.

— …А потом, значит, замолчал. Понял, гномишка, что сказанул-то лишнего и сразу в кусты. — Продолжал свой рассказ непонятно для кого Кладий.

На улице послышались крики, шум и грохот. Оживление в зале застыло в томительном ожидании, всем явно хотелось продолжить веселье, но и узнать, что же творится ночью вне стен постоялого двора, тоже не терпелось. Однако больше никаких звуков снаружи не доносилось. Пару минут. Потом же последовала череда вспышек, осветивших извне трактир через окна, а за ней прогремели взрывы, послышались чьи-то команды, раздались арбалетные залпы. В воздухе резко похолодало. Все, кроме Варта, будучи магами, почувствовали, что на улице творится волшебство, и волшебство чрезмерно сильное для такого захолустного городка.

Слов не потребовалось. Словно по неведомой команде дирижера, скрывающегося в тени, друзья начали действовать. Оран бросился на второй этаж за оставшимися вещами, Катя поспешила в конюшни через вход для слуг, остальные же ринулись наружу. Все прекрасно понимали, кто мог стать виновником ночных фейерверков.

Предчувствие их не обмануло. Постоялый двор был расположен близи одной узкой площади, отдаленной от центра. На ней-то и происходили главные события, походившие со стороны на самую настоящую охоту. Только в данном случае Максим был вместо зверя, а охотники-церковники, которым помогали регулярные войска, стремились поймать его и засадить в железную клетку — повозку с магическими решетками. Похоже, маг спирали был нужен им живым.

Никто не колебался, будь то демон, слорг, паладин или Лан, поспешив на помощь Максу.

Макс как раз закончил все дела в доме рабовладельца: освободил рабов (тех, кто желал уходить; тех, кто не желал, просто вырубил и передал на попечение другим) и поджег дом. Долго он думал над тем, что делать с дворецким, но решив, что тот может быть опасен для него и для друзей, не стал про него упоминать, оставив умирать в ночном пламени: собственноручно убивать невинного он желанием не горел, оставив грязное дело на долю стихии.

И вот как только он все это закончил и отошел от дома на расстояние пятидесяти шагов — начались неприятности. Сперва он почувствовал, как резко вокруг него похолодел воздух, а затем вспомнил то немногое, что говорил ему Лан о магии, но было поздно. Вокруг возник стол огня, а Макс оказался точно в центре магического котла. Если бы не амулет полной защиты, который Лан с Ораном после схватки с изгоем заряжали специально для своего спасителя несколько дней подряд — быть ему обгоревшим стейком. Теперь он по настоящему оценил заботу друзей, пластом лежавших после такой «зарядки».

Грудь обожгло. Было ощущение, что амулет плавится и входит в кожу Макса, оставляя там свой вечный след, и, тем не менее, землянин избежал первой ловушки, что не слишком расстроило нападавших. Он опять опчувствовал, что рядом творится волшебство, однако обращаться внимание на то, чего еще нет времени не было: прямо перед ним вылетели солдаты — регулярные войска, которыми кишел Ольт.

Меч с приятным звоном выбирается из ножен. Эльфийская сталь вновь радуется тому, что может быть пущена в ход после перерыва. Во вторую руку плавно ложится кинжал острием вниз. Противников всего пять. Солдаты-пехотинцы, не обремененные латами: простая кольчуга, шлем, наручи и куртка с плащом — вот их удел. Сразу все пятеро бросаются на Макса. «Ошибка номер один, — звучит у него в голове голос Варта, — противники бросаются на тебя толпой. Используй это». Как будто по указке слорга, Максим уклоняется от небрежного выпада первого солдата, чей меч проходит точно над головой мага спирали. Кинжал глубоко вошел в плоть, пробив дешевую кольчугу и окрасившись теплой кровью, от которой шел пар на ночном морозе. Тем временем изогнутый основной клинок, чистая помесь самурайского меча и восточной сабли, с рукояткой изогнутой формы, в обратную сторону от клинка, и маленьким перекрестием, с эльфийской надписью под ним, без труда рассекла грудную клетку стоявшего справа солдата. Меч вошел, словно нож в масло. Лишившись в мгновение ока двух союзников, оставшаяся троица замешкалась. «Ошибка номер два, — в голове опять зазвучал голос Варта, — противники паникуют или мешкают. Пользуйся моментом и добивай врага, пока тот не пришел в себя». Макс отчетливо помнил слова своего учителя, и упускать момент не собирался. Двумя легкими движениями кинжал оказался в теле третьего нападавшего, четвертый получил метательный нож в горло, последнего же Максим просто оглушил мечом — опасности тот больше не представлял.

В момент, когда маг спирали покончил с солдатами, он вновь почувствовал магию, но на этот раз уже был готов без амулета ей противостоять: он провел ни одну бессонную ночь в Вольных баронствах, стараясь зарядить хранилища своих клинков в виде драгоценных камней в гарде. Теперь же он надеялся, что это окупится. Окупилось. Сам он магией пользоваться не мог, но благодаря сохраненной в камнях энергии сумел накинуть защитный полог, который сразу, приняв на себя сильное плетение, выраженное опять в магии огня, затрещал, но выстоял. «Запаса хватит ненадолго, нужно поскорее скрыться и постараться передать ребятам то, что сегодня узнал» — крутились мысли в голове.

Еще несколько раз на него нападали солдаты, однако сильной угрозы они не представляли и Максим быстро с ними разобрался. Настоящие трудности пришли в паре метров от постоялого двора. Когда ему все же показалось, что удалось выиграть немного времени — его окружили. На этот раз местом сражения стала городская площадь, отлично простреливаемая со всех сторон, а противниками люди в серых рясах и плащах, с огромными двуручными молотами и мечами (насколько мог судить Максим, это были в большей части фламберги и эспадоны), очень похожими на тот, что носил Алекс (опять же, насколько знал Макс, молодой паладин пользовался именно фламбергом с солидным завитым перекрестием, украшенным минералами и маленькими камнями, так же лезвие целиком сопровождала надпись на древнем языке).

Мысли из головы пропали напрочь, Максим понимал — одно неверное движение и он будет валяться в первой придорожной канаве. Церковники не торопились. И вот это больше всего настораживало молодого человека. Интуиция кричала об опасности и та не заставила себя ждать. Прямо под ногами образовалось настоящее жерло вулкана, растопившее в радиусе двух метров весь снег. Щит затрясся от напряжения, начиная лопаться, сыпаться осколками. Камень в кинжале полностью истощился, отдав весь запас пологу, пришлось подключать резервы меча, чтобы пережить магическую атаку. Но на этом все только начиналось. Церковники, коих Максим насчитал аж пятнадцать личностей, синхронно расступились, пропуская вперед стройный ряд арбалетчиков. «А вот это уже плохо», — думал Максим, прячась за сугробами и деревьями скромной аллеи. Часть болтов осталась в снегу, часть застряла или отскочила от промерзшей коры деревьев, остальные он старательно отбивал. Правда, два все же нашли цель, оставив скользящие, но не менее болезненные раны на бедре и ребрах. Арбалетный шквал стих, давая возможность главным силам подобраться к опасному магу спирали. Кольцо начали сжимать святые братья, обнажив величественные двуручные мечи.

В отличие от неумех — солдат местного феодала, нынешние противники были куда искуснее в бою и не рвались толпой на мага. Сражались они парами, поочередно меняясь, чтобы не уставать. А вот Максим почти вымотался. «Не, так дело не пойдет», — землянин попытался достать мечом плечо церковника в коричневой рясе, держащего огромный молот. Однако действие принесло совершенно противоположный от задуманного результат: молот был использован как щит, что привело к потере равновесия и разбалансировке стойки. Этим незамедлительно воспользовался второй церковник из пары, достав своим фламбергом бедро Максима. В обычной ситуации лезвие бы разрубило бедро на две части, достав до кости, но в тот момент меч лишь оставил глубокую рану. Причиной этому стал арбалетный болт, пролетевший в сантиметре от уха нападавшего. Уклоняясь, он банально поскользнутся, потеряв равновесие. Теперь уже Максим, превозмогая жгучую боль и правой рукой блокируя атаку молота, ударил неудачливого нападавшего. Кинжал вошел точно в горло. Обмякшее тело опустилось за землю и, недолго пробившись в судорогах, навсегда затихло, добавляя в грязный снег новые, багровые тона.

Смерть соратника не разозлила и не ошеломила церковников, наоборот, придала им запала. Они еще больше стали теснить мага, но теперь их стало меньше, всего три пары. В те же секунды послышался звон металла о металл. Знакомый звон. Макс узнал Алекса и Варта, оттянувших часть нападающих на себя. Бой шел тяжело. Тяжело для всех. Но если Максиму приходилось справляться только с тремя парами, то на друзей переключилась и местная стража с солдатами феодала. «Надо заканчивать с этим, иначе все тут ляжем», — но рефлексы опередили мысли. Используя последний запас магии в эльфийском мече, он сформировал жгут и полоснул им двух паладинов перед собой. Те упали навзничь, не успев отреагировать; послышался треск магических амулетов. «Все, теперь без защиты», — в Макса тут же полетел стрела света, напоминающая молнию. Он уклонился, сделав кувырок через больное колено. Штанина и куртка уже сполна окрасились человеческой кровью, а голова болела, но отдыхать пока было рано. Воспользовавшись открывшимся путем к спасению, он нырнул в «окно», отбиваясь от атак разъяренных церковников, имевших место на успех. Колотая рана на икроножной мышце, рваная рана в плече и сломанный или раздробленный левый локоть. Такую цену пришлось заплатить за сохранение жизни.

Спиной Макс почувствовал жар, оборачиваться не стал — это было смерти подобно, однако почувствовал знакомую магию. «А паренек делает успехи». Затем на площади расплылся густой серый туман, стали слышны крики обезумевших от страха солдат, а довершила все это действие цепь разрядов молний, ударивших точно в святых братьев, погнавшихся за раненым магом.

Макс уже хотел скрыться в темноте одного из переулков, а дальше выбираться из города окольными путями, но не тут-то было. Железная, он бы даже сказал, мертвая хватка вцепилась в его раздробленный локоть, вызвав приступ нестерпимой боли, от которой даже слезы на глазах начали наворачиваться.

— За мной. — Не терпящим возражений тоном проговорила Катерина.

Шэс ждал своего хозяина в нескольких улицах от площади. Джар был возбужден и рвался в бой: он чувствовал боль своего владельца и стремился разделить любую участь с ним, пускай даже печальную, но его крепко держал Оран, попутно пытаясь успокоить почти лишенное здравомыслия животное.

Катерина все так же молча оседлала своего ящера. Оран помог Максу залезть на джара, после чего сам последовал примеру вампирессы. Не говоря ни слова, вампирша понеслась прочь от места схватки по улицам Ольта. Макс про себя матерился из-за ран на всем теле, особенно неудобно бело держать поводья одной рукой, ведь Шэс развивал приличную скорость. Джар, чувствуя боль хозяина, щедро делился с ним энергией через связывающий их канал, за что землянин действительно благодарен молчаливому другу.

Город Ольт ничем не выделялся — обычная захолустная дыра, как его называли в высшем свете те, кто вообще знал об его существовании. Тут не было многовековой истории или знаменитым мастеровых, не было оживленного торгового тракта или водного пути, не было ни военной школы, ни чего-то еще — обычный серый город за свое существование даже набегов со стороны Вольных баронств не пережил, ведь их просто не случалось по вполне логичным причинам. Однако утром об этом городе узнают многие на Гириде: тайные службы, церковники и ассамблея магии, демонопоклонники и высшей свет Эльба. Каждый из них услышит о том, что этот доселе непримечательный город стал местом встречи нового мага спирали и святых братьев, разрушивших немало домов и улиц. Так же каждый сильный мира сего будет держать в уме то, что эпоха застоя постепенно канула в лету, открыв дорогу для новых лиц и имен, сражений и историй. Но никто так и не будет до конца уверен, что же принесет рассвет нового времени: лучезарный и великий расцвет стран, эру технологий и магических открытий или же темные смутные времена, ознаменовавшие закат для всего Гирида.

В ту ночь Максим провожал маленький неизвестный ему городок с печальной улыбкой на лице. Они беспрепятственно выбрались из Ольта и были уже далеко, по крайней мере, выиграли для себя время, чтобы уйти от погони. Раны благодаря стараниям Шэса болели меньше, усилилось лишь смутное беспокойство в душе, зародившееся где-то внутри. В этом городе он впервые в действительности осознал жестокие реалии своего нового мира, понял, что либо сломается под грузом идеалов и устоев Земли, либо выберет новый для себя путь: лидера ли, друга ли, простого подчиненного или владыки целого континента? Тогда он не знал ответа на этот вопрос, как и на многие другие. Он просто подставил лицо приятному зимнему солнцу, прогнавшему ночное наваждение, смотря, как в его восходящих лучах пылает пепелище, окутанное клубами прозрачного дыма. Пепелище, на котором родилось его новое «я», лишенное детских иллюзий.