Я потихоньку осваивался с новыми жизненными реалиями. Общения с противоположным полом не искал, но один мой однокурсник вдруг решил восполнить этот пробел. Юрий Крылов учился в школе машинистов в параллельной группе, и раньше мы с ним практически не общались. А тут он заявился в общежитие и пообещал познакомить меня с молодой женщиной, приятельницей и коллегой его жены. Они обе работали в ОРСе – отделе рабочего снабжения. Конечно, себя они снабжали лучше, чем рабочих, но это прямо к делу не относится. Мы с Юрой беседовали в комнате, а его жена ждала в коридоре, разговаривая там с дежурной по общежитию.

Я не был женоненавистником и согласился пойти с ними хотя бы ради любопытства. Меня привели в центр города, и мы зашли в шикарную квартиру, где всё блестело чистотой и роскошью. Хозяйка, русоволосая женщина не первой молодости, ничем особенным не выделялась. Как сказал бы мой знакомый Пенженин: «Она была средней страшности».

А за столом сидел красивенький мальчик трёх-четырёх лет; чёрненькие глаза, не мигая прямо смотрели на меня с умным выражением. Остальных гостей он, вероятно, знал, лишь я для него был новенький. Мне стало как-то неуютно, и я предложил пойти в кино. Все согласились. Не знаю, с кем остался мальчик, но мы пошли вчетвером. Посмотрели кинофильм; с протеже Крылова я перебросился несколькими ничего не значащими фразами. Проводили её втроём до подъезда.

Думаю, всем стало ясно, что мне она не приглянулась. Больше Крылов со мной не общался, да и встречались мы с ним редко.

* * *

Последний день года у меня выпал на выходной. Как же встретить 1959-й год? Даже мой сосед по комнате был на работе – производство наше не останавливали ни в какие праздники. Мне стало как-то грустно. Вечером я надел лучшую свою одежду и пошёл прогуляться в сторону дворца культуры. А там афиша: «21:00. Новогодний праздничный концерт. Танцы». Вот это мне подходит. Взял билет, прошёл на второй этаж, занял своё место в кинозале.

После концерта в зале первого этажа начались танцы. Я не стал сразу туда спускаться, остался на втором, чтобы посмотреть на танцующих «с балкона». Вдруг в танцзале увидел знакомое лицо – девушку, которая в нашей смене работала стрелочницей. Она была в компании другой девушки и молодого человека. Они пока не танцевали, стояли, весело о чём-то беседуя. Я спустился вниз, поздоровался с компанией.

– Извините, может, помешал? – осведомился я.

– Нет, у нас как раз до пары не хватало, – сказал юноша.

– Коли так, давайте знакомиться.

Только тут я узнал, что девушку-стрелочницу зовут Катей. Она была небольшого роста, полненькая, в меру темноволосая, симпатичная хохотушка. Ей всё казалось весёлым, с её губ не спадала улыбка. Друзья Кати оказались недавними молодожёнами. Я пригласил Катю на танец.

Танцевала она легко и непринуждённо. В танцзале мы пробыли более часа. А потом решили вчетвером встретить Новый год. Зашли в буфет дворца, купили всё необходимое для небольшого застолья. Нас пригласили к себе молодожёны, жившие недалеко.

Их жилище не отличалось простором и уютом, было сразу видно, что они живут здесь недавно. Быстро собрали на стол. Налили шампанского и стали ждать сигнала точного времени. Праздник встретили хорошо и весело. Хозяева предложили нам поспать у них до утра. Мы согласились, но у них была лишь одна кровать, поэтому нам постелили на полу. Мне совершенно не хотелось спать (а вам бы захотелось, когда рядом лежит «зовущее» к себе прекрасное существо?). Но я не стал давать волю чувствам. Когда утром хозяева поинтересовались, как нам спалось, я ответил, что нормально. А Катя, загадочно улыбаясь, пожаловалась:

– В меня всё время что-то упиралось.

Все громко рассмеялись, а я застенчиво улыбнулся. Позавтракали мы остатками ночного пиршества, а потом мы с Катей попрощались с гостеприимными хозяевами и пошли по домам.

Я не знал, где живёт моя спутница, но она, болтая языком, шла рядом со мной в сторону общежития по улице Садовой. Не дойдя метров пятьдесят, она остановилась:

– Вот тут я живу.

– Прекрасно! – не удержался я. – Значит, совсем рядом. Ходить будем в гости друг к другу.

– Будем, – глядя мне в глаза, пообещала Катя.

Передо мной стоял деревянный щитовой дом. Она уточнила координаты своего «гнезда» – первый этаж, крайняя комната номер семь. Мы с ней назначили свидание в этом доме вечером через день.

На свидание я пришёл с бутылкой вина и конфетами. Катя приготовила романтический ужин. Романтика ужином не закончилась, нас тянуло друг к другу. Мы поцеловались первый раз, и уже не могли остановиться: объятья, поцелуи, тихие слова на ушко… Она села мне на колени, а скоро мы уже оказались в постели. Так мы стали любовниками.

Была ночь, спать мне не хотелось, я встал и включил свет в комнате. На стене в рамке висел большой портрет молодого человека, который я раньше не заметил. Я не удержался и спросил:

– А кто это?

– Мой муж, Головашов, – просто ответила Катя.

– А где он сейчас?

– В армии служит. Ему ещё два года служить. И чтобы не было недомолвок, сразу скажу, что у меня дочь есть, ей один годик. Вышла я замуж за долговязого Головашова по глупости в восемнадцать лет, два года назад.

Не скажу, что эти новости меня шокировали, но немного огорчили – это точно. Я же знакомился с девушкой, а тут на́ тебе – солдатка!

– Да, я не спросил, а где сейчас твоя дочь?

– Она у бабушки. А днём в яслях. Теперь ты всё про меня знаешь. Можешь остаться до утра, а можешь уйти, я не обижусь.

Я, конечно, остался. Такая ситуация даже добавляла пикантности в наши отношения. Более того, я стал часто её посещать. Не таясь, мы с Катей ходили вместе и днём. В кино садились на задний ряд и там целовались. Ходили во дворец на танцы и концерты. Часто обедали вместе в столовых и кафе. Когда Володя уходил на работу в вечернюю смену, я приглашал Катю к себе. Однажды мы засиделись допоздна. Сосед должен был вернуться только после полуночи, но в десять вечера заканчивалось «гостевое время», и к нам заявилась дежурная по общежитию. Я сделал вид, что сижу за столом и читаю книгу. Катя была скрыта от вошедшей большим шифоньером. Обе койки аккуратно заправлены. Дежурная строго спросила:

– У вас посторонних нет?

– Как видите, – я развёл руки в стороны. И добавил, чтобы она не стала внимательно всё осматривать: – Я сейчас тоже ухожу.

Дежурная вышла, а я пошептался с Катей, приоткрыл окно, спокойно оделся, вышел, закрыв дверь на ключ и отдав затем его дежурной. Затем обошёл общежитие и влез в комнату через окно. И там, в закрытой снаружи комнате, мы предавались радостям любви.

После полуночи мы вместе выбрались через окно. Я проводил подругу до дома и вернулся к себе. Взял ключ у дежурной, вошёл в комнату, в которой был всего несколько минут назад, плотно закрыл окно и завалился спать.

* * *

Как-то из Свердловска ко мне приехала сестра Вера – погостить, познакомиться с моим новым местом жительства. Днём мы с ней походили по городу, заходили в магазины. А на ночь я решил пристроить Веру у Кати. Общежитие у нас было чисто мужское, а Володя сегодня должен был быть дома. Да и в любом случае разговаривать с нашими «стражами нравственности» – удовольствие сомнительное. Выходило, что уложить сестру на ночь мне было негде. Вере я сказал:

– Переночуешь у тёти Кати.

Вера не возражала. Когда мы пришли к Екатерине, обе девушки были удивлены. Катя ждала меня на свидание одного, а я заявился с девушкой. А Вера ожидала встретить более зрелую женщину.

– А где же тётя Катя? – спросила она.

– Да вот, прямо перед тобой, – ответил я и добавил, обращаясь к Кате: – Ты не волнуйся, это моя родная сестра Вера, ей просто негде переночевать. Ты ведь пустишь её?

– Конечно, – кивнула Катя. – Раздевайтесь. Вам ужин приготовить?

– Спасибо, мы уже поужинали.

Я немного посидел с ними. Вера обратилась к моей подружке и затараторила:

– Меня удивило, что Витя назвал тебя «тётя Катя», какая же ты тётя, наверное, моложе меня, извини, что говорю «ты», надеюсь, ты не против, можешь тоже со мной на «ты».

Катя не возражала:

– Так проще общаться. А вообще мне двадцать лет.

– Ну вот, я значительно старше, аж на два года!

Тут в разговор вмешался я:

– Вот уже и возраст сверять начали. Я же просто пошутил. Хотя ничего страшного, зато нашли тему для разговора. Теперь я могу спокойно вас покинуть. До свидания, девочки.

– Спокойной ночи, мальчик, – услышал я, уже выходя из комнаты.

Утром Вера пришла ко мне и выдала новость, которую почему-то не сообщила накануне:

– Мы со студентом горного института Николаем Васильевым решили пожениться. Собираемся отметить это событие в своём студенческом кругу с друзьями и подругами.

– Поздравляю вас от всей души. Думаю, лучшим подарком вам на свадьбу будут деньги, – с этими словами я вручил Вере триста рублей.

Она меня поблагодарила и пригласила вместе с Катей посетить их в Свердловске. Дней через десять я получил от Веры письмо со свадебной фотографией. Она написала мне свой новый адрес (они сняли комнату в частном доме) и напомнила, что они нас ждут.

С Катей мы продолжали встречаться. Договорились, когда сможем поехать в Свердловск. Я заранее подал телеграмму и сообщил дату приезда. На вокзале нас встречали трое: Вера, Николай и его товарищ, молодой китаец, который назвался при знакомстве Ши Лян Цы. Он был довольно приятной внешности, неплохо говорил по-русски. А мой зять был среднего роста, широкоплечий, уверенный в себе, с правильными чертами лица. Он был вежлив и, как я потом отметил, галантен с женщинами.

Сразу с вокзала мы поехали в драмтеатр. У них уже были заранее куплены билеты. В антракте посидели в кафе, выпили за встречу вина, закусили. За разговором постепенно получше узнали друг друга. Ши Лян Цы тоже не выпадал из общей компании, общался вполне нормально.

После спектакля Вера и Коля пригласили нас с Катей переночевать у них. А Ши Лян Цы поехал к себе в институтское общежитие.

Утром мы встали все вместе. Попили чаю, после чего ребята отправились по своим учебным заведениям, а мы, простившись с ними, поехали на железнодорожный вокзал. Я был доволен поездкой. Николай – муж Веры – произвёл на меня приятное впечатление, я был рад за сестру.

* * *

Весной мой сосед по комнате Володя купил мотоцикл. Катался он на нём недолго, вскоре попал в аварию и сломал ногу. Его положили в больницу, где врачи буквально собирали ему ногу заново при помощи металлических стержней. У него была подруга, которая ухаживала за ним. А когда он выздоровел, они поженились. Так я остался в комнате один.

Катя стала чаще у меня бывать. Как-то она испекла и принесла большой пирог, который мы с ней ели два дня. Она стала звать меня Витенькой. Когда я уходил, то освобождал окно от шпингалетов, чтобы его можно было открыть с улицы. Так мы могли влезть в комнату в ночное время и уйти, когда сочтём нужным. Получалось, как в присказке: «А нам всё равно, что в дверь, что в окно».

Летом мы стали ходить купаться на реку Рефт. Несколько раз ездили автобусом на Черемшанскую плотину. Там брали напрокат лодку и уплывали вверх по течению подальше с глаз людских. Выбирали место поживописнее, приставали к берегу и были предоставлены друг другу.

Катя мне нравилась. Но не мог же я на ней жениться, при живом-то муже, да ещё и с ребёнком? Своего, можно сказать, бросил, а чужого брать? От такой мысли у меня аж мороз пробирал по коже. А Катя была не прочь уехать со мной хоть на край света. Даже намекала на это, но не настаивала. Я мог её понять. Её ребёнку не хватало материнской ласки, а уж каково было мужу, когда он узнал про развлечения своей жены… А он наверняка про это узнал, мы ведь не таились. В нашем цехе работал начальником контактной сети дядя Катиного мужа. Как-то он подошёл ко мне и ехидненько поинтересовался:

– Ну как, Катя, хороша?

– Очень хороша, – ответил я без тени смущения. После этого ему разговаривать со мной расхотелось. Похоже, он ожидал, что я стану открещиваться от связи с ней, юлить и выкручиваться, а он бы тогда вывел меня на чистую воду, рассказав, где нас видел вместе. Но я лишил его этого удовольствия.

Прознала про нашу связь и Катина свекровь. И, видимо, сама решила поймать нас с поличным. Однажды вечером я пришёл к Кате. На полу было постелено одеяло, на котором сидела её дочь. Девочка сразу указала на меня пальцем и сказала: «Дядя». Я не собирался ночевать и, не раздеваясь, сел на стул и разговаривал с Катей. Мы даже находились в разных углах комнаты. Дверь не запирали, поскольку я скоро собирался уходить. Мне вдруг показалось, что кто-то прошёл под окном, но я не придал этому значения. Но через минуту в квартиру в буквальном смысле ворвалась высокая, толстая бабища и прямо с порога начала орать, что пока её сын родину защищает, мы тут в его отсутствие предаёмся грешным утехам. В конце концов она так распалилась, что совершила абсолютно неразумный, на мой взгляд, поступок – сорвала со стены портрет сына и ударила им с размаху о спинку свободного стула, так, что в стороны полетели осколки стекла и щепки от рамы. Остатки фотографии она сама разорвала на мелкие кусочки.

Ребёнок от страха заплакал, Катя тут же взяла девочку на руки. Я попытался успокоить взбесившуюся фурию. А она, воспользовавшись тем, что я подошёл к ней поближе, тут же вцепилась в мои волосы. Если бы это был мужик, я бы его ударил, но не могу же я драться с женщиной?

Привлечённые шумом, в дверях квартиры уже толпятся зеваки. Пока никто из них не вызвал милицию, но может сделать это в любой момент. Каким-то полуборцовским приёмом я роняю вошедшую в раж женщину на пол, и она наконец-то отцепляется от меня. Но несколько моих волос остаётся в её руке, и она кричит, что непременно пошлёт их своему сыну в армию. Катя обращается ко мне:

– Уходи, я сама с ней разберусь.

– Пока, до свидания, – я спешу ретироваться и слышу, как фурия, поднимаясь на ноги, вопит:

– Я вам покажу «до свидания»!

После этого дикого случая Катя сменила место жительства. Вместо комнаты в доме «без удобств» она стала жить в однокомнатной квартире в благоустроенном доме на улице Лесной, что опять же было недалеко от моего жилица.

В гости к Кате должна была приехать старшая сестра, которую нужно было встретить на вокзале. Катя попросила меня поехать с ней. Из вагона к нам вышла приятная молодая женщина лет двадцати пяти, ростом чуть выше Кати. Она была похожа на свою младшую сестру (наверное, правильно было бы сказать наоборот). Сестра Кати ничуть не удивилась моему присутствию, вероятно, знала о моём кое-каком участии в жизни сестры. Около нового дома Кати я с ними простился, дав им побыть вдвоём.

Через день Катя пригласила меня посетить её новое жилище, которое ей помог получить дядя её мужа. Он хорошо к ней относился. Я засиделся у Кати допоздна и остался ночевать. Так мы «обновили» её новую квартиру.

На следующий день я узнал, что на побывку прибыл её муж, наверное, с целью налаживать семейные дела. Мне было не безразлично, как эти дела «налаживаются», и я постарался переговорить с Катей на работе. Остановился у стрелочного поста, где она дежурила. Она выглядела нормально, только смотрела серьёзно, без привычной улыбки.

– Как дела? – спросил я.

– Муж потребовал, чтобы я всё рассказала. А что тут рассказывать? Я призналась, что с тобой дружила, как с коллегой. На работу, с работы иногда вместе ходим. В столовой зачастую ужинаем после смены. Живём рядом, поэтому часто встречаемся. А что он хотел? Если я ни с кем не буду разговаривать три года, пока его нет, и с ума сойти можно. Так я ему и сказала.

– Держись, Катя, я с тобой! Всё, поехал.

Я с облегчением узнал, что никакого рукоприкладства не было, а моральное давление Катя выдержит, заболтав кого угодного. В остальные дни отпуска Головашова в их доме царил мир. А после его отъезда на службу мы с Катей стали снова встречаться, но это уже не были те страстные вечера и ночи, что раньше. Можно сказать, мы стали прагматиками. Я стал задумываться о более спокойной «гавани», а то в этом водовороте можно было и затеряться.

В нашем микрорайоне было кафе, где в ассортименте было вино, пиво, ну и, конечно, можно было хорошо покушать. Я частенько ходил туда обедать. В коридоре у раздевалки всегда толпились выпивохи и разный люд. И вдруг среди них я увидел женщину-монстра – Катину свекровь. Она стояла и курила. Я прошёл мимо неё. Пообедал. На выходе она меня вдруг остановила, сунула деньги и попросила купить ей в буфете папирос. Я вернулся в зал, купил пачку «Беломора» и отдал ей. Она сказала «спасибо», я же не ответил ей и ушёл. Наверное, она хотела извиниться или хотя бы мирно поговорить. Только вот я этого не хотел. Зато мне стало понятно, почему Катя никогда не ходила со мной в это кафе. Оказывается, рядом жила её свекровь.