Ещё в 1948 году я вступил в комсомол. Ради такого случая меня на одноконном «кабриолете» свозили в Талицу, в райком комсомола. Секретарём в нашей деревне был Анатолий Власов. В прошлом году он поступил в Одесское военно-морское училище, а сейчас находился на каникулах. Он меня агитировал тоже поступить в его училище, но у меня не было свидетельства об окончании неполной средней школы – 7 классов. Я написал письмо в школу, в которой учился, но не сдал экзамены, потому что сменил место жительства. Ответа я не дождался. Написал повторно, и получил ответ от директрисы, в котором она меня упрекала: «Так писал Ванька Жуков на деревню дедушке». Оказывается, я в первом письме не написал обратного адреса.

В конверт была вложена справка об окончании семи классов с оценками по каждому предмету, с подписями, штампом и печатью школы. Я собрал необходимые документы и отправил в то же училище, где учился Анатолий.

Через некоторое время я получил ответ. Документы мне вернули, потому что справка об образовании оказалась недействительной – нужно было свидетельство на форменном бланке. Я был огорчён и пошёл с этим неутешительным ответом к Анатолию. Он меня успокаивал – какие, мол, твои годы! И предложил сфотографироваться на память в морской форме. У него оказалось два комплекта: рабочая и парадная. Мне он дал белую – парадную. Но даже в ней вид у меня был грустноватый.

На каникулах Анатолий работал в колхозе, и надо сказать, трудился ударно. Этим летом у нас в деревне наметили электрификацию. Линия электропередачи должна была идти из деревни Луговой. Для опор линии нужно было выкопать ямы. Эту работу должны были делать сами колхозники. В это время я не был занят работой на тракторе – весенне-полевые работы закончились. Меня с Анатолием поставили на самый ответственный участок, где ЛЭП пересекала железнодорожные пути. Ямы здесь должны были быть особенно глубокими, так как опоры будут высокими и прочными, чтобы под ними с большим запасом проходили поезда. К тому же там ещё проходила телефонно-телеграфная линия путей сообщения. В общем, нам предстояло копать двухметровые ямы. Периметр нашей работы был обозначен колышками. Анатолий взялся копать со стороны Луговой, а я со стороны нашей деревни. Работали мы почти целый день.

Анатолий справился со своим заданием раньше меня и, подойдя к яме, где я ковырялся, скомандовал по-военному:

– Вылазь!

– Я же ещё не закончил.

– Вижу и хочу помочь.

Стало понятно, что он готов закончить работу вместо меня. Я не стал заставлять долго себя уговаривать, мигом выскочил из ямы, он же запрыгнул вниз и начал энергично работать. Откуда только силы брались? Мне ещё оставалось углубиться на полметра. Он проработал около часа. А я наверху отгребал глину, чтобы она не сыпалась обратно в яму.

Закончив работу, мы зашагали домой. Наши дома стояли рядом. Он жил с матерью и младшей сестрой. Любопытно, что у всех троих были разные фамилии. У матери – Титова, у сына – Власов, у дочери, кажется, Викулова.

* * *

В честь благополучного и своевременного окончания весенне-полевых работ руководство колхоза назначило праздник. А накануне в гости к Крестьянниковым приехал юноша из Свердловска. Он привёз настоящий футбольный мяч, который нам раньше видеть не доводилось. Свердловчанин пригласил всех желающих поиграть в футбол. Очень удачно нам под праздник дали два дня выходных, и мы, то есть я, Анатолий, Тисо, Саша и много ребят помоложе отправились на поляну у железной дороги. «Тренер» разделил нас на две команды, в каждую из которых вошли ребята постарше и «малышня». Из подручных материалов были изображены символические ворота, куда поставили двух пацанов. Остальных «тренер» условно расставил по местам. И началась игра…

Временами вся орава оказывалась около мяча, мешая друг другу и совершенно забыв о своём игровом месте. Но было весело, и никто не уходил с поля. Мы так пробегали часа полтора. Когда уже начало темнеть, мы, потные и уставшие, пошли к излучине реки; там от души искупались и разошлись по домам.

На другой день было намечено официальное торжество. Возле конторы собралось много народу. На грузовом автомобиле-полуторке приехал фотограф и пригласил всех желающих сфотографироваться.

Большинство забралось в кузов, остальные встали возле машины, и я в их числе. Тут же кто-то принёс стулья. Сделав общий снимок, фотограф предложил сниматься группами. У не очень приличного забора, но под сенью красивого дерева мы, три тракториста, как «три танкиста, три весёлых друга», Тисо, Саша и я сфотографировались вместе. Они сидели на стульях, а я стоял сзади, потому что был самым маленьким.

В это время буйно цвели акация и сирень, которые были посажены вдоль железной дороги. В ту посадку и пригласил нас фотограф. Все желающие пошли. В основном это были девушки, из парней же было лишь трое: Виктор Блинов, Анатолий Власов и я. Место было действительно красивым. Жаль, что фото чёрно-белое, но цветное тогда ещё не делали.

Потом все пошли в правление колхоза, где начался торжественный митинг, на котором упомянули и наши имена как основных пахарей и сеяльщиков. После митинга было угощение: по сто граммов крепкого напитка (разумеется, «детям до шестнадцати» не наливали) и нехитрая закуска, приготовленная в нашей печи. Чуть позже Анна Ивановна, наша верная повариха, принесла ещё целое ведро закуски. Народу собралось много, даже в нашей половине дома было тесно.

Вдруг выяснилось, что на празднике нет Тисо. Я был уверен, что он придёт. Тут ещё и девчата, зная о нашей с ним дружбе, на меня насели: «Найди и приведи!» Я пошёл к нему домой и спросил:

– Ты чего на праздник не пошёл?

– Не хочу, – угрюмо отмахнулся он.

– Тебя девчата ждут. Пойдём, а?

– Да не пойду, отстань!

– Я девчатам обещал, что приведу тебя, – продолжал я упрашивать.

– Ну и иди к ним, только без меня.

Я продолжал настаивать, становясь всё более настырным, ибо был под хмельком. Наконец, ему это надоело, он почти неуловимым движением сделал мне подсечку, и я грохнулся на пол, как подкошенный. Для меня это оказалось большой неожиданностью, но я на него не обиделся, сообразив, наконец, что он никуда идти не собирается. Наверное, у Тисо была веская причина, по которой он не мог или не хотел идти на праздник. Впрочем, мы с ним никогда на интимные темы не разговаривали; я и в этот раз не стал допытываться о мотивах его отказа.

Когда я вернулся, танцы уже шли полным ходом. Девчата больше ко мне не обращались, наверное, поняв, что Тисо не придёт. Душой вечера, без сомненья, был Анатолий Власов. Похоже, в Одессе он учился не только морскому делу, но и танцам. Он всё время танцевал с разными девушками, не отдавая никому предпочтения.

Моё же внимание привлекла другая пара танцующих. Это девушка Надя и парень, который учил нас играть в футбол. Надежда была девушкой скромной, умной, красивой, держалась всегда с достоинством. Она мне очень нравилась, если не сказать больше. Но из-за своей робости и застенчивости я никогда не признавался ей в своих чувствах.

Я смотрел на танцующих ещё и потому что впервые видел бальные танцы. А Надя с этим юношей танцевала весь вечер, и время от времени прижималась к нему, на мой взгляд, слишком близко, а то и клала голову ему на плечо. Весь вечер я страдал от ревности, но не уходил. Надя же выглядела счастливой. Я пытался представить на месте этого парня себя, но ничего не получалось. Так и сидел надутый, злой на себя – ничего-то я не умею! Если бы умел танцевать, то обязательно пригласил бы Надю на танец, как это делал Анатолий. Позже я узнал, что этот «футбольный тренер» на самом деле был родственником Нади. Но у меня романтическое восприятие этой девушки уже пропало.

* * *

Закончился праздник. В августе началась уборка урожая. Мы тракторами таскали комбайн, а он жал, молотил и веял. Анатолий отвозил зерно от комбайна на склад. Он ухитрялся на обыкновенную телегу, запряжённую парой лошадей, нагрузить тонну зерна, отвезти его, разгрузить и взвесить. Для сравнения, грузовик-полуторка возил полторы тонны. Только вот грузовиков у нас в колхозе не было. Так что Анатолий возил по грунтовым дорогам (к счастью, ровным, без подъёмов и спусков) на двух лошадиных силах почти столько же, сколько и автомобиль с двигателем мощностью в сорок «лошадок». Другие обычно грузили на телегу в два раза меньше.

Вечерами молодым не спится, их тянет где-нибудь собраться. Лучшим местом для этого было правление колхоза, которое находилось в центре деревни. Иногда и мне удавалось после дневной работы там «потусоваться». На одном из вечеров Анатолий предложил для разнообразия новое, необычное соревнование «кто выпьет больше воды». На улице было не жарко, и жаждой никто не страдал. В коридоре стоял бак с водой, а рядом с ним – гранёный стакан. Девчата участвовать в таком состязании не захотели, но решили поддерживать нас морально. Придумали приз победителю – поцелуй в щёчку. Желающих оказалось пятеро. Трое ребят моложе 16 лет, я и Анатолий. Пили по очереди. После пятого стакана один сдался, после шестого и седьмого признали своё поражение ещё двое. Остались мы вдвоём с Анатолием. А девчата нас хором поддерживали: «Пей до дна, пей до дна!» – и бурные овации после очередного удачного захода. После девятого стакана я сдался. Анатолий же выпил ещё три и стал рекордсменом, за что получил обещанную награду от девушек. Но после поцелуев вышел на улицу и, вложив палец в рот, слил часть воды. Я попробовал сделать то же самое, но у меня ничего не получилось. Так я и носил гордо в себе девять стаканов воды.

Возможно, эта процедура была «посвящением в моряки» и была принята у них в училище. Но я и в этот раз не выдержал экзамена.

Анатолий вернулся в училище в августе, на другой год он на каникулы не приехал. Возможно, у них была практика, он ведь ещё учился на корабельного врача. В общем, Анатолия мне больше встретить не удалось, но мне писали, что он закончил училище в звании лейтенанта медицинской службы.