С каждым днём мы продвигались всё ближе к Орлу. Уже проложили семнадцатикилометровый перегон от Курбакинской до строящегося разъезда Гостомля. С одной стороны от него был сплошной лес, а с другой – редкие деревья, в основном берёзы. Там рабочие возводили двухэтажный дом и рабочее здание разъезда.

От Орла железнодорожный путь строил другой СМП. Когда-то мы должны были с ним встретиться на железнодорожном мосту через Оку и забить там символический серебряный костыль. Но это случится ещё не скоро.

А в сентябре в свой сорокалетний юбилей я взял отпуск и путёвку в санаторий имени Черняховского, который находится недалеко от Курска рядом с рекой Сейм. Там встретил Василия, нашего соседа по подъезду с четвёртого этажа. Это был приветливый, дружелюбный человек, к тому же любитель рыбалки. Я в санаторий приехал с удочкой, он тоже оказался вооружён. Мы решили пойти с ним на рыбалку, но не на реку, а на небольшое озеро, находящееся поблизости от посёлка. Водоём был мелким. Местные жители говорили, что в сухое лето, бывало, он полностью высыхал, но как только вновь наполнялся водой, как по волшебству там появлялись карасики. Как-то им удавалось пережить засуху в грязном месиве дна. Рыбки здесь водились некрупные, наловили мы не много, но всё равно остались довольны.

С Василием мы жили в разных домиках. Из рыбы он решил сделать таранку и вывесил её сушиться рядом со своим домиком на дереве. Рыбки качались на ветру и блестели на солнце, словно игрушки на новогодней ёлке.

В каждом домике санатория было по шесть коек. Был и главный двухэтажный кирпичный корпус, куда селили в основном курскую интеллигенцию и чиновников из администрации. С одним из жителей главного корпуса я познакомился, когда рыбачил на берегу Сейма. По тропинке проходил молодой светловолосый мужчина, держа в руках удочку. Как говорят, «рыбак рыбака видит издалека». Он остановился, мы разговорились, познакомились. Звали его Анатолием. Между делом он спросил:

– Спортом интересуешься?

– А как же, – ответил я. – За «Локомотив» болею. Ну и за нашу сборную, конечно, по любым видам спорта.

– Приходи сегодня к нам, посмотрим хоккей.

Я знал, что сегодняшним матчем должна была открыться первая в истории суперсерия между сборными СССР и лучшими профессионалами Канады. Конечно, наши игроки уже встречались с канадцами на разных соревнованиях, но там против нас играли любители. А встреча с канадскими профессионалами была первой в своём роде.

Несмотря на то, что матч показывали в записи (первые четыре матча суперсерии проходили в Канаде), счёт заранее не объявляли, поэтому мы болели от всей души. А какая была радость, когда после сирены об окончании игры был зафиксирован окончательный счёт – 7:3 в нашу пользу!

Мне удалось посмотреть ещё несколько игр этой фантастической суперсерии – часть в санатории, часть уже дома. О ней написано очень много, поэтому я не буду повторяться. Скажу лишь, что несмотря на то, что канадцы всё-таки выиграли суперсерию 1972 года, эти матчи стали крупнейшим событием в истории мирового хоккея. А ведь сначала советскую команду никто не воспринимал всерьёз, и даже партийное руководство разрешило хоккеистам проиграть!

Будучи в санатории, я как-то почувствовал себя плохо и сказал об этом Анатолию. Недолго думая, он принёс бланк и тут же выписал мне рецепт. Так я узнал, что он врач. Я сходил в аптеку за лекарством и принимал его пару дней. Вскоре почувствовал себя лучше – недуг отступил. Уезжая из дома отдыха, мы с Анатолием тепло простились. А с Василием продолжали поддерживать приятельские отношения много лет. Работал он в ГОКе машинистом экскаватора.

Когда я вернулся из отпуска, на Гостомле были уже уложены два пути и врезаны стрелочные переводы, чтобы можно было переезжать с одного пути на другой. Стре́лки были ручными, их пока переводил наш составитель Витя Самсонов. Часть рабочих теперь мы везли до Гостомли, гружёные вагоны оставляли на разъезде, а дальше ехали на перегон до путеукладчика, где высаживали оставшихся путейцев.

После укладки путей у нас оставалось полчаса свободного времени. На нашем пути до разъезда находилась сосновая посадка. Как-то мы решили разведать, чем богат здешний лес. Остановились и пошли на промысел. Оказалось, в посадке росло много грибов: маслят и рыжиков. Мы набрали сколько успели, а к пяти часам уже повезли рабочих домой.

Однажды в ночную смену, отвезя гружёные вагоны на Гостомлю, мы ехали обратно и вдруг в свете нашего прожектора увидели за кюветом скачущего зайца. Мы прибавили скорости, он тоже. Я взглянул на скоростемер – тот показывал сорок километров в час. «Шустрый зайка, – подумал я. – Наверное, чемпион леса». Сначала меня удивило то, что он продолжал бежать впереди тепловоза, ведь ему ничего не стоило свернуть налево в поле. Но я быстро сообразил, что граница освещения прожектора выглядит ужасающе чёрной стеной, вот он её и опасался. Заяц довольно долго соревновался с нами, пока, наконец, тепловоз не поехал по кривой и свет прожектора стремительно не повернул вправо. Тут заяц пропал из нашего поля зрения.