Свободная территория Невада и Аризона, округ Льюис-энд-Кларк, стрельбище «Додж-Сити»
Банг!
Мишень на рубеже в тысячу ярдов без лишней спешки легла на землю, подумала несколько секунд и еще более неспешно поднялась обратно.
– Ну вот, а врал, что стрелять научился. – Ехидность Ичасо за проведенные нами на стрельбище сорок минут уже почти достигла отметки, за которой я начну раздражаться.
– Попал же.
– Ага. С третьей попытки. Снайпер! Свои курсы точной стрельбы не думал открыть? Назовешь «Третья пуля», ха-ха.
Блин. Вот же язва. Можно, конечно, было бы указать, что дует весьма приличный ветер, порывистый к тому же. Но, во-первых, поза оправдывающегося мне уважения в ее глазах явно не добавит, а во-вторых – тот же самый ветер никак не помешал рыжей вредине тремя выстрелами положить мишени на пятистах, семистах и тысяче ярдов. И это при том, что у нас обоих семисотые «Ремингтоны», причем мой – калибра .338 LM, а у нее – 7,62. Не российского образца, конечно, а.300 RUM, но все-таки. В общем, оправдываться смысла нет, так что молча пожимаю плечами и встаю с мата.
Ичасо, уловив что-то присущим рыжеволосо-зеленоглазым ведьмам чутьем (ну или банально прочитав у меня на физиономии), не стала продолжать подколки, вместо этого на секунду прижавшись ко мне сильным, гибким телом и чмокнув куда-то между лбом и щекой. О как! Что-то новенькое…
– Я уже настрелялась! Теперь обедать хочу!
– Вот-вот. Прикрываешься голодом, чтобы спастись от моей неминуемой победы и своего позора.
Заметив вновь разгорающееся в зеленых глазах ехидство, поспешно капитулирую:
– Но, разумеется, кабальеро не может оставить даму голодной, так что пойдем есть. Или поедем?
– Поедем. В здешнем ресторане, кроме стейков, ничего нет, а я их редко ем. Ты, кстати, почему машину до сих пор не купил? Кабальеро не может быть безлошадным. Да и вообще… – меня смерили скептическим взглядом, – кабальеро из тебя какой-то не очень…
Ну вот, приехали.
– Чей-то вдруг? Может, это я запылился малость и проголодался. А отмыть меня, покормить и расчесать – очень даже из меня кабальеро. При правильном освещении если. И вообще, кто тут меня слюнявить только что лез?
В зеленых глазах вновь затанцевали чертики:
– Ах, вон ты как заговорил? «Лезла слюнявить»? То есть кабальеро не только безлошаден и не умеет стрелять, он еще и обращению с дамами не обучен?
Смущенно развожу руками – грешен, мол.
– В добрые старые времена таких «кабальеро» пороли на конюшне.
Горячо киваю, сделав максимально похотливое лицо:
– Это можно обсудить!
Рыжая бестия громко фыркает:
– Ага, размечтался!
М-дя… вот как-то так и общаемся.
Блин, жарко сегодня. Вообще, строго говоря, погода в Техасе и Конфедерации – как раз тот самый «Зеленый Ад» и есть, о котором мы с Глебом и Игорем говорили. Но, как было справедливо замечено, после приложения определенных усилий жить в таких условиях можно, и даже вполне комфортно. Уж всяко лучше, чем в оставшейся за ленточкой Москве. С другой стороны, название-то не зря появилось. Пока эти самые усилия приложишь, столько всякого нахлебаешься, что сам не рад будешь. Это если вообще доживешь.
Ичасо возвращается к первоначальному вопросу уже в машине:
– Так чего безлошадным-то ходишь, кабальеро?
Пожимаю плечами:
– Да еще не решил – здесь останусь или подамся куда… А если буду переезжать, то машину либо продавать, либо перегонять – лишние хлопоты и расходы. Мне пока и без машины неплохо.
– А куда ты собрался отсюда? Я думала, тут самое место для твоего бизнеса.
Ишь, любопытная какая. Или просто светскую беседу поддерживает?
– Не знаю… конкуренция здесь высокая. С голоду не умрешь, конечно, но и пробиться наверх сложно, мягко говоря. Плюс еще «семьи» эти… не люблю я бандитов.
Басконка, убрав обе руки с руля, делает презрительный жест. Блин, вот нервничаю я, когда кто-то так делает.
– Да какие это бандиты. Обуржуазились уже, костюмы надели с галстуками. Настоящих бандитов здесь давно нет.
Недолго помучившись в попытках выудить из памяти испанское название щуки, обращаюсь к внутричерепному файлохранилищу с языком Шекспира. Блин, надо же, на английском тоже не помню. Ладно, заменим на акулу. Она даже лучше. Ну, зубастее в смысле.
– El tiburyn fue comido, pero sus dientes permanecieron.
В испанском аналогичной пословицы нет (ну или я ее не знаю), но Ичасо сообразила тут же. Умная. И жутко сексуальная, э-хе-хех. Что-то мне подсказывает – сегодня опять не выгорит.
– Да, снять шкуру до костей и сейчас могут. А если не здесь, то куда?
– Не знаю. Думаю пока.
– Насчет Дальнего Юга думаешь, что ли?
Блин, вот же доставучая. Сказал ведь рус… испанским языком – не решил еще. Чего мозг выносить?
– В том числе. Но пока не уверен, что это все не «панама».
Так и не вспомнил, как на испанском «мошенничество». Надо спросить у кого-то. Но не у Ичасо, а то она снова подкалывать начнет. Кстати…
– А Марк этот твой что думает? Поедет на Юг?
Зеленые глаза покосились на меня с явной иронией:
– Марк не мой, он сам по себе.
Ну, приятно слышать.
– …говорила, он просто из интереса забрел, случайно. Не собирается он ни на какой Дальний Юг, что ему там делать?
Ну я откуда знаю? Мало ли какие планы могут быть у человека. Владельцем ранчо там решит заделаться или виноградника. Высказываю мысль вслух, на что получаю в ответ искренний смех:
– Марк? Да ни за что на свете. Он живет Борьбой!
Как-то она ухитрилась эту самую «Борьбу» с большой буквы произнести. Революционерка, чтоб ее…
– …сам-то что там делать будешь? Как-то ты не похож на человека, привычного к физическому труду.
Что есть, то есть. Окоп отрыть – и то мучение.
– Ну мало ли кто к чему непривычен. По крайней мере, там все с нуля будет создаваться, и есть шанс занять место в первом ряду. А здесь только в задних остались, да и там тесновато.
– В аристократию метишь?
Ирония настолько густая, что, кажется, ее можно пощупать в воздухе. М-дя, точно, не выгорит сегодня ничего. А жаль.
– Почему бы и нет? Только не говори, что у тебя самой амбиций ноль. Не поверю.
– Я такого и не говорю. Конечно, у меня есть амбиции. Только они направлены на борьбу за правое дело, а не свой кошелек, как у тебя.
Ага, ты мне еще лекцию прочитай. Дело у тебя, кстати, не правое, а левое, хе-хе.
– Не стоит делать о человеке скоропалительные выводы.
Не знаю уж, согласилась Ичасо с этой нехитрой мыслью или по какой-то причине решила со мной не ругаться, но спорить она не стала.
– Ты сама-то чем занимаешься тут? А то мы все обо мне да обо мне.
– Да так…
– Да как?
Не все же мой мозг выносить, я и сам умею заколебывать. Раз уж надежды на эротическое продолжение дня явно бесплодны, может, хоть что полезное узнаю. Ичасо строго поджала губы:
– Собираем деньги и добровольцев для Муйнака.
– Для кого?
– Не «кого», а «чего». Муйнак – столица АНДР.
А, точно, вспомнил. «Товарищ Хорхе» что-то такое рассказывал на той лекции в Порто-Франко, на которой, собственно, мы с Ичасо и встретились.
– Это те, что исламокоммунизм в Атласских горах строят?
Скрывать иронию я даже не пытаюсь, на что рыжая революционерка явно хочет ответить резко… но удерживается почему-то.
– Да, те самые.
Хм… странно.
– И как собирается, хе-хе?
Видя, что девушка на грани взрыва, поспешно добавляю, стараясь имитировать максимальную искренность:
– Не, мне правда интересно. Просто как-то Нью-Рино не похож на то место, где коммунистические идеи будут популярны.
– Это потому, что ты не смотришь по сторонам и не думаешь головой, а зациклился на своих кошельке и желудке.
Ну прям-таки зациклился. Я, может, тоже за высокие идеи, и все такое, ага. Когда есть что в тот самый желудок закинуть. Правда, представление о «высоких идеях» у нас, боюсь, не совпадает от слова совсем.
– …больше всего несправедливости, там и больше всего людей, готовых с ней сражаться. А где на Севере больше несправедливости, чем здесь?
О как. Уела, ничего не скажешь.
– Да черт его знает. Я, кроме как тут и в Порто-Франко, нигде на Севере и не бывал. Но, судя по рассказам, в том же Латинском Союзе народ живет куда как беднее, чем здесь, разве нет?
Помнится, она рассказывала, что у латиносов бывала.
Ичасо нерешительно пожевала губу. Как-то непривычно применять к ней слово «нерешительно», хе-хе.
– Да, но… там меньше именно несправедливости. Она же не от абсолютных показателей зависит, а от сравнительных. Здесь все построено вокруг денег и власти, это прямо напоказ выставляется, этим гордятся. В Латинском Союзе живут намного беднее, да, но там правительство думает о народе, о бедных, о тех, кто не может сам о себе позаботиться.
Ага. Правительство думает о народе, поэтому народ живет куда беднее, чем другой народ, который думает о себе сам. Классика.
– …в курсе, что в Нью-Рино нет ни пенсий, ни пособий, ни бесплатной медицины – ничего такого? Если у тебя нет денег и ты заболел – можешь сдохнуть на обочине, властям наплевать.
– А я вроде как видел благотворительную клинику какую-то – она же бесплатная, наверное?
Фурия революции пренебрежительно отмахнулась:
– Это кто-то по своей инициативе организовал. Те, кто награбил миллионы, бросают жалкие подачки, чтобы успокоить свою «совесть». В любом случае погоды они не делают.
«Награбил», видите ли. Награбил – идите в суд. Или сами его организуйте, если сможете. Опять же – всегда можно уехать, если что-то не нравится. Вот только по какой-то странной причине никто из «несправедливого» Нью-Рино в «справедливый» Латинский Союз не рвется. Наоборот, Баррьо-Бронсе растет, как на дрожжах, скоро Чайнатаун обгонит, как мне говорили. Да и миграционный баланс между Фримонтом и Социалистической Республикой Новороссия совсем не в пользу последней, хе-хе.
Немного задумавшись и подобрав слова, рассказываю анекдот о внучке декабристов в 1917 году. Ну, знаете, заканчивается на: «…хотят, чтоб не было богатых. Странно, а дедушка хотел, чтоб не было бедных». Увы, впечатления анекдот не произвел: Ичасо лишь хмыкнула и вновь уставилась на дорогу. Куда это мы едем, кстати? На юго-восток куда-то, полгорода уже проскочили.
Ладно, что толку обсуждать. Никто никого не переубедит, только разругаемся вконец. А я еще не совсем утратил надежду на эротическое продолжение знакомства…
– Слушай, вот ты Латинский Союз хвалишь. Не, я в курсе, что там левые в гражданской войне победили, но мне казалось, они для вас недостаточно левые. «Буржуазные перерожденцы» типа, не?
Что? Да нет, конечно, черт его знает, как там по-испански правильно сказать «буржуазные перерожденцы». Приходится импровизировать: «Se han convertido en la burguesía», и все в таком духе. Еще несколько «подкатов» к Ичасо, и смогу на языке Сервантеса политические диспуты вести. Не то чтоб оно мне было сильно надо, правда.
– Да, они отошли от идеалов революции. Но все-таки они лучше, чем те, кто заправляет здесь.
М-дя… «Отошли от идеалов революции», понимаешь. Вот если политики не касаться – замечательная девушка, веселая и остроумная. Чуть коснись – и куда только все уходит? Китайский болванчик какой-то остается.
– Понятно. Куда едем-то? Почти весь город уже проехали.
Снаружи мелькают живописные улочки зажиточной части Баррьо-Бронсе.
– Почти приехали. Тут отличный мексиканский ресторанчик, мне очень нравится.
– Хм…
– Что такое? Не любишь мексиканскую кухню?
– Мексиканскую кухню я люблю. Не пойму просто, как ты, с такими кулинарными пристрастиями, умудряешься себя в форме держать.
Улыбаясь, пожимает плечами:
– Спорт и секс; как же еще?
– Это ты хорошо придумала, горячо одобряю…
– Ага, горячо одобряет он. Косоглазие не заработай, когда на мою задницу таращишься.
– Ничего страшного. Заработаю – буду в Чайнатауне за своего. А там и аренда дешевле, и от игровых автоматов местных за уши не оттащишь.
Свободная территория Невада и Аризона, Нью-Рино, Фримонт, Аракчеев-стрит
Пена рванулась вверх, к краям медной турки, но я начеку – хватаюсь за деревянную ручку и быстро разливаю кофе по кружкам. Теперь ложку сахара, молоко и немного коньяку…
– Кабальеро решил сварить сеньорите кофе?
Ичасо, одетая в мою футболку, появилась в дверях кухни, заспанно щурясь и с демонстративным интересом втягивая носом воздух.
– Ага. Даже планировал подать его в постель, но сеньорита прибежала на запах. Тебе без молока и три сахара?
– Наблюдательный…
– А то… Ай! Че кусаешься?!
– Чтобы не расслаблялся!
– С тобой расслабишься… всего вон разодрала. – Демонстрирую укусы и царапины, обильно покрывающие… э-э… да всего меня целиком в общем-то.
– Вот и не расслабляйся. И вообще, это я игриво. Кабальеро не знает слова «романтика»?
– Это уже не романтика, а БДСМ какой-то… Ай! Сейчас-то за что? Я же хороший! Кофе сварил!
– Чтоб не ворчал. А, кроме коньяка, у тебя ничего нет?
– Чего сеньорита желает?
– Сеньорита желает каплю виски в кофе…
– Это можно.
– …завтрак…
– Уже в процессе, – киваю в сторону накрытой крышкой сковородки на плите.
– …и бурного утреннего секса вот на этом столе! В любом удобном кабальеро порядке, но чтобы секс был прямо сейчас, а завтрак – потом.
В фоновом режиме проскальзывает мысль, что несчастная кухонная мебель на такое не рассчитана и может не выдержать, но руки уже сами по себе подтягивают девушку поближе, мягко обхватывают ее за плечи, разворачивают и подталкивают к столу…
…
– Ой, а что это?
Ичасо, до сих пор взлохмаченная и раскрасневшаяся после первого пункта программы, отхлебнула еще глоток кофе и с интересом уставилась на тарелку.
– Это… мм…
Блин, как «сырники» на испанском?
– Что за «мм» такой? Получил что хотел, теперь отравить меня хочешь?!
– Ай!!! Да что ж это такое-то?! То кусается, то царапается! И это в ответ на мои любовь, искренность и кофе с виски!
– Ты мне зубы не заговаривай! Чем травить собрался?
– Это блинчики из творога, с медом и изюмом. Ну или со сметаной можно, если хочешь.
Баскская революционерка с явным скепсисом потыкала пальчиком в один из сырников. Что именно она данным органолептическим методом пытается установить? На отравленность так точно не проверишь.
– А нормального завтрака у тебя нет?
Ну вот, начинаются капризы. Э-хе-хех, как там моя Элен в своем Кутаиси… или куда она там уехала? Китами… Кимати, точно! У нее таких взбрыков не было.
– А что для тебя «нормальный завтрак»? И чем этот не нормален? Ты ведь даже не попробовала. Это вкусно!
Ичасо недоверчиво хмыкнула:
– Нормальный завтрак – это тортилья, например. Или фруктовый салат и круассаны с джемом. Ладно, попробую твои сырные блинчики.
Это типа одолжение, что ли? Эх, старый добрый рабовладельческий строй, когда же тебя восстановят…
Несмотря на первоначальную настороженность, басконка в темпе умяла три своих сырника и еще успела отобрать один у меня. Что, впрочем, не помешало ей пожелать: «В следующий раз лучше яичницу с беконом сделай, если готовить не умеешь».
– С какого это перепугу я вдруг «не умею готовить»? Вот привяжу тебя ночью к кровати и буду пороть по твоей красивой попе, пока не признаешь, что мои завтраки – самые вкусные на свете! Или сам кусаться начну!
– Тебе кусаться нельзя.
– Почему это? Ты же кусаешься!
– Мне можно. Ты толстокожий, на тебе все быстро пройдет. А у меня кожа нежная, буду потом месяц с твоими укусами ходить.
– Зато все будут видеть, что у сеньориты есть зубастый кабальеро. И ни фига я не толстокожий, а нежный и чуткий. В душе.
– Как бы этому зубастому зубы-то не выбили. А насчет души – в следующий раз вскрою тебя, посмотрю, какая она там у тебя. И есть ли вообще.
– Не согласный я так!
– Кто бы тебя спрашивал. И вообще, хватит тут рассиживаться. Мне через час нужно выходить, а я еще душ не принимала.
– Ну-у… принимай…
Ичасо снисходительно вздохнула:
– Витали, до чего ты глупый иногда. А сексом я в душе с кем буду заниматься? Сама с собой, что ли?
Вот как-то так. Сам офигеваю. Этак скоро надо будет устриц на завтрак и ужин есть. Ну или что у них тут за природный афродизиак?
Свободная территория Невада и Аризона, Нью-Рино, Фримонт, Лазарев-стрит
Мм… нет, все-таки этот район для игрового зала не подходит. Проходимость есть, но «не та». Ну, я уже на примере «Краснопресненской» и «Орехово» объяснял, помнится. Людей с деньгами тут хватает, но они не отдыхают, а работают. После восьми вечера даунтаун вымирает. Надо где-то в районе бульвара Александра Второго искать – народ отдыхает и развлекается там. Вот только нормальное помещение в тех краях найти – проблема, мягко говоря. Ладно, будем искать…
Что? Да нет, никаких окончательных решений пока не принимал. Может, здесь останусь, может, «на юга» подамся, да и другие варианты есть – хоть в Виго съездить, например, посмотреть, что там и как. Не решил еще, плыву по течению. Ну а в процессе раздумий почему бы не поискать место под зал? Вдруг надумаю осесть в Нью-Рино.
– Виталий Сергеевич?
Кому это я пона… ага. Какие люди – и на свободе. Полковник… э-э… Баскаков? Нет… Хреновая у меня на имена память. Булатов, точно. В легком светлом костюме и соломенной шляпе с широкими полями. Здесь многие так ходят, особенно из старшего поколения. И необходимая солидность соблюдена, и не слишком жарко.
– Здравствуйте, Марат Феликсович.
Товарищ полковник широко улыбнулся, демонстрируя радость от встречи. А вот у меня, честно говоря, как-то особой радости и нет. Да и вообще никакой нет, если уж совсем откровенно. Я из-за шпионских игр этих уродов лишился бизнеса и места в обществе. Вполне меня устраивающем обществе, между прочим.
– Вы не сильно спешите? Как насчет чашечки кофе?
Ну не убегать же от него, оглашая криками окрестности. Раз уж целого полковника прислали, значит, сильно хотят побеседовать.
– Да особо не спешу. Пойдемте на бульвар, я там хорошее место знаю.
– С удовольствием!
Э-хе-хех… Сказал бы я тебе… Ладно, посмотрим, что им надо.
В молчании доходим до французской кофейни-пекарни на Александра Второго. Интересно, а как вообще они на меня вышли? Либо кто-то из местной агентуры сообщил (но для этого надо было ориентировку разослать, или как уж там это правильно называется), либо через банк. Кредиткой я здесь пользовался, а предполагать, что у одного из самых мощных местных государств нет своих людей в Банке Ордена, было бы несколько наивно, пожалуй.
Располагаемся на улице, за маленьким круглым столиком под зонтиком веселенькой желтой расцветки. Я заказываю большую кружку капучино и пару булочек, Булатов ограничивается двойным эспрессо.
– Зря выпечку не взяли, она тут очень вкусная.
Чекист с легким огорчением разводит руками:
– Да я бы с радостью, но сладкое мне совсем не полезно. Врачи уже лет пять как запрещают категорически.
– Бывает…
– Увы. Как вы тут устроились, пока что?
– Нормально, спасибо.
Хотел поговорить – говори, а я тебе помогать не собираюсь. И вообще, так и подмывает послать на три буквы. Почему удерживаюсь? Ну а смысл? Это все равно что бить кулаком по каменному углу, о который головой ударился. Голове легче не станет, а вот кулак заболит. Здесь результат получится примерно тот же.
– Виталий Сергеевич, прежде всего от лица командования хочу выразить вам благодарность за проведенную операцию. Поверьте, вы сделали важное и правильное дело.
Официантка принесла поднос с кофе и выпечкой, избавив меня от необходимости отвечать. Ум… божественно пахнет! Жадно вгрызаюсь в еще теплую «улитку» с корицей. Надо еще заказать, что-то я проголодался. Или что-нибудь посущественнее взять?
– Девушка, принесите меню, пожалуйста.
Чекист, проводив взглядом официантку, возвращается к теме:
– За большой вклад в дело защиты Отечества, обеспечение государственной безопасности закрытым постановлением Центрального исполнительного комитета вы награждаетесь медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени с мечами.
Ну надо же. Будет вторая медаль, вдобавок к «За оборону Славянска». До чего же я героический – аж самому страшно. Главное, в родезийской полиции ее не засветить, а то не поймут, хе-хе. Хотя пошли они, жлобы… «За оборону Дурбана» так и не дали.
Булатов тем временем уже протягивает мне извлеченную из внутреннего кармана пиджака коробочку с прозрачным верхом. Что хоть за медаль-то… ага, серебряная, похоже, с красным крестом и гербом Новороссии, сверху мечи и красная лента… ну-ну.
– Спасибо.
Убираю в сумку. А? Да, так вот с сумкой для айпада и хожу до сих пор. Удобнейшая штука – хоть пистолет в нее прячь, хоть книгу, хоть медаль.
– Девушка! Мне два куска пирога с ветчиной, грибами и сыром, пожалуйста.
На лице товарища чекиста проскальзывает некая смесь разочарования с неодобрением. Ну а ты что ожидал, дядя? Что я встану и «Служу Отечеству!» закричу?
– Мы видели сигнал опасности для вашего связного. Вы не могли бы уточнить, что произошло?
Это такой вежливый вопрос, не сдрейфил ли я и не поставил ли сигнал в качестве «отстаньте от меня все», видимо.
– Мне его фото показывали в Си-Ай-Ди Кейптауна и спрашивали, какие у меня дела с новороссийским шпионом Юрием Самариным.
– И что вы ответили?
– Что заходил ко мне в зал пару раз моряк с новороссийского корабля, с которым мы выпили пива и немного поболтали, а больше мне о нем ничего не известно.
Булатов одобрительно кивнул:
– Правильно.
Спасибо, блин, за одобрение. Как бы я без него жил, даже и не знаю.
– …не могли бы подробно рассказать, что именно произошло после операции?
– Зачем? Что было, то прошло.
– Поверьте, самые малозначительные на первый взгляд подробности могут оказаться весьма важными. Я все-таки больше тридцати лет в этом деле.
Послать его все-таки, может? Ладно, это всегда успеется. Рассказываю. Чекист внимательно слушает, иногда задавая уточняющие вопросы. Наконец, заканчиваю. Булатов молча сидит пару минут с задумчивым выражением лица. Я, пользуясь моментом, приканчиваю остатки пирога. Очень вкусно, кстати. Зря я тут сладкой выпечкой ограничивался.
– А за сколько зал продали, если не секрет?
Не спеша прожевываю, допиваю кофе и только после этого отвечаю:
– Секрет.
Собеседник чуть разочарованно морщится:
– Виталий Сергеевич, я понимаю, что вы огорчены тем, как все прошло…
Молча смотрю на него.
– …но это неизбежные в нашем деле случайности. Да и финансово вы никак не пострадали, скорее наоборот – продали бизнес на пике, за максимальную цену…
Мое раздражение прорвалось наружу:
– Зачем задавать вопросы, на которые у вас есть ответы? Может, мне вас еще поблагодарить за эту подставу?
Булатов вновь напустил на себя тот самый вид доброго дедушки, взирающего на непутевого внука, что бесил меня еще в нашу первую встречу.
– О какой «подставе» идет речь?
– А вы не знаете?
– Нет.
– Тогда не вижу смысла в дальнейшем разговоре.
«Добрый дедушка» укоризненно нахмурился:
– Нет уж, сказали «а» – говорите и «б». Вы обвинили нас в некой «подставе». Объяснитесь, пожалуйста.
Пару секунд раздумываю, не стоит ли просто подняться и уйти, но в итоге решаю ответить. Наелся, лень вставать.
– Когда я соглашался вам помочь, то ставил условие – моя деятельность не должна быть направлена против интересов страны проживания. Вы с ним согласились. Когда Юра сказал, что нужно сделать, я уточнил – сотрудничает ли Умар с Родезией. Мне было сказано, что нет, а в итоге оказалось, что да. Значит, либо вы меня обманули, либо вы некомпетентны.
– Не совсем так. Я читал рапорт Самарина. Он ответил, что у него нет такой информации. И у него ее действительно не было, откуда? Человек работает на строго определенном участке.
– Но у вас была.
– У меня лично – нет, разумеется. Я вообще в Порто-Франко работаю, совсем по другим задачам, и ничего о вашей операции не слышал до недавнего времени.
– У вашей конторы.
– Конечно, Разведуправление было в курсе контактов Набтаба. Он давно находился в нашем поле зрения. Но такого рода информацию до исполнителей доводят только в том случае, если это необходимо для успеха операции. В данном случае необходимости не было.
– Вы нарушили наш договор.
Булатов поморщился:
– Виталий Сергеевич, разведка – это не бизнес и уж тем более – не детский сад. Единственное, что имеет значение – выполнение задачи. Ничьи чувства и «обидки» в расчет не принимаются. Задача выполнена, уничтожен опасный враг нашей страны и нашего народа. Вашего народа. И теперь делать губы бантиком – как-то по-детски, вам так не кажется?
– Нет.
Полковник с разочарованием развел руками:
– Ну, потом поймете, что я прав. Предлагаю перейти от дел минувших к текущим.
Ну понятно, не просто же так он приехал из Порто-Франко. Ладно, послушаем, авось что интересное услышим. Впрочем, кое-какие догадки насчет того, о чем пойдет речь, у меня есть.
– Какие у вас планы на будущее?
– Неопределенные.
– Ну варианты-то есть какие-нибудь?
– Конечно. В процессе рассмотрения.
Спрашивать: «Не поделитесь ли?» – Булатов не стал, видимо предчувствуя (и совершенно правильно), что ответом будет «нет».
– Интересуетесь этой затеей с колонией на Дальнем Юге, как я слышал?
Ага. Слышал он. Блин, сначала троцкисты, теперь эти… что им там всем, медом намазано, что ли?
– Интересуюсь.
– Собираетесь стать пайщиком.
– Один из вариантов.
Чекист удовлетворенно кивнул:
– Нам бы хотелось, чтобы вы это сделали.
– Вам-то зачем? За тридевять земель же…
Вообще, конечно, очень даже понятно зачем. Новороссы как бы не больше всех крупных игроков в местной песочнице заинтересованы в том, чтобы проект либо провалился, либо перешел под их контроль. Иначе, если там возникнет сколь-нибудь рабочая альтернатива их социализму, это сразу переключит часть переселенческого потока из-за ленточки на Дальний Юг. Да и из само́й Новороссии недовольные потянутся…
Булатов не стал вилять и рассказывать сказки в духе: «Да так, из общего интереса».
– Потому что политическое разделение русского народа стало бы величайшей трагедией, которой надо избежать любыми средствами.
Ишь, какой. «Любыми средствами». Потроллить его немного, что ли?
– Хм… почему? Кому нравится социализм – едут к вам, кому капитализм – на юг. Оппозиции нет, все довольны. Страны далеко, пересечения интересов тоже нет. Идеальный выход, по-моему.
Новоросс печально вздохнул:
– Все несколько сложнее, чем вам представляется. Проект реализуется при поддержке Ордена. Негласной, да, но поддержке. Без этого Больших даже суда не смог бы найти. Вы в курсе, что единственная страховая компания, которая согласилась, – это американская «Эф-Эл-Ай-Си»? Основным ее акционером является Орден. Через подставных лиц, конечно. А без страховки ни один капитан в море не выйдет, особенно к черту на рога. И это только страховка. А еще сам факт опубликования результатов экспедиции в столь короткий срок. Выдача разрешения на закупку и провоз тяжелого вооружения. Само по себе оружие не столь важно, но это ведь знак, что Орден воспринимает всю затею всерьез. Ни одна из прошлых «панам» до этой стадии не дошла, орденцы «изучали вопрос» до тех пор, пока организаторы аферы не скрывались с деньгами. Да, все это косвенные улики, но вместе они складываются в картинку…
Пожимаю плечами:
– Так какая разница-то? Ну помогли, допустим, орденские Глебу из каких-то там своих соображений. Как это отменяет аргументы «за», которые я уже приводил?
Собеседник цокнул языком:
– Вот то-то и оно, «из соображений». Не из любви же к русскому народу, с учетом того, кто там в Ордене заправляет. Согласны?
– Допустим. И?
– И то, что отношения у нас с Орденом довольно напряженные, мягко скажем. Только у англичан такие же, больше ни у кого. Причем если англичане поругались сравнительно недавно, года четыре назад, то с нами контры были всегда. И будут дальше. Англичане-то помирятся, вот увидите. Для Ордена они свои, просто сбившиеся с пути. А мы – чужие. И если Орден помогает в основании русской колонии на Дальнем Юге – значит, у них уже есть план, как нас между собой стравить. В чем в чем, а в этом они мастера. Нельзя этого допускать!
Он чуть подался вперед, взволнованно схватившись за край столешницы. Ну или делая вид, что взволнованно.
– …нельзя допустить, чтобы русские враждовали с русскими! А для этого нам нужны свои люди в колонии! И не просто источники информации, но и те, кто принимает решения! Хотя бы как канал связи!
Ну да. Как в солдатской поговорке: «Свежо питание, но… с трудом», ага. Нет, я вполне верю, что у Ордена есть какие-то идеи насчет колонии. Даже странно было бы обратное, прямо скажем. А «с трудом» – это я о чистоте помыслов товарищей чекистов. Знаю я эту породу – им везде нужны «свои кадры, с подписочкой». По-иному они просто не могут, физически не способны. Никакой свободы воли, только контроль и отчетность, хе-хе.
– Ну так в чем проблема? Дали своему агенту четверть ляма, он пришел к Глебу – тот его с распростертыми объятиями примет.
Булатов помотал головой:
– Нет, это не вариант. Дело даже не столько в деньгах, хотя и это важно, сколько в правдоподобии легенды. Больших не дурак, будет проверять прошлое желающих. У человека должна быть история, и из этой истории должно быть четко понятно – откуда деньги и почему их хозяину на месте не сидится. Вы в этом плане идеальный кандидат.
Хм… ну, пожалуй. Уж до истории с Набтабом Глеб точно вряд ли доберется. Если только ему кто-то из того же Ордена не подскажет. Хотя – маловероятно. И далеко не факт, что они вообще в курсе, и сама по себе история весьма мутная.
– Если вас эта затея так напрягает, почему же вы тогда Глеба не это… «того»?
«Любящий дедушка» усмехнулся на изреченную внуком глупость:
– У вас несколько превратное представление о нас. Глеб Больших – обычный, нормальный человек. Да, он заблуждается во многих вещах, на мой взгляд, но он не сознательный враг. Таких мы не «того», как вы выражаетесь.
Ну-ну. Нет, может, оно и так, конечно. А может, вы просто не хотите, чтобы колонию на Дальнем Юге основали какие-нибудь тайцы, потому как тогда-то вы управление ею точно не перехватите, а у вас амбиции играют. Впрочем, ладно, меня вот другая фраза заинтересовала.
– А что значит: «…не столько в деньгах»? Я надеюсь, вы мне не предлагаете самому пай оплачивать, из личных денег?
– Виталий Сергеевич, денег у вас после продажи бизнеса более чем достаточно.
А не пойти ли тебе…
– Не надо считать деньги в моем кармане. Я с этим как-нибудь сам справлюсь. Если я плачу́, то и никакого сотрудничества с вами не будет. Еще чего не хватало, за свой счет ваши шпионские игры оплачивать.
Громко фыркаю со слегка наигранными иронией и возмущением. Не, ну а что? Если и правда они мне из своих фондов пай оплатят, совсем неплохо получится! Тогда можно и правда попробовать в Рокфеллеры выбиться, хе-хе…
Впрочем, товарищ полковник грубо обломал мои мечты, заявив, что об этом не может быть и речи. Правда, тут же закинул крючок – мол, если я таки соглашусь принести присягу и опогониться, тогда совсем другое дело – можно будет подать командованию предложение в выгодном свете, и, возможно…
– Марат Феликсович, вы меня совсем за дурака держите? Я стану вашим сотрудником, а потом вы разведете руками и скажете: «Извините, младший лейтенант Чернов, командование ваше предложение не утвердило. Кру-гом! На Дальний Юг шаго-о-ом марш!» А там уже рыбка задом не плывет, и никуда мне от вас не деться. Нет уж, спасибо. Хотите, чтоб я поехал на Юг и там с вами сотрудничал – не вопрос. Оплачиваете стоимость пая, и я готов. Не думаю, что двести пятьдесят тысяч – такая уж неподъемная сумма для вашего бюджета.
Собеседник попробовал сделать еще пару заходов, но безуспешно – я уперся. Ну а что? Какого хрена я должен на них бесплатно работать? Особенно после того, что они уже устроили в Кейптауне. А это была явная подстава, как бы меня тут сейчас пожилой чекист ни «лечил».
Наконец Булатов сдался. По крайней мере, на время.
– Ладно, Виталий Сергеевич, вы еще подумайте над всем, что я вам говорил. Я пока что буду в Нью-Рино, вот мой телефон. – Он протянул мне через стол маленькую бумажку. – Как решитесь – звоните. Ваш телефон тоже дайте, пожалуйста.
Ага, очень смешно.
– Я думаю, раз уж вы меня на улице отловили, то и мой номер для вас секретом не является. В крайнем случае – найдете, я в вас верю. Удачи.
– До свидания, – без малейшего раздражения кивнул полковник.
Оставив деньги на столе, встаю и выхожу на тротуар. Блин, мне только чекистов не хватало для полного счастья. В Кейптауне все обломали, сволочи, теперь тут пытаются. Нет уж, хрен им. «Сами-сами», ага. Включая финансовые вопросы. А вот с Глебом, наверное, имеет смысл поговорить еще раз…
Свободная территория Невада и Аризона, Нью-Рино, Лас-Вегас-Стрип, ночной клуб «Мулен Руж»
Что-то я перебрал с алкоголем. Еще и мешал всякое с разным… завтра буду «болеть», э-хе-хех. Ладно, завтра будет завтра, а пока что кабальеро отдыхает, и сеньорита тоже. Вообще-то, строго говоря, она мадмуазель, а не сеньорита, ну да не важно. В конце концов, из меня самого кабальеро, как… м-дя. Не очень, в общем.
– !..
Ичасо что-то сказала, но я не расслышал. Все-таки с громкостью музыки тут немного переборщили.
– Что?
Девушка подалась вперед и прокричала мне в ухо:
– Я говорю, очень чувственное представление! Я бы с ними не отказалась немного пошалить, ха-ха!
– Я бы тож… Ай! Провокаторша!
Ичасо невинно улыбнулась и запустила когти поглубже в мою руку. Правда, через пару секунд жарко поцеловала в губы. Не убирая когтей. Ведьма, говорю же.
На сцене трио из блондинки, негритянки и азиатки, облаченных только в перья (и то не слишком много), показывают что-то среднее между эротическим танцем и собственно сексом. Интересно, где они такую высокую азиатку взяли?
– Я в комнату для девочек!
– Так «девочки»-то еще на сце… Ай!
Ну вот что ты с ней будешь делать.
А? Да нет, ничего пока не решил. Живу, отдыхаю, трачу деньги помаленьку. Вообще, конечно, пора бы с этим заканчивать и как-то определяться, но пока не получается. Ладно, успеется.
Номер закончился, света в зале немножко добавилось, музыка стала потише, и почтенная публика потянулась на свободное место у сцены – танцевать. Вообще, неплохое заведение. Оформлено под то самое кабаре из одноименного фильма. Ну, смотрели, наверное.
Нахожу глазами возвращающуюся из дамской комнаты Ичасо как раз вовремя, чтобы увидеть, как к ней подкатывает какой-то хмырь. Судя по жестам, приглашает танцевать. Моя басконка (ну, условно моя, конечно, но все-таки) отрицательно машет головой, хмырь проявляет настойчивость, девушка пренебрежительно отмахивается и идет к нашему столику. А хмырь, что интересно, за ней. Ну-ну.
Ичасо садится, хмырь на секунду замирает, явно оценивая помеху в моем лице. Ну а я соответственно оцениваю его.
Неопределенный возраст, от тридцати до пятидесяти. Худая, угловатая физиономия, длинный острый нос, светлые волосы, длинные и прямые. Черные брюки, светлая рубашка с длинным рукавом, кобуры под ней не видно… ага, а левая кисть-то у него забита. Не могу отсюда понять, зоновскими партаками или просто татуировками, но вообще типаж типичного урки с просторов «одной шестой». Есть какая-то… дерганость, что ли.
Хмырь подошел вплотную к столику и на смеси жестов и ломаного английского («вонт дансинг виз ю», ага) пытается пригласить Ичасо на танец. Блин, ну это уже явная наглость.
– Уважаемый, девушка не хочет.
Хмырь радостно всплескивает руками. Ага, точно, партаки на руке.
– Братан, да не вопрос, че. Откуда сам? Я из Читы.
Упс. Зря я на русском ответил.
– Из Москвы.
На лице хмыря проскользнула непонятная гримаса.
– Масква… Че, мы тут с пацанами, тоже с дамами отдыхаем, вон там. – Он кивнул куда-то в сторону. Ага, вижу – столиков через пять-шесть от нас, у стены, в отдельной кабинке на диванах развалилось с полдюжины таких же, в рубашечках, и четыре «дамы» откровенно шалавистого вида.
– …к нам, поговорим. Земляку всегда рады.
Ага. Твои «земляки» в овраге лошадь доедают.
– Давай в другой раз. Сегодня с девушкой вечер провожу.
– Так и даму с собой бери, че. Выпьем, обсудим, че-кавэ…
Вот же прикопался.
– Не, дружище, в другой раз.
– Ну смотри…
Хмырь кивнул на прощание и отчалил. Наконец-то.
Ичасо, до этого невозмутимо наблюдавшая за непонятной ей беседой, поинтересовалась:
– Что это за злой клоун?
С максимально беззаботной физиономией отмахиваюсь:
– Да вот именно что «злой клоун». Местный русский криминал. Звали присоединиться к их пьянке.
Басконка покачала головой:
– Не стоит. На редкость мерзкий тип, у него это на лбу написано.
Да уж сам заметил, хе-хе.
– Ну вот я и отказался.
– У тебя нет проблем с Рашенз?
– Нет, я с ними вообще не общался. Ладно, черт с ними, ни к чему на обсуждение этих уродов время тратить.
Девушка с готовностью кивнула:
– Правильно, время тратить мы не будем. Пойдем лучше танцевать!
Смущенно развожу руками:
– Танцор из меня неважный. Это если очень мягко говорить.
– Ну вот и потренируешься. Все равно придется – я танцевать люблю! Или я буду танцевать с кем-то другим…
Вот это она зря. Не знаю уж, у кого как, а у меня такого рода попытки пробудить ревность и «соревновательность» вызывают только раздражение и желание послать куда подальше. Впрочем, ладно, потанцую. Один хрен пьяный, ха-ха.
Под медленную музыку все шло достаточно неплохо (ну, на мой взгляд, не знаю уж, что там Ичасо по этому поводу думала), а вот когда мелодия сменилась на что-то быстро-ритмично-зажигательное, мои неловкие движения вызвали у партнерши сначала смех, а потом и раздражение. Причем, кажется, не шутливое, а самое натуральное. По крайней мере, насмешки стали весьма злыми и едкими, что, в свою очередь, вызвало злость уже у меня. Которую (не в последнюю очередь благодаря алкоголю) я не слишком усердно скрывал. Возвращаемся за столик недовольные друг другом.
– Знала бы, что ты такой неуклюжий, пошла бы с тем мобстером танцевать.
Короткий хохоток в конце фразы вроде как подразумевает шутку, но у меня настроение уже испорчено, да и количество выпитого не располагает к сдержанности.
– Ну так в чем проблема? Вон он сидит! – киваю в сторону блатной компании. Ичасо зло поджимает губы и встает. Блин, неужели и правда к ним пойдет? Сама же говорила, мерзкий тип…
Нет, опять скрылась в направлении дамской комнаты. Что-то я разнервничался, надо бы успокоиться. Блин, все с этого хмыря началось, разозлил меня…
А хмыря-то, кстати, уже и нет. По крайней мере, я его не вижу. Зато от их компании отделилось другое тело и направляется прямиком ко мне. Блин, этот еще отвратнее. Первый хоть впечатление какого-никакого авторитета производил, а тут явная сявка. Мелкий, тощий, вертлявый. Ну и чего ты ко мне прешься, уродец?
– Ауе, земеля!
– Привет.
– Давай к нам, поговорим, че-кавэ…
Ё-мое, неужели с первого раза непонятно?
– Нет.
– Да ты че, братан? От сердца же предлагаем.
– Не, дружище, настроения нет сегодня.
– Че, пацанами брезгуешь, че ль?
Ясен пень, брезгую. Какой нормальный человек вами, уродами, не брезгует?
– Я же сказал, настроения нет. Со слухом плохо?
Вертлявый подался вперед, почти нависая надо мной. Глаза у него какие-то… странные. То ли обширялся, то ли с головой реальные проблемы.
– Че ты сказал?! Тебя пацаны как человека за стол приглашают, поговорить, а ты брезгуешь?! Ты кто такой вообще?!
Сука, да как же ты меня достал, ушлепок! Капли слюны, вылетевшие изо рта вертлявого вместе с криком и попавшие мне на руку, окончательно срывают планку.
– Иди на хер!
Подскакиваю, стул с грохотом отлетает в сторону. Урка, отскочивший было назад, резко подается обратно.
– Че ты сказал, падла?! Да я тебя!..
Рука вертлявого дергается ко мне, и я практически на автомате бью его в скулу. Удар выходит так себе – толчок, скорее, но противник падает на пол, опрокидывая при этом стул Ичасо. А вот и она, кстати, вернулась уже, стоит чуть поодаль и с ироничным удивлением наблюдает за разыгравшимся представлением.
Вертлявый, что-то истерически вереща, поднимается с пола, его дружки вскакивают с диванов и в хорошем темпе подбегают поближе, но тут появляется охрана заведения. Два… нет, уже три здоровенных мужика с короткими резиновыми дубинками в руках, кобуры на поясе, но оружие пока не достают… ага, четвертый стоит немного подальше, уже с пистолетом.
– Спокойствие, джентльмены! Все разошлись обратно по своим местам!
К некоторому моему удивлению, урки лезть в бочку не пытаются и спокойно возвращаются на место. Ну почти спокойно – «пострадавший» пару раз выкрикивает что-то в духе: «Да я тебя на куски порежу!»
Старший из охранников, спокойный блондин с кулаками размером в два моих каждый, поворачивается в нашу сторону:
– Сэр, я настоятельно рекомендую вам с девушкой покинуть заведение прямо сейчас. Такси мы обеспечим и проследим, чтобы никто из этой компании вслед за вами не выскочил.
Ну, разумно. Киваю.
– Да, спасибо.
Ичасо с наигранно-восторженным выражением лица трижды хлопает в ладоши:
– Да уж. Кабальеро умеет сделать вечер интересным, ничего не скажешь.
Хочется ответить, в каком месте я видал ее остроумие, но усилием воли сдерживаюсь. Пожалуй, демонстраций характера на сегодня хватит. Как бы с последствиями того, что уже надемонстрировал, разбираться не пришлось.