Сегодня у меня запланирована встреча с Шарлем Луи. Обсудить предстоит массу проблем, решить много вопросов и наметить планы на будущее. Будущее в той истории весьма мрачно выглядит, как для Франции, так и для самого Наполеона III.
Пусть потом, что угодно говорят обо мне, но я уверен, что дружба с Францией и наши прочные экономические связи, позволят сделать будущее этой истории менее серым. Исходя из этой посылки, мы и будем планировать развитие наших стран.
Неожиданно мои "приятные" размышления о предстоящей встрече со стратегическим союзником, были прерваны, какими-то посторонними звуками, донёсшимися из сада посольства. Через несколько минут, запыхавшийся от беготни, Володя доложил, что к нам попал "злоумышленник" из числа французских писателей, при этом он умудрился абсолютно правильно произнести полное его имя Жюль Габриэль Верн.
Это было неожиданно, но весьма интересно. Врядли найдётся мальчишка, который не читал "20000 льё под водой" или "Таинственный остров", а уж "Дети капитана Гранта" это был вообще бестселлер в том времени. К такой встрече я был не готов, ну что ж, тем она интересней. До встречи с Шарлем ещё несколько часов, поговорим пока с его подданным.
- Володя, пригласите его, пожалуйста, до аудиенции с императором французов, ещё есть время.
Так я познакомился воочию с любимым писателем детства (того другого, из другого времени).
- Здравствуйте господин Жюль-Верн, проходите, присаживайтесь, пожалуйста.
- Здравствуйте Ваше Императорское Величество, спасибо, вы великолепно говорите по-французски.
- Благодарю.
Месье Жюль-Верн, только что прибыл из САСШ, он любовался там Ниагарским водопадом, знакомился с будущим мегаполисом Нью-Йорк.
- Что привело Вас к нам?
Оказалось виноваты Апраксин и компания. Когда некий "мусью" в третий раз появился в гондоле нашего дирижабля, они сначала заволновались, не готовиться ли диверсия, а потом, узнав, что имеют дело с автором романа "Пять недель на воздушном шаре", даже допустили отклонение от обычного маршрута, что бы продемонстрировать управляемость воздушного судна.
- Ваше Императорское Величество, во-первых, я хочу засвидетельствовать Вам и Вашей стране своё восхищение, достижениями в покорении воздушного океана.
- Во-вторых, я прошу Вашего разрешения на совершение обратного перелёта из Парижа в Сан-Питербург в составе экипажа дирижабля "Первенец".
Вот интересно, а я и не знал, что у него такое название. Название хорошее пусть остаётся, да и нельзя кораблю без него. Как поступить с писателем? Перелёт на такое расстояние мероприятие рискованное, а если не долетят? Если корабль разобьется? Мир потеряет такого человека. Все аэронавты, снабжены парашютами и умеют с ними обращаться. Как в нештатной ситуации поведёт себя великий фантаст?
Словно угадав мои мысли, Жюль-Верн, начал меня убеждать в надёжности нашего воздушного судна и в своей подготовленности к возможным непредвиденным ситуациям. Я слушал его и не мог решить. Что же предпринять?
Возможно, сказалось влияние наставлений Горчакова, возможно, ещё что-то, но французу, "великому человеку" я отказал. Слишком рискованное предприятие, перелёт на такую дистанцию, да ещё с водородом в баллонетах.
Тем не менее, мы тепло расстались, и я пригласил Жюль-Верна, посетить Россию в любое удобное для него время, но другим видом транспорта.
Встреча с Наполеоном III, состоялась, как и было запланировано. Не буду перечислять здесь все вопросы, да и сложно это, уместить в нескольких строках пол дня напряжённого разговора. Напряжённого не из-за противоречий, а просто сильно насыщенного важной информацией.
Затрону только несколько вопросов.
Шарль Луи, наконец, определился с руководителем службы "Сюрте Женераль" им назначен граф Франсис Кастельно. Он, параллельно с моими посланцами, ездил в Мексику, что бы убедить Максимильяна I, вернуться в Европу. Возможно, наши совместные усилия и привели к успеху. ("Блокнот" показал, что в той истории, в марте 1876 Кастельно был тайно послан в Берлин и получил там назад шпагу Наполеона).
Вызвал определённый интерес отказ Крупа, поставить новые орудия во Францию. Мне показалось, что это подтолкнуло француза серьёзно заняться перевооружением своей армии и её реорганизацией. До этого момента, в реальность войны с Пруссией он мало верил. Но что же делать с артиллерией? Полевая артиллерия у французов, слаба. Она примерно в полтора раза уступает по дальности стрельбы прусской, что совершенно не позволительно для "богини войны".
Дополнительную сотню полевых орудий, Пермские пушечные заводы, конечно же, могут в течение года изготовить и поставить, но требуются ещё и артиллеристы. Пушки сами по себе не стреляют. Кроме того, нужны снаряды, а с ресурсами особенно по цветным металлам, и у нас пока "напряжёнка". Как же поступить?
Что меня ещё останавливало, так это невольная передача новых военных технологий, которые пусть не очень быстро, но "расползутся" по Европе. Этого мне совсем не хочется. Оставлять единственного союзника, без артиллерии, совсем нехорошо. Решил попробовать компромиссный вариант.
- Ваше Величество, какую цену предлагали Крупу за одно орудие?
- Около семидесяти тысяч франков, могу, конечно, уточнить, но цена будет отличаться незначительно.
Это примерно десять тысяч рублей за единицу. Не много, но сейчас не время для торговли. Будем делать пушки для французов и будем учить их "пушкарей".
- Думаю, мы сможем вам помочь.
- В 1868 году Пермские пушечные заводы изготовят сто полевых орудий для вас, по той же цене.
- На каждое орудие будет поставлено по пятьсот снарядов. Здесь с вашей стороны дополнительный "взнос" потребуется в виде материалов, нужны будут цветные металлы. (Я специально не уточняю какие).
- Вы направите к нам на обучение ваших артиллеристов, преимущественно молодых питомцев Сен-Сира.
- Ваши нынешние маршалы, заслуженные люди, но к новой войне с новыми условиями, не все из них пригодны!
Шарль Луи, вздохнул, но ничего не сказал. Потом немного подумал и спросил.
- Вам ваше "просветление" ничего не сообщило о надёжности моих "генералов"?
На такой откровенный вопрос надо давать ответ, такой же степени откровенности, иначе нельзя. Потому я решился выложить "данные будущего" на некоторых из "соратников" Наполеона.
Базен Франсуа Ашиль французский военачальник сдал Мец и 170000 человек, дабы затем, в качестве непобеждённого полководца, играть важную политическую роль.
Мари-Эдм-Патрис-Морис де Мак-Маго?н, герцог де Мажента?, имя Мак-Магона связано с двумя страшными поражениями французской армии: при Верте, где Мак-Магон потерял половину своего I армейского корпуса, и при Седане. Мак-Магон, как он утверждал впоследствии, сознавал неразумность сосредоточения армии около Седана, но у него не хватило независимости, чтобы отстоять своё мнение.
- Ваше Величество, я понимаю, как раню вас этими "предвиденьями", но на ваш откровенный вопрос, я ВЫНУЖДЕН, дать такой же откровенный ответ!
Такой мой ответ заставил Императора Франции, просить перерыв в нашем разговоре. Мы вышли в сад, что бы немного отдохнуть прогулявшись. Не тут-то было. Со стороны охраны Наполеона или вместе с его охраной, разобрать было трудно, к нам направлялся, кто бы Вы думали? Снова Жюль-Верн!
- Ваше Императорское Величество!
В мою сторону, затем уже в сторону Наполеона.
- Ваше Императорское Величество!
- Вы должны меня понять. Я не хрустальная ваза. Я вполне самостоятельный гражданин Франции. Помогите мне, пожалуйста.
Я почему-то не выдержал и рассмеялся. Шарль Луи с некоторым недоумением посмотрел на меня и тоже улыбнулся.
- Что вас так рассмешило Николя?
- Ваш великий писатель Жюль-Верн. Он сейчас напомнил одного из героев своего романа "Плавучий остров".
"Брякнул" я и только потом сообразил, что этот роман ещё не написан.
- Он проситься лететь в Сан-Питербург, во время перегона дирижабля домой в Россию, а я не разрешаю, потому что для неподготовленного аэронавта это опасно.
- Так уж и опасно?
- Конечно, он даже средств спасения в глаза не видел, а уже лететь хочет.
- В этом действительно есть значительный элемент риска.
Уже отсмеявшись, серьёзно добавил я.
- Ваше Величество, но ваши же люди рискуют!
Не унимался литератор.
- Мои люди военные аэронавты. Это раз. Второе они прошли обучение и тренировки. Это два. Третье…..
Произнести, что на третье мне не дал уже Шарль Луи. Очень мягко, как умеют, наверное, только французы он сказал.
- Николай, дорогой мой кузен. Мне кажется это очень неплохая идея, дать возможность французскому писателю фантасту слетать в Петербург на дирижабле.
- Он потом ещё и книгу об этом перелёте напишет!
- Мне кажется, это будет весьма полезно для наших двухсторонних отношений.
Так уже не честно. Двое на одного. Кроме того, в словах Наполеона был резон. Короче я сдался.
- Хорошо, летите, но только что бы из гондолы носу не высовывать. Будете нарушать, вас высадят!
Теперь засмеялись уже все трое.
Володе дано было указание, сообщить Соковнину Николаю Михайловичу, наше высочайшее соизволение допустить французского литератора Жюль Габриэля Верн к перелёту домой в составе экипажа "Первенца".
Эта весёлая пауза в нашем разговоре, позволила Шарлю Луи собраться с мыслями и продолжить прерванную беседу на столь "волнительную" тему. В качестве рабочей гипотезы было принято моё предложение, не отзывать из Алжира герцога де Мажента?, создать институт армейских наставников, придав ему важный и почётный представительский статус, затем определить туда нескольких "нежелательных" генералов.
Что касается армии, то мои рекомендации касались как изменения её организации (создание в мирное время дивизий, бригад, корпусов и отработки взаимодействий между ними), так и форсированного перевооружения артиллерии. (Бронзовые пушки Ла Гитта должны остаться в прошлом). Количество Митральез в войсках целесообразно значительно увеличить.
Особо осторожным надо быть с законами, задевающими интересы армейских ветеранов, особенно если введены они были ещё Наполеоном Бонапартом.
По поводу объединения всевозможных армейских штабов в один генеральный штаб Шарль Луи высказался уже сам, как бы развивая или ещё раз подтверждая незыблемость принципа армейского единоначалия.
В заключение этой темы я посоветовал Наполеону III, поручить своим адмиралам, разработать план взаимодействия с сухопутными войсками на случай военного конфликта с Пруссией.
Мне вдруг очень, захотелось рекомендовать французскому императору присмотреться к Гастону Александру Огюсту де Галифе?, но опять вспомнились наставления Горчакова, и я промолчал. Ничего, думаю, знаменитое кавалерийское облачение и так пробьет себе дорогу!