Границу укрепили технически, после чего взялись за нас. Командование решило проверить, насколько мы мобильны и готовы ко всяким случайностям. К нам на заставу прибыл заместитель командира части по боевой подготовке, майор, решивший проверить эту самую боевую готовность.

Задумка его была такой. Во время, когда большинство пограничников отсыпаются после наряда на заставе, их должна была разбудить команда: «Застава, к бою!»

Как это часто бывает, сюрприза у майора не вышло. Нас заранее предупредил командир отделения Фокеев. Он подошёл ко мне, разбудил и шёпотом передал, что будет объявлена боевая тревога, по которой я должен буду выскочить с оружием – пулемётом – на улицу через окно и занять место в своём окопе. У каждого отделения были свои окопы, соединённые траншеей.

Надо заметить, что застава была построена без учёта экстремальных ситуаций. Выход из казармы был всего один, и тот через столовую, Ленинскую комнату, коридор между ней и сушилкой, а далее через узкую, длинную веранду. Можно себе представить, как полсотни вооружённых солдат стремится выскочить одновременно на улицу через этот лабиринт!

Сразу после предупреждения командира отделения о тревоге я под одеялом тихо натянул брюки, надел гимнастёрку, и так ждал команду. Как только раздалось громкое: «Застава, к бою», – я спрыгнул с койки, накинул портянки на сапоги и одним движением сунул ноги в кирзачи вместе с портянками. Подбежал к пирамиде с оружием, схватил свой пулемёт, коробку с дисками и две своих гранаты. Перемахнуть одним движением через подоконник с таким грузом смог бы разве что Терминатор. Мне пришлось вначале забраться на подоконник, и лишь затем аккуратно спрыгивать с него, стараясь ничего при этом себе не сломать. Оружие тоже надо было беречь. Приземление вышло удачным, после чего я побежал в окоп, где оказался одним из первых. Тихонов, мой «второй номер», подбежал позже, но всё-таки прихватил одну коробку с дисками и свою винтовку.

Мы зарядили диск в пулемёт и доложили:

– Пулемёт номер один к бою готов!

Здесь и там докладывали о готовности к бою другие солдаты. Заминка вышла лишь со станковым пулемётом «Максим». Он обычно стоял в казарме в собранном и готовом к действию виде, и его даже на стрельбище не выносили из-за громоздкости. А тут это оказалось необходимо. Пулемётный расчёт из трёх человек покатил его по «лабиринту» и застрял у одного из порогов, преградив путь стрелкам. Получилась небольшая пробка. К счастью, «дорогу» удалось довольно быстро освободить. Через две минуты вся застава была готова к бою. Замечание от проверяющего было только одно – застрявший на десяток секунд «Максим». А что было бы, если бы нас заранее не предупредили, и мы бы не выскакивали через окна?

* * *

На следующий день заместитель начальника отряда решил на нашем участке провести боевые учения «по ликвидации банды террористов, перешедшей из Турции через границу».

«Бандой террористов» были солдаты нашей заставы, вооружённые автоматами. Их было человек восемь. Руководителем, а точнее, «предводителем террористов» был сам майор, верхом на коне.

Группой захвата командовал начальник нашей заставы, старший лейтенант Кириллов. Он набрал десять автоматчиков и построил их в казарме. Увидев, как я поднимаюсь с постели, начальник обратился ко мне:

– Фёдоров, бери пулемёт и быстро становись в строй.

– Слушаюсь, товарищ старший лейтенант!

Умываться было некогда. Я по-быстрому оделся, взял пулемёт и диск с сорока пятью боевыми патронами. Сразу вставил диск в пулемёт и встал в строй. Командир поставил нам задачу: «Задержать банду террористов, перешедших границу и двигающихся к нам в тыл. В случае их сопротивления – уничтожить».

Я знал, что предстоят учения. И задумался над тем, что если придётся стрелять, то получится стрельба по своим. Но времени обсудить это с начальником не было, мы бегом двинулись в район прорыва. Этот участок представлял собой гору Кюмбет, где наш условный противник сосредоточился для броска в Арцепское ущелье. Мы залегли и ждали, когда «банда» подойдёт поближе.

Я был на правом фланге, ближе всех к границе. Моей задачей было не допустить возвращения «террористов» обратно в Турцию. Когда до противника осталось метров двести, наш командир закричал: «В атаку, вперёд! Стрелять по моей команде!»

Когда мы бросились вперёд, «бандиты» сгрудились вокруг предводителя, гарцующего на коне, а затем вдруг разделились на две группы. Одна, отстреливаясь, побежала в наш тыл, стремясь укрыться в Арцепском ущелье. Наперерез к ним по приказу командира побежали четыре автоматчика. Оставшаяся часть «террористов» устремилась в сторону границы. Я услышал звучный голос своего командира:

– Пулемёт номер один – огонь по противнику!

Лёжа, я изготовился к стрельбе и, памятуя о боевых патронах в диске, дал пару очередей по семь-восемь выстрелов много выше бегущих и их конного предводителя. В ту же секунду в стане противника началась паника. Всадник что-то кричал и махал руками в нашу сторону, а затем направил своего буланого коня галопом к нашим позициям. Майор взревел:

– Прекратить стрельбу!

Строго говоря, уже никто и не стрелял. Наш командир обратился к майору:

– Что случилось?

– Что-что… – ответил тот, чуть заикаясь. – В нас автоматчики стреляли боевыми патронами, вот что!

Начальник заставы выстроил всех автоматчиков. Стали проверять их амуницию и даже одежду, вплоть до карманов. Однако ни у кого боевых патронов не нашли.

Тем временем я стоял в стороне, метрах в тридцати, наблюдал за процедурой обыска и слышал всё, что они говорят. На всякий случай готовил себе оправдание. Во-первых, я не знал, что все, кроме меня, обеспечены холостыми патронами. Во-вторых, на учение я попал спонтанно, как говорят, «с корабля на бал» (хотя в моём случае наоборот – «из постели в бой»).

Замечу, что майор был участником войны и не понаслышке знал, как «свистят пули у виска». А мои пули летели ближе всех к его голове, поскольку он был на коне, и значит, выше всех как минимум на метр. Я же стрелял не в сторону, не вверх, а именно «над противником». Был уверен – не попаду, но напугаю. Так оно и вышло.

После обыска автоматчиков майор был сильно озадачен. Может, уже думал, что ему всё померещилось. Объявил учения законченными, сел на коня и умчался на заставу. Мы же вместе с «бандой» отправились на заставу готовиться к ночному наряду.

Я уверен, что начальник заставы догадывался, кто стрелял боевыми. Хотелось бы знать, о чём говорили майор и старший лейтенант за вечерним «чаем». По сути ничего не произошло, разбора учений так и не последовало. Наутро майор уехал на своём коне проводить учения на следующей заставе.

* * *

В лето 1952 года произошло у нас ещё одно событие. На заставу пригнали небольшую отару овец и баранов – на мясо, с расчётом, чтобы его хватило на целый год личному составу и служебным собакам. Овцы были помещены в тот же загон, где недавно находились турецкие буйволы. Ухаживал за отарой тот же солдат, что и за буйволами. Днём он пас отару, выпуская животных из загона.

На воле было им приволье –

Травы зелёной очень много.

Но жить осталось этим овцам

Совсем недолго.

У нас с появлением отары в меню появилось ежедневно свежее мясо. А с приходом снега и морозов вся отара быстро превращалась в еду.

Примечательно, что ночами в загоне баранов никто не охранял. На Кюмбет не осмеливались подняться (или не могли из-за более разреженного воздуха) ни волки, ни медведи – любители полакомиться бараниной.