Родезия, Кейптаун, площадь Родс-сквер

– …совсем недавно, но сразу зарекомендовал себя отличным парнем, получил под командование взвод и достойно им командовал в бою, оба раза оказавшись…

Голос худого и высоченного (выше меня) Томаса Халтэма, мэра Кейптауна, мощными волнами разносится по главной площади города, заставляя вибрировать стекла и что-то внутри организма. Селезенку, наверное.

– …лично возглавил контратаку и перебил группу вражеских рейнджеров, после чего встал за пулемет прямо во время бомбежки и уничтожил…

Перестарались они со звукоусилением, аж по ушам бьет. Я понимаю, что у мэра голос от природы тихий и малость гнусавый, но меру надо знать. Хотя, конечно, приятно послушать, какой я герой, хе-хе.

– …с огромным удовольствием объявляю…

Ну вот, наконец-то.

– …со всеми присущими таковому правами и, ха-ха, обязанностями! Витали, прошу!

Выхожу из толпы (благо в первом ряду стоял как участник мероприятия), поднимаюсь на невысокий помост, где удостаиваюсь торжественного рукопожатия от мэра и на удивление многочисленных приветственных криков из толпы.

– Витали, скажешь пару слов? – Халтэм, с профессионально лучащимся радостью и расположением лицом, протягивает мне микрофон. Блин, вот это уже лишнее, конечно. Никогда не чувствовал в себе тяги к публичным выступлениям. Ну да ладно, не сбега́ть же с криками ужаса.

– Ну если только пару…

– Не волнуйся, я и сам тебе не дам затянуть речь – после тебя еще два десятка человек, а сегодня выходной, и я спешу в бар!

Незамысловатая шутка, но публике понравилась, по толпе пробежали смешки. Ладно; что б такое сказать-то?..

– Привет, народ.

Начало неплохое, хоть и не слишком оригинальное, хе-хе. По крайней мере, что-то (хорошее?) крикнули в ответ многие.

– Как некоторые из вас знают, я не так давно прошел через Ворота. Было это в Порто-Франко, и я потратил там некоторое время, решая, куда податься. А хотелось мне попасть в место, где свободные люди живут на своей земле так, как им хочется, и дают по зубам всем, кто лезет к ним без спроса. После некоторых размышлений я, не без подсказки присутствующего здесь подполковника Грэма, решил поехать сюда…

– Чтобы обдирать нас в своем казино! – Выкрик из толпы, но не злой, скорее иронично-добродушный, вызвал взрыв смеха.

– Совершенно верно, Рэй! Человек должен как-то зарабатывать себе на жизнь… – Развожу руками. – И если помнишь, я тебе не раз говорил – люди не приходят в казино, чтобы разбогатеть, они туда приходят, чтобы повеселиться.

Снова выкрик, откуда-то из глубины: «И чтобы разбогател владелец казино!» – сопровождаемый очередным взрывом смеха.

– Ну не без этого, не без этого… Так вот что я хотел сказать, пока Рэй меня не перебил столь вопиюще бестактным образом – я очень рад, что не ошибся в выборе. Это прекрасная земля, на которой живут отличные люди, а всем, кто ее попытается у нас отнять, мы пообрываем руки и выдадим обратно в качестве весел – грести отсюда подальше!

Под умеренный аккомпанемент восторгов спускаюсь с помоста. Ну не Цицерон я, не Цицерон, что ж тут поделаешь.

Мэр тем временем уже вызывает следующего награждаемого. Кого, чем и за что награждают? Ну «за что» – и так понятно вроде, нет? А награждают принявших участие в боях ополченцев, не имеющих пока что статуса полноправного гражданина. Чем награждают? Да этим самым статусом. Так бы пришлось ждать, пока не истечет год со дня моего приезда сюда, а теперь все, могу избирать и быть избранным. В депутаты, что ли, податься, хе-хе?

Вообще, конечно, я бы лучше взял день… э-э… именным оружием или медалью. Оружие – вещь нужная и недешевая, а медаль можно на стену в гостиной повесить, на видное место, для правнуков. Тоже неплохо. Но увы, медалей не давали. А так получается сплошной убыток, мне же еще проставляться по такому случаю после мероприятия.

Родезия, Кейптаун, Санрайз-бульвар, паб «Черный лев»

– …смотрю, а этот обезьян все клеммы и разъемы повыдирал и посрезал к чертовой матери, скрутил провода напрямую, кое-как замотал изолентой и сидит довольный: «Починил!».

Дружный хохот собравшихся за столом перебил рассказ Майка о том, как черный механик чинил ему дизель-генератор. Собственно, таких историй у любого, кто с неграми более-менее долго общался, вагон и маленькая тележка, я бы и сам мог рассказать немало. Но сделать это так, как Майк, у меня бы не получилось – есть талант рассказчика у человека, этого не отнимешь. Не зря аж в двух местах депутатом числится.

– Витали, ты ж за ленточкой бывал в краях типа здешней Дагомеи?

– Ну я не бывал в Дагомее, так что хрен его знает, насколько она такая же. В Западной Африке работал, да. Геопроктологическое место, во всех смыслах.

Майк задумчиво помолчал несколько секунд, после чего огорошил меня неожиданным предложением:

– А хочешь Дагомею посмотреть? Я через неделю в Мандела-Сити иду с грузом. Давай со мной, посмотришь, как здешние кафры живут.

– А как мы туда доберемся-то?

Блокаду британцы отменять не планируют вроде как, а уж дагомейскую посудину арестовать они точно не побоятся. В принципе, зная, что на борту находится Майк Фланаган, они бы и американское судно тормознули, думаю. Он, как ни крути, одно из главных действующих лиц всей этой истории с независимостью. А под сурдинку и меня повяжут после сегодняшнего-то представления уж точно.

– Поднимемся от Дурбана по Замбези до порогов, разгрузимся в Сеттлер-Тауне. Оттуда конвоем на грузовиках до Манделы. За две недели туда-обратно управимся, если все нормально. Поедешь?

В принципе почему бы нет? Интересно же.

– Давай, конечно.

Глядишь, еще и какие полезные знакомства заведу. Бизнес – штука такая, возможности где угодно можно найти, в самых неожиданных местах. А можно и не найти, тут уж как повезет.

Посиделки продолжались, пришла моя очередь рассказывать что-то забавное, и вспомнилась мне одна история времен работы в Африке.

– …в общем, надо было мне там установить систему видеонаблюдения. Пробежался по фирмам, выбрал наименее невменяемую, – на этом месте Майк коротко хохотнул: видимо представив себе «тендер», – заплатил аванс. На следующий день приходит молодой негр, даже интеллигентного вида, в рубашке и галстучке. С ним два помощника, еще моложе и видом попроще. Оглядывается такой, с умным видом. В зале никакой мебели еще нет, но сделана деревянная барная стойка. Очень хорошо сделана, для Африки так и вообще заглядение. Внимательно ее осматривает. Достает из набора инструментов молоток и гвоздь и начинает этот самый гвоздь вбивать в стойку.

Показываю рукой на столе, куда именно. Народ заинтересованно ждет продолжения.

– Я, значит, в тихом ауте за ним наблюдаю, ну и думаю что-то вроде: «Что это он делает? Тут же никаких проводов не должно проходить! А может, так надо? Но ведь стойка же портится. Не, все-таки спрошу…» Спрашиваю: «Уважаемый, а что это вы делаете?» Он на меня с таким, знаете, недоумением смотрит: «Гвоздь вбиваю, сэр!» Слышь, гений, а то я сам не вижу. Спрашиваю: «А зачем? Тут вроде проводов не должно быть». Это тело отвечает без малейших сомнений, будто так и надо: «Нет, сэр, я просто хочу рубашку повесить, чтоб она не пропотела!»

Все дружно захохотали, у Майка аж слезы выступили.

– У меня, блин, рука на автомате кобуру ищет, спрашиваю: «Ты че, идиот?!» Он обиженную морду скорчил: «Почему вы так со мной разговариваете?!» «Мля, а как с тобой еще разговаривать, если у тебя мозг отмер?!» – говорю. Этот урод с невинной такой рожей: «А что я такого сделал?»

Майк, начавший задыхаться от смеха, с гулким звуком постучал себя по груди.

«Выдергивай на фиг свой гвоздь отсюда, рубашку вон одному из своих придурков дай, пусть держит!» Ну он что-то там залопотал типа: «Извините, сэр», – гвоздь вытащил, рубашку одному из помощников отдал, тот так с ней все время и простоял, пока он работал.

М-дя… Ну не Цицерон я, как уже говорил. Письменно излагать как-то получше выходит, тешу себя надеждой.

Ян, отсмеявшись и сделав пару глотков пива, задумчиво протянул:

– Как хорошо, что у меня все строители без рубашек были, когда дом строили… Хотя приколов и там хватало. Вот, например…

Родезия, Кейптаун, Улунди-стрит

Задумчиво обвожу взглядом разложенное на чистом дощатом полу барахло, мысленно упихивая его в нутро шестидесятилитрового рюкзака. Ну носки-трусы-футболки, это понятно. Что еще? Мм… а в чем я поеду, собственно? Пожалуй, в камуфляже и берцах. Куртку можно и в рюкзак, я же по джунглям лазать не собираюсь, а вот штаны и футболка – самое то. Жарковато, конечно, но, как говорится, случайности случаются. И когда это произойдет, лучше быть в прочных штанах и берцах, нежели в шортах и шлепанцах. Так у случайности будет куда меньше шансов тебя догнать и случиться с тобой в извращенной форме, хе-хе. Но и шорты со шлепанцами тоже возьму, разумеется. Места много не занимают, а польза есть. Обычные резиновые шлепки вообще необходимейшая деталь походно-полевого быта, если кто не в курсе. Что еще?..

Вообще, конечно, стоило бы у Майка сразу поинтересоваться на этот счет прямо в пабе. Но тогда я не догадался, а сейчас как-то не хочется. Нет, он с удовольствием подскажет, уверен, но… По-детски немного будет выглядеть, полагаю. «Дядя Майк, что мне брать в поход?» Ага. Нет уж, сам додумаюсь.

Деньги, хе-хе. В Мандела-Сити банки есть, разумеется, но какую-то наличку с собой прихватить надо. Мм… три тысячи хватит, я думаю. Пятьсот откладываю в карман, а остаток делю пополам, потом упрячу получше.

Легкие кожаные туфли и легкие же темно-серые брюки из хлопка, пара рубашек с коротким рукавом. В столицу же едем: светская жизнь и все такое. В камуфляже по городу шарахаться во внеслужебное время как-то глупо, имхо. Нет, есть любители этого дела, конечно, но по мне – хуже только в спортивных штанах с тремя полосками. Или сколько их там должно быть – у правильных пацанов.

Ну мыльно-рыльные, понятно. Питьевая система к рюкзаку крепится, но и фляжка тоже не помешает. Аптечка, само собой.

Бронежилет… хм, на своих двоих путешествовать не предполагается, так что лишним не будет. Это с одной стороны. С другой – сдохну же при такой жаре и влажности. Нет, лучше плейт-кэрриер, не зря же разорялся на покупку. Тут тебе и разгрузка, и броник, и продувает хоть немного. Пластины новороссийского производства, самый популярный в здешних краях АКМ держат метров с тридцати. Нет, понятное дело, есть бронебойные пули, но наличие их у негров сомнительно, как мне кажется. Хотя, конечно, хрен их знает. По плейт-кэрриеру, кстати, интересно – материалы (пластины и ткань) произведены в Новороссии, а вот пошит в Бразилии. Какой тут глубокий экономический смысл, в таком разделении труда? А хрен его знает. Но какой-то есть, видимо.

Каска… беру! Два раза жизнь спасла уже как-никак. К рюкзаку приторочу сверху, мешать не будет. А? Нет, каска не новороссийская, в Америке сделана. В здешней, в смысле в Форт-Линкольне.

Ночник. Беру, однозначно.

Всякая мелочь, типа очков и наколенников. Беру. Много места не займет, весит мало, а польза большая. Пенку тоже возьму, снаружи на рюкзак. Сетчатый гамак у меня еще есть… пригодится. Нож и фонарик – однозначно. Один сухпаек тоже закину, если и не пригодится – на закусь пойдет. И бутылку водки надо будет купить, хорошей. Мало ли какие контакты завяжутся. Рация, само собой.

Ну и оружие напоследок. Почему не в первую очередь? А потому что если сначала браться за стволы и боеприпасы, в итоге окажется, что кроме них места решительно ни на что нет, да и на них, один фиг, не хватает. Плавали, знаем. Так что это все в конце.

Собственно, по самим стволам вопрос только один – брать или нет винтовку? Оба пистолета и АКМС беру однозначно, «помпу» оставляю здесь (нет, машина тогда не моя сгорела, а Красавчика, капитально не повезло чуваку), а вот «Ремингтон»… мм… Если честно – не хочется. В конце концов, мы в джунгли едем, а не в саванну. Хотя случаи, как известно, бывают разные. Опять же не на себе ведь тащить. Закину в каюту (а планируется ли она, кстати? или на палубе под навесом будем путешествовать?), потом в машину, потом в гостиницу. Блин, прям и не знаешь – то ли к умным, то ли к красивым, хоть разорвись. И вообще, не украдут ее, в гостинице-то? Ладно, черт с ней, возьму. Не надорвусь.

Ну и осталось по боеприпасам решить. Для M1911 два запасных магазина и… мм… пару… нет, три пачки патронов возьму! Не, на фиг, много, там же по двадцать четыре в пачке. Возьму две. Хватит за глаза, думаю. Для дерринджера ничего брать не буду, там два в стволах и два в рукояти есть, обойдусь. Это же не для перестрелок оружие. Для винтовки прихвачу два магазина и… мм… по двенадцать .338 LM в пачке… три пачки, больше не вижу смысла. Они не такие уж легкие, однако. Лучше остаток 7,62 добью. А вот для «калаша»… так, на разгрузку восемь магазинов… пару в рюкзак, буду перезаряжать по кругу… и… мм… десять пачек возьму, пожалуй. Я все-таки не вьючная живность. Что еще… на разгрузке два подсумка под гранаты, и еще парочка в рюкзаке пусть будет.

Теперь остается все это упаковать, и прикинуть по весу – не переборщил ли.

А, чуть не забыл – надо еще панаму светлую купить, а то камуфляжная с «гражданкой» как-то не очень сочетается. Все равно давненько уже собирался, забываю просто все время.

Родезия, дорога Кейптаун – Дурбан

От Кейптауна до Дурбана меня подбросил Пьер, один из людей Майка. Сам упитанный ирландец пропадал там уже пару дней, готовясь к отплытию, а вот невысокому, тощему и чернявому французу, трудящемуся на уважаемого мистера Фланагана в должности «старшего, куда пошлют», надо было закончить какие-то дела в Кейпе. К моей удаче: бросать машину в чужом городе на две недели мне вовсе не улыбается. Неспешно уходящая то вниз, то вверх дорога оставила куда более приятное впечатление, чем в предыдущие поездки. В общем-то неудивительно – оба прошлых раза сам был за рулем, а водитель я не сказать чтоб такой уж ас, постоянные подъемы и спуски, да еще и в колонне, заставляли сосредоточиться на более насущных вещах, чем окрестные пейзажи. Ну и голова тогда несколько другим была забита, надо признать.

Зато на этот раз поездка доставила исключительно удовольствие – зеленые холмы вокруг, красно-зеленые горы справа, блестящее, цвета полированного красного дерева зеркало воды то и дело мелькает вдали слева, и ярко-голубое небо с белыми облаками над всей этой красотой. Опять же Пьер оказался моим любимым видом попутчика на живописной дороге – молчаливым и некурящим.

У выезда на идущую через болота насыпь оказался солидно обустроенный блокпост, которого здесь раньше не было. Бетонные блоки, выложенные «змейкой», мешки с песком, навесы и два пулеметных гнезда с… э-э… M2, кажется. Рядышком аккуратно вкопан флагшток, на котором вяло шевелится под слабым ветром зелено-бело-зеленый флаг Родезии. И никакого «Юнион Джека» в углу, обратите внимание.

Служба, правда, неслась без особого рвения, мягко скажем. За одним пулеметом не было никого, за вторым в амбразуре виднелась чья-то верхняя оконечность туловища, в просторечии именуемая головой, с опущенной на морду лица панамой. Еще два тела, расположившиеся на раскладных стульях в тени навеса, лениво проводили нас взглядами. М-дя, служба поставлена на недосягаемую глубину…

– Кретины, этих придурков надо обвязать тротилом, посадить в моторку и отправить на перехват британского корвета. Тогда хоть какой-то толк выйдет, а так только пищу и кислород зря потребляют.

– Да и не говори, – с готовностью поддержал Пьер, которого долгое молчание, видимо, тоже несколько утомило. – А потом вот такие вот остолопы будут девочкам в барах рассказывать, как они каждый выреза́ли по взводу бриттов и роте кафров. А про тротил – это хорошо сказано, ха-ха…

Разговорившись благодаря нерадивости придурков на блокпосту, за оставшиеся два десятка километров я успел выяснить, что Пьер не француз, а валлонец (кто-то из родителей у него явно был арабом, турком или вроде того, но я уточнять не стал), на Новой Земле уже четыре года, один из них шарахался по Северу без особой цели, а три года работает на Майка, и его все устраивает. В милиции он состоит, участвовал в боях за британскую базу, лишних дырок в организме там не заработал и этим тоже доволен. В целом чернявый уроженец Монса произвел на меня впечатление не склонного к излишним умствованиям и рефлексии мужика, умеренно битого жизнью и способного получать удовольствие от ее простых радостей. Ну а уж какое у него создалось впечатление относительно меня – понятия не имею. Да и пофиг, собственно. Все-таки мы с ним в несколько разных социальных слоях находимся. Нет, я не сноб, пива я с ним попью, без проблем, а в окопе это бы и вовсе значения не имело, но в повседневной жизни… в друзья не рвусь, в общем.

Дурбан встретил суетой и светлыми досками новеньких свежеотстроенных домов, еще не успевшими приобрести характерный серо-коричнево-зеленый цвет своих старших товарок. Смотри-ка, и правда все восстановили. В принципе оно и не удивительно – в кейптаунском порту грузооборот упал вследствие блокады, часть логистики ушла сюда (тот же Майк, он раньше из Кейпа прямо выходил), так что местная экономика переживает расцвет. Ну а смерти и разрушения… здесь народ к этому попроще относится.

Спустившись по Роркс-Дрифт-авеню, въезжаем через открытые ворота на территорию порта. Здесь тоже ничего (кроме следов от пуль и осколков на булыжниках мостовой) уже не напоминает о боях двухмесячной давности – кругом деловая суета, шум, гам и обилие присущих порту запахов. Не самых приятных, кстати, в здешнем климате особенно.

Протока, по которой корабли подходят к порту (забыл, как называется, блин, а ведь говорили же мне), расширяется в достаточно просторный овальный затон, где-то метров триста на пятьсот. У причалов стоит с полдюжины больших моторных… э-э… как бы их назвать… Для лодок слишком велики. На язык просится слово «вельбот» почему-то, но от морских дел я далек, так что вполне возможно, вельбот – это что-то совсем другое. Короче, большие такие лоханки, на них торговцы из верховий Нигера и Замбези сюда за товаром ходят. Слева, прикрытые забором из колючей проволоки и парой часовых, пришвартованы бронекатер и три вооруженные пулеметами моторки. Если до нашего отплытия еще есть время, надо будет с Лехой пересечься. А вот одна из тех двух здоровенных калош – наша, видимо. Точно, вон та, ближняя – вижу Майка на палубе.

Пьер припарковался на вымощенной булыжником стоянке у окружающего порт забора и побежал в портовую контору с какими-то документами. Ради них, собственно, он в Кейпе и задерживался. Ну а я навьючил на себя рюкзак, стволы, надел камуфлированную панаму и не спеша побрел к судну.

Интересная посудина. Метров сорок в длину, широкая, с высокой надстройкой в центре. Трюмы, по всей видимости, спереди и сзади от нее, иначе зачем бы там по крану торчало? На носу и корме (или правильно – на баке и на юте?) установлены две танковые башни от… э-э… чего-то старосоветского: Т-54 или Т-55? Не знаю, не разбираюсь я в этом. По бортам и в надстройке торчат несколько пулеметов и АГСов, да и сами борта выглядят мм… солидно, скажем так. Похоже, бронированные. На носу причудливым шрифтом выведено: «Queen of Zambezi».

– Витали, здорово! Ты прям доктор Ливингстон, ха-ха. Поднимайся, с мужиками тебя познакомлю! Через полчаса отходим.

Похоже, с Лехой пообщаться не получится. Ну ничего страшного, успеется еще по возвращении. Тьфу-тьфу-тьфу… э-э… где тут дерево-то, постучать? Ага, перила на трапе подойдут.

Дагомея, нижнее течение Замбези, борт теплохода «Королева Замбези», второй день плавания

Солнце уже почти скрылось за стеной джунглей справа, дневная жара и духота понемногу уступают место… э-э… вечерним жаре и духоте. Которые затем плавно перейдут в ночные жару и духоту, а те, в свою очередь, в утренние. Здесь в принципе другой погоды не бывает, постоянная парилка. Впрочем, когда солнце не печет, становится хоть немного да полегче.

Пару секунд поборовшись с ленью (и одержав героическую победу), протягиваю руку и беру с коротконогого деревянного столика высокий запотевший бокал джин-тоника. Ум!.. Хорошо.

– Забавно – староземной малярии здесь нет, но вот хрень с почти такими же свойствами есть, и джин-тоник от нее так же помогает.

Майк, развалившийся неподалеку в таком же низком кресле и лениво обозревающий сквозь маскировочную сетку, натянутую над крышей надстройки, проплывающий почти в километре берег, пожал плечами. По лицу заметно, что для этого ему тоже пришлось выдержать суровый бой с ленью. Речное путешествие, особенно в такую жару, оно как-то… располагает, да.

– Зато мы, как и в том мире, можем днями напролет потягивать джин-тоник, говоря себе, что это чисто ради здоровья.

– Это да.

Молча салютуем друг другу бокалами. Блин, всё лень, даже шевелиться. Хотя куда тут шевелиться-то? Сиди себе и сиди, черный стюард с бдительным видом торчит чуть поодаль в готовности наполнить стаканы белых бван, как только те опустеют. Скажешь – пожрать принесет с камбуза.

– Майк?

– А?

– Тебе не приходило в голову, что ты один из самых нелюбимых бриттами людей в Родезии?

– Мм… это комплимент типа?

– Это кирпичик в основании пирамиды выводов. Еще один кирпичик – разведка у бриттов работает хорошо, это однозначно.

Майк сразу понял, куда я клоню.

– Это ты к тому, что на берегу сейчас могут сидеть несколько парней из САС и разглядывать нас в прицел?

– Ага. И сетка им вряд ли так уж сильно помешает, даже с такого расстояния. Видно же, что кто-то на крыше есть.

Рыжего ирландца, впрочем, эта мысль не сильно обеспокоила.

– Если они решат меня убрать, то куда проще будет сделать это на суше. В том же Сеттлер-Тауне или по дороге. А уж в Мандела-Сити и подавно – там толчея такая, что… А засылать сюда команду довольно рискованно – места неспокойные. Понятно, что сасовцы – ребята крутые и мало кто на них полезет, но уж нам-то сообщить за скромное вознаграждение – это каждый первый с превеликим удовольствием.

– А что здесь за места вообще? Почему неспокойно – из Нигера лезут?

– Спорные земли. Нигер вообще считает, что граница здесь и проходит, по Замбези. А дагомейцы утверждают, что по Нигеру, ну, по реке в смысле. Раньше все Междуречье контролировали муслы, да и правый берег Замбези они у дагомейцев потихоньку отжимали. У тех же война шла, не до границ было. Но потом мы заняли устье Замбези, север Междуречья, плюс по левому берегу Нигера на запад продвинулись, а там и в Дагомее «англичане» с «французами» замирились. И Нигеру стало тяжелее тут держаться, ну а уж когда вся эта заваруха с Исламским государством началась, и им пришлось силы туда перебрасывать. Короче, дагомейцы забрали обратно все Междуречье, кроме нашей части, и уже сами на тот берег Нигера похаживают. Но и муслимы не сдаются совсем уж, засылают сюда группы покуролесить. Да и так, дикие бандиты водятся. Деревни и речную торговлю данью облагают, а кто совсем отмороженный – те и грабят, и в рабство угоняют. Такое творят – ты не представляешь…

Вообще, я когда-то общался с парой сьерра-леонцев, умудрившихся остаться в живых после попадания в лапы «West Side Niggaz», так что представляю, пожалуй. Ну да пускай Майк покрасуется бывалостью, зачем мешать хорошему человеку.

– А чем местные вообще живут? Ну, деревенские в смысле?

– Мм… да всего понемножку. Рыбу ловят, что-то там на огородах у себя выращивают, в джунглях собирательством занимаются. В общем, варятся в своем соку, на натуральном хозяйстве. Денег большинство из них никогда и в руках-то не держали, максимум – монеты. Места глухие и дикие, торговля вся по реке транзитом мимо них идет, вон видишь? – Майк кивнул на спускающийся мимо нас к Дурбану «вельбот» (на самом деле они здесь «доу» называются, как у арабов, но вот у меня почему-то застряло в голове слово «вельбот»).

– …единственное, как местные могут что-то заработать, – это у нас по рабочей визе.

– М-дя… На хрена их вообще сюда переселяли? Только землю зря занимают.

Толстяк коротко хохотнул:

– Это ты у Ордена спроси, ха-ха. Моя бы воля, я б ни черных, ни муслимов вообще сюда не пускал. А эти их гонят и гонят через Ворота, «скотовозы» вон уже каждый день из Кейпа выходят.

Чернокожий стюард никак не отреагировал на реплику хозяина, продолжая изображать лицом готовность к трудовым подвигам. Впрочем, если он у Майка давно, то привык, наверное. Надеюсь, он в стаканы не плюет.

Майк тем временем продолжает развивать мысль:

– …утешение, что здесь нет всей этой ерунды с «помощью развивающимся странам» за счет нормальных людей. Ну Орден какие-то там программы ведет, но за свой счет. Вернее, за наш, они же на нас наживаются, но ты понял…

Киваю с умным видом. Учитывая расценки Ордена на транспортировку, утешение не слишком большое, хе-хе.

– И «беженцев» никаких не заставляют принимать. Ты-то со Старой Земли давно свалил, а там сейчас такое творится в этом плане…

– Да я в курсе, мужики рассказывали. Песец, да. Куда мир катится? Тут, кстати, Орден тоже пытался пару раз что-то такое толкать. Мол, свобода передвижения, все дела. Но не прокатило, тут их все как один послали подальше с такими затеями. На Севере теперь черных вообще почти нигде не принимают, только в Бразилии и Штатах, но лишь своих. Да и то стараются сюда сплавить.

– А на юг они не мигрируют? Ну за Конго? Пешочком или вдоль берега?

– Мм… во время войны разбега́лись, да. Пару раз даже до Фолькстаата доходили, но там их быстро завернули, буры шутить не любят. Да и не умеют, ха-ха. Старателями дикими бродят, а чаще к белым нанимаются. Переселяются не очень – зверье тут свирепое, ты просто не видел еще. Сожрут в один миг и не поморщатся. На обжитых-то территориях отстреляли уже в основном, а на юге… У черных же денег нет, оружие и боеприпасы им туда никто не повезет. Да и правительства – что Халифатов, что Дагомеи с Конго, не особо поощряют самостоятельные переселения, мягко говоря. Поймают – повезет, если просто колени прострелят и в джунглях бросят. Госпрограммы по освоению южных земель у них есть, но ты же сам понимаешь, какие тут «государства». Так что очень медленно все это у них идет.

Познавательно, однако. Ну мотивация местных правителей ясна – с установленными ими порядками, если народцу дать волю, то он весь разбежится. Да и возникновения новых государств на южных землях опасаются, полагаю. Надеются сами туда своими щупальцами доползти со временем.

– …Мекка вообще все неосвоенные земли на юге объявила своей собственностью, даже к Фолькстаату военный корабль отправляла, когда колонию только основали, вроде как для «сноса незаконного поселения». Но буры муслимовским десантникам наваляли, да и понимания такая постановка вопроса ни у кого не встретила, так что Халифат унялся. Ну а сейчас-то им и вовсе не до юга, того и гляди, «черные знамена» Мекку возьмут и халифа поджарят. Эти ребята вообще безбашенные.

– Ага, они и на той стороне зажигают только так.

– Наслышан.

Фуф, жарко, все-таки. Градусов сорок, я думаю. При сухом воздухе это еще терпимо, но где его взять, сухой-то. Над рекой его, скорее, наоборот, хоть выжимай. Даже в Дурбане не так душно было, там хоть какая-то свежесть с океана дотягивается. Установленный на палубе вентилятор, рубящий горячий влажный воздух в паре метров от меня, ситуацию не спасает.

Повернув голову к стюарду, делаю привычный уже жест. Тот понятливо кивает, достает из стоящего рядом термоконтейнера аккуратно свернутое полотенце и подносит мне. Снимаю со лба старое полотенце, отдаю негру и с удовольствием прикладываю к голове холодную влажную ткань. Аж полегчало сразу.

Майк, увидев такое дело, совершает аналогичную операцию. Что? Нет, мы не оторвались от коллектива, любой из дюжины его ребят вполне может к нам присоединиться. Просто им это на фиг не надо – четверо сейчас на вахте (судовая команда тоже выставляет сторожевые посты, конечно, но четыре пары опытных глаз лишними не будут), а остальные либо дрыхнут в кондиционированных кубриках, либо сидят в кондиционированной же кают-компании. Моя идея о вреде кондиционеров в тропиках у них бы популярностью точно не пользовалась. Но я и не собирался ею делиться, хе-хе. Впрочем, после прошедшей ночи я и сам уже не так уверен в ее справедливости. Может, стоит-таки сегодня включить адскую машину? Спать в такой духоте, даже под вентилятором, было очень некомфортно.

Ладно, будем посмотреть.

Дагомея, нижнее течение Замбези, борт теплохода «Королева Замбези», вторая ночь плавания

Напрягает меня этот открытый иллюминатор. Пусть даже он и защищен сдвижной толстой металлической решеткой. Стоит закрыть глаза, тут же начинает казаться, что вот прямо сейчас кто-то тихо подходит к борту на лодке, забрасывает наверх обрезиненные крючья, поднимается, заглядывает внутрь и…

Черт! Опять не выдержал, открыл глаза, посмотрел. То ли я с ума схожу, то ли жарко просто. И поэтому схожу с ума, хе-хе. Второй час уже ворочаюсь, никак уснуть не могу. Валяюсь в трусах на влажной от пота койке, вроде и спать хочется, а не получается. Надо было накатить вечером чего покрепче, наверное, сейчас бы уже дрых без задних ног. Не стал, потому что завтра рано утром прибываем в Сеттлер-Таун, не хотелось с похмелья быть. Тем более не очень хорошо я его переношу, увы. Похмелье, не Сеттлер-Таун, там-то пока не бывал. Ну не хотел быть похмельным – теперь буду невыспавшимся. Э-хе-хех…

Закрываю глаза, переворачиваюсь на другой бок и опять пробую уснуть.

Душную ночную тишину (судовой движок стучит, конечно, но это уже фоновый, привычный звук) разорвал короткий глухой рокот, немедленно отозвавшийся гулкой барабанной дробью в судовой броне. Пулемет, однако! И не ПКМ, а что-то покрупнее!

Вскочив с койки, быстро натягиваю в темноте носки, штаны, майку, плейт-кэрриер с разгрузкой и ботинки. Не забывая при этом одновременно опасливо коситься в сторону наружной переборки (или переборка – это только между каютами?) и прислушиваться к происходящему на судне. Где, как ни странно, особой суеты не слышно. Сразу после работы неизвестного пулемета наш АГС с верхней палубы отстрелял куда-то пяток гранат, кто-то куда-то быстро пробежал, и на этом все успокоилось. Так, оделся, теперь и в эфир выйти можно. По идее, конечно, можно и сразу, но мысль о врывающемся в каюту речном пирате со здоровенным мачете наперевес, застающим меня в трусах и безоружным, зато с радиостанцией в руках, как-то не греет.

– Страж – Гато. Прием. – Страж – это позывной старшего дежурной смены охранников. То есть именно должности, а не лично человека. Черт его знает, как уж оно там у радистов правильно обзывается.

«Страж слушает, прием», – судя по голосу, Пьер.

– Позицию занимать? Прием.

У меня аж четыре позиции, которые я в зависимости от ситуации должен занимать. Де Весзи, капитан «Королевы Замбези», и Клаус, старший охраны у Майка, к делу подошли ответственно – разработали планы действий при той или иной угрозе и каждому довели, что и как надо делать. Вот только команда должна была поступить либо по рации, либо по громкой связи, а ее нет.

«Не надо. Угрозы нет, все нормально. Прием».

– Понял. Отбой.

Блин, надо было все же сначала за радио хвататься. А то пока одевался, опять вспотел весь как не знаю кто.

Пожалуй, пойду все-таки погляжу, что происходит. Может, сон нагуляю.

Прихватив на всякий случай автомат и ночник, поднимаюсь по трапу на два пролета вверх и выхожу на ту же площадку, где днем сидел с джин-тоником. Ночью старший охраны дежурит именно здесь.

На звук шагов оборачиваются трое – Пьер, еще один дежурный охранник, которого я в темноте и с ночником на морде лица не опознаю, и Клаус. Видимо, решил тоже прогуляться, хоть и «угрозы нет». Он, кстати, тоже бельгиец, как и Пьер, только из немецкого меньшинства (я и не знал, что там такое есть). Крепкий такой мужик среднего роста и бритый наголо. Увидев меня, хмыкает с легкой иронией:

– Что, Витали, не спится?

– Да блин, почти уснул, а тут вы шумите. Что случилось-то?

Клаус равнодушно отмахнулся:

– Да ерунда. Какой-то урод с берега из пулемета по нам долбанул. ДШК, скорее всего. Борт не пробил. А Роджер в долгу не остался, – он кивнул в сторону мужика за гранатометной турелью, – угостил урода гранатами. Надеюсь, накрыл. Ну или хоть обделаться заставил.

Хм… странно.

– А смысл кому-то по нам так долбить? Толку никакого, патроны денег стоят. Бухие, что ли?

Старший охраны пожал мощными плечами:

– Забыли остановиться и спросить у него, извини. Хочешь, лодку спустим, сгоняешь по-быстрому, поинтересуешься. Потом догонишь, нам расскажешь.

Юморист, что ли? Или это у него классовая ненависть проклюнулась? Он-то на работе, а я праздный турист вроде как. Не придумав ничего остроумного в ответ, тоже пожимаю плечами, но молча, и подхожу к металлическому ограждению. Железа не пожалели, кстати – насчет ДШК не уверен, но уж СВД или ПКМ точно не пробьют, без шансов.

Мутный из-за дымки лунный свет дает отблески на темной воде, но ближе к берегу все сливается в сплошную черную массу. Интересно, а нас с берега хорошо видно? Или у неизвестного пулеметчика ночник был? Вообще, по идее, судно на реке должно прилично выделяться. Тиха дагомейская ночь, и сало перепрятывать не надо – один хрен протухнет на такой жаре. Слышен только ритмичный стук двигателя и плеск воды у бортов. Комаров над серединой реки, к счастью, немного. Замбези – большая река, в нижнем течении шириной не менее двух километров. Ладно, пойду, пожалуй, попробую усну…

Бум!

Ссс!

Тело работает на автомате: свист мины еще не успел затихнуть, а я уже растянулся ничком на палубе, прикрыв голову руками и автоматом. Ё-моё, ну вот почему я каску поленился надеть?!

Бум!!!

Судя по звуку разрыва, легло далековато от нас, метрах в пятидесяти, не меньше. Хотя черт его знает, на воде как-то иначе может ощущаться. Стреляют с правого берега, это точно. Приподнявшись, одним броском преодолеваю три метра, отделяющие меня от выложенной из мешков с песком позиции стрелка (говорю же, Клаус – мужик предусмотрительный, хоть и ехидничает многовато).

Бум!

Ссс!

А пофиг, с четырех сторон прикрыт, теперь только если прямое попадание… Осколок мины от легкого миномета (а это именно он, сдается мне) двойной ряд мешков с песком не пробьет. Наверху, кстати, масксеть тоже не сама по себе, а сверху на металлической лежит, так что…

Бум!!!

Надеюсь, хе-хе. На этот раз с дальней от противника стороны легло. Пристреливаются, суки!

Громкая связь на судне ожила и голосом Клауса сообщила всем внимающим, что имеют место быть тревога и «вариант № 1». Та-а-ак… По этому варианту я здесь же, наверху, позицию и занимаю. Только не в этой ячейке, а в другой, мой сектор 6-9, а я сейчас в 12-3. Надо пересечь площадку по диагонали, из угла в угол.

Бум!

Ссс!

Бум!!!

А вот это уже рядом было. Слышно, как осколки стеганули по корме. Пригнувшись, быстро перебегаю на свою позицию. По дороге успеваю заметить какое-то шевеление на штатной позиции старшего охраны – она сложена из тех же мешков, на 12.

Бум!

Ссс!

Бум!!!

А я уже в домике! Опять близкий прилет, но накрытия нет. Вообще какого хрена вытаскивать людей на позиции, подставляя под мины? Сидели бы внутри сейчас, и черта с два эти уроды со своими минометами нам бы что сделали. Максимум надстройку бы попортили, но это не так страшно. Или Клаус опасается, что пираты (?), под прикрытием минометов, подскочат на скоростных моторках и заберутся на палубу? Хрен его знает. Ладно, он старший, ему виднее.

Бум!

Ссс!

Бум!!!

Снова близкое! Судовой двигатель (мореманы говорят «машина», кажется) застучал интенсивнее, а еще мне кажется, что мы чуть вправо поворачиваем. Капитан де Весзи решил какой-то хитрый маневр исполнить? Ну, наверное, все лучше, чем по ниточке идти, облегчая работу корректировщика.

Слышу топот, кто-то прибежал на свое место. Сцуко, ну как же я так: каску-то не надел, а…

Бум! Бум! Бум!

Ссс! Ссс! Ссс!

Бум!!! Бум!!! Бум!!!

Впритирку легло! На меня аж речной водичкой плеснуло! Значит, миномета у них три…

Нет, ну вот какого хрена мы тут делаем на свежем воздухе?! Команде хорошо, у нее позиции внутри оборудованы, и там сейчас хорошо и уютно. Обзор, конечно, похуже, ну так и у меня, уткнувшегося носом в палубу, он не сказать что отличный. И вообще, есть же две танковые башни со 100-миллиметровыми орудиями и ночными прицелами, уж с моторками они как-нибудь…

Бум! Бум! Бум!

Ссс! Ссс! Ссс!

Бум!!! Бум!!! Бум!!!

Накрытие! Как минимум две мины разорвались на юте, заставив судно вздрогнуть, осколки застучали по надстройке и палубе. Криков вроде бы не слышно, это радует. Если только не удвухсотило никого.

Бум! Бум! Бум!

Ссс! Ссс! Ссс!

Бум!!! Бум!!! Бум!!!

Мимо! Близкий, но перелет! Ожила рация.

– «Вариант четыре»! Повторяю, «вариант четыре».

Вот это я одобряю! Четвертый вариант – это всем укрыться внутри, наверху остается только пара наблюдателей (и я, к счастью, к их числу не принадлежу).

Бум! Бум! Бум!

Ссс! Ссс! Ссс!

Бум!!! Бум!!! Бум!!!

Накрытие! Опять на ют прилетело! Срикошетировавший от чего-то осколок со стуком приземлился на палубу в полуметре от меня. Нет, трогать его я не собираюсь, я же не идиот. Он горячий вообще-то. Блин, время упустил, надо было сразу после разрывов к трапу бежать.

Бум! Бум! Бум!

Ссс! Ссс! Ссс!

Бум!!! Бум!!! Бум!!!

Недолет! Вскакиваю и несусь к ведущей на трап двери, едва не столкнувшись с двумя такими же жаждущими укрытия. Мешая друг другу, кучей сваливаемся вниз по трапу.

Бум! Бум! Бум!

Ссс! Ссс! Ссс!

Бум!!! Бум!!! Бум!!!

Мимо! Через несколько секунд по трапу скатываются Клаус и Пьер.

– Ну чего встали? Идем в кают-компанию, сидим там. Спиртного никому не пить!

Разумно, ага. В кают-компании дополнительное бронирование, она и попадание из танка выдержит. Теоретически, хе-хе. А может и практически – наружных-то стен у нее нет, она изначально как «зона безопасности» задумывалась. Но интересно, почему Клаус решил, что опасность абордажа недостаточна, чтобы рисковать личным составом под обстрелом? Сначала-то он так не думал. И сам старший охраны, кстати, с нами в кают-компанию не пошел, а исчез в коридоре, ведущем на бак.

– Витали, а ты куда? – Пьер проявил излишнее, на мой взгляд, любопытство.

– Да каску из каюты захвачу, а то вдруг опять сейчас наверх бежать.

Забрав из каюты уже дважды спасавшее меня изделие металлургов из Форт-Линкольна, прохожу в кают-компанию. Тут тесновато – на одновременное пребывание полутора десятков человек она не рассчитана, одна из причин того, почему мы на палубе под навесом едим обычно. Помимо десятка людей Майка присутствует он сам и трое из команды судна. Черный стюард (Франсуа его зовут, вспомнил!) тащит понос с чашками кофе. Урываю себе одну, нахожу место в уголке и прислушиваюсь к беседе. Обсуждают, естественно, происходящее.

Бум!!!

Мля, опять накрытие. Пока за каской бегал, еще два были. Как бы нас так и правда не потопили. Высказываю свои опасения Алехандро – единственному в команде латиносу (ну вообще он уроженец испанской части здешнего Евросоюза, но какая-то доля индейской крови в нем точно есть), умеренной смуглости тридцатилетнему парню с щегольскими черными усиками, которые он тщательно холит и лелеет. Тот успокаивающе отмахивается:

– Да нет, это явно шестьдесят миллиметров, только поцарапать нас могут. На палубе под досками металл, и не такое выдержит. Аппаратуру разве что попортят какую, больше ничего.

Хм… ну хорошо бы. Опять попали, козлы! Что-то я не очень доверяю мнению Алехандро по техническим вопросам, честно говоря. Латиносы они ребята веселые в массе своей, только бестолковые очень. Впрочем, основная масса обсуждающих считает так же. Сходятся на мысли, что это не попытка захвата, она бы выглядела совсем иначе. Но если нас не пытаются ни захватить, ни потопить, какого хрена вообще происходит в таком случае? Кому и зачем потребовалось устраивать такой салют в нашу честь? Мины-то денег стоят, между прочим, и не таких уж маленьких. Непонятно…

Минут через пять обстрел прекратился, а еще через десять так и неявившийся в кают-компании Клаус по рации разрешил всем расходиться по каютам. Большинство, впрочем, судя по репликам, двинулись на палубу покурить – делать это в судовых помещениях шкипер строго-настрого запрещает под угрозой немаленького штрафа. Народ возмущается «глупой причудой» (и втихомолку курит в кубриках), а как по мне – совершенно правильно, целиком одобряю, нечего окружающих никотином травить. Майк остался на месте, попросив стюарда принести двойной коньяк. Присоединяюсь к просьбе, не до трезвости как-то.

– Что, не дали поспать, ха-ха?

– Ага. Хотя мне один хрен не спалось.

– Совесть, что ли, мучает?

– Хе-хе, откуда такая роскошь в наше тяжелое время?..

Франсуа приносит два бокала, салютуем друг другу через стол и делаем по глотку.

– Слушай, а кому могло понадобиться вот так вот деньги в воду выкидывать? Они ж изначально ничего добиться не могли, ну только разве что кого-то на палубе случайно накрыть…

Ирландец с иронией хмыкнул:

– Те, кто стрелял, свои денежки заработали на этом, я уверен. Скорее всего, это вообще местные вояки были. Их командиру кто-то заплатил, чтобы нас малость попугали, вот и все. А вот кто это все заказал…

Задумчиво делает еще глоток, я терпеливо жду.

– Тут уже так не угадаешь, надо посмотреть, что дальше будет. Много кто мог быть. И бритты – настроение испортить, и конкуренты, тот же Юджин Земескис, кстати, зампотыл ваш…

– Так он же вроде едой и чаем торгует? – не выдерживаю я. Майк жестом отметает возражение:

– Он всем торгует, что деньги приносит. Просто на оборудовании я плотно сижу. А вот патронами мы оба занимаемся, например. Но Юджина я для примера привел, не думаю, что это он. Конкурентов хватает. А может, это вообще личная инициатива его превосходительства генерал-лейтенанта Джозефа Робертса, ха-ха…

– Кто сей достойный господин?

– Командует всеми местными вояками в нижнем течении Замбези, от порогов и до устья. Ну и держит пальцы в куче вкусных бизнесов, естественно…

– А на фига ему по тебе стрелять? Покошмарить и плату поднять?

Майк воздел руки в жесте «да кто ж его знает».

– Черные… никогда не угадаешь, какая им глупость в голову придет. Может, и так. Хотя он человек прямой, подогнал бы танк к берегу и долбанул пару раз. Может, кто-то из его подчиненных хочет отряд для «защиты и сопровождения» предложить. В общем, чего зря гадать – посмотрим, как нас в Сеттлер-Тауне встретят, там видно будет.

Мне по ходу обсуждения пришла в голову еще одна идея:

– Слушай, так а что мешает тем же бриттам или конкурентам твоим заплатить его превосходительству побольше, чтоб нас на дно отправили? Ну или захватили?

Ирландец скривился:

– Теоретически – ничего. Практически – тот же Робертс попросит за это столько денег, что им жалко станет. Он же не единоличный хозяин тут. Да, на хорошей должности и гребет бабло лопатой, но есть гражданские власти, есть полиция, есть госбезопасность, аж три службы. Командование над ним есть, и в Малколм-Экс, там штаб Западного военного округа, и в столице. Претендентов на такую вкусную должность хватает, так что беспределить он не будет. Сегодняшний обстрел – это так, шалость. А вот пропажа нашей посудины вызвала бы уже нешуточные разборки, все же знают, что для пиратов мы слишком крепкий орешек.

– Понятно… я думал, у них тут совсем бардак.

– Нет. Ну бардак, конечно, но в рамках. Во время войны похуже было, но с тех пор все местные варлорды либо научились видеть края, либо переехали на тот свет. Беспредельщики есть, но они бегают по джунглям и сшибают крохи, а серьезные люди себя спокойно ведут. Еще по коньяку?

– Нет, пойду я, все-таки попробую поспать. А то завтра как вареный буду весь день.

Майк, жестом показав стюарду «мне повторить», искренне засмеялся:

– Ну уж нет, отсыпайся тогда. Завтра на невольничий рынок сходим, посмотришь на красоток в цепях, такое зрелище надо воспринимать полным сил и энергии.

– Че, прям реально невольничий рынок?

– Ага, завтра увидишь.

Надо признать, в сон я провалился не скоро – смутно-эротические картинки с юными обнаженными красотками в цепях упорно не желали покидать мой утомленный длинным днем мозг. «Жениться тебе, барин, надо», ага.

Дагомея, нижнее течение Замбези, близ Сеттлер-Тауна, борт теплохода «Королева Замбези», третий день плавания

Орда маленьких лодок с продавцами всякой всячести окружила нас минут за двадцать до подхода к городу. Надо же, раннее утро, солнце только встало, а этим уже не спится. Что они там продают-то? Свежая (?) рыба, еще какая-то пресноводная живность, копченая рыба (вот уж такое у них брать точно не стоит), фрукты, какие-то убогие поделки из дерева… Никто, кроме меня, не обратил на лодочников ни малейшего внимания.

Нет, вру – Брендон, судовой кок, палкой с крючком подцепил у одного из продавцов корзину с какими-то крабообразными речными гадами, внимательно их осмотрел и кинул в счастливого рыбака парой монет, которые тот ловко поймал. Менее удачливые товарищи кработорговца загалдели с удвоенной силой.

Как показало утро, почти никакого ущерба, кроме измочаленных досок палубного настила и многочисленных выщербин, оставленных осколками на металле корпуса, судно не понесло. Минималистский дизайн, слегка удививший меня в первый день знакомства с «Королевой Замбези», имеет свои преимущества. Единственная серьезная неприятность – поврежден кран на корме, но Алехандро со сварочным аппаратом и парой товарищей уже над ним трудятся, обещают ввести в строй часа за три.

В Сеттлер-Тауне два порта, по обоим берегам реки. Ну, собственно, это и логично – моста здесь нет, а товары идут как на север, так и на юг. В нескольких километрах за городом начинаются пороги и Замбези круто поворачивает на восток, ну а здесь порт на правом, восточном берегу обслуживает грузопоток с севера (и на север), а его несколько больших размеров собрат на западном берегу – с юга и на юг. Соответственно большая половинка города называется Southside (Южная сторона, хоть и находится на западе), в местном произношении: «Сусайд», что служит источником шуток для местных (тех, что знают нормальный английский) и приезжих, а меньшая – Northside, что звучит как «Нусайд» и никаких забавных ассоциаций не вызывает. У меня, по крайней мере. Мы держим путь на север, в Мандела-Сити, так что нам в Нусайд. Что радует, потому как сусайд совершать как-то не хочется, хе-хе. Судно начинает прижиматься поближе к суше.

Вдоль берега слева уже тянутся ряды убогих деревянных хижин, крытых кусками целлофана и… э-э… рубероида, кажется, вперемешку с пальмовыми листьями. Полно народа, женщины стирают одежду прямо в реке или готовят на берегу, перекрикиваясь зычными, глубокими голосами, вокруг них носятся стаи детей, мужчины что-то несут, пилят или просто стоят с важным видом, собравшись в кружок и о чем-то переговариваясь. Нашу посудину все провожают заинтересованными взглядами, многие машут руками и выкрикивают что-то дружелюбное (надеюсь). Ага, вот небольшая площадь, прямо на берегу, а за ней стоит каменная (бетонная, скорее) церковь. Простенькая, но все-таки… И вон там, за хижинами, еще пара церквей выглядывают. Видимо, религиозный тут народ.

Какой-то мужик из местных подкатил тачку с мусором к берегу и, ни секунды не задумываясь, высыпал все в воду. Э-хе-хех…

В общем и целом, с поправкой на новоземельскую специфику, ничего особо экзотического пока не вижу – обычный западноафриканский город, точнее, бедный район такового. Вопрос, конечно, есть ли здесь районы побогаче?

Ага, есть. Трущобы закончились, началась торговая улица. Дома слегка раздались вширь и обзавелись вторыми этажами, а вскоре и сменили доски с бревнами на цемент и кирпич. Выглядит все стандартно для подобных краев – лавка, едальня или мастерская на первом этаже, хозяин с семьей живет на втором (и третьем, если таковой имеется). Среди публики на набережной появились прилично одетые горожане, и некоторые из них явно имеют корни в каменистой ливанской земле. С такого расстояния сложно разглядеть, но, кажется, индусы тоже встречаются. Ничто не ново под луной – в той Африке почти весь средний бизнес в руках ливанцев и индусов. Мир Новый, а люди старые, хе-хе.

От берега тут и там отходят причалы, у них стоят разноразмерные посудины, включая довольно крупные доу. Но, как меня уже просветили, нам нужно не сюда, а в официальный порт. Вот и он, кстати, – прямо на набережной отгорожена неширокая полоса длиной метров двести, на ней… раз, два… шесть деревянных причалов, у которых пришвартованы два судна более-менее одного класса с нашей «Королевой». Танковая башня, правда, только у одного, и в единственном экземпляре – плюс десять к карме шкиперу де Весзи за добычливость и предусмотрительность.

«Королева Замбези» тяжеловесно описала дугу и подошла к свободному причалу, на котором уже вычесывала блох швартовочная команда. Ну или как там эти чуваки называются, которые канаты («концы», ага) наматывают на толстые бревна свай?

Трап опустился, но сходить на берег никто не спешит – вначале надо дождаться портовых чиновников. Вон, кстати, и они – небольшая процессия, укомплектованная важными, разной степени упитанности неграми в темно-зеленой форме, без излишней спешки вышла из деревянного барака с надписью «Customs&Immigration» и двинулась в нашем направлении.

– Витали?

Обернувшись, вижу перед собой Ольмера – неопределенного происхождения и возраста мужика, трудящегося на «Королеве» помощником капитана. Лицо у него постоянно такое, будто что-то несвежее вот прям только что съел.

– Да?

– Ай-Ди давай, я сам за всех с миграционщиками поговорю.

– О’кей…

Это и правда к лучшему. Повадки этих ребят я еще по Африке помню: чем меньше с ними контактируешь – тем лучше. Порывшись в кармане, протягиваю Ольмеру ID, тот его присовокупляет к стопке уже имеющихся.

– И сам лучше в каюте пока посиди, окей? Так оно спокойнее будет. А то таможенники – народ такой, придирчивый, здесь особенно…

– Не вопрос.

Пройдя в каюту, решаю не терять времени даром, а принять душ. Отправка конвоя запланирована только на завтрашнее утро, сегодня по городу прогуляюсь, так что имеет смысл имитировать поведение нормального человека. А вот переодеваться после душа в гражданку все-таки не стоит, думаю. Камуфляж я в дороге так и так изгваздаю, пусть хоть что-то чистым будет.

Дагомея, Сеттлер-Таун, район Нусайд,

невольничий рынок Либерти-Маркет

– Название забавное для невольничьего рынка: Либерти-Маркет…

Майк, наступивший на какой-то полусгнивший фрукт, с проклятием вытер подошву ботинка о землю и кивнул:

– Ага, с юмором кто-то придумал. Вообще по идее у них тут рабство запрещено, это в Халифатах оно официально.

– Так рынок типа подпольный, что ли?

– Не, вполне законный. Просто формально продают не рабов, а трудовые контракты. Ну задолжал человек вроде как и отрабатывает долг. По идее там есть куча ограничений – его нельзя убить, например, или вывезти за пределы Дагомеи, несовершеннолетние тоже не могут такие контракты подписывать, и все такое прочее. На практике – всем пофиг, обычное рабство, как и в Халифатах. Те же яйца, только в профиль.

Хм… Интересно…

– Что, прям вообще пофиг? Или бывают «инциденты»?

Ирландец отмахнулся:

– Нет, ну если ты прямо на главной улице такого пристрелишь шутки ради, неприятности будут, конечно. Но ничего такого, что нельзя было бы решить несколькими тысячами экю. Это еще много, потому как ты белый. А местный вообще тысячей отделается максимум.

– Понятно.

– Вот, пришли.

Да уж вижу. С рыбным рынком, который мы прошли по дороге сюда, точно не перепутаешь, хе-хе. Почему шли пешком? Ну, во-первых, тут недалеко, пять минут всего. Во-вторых, из окна такси вы чужой город не прочувствуете и не поймете. А так три квартала прошел – и уже как дома. Тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо, ага. Но и правда все выглядит знакомым. Нормальный такой центр обычного западноафриканского городка – шум, суета, грязь, горы мусора, обшарпанные и заплесневелые стены двух-трехэтажных домов и огромное количество… э-э… людей на улицах. Горожан, скажем так.

Либерти-Маркет представляет собой большую, примерно с четыре квартала, площадку прямо в центре города, на которой в шахматном порядке установлены навесы. Под навесами на длинных деревянных скамьях сидит товар, а покупатели гуляют по проходам между навесами и оценивают соотношение цена/качество. Зазывалы есть, но ведут себя достаточно культурно, не вызывая желание дать им в морду, как оно частенько бывает на восточных базарах. Желание в смысле бывает, а не само давание в морду – от этого-то как раз рекомендую воздержаться. Чревато.

Проходим мимо одной из «торговых точек». На скамьях сидят десятка три негров, все мужики возрастом, на глаз, от пятнадцати до сорока. Выглядят обычно, особой забитости или изможденности не видно. Ну оно и логично, иначе кто ж их купит-то. Сидят спокойно, некоторые тихо переговариваются между собой, большинство просто равнодушно смотрят на прогуливающихся вокруг покупателей и зевак. Цепей нет, но у каждого на шее металлический ошейник с маленьким висячим замком. М-дя… не хотелось бы в такую ситуацию попасть, мягко говоря.

Двое чернокожих продавцов, явные братья, сидят рядышком, на раскладных стульях, с аппетитом поедая рис с какой-то тошнотного вида подливкой. Один, зафиксировав мой интерес к его товару, начинает было приподниматься, но Майк пару раз взмахивает ладонью в жесте «ничего не покупаем, просто мимо идем», и коллега Себастьяна Перейры возвращается к своему обеду. Успеваю заметить по здоровенному револьверу и деревянной дубинке на поясе каждого из братьев. Ну в их ремесле вещи необходимые, понятное дело.

Майк поясняет:

– У них тут специализация. Вот эти, которых мы прошли, продают неквалифицированных рабочих. Ну джунгли там корчевать, или урожай собирать, или копать что-то. Кстати, не только продают, но и в аренду сдают. Даже чаще в аренду – купить по карману немногим, цены кусаются.

– А почем продают-то?

Веснушчатая физиономия расплылась в ехидной улыбке:

– Че, купить хочешь?

– Да на фиг они мне сдались. Я как-то ремонт делал силами черных. Они на бо́льшую сумму сломают и испортят, чем пользы принесут. Интересно просто.

– Цены разные, конечно, в зависимости от раба. На вот такого, здорового и сильного, но делать ни хрена не умеющего, кроме «копать – не копать», начинаются где-то от двух тысяч. Женщины, если не совсем уж страшные, дороже: тысячи четыре минимум. Ну а квалифицированные рабы или молодые и красивые уже по отдельному прайсу идут. Там может и двадцать тысяч быть, и пятьдесят, и больше. Особенно если девственница. Хотя у них здесь таких найти проблематично, ха-ха. Они, по-моему, трахаться начинают раньше, чем ходить.

Под очередным навесом сидят две дюжины негритянок примерно в том же возрастном диапазоне – от пятнадцати до сорока. Симпатичных (ну, на мой вкус, по крайней мере) среди них нет вообще: видимо, тех где-то в другом месте продают. Одна из продаваемых, повинуясь жесту покупателя, встала со скамьи. Пожилой упитанный негр в зеленой национальной одежде внимательно ее осмотрел, пощупал кое-где и пустился в торг с продавцом – здоровенным бритым наголо мужиком в джинсах, шлепанцах и застиранной футболке.

– А женщин для чего берут? Ну кроме «этого самого»…

– Урожай собирать, по дому хозяйствовать, шить что-нибудь, да мало ли для чего… Ну и «это самое», как ты выражаешься, идет бонусом, потому они и дороже мужиков.

Рабы какие-то не слишком интересные, сидят себе и сидят, так что смещаю фокус внимания на покупателей. Почти исключительно мужчины, большая часть – черные, но и арабов с индусами немало. Попадаются также пакистанцы и какие-то совсем непонятные… хм… малайцы, что ли? Пожалуй, откуда-то из тех краев. Тут я наконец замечаю одну странность в окружающей коммерции.

– Слушай, а почему все продавцы – черные? Как это ливанцы с индусами под себя такой бизнес не загребли?

Майк помотал головой:

– Не, местные кафры в этом плане расовую гордость блюдут, ха-ха. Негоже, мол, чтоб наших черных братьев и сестер продавали арабы и прочие. Сами будем продавать, ага. Так что не пускают их в этот бизнес. Но вот покупать – пожалуйста.

– Понятно…

Я с интересом втянул ноздрями воздух. А чем это так вкус… ага, вижу. На перекрестке установлена большая жаровня, и толстенная тетка в ярком цветастом местном платье продает речных креветок. Если этих монстров, размером с женское предплечье, можно так назвать.

– Как думаешь, не траванемся? – киваю в сторону капающих ароматным соком на раскаленные угли речных гадов.

– Мм… да нет по идее. Свежие-то они точно, иначе ей здесь бы уже давно башку оторвали. А если какая зараза и была, прожарилась уже, думаю. Хочешь взять?

– Ага. Пахнут очень уж вкусно, а жрать хочется. Будешь одну?

– Давай…

– Джон, будешь?

Держащийся позади нас телохранитель Майка молча покачал головой и продолжил сканировать глазами ближние и дальние подступы. Ну на нет и суда нет.

Взяв по одной креветище себе и ирландцу, отдаю тетке два экю. Нормальная цена, вон они здоровенные какие. Такую съел – и часа на три сыт.

Ум!.. Вкуснотища! Довольное урчанье Майка подтверждает мое мнение.

– Слушай, а где эти, которые молодые и красивые? А то как-то однообразно тут все.

Ирландец осторожно прожевал очередной кусок горячей креветки и ткнул мизинцем в левый, дальний от реки угол рынка.

– Во-о-он там, видишь? Где навесы с боков закрыты.

– Интим, типа, создают?

– Ага. Маркетологи, чтоб их…

Подходим к… э-э… навесом это уже не назовешь… павильону, так, пожалуй. У входа в живописных позах торчат два здоровенных негра с «калашами», видимо дабы зеваки не шастали. Либо они знают Майка в лицо, либо цвет кожи служит автоматическим подтверждением нашей финансовой состоятельности, в любом случае – нас пропускают внутрь без вопросов.

Сюрпри-и-из! Здесь внутри стоят настоящие клетки! Не понял, поче… ага, понял. «Маркетологов» мой спутник упомянул не зря. У каждой клетки закреплены несколько светильников, мягко подсвечивающих девушек внутри. Девушки, кстати, особо страдающими не выглядят – сидят не на земле, а на каких-то разноцветных подушках, болтают друг с другом (их по три-четыре в клетке), некоторые, видимо по просьбе покупателей, даже изображают что-то вроде танца. А что, прикольно – уж если покупать юную красавицу, то непременно из клетки, иначе не аутентично получается. Молодцы, хорошо придумали.

Отправляемся бродить среди клеток. Да, здесь товар совсем не тот, что снаружи. Не вижу никого старше двадцати пяти, да и внешность. Если на мой вкус, то симпатичных тут – как минимум половина из имеющихся двух дюжин, ну и три-четыре реально красивых. Останавливаюсь напротив клетки с особенно приглянувшейся. Продавец-консультант, опытным взором заметивший интерес потенциального покупателя, немедленно оказывается рядом.

– У вас прекрасный вкус, сэр! Отличный выбор.

Повинуясь его жесту, девушка встает и поворачивается, давая рассмотреть себя получше. А? Нет, не голая. Одета во что-то вроде легкого полупрозрачного халатика, который, собственно, ничего не скрывает, но в то же время придает ей вид одновременно приличный и возбуждающий. Мерчендайзеры хреновы, ага.

Продавца-консультанта тоже с умом подобрали – молодой парень в этой роли бы смотрелся несколько пошловато, имхо. А тут – солидный такой дядечка, хорошо за сорок, благообразный. Продолжает приседать мне на уши, кстати.

– Хотите, расскажу немного о девушке, сэр?

– Давай.

Почему бы и нет? Не то чтоб я собирался ее покупать, но интересно же…

– Семья Элен переселилась на Новую Землю из Кении, когда там вспыхнули…

Что-то мне подсказывает, что она примерно такая же «Элен», как я. Наверняка какая-нибудь Вангари Маасаи, а то и еще труднопроизносимее. Но это и не важно, собственно. Зато фигура у нее потрясающая: что есть, то есть. Как статуэтка. Лицо тоже красивое, если не заморачиваться на европейском типе, и кожа безупречная.

– …начавшая здесь война…

Вот тут чернокожий консультант с психологией промахнулся. Видимо, правильно понял, что я в этих краях впервые, и решил давить на жалость и трагизм жизненной истории. Нет, я не бесчувственный, конечно, и девушку мне жалко (пусть даже, скорее всего, большую часть выпавших на ее долю несчастий он выдумал), но раскошелиться это меня не заставит. Ну вот что я с ней буду делать? В Кейптаун ее не привезешь… ну, в виде собственности, по крайней мере. А купить, трахнуть и выпустить – как-то дороговато получится. Кстати, о презренном металле…

Прерываю совсем уж завравшегося консультанта на полуслове:

– А сколько стоит, уважаемый?

– Двадцать пять тысяч экю, сэр! Совсем небольшая цена за…

– Она девственница?

Не то чтоб меня реально сильно волновал этот вопрос, но надо же как-то соскочить с разговора, не показавшись при этом досужим зевакой. Я им и являюсь в общем-то, но имидж, имидж…

Благообразное лицо консультанта сымитировало неподдельную скорбь:

– К сожалению, нет, сэр. Разумеется, девушка проверена, она совершенно здорова, но вот име…

Разочарованно цокаю языком:

– Ну нет, это меня не устраивает.

Негр понимающе кивает:

– Конечно, сэр, конечно. Могу я, в таком случае, предложить вашему вниманию…

– Если не возражаешь, я тут пока сам вокруг осмотрюсь, а если кто-то понравится, ты мне о ней расскажешь поподробнее. Идет?

– Да, сэр, разумеется…

Майк, тихо давившийся смехом чуть в стороне, подождал, пока консультант удалится, и подошел поближе.

– Что ж не купил-то? Смотри фигурка какая! Отделение банка здесь есть, что у тебя, четвертака не найдется, ха-ха?

– Ты знаешь, если можно было бы в Кейп привезти – я бы купил. А так куда ее девать?

– Ну как Робин Гуд – купил и выпустил, ха-ха!

– Не, до такого моя доброта не простирается. Двадцать пять косых – слишком большие деньги.

– Да это он так, новичка решил развести. Дороже двадцатки здесь стоят либо девственницы, либо те, в ком есть белая кровь. Максимум пятнашку за нее отдашь.

Вот белую я бы купил, хе-хе.

– Не. Если б с собой можно было взять – еще ладно. Да и выпустишь ее – опять куда-нибудь вляпается. Тут вон хоть подушки в клетке.

– Ну ты добряк, блин, о девушке заботишься, ха-ха!

– Да уж какой есть.

Тут я перевел взгляд обратно на клетку и увидел, что все три девушки, а «Элен» в особенности, с любопытством прислушиваются к нашему диалогу. Причем по мордашкам видно, что их жутко распирает желание поведать, какие они хорошие. Но, видимо, по здешним правилам обращаться к покупателям по своей инициативе им нельзя.

– Слушай, а если девственницы настолько дороже стоят, че они им операцию не делают? Это же не так сложно, окупилось бы.

Майк помотал головой.

– Были такие шустрики, уже давно в края вечной охоты переселились. Доктор проверяет на это дело, следы операции заметит.

Ясно. Не мне первому такая бизнес-идея пришла в голову.

– Ладно, чего тут торчать… пойдем?

– Пойдем…

Уже двигаясь к выходу, внезапно понимаю, что откуда-то справа слышна русская речь. С сильным кавказским акцентом, правда, но тем не менее… Ага, вон то трио. На лицо – типичные кавказцы, тот, что постарше, похож на чечена. Двое молодых, видимо, из другого племени, иначе с чего бы они по-русски общались?

Хлопнув Майка по руке, не заметным со стороны жестом показываю ему сначала на кавказцев, потом на ухо. Ирландец понятливо прикрывает глаза. Та-а-ак… ага, вот эти ничего так. Встав у соседней клетки, делаю вид, что внимательно изучаю девушек внутри. О чем там бывшие тожероссияне говорят, интересно…

– …он охренел совсем, слышишь! Надо его жестко наказать, я считаю!..

Хм… О ком это они? Не о Майке, случаем? Впрочем, через минуту оказывается, что речь о некоем Маирбеке – очередном, судя по контексту, коллеге незабвенного Себастьяна Перейры. Из географических привязок мелькнуло только «на Нигере», после чего я окончательно утратил интерес. Маирбеков, торгующих на Нигере живым товаром, граждане кавказцы могут наказывать сколь угодно жестко, и даже анально, мне это глубоко индифферентно. Заметив краем глаза спешащего ко мне продавца-консультанта, в темпе ретируюсь, пока он не начал рассказывать очередную душещипательную историю, главную героиню которой я обязательно должен купить.

Выходим наружу и дружно морщимся от ослепительного после полумрака павильона солнца.

– Ну, что интересного рассказывали?

Пересказываю услышанное. Майк равнодушно пожимает плечами:

– Маирбек… что-то вроде слышал про такого… а, хрен с ним. Одним больше, одним меньше – этого добра тут никогда не переведется. Пойдем лучше пожрем чего-нибудь, а то у меня лично та креветка уже переварилась. Я тут нормальный ресторан знаю неподалеку. Ты к индийской кухне как?

– Хорошо я к индийской кухне.

– Ну вот и славно.

Ресторан расположен сразу же за границей Либерти-Маркет, так что с веранды второго этажа, куда мы поднялись, открывается замечательный вид на рынок. Официантки, разумеется, в заведении оказались черными, но вот руководит ими настоящий индус. Остается надеяться, что на кухне у них тоже хоть один да сыщется.

Сделав заказ и получив в качестве аперитива по бутылочке «Булавайо», располагаемся на уютной веранде, созерцая суету рынка. А? Ну, потому что в таком настроении именно созерцаешь, а не вульгарно смотришь. Джон, кстати, сел за отдельный столик, чуть поодаль от нас, и пиво брать не стал. На работе человек, однако.

– Ну как тебе невольничий рынок, ха-ха?

Пожимаю плечами:

– Да ничего так, любопытно. Но я как-то большей экзотики ожидал, с цепями там и всяким таким.

Майк сделал большой глоток пива и ухмыльнулся:

– Это тебе в Нигер надо или в ВИХ. Там у них все пожестче, да.

– Да и хрен с ними. Посмотрел и посмотрел. Завтра утром выезжаем?

– Ага, на рассвете. Тут, кстати, экономика растет – я почти весь свободный запас распродал, пока с таможней вопросы решал и разгружался. В Мандела-Сити повезем только то, что уже заказано.

– Ну это же хорошо?

Ирландец задумчиво отхлебнул еще пива.

– Хорошо-то оно хорошо, но если бы я знал, что так будет, то больше товара бы привез. Ладно, что уж теперь… Да, кстати, – ты, если на красавицу эту запал, можешь ее купить и в моем доме в Мандела-Сити поселить. Там моих таких же с полдюжины живет. Ну а сам будешь прилетать по выходным и развлекаться. Или ее в Кейп по турвизе к себе выдергивать. Но тут осторожно надо будет, сам понимаешь, у нас же рабство запрещено официально.

– Так они же здесь официально и не рабы, хе-хе? Ты ж сам говорил.

Майк покачал головой:

– Тут вопрос спорный, поэтому, как я и сказал, надо осторожно… Так что, купишь? Кормежка в доме бесплатно, с меня не убудет, ха-ха!

– Ага, ты-то там куда чаще меня бывать будешь. Хочешь себе симпатичное обновление гарема – покупай сам.

Собеседник обиженно отмахнулся:

– Не, мне чужого не надо. От своих не знаю как отбиться, когда приезжаю. Старею, похоже, эх…

Ну-ну.

– Слушай, а они там не разбегаются, пока тебя нет?

Майк уставился на меня с искренним изумлением:

– Ты шутишь, что ли? Могут уйти в любой момент, никого не держу. Только вот черта с два они уйдут. Я двоих выгнал, так они по полгода под воротами каждый день стояли, обратно просились.

М-дя. Интересное здесь рабство. О, а вот и цыплят тандури несут. Сейчас буду в Змея Горыныча играть, хе-хе. Надо еще пива попросить.